Мгновения, выхваченные из тьмы (гет)

Бутылка вина поздней ночью может сыграть большую роль.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — тихо спрашивает Милли, с беспокойством глядя на друзей, пока Кристофер просматривает бесконечную коллекцию вин.

Конрад по крайней мере разделяет ее тревогу, однако Кристофер простодушно отмахивается от нее.

— Это вовсе не проблема. У меня не слишком много опыта с вином, но я слышал, более старые вина имеют более тонкий вкус…

Он продолжает бормотать про себя, и Милли оглядывается.

— Ох, просто поторопись! — резко произносит она, и, видимо, ей удается достучаться до Кристофера, поскольку он, наконец, выбирает бутылку.

— То, что надо, — самодовольно заявляет он таким тоном, словно это то самое вино, которое он искал изначально.

Милли закатывает глаза, но отказывается отвечать, и они крадутся обратно по лестнице.

— Серьезно, во всем виноваты взрослые, — сказал ей Кристофер, когда пытался убедить поучаствовать в его плане. — День рождения подразумевает празднование, а не часы скучных лекций.

Каким-то образом он втянул в свою авантюру их обоих.

Взяв вино, они мчатся обратно в комнату Конрада. Кристофер радостно ухмыляется, наколдовав три бокала, хотя Милли приходится добывать серебряный штопор.

Она вытаскивает пробку, и Кристофер наливает себе и Конраду полные бокалы, тогда как Милли настаивает, что ей только чуть-чуть. У нее не слишком много опыта с алкоголем: в основном — пара маленьких глотков шампанского, которое Элизабет тайком добыла ей на прошлое Рождество. Но она прекрасно знает, какое действие алкоголь производит на взрослых.

Поскольку это его день рождения, когда Кристофер поднимает бокал, Милли чокается с ним. Парни радостно выпивают, тогда как она подозрительно делает маленький глоток. Он оставляет в горле след жгучего тепла, и она глотает.

С каждым глотком зрение немного расплывается, но Милли знает, ее собственное опьянение — ерунда по сравнению с Кристофером и Конрадом. Она останавливается после одного бокала, но они опустошают бутылку, и она позабавленно наблюдает, как их речь становится всё более невнятной.

Они громко смеются с пьяным весельем, в глазах появляется новый блеск, а щеки покрываются теплым румянцем, который часто вызывает вино. Они бодрствуют далеко за полночь, болтая ни о чем, но наслаждаясь каждой минутой.

Наконец, Конрад признается, что слишком устал, чтобы продолжать. Прежде чем Милли или Кристофер успевают остановить его, он без чувств падает на кровать.

Смеясь, Милли подставляет Кристоферу плечо, игнорируя его тяжелое дыхание с примесью алкоголя. Она ведет спотыкающегося Кристофера по коридору к его собственной комнате, безуспешно пытаясь заставить его вести себя тише, когда он как безумный хихикает на каждый коврик, о который спотыкается, или каждый предмет мебели, о который стукается.

Наконец, с немалыми усилиями ей удается доставить его до комнаты, где он принимает пол за кровать, и она вздыхает.

— Нет, Кристофер, — восклицает Милли так спокойно, как может. — Не будь болваном. Давай, в кровать.

Ей удается уложить Кристофера на покрывало, но, будучи невыносимым снобом, он настаивает на переодевании в пижаму. Выведенная из себя, Милли хватает пижаму и кладет рядом с ним, ожидая, чтобы он переоделся.

Наконец, Кристофер переворачивается и дергает за край ее платья.

— Ты собираешься провести, — икание, — остаток ночи здесь?

Он смотрит на Милли со странным выражением, которого она никогда прежде у него не видела. В дымке опьянения в его взгляде возникает нечто пронзительное и неожиданно ясное, пронизывая ее.

На мгновение Милли застывает, попав в плен глубины этих глаз. А потом Кристофер громко икает, и чары развеиваются. Чувствуя, как возвращается раздражение, Милли вздыхает:

— Спокойной ночи, Кристофер.

Но прежде чем уйти, она задерживается, чтобы легонько поцеловать его в висок.