Эвакуация (гет)

К счастью для наемника, из охотничьего карабина, может, и реально было уложить медведя одним выстрелом. Но вот точностью и дальностью стрельбы это оружие не отличалось. А может, это бородач оказался не ахти, каким снайпером.

Так или иначе, но Леонид успел отпрянуть за угол. И пущенная по его душу пуля лишь чиркнула о стену дома.

— …приметил давно этого типуса, — донеслись до Кудряшова обрывки увещевающей речи бородача. — Ждал… хотел вам показать… чтоб не думали… не думаете же вы, что это зомбак такой бравый за углом засел?..

Неплохо объяснил старший из мародеров свои действия… точнее, их отсутствие до момента «икс». Доходчиво и убедительно. А вот сам Леонид не догадался, не успел вовремя его снять. И теперь оставалось только жалеть об этой упущенной возможности. Да собственной нерасторопности запоздало удивляться.

Теперь же…

Когда Кудряшов высунулся из-за угла с винтовкой наготове, троица мародеров уже успела скрыться за «уазиком». Так некстати… ведь Леонид, имевший виды на это авто, не хотел портить его стрельбой.

Новый выстрел — ствол карабина, а с ним голова уже «качка» поднялись над капотом машины — тоже не достиг цели. Но заставил наемника спрятаться снова. Оставив без ответа и эту попытку себя достать.

Расклад выходил — не очень удачный для Кудряшова. На стороне противника был не только численный перевес, не только укрытие в виде «уазика». Но и превосходство в огневой мощи. Коль, похоже, все трое были при стволах, а не один бородач.

Благоразумным в такой ситуации было бы драпать от опасной троицы подальше. Недостаток боевой подготовки те явно возмещали числом и нахрапом напополам с упрямством. И Леонид бы наверняка так и сделал. Если б не «уазик» и не связанные с ним возможности.

«Раз машину упустил, два упустил, — мысленно корил наемник сам себя, — если в таком духе продолжать… упускать, отказываться — только и останется, что пешедралом через город переть. До ночи проваландаюсь…»

Тем не менее, преимущества противной стороны были очевидны. Что называется, налицо. А значит, одно оставалось. Найти способ свести эти преимущества к минимуму.

По большому счету способ имелся всего один. Занять более удобную позицию. То есть, повыше. Чтобы импровизированная баррикада из «уазика» уже не могла прикрыть бородача и его подельников от выстрелов Леонида.

В свою очередь «повыше» в отсутствие поблизости гор, холмов и сопок означало «из окна ближайшего дома». Проще говоря, Кудряшову срочно требовалось попасть в вышеназванный дом.

Хорошо, что подъездная дверь наверняка была не заперта — в отсутствие-то электричества. Во всем же остальном слово «хорошо» казалось неуместным. По крайней мере, пока. Начать с того, что дверь эта была расположена крайне неудачно. Так, что добраться до нее можно было только под огнем хозяев «уазика».

Пригибаясь к тротуарной плитке, Леонид ползком выбрался из-за угла… выстрел! Избежал пущенной кем-то из мародеров пули, приподнял голову. Новая пуля щелкнула о тротуар совсем рядом, зато Кудряшов успел юркнуть за ближайшую машину.

Высунувшись оттуда на считанные мгновения, заметил, как из-за капота «уазика» показался бородач с карабином в руках. Наемник встретил его появление парой выстрелов. Правда, к собственному сожалению, мимо — прицелиться, как следует, не успевал. Но, по крайней мере, дал понять этой швали с карабинами, что не безответная жертва. И тоже может кусаться.

В ответ поднявшиеся из-за капота «качок» и «баскетболист» принялись палить по прикрывавшему Леонида автомобилю. Выстрелы гремели один за другим, стекла рассыпались осколками, пули оставляли вмятины на бортах.

Но Кудряшов уже выскользнул из-за машины. И по-пластунски пополз по газону, из укрытия имея разве что его ограду, низенькую и ажурную.

На секунду остановился, краем глаза приметив, что за «уазиком», между его высоких колес проглядывает один из мародеров. Точнее, часть его… нога. Злорадно ухмыльнувшись, наемник повернулся, поймал эту ногу в оптический прицел…

Секундное движение — нажатие на спусковой крючок — и в ответ слышны вопли боли, перемежаемые трехэтажным матом. Бесновался, подраненный, судя по голосу, «качок».

Новые пули устремились к одинокому наемнику, обрывая налету и без того чахлые травинки да поднимая крохотные фонтанчики земли. Стреляли одновременно бородач и «баскетболист» — приподняв на мгновение голову над взрыхляемой пулями землей, Леонид заметил, как старший член шайки снова высунулся из-за капота. Тогда как его молодой и рослый подельник выглядывал из-за приоткрытой задней дверцы.

Выстрелы стихли, дав Кудряшову передышку. И возможность пробраться к следующему предмету, способному прикрывать от пуль. К маленькой, лишенной даже спинки, скамейке. За ней можно было скрыться, разве что залегая поперек — образуя с ней подобие буквы «т». Да все так же прижимаясь к земле.

Чтобы укрыться за скамейкой, Леониду потребовалось не просто заползти за нее, но ползти, одновременно пятясь задом. Что было не очень-то удобно, особенно не имея возможности осмотреться — для чего потребовалось бы хоть немного приподнять голову.

Но была в этом маневре своя позитивная сторона. То, как наемник возится на газоне, пытаясь заползти за скамейку, заметил «качок» — подстреленный, но живой. А потому злой, как тысяча чертей. И, похоже, не замечающий боли из-за нахлынувшего адреналина.

Не просто приподнявшись над капотом «уазика», но просто-таки ложась на него грудью, мародер принялся палить в Кудряшова. Попал он в цель всего один раз, да и то по касательной — пуля проделала дырку в рукаве Леонида. Зато ни в чем не повинной скамейке досталось сполна. Покрашенные щепки отлетали одна за другой.

Можно спросить, в чем именно заключался позитив для наемника. Ответ: в том, что «качок» забыл про осторожность. Находясь отнюдь не в тире.

Все-таки гнев — плохой союзник. Леониду хватило секунды, чтоб поймать этого гневного мазилу в прицел. А в следующую секунду голова «качка» разлетелась кровавыми брызгами.

— Есть один! — потихоньку пробормотал торжествующий Кудряшов.

А про себя добавил: «Поделом тебе… и дружкам твоим. Надеюсь, теперь-то до вас всех дойдет, что здесь не компьютерная стрелялка с кодами и аптечками на каждом углу. Здесь одного удачного выстрела хватит, чтобы все ваши игры в Рэмбо помножить на ноль».

Похоже, гибель подельника подействовало на бородача и «баскетболиста» ошеломляюще. Оторопь на них нашла, из-за чего ни одного нового выстрела со стороны «уазика» не прозвучало в течение аж нескольких секунд. Целая вечность в ритме интенсивного боя. Этих нескольких секунд Кудряшову хватило, чтоб запрыгнуть на маленькое крылечко и добраться, наконец, до подъездной двери. Да отворив ее, юркнуть внутрь.

* * *

В подъезде наемника встретил густейший, насквозь пропитавший спертый воздух, дух тухлятины. Примерно так могло бы пахнуть мусорное ведро, которое не выносили месяц… если запах усилить раз в сто. Леонид зажал нос руками, глаза его заслезились, а содержимое желудка с непривычки и от неожиданности устремилось вверх, к ротовой полости.

Кудряшову потребовалось с полминуты, чтобы худо-бедно вернуть зрению четкость и приспособиться дышать через прислоненную к носу кисть руки. А спустя еще минуту до наемника дошло, что иного и ждать не стоило от многоквартирного дома, учитывая, что происходило со всем городом.

Ведь… сколько этажей в высотке — этом неизбежном атрибуте бум-таунов российского разлива? В этой — под двадцать! Это значит, несколько сот жильцов даже притом, что подъезд в ней единственный. Больше народу, наверное, чем жило в той же соседней деревне до того, как она превратилась в элитный поселок.

Или гигантский могильник на несколько сотен трупов — в случае эпидемии. И теперь эти трупы хором разлагались в своих квартирах, отравляя воздух и отпугивая от этого места живых. За исключением людей отчаянных, небрезгливых или просто недальновидных.

Сделав несколько шагов вверх по лестнице, Леонид достал пистолет. Смекнув, что в этом месте, прежде населенном множеством людей, можно наткнуться не только на трупы.

Предчувствия не обманули: уже на следующем пролете — том, который вел на второй этаж с площадки между этажами — обнаружился зомби. Видимо, неуклюжесть, присущая этим тварям, не позволила ему преодолеть десяток ступенек и устоять на ногах. Так что теперь зомбак лежал, распластавшись вдоль лестницы, головой вниз и бестолково сучил руками и ногами. Кудряшову напомнив раздавленного, но не до конца, муравья.

Почуяв присутствие кого-то живого, здорового… и, вероятно, вкусного, зомби защелкал зубами в предвкушении и простер руки со скрюченными пальцами в сторону Леонида. Тот еле удержался от искушения походя дать зомбаку пинка. Но вовремя сообразил, что с этого урода станется даже прокусить толстую кожу ботинка.

Потому Кудряшов поступил с зомби можно сказать стандартным, успевшим стать привычным, образом. Выстрелил в клацающую зубами голову — и зомбак навеки затих.

Затем, отступив, Леонид подошел к окну между первым и вторым этажами. И, выглянув, решил, что в качестве удобной позиции это окно вместе с площадкой не годится. Недостаточно еще высоко, недостаточно хорошо просматривается, а главное, простреливается пятачок между входом в «Тропик» и «уазиком», где засели оставшиеся два мародера.

Пришлось подниматься выше.

Но не успел Кудряшов ступить еще только на площадку второго этажа, как тишину мертвого дома сотряс внезапный грохот. Аж стены содрогнулись, а с потолка посыпалась побелка.

«Что за хрень? — аж опешил наемник. — Эти ублюдки, что ли гранатомет с собой прихватили… теперь по дому долбят…»

Следующий громоподобный удар, впрочем, опроверг это предположение. Оглянувшись, Леонид заметил, что доносится грохот из-за двери одной из квартир. Кто-то со всей силы… нечеловеческой силы отчаянно ломился наружу, словно тараном шибая в дверь. Или самолично выступая в роли живого тарана.

«Зомби!» — подумал Кудряшов, не видя других вариантов. Ибо человек нормальный, разума не утративший, не сидел бы взаперти и не ломился бы в дверь бестолково, а давно бы вышел, просто отомкнув замок.

Только вот, сколько дней зомбак мог просидеть в квартире? Чем он тогда питался? Эти вопросы привели Леонида в замешательство, пока учуявший его зомби бился и бился об дверь под аккомпанемент создаваемого им же оглушительного грохота.

К тому времени, когда прочная, даром, что бронированная дверь наконец слетела с петель, Кудряшов успел прийти к заключению, что пропитанием зомбаку все эти дни могли служить его же домочадцы, а также домашний питомец. Еще наемнику хватило ума сообразить, что зомби этот, ломившийся на лестничную площадку, не простой, но мутант. У обычного зомбака просто сил не хватило бы на столь мощные удары. Потому что… ну кто такой по большому счету этот среднестатистический зомби? Просто больной, пребывающий не в себе, человек. Чьи физические возможности неведомая болезнь, поразившая город, отнюдь не усиливала.

Но главный вывод, к которому пришел Леонид за время схватки зомбака с дверью — что дверь сия рано или поздно падет. После чего штурмовавший ее мутант непременно кинется на Кудряшова. Как и подобает голодающему при виде еды.

А это значило, что схватки не избежать. И лучшее, что Леонид мог сделать в такой ситуации — это принять бой на удобных для себя условиях. Например, встретив огнем зомбака прямо на пороге его квартиры. А не уходить на другой этаж в напрасной надежде, что мутант-де не пойдет следом.

В общем, к тому времени, когда сорванная с петель дверь рухнула на пол лестничной площадки, Кудряшов уже стоял с винтовкой наготове, держа палец на спусковом крючке. И дал очередь по показавшемуся в проеме уроду, окровавленному, как после десяти раундов на боксерском ринге против чемпиона-тяжеловеса.

Однако и мутант на реакцию не жаловался. Первая пуля, выпущенная из ВСК, подранила его… а остальных он избежал, со всех ног унесшись вглубь квартиры. Откуда спустя несколько секунд показался снова — как таракан в щели.

— Ах ты, паскуда! — сквозь зубы бросил Леонид. И, отложив винтовку — не желая впустую расходовать патроны — достал пистолет и выстрелил прямо в лицо зомбака, окровавленное и измятое до потери человеческих черт.

Точнее, в то место, где лицо зомби-мутанта находилось за долю секунды до выстрела. Проклятая тварь успела отпрянуть в сторону от проема, скрывшись из поля зрения. Но Кудряшов прекрасно понимал, что стоит ему повернуться к входу в квартиру спиной, как засевший там зомбак выскочит, словно чертик из коробочки. И накинется на человека.

«Так! — мысленно проговорил, словно обращаясь к твари, наемник. — Значит, вот какой ты шустрый. Да и силы тебе, я смотрю, не занимать. Но вот вопрос: а в чем я тебя превосхожу… ну, кроме вооружения? Ведь редко так бывает, чтобы у противника не было слабого места. Ах… ну да, ну да».

Ответ на вопрос Леонида был прост и почти очевиден. При всей своей подвижности, шустрости и силе, способной крушить металлические двери, разума даже мутировавший зомби был лишен по определению. В отличие от Кудряшова. И наемник решил обратить данный факт себе на пользу.

Тоже отойдя от дверного проема, Леонид прислонился к стене, делаясь, таким образом, невидимым со стороны квартиры. И принялся ждать, держа наготове пистолет.

Одна секунда, две, три… и вот, наконец, снедаемый аппетитом напополам с любопытством, мутант высунулся наружу.

В ту же секунду Кудряшов выстрелил ему в живот. Зомбак заверещал, хватаясь за то место, куда попала пуля и, сгорбившись, подался назад. В спасительное нутро квартиры. Двигался он теперь куда менее расторопно. Рана (уже вторая!) давала о себе знать. Потому, когда Леонид выскочил к проему и сделал следующий выстрел, мутант-подранок не успел ни уклониться, ни контратаковать.

Груда окровавленного мяса… точнее, костей, мяса на которых почти не осталось, рухнула на пол. И больше не поднялась.

«Интересно, откуда они вообще берутся, мутанты? — про себя вопрошал наемник, уже шагая прочь от квартиры, к лестнице наверх. — Уж не от долгого ли сидения в замкнутом пространстве при недостатке еды?»

Судя по тому, насколько жилистыми, худощавыми, чуть ли не высушенными до состояния мумий были все встреченные Кудряшовым мутанты, предположение насчет недостатка еды вполне имело право на существование. Известно же, что голод — неплохой двигатель прогресса и эволюции. Стали бы предки нынешних людей что-то придумывать и изобретать, имея всего вдоволь?