Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

После нескольких дней боли и разрушительной ментальной битвы, через которую я прошёл, я неожиданно понял, что боли я больше не чувствую и это стало лучшим чувством в мире. Спать больше не хотелось, потому что отдохнул я действительно хорошо.

Теперь представьте моё ворчание, когда я открыл глаза, а мне в лицо уткнулась светящаяся палочка пожилой азиатской ведьмой со злобным выражением лица.

Моим первым инстинктом было убрать палочку от лица. Я запаниковал, когда понял, что мои руки не реагируют на мои команды. Когда я потерял контроль над своими руками?

Увидев панику на моём лице, ведьма предупредила:

— Ты был очень тяжело ранен, и нам пришлось сдерживать тебя, чтобы твои движения не мешали твоему же исцелению.

Взглянув вниз, я заметил десятки тонких светящихся игл, пронзающих моё тело. Я выглядел как жертва разъярённого дикобраза.

Без моего согласия она сжала мои щёки и заставила проглотить самые отвратительные на вкус зелья, которые я когда-либо пробовал. Когда она закончила, я предупредил её глазами, что если она попытается сделать это снова, я укушу её. Чтобы подчеркнуть свою угрозу, я показал ей зубы.

Прежде чем я успел спросить обо всех, мои веки начали опускаться, и желание спать вновь одолело меня. Последнее, что я услышал, был успокаивающий голос: «Не волнуйся, в следующий раз, когда ты проснёшься, всё вернётся на круги своя».

Я погрузился в сон без сновидений и потерял всякое чувство времени. Несколько раз я просыпался и слышал голоса своих друзей и родственников. Но каждый раз, когда я почти приходил в сознание, меня опять поили зельями, которые возвращали меня в сладкое забытье.

В конце концов, я медленно пришёл в сознание и почувствовал тяжёлое давление на грудь. С трудом открыв глаза, я воскликнул:

— А-а-а.

Афина обнаружилась в двух дюймах от моего лица. Она следила за мной своими вертикальными зелёными зрачками как ястреб. Как будто боялась, что я исчезну, если она на секунду оторвёт от меня взгляд.

— Что с тобой случилось? — спросил я, протянув руку и погладив её по затылку. — Кажется, ты набрала двадцать фунтов.

Её глаза сузились от неудовольствия, она подняла лапу и несколько раз ударила меня по лицу.

— Хорошо, хорошо, прости. Я больше не буду упоминать о твоём весе.

Довольная тем, что утвердила своё господство, она игриво фыркнула и уткнулась носом в моё лицо, счастливая, что мы воссоединились.

Внезапно мне пришло в голову, что я впервые после случившегося почувствовал свои ноги. Я попытался сесть, но Афина переместила свой вес, пытаясь удержать меня и помешать мне двигаться.

— Я никуда не пойду. Я просто хочу сесть. Перестань так беспокоиться обо мне.

Наконец, Афина смягчилась и позволила мне сесть. Первое, что я сделал, это пошевелил ногами. После нескольких дней ранения и полупарализованности я беспокоился, что, возможно, зашёл слишком далеко, чтобы исцелиться.

Размышления о моих физических травмах привели меня к размышлениям о потере моих воспоминаний. Я оказался отрезан от своей прошлой жизни. До нападения большая часть воспоминаний о моей предыдущей жизни уже исчезла, но теперь не осталось ничего. Я не сожалел о том, что сделал: между воспоминаниями об этой жизни и прошлой, я бы каждый раз без колебаний выбирал эту жизнь.

Это было странное чувство. Я до сих пор помню, как думал о своей старой жизни и даже о том, что случилось со мной там. Но настоящие воспоминания исчезли. Казалось будто я вспоминаю историю, которая произошла с кем-то другим. Знание о прошлом осталось, но чувства связанные с ним исчезли.

Я пытался понять, что всё это значит. Я больше не я? А я бы понял, если перестал быть собой? Пока я размышлял о том, что определяло меня как личность, я услышал два детских голоса, которые боялся никогда больше не услышать.

— Алекс! — закричали они в унисон.

Я обернулся и увидел в дверях своих младших сестёр. Обе они были одеты в повседневную синюю одежду. Волосы Ребекки выглядели так, как будто их уже несколько дней не касалась расческа, а у Саши вообще не было волос.

С одинаковыми криками радости они подбежали ко мне и забрались на кровать. Я обнял их и притянул к себе. Пока я пытался сжать их в объятиях, я увидел, что мои родители смотрят на нас со слезами на глазах.

— Мама, папа, — прохрипел я с восторгом.

Они подошли и присоединились к семейным объятьям. Не знаю, как долго мы сидели на кровати. Но именно тогда я принял решение не беспокоиться о тех гнилых воспоминаниях, которыми пожертвовал.

Кем бы я ни был в прошлой жизни, сейчас это меня не определяло. Я — Александр Фоули, счастливый сын, любящий брат, глупый племянник, послушный внук, лучший друг и волшебник, который найдёт способ защитить всё, что важно для меня. Для меня этого более чем достаточно. Остальное я выясню позже.

Как только у меня появилась передышка, я спросил:

— А где Седрик?

— Алекс, Седрика здесь нет, — объяснила мама, обменявшись с папами неловкими взглядами. — Никого из твоих друзей здесь нет.

— Почему? — спросил я, немного сбитый с толку.

— Твои раны были настолько обширны, что целители решили держать тебя без сознания, пока будут лечить тебя, — мягко ответил папа. — Процесс занял более семи дней.

— Что? Почему это заняло так много времени? — удивился я.

— Потому что, молодой человек, ваши раны были катастрофическими, а правильное исцеление требует времени, — ответил голос от двери.

Обернувшись, я увидел, как в комнату вошла ведьма, которую я окрестил «та-кто-приносит-самые-противные-зелья». Теперь, когда я взглянул на неё, не будучи сонным, я понял, что именно её привёл Седрик, и она спасла меня от смерти.

— У тебя было тридцать две сломанные кости, треснувший череп, раздробленный таз, проломленная грудная клетка, и твой спинной мозг был так сильно повреждён, что нам пришлось вырастить тебе новый, — сказала она без утайки.

Я чувствовал вспышки фантомной боли с каждой перечисленной травмой. Услышав полный перечень повреждений, я понял, насколько близок был к смерти, когда она нашла меня.

— Когда я нашла тебя в лесу, у тебя была опасно высокая температура и тяжелая инфекция, от которой уже начали отказывать органы. — Мама со слезами на глазах шмыгнула носом, когда леди добавила: — Я уже не говорю о миноге разума, которую я нашла прикреплённой к твоей голове. Сначала я боялась, что ты станешь слюнявым идиотом, и то, что ты пытался укусить меня каждый раз, когда я поила тебя зельями, не внушало мне особого доверия. Но, похоже, я добралась туда вовремя, и существо не успело поглотить твой разум.

Когда моё лицо покраснело от смущения, мама в страхе схватила меня за плечо. По-видимому, она впервые услышала о миноге.

Краем глаза я увидел, как папа прищурился. Возможно, он понял, что в этой истории было что-то ещё. В книгах, которые он тайно достал мне прошлым летом, указывалось, что окклюменцию можно использовать для защиты от магических существ.

— Спасибо, целитель Чен, — мама залилась краской. — Не знаю, что бы мы делали, если бы вы не нашли Алекса.

— Я счастлива, что всё обошлось, — отмахнулась целитель Чен от похвалы мамы. — Ваш сын наполовину выиграл эту битву. Без его целебных зелий он не продержался бы достаточно долго до моего приезда. — Повернувшись ко мне, она добавила: — Тебе следует подумать о карьере целителя. Это трудная, но полезная профессия.

— Может быть, — заметил я, не зная, что сказать. — Есть много областей магии, которые я хотел бы изучить.

— Просто подумай об этом, — улыбнулась целитель Чен.

— Когда меня выпишут? — поинтересовался я, взглянув на своих родителей и целителя Чен.

— Если хочешь, прямо сегодня, — улыбнулась целитель, а затем вытащила из-под мантии баночку с лосьоном: — Это для шрамов на плече и спине. У существа, которое напало на вас, было достаточно магии в когтях, чтобы шрамы долго не заживали. Если будешь применять это ежедневно, они исчезнут в течение следующих нескольких месяцев.

Повернув голову, я потянул больничный халат вниз, чтобы попытаться увидеть шрамы.

— Не знаю, — протянул я, проводя по шраму пальцем, — это, вроде как, круто. Может быть, я оставлю их.

— Хм-м, — громко выдохнула мама.

Она выхватила у целителя Чен баночку с лосьоном, а её глаза всё высказали за неё. За последние годы я научился, что спорить в ней бесполезно, поэтому мудро промолчал.

— Прежде чем ты уйдешь, я должна провести последнюю диагностику, — объяснила целитель Чен. Она вытащила палочку и начала бормотать заклинания, проводя ею вдоль моего тела.

— Я всё ещё не могу поверить, что это произошло, — заметила она, удовлетворившись увиденным. — ОДЛ следует навести у себя порядок. Возмутительно, что многообещающего подростка-волшебника чуть не убил своими действиями стареющий эльф с деменцией.

— Подождите… Что? — недоверчиво переспросил я.

— Верно, ты же не знал… — ответила целитель Чен.

Её тёмные глаза расширились, она наклонилась вперёд и прошептала, как будто собиралась посвятить меня в особенно пикантную сплетню и не хотела, чтобы кто-то ещё подслушал.

— Сказали, что порт-ключ, который перенёс тебя и твоего друга, случайно положил в твой шкафчик эльф, который сам не понимал, что делает.

Я недоверчиво посмотрел на неё, не в силах осмыслить такую чушь. Несмотря на её слова, я считал, что Майкл каким-то образом замешан в этой истории.

Однако когда я собирался высказать своё мнение, папа поймал мой взгляд и медленно покачал головой.

— Ну, больше об этом не стоит беспокоиться, — заметила целитель Чен, восприняв моё молчаливое недоверие как удивление.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— О, как только узнали, кто виноват, эльфа тут же отправили в отставку, — объяснила она.

От того, как она сказала «в отставку», волосы у меня на затылке встали дыбом. Большинство людей не придавали эльфам большого значения. Если бы ОДЛ решила, что эльф несёт ответственность за почти убийство волшебника, то они отреагировали бы резко и быстро.

Целитель Чен повернулась к выходу. Уже у самой двери, она сообщила мне:

— Ты можешь чувствовать себя странно в течение следующей недели. Большая часть твоих внутренностей подверглась восстановлению полностью или частично. В таких случаях обычно чувствуешь себя не в своей тарелке, некоторые сравнивают это с ношением новой пары обуви. Она тебе, вроде бы, в пору, но требуется некоторое время, чтобы разносить их и чувствовать себя комфортно.

Выписка не заняла много времени. Покидая больницу, я почувствовал ощущение, описанное целителем Чен. Казалось, что моё тело спало и посылало покалывающие ощущения в каждую клеточку каждые несколько шагов.

За стойкой администратора я увидел нечто, что потрясло меня. Немного посчитав в уме, я повернулся к родителям и воскликнул:

— Сегодня понедельник, двадцать пятое! Поезд в Хогвартс ушёл вчера.

— Мы знаем, это одна из причин, почему твоих друзей не было здесь, когда ты проснулся. Они должны были вернуться в школу, — объяснила мама.

Я нахмурился, недовольный тем, что опоздал на поезд. Если я хочу сегодня вернуться в Хогвартс, у нас много работы.

— Алекс, я думаю, что тебе нужно немного отдохнуть дома, — мягко предложила мама, положив руку мне на плечо. — Я говорила с профессором Дамблдором, и он заверил меня, что твои оценки достаточно хороши, чтобы ты мог без проблем на неделю или две пропустить школу и вернуться к выпускным экзаменам.

— Что? Нет, мне нужно вернуться в школу, — умоляюще произнёс я.

Мама пыталась скрыть, но я видел, как она вздрогнула от беспокойства. Чувство вины нахлынуло на меня. Последние полторы недели она провела в страхе за жизнь сына.

— Ну, может быть, на пару дней, — нерешительно предложил я.

Мама притянула меня в объятия, а я встретился глазами с папой.

— Только не больше, я кое-что оставил в башне Рейвенкло.

Глаза папы расширились от понимания. Он знал, что я прохожу испытание, и у меня оставалось меньше недели до того, как я навсегда упущу свой шанс.

— Я поговорю с ней, — беззвучно произнёс он.

Так или иначе, моё испытание подходило к концу, и я не впустую потратил последний год, занимаясь Окклюменцией. Если случится худшее, я смогу пробраться в Хогвартс тайком. Но я бы предпочёл, чтобы это осталось планом Б.

Мы взяли такси до гавани, где корабль дяди Джона скрывался за иллюзией современной лодки.

Вся семья ожидала нас на борту. Бабушка выглядела измученной. Под глазами у неё были мешки, а её обычно безупречные волосы были распущены. Как будто несколько дней ею это совсем не беспокоило.

Рядом с ней находились дядя Джон и тетя Нефрет. На дяде Джоне красовался его обычный кожаный плащ, а на тёте Нефрет — чёрная мантия с золотой каймой.

Дядя Джон внимательно изучал меня в течение секунды, а убедившись, что со мной всё в порядке, ухмыльнулся:

— Если захочешь отдохнуть, просто попроси. Есть более приятные и менее опасные места, куда можно добраться с помощью порт-ключа.

Тётя Нефрет шлёпнула его по руке, а я закатила глаза на его попытку пошутить:

— Я буду иметь это в виду в следующий раз, когда меня против моей воли протащат через полмира. — Я оглядел остальных членов моей семьи и спросил: — Кстати о порт-ключах, что за чушь сказала целитель Чен о том, что во всём виноват эльф? Это чушь собачья. Мы с Седриком столкнулись с Майклом Уитхорном за несколько минут до того, как нас телепортировали. Он, наверняка, имеет к этому какое-то отношение.

Когда мой голос затих в горькой тишине, моя семья в течение минуты неловко переглядывалась.

— Есть официальная и неофициальная версия, — сказал дядя Джон. — С какой хочешь начать?

— С неофициальной версии, — ответил я. Я должен был выяснить все детали.

— Во-первых, я должен сказать тебе, что ты ошибаешься насчёт участия Майкла, — вздохнул дядя Джон. Увидев, что я собираюсь возразить, дядя Джон поднял руку: — У меня есть источник внутри их организации. Сегодня я получил подтверждение, что именно Делвин подбросил порт-ключ. Похоже, он хотел отомстить за то, что в прошлом году ты отправил его сына в больницу Святого Мунго на неделю.

Мама бросила на меня сердитый взгляд. Она впервые услышала о моей проделке. Я демонстративно избегал её взгляда и сосредоточился на объяснении дяди Джона:

— Похоже, он только хотел помешать Алексу соревноваться. Он понятия не имел, что на другой стороне есть нунду.

Я откинулся назад в недоумении. Я не мог сказать, что привело меня в большую ярость: то, что Майкл не при чём, или то, что его отец чуть не убил меня из-за некомпетентности.

Одной из вещей, которая дала мне силы выжить, была моя ненависть к Майклу и всё, что я сделаю с ним, если вернусь живым. Что мне делать с жаждой мести, которая росла во мне?

Отпустить? Я так не думаю. Кто-то должен заплатить за всё, через что я прошёл. Если Майкл ни в чём не виноват, мой гнев нацелился на его отца.

Очевидно, мы с мамой думали об одном и том же, потому что она закричала:

— Хотите сказать, что это всего лишь несчастный случай? — а потом она повернулась к папе и с бешенством сказала: — Этот глупый… — голос мамы затих, пока она пыталась найти подходящие слова. — Этот глупый троглодит чуть не убил нашего сына, а теперь хочет выйти сухим из воды!

Обычно папу трудно было разозлить. Никогда раньше я не видел такого жёсткого взгляда в его глазах.

— Нет, — процедил он сквозь зубы. — Мы не позволим ему уйти безнаказанным. Мне всё равно, какова официальная история. Он заплатит за то, что чуть не убил нашего сына.

— Проблема заключается в его отце и его синдикате, — тяжело вздохнул дядя Джон. — Если мы уберём его сына, он ответит тем же. Как бы мне ни было больно признавать, мы не готовы к полномасштабной конфронтации.

Тишина пролилась дождем по всей комнате, прежде чем я спросил:

— А кто сказал, что мы тронем его? — подумав о том, что Делвин почти отнял у меня всё, я прорычал: — Мы должны забрать у него то, что ему дороже всего.

— Я думаю, что наша месть внуку Деклана будет иметь такой же негативный эффект, — ответил дядя Джон, подняв бровь.

— Ты мыслишь как Фоули, а не как Уитхорн, — возразил я. — Делвин сделал это не из-за своего сына. Он сделал это из-за себя, — наклонившись вперёд и глядя дяде Джону в глаза, я серьёзно подчеркнул: — Делвин сделал это, потому что ему было неловко на публике. Он тщательно культивировал образ респектабельного бизнесмена. Ему нравится быть владельцем самой быстрой гоночной метлы в мире. Это приносит ему деньги, уважение, влияние — всё, чего он жаждет.

Я медленно повернул голову и каждому посмотрел в глаза:

— Я предлагаю лишить его этого. Кроме того, компания «Нимбус Рейсинг Врум» построена на тяжелой работе дедушки Джорджа. Мы просто по праву вернём то, что принадлежит нашей семье.

— Как нам лишить его компании? Мы уже пытались, но Делвин явно владеет правами на работу Джорджа, — спросила бабушка с печальным взглядом в глазах.

Краем глаза я увидел, как папа сел с испуганным выражением лица. Думаю, он понял, к чему я веду.

— Думаю, пришло время познакомить всех с проектом «Молния», — произнёс я, повернувшись к нему с доверительной улыбкой.

* * *