Заветное Желание (джен)

Ты одинокое сердце, но душа твоя это любви океан4

Я буду тонуть в океане и тебя вспоминать

Ты одинокое сердце, но душа твоя легкий, прозрачный туман

За тебя все готова отдать, помни и знай…"Помни и знай"

Волшебник медленно подошел к девушке. Черная мантия взметнулась за его спиной, отчего котенок испуганно подскочил. Северус выглядел совершенно бесстрастным, улыбка сошла с его лица, и только где-то в самой глубине черных глаз таился слабый огонек теплоты. Но Энни видела этот огонек. Она видела за маской холодности и безразличия настоящего Северуса. Всегда. Волшебник пристально смотрел в серо-зеленые глаза, что были наполнены испугом и нежностью. Сестринская нежность? Северус чуть сощурил взгляд, пронзая девушку насквозь. Сознание магглов подобно раскрытой книге. Чтобы проникнуть в его недры не нужно быть профессиональным легилиментом. Однако сейчас чувство собственного превосходства не приносило волшебнику особой радости. Но ведь у Энни была печать, чью защиту она осознанно или бессознательно сломала для него. "Так восстанови эту защиту…" — немного раздраженно думал Северус "Попытайся хотя бы…" Но нет, девушка стояла перед ним, как кролик перед удавом, ни словом, ни действием не пытаясь его остановить. Она боялась. Она боялась, что он что-то увидит, и не останавливает его. Что это значит? Что она не будет останавливать его, чтобы он ни делал? Даже не попытается? Она даже Матисса пыталась остановить. Сейчас ей никто кроме нее самой не поможет. Впрочем, что Энни сделает против бывшего Пожирателя Смерти? На что она надеется, на его благородство или может на мнимую придуманную доброту? Дойдя до воспоминания об одном из снов девушки, волшебник скользнул взглядом по ее побледневшему, переполненному отчаянием лицу и, дрогнув, прекратил дальнейшее проникновение в сознание.

— Ты…— Северус хотел сказать что-то резкое, но вздохнув, коротко бросил:

-Пойдем в комнату, — и чуть коснулся руки Энни. Щеки девушки неожиданно приобрели розоватый оттенок, и она на мгновение опустила глаза. Прикосновение ладони братика было словно легкий ветерок, что заставил мирно дремлющих на цветках ее души, мотыльков раскрыть свои крылья и вспорхнуть высоко-высоко в небо… Энни чувствовала, как они легко махая крылышками, беспорядочно порхают по всему ее телу.…Но все они стремились в итоге в одну и ту же сторону. Этот небольшой жест был направляющим светом, нет, он был требовательным, он наказал девушке идти вслед за волшебником, даже если она бы и не хотела этого. Северус был ветром, а Энни листком, сорванным его дуновением и следующим согласно его течению. Поэтому в тот же самый миг, когда волшебник коснулся руки девушки, она, становясь его продолжением, пошла за ним. Они вошли в маленькую комнату, в которой жили, когда были детьми. Последний раз Северус заходил в нее после похорон матери, когда убирал вещи Энни с видных мест. Он словно стер из этой комнаты все пылинки, что способны были бы сказать о пребывании здесь маггла, да и вообще какого-либо человека. Но ничего из вещей девушки не выбросил, оставив их в незаметном тайнике с наложенным на него заклятием.

Энни, стоя у двери, с тревогой смотрела в глаза волшебнику, пытаясь разглядеть в них скрытые мысли. Она не решалась первой начать разговор, возможно оттого, что боялась услышать ответ или оттого, что не хотела повторного проникновения в свои тайные, заветные воспоминания…Северус молча, скользил по ее лицу бесстрастно — холодным взглядом…Внезапно, волшебник подошел к Энни и, резко приблизившись к ее лицу, поцеловал в губы.…Это был мимолетный, короткий поцелуй, Северус едва коснулся своими губами дрогнувших губ девушки, и, отстранившись от нее, внимательно посмотрел в глаза.… В широко распахнутых от изумления серо-зеленых глазах смешались разные чувства, но среди них не было испуга. Длящееся меньше доли секунды прикосновение вызвало в сердце девушки расцвет миллиардов крошечных цветов.…Все мотыльки, которые беспорядочно порхали в ее теле, теперь заполнили собою грудь, вызывая сильное волнение и рвясь, что есть силы на волю. Северус повторно, но на этот раз нежно поцеловал Энни, вызвав внутри ее души извержение вулкана. Долго дремлющего вулкана, что тщетно пытались засыпать снегом, и теперь раскаленная лава заполняла собой каждую клеточку тела девушки, приятно обжигая и лишая кислорода.…Задыхаясь, Энни почувствовала невыносимую муку, когда волшебник снова отстранился от нее на мгновение, мучительную боль, так словно ее разорвали на части. К счастью ее губы совсем скоро ощутили на себе нежный и одновременно горячий поцелуй. Чуть приобняв девушку за талию, Северус привлек ее к себе. Горькая ирония жизни. Его сердце каждой своей клеточкой любит Лили Эванс. Она единственная, кому предана его душа, единственный любимый и желанный им человек, единственная кого он готов вечность обнимать.…Но он вынужден целовать другую женщину.

Энни слабо попыталась оттолкнуть его. Остатки разума все еще тщетно пытались взять контроль над происходящим, но уже было поздно. Удерживающая запретные чувства грань пробита. Разум не смог удержать сердце от недозволенных чувств, не смог внушить ему, что это неверно, неправильно и принесет лишь боль. Только разве сердце когда-нибудь слушает разум? Да, оно позволило себе запретное чувство. Оно полюбило своего брата, как возлюбленного, как мужчину. Энни не знала, когда это произошло, поняв случившееся, она всячески пыталась скрывать недозволенное чувство, пыталась не верить в него, пыталась не замечать, пыталась заглушить, пыталась успокоить себя мыслью о том, что девочки часто видят идеал мужчины в отце или старшем брате, и это вовсе не означает какую-то другую любовь. Но кого она пыталась обмануть? Как такое могло произойти.…Как??! С самого детства она любила Северуса и уважала, как старшего брата, она мечтала, чтобы они стали настоящими братом и сестрой, и вот пару лет назад ее сердце сыграло с ней такую жестокую шутку.…И теперь наслаждается полученной свободой. В ответ на действия Энни, волшебник крепко прижал ее к своему телу и, снова легонько касаясь губами ее губ, поцеловал. Девушка отвечала на поцелуй, с наслаждением вкушая горьковатый вкус его губ. В какой-то момент Северус внезапно почувствовал злость к Энни. Почему он должен был это делать?! Почему он в который раз должен наплевать на себя, на свои чувства?! Если бы не ее глупое самопожертвование…Волшебник слишком грубо сжал девушке руки, сделав ей больно. Она дернулась, чуть сморщившись. Быстро успокоившись, Северус, ласково, как ребенка погладил Энни по спине, цепляя пальцами вязаную кофту.…Нет, в этом не было ее вины. Ведь у него был выбор, и он сам принял такое решение. Какой в нем будет смысл, если он собрался срывать на ней злость? Постепенно девушка начала робко отвечать на прикосновения волшебника, положив руки ему на плечи.… Вскоре первая пуговица ее вязаной кофты была расстегнута…

— Северус… — тихонько прошептала Энни, опустив глаза — Что…Что ты делаешь?

— Освободи свои чувства — прошептал он девушке на ухо, как бы невзначай проводя губами по ее обнаженной шее до ключицы, и расстегивая вторую пуговицу на ее кофте. Закрывая Энни губы горячим поцелуем, волшебник легонько подтолкнул ее к кровати.

— Может, лучше не надо? — невнятно пробормотала девушка сквозь поцелуй, но все же не сопротивлялась.

Как она могла сопротивляться ему, если ей невыносимо было оторваться от его губ? Отойти от него на полсантиметра? Она желала Северуса каждой клеточкой своего сердца, каждой клеточкой своей души и каждой клеточкой тела.…Но все же боялась. Боялась этой близости. Она готова была целовать его каждую секунду, каждое мгновение, и ничто, казалось, не могло заменить ей горьковатого вкуса его губ.… Но… Страшно. Она никогда не была близка с мужчиной. Вместо ответа, волшебник припустил с плеча девушки кофту, нежно проводя кончиком пальцев по ее коже, еще чуть — чуть придвигаясь к кровати… Нежность… Его нежность была особенная, не такая, как у Матисса. Сдержанная, немного прохладная, мягкая.…Как снежинка.

— Ну пожалуйста… — жалобно прошептала Энни ,с мучительным нежеланием отрываясь от губ Северуса, и, проводя ладонью по его щеке…

Волшебник приложил палец к губам девушки и медленно провел по ним, отчего каждая ее клеточка с силой рванулась в его сторону, и Энни сильнее прильнула к Северусу, словно желая стать с ним единым целым. Он полностью расстегнул на девушке кофту, которая скользнула вниз, открыв взору платье.… Вскоре мантия волшебника оказалась возле кофты Энни.

— Я.…Не надо… — жалкие остатки разума пытались пробиться сквозь дурманящую пелену и в очередной раз бессмысленно повлиять на происходящее, с тлеющей в каждую долю секунды надеждой, предотвратить неизбежное…Руки же девушки, повинуясь иным чувствам, тем временем расстегивали первую пуговицу верхней одежды волшебника

— Не бойся… — раздался шепот под ухом Энни — Ничего плохого я делать не буду

В ту же секунду Северус мягко опустил девушку на постель….Волшебник провел рукой по волосам Энни, медленно развязывая и снимая ленты с косичек…Девушка лишь шумно вздохнула, позволив спустить со своих подрагивающих, окутанных едва заметным светом плеч тонкие лямки платья…Энни закрыла глаза, чувствуя как все ее тело окутывает неведомое ранее чувство.…Как душа задыхается от переполняющего желания, а часть порхающих мотыльков устремилась с груди в низ живота.…Как учащенно бьется сердце, в коем по-прежнему таился страх. Северус чуть коснулся губами обнаженных плеч девушки, аккуратно снял ободок с ее головы и расплел косы…Энни поймала его руку, на мгновение, задержав в своей…Она смотрела в черные, прохладные, но неожиданно подобревшие глаза волшебника нежным, любящим, томленным запретным желанием взглядом. Что чувствовал Северус, невозможно было прочесть ни на его лице, ни в бескрайних туннелях глаз, ведь он умел скрывать свои настоящие эмоции и чувства. И так же превосходно он мог проникать в чужое сознание и видеть едва ли не все, наполняющие девушку чувства, слышать, как уже совсем заглушенный разум шепчет «Не надо» и чуть подрагивает сердце. Волшебник гладил Энни по волосам, нежно целуя губы и ключицы.. Девушка расстегнула еще пару пуговиц на его одежде, проводя кончиком пальцев по его груди…Прикосновения к его телу приносили ей непередаваемое наслаждение…Она томно прошептала: «Я люблю тебя», сначала робко, затем более решительно покрывая его грудь поцелуями…Северус прикрыл глаза.…Полностью снял с нее платье и позволил лишить себя верхней одежды. Через пару минут вся их одежда лежала уже на полу рядом с жалобно поскрипывающей, но не заглушающей страстных стонов кроватью…Энни страстно, горячо отвечала на каждое действие волшебника, жарко впиваясь губами в его губы…Ее тело словно было его продолжением, изгибаясь согласно всем движениям мужчины…Любимого мужчины. Северус же, беспрестанно покрывал гибкое, разгоряченное тело девушки нежными поцелуями…Порой уже впуская в свое сознание мысль: "Когда же это кончится…"

Утреннее весеннее солнце робко скользило теплыми лучами по небольшой, мрачного вида комнате. Северус, недавно проснувшись, если вообще можно было сказать, что он спал, смотрел куда-то вдаль, погруженный в свои мысли. Периодически он переводил взгляд на девушку, что мирно спала на его груди, и, казалась, совсем хрупкой и беззащитной. В тишине серой, потревоженной солнцем комнате слышалось ее спокойное, едва уловимое дыхание и биение сердца…Длинные светло-русые волосы чуть закрывали собой обнаженные плечи и нежную женскую грудь, странное свечение, что окутывало ее тело во время близости с волшебником, исчезло. Причины этого свечения Северусу были не понятны. Впрочем, Энни хранила в себе не одну загадку. Заметив, что девушка начала замерзать, волшебник натянул на нее одеяло, задержав взгляд на тонком белом шраме…Прошедшая ночь далась Северусу очень тяжело. Тяжелее, чем Авада Кедавра, пущенная в Альбуса Дамблдора. И не только потому, что он любит другую женщину. В последнее время волшебник неожиданно для самого себя стал испытывать к Энни братские чувства. Он видел в ней маленького ребенка, младшую сестренку, о которой нужно заботиться и оберегать. Для него она была младше студентов — первокурсников Хогвартса, и эту девочку он.…Какая Веноуэру от этого выгода? Будь на месте Матисса Темный Лорд, Северуса вполне бы устроил ответ «в полученном моральном удовольствии», но основатель двух организации, испытывает душевное наслаждение не в чьих-то страданиях, а в удачно проведенных экспериментах.…Или он решил потратить бесценный материал на месть? Весьма сомнительно. Впрочем, в данном случае одно другому не мешает. Девушка проснулась, открыв глаза…

— Условие, на котором Дэвантэро Веноуэр согласился тебя отпустить, заключалось в том, что или я, или он лично должен был лишить тебя девственности — спокойным, бесстрастным голосом сказал волшебник, вставая — Я взял на себя право принять решение за тебя. Прости.

Энни показалось, что ей залепили пощечину. До чего же больно было слышать от любимого человека, от мужчины, которому ты отдалась всей своей душой и телом, от мужчины, которого ты любишь больше жизни, что он был с тобой по принуждению. Слышать, что самый дорогой и желанный человек считает проведенную вместе ночь ошибкой. Нет, девушка была не глупой, она понимала, что Северус любит Лили, что Лили — единственная, для кого есть место в его сердце, и что, возможно, именно зеленоглазую волшебницу он представлял себе на ее месте, чтобы было не так противно ее целовать.…Но…Энни молча и немного отрешенно наблюдала, как волшебник, одевшись, накидывает на себя мантию и собирается выйти из комнаты.…Все повторяется. Как тогда, в детстве. Северус уходит, оставляет ее одну, когда он ей так нужен.…Когда ей больно оставаться одной. У самой двери волшебник обернулся. Девушка отрешенно смотрела в сторону, вцепившись пальцами в край одеяла,…Серо-зеленые глаза наполнялись слезами…

Северус и без всякой легилименции понимал, о чем она думает. Она сама была виновата. Кто ее просил заключать с Веноуэром Непреложный Обет? Кто просил любить его? Кто просил вмешиваться в его жизнь?! В конце концов, Энни сама выбрала пойти с ним, она ведь не настолько глупа, чтобы ожидать от него любви? "Может, тебе лучше было бы остаться с Матиссом…" — подумал волшебник — "Он, по крайней мере, умеет быть ласковым и понимающим. Ну, или хотя бы делает вид" Вот только Веноуэр попытался бы забрать ее душу или использовал бы в качестве материала для своих экспериментов. Непреложный Обет защищал Северуса, и Энни была в безопасности только рядом с ним. Да и не мог он отдать свою сестру на растерзание Матиссу. Хотя чем он, Северус, был лучше его? Он даже не спросил девушку о ее самочувствии, не сказал банального «доброго утра»… Почему она все время плачет?! Неужели, нельзя хоть чуточку быть…Волшебник вернулся и сел на край кровати. Энни подняла на него мокрые глаза, дернувшись так, словно хотела обнять его. Северус чуть заметно кивнул, и девушка прижалась к его спине, крепко обнимая.… Так тепло.…Рядом с ним…Ее тело все еще чувствовало прикосновения волшебника, моля о повторении прошедшей ночи, губы хранили на себе поцелуи.…Пусть совсем ненадолго, пусть невзаправду, но она снова почувствовала себя его женщиной…Больше. Она почувствовала себя единым целым.

— Мы можем опоздать в Silentium Serpentes — некоторое время спустя сказал Северус — Мне бы не хотелось, чтобы мои ученики относились ко мне несерьезно

— Можно сегодня не идти? — тихо спросила Энни и сильнее прижалась к его спине, боясь, что он может уйти. Желание побыть с волшебником еще хоть немножечко перебороло даже ее детское любопытство и интерес, делая совершенно неважным вопросы о том, где, чему и кого он будет учить.

— Нет — ответил Северус, нахмурившись, остановив свой взгляд на левой руке. Закатав рукав мантии, волшебник несколько секунд смотрел на бледное, чистое, как лист бумаги, предплечье…

— Это ты сделала? — тихим, похожим на змеиное шипение голосом, спросил он, резко вставая, так, что Энни едва не упала

Девушка, непонимающе, пожала плечами:

— Я не знаю…

Волшебник угрожающе наклонился над ней, пронзая холодными, черными глазами…Энни немного испуганно, смотрела на Северуса….Он еще больше понизив голос, спросил:

— Ты разорвала душу?!

— Не знаю… — тихо ответила девушка. Волшебник был настолько близок к ней, что она с легкостью могла коснуться его губ своими губами, и это приносило некоторые мучения…

— Но… — сказала Энни, чувствуя его дыхание и свое встрепенувшееся сердце — У меня возникло ощущение.…Когда… — она запнулась, отводя глаза в сторону

— Что возникло? — спросил Северус, едва сохраняя остатки самообладания

— Ощущение, что моя душа наоборот стала целой — еле слышно закончила девушка, зажмурившись и немного сжавшись

— Значит, да. — подытожил волшебник, отходя от Энни — Ты хоть понимаешь, что ты натворила??! — Северус говорил пугающе спокойно, но было видно, что он крайне разозлен. Превосходно. Просто превосходно! Сначала Непреложный Обет, теперь душа, что дальше??!

— Это само собой получилось! — громко сказала девушка — Зато теперь никто не скажет, что ты был Пожирателем Смерти, ты можешь вернуться в Хогвартс, и тебя не посадят в Азкабан…

— Я не про Черную Метку — вздохнул волшебник — Странно. Мне казалось, что после моих дорогих учеников — гриффиндорцев меня не удивит никакая глупость. Но ты превосходишь саму себя. У тебя десять минут, чтобы собраться — сказал Северус, развернувшись так, что его черная мантия взметнулась подобно огромным крыльям…

— Не уходи, пожалуйста — взмолилась Энни, беря его за руку и, придерживая свободной рукой одеяло

Она не хотела, чтобы он так уходил.…Разозлившись на нее и оставив с чувством вины. Она вообще не хотела, чтобы он уходил.

— Ты не в состоянии сама одеться? — с легкой долей сарказма спросил волшебник

Девушка отпустила его руку. Северус спокойно вышел из комнаты, оставив Энни наедине со своими мыслями. За что он сердиться на нее? За прошедшую ночь? Все было настолько плохо? Конечно, плохо. Он хотел бы быть с Лили, а вместо нее ему пришлось провести долгие часы с ней.…Но для нее это были незабываемые часы…Девушка блаженно закрыла глаза, отдаваясь воспоминаниям.…Как же снова хочется ощутить горьковатый вкус его губ, коснуться его тела.…Пройдя в ванную комнату, Энни остановилась у небольшого зеркала, посмотрев на свое обнаженное тело. Оно было далеко от идеала. Удивительно, что у волшебника не возникло отвращения, когда он увидел ее без одежды. Подавив горькую мысль, девушка встала под струю прохладной воды…

— Прошло семнадцать минут — сказал Северус, когда Энни, одевшись, вышла в гостиную. Волшебник сидел в кресле, читая газету, а рядом только что поевший Пурди приводил в порядок свою шерстку, стряхивая с усов капли молока.

— Прости, что заставила ждать — сказала девушка и добавила, наклонившись к животному — И спасибо, что покормил Пурди — она нежно погладила котенка по густой, мягкой шерстке

— Идем — волшебник отложил в сторону газету и быстрым шагом пошел к выходу. Энни, сказав котенку «Пока, малыш», догнала Северуса.

— Мы пойдем пешком? — спросила девушка, поравнявшись с волшебником

— В Silentium Serpentes нельзя пройти пешком — ответил он — Почему я должен знать больше тебя?

— Ну…— Энни виновато опустила глаза — Мы с Матиссом всегда ходили пешком…

— Из Silentium Serpentes, но не в него.

— Да… — кивнула девушка — Туда мы трансгрессировали — она ожидающе посмотрела на Северуса

— Не знаю, что твой друг намудрил с печатью — тихо сказал волшебник — Но, как он мне любезно объяснил, если я трансгрессирую с тобой, мы попадем в один из коридоров Silentium Serpentes.

Энни понимающе кивнула, взяла Северуса под руку, ощутив внутри себя волнующее, обжигающее чувство…Сердце стало биться чаще, во рту невольно пересохло, и каждая клеточка ее души и тела рвалась ближе к волшебнику, который словно гравитационные силы притягивал ее к себе. Северус бросил бесстрастный взгляд на девушку и трансгрессировал. Они оказались в незнакомом Энни коридоре, но по его внешнему виду, она поняла, что находится внутри Silentium Serpentes. Волшебник довольно резко выдернул свою руку и пошел вперед. Длинный, узкий коридор уводил куда-то вдаль, на неровных стенах не было ни одной картины.…Этот коридор чем-то напоминал тот, по которому девушка когда-то шла, прежде чем упасть в заброшенный склад. Энни вздрогнула при воспоминании о своем страшном видении.

— Северус… — окликнула она волшебника — Ты злишься на меня?

— Да — спокойным, но холодным голосом ответил он — И Непреложный Обет я тебе тоже не простил.

— Любая сестра на моем месте поступила бы также — тихо сказала Энни, отводя взгляд в сторону и чуть сбавляя шаг

— Неужели? — медленно протянул Северус — А вот Беллатриса Лестрейндж отправила своего дорогого братца на тот свет. Ты должно быть ее помнишь? — спросил он, через секунду подумав, что, наверное, не стоило напоминать девушке об издевательствах Темного Лорда и его сторонников

— Как ты можешь говорить такие страшные вещи! — вздрогнула Энни — Но… — она остановилась — Если тебе от этого станет легче.…И ты перестанешь злиться, то можешь…

Девушка не успела договорить. К ним навстречу шел Матисс в сопровождении незнакомой волшебницы. Он тепло улыбался, в небесных глазах переплетались радость, и доброта…Энни не знала, как ей на него реагировать. С одной стороны она была обижена, и даже зла на волшебника. Девушка чувствовала себя преданной, униженной.…Но, с другой, Энни не могла так легко забыть то время, в котором они с Матиссом были друзьями.…И особенно детство, когда необычного окраса кот был ее единственным другом, был единственным, кто поддерживал ее, утешал, кто помог справиться с болью….Девушка по-прежнему была благодарна ему за это. К тому же Энни к нему привязалась, а ей было тяжело терять и забывать кого-то, даже если этот кто-то будет трижды предателем.

— Доброе утро, солнышко — Матисс обнял девушку — Рад тебя видеть. Бледное лицо Северуса приобрело зеленоватый оттенок, и он демонстративно отвел взгляд в сторону.

— Доброе утро… — ответила Энни. Она теперь знала разницу между объятиями Матисса и объятиями любимого человека, поэтому ей стало немного не по себе. Да, Матисс был очень ласковым, нежным, теплым.…Но его теплота она…Она была очень обычной, не такой…Его нежность похожа на взбитые сливки, а порой на шоколадный зефир в глазури, но…Она была не так приятна, не так желанна, а сейчас девушка и вовсе ничего не чувствовала. Разве, что горечь оттого, что ее обнимает чужой сердцу человек. Нет, ничто, ничто не заменит ей прохлады Северуса, его черных глаз, бледноватой кожи, горьковатых губ…

— Проводи, пожалуйста, мисс Дэруа до ее кабинета — попросил Веноуэр стоявшую рядом волшебницу, отпуская Энни из своих объятий — Я держу свое слово… — еле слышно добавил он, поймав настороженный взгляд Северуса

Волшебница кивнула и жестом попросила девушку следовать за ней.

— Удачного дня, Северус! — крикнула Энни

Волшебник чуть заметно кивнул. Через пару минут он остался наедине с Дэвантэро Веноуэром.

— Ну что, она была послушной девочкой? — шепнул Матисс в самое ухо Северусу, обходя его с правой стороны. Меньше чем через секунду, Веноуэр резко отлетел к противоположной стене, с силой ударившись об нее.

— Мне расценивать сие действие, как то, что тебе ужасно не понравилось и тебя до сих пор передергивает от воспоминаний о пережитом кошмаре — невозмутимым голосом спросил Матисс, вставая под нацеленную на него волшебную палочку — Или как то, что тебе в кой-то веки стали небезразличны чужие чувства?

— Я узнаю, зачем тебе это было нужно, Веноуэр — сказал Северус, не опуская палочки

— Разумеется — усмехнулся Матисс — Всему свое время. Что ж, меня радует, что это было не дело трех минут, как я ожидал.…Только не надо агрессий — голосом врача, успокаивающего сумасшедшего, быстро сказал он, заметив вспыхнувшую ненависть в черных глазах

Северус немного опустил волшебную палочку, готовый отправить в до тошноты спокойное лицо Матисса, как минимум сектумсепру.

— Вот только одного понять не могу… — разочарованно, с нотками грусти, протянул Веноуэр — Почему шедевры искусства часто попадают к тем, кто видит в них лишь бездарную мазню?

Как Энни ни старалась, она не смогла запомнить дороги, через некоторое время, потеряв счет бесконечным поворотам, развилкам и дверям. Интересно, Северус сможет ее найти? Они ведь вместе пойдут домой.…По крайней мере, девушка на это очень надеялась. От Энни не ускользнула неприязнь волшебника по отношению к Матиссу, и она грустно вздохнула про себя. Матисс…Странно.…Если раньше при виде небесных глаз юноши, его нежной улыбки, внутри нее возникало какое-то чувство.…А сердце вздрагивало, когда он обнимал или целовал ее, то сейчас по отношению к нему она не чувствовало ничего. Кроме благодарности и дружеских чувств. Ни робости, ни смущения, ничего необычного. Поцелуй…Девушка не могла вспомнить поцелуй Матисса, не могла сказать какой он, но вот губы Северуса…Их она запомнила на всю жизнь…

— Вы в порядке? — настороженно спросила провожатая, прерывая своим голосом воспоминания о поцелуях с любимым человеком….Энни вздрогнула от неожиданности и обнаружила, что стоит перед дверью своего кабинета

— Да… — смущенно ответила девушка, растеряно теребя юбку платья. Ей было неловко от того, что она вспоминала столь сокровенные, личные эпизоды рядом с кем-то. Что если эта волшебница хороший легилимент?

— Тогда займитесь работой — странно улыбнувшись, сказала волшебница — Ваш напарник вам все объяснит

До Энни, усиленно пытающейся согнать с лица розоватый цвет и успокоить рвущееся из груди сердце, не сразу дошел смысл сказанных волшебницей слов. А сердце с каждым своим ударом приносило все больше и больше мучений. Оно рвалось на волю, словно пытаясь разорвать грудную клетку, желая немедленно отправиться к своему хозяину и остаться с ним. Потому что находиться так далеко от него было невыносимо больно. Вдали от него все было каким-то не таким, теряло свои краски, звуки, очарование.…Как же хорошо, что ее истинные чувства не обрели свободу раньше, когда неизвестно была дата их следующей встречи. Неизвестно было, встретятся ли они вообще. Если бы девушка слышала свои чувства раньше, она бы просто умерла. Умерла от того, что его нет рядом. Но сейчас, сейчас ведь прошло меньше часа, почему ее душа и сердце мучаются так, словно пребывают в немыслимо долгой разлуке? Отдаленным уголком сознания, Энни поняла, что по-прежнему стоит перед дверью. Она перестала замечать действительность? Она стала рабою необъяснимых чувств?! Нет, так нельзя. Девушка, постучавшись, открыла дверь. За столом, так и норовившем сдвинуться с места, сидел…Адонис.