Несущий свет (джен)

Сила вырывалась со светом. Дрезденский Сланец, отзываясь под рукой Хисуи Нагарэ пульсом, словно живое сердце, как и ожидалось, высвобождал таящееся в его недрах могущество. Всё в порядке. План осуществлялся, как и было задумано изначально; новый, прекрасный и совершенный мир ждал Нагарэ, открывая перед ним свои двери вспышкой запечатанных под толщей камня сил. Лучи света, вырываясь сквозь трещины, символы и стыки на Сланце, приобретали форму, то озаряя темноту помещения алым, ревущим пламенем, то сменяясь серым, холодным туманом. С каждой секундой силы высвобождалось только больше, только плотнее незримая энергия наполняла собой воздух и становилась ярче, осязаемее. И, в конце концов, силы и света стало так много, что они на несколько мгновений ослепили Нагарэ, ослабили и едва не лишили сознания.

Финальный удар сердца многотонного монолита был оглушителен. Глухой звук сотряс стены, и после него, точно в насмешку, послышался лишь невзрачный и тихий шорох осыпающейся каменной крошки. Нагарэ на это не обратил внимания. Словно одержимый, он смотрел на свет, что ровным потоком струился в небо, и упустил тот момент, когда Сланец стал разрушаться. Это происходило медленно и практически беззвучно; сила, что таилась в недрах покрытого символами, словно венами, Сланца, разрушала каменную оболочку изнутри, поглощала её. Словно птенчик, что выпивает желток, пребывая внутри скорлупы, так же нечто внутри Сланца питалось материей, выпивая из неё первые соки, необходимые для зарождения жизни.

А после, когда и от камня ничего не осталось, свет собрался воедино. Семь ярких лучей сложились в человеческий силуэт, пока ещё неясный и размытый, но уже формирующийся по образу и подобию того, кого видел перед собой. Нечто, что очень хотело быть похожим на зелёного короля, не различало цвета. Оно создало себя абсолютно белым, как полотно, и только светлые глаза принимали крупицу света и придавали цвет радужке. Нагарэ в недоумении смотрел на своё подобие, не понимая и отказываясь понимать произошедшее, а оно, стоило ему сделать лишь шаг, рухнуло на колени. Оно не умело ходить. Оно только-только вышло из каменной утробы и даже свой первый вдох сделало не сразу. Но, стоило ему ощутить жар первого воздуха в лёгких, почувствовать боль в ушибленных коленах, как оно, сжав белоснежными руками белоснежные волосы, закричало, как и любой только что рождённый ребёнок.

И звук этого голоса вывел Нагарэ из ступора. Он замер, услышав вместо человеческого крика обрывки свиста ветра, жестяного скрежета и белого шума. Оно, Сланец или дитя Сланца, никогда не имело ушей, поэтому и не отличало одних звуков от других.

Сила всё ещё исходила от белоснежного существа, то пламенными потоками, то золотыми лучами, то зелёными молниями, и всё устремлялась в небо, где и накапливалась, тяжелела. Нагарэ проследил взглядом за многочисленными лучами, струящимися вверх, и вместо грязно-серого неба увидел сияющий в каплях дождя, такой же белый, как и новорожденное существо, Дамоклов Меч.

Так и пришёл в мир древний исток силы, дрезденский Сланец, которого чуть позже стали называть платиновым королём, а ещё чуть позже дали имя Хисуи Хикари.

Хикари не был таким уж ребёнком. Он знал куда больше, чем показывал, умел куда больше, чем позволял кому-то это увидеть. И невероятно быстро учился. Вот и тогда, стоило ему сделать один неудачный, но первый в жизни шаг, он научился чувствовать боль, а вместе с ней и страх испытать боль повторно. Платиновый король поднял взгляд на зелёного, тем самым научившись видеть, и вздрогнул от собственного мерзкого крика, научившись слышать. Он ещё не имел и малейшего представления обо всей гамме человеческих чувств, но даже с его скудными знаниями об эмоциях, он испугался. Платиновый король чувствовал себя беззащитными замёрзшим без той каменной оболочки, в которой провёл века, пребывая в неживом состоянии. Платиновый король осознавал, что теперь он такой же, какими были те семеро людей, о которых он видел сны. Такой же хрупкий и быстро исчезающий, если не сказать человечный.

Дальше была пустота. Мысли роились в мозгу новорожденного, словно голодные черви, и сбивались в тугой кокон, из которого невозможно было извлечь ни одного здравого размышления. Сланец мыслил обо всём сразу и ни о чём одновременно, он чувствовал всё, и не заострял ни на чём внимания. Пот струился со лба молодого человека, слёзы застилали глаза, а его кожа была холодна, как лёд. И первое в жизни шоковое состояние его тоже привело в ужас. Оно было липким и властным, от него нельзя было отделаться по собственному желанию.

В отличие от разума ребёнка, ум платинового короля был сформирован, вот только само существо ещё не знало, как им пользоваться. Оно лихорадочно хваталось за каждую, хоть сколько-нибудь ясную мысль, которая тут же рассеивалась, не переходя в действия.

— Ты понимаешь меня?

Сланец вздрогнул от звука голоса, слышимого сквозь рёв пламени и треск молний. Он инстинктивно поднял взгляд на своего освободителя. Лицо Хисуи Нагарэ было бесстрастным и, казалось, доброжелательным.

— Ты понимаешь меня? — повторил вопрос человек, однажды избранный зелёной силой.

Сланец понимал, но не знал, как ответить и что ответить.

— Ты понимаешь меня? — проговорил в ответ Сланец, и его голос был похож на треск сломанного радио.

Хисуи Нагарэ попытался улыбнуться. Глядя на своё живое отражение, он постарался выглядеть максимально дружелюбным. Пускай он и не совсем понимал, что происходит, но одно знал точно: человек перед ним — существо, рождённое Сланцем.

Нагарэ сделал шаг навстречу. Это было опрометчиво с его стороны и глупо, что он и сам признавал, но в этом деле решил рискнуть. Сила платинового короля, сосредоточившая в себе все возможные цвета королей, била в небо столбом света, разрушала всё, на что натыкалась. Его могущество было несравненно велико, и Нагарэ страшно рисковал, подходя к этому существу.

Но сила исчезла. Дамоклов Меч пропал с небосвода, а безымянное, белоснежное существо так и осталось неподвижно сидеть и дрожать. Он понимал, что его мощь навредит освободителю, потому и велел ей исчезнуть. Человеку, избранному зелёной силой, Сланец доверял, как ребёнок доверяет своему родителю, верил, что ему не причинят боли. Сланец не сводил взгляда с Нагарэ, а Нагарэ подал ему руку, предлагая помочь подняться.

С исчезновением силы Нагарэ не почувствовал себя хуже, и, как бы это глупо ни звучало, поражался тому, что ещё жив. Свет его сердца должен был угаснуть вместе с разрушением дрезденского Сланца, чего не произошло. Отсюда следовал логичный, пускай и совсем безумный вывод. Этот человек перед ним, точная копия Нагарэ, был Сланцем и был до сих пор связан с ним, хотя теперь эта связь приобрела название «узы».

— Сланец, — продолжал Нагарэ, помогая платиновому королю подняться. — Тебе нечего бояться.

И Сланец на самом деле почувствовал себя в безопасности. Позже он объяснит это ощущение простым человеческим языком, но в данный момент чувствовал, будто Нагарэ — вторая каменная оболочка. Менее надёжная, но такая же прочная и постоянная. Сланец протянул руку Нагарэ, но тут же вздрогнул, кончиками пальцев ощутив тепло ладони.

— Идём, Сланец, — спокойным голосом продолжал Нагарэ. — Идём домой.

Дом. Сланец не понимал значения этого слова. В его понимании дом был не крышей над головой, домом Сланца был целый мир. И платиновый король чувствовал, пускай и не без доли опаски, что он — лишняя, но значимая часть этого мира. Он был подобен раковой опухоли на здоровом теле планеты, мир прекрасно проживёт и без него, но раз уж Сланец в нём гостит, то Земле придётся мириться с его существованием или избавиться от него.

Нагарэ разделял мнение Сланца о доме. Тело долгие годы было западнёй для зелёного короля, однако разумом он был свободен и путешествовал по земному шару, глядя на мир либо глазами птицы, либо при помощи всемирной паутины. Нагарэ спрятал Сланец в бункере, принадлежащем Jungle, но никогда не ограничивал свободы Сланца. Люди с зелёной аурой обучали Сланца простым человеческим вещам, чтобы выудить хоть крупицу знаний из его головы, а человек с серой аурой наполнял желудок Сланца вкусной едой.

— Мне не нравится моё имя, — однажды проговорил платиновый король, глядя на себя в зеркало. Он по-прежнему был копией Хисуи Нагарэ, вот только абсолютно белым, будто мраморная статуя. — Сланец был огромным камнем, а я…

— Человек, — не думая ни секунды, добавил Нагарэ. Он не возвращался в своё инвалидное кресло, так как в этом не было нужды.

— Но что делает меня человеком? — продолжал платиновый король. Он часто задавал вопросы, иногда даже разговаривал сам с собой. Ему нравилось рассуждать. — Тело? Человек, потерявший тело, остаётся человеком. Разум? Примитивный разум есть у каждого живого существа…

— Способность выбирать, — ответил Нагарэ, видя, что этот вопрос на самом деле важен для платинового короля. — Животное не решает, нравится ему имя или нет, оно просто на него отзывается. Ты решил, что не хочешь носить имя «Сланец», и теперь вправе выбрать то имя, которое тебе по душе.

— Иногда выбор может быть слишком большой, — со вздохом ответил Сланец, прокручивая в голове десятки тысяч возможных имён.

Эту проблему зелёный клан решал сообща, сидя за общим столом, в то время как Сланец обдумывал полученную информацию. Право выбора делает его человеком. Но ведь и будучи в каменной оболочке, он имел возможность выбирать, кому отдать часть своей силы. Значило ли это, что, будучи многотонной глыбой камня, он был человеком? И сам же решил этот вопрос. Жизнь человека состоит из бесконечного выбора, в то время как возможность выбора Сланцу не приходила долгие годы. Бесконечный выбор представляет из себя человеческую жизнь. Платиновый король поднял взгляд на зелёного и понял, что верит ему только больше, потому как его вывод был верен.

И в знак благодарности Сланец взял себе имя, предложенное Нагарэ. Теперь его, нового человека, который никогда больше не обрастёт слоем камня, зовут Хисуи Хикари. И он, некогда спасший жизнь маленькому зелёному королю, испытывал непомерную гордость от того, что взял себе это имя.

Но все птенцы улетают из гнезда. Очень скоро Хикари обнаружил, что соединение всех сил королей преобразуется из разрозненных цветов в яркий платиновый свет. Эта комбинация, это смешение, которое он мог использовать, позволяло ему не разрушать и создавать, а изменять, преобразовывать. Почва под его ногами могла стать жидкой, а потом вновь отвердеть, воздух, стоило воздействовать на него, мог стать непробиваемой преградой или лестницей, ведущей в небо. Знания о силе всегда были в голове Хикари, но он не знал, как правильно применять её, что с ней делать, посему и использовал своё могущество, не задумываясь, играя.

Однажды Хикари исчез на несколько дней, чтобы вернуться разочарованным, но отдохнувшим. Он был в Дрездене. Был на развалинах той церкви, под которой долгое время был его дом, там, где его нашёл человек, позднее ставший королём. Хикари нравилось слово «король», но он никогда не думал о том, что однажды его самого будут называть королём.

Скрывать существование такого существа, да и существование всего зелёного клана в целом было непросто. Их враги были могущественны и не давали никакой передышки, посему на время деятельность Jungle была прекращена. Они пришли к своей цели, пускай и совсем неожиданным образом; ключ к сотворению нового мира был в голове Хикари, а тот не спешил его выдавать.

Хикари делился знаниями неторопливо, так же осторожно, как и делал выводы об окружающем его мире. Он был любознательным, но не слишком храбрым ребёнком, который, видя озадаченность или шок в глазах собеседника, стеснялся задавать слишком сложные вопросы. Но было не так уж и трудно понять, что больше всего беспокоит Хикари, нужно было лишь послушать его. Чаще всего в своей речи он употреблял слова «человек», «король», «подданные», «жизнь», «дети», «семья», «отец». Хикари не интересовало определение этих слов, он хотел узнать, почувствовать их на собственном чувственном опыте. Что значит человек? Что он значит для других людей? И что значит жить? Зачем давать жизнь детям? Что для детей значат отец и мать?

Хикари, не знавший боли разочарования, чувствовал, что непременно ответит на все эти вопросы, что получит ответ в развёрнутой форме. В его разум не закралась мысль о том, что для получения всех ответов ему не хватит и вечности. Хикари был уверен в своём успехе и поэтому неосторожно исследовал мир, частенько позволяя вражески настроенным личностям увидеть себя.

Люди из синего клана подготовились к встрече с неизвестным королём, перед этим эвакуировав людей из ближайших кварталов. Полиция оцепила указанное место, и оставалось только ждать, когда неизвестный посетит свой излюбленный магазинчик сувениров. Хикари любил бесполезные побрякушки. Он не знал, зачем они нужны, оттого и чувствовал между собой и безделушками нечто общее. В конце концов, какое-то время он тоже был огромной безделушкой, способной дарить силу и проблемы.

Хикари ничего не заподозрил, не увидев на давно знакомых улицах ни одного человека. Чувство подозрительности было ему незнакомо, да и объяснять самому себе что-то настолько простое ему было лень. Разум Хикари был создан для более возвышенных мыслей, из-за чего платиновый король был совершенно не способен даже к ведению домашнего хозяйства.

— Как же мне к вам обращаться? — спокойный и твёрдый голос пронзил плотную тишину улицы, словно нож. — Творение Хисуи Нагарэ? новый король? или у вас есть имя?

Хикари поднял взгляд на обращавшегося к нему человека, стоило тому упомянуть имя Нагарэ. Ему не нравилось, что кто-либо произносит имя человека, которого мысленно Хикари называл отцом, таким грубым голосом. Человеческие эмоции не были для платинового короля чем-то необъяснимым, в конце концов, он сам родился и тут же ощутил небывалый ужас, поэтому Хикари понимал, когда к нему настроены агрессивно и сам мог испытывать агрессию.

Человек приближался. Избранный синим цветом человек, которого папа велел остерегаться. Хикари невольно сделал шаг назад. Он доверял Нагарэ и не видел причин сомневаться в его предостережениях.

— Как вас зовут? — повторил вопрос Мунаката Рейши, глядя прямо в глаза Хикари. Он стоял, убрав руки за спину, прямой и гордый, словно не просто был избран силой, а с самого рождения был королём. Хикари позволил себе улыбнуться. И почему он дважды выбирал на роль синего короля исключительно порядочных людей? Не посчитают ли это другие короли моветоном? Хикари решил в следующий раз непременно исправиться.

— Хикари, — просто ответил платиновый король, не переставая улыбаться. — Чем могу помочь?

— Хикари, — Рейши повторил это имя со смешком, будто оно было забавным или нелогичным. Отчасти, так оно и было. Странным было то, что существо, принявшее форму человека, искривляющее материю вокруг себя, и излучающее энергию дрезденского Сланца вдруг приобретает имя. — Меня зовут Мунаката Рейши. Такому необычному человеку, как вы, необходимо проследовать за мной.

— Куда? — машинально спросил Хикари.

— В золотой клан, — честно ответил Рейши. — Там вам непременно окажут помощь.

— Но золотого клана больше нет, — опроверг слова синего короля Хикари. Он обожал спорить, это давало ему дополнительную пищу для размышлений, либо выводило из себя его собеседника. — Старого короля не стало, а нового я не избирал. Да и… я провёл там годы. Там мне не на что смотреть.

Рейши побледнел. Хотя, он и был готов к такому ходу событий, но всё же до конца не верил в то, что Сланец, исток силы королей, мог приобрести своё тело. И даже сейчас, видя перед собой неопровержимое доказательство своих мыслей, разум отчаянно сопротивлялся и искал более логичное объяснение происходящему. Сланец ожил. Многотонный монолит, исток силы королей теперь обладает человеческим рассудком. Сколько же бед он способен натворить, если будет слепо следовать за Хисуи Нагарэ? Рейши чувствовал, что где-то там, далеко, сидя в своём укрытии, зелёный король ухмыляется, в то время как бомба замедленного действия разгуливает по городу.

Хикари, видя, что собеседник умолк, опустился на корточки, чтобы поближе рассмотреть товар, размещённый на витрине за стеклом.

— Либо в золотой клан, либо в синий, — продолжал Рейши, не позволяя своему голосу звучать нервозно. — Вас есть, за что арестовать, Хикари-сан, не сомневайтесь. — Он просто не мог обращаться к неизведанному существу на «ты». — Нарушение общественного спокойствия, причинение вреда имуществу, поджоги.

— Я не применял силу просто так, — удивился Хикари, услышав обвинение. — Человек ненавидит преступность. И я её ненавижу…

— Факты говорят иное, — отрезал Рейши. — Пройдёмте со мной. Куда — решать вам.

Платиновый король выпрямился. Он был точной копией пресловутого Хисуи Нагарэ, от чего Рейши проникался всё большей ненавистью к большому ребёнку, избранному быть пятым королём. Его действия оживили то, что не должно быть живым. Сколько бед принесёт в мир могущественная тварь с каменными мозгами и каменным сердцем? Она уже приносила одни несчастья вместе с силой, и больше Рейши не позволит Хикари, или как там его зовут, приносить горе в этот мир.

— Я остаюсь.

Другого Рейши и не ожидал от того, кто принял облик революционера.

— Вы предоставили мне выбор, который мне не нравится, — продолжал Хикари, предаваясь размышлениям вслух. — Я не хочу идти с вами — это тоже решение. Я хочу купить сувенир и пойти домой.

— Ваш дом в укрытии золотого клана, Сланец…

— Я не Сланец! — вспылил Хикари, вновь услышав то имя, которое некогда принадлежало ему. Его лицо оставалось спокойным, но в голосе звенела сталь. — Меня зовут Хисуи Хикари. Я платиновый король, а не неподвижный булыжник, занимающий пространство.

Рейши нахмурился. Влияние Нагарэ отравило мысли даже такого уникального существа. Скверная новость. Чем меньше Хикари осознавал бы себя, как личность, тем легче им было бы управлять. Но Нагарэ, как истинный король безответственного клана, поступил иначе и позволил Сланцу вкусить свободы.

— Существование платинового короля невозможно. Выражаясь буквально, вы не должны существовать.

— Ты тоже, — огрызнулся Хикари, как обиженный ребёнок. — Убийца.

Рейши замер. Такое замечание было слишком болезненным для него.

— Я видел всех вас, — продолжил Хикари уже более спокойным тоном. — И силы я вам дал не для того, чтобы вы убивали друг друга и самих себя.

— А для чего? — едва слышно проговорил Рейши, опустив руку на рукоять меча.

— Не мне решать, что делать с силой. Её нужно было подарить, и я выбирал тех, кто больше всего этого хотел.

Взгляды королей встретились. Хикари заметил, что Рейши держит руку на оружии, готовый атаковать.

— Ты можешь попытаться убить меня, — Хикари улыбнулся той детской, невинной улыбкой, которая чаще всего играла на его устах. — Но я не собираюсь отдавать свою жизнь. Я столького ещё не сделал. Сколько цветов я могу создать? Наверное, тысячи. Сколько новых королей, сколько великих людей, что воссияют в тёмном мире ярче солнца? И я раскрою потенциал в каждом великом, подарю каждому свой цвет и, может, буду повторяться.

— Ты приведёшь мир к хаосу.

— Этого мира хочет папа. Мира, в котором каждый способен себя защитить, мира, в котором никто не будет обречённым. А я хочу, чтобы папа гордился мной.

Меч Рейши просвистел в воздухе и остановился в сантиметре у шеи Хикари. Платиновый король не взглянул на оружие, лезвие просто увязло в густом воздухе у шеи платинового короля, и прочно застряло в нём.

— И тебе повторно стать убийцей я тоже не позволю.

Хикари не отрывал взгляда от глаз Рейши. Воздух накалился вокруг двух королей, стал тяжелее, плотнее. Энергия поднималась от их ног высоко в небо, где приобретала материальную форму двух лезвий над их головами. Рейши невольно поднял взгляд вверх, на Дамоклов Меч Хисуи Хикари. И впрямь, платиновый, — невесело подумал он, глядя на витиеватые изгибы металла, в глубине которых билось сердце Меча.

Рейши высвободил своё оружие из воздушного плена и вновь направил его лезвие на Хикари, на исток сил королей. Это было опрометчиво — нападать на столь могущественного противника, но лучше погибнуть от руки сильного врага, чем прославиться самоубийством. Мысли о сведении счётов с жизнью уже посещали синего короля, но ответственность и преданность клану не позволяли наложить на себя руки. Его Дамоклов Меч разрушается, и Рейши боялся унести с собой в могилу кого-то ещё. Он умрёт один. Как воин, сражаясь и погибнув от руки могущественного врага. В конце концов, его смерть была лишь вопросом времени, и жаль, что это самое время подходило к концу.

Он вверил свою жизнь в руки судьбы, которой не собирался до конца повиноваться. Он сразится с Хикари, не жалея сил, а дальше будь, что будет.

— Во мне сила семи королей, — Хикари убрал руки за спину. Его ноги оторвались от асфальта. — И тот, кто будет моим подданным, сам станет королём. Как ты, а может и сильнее. И я позволю тебе почувствовать всю мою мощь.

Хикари не обманул. Он поднимался высоко в воздух, набирая силы для атаки. Уменьшенные копии планет Солнечной системы кружили вокруг него, подобно тому, как их оригинальные версии вращаются вокруг Солнца. Пламя ревело в его руках, накаляя воздух; синяя энергия исходила от Хикари ледяными волнами; молнии гремели и трещали, заставляя на мгновение заработать все питающиеся от электричества приборы, которые взорвались от напряжения; серый туман окутал местность плотной пеленой, сделав Хикари невидимым; одна навязчивая мысль вкралась в сознание Рейши и точила его мозг, подобно червю, веля не шевелиться.

И, сконцентрировав силу в одной точке, Хикари обрушился на Рейши так стремительно, так молниеносно, что синий король едва успел закрыть глаза.

И снова открыть их.

Когда сознание вернулось к Мунакате Рейши, на город уже опустились сумерки. Пахло горелыми проводами — это рация в его кармане вышла из строя. Платиновый король сидел рядом, прижав колено к груди, и внимательно наблюдал за пробуждением Рейши.

Синий король с трудом вспомнил мгновение перед тем, как мир для него погрузился во мрак. Он видел лицо самой смерти, и оно было не добродушным лицом платинового короля, а чем-то ужасным, с мерзкой разинутой пастью, желавшим проглотить Рейши, уничтожить. В одно мгновение синий король вспомнил, насколько был одинок все эти годы, и встречать смерть в одиночестве ему было невероятно страшно.

Рейши поднял взгляд на Хикари, заставив того улыбнуться.

— Я же не убийца, — тихим голосом проговорил он и поднялся на ноги. — Я создатель. Художник, рисующий живыми красками. — Он чуть помедлил. — Не волнуйся, синий король, восстанавливать улицу после меня не придётся. Я искривил пространство перед ударом.

Но Рейши уже перестал его слушать. В голове звучала лишь одна фраза, небрежно оброненная платиновым королём. «Я не убийца». Новая мысль была такой незнакомой, что Рейши, погружённый в чувство вины, не сразу допустил её до понимания. За смерть Суо Микото клан считал Рейши героем, хотя капитан и говорил им, да и оправдывал себя объяснениями, что он просто выполнял свой долг. Он должен был так поступить. Должен был осквернить меч кровью человека, которого считал другом. Да. Рейши не был убийцей. Но стал бы им, если бы взамен одной смерти отдал бы в мир иной миллионы невинных жизней, которые забрал бы обрушившийся Дамоклов Меч. Обмен. Равноценный ли он? Спасти миллионы, пожертвовав одним, и не думать о том, что будет с этим самым одним, и что будет чувствовать тот, кто принёс одного в жертву.

Рейши не стал убийцей, хотя мог, если бы поддался чувствам и на долю секунды поколебался. Он не был убийцей. Он не был героем. Он был человеком своего дела, охраняющим людей.

— Ты пройдёшь со мной, — приказал Рейши, поднимаясь с асфальта.

— Я свободен.

— Тебя изучат и воспроизведут твой феномен.

— Меня убьют, — Хикари вздохнул. — Ты уже думал о моём уничтожении. А я тоже хочу жить. В чём я виноват, синий король? За что ты хочешь от меня избавиться? Я не совершал зла. Зло совершали люди без моего участия. И не важно, получали они силу или нет. Зло существовало всегда. И, если я в твоём понимании — порождение зла, то почему я не имею права существовать в том мире, где придумали водородные бомбы и создают искусственные вирусы, где дети гибнут в окопах под пулями, а старики — в тоске и одиночестве? Разве я принёс в мир больше зла, чем сделали это люди без моего участия?

Рейши молчал. Замечания Сланца были справедливы, и он сам в чём-то был с ними согласен. Он сам, будучи стражем порядка, видел десятки убитых молодых людей, и старых, и детей. Все равны перед лицом беспощадной и холодной смерти.

— Я изначально был с папой… с Нагарэ, — продолжал Хикари. — Я вернул его к жизни, я позволил ему забрать у меня достаточно сил для нормального существования, и я разделяю его идеи.

— Ты потакаешь эгоистичным желаниям своего «отца». Разве у тебя нет выбора?

— Выбор делает меня человеком. И осуществить его мечту — тоже мой выбор. Я человек, и моя сила никогда никому не причинила зла. Зло причиняют люди. Сами. Не я заставлял королей воевать и ненавидеть друг друга, это было вашим выбором. Поэтому… не убивай меня, синий король. Мне тоже страшно умирать.

Хикари сделал шаг в воздух так легко, будто был создан для полёта, а не для хождения по земле. Он быстро скрылся из виду, оставив после себя лишь запах сожжённых проводов и пыли. Рейши закрыл глаза, поправляя съехавшие на нос очки. Ещё один самодовольный король, возомнивший себя хозяином жизни, появился у него на пути. Но Рейши не мог не признать того, что после этой встречи чувствовал себя гораздо лучше. Сланец или, как ему нравится себя называть, Хикари, заставил его понять, что он ещё хочет задержаться на этом свете, что он ещё нужен здесь, живым, особенно когда такие болтливые типы разгуливают по городу.

Да и больше у Рейши не поднялась бы рука на Хикари. Импульс отчаяния прошёл, боль больше не сковывала его усталое сердце, и для того, чтобы бороться с Хикари, нужно быть нелюдем. Платиновый король, в отличие от своего «родителя», казалось, сиял неподдельной добротой. И дело было не в цвете кожи или волос, во взгляде Хикари была спокойная мудрость, от которой невольно становилось тепло.

Рейши поднял свой меч с асфальта и убрал его в ножны. Он возвращался к своему клану, давя улыбку на губах, намереваясь сообщить им о своём полном поражении.