Проклятие клана (джен)

Тишина. Тишина, звонкая и печальная, к которой я так и не привыкла, и вряд ли привыкну. Кто бы знал, как я скучаю по тихому пению матери у плиты и не менее тихому шуршанию бумаги газеты, которую читал отец, сидя за кухонным столиком... Мама с отцом и Шисуи, когда тот бывал дома, а ещё не редко, пока был жив, и Джи-сан, часто с самого утра заседали на кухне и о чем-то тихо разговаривали, пока мама готовила на всю семью завтрак. Я могла бы присоединиться к ним, так как тоже после «пробуждения» воспоминаний вставала довольно рано, но разговорам я предпочитала медитации и улучшение контроля чакры.

Братья же благополучно спали, до того момента, пока им это позволяли. Но к часам девяти их, а заодно и меня, будила мать. После водных процедур мы все спускались на кухню и приступали к завтраку. После отец уходил в Полицейский участок, Шисуи на миссии или на тренировки с Итачи.

Джи-сан же, насытившись, брал с собой термос с чаем и уходил на задний двор. Там, в саду камней, у нас стоит беседка, в которой он сидел один и слушал то, что читала ему служанка или я. Но чаще всего — отдыхал один до самого вечера. Обед и ужин ему приносила мать, потому у него были прекрасные условия...

Но сейчас... Тишина, к которой я нескоро привыкну. Теперь я стою на месте мамы и готовлю завтрак для братьев, которые уже давно проснулись, но не спускаются по привычке. Они до последнего будут лежать в постелях, пока я не приду и не «разбужу» их. Им куда тяжелее. И тишина давит на них в разы сильнее, чем на меня.

Выключаю газ, берусь за горячие ручки кастрюли и отставляю её на другую конфорку. Пока есть время, стоит прибраться после готовки. Ведь ремонт уже закончили — в доме заменили обои, полностью отремонтировали прихожую и только лишь сад камней все так же частично порушен... Но стоит ли его восстанавливать? Не знаю. Пока в этом нет необходимости, да и денег на обычный ремонт ушло знатно. Плюс, мне пришлось выделять средства на найм генинов, чтобы те прибрались на территории всего кланового квартала. Позже, когда слежка за мной чуть расслабилась, я поставила в каждом доме сигнальную печать.

Зачем? Ну, после уничтожения клана в клановый квартал повадились лезть мародеры. Некоторых, делая видимость работы, отгоняли АНБУ, но большинством приходится заниматься лично. И скажу сразу, самых наглых мародеров, которые не понимали слов и вразумительных побоев, больше никогда не найдут. Потому что их прах я уже давно развеяла. И никто не сможет мне ничего предъявить. Меня очень трудно застать врасплох, а мои навыки скрытности — в этом плане я многим могу дать фору.

В общем, этот месяц был довольно плодотворным. Я занималась делами клана, пытаясь сохранить за нами статус Великого клана со всем присущими этому званию привилегиями. Сейчас он нам не особо то нужен, но когда я и мои братья повзрослеем, то это очень поможет нам в политике и... В общем, в будущем нам будет куда проще.

Саске... О нём отдельный разговор. Не знаю, чем думал Итачи, когда применял на восьмилетнем пацане Цукиёми, но психику он парню знатно подпортил. Но не это самое смешное, а количество закладок, которые я обнаружила у мальчика. И многие из них предназначены для культивирования ненависти Саске к своему брату и... хе-хе... ко мне. Да, старики позаботились о том, чтобы «будущий глава клана» (наивные, сейчас все нити управления в моих руках), испытывал ко мне жуткую ненависть. Естественно, я чутка поработала в его голове, убирая большинство закладок, но заменяя своими, ложными, чтобы, когда в следующий раз к Саске в голову полезет мозголом, он бы не обнаружил ничего подозрительно и подтвердил тот факт, что все поставленные закладки (за исключением тех, которые не прижились из-за последствий применения Высшего гендзюцу) на месте.

Вот же знатный облом их ждёт.

Ну да ладно. Я поберегла его хрупкую психику от внешнего воздействия, но было ещё и внутренние, обусловленное остаточным эффектом гендзюцу. Что я имею в виду? Парню снилась мешанина из своих собственных снов и чужих воспоминаний. И эти воспоминания даже мне показались чрезмерно... нелицеприятными.

Иными словами, парню раз за разом — циклами, снились кошмары о том, как весь его клан режут на кусочки, а в завершении, в подробностях, показывали смерть его родителей. И я не могу понять целей Итачи. Он настолько любил своего брата, что решил свести его с ума? Или таким «хитрым» способом решил заставить ненавидеть себя? Глупость. Но как говорится: «Сделанного не воротишь».

Эх. Кто бы знал, чего мне стоило вставить мальчику мозги на место. Прекратить эти кошмары и погрузить в длительный восстанавливающий сон. Меня, конечно, пытались остановить, но я всех послала на х... мужской орган репродукции и сделала так, как посчитала нужным. Даже последующий вызов к Хокаге и «теплый и душевный» разговор не заставили меня поменять решение, однако, чтобы не накалять обстановку, мне пришлось согласиться на то, что я сведу к минимуму свои контакты с Наруто... ох, извиняясь... с джинчурики. Хотя, честно говоря, после того раза я его всего один раз видела и то издалека — когда приходила в академию за братьями. Мне сейчас абсолютно не до него.

Ах да... Академия. Сегодня придется идти на занятия. Не очень хочется тратить там время, но мне намекнули, что пропускать занятия в академии, больше необходимого, крайне не желательно. Бред конечно. Ну что я могу нового узнать в этой биджевой академии? Только то, что там готовят на выпуск инвалидов, которые с вероятностью в шестьдесят-восемьдесят процентов свой первый серьёзный бой не переживут. Только у клановых детей более-менее есть шанс, но их тренируют внутри кланов. А безклановые? Пушечное мясо.

Ещё одна причина, почему я ненавижу эту деревню.

Ну вот, я закончила мыть посуду, почистила плиту, вытерла влажной тряпочкой стол. Теперь можно наливать в миски мисо-суп, ставить рядом блюдца с рыбой, поставить стаканы и наполнить их яблочным соком, а посередине стола большую тарелку с суши. Аккуратно пристроив ко всему этому палочки для еды, я с чувством выполненного долга чуть улыбнулась. Хотя, жалко, что я не смогла найти на рынке картошки... и что бы я с ней сделала? Пюре? Ну, как вариант. Можно было бы пожарить рыбы и... Ах, ладно. Не о том думаю.

Снимаю передник и вешаю его на гвоздик. Поправляю челку и стряхиваю невидимую пыль с рубашки. Все, я готова, да и время уже нужное, пора будить братьев.

* * *

Тоши бездумно смотрел на потолок. Ни одна толковая или светлая мысль не посещала его по утрам вот уже месяц. С того самого дня, когда сестра ворвалась к ним в комнату и в приказном порядке велела спуститься вниз в гостиную. Тогда она была сама не своя. Нервная, дёрганная, да ещё и с отцовской катаной в руках.

Тогда братья знатно перепугались, потому послушались и последовали за сестрой вниз. Там она загнала их в какой-то круг и строго-настрого запретила его покидать. В тот момент в голове его и брата, наверное, были одни мысли: «Что происходит? Что случилось с их спокойной и доброй сестрёнкой? Почему от её взгляда хочется спрятаться?»

Затем, когда она покинула гостиную, предварительно плотно прикрыв сёдзи, братья попытались покинуть круг, но наткнулись на невидимую стену. Спустя пару секунд бесполезных попыток вырваться из заточения, они стали замечать постепенно возрастающее свечение барьера и, в тот же момент, их стало клонить в сон...

Что было после пробуждения, стало самым настоящим кошмаром для братьев. На них разом свалилось осознание того, что теперь они одни, что сестра в больнице, а родители мертвы. Джун долго плакал, а Тоши, на правах старшего брата, пытался его успокоить, внутренне тоже мечтая разреветься словно девчонка... Но было нельзя...

Когда Тоши удалось успокоить Джуна, тот провалился в беспокойный сон. Тоши не хотел оставлять брата одного, но ему было необходимо проведать и старшую сестру. Потому, аккуратно укрыв брата одеялом, он тихо покинул его и направился в больницу.

В палату его к сестре пустили беспрепятственно. Это было хорошо, потому, как время было дорого, но эти взгляды. Они коробили его достоинство, хоть и понимал, как выглядел в глазах общественности: «маленький мальчик, выживший после резни клана». Он это понимал... но не мог принять! Но стиснув зубы, он с каменным лицом принимал все эти проявления сожаления и жалости. Это было сложно, но он справился. Справился ради младшего братика и старшей сестры.

Ясу-чан... Когда он её увидел, то подумал что все плохо. Бледная, с ссадинами и синяками, а что творилось с её спиной... вся синяя, в отеках... В тот момент она сама себя перебинтовывала, когда Тоши вошел в ее палату. Он был поражен повреждениями, полученными сестрой, что даже не отреагировал на то, что она была фактически голой. Тогда ему было страшно за неё и именно тогда у него чуть было не полились слезы. Потому как, увидев сестру, остро понял, что боится потерять и её.

Он понял, что не хочет становиться самым старшим в семье.

Он хотел поверить в то, что всё происходящее сон.

Но все доказательства он видел сам, своими глазами. И порушенный грязный дом. И следы крови на улице. И эти успокаивающие слова от прохожих. И самое страшное доказательство предстало перед ним в больнице. Его сестра.

Увидев её состояние он понял, что именно она защитила их. Рисковала жизнью ради них. А они, в то время пока она сражалась, мирно спали под защитой барьера в доме...

Тоши перевернулся на бок и судорожно вздохнул, пытаясь унять дрожь и подавить желание пустить слезу. Вспомнив все это, он остро почувствовал отвращение к себе. Почему? Оно вроде бы не обоснованно? Но нет. Еще как обоснованно. Тоши пытался взрастить злость на самого себя, чтобы отогнать образы и вдруг нахлынувшие мысли об одиночестве.

Он мужчина! Самый старший после смерти брата! И именно он должен был защищать семью от врага! Неважно кем он был! Не важно! Важно то, что он должен был воспротивиться сестре, потому как уже тогда чувствовал нависшую угрозу, но... Но он поддался страху. Позволил увести себя за ручку в безопасность.

Противно. Как же противно от собственной слабости. Тоши было противно от своей мелочности. И сейчас ему противно от того, что он только сейчас пришел к этим выводам.

Как же он слаб.

А его сестра сильная. Сильная телом и главное — духом. Потому, как не сломалась тогда, когда в её глазах сквозила вселенская скорбь и боль от потери. Тогда в больнице она уверяла, что с ней все в порядке, что все её травмы — всего лишь царапины, не стоящие внимания. Но так как она дергалась от боли, когда Тоши настоял на том, чтобы помочь ей в перебинтовывании... Было видно, что она лжёт. Нет. Не так, почему-то Тоши был уверен, что она убедила себя, что все её травмы не серьёзны, а затем она попыталась убедить и брата. Но не получилось.

Потому, давясь слезами, он помог ей одеться и хотел было уложить обратно на кровать, но она отказалась и вскоре, после того, как он ушел домой, покинула больницу...

Тоши сжал правую ладонь в кулак, обхватил его другой рукой и прижал к груди.

Он долго не мог понять, чем его сестра занималась после той ночи. Она появлялась дома только лишь для того, чтобы приготовить им поесть, а после и для того чтобы собрать и сопроводить их в академию. И лишь только недавно он понял, что она продолжала сражаться за них. Она отстаивала права клана, пыталась сохранить резко обрывающиеся связи, пыталась сохранить остатки богатства их, некогда великого, клана. Она сражалась, а он вновь строил из себя ребенка и подчинялся ей, и полностью возлагал на ее хрупкие девичьи плечи свою защиту и защиту брата.

Нет, ему не претило слушать ее указания, он понимал и понимает, что Ясу-чан никогда не делает того, что не нужно. Нет. Ему было неприятно осознавать свою бесполезность. Ему было обидно то, что сестра не попросила у него помощи. Ему было обидно от того, что она взвалила все на себя. Ему было больно видеть, что она ходила на грани истощения и лишь чудом не валится с ног.

Какой же он жалкий...

Тоши так бы и продолжил самокопание, но тут он услышал нарочито громкие шаги сестры, поднимающийся по лестнице. На лицо Тоши наползла горькая улыбка. О чем это он?

Тоши как никто другой понимал, что услышать передвижения его сестры невозможно, если она это сама не захочет. Некоторое время ее тренировал лично Шисуи-ни-сан, а тот был опытным и сильным шиноби, и он с восторгом отзывался о её навыках.

Так вот, сестра, позволяя себя услышать, давала им время на то, чтобы они успели привести себя в порядок. Ну, Джун определено попытается скрыть то, что он плакал, а Тоши... Что спал плохо. Кошмары не позволяют ему долго спать. Три-четыре часа в день в лучшем случае. Ну, это не страшно.

Ладно, пора вставать, сестра уже стоит напротив входа в его комнату. Тоши откинул одеяло и встал, чтобы размять затекшее тело парой энергичных движений. Затем подошел к скинутой вчера на пол повседневной одежде и за несколько десятков секунд одел ее на себя. Все это время сестра стояла подле сёдзи и не торопила его...

— Можешь входить, — сказал Тоши, взлохмачивая пальцами волосы у себя на голове.

Дверь отодвинулась и в проеме показалась фигура его сестры, которая надела свою обычную одежду: чёрные бриджи, синяя рубашка с высоким воротником и клановым моном на спине и... она сегодня собирается в академию? Потому что раньше она обматывала голени бинтами только в том случае, если собиралась на занятия...

— Закончил меня рассматривать? — усмехнулась Ясу и подошла вплотную к брату, чтобы расправить складки и поправить воротник его рубашки. — Сегодня ты решил сам встать... почти, — она улыбнулась такой улыбкой, которой раньше улыбалась мама... или его сестра всегда так улыбалась?

— Да, прости, — пробубнил брат и неожиданно, даже для самого себя, крепко обнял сестру. Ясу в его объятьях дернулась и Тоши, на секунду, показалось, что она сейчас оттолкнет его, но нет. Она одной рукой приобняла его, а вторую положила ему на голову и стала медленно поглаживать. Так они простояли, пока наваждение не спало, и Тоши вынужденно отпустил сестру.

— Иди, буди Джуна, я пока умоюсь, — смущенно сказал Тоши, пересиливая себя, чтобы не отвести взгляд от угольно чёрных пронзительных глаз сестры.

— Да, да, сделаем вид, что ничего не было, — со смешинкой в голосе сказала она. Она развернулась и уже почти вышла из комнаты, как остановилась, чтобы серьёзно сказать:

— Я всегда буду с вами... — она вышла из комнаты и пошла дальше по коридору к комнате Джуна.

Тоши еще несколько секунд смотрел в никуда. Затем он встряхнул головой и направился в ванну. А тем временем его сердце грели слова сестры: «Я всегда буду с вами».

Когда Тоши закончил водные процедуры и добрался до кухни, там уже за столом сидела его сестра. Тоши занял свое место и стал дожидаться Джуна. Тот не заставил себя долго ждать и пришел буквально через минуту. Лицо всё ещё было мокрое, а неаккуратная чёлка закрывала левый глаз.

Джун, увидев Тоши, приветственно ему кивнул и плюхнулся на свое место напротив Ясу. Все в сборе. Сестра первая сложила руки в молитвенном жесте и достаточно громко сказала:

— Итадакимас!

Сигнал был подан и Семья приступила к трапезе, которая до определённого момента проходила в молчании.

— Отвратительно, — буркнул Джун, отчего Тоши подавился суши и закашлялся. Он успел прикрыть рот рукой, чтобы не раскидать по всему столу кусочки еды.

Сестра покраснела от возмущения и обвинительно ткнула палочками в сторону Джуна.

— Я нормально готовлю, ты — неблагодарный маленький негодник! — сколько возмущения было в её словах, и даже некая обида сквозила в её голосе.

Тоши откашлялся и непонимающе уставился на младшего брата, который с вопросом посмотрел на пышущую недовольством сестру.

— А при чем тут твоя готовка?

— Ты сам сказал, что она отвратительна! До этого ты не жаловался!

— А, что? — Джун запаниковал и стал искать поддержку у Тоши, но тот все так же сверлил его взглядом. Ему понадобилось еще несколько мгновений, чтобы осознать, что он сказал, а потом он вскочил и стал примирительно махать руками.

— Прости Не-чан, я не это имел в виду! Честно!

— Да? — с подозрением спросила Ясу. — Ты уверен? Может, тебе все же не нравится, как я готовлю?

— Нет! Твоя еда самая вкусная еда после еды мамы! Потому что еда мамы была самой вкусной едой на свете! — затараторил Джун, панически бегая взглядом по кухне. — Я... Я оговорился... вкус... Нет! Я говорил о другом! Вот!

— Да? — подозрения в голосе сестры не стало меньше. Для полноты эффекта она даже прищурилась и чуть нависла над столом, всматриваясь в лицо младшего брата. — И о чем же ты говорил?

— Я говорил об академии! Я имел в виду... Я представил, что там вновь все начнут нас жалеть, а девчонки полезут нас с братом «утешать и успокаивать»! Потому я и сказал отвратительно! — он обошел стол и приблизился к сестре, жалобно заглядывая ей в глаза. — Прости Не-чан, я не хотел тебя обидеть! Честно! Простишь?

Она ещё несколько секунд смотрела на него с прищуром, но потом она неуловимо смягчилась, а на лицо наползла нежная улыбка, от которой у Тоши вновь защемило сердце.

Она встала, подошла к брату и обняла так же, как до этого обнимала Тоши.

— Ладно, так уж и быть, на этот раз прощаю, — потом, с напускной строгостью в голосе, она ему пригрозила, — однако, в следующий раз я лишу тебя твоего бенто, в качестве наказания. Понял?

— Да, спасибо, — из-за Ясу было не видно, но Тоши и так понял, что его брат в объятьях сестры счастливо улыбается, крепко сцепив руки у нее за спиной. Когда Тоши смотрел на них, у него в душе растекалось тепло. Он с улыбкой на лице вновь взялся за палочки и приступил к трапезе.

— Не хотелось бы вас прерывать, но скоро нам надо будет выходить, потому, пока есть время, лучше покушайте, — Тоши закинул в рот суши, прожевал и запил соком из стакана. — Я не хочу, чтобы старание Ясу-не-чан пропали.

— Как мило с твоей стороны заботиться о моем труде, — смеясь, сказала Ясу, отрывая от себя Джуна.

Тот, конечно же, был не рад расставаться с теплыми объятьями сестры, но покладисто вернулся на свое место.

— Я и дальше буду помогать тебе. Только скажи! — уверенно сказал Тоши. Джун, услышав слова брата, отложил палочки в сторону и уверенно закивал, всем своим видом поддерживая слова брата. — Я понял, что я, как самый старший мужчина в семье, должен заботиться о вас и...

Он прервался, потому что Ясу заливисто рассмеялась, держась за живот. Смеялась она достаточно долго, пока чуть успокоилась и не утерла слезы. Выпив сока из стакана, она весело сказала:

— Наш мужчина может не беспокоиться. Его слабенькая сестренка уже всё сделала. Так что отото, вам стоит заняться собой! — она попыталась хлебнуть из миски супа, но прервалась, потому что на нее опять напало «хи-хи».

— Эй! Что смешного! — возмутился Тоши.

— Да просто твоя серьезная моська... хи-хи... была выше всяческих похвал... хи-хи, — она продолжала посмеиваться в кулачок, поглядывая на брата глазами, в которых плясали весёлые искорки. — Хотя, должна сказать спасибо, за предложенную помощь. Мне приятно знать, что вы взрослеете. Но вам правда не стоит беспокоиться. Я, честно, сделала все возможное, чтобы на ближайшие пару лет от нашего клана отстали.

Она перестала смеяться, взяла стакан и допила весь сок.

— Так что, эти пару лет мы будем становиться сильнее, чтобы ни у кого не возникло даже мысли воспользоваться нашим положением, — она стала чуть серьезнее, но улыбка не хотела сползать с ее лица, — я сама буду вас тренировать.

— Ты? — одновременно спросили братья.

— Да, — последовал уверенный ответ, но который с улыбкой на её лице смотрелся совсем не внушительно. — В моём распоряжении вся наша клановая библиотека, а так же архивные данные. Также у меня полностью пробуждён шаринган, потому моё собственное обучение будет происходить в разы быстрее. Так что не удивляйтесь моим словам, я — лучшее решение для вас, если вы действительно хотите мне помочь в будущем.

Вот ближе к концу она стала крайне серьёзной. А слова о помощи в будущем прозвучали несколько зловеще.

— Я, как мужчина, — Тоши не отреагировал на широкую улыбку, вернувшуюся на лицо Ясу и задорные искры в глазах, — потому я должен стать сильнее. Поэтому — да! Мы станем сильнее и поможем тебе!

Джун некоторое время мялся, когда Тоши перевел на него взгляд, но потом вздохнул и твердо сказал:

— Да, Не-чан, я буду стараться! Потому что я тоже хочу защитить тебя!

— Спасибо вам за стремление защитить меня, однако, — она наставительно подняла указательный палец, — я вполне могу постоять за себя сама. Поэтому я хочу, чтобы как члены Учиха Ичизоку, вы не ударили в грязь лицом и показали в будущем, за что наш клан боялись и уважали. За нашу силу и дух!

Братья переглянулись и неуверенно закивали головами.

— Ну, ничего, давайте я скажу по-другому? — Ясу улыбнулась. — Сейчас для вас клан должен значить семью, а вы хотите защитить свою семью, её честь и независимость?

— Да?

— Угу.

— Ну вот! — она сложила ладони вместе и склонила голову набок, довольно сощурившись. — Так что — стремитесь к силе, чтобы защитить семью и, следовательно, меня. Тогда я буду вами довольна!

Братья вновь переглянулись, довольно улыбнулись друг другу, а затем посмотрели на свою сестру, улыбка которой вдруг из нежной и доброй неуловимо превратилась в предвкушающую и не предвещающую ничего хорошего.

— Так ребятишки, — от этого елейного голоса по спине Тоши пробежало стадо мурашек, — вы почти опоздали в академию. У вас есть ещё... — она прищурилась и посмотрела на настенные часы, висящие над входом на кухню, — двенадцать минут. Если вы опоздаете, я сегодня вечером устрою вам настоящий ад на полигоне. Поэтому...

Братья испуганно переглянулись.

— Бегом!

Они подорвались с места и чуть ли не толкаясь, побежали на выход.

— Бенто у входа! Не забудьте! — крикнула им в спины Ясу.

Когда братья бежали в академию они весело смеялись, не обращая внимание на пустые и тихие улицы кланового квартала. Впервые за месяц на душе было не так плохо, и день обещал быть чуть ярче, чем раньше.

Хорошо, что у них такая Старшая сестра!

Молодые побеги цветов на пепле сожжённого леса...

* * *

Проводила мальчиков, а теперь сижу, думаю: «Как хорошо быть ребенком». Да у них сейчас тяжелое время, но в силу возраста они понимают не всю подоплеку происходящего, а значит им должно быть немножечко легче жить...

Например, мне, человеку с многолетним опытом, но с эмоциями ребенка, допустим — не по годам смышленого, очень и очень сложно трезво воспринимать окружающую меня реальность. Я ведь совсем недавно поняла, что мои эмоции своевольны и проявляются... когда должны проявляться у восьмилетней девочки. Поначалу это вводило меня в ступор и не хило так пугало. Я-то думала, что у меня всё-таки «поехала крыша», что, естественно, не совсем хорошо. А что будет, когда у меня начнется гормональный бум? Или, иначе говоря, что со мной будет, когда я начну расти?

Эх. Хорошо, что я осознала все свое несовершенство, хоть и не совсем вовремя, но и не слишком поздно. Теперь я, по крайней мере, могу предугадывать, какие эмоции буду испытывать в той или иной ситуации. Ну, например завтрак с братьями вызвал у меня бурю исключительно положительных эмоций, что дало небольшую разгрузку моей напряженной и пошатнувшейся за последнее время психике. Сегодня я окончательно осознала для себя, что эти мальчики для меня не просто рядовые члены клана Учиха... Они моя семья. Что даёт мне больше поводов взращивать свою личную силу в геометрической прогрессии.

И у меня даже есть все основания полагать, что мой личный рост будет крайне стремительный. Уже сейчас, в свои восемь лет, по силе, если опираться на местные звания, я уже полноценный (или лучше сказать — уверенный?) чуунин. И это как бы говорит: «Что местная основная боевая прослойка довольно низкого уровня».

Я не строю ложных надежд. В мое время такие «чуунины» тянули б максимум на сильного генина. Но то, мое время и скорый рост личной силы, был обусловлен необходимостью выживать, и подстегивалось наличием семьи у шиноби. Клан, в качестве мотивации сражаться, появился ближе к закату моей жизни. Мой клан Учива (позже клан взял имя Учиха), мое наследие...

И как же больно мне было видеть, во что превратился некогда могущественный клан. Как мне больно сейчас смотреть на то, что осталось от клана. Четыре человека, не считая предателя поставившего интересы деревни выше благополучия клана. Да, я не могу не признать личное могущество паренька, который пробудил Мангекьё в тринадцать лет, в то время как я, в свое время, смогла пробудить его только ближе к сорока годам... Печально, что такой талант пошёл не по тому пути... Но я, кажется, уже сокрушалась по этому поводу. Так что не буду повторять это. Просто нужно запомнить на будущее:

— Каждый предатель падет от моей руки, — шепчу я одними губами и направляюсь себе в комнату на первом этаже.

Эх. Мне, конечно, иногда хочется просто посидеть где-нибудь на солнышке, погреться, расслабиться и отдохнуть, попутно размышляя на разные отвлеченные и не очень темы, но именно сейчас мне надо собираться и отправляться в эту биджеву академию.

Нет, честно. Я уже ничего нового там узнать не смогу. Единственное в чем я была не хороша, так это в истории и, что не удивительно, в географии. Все эти теории чакры, уроки изучения печатей, садоводство и тому подобное, я знаю, чуть ли не лучше самих учителей. Так как когда-то мне приходилось разрабатывать и применять на деле множество различных техник. Что, естественным образом, подразумевает необходимость в знание того, на чем основываются твои техники. А именно: знания о чакре.

И если бы мне было не все равно на эту деревню (свои знания я могу передавать из уст в уста, что и намереваюсь провернуть со своими братьями), то я бы даже сподобилась написать тракт с символическим названием: «Чакра, её формы и способы применения». Но... нет. Это косвенное усиление этой проклятой деревушки, что меня совсем не радует. Да если ещё и пораскинуть мозгами, то мне кажется, что знания, любезно выложенные мною, не будут иметь широкое распространение, потому как тогда их будет легко выкрасть другим деревням, что, естественно, не понравится верхушке Конохи. Где это видано — своими руками усиливать вражеские деревни? Хе-хе.

Ну, все это не важно. Захожу в комнату и сразу же подхожу к кровати, на которой разложено снаряжение. Снаряжение, с которым я сегодня пойду в академию, первый урок который я все же решилась прогулять, так как это была пресловутая Теория чакры.

Итак, снаряжение. У меня его много, но надевать всё мне всё же не стоит. Я же в академию иду не убивать (а жаль), а всего лишь на занятия. Так что бронежилет мне не нужен, так же, как и катана. Танто тоже отпадает. А вакидзаси мне нужен? Что-то сомневаюсь... Эх. Что же тогда получается? Чакропроводящая кольчуга под рубашкой, подсумок с кунаями и сюрикенами, подсумок под медикаменты и пачки взрывных печатей, а так же запечатывающие свитки и... кобура под модифицированный кунай, который больше на обычный длинный нож похож. Всё? Или ещё что-то?

Хм... Думаю, возьму пару десятков метров стальной лески. Так, чисто для вида.

Ну-с, теперь вроде все? Подпрыгиваю, проверяя, как подсумки держатся на ремне: не спадут ли? Не будут ли перемещаться из стороны в сторону по ремню? Все это очень важно, потому как в бою сместившийся в сторону подсумок, с теми же кунаями, может знатно подпортить жизнь, если не стать причиной ее скорейшего обрыва. Но это я уже о плохом думаю.

Сборы закончились, потому я спокойно покидаю свою комнату, а затем и сам дом, предварительно плотно прикрыв сёдзи и закрыв дом на замок. Но этим я не ограничилась. Складываю печать концентрации и небольшим направленным импульсом чакры активирую защиту всего дома. А именно: общий барьер вокруг территории дома, внутренний барьер, непосредственно накрывающий сам дом, сигнальная сеть и следящие печати активировались последними. Прощупываю пространство своими сенсорными навыками и удовлетворенно киваю. Опять же, это не барьеры Узумаки, но даже эти барьеры придется взламывать на протяжении дня, а этого времени у взломщиков не будет. Мне от академии сюда на всей доступной мне скорости бежать меньше четырёх минут. А ещё никто не отменял шуншин.

Да... Собой я довольна. Как-никак эту защиту я устанавливала почти три недели. Правда пришлось раскрыть то, что я довольно-таки компетентный мастер фуиндзюцу, но безопасность дома и «обманки» — библиотеки клана, важнее.

Покидаю территорию кланового квартала и двигаюсь по оживленным улицам Конохи в сторону академии. Я уже вполне научилась игнорировать эти раздражающие взгляды, полные «искренней» жалости к нам — детишкам. Ками-сама, как же хочется всех... Ах да, я вроде уже думала об этом... Ну, ничего может, сегодня произойдет что-нибудь интересное, что позволит спустить пар... Ну, я на это надеюсь.

Ах, эта треклятая академия. Эти её желтоватые стены, крыльцо, над которым висит здоровый диск с кандзи: «Огонь» на красном фоне... Ладно, материться не будем, да и вроде не за что. Да эта академия ничему не сможет меня обучить, но тут я, по крайней мере, могу отдохнуть. Так что во всем этом немного, но польза имеется.

Пересекаю порог и двигаюсь по длинным извивающимся коридорам. Тут пусто и почти тихо. Лишь из-за сёдзе слышно приглушенный шум, означающий, что в данный момент идут занятия. Сейчас я прошла мимо кабинетов первогодок, следом, чуть дальше по коридору, идут аудитории второгодок, мой же путь лежит к аудитории третьегодок, так как удалось уговорить отца позволить мне сдать все необходимые экзамены в старшие группы. Я собираюсь поскорее окончить академию, хотя бы к десяти-одиннадцати годам. Так как мне необходимо как можно скорее получить звание чуунина, что серьёзно так развяжет мне руки...

Можно было бы получить полевой патент... Но идти на поклон к Хокаге и вступить в его АНБУ? В его личную гвардию? Фактически отдать себя под его контроль? Нет. Я не дура и таковой становиться не намереваюсь. Своим братьям я тоже строго-настрого запрещу идти под крыло старого хрена. А причем тут мои братья? Ну, они ведь тоже значительно обгоняют академическую программу. Например: Джун младше Тоши на год, но учатся они на одном году.

Тоши, перед самой резней клана, хотел попроситься перевестись на год старше, но тут уже воспротивилась я, не желая чтобы мой брат учился в одной группе с сыном главы. Это бы поставило перед ним определенные обязательства, да еще была велика вероятность нажить в его лице врага, так как мой брат объективно лучше Саске, потому как Шисуи не пренебрегал передачей опыта своим братьям и сестре, в отличие от Итачи.

На удивление, к моим доводам прислушались и оставили Тоши там же, заодно наказав ему приглядывать за братом. Что он с успехом и делает до нынешнего момента.

Эх. Всё же жаль, что произошла эта трагедия. Потому как если присмотреться, то в клане было очень много перспективных детей. И если бы была возможность приложить некоторые усилия, то в будущем, клан получил бы крайне сильных бойцов. Я вполне уверена, что со временем некоторые из них достигли бы S-ранга... Но чему не быть, тому не быть. Их жизни забрали амбиции этой деревеньки и чертов патриотизм биджева предателя. Но ничего... У меня есть мои братья, которых я сделаю не то что сильными бойцами, они станут одними из сильнейших в мире! Благо, потенциал есть у обоих. И с сегодняшнего утра у них начало зарождаться желание и стремление к силе. Мне же остается только подтолкнуть их в нужную сторону...

Подхожу к сёдзе в нашу аудиторию и прислушиваюсь. Судя по тому, что сейчас рассказывает учитель и времени, что осталось до конца урока, то они уже просто отдыхают. Учитель же сейчас просто проводит опрос по пройденному за сегодня материалу. Ну что же, самый подходящий момент...

Отодвигаю сёдзи и вхожу в аудиторию. На мне тут же скрещиваются множество десятков пар глаз. Любопытные, удивленные, нейтральные, чувствуюется даже взгляд наполненный непонятным лично мне интересом и один ощущался наиболее точно. Такой себе отчетливо неприязненный взгляд. Да, Хьюга Нейджи я тоже тебя люблю и в подтверждение своих слов нахожу его глазами и обезоруживающе улыбаюсь, на что-то скрипит зубами и отводит взгляд.

— Хм, Учиха Ясу-чан ты почти не опоздала... Вернее уже опоздала настолько, что был смысл просто дождаться окончания урока. — Учитель неодобрительно покачал головой и с грустной улыбкой продолжил. — Я понимаю, что у тебя сейчас не самые лучшие времена, но всё же если ты решила продолжить посещение академии, то постарайся уж приходить к началу урока, а не к его концу.

— Сенсей, — начала я, смотря на чуунина. — Прежде всего хочу попросить прощения, — слегка склоняю корпус, показывая, что вины не чувствую, но чисто из уважения обозначаю поклон, — однако не хочу вас оскорбить, но ничего нового на ваших занятиях я не узнаю.

— Прямо уж так — ничего, — усмехнулся он, поправляя свой хитай-ате. — Ну давай, что ли, проверим. Ну, что ты знаешь о чакре?

— Вам полный ответ или общий? — спрашиваю я, придумывая, как бы всё это дело рассказать покороче и уложиться до конца урока.

— Ну давай... скажем так: подробный ответ, — улыбнулся учитель.

— Раз так то: Чакра — компонент, имеющий огромное значение для выполнения большинства техник ниндзюцу, гендзюцу и тому подобное. С помощью различных методов, наиболее распространёнными из которых являются ручные печати, чакру можно контролировать и управлять ею с целью...

-... чакра создаётся в момент, когда объединяются две другие формы энергии. Так называемая Физическая энергия — Ян-чакра, и Духовная энергия — Инь-чакра...

-... и я еще многое могу рассказать, однако уже прозвучал звонок... Сенсей? — он пораженно смотрел на меня... Нет. Все присутствующие в аудитории смотрели. Даже Неджи, подавив свою неприязнь ко мне, все это время внимательно меня слушал, а сейчас, в числе всех остальных, неверяще смотрел на меня.

Что такого я сделала-то? Если так посмотреть, то я не сказала ничего того, к чему в свое время пришла сама. Если пошарить по местной библиотеке, а после грамотно объединить полученные данные, то получится ровно то, что я сейчас рассказала в своем, относительно кратком, монологе. А они на меня сейчас смотрят — будто я перед ними просто так, на блюдечке, выложила тайну вселенной и теперь они смогут только на одной силе мысли отправиться путешествовать по космосу... Хотя, наверное, я утрирую, но все же. Глупости.

— Это... Это потрясающе! — воскликнул учитель и подошел ко мне практически в упор. — Где ты все это раздобыла?.. Всю эту информацию? Она ведь верная?

— Только не говорите что вы этого не знали... — разочарованно протянула я, смотря в лицо учителя. И, видя там искрению заинтересованность в моих словах, нервно усмехаюсь. Да уж, учить детей теории чакры, имея о ней только поверхностное представление. Грёбаная деревня.

Тяжело вздыхаю, но все же решаю подробно ответить. Заодно попробую прощупать почву по поводу одного моего желания:

— Все это было и есть в библиотеке. Если вас так интересуют все это, то позже я могу предоставить весь список используемой мной литературы. Может, если у вас хватит усидчивости, вы сможете свести всю информацию из различных источников в одной книге... Но! — я не дала прервать себя, — я предоставлю вам этот список, если вы официально разрешите не присутствовать на ваших занятиях.

— Ты же понимаешь, что это не...

— Нет ничего не возможного, всё зависит лишь от тех усилий, которые вы готовы приложить ради той информации, которую я готова вам представить. И при стольких свидетелях я клянусь, что если вы согласны, то я вам помогу.

— Я... Я попробую, — неуверенно пробормотал учитель, отходя от меня. — Ладно. На сегодня хватит. Следуйте на следующий урок, не заставляйте Мичиро-сенсея ждать — он этого не любит.

Получив в качестве ответа нестройный хор голосов, он ещё раз бросил на меня взгляд и, разочарованно покачав головой, вернулся за свой стол.

Я же, не желая быть раздавленной кучкой детишек, первая вышла из аудитории и направилась... что там у нас следующее? Вроде уроки физической подготовки. И, вроде бы, сегодня у нас в расписании спарринги. Вот! Хоть детей бить и не хорошо, но зато можно немного расслабиться и спустить пар! Замечательно!