Страшно весело (джен)

— А-андрей!

— А-а-андрю-уша!

— Андрей Па-а-алыч!

Заунывные и страшные голоса раздавались за дверью. Андрей всей кожей... да что там кожей, всеми мышцами, костями и внутренностями ощущал, что зло приближается. Спасения не было — путь через конференц-зал отрезан, за спиной закрытая дверь каморки — всё, тупик. Жданов с надеждой бросил взгляд в сторону окна, но и за ним скалилась, прилепившись к стеклу, мерзкая рожа: чешуя вместо волос, острые скулы, надутые губы, безресничные белые глаза как у селёдки. В тусклом свете луны можно было разглядеть, как за спиной монстра трепетали огромные волосатые крылья. «Рыбкобабочка, мать её», — с безнадежностью подумал Андрей и вздрогнул, так как дверь в его кабинет распахнулась.

— А-андрей!

— А-а-андрю-уша!

— Андрей Па-а-алыч!

В помещение одновременно пытались протиснуться три женщины... Впрочем, женщинами эти существа можно было назвать с натяжкой.

Вперёд всех пыталась пролезть Воропаева. Полупрозрачная кожа Киры уже не скрывала проступавшей зелени — вены, артерии и даже капилляры чётко выделялись на теле, были объёмными и несли в себе что угодно, но только не обычную кровь.

— А-а-андрю-уша! — выла Кира на одной ноте. — Я, только я, люблю тебя. Я буду любить тебя вечно!

Андрей опять вздрогнул — Киру за короткие белёсо-бурые волосы из дверного проёма оттаскивала Изотова.

— А-андрей! — череп, обтянутый сухой кожей и обрамлённый свалявшимися длинными прядями, оскалился, и в этом оскале Жданов с содроганием насчитал не менее десятка заострённых длинных зубов. — Помнишшшь, как нам было хорошо ссс тобой? Здесссь? В этом кабинете? — В руках Изотовой, точнее, твари, которая только напоминала прекрасную Валерию, возник бокал с алой жидкостью и тварь жадно её заглотила. — Фффкусно... крофффь... фффкусно...

Андрея передёрнуло от омерзения, и он начал всерьёз обдумывать прыжок из окна, пусть и в компании с чешуйчатой дамочкой.

— Андрей Па-а-алыч!

Андрей отвлёкся от фантастического плана побега и обратил внимание на третьего... третье... третью. Катя Пушкарёва выглядела как обычно: зализанные волосы, железо в прорези улыбки, балахонистое нечто, начинающееся от шеи и маскирующее то ли хвост, то ли лапы. Андрей хотел с облегчением вздохнуть и попросить Катерину вывести его из этого дурдома, даже открыл для этого рот, но почти сразу его захлопнул, невольно прикусив язык — за круглыми стеклами Катиных очков глаз не было! Только яркие всполохи тёмно-красного дьявольского огня. Катя тянула руки с чёрными когтями к Андрею, пламя в её глазных провалах разгоралось, кабинет медленно заполняли запахи серы и дыма.

Жданов плотнее прижался спиной к стеклянной двери. Выхода нет, нет, нет... Андрею оставалось только завыть от безнадёги. Тем временем три твари, толкаясь локтями и тем, что локти им заменяло, рвались к Андрею.

— На помощь! — хотел закричать он, но из горла вырвался только придушенный хрип: он увидел, кто стоял за спиной трёх фурий...

— На мою помощь не надейся, — порыкивая усмехнулся Малиновский, дёргая левым, обросшим шерстью, треугольным ухом и весело щёлкая огромными жёлтыми клыками на вытянувшихся вперед огромных волчьих челюстях. — Сам, всё — сам!

— А-а-а-а-а! — заорал, наконец, Андрей, проснулся и рывком сел в кровати.

...В задёрнутое тонким тюлем окно светила огромная, не по-осеннему яркая и наглая луна, и никаких рыбкобабочек за стеклом не наблюдалось. Рядом с Андреем уютно сопела в подушку жена, на прикроватной тумбочке мирно тикали часы, из открытой двери соседней комнаты, где спала дочка, на пол коридора падал слабый свет ночника.

— Уф, приснится же такое... — успокоено пробормотал Жданов, осторожно прилёг обратно на подушку и умиротворённо закрыл глаза. Его хвост под одеялом нащупал хвостик жены, привычно обвил его до самой пушистой кисточки и тоже успокоился.

За прозрачным окном лукаво подмигивала звёздам луна Самайна.