Звук разбивающегося стекла (гет)

Ему холодно. Виноват в этом снег или же большая потеря крови, Кайло Рен не знает. Ему всё равно. Он умирает. И в этом есть только один плюс — его больше не будет мучить пустота внутри. Бездонная яма, в которую некогда упал Бен Соло и исчез в ней навсегда. Там был свет, маленький и тёплый, словно тлеющий уголёк, но Рей забрала его обратно. Забрала то, что всегда принадлежало ей, и никогда — Бену.

Кайло Рен — не Люк Скайуокер. Он не смог найти то хрупкое равновесие между реальностью и видением. Он сделал выбор — реальность. И если в ней ему предназначено страдать, то так тому и быть.

Бен Соло лежит на самом дне в кромешной темноте и захлёбывается смесью талого снега и крови.

Планета ревёт, как раненый зверь. Старкиллер разрывает на части его же ядро. Говорят, оружие богов можно использовать лишь единожды. Говорят, история имеет привычку повторяться. Генерал Хакс не верил ни в одно из этих утверждений, пока не столкнулся с жестокой истиной лицом к лицу. Но сейчас не до сожалений.

Под ногами плавится снег, сапоги вязнут. Но приказ… найти Кайло Рена и доставить Верховному Лидеру. Генерал Хакс бежит впереди, за ним — небольшой отряд штурмовиков. Он не на секунду не сомневается в выборе пути, точно угадывая дорогу к магистру Ордена Рен. Там цепочка следов, там обожжённые световым мечом ветки, там кровь. А дальше? Дальше туда — подсказывает… интуиция. Конечно, интуиция. Потому что никакой Силы, никаких Уз Силы и подобной мистической чепухи не существует. Есть лишь факты и наука, то, что можно проверить и доказать.

Генералу Хаксу нет никакого дела до Кайло Рена. Их ничего не связывает. Он просто выполняет приказ. Ему не важно выживет Кайло Рен или нет. Без него будет лучше. Он только мешает, отвлекает.

Сила интуиция приводит его к Рену, лежащему в луже собственной крови, смешанной с растаявшим снегом. Генерал Хакс проверят пульс и облегчённо… нет, просто он устал, выдыхает. Сердце, которое до этого бешено колотилось где-то в горле, успокаивается. Это от бега и влажного тяжёлого воздуха. И Кайло Рен тут совсем не причём.

* * *

В коридоре тихо. Эта тишина кажется почти осязаемой. Лишь тяжелое дыхание Дарта Вейдера и эхо шагов раз за разом нарушают её. Люк не сомневается в правильности своего решения, но всё равно немного страшно. Страшно, что он не сможет победить Императора, что сам падёт на Тёмную Сторону, и ещё много чего, что может случиться.

Его едва заметно колотит, и он старается успокоить себя. Как перед опасным манёвром на его Т-16 — сначала страшно, коленки подрагивают, в запасе остаётся всего пара секунд, и в голове проносится мысль — а не лучше ли отступить? Но руки лишь крепче сжимают штурвал. И начинается… По телу разливается холодное спокойствие, сосредоточенность. Нет ни единой тени сомнения, только ледяная, словно планета Хот, уверенность. Манёвр выходит первоклассным.

Увы, до момента, когда пик страха превращается в уверенность, остаётся ещё множество коридоров, лифтов и дверей и часов ожидания. Люк краем уха слышал разговор двух штурмовиков, утверждавших, что, чтобы пройти из одно конца Звезды Смерти в другой, нужно больше десяти стандартных часов.

Скайуокер так погружается в свои мысли, что не замечает поворота, в который свернул Вейдер. Он продолжает идти вперёд, пока механическая рука, затянутая в толстую перчатку, не хватает его за плечо и не тянет в сторону.

Они уже прошли поворот, и теперь Люк старается не «задремать» вновь. Рука Вейдера всё так же покоится у него на плече. От этого становиться немного спокойнее — дядя Оуэн тоже так делал, чтобы выразить поддержку, когда учил Люка стрелять в вомп-крыс. Неожиданно Дарт Вейдер резко выдыхает, отдёргивает руку и прибавляет шагу, теперь он впереди Люка на пару шагов. Он не оглядывается — твердо уверен в том, что Скайуокер послушно следует за ним.

Люк задумывается — он может ощущать Вейдера очень хорошо, собственно, как и тот его. Но всё же у Дарта Вейдера больше опыта во владении и управлении Силой. Может ли он читать мысли? Ведь как ещё объяснить его поведение. Скорее всего, ему очень не понравилось сравнение с дядей Оуэном.

Они подходят к очередному лифту. Через несколько минут двери разъезжаются, выпуская девушку. Она приветствует Дарта Вейдера неглубоким поклоном головы — недостаточно, для подобострастия и страха, но достаточно для проявления уважения. Затем её взгляд переходит на Скайуокера.

Они бесстыдно рассматривают друг друга. Девушка затянута в чёрный костюм и напряжена. Но это не то напряжение, которое пронизывает всё тело, словно металлическая игла, оно привычное, равномерное. Окутывает девушку, словно колючее одеяло, сразу же выдавая в ней хищника, готового броситься в атаку, впиться клыками в горло несчастной жертвы. Она — спокойствие и уверенность. И если бы они стали материальны, то приобрели бы её облик.

Когда Люк был маленьким, он заметил, что тётя Беру хранит в одном из кухонных ящиков, спрятав за множеством коробок и пакетов, стеклянную резную бутылку. В ней была налита светло-зелёная жидкость. Однажды днём Люк проник на кухню и вытащил её из ящика. Жидкость занимала больше половины пространства сосуда. Юный Скайуокер поднял её вверх, и в ней заиграли солнечные лучи, отчего казалось будто содержимое бутылки засветилось. Он навсегда запомнил эту жидкость, переливающуюся всеми оттенками зелёного, с растворёнными в ней бликами. А ещё он запомнил красивый витиеватый шрифт, которым было написано на этикетке «Абсент с экстрактом иссопа».

Именно этого необычного оттенка абсента и были миндалевидные глаза у девушки, стоящей напротив Люка. Взгляд же цепкий, он словно разбирает Люка на кусочки. И девушка, с точностью умелого хирурга, внимательно разглядывает и анализирует каждый из них. От этого внутри всё переворачивается, и Скайуокер спешит прервать зрительный контакт. Он сосредотачивается на огненно-рыжем локоне, завившемся колечком около острой скулы. Про такие ещё говорят, что о них можно порезаться. Люк же думает, что можно порезаться и о воздух, окружающий эту девушку. До того от неё веяло силой и опасностью.

А рыжая прядь тем временем всё продолжает манить, руки, закованные в наручники, дёргаются сами собой, желая заправить её за ухо. Заметив это мимолётное движение, девушка, вероятно, понимает его по-своему и сжимает кулаки, приготовившись к атаке. Но её не следует.

Тут раздаётся звук разбившегося стекла. Он доносится отовсюду, словно всё это время Люк стоял под стеклянным куполом, и теперь он разлетелся на тысячи осколков, осыпающихся на него. Скайуокер не слышит звук, он ощущает его через Силу, и может точно сказать — это не звук. Он не является тем, что обычно называют звуком. Это нечто иное, некое явление Силы, прорвавшееся сквозь реальность из самой её сути, принявшее форму звука, чтобы хоть как-нибудь «достучаться» до него.

А потом наступает оглушающая тишина. Она словно вязкая жижа, затекающая в уши, нос, рот. В тишине, обычно, можно услышать своё дыхание и сердце, пульс которого отдаётся где-то в висках, но Люк не слышит ничего. Полное отсутствие каких-либо звуков как в вакууме.

Но вот где-то в коридоре слышится неприятное жужжание перегорающей лампы, на нижних этажах раздаются синхронные шаги, патрулирующих штурмовиков, а совсем неподалёку двое лейтенантов обсуждают последние новости за чашками свежего кафа. Довершает картину доносящееся из лифта тяжёлое дыхание Дарта Вейдера.

Люк качает головой, пытаясь скинуть морок. Девушка невесомо проводит рукой перед лицом, словно смахивает невидимую паутину. И тут Люк понимает — она тоже слышала.

Её шаги беззвучны, хотя должны бы раздаваться эхом по всему коридору. Огненно-рыжие волосы, лежащие накидкой на спине, шевелятся от каждого шага, словно языки пламени ползут по чёрной смоле. Люку приходится приложить немало усилий, чтобы оторвать взгляд от удаляющейся девушки и зайти в лифт. Дарт Вейдер издаёт непонятный свистящий звук, и на секунду Люк пугается — не случилось ли что с фильтром в шлеме. Звук повторяется, и Скайуокер с удивлением осознаёт, что это смех.

— Это Мара Джейд. Когда ты присоединишься к нам, то вы ещё не раз встретитесь, — говорит Вейдер, когда лифт трогается. Люк замирает, охваченный ужасом от своих же собственных мыслей. На секунду, всего лишь на маленькую секунду в его голове мелькает страшная и отвратительная мысль. Люк гонит её прочь, но однажды придя в голову, она уже не уйдёт никогда, будет возвращаться снова и снова. Его пугает не столько сама идея, сколько вообще сам факт её появления.

После победы Альянса Люка не раз будут просить рассказать историю его сражения с Дартом Вейдером и Императором. Люку ещё тогда покажется забавным тот факт, что большей части повстанцев, столько лет провоевавших с Империей, неизвестно имя Императора или хотя бы то, как он выглядит. Для них Император вместе с Дартом Вейдером оставались некими абстрактными фигурами, являющимися воплощением зла. Поддаваясь уговорам, Люк вновь и вновь рассказывает эту историю, опуская некоторые детали, в том числе и встречу с Марой Джейд. И, конечно же, он никому не говорит, что стоя там, в лифте, направляющемуся к залу, где его ожидал Имератор, Люк подумал, что ради ещё одной встречи с ней, он был готов даже перейти на Темную Сторону.

* * *

Когда Люк поднимается на мостик, Мара стоит там. На ней стандартная имперская военная форма оливкового цвета, которая ей совсем не идёт. Да и сидит не очень хорошо — не её размер. Люк улыбается, мимолётно надеясь, что по Звезде Смерти не бегает голый офицер, и подходит к ней. Рыжие волосы распушились и запутались, став похожими на пучок ниток. Под глазами едва заметные тени. Кисти, выглядывающие из-под рукавов бледные с множеством мелких царапин и со сбитыми костяшками, которые уже покрылись корочкой. Она только что вернулась с миссии.

Мара и так может свободно передвигаться по станции, зачем же тогда эта форма? Словно прочитав мысль Люка, Мара неожиданно смотрит ему прямо в глаза и игриво улыбается. Скайуокер уже знает ответ — игры с переодеванием являются одной из самых любимых частей в её миссиях.

Пол начинает гудеть, и Люк вздрагивает от неожиданности. Мара продолжает всё так же стоять, прислонившись поясницей к периллам. Сзади неё бескрайний космос с россыпью миллионов звёзд и фиолетовый шарик планеты, около которой зависла Звезда Смерти. Через секунду гигантский лазерный луч вонзается в планету, рассекает её как нож масло. В голове Люка кричат миллиарды голосов, молящих о помощи, которая не придёт. Их ужас полностью наполняет Люка, сердце начинает колотиться где-то в животе. Его затягивает, и Люк тщетно пытается зацепиться за какую-нибудь деталь реальности, чтобы не умереть вместе с жителями «фиолетовой» планеты.

Этим якорем становиться поцелуй. Люк пропускает момент, когда Джейд подлетает к нему, обхватывает его лицо ладонями и притягивает к себе. Её губы горячие, как и она сама. Люк отвлекается на мысль, что похоже у Мары температура, и ей бы не помешал визит в медотсек. У их поцелуя горьковатый привкус какой-то травы — Мара опять выживала как могла.

Они целуются, стоя на мостике, сплетясь в объятьях не только телами, но и мыслями, что не понятно где чьи. Стоны умирающих давно затихли. Люк отрывается от губ Мары и тут же вновь невесомо прикасается к ним напоследок, чтобы сделать вдох, отрешённо замечает, как в глазах цвета абсента тонут отблески догорающих осколков уже мёртвой планеты.

* * *

Лея, спускающаяся по лестнице, похожа на приведение. Белая, достающая до щиколоток ночная рубашка с полупрозрачным халатиком развиваются за её спиной. Под босыми ногами шаги бесшумны, но последняя ступенька всё-таки предательски скрипит. Поняв, что о её присутствии известно, Лея фыркает и, уже не скрываясь, идёт на кухню.

Рассвет только зачинается, и комната окрашена серым блеклым светом. Люк сидит за столом в одних штанах и майке, перед ним стакан воды и бутылка с тёмной жидкостью. Его взгляд устремлён вглубь стакана, словно бы на его дне можно найти ответы на все загадки Вселенной. И одну конкретную, которая уже несколько лет мучает Люка.

Лея присаживается напротив, накрыв ладонью руку Люка. Он вздрагивает и резко отдергивает её. Лея непонимающе смотрит на него.

— Кошмар, — извиняясь, шепчет он, выдавливая жалкую пародию на улыбку.

— Ты можешь обмануть Хана, но не меня, Люк, — тоже шёпотом отвечает Лея. — Я знаю, что это был не кошмар. Это было нечто иное. Ты был спокоен во время сна, как и любой другой нормальный человек. Но когда ты проснулся, тебя затопило волной разочарования, боли и отчаяния. Они дошли даже до меня.

— Я тебя разбудил. Прости.

— Не извиняйся, — в голосе Леи слышатся шипящие нотки раздражения. — Если тебе нужна помощь — не стыдно её попросить, Люк.

— Мне не нужна помощь, — цедит Люк. Это ложь, она нужна ему, но никто не сможет помочь. Ни Хан, ни даже Лея. Лишь двое людей в целой Галактике могут это сделать. Но один мёртв, а другая исчезла, как исчезает маленькая песчинка в бескрайних пустынях Татуина.

— Ну, конечно, ты же всемогущий джедай. Ты со всем справляешься сам, а мы должны молча стоять в сторонке и смотреть, как ты себя гробишь, — она кричит на него громким шёпотом, больше похожим на хрипение. В уголках глаз собираются капельки слёз.

— Ты не понимаешь, — Люку её жаль, ему хочется утешить её, сказать что ничего страшного не происходит. Это не редкость — разбитое сердце. Но одно дело, когда его кто-то разбивает, и другое — когда сам вырываешь его из груди и бросаешь наземь, разбивая на кровоточащие осколки.

— Ну так объясни, — голос Леи полон мольбы. Люку становиться плохо — ужасная ситуация. Они причиняют боль друг другу, пытаются это исправить, но всё становиться только хуже, а если же не пытаться — всё станет ещё хуже.

— Не поймёшь, — повторяет он. — Даже если объясню, — Лея порывается возразить, но Люк останавливает её жестом, выливает воду в раковину и уходит. Остановившись в проёме, бросает через плечо. — Я спать.

Лея сидит в одиночестве ещё какое-то время. Солнечные лучи успевают набраться сил и немного осветить кухню, позволяя в черно-белых пятнах разобрать разную утварь. Жидкость в бутылке оказывается не чёрной, а зелёной. Притянув её к себе, Лея не заинтересовано читает этикетку «Абсент с добавлением экстракта мяты». Судя по дате упаковки, бутылка была куплена не за долго после уничтожения второй Звезды Смерти. Наверное, кто-то из Разбойной эскадрильи подарил Люку, дабы отметить победу, а тот так её и не открыл. Разумеется, Лея даже не предполагает, что Люк сам мог её купить, и уж точно не для того, чтобы выпить.

* * *

— Ты чем-то озадачен, Оби-Ван, — не отрываясь от доски голошахмат, сказал Квай-Гон. — И это не обдумывание следующего шага.

— Вы правы, учитель. У меня из головы всё никак не идёт случайно услышанный разговор.

— «Случайно услышанный разговор»? — Квай-Гон едва приподнимает уголки рта в намёке на улыбку. — Ты в этом уверен, падаван?

— Это и правда вышло случайно, да они и не скрывались особо, — Кеноби преувеличенно обиженно вздёргивает нос, скрестив руки на груди.

— И что же такого было в этом разговоре, что так тебя озадачило?

— Я был в библиотеке, а рядом со мной болтала группка девчонок. Они говорили о всяких своих девчачьих штучках, поэтому я даже и не слушал их. Но их разговор становился всё громче и громче, пока не слышать их не стало просто невозможным. Одна из девочек говорила подругам, что влюбилась, и они это обсуждали. Кто-то говорил, что джедай не должен иметь привязанностей, а любовь — одна из них. Кто-то говорил, что это наоборот — очень хорошо. Одна из девочек, сама старшая, усмехнулась и сказала, что они ещё малы, чтобы отличить любовь от простого увлечения. Были даже предположения, что это легендарные Узы Силы. Но тут раздался комментарий, будто ей очень повезло, что не разбилось стекло. Это их очень удивило, и они начали расспрашивать свою подругу подробнее. Ну, она им и сказала: если при возникновении Уз Силы разбивается стекло — жди беды, — Оби-Ван запускает ладонь в волосы, и рассеяно качает головой. — Мне почему-то это не даёт покоя. Сам не знаю почему.

— Разбитое стекло? Узы Силы? Хм, это очень похоже на неверную трактовку одного из проявлений Силы. Я расскажу тебе об этом, но сначала я хочу, чтобы ты кое-что запомнил, — Квай-Гон вопросительно приподнял брови и, дождавшись пока его падаван кивнёт, продолжил. — Джедай всегда должен быть внимателен, не терять концентрации. Иначе… Смотри, — он указывает на доску. — Ты проиграл ещё пять шагов назад. У тебя был шанс исправить это, но ты был так поглощён раздумьями, что не обратил внимания ни на одно, ни на другое.

— Я это запомню, учитель, — Кеноби выключает голошахматы, садится поудобнее, скрестив ноги, и готовится слушать. — Прошу, начинайте, — Квай-Гон кивнул.

— Для начала, Оби-Ван, я хочу рассказать тебе об Узах Силы. Это врождённая способность образовывать связь посредством Силы. Она зависит от степени чувствительности к Силе — чем она больше, тем крепче Узы. Те, кто связан этими Узами, могут обмениваться мыслями, чувствами и ощущениями. Но образоваться эта связь может только между двумя чувствительными к Силе. Однако существует ещё один вид связи. Он встречается намного реже Уз Силы, но в отличие от них, возникает между любыми двумя разумными существами. И ни раса, ни возраст, ни пол не имеют значения. Эта связь возникает мгновенно, стоит только этим двоим встретиться. В отличие от Уз Силы, она не дает возможность ощущать друг друга, эта способность развивается со временем, но изначально появляется притяжение на грани одержимости между связанными. Это очень опасно.

— Почему, учитель?

— Ну, вот представь. Ты в толпе случайно встречаешь кого-нибудь, и между вами возникает эта самая связь. Вас тянет друг к другу, возможно, вы больше уже не встретитесь, но до конца твоих дней тебя будет преследовать чувство, будто чего-то не хватает. Тебе что-то нужно, но ты даже и не знаешь что. Неизвестность — одна из самых страшных вещей во Вселенной.

— А при чём же здесь разбитое стекло?

— Видишь ли, Оби-Ван, возникновение этой связи сопровождается волнением в Силе, которое воспринимается как звук разбившегося стекла. Увы, «слышать» его могут только чувствительные к Силе. Но это такое редкое явление, что большинство джедаев о нём не знают, а если и знают — не верят, как мастер Йода например.

— А оно существует?

— Лично я с подобной связью никогда не сталкивался, но если мы о чем-то не знаем, это не значит что этого нет. Так ведь? К тому же взять в пример любовь с первого взгляда. Может это и есть слабая версия этой связи. Что скажешь, падаван?

— Думаю, вы правы, учитель.

* * *

Люку не нравиться песок. Он грубый, жёсткий и засыпается везде, где только можно. Но не этот. Пляж, покрытый черным песком, тянется косой вдоль побережья. И Мара шагает по нему в лёгком цветастом сарафане и с сандалиями, перекинутыми через плечо, как по пепелищу. Морской ветер треплет её волосы, собранные в простую прическу, которая уже вся растрепалась.

Она присаживается рядом с ним на клетчатое покрывало. Невесомым движением Люк проводит по её щеке тыльной стороной ладони, обводит кончиком пальца контур губ и заправляет выбившийся локон за ухо. Мара подрагивает от холода и в поисках тепла прижимается к Люку. Он приобнимает её, крепче прижимая к себе.

На этой далёкой планете, утопающей в грязи и бесконечных дождях, они смогли создать свой маленький мир тишины и спокойствия, и пусть всего на пару дней. В этом мире были лишь Люк, Мара, моросящий дождь, серое бесконечное море и тонкая полоска черного пляжа, на который они выбрались, стоило дождю прекратиться.

* * *

Рью пыталась медитировать, но безуспешно. На Старкиллере слишком шумно. Нет, то, что вокруг то и дело шныряют штурмовики и офицеры, её совершенно не заботит, она уже с детства научилась абстрагироваться от внешнего шума. Чего не скажешь об их ощущении. На этой космической станции размером с целую планету Рью чувствует каждого. Люди двигаются, чувствуют, думают, и Рью кажется, они шевелятся у неё под кожей. И она не может избавиться от неприятно щекочущего чувства.

Как и все Рыцари Рен она чувствительна к Силе, но не достаточно, чтобы собрать меч, чтобы двигать предметы, чтобы читать мысли. Только их магистр — Кайло Рен — способен на это. Рью и ещё некоторые рыцари просили их научить, и магистр честно пытался, но это было похоже на то, как объяснять слепому как надо видеть.

Рью постукивает ноготками по шлему, лежащему на заснеженных перилах, и выдохает облачко горячего пара. Ей скучно. Ещё как минимум дня два Рью должна будет торчать на Старкиллере, пока магистр не закончит некие свои дела, потом свяжется с Верховным Лидером, и уж тогда-то даст ей задание.

Из всех Рыцарей Рен только магистру доводилось встречаться с Верховным Лидером лично, говорить с глазу на глаз, так сказать, и даже тренироваться. У Рью, которая видела Верховного Лидера всего несколько раз и то, стоя в толпе остальных рыцарей, это вызывало настоящее благоговение.

От лопатки через плечо к подбородку проползает теплый импульс. Этого человека она может отличить от миллиона других.

— Магистр, — приветственно произносит Рью, обернувшись и немного склонив голову, чтобы выразить своё почтение. Кайло Рен только кивает в ответ.

Рью ему нравится. Не в смысле женщины, а как человек. Она всегда смотрит на него с таким искренним и чистым восхищением, внимает каждому слову, и в то же время позволяет себе вольности, на которые способны только близкие друзья. Это навевает ассоциации с младшей сестрой, которые Кайло старательно гонит от себя.

Рью полукровка — наполовину человек, наполовину сефи. От своего человеческого родителя она взяла невысокий рост, гибкое фигуристое тело, вспыльчивый и эмоциональный характер, и присущую всей человеческой расе агрессивность. От сефи же ей досталась светло-розовая кожа, похожая на ту новою кожицу, что образовывается поверх заживающих ран, белые волосы и широкие черные глаза, и, конечно же, длинные остроконечные уши. Ещё одним приятным наследием от сефи стало долгожительство и замедленное старение. На самом деле Рью старше Кайло в два раза, но выглядит и ведёт себя так, будто они ровесники, а ещё чаще, будто младше Кайло лет на десять.

Рью обладает феноменальной чувствительностью, замешано ли в этом её смешанное происхождение — Кайло не знает, но она может чувствовать кого угодно на всей планете, а сосредоточившись и на соседних. Однако, у этой способности есть один большой недостаток — Рью не может её «выключить», только притупить, из-за чего возникает, как она их называет, «ползающие ощущения». Это её частенько отвлекает и Рью влипает в неприятности. Сломать руку при посадке шатла — это могла сделать только она.

— Магистр, скажите, долго ещё мне торчать на этой станции?

— А ты куда-то торопишься?

— Нет, просто… — Рью отверачивается, устремив свой взгляд вдаль на заснеженный лес. — Мне здесь… неприятно, — Рью передёргивает плечами, словно бы пытаясь скинуть «ползающие ощущения».

— Там, куда тебе предстоит отправиться не более приятная обстановка. К тому же, может, стоит повременить с отлётом? — Кайло Рен многозначительно кивает на её перевязанную руку.

— Этому пустяку меня не остановить, — Рью хлопает ладонью по сломанной руке, на мгновение поморщившись от боли, которая затмевает остальные чувства. Всего секунду на Старкиллере остается лишь Рью. — К тому же если я там буду одна — то нет смысла тянуть.

— Лехон — средняя планета в Неизведанных регионах. Она сплошь покрыта тропическими джунглями и океанами. Никаких разумных цивилизаций на ней сейчас нет, но зато есть множество их остатков. Нам не известно, что с ними случилось. Но двум нашим рыцарям, посланным туда, удалось выяснить, что связь этой цивилизации с Темной Стороной была велика. Ты должна выяснить об этом столько, сколько сможешь.

— Прекрасно. Прихвачу с собой купальник. Благодарю, магистр, — для Рью, пребывание на одинокой планете наедине с Силой — всё равно, что отпуск. — Кстати, как продвигаются ваши таинственные дела?

— Честно? Не очень, — Рью не ждёт ответа. И уж тем более не ждёт последовавших объяснений. — Есть одна вещь, которая не даёт мне покоя, — убедившись, что Рью серьёзна и внимательно его слушает, Кайло продолжает. — Когда мы только прилетели, во время высадки я услышал, как где-то разбилось стекло. При этом звук был очень громким, и доносился, казалось, отовсюду. Но я обошёл почти всю станцию и не нашёл, что бы где-то что-то разбилось, — Кайло поворачивается спиной к перилам и опирается на них локтями. — Как же это выводит из себя, — выдыхает он.

— Хм, знаете магистр, это очень похоже на проявление Силы, — Рью повторяет позу Кайло.

— И что же это должно значить?

— Кто знает?

* * *

Высадка на планету Хот прошла без происшествий. Перед Люком раскидывается уже знакомые однообразные пейзажи. Снег и лёд. И так до самого горизонта, но даже за ним то же самое. Где-то в этой снежной пустыне находится база «Эхо», ныне лежащая в руинах. Это было пару лет назад, но Скайуокеру кажется, будто в другой жизни.

Повстанцы вернулись на Хот, решив, что Империя не будет их искать на старой базе. Но они ошиблись. Спустя час у корабля начали выстраиваться ряды штурмовиков в утеплённой броне. Мара стоит поодаль и молча наблюдает, сжав губы в тонкую линию. Всё-таки тайные одиночные операции по проникновению, шпионажу и убийству даются ей легче, чем открытое командование войсками. Джейд опасается, что всё может сорваться.

Люк, стараясь ступать как можно тише, подходит к ней и берёт за руку. Из-за толстых перчаток переплетение пальцев получается довольно неуклюжим. Но Мара жест поддержки оценила и улыбается. Жаль Люк не может почувствовать Мару и разделить с ней её тревогу, параллельно поделившись своими спокойствием и уверенностью. Они договорились, что до прямого столкновения с повстанцами Люк останется закрыт от Силы. Если он будет открыт, то сможет почувствовать Лею, а она в ответ обнаружит его присутствие, и от элемента неожиданности не останется и следа. Но Люку не нужна Сила, он и так знает — Органа здесь. Слишком хорошо он её знает, знает как она думает, что ею движет. А вот она его совсем не знает.

* * *

Медитации, тренировки и теоретические познания очень важны. Несомненно. Но не стоит забывать, что его ученики ещё и дети. Разных возрастов и рас, но всё же дети. И им нужны игры и отдых. Те кто помладше предпочитают сыграть в прятки и салки, те же кто постарше — «взрослые разговоры». Люк сидит на холме и с лёгкой улыбкой смотрит вниз на своих воспитанников. Рядом с ним его племянник Бен и самая юная из учеников — Рей.

— Учитель Люк, а вы когда-нибудь влюблялись? — Рей тянет его за край плаща, чтобы привлечь внимание, и смотрит своими маленькими блестящими глазёнками прямо в душу. Люк усмехается — девочки всегда остаются девочками, и утвердительно кивает. — А она была красивой?

— Красивой? — Люк закрывает глаза, вызывая в голове её образ. Он уже давно восстановил каждую деталь, каждую мелочь. Собрал по кусочкам, словно паззл. Глаза, руки, волосы, обаятельная улыбка, тихая поступь, заразительный смех. — Не только. Мы были знакомы всего несколько секунд. Но даже их мне хватило, чтобы влюбиться в неё раз и навсегда.

— Что с ней случилось? — Бену правда интересно, а ещё он чувствует, что дяде нужно выговориться, он так долго держал это в себе. Бен знает — это будет история о любви, но не такая как история его родителей, вариантов которой, он уже успел услышать штук десять кабы не больше. Это будет короткая и грустная история о любви, у которой не было и шанса на существование.

— Она была на второй Звезде Смерти, — Люк молчит, собираясь с мыслями и давая своим ученикам сделать свои выводы. Бен сразу складывает два и два, уж Лея-то позаботилась о том, чтобы её сын знал, как тяжело далась победа Альянсу и чего она ему стоила. Рей не понимает, но сквозь Силу чувствует серьёзность и напряжение, окутавшее старших. А ещё она услышала страшное слово «смерть», поэтому жмётся к Бену. — Как я и говорил — мы были знакомы недолго, я только имя её и успел узнать. Но у меня такое чувство, будто я знал её всю жизнь. Мне известно то, чего я просто не мог никак узнать. Иногда меня посещает чувство, будто она рядом. Протяни руку — и сможешь коснуться её. В такие моменты мне даже слышится её голос.

— Сила? — навыки Бена боя на мечах не самые лучшие, но вот в умении манипулировать Силой он уже смог достичь уровня Люка, и всегда и во всём старается найти её присутствие.

— Возможно, — соглашается Скайуокер, смотря как Бен гладит по голове задремавшую у него на коленях Рей. Вскоре и Люк, последовав примеру ученицы, откидывается на траву. В тени прохладно, снизу доноситься гам учеников, редкие травинки щекочут щёки, глаза слипаются… тихо ступая босыми ногами по теплой траве, Мара несёт кувшин холодно лимонада.

* * *

Лея беспокоится за брата. Он стал отрешённым и холодным. Особенно по отношению к ней. Словно это не с ней он сбегал с первой Звезды Смерти, не с ней несколько месяцев прятался от сил Империи на ледяной планете, не с ней спасал Хана из лап Джаббы Хатта, не с ней разделил ужасную тайну их происхождения и не с ней разрушил вторую Звезду Смерти. Словно и не было этих лет борьбы за восстановление Республики.

На все опасения Леи Хан смеётся — Люку сейчас не до воспоминаний о весёлых временах, у него на руках подрастающее поколение джедаев. За каждым ведь надо уследить, найти подход, не дать пасть на Тёмную Сторону. Лея сжимает зубы и молчит, давая себе обещание как-нибудь слетать к Люку, навестить его и Бена, выпить горячего чаю, поговорить о прошлом, посмотреть на его учеников.

Хан в сотый раз перебирает Сокола Тысячелетия — здесь всё ясно и понятно, у всего есть своё место — и прикидывает, что пора линять. Тихая семейная жизнь это, конечно, хорошо. Но Лея вся в работе — там собрание Сената, там организация совещания, там опять остатки Империи закопошились. Бена же он не видел уже два года. А если не считать того разговор по голонету, в котором Бен кратко отчитался о его обучении и жизни в Храме Джедаев, то и вовсе пять.

У Сокола Тысячелетия более мощные двигатели, удобные кресла и новые тайники. Лэндо подкинул пару интересных «заказов на доставку», а Чуи уже проложил маршруты. Лея — уважаемый сенатор, она строго смотрит на Хана, сетует на холодность Люка и уже который год планирует «завтра слетать к нему». Голограмма Бена — будущего джедая, немного рябит из-за проблем со связью на далёкой планете, взгляд холоден, губы поддёргиваются, он приветствует «Хана Соло» и интересуется, как обстоят дела у «уважаемой Леи Органа», за спиной маячит маленькая девчушка лет пяти.

Хану приятен звук, с которым заводиться Сокол Тысячелетия. За стеклом проносятся горящие точки звёзд. Хану хочется открыть иллюминатор и высунуть в него голову, и лишь осознание, что тогда он задохнётся, не даёт ему это сделать.

Люк устал. Устал жить двумя жизнями и теряться между ними. Он уже не знает, какая из них реальна, а какая всего лишь видение. Ему хотелось бы выбрать одну, отрешиться от другой, но нельзя. Каждая важна и нужна. В обоих есть то, что ему дорого.

В одной ученики, Бен, малышка Рей. Утренние медитации, сладкий травяной чай и разговоры о Силе. Лея и Хан — лучшие друзья, с которыми он многое пережил, на которых всегда можно положиться. От Люка зависит судьба будущего Ордена Джедаев и Галактической Республики.

В другой — отец и Мара. Спарринги на световых мечах, глаза цвета абсента и планы по захвату Галактики. Лея — лидер Альянса повстанцев, до сих пор успешно скрывающаяся, о Хане не слышно уже давно. Под командованием Люка находится целый легион, и он скоро поведёт его в бой.

Две жизни сплетаются воедино. Люк устанавливает границу, хрупкий баланс. Но то Мара заваривает ему чай, то отец высказывает желание потренировать Бена, то объявляется давно исчезнувший Хан. Люк быстро возводит барьеры, стены, делит всё обратно. Но с каждым разом это даётся ему тяжелее.

А Бену всё чего-то не хватает. Внутри огромная яма. Рей частично заполняет эту пустоту, но не полностью. Ещё остаётся место для чего-то, для… кого-то. Дядя страдает, но от предложений помочь отказывается. Лея Органа участвует в разгорающихся спорах в Сенате, Хан Соло бежит от долгов. Рей крепче сжимает руку, безмолвно обещая, что рано или поздно пустота исчезнет. Незнакомец в плаще говорит то же самое, но убедительнее. Зовёт.

Рей боится. Учитель Люк говорит слушать Силу, а Сила шепчет о чём-то страшно, о крови, страхе и одиночестве. В потоках Силы пересыпается песок, и ржавеет металл. Рей прижимается к Бену, прося защитить, уберечь. Он соглашается, но и сам не уверен в том, что сможет.

* * *

Дорогостоящий груз наконец-то погружен, и можно отдохнуть, прикрыть на минуту глаза. Дальше команда контрабандистов справиться и без неё. Тэлону Каррде она не понадобится ещё несколько часов.

Замёрзшая планета встречает их равнодушно. Белые ряды штурмовиков сливаются с таким же белым снегом. Отлично. Он подходит сзади, ступая почти не слышно. Из-за перчаток переплетение пальцев получается неуклюжим, но ей нравится. Приятно ощутить поддержку. Ей хочется, что бы он смог почувствовать всю благодарность, но нельзя. Иначе Лея узнает об их присутствии.