Столпы Вечности (джен)

Ровную гладь озера уверенно рассекали борта небольшого судёнышка, уносившего своих обитателей все дальше от берега. Первые проблески солнечных лучей начинали прорезать пелену сизого тумана, стоящего над водой, окрашивая окружающий мир синевато-белыми оттенками.

Дорвал — владелец корабля — тихо выругался сквозь зубы, поправляя кормовой руль, и рявкнул гребцам подналечь на весла. Легкий ветерок, наполнявший парус во время отхода от причала Олдсонга, совсем стих, и теперь знакомый маршрут грозил затянуться. А старику жутко хотелось быстрее избавиться от нынешних пассажиров.

В очередной раз окинув взглядом разношёрстную компанию, которая обосновалась на его посудине, Дорвал снова углубился в свои мысли: «Какой слизень покусал племенных анамфатов[1], раз они дозволили этим чужакам не только нагло шастать по Вязам-Близнецам, но и отправиться на священный Погребальный Остров? Да еще и после того, как один из недавних визитеров из Дирвуда[2] поднял настоящий переполох! Ходили слухи, что этот выблядок овцы и мула осквернил Храм Всех Богов и скрылся в глубинах запретных подземелий, напоследок завалив путь вниз. Да в прошлом из-за меньшего войны начинали! А вот, поди ж ты…»

В Длинном доме определенно сдохло что-то очень вонючее, и Дорвалу совсем не хотелось связываться с этим сверх необходимого.

Собственно, он бы послал этих нанимателей десятой дорогой еще в порту, но с ними тогда явился жрец из Чрева Галавэйна и настоятельно порекомендовал доставить чужаков на остров.

Старик раздраженно сплюнул за борт.

Давешняя компания насчитывала двадцать рыл и четко делилась на две части. Первая состояла из десятка дирвудских воинов в единообразной броне и командира, одетого чуть более ладно и добротно. А ко второй Дорвал причислил всех остальных пассажиров, которых, кажется, наскребли со всего остального мира! Был среди них и орлан[3], в котором легко узнавался друид с болота Тейн-Бог, и пернатая богоподобная[4] вайлианка, и гномка откуда-то с холодного юга, и даже жутковатый металлический конструкт, подозрительно смахивающий на бабу.

От взгляда на последнюю по спине старика пробежали мурашки. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы признать работу гребаных Потрошителей Душ. И неважно, что там верещат охотники на разум про то, насколько они стали сильнее благодаря этим гребаным эстраморам[5], по мнению Дорвала, эти ублюдки годны только на корм зверью.

А вел весь этот народ какой-то хмурый серокожий эльф. Кажется, таких называют гламфаленами. Честно говоря, Дорвал вспомнил это слово только потому, что в Вязы совсем недавно приперлась целая толпа ему подобных. Они прибыли в Эйр-Гланфат[6] ради паломничества к святыне Зимнего Зверя[7], и теперь о них судачили в каждом кабаке.

Хотя этот точно был не из тех. Больно морда холеная, да и говор явно аэдирский[8], а те как бы не из Движущейся Белизны[9] вылезли.

Дорвал снова сплюнул за борт и посмотрел вперед. Сквозь утренний туман проступали очертания Погребального Острова. Уже недалеко.

* * *

Сареф стоял на носу малой гланфатанской ладьи и всматривался в утренний туман, сквозь который над гладью озера уже виднелись очертания цели их маленького путешествия. Последний район Вязов-Близнецов, самого знаменитого и, можно сказать, единственного города Эйр-Гланфата.

Погребальный Остров.

Запретное место для чужаков, но, к счастью, в этот раз всполохи памяти из прошлой жизни сыграли ему на руку, а не просто ударили по сознанию кувалдой чужих эмоций. Пожалуй, если бы в Длинном доме племенных анамфатов его не настигло видение, то всю эту погоню можно было бы считать бессмысленной.

Сареф втянул сквозь зубы влажный воздух и поправил чехол своего гримуара.

Да уж, погоня. Погоня, которая длится уже более трех лет. Или несколько жизней? Тут как посмотреть.

Всего три года назад молодой эльф-гламфеллен из Аэдира — что само по себе та еще история, но уже не его, а деда с бабкой — сорока лет от роду, даже представить себе не мог, куда заведет его решение эмигрировать в Дирвуд. А ведь он отправился сюда лишь ради тихой жизни да спокойного и вдумчивого изучения анимансии[10] без постоянной угрозы от ненавистников искусства! Но духовная буря — биауак, если по-местному — на пути в Позолоченную Долину решила иначе. Именно ее ветра, разрывающие саму суть души, запустили цепь событий, которые и отправили его на поиски древнего энгвитанского инквизитора Таоса, живущего уже множество жизней, избегая стирающего прикосновения Колеса Жизни и Смерти.

С того памятного момента, как гланфатанцы разграбили его караван, а буря смела немногих выживших вместе с нападающими, Сареф потерял покой. Пробужденные тени из далекой реинкарнации его души, помноженные на выкручивающую разум силу Хранителя, гнали его вслед за неуловимым преступником и призрачной надеждой заставить прошлое умолкнуть до того, как видения разорвут хрупкий разум смертного в клочья. Все дальше и дальше, по своим и чужим знаниям и эмоциям, сквозь жуткие тайны мертвой цивилизации, что крепко сплетались с некими секретами Божеств. А каждый шаг вперед, каждый открытый секрет или слабый намек, сильнее раздувал искры старой памяти, которая всё настойчивее нашептывала усталому сознанию о давнем проступке, терзая его виной и незавершенностью.

И вот он здесь, в месте, где все должно решиться… в очередной раз. Тело заковано в лёгкие доспехи, ставшие почти родными, на плече зачарованный чехол для гримуара, слева у пояса висит искусно выкованная булава, а справа — Гирд Хэванес Стенес, магический скипетр владыки крепости Каэд Нуа, что излучает успокаивающую ауру мощи его твердыни.

Удивительно, как правильные обстоятельства превращают книжного червя, обучавшегося боевой магии из-под палки, в бывалого воина.

— О чем задумался, друг? — прервал его размышления глубокий голос.

Обернувшись, Сареф понял, что так далеко ушел в свои мысли, что не заметил, как к нему подошел Кана Руа. И учитывая, что Кана был далеко не мелким аумауа, для которых «мелкий» — это метр девяносто пять и косая сажень в плечах…

— Да так, — отозвался Хранитель. — Что-то вспомнилось, как я дошел до такой жизни.

— Хо, это определенно интересная тема для философского диспута, — хмыкнул желтокожий гигант, растянув губы в зубастой ухмылке. — И какой же вывод ты сделал из истории своего пути к славе?

— Что о таком надо размышлять после, — ответил Сареф, напряженно уставившись на выступающие из воды обломки древнего строения. — Либо дома у камина, либо в Колесе, ожидая нового рождения. И что-то мне подсказывает, что последнее куда вероятнее. — Чем ближе был остров, тем сильнее чувствовалось напряжение его души. Словно осколки старой личности готовились провести его через серию новых неприятных откровений.

Все же очень хорошо, что его прошлое не такое самостоятельное, как у Алота, иначе бы в Каэд Нуа давно завелся бы новый безумец взамен почившего Мервальда. Практика показывает, что перемножение способностей Хранителя[11] и полное Пробуждение нескольких прошлых реинкарнаций заставляет сходить с ума даже успешнее простого Пробуждения. А на последних Сареф насмотрелся в столичной лечебнице.

Нет, все же Алот зря наговаривает на свою соседку по черепу. По сравнению со многими другими они уживаются практически без проблем.

— Почему такой пессимистический настрой? — спросил Кана, удивленно подняв брови. — Мне казалось, что после всех прошлых неприятностей и периодических штурмов подземелий собственной крепости ты должен был привыкнуть к подобному. Сам подумай, насколько хуже могут быть очередные руины по сравнению со встречей со взрослым драконом, спуском в Арсенал Дургана или выживанием в бессмысленном Дирвудском бунте? Конечно, здесь будет лидер Свинцового Ключа со свитой, но, по-моему, в этом тоже уже нет ничего нового.

В ответ Сареф лишь покачал головой.

— Выше нос! — воскликнул аумауа[12], увидев, что его речь не возымела эффекта. — Как я должен писать вдохновляющую балладу о твоих похождениях, если над головой главного героя повествования висит туча скорби, словно над ондрапоклонником[13], к которому никак не приходит милость его госпожи? Да надо мной будет смеяться вся Такова!

— Не радуйся раньше времени, руатайский[14] балабол, — прохрипел подковылявший к ним Стоик. — Я даже отсюда чую мощь опаленной старухи. Жрец в месте силы своего бога куда опаснее, чем где-либо еще. А Таос будет практически в объятиях своей трухлявой подстилки.

Сареф внимательно посмотрел на полусумасшедшего жреца Магран[15], который, казалось, практически не изменился с тех пор, как он повстречал его у дорожного святилища богини войны. Только напялил кольчугу поверх своей истлевшей мантии да обзавелся одушевлённой булавой, с которой теперь периодически собачился, ненадолго оставляя в покое окружающих. А все остальное было ровно как в тот день: и опаленный до черноты посох, и всклокоченная борода, и хрипящий голос, и даже матерно-возвышенные речи, за которые его частенько хотелось приложить мордой о ближайший валун. Все на месте.

Стоик подошел к борту, оперся на него, звякнув броней, и устремил горящий взгляд на остров, точнее, на самую высокую точку правого края этого клочка суши посреди большого озера.

— Эх, уж лучше б ты молчал, — со вздохом произнес Кана. — Я, конечно, понимаю, что ты у нас просто цветешь, когда портишь всем настроение, но сейчас наш славный лидер и так не в лучшей форме. Подумай о боевом духе!

В ответ на это жрец просто одарил аумауа презрительным взглядом.

— Расскажи-ка поконкретнее, что ты там чуешь, — сказал Сареф, с прищуром оглядев своего давнего попутчика.

— Пф-ф, злобствующего на нас бога, что же еще? — отозвался Стоик. — Как сила места питает своих, так же она и подавляет чужаков. Тем более таких враждебных, как мы. А ведь этот храм испокон веков принадлежал Воедике[16]. Даже на таком расстоянии я чувствую, что сиська Огненной Шлюхи стала для меня куда менее податливой, чем обычно.

— О! Это что-то новенькое, — произнес Кана. — Не могу назвать себя именитым теологом, но ни в одной из прочитанных мною книг не было даже намека на что-то подобное. А прочел я немало. И, собственно, почему ты вспомнил о такой интересной детали только сейчас? Как по мне, такому откровению было бы самое время в той заварушке с культом Скейна[17], что засел под Дирфордом. Но в тот раз ты без проблем плевался ругательствами, пламенными благословениями и молитвами. — Аумауа на мгновение задумался. — Хм… или это были ругательные молитвы для благословений? С тобой никогда непонятно, то ли ты молишься, то ли материшься.

Сареф мысленно согласился с ним по всем пунктам.

— К чему бессмысленно сотрясать воздух, если в этом нет нужды? — ответил Стоик вопросом на вопрос, игнорируя намек на свои проблемы с приличной речью. — Для серьезного результата недостаточно любой освященной земли. Нужна либо очень древняя местность, буквально пропитанная силой того, кому она посвящена, либо осознанное желание со стороны самого бога. Думаю, ты способен понять, что первое — большая редкость, а второе — это чушь, которой боги практически никогда не занимаются. — Он снова посмотрел на приближающийся берег и прохрипел: — Вот только здесь нас ждет и то, и другое.

На мгновение Сарефу показалось, что вокруг Стоика возникло искаженное из-за жара марево.

— Те отголоски, что я чувствую, напоминают мне о Войне Святого[18], — продолжал Стоик. — Многие мои братья и сестры стали лишь потухшими углями из-за своей неготовности к тому, что присутствие Эотаса[19] будет подавлять их связь с Магран. Именно поэтому и создали ритуал «Внешней Дюжины». Двенадцать столпов веры, двенадцать скреп печати и двенадцать ручейков пламени, что беспрестанно питали Молот Бога[20].

Жрец на мгновение умолк и вперил свои безумный взгляд в Сарефа:

— А что чувствуешь ты, Хранитель? Помимо тошноты от древних воспоминаний. Быть может, тебе пора засунуть свои печали себе в задницу и уже заняться делом? Кому ты здесь нужен, если даже даром не можешь пользоваться, ондрит нетопленый! А то обмазался апатией, словно смолой, и радуешься, как свинья в луже.

Сареф раздраженно скривился. Главный изрыгатель словесных нечистот их отряда опять напомнил о своем чрезвычайно дружелюбном нраве. Но в его словах был резон. Перед высадкой не помешает оглядеться по сторонам, ведь Воедика явно готова по максимуму поддержать своего ставленника. Да и хорошо бы отвлечься от самокопаний.

Эльф отрешился от реальности, настраиваясь на потоки сущности вокруг себя.

Как ни посмотри, а Хранители — удивительные существа. Разумные, что легко и непринужденно читают души живых и мертвых, воспринимают биение эфира словно движение воды, видят отпечатки событий далекого прошлого, управляют такими потоками духовной энергии, которые легко сметут любого сайфера[21] или закоротят анимансерские механизмы. Даже могут заглянуть в прошлое воплощение совершенно непробужденных душ или насильно пробудить их усилием воли… И обычно платят за все это собственным рассудком. В конце концов его состояние неспроста называют проклятием.

Хотя все же плюсы перевешивают минусы. Уж для Анимансера так точно. Да за последние пару лет он совершил столько прорывов, сколько иные не добиваются и за десятилетия! А ведь ему еще и приходилось управлять неожиданно появившимся леном и за сектантами охотиться, и в аристократических разборках участвовать… У Сарефа до сих пор случались нервные тики от той эпопеи с «претендентом» на Каэд Нуа. Этот мудак умудрился протащить в середину Дирвуда целую наемническую армию. Армию! Аэдирец! А местные власти просто благосклонно на это покивали и предложили ему разбираться с этим дерьмом самостоятельно. Да чтоб им всем со Скейновым Чучелом переспать!

Ну, да не суть. В любом случае, сейчас Сареф собирался использовать одну из своих наработок по адаптации сайферских методик к силам Хранителя.

Как известно, те разумные, что обладают способностями «охотников на разум», весьма чувствительны к отпечаткам сущности, а при должном обучении сайферы получают возможность идти по следу духовных отпечатков, словно породистые ищейки по запаху. Ребята из Данрид-Роу за годы существования этой организации не раз и не два демонстрировали свою компетентность в раскрытии самых заковыристых дел. И, конечно, в шпионаже.

Хранителям такие тонкости недоступны. Заглянуть в глубины живой души или неупокоенного духа? Легко. Заставить чужую душу биться в агонии, нанося повреждения собственному телу? Без проблем. Напрямую поглотить чужую сущность без каннибализма, которым так славны вурдалаки и фамиры[22]? Тоже возможно. Но не проследить «запах» с предмета до его владельца. Никак.

Сареф целых три месяца пытался сдвинуться с мертвой точки в этом направлении, и у него так ничего и не получилось.

Тем не менее, кое-какой результат был, хотя и немного не тот. Сареф смог ощутить общий фон местности на достаточно большом расстоянии от себя, а позже и фокусировать это новое чувство в тонкий луч, который мог бить на порядок дальше.

Благодаря этому ощущению духовного фона он получил возможность замечать то, что оному фону противоречит и, соответственно, определять наличие или отсутствие в некоторой области существ, диссонирующих с местностью. Иногда даже получалось узнавать, что за существа собирались в разных частях одного подземелья ещё прежде, чем вход переставал маячить за спиной.

Конечно, у этой способности хватало ограничений. Ни количество, ни качество существ так не определишь, доступное расстояние меняется от раза к разу, да и утомительно это. Кроме того, такое «прощупывание» не помогает, если существо находится в гармонии с местностью. Друиды и звери незаметны в лесу, как и некоторые следопыты. Многие гигантские насекомые почти не видны в подземельях, а представители цивилизованных рас — в городах.

Проще всего в этом плане было с восставшими мертвяками, големами и призраками. Они выделялись практически в любом месте.

И сейчас, сосредоточив свое внимание на береговой линии, Сареф в очередной раз в этом убедился. Даже на фоне кладбищенского духа, буйной растительности и давящего амбре храма Воедики присутствие неупокоенных выделялось, словно масляный налет поверх стоячей воды. Кроме того, если судить по «размытости» этого налета, в той местности, докуда он смог дотянуться, в основном обитают бестелесные существа вроде призраков, теней, блуждающих огоньков и, возможно, стихийных блайтов[23]. Восставшие трупы в таком ракурсе выглядят поосновательнее.

Разобрав все, что мог, Сареф рывком вернулся в реальность, покачнувшись от как обычно закружившейся головы.

— Есть что-нибудь? — спросил Кана, придержав Хранителя за плечо, чтобы тот не свалился на пол.

— Да, определенно есть, — отозвался Сареф, прогоняя остатки головокружения.

— Ну вот, другое дело, а то развесил тут нюни, — пробурчал Стоик.

Не обращая на него внимания, Сареф шагнул ближе к центру палубы.

— Народ, готовьте зачарованные мушкетоны, — обратился он к своему маленькому войску. — Сегодня нашими первыми противниками будут какие-то призраки. Тактику для таких случаев вы знаете, но все равно будьте начеку.

— Да, милорд, — ответил ему командир отряда воинов Каэд Нуа, лязгнув железной рукой по нагруднику, после чего отправился проверять своих бойцов.

Сареф проводил взглядом человека, являющегося вещественным доказательством его успехов на поприще Анимансии. Точнее, доказательством была его металлическая рука.

Капитан Гаррет Эрн потерял правую руку во время Войны Святого и долгое время еле-еле сводил концы с концами, попрошайничая на улицах Бухты Непокорности. Там Сареф с ним и познакомился, когда искал информацию о подпольных театральных постановках с реальными убийствами — эх, угораздило же его тогда вляпаться. А позже предложил поучаствовать в эксперименте, который мог бы вернуть ему потерянную конечность или прикончить.

И у него все получилось!

Сареф никогда не разделял зацикленности многих своих коллег на поиске бессмертия и попытках создания войск из одушевлённых доспехов. Он считал, что целительство намного перспективнее, но выделялся даже здесь, стремясь исцелять тело, а не дух, как те анимансеры, которые разделяли его взгляды.

Установка на живое тело искусственной конечности с полной функциональностью была его главным проектом еще со времен тайных исследований в Аэдире, а благодаря способностям Хранителя работа быстро перешла от теории к практике. Все же возможность реально видеть душу — это очень большое подспорье для научной деятельности. Остальным то до сих пор приходится пользоваться разными костылями вроде паровой взвеси, которую применяли еще в первых экспериментах шесть столетий назад.

Его лабораторные мыши уже давно двигали простенькими деревянными лапками на шарнирах без особых неудобств и осложнений, но для эксперимента над человеком — ну, или иным разумным, не суть — не хватало нормального проекта конечности. В конце концов он сам не был достаточно хорошим механиком, чтобы сделать все с нуля, а нанять нужного специалиста никак не удавалось.

И, как это часто бывает, решение нашлось в самом неожиданном месте. Да, поездка в Сталварт стала для Сарефа настоящим сокровищем, хотя этот след Свинцового Ключа[24] и оказался очередным тупиком.

Но дело не только в сокровищах Арсенала Дургана[25] и приобретении новых земель для своей вотчины. Хотя последнее стало скорее следствием плохого настроения из-за очередной оборванной нити и отчаянья местного населения. Согласно заключенному договору, когда Сареф открыл опустевшую твердыню гномов, все окрестные земли вместе со Сталвартом перешли в его владение, а люди теперь выплачивали налог владельцу Каэд Нуа.

Нет, особой удачей Сареф считал знакомство с анимансером Гальвино, который за небольшую услугу поделился с ним своими чертежами механических тел для големов, в которых пытался переносить души. И в нагрузку сбагрил ему на руки милое существо с членовредительскими замашками, которое отзывалось на прозвище «Дьявол из Карока».

Кстати, о ней…

— Итак, опять призраки, — лязгнув бронзовыми суставами, констатировала девушка-голем, подойдя к Сарефу. — Я-то надеялась, что ты найдешь мне цели поинтереснее, а то у этих прозрачных блестяшек даже кровь не идет. И в поход за зверятами в Чрево Галавэйна меня не взял, а там, похоже, было весело, — попеняла она ему.

— Что поделать, Дэви, — ответил он, пожав плечами. — Мне показалось, что для Галавэйна[26] ты слишком искусственная, даже несмотря на то, что он вроде как может считаться твоим покровителем. Не хотел рисковать его гневом, таща тебя в такое место. Это же был наш единственный шанс получить свободный проход сюда! Точнее, не единственный, но наименее самоубийственный.

— Не называй меня так! Сколько раз повторять? — раздраженно проскрежетала самая известная серийная убийца Дирвуда.

— Ну, ты до сих пор не сказала мне свое настоящее имя, — беспечно отмахнулся Сареф. — Вот и пользуюсь тем, что есть, как могу.

— Аргх! — бессильно рыкнула Дэви, после чего перемахнула через борт Ладьи, которая как раз подошла к причалу.

Слабо хмыкнув себе под нос, Хранитель последовал за ней. Настроение немного улучшилось.

Когда ноги Сарефа покинули грубо сбитый причал, его охватило хорошо знакомое чувство накатывающего видения, которое явно было новым приветом из прошлого. Он уже давно научился отличать всполохи сущности собственной души от невольных контактов с чужими отпечатками, которые с опытом почти сошли на нет.

Перед Сарефом раскинулась чуть размытая картина памяти. Рядом с ним стояла Иовара, такая же, как в прошлом видении. Мягкие черты лица, прямой нос и чуть растрепанные черные волосы. Взгляд ее агатовых глаз был направлен куда-то вдаль, словно смотря на что-то, видимое только ей одной.

— Помнишь наше детство? То время, когда ты и твои родители пришли к нам, чтобы распространить слово богов? Конечно, ты бвл еще совсем мал, но не настолько чтобы всё забыть, верно? — тихо спросила она, вглядываясь в пустоту. — В первой проповеди они рассказали, что мы можем увидеть их среди звезд.

На ее губах появилась хрупкая улыбка.

— Я помню, как после этого ночью украдкой выбралась из дома и забралась на сторожевую башню старой крепости. Мне так хотелось рассмотреть их получше… — Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — Эта крепость сгорела несколько лет назад, когда мы изгнали миссионеров, пришедших на смену твоей семье. Они ее и подожгли. Наверно, решили сразу лишить нас оборонительного сооружения. Жаль — с этой крепостью было связано много воспоминаний.

— Это к лучшему, — ответил Сареф. — Та крепость давно обветшала и просто давала всем ложное чувство защищенности.

— Согласна, так и было. На меня саму она действовала так же. — Она помолчала. — Но то пламя заставило меня о многом задуматься. — Иовара перевела взгляд на Сарефа. — Этот город твой дом не меньше, чем мой. Ты о нем беспокоишься?

— Он пережил и большие бедствия, чем нынешнее, — ответил он.

— Спасибо, что напомнил, иногда я начинаю об этом забывать, — отозвалась бывшая жрица. — Твоя поддержка очень помогает.

На некоторое время между ними повисла тишина.

— С тех пор, как все это началось, я совершила много ошибок, — вновь заговорила Иовара. — Для меня большое облегчение узнать, что ты не входишь в их число. Хорошо, что мы тебя не повесили.

Она снова перевела взгляд куда-то вдаль.

— Я всегда знала, что у этого пути будут последствия, но никогда не желала, чтобы мои действия принесли вред Крейтуму, — с сожалением произнесла эльфийка. — Не думаю, что и дальше смогу оставаться здесь. Мне доложили, что инквизиция отправляет послов в дальние регионы. Они готовят армию, чтобы выдвинуться против нас, а Крейтум не сможет выдержать осаду.

В этот момент она выглядела хрупкой, как никогда. Кто бы мог подумать, что именно эта женщина выступила против самого Великого Инквизитора Таоса.

— Если грядет война, я должна делать то же самое, что делает Таос. Мне необходимы союзники. Союзники с крепостями, стены которых не падут перед вторжением, и армиями, способными их защитить.

Сареф почувствовал, как следующая фраза, возникшая в давние времена, поднимается по горлу, словно черная ядовитая желчь.

— Ты думала о Оссинусе?

— Оссинус… — медленно произнесла Иовара, словно пробуя название на вкус. — Об это место обломали зубы многие армии. И их правитель не испытывает любви к вере, распространяемой инквизицией. Возможно, он будет готов меня выслушать?..

Видение выцветало вместе с задумчивым лицом девушки, которая когда-то была для Сарефа кем-то очень важным, оставляя после себя знакомый гул в голове и осознание того, что здесь и сейчас он видел переломный момент древней истории, вместе с ощущением жгучего стыда и сожаления, пропитанными гнилостным амбре предательства.

Хранитель уставился вдаль остекленевшим взглядом, стараясь уложить в голове новую информацию. С каждым видением картина событий прошлого становилась немного яснее и мрачнее. Сареф отлично чувствовал, с каким трудом из его прошлого «я» вырвалась фраза об Оссинусе, но не мог понять, почему так. Ведь, судя по прошлым видениям, Таос планировал послать к Иоваре ее бывшего ученика задолго до этого момента, а значит, шпион должен был знать, на что идет, верно? И тем не менее, до этой фразы не было ни намека на грядущее предательство, словно сама эта идея была чужда ему, а после осталось только недоумение, будто даже для него самого было загадкой, отчего слова об Оссинусе вызывают почти физическое отторжение.

Кем же была для него Иовара? Учителем, как он сказал в том видении на пути к Вязам? Подругой детства? Первой любовью? Или же… чем-то большим? Сейчас остается только идти вперед и надеяться, что дорога в конце концов приведет к искомым ответам.

Сареф наконец пришел в себя и, отойдя немного дальше от причала, чтобы не мешать разгрузке, посмотрел на возвышенность, которую ранее прожигал взглядом Стоик. Там, на скале, среди частей обветшавших стен, арок с адровыми жилами и полуразрушенных куполов была промежуточная цель их похода. Почему-то он был просто уверен, что на вершине этого монументального храма его ждет новая часть головоломки. Прямо у древнего места казни под безжалостным взором Воедики.

Хм… взором?

— Почуял след? — вырвал его из раздумий неожиданный вопрос.

«Заморозь меня Римрганд! Второй раз подряд, — подумал Сареф, приходя в себя. — Похоже, это уже начинает входить в привычку. Благо на этот раз это всего лишь Сагани со своим охотничьим лисом, а не прославленный руатайский певчий. Гномку-охотницу пропустить не так сложно. По крайней мере этим можно себя успокаивать.

— Извини, ты что-то сказала? — спросил он вслух.

— Я спросила, встал ли ты на след, — спокойно повторила Сагани. — То, как ты уставился на эти развалины, было похоже на то, как Итумаак замирает, почуяв рядом кролика, так что выглядело это немного странновато. — Она задумчиво кивнула сама себе. — Обычно, когда тебя прихватывают хранительские видения, больше похоже на то, что тебе только что прилетело по голове дубиной, вот мне и стало любопытно.

— Хах, можно и так сказать, — со слабым смешком ответил Сареф. — Это место мне знакомо, даже несмотря на то, что я здесь впервые. Забавно получается. Все это время я шел по следу из непонятных обрывков собственных воспоминаний, и только сейчас этот след становится четче, знаменуя приближение к добыче.

— Главное, чтобы добыча оказалась нам по зубам, — ответила гномка, крепче сжав свой серебристый лук, по тетиве которого пробегали едва заметные электрические искорки.

— И то верно, — присоединился к их разговору еще один голос. Посмотрев в сторону, Сареф увидел приближающегося Эдера. Дальше, на краю причала, остальные заканчивали выгружать привезенные с собой припасы. — Было бы обидно, ожидая зайчонка, нарваться на горного льва. Жаль, только подобное случается с завидной регулярностью.

— С нашей удачей это, скорее всего, будет тысячелетний дракон, — сказал Сареф. — Так что давай лучше готовиться к чешуйчатой туше, а потом радоваться своей ошибке.

— Хорошая идея, — согласилась с ним Сагани. — У нас с Итумааком и Громовиком от этого острова загривок дыбом встает. — И, словно соглашаясь с ее словами, магический лук издал резкий треск, а лис заскулил, прижавшись к ноге хозяйки. Гномка успокаивающе потрепала зверя за ухом.

— Что-то эти камни на всех давят куда больше, чем любые другие из тех, что нам встречались раньше, — пробормотал Эдер, подозрительно оглядываясь по сторонам. — Вон наша Джин еще на подходе начала как-то по-особенному топорщить перья, а рыжий пройдоха чуть ли спину не выгибает, как настоящий кот. Будь он в своей совсем лохматой форме, точно бы шипел и скалился.

— Дополнительный повод быть начеку, — пожал плечами Сареф. — Ладно, пора заняться делом.

Хранитель подошел к основной группе, обращая на себя внимание.

— Итак, дамы и господа, я предлагаю приступить к осмотру местности. Разделимся на группы по пять человек и начнём. Кана, Сагани, Стоик и Хиравиас со мной. Эдер, Скорбящая Мать, Дэви и Алот с Поледжиной, — объявил он. — Двигаемся в разные стороны и ищем проход на вершину храмового комплекса. Капитан Гаррет, делите своих людей на собственное усмотрение, — дождавшись кивка от воина с протезом, Сареф окинул взглядом своих товарищей.

— Вопросы есть?

— Да! — откликнулся Эдер, поднимая руку. — Почему ты отправляешь с нами эту милую крестьянку? — простодушно спросил он, кивая на Скорбящую Мать. — По правде говоря, я все наше плавание хотел спросить капитана, как она оказалась на корабле, — смущенно закончил свое выступление «простой деревенский парень».

— Эдер! — рыкнул Хранитель, устало уткнувшись лбом в ладонь. — Это уже несмешно. Она давно перестала скрывать свое присутствие от тебя и остальных. Не притворяйся.

— Ой, да брось, — хмыкнул Эдер, почесывая бородатую щеку. — Это никогда не стареет. А наша прекрасная затворница так мило краснеет, когда я над ней подшучиваю, что мне просто не удержаться, — добавил он, картинно поклонившись и в самом деле порозовевшей женщине.

— Ох, делай что хочешь, я уже совсем ни касуарипа[28] не понимаю в ваших взаимных ухаживаниях, — беспомощно махнув рукой, сказал Сареф. — Подумать только, пару поколений пожили рядом с гланфатанскими сайферами и уже придумали целую систему ухаживаний специально для них, а порядочным аэдирцам теперь приходиться голову ломать, — уже себе под нос пробормотал он, подходя к Алоту.

— Смотрю, тебя опять выводят новомодные дирвудские традиции? — с усмешкой спросил эльф, отвлекаясь от своих дел.

— И не говори, — со вздохом ответил Сареф. — Как дела с экспериментальным оборудованием? — спросил он у собрата по несчастью.

— Нормально. Чары иллюзий держатся как надо, никаких сбоев не вижу, — сказал Алот, возвращаясь к внимательному изучению тяжелой шкатулки, в которой находилась деревянная подставка с пазами для четырех предметов. — На четыреста-пятьсот шагов должно доставать уверенно, а вот дальше как повезёт.

— Хорошо, — кивнул Хранитель, извлекая из шкатулки бронзовый овал, который удобно лёг в ладонь. — Раздай остальным главам отрядов и поясни, как это работает. Посмотрим, как наши творения переживут полевые испытания. Если все будет в порядке, то мы получим связь хоть на некотором расстоянии, ну, а если нет, то ничего страшного.

— Конечно, кэп! — откликнулся Алот на порядок более высоким голосом, явно демонстрируя, что на свет показалось прошлое воплощение его товарища, именуемое Изельмир. — Уж я прослежу, чтобы они знали свое дело лучше любой портовой потаскушки!

— Проклятье, ну хоть сейчас-то не лезь под руку! — воскликнул Алот, возвращая себе контроль над телом, после чего кивнул Сарефу и отправился инструктировать народ.

Эти приборы были результатом их совместного проекта по созданию средств удаленной связи. Внутри бронзовых овалов находилось несколько полудрагоценных камней в медных оправах и небольшой кусочек адры[27], выполняющей роль накопителя эфира для питания конструкции. Сама же система представляла собой творческую переработку иллюзорных заклинаний «Дивное зрелище» и «Смещающийся образ Ланграта». Из второго заклинания использовалась только та часть схемы, которая отвечала за передачу образа, а эффект первого смещался со зрительного спектра в слуховой и привязывался к передающей схеме (её пришлось разрабатывать практически с нуля, ведь автор оригинала даже не пытался заставить ее проецировать дальше пары десятков метров от себя), благодаря чему владельцу одного артефакта казалось, что он слышит слова хозяина другого. Хотя на самом деле говорить для передачи было не нужно, достаточно лишь сосредоточиться на артефакте и четко подумать нужную фразу. Но подо… э-э, испытатели из слуг Каэд Нуа почему-то все равно в них орали. Ну, да боги с ними, главное, там все работало правильно.

«Эх, какая же всё-таки отличная идея, — подумал Сареф. — Этим мы точно впишем наши имена в историю! Это вам не какая-то беготня по руинам, о которой забудут через пару лет. — Хранитель посмотрел вслед эльфу, успевшему уже добраться до Гаррета. — А ведь Алоту такое и в голову могло не прийти, если бы бывшие приятели из Свинцового Ключа не кинули его в Позолоченной Долине. Поразительно, какие фортели может выкидывать сознание разумных. И если бы я не чувствовал истину, то решил бы, что Матушка просто решила посмеяться за мой счет, рассказывая про то, какую странную цепочку мыслей случайно выловила из его головы».

Негромко хмыкнув, Сареф направился к своей группе. Время не ждет, до Таоса нужно добраться прежде, чем он успеет накормить Воедику душами. Радует лишь, что боги соблаговолили сообщить, что это дело непростое.