Слепое пятно Дамблдора (джен)

-1-

Альбус Дамблдор, как и обещал, действительно создал организацию по борьбе с возрождающимся злом, о котором Гарри Поттер без устали твердил уже несколько лет. Гарри даже слегка позавидовал той скорости, с которой директор смог ее сколотить. Авторитета Дамблдора и силы его убеждения хватило на привлечение во вновь созданную им структуру многих доверенных лиц, которых он знал уже много лет. Дамблдор даже и название уже придумал для своего детища — Орден Феникса. Как всегда, пафосно и нелепо. А на взгляд Гарри еще и глупо. С кем он там себя сравнить-то пытался? С орденом тамплиеров что ли? Или масонским орденом? Амбиции, однако, у старика…

В Орден входили и те, кого Гарри уже знал, наподобие Снейпа или Макгонагал, и совершенно незнакомые ему люди. Кто такой, к примеру, Мундугус Флетчер? Чем он заслужил подобное доверие? Да уже при одном упоминании его смешного и несколько нецензурного имени Гарри хотелось ржать, как гиппогриф. Еще в орден с какой-то стати Дамблдор включил супругов Уизли, родителей Рона. Более дурацких кандидатур и предположить было нельзя. Совершенно несобранные, ужасно болтливые и шумные люди. Гарри очень удивится, если эти двое смогут хранить тайну создания Ордена хоть сколь-нибудь продолжительное время. Сколько он их знал, у Уизли вечно что на уме, то и на языке. Очень недальновидный выбор со стороны Дамблдора.

Орден, естественно, создавался в обход всех официальных структур и сильных мира сего. Вряд ли министр магии Фадж обрадовался бы, узнав о существовании под боком какой-то непонятной, но собранной одним из самых могущественных волшебников организации. Он хоть и считал Альбуса Дамблдора чудиком и не верил его словам о возрождении Волдеморта, но не мог не считаться с его авторитетом и влиянием на людей.

Все это Гарри удалось узнать от своего приятеля Рональда Уизли, который, в свою очередь, подслушал все вышеизложенное в собственном доме, когда его родители бурно обсуждали инициативу Дамблдора. Эта беспечность Уизли-старших еще раз показала Гарри их ненадежность и безалаберность. Новость о внеплановой незаконной инициативе Дамблдора с созданием этого дурацкого Ордена несколько выбила Поттера из колеи, так как могла помешать ему как прежде свободно резвиться на территории школы. Но, немного поразмыслив, он пришел к выводу, что сколоченная директором шарашка будет ему даже на руку, так как придаст веса его собственным словам о возрождении Волдеморта. Теперь уже никто не сможет сказать, что все это выдумки глупого подростка, ведь его словам поверил сам Альбус Дамблдор. И не просто поверил, но еще и принял очень быстрые меры на их основе.

Все это, конечно, хорошо, но Поттер все же решил подстраховаться и написать анонимку в Министерство Магии, намекнув, что директор Хогвартса проявляет чересчур активную самостоятельность в некоторых вопросах, и что неплохо было бы проследить за его бурной деятельностью. Открыто говорить о создании Ордена Гарри не рискнул, так как тогда было бы довольно легко вычислить, кто именно слил организацию на сторону, но и уже предоставленной информации Фаджу должно было хватить с головой, чтобы начать негодовать и брызгать слюной. Министр очень не любил, когда кто-то действовал у него за спиной, подрывая его и без того хлипкий авторитет. К удовлетворению Гарри, Фадж довольно быстро отреагировал на анонимку и уже в начале сентября прислал в школу свое доверенное лицо Долорес Амбридж, призванную, якобы заменить преподавателя по Защите от Темных искусств, а на самом деле следить за Дамблдором и его далеко выходящей за школьные рамки деятельностью.

Маленькая пухленькая дамочка средних лет с круглым личиком производила благоприятное впечатление ровно до тех пор, пока не открывала свой рот. Тонкий визгливый голосок со слащавыми нотками настолько сильно резал слух, что хотелось просто напросто придушить Амбридж ее же собственным розовым шарфиком. Розовым, кстати, у министерской служащей было все: от маленьких ботиночек до полудетского бантика на кокетливых кудряшках. Под блузку ей Гарри, конечно, не заглядывал, но готов был прозакладывать выкраденный на первом курсе из-под носа Дамблдора философский камень, что и там у этой безумной тетки все белье цвета фуксии.

Радость Поттера по поводу приезда Амбридж в Хогвартс длилась недолго. Министерская стерва в рюшечках почему-то решила, что он правая рука Дамблдора во всех его неприглядных делишках, в том числе и в орденских делах.

— Мисс Амбридж, да я в первый раз слышу о какой-то тайной организации директора. Уверяю вас, если она и существует, я не имею к ней абсолютно никакого отношения.

Сначала Гарри пытался переубедить Амбридж мирным путем, но каждый раз словно натыкался на глухую, звуконепроницаемую стену.

— Конечно-конечно, мистер Поттер, — сладко улыбалась розовая жаба. — Как я могу не верить на слово столь милому юноше? И я поверю вам еще больше, когда вы тайно проведете меня на одно из этих ваших нелепых собраний и расскажете, кто и какую роль играет в этом шабаше.

— Да не был я там ни разу!

— А! Где это «там», позвольте спросить? Так все-таки тайное общество существует! Так-так. Осталось лишь сообщить мне дату очередного сборища, и мы будем лучшими друзьями навек.

— Не могу я вам ничего сообщить, потому что и сам ничего не знаю!

Гарри и рад был бы поведать отвратительной тетке хоть что-то для нее полезное, но его и впрямь никто не посвящал в дела Ордена Феникса, хотя старшие братья Рона, Билл и Чарли, регулярно ходили на каждое собрание. Это было вдвойне обидно. Безалаберным Уизли, значит, можно доверить важные сведения, а ему, Гарри, благодаря которому и возникла идея Ордена, нельзя.

— Зря упорствуете, молодой человек, — поджимала тонкие губы Амбридж. — Видимо, неплохо Дамблдор вас обработал. Да, похоже, его пропагандистская подрывная деятельность зашла намного дальше, чем думало Министерство Магии. Что ж, и на таких упрямых последователей сумасшедшего старикашки найдется управа. Назначаю вам недельную отработку в своем кабинете, мистер Поттер. По ее окончании мы еще раз поговорим с вами на эту же тему, и я очень надеюсь, что ваш ответ меня устроит.

Отработки у Амбридж оказались не столь просты, как могло бы показаться. Для начала Гарри предложили переписать целую кучу скучнейших бумажек. Едва приступив к работе, он почувствовал жгучую боль в руке. Розовая сволочь явно применила к нему какое-то темное колдовство, из-за которого вся кожа на руке Поттера была покрыта мелкими, но сильно и ужасно плохо заживающими кровоточащими порезами. Это настолько вывело Гарри из себя и даже взбесило его, что он поклялся отомстить этой суке во что бы то ни стало.

Амбридж же тем временем развила в школе бурную деятельность, суя свой вздернутый нос-пуговку во все дыры. Своими въедливыми придирками и вопросами она доводила до белого каления и заставляла рыдать не только учеников, но и наиболее впечатлительных преподавателей. Сивилла Трелони, к примеру, практически не вылезала из больничного крыла, требуя у мадам Помфри все новых и новых порций успокоительного зелья.

— Сивилла, — не выдержала в конце концов колдоведьма, — да имейте же совесть! Вы уже итак почти все запасы у меня вылакали. Так и студентам ничего не останется, а им достается от нового преподавателя не меньше, чем вам. К тому же, такими темпами и до полного привыкания недалеко. Будете потом всю жизнь только на это зелье и работать.

— Ах, Поппи, вы не понимаете! — картинно заламывала руки прорицательница. — Эта недостойная женщина при всех обозвала меня шарлатанкой и пьяницей. Мой авторитет под угрозой.

— Ничего нового Амбридж не сказала, — поморщилась от исходивших от Трелони алкогольных паров малам Помфри. — Завязывали бы вы, Сивилла, с выпивкой. А от вашей репутации и так одни лохмотья остались. Бормочите всякую чушь на занятиях, а студенты потом мне или Альбусу жалуются на вашу неадекватность.

— Ах, неблагодарные! — закатывала глаза Трелони. — И это в награду за все мои труды и старания на благо школы! Сколько лучших лет жизни отдала я этой бесплодной работе!

— Впереди, значит, худшие? — усмехнулась Помфри. — Мерлин, спаси нас всех в таком случае.

В ответ Трелони булькнула что-то явно нецензурное, выхватила из рук Помфри склянку с успокоительным зельем и пулей выскочила из лазарета.

-2-

— А что если нам создать свою группировку, студенческую? Ну, типа директорского Феникса? — спросил как-то на перемене Рон. — Только по противодействию Амбриджихе. Ну, там диверсии разные, подставы, сопли так кстати простывшего Невилла в компоте.

Только что закончился так называемый урок по Защите от Темных искусств, где Амбридж тупо заставляла всех студентов переписывать тексты из учебников. Ни о какой практике и речи не шло, они, мол, еще слишком молоды и наивны для серьезных чар. Рону на этом занятии досталось сильнее, чем всем остальным вместе взятым. Розовая жаба проехалась и по его фамильной рыжей шевелюре, и по чересчур веснушчатой физиономии, и по недалекому складу ума. Так что причин для особой любви к Амбридж у него явно не наблюдалось.

Высказывание Рона заставило Гарри недоуменно и даже с некоторой долей неожиданности посмотреть на приятеля. Поттер в общем-то был согласен с Амбридж в части ее высказывания насчет интеллектуальных способностей Рона, но сейчас тот сумел удивить Гарри. Мысль об организации собственной компании, естественно, под его, Гарри, руководством показалась Поттеру очень здравой и своевременной. Рука после отработок с Амбридж ныла немилосердно, а в голове занозой засела мысль о скорой и страшной мести министерской жабе.

— Знаешь, твоя идея мне нравится, — заметил Гарри, похлопав Уизли по плечу. — Можно попробовать ее осуществить. От желающих присоединиться отбоя не будет, сам знаешь. Только не группировка, Рон, а клуб, организация или, на худой конец, Орден, как у директора. Группировка это что-то совсем уж бандитское, чистым криминалом попахивает. Где только слово такое откопал?

Услышав из уст Поттера такую редкую в свой адрес похвалу, Рон аж зарделся от удовольствия.

— Ну так это…

Он замялся.

— Папаша мой с маглами общается, коллекционирует словечки всякие. Я и поднаблатыкался от него.

Услышав очередной простонародный перл от Уизли, Гарри поморщился, но комментировать не стал. Идея Уизли пришлась ему по вкусу. Теперь следовало притянуть на свою сторону как можно больше сторонников и постараться самому не отсвечивать в совсем уж очевидных подлянках.

Как Поттер и ожидал, членство в клубе «АнтиАмбридж» стало главной фишкой учебного года. От низкорослой стервы за это время по сусалам досталось почти каждому, и никто ей был не указ. Даже Дамблдор не имел на министерскую ведьму никакого влияния. К нему она относилась даже еще хуже и презрительнее, чем ко всем остальным, считая старым, выжившим из ума маразматиком. Гарри, к большому своему неудовольствию, и тут был с ней согласен на все сто процентов. Вменяемость Дамблдора по его мнению оставляла желать лучшего. В клуб «АА» вступили даже ботаничка Гермиона и тихоня-лох Невилл. Жизнь Амбридж превратилась в тихий ад. В темных замковых коридорах она постоянно натыкалась на жутко вонючие навозные бомбы, в своей сумочке то и дело находила дохлых крыс или тараканов, из бокала с соком за обедом почти ежедневно вылавливала картофельные очистки, а из неосмотрительно оставленных ночью без присмотра туфель выливала или высыпала отходы жизнедеятельности миссис Норрис. С каждым днем Амбридж зверела все больше и больше, понимая, кто портит ей жизнь, но не имея прямых и неопровержимых улик против злоумышленников. Она сыпала оскорблениями направо и налево, пожизненно дисквалифицировала Поттера от участия в квиддиче, чему тот не особо и расстроился, строчила многостраничные кляузы и на студентов и на преподавателей в Министерство Магии. Толку от этого не было никакого. Навозные бомбы и дохлые тараканы и не думали никуда исчезать, наоборот, месть оскорбленных студентов с каждым днем становилась все изощреннее. Гарри просто млел от счастья, видя каждый раз искреннее негодование на круглом блинообразном личике Амбридж. Тем более что самые коварные и неожиданные идеи по усложнению ее существования принадлежали именно ему.

Время шло. Клуб Поттера процветал и совершенствовался в своих методах отмщения злобной Амбридж, в то время как созданный Дамблдором Орден Фениса наоборот постепенно хирел и зевал от скуки. Заняться орденцам, кроме пустопорожней болтовни на своих собраниях, было нечем, и они постепенно начинали выражать свое недовольство и сомнения руководителю. Дамблдор, как мог, убеждал всех усомнившихся в истинности существования зла и в необходимости продолжения их непонятной деятельности. С каждым разом это удавалось ему все труднее и труднее. С одной стороны, Поттеру было только на руку такое брожение среди орденцев. С другой же, следовало как-то подогреть их интерес, иначе его сказка о возрождении Волдеморта могла накрыться медным тазом, и тогда неизбежно возникнут вопросы обо всех его действиях и высказываниях на эту тему, начиная с первого курса его обучения в Хогвартсе. Выход из положения Поттеру, как ни странно подсказал все тот же Рон Уизли, который в последнее время прямо-таки вырос в его глазах.

— Надо бы мне сходить, пожалуй, к Помфри. Что-то сплю в последнее время плохо, — пожаловался он приятелю. — Не иначе, как жаба министерская сглазила. Даже если и удается заснуть, всякая дрянь снится, типа Амбридж в розовых панталонах. Идет она в них такая модная по Хогвартсу и глазками эдак завлекательно стреляет. Меня после таких сновидений какое-то даже сомнение в собственной мужской силе охватывать начинает. После таких «прелестей» ни на одну девчонку и смотреть не хочется.

— Точно! Сон! — озарило Поттера. — Как я сам раньше не додумался до такого простого решения!

— Ты чего, друг? — озадачился Рон. — Тебе тоже что ли Амбридж во сне глазки строит?

— Сплюнь три раза, — скривился Гарри. — Ничего она мне не строит. Это я так, к слову сказал. А к Помфри ты сходи. У нее, говорят, отличные капельки есть для сна.

— Огневиски хряпни и вся недолга, — посоветовал пробегавший мимо приятелей Драко Малфой. — Сразу, как миленький, вырубишься на сутки, не меньше.

— Сам хряпни, — огрызнулся Рон. — Выражаешься, прости Мерлин, как бродяга из подворотни. А еще аристократ.

— С кем поведешься, от того и наберешься, — не остался в долгу Малфой и помчался дальше.

— Иди к Помфри, короче, — подтолкнул Гарри приятеля, — она тебя вмиг на путь истинный наставит, а мне тут кое о чем подумать надо.

-3-

Уже на следующий день Поттер стоял пред светлыми директорскими очами в его кабинете и вдохновенно вещал о новых каверзах врага рода человеческого. Снится, мол, почти каждую ночь, подлец такой, сил никаких нет терпеть.

— И как долго это продолжается? — напряженно спросил у Гарри Дамблдор.

— Да около двух недель уже.

— Почему же ты молчал все это время?

— Думал, ерунда какая-то, само пройдет. Мало ли кому какие кошмары снятся.

— Но ты же понимаешь, что это не обычный кошмар?

— Теперь, кажется, да, сэр, понимаю.

Гарри смиренно склонил голову, хитро поглядывая из-под густой челки на лицо директора, стараясь определить его реакцию. И тот как всегда не подвел его ожиданий.

— Расскажи еще раз поподробнее, что именно тебе снится, и что ты при этом чувствуешь, — попросил Дамблдор.

— Когда я сплю, — тут же начал Гарри, — у меня такое ощущение, что я вижу чужими глазами. Сначала я не понимал, что происходит, но потом догадался, на чьем месте я непреднамеренно оказываюсь во сне.

— Каким именно образом догадался?

— Сначала сны были довольно безобидны. Я куда-то шел, кого-то искал, мне что-то нужно было срочно сделать. Потом в поле моего зрения стали попадать другие люди, очень странные люди. По виду самые настоящие темные маги со злыми глазами и кривыми ухмылками. При виде меня лица их вытягивались от страха и неподдельного ужаса. Они тут же падали ниц передо мной, а я попирал ногами их склоненные головы. Потом все стало еще непонятнее и страшнее. Мне стали по одному притаскивать связанных людей, маглов, судя по их внешнему виду. Они ничего не понимали и только хлопали глазами, а я каким-то особым ритуальным ножом вскрывал одно горло за другим и наслаждался их мучениями. Ах, это было так ужасно!

Гарри закрыл лицо руками и мелко затрясся, словно испытывая непередаваемый страх и отвращение перед своими поступками. Дамблдор участливо положил руки ему на плечи и ободряюще сжал их.

— Гарри, ты должен понимать, что все это наведенный морок, и все эти ужасные поступки совершались не тобой, а злобным темным существом без малейшего признака света в душе.

— Разумом я осознаю это, сэр, — сдавленно пробормотал Поттер, — но вот сердцем нет. Мне кажется, словно это я убил всех этих людей, словно я наслаждался их смертью. У меня даже возникла мысль, что не плохо было бы затупить лезвие жертвенного ножа еще больше, чтобы он причинял еще больше мук. Я просто схожу с ума от всего этого!

Дамблдор по-отечески прижал Поттера к своей груди, погладил по вихрастой голове, потом слегка отстранил его и пытливо посмотрел в покрасневшие от непролитых слез зеленые глаза.

— Здесь нет никакой твоей вины, Гарри. Видимо, Тому Реддлу все же удалось вернуться в мир живых, и теперь он набирает сторонников в свою армию. Думаю, на тебя он влияет через нанесенный им же самим много лет назад шрам на твоем лбу.

Дамблдор осторожно дотронулся пальцем до еле заметного шрама под челкой Поттера.

— Это не обычное повреждение. Оно нанесено с помощью темного проклятия и, похоже, является связующим звеном между тобой и Томом.

Несмотря на все старания Поттера очернить давно почившего мага, Дамблдор, видимо, еще не до конца смирился с тем, что тот «воскрес» и творит столь черные дела, потому и называл его почти всегда его настоящим именем, а не тем, которое выдумал для него Гарри.

— Ты очень сильный и храбрый юноша, тебе уже столько всего пришлось перенести по вине Тома, но необходимо срочно принимать меры по устранению столь пагубной связи меж вами, иначе она может свести тебя с ума. К тому же, если ты можешь прочесть мысли Тома, то и он с легкостью может сделать то же самое с твоими. Ты должен научиться закрывать свой разум от постороннего вторжения, от чужих мыслей и ощущений. Но, боюсь, сам ты достигнуть этого не сможешь. Ты еще слишком юн и неопытен в таких делах. Здесь нам потребуется помощь настоящего мастера.

Настоящим мастером оказался ни кто иной, как Северус Снейп. Узнав о том, что ему предстоит заниматься со столь нелюбимым им учеником, да еще и чем именно заниматься, он пришел в весьма скверное расположение духа, а ругался так, что даже главный матерщинник Хогвартса Пивз заслушался. Но Дамблдору все же удалось убедить Снейпа провести с Гарри несколько занятий по окклюменции, то есть по защите своих мыслей. Тот, скрипя зубами от бессилия, дал свое согласие.

Может, Снейп и был настоящим мастером в науке окклюменции, но учителем он оказался просто отвратительным. Вел себя по отношению к навязанному практически силой ученику еще хуже, чем на уроках зельеварения, потому усвоение нового для Гарри материала происходило из рук вон плохо. Никаких заметных успехов он не сделал на ниве окклюменции. Со временем Снейп становился все раздражительнее и злее, однажды даже швырнул прямо в голову Поттеру стеклянную банку с засушенными тараканами. Хорошо, тот успел вовремя отбить «снаряд», иначе лоб его вполне мог украсить еще один живописный шрам. А Гарри перед этим всего-то и заглянул в омут памяти, принадлежащий Снейпу, и подсмотрел пару-тройку его детских воспоминаний. Кто же знал, что Снейп так взбесится от подобного самоуправства? Да он же просто опасен для жизни своей непредсказуемой вспыльчивостью и мизантропскими замашками. Все это Гарри, конечно же, попытался донести до директора, не упуская случая насолить желчному профессору, с первого курса изводившему его своими придирками. Но доброта Дамблдора и его вера в хорошие качества людей была столь велика, что он просто отмахнулся от всех жалоб Поттера, посоветовав ему попытаться найти общий язык со своим преподавателем. Общего языка не нашлось. Занятия застопорились, и, в конце концов, даже Дамблдор был вынужден признать их полную безрезультатность и несостоятельность.

Гарри же продолжал время от времени намекать директору о беспокоящих его страшных снах с участием Волдеморта, дабы не давать Дамблдору расслабиться. В итоге, своего он добился. Дамблдор окончательно уверовал в полное и бесповоротное возрождение темного мага и старался убедить в этом всех, кто еще готов был прислушиваться к его стариковским бредням. Деятельность Ордена Феникса закипела с новой силой. Для углубления эффекта Гарри еще и дал довольно пространное и откровенное интервью «Придире», где во всех подробностях рассказывал о новоявленном зле. Долорес Амбридж, ни на йоту не верящая в глупые россказни студента, вся просто убрызгалась слюной, пытаясь запретить мерзкую газетенку в школе, чем только добилась обратного результата. Через несколько суток уже абсолютно все студенты и преподаватели так или иначе тайком прочитали запрещенную статью, и по школе поползли зловещие, пугающие слухи о скором конце света. Поттер же, ставший в очередной раз «гвоздем программы», предпочитал скромно отмалчиваться и лишь многозначительно качать головой на все вопросы.

-4-

Несмотря на довольно успешную деятельность созданного Поттером клуба «АнтиАмбридж», министерская жаба с каждым днем бесила его все больше. Эта стерва в розовых вязаных рюшечках никак не желала понимать, что в Хогвартсе ей не рады. Всеми способами она пыталась дискредитировать деятельность Альбуса Дамблдора и даже стала намекать министру на то, что директору Хогвартса неплохо было бы некоторое время отдохнуть в комфортной камере в Азкабане за его антинаучные выступления о якобы возродившемся Волдеморте. За подобный «отдых» престарелого директора Гарри был двумя руками за, да вот только он прекрасно понимал, что стоит лишь сместить Альбуса, как на его еще не успевшее остыть кресло тут же сядет толстозадая Амбридж. Видеть ее мерзкую рожу в таком качестве, а тем более ощутить на себе всю полноту ее деспотичной власти Гарри не хотелось. Поэтому приходилось всеми правдами и неправдами поддерживать шатающийся директорский стул под Дамблдором.

В одном из коридоров после занятий по трансфигурации Гарри случайно наткнулся на плачущую у окна Гермиону. Ну и пусть бы себе дальше рыдала, но Грейнджер уже заметила его, и просто пройти мимо означало бы полный разрыв их и так еле теплящихся приятельских отношений.

— Что случилось, Гермиона?

Гарри подошел к Грейнджер и участливо заглянул в ее мокрое от слез лицо.

— Тебя кто-то обидел?

— Да ерунда, — попыталась отделаться Гермиона.

— Из-за ерунды ты бы не стала рыдать здесь втихомолку, — резонно заметил Поттер. — Так что все же случилось?

— Я не рыдаю, — обиделась Гермиона. — Просто немного расстроилась, вот и все.

— Немного расстроилась, это когда просто хмуришься, а у тебя все глаза от слез красные. Выкладывай уже, что произошло. Явно же что-то серьезное.

Гарри начинал терять терпение рядом с этой гордячкой.

— Это все Амбридж, — вздохнула Гермиона. — Я случайно толкнула ее при выходе из класса, и она обозвала меня дурочкой из переулочка с копной прошлогоднего свалявшегося сена на голове вместо волос и гиппогрифьим навозом вместо мозгов. И все, кто был рядом, все слышали это! Даже Кормак Маклагген, который мне давно нравится. Это было просто ужасно.

Гарри невольно ухмыльнулся разнообразию ругательного словарного запаса Амбридж.

— Тебе смешно? — возмутилась Гермиона.

— Нет-нет, что ты! Просто представил, как противно розовая жаба выглядела, когда кричала на тебя, — выкрутился Поттер.

— Это да, — кивнула девушка. — Побагровела вся, пятнами покрылась, словно на нее ползучий лишай напал. Та еще мерзость, в общем. Но, Гарри, ты просто обязан помочь мне остановить эту стерву и придумать что-то такое, чтобы раз и навсегда укоротить ей ее слишком длинный и грязный язык.

— Да мы в нашем клубе и так делаем все возможное.

— Значит, не все, раз она до сих пор не поняла свое место.

— Но что еще я могу сделать?

— Не знаю. Правда, не знаю. Хоть в чащобу ее куда завести в Запретном лесу что ли, чтобы она век там плутала и не могла выбраться.

— В чащобу, говоришь?

Поттер задумался. Этот вариант он не рассматривал, но мысль показалась ему стоящей. Глаза его знакомо и злобно прищурились, на губах появилась нехорошая улыбка.

— Будет ей чащоба, Гермиона, не переживай. Больше она никому ничего не сможет сделать.

— Что ты задумал? — встревожилась девушка. — Если что-то противозаконное…

— Нет, вовсе нет, успокойся. Просто появилась у меня тут одна идейка. Пока ничего говорить не буду. Сама все увидишь.

Ближе к выходным вечером Гарри улучил благоприятную минутку и заглянул в кабинет розовой жабы.

— Мисс Амбридж, разрешите?

— А! Юный мистер Поттер! — расплылась та в слащавой улыбочке. — Конечно-конечно, прошу, заходите. Наши отработки с вами недавно закончились, но вы, видимо, так втянулись, что хотели бы продолжить их уже на добровольной основе?

Поттера бросила в дрожь при одном упоминании о прошлых экзекуциях, скромно называемых Амбридж отработками.

— Нет-нет, что вы! Я по совершенно другому вопросу, — поспешил сказать он. — Видите ли, эти отработки оказали на меня самое благотворное действие, и я, наконец, осознал всю глубину своих заблуждений. Я понял, что мое упрямство ни до чего хорошего не доведет и решил открыться вам, мисс Амбридж, вот прямо как на духу.

— О чем это вы, мистер Поттер? — навострила уши Амбридж.

— Да о тайной организации Альбуса Дамблдора конечно. О так называемом Ордене Феникса.

— О!

Амбридж даже вскочила со своего стула от переполнявшего ее возбуждения.

— О! Наконец-то, мистер Поттер, в вас проснулось благоразумие! Идите скорее сюда, мой милый мальчик, и подробно расскажите доброй славной Долорес обо всем, что знаете.

Она приглашающим жестом своей пухлой ручки поманила Поттера поближе.

— Ну, собственно, ничего такого важного мне разузнать не удалось, но некоторыми сведениями я все же могу с вами поделиться.

— Так-так!

В глазах Амбридж разгоралась самая настоящая алчность.

— Не молчите, мальчишка! Что там вам стало известно? Говорите немедленно!

— Я случайно подслушал одну крайне интересную беседу между директором и профессором Снейпом, из которой понял, что ближайшее собрание членов Ордена Феникса состоится именно сегодня, в сумерках, на опушке Запретного леса.

— В Запретном лесу? — озадачилась Амбридж. — Но почему именно там?

— Ну, видимо, вы настолько усложнили орденцам их существование и раскрыли все основные места их предыдущих сборищ, — не преминул подольститься Поттер, — что им теперь и деваться-то особо не куда. Только в лесу и осталось собираться.

— Да-да, мальчик, тут ты прав. Мы с министром сделали все возможное, чтобы прижать хвост этой стоглавой гидре, пропагандирующей всякую ересь. Но если ты прав, то чего же мы тогда ждем? Уже начинает темнеть! Как бы эти отщепенцы не скрылись от нас в другом месте! Непременно нужно застать их именно сегодня и предъявить результаты моего расследования министру. Он будет очень рад хорошим новостям.

Вместе с Амбридж они тихонько прокрались по темных школьным коридорам к выходу из замка и направились в сторону Запретного леса. Понемногу становилось все темнее и темнее, и Амбридж начала заметно нервничать. По мере углубления в чащобу ее охотничий азарт уступал место страху и недоверию к своему спутнику.

— Долго ли нам еще идти, мальчишка? — не выдержала она, наконец. — Уже темно, хоть глаз выколи. Как мы найдем орденцев в такой тьме и среди всех этих деревьев? К тому же тут и разные опасные твари могут обитать.

— Не беспокойтесь, мисс Амбридж, — ободрил ее Гарри. — Мы уже почти пришли. Видите просвет между деревьями? Там-то и находится нужное нам место. Я уже даже слышу гомон знакомых голосов. О, это, кажется, Снейп говорит. А сейчас Макгонагал! А теперь и сам Дамблдор!

Амбридж так распалили комментарии Гарри, что она со всех ног ринулась к находящейся за толстыми древесными стволами полянке. Там и впрямь можно было различить некое неясное свечение и чье-то тихое бормотание. Вылетев, словно пробка, из чащи, Амбридж застала на поляне весьма странную картину. То тут, то там по высокой траве медленно бродили кентавры, внимательно высматривая что-то внизу, под своими копытами. Заслышав шум и треск веток, все они вскинули головы и уставились на взлохмаченную и красную от бега Долорес Амбридж.

— Э-э, — протянула та, — а где же Альбус Дамблдор? Где Орден Феникса?

— Никакого Альбуса здесь никогда не было, — низким хрипловатым голосом отозвался один из кентавров. — А вот что вы, люди, делаете здесь, на нашей территории?

Кентавр угрожающе надвинулся на Амбридж.

— Да я… Да я…, — залепетала та, затем вдруг воспрянула и крикнула:

— Что хочу, то и делаю! Я, между прочим, правая рука министра Фаджа, глава Министерства Магии, и нахожусь здесь по его прямому непосредственному распоряжению. И ты, грязное животное, не смеешь мне угрожать!

Ноздри кентавра раздулись от ярости, широкая безволосая грудь заходила ходуном от бешенства, а глаза налились кровью. Все же эти существа не зря относили к условно разумным расам. Вывести из себя их могла порой сущая мелочь, и тогда они бешено крушили все вокруг, совершенно себя не контролируя. Амбридж же своим неосторожным высказыванием практически подписала себе смертный приговор.

— Отойди от меня, ты, мерзкое животное! — продолжала верещать Амбридж. — По всем законам магического сообщества вы являетесь низшей расой и обязаны подчиняться своим господам.

— Как смеешь ты, человеческая самка, так неуважительно разговаривать со мной, предводителем стада в тридцать голов, владетелем огромных лесных территорий и имеющим право первой ночи с любой самкой нашего рода?! Как смеешь повышать голос на меня, гнусное двуногое?!

Кентавр наступал на побледневшую от ужаса Амбридж все ближе и ближе. Остальные его сородичи так же гневно стегали пышными хвостами по лоснящимся бокам. Амбридж испуганно заозиралась по сторонам, ища поддержки.

— Гарри? Гарри, где ты? Помоги мне! Гарри!!!

Но Поттера уже и след простыл. Ведя Амбридж ночью в полнолуние на священную для любого кентавра поляну, где они собирали цветущие раз в год цветы калган-травы для своих ритуальных снадобий, он прекрасно понимал, чем для нее это может обернуться. Зная крутой нрав кентавров и неспособность Амбридж держать язык за зубами, исход встречи можно было предугадать и без помощи Трелони.

Лес огласили испуганные визги Амбридж и яростное ржание кентавров. На уроках по уходу за магическими существами ученикам рассказывали, что кентавры очень ревностно относятся к своей территории и очень не любят чужаков. А уж если их еще и оскорбить каким неосторожным словом, то можно смело прощаться с жизнью. Кентавры довольно обидчивые создания и никогда не прощают неосторожных фраз в свой адрес. Со своими пленниками они обычно не церемонятся, принося их в жертву своему божеству. А если уж к ним в руки попадет женщина, то лучше бы ей самой быстренько заколоться кинжалом или заавадиться, потому что с ними кентавры и вовсе творят нечто непотребное. Об этом, попеременно то краснея, то бледнея, как-то давно Гермиона рассказывала Гарри с Роном. Информацию она вычитала в одной из библиотечных энциклопедий и долго не могла уснуть после этого от страха и волнения.

В лесу становилось все темнее и неуютнее, и Гарри поспешил назад в замок. Крики Амбридж все еще продолжали еле слышно доноситься откуда-то из лесной чащобы, но Поттер и не подумал придти ей на помощь. Заслужила. Что бы там ни сотворили с ней кентавры, видит Мерлин, мерзкая жаба вполне это заслужила. Пожалуй, это была одна из самых жестоких и кровожадных шуток Поттера, которая доставила ему массу приятных впечатлений. Жаль только, что никому об этом не расскажешь. А порой так хочется славы и признания.

— 5-

После того как Гарри наплел Дамблдору с три короба о своих якобы вещих снах о Волдеморте, ему и впрямь стали сниться какие-то смутные непонятные обрывки, повторяющиеся из раза в раз. Снилось, будто он находится в Министерстве Магии в Отделе Тайн, и что он пытается найти нечто настолько для себя важное, что от этого зависит все его дальнейшее существование. Просыпался после таких снов Гарри обычно весь в испарине и липком поту, задыхаясь от невозможности достичь необходимого. Здесь уж ни о каких его прежних выдумках и речи не шло. Померший Волдеморт к его настоящим снам не имел никакого отношения. Поттер потерял аппетит, на уроках стал настолько рассеянным, что иногда путал аудитории и нарывался на вполне закономерные насмешки со стороны других студентов.

— Гарри, что с тобой? — пристал к нему как-то Рон за очередной партией в шахматы. — Ты какой-то сам не свой в последнее время. По Амбриджихе что ли соскучился?

Он весело гоготнул своей собственной шутке. Долорес Амбридж и впрямь несколько дней назад исчезла из Хогвартса самым загадочным образом, и никто не мог сказать, где она сейчас. В школу даже министр Фадж на днях приезжал с инспекцией, но тоже не смог добиться никакого результата. Его протеже сгинула в неизвестном направлении. Дамблдор на все расспросы министра лишь пожимал плечами, как и остальные преподаватели. Лишь Гермиона Грейнджер подозрительно косилась на Поттера, вспоминая об их разговоре, ведь именно после той беседы Амбридж и пропала. Гарри как всегда делал вид, что ни о чем не знает, хотя резкие крики министерской жабы в ночном лесу до сих пор иногда раздавались у него в ушах. Фадж пошумел-пошумел, да так и отбыл ни с чем, предположив напоследок, что дражайшая Долорес настолько утомилась на службе, ежечасно подтирая сопли неразумным ученикам, что решила отдохнуть, никого не оповестив о своем уходе.

— Так что с тобой все-таки, приятель? — не отставал Рон.

Уизли иногда становился до ужаса настырным, и легче было соврать что-нибудь, чем отмолчаться.

— Да сплю плохо, — уклончиво ответил Гарри.

— И ты тоже? — поразился Рон. — Я сам недавно только начал нормально спать, как раз после исчезновения Амбридж. Всю бессонницу как рукой сняло. Тебе тоже надо разобраться с причиной, да и дрыхнуть спокойно.

— Если бы это так просто было, — огрызнулся Поттер. — Спать-то я сплю, но какая-то хрень все время снится. Будто я в Отделе Тайн шарахаюсь, все ищу-ищу что-то, а найти не могу.

— В отделе тайн?

Рон почесал затылок.

— Это не там ли, где все артефакты и пророчества хранятся?

— Что ты сказал? — впился в него взглядом Гарри.

— Ну, пророчества. Маленькие такие шарики стеклянные, в которых заключены разные предсказания от всяких там гадалок и ведуний. Эй-эй, друг, не знал, что тебя настолько возбуждают эти шарлатанские бредни.

Рон с удивлением смотрел, как Поттер вскочил из-за стола, чуть не своротив с него шахматную доску, и принялся метаться по комнате. А в голове Гарри мысли метались со скоростью света. Пророчество! Точно! Так вот что не дает ему спокойно спать! С момента его появления в Хогвартсе все только и талдычат об этом дебильном пророчестве, выданном Сивиллой Трелони много лет назад, о пришествии нового Темного Лорда. Волдеморт им быть не может, однозначно. Гарри сам же его и выдумал. Значит, речь идет о нем самом. Это ему старая пьянчужка Трелони напророчила мировое господство и гибель от руки трижды встающего на его пути героя. Ну, насчет гибели это мы еще посмотрим. Да и где он, тот самый герой? Что-то в своем ближайшем окружении Поттер не замечал сколь-нибудь подходящих на эту роль кандидатур. А вот намек на мировое господство очень даже грел душу и прямо-таки толкал на всякие небывалые подвиги. Нужно во что бы то ни стало найти это пророчество, чтобы самому лично ознакомиться с ним. Возможно, тогда станет понятно, кого именно ему следует опасаться, кого нужно прибить, пока не стало слишком поздно. Для этого требовался небольшой такой пустячок — проникнуть в самое охраняемое место Министерства Магии и спереть малюсенький стеклянный шарик прямо из-под носа у десятков авроров. Что может быть проще? Для этого первым делом нужно найти себе в компанию каких-нибудь лохов, которых не жалко подставить под аврорские волшебные палочки, да запудрить им мозги получше. У Гарри даже уже имелось на примете два идеальных кандидата: Уизли и Лонгботтом.

— Гарри, а ты уверен, что маховик времени, с помощью которого мы сможем проникнуть в прошлое Волдеморта, когда он еще под стол пешком ходил, и приструнить его, находится именно и Отделе Тайн в Министерстве?

Рон уже в пятый раз подряд задавал приятелю один и тот же вопрос, пока они летели на крылатых фестралах в Министерство Магии.

— Уверен, Рон, — терпеливо тоже уже в который раз отвечал ему Гарри. — Где еще быть такому мощному артефакту, как не в Отделе Тайн?

— А почему было просто не отправить запрос в Министерство на временную передачу маховика нам? — пропыхтел летящий рядом на таком же фестрале Невилл.

Он очень боялся высоты, и сейчас прилагал все усилия, чтобы не грохнуться вниз, на землю, с, Мерлин знает, какой высоты.

— Невилл, ну ты хоть иногда думай, что говоришь-то! — рассердился Гарри. — Кто мы такие, чтобы Министерство вот так за здорово живешь доверило нам один из мощнейших артефактов? В лучшем случае посмеются и покрутят пальцем у виска, а о худшем даже и думать не хочется. К тому же они даже не верят в возрождение Волдеморта, так с какой стати им вообще слушать нас?

— Да-да, Нев, — пробурчал с силой цепляющийся за гладкую шкуру фестрала Рон, — не тупи. Гарри прав.

Поттеру с легкостью удалось привлечь для участия в своей очередной авантюре Уизли и Лонгботтома, наплетя им сказку о все усиливающемся влиянии Волдеморта и о том, что только они, мол, и могут оказать реальное противодействие злу. Орден Феникса им за такую неоценимую помощь в ножки всю жизнь кланяться будет, да и все остальные волшебники тоже, конечно, будут носить на руках и прославлять во все века. Невилл неимоверно трусил, но понимание важности мероприятия все же сумело победить его робость, а Рон так и вовсе был всегда только за участие в любой авантюре, кроме голодовки.

О том, как проникнуть в Министерство Магии, Рон узнал от своего отца и не преминул поделиться информацией со своими друзьями. Все оказалось до банальности просто, хоть и не очень-то приятно. Требовалось всего-навсего воспользоваться строго определенным магловским туалетом, залезть обеими ногами в унитаз и нажать на слив. Рон с Невиллом брезгливо морщили носы во время этой процедуры, а Гарри было не привыкать пользоваться не вполне стандартными способами проникновения в нужные ему места. Один Азкабан чего стоит.

Всех троих по очереди затянула воронка аппарации и переместила в Министерство. Парням повезло, так как выкинуло их не в центре многолюдного зала, а за постаментом памятника, изображающего какого-то волшебника, гордо задравшего вверх бородатый подбородок и с чувством собственного превосходства взирающего на всех окружающих людишек. Гарри предусмотрительно захватил с собой мантию-невидимку. Им пришлось тесно прижаться друг к другу, чтобы поместиться под ней, но все равно в поле зрения то и дело показывалась то чья-то нога, то чей-то локоть. Им повезло, что в Министерстве как всегда царила суета и аврал, и никто не обращал внимания на странные мелькающие в воздухе конечности.

По рассказам отца Рон в общем-то примерно представлял, где находится Отдел Тайн, но им все равно пришлось изрядно поплутать, прежде чем они смогли попасть на нужный этаж и добраться до нужной двери. Дверь, конечно же, была опутана всевозможными следящими и охранными чарами, но Поттер не был бы Поттером, если бы не предусмотрел такой мелочи. Он не зря потащил с собой тюфяка Лонгботтома, который весь изнылся, пока они летели на фестралах и изрядно потрепал всем нервы. Рохля и недотепа в одних делах, в других Невилл был абсолютно незаменим. В частности, он был одним из лучших студентов, обучающихся у профессора Помоны Стебль. В травологии Лонгботтом не знал себе равных, наизусть зная все редкие растения и их свойства. За эту особенность Гарри и взял Невилла с собой.

— Ну, Нев, твоя очередь, — произнес Поттер, подталкивая неловко мнущегося Лонгботтома к заветной двери. — Удиви нас своими сверхспособностями.

— Да, Нев, покажи класс, — поддакнул Рон.

Невилл нерешительно подошел к сияющей и искрящейся от разнообразных наложенных на нее чар и заклинаний двустворчатой дубовой двери. Из кармана своей мантии он извлек небольшую горстку черных круглых семян, по виду похожих на сморщенные бобы, и аккуратно посыпал ими порог под дверью. Затем достал колбу с ярко-фиолетовым раствором и тщательно полил семена, стараясь, чтобы ни капли жидкости не пропало просто так. Некоторое время ничего не происходило, и Рон уже начал нетерпеливо ерзать на месте. Внезапно семена зашевелились, как копошащиеся тараканы, затем стали лопаться и выпускать наружу светло-салатовые побеги.

— Вау! — открыл рот Уизли. — Вот это скорость!

— Подожди, сейчас еще не то увидишь, — с затаенной гордостью произнес Лонгботтом и еще раз полил уже проклюнувшиеся ростки.

Те принялись довольно активно тянуться вверх, оплетая дубовую дверь со всех сторон. Гарри напряженно следил за тем, как тянущиеся вверх ростки касаются охранных чар, с минуты на минуту ожидая воющего сигнала тревоги по всему зданию, но вокруг стояла полная тишина, прерываемая только их нервным дыханием и сопением Рона. Соприкоснувшись с контурными линиями чар, ростки внезапно принялись жадно втягивать в себя их энергию. Постепенно линии тускнели и становились все менее плотными, пока, наконец, не исчезли совсем, полностью покрывшись жадно присосавшимися к ним ростками. Гарри дотронулся до двери, и та с легким скрипом приоткрылась.

— Жесть! — восторженно выдохнул Рон. — Никогда такого не видел!

— А то, — гордо подбоченился Невилл. — Мои травки еще и не такое могут.

— Что это за сорняк такой мощный? — не отставал Уизли.

— Сам ты сорняк, — обиделся Невилл, — а это редчайший сорт кусачей китайской капусты.

— Ну ни хрена же себе капусточка! — поразился Рон. — После такого сто раз подумаешь, прежде чем всякую зелень есть.

— Заходим.

Гарри решительно открыл дверь и шагнул в темноту находящегося за ней помещения. Когда глаза немного привыкли к полумраку, они увидели, что комната вся заполнена высокими, до потолка, стеллажами, меж которыми оставались лишь довольно узкие, еле разойтись двум людям, проходы. Все полки на стеллажах были плотно забиты разнообразными артефактами, колбами, пузырьками, какими-то камнями и прочим не совсем понятным хламом.

— Расходимся, — скомандовал Гарри, который краем глаза уже, кажется, заметил то, что его интересовало в этой комнате. — Первый, кто найдет маховик, подает мяукающий сигнал.

Уизли и Лонгботтом послушно разбрелись в разные стороны, внимательно шаря глазами по сторонам, Гарри же устремился вглубь помещения, к полкам, излучающим легкое голубоватое свечение. Подойдя поближе, он понял, что не ошибся. На полках во множестве стояли на специальных подставках небольшие стеклянные шарики, внутри которых клубился разноцветный пар. Именно так и выглядели заключенные в магическую сферу все когда-либо произнесенные пророчества и предсказания. Слава Мерлину, каждое пророчество было подписано, на постаменте указывался автор и дата произнесения судьбоносных или не очень фраз. Но и без того Гарри пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось найти нужную стекляшку. В его руках оказался хрупкий даже на вид шарик, в котором клубился голубоватый туман с редкими темными вспыхивающими искорками. Пророчество Трелони о грядущем зле. Гарри ухмыльнулся. Вот только зло это заключалось совсем не в довольно безобидном по сути темном маге Томе Реддле, а кое в ком другом. Но об этом широкой общественности знать пока рановато.

Из-за одного из стеллажей показался Невилл, и Гарри поспешил спрятать драгоценное пророчество в карман, но глазастый Лонгботтом все же успел увидеть, что в руках у Поттера был вовсе не маховик времени, за которым они, якобы, и пришли.

— Гарри, что ты делаешь? Это же совсем не маховик…, — начал было Невилл, но его прервал резкий воющий звук сработавших сигнальных чар.

Невнимательный Рон наступил на протянутую над самым полом светящуюся бесплотную нить, которая, лопнув под его подошвой, лишила покрова тайны их операцию.

— Валим отсюда! — с дикими глазами подбежал к приятелям Рон. — Скоро здесь будет не продохнуть от авроров и министерских прихлебал!

— А кто в этом виноват?! — так же бешено заорал на него в ответ Гарри. — Ты тупой, неуклюжий бегемот! Ничего нормально сделать не можешь! Везде налажаешь!

— Ребята, потом будете выяснять отношения, — нервно произнес Невилл, — сюда, кажется, кто-то уже идет.

И действительно, в коридоре уже раздавался шум множества бегущих ног и взволнованный гомон голосов.

— Валим! Валим! — не переставая орал Рон, пока они со всех ног неслись по коридору прочь от своих пока еще невидимых преследователей.

— Рон, да заткнись ты уже, наконец, — зло прошипел на бегу Гарри. — Или ты хочешь, чтобы они опознали нас по твоим воплям, еще даже не видя?

Сзади, пыхтя и отдуваясь, тяжело переваливался Невилл. Он еще сам не до конца понял, что же такое увидел в Отделе Тайн, но сомнения в правильности действий Поттера шевелились в нем все сильнее.

— А маховик-то мы так и не нашли!

Уизли и не думал сбавлять тон, по-прежнему крича во всю глотку, за что Гарри готов был придушить его. Внезапно узкий коридор, по которому они бежали, закончился, и вся троица очутилась в большом мрачном круглом зале, в центре которого стояла непонятная конструкция, напоминающая то ли дверной проем, то ли арку. Внутри арки, словно занавес, клубилась тьма, в которой слышались пугающие неясные шорохи, звуки, всхлипывания, шепот. Гриффиндорцы замерли в нерешительности, не зная, куда бежать дальше. Тут в зал вслед за ними ворвалась целая толпа людей, среди которых были и люди в аврорских мантиях, и пузатые министерские работники, и еще множество всякого непонятного народа. Все они гурьбой ввалились в зал, оттеснив подростков к противоположной стене. У каждого вновь появившегося в руке была крепко зажата волшебная палочка, направленная на нарушителей.

— Кто вы такие? — срывающимся от бега голосом строго спросил один из авроров, на вид самый важный. — И что вы тут делаете? Как вы попали на строго охраняемую территорию, на которую вход посторонним строго воспрещен?

Вопросы буквально сыпались из аврора один за другим, не давая возможности сосредоточиться на чем-то одном.

— Мы не посторонние, — возмутился Рон. — У меня здесь отец работает, между прочим. Артур Уизли. Знаете такого?

— Дурак, ой дурак, — закатил глаза Гарри. — Родного отца без всяких пыток заложил.

— Уизли? — переспросил аврор и оглянулся на кого-то из министерских.

Получив утвердительный кивок головы, вновь вернулся к странной троице.

— Ну, допустим. Но что вы делаете здесь?

— На экскурсию пришли, — ляпнул первое пришедшее в голову Рон.

— Так это, значит, твой отец провел вас сюда незаконным образом, пользуясь своим служебным положением? — строго прищурился аврор. — Так-так.

Он вновь посмотрел на кого-то сзади.

— Мистер Хаксли, отметься-ка себе, что Артуру Уизли следует вынести строгое дисциплинарное взыскание за халатное исполнение своих обязанностей. А есть ли у него самого, кстати, доступ в эти отделы? Нет? Да тут и до увольнения дойти может. Мистер Хаксли, что ж вы так распусти своих сотрудников? Не Министерство Магии, а проходной двор.

— Это вовсе не мой сотрудник, — стал оправдываться невидимый из-за широкой аврорской спины мистер Хаксли. — Он находится в подчинении у…

— Да мне насрать, в чьем он там подчинении находится! — разъярился аврор. — Факт нарушения границ налицо, следовательно, все причастные должны быть наказаны самым строжайшим образом. А вы, молодые люди, сейчас проследуете за мной для дальнейших выяснений всех обстоятельств.

— Да никуда мы с вами не пойдем, — вдруг нахально заявил Поттер. — Мы еще здесь не все свои дела закончили. А служебное несоответствие можно и вам самим впаять за то, что три подростка практически просто так несколько часов гуляли по самым закрытым территориям Министерства, а никто из сотрудников и не чухнулся.

— Ах ты, сопляк!

Крупное скуластое лицо аврора побагровело от гнева.

— Ты хоть понимаешь, с кем сейчас разговариваешь?!

— С жирным, неповоротливым боровом, у которого из-под самого носа можно украсть что угодно, а он и не заметит, — не замедлил отозваться Поттер.

Аврора, казалось, сейчас просто удар хватит от бешенства. Лицо его багровело все больше и больше, рот беззвучно открывался и закрывался, словно у выброшенной на берег рыбины.

— Гарри, ты что творишь? — в ужасе прошептал Невилл. — Они же сейчас прямо здесь нас и заавадят без суда и следствия.

— Это мы еще посмотрим, кто кого заавадит.

Поттеру настолько надоело скрывать свое истинное лицо, что сейчас у него отказали все тормоза, и его понесло. Он и сам понимал, что нарывается, и нарывается по-крупному, но остановиться уже не мог. За годы учебы в Хогвартсе у него так накипело, что он готов был взорваться, как паровой котел, если не сбросит давление. Быть мальчиком-зайчиком, конечно, временами выгодно, но постоянно давить в себе свои наклонности невозможно, да и для здоровья вредно.

— Ну так что, господин аврор, долго мы еще в молчанку играть будем?

— Да ты знаешь, кто я?! — вновь завел старую песню безымянный аврор.

— Плевать. А вы знаете, кто я? Рон, скажи-ка этому невеже, кто перед ним, а то его, похоже, подводит не только интеллект, но и зрение.

— Поттер, — неуверенно произнес Рон. — Это Гарри Поттер.

— Ну, слышали? — подбоченился Гарри. — Я, между прочим, единственная надежда этого гребаного мира на спасение от возродившегося Волдеморта.

— Это же и впрямь Гарри Поттер, — раздались за спиной аврора робкие голоса министерских служащих. — Вон и шрам на лбу от темного заклятия. Он из той же сумасшедшей компашки, что и Альбус Дамблдор, который утверждает, что Темный Лорд возродился.

— Бред! Вранье! Чушь полная! — послышалось со всех сторон. — Нет никакого Волдеморта, а Дамблдора и его прихвостней давно пора в Мунго сдать.

— Он есть! — пискнул Рон. — Я сам его видел! Ну, почти видел. Но слышал о нем очень много! Да вы что, о пророчестве ничего не знаете?

— Каком еще пророчестве? — каким-то обманчиво тихим голосом спросил аврор. — Уж не том ли, которое выдала на гора одна спившаяся прорицательница из Хогвартса? Так я этому ни капли не удивлен. Там все преподаватели чудики, не от мира сего. Чушь это ваше пророчество.

— Нет! — вдруг неожиданно для самого себя вмешался Невилл. — Не чушь. В нем и впрямь говорится о Гарри и древнейшем зле, которое необходимо победить, чтобы мир и дальше мог существовать. Да вот же оно, у Гарри в кармане! Можете сами убедиться в подлинности моих слов.

Лонгботтом указал пальцем на слегка оттопыренный карман мантии Поттера. Тот в ответ так зло взглянул на него побелевшими от бешенства глазами, что бедный Невилл чуть заикаться от страха не начал.

— Ну-ка, парнишка, давай-ка, выворачивай свои карманы, — процедил аврор. — Умудрился все же спереть одно из пророчеств в Отделе Тайн? Давай-ка, показывай, что там у тебя.

— А говна на лопате не надо?

Весь налет цивилизованности слетел с Поттера, как луковая шелуха в умелых руках домохозяйки.

— Я за этим гребаным шариком столько времени гоняюсь не для того, чтобы отдать его первому встречному бугаю в алой мантии. Только попробуй подойти! — крикнул Поттер, молниеносно выставляя вперед волшебную палочку, когда аврор стал медленно приближаться к нему. — Пущу Аваду в лоб и не моргну даже!

— Аваду? — расхохотался аврор. — Ты себя со стороны-то слышишь, сопляк? Откуда тебе знать, как применять непростительные чары?

— Не веришь? — по-змеиному прошипел Поттер и резко взмахнул палочкой. — Авада Кедавра!

Прямо в центр широкого аврорского лба полетела ярко-зеленая молния. Тот даже ничего не успел понять, когда его сердце перестало биться, и он ничком рухнул на истертые каменные плиты пола. Все стоящие в комнате в ужасе попятились от разъяренного сумасшедшего гриффиндорца, а тому уже окончательно снесло крышу от всеобщего внимания и вседозволенности. Захотелось сотворить еще что-то такое, что надолго отпечатается в скудных умишках окружающих его червей, по какому-то недоразумению называющих себя магами.

— А ведь ты, толстяк, и ты, жердяй, да и ты тоже, красномордый, — Поттер поочередно указал пальцем на главных крикунов в окружающей его толпе, громче всех вопивших, что никакого Волдеморта не существует, — все вы правы. Нет никакого Темного Лорда. Вернее, он есть, но совсем не там, где вы все готовы его искать.

Поттер обвел всех окружающих многозначительным взглядом.

— Как последние лохи, многие из вас повелись на сказку о возрождающемся зле, которую наплел вам десятилетний пацан, и дрожали все это время от ужаса за свои жалкие душонки. Да даже сам Альдус Дамблдор купился на мои выдумки о Темном Лорде, что уж про всех остальных говорить.

— Но пророчество, — вякнул Уизли за спиной Гарри. — Оно же и впрямь существует, и в нем все четко сказано.

— Это тоже фикция, — презрительно скривился Поттер. — В полоумных бреднях Трелони все настолько размыто, что можно притянуть за уши какое угодно вранье, что я с блеском и проделал. А вы все и уши развесили, лопухи тупоумные. Нет и никогда не было никакого Волдеморта. Это я выдумал его. А Тома Реддла, которого вы так величаете, мне очень даже легко удалось укокошить, будучи годовалым младенцем.

— Но Темный Лорд…

— И Темного Лорда нет! Вернее, пока нет.

Гарри зло прищурился. Глаза его стали по-змеиному узкими, и Невиллу на мгновение показалось, что в них полыхнул красный огонек безумия.

— Но он появится, уверяю вас. Пройдет совсем немного времени, и у вас всех будет достойный господин, которому все вы присягнете на верность. Конечно, если вам дороги ваши жизни.

— Но если бы такая вероятность существовала, то Дамблдор давно бы разобрался с этим новоявленным Лордом, — запальчиво заявил Рон.

А в глазах Невилла начало появляться понимание того, о ком именно говорит Гарри, кого он прочит на место господина.

— Дурак и слепец ваш Дамблдор! — выкрикнул Поттер. — Не видит ничего дальше собственного носа. Его мозги уже настолько ссохлись от старости, что умный и предприимчивый человек может вертеть им, как угодно. Чем я с блеском и занимался все пять лет своего обучения в Хогвартсе. Думаете, философский камень так и сгинул в неизвестном направлении, а не попал в чей-то очень надежный карман? И василиск сам собою сдох? Как и Седрик Диггори? Если вы действительно так считаете, то вы еще более тупы, чем я думал. Такому стаду баранов обязательно нужна крепкая рука, которая укажет верный путь и покарает за непослушание и свободомыслие.

Поттер все больше и больше входил в раж, наслаждаясь белыми, перекошенными от ужаса лицами вокруг. Он все говорил и говорил, и, казалось, конца края не будет его страшным откровениям, но тут произошло нечто, навсегда изменившее ход истории. Невилл, тихоня и трусишка, от которого никто и никогда не ожидал никаких подвигов, вдруг подскочил к Поттеру и одним резким движением выбил волшебную палочку из его руки, случайно задев при этом оттопыривающийся карман мантии. Из кармана выскользнула небольшая круглая сфера и звонко разбилась о каменный пол. С тихим шипением из нее вытек голубоватый туман и бесследно рассеялся в воздухе. Пророчество Сивиллы Трелони было навсегда утрачено, и теперь уже никто не смог бы ни подтвердить его суть, ни опровергнуть. Кроме, пожалуй, Альбуса Дамблдора, который присутствовал при его произнесении много лет назад в трактире «Кабанья голова». Окончательно вышедший из себя Поттер утратил последние признаки гриффиндорского пай-мальчика. Лицо его исказила настолько злобная и страшная гримаса, что никакая маска для Хеллоуэна ему бы не понадобилась. Дрожа от ярости и бешенства, Поттер двинулся на остолбеневшего от собственного поступка Невилла. Под грубыми подошвами его ботинок хрустели осколки сферы, хранившей когда-то в себе судьбоносное предсказание. Поттер протянул скрюченные пальцы к горлу Лонгботтома, но тут удача, все это время бывшая на его стороне, неожиданно изменила ему. Гарри наступил ногой на свою же собственную волшебную палочку. Та оказалась сделана из на диво прочного материала, потому не сломалась под хозяйской ногой, но преподнесла другой неприятный сюрприз. Поттер ощутил, что его правая нога теряет опору, скользя на круглых боках чертовой волшебной палочки. Он интуитивно взмахнул руками, чем только еще больше усугубил ситуацию. Тело его повело назад, и он начал заваливаться прямо в таинственную арку, окутанную призрачной пеленой. Последний взмах рукой и вскрик, и Гарри Поттер навсегда сгинул в неведомой пучине, откуда никому не было возврата.