Бравые домохозяйки на страже семьи (джен)

Тело у миссис Уизли сработало раньше мозга. Она вскочила, а Манящие чары от шока получились настолько мощными, что неудавшуюся самоубийцу с силой вздернуло вверх и отбросило обратно, впечатав в спасительницу со всей дури.

Молли, не удержавшись на ногах, рухнула на землю, придавленная прилетевшим телом, не слабо приложившись о торчащий на поверхности корень дерева. Ее затопила боль, пару мгновений спустя сменившись на тупое тянущее ощущение в месте удара. Женщина громко охнула и раздраженно сбросила неподвижную идиотку с себя, после чего, морщась и держась за бок, выпрямилась и решительно задрала подол платья, оголив ногу.

«Так и есть, — с досадой констатировала, и ее когда-то прекрасное настроение окончательно испарилось. На казавшейся молочно-белой в летних сумерках коже наливался огромный синяк в половину бедра. — Я убью эту безмозглую кретинку, придушу собственными руками, но сначала стребую компенсацию — она меня изуродовала, мерзавка», — решила Молли, раздраженно одергивая подол и кипя праведным гневом, повернулась наконец к виновнице происшествия, которая так и лежала в траве лицом вниз, не подавая признаков жизни.

— Эй, ты, вставай, чего разлеглась, — громко потребовала Молли, легонько ткнув ее носком туфли, хотя очень хотелось пнуть от души, а потом еще встряхнуть как следует и надавать пощечин. Но незнакомка не шелохнулась и так и лежала в сгущавшихся сумерках недвижимая, словно мертвая.

«А вдруг эта балбеска и впрямь умерла», — похолодела женщина, пытаясь отогнать от себя зарождающуюся панику. Но долго бездействовать не умела, потому решительно нашарила в траве выпавшую от удара палочку и бросила в ведьму пару медицинских чар.

Поверхностное сканирование показало, что девчонка жива, просто без сознания.

«Наверное, у нее болевой шок от резкого рывка», — решила женщина, и ее злость на дуреху испарилась от невольно промелькнувшего чувства вины — ведь, может, это ее Акцио так сильно приложило беднягу. Тем временем сумерки все больше сгущались, и нужно было что-то решать. Молли, убедившись, что ведьма сильно не пострадала, все больше склонялась к мысли привести ее в чувство и оставить здесь, а самой по-тихому сбежать домой. Но никакие чары реанимации не действовали, а оставлять живого человека без сознания, лицом вниз, было как-то неправильно, на ее взгляд. Поэтому взмахнула палочкой, и тело у ее ног воспарило, плавно перевернувшись, явило изумленной женщине бледное изможденное лицо подростка.

— Моргана великая, да она совсем ребенок. Не старше моего Билла, — изумилась Молли и решительно передумала оставлять бедняжку одну. — Крок, — позвала она и перед ней возник холеный и важный домовик Мюриэль. Он оглядел поляну, зацепившись взглядом за парящее тело, и удостоил племянницу хозяйки легкого кивка, всем своим видом показывая, что не обязан ее слушать. Но Молли было не до его спеси.

— Скажи тетушке, что я хочу ее видеть, немедленно, — приказала она и, решительно подхватив тело девочки, аппарировала вслед за домовиком.

— Что такого срочного случилось, дорогая, что ты решила нанести мне незапланированный визит, да еще в такой час? — недовольно протянула Мюриэль, торопливо вплывая в гостиную, потрясая кружевными воланами на капоре и запахивая на ходу шелковый пеньюар. — Мерлин мой, это что? Ты притащила в мой дом мертвую магглу? — ужаснулась она и прижала руки к груди, увидев на диване бесчувственное тело. — Это ты ее убила, дорогая, и не знаешь, как избавиться от тела? Советую Эванеско, так будет надежней.

— Это ведьма, тетя, — как можно доброжелательней ответила племянница, — и она жива, просто без сознания. Я спасла ей жизнь, но не смогла привести в чувство. Ей нужна помощь, а я переполошу весь дом, если принесу ее к себе, когда она в таком состоянии. — И Молли коротенько поведала тетке всю историю.

— Не надо было вообще ее спасать, — недовольно брюзжала Мюриэль, кидая горсть порошка в камин. — Джонс, зайдите ко мне, — отрывисто приказала она, опустив объяснения. Вернувшись, упала в кресло и картинно заломила руки. — Это просто немыслимо, — сокрушалась старуха, — притащить в мой дом маглокровку. Надо было просто оставить ее там, они все равно живучие, как кошки. Подумать только — грязнокровка в этих стенах, на антикварном диване, я не переживу, — после чего театрально закатила глаза.

— Но я не могла так поступить, тетя, — упрямо возразила племянница, стараясь не сорваться и не нахамить вредной старушенции, — она ребенок, как бы я оставила ее там одну, в темноте, да еще и без чувств, — добавила она и невольно охнула, когда ребра внезапно прострелила боль.

— Ты что, ранена? — всполошилась та, на время забыв свои возмущения.

— Ничего серьезного, тетя, — немного раздраженно ответила племянница, — просто ушиб. Старушка, видимо, хотела возразить, но тут в комнату из камина шагнул мужчина. Но ему не дали даже поздороваться.

— О, Джонс, вы просто обязаны спасти мою племянницу, — слишком пафосно выдала Мюриэль, и, словно без сил осев в кресле, приложила к сухим глазам невесть откуда взявшийся кружевной платок. — Немедленно ее осмотрите, — капризно потребовала она, — и окажите необходимую помощь. Вы же видите, бедная девочка так страдает.

Мужчина на эту тираду только молча кивнул и послушно направился к Молли, но был остановлен решительным взглядом и взмахом руки.

— Не стоит, сэр, — ответила «девочка» и подошла к дивану, — вот ваша пациентка, а у меня только ушиб и синяк.

И пока Мюриэль громко возмущалась, на все лады костеря грязнокровок, доставляющих проблемы честным благовоспитанным волшебникам, молчаливый мужчина махал над девушкой палочкой, бросая чары диагностики. Молли рассказала ему о случившемся и вернулась к тетке, пристроившись в кресле напротив.

— Тебе нужно связаться с семьей, дорогая, — вдруг совершенно серьезно и без всяких ужимок бросила тетка, принимая обычный деловой вид. — Как я поняла, ты решила не оставлять этого ребенка на произвол судьбы. Но сегодня мы от нее вряд ли добьемся внятных объяснений — после зелий она, скорее всего, проспит до утра. Только предупреди Артура, что задержишься, а то видеть на ночь глядя твое многочисленное семейство, мечущееся в поисках матери, у меня нет никакого желания.

И Молли, внезапно вспомнив о муже, о котором в этой суматохе совсем забыла, резво побежала к камину, чтобы соврать обеспокоенному мужчине, что ее внезапно зазвала в гости приболевшая тетя, и домой она вернется не скоро, а может и вовсе придется остаться тут на ночь. Артур ожидаемо расстроился, но не возражал, да и кто бы посмел возразить его Молли.

Тем временем целитель привел пациентку в чувство, чтобы сразу погрузить в лечебный сон, после чего подошел к хозяйке дома.

— Ну, что там, Джонс? — манерно прогнусавила Мюриэль, продолжая ломать комедию и небрежным жестом указывая, куда мужчина может присесть, вновь поразив племянницу странным поведением старой кокотки.

— Случай интересный, — отрапортовал целитель, удобно устраиваясь в кресле. — Сильное магическое и физическое истощение, отсроченное родовое проклятие на имя и три месяца беременности. С ребенком, к слову, все в порядке.

— Что? — возмущенно вскинулась Молли, когда как тетка нахмурилась, задумчиво пожевав губами, — она же совсем ребенок.

— Девочке от тринадцати до шестнадцати лет, леди Уизли, — ответил мужчина. — Сложно сказать точнее, ее магию долгое время откачивали, поэтому ее развитие несколько запоздало.

Молли никогда не доводилось слышать о подобном, и она уже хотела возразить — как такое возможно? Но ее решительно перебила Мюриэль, которая, судя по серьезному виду, в отличие от племянницы, все поняла. Так что дальнейший разговор происходил без ее участия.

— Она не сказала к какому роду относится? — на прощание спросила леди Блаунт.

— Нет, миледи, — ответил мужчина, — ее психическое состояние на фоне стресса и истощения оставляет желать лучшего. Я сразу погрузил ее в сон. На столе во флаконе успокаивающее зелье. Когда девочка проснется, капните в него пять капель правдивого эликсира, три капли зелья доверия и одну болтливости. У вас будет около часа, чтобы ее расспросить. И уточните, как она планирует поступить с ребенком. Ваши зелье и мазь тоже на столе, — кивнул он Молли. — Засим разрешите откланяться. Миледи… Леди Уизли, — после чего галантно приложился к ручке обеих дам и скрылся в камине.

— Крок, подай нам чай и перенеси гостью в комнату экономки, — приказала хозяйка согнувшемуся в три погибели эльфу. — Что? — ответила она на недовольный взгляд племянницы. — Предлагаешь устроить ее в гостевых покоях? Много чести для маглокровки, а старая Хеллингс умерла уже лет двадцать как, и возражать не будет, — припечатала она, усаживаясь в кресло поближе к камину и берясь за чашку.

— Что это сегодня был за спектакль, тетя? — спросила Молли, отпивая чай. — Ваша игра на публику делает честь любой актерке второсортного театра. Никогда бы не подумала, что вы способны на подобное жеманство, — съязвила она, надеясь ее задеть.

— Не обращай внимания, дорогая, на мои выходки, — ничуть не обидевшись ответила та. — У стариков мало развлечений, и такие небольшие представления меня забавляют. Иногда просто необходимо построить из себя богатую, капризную и пустоголовую леди, тем более, когда знаешь, что твой единственный зритель под клятвой и никому не расскажет о твоих маленьких причудах. Учитывая, что я более чем хорошо ему плачу. Но оставим эту тему. Лучше скажи, ты ведь мало что поняла из нашего разговора с лекарем?

— Я никогда не слышала, что магию можно откачивать, — призналась Молли. — Как такое возможно?

— Милая, в мире магии возможно все, — грустно усмехнулась Мюриэль. — И я бы не назвала этот способ «откачивать», скорее, «делиться», как происходит у магических побратимов, только в одну сторону. Нельзя перекачать магию от одного мага к другому.

— Надо признать, что этот старый маразматик, Дамблдор, внес значительный вклад во «всеобщее благо», когда с его подачи министерство запретило ритуалистику, магию крови, демонологию, некромантию и другие магические науки, знатно подчистив общественные библиотеки. А с помощью аврорских рейдов значительно проредили частные. В наше время и при современном воспитании эти знания принесли бы больше вреда, чем пользы. Хотя, как видишь, в старых семьях еще сохранились знания предков, усиливавших свой род за счет чужой жизни и магии.

— В древние времена, Молли, — продолжила старушка, устало откинувшись в кресле и прикрыв глаза, — все маги несколько столетий воевали за территорию и магические источники. По-настоящему магически сильных мест не так много, и каждый хотел отхватить кусок пожирнее. Поэтому выигрывали те рода, где было больше детей, родственников и вассалов. Ведь война уносила много жизней, а захваченные территории требовали надежного управленца. Ну, а кто в этом качестве больше подходил, как не сын, брат или верный вассал? А, удачно отдав дочь в жены соседу, ты приобретаешь еще одного союзника. Когда все поделили, наличие большого числа родственников какое-то время еще приветствовалось, поскольку было выгодно для родственной связи с другими древними родами через брак. Это способствовало укреплению власти в местном обществе, ведь надежнее, когда на всех ключевых постах свои люди и родственники. Но потом все на десять раз друг с другом переженились, лакомые места у кормушки расхватали по своим, магическое население разрослось, а новых территорий не появилось. Естественная убыль — процесс медленный, ведь маги живут долго, а частые войны и набеги, обеспечивающие ускорение этого процесса, остались в прошлом. В итоге, излишние родственники становятся роду в тягость, поэтому их знатно подчистили за пару столетий.

— Но как же так? — не выдержала племянница. — Дамблдор говорит, что маги на пороге вымирания и принимает меры, продвигая законы, чтобы этого избежать, а вы утверждаете, что волшебники сами избавляются от родственников.

— Просто ваш Дамблдор — полукровка, и видит ситуацию только со стороны магглов, — ответила тетка с интересом склонившись к племяннице, отслеживая ее реакцию. — У него нет связи с наследием предков, хоть он и принял род. Ведь его не воспитывали в древних традициях, он не участвовал в родовых ритуалах, он даже не женат, как и его брат. Потому ему не дано понять, как все устроено у чистокровок, — философски пожала плечами Мюриэль и долила опешившей от новостей племяннице чай. — Ему не с кем бороться за титул и имущество, некого защищать, кроме себя самого.

— Возьмем сквибов, к примеру, — продолжила старушка тоном светской беседы, заботливо подвигая Молли тарелку с печеньем, тогда как племяннице кусок в горло не лез от охватившего ее возмущения. — Раньше о них заботились, не скрывали, а их одаренных потомков вводили в род боковой ветвью или вассалами. Потом их стали прятать, но их детей, в ком пробудилась искра волшебства, забирали и тоже пристраивали в род. А дальше, их стали убивать сразу после рождения или выбрасывать в мир магглов, не отслеживая их дальнейшую судьбу. Отсюда увеличение количества маглорожденных, которых местное население презирает, которые раздражают, мешают и никому не интересны. Учитывая, что магглы и маги не могут иметь детей, ведь это совсем разные виды, то все эти магглокровки и полукровки — потомки когда-то выброшенных в мир простецов сквибов, и, соответственно, родственники кого-то из чистокровных. То же самое с бастардами. Если не находили способа уничтожить их еще в утробе матери, старались убить сразу после совершеннолетия. Все еще помнят Вильгельма-бастарда, который, тем не менее, стал королем, потеснив законных наследников. Никто из древних родов не хотел такой участи для своих детей, никто не хотел борьбы за титул и богатство, поэтому от потенциальной угрозы без колебания избавлялись, — равнодушно добавила Мюриэль, невозмутимо пригубив из своей чашки. — Из пяти бастардов, что учились в Хогвартсе в мое время, до старости не дожил никто. Все они погибли в разное время от несчастных случаев, прожив после совершеннолетия не дольше месяца, — неожиданно жестко подытожила женщина, а ее взгляд затуманился, словно она увидела что-то там, в прошлом. Она, не глядя на Молли, резко покинула кресло и подошла к камину погреть руки, пока ее племянница пребывала в шоке от новостей. Магический мир, такой знакомый ей с детства, показал ей сегодня другую, неприглядную и страшную сторону. И какой бы циничной женщина не считала себя, подходящих оправданий для магического мира на этот раз у нее не нашлось.

— Так что там насчет девчонки? — спросила Молли, немного хриплым от волнения голосом, когда пауза затянулась. — Как можно откачать из мага магию?

— О, для этого есть несколько способов, дорогая, — охотно отозвалась Мюриэль и вернулась в свое кресло, когда как предупредительный домовик принес им новую чайную пару и сладостей. — Такое практикуют, когда хотят усилить кого-то в роду, хотя чаще, когда род теряет главу, а наследник еще мал. Отец, в таком случае, не может подпитывать сына, а материнской подпитки мало, особенно, если в роду есть еще дети. Тогда берут донора со стороны, но только родственника, чтобы магии совпадали, ведь обмен идет посредством родового источника. С этой целью некоторые рода и не теряют связи со сквибами, ведь именно их потомки и становятся подходящим материалом для подобного. Ребенка привязывают к роду малым ритуалом, и он до своего совершеннолетия подпитывает магией своего хозяина. Отток магии происходит постоянно, но не критично для общего состояния донора, хотя его ядро почти не развивается. В конечном итоге к своему совершеннолетию донор становится сквибом или остается слабым магом. Иные семьи откупаются от таких деньгами и снова их выбрасывают в мир простецов, а при плохом раскладе приносят в жертву родовому алтарю, ведь жизненная сила ценится в данном случае не меньше магической. Твою находку ждало бы тоже самое, но она забеременела и, видимо, от родственника, раз ее не убили, а прокляли. Она стала бесполезна как донор, ведь ребенок для развития стал тянуть магию от родителей, причем в приличных количествах, раз ей их на аппарацию хватило. Родня, что ее к магии рода привязала, сама убить ее теперь не может, чтобы откат на весь род не словить. Ведь ребенок к роду прямое отношение имеет, пока ему шестнадцать не стукнет или двадцать один, если других наследников нет, а проклясть, чтобы сама убилась — пожалуйста. От бастардов предпочитают избавляться, как я уже говорила, — добавила Мюриэль, незаметно зевнув. — Давай-ка, дорогая племянница, спать ложиться, а то я с ног валюсь, — призналась она, поднимаясь из кресла и с удовольствием потягиваясь, — завтра договорим. Ты, как я вижу, совсем ничего не знаешь. Чему тебя только мать твоя учила столько лет, да еще хвасталась твоими успехами. По всему выходит, врала, или память у тебя как решето, — со смешинками в глазах добавила старушка, забавляясь возмущенным взглядом племянницы. — Хотя, чему я удивляюсь, когда ты в живого человека манящими чарами бросила. Вообще-то, для таких целей заклинание Карпе Ректактум существует, что плавно живой объект притягивает, а не превращает его во взбесившийся бланджер. На третьем курсе проходят, или не слыхала о таком? — поддела покрасневшую родственницу тетка и откровенно хихикая направилась к двери.

— Знала, — крикнула ей в след пристыженная Молли. — Просто я не ожидала, что девчонка со скалы сиганет, и крикнула первое, что вспомнила.

— Хорошо хоть не Бомбарду, — донеслось до нее из-за двери фырканье тетки.

Выпив зелье от ушибов и смазав синяк мазью, Молли улеглась в постель роскошной гостевой спальни, от щедрот выделенной теткой для любимой племянницы, и полагала, что не сможет уснуть от множества мыслей. Но, видимо, в зелье была добавлена снотворная настойка, и женщина провалилась в сон, как только голова коснулась подушки.