Мы сидим рядом и смотрим в одном направлении. Лис и змея. Звезда медленно опускается к вершине дюны. Становится тревожно. Словно от запаха охотника в степи, где нет ни кустов, ни нор.

— Тебе страшно? — в её вопросе опять слышится голод, хотя она вовсе не хочет есть.

Я замираю, вслушиваясь в себя. Да, мне страшно. Но боюсь я не ухода — это всё равно, что сбросить старую оболочку. Я не боюсь остаться на своей земле — моё тело стало легче, чем лунный ветер. Тогда почему оно дрожит?

Змея стремительно наносит удар. Легкий, как крыло бабочки.

— Ответь! — просит она. Её кошачьи зрачки смотрят на меня с жадностью и надеждой.

Мое тело тает, словно облако ветреным днём.

Я хочу ответить змее, что зерно нельзя сохранить, держа при себе. Его нужно посадить в землю. Но у меня уже нет сил.

Свет исчезает вслед за телом.

Мне жаль змею. Она ужасно одинока. Она не приручила меня, но для меня она — особенная.

Потому что смерть тоже создает узы.