Отдаться нельзя сражаться (джен)

План Дамблдора провалился: Гарри Поттер не пережил вторую Аваду Кедавру. Между Лордом Волдемортом и победой больше не стоял никто. Дезориентированных смертью Избранного защитников замка удалось застать врасплох и пленить почти без потерь. Но что с ними делать дальше… С этим решение Волдеморт не торопился.

* * *

Подземелье — прекрасное место для содержания пленных, вот только в подземельях располагались помещения Слизерина, а Лорд и помыслить не мог, чтобы разный сброд ступил на территорию его предка.

— Помещения Хаффлпаффа тоже в подземелье, мой Лорд, — угодливо подсказал кто-то из стоявших вокруг Пожирателей смерти.

Волдеморт мазнул взглядом по группе учтиво склонившихся в поклонах Пожирателей смерти и медленно кивнул. Хаффлпафф в качестве места временного заключения пленных его вполне устраивал.

Решение было принято.

Замок пострадал не сильно, но всё же требовал ремонта. Неплохим выходом стало бы задействование в работах по восстановлению пленных, но без палочек они мало на что годились, и потому чистокровным победителям приходилось самим марать руки — когда эльфы не справлялись.

Параллельно с восстановлением Хогвартса Лорд принимал клятвы от нейтральных и сомневавшихся магов — клятвы верности новой власти. Убивать половину магического населения Британии — даже ему подобное казалось неприемлемым, но и отпускать их на все четыре стороны, с тем, чтобы, зализав раны, они снова начали мутить воду — допустить повторение беспорядков, а то и новой гражданской войны, он не желал.

После того, как несколько самых отчаянных принесли клятвы и невредимыми вернулись домой, ручеёк вассалов превратился в реку. Всё больше и больше волшебников преклоняли колени и произносили тщательно выверенный текст присяги; открывались закрытые в неспокойное время магазины и лавки, на улицах появлялись гуляющие, люди возвращались к повседневным делам… Победу Лорда Волдеморта приняли.

И лишь горстка членов Ордена Феникса продолжала томиться в нескольких отведённых им комнатах на территории Хаффлпаффа, отказываясь подчиняться новой власти.

— Скоро начнётся учебный год, — ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Волдеморт в конце очередного совещания по выработке оптимальной политики в новом мире. — Помона Спраут справедливо рассчитывает получить обратно в своё пользование комнаты, занятые фениксовцами.

Никто ничего не сказал, но в этом и не было необходимости, его намёки Пожиратели смерти Ближнего круга понимали без труда.

* * *

Охрану пленников поручали новичкам — опасности безоружные волшебники не представляли, но доверить их кому-то, кроме Пожирателей, было неправильно, — так что Малфой с Гойлом регулярно бывали в Хогвартсе. Сначала фениксовцы ярились, едва заметив слизеринцев, но со временем и это приелось, и, по большей части, они не обращали друг на друга никакого внимания.

Почти.

— Отец сказал, что вопрос с этими, — Драко небрежно кивнул в сторону негромко переговаривавшихся фениксовцев, — вот-вот решится. Правда, никто так и не придумал решения. Если сразу не убьют, останется два выхода: либо они всё-таки принесут клятвы, либо — здравствуй, Азкабан.

Грегори повернулся к притихшим пленным, явно прислушивавшихся к разговору.

В помещении повисла неуютная тишина.

Грэг перевод взгляд с одного лица на другое и думал, как же ему поступить. Сделать громкое заявление? Преподнести всё как шутку? Обратиться с просьбой? Он не был уверен, что хотя бы один из этих вариантов сработает, но и ничего не предпринимать тоже не мог: времени на сомнения уже не оставалось.

— Можно избавить Лорда от мороки, — нарочито спокойно сказал он, обращаясь к Драко, но по-прежнему глядя на фениксовцев. — Тут же не чистокровные, чья кровь ценна, а всякое отребье. Кто расстроится, если МакГонагалл сдохнет? — Минерва и окружавшие её маги ахнули, непроизвольно сдвигаясь ближе, словно это могло помочь. — Полукровка да ещё и старуха, новых магов она уже не родит. Или вон Уизли. Да, они чистокровные, но… — он скривился, будто сама мысль была ему противна. — Если парочку заавадить, никто и не заметит, что их стало меньше.

Малфой с удивлением посмотрел на друга, но постарался это чувство скрыть: догадался, что тот что-то задумал.

— А это может быть интересно, — протянул Драко, тоже оборачиваясь на пленников. Обведя их нарочито равнодушным взглядом, он ухмыльнулся и без интереса спросил: — Ты с кого бы начал?

— Ну… — Грэг делано задумался. — Со старой Уизли. Кому она нужна?

Рон, Джинни и Джордж не выдержали, вскочили на ноги и принялись орать, одновременно оскорбляя Гойла и пытаясь донести мысль, что мир без Молли Уизли — плохой мир.

Драко взмахнул палочкой, и те моментально умолкли, онемевшие, и Драко снял заклинание.

— Вот посмотри на этих кретинов, Грегори, — издевательски начал он. — Ведь не могут не понимать, что не в том положении, чтобы проявлять гонор, ан нет же, кричат, оскорбляют… Круцио! — без перехода сказал он, направив палочку на Рона.

Младший из сыновей Уизли рухнул на пол, извиваясь, но не издавая ни звука. К нему бросились все фениксовцы, что-то крича, умоляя прекратить, просто ругаясь…

— А ну заткнулись! — рявкнул Грэг, и почему-то все послушались. Малфой отвёл палочку в сторону, давая Рону отдышаться.

— Вам запретили нас пытать! — сверкая глазами, напомнила Джинни, сидевшая на полу около брата, заботливо поддерживая ему голову, но голос не посмела повысить.

— И что? Думаешь, нас накажут? — издевательски рассмеялся Малфой. — Да нам никто даже пальцем не погрозит, если мы решим вас убить.

Грэг не был уверен, что так и будет, скорее всего и сам Драко сомневался в истинности этих слов, но, главное, нужного эффекта это заявление помогло добиться: фениксовцы заткнулись и стали смотреть не в вызовом, а со страхом.

Грегори их не понимал. Если бы пару месяцев назад ему предложили предать отца, друзей и Лорда он бы тоже, конечно же, не согласился, и это было вполне нормально и по-человечески понятно. Но вот почему они продолжали упорствовать сейчас, когда не то что шансов на победу, но даже шанса на жизнь почти не осталось — этого он не понимал.

Он, как и Драко, терпеть не мог Уизли. Не ненавидел, как рыжие их самих, нет — столь сильного чувства те не заслуживали. Он просто не хотел, чтобы эти отвратительные люди учились с ним в одной школе, ходили по тем же коридорам Министерства, толкались в магазинах Косого переулка… Причём смерти он им не желал, просто… Не хотел видеть.

Исключение он делал лишь для одного человека в группе пленников. И именно для достижения этого желанного исключения он и затеял всё это представление.

В помещении установилась тишина. Фениксовцы сгрудились у дивана, у которого лежал Рон, а Гойл с Малфоем вернулись на свои места.

«Сонные чары на всех сможешь наложить?»

Пергамент он положил так, чтобы Драко сразу заметил, и секунду спустя кивнул, когда тот вопросительно взглянул на него. Малфой, надо отдать ему должное, не стал ничего спрашивать и просто взмахнул палочкой:

— Сомнио! Что ты задумал? — спросил он после того, как члены Ордена Феникса синхронно отключились.

— Подыграешь мне? — подмигнул Грегори.

— Давай! — с готовностью кивнул тот, уставший от однообразия дежурств.

Грегори вздохнул и поведал свой план.

— А ты не прост, — усмехнулся Драко, хлопнув его по плечу. — Но только кое-что я сделаю иначе…

Грэг взмахнул палочкой, левитируя спящую Джинни Уизли ближе. Опустив её в соседнее кресло, он связал её и разбудил.

— Выбирай, кого из твоих родственников убить? — направив палочку ей прямо в лицо, тут же спросил Драко.

Джинни растерянно моргнула, посмотрела на безучастного Гойла, перевела взгляд на не подававших признаки жизни родных и друзей и наконец-то испугалась.

Не давая ей возможности обдумать вопрос, Драко направил палочку на Джорджа:

— Секо!

Тот дёрнулся во сне, но не проснулся; Джинни закричала, увидев, как по полу начала расползаться лужа крови, рванулась к брату… Но магические верёвки не позволили ни на дюйм сдвинуться с места.

— Не он? — зловеще усмехнулся Драко и навёл палочку на другого рыжего. — Секо!

Джинни перемежала оскорбления с рыданиями, рвалась на помощь, но, казалось, Драко этого даже не замечал.

— Снова не тот?

— Не надо! — заорала Джинни, когда он нацелился на Рона. — Пожалуйста! Не надо!

— Пожалуйста? — уточнил Грегори. — Вот так просто? «Пожалуйста»?

— Что вам надо?! — прорыдала Джинни, продолжая попытки освободиться. — Зачем вы нас мучаете? Что ещё вам надо?..

— А что ты можешь предложить за то, чтобы мы не трогали их? — вкрадчиво спросил Грегори и сел на подлокотник кресла, в котором она сидела. — Ты ведь понимаешь, что Драко ничего не стоит их убить?

Джинни застыла. Из её глаз сплошным потоком текли слёзы, но она, казалось, совершенно не замечала этого. Она больше не смотрела на братьев, игнорировала Малфоя, который в любой момент мог снова ранить кого-то из её близких. Она даже не вздрогнула, когда рука Гойла опустилась на её плечо. Джинни с отчаянной решимостью просчитывала варианты, результатом которых стала фраза:

— Вы гарантируете безопасность моих родных и друзей?

* * *

Грегори не мог не восхищаться Джинни. Довольно симпатичная, она выглядела откровенно замарашкой в своих старых мантиях и потёртых ботинках, но вела себя так, будто носила бриллианты. Чистокровная, она была дочерью всеми презираемых людей, но держала голову высоко поднятой. Самая младшая, она должна была привыкнуть к послушанию, но вместо этого научилась требовать. И даже сейчас, загнанная в ловушку, она не сдавалась и пыталась торговаться!

— Для начала принеси клятву никогда и не при каких обстоятельствах не вредить нам двоим, и я не дам твоим братьям истечь кровью, — мастерски скрывая эмоции, равнодушно предложил Грэг.

Джинни словно очнулась, от разумности не осталась и следа, когда она, взглянув на раненных братьев, увидела, сколько крови они потеряли.

— Помогите же им! — закричала она, снова рванувшись на помощь.

— Секо! — едва ли не лениво произнёс Драко, порезав самого старшего из братьев Уизли.

Джинни на мгновение онемела, и Грегори тут же воспользовался этим:

— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Клянись, и те двое не умрут от кровопотери.

— А как же Билл? — шокированная происходящим, машинально спросила Джинни.

— А за него что-то ещё придётся пообещать, — почти весело посулил Малфой, небрежно поигрывая палочкой.

— Вы — чудовища! — выплюнула Джинни и тут же, стоило Драко чуть изменить позу, поднимая палочку, взмолилась: — Не надо!!! Я согласна! Согласна!

Грэг облегчённо улыбнулся: он думал, всё будет сложнее.

— Клянись.

— Мне нужна палочка.

— Секо! — в четвёртый раз повторил Драко — Джинни даже не успела его остановить, — полоснув режущим заклинанием по ногам миссис Уизли. — Не считай нас дураками, рыжая!

Она снова заплакала, и слова звучали неразборчиво сквозь всхлипывания.

— Ты словно желаешь им смерти, — заметил Грегори и, когда она возмущённо вскинулась, пояснил: — Твоя братья истекают кровью, а ты тянешь время. Неужели ты ещё не поняла, что им никто не поможет? Их жизни зависят от твоей готовности делать то, что я скажу. Ты думаешь, что я могу передумать?.. Могу, да, — он специально сделал паузу и, когда Джинни подняла полный надежды взгляд, безжалостно закончил: — И тогда они истекут кровью, потому что мне станет неинтересно с тобой возиться.

— Будь они моими родственниками, не приведи Мерлин, я бы тоже не торопился их спасать, — пустил парфянскую стрелу Драко.

— Я, Джиневра Молли Уизли, клянусь магией и жизнью, что ни при каких обстоятельствах, прямо или косвенно, сознательно или неумышленно не причиню вред Драко Малфою и Грегори Гойлу… — дрожащим голосом произнесла Джинни.

Грэг тут же наложил на неё Силенцио.

— Никаких оговорок, рыжая, — усмехнулся он, вовремя заметив, что слёзы высохли, а во взгляде появился вызов. — Я сделаю вид, что не заметил эту хитрость, но ты бы поосторожнее.

— Ублюдки! — выплюнула Джинни, когда немоту с неё сняли. Но продолжать не стала, потому что Гойл демонстративно залечил повреждения Джорджа и Рона, и почти вежливо попросила: — Помогите Биллу и маме!

— Если сойдёмся в цене — с удовольствием, — больше всего эта интонация подошла бы мурлыкающему коту, но и в исполнении Грэга вышла неплохо. — Что ты готова предложить за здоровье Билла?

— А как же мама? — вскинулась Джинни.

— Не всё сразу. Те двое, — он кивнул на Джорджа и Рона, продолжавших спать в лужах собственной крови, — нуждались в немедленно помощи, а эти — повреждения не настолько сильные.

— Но мы можем добавить, если их положение, по-твоему, недостаточно бедственное, — насмешливо вставил Драко.

Джинни окатила его полным презрения взглядом и демонстративно повернулась так, чтобы обращаться непосредственно к Гойлу.

— Что ты хочешь? — сдержанно спросила она, стараясь не думать, по какому тонкому льду ступает.

— Давай поговорим серьёзно, рыжая?

— Давай, — немного растерялась та, потому что не ожидала подобного.

— За ваши жизни никто и кната ломанного не даст. Вы проиграли, всё, никаких шансов у вас нет — только принять изменившиеся обстоятельства. Убивать вас сразу почему-то не стали… Впрочем, понятно, почему…

— Почему? — подалась вперёд Джинни: они всё лето ломали головы над этим вопросом, но так и не смогли понять, почему Тот-Кого-Нельзя-Называть решил сохранить им жизни.

— Ну как же, — удивился Гойл, — каждый перешедший на нашу сторону — доказательство нашей правоты. Недовольные всегда были и будут, но степень этого недовольства зависит, в том числе, от примера таких, как вы. Лорд не хочет продолжать войну, ему выгоднее подчинить вас хотя бы формально, чем убивать. Никто не поверит, что та же МакГонагалл поддержит идею наказания учеников непростительными, но никто и не стал бы заставлять её делать что-то подобное. Зачем? Однако если она просто смирится с этим, всем станет очевидно, что больше некуда деваться.

— Неужели вы не понимаете…

— Это вы не понимаете, рыжая, — поморщился Гойл. — Вспомни, разве мы бросались Круциатусом в каждого встречного в этом году? — Джинни хотела бы что-то сказать, но он не дал: — В тех, кто не лез на рожон и не нарушал правила? Молчишь? Вот то-то и оно. Дисциплина — не прихоть. Правила не просто так придуманы. Если они тебе не нравятся, значит, ты их просто не понимаешь. Мы же не магглы, чтобы глупые законы плодить…

— А магглорождённых убивать — правильно?

— Грязнокровок — правильно, — отрезал Грэг и снова не дал ей вставить возражения: — А магглорождённых никто не убивает.

Джинни не впервые слышала, как кто-то из врагов делает подобные различия, но раньше не придавала им значения, считая, что использование слов — дело обстановки. Теперь же она задумалась.

— Не время для дискуссий, — в который раз за вечер сбил её с мысли Гойл. — У тебя много уязвимых мест, и если умрут эти, мы можем добиться своего и через других. Но ты-то вряд ли на подобное согласишься.

— Так что ты хочешь?! — эмоционально воскликнула Джинни, поняв и стыдясь, что едва не забыла о страданиях брата и мамы за разговором.

— Я хочу тебя.

— Что?!

Малфой рассмеялся, и Грэг бросил на него раздражённый взгляд. Драко, конечно, ему очень помог, изображая зло во плоти, и на его фоне Грэг выглядел намного эффектнее, но портить всё сейчас, когда Уизли почти согласилась…

— Заткнись, — бросил он раздражённо, и Драко наконец-то понял.

— Извини.

Выдохнув, Грегори снова повернулся к Джинни.

— Я не знаю, что будет с твоими родными, — совершенно честно сказал он. — Но если ты не хочешь, чтобы они умерли прямо сейчас…

— Что ещё я должна пообещать?

— Отречься.

— Я не…

— Т-с-с! — он приложил палец к её губам, и Джинни отшатнулась, но замолчала. — Иначе вас всех убьют.

— Как вы убили Тонкс?!

— Тонкс? — не понял он.

— Моя идиотка-кузина, — любезно пояснил Малфой с гримасой отвращения. — Но она жива-здорова — первой отреклась от ваших утопических планов.

— Что?! Я тебе не верю! Тонкс не могла…

— У неё есть сын и мать, — пожал плечами Грегори, вспомнив девушку, о которой говорила Уизли. — Нет такого человека — нормального человека, я имею в виду — кто не выбрал бы при таком раскладе семью.

Джинни ошарашенно переводила взгляд с Малфоя на Гойла и обратно, не веря, но те не выглядели как люди, которые лгут. Да и смысла в этой лжи не было.

Решив обдумать всё потом в спокойной обстановке, Джинни бросила быстрый взгляд на кровь рядом с Биллом и мамой, и решительно повернулась к Гойлу:

— Я хочу, чтобы мои близкие не пострадали!

— Этого я обещать не могу.

— Тогда зачем мне?..

— Но могу попытаться помочь им, — закончил он мысль, словно его и не перебивали.

Джинни не была дурой, и потому прекрасно поняла, что в её положении выбирать не из чего, и предложение Гойла можно назвать даже щедрым.

Видя, что Уизли всерьёз задумалась, Грэг сделал Драко знак не вмешиваться, и терпеливо молчал.

— Ладно.

— Ладно? — переспросил он. — Это не похоже на клятву.

— А я и священника не вижу! — язвительно парировала Джинни, которой весьма непросто далось это согласие, да и то только потому, что она даже не представляла, на что на самом деле соглашается.

Малфой расхохотался в голос, Гойл тоже улыбнулся — снисходительно, но разочарованно.

— Уизли, ты что, решила, что я на тебе жениться собрался? — ровно спросил Грегори и всё же не выдержал, рассмеялся.

Джинни растерянно моргнула.

— Ой дура-а-а…

— Заткнись, Драко. Уизли, я же сказал: я хочу тебя. Не жену, а тебя. Женюсь-то я на приличной девушке, а ты…

— А я, значит, не приличная? — дрожащим от обиды голосом спросила та. — Да я…

— Силенцио! — бросил Малфой. — Прости, Грэг, но у меня от неё уже голова разболелась.

Гойл пожал плечами и снова обратился к Джинни:

— Ты подумай пока, Уизли, я же не тороплю. Но, главное, не слишком затягивай. Твои брат и мать истекают кровью, да и моё желание может пропасть…

Джинни отчаянно закивала — она снова поддалась эмоциям, забыв о страданиях членов семьи, и, словно в искупление, готова была согласиться на что угодно, чтобы им помочь.

— Уверена? — недоверчиво спросил Гойл и, когда она снова кивнула, снял заклинание.

— Я согласна, только помогите им!

— Давай, клянись. Да смотри, без шуток. Мне поднадоело…

* * *

— Ты что, правда собираешься им помогать? — удивлённо спросил Драко, когда дежурство было позади, и они шли к Хогсмиду.

— Ну, не то что прямо помогать…

— Я думал, ты с ней просто покувыркаться хочешь.

— Хочу.

— Тогда к чему все эти сложности?

Грэг пожал плечами, не зная, как объяснить и не быть высмеянным за «романтичные бредни». Ему на самом деле нравилась Джинни Уизли. Не так, конечно, чтобы пойти против воли отца и тайно жениться — пф! Но намного больше, чем на одну ночь. А ещё Грэгу было интересно, каково это, иметь постоянную любовницу. Он наблюдал за ней весь год — не потому что кто-то приказал, ему самом хотелось понять гриффиндорцев, а после пленения, когда следить за каждым её вздохом можно было на законном основании, интерес не только не угас, но и усилился.

Уизли искренне горевала по Поттеру, но у Грэга сложилось впечатление, что не по самому пацану, а по тому, кем она стала бы рядом с ним. Грегори не считал себя знатоком человеческих (а особенно девчоночьих!) душ, но ошибался редко. Сам по себе Поттер не был ничем примечателен: он не был красив или богат настолько, чтобы остальные качества затмились, а недостатков у него хватало. И одним из них была абсолютная неспособности правильно вести себя с девушками. Уизли Поттер нравился по-настоящему, это Грэг видел ясно, но также мимо его внимания не прошло и то, как отношение Уизли трансформировалось из симпатии к мальчику в восхищение будущим героем… И когда героем Поттер не стал да ещё и умер, на месте восхищения осталась только горечь.

Репутация тугодума-молчуна иногда бывала полезна, Грэга не воспринимали всерьёз и говорили в его присутствии много такого, что предпочли бы скрыть от врагов. Вот и шантаж Уизли — он ведь понял, как надо построить разговор, чтобы Джинни уступила, и даже не покалечил никого при этом. Драко увлёкся, но это пришлось даже к месту: ненавидя Малфоя, Уизли сама прошагала в любезно расставленную ловушку…

Теперь эту ловушку нужно было аккуратно закрыть.

Простившись с Драко, Грегори аппарировал домой. Застал мать, спешившую на встречу с давней подругой, позволил расцеловать себя в обе щеки, как маленького, и сел за стол напротив отца.

— Что-то случилось? — проницательно спросил Джаред, отвлёкшись от «Ежедневного пророка».

— Нет. Но… Пап, а если я заставлю кого-то из пленников принести клятву…

— Вряд ли тебе удастся, — перебил тот, но замолчал, с удивлением встретив уверенный взгляд сына. — Грегори, тебе что, вправду удалось?!

— Не совсем, — качнул Грэг головой, — но я близок.

— А ну-ка по порядку!

Отца он уважал и любил, а потому не стал ничего скрывать и рассказал всё, как есть.

— Умеешь ты удивлять! — присвистнул Джаред, дослушав. — А правду сказал, насчёт отношения к девчонке Уизли? Потому что…

— Пап! — возмутился Грегори. — Да не влюблён я! Ты что!

— Это замечательно, — усмехнулся Джаред. — Что ж, думаю, я смог бы тебе помочь. Но есть одна проблема.

— Уизли слишком много? — понимающе уточнил Грэг, уже думавший на эту тему. — Я знаю, пап. Я ей сразу сказал, что гарантировать безопасность всей семейки не смогу — да и никто не сможет. Уизли, вроде, поняла.

— Может, и поняла, но сам подумай: ты бы остался спокойно наблюдать, как кого-то из родных убивают? Даже если она будет искренне благодарна тебе за спасение одного, не простит неспасение остальных.

— И что делать? Даже не пытаться?

— Ну почему же? — усмехнулся Джаред. — Маме только не проговорись, боюсь, она не оценит.

Грегори зеркально усмехнулся и кивнул: уж кому-кому, а маме он точно ничего не скажет, даже невеста имеет больше шансов лучше его в этом понять, чем мама. А о том, почему отец его так хорошо понял и не поступал ли точно так же сам, Грэг предпочёл не думать, в конце концов, родители сами разберутся.

* * *

Как прошёл разговор отца с Лордом Грегори не знал, однако надеялся на лучшее. Аппарировав в Косой переулок, он в компании Нотта и Забини покупал вещи к школе, когда метка взорвалась огнём. Спешно простившись, он тут же переместился в Министерство магии.

Каждая встреча с Тёмным Лордом была игрой в русскую рулетку: чем встретит повелитель в этот раз? Грэг Лордом искренне восхищался, о предательстве не помышлял, так что бояться ему было нечего. И всё же Круциатус при плохом настроение… Неприятно.

Однако сегодня повелитель был благодушно настроен.

— Джаред рассказал мне о твоей инициативе, и, признаться, я приятно удивлён.

Грэг поклонился, не зная, что сказать.

— Значит, ты пообещал мисс Уизли защиту её семье?

— Нет, мой Лорд. Я пообещал приложить усилия к сохранению жизни некоторым её родным. Глупостью было бы обещать иное, не зная ваших планов относительно Уизли.

Лорд улыбнулся… Ну, Грегори показалось, что эта гримаса означает улыбку.

— А ты неплох, — внимательно смотря на него, протянул Волдеморт с отчётливым шипением, — жаль, что я обратился к Малфою, а не к тебе два года назад…

Грегори опустил глаза, надеясь, что чувства не отразились на лице, и Лорд не заметил, как сам Грэг относится к этим сожалениям.

— Двоих будет достаточно, — без перехода произнёс Лорд, заставив Грэга вздрогнуть. — Завтра же я хочу услышать клятву верности от одного из Уизли.

— Да, мой Лорд, — низко поклонился Грегори и попятился, посчитав, что аудиенция окончена.

— И, Гойл.

— Да, мой Лорд?

— Твой отец может тобой гордиться.

— Спасибо, мой Лорд!

Выйдя из кабинета, Грэг привалился спиной к стене и облегчённо вздохнул. Хоть ему и казалось, что он был спокоен и вёл себя невозмутимо, влажный лоб и спина наглядно демонстрировали степень волнения.

Аппарировав в Хогсмид, Грэг вошёл в «Три метлы» и, воспользовавшись камином, переместился прямо в кабинет декана Слизерина — ныне пустующий, а оттуда было уже рукой подать до хаффлпаффских помещений.

— Привет, — улыбнулся он и по очереди пожал руки Смиту и Флинту, дежурившим сегодня.

— Случилось что? — настороженно поинтересовался Маркус.

— Пока нет. Сомнио! Поговорить надо — приказ Лорда, — пояснил он свои действия, когда уснувшие фениксовцы повалились друг на друга.

Парни не стали ничего спрашивать, и несколько минут спустя Грегори уже накладывал запирающие и заглушающие чары на двери комнаты, куда он переместил Джинни. С шестой попытки трасфигурировав тумбочку в кресло — преподаваемый МакГонагалл предмет всегда плохо давался Грэгу, — он устроил Уизли поудобнее, а сам сел на кровать и задумался. Разговор предстоял непростой. От того, сумеет ли он найти к ней подход сейчас, зависел успех всей авантюры… Хотя, почему авантюры? Ему уже, можно сказать, всё удалось, ведь он добился главного — разрешения Лорда! По сравнению с этим всё остальное ерунда.

И всё же отменять сонные чары Грэг не спешил.

— Я попросил Лорда… — на пробу произнёс он и поморщился: звучало не впечатляюще. — Лорд разрешил… — он запнулся, но помотал головой — то же не то. — Я добился…

Поняв, что репетировать можно бесконечно и так и не удовлетвориться получающимся результатом, Грегори решительно взмахнул палочкой, будя Уизли.

— Гойл?.. Где я?!

— Спокойнее! — приказал он. — Я перенёс тебя сюда, чтобы поговорить без свидетелей.

— Что с моими родными?!

— А что с ними? — не понял Грегори.

— Ты… Малфой их не тронул?!

— Я один пришёл.

Джинни несколько секунд сверлила его напряжённым взглядом, словно ждала, что под ним он устыдится и изменит «показания», но, ничего не дождавшись, облегчённо вздохнула.

— Всё… всё нормально, значит, да?

— Ну да. Даже лучше.

Некоторое время они сидели в тишине. Грэг пытался придумать, как сообщить новость, чтобы та не вызвала воплей возмущения, а Уизли… его не очень интересовало, о чём она думает.

— В общем так, — вновь заговорил он. — Спасти всю твою семейку никому не удастся, вас слишком много — это невыгодно. Но мне удалось выторговать две жизни в обмен на твою клятву.

— Две?.. Но… Чьи?

Грегори посмотрел с удивлением. Подобные глупые вопросы его откровенно изумляли.

— А это так важно? Что, ради одних братьев ты готова дать клятву, а ради других — нет?

— Я… Нет! Как ты мог так подумать! Я бы никогда!..

— Тихо ты! Не ори. И это не я так подумал, а ты так сказала. В общем, я не стану требовать сделать этот выбор от тебя, сам решу. А ты запомни вот что. Завтра мы отправимся в Министерство, где ты принесёшь клятву верности Тёмному Лорду. Если ты передумаешь, если не проявишь должного смирения, если посмеешь ляпнуть что-то лишнее… Да, меня накажут, но тебя, а следом и всю твою семью, просто убьют. Хотя что это я? Конечно же, не просто, а мучительно! Поговори с братьями, если кто из них тоже согласится присягнуть, кто знает, может, и Лорд пойдёт на уступки и сохранит ещё одну жизнь? Но про гонор тебе однозначно придётся забыть раз и навсегда. А теперь перейдём в важному.

— А это что, было неважно?! — тихо хмыкнула Джинни, потрясённая серьёзностью сказанных слов.

— Для тебя — важно, для меня — нет. Я хочу заполучить тебя: покорную и с радостью готовую выполнять малейшую мою прихоть. И только поэтому я трачу время на разговоры и помогаю тебе спасти твоих родных. Мне-то на них, как ты сама должна понимать, наплевать.

— Я понимаю, — опустила глаза Джинни.

— Мне кажется, не очень хорошо, — качнул головой Грэг. — Вот ты небось думаешь, главное — спасти родных, а потом можно будет что-то придумать. Ага, по глазам вижу — так и есть, — усмехнулся он, когда Джинни бросила на него быстрый испуганный взгляд и опустила голову ниже. — Так вот, Уизли, лучше сразу выброси эту чушь из головы. Не хочу быть тем, кто вдребезги расколотит твои розовые очки, но… Наверное, всё же лучше, если это сделаю сейчас я, чем завтра ты усвоишь эту истину — в лучшем случае под Круциатусом — ценой жизни кого-то из членов семьи. Шаг вправо, шаг влево — Авада. Никто не станет тебя прощать и давать ещё один шанс, если ты попытаешься качать права, к примеру. Если ты не будешь меня слушаться — Авада. Если твои родные попытаются возмущаться — Авада. Ну а если кто-то из вас решит устроить нападение — тут уж простой и гуманной Авадой вы не отделаетесь. Я доходчиво объясняю?

— Вполне, — буркнула Джинни и закусила губу, чтобы не сказать ничего лишнего.

— Ты просто пойми, что даже такая жизнь — это жизнь. Я терпеливый, но неуважения терпеть не стану. Может… может, через некоторое время ты заслужишь… — Грэг замолчал, не зная, как сформулировать мысль так, чтобы она не звучала откровенным оскорблением. — В общем, у тебя ещё может быть будущее — если ты будешь хорошо себя вести, и… Ну, если мне захочется сделать для тебя что-то хорошее, — скомканно закончил он речь. — Я приду завтра, и…

— Зачем ты это делаешь? — остановила его Джинни. — Я поняла, ты меня… эм… хочешь, — она ожидаемо смутилась на этих словах, но решительно мотнула головой и продолжила: — Но ты мог использовать Империус, зачем тебе всё… это? То есть я, конечно, рада, что ты помогаешь! — поспешно добавила она.

— Я не хочу под Империо, — спокойно пожал плечами Гойл, усаживаясь обратно на кровать. — Что бы вы так ни навоображали себе относительно наших моральных качеств, но быть с девчонкой под Империо — никому из нас такого не захочется. Да и зачем? Это ты глупая и не понимаешь, насколько тебе повезло, что я обратил на тебя внимание, а другие только рады.

— Другие? — не поверила Джинни.

— Другие, — кивнул Грэг. — Имён называть не стану, я ж не гриффиндорец, чтобы хвастать постельными победами, но, поверь, желающих масса.

Уизли смотрела на него со странным выражением: недоверия, удивления, и чего-то ещё, такого, что Грэг сомневался, что правильно понял.

— То есть ты не… Ну… Никто не узнает?

Смотря на некрасиво покрасневшую Уизли, Грегори едва не рассмеялся. «Болван!», самокритично подумал он.

— Конечно, нет! — вложив всю искренность в эту фразу, решительно ответил он.

«Как я мог не подумать об этом?! — сокрушался Грегори. — Надо было с этого и начинать! Она же Уизли, гриффиндорка, конечно же, для неё важно, чтобы никто не узнал, что она продалась слизеринцу!»

— Хорошо, — сказала Уизли и даже слегка улыбнулась.

Впрочем, она тут же смутилась и попыталась придать лицу недовольное выражение, но Грэг-то видел, что бастион рухнул и сопротивление сломлено.

— Я зайду за тобой утром. А теперь пойдём.

Джинни без возражений встала — Грэг её развязал, уже не опасаясь, что она на него набросится или сделает иную глупость, — и они двинулись к гостиной. Флинт со Смитом играли в шахматы и их появление встретили настороженными взглядами.

— Всё нормально?

— Да, Маркус, — кивнул Грегори.

Джинни на них даже не посмотрела, предпочитая буравить взглядом пол и не нарываться. Она прошла к остальным пленникам, опустилась в кресло и застыла.

— Ничего не хочешь сказать, Гойл? — подал голос Смит.

Захария Грэгу никогда не нравился, был он каким-то скользким и вообще неприятным, но сейчас стоило удовлетворить его любопытство — так было проще.

— Завтра мы с Уизли идём к Лорду.

— Зачем?!

— Надо, — фыркнул Грэг.

— Ничего себе, — присвистнул Флинт, — как тебе удалось её сломать?

— А я не ломал, — насмешливо подмигнул Грегори, — нашёл способы оказать давление на целый организм.

Маркус заржал, очевидно, уловив в ответе что-то такое, чего Грэг в него не вкладывал, но указывать на ошибку он не стал.

— Так а зачем ты их усыпил? — вдруг спросил Смит.

Грэг удивлённо посмотрел на него.

— Как зачем? Если бы я просто увёл Уизли, тут бы ор до небес поднялся. Оно вам надо?

Смит растерянно моргнул:

— А я-то думал…

— Мне пора. И, парни, — Грегори сделал небольшую паузу и, когда оба вопросительно уставились на него, попросил, — не трогайте фениксовцев сегодня, ладно? Уизли наверняка захочет поговорить с ними на тему того, что мы с ней обсуждали…

— «Обсуждали»?

— Вот ты пошлый! — едва ли не в восхищением хлопнул Флинта по плечу Смит.

Но Грэг проигнорировал намёк:

— Уизли не должна передумать.

— Ладно, мы найдём себе на этот вечер иное развлечение, — пообещал Маркус.

* * *

Дома он попал в разгар маминого суаре, так что, хоть отец и встретил его вопросительным взглядом, нормально поговорить не было никакой возможности. Грэг бы с большим удовольствием заперся в своей комнате и просто повалялся на кровати, но гостей нужно было развлекать…

— …ты же не против?

Он вынырнул из размышлений о том, как проконтролировать поведение Уизли на завтрашней встрече с Тёмный Лордом, и перевёл взгляд на миссис Булстроуд, которая не только смотрела прямо на него, но ещё и за руку успела его схватить.

— Ну… — глубокомысленно протянул он и неуверенно улыбнулся.

Он просто ненавидел такие ситуации! Сколько раз он говорил себе, что нельзя погружаться в собственные мысли, находясь в обществе, и всё равно почти каждый раз повторял одну и ту же ошибку! Он давно смирился с репутацией тугодума, ведь иначе пришлось бы честно говорить, что ему неинтересны собеседники и он их просто-напросто игнорирует, но приятного в этом было мало.

— Ну, конечно же, он не против! — вскричала мама, избавив его от необходимости выкручиваться. — Гвендолин, дорогая, мой сын будет очень и очень рад! Правда ведь, дорогой?

Он снова неуверенно улыбнулся, но начал сомневаться, что это правильная реакция.

— Это чудесно, милый! — мама счастливо засмеялась. — А теперь ступай, нам с Гвени нужно много-много всего обговорить.

Грегори ещё раз улыбнулся и распрощался. Кажется, он пропустил что-то важное…

Однако мысли об Уизли прочно завладели его вниманием, и непонятную ситуацию с мамой и её подругой он выбросил из головы сразу же, как покинул гостиную — от родителей он никогда не ждал подвоха.

В то, что яркая и взрывная Уизли сумеет сдержать свой темперамент и проявить должную почтительность, он не верил. С самоконтролем у той всё было очень плохо. Грегори знал, что Джинни понимает всю серьёзность ситуации, однако волновался. И потому утром связался с Блейзом, чья мать была широко известным в узких кругах зельеваром, и попросил флакон мощного успокаивающего зелья.

В Хогвартсе, в очередной раз усыпив пленников, он выслушал пожелания удачи от Маркуса и, разбудив Джинни, увёл её в один из пустующих классов — та не сопротивлялась.

— Ты как, не передумала?

Уизли покачала головой молча, и он понял, что разговор с семьёй прошёл плохо, и не стал ничего спрашивать. Немного поколдовав, Грэг привёл внешний вид Уизли в относительно приличное состояние, и они аппарировали в Министерство. Спуск на лифте, толкотня в коридорах, и вот они уже в приёмной Тёмного Лорда.

— Выпей, это успокоительное, — незаметно вручив ей флакон, приказал он. — Помни: от твоей сдержанности зависит не только твоя жизнь, но и жизни и благополучие всех твоих родных и друзей.

Джинни кивнула и с мрачной решимостью отсалютовала ему флаконом, который и опустошила залпом.

На них поглядывали с любопытством: на него недоверчиво — многие пытались склонить противников на свою сторону, и все потерпели неудачу, и потому Гойл-победитель вызывал интерес. На Джинни же смотрели со смесью презрения и уважения: даже ненавидящие Уизли люди понимали, насколько нужно быть смелым, чтобы решиться на столь отчаянный шаг.

Волнение нарастало с каждой минутой, и если Грегори умел это скрывать, а Уизли была каменно-спокойна после приёма зелья, то остальные маги, собравшиеся в приёмной, отчётливо дёргались.

— Гойл!

Голос прозвучал неожиданно и исходил, казалось, от самих стен. Маги вздрагивали и крутили головами по сторонам.

— Идём, — потянув Уизли за руку, позвал Грэг, и они двинулись к дверям — все поспешно расступались в стороны, уступая им дорогу и глядя как на самоубийц.

Для проформы стукнув в дверь костяшками пальцев, Грегори толкнул створку, переступил порог, таща на буксире Уизли, и тут же склонился в глубоком поклоне.

— Проходите, — почти радушно пригласил Лорд. — Мисс Уизли, меньше всего я ожидал столь разумного шага от вас.

— Почему? — без интереса спросила та и вдруг улыбнулась. — Ты ведь сам говорил, что я умница, правда, Том?

У Грегори подкосились ноги. Судьба Уизли была решена — подобного хамства Лорд не простил бы никому и не при каких обстоятельствах. Нерешённым оставался лишь один вопрос: убьёт ли он свидетеля своего позора или же ограничится стиранием памяти?

— Джинни-Джинни, — протянул Волдеморт, встав со своего трона и подходя ближе, — всё такая же дерзкая… Хочешь умереть? — с усмешкой спросил он, ухватив её за подбородок и заставляя запрокинуть голову, он заглянул ей в лицо и хмыкнул: — Нет? Я так и думал, ты всегда была жадной до жизни. Так чего же ты хочешь?.. Ах, родители и братья… И друзья? Многого ты просишь за… А, кстати, за что?

Грегори чувствовал себя не просто лишним, ему почти физически было плохо от предвкушения последствий — на языке уже ощущался железистый вкус крови от прокушенного от Круциатуса языка, и в этот момент Лорд то ли вспомнил про него, то ли просто решил показать, что не забыл.

— Ну-ка, мистер Гойл… — нарочито вежливо и доброжелательно начал Лорд, а потом в голове Грэга словно сверхновая взорвалась. — Твоя верность мне нравится, — услышал он слова спустя некоторое время, — но страх — лишний.

Грегори ничего не понимал, но кивнул — не спорить же.

— У нас с мисс Уизли давнее знакомство, и потому ей позволено то, за что любой другой получил бы Аваду.

Давнее знакомство? Грегори окончательно перестал понимать, что происходит. Голова раскалывалась после легилименции, Лорд вёл себя странно, Уизли почему-то покорно молчала или отвечала так, словно и вправду была давней приятельницей Лорда (такое вообще не укладывалось в голове)… И Грэг решил вообще ни на что не реагировать и не вмешиваться — целее будет, пусть всё идёт своим чередом.

— Мудрое решение, Гойл, — оценил Лорд, Грэг решил сделать вид, что поверхностная легилименция — совершенно обыденное явление. — Итак, Джинни, ты готова?

— Готова, Том, — кивнула та.

— Ты в этом уверена?

— Я уверена, Том.

Лорд сделал знак, и Грегори вынырнул из спасительной отстранённости. Что делать он откуда-то знал. Он взял Уизли за руку, и Лорд направил палочку на их руки.

— Клянёшься ли ты…

Джинни повторяла слова клятвы спокойно, словно была согласна с каждым произносимым словом. Её не смутило ни обещание чтить Лорда, ни обязательство уважать и соблюдать установленные тем законы, ни даже перспектива отвечать собственной жизнью за поведение Билла и Молли Уизли, будущее которых она покупала своей клятвой. Даже несмотря на мощное успокаивающее зелье это было странно.

— Очень хорошо, — лицо Лорда исказила гримаса, долженствующая означать улыбку, когда клятвы были принесены и руку Уизли опоясал последний золотистый луч. Отступив на шаг, он посмотрел на неё пару секунд, а затем взмахнул палочкой, призывая что-то со стола. — Можете идти, — приказал он, вручая Джинни это нечто.

Уизли открыла рот, намереваясь что-то сказать, но Грегори уже тянул её к выходу.

* * *

Он не знал, куда идти. В Хогвартс вроде незачем, домой — не с Уизли же! Поэтому просто вышел из Министерства на улицу. Маггловский Лондон шумел вдали, но в закутке с телефонной будкой было относительно спокойно.

Голова раскалывалась, однако Грэг видел, что он не один, кто страдает от последствий ментального проникновения. Джинни была заметно бледнее по сравнению с тем, какой шла на встречу, а ведь тогда она волновалась за свою жизнь! Хотелось сунуть голову под струю ледяной воды, чтобы хотя бы немного уменьшить шум крови в ушах и давление в области лба, но это могло подождать. Грегори лишь однажды доводилось становиться объектом лордовской легилименции, так что он знал, что боль пройдёт сама собой через несколько часов, больше интересовало, что Волдеморт мог увидеть в его воспоминаниях.

Наверное, ничего особенного, ведь не наказал за неподобающие мысли — Грэг вздохнул с некоторым облегчением.

— Что это было? — спросил он, повернувшись к Уизли.

Джинни недоумённо моргнула и улыбнулась:

— Ты про мой разговор с Томом? Ничего особенного…

— Уизли! Ты хоть понимаешь, что Лорд мог…

— Да ничего он не мог! — неожиданно фыркнула она. — Это с вами он великий и ужасный Тот-Кого-Нельзя-Называть! А для меня просто Том.

— То есть… Том — это его имя? — удивлённо спросил Грэг, который вплоть до этого самого момента даже не задумывался, как по-настоящему зовут Тёмного Лорда.

— Ну да, Том Риддл.

Грэг выругался вполголоса. За уизлевское «просто Том» можно было получить Аваду — тоже «просто».

— Почему для тебя он… — он нахмурился, поймав себя на мысли, что боится повторить.

— Почему я зову его по имени? — правильно поняла его затруднение Джинни. — Помнишь окаменевших учеников и Ужас Слизерина на первом… то есть, на вашем втором курсе? Это я его выпустила. Я была одержима Томом. Думала, он мой друг, делала всё, что он просил… Мне было одиннадцать, я плохо понимала, что происходит… — она запнулась, помотала головой и продолжила спокойнее и понятнее: — До меня никому не было дела, я чувствовала себя одинокой, потому обрадовалась вниманию Тома, сразу приняла его, поверила, что мы друзья. Мы же почти десять месяцев дружили… Ну, то есть это я дружила, конечно, а Том меня лишь использовал, но всё равно… Знаешь, он на самом деле был хороший. То есть понятно, что вёл он себя не так, но… Как бы объяснить? Он не злой, просто методы избрал злые.

У Грегори не нашлось слов. Он смотрел на Уизли так, словно видел впервые. Да так оно и было на самом деле. Ведь девочка, на которую он обратил внимание, была обычной гриффиндоркой: взбалмошной, взрывной, своевольной и непокорной. А стоявшая перед ним девушка говорила на ты с самим Тёмным Лордом и не видела в этом ничего особенного…

Он вдруг подумал, что «игра в гляделки» между ними была не простой легилименцией; Лорд не просто шарил в мыслях Уизли, они словно общались. И этим можно было объяснить то, что вместо успокоения Джинни ещё сильнее взволнована. Что же ей показал Лорд?..

— Знаешь, я очень тебе благодарна, — вдруг произнесла Джинни, возвращая Грэга из размышлений на грязную лондонскую улочку. — Прости, что всё получилось не так.

— Как — не так? — не понял тот.

— Том же сказал… Ты прослушал, что ли?

— Что прослушал? — немного заволновался Грегори: после легилименции он не сразу смог прийти в себя, так что вполне возможно, что пропустил часть речи Лорда, хотя ему так не казалось.

— Ну как же? Том же сказал, что я… Ну, что ты меня не получишь. Вот, — она раскрыла ладонь, на которой лежала небольшая фигурка какого-то зверя, что вручил ей Лорд перед уходом, — это порт-ключ. Том не тронет мою семью, если я… Ну, в общем, мне пора, — свернула она свою речь. — Спасибо, Гойл. Правда, спасибо. Если бы ты не уговорил меня прийти, моим родным пришлось бы туго.

И, Грегори не успел даже переварить её слова, чтобы найтись с ответом, Уизли активировала порт-ключ, исчезая. Почесав затылок, он пару минут стоял на месте, пытаясь осмыслить произошедшее, а потом аппарировал домой. Нужно было успокоиться и всё обдумать после того, как мысли улягутся по местам…

— Ну наконец-то, дорогой! — вскричала мама, стоило ему появиться. — Нехорошо заставлять дам ждать!

— Прости, мам, здравствуйте, миссис Булстроуд, — приветствовал он, не понимая, когда они успели договориться о встрече. — Я был на приёме у Лорда, потому и задержался.

— О! Ты вхож к самому Тёмному Лорду? — с немалой долей восхищения протянула миссис Булстроуд. — Это замечательно, однако — нам пора. Ты неважно выглядишь, дорогой, всё в порядке?

— Конечно, миссис Булстроуд, — привычно улыбнулся Грегори, снова давая себе зарок слушать внимательно, о чём говорят в его присутствии. — Куда мы опаздываем?

— К Твилфитт и Таттинг, конечно! — пояснила мама и фыркнула: — Не хватало ещё, чтобы мой сын покупал костюм жениха у какой-нибудь Малкин!

Грегори споткнулся на ровном паркетном полу. Костюм жениха? Жениха?!

Он ошарашенно посмотрел на маму, на миссис Булстроуд, на горой сваленные на диване, креслах и ломберном столике каталоги и образцы тканей… И догадки одна страшнее другой зашевелились в голове.

— Эм… А нельзя перенести визит? — скрывая шок, попросил он. — Может, обед…

— Но, Грегори! — всплеснула руками мама. — Платье Милли уже готово! Мы не успеем к субботе, если не закажем костюм сегодня!

— К субботе?!

— Ну, конечно, дорогой! Свадьба же уже в субботу.

Грэга так и подмывало спросить, чья свадьба в субботу, но он понимал — это не поможет. Миссис Булстроуд, платье Милли, костюм жениха для него… Всё было более чем очевидно.

— Ты же сам вчера согласился, что нет смысла откладывать свадьбу ещё на целый год, пока вы не закончите Хогвартс! Мы с Гвени…

— Мам, всё хорошо, чего ты всполошилась? — он погладил мать по плечу и заставил себя улыбнуться ей и миссис Булстроуд. — Идёмте к Твилфитту и Таттингу, а потом пообедаем.

Обе женщины облегчённо улыбнулись, и они вместе проследовали к камину.

Не то чтобы Грэг мечтал о свадьбе с Миллисентой, однако Милли была той самой единственной в мире девушкой, в обществе которой ему было по-настоящему приятно находиться. С ней было удивительно легко, не нужно было притворяться лучше или умнее, а ещё они всегда были, как говорится, на одной волне. Ему, конечно, не слишком импонировало, что всё решилось так внезапно, что он вообще чуть ли не случайно узнал о собственной свадьбе в субботу, но…

«Так даже лучше», подумал он, покорно подставляясь под измерительную ленту. Раз Джинни всё равно ему не досталась, несмотря на приложенные усилия, смысла в откладывании бракосочетания не было. Милли ему нравилась, она станет прекрасной женой, а Уизли… Если честно, он не до конца понимал, чему сегодня стал свидетелем. Почему Лорд столь спокойно проглотил неуважение Джинни, зачем он дал ей порт-ключ, куда отправилась Уизли после того, как они расстались?.. Вопросов было много, а ответов даже не предвиделось.

Дамы радовались, что Грегори понравился выбранный ими материал, а он даже не слышал их щебетания, он улыбался, думая о том, что никто не знает, что им уготовил Мерлин, вполне возможно, ещё не всё потеряно, и ему доведётся исполнить глупую мечту и забраться к Уизли в трусы… Лорд — великий волшебник, с этим никто не спорит, но как мужчина… Никто никогда не слышал о том, чтобы у него были отношения с женщинами, а скрыть подобное было бы мягко говоря очень сложно — он же всегда на виду, окружён последователями и лизоблюдами… Иначе говоря, Джинни может быстро разочароваться, что предпочла Грэгу Волдеморта… Да у него даже носа нет, может, и других важных органов недостаток?.. И не стоит забывать о том, что Уизли предстоит проучиться ещё целый год в Хогвартсе — вдали от Тёмного Лорда, зато вблизи от самого Грегори, решившего доучиться седьмой год в нормальном обстановке.

— Ох, дорогой, ты настоящий красавец!

— Спасибо, миссис Булстроуд.

— Ах, к чему эти церемонии? Мы же уже почти родственники, зови меня просто Гвен!

— Спасибо, Гвен. Я рад, что вам тоже нравится этот костюм. Всё должно пройти по высшему разряду!

Мама и Гвендолин удивлённо вздохнули, когда он включился в обсуждение, но уже через секунду были абсолютно счастливы. А Грэг наконец-то до конца определился со своими желаниями и потому не мог не радоваться. Милли чудесная и понимающая, и он приложит все усилия, чтобы сделать её счастливой, а Джинни… То, о чём Милли не узнает, никак ей не повредит, верно же?