Это мой друг... с работы (джен)

— Лошадь? Гриша, ты серьезно представлял меня на лошади?

Реакция эльфа стоила того, чтобы не выдать свое понимание абсурдности предложения заранее. Самая крепкая и рослая лошадь, какую они нашли, в холке едва доходила троллю до пояса. Даже если бы она не сложилась пополам под его весом, сидя «верхом», Бруз мог бы перебирать по земле ногами наравне со своим скакуном.

Впрочем, эльфячий взор затуманился всего на мгновение:

— Харадский зверь!

— Где?! — с удивительным проворством Бруз обернулся вокруг себя в состоянии моментально накатившейся паники, но ни одной жуткой зверюги не обнаружил, хотя судорожно сжатую обеими руками секиру так и не опустил.

— Тебе нужен харадский зверь, — терпеливо пояснил эльф.

— Что? Нет. Нет-нет-нет и еще раз нет! Я ни на дюйм не приближусь к этой твари! Гриша, ты хоть раз их видел? Вот не видел — и не говори тогда! Тупое, неповоротливое, злобное животное без мозгов!

— Стоп, — как-то непривычно сурово, хоть и негромко, произнес эльф, и Брузу почему-то сразу расхотелось истерить дальше. — Ты хочешь сказать, что собираешься проделать весь путь на своих двоих, в то время как я помчу на своем без сомнений прекрасном скакуне? Что мы за отряд тогда будем? Нет, мне нужно будет тоже идти пешком, а ты вообще представляешь, сколько придется пройти? Нет?

Троллю пришлось признать, что география никогда ему не нравилась — он просто шел туда, куда шлось и пока шлось. Так он оказался здесь, на востоке, хотя спроси сам себя — так бы и не знал, что же ему тут понадобилось. А уж зачем нужно было спешиваться эльфу, он и вовсе не понимал. Пока конь четырьмя ногами: раз, два, три, четыре, Бруз на двух ногах: раз-два, раз-два… Оставалось просто пожать плечами.

— Так вот представь, — продолжил свою противную нравоучительную речь Гриша, — что мы тут, — он ткнул носком сапога в камешек под ногой, — а надо нам туда! — он размахнулся — и второй камень улетел куда-то за холм. — А мы при этом — как вот эти песчинки, посмотри. Посмотри на нас! Да у меня борода вырастет раньше, чем мы туда дойдем!

Кажется, теперь в истерику впадал уже эльф — и это странным образом успокоило Бруза.

— Ну, ладно, Светлячок, зверь так зверь. Только брать-то его где будем? И лошадь твою эту — на что купим? Или деньги эльфы тоже магией создают?

— Не твоя забота, дружище! — широкая до дрожи, но уже даже привычная улыбка расползлась по гришиной физиономии, и тот хлопнул Бруза по плечу, бодро отступая куда-то в сторону хозяйских помещений.

Постоялый двор, в который они заглянули, достатком не блистал, видывал Бруз и побогаче, но здесь чувствовалось то, чего тролль сразу и не заметил, — отсутствие крепкой мужской руки. И молодая еще хозяйка. Ну, по правде, последняя не чувствовалась — ее они заметили выглядывающей в окно, как только подошли, и она прислала приглядывать за «гостями» пару мальчишек. Тролль знал наверняка, что, случись у него желание увести местных лошадей или еще как поразбойничать, — на выручку хозяйке выйдут все посетители таверныи постояльцы, да и среди невидимых пока работников наверняка найдется несколько крепких парней, что окажутся непрочь «поучить тролля манерам» на законной основе. А пока за ним присматривали два хмурых пацана, повисших на ограде.

— Утречка! — помахал он им, провожая взглядом Гришу, как раз исчезающего за дверью. Ребята попались невежливые — они продолжили просто пялиться на не знающего, чем ему теперь заняться, Бруза.

Лошадка, которую присмотрел его напарник — а теперь Бруз уже считал справедливым называть эльфа напарником, — была действительно неплоха: в меру крепкая, спокойная, с широкими копытами, крепкими бабками и спиной. Ее теплая крапчатая шея так и просилась погладить, что Бруз и сделал — он всегда любил животных, правда, только тех, что отличались интеллектом и покладистым характером и не стремились никого сожрать.

Но стоило ему только сделать шаг к лошади и протянуть к ней руку, как мальчишки заорали, будто он их только что сожрать пообещал, и драпанули в дом.

Бруз напрягся, и не напрасно.

Почти тотчас же, будто ждали, готовые, сигнала, из дверей поперли люди — кто с вилами, кто с дубинками — и все к нему, во двор, где он так и стоял с протянутой к лошади рукой.

— Беги! Беги, Бруз, давай, я тебя позже догоню!

И Бруз побежал. Отчего бы не побежать, если видишь вооруженную толпу с вилами, которая несется прямо на тебя и вызывает все самые неприятные детские ассоциации? Про Гришу он тогда даже и не подумал — отчего тот не побежал с ним? Как он его найдет? Бежал он недолго, всего минут десять, наверняка в сторону гор, как обычно, но едва успел влететь в жидкий подлесок, как ему стало стыдно. Буквально только что он называл Гришу своим напарником — и вот уже слинял в одиночку. Напарника можно было ненавидеть, с ним можно было ругаться, спорить и не позвать на грог-вечеринку, но вот бросать на поле боя считалось зазорным.

«Кто ж тебя уважать будет, если ты сам для себя кусок дерьма, Бруз?» — подумал он, застыв в секундной нерешительности, и медленно, будто во сне, двинулся обратно. Впрочем, ему недолго пришлось сражаться с собой — ворвавшаяся в подлесок крапчатая кобылка едва не врезалась прямо в тролля.

— Хей-хей-хей! Ты неужто меня спасать направился?

Насмешливый голос Гриши выводил из кататонии похлеще отцовских тумаков. Хотя стоило кинуть беглый взгляд на самого эльфа, гарцевавшего на раздухарившейся лошадке безо всякого снаряжения и напросто вцепившегося в ее гриву, как становилось ясно, кто тут получил по щам. Растрепанный, с почти оторванным рукавом, он светил наливающимся фингалом и капал кровью на ворот рубахи из разбитого носа. Тролля, конечно же, не пугали нормальные драки, да и крови он повидал, но абсолютно ужасным было то, что идиот-эльф при всем этом выглядел совершенно счастливым и полным сил. Решив хотя бы здесь не показывать слабину, Бруз обнял кобылку за шею, останавливая ее верчение под седоком:

— Так ты лошадь спер?

— Какая славная была драка, Бруз! Что? Спер? Почему это спер? Мне подарили! — фырканье разбитым носом у Гриши выдалось не очень эстетичное, и новая волна крови залила его гордо вздернутый подбородок. — Но какая была драка…

— Тебе бы это, ну, умыться… — тролль показал на себе пальцем, — ваши, вроде, не ходят с боевым раскрасом? Пойдем, расскажешь.

— О! Тебе понравится! Их было человек двадцать! Да нет, наверное, сорок!..

— Вообще-то семнадцать… — пробормотал Бруз, мысленно снова ругая себя за детские комплексы и то, как он отреагировал на такие знакомые из прошлого фразы. Когда-то давно почти так же кричала ему мать, но тогда он не успел среагировать и после неделю провалялся в землянке, обвязанный палками и ожидающий, когда же кости настолько окрепнут, что можно будет снова пойти поиграть с собаками. Гоняя воспоминания, он не слушал, что именно эльф все это время так восторженно рассказывал о потасовке, то и дело вырываясь вперед.

— Так что там с лошадью? И какого хрена ты делал в том доме?

— О-о-о, приятель, — загадочно начал Гриша, как только они подошли к ручью. Откуда именно здесь оказался ручей и как они прямым ходом вышли именно на него, Бруз уже не задумывался. Наверняка кровь эльфов — это вода, кости — деревья, а плоть… ну, еще что-нибудь. Поэтому они во всем этом разбираются, как тролли — в камнях, а пушистые зайчики — в морковках.

— …спросить, не могу ли я чем-то помочь милой барышне. Простой эльфийской магией, понимаешь? — донеслось до него сквозь всплески воды. Кажется, Гришу не особенно волновало, слушают его или нет, смотрят на него или нет. Умывшись и завязав патлы в какой-то лохматый узел, он уже стягивал с себя разодранную одежду. Что ж, как теперь стало видно, досталось не только его наглой морде, но Бруз почему-то не испытывал никакого удовлетворения от мыслей об этом. Наоборот, ему снова стало стыдно за себя и начала разбирать та самая злость, которую он так в себе не любил. Семнадцать на одного — это уже как-то слишком, даже если Гриша старательно нарывался сам.

— …и эти пацаны! Представляешь, они только и ждали сигнала! Бесчестные люди, заранее все решили, как только увидели нас… А эта бедная леди, свет очей моих, она сказала «бери лошадь и уходи отсюда», я и вышел за ними. Гляжу — а они все к тебе, и ты стоишь, такой задумчивый, печальный…

Бруз вздрогнул. Печальный, значит? Эльф тролля пожалел, в драку вместо него ввязался… Бруз посмотрел на существо перед ним: мелкий, бледный, худосочный, местами опухший и фиолетовый, с одним горящим голубым глазом — второй уже благополучно закрылся, — и белозубый оскал вишенкой на торте.

— Да что ж ты за чудище такое?..