Следующее поколение Ковчега (гет)

Традиция совместных обедов появилась как-то сама собою, хотя все почему-то были уверены, что ввел ее Беллами. Главным его тоже никто не назначал, но кто же, если не он? Правильно, некому. Новый обычай прижился не сразу, а где-то к середине второго месяца на орбите, когда «Срочно! А то мы все умрем!» перестало возникать с завидной регулярностью, и жизнь вошла в более-менее размеренную колею.

Большой стол на семерых человек смотрелся сиротливо в пустой столовой, первое время навевая печальные воспоминания о былых временах. Зато теперь без проблем можно было взять добавку — да хоть три раза. Система производства водорослей работала на минимальной мощности, Монти запустил только два самых малых резервуара, но и она была рассчитана на сотню человек.

Поначалу сегодняшний обед ничем не отличался от предыдущих, но потом обычно самый молчаливый Монти отставил свою так и нетронутую тарелку и с какими-то заговорщически-торжественными интонациями произнес:

— Харпер должна вам кое-что сказать, — и подпихнул ее локтем.

Но Харпер не спешила делиться новостями, уставившись в свою тарелку, будто могла там увидеть что-то новое и интересное.

— Ну, Харпер, мы же договаривались. Что ты сама скажешь, — Монти взял ее за руку, но она только помотала головой, вообще спрятавшись за упавшей на глаза челкой.

Монти вздохнул, прокашлялся, решительно, как перед прыжком в пропасть, обвел взглядом всех присутствующих и сообщил:

— Харпер беременна.

И, пока все на несколько секунд потеряли дар речи, тут же зачастил:

— Только вы не переживайте, я проверял, система жизнеобеспечения у нас работает с очень большим запасом, в несколько раз! Кислорода и на двадцать человек хватит. С обогревом — тоже без проблем, все равно целое кольцо греем на минималке, тины этой — хоть залейся…

— Так, стоп, не несись. Никто вас ни в чем не обвиняет. Но… — Беллами замялся. — Вы уверены, что хотите оставить ребенка? Может можно еще что-то сделать?

— Нееетушки, с абортами — это точно не ко мне, — тут же открестился Мерфи. — Пусть сначала рожает, а потом уже сам решай, хочешь — выкидывай, хочешь — оставляй.

— Почему это я должен?

— Ну давайте общим голосованием, — покладисто согласился Мерфи.

— Какое голосование?! Вы что, сдурели?! — Монти подскочил со своего места. — У нас же хватает ресурсов! Это не старый Ковчег!

— Но их недостаточно, чтобы остаться на орбите навсегда, а в шаттле и так слишком мало места, — тихо заметила Рейвен.

— Да ты все равно понятия не имеешь, как вернуть его на Землю, — зло напомнил Монти.

— Пока не имею, — огрызнулась Рейвен. — У меня еще минимум пять лет впереди на решение этой задачи.

— Если дойдет дело до этого, то я отдам ребенку свое место в шаттле, а сама останусь здесь, — так и не поднимая головы, но очень твердо сказала Харпер.

Все замолчали. Только Эмори с Эхо переглядывались с одинаково озадаченным видом. В чем проблема с будущим ребенком, они обе решительно не понимали. Но в космосе слишком многое оказывалось совершенно не таким, как они привыкли на Земле. За прошедшие несколько месяцев они успели четко уяснить, что на Ковчеге полным полно всякого — от мелочей до серьезных и даже опасных моментов, которые для его коренных обитателей настолько же просты и естественны, как на Земле — дышать или купаться в реке, а для них двоих становятся понятны только после долгого, а иногда и запутанного объяснения. И не всегда уместно требовать это объяснение прямо тут и сейчас.

— Народ, о чем мы спорим? — Мерфи нарушил затянувшуюся тишину. — Харпер беременна — это факт. Моих медицинских познаний глубоко недостаточно для аборта — это тоже факт. Итого у нас девять месяцев до проблемы, что делать с родившимся ребенком, и порядка пяти лет — до проблемы с ребенком, не влезшим в шаттл. Больше не будет времени подумать и решить?

— Да, кстати, а сколько месяцев? В смысле, уже? То есть, осталось ждать? — несколько путано спросил Беллами.

— Не знаю. Наверное, около трех. Я думаю. В смысле сейчас, а не осталось, — так же путано ответила Харпер.

— А ты вообще уверена, что беременна?

— Да.

— Но ты же раньше никогда не была, может это — не оно?

Харпер промолчала, но наконец-то подняла голову и очень выразительно посмотрела на Беллами.

— Ладно, я понял, — Мерфи встал из-за стола. — Давно уже собирался настроить главный диагностический комплекс, да все руки не доходили. Ну вот появился повод и это сделать «срочно».

— Мог бы и раньше, — упрекнул Беллами. — Ведь уже третью неделю без авралов живем.

— Мне казалось, что у нас куда острее стоит проблема бытового травматизма. А тонкости диагностики никому особо не нужны.

— Ну вот дождался, что стали.

— Да иду уже, иду, не ворчи. Не выйду из медотсека, пока не заработает.

— Я помогу. — Эмори поспешила следом.

— Да чем ты там поможешь, — решительно встала Рейвен. — Надо было раньше мне сказать.

— Я с вами! — вскинулся Монти.

Мерфи только страдальчески прикрыл ладонью лицо, но разгонять самообразовавшуюся стаю помощников не стал.

— Между прочим, эта штука электричество жрет как не в себя. Я уже читал в описании, — сказал он.

— Ничего, сейчас мы уже можем себе это позволить, — решил Беллами. — Тем более, теперь нам надо.

«Надо».

Которое уже давно и прочно стало для них основным словом.

Мерфи вспомнил, как это же самое «надо» (будь оно неладно!) на вторую неделю после прилета сделало его главным и единственным медиком их обновленного Ковчега…

…Толкнув плечом дверь, Беллами буквально врывается в отсек, на руках у него Эхо.

А Мерфи сразу видит кровь. Рейвен вбегает за ними несколькими секундами позже. Беллами одним прыжком добирается до ближайшего процедурного стола и скорее роняет, чем укладывает туда Эхо, сам едва ли не падает рядом:

— Джон, помоги! — выдыхает между судорожными попытками отдышаться.

Мерфи видит большую рваную рану на ее бедре и первым же делом думает, что ближайшее из подручных средств можно использовать в качестве жгута. Уже накладывая его, спрашивает:

— Давно?

— Минут пятнадцать-двадцать, — отвечает Рейвен, — в резервной генератоской, пока добежали сюда…

Хорошо. Если бы была задета артерия, живой бы ее не донесли. Просто прекрасно, потому что познания Мерфи в этой области ограничиваются лишь тем, что поврежденные сосуды надо как-то отдельно зашивать, или скреплять, или клеить — и бес его знает, чем и как. Но Эхо плохо выглядит, бледная до синевы, с темными кругами под глазами, и крови на одежде слишком много.

— У нас нет крови для переливания, — в пространство бросает Мерфи, пока судорожно ищет в шкафчике дезраствор, находит, понимает, что его слишком мало, а потом вспоминает, что вода в кране у них, фактически, дистиллированная. Промыть можно и водой.

— А если от донора? — после короткой паузы предлагает Рейвен.

— А совпадение по группе крови? — парирует Мерфи.

— Можно провести анализ… — Беллами замолкает на полуслове. Даже если Мерфи знает, как делать такой анализ, они не успеют проверить — ни саму Эхо, ни потенциальных доноров.

— Если у кого-то из нас первая отрицательная, то можно перелить не глядя, — осеняет Мерфи.

— Наши данные должны быть в базе! — озарение оказывается заразным, и Рейвен бросается к ближайшему терминалу.

— Помоги мне, — Мерфи насколько получается быстро промывает рану, пока Беллами сжимает ногу Эхо, потом брызгает сверху дезраствором в тщетном поиске оптимального соотношения между «обильно» и «экономно». За это время успевает вспомнить, где он тут видел пакеты с иглами и шовным материалом. Хорошо, что на упаковке написано «стерильно», не нужно еще и этим заморачиваться. Только руки слегка сбрызнуть и можно зашивать.

— Нашла! У Харпер! — Рейвен срывается со стула и бежит к двери, к переговорному устройству.

— Харпер! Срочно в медотсек! Харпер, ты меня слышишь?

— Что у вас случилось? — отзывается Монти.

— Эхо сильно поранилась и потеряла много крови, а Харпер подходит для переливания.

— Она уже побежала к вам, я тоже сейчас подойду.

— Монти, у нас все под контролем, не надо.

Монти отключается, так и не дав понять, то ли послушался, то ли наоборот, но никого это уже не волнует.

— А говорил, что система внутренней связи — не самое главное, — Рейвен выразительно смотрит на Мерфи, это камушек в его огород.

Тот только хмыкает. Вооружившись ниткой с иголкой, он возвращается к столу и видит большие перепуганные глаза Эхо с расширенными от боли зрачками.

— А скальпель зачем? — спрашивает Беллами.

— Края подравнять, — скорее огрызается, чем отвечает Мерфи. Если ему не доверяют, то зачем было это «Джон, помоги», брали бы сами и делали.

— Ты целитель? — ну вот, теперь вопросы уже и у Эхо.

— Нет, тебе не повезло, — криво усмехается Мерфи.

Эхо смотрит на Беллами. Хорошо хоть не вырывается, а только безмолвно просит спасти ее от этого коновала. Да, Беллами же у них главный спасатель — всех и от всего. Мерфи чувствует досадный укол раздражения, но сейчас не время и не место.

Беллами бросает умоляющий взгляд на Рейвен.

— Не-не-не, я только по технике! — Рейвен поднимает руки и даже делает полшага назад.

— Выбора у тебя все равно нет, — ухмыляется Мерфи и проводит скальпелем по краю рваной раны, по-возможности аккуратно срезая неровные клочки кожи.

— Ты бы хоть обезболил, — упрекает Беллами.

— Ну сходи, найди там обезболивающее, — Мерфи кивает на стеллажи. — Я пока не встречал.

Вообще Эхо очень повезло, что именно в это время Мерфи делал инвентаризацию медотсека. Но закончить он ее не успел.

Харпер прибегает, как раз когда Мерфи делает последний стежок и снимает жгут. Кровь из раны все еще немного сочится, но уже совсем чуть-чуть. Мерфи предпочитает думать, что тугой повязки поверх будет достаточно. Тем более, ему сейчас предстоит быстро и, желательно, безошибочно вспомнить, как делаются уколы в вену, хотя с тех пор, как он последний раз это делал, прошло уже больше трех лет. И настроить систему переливания крови, чего он не делал вообще никогда. Ну почему с ними нет Джексона или хотя бы Кларк?!

Полчаса спустя, когда уже окончательно понятно, что все получилось и они никого не потеряли, трижды проверив уснувшую Эхо и уже направляясь к двери, Беллами небрежно бросает:

— Будешь главным по медицине, — он коротким жестом обводит медотсек. — Теперь это твоя вотчина.

— Да ты что? — Мерфи не может удержаться от язвительности, потому что он тут уже давно хозяин и без высочайшего повеления но Беллами пропускает ее мимо ушей и молча уходит.

* * *

— У меня для вас две новости… — начал Мерфи с порога, но был перебит на полуслове.

— Опять за обедом? — простонала Рейвен. — Поесть нормально не дадите, да?

— Было бы что есть, — проворчал Монти.

— Ты же сам давно обещал настроить пищевой синтезатор.

Монти на секунду замялся, а потом нашел чем парировать:

— Зато у нас есть самогонный аппарат!

— Да, но мы все так и жрем эту тину в ее первозданном виде.

— Зато с выпивкой она не такая противная!

— Харпер на четвертом месяце, Эмори на третьем! — выпалил Мерфи и, довольный произведенным эффектом, плюхнулся на свой стул.

Вошедшая следом за ним Эмори настороженно, но решительно, не пряча и не отводя глаза, окинула всех испытывающим взглядом и молча села рядом.

— Что ты сказал? — осторожно переспросил Беллами.

— А как вы про Эмори-то узнали? — уточнила Рейвен.

— Я на ней диагностический комплекс тестировал, пока настраивал, — ответил Мерфи.

— Эмори, поздравляю! — Харпер расцвела в искренней улыбке. — Здорово, что теперь я не одна… В смысле, жду ребенка! — она взяла руку Монти в свою. — Так-то я не одна! Но вдвоем же будет проще. И сейчас, и потом, когда дети уже родятся.

Монти тоже смотрел на них с Эмори с удивительной теплотой и каким-то даже облегчением. Запоздало Мерфи понял, что все время после объявления «новости от Харпер» они оба оставались напряжены и насторожены, словно постоянно ожидали от ребят какого-то подвоха. А теперь у них практически «родительский заговор» — один на четверых.

Мерфи посмотрел на остальных. Беллами озабочен, на лбу словно крупными буквами написано, что у него стало на одну проблему больше и теперь, и в будущем — новый человек, человечек, под его ответственностью, значит, будут и новые проблемы. Эхо недовольна, но тщательно это скрывает. Она вообще пока редко высказывает собственное мнение, предпочитая стратегию «молчи и делай как остальные». Даже Эмори на ее фоне кажется раскованной и в «своей тарелке». Но когда о беременности объявила Харпер, Эхо было все равно, Мерфи видел по ее лицу. Значит, все дело в руке Эмори. И, глядя на Эхо, Мерфи впервые в полной мере понял, как трудно им будет на Земле — если абсолютное большинство выживших будет так же реагировать на Эмори с их ребенком, если ребенок родится с мутацией, но это все будет иметь значение, только если они вообще спустятся с орбиты... Слишком много “если”, а значит, пока неважно.

Рейвен на новость о второй беременности отреагировала точно так же, как и на первую. Как и Беллами, она прежде всего увидела потенциальные проблемы. Но в ее взгляде отчетливо заметно и азартное предвкушение от возможности их решить.

Что ж, это оказалось где-то даже проще, чем сообщить самой Эмори о результатах сканирования…

…Эмори смотрит на него растерянно и даже немного испуганно.

— Мне нельзя иметь детей, Джон.

— Почему?

Он правда удивлен, а она не может этого понять. Ну как же, это ведь так очевидно. Она молча вытягивает руку перед собой. Ту самую руку.

— И что?

— Это же мутация. Наследственная.

— Во-первых, не факт, что он ее унаследует. У ребенка ведь два родителя, а не только ты. А, во-вторых, ну вот ты с такой рукой родилась, выросла, выжила, почему он не сможет?

— Мне было тяжело, — Эмори отводит взгляд. — А если у него будет не только рука?

Мерфи подходит и обнимает ее. Очень осторожно, словно хрупкую вазу.

— Ты помнишь мой ответ про Харпер? В наших условиях аборт невозможен. Так что когда родится — тогда и разберемся.

— На Земле были травы. У вас разве тут нет такого лекарства? Чтобы выпить, и нет больше никакого ребенка?

Мерфи смотрит скептически, и Эмори уточняет:

— А с Харпер ты промолчал об этом, потому что она хотела сохранить ребенка?

— А ты не хочешь?

— Я боюсь.

— Не надо, — Мерфи берет ее руки в свои, обе руки, и мягко поглаживает большими пальцами. — Мы со всем справимся.

— Это здесь. А что будет на Земле? Навсегда на орбите мы не останемся. Внизу уже нет отдельного поселения скайкру, а по законом наших кланов такие как я должны быть изгнаны.

— А почему ты думаешь, что через пять лет все будут жить именно по законам ваших кланов, а не наоборот?

— Потому что их больше, намного больше, чем скайкру, — просто отвечает Эмори.

Мерфи хмурится и молчит.

— Мы что-нибудь придумаем. Как всегда. Вот как решим проблему спуска с орбиты, так и займемся этой.

Эмори грустно улыбается.

— Мне кажется, кроме этого у нас будет полно и других проблем.

— Тем более, — Мерфи обнимает ее, и они идут в столовую…

Беллами догнал Мерфи перед самым поворотом на вторую палубу.

— Погоди! Я спросить хотел…

— Что?

— Ты сказал, что у Эмори срок уже три месяца…

— Да, и?

Беллами замялся, отводя взгляд.

— Ровно три месяца?

— Дату зачатия с точностью до дня даже наш сканер не сообщит, — Мерфи с самого начала понял, к чему клонит Белл, но от ехидства невозможно было удержаться.

— Я тут подумал… И посчитал…

— Сложные вычисления проводил?

— Джон!

— Что?

— Не издевайся.

— А ты не мямли.

Беллами возмущенно засопел, гневно сверкая глазами, но потом таки решился и спросил:

— Чей это ребенок?

— Не знаю.

— Что? В смысле, как?

— В смысле «так», — передразнил Мерфи. — По срокам это могла быть и та ночь. Или не та.

— И что, никак не узнать?

— Ну, можем провести после рождения анализ ДНК. Если я разберусь с прибором, — голос Мерфи прозвучал не очень уверенно.

— Прости.

— За что?

Беллами вскинул на него взгляд, убеждаясь, что теперь Мерфи искренне удивлен, а не продолжает ерничать.

— За то, что твоя девушка, возможно, беременна от меня.

Теперь озадачился Мерфи. Но через несколько секунд расплылся в насмешливой, но при этом какой-то удивительно теплой улыбке.

— Белл, ты — придурок, причем редкостный. У Эмори будет ребенок, она счастлива, хоть и ужасно боится. И я, конечно, рад бы стать папашей, но, думаешь, я расстроюсь, если сын или дочь родятся у тебя? Серьезно?

— Ну… — Беллами потер макушку, — я не знаю.

— Тебе это даже нужнее.

— С чего ты взял?

— Все дорогие мне люди — тут, со мной. А ты сутками стоишь и смотришь на Землю. Неплохо будет, если ты найдешь себе… более близкий объект для разглядывания.

— Спасибо, Джон.

— Эй, а обниматься-то зачем?

Когда Беллами ушел, Мерфи так и остался стоять посреди коридора, словно забыл, куда шел. Он сказал Беллами правду — тому только на пользу пойдет, если он перестанет изводить себя мыслями о Кларк и Октавии. А найти более отвлекающий фактор, чем будущий младенец, сложно. Но если тот не окажется ребенком Беллами? Или наоборот, окажется? Мерфи и сам не знал, чего бы он больше хотел. А может все и к лучшему? По крайней мере, Беллами ближайшие полгода гарантированно будет думать о том, что, возможно, станет отцом. И это точно его отвлечет. Гораздо лучше, чем та единственная ночь на троих, когда Мерфи просто не придумал другого способа, как встряхнуть этого зациклившегося на самобичевании упрямца.

* * *

В медотсек Эхо привела Эмори. Вернее даже притащила. Почти силком — насколько хватало разницы в их силах при умеренном сопротивлении азгедки. Что само по себе было уже удивительно и настораживало.

— С ней что-то не так, — с порога заявила Эмори.

— Да все в порядке, — попыталась отмахнуться Эхо, но как-то довольно вяло.

— Тебя тошнит, у тебя рвота, и ты уже второй раз теряла сознание, — безжалостно напомнила Эмори.

— Это все от вашей дурацкой тины. Я не привыкла есть зеленые сопли. Отстаньте от меня! — Эхо попыталась оттолкнуть подошедшего к ней Мерфи, но сама вялость и неубедительность этой попытки была красноречивее любых слов.

— Ложись в сканер, — постановил тот.

— Ты же говорил, что один его запуск съедает треть месячного запаса энергии.

— Во-первых, не запаса, а излишка. А во-вторых, не спорь с доктором, хуже будет.

Эхо опасливо на него покосилась, но послушалась. Мерфи едва заметно усмехнулся. Как он успел убедиться, подобный тон безотказно действовал почти на всех. Ну, по крайней мере, на половину нынешнего населения Ковчега. И Эхо была из их числа.

— Ну тогда я пошла? Мне надо еще чаны от тины сегодня чистить. Вы тут сами разберетесь?

— Не бойся, не убегу, — Эхо с мрачной решимостью улеглась в сканер. — Но только время зря потратите и энергию.

— Вот потратим и увидим, зря или нет.

Когда четверть часа спустя Эхо выбралась из затихающе урчащего сканера, то с ходу, словно на стрелу из засады, наткнулась на очень странный взгляд Мерфи.

— Что?

— Четвертый месяц.

Эхо застыла, будто ее и в самом деле подстрелили, причем в упор. Мерфи смотрел на меняющееся выражение ее лица: ошеломленность, неверие, сомнение, досада, озадаченность, вопрос:

— А точнее?

— Три с половиной месяца. Беллами?

Эхо вздрогнула от встречного вопроса Мерфи и уставилась на него чуть ли не с ужасом.

— Я не умею читать мысли, но кандидатов не так уж много. В Монти я не верю, а если тебя так интересует вопрос точного срока, то остается лишь одна возможность.

Эхо отвернулась, несколько секунд невидяще пялилась в потолочное перекрытие, потом повернулась к нему и решительно сказала:

— Это Беллами, точно Беллами. Я уверена.

— Как скажешь, — согласился Мерфи. — Сама остальным расскажешь или опять мне на обеде объявить? — и, прежде чем она обдумала ответ, сам сделал вывод. — Ясно. Раз ты сомневаешься, то тогда я. Уже почти привык, — он криво усмехнулся.

Эхо коротко кивнула и чуть ли бегом выскочила из медотсека.

— Спасибо, не за что, всегда пожалуйста, — пробормотал Мерфи ей вслед.

…Хуже всего запахи. Вернее, их отсутствие. Воздух на Ковчеге пахнет точно так же, как и в горе Везер, — никак, лишь едва уловимый слабый технический, скорее, даже не запах, а привкус, противно оседающий во рту. И хотя Эхо уже знает, что это просто кондиционированный очищенный воздух, и так будет пахнуть любая замкнутая система вентиляции, и гора Везер тут совершенно ни при чем, но это ничего не меняет. И каждый раз, когда она просыпается, в первые секунды ей кажется, что она заперта все в той же клетке, из которой сбежала давным-давно.

И не только воздух. Звуки тоже: непрерывное шуршание вентиляции, едва слышный рокот работающих генераторов, каждый звук открывающихся дверей — первые дни ей стоило огромных усилий не вздрагивать, когда кто-то неожиданно входил в помещение за ее спиной.

Слишком многое тут напоминает о Везер. Вся станция похожа на гору. Особенно — медотсек. Когда она впервые попала туда, поранив ногу, ее накрыло настоящей паникой. Она словно снова очутилась в том месте, где из них выкачивали кровь. Но только там ее окружали враги, а тут… а тут она даже не знает — кто. Все остальные друг другу друзья. Эмори — не совсем, но она — девушка их друга, почти то же самое. А кто им Эхо и кто они ей? Они вместе спаслись, вместе оказались на орбите, но для них тут — родной дом, а она тут чужая. Ровно настолько, насколько все чуждо ей.

И даже Беллами. Тогда он ее остановил, спас ей жизнь, позволил полететь вместе с остальными, убедил, что она не будет тут лишней, а теперь он — глава их маленького клана, командир, как тут говорят, у него куча забот, он отвечает за все и вся, и до Эхо ему нет дела, или просто нет времени, что почти одно и тоже.

Эхо привыкла ждать, привыкла быть ненавязчивой, безмолвной верной тенью следуя за тем, кого она должна служить. Но еще больше она привыкла быть сильной и полезной. А здесь все совершенно не так, и это ее просто убивает. В невидимой иерархии, которую никто не озвучивает, и многие вряд ли даже осознают, но которая для Эхо очевиднее очевидного, она оказалась самой последней, на самой низшей ступени, самой бесполезной. Беллами — командир, Рейвен — самая умная, на ней все держится. Монти тоже очень умный, а одна Рейвен везде не успеет. Мерфи поначалу казался изгоем, но с тех пор, как Беллами отдал ему медотсек, Эхо иногда кажется, что он стал даже важнее Монти. Ведь его работу может выполнить Рейвен, а Мерфи не заменит никто. А мелкие и не очень травмы у них тут случаются с завидной регулярностью.

Харпер не обладает особыми знаниями или навыками, но она тут дома и не впадает в ступор от фраз типа «вырубай сеть», и на нее никто не кричит «куда ставишь на силовой кабель, дура!». Она может выполнить любую не слишком сложную работу, а такой тут просто завались. И она почти всегда помогает именно Монти, с которым они пара, и это все меняет.

Как и для Эмори с Мерфи. Им уже не раз приходилось работать всем вместе, решая очередную срочную задачу. И Мерфи всегда присматривает за Эмори, причем так, что Эхо иногда кажется, будто у него третий глаз на затылке. Мерфи следит за тем, что говорят Эмори, и всегда заранее знает, если она не понимает задания. И его кивок в нужную сторону вовремя пояснит ей любой загадочный приказ: от «передвинь стеллаж» до «принеси транзистор». Но что больше всего удивляет Эхо: даже когда Эмори просто работает и может ошибиться (ну вот откуда Эхо тогда знала бы, что из десятка толстых веревок на полу одна — силовой кабель, на который нельзя класть ничего тяжелого?) — Мерфи всегда заранее догадывается об этом и успевает ее предупредить.

А для Эхо ни у кого нет таких подсказок. И ей все чаще приходится помогать именно Рейвен (потому что у Мерфи есть своя постоянная помощница, а Беллами делает все сам или тоже помогает Рейвен, но тогда Эхо они не зовут), и слышать раздраженные упреки в тупости и криворукости. Или, что еще хуже, сидеть без дела, потому что она ни на что не способна.

И нет, Эхо не жалуется, все это мелочи. И главное, что она выжила, а не сгорела в окутавшем Землю пламени. Но как-то слишком паршиво на душе от такого выживания.

Когда Беллами неожиданно заходит в ее каюту, помимо воли сердце замирает от безумной надежды непонятно на что. Но он пришел ее обрадовать, что придумал для нее постоянное и важное поручение. Они на станции уже почти месяц, и все заняты, а тем временем скопилось много мусора, который некому убирать…

Уборщица. Она, одна из сильнейших воинов Азгеды, глава личной охраны короля Роана, теперь убирает мусор за скайкру в их космическом доме, так похожем на гору Везер. Горькая цена выживания.

А потом приходит Эмори со своим безумным предложением. Кто бы сказал Эхо пару месяцев назад, что она будет водиться с порченой кровью, с фрикдреной, да еще и радоваться, что та снизошла до нее — Эхо высмеяла бы этого глупца, а то и побила бы. Но старого мира уже нет, а в новом… Все теперь вот так.

Идея Эмори на практике оказывается не так уж хороша. Хотя они теперь и довольно много общаются, и во многом только они могут понять друг друга — лишь им обеим настолько тяжело в новом космическом доме. И в повседневности Эхо научилась не обращать внимания на неправильную руку Эмори, но не в постели. Это — для Эхо уже слишком.

Эмори оставляет повязку, и Эхо благодарна ей, но это не нравится ее парню и сковывает его. И все получается не так, как могло бы быть. Но не так уж и плохо. А потом однажды ночью приходит Беллами. Уже именно за тем, что Эхо и нужно. И она даже думать не хочет, сам он пришел или ему кто подсказал, и кто бы это мог быть.

Правда наутро при всех он ведет себя так, словно ничего и не было. Но это уже не важно. Ночами он продолжает приходить к ней. Пусть не каждую ночь, но теперь Эхо уже не чувствует себя здесь такой одинокой. И Ковчег постепенно начинает становиться для нее не таким уж чуждым...

Мерфи смотрел на улыбающегося, даже сияющего Беллами. И Эхо наконец-то будто отмерзла, словно согрелась в тепле его улыбки. И сейчас они не просто сидят рядом, они — вместе. И это явно нужно обоим. Ей сложнее всего давалось привыкание к жизни на Ковчеге — Мерфи видел это, но у него была Эмори и полно забот об ее адаптации, и медотсек, и куча всего остального. Да и какое ему дело до азгедки, которую решил привести Беллами? Эмори попросила, чем мог — помог.

Беллами сейчас впервые не думал ни о чем другом, кроме девушки в его объятиях и их будущего ребенка. А Земля и все оставшиеся на ней наконец-то полностью ушли из его мыслей. И вот теперь — все правильно и все хорошо, и неважно, чей ребенок родится у них с Эмори. Беллами был нужен не просто его ребенок у чужой девушки, а своя собственная новая семья, которая бы заполнила ту пустоту, что осталась после разлуки с близкими на Земле.

— Три сладкие парочки и я, ну зашибись какой расклад, — под конец обеда язвительно-иронично бросила Рейвен, но Мерфи за ее насмешливой улыбкой почудилось что-то еще.

Но это же Рейвен. Которая никогда не делится своими проблемами. Мало ли что там у нее. Или нога опять болит. Или технические неполадки. Или снова призрак Али. Но она же не скажет, пока не будет совсем худо.

* * *

В последнее время Эмори стала плохо спать. И если Мерфи приходилось вставать ночью, то обратно он уже не возвращался, а шел в медотсек. Там и кушетка есть, чтобы доспать, и куча дел всегда найдется. Туда он направился и в эту ночь. Но меньше всего он ожидал застать там свет — не верхний, а слабое свечение от работающих приборов.

У кого-то что-то случилось, но его решили не будить? Или что-то другое? И вместо того, чтобы врываться с встревоженным «Что случилось?», он подкрался и осторожно выглянул из-за косяка. Работал только сканер, да и он уже завершал цикл. Кроме человека внутри него в медотсеке никого не было. Мерфи, уже не скрываясь, но все еще настороже вошел внутрь.

Крышка сканера отъехала и оттуда выбралась Рейвен, увидела Мерфи, шарахнулась, но секундой спустя взяла себя в руки.

— Я… оборудование проверяю. Приборы показали тут скачок напряжения, вот зашла посмотреть — не сломалось ли что.

Результаты сканирования она удалила ненавязчиво и почти виртуозно. Ну, подумаешь, рука случайно задержалась на панели на несколько секунд. И в любом случае Мерфи стоял слишком далеко, чтобы их разобрать. Если бы не одно «но». Он уже три раза видел точно такую картинку, последние несколько месяцев штудировал вдоль и поперек справочник по акушерству, и теперь даже с такого расстояния и в полумраке именно этот результат сканера ни с чем не спутает.

— А дальше что? — спросил он. — Будешь прятать его под полом, как Беллами сестру? И зачем? От кого тут скрывать?

Рейвен возмущенно фыркнула, крайне отрицательно тряхнув хвостом.

— А если прятать не будешь, все равно узнают, так какой смысл молчать?

— Не твое собачье дело!

— Мое, пока я тут главный медик!

— Ну так повесь замок на дверь, чтобы без тебя тут никто не шастал! — Рейвен рванулась к выходу, но Мерфи заступил ей дорогу.

— Пусти!

— Да пожалуйста! — Он отступил, а Рейвен чуть запоздало сообразила, что проблему это не решает. — Ты никому не скажешь! — потребовала она.

— Насколько я успел заметить из-за твоего плеча, там срок уже довольно большой, месяцев пять-шесть. Еще чуть-чуть, и так все увидят.

— Не увидят!

— Интересно как?

— У меня полно работы! А эти совместные обеды — дурацкая затея!

— Ну да, ты три с лишним месяца никому не будешь показываться на глаза, и никого это не встревожит, конечно.

Рейвен зло сжала кулаки:

— Это не твое дело!!

— Уверена, что не мое?

— Да!

— Значит, Беллами, — сделал очевидный вывод Мерфи.

— Да, Беллами! А тебе и завидно?!

— Мне — нет, но он имеет право знать.

— Не имеет! И вообще это — наше с ним дело! Не лезь! — Рейвен оттолкнула его и выскочила из медотсека.

Мерфи мрачно посмотрел ей вслед и пошел к медицинскому журналу, который недавно начал вести.

— Четвертые роды. Я застрелюсь. Четыре раза. Наверное.

— Мерфи, что ты делаешь?!

— Беллами сказал доставить тебя в каюту и усыпить любой ценой!

— Отпусти!! Поставь на землю, гад!

— От нас до Земли еще лететь и лететь.

— Поставь на пол, гад!! Ааааа!

— Твою мать, Рейвен, ты совсем больная?! Ты меня укусила!

— Вот и вали отсюда, а то хуже будет!

— Психопатка!

— Придурок!

— Иди спать!

— Да, сейчас, уже побежала!

Они стоят посреди мастерской, меряя друг друга гневными взглядами. Первая попытка сгрести Рейвен в охапку, отнести в каюту и просто там запереть, можно сказать, уже провалилась. Не больно-то Мерфи и рассчитывал. Но надо же было поверить.

— Ты уже третьи сутки не спишь!

— Не одна я.

— Все уже спят.

— А ты во сне сюда пришел? — прищуривается Рейвен.

— И все из-за тебя!

— Пока не запущу систему связи — никуда я отсюда не уйду!

— Беллами… — начинает Мерфи, но Рейвен перебивает его:

— А Беллами мне не указ! Вот еще, выискался самоназначенный канцлер!

В этот раз Мерфи более обстоятельно подходит к процессу захвата Рейвен: подскочить сбоку, выполнить обманный маневр, будто собирается ее толкнуть, да еще со стороны больной ноги. Рейвен ожидаемо рефлекторно шарахается (хотя именно Мерфи в последнюю очередь стал бы всерьез использовать эту ее уязвимость), рывок за руку, аккуратный подкат и готово: Рейвен возмущенно болтается у него на плече, обе ее руки он крепко сжимает, а ногами из такого положения особо не попинаешься.

— Ты всерьез думаешь, что если ты меня куда-то утащишь, то я смогу там заснуть?

— Запертая в комнате без терминала, приборов и датчиков? Куда денешься, побесишься и заснешь со скуки, — уверенно отвечает Мерфи.

— Ах так?!

Рейвен изворачивается, пинает ближайший стеллаж, и он валится на них. Мерфи пытается отскочить и почти успевает, но брыкающаяся Рейвен сильно усложняет ему задачу. В итоге он сначала роняет ее — не с высоты полного роста, а уже где-то в полуметре от земли, какую-то секунду пытается удержаться на четвереньках, но все же падает сверху.

— Ты жива?

— Не дождешься! Отвал…

Оказывается, поцелуй в губы — очень действенный способ заткнуть кому-то рот. Жаль, что сильно ограниченный во времени.

После поцелуя оба смотрят друг на друга одинаково ошалело.

— Мерфи, ты сдурел? — выдыхает Рейвен.

— Ага. Прости, — Мерфи растеряно зарывается рукой в упавшие на лоб волосы.

Он сам не вполне понимает, что на него нашло, но надо ж было ее как-то утихомирить, а это вроде подействовало, хотя, наверно, сейчас он схлопочет по морде.

Но вместо этого Рейвен совершенно внезапно обхватывает его руками, притягивает голову к себе и целует в ответ.

— Что ты… — от неожиданности начинает возмущаться Мерфи, но затыкается на полуслове.

Беллами сказал ему усыпить Рейвен любой ценой, и это — тоже неплохой способ.

Спустя полчаса засыпают оба.

— Мерфи, ты меня достал!! — Рейвен вскочила, опрокинув на пол недоеденный обед.

Монти уже победил пищевой синтезатор и на подносах сегодня были зеленоватые сосиски с бледно-зелеными хлопьями, которые просто рассыпались по полу, а не расплескались на половину столовой, как если бы они все еще оставались тиной.

— Что он сделал? — спросил Беллами, но на Рейвен удивленно уставились абсолютно все.

— Он на меня смотрит!

— Рейвен, у тебя все в порядке? — осторожно уточнил Беллами.

— Да!!

— Мерфи? — теперь в его было куда больше подозрительности.

Мерфи выразительно покосился на Рейвен, та скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась.

— Что между вами происходит? — продолжил допытываться Беллами.

— Ничего! — получилось почти хором.

— Да, я так и поверил. Мерфи, ты уже неделю за обедом постоянно на Рейвен пялишься. Сознавайся, — «хуже будет» он не произнес, но в интонации оно отчетливо прозвучало.

— Ну, если ты приказываешь, — Мерфи недобро ухмыльнулся, Рейвен закусила губу, — то слово начальства для меня закон. Рейвен тоже беременна.

— Что?! — прозвучало на несколько голосов.

— Ты тоже вынимала имплант? — удивилась Харпер.

— Нет! — Рейвен возмущенно пнула ножку стола. — В том-то и дело!

— Но как же тогда…

— Наверное, имплант не выдержал чего-то из того, что с ней случилось за последние полгода, — сказал Мерфи — Жесткой посадки в шаттле, аварийного отключения чипа Али, не менее жесткого взлета... Выбирай любой из вариантов.

— Могло быть не только это, — Рейвен мрачно посмотрела на Мерфи. — Разряд тока при кардио-стимуляции тоже мог его выжечь. Вот если бы у нас был нормальный врач, он мог заранее заметить эту проблему. И решить ее, пока она проблемой не стала!

— У пациентки, которая впервые явилась в медотсек на шестом месяце, да и то тайно прокралась в ночи? — Мерфи скептически выгнул бровь. — Не-а, без шансов вообще.

— Потому что ты не врач!

— Какая досада, но других тут нет!

— Рейвен? — Беллами перебил разгорающуюся перепалку, крайне выразительно, в равной степени вопросительно и даже несколько потерянно глядя на нее.

— Не обольщайся, ребенок не твой, — Рейвен гневно оперлась руками о стол.

— А чей? — опешил Беллами.

Рейвен замешкалась, остальные тоже явно озадачились.

— Мерфи! — после короткого колебания выпалила она и выскочила из столовой.

Тот бросился следом. Белами растерянно посмотрел на Эмори. Та лишь пожала плечами. Эхо едва заметно выдохнула, но этого никто не заметил.

Мерфи догнал ее только через три коридора.

— Да погоди ты! В твоем состоянии вредно так бегать.

— Сама разберусь!

— Почему ты не сказала, что он мой?

— Он не твой!

— Рейвен!

— Что?

— Я же все равно по родам узнаю точный срок и все пойму.

— Нифига ты не поймешь, понял?! — Рейвен резко развернулась и схватила его за грудки. — Я была с Беллами на следующий же день! Потому что ты — не мужик, и с тобой секс — не секс! Я вообще не уверена, что ты способен сделать женщине ребенка! Может и Эмори Беллами оприходовал, а?

— Так что ж ты ему наврала, раз он у нас такой суперпроизводитель и первый мачо?!

Рейвен застыла, словно Мерфи действительно ее ударил и даже выпустила из пальцев ворот его джемпера.

— Мне ты говоришь, что ребенок от него, а ему, что от меня. Ты уж определись.

— Да откуда я знаю?! — Рейвен отступила на пару шагов, ткнулась спиной в стену, сползла по ней и разрыдалась, сидя на корточках. — Три дня разницы! Тут только тест ДНК покажет.

— Значит, три, а не на следующий?

— Еще слово и я тебя убью!

— Говорят, беременным вредно совершать убийства.

— Мерфи! — Рейвен вскочила и замахнулась, но он удержал дистанцию, вовремя увернувшись.

— Ну зато ты уже не ревешь.

— Зашибись ты утешаешь!

— Я подумал, что если тебя обнять и погладить, то ты мне точно в глаз засветишь.

— Я и сейчас могу.

— Не догонишь. Колобок.

— Убью!

Через два коридора и три пролета Рейвен сдалась. Отдышавшись и злобно покосившись на остановившегося на безопасном расстоянии Мерфи, она сказала с едва заметными просительными нотками:

— Не говори ему.

— Не скажу, — Мерфи серьезно кивнул. — Но почему?

— Не хочу быть второй женой в его гареме.

— Чего? — опешил Мерфи.

— Беллами слишком совестливый и слишком серьезно ко всему относится. И к отцовству. И к отношениям. И у него уже есть Эхо и ее ребенок.

— Ревнуешь?

Рейвен фыркнула.

— Еще чего не хватало! Не хочу лишних проблем и сложностей.

— А значит Эмори и мой гарем тебя не смущают?

Рейвен рассмеялась.

— Между нами ничего нет и быть не может.

— Даже если это мой ребенок?

— А тебя это гребет?

— Ах ну да, я же у нас сволочь, мне пофиг. Прости, забыл.

— Вот именно. Тебе нет дела ни до меня, ни до моего ребенка. Тебе вообще на всех плевать. И в данном случае меня это вполне устраивает. Это — только мой ребенок! Не твой и не его! Понял?!

— Да понял, чего уж тут не понять, — Мерфи примирительно поднял руки ладонями вперед. — Будет все, как ты захочешь. И вообще с беременными я не спорю. Себе дороже.

Рейвен подозрительно на него посмотрела и не нашла к чему придраться. Но все же в столовую они вернулись порознь.

* * *