Еще одно великое приключение Дамблдора (джен)

Альбус Дамблдор прожил долгую и насыщенную жизнь. Повзрослев и набравшись опыта, он стал преподавателем в Хогвартсе. Славу и почет принесла Альбусу победа над темным волшебником, который, по иронии судьбы, некогда был ему лучшим другом. В дальнейшем, Дамблдор создаст и возглавит организацию магов, чтобы одержать победу над вторым темным колдуном, который пошел еще дальше по дороге тщеславия и провозгласил себя Темным Лордом. После этого, профессор выйдет в отставку.

Несмотря на свою репутацию могущественного волшебника и победителя темных магов, Дамблдору намного более по душе была роль наставника, мудрого советника или даже любимого дедушки. Но он пришел к этому отнюдь не сразу. До 1981 года он занимал должность директора Хогвартса, и имел место в заседании Визенгамота, как обладатель ордена Мерлина I степени. Если бы не последователи Тома, которые проводили весьма активную кампанию против него, он бы даже мог возглавить Международную конфедерацию магов. В те времена, когда Альбус все еще активно интересовался политикой, и, несмотря на свою довольно влиятельную позицию в обществе, как заслуженного и талантливого профессора, был не прочь укрепить позиции за счет деятельности в Министерстве. Этим честолюбивым устремлениям был положен конец после падения Тома Риддла во тьму.

Когда профессор Дамблдор, в то время еще просто преподаватель трансфигурации и заместитель директора школы, увидел в каких ужасных условиях жил юный мистер Риддл в приюте, он, конечно, не мог это оставить просто так, и лично нашел семью приемных родителей для молодого волшебника. Они приняли мальчика как своего сына, и растили его в любви и заботе. Но Том не оценил этого, счел влияние своих опекунов чрезмерным, ограничивающим его свободу выбора, и решил эту проблему самым радикальным образом — убив своих приемных родителей.

Такое жестокое преступление против столь великодушных людей наложило неизгладимый отпечаток на Дамблдора, и навсегда отвратило его от своего бывшего ученика. Альбус никак не ожидал такого исхода, и до последнего предполагал, что Том поддержит славную традицию, и сам, в свою очередь, протянет руку помощи кому-либо из нуждающихся. Профессор точно знал, что Риддл не только не испытывает ни капли раскаяния, но и в принципе не считает подобное «сведение счетов» чем-то недопустимым. Для Альбуса же, напротив, было сложно представить деяние более подлое и омерзительное, чем жестокая расправа в ответ на бескорыстное добро.

Сразу же после этой ужасной трагедии, он незамедлительно выступил против Риддла и его последователей, которые именовали себя Пожирателями Смерти. После продолжительного противостояния светлых и темных сил, настал день финальной дуэли между Альбусом — предводителем светлого сопротивления, и самопровозглашенным Темным Лордом. Дамблдор прибыл, чтобы защитить молодую семью с маленьким ребенком. Семью, которую он уже успел полюбить как своих внуков. Многие маги в ходе войны следовали за ним безоговорочно, а профессор, в свою очередь, делал все возможное для их защиты. Четверо молодых волшебников, входящих в силы сопротивления Пожирателям Смерти, несколько раз чудом избежали расправы от рук самого темного Лорда. После этого Риддл переключил свое внимание на их детей. Когда эта новость дошла до Дамблдора, его возмущению не было предела. Эти мальчики были ему как родные внуки, и Альбус был готов пожертвовать собой, лишь бы с ними ничего не случилось.

В ходе противостояния, Дамблдор начал сотрудничество с невыразимцами, с их помощью он рассчитывал узнать больше о темных ритуалах, которые Риддл использовал для предотвращения собственной смерти. Но перед этим ему пришлось провести основательную проверку всех сотрудников, которая в итоге выявила скрытого Пожирателя Смерти. Им оказался Августус Руквуд — один из высокопоставленных служащих Отдела Тайн, о подковерных действиях которого, до этого момента, никто не догадывался. Руквуду пришлось бежать, и все планы Риддла, связанные с Отделом Тайн, в одночасье рухнули. Конечно же, у Альбуса были и свои догадки о том, какими методами Риддл надеялся обеспечить себе бессмертие, но никакой точной информацией не обладал. Невыразимцы тоже предоставили лишь ориентировочные сведения, в основном о характере примененной магии. И это, несомненно, была одна из темнейших и наиболее омерзительных областей магического искусства. В конце концов, совместными усилиями, светлым волшебником удалось нивелировать действие некоторых ритуалов Риддла.

Каждый раз, когда кто-то из членов Ордена Феникса умирал (так волшебники назвали организацию светлого сопротивления), Дамблдор все больше желал, чтобы справедливость восторжествовала. Поэтому, когда Том Риддл пришел, чтобы расправиться с Джеймсом и Лили Поттер, и их маленьким сыном Гарри, Альбус Дамблдор уже стоял перед их домом, полностью готовый к сражению. Этой холодной ночью Хэллоуина была поставлена точка в войне, охватившей магическую Великобританию, и Том Риддл, более известный как Волдеморт, был сражен своим бывшим преподавателем и наставником. Профессор одержал полную и безоговорочную победу, но невредимым выйти из этой схватки ему не удалось. В ходе дуэли, Дамблдора поразило проклятье темного мага, после которого он уже не мог нормально передвигаться.

Последствия от проклятья требовали длительного и серьезного лечения. Здоровье уже не позволяло Альбусу оставаться на своем посту, поэтому, после окончания судебных процессов над всеми последователями Тома, он принял решение выйти в отставку.

На волне внутренних дел министерства многие попытались воспользоваться ситуацией в свою пользу, но Дамблдор остался выше этого. К сожалению не все отличались столь же высокими моральными принципами, и в отдельных случаях дело доходило до вопиющих попыток скомпрометировать и осудить ни в чем не повинных магов. Дело Сириуса Блека, сфабрикованное бывалым интриганом Барти Краучем, имело все шансы на успех, если бы не своевременное вмешательство Дамблдора. Он был вне себя от гнева и буквально уничтожил Крауча. Барти потерял все — карьеру, уважение, репутацию. Ходили слухи, что Альбус даже угрожал ему физической расправой, что не удивительно, ведь Сириус Блек был одним из самых близких ему магов, одним из тех, кого он любил как своего внуков. Это стало еще одним напоминанием всем недоброжелателям, что профессор стоит горой за своих близких. Последствия злосчастного проклятия все еще мучили Дамблдора, но на его репутации могущественного волшебника это никак не сказалось, и никто не осмеливался выступить против него.

Обе молодые семьи, против которых Темный Лорд собирался выступить лично, выжили. Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом регулярно заходили в гости к своему названному прадедушке Альбусу. Орден Феникса в свое время сильно сплотил волшебников, и многие другие дети нового поколения светлых магов с удовольствием гостили у Дамблдора. Сириус женился на Марлен МакКинннон, у него было двое детей, как и у Боунс. У Фрэнка и Алисы Лонгботтомов было трое. У Поттеров четверо. У выжившего Прюетта не было детей, но он уделял все свое внимание многочисленным племянникам, сыновьям Молли и Артура Уизли. Лишь только Ремус Люпин и Питер Петтигрю пока не остепенились.

Питера в свое время пытались завербовать Пожиратели Смерти, но, благо, Дамблдор вовремя заметил это и пресек агитацию пожирателей на корню. После этого, Петтигрю начали преследовать, и если бы не его защита — ему пришлось бы туго. Это был не единственный подобный случай. Еще одному бывшему ученику Дамблдора тоже пришлось переехать в более безопасное место, поближе к нему, поскольку после окончания Хогвартса на него тоже обратили внимание последователи Темного Лорда. Это был Северус Снейп.

Его личная история была тесно связана с Джеймсом и Лили Поттер (в девичестве Эванс), ведь поначалу обучения в Хогвартсе они с Джеймсом были соперниками за любовь Лили. Лишь на четвертом курсе, когда накал страстей достиг своего пика, Альбус счел необходимым вмешаться и напомнить обеим сторонам, как должны себя вести добропорядочные юные волшебники. Он же, позднее, буквально спас Северуса и его мать Эйлин от агрессивного и пьющего Тобиаса Снейпа. Спустя некоторое время, когда молодой Северус остыл и смог переосмыслить свои чувства, он понял, что все это время любил и ревновал Лили как сестру, а не как девушку. Это положило конец многолетнему конфликту между ним и Джеймсом Поттером. Мать Снейпа умерла достаточно рано, когда Северусу было всего двадцать, но успела порадоваться за своего необычайно талантливого сына, который стал самым молодым Мастером зельеварения в истории. Северус Снейп относился к профессору Дамблдору с огромным уважением и любил, как родного дядю. В дальнейшем, Снейп согласится занять должность профессора зельеварения в Хогвартсе, как раз в том году, когда многие из детей волшебников Ордена Феникса отправятся на первый курс школы магии и волшебства, и Альбус более не будет рассчитывать на его регулярные визиты, прекрасно осознавая, насколько это будет затруднительно.

Несчастье произошло всего за месяц до дня рождения Невилла и, на день позже, Гарри — двух его любимых названных правнуков. Когда Альбус ложился спать, мысли об этих значимых днях грела его сердце.

На следующий день тело Альбуса Дамблдора будет найдено в его доме в Годриковой Впадине. И вся нация будет оплакивать смерть великого человека.

* * *

Альбус открыл глаза и обнаружил себя сидящим в помещении, напоминающем приемную. С интересом он прислушался к собственным ощущениям, и не без удовольствия отметил то, что вся та привычная боль и недомогание, которые сопровождали его последнее время и стали уже привычной частью его жизни, исчезли. Приемная была заполнена людьми, и, похоже, все они чего-то ждали. Атмосфера была на странность доброжелательной — не чувствовалось никакого напряжения. Профессор любил при жизни говорить, что смерть для высокоорганизованного разума — еще одно великое приключение, и, по-видимому, сейчас ему предстояло узнать, как начнется его новый путь.

Терпеливо дожидаясь своей очереди, Дамблдор с сожалением думал о том, что не успел отпраздновать дни рождения своих самых близких и любимых названных правнуков, и, похоже, омрачит им праздник своей скоропостижной смертью. Одна надежда, что оставленное завещание их хоть немного порадует. Присутствующих поочередно вызывали в соседний кабинет, и никто из них не возвращался. На их место приходили новые люди, или, правильней сказать, новые души. Очередь постепенно подходила к Дамблдору и, наконец, его имя было названо: «Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор!»

Альбус легко поднялся, еще раз с удовольствием отметив, что смерть избавила его от всех тягот старости и хронических последствий от проклятья, и направился к заветной двери. За ней, к его небольшому удивлению, была довольно заурядная офисная комната, заваленная книгами и документами. За столом сидел человек, или, по крайней мере, некто, выглядевший как человек, и внимательно изучал чье-то объемное досье. Профессор приветственно кивнул, но незнакомец был настолько погружен, судя по всему, в его личное дело, что никак не отреагировал. Дамблдор решил постоять у входа, дожидаясь приглашения, благо боли в ногах его больше не мучили и стоять было не тяжело. Наконец, некто поднял голову и обратил на него внимание:

— Ах, мистер Дамблдор, пожалуйста, проходите, садитесь. Меня зовут Питер.

Профессор сел в предложенное кресло, которое тут же приняло вид его излюбленного.

— Благодарю. Как я понимаю, это начало моего следующего великого приключения? — поинтересовался Дамблдор с улыбкой. Мысли о том, что его первая жизнь окончилась, не тревожили профессора, пожалуй, он даже мог назвать ее прожитой достойно.

Питер с сомнением кивнул.

— В целом да, это начало вашего нового пути, но ваше прибытие вызывает у нас вопросы.

После вопросительного взгляда Альбуса, некто продолжил:

— На самом деле, ваше время еще не пришло, вы ушли из жизни на несколько лет раньше положенного срока. Всему виной проклятье, наложенное на вас еще десять лет назад, по каким-то причинам оно снова активировалось и вызвало преждевременную смерть.

Альбус покачал головой.

— Не такая уж и большая цена победы, как по мне, — профессор неожиданно безмятежно улыбнулся, — но, тем не менее, я здесь. Разве у меня есть выбор?

Питер согласно кивнул.

— Если рассуждать с этой точки зрения, то выбора нет. Однако, после таких инцидентов, с нашей стороны требуется уладить некоторые формальности, думаю, вам это должно быть знакомо.

Альбус с пониманием усмехнулся в ответ.

— Пергаментная работа — проклятие тех, кто занимает ответственные должности.

Питер коротко улыбнулся.

— Рассматривая ваш случай, я изучил детали дела и попробовал подобрать доступные варианты выхода из ситуации. И также проконсультировался с теми, кто уполномочен принимать решения. В итоге мы сочли возможным оставить последнее слово за вами. Думаю вы не против? — Альбус кивнул.

Питер продолжил:

— У вас есть несколько вариантов. Первый — вы возвращаетесь к жизни и доживаете положенный вам срок. Мы наложим небесную печать на вашу память, и вы не сможете поведать другим людям о том, что происходит после смерти, в остальном вы будете жить, как захотите, до конца положенного срока.

Альбус призадумался, но почти сразу ответил:

— Я бы предпочел оставить все как есть. Мои близкие все равно столкнутся с болью утраты, не сейчас — так позже. Кроме того, мое возвращение мало что изменит, разве что добавит мне несколько лет счастливой жизни рядом с близкими. В юности это могло бы стать для меня решающим обстоятельством, но не сейчас.

Питер понимающе кивнул.

— Да, это наименее предпочтительный вариант. Вы выполнили свою миссию, и, признаться, мы под впечатлением от ваших действий и жизни в целом. Ваше возвращение действительно мало что изменит, кроме того, техническая реализация этого варианта не самая простая, и потребовала бы с нашей стороны больших затрат времени и сил. Все это приводит нас ко второму варианту: мы утверждаем факт вашей смерти, но вам придется подождать некоторое время, чтобы отправиться дальше. Скорее всего, ожидание это будет довольно скучным, поскольку у вас нет необходимости в раскаянии, и мы не можем предложить вам работу, так же, как и отправить вас дальше до наступления положенного срока.

Дамблдор поинтересовался:

— А как долго придется ждать?

Питер с сожалением вздохнул.

— Увы, я не могу ответить на этот вопрос. Пути Бога вне нашей компетенции, мы всего лишь души и ангелы. Постановление Бога таково, что никто не имеет права знать, когда настанет время воздаяния — следующего шага души после смерти. Разумеется, воздаяние для каждого свое, и может быть как плохим, так и хорошим. Уверен, что вам не о чем беспокоиться, наверняка вы и сами это понимаете. К сожалению это все, о чем я могу вам рассказать, как видите, не более того, что вам уже известно.

Дамблдор задумался. Этот путь обещал быть весьма утомительным, но, с другой стороны, ему не занимать терпения, и если придется ждать — что поделать. За столько лет жизни он успел обзавестись достаточным запасом терпения даже для многолетнего ожидания. Но перед тем, как дать ответ, он решил уточнить у собеседника, если ли другие варианты.

Питер в ответ улыбнулся.

— Да, для вас есть еще одна возможность, и, признаться честно, я сам надеюсь, что вы выберете этот путь.

Альбус заинтересованно подался вперед.

— И что же это?

Питер выдержал небольшую паузу и спросил:

— Вам знакома теория мультивселенной? Теория хаоса? Может быть, теория суперструн?

Альбус не владел точной информацией, и решил вкратце описать то, что ему было известно:

— Теория хаоса говорит о невозможности точного предсказания будущего, поскольку уже само знание о будущем вносит изменения в настоящее и приводит к иному исходу. Вселенная хаотична и не может быть предсказана до малейшей детали. Заранее можно узнать только о некоторых вариантах развития событий, но и эта информация не даст каких-либо гарантий, кроме того, полученные сведения необходимо грамотно расшифровать и интерпретировать.

Питер кивнул.

— Все верно, и по сути добавить нечего. Все это делает предсказания весьма тонкой и ненадежной материей, не так ли?

Альбус улыбнулся и продолжил.

— С теорией суперструн я, к сожалению, не знаком. Что касается представления о мультивселенной, оно основано на идее о существовании бесконечного числа вселенных, которые, согласно этой теории, должны появляться на развилке каждого выбора каждого человека.

— На самом деле количество вселенных, конечно же, ограничено, но их намного больше, чем десять или одиннадцать или двадцать шесть, как предполагали различные теоретики. Новые вселенные появляются в результате ключевых развилок. Если Бог считает, что вариант вселенной ошибочный и не подлежит исправлению — она уничтожается. Некоторые вселенные сливаются друг с другом, это происходит тогда, когда разные пути в итоге приводят к одному результату. Таким образом, несмотря на то, что количество вселенных чрезвычайно велико, оно все же исчислимо. Пока вам все ясно?

Альбус был крайне сосредоточен и дал знак продолжать.

— А теперь попробуйте представить себе вариант вселенной, где Тома Риддла не усыновляли, и он вырос в приюте.

Дамблдор ненадолго призадумался и ответил:

— Я думал об этом. Возможно, так и следовало бы сделать, ведь я до сих пор не могу простить себе смерть этих великодушных людей.

На что Питер неожиданно возразил:

— На самом деле, это было одно из самых верхных решений, которые вы предприняли. Именно оно привело в итоге к ряду наиболее удачных изменений.

Профессор ответил непонимающим взглядом и Питер продолжил:

— В других вселенных вы не способствовали усыновлению Тома Риддла, и он оставался в приюте до своего совершеннолетия. Как и в вашем мире, так и во всех вариантах вселенной Риддл стал одним из самых опасных темных волшебников, так же провозгласил себя Темным Лордом и создал эти омерзительные крестражи. Семья Дагворт-Грейнджер погибла, так же, как и в вашем мире. Но главное различие между вселенными на самом деле не в Томе Риддле, и не в его ужасающих деяниях, а в вас.

Профессор недоуменно покачал головой.

— Попробуйте представить себе мир, в котором Том Риддл не убивал своих приемных родителей. Мир, где у него вообще никогда не было семьи, а вы, в свою очередь, никогда не винили себя в смерти Дагворт-Грейнджеров. Как вы полагаете, изменилась бы ваша стратегия действий при таком варианте событий?

Дамблдор вспомнил былое время, когда он еще не потерял веру в людей:

— Припоминаю свое мировоззрение прошлых лет. Все может быть искуплено, каждый способен раскаяться, потерянную душу следует спасти любой ценой. Что ж, теперь мне известно, что потерянные души все же могут быть найдены, но создать душу тому, у кого ее нет, увы, за пределами человеческих возможностей.

Питер мрачно кивнул.

— Именно. Том Риддл остался в приюте во многих вселенных. В нескольких — события стабилизировались самопроизвольно, исправлению других вселенных пришлось поспособствовать уже нам, остальные прекратили существование. Однако, есть еще один мир, в данный момент находящийся на грани уничтожения, и в то же время устойчивый к нашему воздействию. Эта вселенная представляет определенную ценность, и нам не хотелось бы ее потерять, но на данный момент она движется в направлении самоуничтожения. В полном соответствии с теорией хаоса, все наши усилия для исправления ситуации были нивелированы стараниями одного талантливого человека.

Альбусу хватило всего пары секунд, чтобы догадаться о ком именно идет речь:

— Меня.

Питер согласно кивнул.

— Вас, а если точнее, вашей альтернативной версии. Во избежание путаницы предлагаю называть его Вулфриком. Итак, Вулфрику удалось глобально изменить события, весьма сильно ограничив даже наши возможности повлиять на ситуацию. Он признает только свою точку зрения, и упорно не замечает, к каким последствиям приводят его решения, но, тем не менее, действует весьма настойчиво и эффективно,— Питер пристально смотрел на профессора. — Мы даже подозреваем, что ему посодействовал кто-то из наших сотрудников более низкого ранга. Один из тех, кто не работает под непосредственным наблюдением руководства, но, в то же время, обладает достаточными полномочиями и силой для подобный действий. К сожалению, никаких доказательств у нас нет.

Дамблдор вздохнул. Непросто было представить себе мир, где его влияние стало бы столь негативным, но профессор был реалистом и трезво оценивал свои силы. Вкупе с идеалами, в которые он верил до страшного преступления Тома Риддла, это вполне могло стать гремучей смесью.

— Таким образом, у меня есть возможность...?

Питер незамедлительно возразил: — Вы не обязаны ничего предпринимать, если не хотите. Люди из вашей вселенной будут жить дальше, как и люди из вселенной Вулфрика. Пусть это будет не совсем тот ответ, который мы ожидаем от вас услышать, но наши планы ни в коем случае вас ни к чему не обязывают. В конце-концов, у нас есть возможность подключить дополнительные ресурсы, на тот случай, если мы не найдем способа скорректировать вселенную.

Альбус усмехнулся: — Вы ведь достаточно хорошо изучили мое дело, и понимаете, что не в моем духе отказываться от решения сложных задач, даже при возможности отступить и заняться чем-то другим. Идеалы хороши ровно до тех пор, пока от них не начинают страдать невинные люди.

Питер усмехнулся. — Да, я рассчитывал на такой ответ, когда предлагал данный вариант своему начальству. Итак, третий вариант выхода из вашего положения, как вы уже поняли, это замещение вами вашей альтернативной версии. Если вы выберите этот путь, Вулфрик потеряет шанс исправить собственные ошибки и изменить, тем самым, свое посмертное воздаяние — пусть это и маловероятно в сложившихся обстоятельствах. Не буду скрывать, он не заслужил хорошей награды за свой пройденный путь, и ему придется нелегко. Вы готовы принять решение, осознавая все последствия?

Дамблдор, на секунду, казалось, постарел, но ответил решительно:

— Мой путь — это путь света и вечной борьбы со тьмой. Если Вулфрик решил пойти иной дорогой и свернул в стремлении к своим идеалам на темную сторону — это остается всецело на его совести.

Питер удовлетворенно кивнул, и достал еще одно дело.

Перед тем, как передать его Дамблдору, он уточнил: — Ваши действия во вселенной Вулфрика никак не отразятся на вашем воздаянии, за исключением ситуации, при которой вы вдруг решите перенять его идеи. Без ошибок, конечно, не обойдется. Любая вселенная, согласно теории хаоса, в какой-то момент может стать безнадежной, и, как следствие, самоуничтожиться. В мире Вулфрика ситуация еще достаточно далека от грани, но даже если ваши действия ускорят этот процесс, это не изменит вашего воздаяния. Ваша альтернативная версия полагает, что у него есть право безнаказанно менять мир как угодно, подгоняя под свои светлые идеалы. Но он ошибается. Вы же заслужили наше доверие, поэтому мы даем вам полную свободу выбора, без каких-либо ограничений с нашей стороны.

Альбус кивнул в ответ. Ему было не привыкать держать ситуацию под контролем, в том числе и свои действия, поэтому отсутствие жестких рамок со стороны небесной канцелярии его не смутило.

— Таким образом, еще раз подчеркну, что ваш успех или неудача в попытке спасти эту вселенную, ничего не изменит. Вы уже прожили жизнь и заслужили достойное посмертие. На данном этапе мир Вулфрика движется к самоуничтожению, поэтому вероятнее всего ваши действия смогут изменить ситуацию только к лучшему.

Дамблдор встряхнулся и прогнал признаки усталости со своего лица:

— Что ж, тогда давайте начнем действовать.

Питер передал ему дело.

— Для того, чтобы вы могли без проблем перейти границу между мирами, мы приостановили время во вселенной Вулфрика. Сейчас у вас есть время не спеша ознакомиться с делом вашей альтернативной версии. Здесь собрана вся информация о его действиях и жизни, но мысли людей нам недоступны. Может быть, у вас есть какие-то вопросы?

В ответ Дамблдор предложил отложить этот вопрос до тех пор, пока он не прочтет дело своего двойника, для чего и направился в предложенную Питером соседнюю комнату.

Ход событий в альтернативной вселенной шокировал Альбуса. Чем больше он углублялся в описание жизни Вулфрика, тем больше становилось ясно, чем руководствовалась его альтернативная версия, какими знаниями обладала, какие решения принимала и какие выводы делала. К сожалению, в этом мире многие близкие ему люди были мертвы или же вовсе не родились.

Резюмируя все материалы дела, у Дамблдора сложилось более-менее полное представление о личности Вулфрика. Это был достаточно ленивый и крайне идеалистичный тип. После исчезновения Тома Риддла, почти все его последователи избежали наказания, а некоторых невиновных, наоборот, посадили в Азкабан. Те волшебники, кого он в своем мире сумел оградить от вербовки и преследования Пожирателями Смерти, во вселенной Вулфрика присоединились к Темному Лорду и сотворили много страшных дел. Магическая Англия погрязла в коррупции. Восстановление этого мира обещало растянуться на долгие годы, поскольку многие считали его двойника достаточно старым, и уже списали со счетов. С такой репутацией, попытки сходу радикально изменить ситуацию грозили обернуться полным крахом для его и без того достаточно шаткого положения в магическом обществе.

Вулфрик удерживал влияние в кругах власти волшебников в основном за счет своей неконфликтности. Он давал ход собственным сомнительным делам, и не препятствовал чужим. Ни о каком уважении к нему, как к целостной личности с благородными целями и твердым характером — не было и речи. Что ж, таким образом, профессору предстояло полностью перестроить образ Альбуса Дамблдора — лидера света.

Он вернулся к Питеру и уточнил: — Когда я появлюсь в мире Вулфрика?

— 24 июня 1991 года, в тот же день, когда вы умерли в своей собственной вселенной. Мы не можем отправить вас в прошлое или будущее, возможно только замещение в день вашей смерти. Это одна из причин, из-за которой мы до сих пор не исправили ситуацию своими силами. Бог допускает только минимальные изменения во времени. Как вы помните, маховик времени максимально может вернуть вас на 8 часов назад, а путешественники во времени не могут изменить события, о которых им уже было известно. На то есть свои причины. Увы, вам придется работать с теми исходными данными, которыми сейчас обладает Вулфрик.

Альбус понимающе кивнул. — Что ж. Тогда я готов.

Питер подвел Дамблдора к другому человеку, который стоял перед большим зеркалом, и сказал: — Мы настроили это зеркало как портал в альтернативную вселенную. Пройдя сквозь него, вы замените собой Вулфрика, а он, в свою очередь, заменит вас и перейдет к своему посмертному пути. Факт вашего перехода в другую вселенную будет известен всем нашим сотрудникам, и если кто-то из них действительно замешан в возникновении этой проблемы, для него это станет своеобразным предупреждением. Мы будем наблюдать за развитием событий. Добавлю, что после вашего перехода, у вас появится возможность посмертного обращения к обеим вселенным. Мы уважаем ваше право на общение как с близкими из первого мира, так и с новыми знакомыми из вселенной Вулфрика. Вы точно готовы?

Альбус решительно кивнул и прошел сквозь зеркало навстречу своему новому великому приключению.

Альбус, как обычно, проснулся ни свет, ни заря. Не в его привычках было прохлаждаться, тем более, когда его участия ждали нерешенные дела. Даже после выхода на пенсию в свое время, профессор не сбавил темпа. А вот его альтернативная версия, судя по слабости, которая накатила на профессора сразу же, как только он поднялся с кровати, явно не придерживалась активного образа жизни. Не чувствовалось того тонуса, к которому Альбус привык, и общий вид его нового вместилища души был весьма дряблым. Благо это было делом поправимым, и, пообещав себе привести свое новое тело в форму, Дамблдор приступил к утренним процедурам.

В ванной он с удивлением обнаружил аппарат для укладки бороды, который изобрели несколько столетий назад. Профессор привык пользоваться более практичными предметами ухода, вроде гребня или расчески, и на их фоне эта штуковина представлялась весьма бесполезной. В зеркале Альбус увидел очень похожего на себя человека, разве что — немного более плотного.

Профессор попробовал погрузиться в воспоминания Вулфрика, но его попытки выудить полезную информацию натыкались на нескончаемую череду образов всевозможных десертов, с редкими вкраплениями категорических отказов от осмотра целителями. Похоже, наряду с неудержимой страстью к сладостям, Вулфрик сильно недолюбливал колдомедиков. Мерлин, его альтернативная версия действительно была весьма странной.

Хотя, если призадуматься, и Альбусу была не чужда некоторая эксцентричность. Во многом ограничивая себя по жизни, профессор находил отдушину в ярких красочных мантиях, которые стали неизменным поводом для подколов со стороны его воспитанников. Впрочем, это нисколько не смущало Дамблдора, и все шуточки по поводу своих нарядов он парировал аргументом, что благодаря столь неординарному стилю его никогда ни с кем не спутают.

Профессор прошел в кабинет директора школы, примыкавший к его личным комнатам, и первым, на что он обратил внимание, был Фоукс. Вид феникса, мирно дремавшего на жердочке, неожиданно пробудил целую бурю чувств в душе Альбуса. События в небесной канцелярии ненадолго отодвинули мысли о разлуке с близкими на второй план, но сейчас Дамблдор в полной мере ощутил горечь утраты своего фамильяра, который сопровождал его большую часть жизни.

Возможно, когда-нибудь он опишет в мемуарах все произошедшее, включая события своей прошлой жизни. Эта история могла бы стать своеобразным утешением для многих людей, которые потеряли своих близких. Но пытаться пролить свет на загробную жизнь сейчас — представлялось весьма рискованной затеей, учитывая его и без того весьма прочно сложившийся в этом мире образ выжившего из ума старого волшебника. На данный момент, пожалуй, Фоукс был единственным, кому Альбус мог бы доверить свои тайны.

Профессор подошел к фениксу, и нежно его погладил. Фоукс мгновенно проснулся, немного склонил голову набок и выдал краткую вопросительную трель. По-видимому, его не часто будили подобным образом, и он сразу понял, что что-то случилось. Альбус грустно усмехнулся в ответ.

— Пойдем в мои комнаты, и я тебе все расскажу, — Феникс без колебаний легко вспорхнул на плечо Дамблдора, и профессор перенес его ко второму насесту в своих комнатах. Там он ссадил Фоукса и сел прямо напротив фамильяра своего двойника.

— У меня прискорбные новости. Небесная канцелярия прислала меня в этот мир для исправления ситуации. Альбус Дамблдор, которого ты видишь перед собой, это не тот Альбус Дамблдор, которого ты знал. Твой прежний хозяин перешел к своему посмертному воздаянию.

Такое заявление озадачило феникса. Он мог чувствовать людей, и перед ним определенно стоял директор школы, разве что только энергия, исходящая от него, была немного иной, нежели обычно, но это совершенно точно был его хозяин.

Дамблдор заметил замешательство феникса, и продолжил: — Увы. Я прибыл в ваш мир из своей вселенной, где скончался вчера, как выяснилось, до наступления моего предначертанного времени. В небесной канцелярии мне предложили поработать над исправлением патовой ситуации в вашем мире, которая сложилась из-за принятия многочисленных неверных решений. Теперь, после смерти, я потерял моего Фоукса, который остался в моей вселенной, и мне остается только скорбеть об этой утрате. В завершении хочу выразить надежду, что, не смотря на все печальные обстоятельства, мы сумеем сработаться.

Теперь Фоукс все понял, и, не выдержав прилива горечи, затянул пронзительную песнь — песнь об утрате и скорби, которая раскатами разносилась по Хогвартсу. Альбус замер, вслушиваясь в потрясающе красивую и одновременно грустную мелодию. С каждым новым аккордом, песнь феникса словно очищала его собственную душу от печали. Через несколько минут Фоукс затих, и какое-то время они оба — и профессор, и феникс, сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Фоукс сразу для себя решил, что не оставит прибывшего на замену Альбуса Дамблдора, пусть он и не являлся его хозяином. Профессор размышлял о чудотворности песни феникса, и надеялся, что его присутствие сможет хоть в какой-то мере сгладить потерю для Фоукса. Из раздумий их обоих вырвал сигнал, оповещающий о приближающемся посетителе. Им была Минерва МакГонагалл — его заместитель, вероятнее всего встревоженная неожиданной песнью феникса.

Дамблдор и Фоукс поспешили вернуться, и, мгновеньем позже, профессор МакГонагалл осторожно вошла в кабинет директора со стороны лестницы.

— Альбус? Все в порядке? Я была занята годовым отчетом об успеваемости, когда услышала песнь Фоукса. Она была столь пронзительной...

Дамблдор с грустью усмехнулся в ответ: — Все в порядке, Минерва. Мы просто немного увлеклись не самыми веселыми воспоминаниями. Дела давно минувших дней, беспокоиться не о чем, — Фоукс тут же поддержал слова директора утвердительной трелью.

Это не убедило Минерву, но, зная о скрытности Дамблдора, она не сомневалась, что большего от него все равно не добьется.

— Так что с годовым отчетом? — перевел тему директор. Минерва сверилась с бумагами, которые, видимо, машинально захватила, когда направлялась в кабинет Дамблдора.

— Я получила информацию об успеваемости студентов от всех преподавателей, за исключением профессора защиты от темных искусств. С учетом его внезапного отъезда, похоже, мне еще предстоит потратить несколько дней для расшифровки его рабочих записей, — МакГонагалл тяжко вздохнула. — Хотела бы я, чтобы подобного рода оказии случались изредка, но, к сожалению, это уже становится ежегодным мероприятием.

Альбус кивнул: — Знаю, Минерва. Что с расписанием на лето?

Ненадолго призадумавшись, МакГонагалл начала перечислять: — Оценки должны быть проставлены до 30 июня, после этого начинается двухнедельный отпуск для деканов факультетов. 15 июля собрание деканов для назначения старост факультетов и старост школы. После него и до конца июля мы будем уведомлять магглорожденных первокурсников о зачислении в Хогвартс, и сопровождать их в Косой переулок. Рассылка писем для первокурсников из семей волшебников начнется 24 июля, с недельным запасом для ответа. Полное собрание преподавателей запланировано на 1 августа — для утверждения списка учебников. До 2 августа необходимо отправить заявку в совет попечителей для получения дотаций. Собрание совета попечителей планируется 7 августа. Перевод денег 15 августа. Закупки должны быть завершены к 31 августа.

Дамблдор одарил МакГонагалл взглядом, полным уважения и одновременно с этим сочувствия. В этом мире все бремя организационных забот определенно легло на ее плечи, и при такой нагрузке, сам учебный год наверняка был для нее сродни отпуску. Это нельзя было оставлять как есть, поэтому профессор поспешил ответить.

— Первое собрание Визенгамота состоится не ранее первого июля. Думаю, я смогу выделить пару дней и разобраться с оценками по защите от темных сил, а вы тем временем доделаете отчеты об успеваемости по всем остальным предметам для Департамента образования.

Такое предложение буквально ошарашило профессора трансфигурации. Обычно Альбус сразу после окончания учебного года отходил от дел школы и принимал участие только в собраниях, всецело погружаясь в политику на время летних каникул. Столь нехарактерное поведение Дамблдора озадачивало, но, тем не менее, от помощи МакГонагалл отказываться не собиралась.

— Спасибо, Альбус. Это было бы весьма кстати.

После того как директор закончил обсуждать текущие дела со своим заместителем, и МакГонагалл удалилась, профессор снова погладил Фоукса.

— Думаю, позже мы сможем выделить еще пару минут для нашей скорби, — феникс ответил краткой трелью.

В течение летних каникул преподаватели собирались в большом зале только на ужин, предпочитая в остальное время питаться на кухне или в своих комнатах. Дамблдору, как директору школы, предоставлялась отдельная личная столовая, куда профессор и направился, собираясь позавтракать.

Прежде чем позвать домового эльфа, он еще раз погрузился в воспоминания Вулфрика, выискивая вкусовые предпочтения своей альтернативной версии.

— Типпи!

Домовик тут же возник возле стола с громким хлопком.

— Да, господин директор?

— Я бы хотел плотно позавтракать. Если ты сможешь доставить еду сюда, я буду крайне признателен.

Типпи с энтузиазмом кивнула, и, щелкнув пальцами, переместила готовый завтрак на стол профессора. Не дожидаясь ответа, домовик аппарировал обратно на кухню.

Профессор позволил себе не торопясь насладиться вкуснейшим завтраком. В прошлой жизни после выхода на пенсию у него был свой домовой эльф, но временами он тосковал по огромному разнообразию блюд Хогвартса. Благо, с таким количеством студентов, эльфы могли дать волю своему кулинарному мастерству, не опасаясь, что много еды пропадет. Его обычная порция для завтрака всегда была внушительной, и Дамблдор тоже любил сладкое, как и его предшественник, но сейчас профессор решил немного себя ограничить, отказавшись от малинового варенья и других сладостей. Закончив с завтраком, он снова позвал домовика.

— Спасибо, Типпи, все было очень вкусно, как и всегда.

Эльф просияла, и уже собиралась перенести посуду с остатками еды обратно на кухню, как заметила, что директор не притронулся к десертам.

— Хозяину не понравилось варенье? Типпи принесла что-то не то? — всего за пару секунд настроение домовика сменилось на отчаяние, и она, казалось, была готова заплакать.

— С вареньем все в порядке, — поспешил заверить домового эльфа Дамблдор, — но пока что я хочу воздержаться от сладостей. Увы, при некотором злоупотреблении, они могут добавить пару лишних сантиметров в талии, что я недавно и обнаружил.

Типпи была вся во внимании и тут же деловито уточнила:

— Может быть господин желает внести изменения в свое меню?

Альбус улыбнулся: — Я бы желал сократить количество сладостей на завтрак и обед. Ужин пусть пока останется без изменений, — эльфийка снова воспряла духом, энергично кивнула и аппарировала на кухню, захватив с собой посуду и остатки завтрака.

Решив не откладывать запланированное в долгий ящик, Дамблдор направился к кабинету защиты от темных сил. Особая магия Хогвартса позволяла директору школы открывать любые двери, даже с установленным на них паролем, чем Альбус и воспользовался. На столе был настоящий завал неразобранных бумаг. Как ни странно, в процессе составления отчета по успеваемости, Дамблдору удалось не только заочно познакомиться с нынешним поколением студентов, но еще и выудить из хаоса памяти некоторые важные фрагменты воспоминаний Вулфрика, о его знаниях, стратегически важных решениях и действиях.

Через несколько часов с разбором оценок было покончено, и только откинувшись с чувством выполненного долга на спинку кресла, профессор внезапно понял, как много времени прошло с тех пор, как он последний раз занимался делами Хогвартса. В своей вселенной он уже десять лет был в отставке, в этом мире его двойник не утруждал себя решением проблем школы, что, по мнению профессора, было недопустимым. Дамблдор всегда считал, что директор школы должен уделять необходимое время всем студентам — оставаясь при этом беспристрастным, так он и планировал действовать в этой вселенной. Данный подход уменьшал шансы познакомиться поближе с альтернативными версиями его обожаемых правнуков, но Альбус и не искал легких путей.

Воспоминания Вулфрика говорили о его крайне закрытом и обособленном образе жизни, в этом он был чуть ли не полной противоположностью Альбусу, жизнь которого была наполнена его близкими и их подрастающими детьми, которые души не чаяли в своем дедушке, и всегда знали, что на него можно рассчитывать. Если в его силах будет чем-то помочь их альтернативным версиям, он не оставит и их без своей поддержки. Дамблдор с теплом в сердце думал о детях семьи Поттеров, Лонгботтомов, Блеков и Боунс, и одновременно с этим с горечью осознавал, что в данной вселенной некоторые из них даже не родились. Во многом из-за его альтернативной версии — упертой в своем близоруком идеализме. И что-то подсказывало профессору, что это не последний раз, когда он поминает Вулфрика недобрым словом.

Последние несколько дней Альбус посвятил разбору документов в кабинете директора школы, надеясь понять причину столь частой смены преподавателей, но его поиски не увенчались успехом. Зато Дамблдор ознакомился с прочими делами своего предшественника. Многие из его решений были настолько непостижимы, что невольно наводили на мысли о небезосновательности всеобщего убеждения о выжившем из ума старике. Особенно сильно Дамблдора поразила книга, состоящая из одних лишь точек.

В комнате с омутом памяти он нашел отдельные воспоминания Вулфрика, часть из них была о Гарри Поттере и Невилле Лонгботтоме, некоторые о Сириусе Блэке, Томе Риддле, и некоторых других волшебниках, но содержание всех их без исключения приводило в ужас. Альбусу отчаянно хотелось исправить все и сразу, но он понимал, что на это уйдут годы. Из шестнадцати правнуков, родившихся в его вселенной, в этом мире свет удивили лишь трое — Гарри, Невилл и Сьюзан Боунс. Профессор еще сильнее ощутил горечь утраты, маленькая Роза, Мариус... при мысли обо всех, у него наворачивались слезы на глаза. Но ему оставалось лишь мысленно пожелать им удачи. Возможно, они еще смогут встретиться, когда-нибудь потом, когда они сами перейдут к своему воздаянию.

Дамблдор мысленно одернул себя. Сейчас было не самое подходящее время для сентиментальных размышлений, и его внимания требовали весьма безотлагательные дела.

* * *

Первое заседание Визенгамота, на котором вместо Вулфрика присутствовал Альбус, начиналось в десять часов утра первого июля. В отличие от своего прежнего мира, где Дамблдор был лишь одним из магов собрания, в этой вселенной он занимал почетную позицию председателя, что накладывало на него некоторые ограничения. Верховный маг Визенгамота мог голосовать только в случае равенства голосов, его роль главным образом заключалась в соблюдении порядка заседания и объявлении повестки дня. Сам он не мог выносить на обсуждение вопросы, и в случае личной инициативы приходилось действовать через рядовых членов собрания, поэтому профессор заблаговременно заручился поддержкой нескольких доверенных лиц.

После первичной дискуссии по нескольким вопросам, Дамблдор объявил: — Далее, на повестке дня ходатайство о вынесении предложения на рассмотрение собрания от Августы Лонгботтом, — как только Альбус закончил вступительную речь, вдовствующая леди Лонгботтом с достоинством поднялась.

— Не так давно мне стало известно о проблеме, проистекающей из несовершенства нашей системы правопорядка. Огромная несправедливость коснулась одного волшебника Магической Британии: из-за ложного обвинения сокурсника, студент Хогвартса был исключен, а его палочка сломана, без суда и возможности апелляции. Я ходатайствую о проведении должного расследования и судебного разбирательства.

Зал мгновенно наполнился голосами, большинство присутствующих, разумеется, интересовало, о ком идет речь. Люциус Малфой поспешил подняться.

— Я хотел бы узнать имя студента. Не слышал, чтобы в последнее время кому-либо из учащихся в Хогвартсе ломали палочку.

— Речь идет о Рубеусе Хагриде, смотрителе леса и хранителе ключей Хогвартса, — Августа сказала в ответ.

Гул голосов снова поднялся, и на этот раз слово решила взять женщина в розовой мантии, внешне поразительно напоминавшая жабу.

— Кхм-кхм. Должно ли собрание Визенгамота тратить свое время на обсуждение столь давнего дела? Я считаю, что данное ходатайство должно быть...

— ПРОТЕСТУЮ! — раздался гневный крик миссис Лонгботтом. — Я еще не закончила свое ходатайство, и не представила его в полном объеме. И как может обсуждение столь вопиющего случая быть пустой тратой времени собрания? Разве это не наш долг, обеспечивать надлежащую работу системы правосудия? Если заместитель министра магии рассматривает для себя выполнение прямых обязанностей Визенгамота, как бесполезное времяпровождение, ей следует воздержаться от участия в собраниях.

После такой оплеухи, Долорес Амбридж пришла в ярость. Ей удалось получить повышение до уровня заместителя всего год назад, когда Милисента Багнольд решила выйти на пенсию, а на пост министра был избран Корнелиус Фадж, который и отдал ей тогда предпочтение. Своей разгромной речью Амбридж рассчитывала произвести на него впечатление, но все карты смешала Лонгботтом, весьма резко прервав ее на полуслове. Долорес уже готовилась ответить не менее колкой репликой, но вовремя поймала раздраженный взгляд министра, который мигом остудил ее пыл.

Августа тем временем продолжала.

— Как я уже сказала, над Рубеусом Хагридом не проводилось судебного разбирательства. А в то же время, ему вменяли в вину смерть сокурсницы. По сведениям, полученным от Верховного Мага Визенгамота, Отдел магического правопорядка не возбуждал дела по данному инциденту, вина подозреваемого не была доказана, и он до сих пор находится под тенью подозрения. Сейчас я обращаюсь к нынешнему руководству Отдела магического правопорядка с ходатайством о проведении расследования по данному делу, с последующим слушанием в суде с целью либо предъявить обвинение, либо оправдать Рубеуса Хагрида, — Альбус кивнул Августе в знак признательности.

— Ходатайство озвучено. Есть ли те, кто поддерживает его?

Еще один союзник Дамблдора поднялся.

— Я поддерживаю данное ходатайство.

— Ходатайство к Отделу магического правопорядка о расследовании дела Рубеуса Хагрида было выдвинуто и поддержано. Данное ходатайство открыто для обсуждения, — объявил директор.

Обсуждение длилось недолго, и, после немногочисленных протестов со стороны «темной» фракции, было наконец одобрено большинством. Лицо Амбридж перекосилось от недовольства.

День собрания прошел за рассмотрением ходатайств, несколько раз перетекавших в пикировки между магами Визенгамота. Перед тем как завершить сессию, Дамблдор объявил:

— И, в заключение, последнее постановление. Первого ноября 1981 года, по приказу Верховного мага Визенгамота, в порядке чрезвычайной ситуации, завещание Джеймса и Лили Поттеров было временно опечатано. Учитывая грядущее возвращение их сына в магическую Британию, и, как Верховный маг собрания, я постановляю распечатать и озвучить последнюю волю семьи Поттеров. Огласка завещания будет произведена в моем присутствии, также в свидетели я призываю руководителя Отдела магического правопорядка. После подтверждения подлинности, завещание будет доступно для ознакомления всем упомянутым в нем лицам.

Официальная часть на этом закончилась, и зал снова заполнился множеством голосов. Дамблдор уже направился к выходу из зала, но его нагнал министр магии, за которым неотступно семенила его жабоподобная заместитель.

— Альбус! Альбус! Мне нужно с тобой обсудить пару вещей! — воскликнул Корнелиус, надеясь перехватить Дамблдора, до того, как тот уйдет.

Профессор притормозил, не без удовольствия отмечая, что все усилия последней недели не прошли даром, и он постепенно возвращается в форму. В его возрасте это было нелегко, но сейчас Дамблдор чувствовал энергию и подъем сил, чего нельзя было сказать о Фадже, которому ускоренный шаг сбил дыхание.

— Неужели вскрытие завещания Поттеров так необходимо? В конце-концов, юный Поттер еще не вернулся, — слегка взволнованно поинтересовался министр. Это постановление поначалу не привлекло его внимания, однако один из его друзей, Люциус Малфой, только что высказал свое резкое неприятие подобной инициативы, и Фадж решил разобраться в ситуации.

— Да, это необходимо. Завещание опечатали во время массового беспорядка. Однако суды над Пожирателями Смерти уже давно закончились, а сам Волдеморт, — имя темного мага заставило Фаджа вздрогнуть, — с тех пор не давал о себе знать. Таким образом, более нет оснований для сокрытия завещания.

На это министру было нечем возразить, но он не сдавался.

— Хорошо. В таком случае я бы тоже хотел засвидетельствовать вскрытие завещания. Чтобы убедиться, что все пройдет должным образом, разумеется.

После такого заявления, Дамблдор остановился как вкопанный.

— Министр? Вы сомневаетесь в работе Отдела магического правопорядка? — несколько магов из этого отдела, находившиеся неподалеку, сразу переключили на них свое внимание. Это не осталось незамеченным для министра, и он тут же поспешил возразить:

— Нет-нет, что вы! Конечно же у меня нет никаких сомнений по поводу работы Отдела магического правопорядка. Я просто хотел убедиться, что всему перечисленному в завещании будет уделено надлежащее внимание.

— Приятно слышать, министр, что вы отдаете должное моей работе! — неожиданно прозвучал голос Амелии Боунс, и оба мага обернулись ей навстречу. Мадам Боунс подошла ближе, и приветственно кивнула Дамблдору. — Господин Верховный маг, я принимаю ваше предложение засвидетельствовать вскрытие завещания.

— Благодарю вас, мадам Боунс. Как раз сейчас я направляюсь в архив, чтобы получить опечатанный документ, у вас найдется несколько минут свободного времени?

Столь почтительный ответ привел Амелию в замешательство. Обычно профессор Дамблдор не утруждал себя излишними формальностями, и имел весьма скверную привычку даже на официальных встречах обращаться ко всем по имени. Разумеется, в какой-то степени это было простительно, учитывая, что многие маги были когда-то его учениками, однако правила хорошего тона никто не отменял.

— Да, найдется. Признаться, мне самой интересно узнать последнюю волю Поттеров.

Внеплановый визит столь высокопоставленных лиц несколько обескуражил заведующего архива, но он сумел быстро взять себя в руки, и поприветствовал зашедших:

— Министр, господин Верховный маг, глава Отдела магического правопорядка. Чем могу помочь?

Дамблдор взял слово.

— Как Верховный маг Визенгамота, я отменяю свой приказ о сохранении завещания Джеймса и Лили Поттер в опечатанном виде, и даю постановление его распечатать.

Заведующий архивом незамедлительно отправил одного из своих подчиненных за требуемыми документами, и спустя несколько минут желаемый конверт был передан Дамблдору. Альбус взмахнул палочкой и торжественно произнес:

— Как верховный маг Визенгамота, я снимаю свою печать. Пусть все присутствующие засвидетельствуют, — профессор произвел еще несколько замысловатых движений палочкой и дотронулся до конверта. Магическая печать, сохранявшая документы на протяжении последних десяти лет, исчезла, как будто ее и не было. Бегло просмотрев завещание, Альбус ощутил очередной прилив раздражения. Глупость Вулфрика, казалось, не имела границ. Профессор передал документы мадам Боунс. — Ознакомьтесь. Здесь есть информация конфиденциального характера, и она может стать весомым основанием для проведения расследования. Передаю вам завещание и дополнения к нему в официальном порядке.

Амелия также быстро просмотрела полученные документы и нахмурилась, осознав, как сильно факты, представленные в них, грозили повлиять на события в Министерстве Магии. Не колеблясь больше ни секунды, мадам Боунс быстро вложила завещание и дополнения к нему обратно в конверт и взмахнула палочкой.

— Заведующий архивом, Верховный маг, министр: свидетельствуйте. Волей главы Отдела магического правопорядка, я вновь опечатываю данное завещание до момента представления сих документов на собрании Визенгамота, как доказательств в ходе предстоящего расследования, которое я возьму под свой личный контроль, — мадам Боунс завершила свою речь опечатывающим заклинанием, что сильно возмутило Фаджа.

— Постойте-ка, я тоже должен был ознакомиться с завещанием, как свидетель и как министр магии!

Амелия не торопясь повернулась к нему, и твердо произнесла:

— В этом документе доказательства, уличающие в коррупции предыдущий созыв кабинета министра магии. Думаю, вы вряд ли желаете быть замешанным в этом разбирательстве.

Фадж слегка побледнел и, казалось, в момент утратил всякий интерес к вновь опечатанным документам.

— Если речь идет об ошибках прошлого созыва, тут уж я не несу никакую ответственность.

После этого Корнелиус поспешил откланяться, и своей немного ковыляющей походочкой направился к выходу из архива. Амбридж засеменила следом, ни сказав ни слова, впрочем, все негодование и без того было написано на ее перекошенном лице. Заявление мадам Боунс обеспокоило министра, и он спешил обратно к залу собрания, надеясь перехватить Люциуса Малфоя до того, как он уйдет, и заручиться дельным советом.

Тем временем, Дамблдор продолжил разговор с мадам Боунс уже без свидетелей:

— Полагаю, вы обратили внимание на то, что крестный отец Гарри связан магической клятвой? — Амелия кивнула. — Я доверяю завещание вам. От него слишком многое зависит.

Уладив все дела в Министерстве, профессор воспользовался каминной сетью, чтобы вернуться в Хогвартс. Одним из существенных отличий Альбуса от Вулфрика оставалась его вера в людей. Он ни капли не сомневался в добропорядочности мадам Боунс, и знал, что всегда может доверять ей, вне зависимости от вселенной. Вернувшись на свое рабочее место, Дамблдор пригласил Хагрида к себе в кабинет и поделился решением о пересмотре его дела и планируемым ходом расследования. Лесник был столь растроган, что покидал кабинет директора со слезами счастья на глазах. Дело предстояло непростое, особенно на фоне текущей ситуации в Министерстве, но Дамблдор твердо намеревался довести его до конца и восстановить справедливость. Что касается его альтернативной версии, Вулфрик полностью заслуживал воздаяния за свои прегрешения, и особенно за то, что пережил по его вине Сириус Блэк.

* * *

Дополнение к завещанию.

Данное дополнение, от 26 октября 1981 года, вносит изменения в завещание Джеймса Чарльза Поттера и Лили Мэри Поттер, в девичестве Эванс, от 15 августа 1980 года. Данный документ является первостепенным в случае любых противоречий с вышеупомянутым завещанием и вносит поправки в следующие части:

Часть 2. Душеприказчик.

Душеприказчиком назначается Артур Уизли, друг семьи. Ему полагается разовая выплата из фамильного сейфа Поттеров в размере 5000 галлеонов, полная компенсация всех расходов, необходимых для исполнения последней воли завещателей, и ежегодная выплата в размере 1000 галлеонов до момента исполнения всех пунктов завещания и настоящего дополнения к нему, или до тех пор, пока один из оставшихся в живых супругов, или их наследник, или суд не постановит, что услуги душеприказчика более не требуются.

В случае. если Артур Уизли будет не в состоянии исполнять последнюю волю завещателей, иной душеприказчик назначается собранием Визенгамота. Любой душеприказчик должен принести магическую клятву исполнять последнюю волю завещателей честно, точно и не предвзято.

Душеприказчик должен передать свидетельские показания, содержащиеся в настоящем приложении, руководителю Отдела магического правопорядка. Если показания содержат информацию, служащую доказательством, их копия должна быть также передана главному аврору.

Часть 3. Опека над несовершеннолетними детьми, Гарри Джеймсом Поттером и последующими.

В случае недееспособности или смерти одного из супругов, опека остается у второго супруга. Никто более из родственников не имеет права претендовать на опеку без добровольного согласия дееспособного супруга.

В случае недееспособности или смерти обоих супругов, опека передается строго в следующем порядке:

1) Сириус Блэк, крестный отец Гарри Джеймса (утвержден магической клятвой). В случае, если Сириус Блэк на момент исполнения завещания или настоящего дополнения к нему не состоит в браке, опека переходит к попечителям, указанным во втором пункте. В этом случае, Сириусу Блэку должна быть предоставлена возможность посещения детей. В случае, если попечители, указанные во втором пункте, не могут взять на себя опеку, первоочередное право возвращается к Сириусу Блэку вне зависимости от его семейного положения.

2) Френклин Лонгботтом и/или Алиса Лонгботтом, последняя является крестной матерью Гарри Джеймса (утверждена магической клятвой). В случае, если опека перешла другим попечителям, Алисе Лонгботтом должна быть предоставлена возможность посещения детей. В случае, если один из супругов Лонгботтом не в состоянии взять опеку, право попечительства предоставляется второму супругу.

3) Андромеда Тонкс и Тед Тонкс. В случае, если один из супругов Тонкс не в состоянии взять опеку, право попечительства предоставляется второму супругу.

4) Минерва МакГонагалл. В случае, если она не в состоянии стать попечителем, Минерве МакГонагалл предоставляется право самой выбрать подходящего опекуна, не ориентируясь на предпочтения завещателей, указанные в настоящем дополнении к завещанию. В случае, если она не в состоянии выдать рекомендацию, право опеки переходит к следующим лицам.

5) Петунья Дурсль, в девичестве Эванс. Попечительство должно быть передано только при предварительном добровольном согласии Петунии Дурсль. Вернон Дурсль не имеет права быть опекуном в случае, если Петунья Дурсль недееспособна или не в состоянии взять опеку на себя. В случае взятия попечительства, Петунья и Вернон Дурсль обязаны относиться к опекаемым детям, как к своим собственным, что должны регулярно проверять службы опеки детей. Магическая опека в этом случае должна перейти к любому из вышеперечисленных волшебников, с приоритетом в порядке упоминания в настоящем дополнении. В случае, если никто из перечисленных волшебников не в состоянии быть магическим опекуном, право им стать переходит к Питеру Петтигрю. В случае, если он также не способен стать попечителем, право назначить опекуна в магическом мире предоставляется директору школы магии и волшебства Хогвартс.

Любая женатая пара или одинокий волшебник, выбранный Альбусом Дамблдором, может стать магическим(и) опекуном(ами), с приоритетом в следующем порядке:

— женатая пара волшебников с ребенком;

— женатая пара волшебников;

— волшебник с ребенком;

— волшебник.

В случае, если Альбус Дамблдор не имеет возможности выбрать опекуна(ов), право выбора предоставляется Филиусу Флитвику.

Любой попечитель назначается Министерством Магии в соответствии с законом, и обязуется принести магическую клятву заботится о детях завещателей и действовать в их интересах. Ремусу Люпину должно быть предоставлено право посещения детей, вне зависимости от законодательства, действующего в отношении оборотней на момент исполнения завещания и настоящего дополнения к нему.

Часть 6. Имущество.

Все завещания имущества остаются в силе, со следующими уточнениями:

1) Имущество, завещанное Эдгару Боунс, Марлен МакКиннон, Фабиану и Гидеону Прюэтту, и всем остальным, кто на момент исполнения завещания и настоящего дополнения к нему скончался, переходит к их наследникам, установленным в соответствии с законом.

2) Сириусу Блэку дополнительно завещается одна четвертая содержимого винного погреба главной усадьбы Поттеров в благодарность за отличную идею с подменой настоящего хранителя тайны Поттеров, скрывающихся под заклинанием Фиделиус.

3) Питеру Петтигрю дополнительно завещается одна четвертая содержимого винного погреба главной усадьбы Поттеров в благодарность за мужество стать хранителем тайны Поттеров, скрывающихся под заклинанием Фиделиус.

Душеприказчик обязуется передать адресатам последние послания от завещателей, находящиеся в приложении, в обозначенное время или при наступлении указанных обстоятельств. Если к моменту исполнения завещания или настоящего приложения к нему адресаты не будут в состоянии получить сообщение, оно должно быть сохранено в архиве, как приложение к завещанию.

Датировано: 26 октября 1981 года.

Завещатели:

Джеймс Чарльз Поттер

Лили Мэри Поттер

Свидетели:

(адвокат)

(секретарь адвоката)

* * *

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, известный читателям данной истории больше как «Вулфрик», был пристегнут к креслу перед большим экраном. Каждый раз, когда раскрывалась или исправлялась одна из его многочисленных ошибок, души, окружавшие его со всех сторон, громко восхваляли его альтернативную версию, и без всякого стеснения обсуждали, насколько Альбус лучше своего предшественника. Каждый возглас восхищения его двойником отдавался болью в душе Вулфрика, особенно в сочетании со шквалом замечаний и критики уже в его адрес буквально за каждое принятое решение. В конце дня души всегда возвращались в место своего пребывания, и из их разговоров, Вулфрику стало понятно, что не у всех после смерти столь неблаговидные условия, в которых приходилось коротать дни ему самому.

Загробная жизнь оказалась довольно неприятной, и пока что ничто не предвещало перемен к лучшему. Это было его следующее великое приключение, которого он так желал.