Наша Маша (гет)

Нам, наконец, открывают ворота, и я, пытаясь скрыться за Дэрилом, который может похвастаться самой широкой спиной среди присутствующих, зажимаю рот уже обеими ладонями. Нет, мне определенно не нравится здесь! Мне не нравится вонь, которой я уже успела пропитаться насквозь, мне не нравится грязь, покрывающая мою одежду и тело, мне не нравятся, да что там, меня просто ужасают ходячие, которые могут убить меня, а теперь берет оторопь еще и при виде самого настоящего трупа Акселя у наших ног. Нет, только распрощаться со скудным завтраком, состоящим из шоколадки, прямо на него мне не хватало для полного завершения образа. И так косятся.

Как ни странно, встреча с Диксонами проходит без объятий. Глен зло смотрит на Мэрла, Хершел едва заметно улыбается, Бет хлопает полными слез глазами, Кэрол пытается прожечь на Дэриле дырку взглядом, Мишонн делает вид, что ей все равно, а Карл не отводит от меня глаз. Да, мальчик, бывают в этом мире вещи пострашней ваших ходячих. И голодная, испуганная, ни черта не понимающая я — самый лучший тому пример. Так и хочется показать язык нахальному пацану с издевательским прищуром, но Мэрл в очередной раз пинает меня в сторону входа в здание, и мне остается лишь покориться.

Все вокруг мечутся, мужчины уносят тело Акселя, а Мэгги молча ведет меня, у которой все, видимо, на лице написано, в туалет, откуда я возвращаюсь даже без большого шока — у нас на вокзалах и похуже бывает, тут хоть убирают. Кто-то что-то говорит и задает какие-то вопросы, а у меня уже кружится голова и хочется снова кричать. Куда-то туда, в очень высокий потолок этой серой, темной и грязной тюрьмы. Хватит! Достаточно! Мне надоело! К черту вашего Дэрила, я не готова ради него жить тут! Верните меня обратно! Домой!

Но мою беззвучную мольбу, само собой, никто не слышит, а повторять просьбу вслух я не рискую. И без того стою посреди блока в почти совсем уже разорванных носках, от которых не может отвести полного жалости взгляда Бет, и в грязной, уже, наверное, совсем не розовой пижаме, привлекающей внимание Рика, кажется, зависающего при виде зелено-черно-красных разводов на моем животе. Я машинально жмусь поближе к нервно дергающемуся при моем приближении Дэрилу и скромно опускаю глаза, надеясь вызвать жалость своим видом.

— Кто это? — прервав ругающегося с Диксонами Глена, указывает Рик на меня, и все замолкают, наверное, сообразив, что от только посмеивающегося Мэрла им все равно уже не избавиться.

— Чупакабра, — хмыкает тот, после пинка брата начиная отматывать от своего протеза лезвие — демонстративно разоружаясь перед тюремными.

— Та самая? — с каким-то нездоровым интересом переспрашивает Граймс, изумленно приподнимая брови и глядя на резко мотнувшего головой Дэрила. — И откуда она тут взялась?

Мэрл начинает пространно рассказывать о спасении меня среди леса, причем сразу от десятка ходячих, если я все правильно успеваю переводить, а Рик все более подозрительно поглядывает в мою сторону, явно не понимая, с какой стати он еще и меня здесь оставить должен. Эй, ребята, мы так не договаривались! Они же не выгонят слабую девушку в лес? Одну? Это же верная смерть! Не могут они так! Вы так не можете, не можете, поняли?

Точно так же считает и Хершел, уже начиная уговаривать Рика не принимать поспешных решений, остальные тоже вполне благосклонно относятся к идее не прогонять меня, правда, судя по слишком частому упоминанию Вудбери и Губернатора, мысль, что я очень тайный шпион Блейка, их не покидает. И Мэрлу, который со смехом сообщил, что если бы такое чудо жило в городе, то он бы точно заметил, если не меня, так мою грудь, особо доверять никто не спешит.

— Но обыскать ее точно надо! Могу помочь с этим! — судя по брошенному на меня взгляду, облизанным губам и уже протянутым рукам, я становлюсь просто великим знатоком английского языка, все правильно понимая и снова шарахаясь в сторону Дэрила.

Но, ставший еще более замкнутым и недобрым в компании своих друзей, мой любимый охотник откровенно отпихивает меня от своей тоже не самой чистой тушки, и я уже даже не обращаю внимания на то, что Рик одергивает Мэрла и, кажется, почти согласен меня оставить. Мне уже плевать на них всех. Какого черта тут происходит? Почему Дэрил меня стыдится? Нет, ну я, быть может, и не королева красоты и вообще сейчас не в лучшей форме, но такое вот пренебрежение меня категорически не устраивает. Особенно на фоне его сериальных обнимашек и прочих милостей со всякими чересчур молодыми Бет и слишком старыми Кэрол. Да им до меня!

Хершел мягко интересуется, откуда меня к ним занесло, и все затихают в ожидании ответа. А я, опуская взгляд на торчащий из порванного носка палец с ярко-красным педикюром, вовремя вспоминаю о том, что, увы и ах, нахожусь тут не в тщательно и любовно выпестованном образе Марисабель, и пожимаю плечами.

— Я не знаю. Я просто… просто… — проклинаю свою забывчивость и стараюсь не произнести так и просящееся на язык сообщение о том, что я прыгала и допрыгалась, то есть потерялась.

— Потерялась? — подсказывает мне бледная Мэгги, которая, насколько я помню, недавно побывала в лапах Губернатора и все еще отходит от якобы попытки изнасилования, что лично я при просмотре за большую трагедию не сочла.

Правда, сейчас в голову закрадывается не очень приятная и совсем не свойственная мне мысль о том, что я могла и заблуждаться. Оно там всё на экране казалось ерундой, которую можно пережить без проблем, насмешливо улыбаясь пухлыми губами, подмигивая огромными голубыми глазищами и небрежно поправляя копну белоснежных волос. А на деле как-то совсем уже не весело. Я быстро-быстро киваю и снова замираю, попытавшись для поддержания образа совсем скромной девочки поколупать тем самым, все равно торчащим уже наружу, пальцем бетонный пол. Холодный и очень царапающий мою нежную кожу.

— И где твоя группа? Где ты жила? Почему ты так одета? На вас напали? Люди? Ходячие? — очень медленно, после каждого вопроса внимательно вглядываясь мне в глаза, чтобы уловить там искру понимания, спрашивает Рик.

— Все умерли, — выдыхаю я, понимая, что таким образом смогу самыми простыми и знакомыми мне словами создать себе легенду и вызвать к своей персоне столь необходимую сейчас жалость. — Ходячие! Много! А я сбежала.

Улыбаюсь, счастливая тем, что, наконец, веду нормальный диалог, не зря я все-таки считала Граймса хоть и старым, но очень умным человеком, в сравнении с, прости красавчик, Дэрилом. Бросаю на последнего жаждущий одобрения взгляд и натыкаюсь на скривленные губы. Оглядываюсь на остальных, изучающих меня точно так же недоверчиво и вдруг понимаю, что меня все еще вполне могут турнуть отсюда. Прямо туда: за ворота, к толпе ходячих, Губернатору, голоду, холоду и просто страху. Они такие! Вон, Тайриса с друзьями уже выгнали один раз; чувака с оранжевым рюкзаком, который пережил своего владельца на целый сезон, не подобрали; Мишонн чуть Блейку не выдали; Кэрол оставили на дороге; а потом и вовсе полсезона отчаянно пытались сбежать друг от друга в разные стороны, словно всю жизнь о подобном мечтали.

— Вы же поможете мне? — повторяю я волшебные слова, которые даже на Диксонов подействовали, обводя глазами небольшую побитую жизнью группу, и чуть не плачу, не зная, как доказать свою полезность.

А что я могу сказать? Что я умею делать? Я пою неплохо, но, покосившись на Бет, решаю умолчать об этом: девица и без того мне потенциальная соперница, не стоит ее еще и этим злить. Мы поделимся по-честному. Ей песни, мне Дэрил, и никто не в обиде. Я немного умею готовить, ну, во всяком случае, кашу кое-как точно сварю, а на гурманов они не похожи, но, взглянув в сторону подпирающей стену Кэрол, я глотаю и эти слова, не решаясь позариться на ее обязанности, а то прирежет темной ночью и сожжет ко всем чертям, заявив, что я была заразная. Я мило улыбаюсь совсем уж мрачной Мишонн, с которой точно не могу потягаться по физической форме, и даже не смотрю в сторону Мэгги: убивать ходячих так, как она, и удовлетворять Глена — тоже явно не мое.

Зато я много ем и люблю поговорить. Готова любить Дэрила, если он помоется и прекратит смотреть на меня, как на таракана. Могу украшать их мрачный мир своей неземной красотой. Когда-то давно ходила на курсы оказания первой помощи, правда, при виде серьезно порезавшейся подруги грохнулась в обморок, и помогали в итоге мне…

— Я не убивала людей. И я убила одного ходячего, — наконец вздыхаю я, честно-пречестно глядя в лицо шерифа, который совсем скоро превратится в счастливого фермера.

— Я видел, — вдруг улыбается он и устало кивает. — Свободную камеру тебе кто-нибудь покажет. Позже поговорим обо всем подробней.

— Как тебя зовут? — интересуется Хершел, улыбаясь мне отеческой улыбкой в ответ на мою уже совсем счастливую — меня не выгонят!

— Машаблин ее зовут, — помогает мне Мэрл и снова пинает в спину, даже не догадываясь, что у меня от его кулака там уже, наверное, синяк огромный зреет. — А мне камеру кто покажет? Кстати, я согласен и не на свободную, а на одну из тех, где…

— Заткнись, — тут же встает Дэрил на защиту дам группы, которых его старший брат обводит маслянистым взглядом, не обращая внимания на сжавшего кулаки и пробормотавшего что-то о том, что он ведь говорил, Глена.

Обо мне забывают все, кроме Кэрол, уводящей меня в одну из камер и сообщающей, что они попытаются найти мне какую-то одежду. Она говорит, явно думая о чем-то другом, и при звуках крика младенца тут же выходит, оставляя меня совсем одну. Я креплюсь мыслями о том, что при первой же возможности узнаю место жительства Дэрила, чтобы потом подобраться к нему поближе, может быть, договорившись с кем-то поменяться камерами. Но даже эти планы — совсем неискренние. Я, наконец, обреченно признаюсь сама себе, что мне плевать на все и на всех. Сажусь на грязный матрас и, несмотря на усталость, даже не представляю, как здесь можно спать. Противно же! И тоже чем-то воняет. А вдруг здесь есть вши, блохи, клопы, клещи и прочая зараза?! И почему вдруг? Точно есть, как минимум, у Дэрила, если Мишонн, конечно, не шутила.

Я подскакиваю с койки, хватаюсь за свою сбившуюся во что-то ужасное рыжую шевелюру и пытаюсь нащупать там прыгающих вшей — а голова уже начинает чесаться. Вслед за ней чешется все тело, и я мысленно обещаю себе перед первым актом величайшей любви с Дэрилом провести его полную санитарную обработку, облив всеми дезинфицирующими средствами, которые только получится найти. Тем более, судя по его поведению в сериале, времени у меня на сбор всевозможных шампуней от вшей, спреев от чесотки и противоблошиного ошейника, достаточно. Лет десять, как минимум. До первого поцелуя. Хорошо, что я такая молодая.

Интересно, а он как будет выглядеть через столько лет? Хм, кажется, я нашла способ его соблазнить. Нужно всего лишь намекнуть мужику, что если он сейчас не решится на лишение невинности меня и себя заодно, то со временем на него уже никто не позарится. Хотя нет. Не сработает. Может, он и правда того? Ну, совсем не того? Рика, в общем, любит? Иначе как еще можно объяснить его вопиющее безразличие к моей груди и прочим прелестям? Даже не взглянул ни разу…

— Можно? — зачем-то уточняет Бет, уже зайдя в камеру, и протягивает мне ворох какой-то одежды грязно-синего цвета.

— Что это? — разворачиваю я тюремную робу необъятного размера и не понимаю, что мне с этим делать — на тряпки что ли пустить.

— Это тебе, — улыбается девчонка, которая младше меня всего на пару лет. — Надеть.

— Спасибо, — хлопая наливающимися слезами глазами, прижимаю я одежду к себе и внезапно понимаю, что в таком наряде мне даже явно не очень разборчивого Мэрла не соблазнить.

— Мне так жаль… — бормочет Бет и вдруг обнимает меня своими тонкими ручонками, всхлипывая вместе со мной. — Мне так жаль твоих друзей, Машаблин.

— Да. Да. Спасибо, — ошарашено киваю я, провожая застывшим взглядом выходящую девушку, и машинально опускаюсь на уже не так сильно пугающий матрас — выбора-то нет.

Озарение приходит молниеносно. Правда, как всегда, не вовремя, то есть с жутким опозданием. Черт, у меня же якобы сегодня ночью погибла целая толпа близких людей, а я там улыбалась, лучась весельем, когда сообщала об этом. Что ж, будем надеяться, что это все было списано на пережитый мной шок, и меня никто не счел слишком жестокой, безразличной или вообще опасной маньячкой. На всякий случай нужно будет запереться на ночь. Вот только тщательно изученная мной дверь камеры никакого засова изнутри не имеет, что, в общем-то, логично: зачем пленникам запираться?

Нужно будет хотя бы проволоку какую-то отыскать, заодно попытавшись объяснить Рику всю правду о необходимости запирать двери в столь сложные времена. Заодно и от будущих проблем их, неразумных, спасу.

Я торопливо, забившись в угол и оглядываясь на даже ничем не занавешенную дверь, стаскиваю с себя пижаму частями, чтобы не обнажать слишком большие участки тела, и переодеваюсь в робу, которая на мне даже слегка висит. Устало возвращаюсь на койку, допиваю свою минералку, машинально жую подозрительный крекер, принесенный мне Бет вместе с одеждой, и с мыслями о том, что нужно осмотреться, найти тут кухню и вспомнить путь до туалета, закрываю глаза, перед которыми проносятся совершенно невероятные варианты перевода слова «проволока» на английский язык. А вдруг, заснув здесь, я проснусь уже дома?