Утренний кофе (джен)

Собственный кабинет, маленькая комнатушка рядом с кабинетом Триместа, показался холодным и темным после кабинетов. Мелисса поежилась и натянула на плечи рабочую шаль. Последний опрос только что закончился, смысла уезжать домой уже не было, да и шеф бы не отпустил.

Тримест стукнул в стену, и она, со вздохом взяв планшет, перешла к нему.

— Начнем?

Она устроилась в гостевом кресле и открыла первую исписанную страницу, пока шеф готовил доску для пометок. Будучи тайным фанатом маггловских детективных фильмов, он многое привнес в свою работу оттуда. Впрочем, Мелисса не могла не отметить, что именно доска часто помогала уловить ускользающую логическую связь. Ну а наполнение этой доски было обязанностью ее самой, так как ее привычка подмечать мелкие детали и была причиной появления в отделе по расследованию убийств.

— Имеется Герой войны Невилл Лонгботтом. Тридцать пять, чистокровный, женат, — она проследила, как шеф крепит фото мужчины. — Его жена Ханна Лонгботтом, урожденная Эббот, тридцать пять лет, полукровка. Ну и Эрмил Саксосс, сорок два года, чистокровный, замминистра магии.

Они помолчали, рассматривая портреты.

— Как я понимаю, все трое выпускники Хогвартса?

— Да, — Мелисса кивнула, заглядывая в планшет. — Лонгботтом с Гриффиндора, Саксосс и Ханна с Хаффлпафа.

— Ну и что мы пропустили? — помолчав, спросил Тримест.

Мелисса побарабанила пальцами по подлокотнику:

— Прямой мотив есть у замминистра — Ханна действительно могла чем-нибудь шантажировать его. А если Лонгботтом знал о неверности жены, то и у него присутствует прямой мотив. У него же есть и косвенный — ее могли убить в отместку за его прошлое.

— Вспомни, что говорили его друзья — что и он и она участвовали в последней битве за Хогвартс, — Ангус сложил руки на груди. — То есть нельзя исключать вариант того, что ее могли убить именно за ее прошлое.

— Тоже верно, — она подняла палочку, и на доске появились четыре причины убийства. — Так, если верить словам опрошенных гостей, отношения у четы Лонгботтомов были спокойные, — Мелисса невольно поморщилась, что не укрылось от ее шефа.

— Что тебя смущает?

Она вздохнула:

— То, что все считали их хорошей парой, — Тримест заинтересованно хмыкнул. — Вот были бы вы женаты, вы бы тоже поняли, о чем я.

— Соммер, короче.

— Не будет в семье, где здоровые отношения, отдельной половины у жены, на которую муж, фактически, не заходит, — пояснила Мелисса. — Если честно, Лонгботтом кажется реальным подкаблучником.

— Ну ты скажешь…

— Скажу, — кивнула она. — Он предпочитает не вмешиваться в то, что считает чисто женским. Не знает, как называется сумочка жены, спокойно воспринимает ее долгие отлучки из дому… забрать мантию в салоне, даже с учетом поболтать и похвастаться, не займет пять часов, уж поверьте мне!

Мужчина снова хмыкнул:

— Ну раз ты так говоришь…

— Или подкаблучник, или брак по расчету. Как вариант. И тогда у нас появляется еще один повод — семейный бизнес, — на доске после ее слов возник еще один вариант.

Их прервал курьер, принесший пакет.

— Отчет коронера, — Тримест вскрыл конверт и пробежался взглядом по тексту. — А вот это уже хуже.

— Отравлена? — невольно подалась вперед Мелисса, ощущая азарт. Она любила дела с отравлениями — они всегда несли в себе непредсказуемость.

— Асфиксия в результате аллергии, — он протянул ей лист.

— Но сейчас октябрь! — воскликнула женщина, читая заключение. — Какая сирень?!

— Вот это нам и предстоит выяснить. Откуда взялась в здании Аврората сирень, которая за несколько минут убила относительно здоровую женщину.

Самое логичное, что могла предположить Мелисса, — кто-то принес сирень. На второе место она поставила духи с сиренью. Третье место осталось вакантным.

В сумочке, которую нашли под окнами и которую Лонгботтом опознал, действительно нашлось зелье от аллергии.

— Да, это оно, — сам Лонгботтом устало кивнул на предъявленный флакон. — Правда, скорее всего разбавленное. Ханне не нравилось послевкусие от него, поэтому она разбавляла его чистой водой. Я предупреждал, что это может сказаться на действии, но…

Мелисса достала сигариллу, вторую протянула мужчине. Они разговаривали в небольшой комнате для допросов, куда Лонгботтом сам прошел после всего. На предложение поехать домой он лишь пожал плечами:

— А что мне там делать? Тем более, у вас же все равно будут вопросы…

Глядя сейчас на подавленного мужчину, она вновь спросила себя — подкаблучник? Да, похоже. Ему бы какую-нибудь простушку в жены, самого в костюм рантье, домик на окраине деревни… хватило бы за глаза. Вон, галстук запихал в карман мантии, запонки куда-то дел. А там одна запонка, как ее двухмесячная зарплата!

— Спасибо, — он взял сигариллу, прикурил и прикрыл глаза. — Не верится, если честно…

— Понимаю, — она тоже затянулась и выдохнула, ощущая, как расслабляются натянутые нервы. — Вам уже сказали причину смерти?

— Да, ваш шеф. Аллергия, — мужчина невидяще смотрел на огонек сигариллы. — Как так? Она всегда была осторожна…

— Какими духами пользовалась ваша жена?

— Я плохо ориентируюсь в названиях, но по запахам — летний жасмин, горный лимонник и пряная смесь трав с ярким акцентом на прованские.

— Интересно, как вы ориентируетесь, — она хмыкнула, припоминая аромат Boîte de Pandora. Очень точно описал ведь.

— В школе мне нравилась Гербология, — Лонгботтом тихо вздохнул. — Мечтал заниматься ею серьезно, но… семейный бизнес не оставляет времени.

— А кто наследует этот бизнес сейчас? Вы?

— Мы вкладывались равными долями, — он качнул головой. — Ее доля перейдет ее дочери.

— К-кому?! — подавилась дымом Мелисса.

— Дочери, — флегматично повторил мужчина, переводя на нее взгляд.

Она смотрела на него во все глаза.

Откуда у них дочь?! Этого нет ни в одном…

Внезапно ее озарило.

— Вы сказали «ее дочери». То есть, ребенок не от вас?

— Она родила еще до того, как мы сошлись, — он кивнул. — Не знаю, кто ее отец, Ханна никогда не говорила. Знаю лишь, что она после родов отдала ее куда-то дальним родственникам на воспитание. Я предлагал не раз забрать девочку, я бы удочерил ее, была бы официальная наследница, но… Ханна питала к ней не самые материнские чувства.

— А как давно вы женаты?

— Семь лет.

— А сколько сейчас может быть девочке?

Лонгботтом задумчиво нахмурился:

— Примерно девять. Плюс минус, разумеется. Я никогда не видел ее. Даже имени не знаю. Все всплыло случайно, проговорилась ее тетя.

Мелисса затянулась, глядя в свой планшет.

— А почему вы сразу нам не рассказали?

Он растерянно глянул на нее:

— Это имеет значение для расследования? Простите, я не думал…

Имеет или не имеет, будут разбираться позже. Значит, выяснить у тетки, кто, где и когда.

— Адрес этой тети, которая проговорилась, не подскажете?

— Она умерла три года назад, — Лонгботтом вздохнул и выпрямился. — Хотите найти девочку? Тогда, думаю, надо искать школьных подруг Ханны, с которыми она общалась после школы. Одну точно знаю — Боунс, Сьюзен Боунс.

— Ничего себе тайны Мадридского двора, — Ангус вчитывался в протокол допроса. — Незаконнорожденная дочь?

— Тогда мотив с семейным бизнесом может отпасть, — Мелисса подошла к доске и убрала один из вариантов. — Похоже, Лонгботтом не претендует на долю жены.

— Посмотрим. Вот что, я начну выяснять про Боунс, а ты бери Олбсона, Дикета и Лонгботтома и отправляйтесь на осмотр дома.

— Как скажете, шеф, — она спрятала планшет в сумочку, трансфигурировала шаль в теплое пальто и уже на пороге оглянулась. — А что с шампанским?

— Обычное, без ядов и сирени, — хмыкнул он. — По двадцать три галеона за бутылку.

— Где это мне найти такого мужа или любовника, чтобы пить шампанское по такой цене?

— Вот если Лонгботтом окажется невиновным, то быстрее подбирай, — Тримест хлопнул ладонью по столу. — А пока работать, Соммер!

Мелисса поморщилась и вышла.

Лонгботтом равнодушно принял известие об осмотре дома, лишь предупредил, что аппарировать надо строго в середину аллеи перед домом, иначе сработает сигнализация.

— Значит, все же находятся те, кто считают вас нехорошим человеком? — сыронизировала Мелисса.

— Сигнализация осталась от старых хозяев, — спокойно пояснил он. — Я не менял ничего.

— А кем были прежние хозяева?

— Моими родителями, — он протянул ей руку. — Доверитесь?

Идя к дому следом за Лонгботтомом, Мелисса обдумывала странные слова. Что значит «были моими родителями»?

Дом оказался добротным, большим и даже не очень старым. На пороге их встретил пожилой домовик, который тихо запричитал:

— Хозяин, как же вы теперь? Хозяин…

Лонгботтом погладил его по голове:

— Кэсси, тихо, не плачь. Где Транки?

— Она плохо, она плачет, она больно…

— Позови ее, — приказал мужчина и оглянулся на авроров. — Вы же будете говорить с ними?

— А что они могут рассказать? — Дикет почесал в затылке.

— Не знаю, — пожал плечами Лонгботтом и оглянулся, когда послышался громкий плач. Плакала старая эльфийка, которую за руку тянул Кэсси. — Транки, иди сюда.

— Хозяйка… хозяйка… хозяйка… — эльфийка раскачивалась, словно не слыша ничего. — Хозяйка…

Лонгботтом вздохнул, подошел к ней и присел:

— Транки, тихо, успокойся…

Мелисса следила, как он гладил домовиху по голове, успокаивал, и ощущала себя в полной растерянности. Ей никогда не приходилось видеть раньше, чтобы чистокровный маг настолько ласково говорил с эльфами.

— Транки, — немного успокоившаяся эльфийка снова задрожала, — эти люди хотели бы поговорить с тобой о хозяйке. Поговоришь с ними, хорошо?

— Хозяин… — она жалобно ухватилась двумя руками за его руку, но Лонгботтом улыбнулся:

— Я буду рядом, не бойся. Кэсси, ты тоже ответишь на вопросы этих людей.

— Рядом с вами, хозяин, — эльф взял его за вторую руку, и Мелисса поразилась, насколько эти два существа доверяют волшебнику.

Видимо, Олбсон и Дикет разделяли то же изумление, потому что молча стояли и смотрели на разворачивающуюся перед ними картину.

— Так, — Мелисса поняла, что все опять на ней, достала планшет и благодарно кивнула, когда по щелчку Кэсси рядом появился стул. — Транки, да? Ты давно служила хозяйке?

— Транки служила еще маме хозяйки, — эльфийка сникла, не выпуская руки хозяина. — Долго-долго.

— Она была в приданом Ханны, — тихо пояснил Лонгботтом. Мелисса кивнула, записывая:

— У хозяйки были враги?

— Транки не знает, Транки не слышала…

— Что делала вчера хозяйка?

— Хозяйка ездила за нарядом, потом Транки ее мыла, кормила, причесывала, одевала… — эльфийка всхлипнула. — Хозяяяйка…

Следом зашмыгал носом и Кэсси, едва слышно подвывая.

— Ладно, давайте опрос отложим на потом, — поняв, что большего сейчас добиться от домовиков не получится, Мелисса решительно поднялась со стула. — Я хотела бы осмотреть дом. В первую очередь комнаты вашей жены.

Лонгботтом осмотрел висящих на руках эльфов, затем флегматично кивнул и тихо проговорил:

— Транки, Кэсси, отправляйтесь к себе, я потом вас позову.

Красиво жить не запретишь, мрачно констатировала Мелисса, когда оказалась в покоях Ханны Лонгботтом, но и меру знать надо. Иначе получится, как здесь — роскошь мещанства. Позолота, аляповатость, переизбыток вещей и украшений…

Она прошлась по комнатам, запоминая расположение, запахи, цвета. В будуаре лишь хмыкнула, обнаружив флаконы духов с описанными ранее ароматами. А вот и дорогущие Boîte de Pandora, которые пойдут, как улика — ведь были же на погибшей и на замминистра…

За женскими покоями последовали покои Лонгботтома, и Мелисса невольно поморгала, глядя на довольно скромный дизайн комнат. Контраст увиденного укрепил ее в мысли о странности этого брака.

Что общего у людей, вкусы и предпочтения которых настолько разнятся?!

В холле ее уже ждал Дикет.

— Я осмотрел кухню, кладовые, столовую. Олбсон ушел с Лонгботтомом в зимний сад.

Зимний сад оказался соединенным с левым флигелем длинным стеклянным коридором. Пройдя его, она оказалась под высокими хрустальными сводами и вдохнула всей грудью теплый запах зелени.

Какая прелесть!

— Соммер, мы здесь, — донесся откуда-то знакомый голос, и Мелисса зашагала на него. Мужчины стояли у небольшого фонтанчика. — Осмотрел сад — кроме климатических заклинаний ничего больше нет. Но в растениях я не разбираюсь.

— Я предложил помочь, — чуть улыбнулся Лонгботтом, и она машинально отметила, что он немного воспрял духом. — Мисс Соммер, вы как?

— С удовольствием, так как разбираюсь в растениях, — женщина довольно усмехнулась. — Сразу признавайтесь, где выращиваете ядовитые растения? И не отпирайтесь, все травники выращивают, даже мой отец.

Лонгботтом понимающе хмыкнул, стащил с плеч мантию и положил ее на бортик фонтана:

— Идемте, буду сдаваться на вашу милость.

— Все, хватит, хватит! — Мелисса устало замахала руками, сдерживая улыбку. — Я больше не пойду ни на что смотреть!

— Но там как раз ядовитые…

— Оставлю на вашей совести, — усмехнулась она. — И вообще, пожалейте меня, а? Мы уже часа полтора ходим, а я вторые сутки на ногах.

— Я тоже, — Лонгботтом выдохнул, заставив ее вспомнить, по какому поводу они вообще тут, и кивнул. — Вы правы, простите.

— Это вы меня простите, мне не стоило напоминать вам…

— Все… нормально. Наверное, — он как-то немного виновато улыбнулся. — Я даже на какое-то время забыл вообще, что произошло. Женщины, которым интересны все растения, а не только цветы, мне попадаются реже, чем курящие.

Она невесело хмыкнула:

— Увы, отец утверждает, что я такая одна. Так что еще реже. А ваша жена интересовалась только цветами?

Лонгботтом кивнул:

— Да, по ее просьбе я высадил цветочную беседку. Там она иногда читала, отдыхала… Идемте, покажу.

При виде вазонов Мелисса невольно присвистнула:

— Лилии Боше? Вы…

— Я заказывал луковицы у вашего отца, — он сунул руки в карманы брюк, оглядывая цветы. — Да, я знаю их стоимость. Пришлось попотеть, чтобы соблюсти все нюансы для проращивания.

— А еще какие-либо цветы ваша жена любила?

— Сначала она радовалась всем подряд, но года три назад попросила именно эти, — Лонгботтом вздохнул. — Сказала, что увидела в витрине и влюбилась в них.

— Могу лишь сказать, что вкус у нее был отменный, — Мелисса вежливо улыбнулась.

Во всяком случае, ко всему тому, что дорого стоило.

В аврорат она уже не стала возвращаться, а отправилась домой. В конце концов, она действительно двое суток на ногах.

Стоя в душе, Мелисса обдумывала случившееся.

Мог ли иметь место несчастный случай? Но как? Если бы Ханне стало плохо в дамской комнате, можно было бы списать это на чужие духи с сиренью.

Надо выяснить, кто знал про аллергию. Вдруг это поможет сузить круг подозреваемых… Хотя, подозревать пока некого, фактически. Напрямую улики не показывают ни на кого.

Она вздохнула, выключила воду и потянулась за полотенцем.

Если рассуждать по теории, то в первую очередь под подозрением оказывается близкий круг. Муж, любовник, жена любовника.

Лонгботтом?

Мелисса накинула халат на голое тело и вышла из ванной.

Да, его выбило из равновесия произошедшее, но он сотрудничает со следствием. И все его слова полностью подтверждаются.

Соксесс? Его будут допрашивать завтра, Тримест обещал сделать это самолично. Но то, что замминистра и его помощник пытались скрыть следы, наводит на нехорошие мысли.

Она выпила воды на кухне, добралась до спальни и буквально упала в кровать.

И все же, что заставило такого простака, как Лонгботтом, жениться на такой, как Ханна?