Возможность выбора (джен)

Холодный блеск солнца просачивался сквозь бледную канву облаков, так похожих на мягкий лебяжий пух, и обманчиво тёплое светило бросало свой равнодушный взор на суетливый мир смертных. Укрывшись под сенью сосновых ветвей, Сяо Син Чэнь молча глядел на окутанный зимним дыханием город, что едва ли можно было назвать купающимся в милости богов. Обшарпанные ворота и покосившиеся стены полупустынных улиц не предвещали радушного приёма тем, у кого за пазухой не звенели круглые бока цянь. Ступая по припорошенной снегом плитке, заклинатель слышал за спиной тихий шёпот прохожих и ощущал на себе липкие взгляды уличных зевак.

Неурожайный год и пришедшие за этим известием ранние морозы делали лица людей измождёнными, а плечи согбенными. Он уже видел подобное в провинции Чжоу, где голодная смерть распростёрла костлявые крылья над жителями, капля за каплей выпивая из них силы и надежды на новый день. Здесь же, несмотря на столь плачевное состояние, ещё резвились дети, и уличные торговки зазывали малочисленных прохожих отведать их незамысловатой стряпни.

— Свежие и мягкие баоцзы, спешите полакомиться, пока горячие! — Запах еды на пару щекотал ноздри, заставляя остановиться подле бойкой старушки и, выудив монетку, всё-таки купить тёплый, обёрнутый бумагой, пирожок.

— Уважаемый даоцзан остановился в нашем захолустье по какому-то делу, или же ищет, где переночевать, продолжив свой путь поутру? — старую торговку распирало любопытство, и она явно желала услышать из первых уст историю незнакомца, на которого так заглядывались юные девушки.

— Бабушка Вэн, допустимо ли так выпытывать? — Молодая женщина, хлопочущая около новой порции пирожков, стыдливо потупилась, едва Сяо Син Чэнь обратил на неё внимание.

— Мей Лин, я уже не в том возрасте, чтобы переживать по этому поводу, — заявила старая дама, со смехом поправив выбившуюся из причёски заколку.

— Досточтимая барышня, любопытство не порок, если оно не направлено во вред, — произнёс Сяо Син Чэнь, одарив торговок тёплой улыбкой, — я странствующий заклинатель и зарабатываю себе на хлеб тем, что помогаю людям. Если в вашем городе есть проблема с неуспокоенными духами или созданиями тьмы…

Не успел заклинатель закончить свою фразу, как ещё несколько мгновений праздно шагающий мимо мальчишка ловко умыкнул горячий пирожок. Воришка был необычайно быстрым для своих лет и, если бы не перехватившая его запястье рука, давно бы скрылся с места преступления под завывания недовольных женщин. Захват не был болезненным, но как ни трепыхался маленький пройдоха, вырваться ему не удавалось.

— Разве ты не знаешь, что красть не хорошо? — спокойно произнёс заклинатель, рассматривая чумазого мальчишку, что так и не удосужился выпустить из рук драгоценную, источающую пар добычу в виде баоцзы. Необычные золотисто-карие глаза босяка удивлённо расширились, едва тот взглянул в лицо Сяо Син Чэню. В своих ослепительно-белых одеждах тот походил на бессмертного, спустившегося в бренный мир для спасения чьей-то души.

— Если я не буду красть, то умру с голоду, — с вызовом произнёс мальчишка, выпятив тщедушную грудь. — У меня нет ни отца, ни матери, чтобы покупали мне конфеты и вкусную еду. Каждый живёт как может. Раз ты поймал меня, то давай, веди к стражникам. Думаешь, меня испугают розги?

— О, так это же Сюэ Ян, — вмешалась в разговор одна из торговок, — его уже несколько раз ловили на горячем. Странно, что в этот раз он покусился на баоцзы, а не на пирожные из золотистой фасоли. Привлечённые суматохой прохожие постепенно собирались полукругом, словно перед началом интересного представления, но, к их чрезвычайному недовольству и глубочайшей досаде, незнакомец лишь положил перед старушкой ещё одну монету из не слишком-то набитого кошеля.

— Я куплю этот баоцзы. Если зал наполнен золотом и яшмой, то никто не в силах их уберечь.* Простите за неудобства и не зовите стражу, — с этими словами Сяо Син Чэнь потащил за собой изумлённого мальчишку, стараясь отойти подальше от любопытствующей толпы. Только когда они оба скрылись за развалинами одного из домов, Сяо Син Чэнь выпустил руку неудавшегося воришки.

— Если ты ждёшь, что я тут же стану на путь истинный, то глубоко ошибаешься, — произнёс Сюэ Ян, потирая собственное запястье, которое, впрочем, совсем не болело. — Но за пирожок спасибо. Не думай, что раз я босяк, то не умею быть благодарным.

— Я не жду от тебя благодарности, — ответил Син Чэнь и, слегка отряхнув один из камней от снега, присел, разворачивая недавно купленный обед. Ещё тёплый баоцзы оказался довольно вкусным. Откусив кусочек, заклинатель невольно прикрыл глаза, спокойно пережёвывая еду. Завидев это действо, Сюэ Ян сглотнул, немедленно вспомнив, что ужасно проголодался. Плюхнувшись рядом со своим спасителем, он с аппетитом принялся за свою порцию, расправившись с ней в несколько укусов. На какое-то мгновение воцарилась тишина, а потом с неба начали падать пушистые хлопья снега, и стылый декабрьский ветер всколыхнул полы одежд Син Чэня. Сюэ Ян невольно поёжился в своих тёмных лохмотьях с многочисленными заплатками и закусил губу острым клычком. Он просидел так какое-то время, пока его подрагивающие плечи не укрыли накидкой, ещё хранящей тепло чужого тела. Заклинатель молча поднялся со своего места, намереваясь уйти. Без своей тёплой накидки он показался Сюэ Яну юным и хрупким, похожим на искусно выточенную статуэтку из белого нефрита, которой Сюэ Ян любовался украдкой, всякий раз проходя мимо антикварной лавки.

— Я думал, что все заклинатели чванливые и заносчивые индюки, — шепнул он, ухватив Син Чэня за край рукава и заставив остановиться. — Но ты не такой, ты странный…даоцзан. Жители этого городка с радостью бы поколотили меня за кусок чёрствого хлеба. Здесь скоро будет нечего есть, я знаю, я чувствую это нутром. Разреши мне пойти с тобой, даоцзан. Если не разрешишь, то я украду все баоцзы этой сварливой старухи! Разреши мне, даоцзан, и ты не пожалеешь... Я буду защищать тебя…

— Волчонок, сейчас ты не можешь защитить даже самого себя... — Тёплая ладонь легла на волосы мальчишки, что инстинктивно сжался, будто чаще получал оплеухи, чем ласку. Сяо Син Чэнь глубоко вздохнул, бережно растрепав и без того взъерошенные пряди.

— Но, похоже, у меня нет выбора, ведь так?

Ответом ему была лишь широкая улыбка, обнажившая очаровательные клычки готовящегося повзрослеть волчонка.