В погоне за смертью (гет)

Она была маленькой девочкой. Его девочкой. Была той, в ком он нуждался каждые двадцать четыре часа в сутки. Джинсы. Розовая рубашка. Зеленые глаза.

Поцелуй со вкусом огневиски. Он просто пьянел. Горячие руки тесным кольцом сжимали хрупкую талию, а он, прижимаясь голым торсом к ее спине, проводил цепочку влажных поцелуев по ее шее. И проклинал все на свете, что все это всего лишь сны.

Ее характер был столь же вызывающим, как цвет ее волос. Ненавистный Поттер ютился возле нее, как сторожевой пес. И не только он. В ее обществе он замечал почти всех: Блэка, Поттера, Люпина, МакКиннон, еще около тысячи подруг. Никто на секунду не оставлял ее одну. Даже на поле квиддича, на трибунах.

А для природы она была рождена. И летала, как птица, словно наслаждаясь нежным ветерком, что трепал ее волосы. Она витала. Порхала, как мотылек. Терялась в глубинах облаков. И была недосягаема. Единственный цветок среди девственно-чистого поля. Его сводила с ума мысль, что она никогда не будет пренадлежать ему. Что так будет всегда: она свободна и вольна, а он, заключенный в границах своих грез, наблюдающий за ней из сторон.

Змей и львица. Она и была ею. Под стать рыжие волосы, и внимательный взгляд, от которого врядли ускользнет ложь, подобно испуганному зверьку. И не нужна ей была эта защита ее никчемных друзей, она была храбрые их раз в сто.

И имя было благородное. С чем многие, кстати, зря, не соглашались. Она не была голубых кровей, да и не нужны они были ей. И могла затмить своей жизненностью и искренним отношением всех тех, кого он когда-то считал достойными. Она была подобна солнцу — светилась также ярко, дарила тепло тем, кто мог, кто имел права, кто был ей нужен, находится подле нее. А тот, кто нуждался в ней, кто превращался без ее лучей в твердый лед, кто чувствовал себя почти мертвецом без ее живой улыбки, был вынужден оставаться в гуще мрака и холода, откуда лицезрел жизнь...

Рэйнард Мальсибер страдал. Лили Эванс была не для него.

Клинок и его острый конец. Он мог им зарубить тех, кого ненавидел всеми фибрами души. Кто мог опередить его. Быть лучше, чем он. Завоевать ее сердце. Самое дорогое, что было для него. А она все была той же. Тем же мотыльком, покоряющим новые высоты. И было ей невдомек, что был все же тот, кто знал об ее истинных страхах. О ее переживаниях.

Она не любила его. О нет, даже не так, она питала исключительно чувства ненависти и враждебности. И это все еще больше убивало. Знать, что ее поцелуи получает кто-то другой... Ярость распирала изнутри, как иглы дикообраза.

"Не смей этого делать, Мальсибер! Я — староста и не позволю тебе издеваться над малышами!"

"Попробуй мне запретить"

"Ты просто идиот!"

"Хотела меня задеть?"

"Именно"

Он знал, его грехи были ясны как небо. Но не были они в тоже время настолько ужасны, что могло его не отличать от Пожирателей Смерти. А был бы выбор: сражаться на их стороне или умереть ради нее.

"Власти твоей нет надо мной"

"Уверена, Эванс?"

Поттер был ее верным хвостиком. И что она только в нем нашла? Ведь раньше и слыхать не желала.

"А вот перед тобой я оправдываться не обязана!"

"Как мы заговорили. Что, грязнокровка разошлась?"

Называть ее грязнокровкой он не хотел, но и говорить, что вырвалось случайно, словно пташка из клетки было бы сущей ложью. А она была той, которой говорить неправду было равноценно предательству. Его Лили. Лучик ослепительного солнца в тоннеле темноты... Он жил ею.

"Пусти!"

"О, неужели ты расстроена?"

"Мальсибер, опусти, придурок! Я кричать буду"

"Кричи. Я люблю женские крики"

Она пахла изумительно. Словно только раскрывшийся бутон алой розы, впитывает в себя теплоту и нежность. Ее зеленые глаза... он просто плавал в них — были глубоки, но в то же время, чей пронзительный и внимательный взгляд никогда не был адресован ему. Для него не было места, он появился в ее жизни лишь зря...

"Эванс, ты лучшая на курсе. Тебе ли не знать?"

"Знать все на свете невозможно!"

"Повторюсь — попробуй. Тобой почти можно восхищаться"

"И попробую"

Она жаждала знаний, она была мудрой. Она видела красоту даже в тех, кто этого сам не видел. Лучик надежды. Лучик света. Лучик правды. Блэк называл ее "цветочек". А кем была она для него?

"Куда бежишь?"

"Что тебе надо от меня, Мальсибер? Отпусти!"

"Напротив, я ведь только пришел. А ты прогоняешь"

"Я же спешу на урок!"

"Ну и что?"

Воспоминание о том дне будет жить до того момента, пока он не умрет. Сейчас она была рядом, он касался ее нежной кожи... Вдыхал аромат ее шелковистых волос, а пахла она еще апельсинами и корицей. Как испуганный зверек, которого загнали в клетку — она металась, пока его губы не накрыли ее. Вспыхнуло пламя, у неё — в глазах, у него — в сердце. Прошли мгновения, а она была в его объятиях, словно замерзшая лань.

"Если это сон, я убью любого, кто меня разбудит"

"Я не хочу тебя видеть"

"Врешь"

Но кто же знал, что обыкновенные слова подтвердят самих себя? Она стала пределом мечтаний, смыслом его дум по вечерам, как последнее, за что хватаются перед смертью.

Она ступала на траву, а та словно расцветала. Она была юна и прекрасна. А он старел. Он становился еще холоднее, еще взрослее, еще мрачнее. Чем счастливее становилась она, тем хуже делалось ему, он медленно уходил.

Поттер стал ее мужем. Свадьба была прекрасна.

"Что... что ты здесь делаешь?"

"Пришел, чтобы передать послание от вашего сиятельного лорда?"

"Я позову Джеймса и Сириуса, если ты сейчас же не уйдешь"

Уйти? Разве мог он оставить все просто так? Пустил на самотек, а она упорхала. Да так быстро, что поймать было нельзя.

* * *

Птичка слетала с ветки на ветку, щебеча на всю рощу. И пела она о чем-то, чему ему понять было не в силах. Зима. Конец января. Тридцатое. А она мертва.

Много раз. Неисчеслимое количество раз он просил Лорда убить его, совершал оплошности лишь для того, чтобы его пытали. Он недостоин жить. Это он должен был умереть, не она.

— К дракклам вас всех!

Отчаянный вопль пронесся по пустоши. И сдавленный плач.

— Ненавижу тебя. Ненавижу. Ненавижу.

Солнце уходило в закат, а ветер бушевал тем вечером, да так сильно, словно пытаясь сорвать все на своем пути. Он был в ловушке. Почему он слышит ее?

"Я знаю, чем вы занимаетесь! Не смейте впутывать в это Северуса"

"Докажи!"

Как смела она уйти к Поттеру, когда было только для него? И только глупцу было это неясно. Как эти зеленые глаза метались в ту ночь, когда ее муж и все члены Ордена Феникса отправились на разведку. Он явился к ней, словно ворон, залетевший в окно чужого дома. Кто же смел посягать на её расположение, когда она душой и телом пренадлежала ему?

"Нет... не трогай меня"

"Ты... нет"

"Пожалуйста, я..."

"Прошу..."

Чем дальше, тем ее шепот становился едва различимым. Ее голос в ту ночь был отдан ему. Если он когда-нибудь попадет в Азкабан, он никогда не отдаст это воспоминание дементорам. Лучше смерть, чем лишиться вспомнить, как целовал ее нежную кожу, шею. Как пальцы исследовали каждый дюйм ее тела, как он жадно вдыхал запах ее волос и утыкался лбом ей в грудь, словно маленький ребенок, отчаянно нуждающийся в материнской ласке. Гневно боролся с ярким желанием уничтожить Поттера, что смел украсть его смысл жизни...

— Чтоб вы все сдохли к чертям!

Крик. Удар. Еще один удар. Костяшки пальцев были раздроблены в кровь. "Ты самый настоящий слабохарактерный трус, Рэй!". И это было сущей правдой.