Tinker, Tailor, Soldier, Spy (джен)

Официальное поручение Альбуса Дамблдора звучало идеально: перед встречей Гермионе необходимо внимательно изучить все документы, касающиеся Тома Риддла, и отметить, с какими людьми он был дружен, в каких кругах вращался.

«Укажите даже случайных знакомых», — сказал он в конце пятничного собрания, и она поймала несколько сочувствующих взглядов, осознавших, насколько такая задача не из лёгких.

Правда, личное дело Тома Реддла сейчас Гермионе было мало интересно, в отличие от информации о самом директоре. Она не знала, что ищет, но почему-то это казалось крайне важным.

Альбус Дамблдор никогда не был женат, но у него были младшие брат и сестра. Аберфорт Дамблдор оказался тем самым специалистом в тире, к которому ей посоветовал обратиться Кингсли, а Ариана Дамблдор умерла в 1944 году через неделю после ареста Геллерта Гриндельвальда. Или как раз из-за его ареста?..

Прикрепленный к личному делу снимок молодых Дамблдора и Гриндельвальда вызвал у Гермионы противоречивые чувства. Фотограф поймал приятный и естественный момент — они стояли в обнимку напротив дома Дамблдоров в предместье Лондона — Уокинге — и над чем-то смеялись. Гриндельвальд запрокинул голову, в его улыбке сквозило неясное ликование. Сам Дамблдор казался удивительно умиротворенным, и она подумала, что на его лице, прорезанном тревогой и морщинами, такое выражение не проступало очень давно. Возможно, со времен этой самой фотографии.

«Такое предательство оставляет неизгладимый отпечаток», — подумала Гермиона, вчитываясь в исписанные убористым почерком строчки. Все больше становилось понятно, зачем Альбусу понадобилась посторонняя и независимая точка зрения в поиске «крота». События августа 1944 года почти можно было сравнить с древнегреческими трагедиями, которые Гермиона так любила в колледже.

По последним сводкам, Гриндельвальд до сих пор был жив и содержался в тюрьме Белмарш. Ариана была его невестой, и, несмотря на то, что как раз братья Дамблдоры предоставили доказательства его вины, — на время допросов и разбирательств оба были отстранены от службы. Только вмешательство бывшего директора МИ-6 Армандо Диппета тогда вернуло им статус агентов.

Взгляд Гермионы зацепился за уже знакомую дату «1957 год» в деле Альбуса, а последующие слова удивили.

Принят на должность директора — 15.01.1957.

Но ведь Дамблдор стал руководителем еще в 1952 году, сразу после ухода Диппета. Возможно, это простая формальность, связанная со сменой премьер-министров? Вспоминая сроки других премьеров, Гермиона просмотрела еще несколько страниц, но больше подобных строчек не нашла.

Значит, в какой-то момент Альбуса отстраняли от должности. И, выходит, Гермионе подбросили ещё одну загадку, которая могла пролить свет на остальное.

* * *

К полудню субботы Гермиона решила, что работать в «цирке» в выходной день — это не тяжёлая обязанность, а привилегия. На всю штаб-квартиру было не больше двух десятков людей, и она могла спокойно сесть со всеми бумагами в одном из маленьких закутков в архиве, не боясь попасться кому-то на глаза.

Рука так и тянулась к папке с надписью «1957», но Гермиона решила погружаться в информацию последовательно. Отложив для прикрытия несколько фотографий Тома Риддла из студенческих времен, она открыла папку с операциями за 1952 год и выписывала названия тех, где участвовал кто-то из верхушки. Десять, пятнадцать, двадцать… К моменту, когда Гермиона открыла заветную папку, она выписала уже пятьдесят пунктов — и после небольшого анализа вычеркнула только половину. И вот операция «Деревушка», которой в Румынии руководил Дож, пока вызывала больше всего подозрений.

Решив немного отвлечься, Гермиона сделала глоток из стаканчика с остывшим кофе — сегодняшней дежурной было безразлично, даже если бы она прошла сюда с газировкой — и подвинула к себе фотографии молодого Риддла.

Красивый, талантливый сирота — неудивительно, что ни у кого не возникло подозрений. В колледже, чтобы соответствовать образу, Риддл носил очки с круглыми стёклами. Забавно, что с ними он немного походил на Гарри. Вот только взгляд Гарри всегда лучился дружелюбием и спокойствием, а взгляд Риддла — опасностью. Но вряд ли этому придавали значение, когда он писал блестящие эссе на антивоенную тематику и принимал участие в восстановлении лондонских зданий, пострадавших после бомбёжек.

«В него невозможно не влюбиться!», — было написано девичьим почерком на обороте фотографии, где Риддл в профиль смотрел куда-то вдаль. Очень по-байроновски.

Гермиона усмехнулась — незнакомку вполне можно понять.

На следующей фотографии в центре дивана сидел благодушного вида мужчина. Риддла обнимала за плечи красивая брюнетка с идеальной осанкой и цепким взглядом, а вокруг них стояли ещё три молодых человека. И один из них был Гермионе абсолютно точно знаком.

«Пятёрка Слагхорна», — написали на обороте, а в скобках, уже другой рукой, сделали уточнение. Самые талантливые выпускники Кембриджа сороковых, получившие грант и личную протекцию профессора Горация Слагхорна.

Том Реддл. Рудольфус Лестрейндж, специальный посол в Америке. Малькольм Эйвери, канцлер казначейства. Люциус Малфой, заместитель министра иностранных дел по восточному направлению… И Беллатрикс Лестрейндж, в девичестве Блэк.

«И всех этих людей спокойно подпустили так высоко?!» — с ужасом подумала Гермиона. — «Они же могли до сих пор остаться лояльны Риддлу!».

— Не следовало брать тебя на эту встречу, Эмми. Ты теперь сама не своя, — внезапно раздалось за одним из стеллажей слева.

— Нет, — твёрдо ответила мисс Вэнс кому-то, — это было нужно. Я должна была его увидеть.

Следовало заявить о своем присутствии, и Гермиона смахнула одну из папок на пол и громко выругалась. За стеллажом повисла тишина, а потом две пары шагов двинулись вперёд.

Когда в ее уголке появились нахмуренная Эммелина Вэнс и Ремус Люпин, Гермиона смущенно улыбнулась:

— Добрый день, коллеги. Совсем не ожидала встретить знакомые лица в выходной.

— У нас у всех есть неотложная работа, мисс Грейнджер, — обрубила Вэнс, сердито вглядываясь в нее. Видимо, стремилась понять, как много слышала Гермиона из их разговора.

— Думаю, мисс Грейнджер ещё не успела осознать все недостатки службы, — остался таким же доброжелательным, как и обычно, Ремус Люпин, и Гермиона почувствовала себя спокойнее. Хорошо, что они с Вэнс не наедине: вероятно, мистер Петтигрю слегка преувеличил её миролюбие.

— И большое количество неожиданной информации — одно из них, — усмехнулась она, и, чтобы сменить тему, развернула к ним фотографию «пятёрки Слагхорна».

Ни Вэнс, ни Люпин не удивились.

— Альбус поощряет в своих людях стремление к критическому мышлению, а не разжевыванию каши в рот, — сказала Вэнс и, приобняв на прощание Люпина за плечи, направилась к выходу из архива. Стук её каблуков звучал ещё пару мгновений в повисшей тишине.

— Не держите зла на Эммелину, — виновато развёл руками Люпин. — У неё сейчас непростой период. Пропажа Рональда произошла в ночь ее дежурства, и она винит себя в том, что могла упустить какую-то шифровку. Да и наша встреча с несколькими учёными под эгидой министерства перед сегодняшним дежурством прибавила волнений.

— Я понимаю, — кивнула Гермиона и вытащила из сумки два шоколадных батончика. — Будете?

Люпин приподнял бровь и весело спросил:

— Наш маленький шпион что, уже выложил подноготную всех?

— Вы имеете в виду Гарри?

— Я мог бы подозревать Сириуса, но кормить уток вы ходили в другой компании, — он с улыбкой забрал батончик и сел рядом. — А я обожаю шоколад.

Гермиона покраснела до корней волос. Только сейчас она поняла, как двусмысленно смотрятся их обеденные прогулки, и пробормотала:

— Мне показалось, Гарри нужно отвлечься.

— И я очень рад, что у него появился ещё один друг.

Ремус Люпин сделал особый акцент на слове «друг», словно успокаивая её, что не подозревает их ни в каких романтических отношениях. Стало немного проще.

— Мистер Люпин…

— Друзья Гарри — мои друзья, так что зовите меня Ремус, Гермиона.

— Хорошо, Ремус… Знаете, фотография мистера Реддла и его друзей меня очень впечатлила.

— Не только вас. Это такой маленький тест от Альбуса на наблюдательность и умение задавать вопросы.

— И что мне следует узнать?

— А это вам решать.

Гермиона усмехнулась. Никто здесь не готов был помочь безо всяких недомолвок. Кроме разве что Гарри Поттера.

— Как эти люди, несмотря на близкие связи с Риддлом, получили такие должности?

— Лестрейнджи, Эйвери, Малфои — старые аристократические семьи. Один из Блэков и вовсе был близким другом Георга II. Юные умы оказались одурачены манипуляциями Риддла и после его побега по доброй воле рассказали агентам всё, что им было известно.

— И им поверили?

— Если не верить им, то нужно начать сомневаться и в короне.

— Логично, — согласилась Гермиона, но полученная информация ей совсем не нравилась. — У меня есть ещё один вопрос. Беллатрикс и Сириус ведь родственники?

— Кузены. Мы тогда по большому счету были ещё детьми, но я помню, как тяжело она перенесла предательство Риддла.

«Но выйти замуж ей это не помешало».

— Много ли ещё других известных людей близко общалось с Риддлом?

— Достаточно, чтобы его возвращение в Англию обеспокоило Альбуса куда больше, чем он показывает.

* * *

Её разбудил резкий хлопок. Гермиона подскочила и огляделась: одна из папок свалилась на пол. Видимо, задела локтем в полудрёме.

Гермиона зевнула и помассировала затёкшую шею. Давно она не засыпала вот так, за столом, среди груды бумаг. Всё-таки стоит купить снотворное и хорошо поспать хотя бы одну ночь.

Часы на стене показывали начало двенадцатого. Пора ехать домой — сегодня она вряд ли была способна ещё на какую-то активную деятельность.

Записав в блокноте пару фамилий и названия нескольких операций, Гермиона сдала документы и спустилась вниз. Она уже собиралась попросить охранника Дирка вызвать ей такси, когда центральные двери распахнулись, и тот испуганно охнул.

Сириус Блэк нелепым жестом приветственно взмахнул рукой, ввалившись в холл, и рухнул на ковёр. Светлая шерсть окрасилась красным.

— Мистер Блэк! — она подскочила к нему и помогла подняться. — Дирк, позвоните мистеру Люпину, возможно, он ещё здесь.

— Нет, Лунатик не зашьет, — покачал головой Блэк. — Лучше зови Хвоста.

— Вы несёте бред, но лучше уж так, отключаться вам нельзя, — Гермиона сняла с Блэка куртку и начала расстегивать тёмную рубашку, пропитавшуяся кровью, но он вцепился в её ладонь и со всей силы сжал.

— Не надо.

— Сириус! — Люпин выбежал из подвального этажа и помог подхватить его с другой стороны. — Что происходит?

— Всё не так серьёзно, Лунатик, немного зацепило плечо, — улыбка на лице Блэка казалась жутковатой. — Главное, что Роули устранен.

— Альбус рекомендовал взять его живым, — с укором заметил Люпин.

— А Аластор назвал это ребячеством.

Наверное, чувствуй Блэк себя лучше, то совершенно по-мальчишески показал им язык, но вместо этого снова пошатнулся.

— Вам нужно в больницу, — обеспокоенно заметила Гермиона.

— Милая пташка, мне нужен Питер, — отмахнулся Блэк. — Он быстро зашивает, и ему я доверяю побольше всяких больниц.

— Как скажешь, — быстро согласился Люпин, и они медленно повели Блэка в сторону лифта.

Была ли эта удача, что она решила обернуться, когда двери открылись? Сложно сказать, но Гермиона увидела быстро прошмыгнувшую на выход фигуру в темном плаще. И узнала туфли на каблуке.

— Я… я забыла свою сумку около Дирка, — пробормотала Гермиона.

— Вы и так помогли, спасибо, — выдавил из себя улыбку Люпин, покрепче обнимая Блэка. — Идите лучше домой, с Сириусом всё будет в порядке.

Гермиона кивнула и быстро пересекла холл. На счету была каждая секунда. Вэнс повернула направо, в сторону набережной. Надо было непременно выяснить, куда она направилась во время собственного дежурства.

Ночь оказалась помощником Гермионе — она быстро выцепила на пустой улице знакомый силуэт, направлявшийся в сторону огней Воксхолла. Дождь хлестал в лицо, и, оставаясь на большом расстоянии, Гермиона постоянно щурилась, чтобы не потерять Вэнс из виду.

Они оказались на небольшой улочке с несколькими ресторанами, и когда Вэнс обернулась, Гермиона заскочила в первую же дверь. Администратор на входе подозрительно оглядел её и сказал, что все столики, к сожалению, заняты. Гермиона убедительно изобразила разочарование и, выскользнув наружу, незаметно прихватила стоявший в подставке ярко-красный зонт — вспомнились советы Тонкс о яркой детали для отвлечения внимания.

Вэнс неуверенно двигалась вдоль улицы и постоянно сверялась с вывесками. И наконец нашла свою цель. Сняв капюшон и поправив волосы, она вошла в ресторан, а Гермиона уверенной походкой прошла мимо, в конце концов остановившись у последнего окна.

«Набор юного агента: рулетка, бинокль и, конечно, пистолет. Интересно, что ещё в будущем пригодится?»

Вэнс и её спутник сидели у стены, но, так как несколько столиков у окна в дорогом ресторане оказались свободны даже в такую погоду, их было неплохо видно. Снова прищуриваясь, Гермиона старалась вспомнить, где же видела мужчину. Чёрные кудри, удлинённое лицо… Она даже разговаривала с ним на одном из приёмов, совсем недавно!

Вэнс потеребила в руках салфетку и, поджав губы, что-то произнесла. Мужчина запрокинул голову и расхохотался, и, благодаря этому движению, Гермиона наконец узнала его. Антонин Долохов собственной персоной. Советский атташе.

Неужели всё сходилось? Эммелина Вэнс проработала в «цирке» почти двадцать лет, дежурила в ночь пропажи Рона Уизли, сбежала сюда после некой загадочной встречи с учёными. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

И то самое «но» настигло Гермиону в одном стремительном движении — Долохов через стол потянулся к Эммелине и поцеловал, и она с такой готовностью ответила на этот поцелуй, что сейчас их вполне могли выгнать из ресторана.

Гермиона со всей силы вцепилась в ручку зонта и пошла прочь. Мысли прыгали в её голове, словно шарики для пинг-понга. Мог ли опытный «крот» рисковать и вступать в неформальные отношения со связистом? А если нет, чем поможет информация о таком неожиданном любовнике Эммелины Вэнс, на встречи с которым она сбегает даже посреди рабочего дня?

Гермиона вышла к проезжей части, поймала такси и назвала адрес, неожиданный даже для самой себя. Но сил разбираться в одиночку больше не осталось. Для неё этого было слишком много.

Водитель подъехал к небольшому дому, и, доверившись своей памяти, она поднялась на второй этаж и позвонила.

— Гермиона? Что-то случилось? — испуганно спросил он, и только сейчас она сообразила, как, должно быть, выглядит. Промокшая, с пятнами крови Сириуса Блэка на пиджаке и совершенно бледная.

— Что-то вроде того, Гарри. Мне нужна твоя помощь.