Лесной олень (джен)

Осенью, в дождливый серый день

Пробежал по городу олень.

Он летел над гулкой мостовой

Рыжим лесом пущеной стрелой.

Олень был тот самый, Велька в этом даже не сомневалась. Постукивая копытами по асфальтированной дорожке, он подошел ближе, опустил голову, шумно вздохнув.

— Ого, какой! И откуда... Велька! С ума сошла, он же дикий!

— Неправда, — упрямо возразила девочка, подставив оленю ладонь. Там налипли крошки от соленого попкорна, и зверь слизал их громадным языком. Велька только хихикнула: было щекотно. Она не оборачивалась и не знала, что старшие застыли, придерживая её друзей — боялись, что громадный олень вдруг дернется, взбрыкнет и, не дай бог, опрокинет девочку.

А та шептала ему тихо, поглаживая по морде:

— Я знала, ты вернешься... ты обещал ведь! Ой, и даже ленточка...

Она потянулась к яркому лоскутку, украшавшему левый рог. Когда-то это именно она повязала туда ленту, такую нарядную-нарядную, оранжевую с желтым. Пальцы девочки сомкнулись на роге — и она тихо ойкнула, когда олень вдруг дернул головой, и она... взлетела?

Под ладонями почему-то оказалась чуть жесткая шерсть, а мир отдалился, когда олень поднялся на ноги, горделиво запрокинув увенчанную короной рогов голову. Тонкие пальцы уже разжались — Велька сидела на широкой спине, обмирая от ужаса и восторга одновременно.

А потом олень развернулся и побежал.

— Велька! А ну стой!!! Веля-я-я!!!

— Папа! — пискнула девочка, обернувшись. Она изо всех сил цеплялась за необъятную шею оленя, боясь упасть и разбиться, но тот бежал так ровно и осторожно, что она могла бы и не держаться.

Сзади кричали, гнались, кто-то упал, запнувшись о корень... олень давно свернул с дорожки в жиденькую парковую чащу. Среди широких листьев кленов все чаще мелькали зеленые иголки и золотисто-рыжие стволы. Накатил волной сосновый аромат, где-то затренькала птица. Олень теперь шел шагом, осторожно ставя копыта на лесную подстилку.

Позади никого не было — только светлый сосновый бор.

Велька не смотрела по сторонам. Сжимая кулачки, она прятала мокрое от слез лицо в шерсти, шмыгала носом и бормотала только:

— Ну зачем ты так... Зачем ты так вернулся?!