Один день Гермионы Грейнджер (гет)

Гермионе снился странный сон. Словно бы она парит в небесах. Внизу проплывают огни ночного Лондона, а они с Роном летят в его автомобиле, нет… не в этом «Феррари», на котором он приехал за ней сегодня, а в том, стареньком, синего цвета, на котором когда-то вместе с Гарри умудрился врезаться в Гремучую иву, фордике «Англия».

Рон привез ее в их квартиру, поцеловал и ушел. Гермионе очень хотелось сказать, чтобы он не уходил, остался, и вообще непонятно, почему он уходит, ведь они живут вместе, но язык ее не слушался, а сил сопротивляться сну не было.

Утром она проснулась от страшной жажды. Пить хотелось так сильно, что Гермиона встала с закрытыми глазами, прошла на кухню, нащупала руками графин и залпом выпила все его содержимое.

Некоторое время стояла, покачиваясь, а потом вдруг ощутила, как что-то ухнуло внутри нее. Сердце застучало, кажется, аж в голове! Она открыла глаза и поняла, что сон оказался вещим — Гермиона была дома, в своей лондонской квартире.

На минуту от изумления она даже выпала из реальности. Не сон же ей приснился про свидание с Роном? Судя по тому, что только начинало светать, Гермиона явно не могла проспать сутки.

Или могла?

Бред какой-то.

Внезапно она поняла, что одета в тот самый халат, в котором была после душа… в том доме. И тело приятно ныло в определенных местах. То есть свидание с Роном все же было, это ей не приснилось.

Но что за ерунда? Почему Рон ушел? Почему привез ее таким способом, а сам куда-то исчез?

Гермиона почувствовала, что ей нужно немедленно поговорить с Роном. Она ощущала странную нарастающую тревогу от непонимания того, что происходит. Что это за игры он с ней устроил?

Часы показывали без десяти шесть утра — самое время, чтобы проснуться, где бы там Рональд Биллиус Уизли не находился.

Но где его искать? Где бы Рон мог быть в понедельник утром?

Гермиона метнулась в спальню. Волшебная палочка! Ее вещи, в которых она ездила на свидание, лежали аккуратной стопкой на кресле, а сверху — ее волшебная палочка. Гермиона распахнула окно, витиевато взмахнула палочкой в воздухе, пробормотав под нос заклинание, и из палочки вырвался шлейф серебристых искорок, которые тут же растаяли в воздухе.

Она закрыла окно и прошла в гостиную. Патронус должен был сообщить Рону о ее желании немедленно переговорить с ним.

Рон свяжется с ней через камин. Поэтому Гермиона уселась на диван напротив камина и стала ждать. Она старалась не думать о том, что ее тревожило, хотя повод был. Почему Рон ушел? Почему ее это так волнует? Какой-то липкий страх расползался по телу, хотя причин вроде бы не было… Может, ему нужно было в Аврорат? Но он ничего не говорил про ранний подъем.

Почему она сама себе не верит?

Примерно через минут десять пламя в камине позеленело, и там появилось заспанное лицо Рона. Гермиона упала перед камином на колени.

— Рон! — ее сердце бешено колотилось в груди.

— Гермиона! Что-то случилось?

— Рон, я… — Гермиона смотрела на Рона и почему-то никак не могла собраться, чтобы спросить его, почему он ушел. — Я… я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— Гермиона! — Рон простонал вслух. — Конечно, со мной все в порядке. Что со мной может случиться? Тем более у родителей. И ты для этого меня подняла ни свет ни заря?

— Ты… спал?! Я волновалась, — Гермиона почувствовала, как у нее начинают холодеть руки. — Я не могу понять, почему ты не со мной, а у родителей?

Его ответ, правда, ввел ее в некий ступор, так как она никак не могла понять логику его действий. Отвезти ее домой, чтобы поехать к родителям… лечь спать? После всего, что было между ними? Зачем?

Рон некоторое время молчал, с беспокойством глядя на Гермиону.

— Точно, ты заработалась. Ты же сама попросила меня дать тебе возможность поработать в воскресенье, так как в понедельник у тебя много дел на работе и ты боишься не успеть доделать свой проект и все в том же духе. Ты же прислала мне сову вчера, помнишь?

Гермиона ошеломленно смотрела на голову Рона в камине. Она, кажется, даже не дышала. Едва Рон начал говорить, как ее пронзила ужасная догадка… настолько шокирующая, что Гермиону аж затошнило от ужаса.

— Я не помню, — пробормотала она едва слышно. — Я... не посылала тебе сову.

— Что? — не расслышал Рон.

— Я не… Ничего. Ладно, прости, что разбудила.

Гермиона поняла, что не может больше говорить с Роном. Вообще ни с кем. Ей хотелось хохотать и рыдать одновременно. Ее голову сдавило так, что казалось, она сейчас лопнет. Она хотела немедленно закончить разговор, но Рон все еще был в камине.

— Гермиона, — тепло сказал он, — ты слишком много работаешь. Тебе нужно отдыхать в выходные. Зря я послушался тебя и мы не встретились вечером, как договаривались. Сходили бы куда-нибудь погулять, а, может, я взял бы у отца автомобиль и мы бы отправились к заливу...

— Рон, перестань! — слышать это для Гермионы было невыносимо. — Мне пора собираться на работу.

— Ладно, — немного обиженно ответил Рон. — Вообще-то это ты меня разбудила.

— Прости, — тут же произнесла Гермиона, стараясь обуздать свой внутренний кошмар. — Я, наверное, действительно заработалась. Мне просто приснился плохой сон… Я захотела услышать тебя… Глупо вышло.

— Ничего не глупо, — усмехнулся Рон. — Приятно было увидеть тебя. Ладно. До вечера!

— Да, до вечера.

Пламя в камине снова стало обычным, а Гермиона все сидела на коленях, не в силах пошевелиться.

Силы Морганы… кто-то… чужой... провел ее… ее! Гермиону Грейнджер! Да еще как изощренно! Она целый день провела неизвестно с кем… занималась сексом… да еще каким!.. Признавалась в любви… ходила обнаженная…

Внезапно Гермиона почувствовала, что ее сейчас вырвет. Сорвалась с места и рванула к туалету. Потом пошла в душ, скомкала халат и бросила его в угол, залезла в кабину, включила холодную воду, совершенно не чувствуя холода. Сперва она жестко терла себя щеткой, так, что все тело раскраснелось, даже кое-где появились царапины — все ради того, чтобы смыть с тела память о том, что с ней произошло. Но это было невозможно.

Как жестоко! За что?!

Из глаз полились слезы; Гермиона отшвырнула щетку и опустилась на дно кабины, закрывая ладонями лицо. Унижение было настолько сильным, что она едва могла дышать. Слезы не помогали. Гермиона почувствовала, что вот-вот потеряет сознание от ужаса.

Усилием воли она вылезла из-под душа и отправилась в спальню. Там рухнула в свою постель, заворачиваясь в одеяло.

В голове билась лишь одна мысль: «Как же хочется сдохнуть!».

* * *

Кто? Кто это сделал? Кому пришла в голову такая чудовищная идея?

Гермиона думала об этом двадцать четыре часа — каждый день.

...Сперва она думала, что умрет от унижения. Общаться с кем-либо, выходить куда-то больше не хотелось никогда! Но потом Гермиона поняла, что не сможет всю оставшуюся жизнь провести в своей квартире, не выходя, не работая, не общаясь с друзьями. Но и просто забыть о том, что… и кто… она тоже не могла.

В понедельник она была так разбита, что едва заставила себя явиться на работу. Пропустить рабочий день для нее было немыслимо даже в такой ситуации. Хотя, наверное, впервые в жизни Гермиона подумывала отправить сообщение главе своего отдела с просьбой дать ей внеочередной выходной. Отчасти из-за того, что ее страшила возможность встретиться с настоящим Роном, так как штаб-квартира авроров находилась на втором уровне Министерства магии. Когда Рон находился в министерстве, он всегда на минутку-другую заглядывал к ней в кабинет.

Сейчас Гермиона не могла этого позволить. Несмотря на то, что он был ее женихом, Гермиона боялась встретиться с ним. Она боялась, что, увидев ее, Рон тут же прочитает ее мысли, поймет, что кто-то воспользовался ею, а она и не особо сопротивлялась этому… Силы Морганы, да Гермиона Грейнджер просто сгорит со стыда при одном взгляде на своего возлюбленного.

Поэтому она явилась ни свет ни заря и поработала в закрытом кабинете до обеда. То есть как поработала… Создала иллюзию, что зарылась по уши в бумаги, а сама застыла в кресле с пульсирующей мыслью… как?

Как? Как она повелась на чью-то уловку, ни разу не заподозрив неладное? Точнее, все треклятое свидание она чувствовала, что с лже-Роном что-то не так, так что не так уж она безнадежна. Но все равно! Она не проверила его, хотя это чудовище давало поводы усомниться. Сейчас прокручивая в голове их общение, Гермиона поняла, что он постоянно уклонялся от ответов на вопросы о друзьях, о них, вел себя странно, и она же думала, что он как-то сам на себя не похож. Просто… Просто ну как ей могло прийти в голову, что это — не Рон? Хотя это не оправдание.

Едва Гермиона заикнулась главе своего отдела о том, что устала и хочет поработать дома, как он тут же ее отпустил. Конечно, хоть она и слыла в Министерстве трудоголиком, но и таким, как она, иногда необходима была передышка. Так что вторую половину понедельника Гермиона в прострации провалялась в постели в своей квартире.

К ее счастью и облегчению, Рон вместе с Гарри и еще несколькими аврорами в составе магической делегации Великобритании в понедельник утром убыли с визитом в Трансильванию. На две недели. Мысль, что он вернется вечером домой и ей придется смотреть ему в глаза, ужасно пугала Гермиону.

В конце концов, она решила во что бы то ни стало отыскать этого человека. И наказать. Как — она еще не знала, но наказать непременно.

Кому это было нужно? Гермиона думала, думала, думала. Она сразу отмела друзей — навряд ли кто-то из самого близкого круга был способен на такую низость. Гермиона знала всех настолько хорошо, что даже не могла представить себе в такой чудовищной роли. А врагов хватало… завистников… тут ничего не поделаешь; очень многие восхищались ею, но и завидовали тоже.

И все-таки внутреннее чутье подсказывало Гермионе, что с ней был кто-то, кто достаточно хорошо ее знает. Ее, Рона, семью Уизли, Гарри… Потому что в ином случае она бы сразу раскусила обман. Гермиона вспомнила, как в образе Беллатрисы Лестрейндж проникла в банк «Гринготтс». Тогда ей было, мягко говоря, неуютно — настолько чужда и ненавистна ей была сущность этой женщины, и это ведь она с Гарри и Роном готовились к этим образам, к той безумной операции по проникновению в подземные хранилища. Быть в образе ненавидимой всеми магами ведьмы было очень сложно; Гермиона не справилась, так как уже в самом банке гоблины быстро раскусили, кто она, и тогда они помогали себе заклятиями.

С лже-Роном совершенно точно не было никакого воздействия заклятий.

Невозможно сыграть Рона, не зная его манеру разговаривать, его повадки, жесты, как он любит одеваться, двигается и прочее. Понятно, что лже-Рон знал ее не один год и близко… достаточно близко. Значит, кто-то из Хогвартса?

…Вторник, среду, четверг Гермиона ходила на работу, скорее, по инерции и просто, чтобы не сойти окончательно с ума. Ее коллеги поражались спаду ее активности в борьбе за права эльфов — последние несколько месяцев Гермиона только об этом и говорила со всеми. А сейчас приходила на работу, сухо здоровалась, закрывалась в своем кабинете и не показывалась до конца рабочего дня.

На самом деле, Гермиона еще утром во вторник отдала проект закона в канцелярию Визенгамота, и теперь ей нужно было подождать уведомления о заседании. В это время она просто занималась рутинной текущей работой, своими отчетами. По крайней мере, работа как-то отвлекала ее от невеселых мыслей.

Хотя слабо. Гермиона все равно не оставляла попыток понять — кто? Кто этот негодяй? Что еще она может вспомнить о нем? Что могло бы выдать его?

Автомобиль слишком роскошный для Рона. Рон — чистокровный маг; все, что он знал об автомобилях, шло от мистера Уизли и касалась модели престаренького «Форда». Навряд ли настоящий Рон пошел бы в прокат автомобилей и выбрал бы «Феррари». То есть это возможно, но… Рон — любитель комфорта и быстрого передвижения. Он бы выбрал Летучий порох, а не «Феррари». По крайней мере, Гермиона надеялась, что не ошибается в своих рассуждениях — ведь в воскресенье она ничего эдакого в выборе жениха не заподозрила.

Лже-Рон был хорошо одет. Хотя нет, это не аргумент… Ее Рон сейчас, получивший от министерства высокую награду за свой вклад в борьбе против Воландеморта, был теперь достаточно состоятельным, чтобы обеспечить себе и хорошую одежду, и «Феррари», и снять заколдованный дом в лесу.

Дом в лесу. Что-то неясное и пока что неоформленное мыслями крутилось в голове. Гермиона была уверена, что если хорошенько все вспомнить, она сразу поймет, что именно хотело сообщить ей подсознание. Возможно, хорошую подсказку.

Только как заставить себя вспомнить, если Гермиона запретила себе касаться мыслями о том, что случилось в уикенд. Такой позор! Она всерьез подумывала наложить на себя заклятие Забвения. От собственных мыслей порой становилось так тошно… и бесконечно стыдно.

В четверг вечером к ней заглянула Джинни. Гермионе стоило больших усилий притвориться, что с ней все в порядке. Мысль поделиться с близкой подругой своей бедой показалась ей дикой, прямо кощунственной, особенно, принимая во внимание, что Джинни — родная сестра Рона. Та, к счастью, долго не задержалась: они немного поговорили о помолвке, выпили по чашке чаю, а потом Джинни заторопилась домой — оказывается, они с Гарри собирались взять у Андромеды Тонкс малыша Тедди на выходные, и хотя Гарри уехал, Джинни была намерена увезти Тедди в «Нору».

В пятницу пришло уведомление из Визенгамота о дате слушания, и это было первое событие за прошедшую неделю, которое вызвало у Гермионы довольную улыбку.

Хороший знак.

* * *

Гермиона только закончила работу и ехала в лифте в атриум. На пятом уровне лифт остановился, двери распахнулись, и Гермиона с удивлением уставилась на Драко Малфоя, который, видимо, от неожиданности их встречи с таким же безмерным удивлением в глазах посмотрел на нее.

Впрочем, его удивление тут же сменилось привычной холодностью и безразличием. Малфой вошел в кабину и сразу же повернулся к Гермионе спиной, словно ее тут не было.

Гермиона с некоторым замешательством уставилась в его спину. В виду своего душевного раздрая первой здороваться с ним ей не хотелось, тем более, он и сам дал понять, что того же не желает. Но и не здороваться… Как бы то ни было…

— Привет, Малфой.

— Привет, Грейнджер, — тут же ответил Драко, не оборачиваясь.

И тишина, нарушаемая шуршанием парочки служебных записок, крутящихся под потолком.

Гермиона почувствовала легкое любопытство, что он делал в отделе международного сотрудничества. Не записывался же в стажеры. Ладно, узнает потом от Перси, если ее это будет еще интересовать.

Малфой выскочил из лифта уже на шестом уровне. Двери еще не полностью открылись, а он уже выходил, словно само пребывание в одной пространстве с Гермионой было для него невыносимым.

«Придурок», — подумала Гермиона. Судя по всему, Малфой так и не изменился со времени Войны. Наверное, такие, как он, никогда не меняются.

Вскоре она шла через атриум к каминам, торопясь вернуться домой.

— Гермиона! Гермиона Грейнджер! — окликнул ее знакомый голос.

Гермиона замедлила шаг и обернулась — это был Невилл Лонгботтон, ее бывший сокурсник в Хогвартсе.

— Привет, Невилл! — Гермиона всегда была искренне рада видеть Невилла, но не в этот период своей жизни. — Какими судьбами? — она спросила, скорее, из вежливости, надеясь, что Невилл торопиться.

— Еду в Америку, — с готовностью ответил Невилл, широко улыбаясь. — Нужно было разрешение на ввоз в Англию некоторых волшебных растений.

— О! — искренне порадовалась за друга Гермиона. — Здорово!

— Да, — с гордостью кивнул головой Невилл. — А ты как?

— Все хорошо.

— Я только что видел Малфоя, — понизив голос, произнес Невилл. — Столкнулся с ним в Отделе международного сотрудничества.

— Я тоже его видела… в лифте, — Гермиона внимательно посмотрела на Невилла, подумав, раз тот столкнулся с Малфоем в отделе, значит, и цель его визита должен знать. — Интересно, что Малфою нужно в Министерстве?

— Он брал разрешение на ввоз партии вина из Франции. Обычная процедура.

— Вина из Франции? — переспросила Гермиона.

В ее сердце кольнуло, а в голове словно щелкнул тумблер.

— Давно не пила вино.

— Французское… кажется.

Гермиона хмыкнула.

— Что? — спросил лже-Рон.

— Я знаю только одних магов-производителей вина. Малфои. У них виноградники во Франции. Много гектар. Так что, вполне может быть, что мы пьем вино их производства.

Лже-Рон допил свой бокал и взмахом палочки, которая была в кармане его халата, левитировал его на стол.

— Знаешь, мне без разницы, чьего производства вино. Я… Я ходил в «Дырявый котел» и выбрал такой алкоголь, который устроил бы нас обоих.

Еще раз. Она сказала, что давно не пила вина, а он абсолютно уверенно сначала сказал, что вино французское, потом пауза… И он добавил «кажется», якобы не зная, хотя знал!

— Гермиона, что с тобой? — позвал ее Невилл с тревогой в голосе. — Ты сильно побледнела! Ты в порядке?

Гермиона заморгала и сфокусировала взгляд на Невилле. Похоже, она на некоторое время перестала дышать.

— В порядке, — слабым голосом прошелестела она. — Просто я вспомнила… Извини, Невилл… Я, кажется, кое-что забыла… Мне надо проверить... Бутылка была без этикетки… Неспроста, конечно, просто я не обратила внимания!

Она развернулась на каблуках и, не попрощавшись с Невиллом, вновь побежала к лифтам. Сердце колотилось, как бешеное. В голове крутилось одна мысль…

Неужели это был Малфой?