Дядюшка Хо и Крепость Правок

Энергию молодости и вдохновение дядюшка Хо заменял усидчивостью и опытом, и работа над новым творением продвигалась и продвигалась, пока не подошла к концу. Теперь следовало отнести работу редакторам, но все равно, на радостях дядюшка пошел пыхнуть упороса с посетителями, чего не делал уже давно.
– А ты молодец, дед, - сказала Зоя невнятно, так как жадно поедала огромную плитку черного шоколада.
– Я-то молодец, а вот в городе что-то все не слишком ладно, - поделился Хо своими наблюдениями.
– Верховный занят, - последовала струйка дыма, сложившаяся в сердечко, - но все равно в городе лучше, чем за его пределами.
– Все окончательно пришло в упадок? – припомнил собственное путешествие по окрестным городам дядюшка.
– Да если бы! Полнейший беспредел творится! Вот недавно, собралась группа горожан, и отправились на пикник, за пределы города, в живописных развалинах к востоку. Были там, конечно, и те, кто отправился в обуви на шпильках, но в целом, опытных в походах хватало. Специалистка по лабиринтам тоже с ними была.
– И что?
– В развалинах на них напали какие-то одичавшие существа, с ножницами и микрофонами наперевес. Специалистка увела их за собой, долго петляла, и все равно догнали и порезали, да так, что она не выжила и в Фанфикополис не вернулась.
Дядюшка Хо покачал головой. В те времена, когда он сам заходил в развалины и подземелья, в поисках древних свитков и картин, там водились только крысы.
– Оказывается, у нее было много поклонников, собирались возле ее дома, пытались даже кого-то в жертву принести, чтобы ее вернуть, да не вышло.
Затем разговор переключился на дома и землю, и новые микрорайоны на окраинах города, включая попытки осушить болото фанона и там тоже что-нибудь построить. Все услышанное подтверждало решение, которое дядюшка принял ранее. Добиться успеха в каком-нибудь микрорайоне было легче, особенно если там возвышалось всего два или три дома, но этот успех все равно оставался микроуспехом, под стать размерам района. Успех высотой с первый этажа небоскреба в центре, говоря иными словами, а дядюшка хотел большего.
Успокоенный, что не ошибся с решением, и умиротворенный, он лег спать.


На следующий день дядюшка встал пораньше, прихватил свое творение, уложив его в шкатулку, украшенную резьбой и драгоценными камнями, и отправился по направлению к так называемой КП, Крепости Правок, где и располагалась основная часть редакторов, ставивших окончательный штамп «Одобрено к печати».
Также неподалеку располагалась крепость Верховного, и дядюшка спланировал маршрут так, чтобы пройти мимо нее – посмотреть своими глазами, что там такого страшного творится. По дороге туда, он снова столкнулся с знакомым танком, громыхавшим на всю улицу. Только в этот раз никто не кидался книгами и не орал через колонки, танк целенаправленно подъехал к библиотеке и остановился. Дверца стиральной машины, установленной на башне, распахнулась, оттуда выскочил кот, начал хватать свитки и затаскивать наверх, загружать к себе. Когда отсек был забит до отказа, кот сам кое-как втиснулся туда, дверца закрылась, и танк тронулся в путь, лязгая и громыхая. В такт движению, стиральная машина вращалась и вибрировала, кота то прижимало к дверце, то уносило вглубь, и видно было, что количество свитков внутри непрерывно уменьшается. Также дядюшка обратил внимание, что сливной шланг стиральной машины уходит прямо в башню танка.

Замок Верховного Админа осаждали пикетчики, делившиеся на три категории. Одни призывали Админа вернуться, другие наоборот – не возвращаться, третьи требовали, чтобы Верховный немедленно выполнил их просьбы. Между тремя группами периодически вспыхивали потасовки, на которые безмолвно взирала стража с верхушки стены замка, не спеша вмешиваться. «Ящик для предложений» был завален пятиметровой горой свитков, из которых торчала чья-то высохшая рука.
– Верховный! – орал кто-то неподалеку в рупор. – Повернись к Фанфикополису лицом, к Темному Лорду задом!
Посреди толпы бегали энергичные личности в масках, подбивая собравшихся на штурм замка. Даже дядюшке предложили было поучаствовать, но быстро передумали. Тем не менее, сам факт того, что подобное происходит, огорчил дядюшку и погрузил в очередную задумчивость. Из-за чего-то похожего он в свое время и уехал из Фикбукграда, устал от шума и беспорядков.
Задумавшись, он даже не заметил, как достиг Крепости Правок.
– ААА!! – донеслось сверху, и прямо к ногам дядюшки шлепнулся горожанин.
Хо не успел даже ничего сказать, как горожанин встал, отряхнулся и снова ринулся в здание, из которого его только что выбросили. Надо заметить, он был не одинок, из редакции то и дело вылетали горожане, шлепались на мостовую, словно шел град из людей.
– Люди! Свободные жители свободного города! – возопил очередной выброшенный. – Доколе редакторы будут указывать нам, как писать?!
Вокруг быстро начала собираться толпа, но совсем не затем, чтобы поддержать кричащего. Оголодавшие блоггеры с вилками и ножами подбирались к крикуну, бормоча.
– Отклоненный!
– Свеженький!
– Цыпа-цыпа-цыпа!
В толпу то и дело вливались новые личности, оголодавшие, тощие и изможденные. Они вылезали из подворотен и подвалов, словно сидели там в засаде. Выброшенный еще что-то там вопил про правила, но на него уже набросились, мелькали вилки и ножи, доносилось звериное урчание, во все стороны летела кровь. Из здания выбежала охрана, разбросала атаковавших, окровавленному сообщили, где ближайшая больница и дали пинка для ускорения. Разгоряченная толпа не собиралась успокаиваться, озиралась в поисках новой жертвы и дядюшка Хо впервые порадовался своему почтенному возрасту и тому, что тощий и жилистый.
– Эй! Дорогу магистру Фикбукграда! – в толпу врезался какой-то парень в темном плаще.
Он не просто протискивался, нагло и грубо всех расталкивал, крича что-то про быдло и элиту, и вообще вел себя крайне высокомерно. Реакция не замедлила, толпа набросилась на новую жертву, парень отбивался, его постепенно отжимали к зданию редакции. Затем дверь в здание распахнулась и оттуда вышла Альтра. Вослед ей высунулся трехголовый дракон, пыхнул огнем, сделав вид, что собирается сожрать парочку зазевавшихся горожан. Толпа разбежалась, а парень, уже без плаща, поднялся. В нем торчали вилки и ножи, лицо было окровавлено, а одежда разорвана.
– Мадам, разрешите вас трахнуть! – обратился он громко к Альтре.
– Что, браздиде? – спросила она.
– Я – мужчина ого-го! – парень продемонстрировал пресс. – А вы женщина так себе, но я готов вас трахнуть за публикацию, доставим взаимное удовольствие друг другу, у меня и простынка шелковая имеется!
Он тут же достал из кармана и продемонстрировал упомянутую простынку, весьма мятую.
– Слышь, дед, не желаешь произведений для отклонения? – крикнули в ухо Хо.
Поэтому ответа Альтры он не расслышал, но судя по жестам, речь шла об интимной связи парня с простыней.
– Каких еще произведений? – спросил дядюшка рассеянно.
Альтра удалялась, парень бегал вокруг нее, размахивал руками, что-то кричал, но из-за шума доносился лишь неразборчивый лай. Натиск на КП сразу усилился, отряд особо отчаянных горожан построившись клином врезался в охрану и прорвался внутрь, размахивая свитками и рогатками.
– Для отклонения, - не унимался собеседник, хрипя дядюшке в ухо. – Тех, кого выбросили, и у кого свитки из кармана выпали! Свеженькие, с пылу – жару, с мостовой!
– Нет, спасибо, - отказался дядюшка.
Пока он шел к зданию КП, в спину ему доносилось.
– Произведения для отклонения! Горячие! Свежевыброшенные! Спешите насладиться!
Дядюшка не вопил, не кричал, не размахивал оружием, не стремился выбить окна, так что внутрь его пустили без вопросов. Внутри здания кипела и бурлила жизнь, не хуже, чем снаружи. Помимо выбрасываемых в окно, по коридорам носились беты и гаммы, пару раз под потолком пронесся срочный курьер с логотипом «МакРедака» на спине. В стенах были вмятины, по форме своей подозрительно совпадающие с формой головы, пол был вытерт до непонятного цвета миллионами ног. Стоял отдельный стенд «Передовики производства», изображенные там, как правило, прижимали к груди ворох свитков и немного растерянно улыбались. Чуть поодаль стоял еще один стенд, вдвое больше предыдущего, с заголовком «Их разыскивает Розенталь».
Дверь справа от дядюшки распахнулась, и оттуда вылетел молодой, совсем еще юный горожанин. Брякнулся о стену, поправил маску и снова ринулся в дверь. Дядюшка уже сделал было шаг, чтобы пройти, когда горожанин вылетел снова. Так повторилось раз десять, пока кто-то огромный, проходивший мимо, не подпер дверь куском доски. Почти сразу же донесся стук в дверь, потом грохот стекла.
– Молодой еще редактор, неопытный, - донесся сверху бас, - не знает, что в окно надо сразу выкидывать, а то так и будут забегать по сто раз.
– Спасибо, - поблагодарил его дядюшка Хо и пошел дальше.
– Вы не имеете права меня отклонять! – доносилось из коридора справа. – Ааа, куда вы меня тащите, сатрапы не грамотные? Я имею полное право ставить точки, где хочу!
Донесся шум, потом отдаленный всплеск.
– Вот и ставь там, внизу, точки, где захочешь, - последовал совет.
Дядюшка Хо покрутил головой – хотя ему и требовалось – то всего лишь отдать свиток – но что-то подсказывало: провести в КП ему придется не один час.
– На публикацию? – спросили у дядюшки, когда он добрался до нужного кабинета. – Ну, за мной, значит, будешь!
В очереди находилось пятнадцать человек, кто-то нервно теребил мелкий свиток, кто-то медитировал, весь замотанный в бумагу, кто-то ежеминутно подбегал к двери и смотрел на нее, бормоча «Ну давай! Сколько можно! Публикуйся уже!» Дядюшка Хо выдохнул и уселся поудобнее – теперь оставалось только ждать.