3 раза, когда Зуко получил подарок (+1 раз, когда он его подарил) (джен)

Джун не была из вежливых людей. Для нее «вежливо» — это позволить парню уйти со всеми своими зубами после того, как тот улыбнулся ей неправильной улыбкой. Вежливость раздражала и в большинстве ситуаций была факультативной.

Как следствие, она никогда не развивала в себе умение дарить подарки. Она была в шоке, когда гуляла по рынку, и ее первым импульсом было купить что-то для другого человека.

Найла получал регулярные подарки, очевидно.

— Сколько стоит этот череп?

Цена шокировала ее еще сильнее, чем этот импульс. Джун попыталась поторговаться с продавщицей, но только наслушалась о поставках, спросе и поднимающихся ценах на материалы. Кузон наверняка мог бы найти сотню несостыковок в позерстве продавщицы (ничего не заставляло сердце этого ребенка петь, как оспаривание липовой финансовой отчетности), но его здесь не было, чтобы спасти Джун.

Так что Джун со вздохом выудила монеты и купила ему очередной подарок.

За этим подарком не стояло никакой интриги. Это не было расплатой за какое-то одолжение, которое он ей сделал, и она не ожидала получить что-то в ответ. Она собиралась подарить ему подарок просто потому, что он ему понравится.

Итак, может, Дай Ли заменили всю личность Джун, пока она отвлеклась — ничего страшного.

* * *

Кузону не понравился его подарок.

Джун больше никогда ничего никому не подарит.

Она вытащила себя из этого водоворота мрачных мыслей, чтобы более внимательно присмотреться к его выражению лица. Не то чтобы ему непременно не нравился этот подарок, он просто пялился на него, как будто он был чрезвычайно ужасающим.

Что было реакцией, которую этот подарок должен был внушать незнакомцам, определенно, но не ему.

— Для чего это?

— Предполагается, что ты будешь это носить, — медленно сказала Джун, потому что что еще можно с этим делать? — Я не могу достать тебе такой же, как у меня, потому что не помню, с какого рынка я его стащила, но этот самый похожий на мой из всех, которые я смогла найти…

— Но… ты думаешь, что я должен его носить?

— Почему нет?

Хорошая причина «почему нет» поразила ее, как гром, как только он задал ей этот вопрос. Это было серебристое украшение для пучка волос в виде черепа (и анатомические пропорции были приближены к реальному человеческому черепу, Джун проверила) с тонким штифтом, пронизывающим его посередине. Для аксессуара он был мрачноват. Может, это украшение не полностью подходило для его возраста.

— Не фанат черепов? — спросила Джун, пытаясь не думать о черепе, который прямо сейчас украшал ее пучок.

Взгляд Кузона метнулся к ней:

— Черепа — это неплохо. Они идеальны для… для нашей профессии. Мама всегда говорила, что актеры должны быть понятными и креативными с костюмами.

Теперь Джун почувствовала еще большее уважение к матери мальчика. Он часто на нее ссылался, и каждый раз его глаза загорались, хоть он никогда и не упоминал своего отца. Ее одобрение смелой эстетики явно имело для него большой вес. Спустя еще несколько секунд неловкой тишины он взял украшение в руки, держа его, как будто оно было великой драгоценностью, и тихо поблагодарил ее.

* * *

Джун привыкла игнорировать хаос, когда спала. Это было одним из рисков жизни над оживленной таверной: вещи падали и с треском ломались в любое время дня и ночи. Иногда падали и с треском ломались люди. Она научилась не просыпаться от всего этого.

Так что ее первой реакцией, когда ее разбудил громкий "бух", было раздражение. Не на того, кто громыхал, но на свой мозг за то, что это заметил. Ее второй реакцией была тревога, потому что звуки хаоса должны были доноситься снизу, а не из-за ее двери.

Этот звук доносился от стены. С другой стороны стены, которая была общей у нее и Кузона.

Что-то стеклянное разбилось внизу в таверне — это частично снова ее успокоило. И все же от стены доносились крики, заглушаемые барным шумом.

Джун выглянула из окна. Судя по звездам, все еще была полночь, и обычно она даже бы не чувствовала усталость в такое детское время. Это была вина этого ребенка с его ранними утренними уроками покорения огня. Она перестала сопровождать его на каждое занятие (она посчитала Чита безопасным, и Кузон был достаточно хорошо вооружен, чтобы предотвратить проблемы до того, как они начнутся), но она все еще регулярно на них показывалась. Мальчику, кажется, была нужна моральная поддержка.

К сожалению, эта привычка заставила ее следовать надлежащему графику сна.

Застонав, она снова рухнула на кровать. Джун почти уговорила себя снова уснуть, когда крики опять начались, и теперь их было невозможно перепутать с чем-то кроме мальчика, быстро перебирающего свой ограниченный запас ругательств. Это окончательно ее разбудило.

Им надо будет поговорить о том, как правильно пользоваться ругательствами. Прямо сейчас его грамматика была ужасна.

Коробочки с макияжем Джун и соответствующие кисти лежали в ряд у ее зеркала, но игра не стоила свеч. Она пропустила и заплетание волос в пучок, просто пальцами начесала часть волос над правым глазом и направилась к своему окну. Было нелегко пройти весь путь до окна Кузона, но она схватилась за ближайшую водопроводную трубу и легко добралась до цели.

Тук.

Тук.

Она собиралась постучать в третий раз, когда окно распахнулось и голова Кузона выглянула наружу.

— Что? — рявкнул он.

Она не очень хорошо его видела в темноте, но, кажется, он был в порядке. Его волосы были полностью растрепанными и мокрыми, и беспорядочно торчали. Они свисали вниз без какого-либо стиля, так что она могла видеть шрам. Он как всегда был огромным и красным.

— Что-то сломалось.

Он вздохнул:

— Это просто вмятина.

Джун продолжила ждать, и он вздохнул громче.

— Это украшение, — его правый глаз распахнулся, блестя в лунном свете. — Я… я благодарен, конечно, я благодарен, и я не повредил само украшение, что многое говорит о превосходном мастерстве, с которым…

Джун перебила его:

— В чем проблема?

— … Я надел его, и я выгляжу глупо. Я выгляжу так, так глупо, — когда Джун нахмурилась, он продолжил. — Так что потом я вышел из себя, и я попытался бросить его в зеркало, но вместо этого попал в стену.

Джун издала звук сильного разочарования:

— Ты умеешь целиться лучше.

Кузон пару раз начал что-то неуверенно говорить, но замолчал.

— О, да, — добавила она, запоздало осознав, что в этом случае она была ответственным взрослым, — не ломай так вещи. Я покажу тебе, как починить вмятину, но за краску платишь ты, — затем она наклонила голову набок. — Почему это выглядит глупо? Тебе нужна помощь, чтобы сделать пучок?

— Я знаю, как делать пучок! — запротестовал он. — Это, эм… это плохо выглядит с моей формой лица?

Ну, это звучало фальшиво. Его лицо было приятным, минус нелепое пятно ожога. Как только Кузон перерастет детскую округлость щек, у его черт будет шанс стать почти королевскими.

И все же Джун выпила слишком много саке этим вечером, чтобы найти связное альтернативное объяснение.

— Ладно, — сказала она, закрыв свое окно и отправляясь обратно в кровать.

Несколько минут спустя, она снова подбежала к своему окну, чтобы крикнуть:

— Это из-за чести?

— Нет, — проскрежетал он, даже не открыв свое окно.

* * *

— Это абсолютно из-за чести, — сказал принц Зуко, уткнувшись лицом в ладони. Его голос был очень-очень тихим.

Секунду Чит просто пялился на него, озадаченный, пока юный принц его нации находился на грани слез. К счастью, он уберег их обоих от этой неловкости. Вместо этого он запрокинул голову назад, махнув длинным хвостом, и вызывающе уставился на Чита.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — осторожно сказал Чит, осознавая тот факт, что он коротко постриг собственные волосы. Это было скорее из необходимости, чем этики: чем меньше он будет выглядеть похожим на то, как он выглядел в Кальдере, тем лучше. Но он действительно чувствовал, что потерял больше, чем просто волосы.

Принц Зуко фыркнул. Свеча, с которой они должны были работать, затрепетала, так как он даже не стараясь захватил контроль над пламенем.

— Мне так и не удалось походить с пучком, когда я был настоящим принцем. У Азулы он был все время, сколько я помню, но отец сказал, что я еще не заслужил этот знак чести.

Не с учетом того, каким было его покорение.

Чит нахмурился. Судя по словам принца, у него было самое слабое пламя в семье. Может, это было правдой, но он все равно превосходил большую часть Кальдеры. Читу пришлось бы взглянуть на высшие чины военных, чтобы найти покорителей, которые несомненно победили бы его в битве.

— И теперь Джун подарила мне это украшение для волос, — с горечью добавил он. — И это было мило с ее стороны, и это самый классный дизайн, который я когда-либо видел, и я ненавижу это. Но я даже не могу сказать ей, что я это ненавижу, потому что она просто рассмеется и заставит меня положить больше денег в ее дурацкую «банку чести»!

Это было словосочетания, которое Чит пару раз слышал, но никогда не обдумывал.

— Эй, — неуверенно сказал он, — что такое эта «банка чести»?

Застонав, принц закрыл лицо руками и заметно сдулся.

— Если это наемнический секрет, — сказал Чит, — ты можешь не говорить…

— Нет, — перебил он. — Это не секрет, просто это нелепо.

Чит подождал.

Принц снова встретился с ним глазами:

— Мы с Джун один раз разговаривали о том, что надо делать, если тебя загнали в угол и ты не можешь заболтать противников или выиграть в честной битве. Я сказал, что надо сдаться и смело принять свою судьбу, будет ли это пленом или…

Он затих.

Чит понимающе кивнул:

— Я понимаю.

— Так что она спросила меня, почему бы я принял свою судьбу, и я сказал, что это было бы поступком с честью. А потом она сказала, что я мог бы играть грязно, например, притвориться, что сдаюсь, а потом сбежать, пока они снизили бдительность, и я сказал, что я никогда бы так не сделал, потому что так было бы бесчестно.

Чит наклонил голову набок:

— Как она это восприняла?

— Она сказала, что я просто использую честь как оправдание того, чтобы не думать. Но это неправда, — он скрестил руки на груди, нахмурившись. — Я много думаю.

— Уверен, что это так.

— … Просто дело в том, что я думаю о чести.

Чит быстро сам выполнил серию дыхательных упражнений. Это помогло ему сдержать улыбку.

Принц Зуко тряхнул головой и издал тяжелый вздох:

— Она просто не понимает.

Он не был неправ.

Но дело в том, что она тоже не была неправа.

— Она не из того мира, который мы знаем, — в конце концов сказал Чит. — Честь не может наполнить твой живот и составить тебе компанию. Ты не можешь ее продать. Так что в колониях они не заботятся о чести так же, как она волнует нас дома.

Принц Зуко фыркнул от этого преуменьшения.

Чит продолжил:

— Но это не значит, что у них нет чести. Возьми Джун. Она заботится о том, чтобы хорошо выполнить работу. Ее волнует то, как ее видят люди. Она заботится о том, чтобы делать все правильно по отношению к тебе…

— Потому что она не знает, кто я, — перебил он, и его голос был хриплым и натянутым. — Если бы она знала реальную цену, которую она получит за меня, она бы меня продала. Она по сути так и сказала.

Итак, Чит не собирался приближаться к этому и на километр.

— Разве это не несет в себе чести, только по-другому? — рискнул сказать Чит. — Она не знала, кто ты. Это не имело значения. Она увидела мальчика в беде, и она помогла. Тебе не надо было быть наследным принцем, чтобы она тебе помогла.

Принц Зуко внимательно за ним наблюдал, как будто он не был уверен, куда клонит Чит. Чит тоже не был уверен, куда он клонит. Он не должен был никому давать советы по вопросам чести.

Но затем он распрямился, выдохнул и сказал серьезным тоном:

— Ты в тяжелом положении, принц Зуко. Я не буду говорить тебе, как себя чувствовать. Но я думаю, что люди из Кальдеры, и из моей деревни, и из колоний все знают о чести, хоть они это и не говорят. Мы все чтим одни и те же вещи: уважение, смелость, делать то, что правильно — даже если мы используем разные слова.

— Хм, — мальчик наклонил голову. — Может, если я просто начну говорить о благородстве вместо чести, я перестану терять деньги.

Чит хохотнул:

— Это один из способов.

— Но я все равно не должен носить пучок.

Он снова смотрел вниз и нахмурил брови, более задумчивый, чем ребенок этого возраста должен был быть.

— Я бы не стал винить тебя, если бы ты решил ходить с пучком.

У Чита по сути не было чести, если судить по стандартам Кальдеры. У принца было бы полное право рассмеяться ему в лицо.

Вместо этого он резко вдохнул, его голова дернулась вверх, и золотые глаза засветились надеждой:

— Правда?

— Я не стал бы винить тебя в любом случае, — ответил Чит. — Может быть, ты не заслужил пучок, когда был принцем, — и это было огромное «может быть», но он пока не хотел еще сильнее нарушать его картину мира. — И все же, прямо сейчас это не твое место в мире…

— Потому что я сбежал, — перебил он, его челюсть была напряженно сжата. — Я выбрался из окна и побежал в гавань, пока целители не смотрели. Я позволил страху и стыду затмить мой долг как принца…

— Ты сделал то, что должен был, чтобы прожить еще один день, — парировал Чит. — Но представь, что ты больше не принц. Представь, что все это исчезло. Ты думаешь, у тебя есть честь, такая же, как у учеников наемников?

Он явно не знал, что сразу сказать.

— Мой отец…

Он снова затих. Чит чуть не сказал кое-что глубоко незаконное, но остановил себя. Затем он вспомнил, что его уже разыскивают за предательство трона, так что он мысленно перефразировал свое изначальное утверждение как вопрос и высказал его:

— Ты думаешь, твой отец хороший судья того, какие знаки чести ты должен носить?

Он не указал жестом на шрам мальчика. В этом не было нужды.

После того, как вопрос несколько секунд провисел в воздухе, Чит перенаправил свое внимание на свечу:

— Ладно. Попытайся потянуть это пламя вверх и заставить его изогнуться в форме петли, как будто ты на демонстрации покорения на фестивале…

* * *

Блеск серебра привлек внимание Джун, когда Кузон показался на ежедневном уроке по обращению с оружием.

Сегодня были кнуты. У Джун уже было слишком много кнутов, но если Кузону они понравятся? У нее наконец-то будет повод купить больше.

— Вижу, ты пришел к компромиссу.

В волосах Кузона был череп, но не в пучке. Вместо этого он сумел продеть свой обычный хвост сквозь украшение. Это была сложная конструкция с дополнительно вплетенной серебряной лентой, чтобы все держалось, и Джун понятия не имела, что он сделал со штифтом, который был прикреплен к украшению.

— Так нормально? — странно застенчиво спросил Кузон.

— Выглядит здорово. Это не распадется?

Через секунду он тряхнул головой:

— Не в настоящем сражении.

Джун пожала плечами:

— Неважно. Пока что это работает.