Каша для Алекто (джен)

— Ты уверена, что это хорошая идея? — Амикус с сомнением оглядел композицию из Луны Лавгуд, Невилла Лонгботтома и кресла с «испанским сапогом». — Лорд не велел трогать учеников.

— Он сказал «не убивать и не калечить», а это большая разница.

— Но... — Амикус ткнул палочкой в «сапог».

— Ну, подлечим немного, подумаешь, — отмахнулась Алекто. — Обливиэйт тоже никто не отменял, так что ничего не докажут. И вообще, хватит трусить. Как будто ты сам не хочешь разобраться с этими маленькими ублюдками.

Амикус хотел. Из всех хогвартских сопляков Лавгуд и Лонгботтом были самыми противными, поэтому, поймав их в коридоре после отбоя, он притащил сладкую парочку в подземелье.

— Дорогие студенты, — пропела Алекто, — вы нарушили школьные правила. К моему глубокому сожалению, придётся вас наказать.

Лонгботтом угрюмо склонил голову и чуть выступил вперёд, закрывая плечом подружку. Алекто рассмеялась и щёлкнула пальцами.

— Добби! — эльф возник с лёгким хлопком. — Ты приготовил колышки?

— Конечно, мадам, миссис Кэрроу, Добби всё сделал!

— Мисс Кэрроу, — ледяным тоном поправила та.

— Ох, мисс, простите, мисс, Добби всё перепутал, плохой Добби, плохой! — он бухнулся на колени и пару раз несильно стукнулся лбом о пол, норовя попасть по кожаному сапожку Алекто. Она брезгливо отдёрнула ногу. Лонгботтом фыркнул, и Амикус, зная сестру, поспешно отошёл в сторонку.

— Что ж, милые дети, для начала — урок истории, — прошипела Алекто. Она выхватила у эльфа необходимые для пытки колышки и указала на кресло. — Вы знаете, что это?

Лавгуд высунулась из-за плеча Лонгботтома, но тот её опередил.

— Полагаю, куча хлама.

— О, сейчас вы узнаете... Что?.. Что это?

И кресло, и сапог задрожали, заёрзали и начали... осыпаться. Кэрроу, оцепенев, наблюдали, как всё это с тихим шорохом оседает кучей бурой пыли. Последними рассыпались колышки в руках у Алекто.

— К-кто?.. как? — та с ужасом смотрела на останки одного из лучших экспонатов фамильной коллекции пыточных орудий. — Добби!

— Миссис, то есть мисс, мадам?

Алекто схватила эльфа за шиворот и затрясла, как паршивую собачонку.

— Ты что наделал, мерзкое отродье?! Да я тебя!..

— Это не Добби, — вдруг заявил Лонгботтом. Он взял щепотку пыли, с очень серьёзным видом рассмотрел, растёр на ладони и даже попробовал на язык. — Это работа молниеносного короеда.

— Кого-кого? — удивился Амикус. — Не бывает такого короеда!

— Бывает, сэр, — раздался заунывный голос Лавгуд. — Просто некому о нём рассказать: когда у короеда заканчивается дерево, он переходит на растения и плоть.

— Плоть?

— Они жрут людей, — пояснил Лонгботтом. — С костями.

Амикус отшатнулся.

— Что вы несёте? — Алекто взмахнула руками, выронив эльфа. — Кто-то заколдовал кресло и теперь ответит за это! А никаких короедов нет!

— Но мне папа говорил...

Дикий вопль прервал спор: Добби ползал по полу, воя раненым гиппогрифом.

— Добби не уследил за гадкими короедами! Добби виноват! Плохой Добби, плохой эльф!

Он эффектным жестом разорвал свою замызганную наволочку почти пополам и принялся посыпать ушастую голову деревянной пылью, продолжая выть. Лонгботтом хмыкнул в кулак, Лавгуд жалостливо ойкнула.

Алекто прикрыла глаза.

— Хватит, — сказала она. — Хватит!

Всё затихли, даже Добби.

— Вы — молчите, пока не спросят! Амикус, отведи их в соседнюю комнату! Добби!

— Мадам?

— Оденься.

* * *

— Железная дева? — прошептал Амикус. — Но Алекто...

— Заткнись, — отрезала та, хищно прохаживаясь у железного футляра. — Ну, дорогие студенты, кто мне скажет: что это?

Теперь первой была Лавгуд.

— Антиквариат, мадам, — в голосе слышалось искреннее восхищение. — Похоже, настоящая старина!

— Ещё какая настоящая, — мурлыкнула Алекто. — Вот ты первая и оценишь!

Она схватила девчонку за руку и впихнула в футляр. Острые (Добби затачивал) шипы блеснули в факельном свете, лязгнули дверцы, и Амикус поморщился, предчувствуя крики, скрежет застревающих в рёбрах игл...

Из лицевой прорези на Кэрроу уставились голубые глаза. Те смотрели в ответ, ожидая хоть какого-то эффекта.

— Тут мило, — сказала наконец Лавгуд. — Прохладно и по-своему уютно. Ощущается дух времени, знаете ли.

У Алекто задёргался глаз.

Амикус подбежал к «деве», открыл её. Девчонка вышла как ни в чём не бывало и протянула ему горсть железных шипов.

— Кажется, это ваше, сэр.

— Добби, — хрипло прошептала Алекто, нашаривая палочку.

— Мадам? — эльф одёрнул очередную, ещё более замызганную наволочку.

— Добби здесь ни при чём, — вмешался Лонгботтом, помогая девчонке выбрать из шевелюры застрявшие шипы. — Наверняка это адский лишай. Стригущий.

— Что?!

— Стригущий. Бреет всё. Однажды у миссис Спраут им заболел волосатый кактус — осыпался полностью и до сих пор голый стоит. Такой лишай. Кстати, от него и человек может облысеть, очень даже запросто.

Амикус, который каждое утро аккуратно зачёсывал редкие височные волоски поперёк обширной плеши, отошёл подальше.

— И волосы потом вряд ли отра...

— Заткнись! — взвыла Алекто.

— Добби плохой! — тут же вклинился эльф и с разбегу впечатался лбом в бесполезную «деву».

В подземелье будто ударили в гигантский колокол.

Когда гул утих, Алекто, трясясь от бешенства, пинком оправила «деву» в один угол, эльфа — в другой, и взмахнула палочкой. С потолка свесились ржавые цепи. Лонгботтом и Лавгуд попятились.

— Я вам покажу «кактус»! — Алекто наколдовала пару плетей. — Доб... Амикус, надень на них кандалы, чтоб не дёргались.

И тут погас свет.

— Что за...

Дзынь!

— Какого...

Хлоп!

— Моя плеть!

Хлоп! Хлоп!

— Алекто!

Хлоп!

— Заткнись, они нас слышат!

Хлоп!

— Твою Моргану...

Хлоп!

— ...поперёк стола!

Хлоп!

— Добби плохой!

В темноте ожившие цепи и Кэрроу сплелись в один гремящий, яростно бранящийся клубок. Добби вопил и норовил броситься под ноги, плети били беспорядочно, зато часто, а над всем этим раздавался демонический хохот Пивза.

— Зажгите свет!

Хлоп! Шлёп!

Наконец Амикусу удалось сотворить Люмос и утихомирить плети.

— Вы... — всклокоченная Алекто наставила на стоящих в углу студентов дрожащий палец.

— Нет, мэм, это не мы, а Пивз, — вежливо сказал Лонгботтом. — Он и нас всегда достаёт, так что привыкайте.

— Вы...

— Мы не могли помочь. И вообще ничего не могли, ведь вы забрали наши палочки, — напомнила Лавгуд.

Амикус швырнул им палочки.

— Выметайтесь, — буркнул он, усаживая Алекто в наколдованное кресло.

— Амикус, — слабо позвала та. — Я... их... — она всхлипнула, — ...у-нич-то-жу!

— Нельзя, — Амикус неуклюже похлопал сестру по плечу. — Ты же видишь, нам не позволят причинить им вред.

— Да я... Они мне заплатят! За всё! Они будут страдать и молить о смерти! Они... — Алекто вдруг замолчала, сбросила его руку и сказала абсолютно другим тоном. — А ты помнишь нашу няню Мэриэн?

Амикус задумался: няни в семействе Кэрроу менялись часто.

— Это та, которую мы облили драконьей желчью?

— Да нет же, болван, та была Мэри. А Мэриэн мы...

— ...Зарыли под грушей, ну конечно!

— Точно, — Алекто ностальгически улыбнулась. — А помнишь, за что?

— Такое разве забудешь, — Амикус содрогнулся. — Постой... Так ты хочешь?..

— Именно. Раз нельзя причинять вред — причиним добро, м?

Амикус церемонно поклонился.

— Сестрёнка, ты гениальна!

— Добби, — позвала Алекто сладким голосом. — Иди-ка сюда...

* * *

В обеденном зале Хогвартса было непривычно тихо. Никто не болтал, не стучал посудой. Студенты вяло возили ложками.

На тарелках лежала жиденькая склизкая овсянка.

Алекто прохаживалась вдоль столов в сопровождении Добби. Тот озабоченно поглядывал на хмурых студентов.

— Мисс Кэрроу, а нельзя ли добавить к их каше масла?

— Ну что ты Добби. Масло вредно, в нём чистый холестерин.

— Но хотя бы соли можно дать? — взмолился эльф.

— Ни в коем случае! — лучилась Алекто. — Соль — это белая смерть!

— А сахар?

— А сахар — это сладкая соль!

— Но...

— Добби, дорогой, — Алекто наклонилась и потрепала его по макушке. — Ты же хочешь, чтобы наши драгоценные детки были здоровыми и красивыми?

— Да, но...

— Чтобы у них никогда-никогда не болели животы и зубы?

Добби обречённо шевельнул ушами.

— Значит, мы должны кормить их только здоровой пищей!

Алекто ещё раз обвела зал умилённым взглядом и решила, что настало время для заключительного удара.

— А теперь десерт! — объявила она.

Заслышав магическое слово, студенты оживились, загомонили...

...И хором застонали при виде тарелок с ярко-зелёными, кислыми даже на вид, яблоками.

Алекто удовлетворённо кивнула (питание по системе няни Мэриэн никого не оставляло равнодушным!) и направилась к учительскому столу.

Преподаватели почему-то смотрели на неё недружелюбно, даже Амикус.

— Доброе утро, коллеги! Как вам нравится новая система питания студентов? На обед сегодня будет овощной суп-пюре и рис — недоваренный, это важно! — а на ужин, думаю, можно дать сырую морковь и немного...

— Всё это прекрасно, — перебил Снейп, — но мы будем крайне признательны, если вы учтёте тот факт, что испокон веков хогвартские эльфы готовят для студентов и преподавателей по одному меню!

И с этими словами пододвинул Алекто тарелку с порцией мерзкой серой каши. Макгонагалл же мягким кошачьим движением подкатила ей самое крупное яблоко и тонко улыбнулась:

— Приятного аппетита, Алекто.

Fin.