Сны (гет)

Темно. Волшебники давно в объятьях Морфея — спасительных для многих, но губительных для неё.

Джинни чувствует тепло Гарри. Он обнимает её со спины, иногда шепчет её имя сквозь сон. Она слышит биение его сердца, спокойное дыхание обдает теплом её щёку. В их комнате так спокойно.

Джинни любит Гарри, а он любит её. Разве можно желать большего?

Сегодня был их первый секс. Гарри был нежен и осторожен, всё прошло хорошо. Джинни должна быть счастлива, но чувствует вину, толком не понимая, за что и, главное, перед кем…

Кошмары, годами преследовавшие её по ночам, теперь напоминают дружеские беседы… Это звучит как бред, но остаётся правдой. На первом году обучения она считала Тома своим другом, но ошиблась. Он чуть не убил её, а милый и любимый Гарри — спас. Когда проклятая тетрадь была уничтожена, странные сны перестали тревожить Джинни, позволив вернуться к обычной жизни и мечтам о мальчике, который понравился ей в самую первую встречу на вокзале Кингс-Кросс.

Спустя год сны возобновились, в них вновь появился Том Марволо Риддл, и это напугало Джинни. Она проверила все свои вещи, прочитала множество книг, хоть никогда этого и не любила, несколько раз собиралась рассказать преподавателям, но ей не хватило смелости…

Джинни пробовала блокировать сны зельями, пробовала сбегать от Тома, но ничего не получалось. В какой-то момент она смирилась.

Во сне Том редко причинял ей физическую боль, но словами резал душу. Он знал, что нужно сказать, чтобы сломать соперника. И чем дольше он её мучал — тем больше она привыкала к этому. Его обидные, жалящие слова стали пролетать мимо её ушей. Она ждала, пока этот поток прекратится, и со временем заметила, что воображаемый Том не умеет общаться иначе.

В общих снах она видела картины его прошлого: юноши на несколько лет старше её и взрослого Лорда, потерявшего человеческие черты. Со временем словесная плеть сменилась почти обычной речью.

Не так давно Джинни призналась себе, что ей нравится общаться с Томом. Он напоминает Гермиону по стремлению к знаниям, но в остальном — совершенно другой человек. С ним интересно, он всегда говорит то, что думает, и готов на многое для достижения цели, которую считает важной. Его слова сочатся ядом, но если научиться слушать сквозь него, то можно разглядеть невероятный ум и понимание сути других людей. Ещё Том чувствует, когда отдаляются от него или обманывают, и тогда срывается на особую грубость или пытки. Джинни не раз проверяла это во сне, пусть и не специально.

Временами у неё мелькают мысли: «Волдеморт и её Том — это всё ещё один человек? И бывает ли настоящий тёмный волшебник в её снах вместе с собой из прошлого?»

Джинни вздохнула и попробовала перевернуться, но Гарри, прошептав что-то нежное, сильнее прижал её к себе и уткнулся носом в огненные волосы. Она улыбнулась, ощутив тепло в груди, но почти в тот же миг улыбка сошла с её лица, уступая место смятению. «Что происходит со мной? Почему я всё чаще сравниваю Его и Гарри? Почему называю убийцу — „другом“? Это моя иллюзия. Иллюзия… Запомни, Джинни, — ИЛЛЮЗИЯ!»

Она закрыла глаза. За те два года, что провела «вместе» с Лордом, она стала хорошо понимать его... Точнее, ту тень из прошлого, которая приходила в её сны. Она сочувствовала Тому — с одной стороны, с другой же — восхищалась его знаниями, умениями и некоторыми взглядами на определённые события в мире. Джинни никогда не стремилась к особым знаниям, её не интересовали политика, наука или философские рассуждения, но Тома всегда было интересно слушать. Не раз мелькала мысль, что он мог стать хорошим преподавателем… Мог, но не стал.

С того момента, как он пришёл к ней в конце третьего года обучения, их общение сильно изменилось: стало более мягким, интересным, открытым. Он доверяет ей, а она, спустя полтора года, начала открывать ему больше, чем раньше, хоть всё ещё и сохраняла осторожность.

Джинни погрузилась в сон.

Она оказалась на поляне, усеянной редкими цветами. Полная луна освещала их, заставляя белые бутоны переливаться необычными оттенками и завораживать своей красотой.

— Нравится?

Джинни вздрогнула, услышав голос. Она знала, что встретит Тома, и даже была рада этому, но… Почему-то не смогла посмотреть в его глаза. Чувство вины сдавливало грудь. Даже если бы она попробовала вести себя как обычно, он бы всё равно заметил, что что-то не так. Временами Том понимал её лучше всех остальных и, увидев фальшь, менялся. Его голос становился жестче, возвращалась язвительность, а из глаз исчезала та редкая нежность, которую Джинни иногда удавалось заметить.

Собрав всю смелость, Джинни подняла взгляд. Внутри что-то треснуло и осыпалось осколками, оставив после себя странное чувство, убивающее изнутри.

Том смотрел на нее не говоря ни слова, его лицо не выражало никаких эмоций, а глаза помертвели, потеряв последние остатки чувств. В эти невероятно долгие секунды Джинни осознала, что этот взгляд — самое худшее из всего, что она когда-либо видела или чувствовала. Худшее для неё.