Интервью (джен)

От былых воспоминаний осталась только лёгкая дрожь по телу и безобразный шрам. В остальном, если бы не эти «мелочи», Гермиона с восторгом могла бы оценить поместье Малфоев. Кованые ворота чёрного цвета распахнулись, едва она успела с ними поравняться, будто пытались поглотить её маленькое хрупкое тело. Взору предстал сад: редкой красоты павлины и не менее роскошные растения вызывали желание прикоснуться, запах цветов дурманил, и разум терял связь с реальностью, утопая в обилии красоты. Фонтаны в виде различных зверей шумели водой. Особенно хорош был фонтан с фигурами двух русалок, выпрыгнувших из пучины лицом к лицу. Мелкие чешуйки были столь искусно вырезаны из камня, что совершенно отвлекало взгляд от безобразных лиц таких прекрасных, на первый взгляд созданий. Открытые пасти извергали из себя воду вместо чудных песен.

Но всё это не шло ни в какое сравнение с самим замком. Сколько она ни слышала историй об этом доме, ни одна в полной мере не могла передать действительность. Это был тот случай, когда лучше один раз увидеть самой и убедиться, чем слушать байки случайных людей.

Гермиона осторожно ступала по дорожке, выложенной из камня, опасаясь испортить её каблуками своих туфель. Девушке не пришло в голову, что не одно поколение Малфоев ходило здесь до неё, совершенно не заботясь о подобных глупостях. Но зная о своей врожденной неуклюжести, девушка со злостью списывала отсутствие повреждений на дорожке на аристократичную аккуратность жильцов.

— Добро пожаловать в поместье Малфоев, мисс Грейнджер, — на пороге дома её встретил приятный на вид домовой эльф. — Хозяйка ждёт вас в малой гостиной.

Девушка поблагодарила прислугу и постаралась взять себя в руки. Она пришла сюда вовсе не за тем, чтобы отчитывать Малфоев за отношение к эльфам. Гермионе нужно было просто взять интервью у Нарциссы — довольно лёгкая задача, если не учитывать, что когда-то они были по разные стороны. Главный редактор журнала поставила под сомнение способности юной журналистки, дав это задание в виде проверки на прочность. Напоследок, посоветовав отбросить все былые недомолвки, она отправила её сюда, предварительно договорившись о встрече. На удивление Гермионы, Нарцисса дала согласие. И если женщина не боялась встретиться с ней лицом к лицу, то и Грейнджер просто обязана справиться.

Внутри замок почти не изменился с её прошлого визита, разве что стало больше света. Медленно ступая, словно боясь спугнуть кого-то, Гермиона шла вглубь комнаты, именуемой первой гостевой. Она исполняла функции маггловской прихожей, вот только ни вешалок для одежды, ни тумбы для обуви здесь не нашлось. Высокие потолки, увенчанные огромной хрустальной люстрой, стены с богатой отделкой украшали картины великих художников, и мраморный пол, по которому так громко стучали каблуки.

— Грейнджер, ты ходишь как слон! — на лестнице её поприветствовал единственный наследник семьи Малфоев.

— И тебе доброго утра! — позабыв как это непрофессионально, девушка скорчила недовольную мину.

— Малая гостиная в другом конце дома, идём провожу, — любезно предложил Драко, чем насторожил Гермиону.

Следуя за широкой спиной Малфоя, Гермиона украдкой рассматривала убранство комнат. Они петляли по коридорам и залам в абсолютной тишине, казалось, уже битый час. Опаздывать на интервью было ещё одним пунктом в её и так не идеальной характеристике.

— У меня такое чувство, будто ты специально ведёшь меня по самому длинному пути, — нервничая, сказала она, на что абсолютно точно услышала ехидный смешок.

Миновав ещё несколько коридоров, Драко распахнул перед лицом девушки огромную двустворчатую дверь, ведущую в ту самую гостиную, где уже ждала её Нарцисса. Женщина, как и поместье, не сильно изменилась с их последней встречи. Стараясь не думать, при каких обстоятельствах она произошла, Гермиона поздоровалась и присела за столик напротив хозяйки дома.

Драко оставил их наедине, если не считать пару эльфиек в смешных передниках. Те стояли поодаль у стены и будто ждали, что их о чем-то попросят. «Прикажут», — пронеслось в голове у Гермионы.

— Вы нервничаете, мисс Грейнджер, — наблюдая, как девушка остервенело пытается выудить застрявший блокнот из сумки, заметила Нарцисса. — Это ваше первое интервью?

— Нет, вовсе нет. Просто обычно беседы проходят в местах вроде обыкновенной кофейни или ресторане на худой конец… — захихикала Гермиона, но едва вздёрнутая бровь собеседницы привела её в чувство. — Я вовсе не хотела сказать, что ваш дом хуже кофейни.

— Так что же случилось? Неужели Драко вёл себя по хамски в отношении вас?

— Нет, всё в порядке! — решила, наконец, перевести тему в нужное русло девушка. — Давайте приступим к нашему разговору.

Женщина разлила горячий напиток по чашкам и устроилась поудобнее в широком кресле, лёгким кивком позволяя продолжить диалог.

Это был единственный шанс для Грейнджер закрепить за собой место в издательстве и, возможно, получить в своё пользование целый раздел, а не просто место в левом углу на двадцать девятой странице журнала. Собрав волю в кулак, Гермиона воодушевленно начала беседу.

— Всем известно, что вы, миссис Малфой, в девичестве носили фамилию Блэк. Насколько этот род является древним?

— Родословная моей семьи ведётся с конца XIII века. Это, как вы понимаете, достаточно долгое время, чтобы начать именовать себя древней чистокровной семьёй. К тому же, в 30-е годы XX века Блэки были причислены к «Священным двадцати восьми».

Нарцисса отвечала довольно сухо, поэтому Гермиона всё никак не могла понять, кичится женщина своим происхождением или попросту пересказывает историю.

— Оглядываясь назад, вы можете сказать, что знание родословной и истории своей семьи вам пригодилось? — вопрос достаточно формальный, но Гермиона надеялась хоть чуточку растормошить собеседницу.

— Безусловно. Я часть этой истории, как мои предки, а также будущее поколение: все мы — это одна большая семья. Знание, дорогая, это сила. Вам ли это не понять?

Гермиона не смела оспорить данное выражение, хоть и в душе совершенно не понимала, почему всех членов чистокровных семей с самого детства заставляют учить такие вещи наизусть. Гораздо гуманнее, по её мнению, было бы оставить выбор. Если у человека возникнет интерес к своей истории, то для него будут открыты все двери. Если же нет, то он вправе выбрать иной путь, иные увлечения.

— С самого раннего детства вас обучали этикету, танцам, игре на пианино и прочим вещам, которые должна уметь юная леди. Скажите, вам никогда не хотелось разорвать этот круг? Хоть на миг почувствовать себя свободной?

Нарцисса поморщилась так, будто Гермиона сквернословила. Она выпрямила спину, демонстрируя гордую осанку аристократки, аккуратно сложила руки у себя на коленях и посмотрела на девушку. Между ними была огромная пропасть. Грейнджер хоть и была одета в строгий брючный костюм, собрала волосы в прическу и даже немного подкрасила губы, ей было очень далеко до изящества миссис Малфой. Возраст не давал девушке фору, ведь даже в свои годы Нарцисса выглядела прекрасно.

Женщина не носила брюк, только платья служили украшением её фигуры. Высокий ворот, чтобы скрыть морщины, корсет уже скорее по привычке, чем из надобности, вышивка или кружево в роли декора на ткани и совсем немного украшений. Волосы всегда уложены в замысловатую причёску, над которой не одну минуту трудились эльфийки по утрам. Неброский макияж и ухоженные ногти.

Это и было ответом на совершенно глупый вопрос девушки. О чём может жалеть женщина, у которой всё идеально?

Погружаясь в воспоминания, Нарцисса отвечала на последующие вопросы Гермионы, ведя её за собой по самым ярким моментам своей жизни. Так они побывали на различных балах и приёмах, где девушки делают реверанс, а молодые люди кланяются перед танцем. Там звучит мелодия вальса, и всё вокруг погружается в чудесную атмосферу праздника. Пышные юбки шуршат по полу, и нет и намёка на противный топот о мраморный пол. Пары будто парят в воздухе, кружась в танце и унося за собой всех, кто был на этом вечере.

Гермиона так неожиданно почувствовала укол зависти. В её жизни было не так много танцев и балов, а очень хотелось бы почувствовать себя принцессой. Она и представить не могла, что кто-то мог каждые выходные устраивать подобные приёмы.

— Я только сейчас вспомнила, — с улыбкой сказала не отошедшая от недавних воспоминаний Нарцисса, — был в моей жизни один момент, когда мы с сёстрами и кузенами всё же нарушили правила.

Гермиона, как и её самопишущее перо, застыла в немом шоке. Слегка подавшись вперёд, наплевав на все элементарные знания этикета, девушка закусила нижнюю губу в предвкушении очередного умопомрачительного рассказа. Перо встряхнулось и застыло наготове…

— В тот зимний вечер у нас в поместье был очередной приём. Сотни гостей сновали туда-сюда, обмениваясь дежурными фразами. Мы с сёстрами были словно куколки, — Нарцисса мечтательно прикрыла глаза, погружаясь с головой в такое счастливое воспоминание из детства, когда сёстры были ещё дружны, когда их было ещё трое. — Сириус тоже был там, как и его брат Регулус.

Гермиона вздрогнула при упоминании этих имён. Сложно оставаться невозмутимой при мысли о том, как ужасно судьба распорядилась жизнями этих двух людей. А то, что сейчас их сестра поведает о них что-то личное, что Гермиона наверняка ни от кого больше не смогла бы узнать, вызывало в её душе особенный трепет.

— За окном кружили снежинки, ещё не стемнело, и весь лес вдали был будто облако. Большое и пушистое. Нам захотелось прогуляться… — продолжала женщина. — Кузены, ни секунды не раздумывая, поддержали нас с этой немыслимой затеей, и мы впятером отправились в лес. Ничего безумнее я не делала в жизни.

Грейнджер широко раскрыла глаза в ожидании продолжения. Она предвкушала историю, полную приключений, опасностей и веселья. Но пока всё было несколько иначе.

— Мы потеряли счёт времени, играя на заснеженных полянах в снежки. Лепили фигуры странных форм и хохотали. Это было безумие. Ребята предложили поиграть в догонялки… Я упала тогда, разбив колени и повредив руки. Это было весьма неприятно, но не хуже, чем последующее за этими шалостями наказание. В дом мы вернулись уже в кромешной тьме, насквозь сырые и продрогшие. Никто не догадался тогда взять с собой палочки, свобода затмила наш разум.

Перед глазами девушки вмиг предстала картина: залы полные людей окутал полумрак, люди замерли, уставившись на кого-то в дверях… А там? Пятеро детей в оборванных платьях и брюках со сквозными дырками. На мраморный пол капает растаявший снег, он же стекает по волосам и лицам пришедших. В глазах взрослых осуждение и может даже гнев.

Гермиона сама себе не поверила, но могла поклясться, что на краткий миг почувствовала жалость к этим детям. И даже к Беллатрисе.

— Не хотите прогуляться перед обедом, мисс Грейнджер? — из оцепенения её вывел голос хозяйки дома. — Устрою вам небольшую экскурсию.

На ватных ногах Гермиона поднялась со своего места, поманив за собой перо и блокнот. Нарцисса вышла в противоположную дверь той, через которую прибыла девушка, и они оказались в «прихожей».

Грейнджер громко хмыкнула, выразив этим своё отношение к глупым шуткам Малфоя, и этот звук эхом разнёсся по комнате.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке, — в который раз она почувствовала себя неловко.

Интервью незапланированно затянулось, но Гермиона не могла отказать себе в удовольствии ещё раз, но уже более тщательно изучить поместье, о котором так много слышала. Нарцисса не была скупа на истории, шаг за шагом погружая её в жизнь и быт аристократов. Каждый гобелен был удостоен внимания, о каждом зале был целый рассказ длиной в сотни жизней.

Материала на статью Гермиона собрала вдоволь, но в набросках всё ещё светились красным вопросы, какие девушка планировала задать. Переместившись в обеденную комнату, Гермиона обнаружила, что Драко ушёл раньше, чтобы не мешать им с матерью вести беседу. Приятнее было списать этот факт на его воспитанность, а не на желание избегать «противную гриффиндорку».

Удобно устроившись за длинным столом, Гермиона обратила внимание на стену за спиной Нарциссы. Изумрудного цвета обои на вид были бархатными — ей очень захотелось их потрогать. Высоко, в метре от потолка красовался герб Малфоев. Чёрно-зелёные оттенки переплетались между собой как головы змей, два дракона по бокам извергали пламя, но венцом всего этого служила огромная витиеватая буква «М».

В самом низу виднелась надпись. Гермионе пришлось немного привстать, чтобы разглядеть, что там начертано. Это был девиз семьи Малфоев, из поколения в поколение чтимый и соблюдаемый: «Чистота всегда одержит победу».

— Миссис Малфой, у меня возник вопрос.

— Я слушаю вас, — Нарцисса дала указание эльфам подать блюда.

Гермиона постаралась сформулировать свою мысль как можно точнее, чтобы ненароком не обидеть собеседницу.

— Девиз семьи Блэков: «Чистота крови навек». Как по-вашему, есть разница между этим высказыванием и тем, что за вашей спиной? И если да, то это было для вас сложно — перестроиться?

Нарцисса на этот раз вздернула вверх сразу две брови. Это означало удивление. Ничем другим она себя не выдала, да и брови быстро вернулись на своё место. Немного подумав, она всё же ответила.

— Разница есть. Многие видят лишь суть — чистокровность. Но мотивы, возможности — мало кто задумывается над этим, — она перевела дыхание. — Блэки несли свою веру в силу чистоты крови, словно что-то священное. Они гордились тем, что входят в список двадцати восьми. Малфои же… Не только чтят, но и используют это, выносят для себя выгоду. Для них чистокровность сродни власти.

Гермиона затаила дыхание, совершенно забыв об уже остывшем супе. Волнение ушло, неприязнь к женщине напротив испарилась. Сейчас перед ней сидела невероятно умная, интересная личность, разговор с которой открывал всё новое и неизведанное ею ранее.

— Перестроиться же было не сложно. У меня было на это много времени, — с улыбкой заключила женщина.

От каждого ответа Нарциссы у Грейнджер в голове возникали десятки новых вопросов. Сложно было выбрать самый значимый и интересный. Гермионе подумалось, что миссис Малфой с лёгкостью могла бы написать о себе книгу, и её, однозначно, захотели бы прочесть многие. Грейнджер была бы одной из первых.

— В каком возрасте вы узнали, что вашим мужем будет именно Люциус Малфой? — осторожно спросила Гермиона, боясь, что вопрос окажется слишком личным.

— По окончании пятого курса мы с моей семьёй посетили Малфой-мэнор, где меня представили, как будущую миссис Малфой. Там я и узнала эту новость, — не моргнув и глазом ответила женщина, будто об этом сообщала каждый день.

— Выходит, что все было решено без вас? Вас просто поставили перед фактом? — Гермиону просто захлестывало негодование, чего нельзя было сказать о её собеседнице.

Слишком поздно она осознала, что дала волю эмоциям — совершенно недопустимо в её профессии. Задача журналиста — попросить, узнать и записать. Не критиковать, не давать советов и уж тем более не выкрикивать посреди разговора.

— Чему тут удивляться, милая? — Нарцисса снисходительно улыбнулась. — Мои предки испокон веков считали, что лучше них никто не подберёт своему дитя хорошую партию.

Едва пересилив желание завалить женщину вопросами о несправедливости и любви, девушка взяла себя в руки. На тарелке перед ней сменилось уже третье блюдо, и ни одно из них не было даже тронуто. В голове роем жужжали мысли о том, что это варварство — так поступать со своим ребёнком, но озвучить их в такой форме — непозволительно. Молчание затянулось, и Нарцисса стала наблюдать за собеседницей в ожидании следующего вопроса.

— Вы разделяете это мнение? Сейчас, во времена полового равноправия, когда чистота крови уже не играет такой важной роли в магическом обществе? — на одном дыхании выпалила Гермиона последний, самый сложный вопрос.

— Чистота крови всегда играла большую роль. Мы так воспитаны: я, мой муж и сын. Многие века мы соблюдали традиции, заключая браки лишь с равными себе, — резко, не подумав о том, что подобное высказывание может обидеть маглорождённого журналиста, сказала Нарцисса.

Гермиона поджала губы. К лицу прилила краска, а по лбу прошла испарина. Она чувствовала себя отвратительно, будто её прямо сейчас облили грязью посреди зала полного гостей в красивых пышных платьях. Бал подошёл к концу, и Золушка приняла свой первоначальный облик.

— Весьма забавно, что большинство семей, входящих в список двадцати восьми, были уличены в связях с магглами. Кто-то заключал с ними браки, кто-то родился сквибом. Таких попросту вычеркнули с семейного древа, опасаясь за свою репутацию.

Гермиона вспомнила гобелен на стене в доме на площади Гриммо. Сириус и Андромеда поплатились за свою ошибку — их лица выжгли, стёрли из памяти своих же детей.

— Я бы не хотела такой судьбы своему сыну… — впервые за этот непростой разговор на лице Нарциссы расцвела совершенно лукавая улыбка.

Тяжело ступая по аллее прямиком к кованым воротам, Гермиона перебирала в голове всё то, что сегодня услышала. В сумке шуршало неугомонное перо, блокнот стал толще вдвое. Она не оборачивалась назад, окунувшись в свои раздумья и пытаясь сформулировать их в приличную статью, поэтому не видела, как из окна на втором этаже за ней наблюдал человек с лукавой улыбкой в точности, как у его матери.