Десятый (гет)

— Заключенный номер одна тысяча сто десять Малфой, Драко. Год рождения одна тысяча девятьсот восьмидесятый. Сын Люциуса Малфоя и Нарциссы Малфой, урожденной Блэк. Слушается дело номер семьсот десять — шестидесятая рассмотренная апелляция по делу Пожирателя Смерти Драко Малфоя. Сторону защиты представляет Гермиона Джин Грейнджер. Слушание проводится в полном составе. Представители Визенгамота на процессе…

Гермиона знала их имена, титулы, заслуги наизусть. Ей предстояло сегодня всеми возможными способами убедить этих людей в невиновности врага, Пожирателя. Она снова перевела взгляд на Малфоя. С тех пор как его грубо затащили в зал и приковали к креслу, он не поднимал голову, словно разглядывал сковавшие его руки тяжелые цепи. Это было по меньшей мере возмутительно! Как будто он мог кому-то навредить! Да он не смог бы даже встать с этого кресла, Гермиона видела, как его практически волокли на руках двое авроров. Он выглядел иначе, чем в последнюю их встречу. Волосы коротко неаккуратно острижены, его роба выглядела новой и даже чистой, но явно не подходящей ему по размеру. Штаны болтались на худых бедрах, а из ворота мешковатой рубашки торчало бледное плечо. Драко раздраженно дергал им, но очевидно не мог поправить ткань из-за крепко скованных рук.

— Что побудило вас подать аппелляцию, мисс Грейнджер? — Гермиона встрепенулась, а мистер Томас Каррингтон, возглавляющий обвинение, продолжил. — Что позволяет вам усомниться в решении верховного суда сегодня, спустя целых десять лет? Позволю себе напомнить уважаемым судьям, что мы вынуждены с вами, господа, заново рассмотреть дело врага магического мира, Пожирателя Смерти, совершившего как минимум три покушения на бывшего члена Визенгамота, директора Хогвартса и главы Ордена Феникса, Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора!

Каррингтон перевел дыхание, выдать такую фразу на одном вздохе оказалось нелегко.

— Интересы подсудимого сегодня представляет мисс Грейнджер, — угрюмо сказал Кингсли с трибуны министра. Накануне он долго разговаривал с Гермионой, пытался убедить ее отказаться от идеи освободить Малфоя. Он даже обещал ей посильную поддержку в зале суда, но уверял, что магическая общественность обратится против нее. Он искренне сочувствовал ей, впрочем так и не поверив в невиновность Драко за все эти годы обивания порога в его кабинет.

— Для начала я хочу попросить уважаемых судей ознакомиться с подборкой всех моих апелляций, прошений и ходатайств вместе с официальными отказами за последние десять лет, — Гермиона взмахнула палочкой, и перед Бруствером на стол рухнул ящик с бесчисленным множеством свитков.

Мазнув взглядом по фигуре Малфоя, который сидел к ней спиной, она заметила, как он снова нервно повел плечом и вздрогнул.

— Суд примет это во внимание, мисс Грейнджер, — сухо кивнул Кингсли.

— А также я хотела бы обратить внимание суда на свидетельство целителя Гарднера, колдомедика Святого Мунго, который обследовал мистера Малфоя после десяти лет, проведенных в ужасающих условиях.

Мистер Чарльз Гарднер вышел к трибуне, с которой выступала Гермиона. Его речь была краткой и содержала в основном медицинские термины. Он подтвердил плачевное состояние здоровья мистера Малфоя, подорванного плохими условиями содержания в Азкабане. Гермионе лишь оставалось покачать головой. В действительности ведь никого не волновала судьба Пожирателей, заключенных в Азкабан. Кроме нее никому не было дела до «плохих» условий в камерах.

— Вам слово, мисс Грейнджер, — министр слегка кивнул Гермионе, как бы уверяя в своем к ней хорошем отношении, несмотря на всю возмутительность ее желания защищать очередного Пожирателя. Этот кивок был уже десятым на ее счету, и надо было отдать Кингсли должное, он ненавидел всех их одинаково, не делая какого-то исключения для Драко Малфоя, даже фамилия которого вызывала нервный тик у большинства магов.

Гермиона, встав со своего места, нервно оправила строгую юбку и вышла вперед, позволив себе скользнуть взглядом по лицу Драко. Она успела заметить, как он тут же опускает глаза, чуть отворачиваясь.

— Прошу суд обратить внимание на Омут номер один, — она указала палочкой на заранее подготовленный омут, ее собственное нововведение, размер которого увеличивался на глазах, ровно настолько, чтобы все судьи разом могли увидеть изображение. — То, что вы увидите сейчас, — подлинное воспоминание подсудимого, полученное мною в ходе нашей встречи в Азкабане. Прошу вашего внимания.

— Драко, открой, это я.

Юный Драко Малфой, одетый в черную парадную мантию Пожирателя Смерти, распахивает дверь. В просторную светлую комнату входит Нарцисса, ее лицо еще более белое, чем обычно, а глаза красные.

— Драко, послушай, — ее голос охрипший, слабый.

— Ты не скажешь мне ничего нового, матушка, — сквозь зубы шипит он, опасливо выглядывая в коридор. — Лучше уходи.

— Драко, я всего лишь хочу сказать, что буду рядом, — всхлипывает Нарцисса. — Прошу тебя, будь храбрым мальчиком, каким ты всегда был!

Она берет его лицо в дрожащие ладони, Драко медлит какую-то долю секунды, но все равно отворачивается.

— Зачем ты говоришь мне все это, если у меня нет выбора, нет, и никогда не было. Эти слезы не доведут до добра, мама. Приведи себя в порядок, если не хочешь еще одно Круцио за неподобающий внешний вид!

Драко достает из кармана белый платок, сложенный треугольником, и подает его матери, почти незаметно сжимает напоследок ее руку и выходит из комнаты быстрым шагом.

Возле двери он вдруг останавливается и, стоя к матери спиной, глухо окликает ее:

— Матушка, поверь, я бы сделал что угодно, чтобы избежать этого. Ведь мы обречены в любом случае. И неважно, кто победит.

Нарцисса всхлипывает, закрывая лицо руками.

— Пути назад нет, милый, — глухо отвечает она. — Отец в немилости, его жизнь полностью в твоих руках. У нас с тобой действительно никогда не было выбора.

По глади омута прошла рябь, и изображение сменилось.

Около сотни Пожирателей, все в черных парадных мантиях, стоят словно застывшие статуи в огромном зале мэнора. Малфои в самом центре. Нарцисса едва стоит на ногах, глаза красные, лицо еще более осунувшееся, чем в предыдущем воспоминании. Люциус держит подрагивающую руку на плече сына. Он выглядит уставшим, больным и измученным.

— Я так горжусь тобой, сын, — шепчет он Драко на ухо, того заметно передергивает.

Вдруг все приходит в движение, черные фигуры расступаются и склоняют головы перед Лордом в серой мантии, который смотрится светлым пятном на фоне Пожирателей.

— Драко, Драко, мальчик мой, выйди вперед, склонись перед своим повелителем! — его голос сипит, источает яд.

Младший Малфой выходит вперед, его походка твердая, решительная, но в глазах плещется паника. Тем не менее он поднимает взгляд и смотрит прямо в лицо Лорда. Волдеморт обнимает его костлявой рукой, театрально зажмурив глаза. Его рот искривляется в деланной улыбке.

— Твоя матушка все глаза свои выплакала от радости, верно? — длинные пальцы проводят по светлым волосам Драко. — Или ты больше не рада дорогому гостю, Нарцисса, дорогая? Круцио!

Взмах палочки, и Нарцисса падает на пол, с глухим стоном обхватывает свою голову руками и сотрясается от беззвучных рыданий. Люциус делает шаг назад от жены, а Драко отчаянно кусает губы, но не двигается с места.

— Какой умный мальчик!

Волдеморт резко разворачивается, направляет палочку на Драко, нараспев проговаривает слоги длинного заклинания.

Тело младшего Малфоя вдруг взмывает в воздух, сопровождаемое одобрительными взглядами Пожирателей. Он бьется в агонии, кричит что-то нечленораздельное, голова безвольно болтается, а торс неестественно выгнут, руки заломаны за спину. Лорд подходит к нему и тихо смеется.

— Ты мой.

Драко падает на пол бесформенной черной грудой, Волдеморт склоняется и берет его за руку, и вдруг Малфой издает истошный крик, несколько Пожирателей даже прикрывают уши. По его руке тонкими струйками стекает кровь, невидимые ножи вырезают Метку на бледной коже.

На этом моменте воспоминание оборвалось, темная гладь омута подернулась густой дымкой.

Гермиона нерешительно подняла взгляд на Драко, изо всех сил кусая нижнюю губу. Казалось, он пребывал в каком-то оцепенении, застыл, схватившись за жесткие подлокотники, а в глазах плескался неподдельный ужас.

В зале повисла напряженная тишина. Никто не решался ее прервать. Министр ошеломленно разглядывал подсудимого, остальные судьи нерешительно переглядывались.

— Вынужден снова напомнить уважаемым судьям, — мерзко вежливо пропел Каррингтон, который первым пришел в себя, — что мистер… Малфой отбывает пожизненный срок в Азкабане за три покушения на жизнь Альбуса Дамблдора по предварительному сговору, а также за соучастие в его убийстве. Мы с вами увидели сейчас печальный конец семьи последователей Волдеморта, перед глазами остальных дрожащих перед ним тварей. То, что подсудимый боялся Темного Лорда, не оправдывает его ни в коей мере.

За спиной Гермионы, возмущенно слушавшей речь Каррингтона, звякнули цепи. Она резко обернулась. Драко прожигал говорившего взглядом, тяжело дышал и пытался встать с кресла. Но это было бы невозможно даже без оков, он был слишком слаб.

Гермиона посмотрела на него со всей строгостью, на которую только была способна. Она слишком хорошо знала, что опаснее Каррингтона здесь только сам Драко, который запросто может все испортить.

Однако, под ее взглядом он вроде слегка успокоился.

— Мистер Каррингтон, — Гермиона сделала несколько решительных шагов вперед, совсем как Драко в своем воспоминании, — все мы, и вы в том числе, боялись даже произнести имя Волдеморта, даже те, кто ни разу не видел его лично. Как вы можете говорить о трусости человека, ради своей семьи шагнувшего навстречу своим страхам, боли и смерти? Что бы на его месте сделали вы?

— Я бы нашел способ помочь Ордену, даже находясь в цепких руках врага!

Патетики ему было не занимать. Гермиона отметила про себя, что хуже фанатика может быть только фанатик-герой войны, безумно гордый собой. Она сдерживалась изо всех сил.

— Не всем посчастливилось родиться такими героями, как вы, мистер Каррингтон, — она спрятала улыбку, чуть опустив голову. — Однако я знаю лично лишь троих людей, которые могли прямо смотреть Лорду в глаза. И это Альбус Дамблдор, Гарри Поттер и Драко Малфой.

Зал Визенгамота номер десять весь пришел в движение. Некоторые повскакивали со своих мест, что-то крича, отчаянно жестикулируя. Министр пытался успокоить поднявшийся вдруг ураган, но ему пришлось сначала заняться Каррингтоном, который вдруг выхватил палочку и направил на Гермиону. А она тем временем улыбалась своей небольшой победе, скрестив на груди руки. Экспеллиармус Кингсли, и палочка Каррингтона у него в руках, это было даже больше, чем она ожидала. Она тихо засмеялась, наблюдая эту сцену.

За ее спиной Драко Малфой пытался справиться с душащими его непривычными эмоциями, он тяжело дышал, грудь словно сковало железным прутом. Его бледные сухие губы, трескаясь, пытались вспомнить, каково это — улыбаться.