ReidaLinn

Когда читатель ищет прототипы

Читателям нередко свойственно принимать свои ассоциации - за авторские. К тому же, очень часто представления людей о связи двух произведений опираются на то, что авторы обоих черпали из одного более раннего источника. Подобную ошибку совершали современники Толкиена, спрашивая его, уж не навеяна ли мысль о кольце Власти «Кольцом Нибелунгов» Вагнера. Толкиена подобные вопросы страшно раздражали, и в этом его можно понять. Такую связь между двумя сюжетами можно определять, как связь родных, двоюродных или троюродных братьев, но не как наследственность.

Полностью положить конец подобным недоразумениям нельзя, но можно максимально честно рассказать о своих _подлинных_ ассоциациях.

О, я отлично знаю, что у кого брал! (И чего - никогда не брал...) Скажем, за первой книгой стоят "Ронья, дочь разбойника" и "Хроники Нарнии", "Княжна Джаваха" и "Без семьи". И все это щедро смешано с навсегда очаровавшим меня в детстве миром рыцарских романов и средневековых легенд. Меня всегда смешит, когда кто-нибудь говорит, что первая книга ему напоминает Гарри Поттера. На самом деле, прообраз Лаконской Академии нужно искать в соединении Павловского института и истории об Алкуине, а совсем не в Хогвартсе. Да и начало книги - отсылка отнюдь не к Тисовой аллее, а к «Персевалю». Как и в «Персевале», штука в том, что, встретив сэра Ирема, ГГ _неизбежно_ должен был оставить дом и любящую его мать и устремиться в большой мир, навстречу неизвестности, поскольку он рожден, чтобы быть рыцарем, и он не властен отказаться следовать за призывающей его мечтой.

Даже если говорить о конфликтах ГГ с ровесниками, их прообраз следует искать отнюдь не в Гарри Поттере, а в "Оливере Твисте" (Ноэ Клейпол) и в "Джейн Эйр" (жизнь Джейн Эйр в доме тети Рид). И в Вардосе не нужно искать черты Снейпа, он значительно ближе к Белазию, наставнику Мирддина Эмриса.

Но, видимо, для тех, кто в жизни сумел полюбить одну-единственную книгу, все остальные книги так или иначе вытекают из неё.

Кроме того, однажды, уже взрослым человеком, я пересмотрел фильм "К концу времен", который очень нравился мне в детстве, и внезапно понял, как много образов из него незаметно перекочевало в «Истинное имя». Взять хотя бы мудрого и печального короля-вдовца, тоскующего по жене, и его несколько взбалмошную дочь. Или взаимодействие героя с братом - командиром королевской гвардии.

Вторая книга несёт в себе явный отзвук борьбы Белого Ягуара с испанцами и сложных отношений Роджера Мак-Кея и Кассиди. В ней отразались разом Томас Вингфилд, обучающийся у Андреа де Фонсеки, Найджел Лорин из одноименного романа (но не Найджел Лорин «Белого отряда»!) и... Касталия. Если вы сможете как-то вообразить себе Касталию пополам с Нета-Дуном, вы легко представите будни ГГ в Лаконе.

Третья книга под средневековым сеттингом и приключенческим сюжетом прячет неожиданное - схватку Рэнсома и Уэстона в "Переландре" и "Дракона" Шварца, "Над кукушкиным гнездом" и даже отзвуки московских политических процессов из "Детей Арбата". А ещё в ней очень много Сергея Калугина и Льва Шестова. Если же говорить не об идеях, а об атмосфере и деталях, то, конечно, пребывание героя в Эсселвиле внятно перекликается с пребыванием Амброзия в Бретании в "Хрустальном гроте".

Читая отзывы, я всегда радуюсь, что читательские оценки так разнятся – для кого-то первая книга лучше всего, кто-то уверенно предпочитает второй том, к кому-то подлинное сопереживание ГГ пришло только на третьей части… Здорово, что люди не твердят одно и то же - например, что первый том понравился им больше остальных, или вторая книга - это лучшая часть цикла, или что две первых книги - только подготовка к третьей, тренировка авторских возможностей. Вот это было бы обидно, причем независимо от того, на чем сошлись бы комментаторы. А тут я вижу, что три части цикла - просто очень разные (как я, собственно, и задумывал), а кому что больше понравится - зависит от интимных, внутренних потребностей читателя.

Я это знаю, потому что каждый том отражает определенную грань моих _собственных_ читательских потребностей.

Первая - это любовь к уютным, теплым сеттингам, к книгам, которые возвращают нас к нашему детскому опыту – к уверенности в том, что мир, при всех его опасностях и трудностях, надёжен, полон солнечных и ярких красок и в основе своей очень добр.

Вторая - интерес к теме наставничества, юности, к бесстрашию и ощущению огромности собственных сил, которые свойственны этому возрасту – то мироощущение, без которого немыслимы ни самые блестящие победы, ни самые безысходные трагедии. Цитируя одного из наставников ГГ, «в твои годы вообще мало что пугает. Боюсь, ты сейчас вообще не понимаешь половину из того, о чем я говорю, как я не понимал своих наставников. Я верил, что способен разобраться во всем если и не лучше, чем они, то уж, по крайней мере, и не хуже. В этом – слабость юности… и ее сила».

Третья – ранняя зрелость, тот момент, когда герой полностью осознает себя в координатной плоскости добра и зла, теряет внутренний предохранитель, позволяющий не замечать страданий и несправедливости, и вместе с ним – способность сосуществовать со злом. И тогда он вступает в героическую, но трагическую по самой своей природе, обреченную борьбу, которая приводит его к гибели (пускай в чем-то меняющей других людей, а значит – не напрасной гибели, которая несет в себе отблеск победы и торжества побежденного над победителем, но все же гибели). Но это – фэнтези, а в фэнтези герой, который покушается на невозможное, способен победить – не в одном маленьком сражении на огромном всемирном фронте, а во всей войне. Это история, в которой человек - это алмаз, попавший в жернова судьбы и навсегда сломавший их.

#авторы_и_читатели #прототипы #сталь_и_золото #истинное_имя

Трудности перевода

На днях разговаривал с M.C. Он вернулся к своей давней идее - перевести "Сталь и Золото". Я пришел к нему спрашивать совета насчёт перевода "Истинного имени" - где и как, по его мнению, следует искать переводчика, а он сказал - вы будете смеяться, я как раз засел за перевод. Выслал мне то, что успел написать.

Меня ужасно обрадовало то, что M.C. не потерял за это время интереса к тексту, не разочаровался в нем. С книгами как с людьми - сила первого впечатления в конечном счёте ничего не значит. Истинное чувство, как в любви и дружбе, определяется совсем другими вещами - своей длительностью, глубиной и плодотворностью. Брызжущий похвалами и восторгами читатель - радость всякого неопытного автора - на самом деле, пустяки. Может, он сам потом будет стыдиться собственных восторгов. А может, завтра будет с тем же увлечением хвалить какую-нибудь дрянь. Важно то, что наступает после отрезвления - находит книга место в нашей жизни и в нашем сердце или нет.

И здорово, когда за перевод берется человек, которому произведение не безразлично, у кого есть внутреннее побуждение его переводить вместо чисто ремесленного отношения к этому делу.

На профессиональном качестве работы это, может, и не скажется. Я, например, не знаю, что Семёнова думала о Робин Хобб, которую она переводила. Очень может быть, что Хобб ей нравилась ничуть не больше, чем то западное фэнтези, которое она переводила на заре своей карьеры, и которое она потом пинала в каждом интервью. Но перевод, насколько я могу судить, удачный. Куда более удачный, чем любительские переводы Хобб, создатели которых, несомненно, обожали её книги и ее героев, но не обладали навыками и талантами Семёновой.

Но мне, как автору, спокойнее и радостнее от того, что переводом книги занимается M.C., а не кто-то другой - не потому, что он ее хвалил, а потому, что каждый раз при разговорах с ним я чувствую большое уважение к его разносторонней и парадоксальной одарённости.

Так бывает - разговариваешь с человеком, и все время чувствуешь, что его мозг перерабатывает втрое больше информации, чем твой. Что ты порой не в состоянии уследить за его мыслью, как не в состоянии уследить за ходом непонятных тебе вычислений. Но из того в его речи, что ты понимаешь и что тебе близко, чувствуешь глубокое доверие к его суждениям.

Разумеется, за первой детской радостью от вида собственного текста на английском (как во сне - вроде бы точно знаешь, что видишь свой дом, но почему-то он преобразился в белую сияющую башню посреди затопленного города, и там, во сне, это тебя это ничуть не удивляет) проступили трудности. При приближении любое дело распадается на кучу мелочей, деталей и нюансов. Например, я в свое время ввел достаточно мудреную систему обращений, и теперь неясно, как со всеми этими "мессерами" и "монсеньорами" обойтись на английском. Упрощать было бы глупо - выпадет целый смысловой пласт, исчезнет та психологическая подоплёка, из-за которой ГГ на службе Ирема всячески избегает слова "монсеньор", упорно заменяя его более дистантным и официальным "мессер Ирем", а бывший оруженосец Ирема, Эрлано, напротив, никак не хочет отказаться от их прежних отношений и упрямо продолжает "монсеньорить" его в каждом разговоре.

Или, скажем, слово "выжлецы", которым в местных суевериях обозначаются духи умерших, враждебные человеку привидения. Я очень люблю это слово. Потому что, с одной стороны, "выжлец" - это охотничий пёс, и мысль, что мстительные духи мертвых преследуют своих обидчиков, как гончие - это очень удачный образ (ведь той мифологии, которая даёт возможность обратиться к образу эриний или фурий, в мире без античности не существует). А с другой стороны, слово "выжлец" самим своим звучанием напоминает существо, которое мертво и больше не живёт, мертвеца, упыря (ложные звуковые ассоциации). И как прикажешь это передать на другом языке?

Или, наконец, слово "коадъютор". Почти никто из читателей на коадъюторство мессера Ирема не обращал внимания, воспринимая его, как обычный фэнтезийный титул, и это нормально - авторские ассоциации и скрытые подтексты должны оставаться вещью на любителя, не лезть обычному читателю в глаза и уж тем более не отвлекать от _текста_.

Но для меня это слово всегда было источником затаённого веселья. Коадъютор - это со-епископ, помощник епископа. В случае если епископ не способен в одиночку справляться со всеми обязанностями по управлению епархией, ему может быть назначен в помощь со-епископ, коадъютор. Одно это слово (для меня) влечёт за собой далекоидущие ассоциации. Князь, как понтифик, является полномочным представителем Альдов на земле, Валларикс, правящий империей, его епископ, Ирем - его коадъютор. Все логично! Но о том, как будет восприниматься слово "коадъютор" на английском, и какие оно может порождать ассоциации, я не имею ни малейшего понятия.
И тд и тп. И теперь нужно решать все эти мелкие, но далеко не пустяковые (во всяком случае, для автора) вопросы. Что, пожалуй, даже здорово - во всяком случае, как повод снова с головой уйти в любимый текст.

#сталь_и_золото #истинное_имя #перевод

Когда речь идёт о симпатичных автору или читателю героях, до людей доходит очень туго. Как обычно - недостатки врага видишь сразу, недостатки друга - слишком поздно, и, по удивительному совпадению, чаще всего тогда, когда друг тебя чем-нибудь обидел, ну а собственные косяки и недостатки - это вообще труба...

В общем, прошло всего каких-то десять лет, и я проснулся среди ночи и подумал, что наставник Хлорд, этот ум, честь и совесть Академии, на деле демонстрирует очень забавные двойные стандарты.

Лорд Бейнор хочет, чтобы его племянник во время учёбы жил у него дома, а не в Академии, как полагается по правилам ----> какой скандал! Вмешательство во внутренние дела Лакона! Чем он подкупил этого мастера Ратенна, чтобы получить такое разрешение?!

Лорд Ирем хочет, чтобы его оруженосец жил с ним в Адельстане и при этом посещал занятия в Лаконской Академии, причем даже не каждый день, а от случая к случаю, когда не будет занят в Ордене?.. Хммм, ну ладно, лишь бы человек был хороший.

Можно было бы, конечно же, оправдываться тем, что "а он первый начал!..". Если Льюберту Дарнторну можно, то и Криксу тоже. Если мастеру Ратенну позволительно менять привычный распорядок ради лорда Бейнора, то почему бы не пойти навстречу обаятельному коадьютору и в очередной раз не утереть носы Совету мастеров?

Но Хлорд даже не ищет оправданий собственным поступкам и не видит никаких противоречий. О врагах в такой момент обычно говорят, что этот человек погряз в фаворитизме и коррупции настолько, что попросту перестал их замечать. Крикс - исключение из правил ipso facto и par excellence, лорд Ирем может делать все, что хочет, небо синее, а дважды два - четыре. Ничего, о чем бы стоило раздумывать.


...Вообще, если подумать, за всей этой сказочной сюжетной веткой просматривается история совсем не сказочного и вполне архетипического совращения в трёх актах.


В первом акте к человеку щепетильному, честному и не склонному к угодничеству - назовём его для краткости интеллигентом - является Власть.

Наивный человек, который Власть представлял исключительно по слухам, удивляется и думает - вот говорят, что он такой, сякой, а посмотреть - обычный человек. С приятными манерами. И ведёт себя вежливо...

Власть : да-да, про меня много всякого болтают.

Интеллигент : Значит, врут?..

Власть (с обезоруживающей улыбкой) : Судите сами.

Интеллигент : Ну, точно врут.

<беседуют>

Власть (завершая разговор и поднимаясь на ноги) : Ну, до свидания! Мы теперь будем часто видеться... Вы мне понравились. Так мало, знаете, людей, с которыми можно поговорить на одном языке. Кругом - одни лжецы и лизоблюды. А вы честный человек, принципиальный человек, вас не смущает то, что я - Власть. С вами можно поговорить нормально. Рад знакомству.

Интеллигент : Это как-то даже неожиданно... Но вообще... Да, мне тоже приятно.


Акт второй : Интеллигент страдает от какой-нибудь несправедливости. Дело кажется безнадёжным. И тогда на сцену, драпируясь в белый плащ, выходит Власть.

Власть : Я смотрю, у вас беда.

Интеллигент : Ничего не поделаешь.

Власть : То есть как это "ничего не поделаешь"?.. Вы сами видите, это несправедливо. Эти люди злоупотребляют своим положением. Но они не учли... всей расстановки сил. Сейчас я им быстренько напомню, чья масть старше. Нельзя позволять несправедливости торжествовать.

Интеллигент : Вот это здорово! Давайте разберемся. Выведем их махинации на чистую воду. Накажем виновных.

Власть : Ай-ай-ай, ну вы же умный человек... Откуда вдруг такая детская наивность? Наказания виновных, разбирательства... Вы что, не понимаете, что от всей этой гласности... публичности... всем будет только хуже? В том числе - и даже прежде всего - тем, чьи интересы вы хотите защитить.

Интеллигент : Но как же...

Власть : Слушайте, чего вы, собственно, хотите? Воевать и разнести тут все ко всем чертям во имя справедливости - или решить свою проблему?

Интеллигент : Ну, вообще, наверное, вы правы... разбирательство - это не самоцель...

Власть : Отлично. Не волнуйтесь, я сейчас все улажу.

Интеллигент : А если меня спросят...

Власть (смеётся) : Никто ни о чем не спросит. Вот увидите.


А в третьем акте Власть уже приходит и как ни в чем ни бывало, как бы между делом просит об услуге, которую собеседник счёл бы совершенно невозможной и противоречащей собственным принципам. И которая при других обстоятельствах вызвала бы у него исключительно негодование. Но в контексте таких прекрасных отношений, построенных на взаимном уважении и все более тонком взаимопонимании... Да ещё когда эта просьба высказана безо всякого нажима, дружелюбным тоном, с полной убеждённостью, что тебе будет в радость ее выполнить, и все в итоге только выиграют... Надо сказать, что Хлорду ещё очень повезло, что в книжке все закончилось на третьем акте. В жизни обычно бывает и четвертый, и пятый, и пятнадцатый - все вниз и вниз по лестнице, ведущей вверх.

#истинное_имя #сталь_и_золото