Привязанности (гет)

Два года спустя

Первые два месяца пролетели как один миг. Сказать, что это было волшебно, — значило бы ничего не сказать. Её `арри теперь точно только её и это чувство просто не передать словами. Затем первый восторг схлынул, и что бы там не говорил `арри по поводу возраста, Флёр всегда понимала, что она старше, и видимо именно поэтому идея о заключении министерского брака в дополнение к уже имеющемуся магическому союзу исходила именно от неё. `Арри же и не думал возражать, и вот они уже в министерстве, а спустя всего тридцать минут и пару поставленных печатей с документами было покончено.

Затем был атриум и безобразный скандал, точнее, неудачная попытка его раздуть, так как любимый не позволил втянуть себя в совершенно неподобающее молодому аристократу действо. Вот только Флёр было совершенно не до того, ей хватило пары мгновений разговора, чтобы почти отключиться. Как в тумане подчинилась супругу, что задвинул за спину и где-то на краю сознания она слышала его полный отчаяния голос, умоляющий потерпеть. Вслух или же в мыслях уже не имеет значения. Собрать волю в кулак — вот то единственное, что осталось в сознании юной полувейлы. Вспышки колдокамеры прошли как-то мимо, а затем был портальный зал и любимый, прижимающий к себе. «`арри, мой милый `арри» — пронеслось в голове. «За что нам всё это?» — и словно таранный удар понимание: это не конец, а всего лишь начало.

— Уничтожь их, — всего два слова, но они изменят мир, она, Флёр, точно это знает. А затем состоялся суд. Любимый оградил от необходимости давать показания. А заключение колдомедика довершило начатое. Рыжие предатели крови утонули в нечистотах, кои сами же и создали. Да, процесс был закрытым и это значило никаких репортёров, а также то, что каждый из присутствующих магией поклялся не разглашать ни единого слова из того, что он услышал во время данного процесса находясь в зале суда. Подобные меры позволили избежать огласки. А затем был суд над бывшим профессором Хогвартса и тут у любимого будто полетели тормоза, он ни с того ни с сего загорелся идеей оправдать вредного зельевара и сделал для этого всё и даже больше. А затем, затем был удар по министерству. Сам же любимый пояснил свои действия довольно-таки просто:

— Флёр, ты правда считаешь, что я должен забыть и простить им всё то, что они сотворили, делая вид, что всё хорошо? Родная, мою жизнь превратили в ад и произошло это отнюдь не по вине Пожирателей Смерти. Это были те, кто с пеной у рта доказывает, что они всецело принадлежат делу света. Рыжие — это просто продукт системы. Да, они понесли наказание, но те, кто их создал, не просто пришли к власти, они захватили её, и следствием этого станет то, что вот такие вот рыжие скоро будут повсеместной нормой. Неужели ты правда считаешь, что я могу это допустить? Просто сидеть и ничего не делать?

— Нет, просто я переживаю за тебя.

— Всё будет хорошо, любимая. Вот увидишь: их ждёт пренеприятный сюрприз.

После следующего суда у дела света начались такие проблемы, что о посадке рыжих все позабыли напрочь, тут самим бы уцелеть. Закономерным итогом происходящего стало то, что партия аристократов совершенно неожиданно получила нового лидера. Все нейтральные лорды очень быстро сообразили что к чему и встали под знамёна юного лорда Певерелла. Постепенно к ним начали присоединяться и те, кто разочаровался в сторонах конфликта; и вот не прошло и трёх месяцев, как новым министром магии стал лорд Стэнтон. Человеком лорд оказался деятельным и с хозяином Хогвартса и Азкабана решил строить исключительно деловые и конструктивные отношения. Маховик реформ начал вращаться. Ко всеобщему изумлению, юный магловоспитанный лорд Певерелл блистал знаниями этикета и при этом на всех светских мероприятиях был неизменно в гордом одиночестве.

Флёр очень долго смеялась, когда читала полностью отданный под интервью её `арри номер «Пророка». Началось всё с безобидного флирта. Одна из маглорождённых, что сумела выбиться в люди на волне проходящих реформ, отчаянно строила её `арри глазки, и ведь ни одной девушке, не будь она маглорождённой, подобное и в голову бы не пришло. Юный лорд совершенно не таился, и ещё в сентябре вся магическая Британия была в курсе того, что виновником майского северного сияния стал проведённые юным лордом Певереллом ритуал Лунгнасад. `Арри тогда так мило хлопал глазами с передовицы «Ежедневного пророка», что каких-либо санкций в отношении юного лорда не последовало. Да и наказывать было не за что. Ритуал проводился на территории закрытого магического поместья. Никаких маглов в радиусе ближайших двадцати километров не было, а магический всплеск был совершенно непрогнозируемым и лишь доказывал то, что её `арри только её.

И вот на ежегодном Йельском балу одна из маглорождённых выпускниц гриффиндора решила, что она то уж точно ничем не уступает той француженке, что, как ей виделось, отобрала у магической Англии её героя. Как итог — не менее получаса флирта, закончившиеся тем что она стала парией. Ведь мыслимое ли дело соблазнять того, кто любит свою супругу настолько, что об их союзе вся магическая Британия узнала в считанные минуты с момента его заключения. Магический союз это вам не министерский брак. И конечно же, словно по волшебству, неподалёку оказался Брайан Грин. Молодого репортёра уже называли за глаза личным биографом лорда Певерелла. Сам же юный лорд был совершенно не против. В отличие от скандально уволенной из ежедневного «Пророка» Риты Скитер, Брайан Грин быстро смекнул, что отхватил куш. Его статья о привороте стала тем ключом, что открыл для него двери в светское общество. Маглорождённый мальчишка ценил и всячески оправдывал оказанное ему доверие, чем и снискал благосклонность юного лорда и его сторонников. Всегда чётко и только факты, но так, чтоб читатель не мог оторваться до последнего слова.

Тиражи «Пророка» били рекорды раскупаемости, молодой репортёр купался в лучах славы. Вот и сегодня он буквально почувствовал сенсацию и предчувствие его не обмануло. Чётко выверенный момент, и вот юный лорд, мило улыбаясь, под запись поливает грязью умственные способности одной маглорождённой особы. Ни единого оскорбления, но какой эффект. Утром тираж был раскуплен в считанные минуты. Последовавшая за этим целая серия статей заставила задуматься многих. В своём интервью юный лорд чётко по полочкам разложил все, казалось бы, незыблемые понятия, а в довершение прошёлся по идеологии чистой крови, и не просто прошёлся, раскатал под каток. На одном из фото юный лорд был изображён с дневником самого Салазара Слизерина, который, как оказалось, был внуком Кадмуса Певерелла. Из чего становился вполне очевидным факт, что в родовой библиотеке Певереллов сохранились не только его труды, но и личные дневники. И вот эти-то дневники и стали основой целого цикла статей. Оказалось, что грязная кровь ни малейшего отношения не имеет к маглорождённым и является следствием, но никак не причиной их меньшей магической силы.

Не прошло и недели, как Хогвартс начало трясти. Каждая статья подкреплялась копиями страниц древних текстов. Тех самых, что стараниями прежних директоров были изъяты из хогвартской библиотеки. Попечительский совет подсуетился и выделил деньги. В общем, не прошло и недели с выхода первой статьи, как в школьной библиотеке появились несколько десятков копий выдержек из дневников основателя змеиного факультета, и ещё нескольких трудов, копии с которых позволил снять лорд Поттер-Певерелл. Слизеринская идеология чистой крови умерла, и её место заняли знания и принципы сохранения и развития магии, что закладывались в учебную программу школы чародейства и волшебства Хогвартс ещё основателями.

На этом фоне известие о рождении наследников лорда Певерелла осталось практически незамеченным. Жизнь же постепенно входила в привычное и понятное русло. Несколько попыток выйти в свет закончились полным фиаско. Нет, разумеется, Флёр не допустила того, чтобы репутация её любимого `арри пострадала, но и тех ощущений, что она испытала, ей хватило с лихвой. Именно так и началось добровольное затворничество. Сказал бы ей кто о подобном лет пять назад, она бы подняла его на смех. Ведь семнадцатилетняя чемпионка турнира трёх волшебников не мыслила жизни вне общества, и вот теперь её мысли диаметрально противоположны.

«Что-то `арри задерживается, говорил ведь, что туда и сразу обратно. И сдалось ему именно сегодня пойти в Косую Аллею?»