Слизеринская блудница (гет)

Вечерело. Январский дождь прекратился, и туман в сумерках казался смутно-лиловым. Друэлла вновь стояла на галерее, глядя и не глядя на силуэты далёких гор. Куталась в мантию поплотнее: не холодно, но — сыро и неуютно. Такой странный выдался день... Слагхорн и эти нелепые обвинения... Круциатус... Эйвери... И его слова о том, что Эдуард знает это заклинание и даже тренировался... Лукреция Блэк, которой слышалось слово «Круцио!» со стороны лабораторий... и тихий и добрый Сигнус, преданно глядящий снизу вверх — но при этом играющий во что-то непонятное с Лукрецией...

Картинка складывалась отчётливо и безжалостно, и Друэлла яростно отрицала её. Ну не могло быть всё так просто! Не мог Эдуард бездумно бросаться Непростительным заклятием, не мог он — всегда такой строгий и рассудительный — подставить весь факультет. Но и Эйвери не мог врать ей — слишком дорог стал этот бездонный взгляд...

— Прости... Я не помешал?

Вздрогнуть от обычной фразы — не по-змеиному вкрадчивой, не высокомерной, не повелительной. Тёплая рука накрывает замёрзшие пальцы Друэллы.

— Сигнус... Как же я рада тебе!

Ни слова лжи в этот раз — может быть поэтому, с непривычки, прозвучало чуть-чуть фальшиво?

Он улыбается просто и безыскусно.

— Я понял, что тебе тяжело...

— Спасибо...

— Не переживай так. Всё наладится, всё пойдёт своим чередом. Закончится война... Закончится учёба...

— Да... Закончится детство — уж поскорее бы!

— Тебе не нравится быть младшей?

— Не всегда... Я сказала что-то не так?

Светлые волосы и длинные ресницы в сумерках будто бы светятся. Если бы не кристальная чистота линий на семейном древе Розье, можно подумать, что в Друэлле есть капелька крови вейлы... Впрочем, кто знает? Отнюдь не всё и не всегда отражается в официальных генеалогиях!

Сигнус любуется девушкой и здесь — наедине — даже не пытается стесняться и что-то скрывать.

«Я тебе нравлюсь?» — дурацкий вопрос, которым следует вогнать мальчика в краску смущения. Но... не хочется. А вместо этого — совсем другое срывается:

— Ты на меня не сердишься?..

— За что?!

— Ну... как же?

— Что ты каждому мальчику на факультете подмигнуть норовишь, даже Тому? Ну... Иначе это уже будешь не ты... — растерянно и искренне смеётся Сигнус.

— Я... не... плохая?

— Ну что ты, Дрю! Что ты! Что ты!

Сигнус Блэк обнимает её — совсем не так, как Эйвери. Ласково, осторожно — словно боится замершую бабочку спугнуть. И она льнёт к нему, как бездомный котёнок, так долго хотевший доброй заботы и тепла.

— Ты... такой замечательный... Ты не такой, как все...

Друэлла дрожит — только бы не разрыдаться, нет, нет! Самообладания у неё хватит, аристократки не должны рыдать в однокурсников, не важно, сколько им лет... Мягко отстраниться — так проще сохранять приличия. Протянуть обе руки — дать в ладонях согреть, намекнуть: «Ты нужен мне! Я хочу, чтобы ты мне верил...»

— Ты очень хороший друг, — от всего сердца признаётся Друэлла, и лицо Сигнуса озаряется радостью.

— Я очень хочу дружить с тобой, Друэлла! Дрю...

— Сигнус... Мне некому довериться здесь... Братик строит из себя главу рода, девчонки будут смеяться, мальчишки тем более не поймут... Мне только рядом с тобой быть — просто...

«Моргана! Что же я несу!!! Как смею?! Как... легко?..»

Светлая улыбка Сигнуса:

— Конечно... Я понимаю тебя, Друэлла... Будь уверена: я твой друг, твой надёжный друг, что бы ни случилось... Хорошо?

— Хорошо... Ты... обещаешь?

— Хочешь — поклянусь?

— Нет... Не надо! Не надо... Просто — пообещай...

И две улыбки встречаются, и нет в них ни тени лжи и фальши.

— Обещаю... Что бы ни случилось... Я всегда — твой надёжный друг...

Туман окутывает галерею влажной вуалью.

~*~*~*~

Жарко пылает камин, и свечи горят золотисто. Весь факультет снова в сборе, и Слагхорн смущённо пыхтит, обводя глазами своих подопечных.

— От имени всего преподавательского состава... И профессора Диппета... А так же — лично от себя... Я приношу вам извинения. Все подозрения с факультета Слизерин сняты. Ученик факультета Гриффиндор сознался, что Круциатус на однокурсника был им брошен интуитивно, без умысла, во время дуэли по личным причинам... Эта история не пойдёт за стены Хогвартса. И никаких более обвинений в адрес Слизерина!

Дружное «Ура!» — и восторженные возгласы Друэллы: «Ну я же вам говорила!!! Я же с самого начала это говорила!!!» — и чуть насмешливый, снисходительный взгляд Тома Риддла:

— Да, мисс Розье, ваша проницательность была выше всяких похвал... Что у вас по Предсказаниям?

Друэлла зарделась от удовольствия. Сам Риддл снизошёл до того, чтобы обратить на неё внимание! Ведь так нелегко догадаться, что интуиция здесь ни при чём совсем , и заслуга её отчаянной фразы была совершенной иной... Но Друэлле Розье не стоит знать о том, что Томми Риддл уже успешно осваивает и Легилименцию, и науку изменения памяти, а ученики других факультетов — такой приятный материал для практики. Как не стоит знать, что Лукреция Блэк была права, и компания Риддла изучала в лаборатории отнюдь не только зелья. И уж совсем ни к чему — что Эйвери не лгал, говоря о Круциатусе от Розье, но умолчал, что это был всего лишь общий момент их совместного обучения... И что истинный виновник скандала, первого, но не последнего в Слизерине — был тёмен, держался в тени, и чернее бездны был взгляд, наблюдающий за маленькой Друэллой...

К чему вся эта политика? Друэлла скользит по жизни легко. Золотой цветок Слизерина, её интриги кукольны и смешны, но для несущей Проклятье Евы нет ничего важнее. И всё ли мы знаем из кристальной чистоты линий на семейном древе?..

Конец первой части.