Умирая, скажи... (гет)

Устало глянув на часы и отметив, что до закрытия осталось всего пять минут, Джордж подошел к карликовым пушистикам, чтобы закрыть их на ночь тряпкой. Сейчас он был один — послезавтра Рождество, и Рон сбежал домой пораньше, наказав и брату долго не оставаться, но Джордж его не послушал. Когда он переставлял непонятно кем оставленную на подоконнике коробку забастовочного завтрака, колокольчик вдруг призывно звякнул, оповещая о прибытии гостя.

— Фух, успел! — воскликнул какой-то вихрастый мальчишка, часто дыша. На его губах играла ехидная усмешка. — Эй, Фред, продай мне полный забастовочный завтрак!

— Джордж, — почти бесстрастно ответил ему рыжий, направляясь к кассе, держа в руках забытую на подоконнике коробку.

— Да какая мне разница, я все равно вас путаю! Хотя, тогда можно вас обоих звать Форджами! — мальчишка будто специально изгалялся, хохоча так, словно сморозил дико умную шутку. — А это правда, что один из вас умер?

— Один галеон и три сикля.

Ни одной эмоции. На лице Джорджа не дрогнул ни один мускул.

— Ого, чего так дорого-то?! Ты что обиделся? Да ладно тебе, ну подумаешь, назвал Фредом — невелика беда — вас наверняка постоянно путают! Давай хотя бы за галеончик, а?

— Один галеон и три сикля и проваливай поскорее, мы закрываемся.

— Так, значит? — прищурившись, прошипел паренек. — Ну ладно, лови. Хотя, я тут понял… — его голос как будто кто-то смазал приторно-сладким ядом, — вас теперь легко отличают, да? Ты без уха, а он попросту мертв!

Хохоча во все горло, мальчишка схватил свою коробку и выбежал из магазина, заставив колокольчик в очередной раз звенькнуть, на этот раз оповестив об уходе гостя.

Джордж стоял, уперевшись выпрямленными до упора руками в стол и опустив голову. Острые плечи сильно выделялись, делая его еще более худым и угловатым, чем он был.

Фред. Да как он посмел?!

Братья-близнецы Дред и Фордж. Давно его так никто не называл, и вот опять…

Зайдя в спальню, Джордж заметил, что Анджелина быстро спрятала какое-то письмо, как только увидела его на пороге. На ее лице тут же появилась несколько натянутая (а может Джорджу это лишь показалось) улыбка. Заметив, очевидно, свой промах, его жена поспешно стала объяснять, что это письмо от Кэти, просто он зашел слишком внезапно, а она, от неожиданности испугавшись, инстинктивно спрятала письмо.

Ничего не ответив, Джордж разделся и молча лег в кровать, накрывшись тонким одеялом. Когда Анджелина подползла к нему и обняла его, он не отстранился, но и не обнял жену в ответ, предпочитая оставаться безучастным.

И даже несмотря на сегодняшнее потрясение, Джордж довольно-таки быстро уснул…

Он стоял перед зеркалом, завязывая галстук, как вдруг отражение задорно ему подмигнуло и даже приветственно махнуло рукой. Джордж нахмурился, а отражение наоборот улыбнулось и заговорило:

— Ну приветик, братишка! Не ожидал, да?

Джордж практически потерял дар речи:

— Фред?..

— Да, Джорджик. Ну что брат, посмотри на себя, кем ты без меня стал. Ты будто и не шутил никогда! Ну да, мне вечно приходилось за двоих шутки придумывать, благо ты хоть соображал быстро и умел подхватить. Твоя внешность сейчас отражает твой внутренний мир: такая же темная, острая и безрадостная, как и твоя душа…

— Фред… — еле слышно прошептал Джордж, делая маленький шаг от зеркала.

— Ты лишь моя тень. Вечно ты прятался за моей спиной, вышучивая лишь мои шутки, а теперь все увидели, какой ты на самом деле!.. Джорджик-Форджик — кислая мина. Еще и девушку мою забрал, да ты просто…

Джордж внезапно проснулся, тяжело дыша. Проведя рукой по длинным мокрым волосам, он сел на кровати, задыхаясь от нахлынувших чувств. Сон. До жути нереалистичный сон. Но оттого не менее неприятный…

Внезапно в голове Джорджа всплыло воспоминание, как они с Фредом, смеясь, закидывали маленького Ронни садовыми гномами, пока он, вопя и улюлюкая, бегал от них по всему огороду.

Фред.

Вскочив на ноги, Джордж, пошатываясь, ушел на кухню, где достал себе стакан и бутылку огневиски, после чего подумал и убрал стакан обратно. Оказавшись в гостиной, он опустился в кресло песочного цвета, откупорил бутылку и жадно отхлебнул, даже не поморщившись, несмотря на разлившийся внутри тела жидкий огонь. После он отхлебнул еще. И еще.

Когда, наконец, неприятные чувства после сна рассеялись, уступив место дымке в голове, Джордж почувствовал, что не так уж сильно зеркало и ошибалось. Он потихоньку начинал перебирать в голове дорогие воспоминания, ощутив готовые навернуться на глаза слезы. Он теперь один. Он один после смерти Фреда. И Анджелина… Он любил ее, по-настоящему любил свою Джелли — так он ее называл лишь у себя в голове, и еще ни разу не сказал ей этого вслух, опасаясь. Чего? Он и сам толком не знал.

Через два года после Битвы за Хогвартс, то есть спустя два года полнейшей апатии, из которой никто не мог его вытащить, Джордж вдруг пришел к Анджелине. Наверно от отчаяния. Он любил ее еще со школы, но в такой ситуации все его чувства к ней притупились. Да и он понимал, что Джелли, скорее была девушкой Фреда: на шестом курсе именно Фред пригласил на бал Джонсон (пусть и несколько необычным способом), а Джордж укорил себя за излишнюю тормознутость, посмеявшись и быстро забыв об этом случае. Однако, очевидно, он его не забыл, а похоронил в себе. Закопал как можно глубже, но все-таки не забыл.

Глоток, и легкие обожгло болью, которая быстро рассосалась, принеся за собой… Джордж не понял, что же она за собой принесла. В голове снова вспыхнул рой светлых воспоминаний, отравленных настоящим.

Он ненавидел себя. Ненавидел за то, что выжил, когда Фред погиб. Так не должно было произойти, однако произошло. Безумно улыбнувшись, Джордж в очередной раз приложился к бутылке, теряя из глаз остатки осмысленности.

Наконец-то… Наконец-то он позволил своим мыслям течь свободно впервые с тех пор, как пришел на порог Анджелины и сходу сделал ей предложение. Он думал так будет проще, легче, думал это поможет. И это правда немного помогло. Анджелина отчего-то согласилась, и вскоре Джордж перебрался с невестой из своего магазинчика, где жил, упиваясь горем, в дом на окраине Лондона.

Свадьбу они сыграли практически сразу, и на ней Джорджу казалось, что все лишь стараются быть счастливыми, показно и фальшиво улыбаются… или же это Джордж лишь пытался быть счастливым, сам сгорая изнутри?.. Он осознавал, что предпочел бы остаться один, чем проводить время так, но нет, он не мог оторваться от Анджелины. Он даже и не понимал, как сильно соскучился по ней. Как он нуждался в ней. Когда они переехали в свой дом, он перестал пить, перестал размазывать свое горе по лицу — начал шутить, ухаживать за своей Джелли, занялся магазином — начал снова жить. Но единственное, он не успокоил свои мысли. Периодически то тут то там в его голове возникали сомнения. Сначала он не мог отпустить Фреда, потом ему все казалось, что Анджелина осталась с ним только из жалости или же просто он — наилучшая замена Фреду. Даже все совместные фотографии он воспринимал как фото Анджелины с Фредом, а не с ним — с Джорджем. Несмотря на то, что он никогда не путал себя с братом на фотографиях, в этом доме ему казалось, что отовсюду на него смотрит Фред, улыбается ему, подмигивает, машет. Он чувствовал себя лишним, накручивал себя, уверенный, что будь Фред жив, то Джелли точно осталась бы с ним, ведь…

Глоток.

…ведь он и правда из них двоих всегда был вторым…

Внутренности сорвало. Джордж ненавидел себя. Он безумно любил брата и чувствовал, как дико изменилась его жизнь, когда его не стало.

Одиночество. Боль. Разрушение. Ему не хватало его. Часто Джордж ловил себя на мысли, что он разговаривает с зеркалом, ожидая от брата ответа. И глядя на то бледное, исхудавшее, потерянное существо, глядя на опустошенно смотрящее на него отражение, Джордж думал, что и брату так же плохо без него, не осознавая, что в зеркале он видит лишь себя.

Разговоры с самим собой стали тогда делом обыденным, одиночество стало само собой разумеющимся, потому что он не мог смотреть семье в глаза, ведь и они никогда этого не делали. Молли осунулась, и как только в доме появлялся Джордж, начинала плакать. Когда его не было рядом, она делала вид, будто близнецы вдвоем живут в магазинчике, но когда Джордж приходил один, правда била в глаза, приходилось ее принимать, и обычно Молли не сдерживала своих слез, не понимая, что сыну оттого только больнее. Потому он предпочитал одиночество, которое скрашивал только Рон, решивший помогать брату в магазине. Иногда они шутили, и Джордж порой улыбался, тут же говоря что-то вроде: «Фред, ну ты слышал, наш Ронни шутить научился!» — оборачиваясь в пустоту, и вновь захлопываясь в себе, вешая снаружи еще больше замков, чем было раньше, когда ответом ему была тишина.

Он. Не. Мог. Без. Фреда.

Безотвратимо страдая от своего одиночества, Джордж, который не был никогда один, попросту начал угасать. Ломаться. Он разбился на кусочки в ту секунду, когда осознал, что остался один.

И сейчас… Он ненавидел себя за такие мысли. Он жутко скучал по Фреду, но точно так же осознавал, что зеркало из сна сказало правду: он всегда был лишь его тенью. Шикарно сделанной, ничуть не отличающейся от оригинала, но тенью. Все разговоры первым начинал Фред, все шутки начинал именно Фред, а Джордж лишь подхватывал их, все сначала обращались сначала к Фреду, Фред был более харизматичным, да он вообще всегда и во всем был более… Эти мысли давно отравляли голову Джорджа, и он ненавидел себя за это. Он думал, что предает этим Фреда, и это разъедало его изнутри куда больше, чем одиночество. Одно дело не быть рядом с человеком, без которого не можешь, и совсем другое — предавать его.

Глоток. Пальцы сжались на почти опустевшей бутылке так, что костяшки побелели от напряжения. Глоток. Джордж готов был взорваться. Он чувствовал, как негативные эмоции, ненависть к себе, к обманывающей его в последнее время Анджелине разрывают его. Лишь на днях, когда она сказала, что пойдет погуляет с Кэти, он через полчаса встретил Бэлл в Косом Переулке, которая ничего не знала о назначенной встрече с подругой, да и у нее были другие планы — она торопилась скорее домой. Может Джелли обманывала его всегда? Может она и правда пользуется им, представляя, что рядом Фред? Или лишь жалость двигает ей?..

Джордж и не замечал, что его мысли ходят кругами, он слишком долго все это в себе держал.

Вспомнив сегодняшнего парнишку из магазина и его: «Ты без уха, а он попросту мертв!» — Джордж вдруг не выдержал. Из его груди вдруг вырвался душераздирающий крик, в который он вложил все свои переживания и боль. От такой тоски хотелось лезть на стены и выть, выть, выть, заходясь после в безудержном кашле.

Фордж! О да, он больше не Джордж, но он никогда не станет Фредом, не заменит его, потому он лишь Фордж!..

Еще один крик нарушил тишину комнаты. Глоток. Захлебывающийся звук, кашель, хрип и внезапно смех. Сиплый, неприятный, злой… полный горечи и обиды.

Свадебная фотография. Красивая Анджелина в белом платье, Джордж в элегантном костюме, его длинные волосы, чтобы скрыть ухо — точнее его отсутствие, и Чарли, а не Фред за спиной жениха. Все не так — все лишь ирония. Зарисовка. На месте жениха должен был стоять не Джордж, а Фред, а вместо Чарли — сам Джордж, и лишь Анджелина оставалась на своем месте прекрасной невестой.

Крик. Фотография летит на пол. Осколки повсюду и испуганный женский шепот от двери:

— Джордж?..

Схватившись за голову, он поднял безумный взгляд на жену. Она стояла в одной ночной сорочке, испуганно глядя на него, боясь сделать даже маленький шаг. Таким она его еще не видела. Ни разу.

— Джордж, милый?.. — маленький шажок.

Совсем потеряв разум, Джордж вдруг опрокинул остатки огневиски себе в глотку и, обернувшись к ошарашенной жене, ядовито прошипел:

— Что, не нравлюсь? Не меня ждала — Фред ведь не такой, верно?

— Но…

Джордж не дал ей сказать и слова, медленно приближаясь к жене, искавшей в его лице остатки осмысленности происходящего:

— Что, милая, каково тебе меня каждый день обманывать? Я видел Кэти. Вы не виделись с ней уже месяц, верно?

— Я как раз хотела… — запнувшись под пристальным взглядом Джорджа, Анджелина вдруг осмелела. — Да, я обманывала тебя, но…

Он вновь не дал ей договорить, ведь все, что он хотел услышать, она уже сказала.

Джелли, его Джелли обманывала его, а он ей доверял, как никому; она единственная, кто действительно помог ему выбраться из депрессии. Или нет?..

— Давай поговорим начистоту, а? Ты ведь хотела быть с Фредом? А я тебе тогда зачем? За что ты со мной играешь, мучаешь меня? Удобно?! Но ведь я плохая его копия. Не надоело заниматься благотворительностью? Ты ведь со мной из жалости… — он даже не замечал, что Анджелина пыталась его перебить, пока его голова вдруг не мотнулась, а щека не взорвалась резкой оглушающей болью.

— А теперь послушай меня!.. — гневно раздувая ноздри, начала Джонсон — точнее уже Уизли, наступая на онемевшего от изумления Джорджа и тыча в него накрашенным пальцем. — Полгода назад ко мне на порог пришел ты, а не Фред. Свое согласие на брак я дала тебе, а не Фреду. Да, Фред погиб, и это действительно ужасно, — голос ее чуть дрогнул, — но это не повод закрываться в себе. Все мы знаем, что на той войне он был героем, как и все, кто сражался в той Битве. Хватить тебе уже бояться любого упоминания о брате. Думаешь, ему станет лучше от того, что ты убиваешься с горя по нему? Представь, что сказал бы Фред? Он бы отшутился, придумав что-нибудь смешное, верно? Ты думаешь, он бы хотел, чтобы его брат-близнец полностью отрекся от жизни; так это ладно, но еще и отрекся от себя? Запомни мои слова: ты не его тень, Джордж. Ты это ты, а он это он. Хватит уже стараться заменить его, не отрекайся от самого себя, не теряй себя, пожалуйста… Вы всегда были вместе, теперь же его нет, — Джордж медленно сполз по стене, не зная, что сказать, да и сил, чтобы перебить жену у него уже не осталось — он был слишком опустошен ее внезапными словами, которые били в самое сердце, — но тебе надо научиться жить с этим. Теперь ты один, но у тебя есть замечательная семья, мать, которой ты нужен… Ты не заметил, что с тех пор, как ты закрылся в себе, Молли плачет не по одному сыну? Она считает, что в той битве потеряла обоих сыновей, ведь ты никак не мог вернуться к жизни и вообще постарался отстраниться, как только мог, бросив ее. Ведь ей нужен был ты. Пойми Джордж, никто не хочет тобой заполнить пустоту, которая образовалась у каждого со смертью Фреда. Он навсегда остался в нашем сердце, но мы не хотим потерять и тебя. Ты не он, и все это прекрасно понимают. Нам всем нужен ты…

Джордж даже не заметил, как упоенно слушал жену, которая рядом с ним опустилась на колени и взяла его за руку. Он не замечал слез на своих глазах, любуясь тем, как прекрасно ее лицо. Резкие интонации быстро сменил спокойный мелодичный голос, который заставлял сердце, вслушивающееся в каждый звук, учащенно биться. Он ведь…

О, Джелли…

— Но ведь ты и Фред?..

— Что? Дурачок! — перебила его Анджелина, засмеявшись. — Ты серьезно думал, что у нас с Фредом что-то есть?

Когда он лишь молча кивнул, обреченно глядя в ее глаза, она придвинулась ближе и поднесла его руку к груди, зажав ее в своих маленьких ладошках.

— Мы с Фредом никогда не были вместе… — заметив, как он собрался ее перебить, она нежно приложила палец к его губам и мягко улыбнулась. — Бал, верно? Да, я тогда пошла на бал с Фредом, потому что боялась, что меня может пригласить кто-то еще, а я уже не смогу отказать, ведь времени оставалось совсем немного. А так я надеялась, что вы решите надо мной подшутить и ты поменяешься с ним, а я буду танцевать с тобой. Не поверишь, но еще с тех времен…

— Это и был я… — тихо, еле улыбнувшись, вдруг сказал Джордж. Аджелина, до того открывшая рот, чтобы продолжить свой монолог, вдруг захлебнулась воздухом.

— Ты?..

— Да, Джелли… Я тогда не удержался и уговорил Фреда поменяться партнершами. Если ты не помнишь, мы тогда были в одинаковых костюмах и…

— Что ты сказал?! — ее лицо вдруг резко побледнело, а глаза начали наливаться, будто она собралась плакать.

Нахмурившись, Джордж осторожно протянул руку, коснувшись щеки жены, но все-таки ответил:

— Я сказал, что мы с Фредом поменялись.

— Нет, — взволнованно помотала головой Анджелина, закусив от напряжения губу, — как ты меня назвал?

— Я… — Джордж понял, что сам себя загнал в ловушку, потеряв над собой контроль и проговорившись, но теперь бежать уже смысла не было и он тихо признался, — Джелли.

— Я… — Анджелина вдруг прижалась к его груди и тихо заплакала, без устали повторяя его имя. Ничего не понимая, Джордж прижал жену поближе к себе, чувствуя, как все его проблемы уходят на второй план. Сейчас перед ним на коленях сидела его жена и плакала, и он чувствовал: это сейчас самая большая его проблема, а не то, что творится в его израненной душе.

Решив, что уже нет никакого смысла скрываться, он тихонько позвал:

— Джелли?.. Дорогая, что случилось?

Она отстранилась от него и посмотрела ему в глаза, заставив его потонуть в ней.

— Я люблю тебя, Джордж, — сквозь слезы улыбнулась она и поднесла свою руку к его глазам. На белой коже отчетливо виднелась на удивление длинная татуировка…

«Джелли, и все-таки я первый»

Несколько секунд томительной тишины разрывали только тихие счастливые всхлипывания Анджелины, когда Джордж вдруг ожил и, заключив жену в объятия, нежно поцеловал, будто делал это впервые.

— Я люблю тебя, моя дорогая… — и они вновь поцеловались. Джордж без устали шептал: «Прости, прости меня…» — на что она неизменно отвечала влажными от слез поцелуями.

Вдруг она резко отстранилась, положив руку мужу на грудь и серьезно посмотрела на него:

— Джордж, помнишь я согласилась, что обманывала тебя, и хотела объяснить?

— Джелли, давай не сейчас.

— Нет, милый, сейчас. Я тебе не хотела говорить, но я обследовалась в Мунго, сдавала анализы и то письмо, которое ты видел — результаты, которые я так долго ждала.

На лице Джорджа вдруг отразилось беспокойство, он даже не ответил на невесомый поцелуй жены, вновь прижавшейся к нему всем телом и взявшей его за руку.

— Что случилось? — строго спросил он, отстраняя ее, но руку не отнимая. Она лишь молча смотрела ему в глаза, будто давая понять, что он должен обратить на что-то внимание, и Джордж опустил взгляд на свою ладонь, которая легко поглаживала ее живот, придерживаемая тонкими женскими пальцами.

— Я беременна, милый…