Всё во имя жизни. Материальность (джен)

— Нет!!! — крики Гарри и Тома слились в единый вопль ужаса, но было слишком поздно.

Василиск остановился, повернув огромную голову к Тому...

— Прочь! Ну давайте же! Отползай! — закричал Том.

Василиск послушно отполз в сторону, явно ли понимая, почему еще недавно ласковый голос говорящего звучит неуверенно и едва ли не испуганно, и Гарри с Томом синхронно вскрикнули, одинаковыми движениями прижав руки к губам.

На том месте, где минуту назад лежала Джинни, было окровавленное пятно. А чуть в стороне...

Гарри согнулся пополам — слабый желудок не вынес зрелища. Тому приходилось видеть страшные вещи, и все же и ему стало плохо.

— Боже мой, — прошептал Гарри. — Боже мой...

Том молча смотрел на переломанное тяжестью василиска тело девочки и не знал, что теперь делать.

Гарри двинулся было к Джинни, но не сумел перебороть ужас напополам с отвращением и опустился на пол в паре ярдов от Тома. Закрыв лицо ладонями, он дрожал, но почему-то не мог заплакать, лишь его плечи сотрясались, да из горла вылетали бессмысленные слова сожалений.

Призрачно-бледный Том пару минут не мог собраться с силами, чтобы хоть что-то предпринять, лишь махнул рукой василиску, приказывая убраться обратно в логово. Что теперь делать, Том не знал. Без Джинни он не мог завершить ритуал, а оставаться в виде воспоминания было не только опасно, но и глупо: выкаченных из девчонки сил хватит ненадолго.

Нужно было убираться из Хогвартса и поскорее. Но не сбежать, поджав хвост, а отступить и замести следы...

— Империо! — произнёс Том, направив палочку на Гарри. — Отвечай правду. Кто знает, что ты пошёл в Тайную комнату?

— Рон, — механически произнёс Гарри, остекленевшими глазами смотря на Тома. — И профессор Локхарт. Они там, — и Гарри махнул рукой в ту сторону, откуда пришёл.

Том кивнул.

— Вставай. Иди к ним. И тихо.

Поттер шёл первым, Том подобрал дневник и двинулся за ним. Он умел стирать память, но — в теории. За шестнадцать лет этот навык ни разу ему не пригодился. Том совсем не желал, чтобы на него открыли охоту, особенно сейчас, когда ритуал не завершён и он слаб, а потому скрыть все следы нужно было очень тщательно. Он догадывался, что обмануть Дамблдора будет непросто, а потому старательно прорабатывал план действий — нельзя было ничего упустить!

— Гарри! — раздался впереди крик. — Слава Мерлину, ты жив. А где Джинни? Я тут проход расширил, чтобы вы смогли выбраться...

Мальчишка ещё что-то хотел сказать, но Том не дал ему такой возможности — не глядя наколдовал Империус. Он приготовился к стычке с Локхартом — пусть идиот по рассказам Джинни, но ведь взрослый мужчина-волшебник, в то время как сам Том подросток и призрак, — однако судьба была милостива...

После второго подчиняющего проклятия сил у Тома почти не осталось — он даже стал менее материален, пришлось отдать дневник Локхарту. Времени жалеть себя не было, так что Том стиснул зубы и приказал мальчишкам поторапливаться — убраться из Хогвартса хотелось поскорее.

Гуськом — Том шёл замыкающим — они вчетвером направились на выход. Не к туалету Миртл, как можно было предположить (и где могли поджидать учителя), а к очередному тайному проходу, о котором знал только Том-змееуст. Полчаса спустя последняя дверь распахнулась, и они оказались за пределами замка — слева от теплиц, в тени одной из башен.

— Вы двое пойдете в Запретный лес. Когда вас найдут, скажете, что видели, как Джинни туда шла. С Локхартом. Вы побежали за ней, но не успели перехватить и отправились следом. Обо мне вы ничего не знаете. И в Тайной комнате никогда не были, и где она находится — не имеете представления.

Том успел всё продумать, пока шагал следом за Поттером с Уизли. Память подтереть Империусом, внушить нужные вещи — и отправить в Запретный лес. Если их найдут, к тому моменту следы вмешательства развеются, а непростительное спадёт. То есть никаких улик против него не будет.

Стоило Тому договорить, второкурсники тут же двинулись к лесу и вскоре скрылись под сенью неприветливых деревьев. Том повернулся к глупо улыбающемуся Локхарту, засомневавшись — о потери памяти он уже узнал, и теперь опасался, что кривой уизливский Обливиэйт стёр слишком многое.

— Ты умеешь аппарировать?

Худшие опасения оправдались — Локхарт понятия не имел, о чём его спрашивают. Том выругался и, вцепившись в холёную ладонь спутника, потащил его в сторону Хогсмида.

Нужно было уйти от школы подальше, да только Тому некуда было идти.

Бросив взгляд на идиота-спутника, Том скрежетнул зубами: рассчитывать даже на минимальную помощь не приходилось. Налететь в темноте на корягу не хотелось, да и Локхарт едва переставлял ноги, с любопытством ребёнка таращась по сторонам, и Том обречённо вздохнул.

— Писать умеешь? — спросил он, усаживая Локхарта на бревно и суя ему в руки дневник и огрызок карандаша, которым пользовалась Джинни. — Напиши что-нибудь.

К счастью, тот не стал ничего спрашивать и молча открыл дневник на первой странице, сразу же принимаясь что-то строчить.

Не прошло и минуты, как Том почувствовал приток сил. Облегчение было таким, что ненадолго он даже забыл о предстоящих сложностях и просто позволил себе насладиться жизнью. Да, жизнью! Пусть он ещё призрак, воспоминание, обрести материальность после стольких десятилетий забвения — это дорогого стоило...

Локхарт что-то строчил в дневнике, склонившись так, что волосы касались страниц; высунув кончик языка от усердия, он писал и писал, а Том улыбался, ощущая себя живым.

Останавливать Локхарта, буквально питающего его своей жизненной силой, совершенно не хотелось, но и затягивать пребывание на подконтрольной Дамблдору территории не стоило, так что Том сделал над собой усилие и...

— Локхарт? Идём.

— Но я не дописал новую книгу! — обиженно протянул тот, проводив взглядом руку Тома, отобравшую и спрятавшую дневник в кармане мантии. — Тот мальчик сказал, что я писатель...

— Допишешь чуть позже, — почти спокойно сказал Том. Желание Локхарта писать в дневнике стоило поощрить, но иметь дело с детьми (а по разуму «профессор» недалеко ушёл от ребёнка), особенно капризными, ему ранее не доводилось, и Том боялся ошибиться. — А сейчас нам пора...

— Домой? — с предвкушением подскочил с бревна Локхарт.

— Эм... А ты знаешь, где твой дом?

Локхарт задумался, наморщив лоб и прикусив большой палец; Том замер, боясь спугнуть удачу.

— Да! — воскликнул тот, когда пауза слишком затянулась и Том смирился с неудачей. — Я помню... но не знаю, как туда попасть.

— Посмотри на меня... — Локхарт доверчиво уставился ему в глаза, и Том тут же произнёс: — Легилименс!

Минутой позже вихрь аппарации выбросил их на тихую улочку в незнакомом Тому районе.

— Это мой дом! — завопил Локхарт, бросаясь к аккуратному коттеджу с красной крышей. Том не успел даже бросить в него Силенцио, а Локхарт уже взлетел по ступеням и распахнул дверь. — Идём! Я тебя приглашаю!

Закатив глаза, Том зашагал следом.

Дом Тому понравился. Удобный, безликий... Он удивился последнему обстоятельству, вспомнив описания кабинета со слов Джинни, но ничего спрашивать не стал. Локхарт уже гремел дверцами шкафов, так что Том поспешил на звук.

— Кушать хочется, — сообщил Локхарт и уселся за стол, ожидающе глядя на Тома. — Ты покормишь меня? Я буду кашу.

Поперхнувшись, Том растерянно кивнул. Готовить он не то чтобы не умел, но... Вручив Локхарту дневник и карандаш, Том полез в холодильник — молоко под чарами стазиса успешно пережило длительное отсутствие хозяина, каша в шкафу так же была на вид вполне съедобной. Мысленно посмеиваясь над стечением обстоятельств, Том Риддл занялся варкой овсянки.

От дневника Локхарт не оторвался даже во время еды. Том хотел сделать замечание, но передумал — пусть пишет. Каша неожиданно получилась вкусной, ну или пребывавшему полвека в бестелесном виде Тому так показалось.

Поставив грязные тарелки в раковину, он кивнул сыто улыбающемуся Локхарту, чтобы тот продолжал писать «свою новую книгу», а сам отправился инспектировать дом. Задерживаться было нельзя — это Том отчётливо понимал, но бежать с пустыми руками — тоже идея не очень. Справедливо рассудив, что Поттера вряд ли найдут до утра, Том без суеты собрал две сумки с вещами для себя и Локхарта, выгреб все деньги из немаленькой шкатулки и стал готовить бутерброды — неизвестно, будет ли возможность сделать это потом.

Сила переполняла его, а вот Локхарт, напротив, спал с лица, и Том нехотя забрал дневник.

Локхард не стал возмущаться — вовсю клевал носом, и когда Том потянул его на выход, безропотно подчинился.

Со слов Джинни Том знал, что у него немало сторонников, но одиннадцатилетняя девочка конечно же не знала реального положения вещей, а взрослый Локхарт, если и знал, — не помнил. Вот и получалось, что Лорда Волдеморта даже по имени называть боялись, а Тому Риддлу совершенно не на кого было положиться. Потом, когда Том станет самим собой целиком и полностью, можно будет заново познакомиться с собственными сторонниками, а пока...

Идти было по-прежнему некуда, но теперь по крайней мере были средства. Улочка, где стоял коттедж, кончилась, они свернули на перекрестке и прошли пару кварталов, пока зевающий Локхард не спросил:

— Мы идем к тебе домой?

Том споткнулся на ровном месте. Как бы он хотел иметь возможность утвердительно ответить на этот простой вопрос. Иметь дом — заветная мечта любого сироты, и в этом Том не отличался от других воспитанников приюта...

С сороковых годов, когда он был безродным и бесправным сиротой, прошло много времени, сегодня, в девяносто третьем году, и Риддлы, и Гонты были не более чем прахом под могильными камнями, а вот Том... Сегодня Том был единственным наследником обеих семей: и богатых магглов и нищих потомков Слизерина. В шестнадцать лет, ослеплённый обидой, он и думать не хотел о доме Риддлов, гордо отказавшись от наследия принебрёгших им магглов, но сегодня, хоть ему и было снова шестнадцать, он не мог потворствовать гордыне. Беспамятный Локхарт едва отличался от ребенка, его нужно было кормить, ему нужно было обеспечить кров... Да и сам Том не желал выживать в нищете. Но в первую очередь нужно было обеспечить комфортное существование Локхарту, от которого зависела жизнь Тома.

Ритуал не провести здесь и сейчас, а значит, некоторое время им предстоит прожить вместе. В коттедже Локхарта нельзя — Том сам исключил эту возможность, свалив на него вину за смерть Джинни, и следовательно, решить эту проблему должен Том.

— Да, мы идём ко мне домой, — улыбнулся он Локхарту, приняв решение. — Давай руку, мы аппарируем.