Alone with the Sea (джен)

Говорят, что мир сдвигается с места, и я вижу, как он сдвигается,

потому что ломаются горы, трещат деревья, из лесов выбегают зайцы,

потому что кто-то хрипит и стонет в черном озере подо льдом,

потому что я смотрю на тебя, и вижу тебя с трудом.

"Все идет наперекосяк".

Это опасная мысль, разрушающая любую надежду на успех, но у Кэла уже нет сил, чтобы ее отогнать.

Мужчина, сидящий в трактире Торнбриджа напротив Кэла, делает глоток пива из почти опустевшей пинты и небрежным движением ладони смахивает с усов пену. В его зеленых глазах плещется откровенное веселье.

— Хорошо, давайте еще раз, — устало проговаривает Кэл. — Мне рассказала о вас ваша знакомая, Лия из Уэйкфилда...

— Давай еще раз: а с чего ты решил, что я такую знаю? — со смешком отзывается мужчина. Кэл пропускает вопрос мимо ушей.

— ...назвав ваше имя — Грегори — и место, где вас можно найти — Торнбридж...

— Тут этих "Грегори" может быть сотни, парень, — в голосе мужчины появляется едва заметная издевка. — Да и с чего ты взял, что меня так зовут?

— Вы откликнулись на это имя, когда вас трактирщик позвал, — поясняет Кэл и поспешно продолжает, прежде чем Грегори успевает открыть рот: — Вас рекомендовали как человека, который изучает море и может рассказать что-нибудь о нем рассказать.

— Парень, тебя накормили сказками, — уже спокойней отзывается Грегори; отблески веселья исчезают из его глаз. — Запрет на то и запрет, чтобы к морю всякие любопытные типы вроде тебя не совались. И потом: ты ведь не знаешь, нужный ли тебе "Грегори" сидит сейчас напротив. Я на тебя и настучать могу кому надо за такие разговорчики.

Кэл прикрывает глаза.

Все идет наперекосяк. Впервые ему попался настолько... ехидный собеседник. Даже узнать его имя было тяжелым испытанием; долгое время Кэл сомневался, а нужный ли это человек. Надо отдать Грегори должное — он умеет морочить голову.

Но... Кэл впервые в тупике. Когда он покидал Уэйкфилд, ему даже в голову не пришло, что ему не поверят на слово. Он не умеет убеждать, и несколько сегодняшних попыток — лишнее тому подтверждение, даже если Грегори сейчас умудрился проговориться. Идти обратно в Уэйкфилд за свидетельством Лии бессмысленно и даже рискованно — наверняка Грегори просто сбежит, стоит Кэлу покинуть Торнбридж, — но других способов убедить его Кэл не видит.

Кэл едва слышно вздыхает и встает из-за стола. Грегори смотрит на него с плохо скрываемой усмешкой на губах; в глубине глаз искрой горит торжество.

— Приходи, когда снова захочешь поупражняться в полемике.

* * *

Море Рэвенгласа встречает Кэла намного холоднее, чем в прошлый раз: морской ветер толкает Кэла в грудь, стоит ему сделать шаг к воде; в какой-то момент Кэлу кажется, будто море не хочет его видеть.

Он останавливается, лишь когда набежавшая волна едва касается его ботинок, и закрывает глаза.

"Я не знаю, что делать дальше," — думает Кэл вместо обычного "Ты мое море?".

"Я не знаю, что делать дальше".

Глубоко внутри себя, там, где раньше почти привычно занозила тоска, где раньше был точный компас к его морю, Кэл не чувствует ничего.

"Я... Я не знаю..."

Он хочет попросить помощи, попросить спокойствия, попросить вернуть всё как было; море спокойно молчит, и ветер соленой влажной ладонью толкает в лицо.

"Я..."

Кэл судорожно сглатывает; колени подламываются, и он падает, зарываясь руками в песок. Волны, набегая на берег, обвивают его запястья;

Кэл ничего не чувствует.

* * *

Кэл уходит из Рэвенгласа, не глядя по сторонам; ему не хочется, чтобы кто-то его узнал, и еще меньше хочется наткнуться на Нессу.

Кэл уходит из Рэвенгласа, хотя больше всего ему хочется отсюда сбежать.

Он выбирается на окраину городка; отсюда виден Торнбридж — маленькая точка на самой линии горизонта — и лес, в котором, поговаривали, можно встретить Зверя. На какое-то мгновение Кэл теряется, не увидев неподалеку Уэйкфилд, но затем вспоминает, что он находится в другой стороне.

Кэл думает, что придется вернуться в Уэйкфилд — там его ждут, и там у него есть дом. Кэл думает, что тогда нужно будет обойти вокруг Рэвенгласа, потому что еще к одному проходу сквозь город он не готов. Кэл думает, что, возможно, не нужно было сдаваться так быстро — наверняка Грегори был неаккуратен в их разговоре. Кэл думает, что стоит на всякий случай забежать в Торнбридж — вдруг Грегори не уехал, вдруг еще не всё потеряно.

Глубоко внутри он знает, что ни на что из этого у него не осталось сил.

Кэл сворачивает с тропинки, ведущей в Торнбридж, и идет в лес.

* * *

Лес встречает Кэла прохладой и слегка уловимым и отчего-то знакомым запахом болота; свет едва пробивается сквозь ветви деревьев. Кэл, спотыкаясь, идет, не разбирая дороги; когда ищешь Зверя, никакая тропинка не поможет.

Говорят, при встрече Зверь исполняет одно заветное желание. Но встретить его можно, лишь пройдя лес, не сомневаясь, не передумывая, всегда помня про свое желание. И тогда всё получится. И тогда всё получится.

Так Кэл говорил Кайе в их детстве, за годы до того, как она сама отправилась в лес. За годы до того, как ее желание, каким бы оно ни было, извратилось и изменило ее.

Кэл вспоминает скрюченную, враз постаревшую фигуру Кайи, шуршащий голос и тошнотворный запах болота, которым насквозь пропах ее дом; вспоминает собак Фэлана, вернувшихся с того света в виде костяных гончих. Кэл поспешно отбрасывает эти воспоминания в сторону; ему нельзя сомневаться.

Кэлу кажется, что он обдумал все варианты, и этот — единственный оставшийся. Кэл старательно думает "Я хочу знаний о море", но где-то в глубине души он сомневается, что это заветное желание. Что Зверь откликнется на его просьбу.

Он не знает, сколько времени блуждал меж деревьев; просто в какой-то момент на лес окончательно опускается тьма, и напротив Кэла вспыхивают две огромные молочно-белые луны, меньше всего похожие на глаза. Перед ним словно возникает стена, запрещающая сделать хоть один шаг к этим не-глазам, и он натыкается на эту стену и падает на колени, не в силах подавить усталость и крупную дрожь.

Последнее, что Кэл помнит — странное, чужое ощущение, что он не рад своему успеху.

* * *

Кэл просыпается.

Во всем теле ноет, но больше всего в спине, под лопатками которой чувствуется жесткая деревянная скамья трактира Торнбриджа; такую скамейку не смягчит никакая ткань. Рядом с Кэлом, у его головы, на той же скамье сидит Грегори и медленно и сосредоточенно читает какую-то книгу.

— Как к Зверю сходил? — не отрываясь от чтения, спрашивает Грегори, стоит Кэлу немного пошевелиться. Кэл удивленно вскидывает брови, пытаясь этим движением спросить "Откуда вы узнали?"; на большее он не чувствует себя способным.

Грегори, не дождавшись ответа, кидает на него короткий взгляд и смеется.

— Парень, да у тебя всё на лице написано...

"Ложь", — отчетливо понимает Кэл; улыбка Грегори вянет под его взглядом.

— Ладно, ладно, я... — он вздыхает, кидает книгу на стол, отводя глаза, — я немного рассчитывал на то, что ты к нему пойдешь. Надеялся побольше узнать о море, — помолчав, он немного наигранно продолжает. — Ну, раз не хочешь делиться первым, расскажу сначала я. Сядь-ка.

Кэл с трудом заставляет себя сесть; таким измотанным он еще себя никогда не чувствовал.

— Взгляни, — Грегори расстилает большой, почти на всю столешницу свиток; им оказывается отлично прорисованная карта. — Здесь, — он указывает на самый ее низ, — на юге, находится самое большое море, такое, что до его другого конца вряд ли кто-нибудь доберется. Его назвали Океаном.

Кэл одними губами проговаривает это слово, будто пробуя на вкус. Океан. Океан.

"Иди южнее, туда, где меньше лесов и больше воды", — говорила ему Кайя перед его уходом. Может, она имела в виду Океан?..

— Есть такая легенда, — продолжает Грегори; на Кэла он не смотрит, — мол, был один парень, который пошел к Зверю с просьбой знаний о море. И Зверь превратил его в этот самый Океан. Кто-то говорит, что Океан уже был, а за ним, на другой стороне, лежит земля Императора-за-Морем — этого самого парня, которого Зверь сделал правителем всех морей. Кто-то вообще говорит, что это все неправда: и такого парня никогда не было, и Императора-за-Морем, как и его земли, — тоже. Кто-то говорит, что это Император-за-Морем создал нашу землю и всё, что на ней, в том числе и Зверя. Но кто знает, где здесь правда, а где нет.

Грегори переводит дыхание и внимательно вглядывается в застывшего Кэла.

— Предположу, что ты, не добившись от меня ответа, сразу поплелся к Зверю, выпрашивая знаний о море. Я прав?

Кэл молчит, но Грегори, похоже, и не нужно подтверждение.

— Предположу так же, что ты до него дошел, судя по твоей реакции на мой первый вопрос. Но не похоже, что ты что-то от него узнал. Парень, по твоему лицу и правда всё видно, тебе надо над этим поработать. Да и к тому же, не похоже, что ты стал Океаном или владыкой всех морей, — Грегори усмехается; в глазах плещется привычное веселье. — Ну как, чувствуешь в себе особенную силу или еще чего там?

Кэл улыбается против своей воли и опускает голову на грудь, пряча глаза. Ему не хочется смотреть на Грегори и понимать, насколько тот, Зверь его подери, прав.

Кэл не помнит, как прошла их со Зверем встреча; может, Зверь просто ничего не рассказал про море, может...

— Ну, не расстраивайся, — голос Грегори звучит неожиданно мягко; Кэл боится поднимать на него глаза. — Раз встретил все-таки Зверя, значит, желание сбудется. Может, это желание сбудется не сразу. Может, Зверь исполнил другое желание, более сильное, чем это. Вообще, понимание того, исполнилось ли желание — это то же, что гадание на рунах... Ты хоть раз гадал? — Кэл отрицательно качает головой; Грегори продолжает, но уже чуть медленнее и будто неувереннее. — Ну, ты при любом раскладе никогда не узнаешь ничего определенного, лишь общие, размытые очертания происходящего. А дурная ли тебя ждет судьба — зависит лишь от твоего понимания.

Кэл медленно, чтобы Грегори не услышал, выдыхает; ему будто становится легче. Будто ничего страшного не произошло.

— Ну, парень, — бодро проговаривает Грегори, поднимаясь из-за стола; Кэл, не удержавшись, вскидывает на него взгляд, — раз у тебя такие дела и рассказать ты мне ничего не можешь, за тобой теперь должок, и я его могу попросить вернуть в любое время и в любом месте, — он протягивает Кэлу руку. — Но ты лучше останься пока тут, ладно? Не хочу за тобой через полмира бегать.

Кэл слабо улыбается и крепко, насколько позволяют силы, жмет протянутую ладонь.

— За мной не заржавеет, — говорит он первые за день слова.

Он не узнает своего голоса.