В сумерки (джен)

За спиной Гарри Поттера, бывшего полицейского, громко хлопнула дверь. Он прямо-таки подскочил, перепуганный вызванным им шумом. Должно быть, механизм износился. Хотя сейчас любая дверь между ним и дождем снаружи была бы благом. Бросив на нее сердитый взгляд, он сделал несколько шагов внутрь.

В баре было ровно настолько светло, чтобы пить: на видном месте, над зеркалом позади стойки, красовалась шикарная световая реклама «Будвайзера», а неоновые логотипы «Курс Лайт» и «Ютика Клаб» добавляли атмосфере сияния, если можно было так это назвать. К тому моменту, как Гарри вскарабкался на табурет, его глаза успели привыкнуть к полумраку. («Самый низенький коп во всей полиции Нью-Йорка», — обычно ржал капитан. К черту капитана!) Из-за красной занавески справа от зеркала вышел мужчина (рост около шести футов, черные волосы до плеч, большой крючковатый нос, слева на шее шрам) — он нес большой пакет, набитый упаковками пива. Бармен кивнул Поттеру. Поттер кивнул в ответ.

— Что вам предложить?

— М-м... Бутылку «Роллинг Рока».

Последовавшее действо в своей отточенности было сродни поэзии: зеленая бутылка покинула горизонтальное ложе в холодильнике, из жилетного кармана возникла открывалка, слетела крышечка, и через долю секунды пиво, приземлившееся на только что возникшую подставку с рекламой «Сливочного эля Дженни», уже стояло перед Поттером.

— Бокал?

Он покачал головой и одним глотком ополовинил бутылку. Бармен не выразил ни интереса, ни удивления — просто отвернулся и загрузил четыре упаковки пива в стоявший рядом с кассой холодильник со стеклянной дверцей. На нем была типичная барменская униформа: черный жилет поверх белой рубашки без галстука и темные брюки. Но даже в тусклом свете рекламы Поттер мог бы сказать, что это джинсы, а не чиносы. Приколотая к жилету золотая планка гласила: «Северус». Рукава рубашки были засучены на военный манер, чуть ниже локтя, а отвернутые манжеты топорщились раструбами. На всеобщее обозрение были выставлены шесть дюймов кожи, испещренной разноцветными татуировками. При таком освещении судить было трудно, но Поттер был почти уверен, что как минимум одна из них изображает эмблему какой-то банды.

— Повторить? — Опустевший пакет из-под пива был теперь сложен и засунут между холодильником и стеной, — аккуратно, как и все вокруг. Забегаловка явно знавала лучшие времена, но была чистой, как репутация подружки сенатора.

— Валяйте.

— Желаете счет?

Бармен говорил вовсе не как бандит-отморозок. Почему-то это вызывало смутное беспокойство, и Поттер подозревал, что обнаружит еще что-нибудь подозрительное. Он вытащил кредитку и послал ее по гладкой стойке к бармену.

— Ага. Держите.

Вот что за черт! Работы не было, но на карточку перевели расчет. В любом случае, пару месяцев он протянет спокойно.

На середине следующей бутылки до него дошло: в баре не было телевизора, нигде. Ни на стене над зеркалом, ни в узком, набитом столиками пространстве, где он заливал бы все вокруг мертвенным свечением. В дальнем углу рядом с дверью туалета виднелся музыкальный автомат, но, должно быть, сломанный: его огни не горели. Радио тоже было не слышно — тишина, насколько может быть тихо в столице мира.

Гарри взглянул на часы. Уже пробило шесть. В это время обычно он уже сидел в поезде подземки, направляясь домой, и размышлял, что достать из холодильника на ужин и будет ли сегодня матч. Боковым зрением он по привычке осматривал соседей по вагону на предмет оружия, интоксикации, всего, на что откликалось его шестое чувство — как у Человека-паука, — заставлявшее держать ухо востро.

Сегодня ничего этого не будет. И завтра тоже, и послезавтра... Хотя, возможно, когда наконец назначат дату его административного слушания, он еще раз поедет в метро, возвращаясь из участка. А сегодня он здесь, и останется здесь, пока его не вышвырнут.

— Пр-стите.

Бармен взглянул на него поверх «Дейли ньюс».

— Еще одну?

— Нет, не сейчас. Возможно, это прозвучит глупо, но как называется это место?

— Вы имеете удовольствие искать забвения в «Сумеречной комнате».

Гарри фыркнул, услышав эти напыщенные словеса, но замаскировал смешок обвинением — просто чтобы сбить спесь с этого типа.

— Дурацкое название для бара. Пьют и гуляют всю ночь, а не только в сумерках. Хило как-то.

Бармен, встав, искоса бросил на него холодный взгляд.

— Тем не менее вы здесь.

Не дожидаясь просьбы, он откупорил еще одну бутылку «Роллинг Рока» и водрузил ее перед Гарри на свежую подставку, прежде чем исчезнуть в задней комнате.

Скрипнула дверь, и внутрь, ругая погоду, ввалилась парочка. Мужчина держал над головой женщины свою куртку. Когда он встряхнул ее, будто вытряхивал коврик, капли дождя разлетелись вокруг, попали на пол и даже на стойку бара, засияв в разноцветных отсветах неоновых надписей. Дверь с грохотом захлопнулась. В запотевшем зеркале Гарри видел, как эти двое привычно усаживаются за угловой столик, будто завсегдатаи.

Бармен снова появился в зале — видимо, заслышав шум. Увидев его, женщина (на вид — лет пятьдесят пять, длинные каштановые кудри, нуждается в деньгах или просто купила сумку на распродаже) спросила:

— Как дела?

Ответа Гарри не расслышал, но ее рыжеволосый спутник сказал:

— Хорошо. Мы ценим это, спасибо. А еще взяли бы что-нибудь поесть.

Тип явно был иностранцем, что в Нью-Йорке не редкость. Но Гарри всегда бесило, что он не может отличить британский акцент от австралийского.

Так, значит, еду здесь тоже подавали. Может, заказать сэндвич? Гарри никак не мог решить. Если поесть, это отсрочит момент, когда он окажется пьяным в дым, а разве не за тем он сюда пришел? Но если не поесть, то утром будет тошнить просто по-страшному. Гарри не мог понять, как далеко он забрался и сколько отсюда до дома, — ведь он почти два часа слонялся по улицам после того, как капитан, закончив с ним, выпроводил его из участка. Вытащив мобильник, он ткнул в иконку GPS, но, когда открылась карта, место не определялось.

— С этим у вас здесь будут проблемы, — сказал бармен. — Связь ужасная.

Он только что вернулся из-за занавески — должно быть, с кухни.

Гарри разочарованно крякнул и начал слезать с табурета, но перед ним уже стояла еще одна запотевшая бутылка «Роллинг Рока». Вместо того, чтобы выйти наружу и посмотреть, не ловится ли сигнал там, он повернул в сторону мужского туалета. Не было никакой необходимости выяснять, куда он забрел. В любом случае придется брать такси. Кроме того, он еще слишком твердо держался на ногах для человека, уволенного за неподчинение ведомственным инструкциям и за то, что подверг опасности граждан. Лучше ему взяться за дело — выпить отличного ледяного пивка.

* * *

На следующий день Поттер снова дал двери захлопнуться самой, но на этот раз был готов к резкому щелчку. Не торопясь, он подошел к стойке (чувствуя себя уже получше — утро он вспоминал с содроганием) и оседлал тот же табурет, на котором восседал вчера.

Северус краем глаза заметил Гарри и убрал со стойки локти, на которые опирался, прячась за «Дейли Ньюс».

— Мистер Поттер, добрый день.

Гарри нахмурился. Он не мог вспомнить, чтобы вчера представлялся. Но... Ах да, он же платил кредиткой, и сообразительный бармен мог запомнить фамилию на случай, если он заглянет еще раз. Может, стоит проверить счет — на предмет взлома. Он потянулся за телефоном, но все же оставил его лежать в кармане. Тут же не ловится.

А это значит, что здесь капитан достать его не сможет. Отсутствие связи из неудобства неожиданно превратилось в преимущество.

— Пожалуйста, «Роллинг Рок». И еще стопку.

— Стопку чего? Водки? Бурбона?

Гарри прищурился, разглядывая бутылки, выстроившиеся на полках по сторонам зеркала.

— Не знаю. Точнее, кажется, не могу решить. Что бы вы выбрали?

Губы Северуса сложились в улыбку, приправленную изрядной долей насмешки. Он повернулся к полкам, достал несколько бутылок и составил из их содержимого напиток, следуя рецепту, известному ему одному. Затем поставил перед Гарри полный до краев бокал и щелкнул пальцами. На поверхности маленьким вихрем взметнулось сине-желтое пламя.

— Как, черт возьми, вы это сделали?

Изогнув бровь, Северус ответил:

— Я, знаете ли, бармен.

Это ничего не объяснило, но у каждого мастера свои секреты, не так ли? У него еще будет время их разгадать. Гарри перешел к следующей проблеме:

— Как это предполагается пить?

Зрелище было завораживающим, хоть и жутковатым. Но все-таки — алкоголь в его бокале пожирало настоящее пламя!

— Вы спросили у меня, что бы выбрал я. И я познакомил вас со своими вкусами.

— Что, вам нравятся люди с опаленными бровями?!

Безупречно черная бровь взлетела вверх, алебастрово-белый лоб слегка наморщился. Гарри огляделся. Соломинки из пластика, они расплавятся! Что за черт? Пламя мерцало в тусклом свете рекламы «Будвайзера», пристальный взгляд Северуса действовал на нервы.

— Вам что, больше нечем заняться? — рявкнул Гарри.

— В настоящий момент — нет. — Северуса было не пронять.

Гарри осенило. Он набрал побольше воздуха и дунул.

Повсюду разлетелись брызги горящего спирта. Часть попала Гарри на руки — ладони лежали на стойке по обе стороны от стакана. Гарри заорал, хлопая по обожженной коже, спрыгнул с табурета и остановился, обозревая катастрофу, которую он вызвал, всего лишь разок подув.

Северус был невозмутим. Мокрая тряпка, которую он уже держал в руках, затушила все очаги пламени до последней искры — черная исцарапанная поверхность стойки даже не успела покрыться пузырями. Не удостоив Гарри ни словом, ни взглядом, Северус уже протягивал ему наполненное льдом полотенце.

Гарри выхватил полотенце из его рук.

— Вот говнюк! Знали же, что я собираюсь сделать, и не остановили меня!

Бармен вздернул голову. Ледяным тоном — холоднее, чем компресс у Гарри на руке — он прошипел:

— Я несу ответственность лишь за свои действия, но не за ваши. Из ситуации было несколько возможных выходов. Я был готов ко всем. В отличие от вас, мистер Поттер, я способен просчитывать шаги.

— Почему вы думаете, что я на это не способен? Ублюдок! Вы еще не получили право судить меня только потому, что я купился на ваш трюк! — (Как он все-таки зажег спирт?) — Вы ничего не знаете обо мне и моих планах. Ничего. — Голос у него в голове, подозрительно похожий на голос его капитана, напомнил ему, сколько раз он сам делал поспешные выводы, но Гарри с чувством горького удовлетворения заставил его заткнуться, швырнув полотенце со льдом на стойку. Иронический смешок бармена настиг его у двери в мужской туалет.

В тусклом свете, лившемся с высокого, в трещинах, потолка, видно было немного получше. Гарри разглядел, что его руку украшают четыре небольших волдыря — каждый как крошечная жемчужина в окружении красной воспаленной кожи. Самое время уйти. Надо заплатить по счету и убраться отсюда, и, черт побери, лучше бы бармену этот коктейль в его счет не включать. Он вымыл руки розоватым мылом, пахшим несуществующими цветами, и прошагал в бар.

На стойке перед его табуретом стояла запотевшая бутылка «Роллинг Рока», бармен и коктейль исчезли. Усевшись на табурет, он сделал большой глоток, наслаждаясь классической пивной горечью. Поскольку наличных не было ни цента, он не мог уйти, пока этот тип не вернется, чтобы взять карту. За это время вполне можно допить бутылку.

Дверь открылась, чтобы впустить вчерашнюю парочку. Сегодня они подошли к своему столику молча, а мужчина еще и придержал дверь, чтобы закрыть ее за собой без единого звука. Гарри услышал, как женщина сказала: «Как тяжело вот так сидеть в неизвестности и гадать...» Он взглянул в зеркало и увидел, как ее спутник кивнул и что-то ответил ей, понизив голос. Их лица были так близко, что почти соприкасались. Женщина тронула уголок глаза и ответила ему печальной улыбкой.

Северус появился из-за красной занавески и, проигнорировав помахавшего ему Гарри, степенно направился к их столику. Гарри показалось, что они друзья. Что-то такое было в том, как бармен шел к ним и как они реагировали на его появление.

Друзья Гарри сходили с ума. Он знал это. Только не знал, кто довел их больше: капитан, уволивший его за то, что каждый бы сделал на месте Поттера, или сам Гарри, не умевший вовремя остановиться. Его бывшая орала на него, потому что алименты прекратятся, по крайней мере на время. Парни из участка — ну, есть вероятность, что они вздохнут с облегчением, избавившись от конфликта между Гарри и капитаном. Гарри было наплевать. Все это были не его проблемы — теперь, когда он пополнил ряды безработных.

Надо бы напиться, раз он все равно здесь. Он прикончил бутылку и поймал взгляд Северуса. Тут же перед ним появилась еще одна. Надо было отдать должное этому типу: тот явно был мастером своего дела.

* * *

На следующий день Гарри опоздал. Он подумал об этом именно в таких выражениях — будто выпивка в «Сумеречной комнате» стала для него чем-то вроде работы, на которую он должен был являться вовремя. Парочка завсегдатаев была уже здесь. Но на этот раз они сидели спиной к стойке. Он не смог увидеть в зеркале их лиц, когда уселся на свое обычное место.

Бармен бесшумно скользнул к нему и без единого слова поставил на стойку «Роллинг Рок». Гарри встретился с ним взглядом. В глазах Северуса не было ни прощения, ни проклятий — лишь профессиональная отстраненность, которая делала его таким загадочным. Так и не поприветствовав его, Северус обогнул стойку и направился к парочке за угловым столиком. В тишине бара зажурчали голоса, но Гарри ничего не расслышал из разговора.

Он все еще думал о том, что за люди могут подружиться с такой сволочью, как Северус, когда перед ним оказался стакан, заполненный до половины чем-то зеленоватым с оттенком желчи, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Наверху покоилась ложечка с прорезью, а в ней — кубик сахара. Следом появился крошечный кувшинчик воды со льдом. Эта конструкция что-то всколыхнула в его памяти. Кажется, он видел такое по телевизору? Гарри поливал сахар водой, пока тот не растворился в зеленой жидкости, а затем выпил смесь залпом.

— На этот раз я справился? — спросил он, только чтобы уесть этого типа.

— С чего вы взяли, что я предлагал вам испытания? — последовал ответ.

Гарри немного расслабился. Возможно, это подействовал абсент, но он стал чувствовать себя немного лучше. Парочка за столиком шепталась, сблизив головы. Гарри почему-то ощущал себя виноватым перед ними, ему казалось, что у них какие-то неприятности. Черт, он и перед собой чувствовал себя виноватым, но активно работал над тем, чтобы примириться с потерей, как советовала ему брошюра, выданная вместе с документами об отставке. Он сомневался, что надираться каждый день — это именно то, что имелось в виду, но тем не менее продолжал.

Бармен (что вообще за имя такое — Северус, в конце концов?!) вернулся с газетой. Гарри выпил пиво и наслаждался тишиной, но через некоторое время у него возникло чувство, что он должен что-то сказать.

— Откуда все эти татуировки?

На лице Северуса промелькнуло нечто похожее на одобрение. Но так быстро исчезло, что Гарри подумал — может, это выпивка сыграла с ним шутку? Он вспомнил, что слышал что-то такое об абсенте. Но времени, чтобы развить эту мысль, не оказалось, потому что его в самом деле одарили ответом.

— Это мое тело. Я украсил его таким вот образом по повелению некоей персоны. Но через какое-то время снова вернул себе власть над ним. Начав с маскировки первоначальной метки, я до сих пор добавляю все новые рисунки.

Так вот что, все-таки на его предплечье действительно эмблема банды.

— Можно мне посмотреть?

Гарри тщательно сформулировал вопрос. Этот тип очень серьезно относится к своему телу, как бы не оскорбить его ненароком.

Но лишь тень колебания промелькнула на лице бармена, прежде чем длинные пальцы начали закатывать повыше один из рукавов.

— Северус!

— Простите, — сказал бармен и направился к парочке за столиком. После очередного тихого разговора те поднялись. Мужчина пожал Северусу руку, а женщина на мгновение обняла его, и они тут же вышли наружу. Дверь за ними защелкнулась, и бармен вернулся на свое место. Он положил руки на стойку по обе стороны от Гарри, ладонями вверх.

Гарри отодвинул пивную бутылку и приспособления для абсента, чтобы лучше видеть. Вычислить первоначальную татуировку оказалось легко. Она была сделана довольно грубо: череп с высунутым языком, превращавшимся в змею, которая закручивалась вокруг него восьмеркой, заканчиваясь клыкастой головой чуть ниже скалящейся челюсти*. Линии были толстыми, будто их провели маркером с широким концом, а деталям внимания не уделялось. Далеко до таланта, с каким эту метку замаскировали: тонкие, ровные штрихи превратили череп в целый скелет, поставив его, с фиговым листом на соответствующем месте и яблоком в руке, рядом с яблоней, с которой теперь свисала та самая змея. Позади этой костлявой Евы стоял такой же костлявый Адам, щеголяя своим бесполезным листом. У его ног резвились животные — не скелеты, а во плоти; над головой парили птицы всевозможных видов, огибая предплечье, прежде чем исчезнуть под белым рукавом рубашки. В небе стояло солнце — с одной стороны от локтя, и луна — с другой, а вниз, к запястью, прокладывали свои ходы кроты и земляные черви, создания, живущие под землей.

Другая рука была украшена тем же мастером: планеты с их символами, все девять (Гарри дела не было до споров о Плутоне, как, очевидно, и Северусу), кометы на своих орбитах, луны и астероиды, вытравленные великолепными красками на выпуклом холсте предплечья. У локтя густые чернила космоса, усеянного звездами, словно выцветали. Здесь сияли лучи, исходившие из невидимого источника, скрытого под хрустящим накрахмаленным хлопком. Гарри бездумно провел пальцем вдоль одного из лучей по нежной коже внутреннего сгиба локтя.

Северус слегка шевельнулся, и Гарри осознал, что делает. Он отдернул руку.

— Ой, простите. Просто... Работа изумительная. Будто все это живое. Интересно, как остальное выглядит? Там еще много?

Северус снова проделал свой трюк с пивом, этот ловкий фокус — поставил перед Гарри бутылку еще до того, как тот осознал, что дверца холодильника открывалась.

— Обе руки и плечи, спереди и сзади. И еще одна на груди.

В приступе внезапной жажды Гарри отхлебнул большой глоток «Роллинг Рока».

— Вы... — Он прервался, сообразив, как прозвучит вопрос, и совсем замолчал. Северус закончил приводить в порядок рукава и развел руками, держа ладони кверху. Гарри набрал побольше воздуху и продолжил: — Вы единственный, кто когда-либо это видел?

Лицо, которое несколько секунд назад почти обрело подвижность, застыло. Мошенник был невозмутим.

— Это личный вопрос, мистер Поттер.

— Я передумал было спрашивать. Но вы велели мне продолжать.

Северус поджал губы. Гарри подумал: «Ха! Попался!», — но счел за лучшее не выдавать свое ликование. Он отхлебнул пива и задержал взгляд на витрине холодильника, будто это был шестидюймовый плоский экран, на котором «Рейнджерз» играли на своем льду.

Секунду спустя Северус поставил рядом с зеленой пивной бутылкой еще одну стопку абсента. Когда Гарри приготовил напиток (ему нравился этот маленький ритуал — он, пожалуй, пил бы абсент почаще), бармен сделал шаг назад и ответил:

— Нет!

Затем он потянулся к черным пуговицам черного жилета и начал расстегивать их, одну за другой.

У Гарри перехватило дыхание. Он не имел в виду... Он не собирался... Но, может, этот тип просто хочет показать ему татуировки, и на этом все закончится? Гарри снова повторил старую ошибку, задал вопрос, который не должен был задавать, сделал то, что, черт возьми, не должен был делать, и прекрасно это знал. Именно эта скверная привычка в конечном счете и привела его сюда, не так ли?

Множество крошечных пуговиц на жилете уже обрели свободу, и теперь эти проворные пальцы приступили к нижним пуговицам рубашки. Белые пластиковые жемчужины одна за другой выскальзывали из плотно обхватывающих их прорезей с машинной обметкой. Сквозь рубашку Гарри уже видел тени — словно смотрел на плотно задернутые шторы ярко освещенного окна. Татуировка на груди Северуса каким-то образом переходила в рисунок на левом плече. Справа птицы по спирали поднимались в облачное небо. Там было что-то еще, но он пока не мог понять, что именно.

Чтобы расстегнуть эти пуговицы, времени понадобилось гораздо больше, и Гарри обнаружил, что щурится, стараясь разглядеть проступающие сквозь хлопок контуры. Осталось еще две, еще одна... Полы рубашки распахнулись неожиданно резко, и все открылось.

Птицы летели вдоль закруглявшегося плеча, а потом через правую ключицу, ровно до того места, где их еще прикрывала планка рубашки, и превращались в других крылатых созданий: шесть крыльев — два для полета, и еще по два, чтобы спрятать ноги и лица. Двигаясь налево торжественной процессией, они снова видоизменялись. Теперь лишь два крыла раскинулись в стороны, удерживая их в воздухе. Подобно сфинксам, существа обзавелись львиными телами с мощными когтистыми лапами и человеческими лицами. Они отводили взгляд от левой руки, где царила женщина — прекрасная, могущественная, облаченная лишь в славу и свет.

Из рук ее расплескивалось сияние, и лучи достигали того места, где перед этим остановился палец Гарри. Правая рука была вытянута, изливая свет на все пространство между рукой, плечом и грудью, где его поглощал другой свет, сиявший еще ярче — он возникал там, где отсутствовали чернила. И уже он освещал все создания, все растения, существа и планеты, — все, что вершило свой круговорот по телу Северуса.

Свет затухал и разгорался снова: дыхание, начало и конец жизни. Гарри вдруг осознал, что перегнулся через стойку, опершись на одну руку, а другой вытирая катившиеся по щекам слезы. И не знал, что ему делать дальше. Он взглянул в глаза Северуса — бездонные, черные, сияющие. Комната стала гораздо светлее — ее освещал тот самый источник, которого Гарри видеть не мог. Он взглянул туда, где билось сердце Северуса — а потом снова на его лицо.

Северус улыбался — легкой, но искренней улыбкой.

— Мистер Поттер, пришла пора покинуть сумеречную комнату. — Он отдернул красную занавеску, и оттуда полилось сияние — ярче любой лампы, любого прожектора, всего света Земли и Солнца. — Пожалуйста, идите сюда. Вы узнаете эту дорогу.

Соскользнув с табурета, Гарри сделал шаг, потом другой, обошел стойку... Там летали птицы, а где-то впереди, возможно, и те самые шестикрылые существа. Он хотел увидеть их, а еще сфинксов и ту чудесную женщину, что показывала путь. Он хотел побывать в этом месте — хотел больше, чем чего-либо в своей жизни.

Перед тем, как сделать последний шаг в разгорающийся свет, он бросил взгляд на Северуса.

— Вы запредельный, прямо-таки адский бармен, Северус!

— Ровно этой судьбы я и пытаюсь избежать, мистер Поттер! — Он еще немного отодвинул занавеску, приглашая войти. — Бог в помощь, мистер Поттер!

— И вам, Северус! — Гарри улыбнулся и шагнул в проем, направляясь в самое сердце этого света.

* * *

Внезапно аппараты издали пронзительный вой. Гермиона вскочила со своего места и закричала: «Нет!». Рон схватил ее за руки, удерживая на месте. В палату ворвались реаниматологи. Рона с Гермионой выставили в коридор.

Но ненадолго.

Когда вышла врач, по ее серьезному безрадостному лицу они поняли все.

— Почему именно сейчас? — спросил Рон, после того как врач сказала слова соболезнования. — После трех дней в коме — почему вдруг?

Та покачала головой.

— Мы никогда не узнаем. Четыре пулевых ранения. Они должны были убить его на месте, но он цеплялся за жизнь. С точки зрения медицины, я могу сказать, что все системы организма продолжали работать, пытаясь обеспечить выживание, пока полностью не истощили сами себя. Но в духовном смысле? Здесь нет ответов.

Подтвердив договоренности и дав им необходимые телефоны, врач вернулась к своим обязанностям. Они стояли в холле, прижавшись друг к другу, пока слезы на время не ослабели.

— По крайней мере, — сказал Рон, — по крайней мере, ему не пришлось пройти через дознание и административное слушание. Он был неправ...

— Рон, как ты можешь так говорить?

— Миона, это правда. Он был неправ по стандартам департамента, но прав как человек, защищая ту женщину. Не знаю, чем бы иначе кончилось.

Они направились к лифту.

— Больше нет ни боли, ни одиночества, — сказала Гермиона, и прикрыла рот ладонью.

— Больше не будет ни скверных шуток, ни двадцатки взаймы до получки. — Дверь открылась, впустив их внутрь. Рон нажал кнопку первого этажа. — Как ты думаешь, это правда, что они знают о твоем присутствии, даже находясь в коме?

— Я просто должна верить в это, Рон. Не хочу даже рассматривать возможность, что он думал, будто совершено один, когда... — Она зарыла глаза, из-под век снова полились слезы.

Дверь открылась в холле первого этажа. Там ждал лифта высокий мужчина с длинными черными волосами.

— Он должен был знать. Ты права. А тот тоннель, о котором все говорят, и белый свет в конце? Да. Он пошел прямо туда. Гарри никогда не мог устоять перед тайной.

Выходя, они слегка задели ожидавшего пассажира. Сев в лифт, тот придержал дверь, чтобы посмотреть, как они выходят из больницы. Глаза у него были уставшие, но губы сложились в легкую утвердительную улыбку.

Конец

---

* Автор расположил метку не по канону, на правом предплечье. Соответственно, планеты и лучи — на левой руке. (Прим. перев.)