Неуловимый диктатор. Инспектор (джен)

Гван-Ло писал эссе по истории уже три часа. Перед ним лежали идеально белые листы, на которых он записывал свои мысли аккуратным почерком без единой помарки. Книги ровно лежали на углу стола, и изредка он обращался к ним, открывал одну из них, читал и сразу же клал на место. В его безликой комнате всё лежало на своих местах, и сам он находился на своём месте.

— Магия, — произнёс он, глядя в окно. Там студенты-арзаки расписывали стену противоположного дома, брызгая на неё краской как придётся. Смотреть на это было невозможно, и Гван-Ло поморщился. Их творение ему предстояло видеть каждый день, а ведь уличные мазилы даже не были художниками, он знал парочку — это был геолог с параллельного курса и историк курсом старше, чем сам Гван-Ло. Немыслимо — и портит картину мира, в которой всё должно быть правильно.

— Магия не вписывается, — повторил Гван-Ло. В институте геологии хранился магический камень, который, как считалось, правители древности использовали, чтобы подчинять себе тех, кто подчиняться не желал. Сейчас был век звездолётов, которые могли добраться до условной границы звёздной системы рамерийского светила, но камень хранили, точно зная: влияние на разум он оказывает, неизученное, не поддающееся объяснению, такое, которое называлось магией.

Магии не было места в миропонимании Гван-Ло, и наличие камня, историю которого ему задали проследить в эссе, портило всю стройную картину современной истории. Если что-то есть, то оно должно функционировать. Гван-Ло нежно любил древние времена, но едва не завалил один из экзаменов, когда его попросили описать, каким он видит будущее Рамерии. Он его не видел. Как можно было опираться на зыбкие предположения вместо того, чтобы оперировать точными фактами, как можно было вообще что-то предполагать, не имея достаточно информации?

Пока же камень пылился в музее института, жертва неупорядоченности устройства общества.

Часы просигналили, что прошло уже три часа с тех пор, как Гван-Ло начал заниматься эссе. Пора было заняться и физическими упражнениями.

Гван-Ло встал и снова посмотрел на ту сторону улицы. Арзаки по-прежнему развлекались порчей имущества, и их никак нельзя было обуздать. Они не вписывались ни в какую систему, творили что хотели и порой неимоверно раздражали Гван-Ло, который привык к порядку. Если бы можно было их заставить!

Он сложил недописанное эссе на край стола и стал переодеваться в спортивную форму, чтобы отправиться на пробежку и тренировку перед сном.

Какая-то мысль оформилась в его сознании, когда он увидел творение арзаков вблизи, но он ещё не понял, что это за мысль, и это внушило ему беспокойство.

— Что это за безобразие? — спросил он, подойдя поближе. — Вы что, возомнили себя настоящими художниками?

— Это с каких это пор мне нужно спрашивать разрешения на то, чтобы украсить имущество, которое принадлежит всем? — удивился геолог, беря наизготовку валик, испачканный синей краской, и готовясь защищать свою "картину". Его товарищ встал с ним рядом:

— Если тебе не нравится, нарисуй сам на другой стене так, как хочешь, — миролюбиво сказал он.

— Ещё чего! — воскликнул Гван-Ло. — Я же не воображаю себя художником, ничего собой не представляя. А вот коменданту общежития я точно нажалуюсь.

— Ну и злой же ты, Гван-Ло, — сказал историк. — Неужели ты думаешь, что для того, чтобы иметь право что-то нарисовать, нужно закончить художественную академию?

— Именно так я и думаю, — ответил тот. — Вас всех давно пора приструнить, чтобы знали своё место.

И он пошёл прочь.

— Не думай, строем ходить не станем! — крикнул геолог ему вслед. — И вообще это абстракционизм, а ты ничего не понимаешь в искусстве!

Гван-Ло не ответил и отправился на пробежку привычным маршрутом. Арзаки выводили его из себя всё больше, шумные, не умеющие собраться, спонтанные и тем опасные, они внушали гван-Ло смутную тревогу.

"Если тебя что-то не устраивает, возьми происходящее в свои руки", — сформулировал он главную мысль, уже вернувшись домой.

Художники уже ушли. В сумраке цветные пятна на стене дома были яркими и словно светились. В них мог быть ритм и смысл, но Гван-Ло не позволил себе увидеть в мазне систему пятен и мазков.

— Если бы я стал правителем, я бы такого безобразия не позволял, — сказал он и задёрнул шторы. — А камень надо изучить поближе, хорошая вещь.

Так началось становление будущего диктатора.