Испытание Севером (гет)

Day after day,

Night after night

Makes me wanna scream.

I don't wanna die

For a woman like you no more.

I had it all before,

I will take it no more -

Gotta stop this cheat'n hide

«Gotthard»

Джейме Ланнистер хлопнул дверью своих покоев. По полу скользнула крошечная щепка. Вряд ли он когда-либо увидит эту комнату снова. Джейме остановился и ещё раз мысленно перебрал в голове предметы, которые могли понадобиться ему в дороге. Да, в сумку он собрал всё, что надо, можно было уходить. Не помешало бы запастись провизией, но на это уже не хватало времени. Может быть, придорожных трактиров стало гораздо меньше, но что-нибудь да попадётся. Один не армия.

С каждым новым шагом ярость начала понемногу успокаиваться, но он всё ещё не мог поверить, что Серсея настолько хладнокровно отнеслась к нависшей над ними угрозе, особенно — после того спектакля, который она устроила перед Тирионом.

«Если победят мертвые, они придут на Юг и убьют всех нас. Если победят живые, а мы их предадим… они придут на Юг и убьют всех нас!» — Джейме скрипнул зубами, вспоминая собственные слова. Серсея играла не на жизнь, а на смерть, и никакой ребёнок не мог её заставить хоть ненадолго подумать о собственной безопасности и право на жизнь вне дворца.

Как военачальник, он не мог не признать некую долю разумности в её тактике, однако в этом плане было слишком много «но». Если драконы выживут, то никакие Золотые мечи их не остановят — кожу на затылке Джейме всё ещё продолжало покалывать каждый раз при упоминании этих тварей. Дейенерис играюче сожгла основную часть их армии за единственное нападение. За предательство она может сжечь их вместе с Красным замком. Если повезёт — не в виде трупа на драконе с синими глазами.

Джейме прошёл по сети коридоров, сбежал вниз по лестнице и вновь оказался в зале с картой. Трудно было поверить, что ещё полчаса назад он со спокойной душой занимался планированием отправки войск на север. Эурон Грейджой сбежал, между королевами наступило перемирие, наконец-то он мог вести войска в битву, за которую их не стала бы ненавидеть большая часть Семи королевств, и можно было не опасаться споров с Бриенной о политике… Драконы оказались реальнее, чем эта сказочка, в которую он поверил. Серсея умудрилась предать не только свою соперницу за трон, но и его самого.

Она просто играла с ним всё это время. Позволила ненадолго поверить в то, что он наконец-то вправе сделать нечто благороднее, чем втаптывание в грязь её врагов, а потом посмеялась над ним, назвав глупейшим Ланнистером.

Одним ударом она вскрыла все старые раны.

Джейме прошёл через зал, ни на секунду не останавливаясь и глядя исключительно прямо перед собой. В замке было подозрительно тихо. Как бы его последняя попытка вырваться на свободу не обернулась прахом… Меньше всего ему сейчас хотелось наткнуться на Серсею. Маленькая частица в его сердце всё ещё хотела вернуться к ней, сжать в объятиях и увезти далеко отсюда, но Джейме прекрасно знал, насколько наивна и слепа была эта часть. Вечно безучастно наблюдать за тем, как Серсея пересекает границы разумного, и стараться не задавать лишних вопросов было невозможно. Она сговорилась с Грейджоем, полностью наплевав на его мнение, вот пусть теперь этот пират её и защищает.

Было нечто забавное в том, что их единственным союзником в Семи королевствах оказался разбойник, перешедший на их сторону только потому, что родственники, которых он хотел убить в борьбе за власть, раньше его присягнули на верность Дейенерис Таргариен.

Ревность толкала на ненависть, ревность требовала действий. Попытаться устранить соперника, или обойти его. Показать своей любви, что можешь дать ей больше — или встать в позу, всем своим видом, стараясь показать, насколько твои позиции ещё крепки.

Конкурировать с островным выскочкой Джейме не собирался. Ревность прошлась по нему вихрем, взъерошила мысли и успокоила чувства. Эурон Грейджой со своей развязностью и грязными намёками всегда вызывал в нём попеременно то раздражение, то омерзение, но раз уж Серсея решила прочно связаться с ним — что ж, пусть. Смотреть на то, как пираты и Золотые мечи наводняют столицу, Джейме был не намерен. В этом представлении ему в любом случае была отведена незначительная и малоприятная роль.

Он устал выигрывать и проигрывать королевские битвы. Не свои битвы. Устал закрывать глаза и подбирать красивые оправдания. В конце концов, все слова оказались бессильны. Серсея его не понимала. Джейме попытался верить, что она сможет построить какой-то мир после войны, но... «Никто в этом мире не важен, только мы», — такой девиз подошёл бы для влюбленных, которым ничего не надо было, кроме друг друга. Джейме когда-то верил в эту мечту, но теперь слова казались пустыми. Серсее всегда хотелось больше, но она как будто продолжала жить этим девизом: «Никто в мире не важен. Только Ланнистеры. Только мы… только я». Хорошее устремление для главы семейства или замужней дамы. Совершенно неприемлемое для королевы. Сколько таких правителей он уже успел повидать, и к чему это всё привело?

«Ты всегда так гордишься тем, что якобы единственная из нас слушала отца. Однако, пожалуй, к менестрелям, распевающим “Рейнов из Кастамере”, ты прислушивалась больше», — эти слова так и рвались у Джейме с языка, когда Серсея отчитывала его, но в его планы никак не входила смерть от ходячего трупа человека, которого и при жизни можно было назвать монстром. «Я тебе не верю» — и слепо любить больше не могу.

Джейме вышел на улицу и глубоко вдохнул. Воздух был непривычно холодным, ветер моментально растрепал волосы на макушке. Давно он не был на улице в обычной одежде и лёгкой кольчуге. С плеч словно убрали гору — на самом деле всего лишь золотых львов. Спасибо юному сквайру, который помог ему быстро переодеться. «Надеюсь, он нашёл подходящий по размеру доспех, как я просил», — подумал Джейме, оглянувшись назад. Ни Клигана, ни отряда рыцарей, отправленных по его душу не было. Может быть, Серсея хотела дать ему свою изощренную версию правосудия, надеясь, что он погибнет от собственного упрямства, а она с чувством собственного превосходства и некрасивой улыбкой на прелестнейших губах сможет сказать: «Я же говорила — глупейший Ланнистер». Джейме поправил ремень дорожной сумки и поспешил к конюшням.

«Армия мертвых наступает на нас!» — королева смеётся и строит план, как добить тех, кто будет защищать все семь королевств и её в том числе от самой страшной угрозы, которая когда-либо существовала в их мире. Ради чего? Ради трона из старых гнутых железок, хитрых интриг и скучных бумажек. Когда он успел просмотреть момент, в который их дороги разошлись настолько?

Видимо, он был слишком ослеплен пылью, пеплом и дымом сгоревшей в диком огне септы Бейлора.

«Где ты была, когда на глазах одурманенного мальчика рушился один из "двух столпов королевства", когда в муках сгорали его обожаемая молодая жена, которую он так и не смог защитить, и её семья — наши последние сильные союзники? Где ты была, милая сестра, когда сама осталась в стороне, задержала короля, но позволила родному дяде, сильнейшему нашему военачальнику и последнему достойному старшему Ланнистеру сгореть вместе с твоими врагами? Ради чего, Серсея, ради чего? И после этого ты спрашиваешь, как мы можем доверять человеку, убившему нашего отца?». На его языке скопилось много вопросов, но Серсея всегда избегала этой темы, и, скорее всего, ответов на них он не получит уже никогда.

Совсем молодой юноша, мальчик, вышедший из окна, потому что некому было его поддержать в самый жуткий момент жизни — изменник. Он, выполняющий обещание, которое его сестра нарушила — изменник. У Серсеи был странный кодекс чести, волшебным образом закручивающийся вокруг неё самой. Джейме непроизвольно хмыкнул, напугав дремавшую у кустов кошку.

Когда-то он олицетворял себя с Воином, а Серсею с Девой. Он так и продолжил сражаться, но Серсея уже давно была кем угодно, только не девой. Его долго не было в столице, но о том, за признание в каком преступлении королеву нагишом прогнали по городу, шептался весь город. В городе вообще о многом шептались.

Серсея не была даже Матерью больше, и сложно было поверить, что станет еще раз, несмотря на все разговоры об еще одном Ланнистере. «Трое детей будет у тебя. Золотыми будут их короны и золотыми их саваны» — да, когда-то было легко упрямо послать в пекло какое-то предсказание, но оно уже сбылось в точности, и на глазах продолжали оживать древние сказки. Ребёнок… Джейме ненадолго оглянулся на замок и тут же отвернулся. Ему ни разу не позволили стать отцом. Он не знал, что чувствовать по этому поводу. Даже если дитя когда-нибудь родится, новым отцом новорожденного может стать Грейджой. История может повториться снова.

Хоть бы Серсея не додумалась обложить диким огнём весь город.

«Сожги их всех» — «Дай монстрам поубивать друг друга», а мы добьём остатки купленной армией. Над Вестеросом словно распростёр свою длань Неведомый.

Очень долго ему некуда было идти. Серсея была всем, что у него осталось. Любовь бледнела, преданность оставалась.

Потом в его жизнь опять бесцеремонно вломилась Бриенна Тарт со своим «В пекло верность, есть вещи поважнее», и у него появилась лазейка.

Когда единственный человек, который ценит честь так же, как ты — больше, чем ты — говорит, что нужно послать верность в пекло, не остаётся сомнений — пришли страшные времена.

Джейме зашёл в конюшню и удовлетворённо кивнул. Юноша заканчивал укреплять полные седельные сумки. Как же его звали? Вьятт? Вилберн? Из какого дома тот был родом, Джейме не запомнил. Один из новобранцев, но хорош и расторопен.

— Я нашёл нужные доспехи в оружейной, сверил их с вашими — должны подойти, милорд.

Джейме кинул старательному сквайру монету и потрепал чёрную лошадь по холке. Время белых скакунов и нарядных плащей закончилось. В седельные сумки были надёжно упакованы простые, но прочные доспехи без опознавательных знаков. На секунду Джейме задумался о том, что, может быть, стоит взять юношу себе в помощники, но потом вспомнил, куда он едет, и помрачнел. Нет, безопаснее там мальчишке не будет, и ехать-то надо как можно быстрее, лишние задержки ни к чему.

— Благодарю. Будешь продолжать в том же духе — далеко пойдёшь. — Если тебя, конечно, не убьют в первом же сражении. — Удачи, паренёк.

— Скорейшего возвращения, милорд, — юноша почтительно поклонился.

Видимо, вести о его «дезертирстве» ещё не успели распространиться. Интересно, как этот юнец запоёт, когда узнает, соучастником чего он стал?

— Советую сильно не болтать о том, что ты мне помогал, — бросил Джейме напоследок и вывел лошадь на улицу.

Небо хмурилось. Попасть под дождь не хотелось, но выбора не было. Лучше промокнуть насквозь, чем остаться здесь хоть на секунду. Может быть, он ещё успеет порядочно отъехать от города, прежде чем его настигнет ливень. Джейме легко вскочил в седло и поскакал прочь от дворца.

Ему казалось, что он бежит из почти захлопнувшейся ловушки. Ледяной ветер бил в лицо, и Джейме не мог отделаться от неприятного ощущения, что его вот-вот кто-то догонит и заставит вернуться. Назойливые мысли продолжали крутиться вокруг последнего разговора с сестрой.

«От меня никто не уходит», — так, кажется, Серсея сказала. «Пусть мальчишка Старк и его королева защищают Север. Мы останемся здесь, где были всегда». Всегда, как же. Харренхолл, Риверран, Дорн, Хайгарден… Да куда его только не заносило, пока Серсея плела свои интриги во дворце. Мог ли он утверждать, что знает семь королевств лучше её? Может быть. Однако это было уже не важно.

Дейнерис могла помиловать их за помощь в борьбе против общего врага. Это был их последний шанс. Сдать трон, но выжить. Продолжить жизнь ещё где-нибудь, может быть, уехать из Вестероса, но не поджариться до кучки пепла в Красном замке. Узнав про измену, Драконья королева будет беспощадна. Как бы его самого не приняли на Севере слишком горячо…

У ворот на выезде из города не было привычного столпотворения, и Джейме миновал их, даже не остановившись. Погони так и не последовало.

Где тяжесть на сердце? Где страх? Где выедающее изнутри чувство стыда? Он должен был чувствовать себя подлым предателем и импульсивным дураком, который, поддавшись глупым порывам, сбежал в стан врага, где его никто не ждал. Серсея бы хотела, чтобы он так себя чувствовал. Наверное, она сейчас проклинала его и думала о том, что богам следовало бы послать их отцу только одну дочь и никаких сыновей.

Джейме было хорошо.

Стоило воротам Королевской Гавани оказаться позади, его охватила такая окрыляющая пустота и лёгкость, которую он не ощущал уже давно. Он не думал ни о чём. Он просто дышал. Просто ехал вперёд.

Всё оказалось очень просто. Собраться, сесть на лошадь и умчаться из этого вонючего города прочь. Никаких задержек. Пальцы левой руки мимолетно скользнули по рукояти «Вдовьего плача». Можно умереть как Уолдер Фрей. Можно погибнуть как Чёрная рыба.

Джейме хотелось верить в то, что Тирион поможет ему дожить до настоящей битвы, и Дейенерис Таргариен не казнит его на месте. Было бы преступно пропустить сражение с Иными, обладая редким мечом из валирийской стали, и весьма прискорбно упустить возможность сражаться на одной стороне с Бриенной Тарт.

Отъехав на порядочное расстояние, Джейме остановился. В городе золотая рука пока ещё помогала ему беспрепятственно передвигаться, но в пути могла стоить ему жизни. Проще было сосчитать тех, кто не желал ему смерти, чем тех, кто был бы рад выпустить ему кишки. Перчатка натянулась легко. Рука стала больше похожей на живую, и тут на неё упала… снежинка.

Джейме запрокинул голову. Сгущавшиеся над Королевской Гаванью тучи стали ещё темнее. Значит, дождя не будет. Зима окончательно пришла в Вестерос, и ледяной ветер, дующий с севера, не оставлял в этом никаких сомнений. Джейме бросил последний взгляд на город — отсюда тот был виден как на ладони — и без сожалений поскакал прочь. Теперь обратного пути уже точно не было.

Леди Оленна сказала, что Серсея его погубит. Старая перечница, к сожалению, оказалась права. Ему же хотелось погибнуть на руках любимой женщины, а не от её рук.

Он поедет на Север. С каждой милей жёлтой листвы будет попадаться всё меньше, чужих суровых лиц станет больше, ветры начнут дуть настойчивее, от пронизывающего холода не спасёт и тёплый плащ... Он уедет на Север, и снегом заметёт следы.

I just know there's no escape now

Once it sets its eyes on you,

But I won't run, have to stare it in the eye.

Stand my ground, I won't give in,

No more denying, I got to face it.

Won't close my eyes and hide the truth inside.

If I don't make it, someone else will stand my ground.

«Within Temptation»

Бриенну не отпускало противное ощущение того, что на неё все смотрят. Последнее столкновение взглядами с Джейме окончательно выбило её из колеи. Больше всего на свете Бриенне хотелось раствориться в толпе людей, выходящих из чертога, но с таким ростом это было попросту невозможно.

Она опять казалась себе слишком большой и неуклюжей. Не стоило так высовываться, говорить так открыто, перед ним, перед людьми, перед новоявленной королевой… Нет. Абсолютно исключено. Пусть шепчутся, сколько душе угодно, пусть думают, что хотят. Если бы понадобилось, она повторила бы всё вновь с точностью до единого слова и жеста. Бриенна расправила плечи и приподняла опущенную голову, перестав смотреть исключительно на каменный пол под ногами. Катастрофы не произошло. Мир стоял.

Как оказалось, на неё почти никто не обращал внимания. Внезапное принятие в свои ряды Цареубийцы было, конечно, неплохим поводом для сплетен, но на них надвигалась гигантская армия трупов, и все попросту спешили вернуться к выполнению своих обязанностей. Пальцы Бриенны прошли сквозь густой мех воротника. Снять бы тяжёлый плащ и вступить бы с кем-нибудь в хорошую тренировочную схватку, чтобы как следует согреться… Хорошая схватка ей, пожалуй, не светила до сегодняшней ночи (которую она не то чтобы ждала), однако долг так или иначе звал на главный двор, где тренировались новобранцы. Бриенна оставила свою подконтрольную группу на Подрика, однако сомневалась, что его одного хватит надолго.

— Леди Бриенна, — мимо проходившая леди Санса вдруг остановилась и повернулась к ней. — Всё же странные у вас… друзья.

Бриенна чуть не запнулась и остановилась рядом.

— Что ж, меня саму многие назовут странной. И спасибо, миледи. Спасибо за оказанное доверие. Я знаю, что Ланнистеры причинили вам много боли, но…

— Лорд Тирион всегда был добр ко мне, и он, кажется, весьма любит своего брата, — Санса вздохнула, — хотя, с Серсеей он ошибся по-крупному. Я сразу была готова сказать, что именно так всё и выйдет. — Они вместе дошли до конца коридора и снова остановились у развилки. — Может быть, я не доверилась вам сразу и поплатилась за это, но теперь я знаю, что надёжнее вас вне семьи у меня никого нет. Надеюсь, вы знаете, что делаете, и, надеюсь, я когда-нибудь услышу историю, которую вы упомянули, в полном варианте, — взгляд леди Старк немного потеплел.

— Конечно, миледи.

«Если мы обе переживём эту битву», — непроизнесённая фраза буквально повисла в прохладном воздухе между ними. Бриенна не боялась за себя, но твёрдо знала, что если Винтерфелл падёт, то конец придёт всем.

Неожиданная мысль поразила её сознание, и Бриенна нахмурилась. Она должна была подумать об этом раньше. Приезд Джейме нёс за собой ещё одну неприятность. Но нет, нет, и это бы ничего не изменило.

— Королева Дейенерис… Мне жаль, если из-за этого случая между вами могла возникнуть размолвка.

— Королеве Дейенерис полезно знать, что она не может казнить людей по первому повелению её сердца, а тем более наших предполагаемых союзников в этот тёмный час, — Санса усмехнулась, и в этот раз в её глазах мелькнула искорка торжества. Трудно было винить её в том, что она хотела полноправно распоряжаться в своём собственном доме, который с таким трудом получилось обрести назад. — Бриенна. Я доверила вам свою жизнь, и вы меня не подвели. Я доверила вам командование над рыцарями Долины, и я доверяю вам с Джейме Ланнистером. И Джон, в конце концов, тоже был прав.

Бриенна почувствовала себя очень неуютно под накатившей волной эмоций, среди которых доминировала признательность за каждое сказанное дочерью леди Кейтилин слово.

— И я всеми силами постараюсь не подвести это доверие, клянусь.

— Не клянитесь больше, я знаю, что так и будет. Да хранят вас в предстоящей битве все боги, и старые, и новые, пусть я уже и не верю в их милосердие так, как раньше, — Санса ненадолго коснулась предплечья Бриенны и грустно улыбнулась.

— Всё будет в порядке, — Бриенна кашлянула. — Рыцари Долины успели себя хорошо показать. Тренировки с новобранцами проходят весьма успешно, общая армия велика… Драконы… и… и… Берегите себя, миледи.

— Может быть, ещё увидимся.

— Конечно.

Они кивнули друг другу, и леди Санса отправилась вглубь замка, а Бриенна поспешила совсем в другую сторону. «Тренировка. Обсудить с лордом Ройсом последние детали. Ещё раз проверить позицию, убедиться, что все воины под моим командованием знают, что делать», — она вышла на улицу, изо всех сил стараясь сосредоточиться на текущих проблемах. На то, чтобы дать волю эмоциям, совсем не было времени.

«Следует отправить письмо отцу. Я давно ему не писала, а завтра меня, может, уже и не будет в живых», — в уголках глаз опять защипало. Она не была дома годами. Её могли убить сотни раз, а отец должен был справляться со всем один на их богом забытом острове, зная, что может остаться и вовсе без наследницы. Может быть, он давно с этим смирился. Может быть, ещё тогда, когда она отвергла своего последнего жениха. Бриенна пнула облепленный снегом булыжник. Сбоку кто-то выругался. Надо было написать отцу, несмотря на то, что она сама уже давно отчаялась стать ему нормальной дочерью.

Бриенна сняла плащ и положила его под тент рядом с тренировочным оружием. Может быть, на улице и было морозно, но среди ударяющихся друг о друга мечей она быстро об этом забудет. Бриенна на ладонь вытащила «Верный клятве» из ножен — блеснувший на свету клинок из валирийской стали обычно вселял в неё спокойствие — и задвинула его обратно. Мысли самовольно вернулись к Джейме Ланнистеру.

Странно, ещё пару дней назад ей так сильно хотелось его увидеть, а когда он оказался здесь, ей теперь становилось неловко при одной только мысли о том, что им придётся встретиться снова.

В одном войске. Под одной крышей. Против одного врага. Ещё в Риверране Бриенну не отпускало чувство, что их дороги разошлись навсегда. В тот момент, когда Джейме растерянно повторил «В Пекло верность?» и посмотрел на неё, как на сумасшедшую, она и вовсе потеряла надежду. Потом королева Серсея изволила сменить гнев на милость, и Бриенна знала, что они всё же встретятся снова. У него будет своя армия, у неё — своя. И вот, он заявляется один, без армии, очевидно поступив полностью наперекор своей королеве, сестре и… Бриенна сглотнула.

Что он здесь делал? Почему он на неё так посмотрел и потом процитировал её же слова? Это имело бы какой-то смысл, если бы сир Джейме привёл за собой хоть сколько-то людей. Но он был один, и это больше смахивало на самоубийство, если, конечно, у него не было веских на то причин или какого-то хитрого плана. «Я дал клятву сражаться за живых, и я намерен сдержать её», — Бриенна не могла припомнить, когда именно он давал эту клятву, ведь всеми обещаниями их кормила Серсея…

— Сир... миледи, вы будете не против, если я немного отдохну?

Круглое раскрасневшееся лицо подошедшего Подрика невольно вызвало у неё на лице маленькую улыбку.

— Нет, Подрик. Однако потом я хочу посмотреть, как ты сражаешься.

Бриенна была почти уверена в том, что он готов. Он хорошо учился и давно уже вырос из оруженосцев, но посвятить его в рыцари она по-прежнему не могла.

* * *

Как и следовало ожидать, ничего хорошего на Севере не было. Тут и летом было противно, а зимой стало ещё хуже. Холодно. Промозгло. Слишком много снега. Кругом унылые рожи северян и ещё более унылые рожи Безупречных. Как только последние не мёрзли в своих лёгких летних доспехах, оставалось загадкой. Возможно, всё дело было в их хвалёной натренированности, но Джейме этого не понимал.

И, конечно, приняли его далеко не с распростёртыми объятиями. Драконья королева его закономерно ненавидела. Санса Старк тоже, хотя лично ей он ничего плохого не сделал. Если бы не Бриенна… Куда она только делась?..

Тирион рассуждал как человек, который собирался долго жить, но старательно пытался делать вид, что готов умереть, чтобы зря не искушать судьбу. Джейме давным-давно привык к мысли, что в каждой грядущей битве он может погибнуть, так что интерес к разговору у него быстро пропал. Шансов выйти живым в этот раз было ещё меньше. Серсее было всё равно, что с ним станется — такое она не прощала. «Какое мне дело, что она будет делать или что сделают с ней, если я этого уже, вероятно, не застану?», — устало подумал Джейме, отходя в противоположную сторону от брата.

И наконец-то. Женщина. Бриенна Тарт собственной персоной. Внизу, вроде бы и далеко, но дойти до неё не составит и труда. Джейме прищурил глаза.

Отсюда все люди внизу казались одинаковыми. Она выделялась. Высокая. Светловолосая. Статная. Аккуратно подогнанные и кропотливо сделанные доспехи, которые он ей когда-то подарил, смотрелись на ней как влитые.

Джейме прикинул, как они сидели бы на Серсее. «Из нас двоих я должна была носить меч», — в минуты злости и разочарования говорила она. Да уж. Бриенна смотрелась нелепо в шелках Серсеи, Серсея выглядела бы нелепо в доспехах Бриенны. Не обращая внимания на увлекшегося разглагольствованиями брата, Джейме решительно направился к лестнице вниз.

Привычные зыбкие представления о будущем сжались до предела, и так уж вышло, что теперь оно казалось чрезвычайно маленьким, а добровольно разделить его с ним вызвался лишь один человек.

«Будете ли вы сражаться рядом с ним?»

«Да».

Снег хрустел. Мечи звенели. Бриенна становилась ближе. Джейме поймал себя на случайной мысли о том, что ему хотелось бы поговорить с ней и просто так. Просто потому, что они давно не виделись. Просто потому, что она всё-таки нашла Сансу Старк и оберегла её ради покойной леди Старк и ради него. Просто потому, что она его поняла.

— Сир Джейме.

Было время, когда они общались друг с другом гораздо фамильярнее.

— Леди Бриенна.

Бриенна смотрела на схватку своего оруженосца Подрика Пейна, Джейме заприметил их ещё на расстоянии и не мог не отметить, что юноша был весьма неплох. По крайней мере, в сравнении со своим противником.

— Он далеко пошёл.

— Справляется, — женщина старалась звучать как можно невозмутимее, но от него не укрылся проблеск гордости на её простом лице. — Ему ещё многому учиться.

Бриенна развернулась и пошла прочь, словно пытаясь избежать разговора. Вежливая беседа не задавалась. Джейме уже успел подзабыть насколько прямолинейной и упрямой она была.

— Я уверен, что вы его научите, — сказал он удаляющейся спине, пытаясь её догнать. Может быть, глупая вышла фраза, но острота про их шаткое положение прозвучала бы ещё глупее. — Я слышал, вы командуете левым флангом?

— Да. Это… Это хорошая позиция.

— Хорошая, — согласился Джейме, в душе не представляя, чем та могла быть хороша. Не так уж и хорошо он пока здесь осмотреля.

— Подъём даст нам некоторое преимущество. Если удержим строй, может быть, оттесним их, — а вот пояснение звучало весьма разумно.

— Да, думаю, вы правы.

Что-то в Бриенне Тарт изменилось. В одно и то же время и неуловимо, и весьма сильно. А позиция действительно была выгодной — по крайней мере, с этой точки зрения. Собранные под Винтерфеллом силы тоже впечатляли. Если бы они сейчас все вместе напали на столицу, у Серсеи не было бы ни единого шанса. Джейме внимательнее всмотрелся вдаль, делая мысленные пометки на будущее.

— Что вы делаете? — женщина резко повернулась к нему с искажённым от возмущения лицом. Откуда вдруг взялось столько гнева?

— Что?

— Я думаю, вы знаете. — Какая бешеная оса её укусила? Все насекомые уже должны были быть в спячке или передохнуть от мороза.

— Не имею ни малейшего понятия.

Не то, чтобы он сам не задавался этим вопросом, но куда клонит эта невыносимая женщина, для Джейме всё ещё было неясно.

— Ни одна наша беседа не обходилась так долго без ваших оскорблений в мой адрес. Ни разу.

Ах, вот как. Джейме немедленно захотелось поспорить. Когда, какие оскорбления, что она считала оскорблением, а что могло сойти за шутку, или она всё считала оскорблениями? Помнится, были беседы, когда он пытался быть максимально вежливым. Седьмое пекло, они так редко виделись…

— Вы хотите, чтобы я оскорбил вас?

— Нет! — воскликнула Бриенна, хмурясь.

— Прекрасно, — буквально выплюнул Джейме.

Она не доверяла ему. Вот и всё. И нервничала. Может, правда, стоило остаться в столице, если здесь все его в чём-то подозревали, кроме Тириона и, как ни странно, Брандона Старка. Может, он этого заслужил. Может, может… Собраться с мыслями от чего-то стало чертовски трудно.

— Я прибыл в Винтерфелл, потому что… — причин было слишком много. Они сплелись в тугой комок, и та, что напрямую касалась Бриенны, просто не хотела формироваться в слова. Слишком долго объяснять: это было не время и не место говорить о любой из них. В Пекло причины, есть вещи и поважнее. — Я уже не тот воин, что прежде, но почту за честь служить под вашим командованием, если вы примете меня.

Было непривычно оставаться в стороне от всего, вместо того, чтобы осматривать местность, продумывать стратегию и отдавать распоряжения. Здесь его с трудом терпели, и вверять какую-либо часть войска под его командование явно никто не собирался. Бриенна же казалась разумным командиром, и если она сейчас собиралась послать его куда подальше, как бы не пришлось ему нестись в атаку с одичалыми…

Бриенна закончила изучать его хмурым удивлённым взглядом и медленно кивнула.

— Мне стоит вернуться обратно.

Джейме смотрел, как она уходит — опять — и его сердце ныло. Она приняла его тогда, она приняла его сейчас, но продолжала отдаляться. Может быть, он и правда был совсем одинок в этой смертоубийственной миссии, на которую рядом с ним выйдут тысячи.

* * *

Бриенна сняла ботинки и растянулась во весь рост на меховом одеяле. В лёгкой тунике и штанах она чувствовала себя неуютно, хотелось надеть обратно доспех. Может, при свете дня мертвецы и не посмеют напасть, но зимой темнело поздно — времени оставалось не так много. Бриенна уставилась в потолок, скрестив руки на груди. Надо было отдохнуть и поспать хоть немного в этот короткий перерыв между длинным, тяжёлым днём и предстоящей ночью, но ей попросту не хотелось.

Казалось, что этот день никогда не закончится. Может быть, на неё и навалилось слишком много дел, но лучше бы этот день действительно оказался бесконечным, потому что ночь они могут и вовсе не пережить.

Бриенна повернулась со спины на бок и закрыла глаза.

Север был холодным и неприветливым местом. Бриенна ненавидела его все первые месяцы, когда была вынуждена оставаться в бездействии и ждать сигнала от леди Сансы. Во всех Семи Королевствах с трудом можно было найти безопасное место, но здесь, когда в замке хозяйничал бастард Болтона, угроза таилась за каждым углом. С людей сдирали кожу. Людей скармливали собакам. Санса, бедная леди Санса... Леди Кейтилин пришла бы в ужас, если бы узнала, через что пришлось пройти её любимой дочери, её нежной рыжеволосой красавице.

Бриенна как сейчас помнила печальную леди Старк, рассказывающую о своих детях.

Нет, ей пришлось принять и худшие вести. Она жила, думая о том, что оставила на произвол судьбы двух маленьких сыновей, которые нуждались в ней, которые ждали её, и которых она никогда больше не увидела. Она умерла, думая, что все ее сыновья погибли, и дочери, возможно, тоже больше никогда не найдутся живыми.

Бриенна сглотнула ком, образовавшийся в горле. Девочки были живы. Бран был жив. Никто не смог спасти Рикона. Робб принял на себя предательский удар вместе с матерью. Она сумела защитить леди Сансу, а теперь должна суметь отстоять их дом ради того, чтобы спасти всех. Детей леди Кейтилин. Детей и женщин Севера. Тех, кто остался на юге.

Север дал ей пристанище. На Севере она наконец-то смогла выполнить клятву — нерушимую клятву перед мертвой — и дать новую. Север дал ей уважение и высокий пост, к которому она не стремилась, но который был большой честью. Она все ещё боялась признать себя лидером. Её не отпускало мерзкое ощущение, что она понятия не имела, что делать с войском, которое ей вверили — предстояло выяснить. Хорошо, что рядом всё ещё был Подрик.

И сир Джейме. Как же он её нервировал своей убийственной серьёзностью. Куда подевались насмешки и ироничные, часто грубые, замечания? И с каких это пор он «почтёт за честь сражаться под её командованием»? Командовать следовало бы дать ему, но никто не доверится Ланнистеру-Цареубийце. Леди Кейтилин доверяла ей. Леди Санса доверяла ей. Подрик доверял ей. Джейме Ланнистер доверял ей.

Бриенне ничего не оставалось, кроме как с достоинством принять тяжёлую ношу и постараться справиться. Кое-что в военном деле она всё же смыслила. И, может быть, Джейме, так охотно перешедший в её люди, со своим необъятным опытом ведения военных действий поможет ей не облажаться.

Всё же его присутствие отчасти и успокаивало.

* * *

В итоге Бриенна едва ли проспала два часа. Дольше было никак нельзя. Требовалось быть начеку. Опять доспехи и меч под рукой — отлично.

Они слонялись с Подриком по коридорам, не зная, куда приткнуться. У всех были свои дела. Люди прощались с родными и близкими. Люди выпивали. Люди что-то активно обсуждали. У леди Сансы наконец-то собралась вся выжившая семья, а у неё близких друзей кроме Подрика не было.

Бриенна искоса посмотрела на оруженосца, и её захлестнуло чувство невыразимой благодарности. Под мог давно от неё куда-нибудь сбежать. Найти себе нормального рыцаря. Вместо этого он продолжал оставаться рядом, терпел её неудобный характер и упрямо учился всему, чему она была готова его научить.

— Подрик?

— Да-а? — несмотря ни на что он одарил её простодушной улыбкой.

— Я хочу, чтобы ты знал, что для меня — честь иметь тебя в качестве оруженосца, и мне было бы трудно пожелать о более верном друге, — может быть, у неё больше никогда не будет шанса это сказать.

Подрик сначала ничего не ответил — неудивительно, она редко была так откровенна — а потом сказал:

— Моя жизнь никогда не была лёгкой с тех пор, как сир Джейме отправил меня с вами прочь из Королевской Гавани, но это был самый удачный поворот в моей жизни, миледи.

— Помни всё, чему я тебя учила, и старайся держаться ко мне как можно ближе, — отрывисто сказала Бриенна, впуская в голос гораздо больше эмоций, чем ей бы хотелось.

Она не боялась за себя, но беспокоилась за него. Бриенне не хотелось увидеть, как его тёплые карие глаза становятся пронзительно-голубыми. Бриенне не хотелось увидеть, как всё, что она в него вкладывала эти годы, обращается в ничто под натиском гниющего безжалостного врага. Отправить бы его охранять крипту, но… Глупости. Жалкие глупости. Подрик не был настоящим мальчишкой-оруженосцем. Он был воином. И всё же, она будет за ним присматривать настолько, насколько это будет возможным. Может быть, тогда с ним ничего не случится.

Может, её собственные синие глаза сами потеряют свою тёмную глубину и зажгутся потусторонним светом.

— Однажды я спас лорда Тириона в битве на Черноводной, так что я вполне могу быть полезен, — словно прочитав её мысли, осторожно произнёс Под.

— Я не сомневаюсь.

И всё же, было кое-что, чего она боялась едва ли не больше армии мертвецов.

Полководец должен был вдохновлять своих воинов на подвиги. Вселять в них огонь битвы. Воодушевлять своим присутствием. Воины должны были жаждать бежать за своим командиром в атаку, в этом заключалась важная часть наступления. Если воины не верили в своего командира, всё дело можно было считать проигранным. Она могла подставить свой фланг.

Кто она для рыцарей Долины такая? Глупая женщина, возомнившая себя воином? Уродина, которая победила Пса и кроме как сражаться ни на что больше не была способна? Она даже не являлась рыцарем. Зато у нее было благородное имя и личный оруженосец. Все еще маловато для предводителя. Что ж, на Севере порядки были суровыми. Может быть, если одиннадцатилетняя Лианна Мормонт могла говорить от лица своего острова и рваться с в бой, и Бриенну Тарт кто-нибудь послушает.

Леди Санса показала, насколько доверяет ей, признав Джейме Ланнистера только с одних её слов. Если рыцари Долины пошли за леди Старк, может, пойдут и за ее доверенным лицом. Может быть. Сильный лидер — часть успеха войска. Это было очень важно.

— Моя леди…

Кого Бриенна не ожидала увидеть в следующей зале, в которую они зашли наугад, так это Джейме Ланнистера собственной персоной, подскочившего со стула в тот же момент, как только он её заметил.

* * *

Джейме с трудом удерживал дрожь в левой руке. Никто. Никогда в жизни. Не смотрел на него. Так. Так, будто ему только что доверили самый важный на свете секрет, а он его принял и согласился никому не рассказывать. Так, словно он только что сошёл с небес и сказал, что величайшее чудо на свете существует, но до конца в реальность происходящего поверить было невозможно.

С такой чистотой во взгляде, с таким щемящим томлением, словно в его руках находился величайший дар, и он был готов его вот-вот отдать…

Ничего у него не было. Ничего, кроме меча и самых обыкновенных слов.

— Во имя Воина, я обязую вас быть храброй, — валирийская сталь так близко к нежной коже. — Во имя Отца, я обязую вас быть справедливой, — меч прошёл над головой Бриенны, и Джейме перестала беспокоить рука, перестало беспокоить всё, он просто действовал по наитию. — Во имя Матери, я обязую вас защищать невинных.

Просто слова. Просто меч. В обряде не было никакой магии, только традиция. Однако каждый раз, когда обоюдоострое лезвие оказывалось над плечом Бриенны, слова обретали вес, не уходили в пустоту и прочно вплетались в ткань бытия. Слова были обычными, Бриенна Тарт — нет.

С затаённым торжеством Джейме произнёс последнюю фразу посвящения:

— Поднимитесь, Бриенна Тарт — рыцарь Семи Королевств.

И Бриенна поднялась с колена. Быстро и грациозно. В её лице смешалось столько всего. Слёзы и радость. Девичья простота и женская серьёзность. Джейме не мог отвести от неё взгляда, переполняясь благоговением. Так, должно быть, мог чувствовать себя скульптор, только что завершивший свой многолетний шедевр и вдруг увидевший, как тот ожил.

Маленькая улыбка Бриенны сделала с ним что-то странное — нежное чувство мягкой волной омыло его грудную клетку. Джейме вспомнил странный сон, приснившийся ему давным-давно. Он тогда подумал, что Бриенна могла бы сойти за красавицу, могла бы сойти за рыцаря. Весьма абсурдная мысль, казалось бы. Сейчас, в тёплом свете факелов, с этой искренней улыбкой и блестящими от слез синими глазами она являлась и тем, и другим. Осознание накрыло быстро и безжалостно. Боги милосердные, он любил её.

Откуда-то сбоку раздались резкие звуки. Джейме словно вынырнул из воды, разорвав зрительный контакт с Бриенной, повернув голову. Это хлопал Тормунд Великанья смерть.

Джейме легонько кольнуло раздражение от того, что очарование было разрушено. Но к раздражению быстро примешалась благодарность. Тормунд подал ему прекрасную идею, и Бриенна заслуживала того, чтобы ей аплодировали.

Джейме ещё раз встретился взглядом с сияющими синими глазами, кивнул с короткой полуулыбкой и направился обратно на своё место, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и он может сделать что-нибудь очень глупое.

И всё же он не удержался и обернулся снова, как раз вовремя чтобы увидеть, как Бриенна приподнимает подбородок, и её улыбка становится совсем другой: гордой, торжествующей и непривычно открытой.

* * *

Бриенна вылетела на улицу. Щёки обожгло холодом, но ей было жарко. Многочисленные факелы рассекали тьму, тревожно трубил рог, и Винтерфелл быстро погружался в организованный хаос. Она видела, как леди Санса спешила на стену и инстинктивно дёрнулась туда же, но Джейме вовремя её остановил, кивнув в противоположную сторону. Их ждал левый фланг.

Бриенна лавировала между спешащими в разных направлениях воинами, и душу грела мысль, что за ней так же быстро идут Джейме и Подрик. За спиной словно выросли крылья. В голове затухающими отзвуками продолжала крутиться «Дженни из Старых Камней», и она никак не могла забыть трепетный взгляд сира Джейме в тот момент, когда он объявил её рыцарем Семи Королевств. Бриенна никогда не чувствовала себя настолько уверенно, как сейчас. Рыцарь. Не пустое место. Сир Бриенна Тарт. Единственная в своём роде.

Вот и вверенная ей позиция. С губ сами собой слетали приказы. Рог трубил. Огонь горел. Меч под рукой так и просился в битву.

Может быть, они умрут сегодня, но Бриенна не сомневалась в том, что мертвякам достанется хорошая трёпка.

— Подрик?

— Да, сир?

— Постарайся сделать так, чтобы эта песня не была последней. У тебя талант.

— Я вас уверяю, миле… сир, мы ещё с вами вдвоём споём.

Бриенна не удержалась и фыркнула. Она никогда не пела.

— Сир Джейме?

— Да, командир? — наконец-то в его голос закралась хоть толика прежней наглой весёлости.

— Постарайтесь выйти оттуда живым, это приказ.

Никакие слова не могли бы выразить её благодарность этим двум. Джейме вместо ответа вытащил меч и уставился во тьму.

— Что ж, даже если «Дженни из Старых Камней» будет последней песней, которую я услышал, мой меч прежде остановит как можно больше этих тварей. Говорят, валирийская сталь упокаивает их с одного удара…

Что ж, у них у обоих в руках было по части меча Леда, меча Винтерфелла, меча лорда Старка. И они оба были готовы с головой погрузиться в грубый танец битвы. Самой грандиозной битвы за последние тысячелетия.

Я сегодня пойду гулять по льду,

Заглядывать в синие трещины,

Сравнивать нежность и пустоту,

Делать твои сны вещими.

«Немного нервно»

Бриенна не уверена в том, жива она или нет. Из разбитого ромбика окна прямо ей в лицо дует ветер. Она не чувствует холода и пустым взглядом смотрит на мелкие осколки стекла на подоконнике. Она будто и не здесь, и не там. Правая рука безжизненно висит вдоль тела. Бриенна не может избавиться от ощущения, что продолжает размахивать мечом направо и налево. Стоит ей прикрыть глаза или просто моргнуть, как она вновь видит мельтешащие тени все наступающих и наступающих волн вихтов. В ушах все еще звенит сталь мечей и раздается отвратительный клекот мертвецов.

В старых сказках нечисть гибла с первыми лучами рассвета, вихты пали еще затемно. Арья Старк. Никто из выживших сначала не понял, что произошло, но молва разнеслась быстро. Арья Старк убила Короля Ночи, спасла человечество. Если бы она сделала это хотя бы на минуту позже, то… Бриенна уже успела посчитать себя почти мертвой, когда вихты прижали ее к стене и потянули вниз, пытаясь похоронить под собой. В этот раз помощи было ждать уже некуда. Их загнали в тупик.

Бриенна думала, что она уже мертва, когда вихты пали ей под ноги и воцарившаяся тишина резанула уши.

Сзади раздается невнятный мимолетный шорох. Бриенна, поворачиваясь, проводит ладонью по бедру и тут же жалеет, что оставила Верный клятве в своих покоях. Каждый стонущий от усталости мускул напряжён. Она ждёт согбенную сухощавую фигуру скелета, выныривающую из-за угла. Однако коридор все такой же пустынный и мрачный. Бриенна отмирает и отходит от окна — треклятый холод, просочившийся под грубую ткань рубашки, наконец-то даёт о себе знать.

Оранжевый свет факелов растворяется в предрассветной синеве. Бриенна знает, что как и большинство должна пойти спать — новый день будет едва ли не труднее чем тот, который все никак не может закончится — но не может отделаться от непрошеной бодрости. Тело болит. Больше всего — правая рука, ключицы и покалеченная щека. Она, признаться, еле передвигает ноги, что опять напоминает ей о ходячих скелетах с висящими на них лохмотьями подгнившей кожи. Сознание старательно притворяется ясно мыслящим, но мозг же словно припорошило песком.

Под ногами что-то хрустит. Бриенна останавливается и смотрит вниз. Чьи-то фаланги пальцев. Лучевая кость. Чуть в стороне валяется косматый череп в заплесневевшей шапке. Тело, может быть, кто-нибудь уже подсуетился и убрал.

Бриенна безразлично отводит взгляд и идет дальше. Боязливо шушукающиеся у сломанной двери девчонки мгновенно замолкают при ее приближении. Бриенна не обращает на них внимания и поднимается по лестнице. На этаж выше. И еще на один. По пути она неизменно проводит пальцами по стене. Холодная шершавая текстура не дает ей забыться.

Новый коридор.

Здесь уже никого нет. Все факелы потушены. Впереди бледный свет льётся сквозь ромбики никем и ничем не разбитого стекла.

Бриенна идёт на свет — зыбкий пол плывёт перед глазами — ладони хватаются за стены — пальцы вцепляются в покатый подоконник. Шероховатый камень почти впивается в кожу.

Бриенне хочется на улицу. Зарыться в белый снег и смотреть в небо. Медленно коченеть. Перестать видеть отблески окончившейся битвы.

Однако снаружи белого снега не осталось. Всё усеяно трупами. Двор. Богороща. Огромные кучи тел у ворот Винтерфелла.

Рот Бриенны мгновенно наполняется горечью при мысли о похоронах. Конечно, их всех придётся сжечь. Вряд ли трупы сделают милость и растают в лучах восходящего солнца. Вот только, сколько на это уйдет времени. Сколько огня. Все окрестности Винтерфелла занесет дымом. Удивительно, что дым ночных пожарищ уже успел осесть.

Бриенна намеренно не смотрит вниз. Она видит почти не двигающиеся сизо-белые облака. Клочки нежно-голубого неба. Откуда-то сверху недолго сыпется снежная пыль.

Мир замер.

Пустые мысли продолжают пытаться обогнать его, но Бриенна позволяет себе прикрыть тяжёлые веки, никак не признающие деланную бодрость сознания. И вот оно снова…

Все оранжево-черное от огня. От дыма слезятся глаза. Те, кто пали, вдруг снова встают. Знакомые рыцари с пронзительно-голубыми глазами шагают на них вместе с едва не разваливающимися на ходу вихтами. Очень скоро она перестаёт различать между собой и тех, и других, она уже ничего не видит, только тело продолжает сопротивляться, только меч продолжает рубить наугад. Битва проиграна. Их дело безнадежно. Она погибнет и присоединиться к тем, против, кого сражалась, вот только бы отсрочить этот момент ещё на чуть-чуть…

Бриенна открывает глаза и погружается в тишину.

Так тихо, что ей чудится потрескивание в ушах. Так спокойно, что ей кажется, будто она плывет. Лоб прижимается к ледяному стеклу и решётке. На бледно-жёлтой кромке неба зажигается тонкая золотая полоска — предвестник солнца.

— Не спится?

Голос до боли знакомый и деликатный, но Бриенна все равно вздрагивает и в одно быстрое движение полностью поворачивается к нарушителю её уединения. Джейме Ланнистер собственной персоной стоит всего в паре шагов от неё. Без доспехов, такой по-трогательному растрепанный. Со слипшихся кончиков волос на лоб едва не капает вода.

— Не тот боец, что раньше?! — со странным даже для самой себя возмущением восклицает Бриенна, сверля взглядом его слегка ссутулившуюся, но всё ещё более чем устойчивую фигуру.

— Бриенна? — Джейме недоуменно, почти по-детски, выгибает брови и делает шаг вперёд.

— Никогда не замечала за тобой ложной скромности.

В Пекло сухие формальности. Какой он, к Семерым, «сир Джейме». Почему она хочет его ударить? Почему она хочет рухнуть к нему в объятия и отключиться? (Вероятно, если она позволит себе это, днём их найдут на полу, друг на друге, с пробитыми головами)

— Некоторые из них едва понимали, как надо обращаться с мечом. Не знаю, чем они всё это время занимались в лесах — явно не фехтованием, — Джейме хмыкает с поразительной беспечностью. — Кроме того, ты не видела, насколько хорош я был раньше…

Губы Бриенны сжимаются, сдерживая рвущийся наружу то ли смех, то ли всхлип. Реальность падает на плечи. Отголоски битвы затухают.

— Джейме…

Бриенна думает, что той непередаваемой гримасой, которой сейчас исказилось её лицо, можно пугать детей. Щека пылает. Джейме не отшатывается, зачем-то подходит ближе и ласковым движением касается её подбородка подушечками пальцев.

— Шрам останется, — шёпотом говорит он и не мигая смотрит ей в глаза.

— Одним больше, одним меньше, — таким же шёпотом отвечает она и подаётся вперёд.

Если они пережили саму смерть, если остатки разумности тонут в горячке недосыпа и усталости, почему она не может обнять его? Она может. И они оба прерывисто вздыхают от неожиданного контакта двух измученных тел. От Джейме пахнет кровью и мылом. Он тёплый. Он живой. И рядом.

* * *

Тот момент, когда всё изменилось, прочно врезался в память Бриенны. Их фактически разбили. Они уже не защищали, они только оборонялись. Все смешалось в кровавой каше. Вихты были повсюду. Замок терялся в смраде, огне и гари. Тело и мысли захватывали чистые инстинкты. Попытаться выжить. Защитить тех, кто рядом — может быть, если они выживут, не падут и остальные.

В какой-то момент она стала сражаться только за двоих. Она забыла все свои клятвы. Забыла, что за пределами огня и замковых стен что-то есть. Вихты наседали несметным непобедимым войском. Подрик — Джейме — кто-то атакует сзади. Проверить. Отразить удар. Врагам не было конца, как и её растущей боевой ярости.

Она была готова на все, лишь бы они выжили.

Она почти прожила ещё одну жизнь в этом сражении.

* * *

Бриенна с неохотой выпрямляется, теряя столь необходимый ей контакт с тем, чья жизнь стала для неё бесконечно дорога. Спина просто не выдерживает. Секунды бегут, два взгляда прочно соединяет невидимая нить доверия и понимания. Валирийская сталь в деле оказалась гораздо красноречивее всех их разговоров. Их мечи когда-то были одним. Они сами в какой-то момент стали двигаться синхронно, как одно целое.

Они смотрят друг на друга долго — теперь их ничто не торопит и никто не прерывает. Для них это способ сказать друг другу «я здесь, ты здесь, мир не разваливается на части». Момент присутствия. Момент открытости. Момент поддержки.

— А мы неплохая команда, — наконец говорит Джейме, а Бриенна спрашивает себя, продлиться ли их новое взаимопонимание надолго, или резонанс угаснет, и на следующий день они опять станут почти чужими.

— Я думаю, после сегодняшней ночи Подрик как никто заслуживает посвящения в рыцари.

— Ты права.

Они оба моргают, но не отводят глаз друг от друга. Бриенна набирает в грудь воздуха и скороговоркой спрашивает:

— Ты мог бы это сделать? Ты мог бы его посвятить?

— Сир Бриенна, — Джейме улыбается с хитрецой и слегка наклоняет голову, — как истинный рыцарь, — его дыхание краем задевает её челюсть, — вы вполне способны посвятить своего оруженосца сами.

Бриенна хватает ртом воздух, впервые оценивая возможность. Взгляд Джейме скользит куда-то вниз по её лицу, он начинает приподниматься. Бриенна смотрит на его нос, усы, приоткрытые губы…

И отшатывается. Джейме, едва не падая, хватает Бриенну за плечо, и её начинает сотрясать мелкая дрожь. То ли усталость начинает брать своё, то ли прежний опыт буквально кричит ей держаться от мужского расположения подальше. Его руки она, однако, не боится, хоть и больно. Эта боль возвращает её в себя.

— Похоже, — Джейме издаёт шипящий звук, — я переоценил свои возможности, поднимаясь сюда, — хриплым голосом заканчивает он.

— Сейчас мы спустимся, — успокаивающим тоном начинает говорить Бриенна, — доведём тебя до кровати, и всё будет хорошо.

— Только, пожалуйста, не упади по пути сама, женщина.

Всё же они остаются у окна ещё на несколько минут, пытаясь собраться с силами. Бриенна зачарованно смотрит, как солнечный свет растекается по серому камню подоконника, как начинает блестеть золотая и местами заляпанная кровью рука Джейме, как свет еле уловимым теплом касается их переплетённых пальцев.

Голова начинает кружиться, и Бриенна понимает, что оставаться здесь дольше небезопасно.

Текущий этаж они преодолевают почти без проблем. Джейме слегка прихрамывает, и Бриенна старается ему помочь. На следующем лестничном пролёте уже становится непонятно, кто на кого опирается. У дверей в покои Бриенны им всё же приходится расстаться: Джейме клятвенно её заверяет в том, что он как-нибудь доберётся до комнаты Тириона по стеночке. Она сама не находит в себе сил, чтобы поспорить, чувствуя, что находится на грани.

Долгая ночь кончилась, но лучи рассветного солнца в это утро совсем не мешают Бриенне Тарт забыться глубоким сном.

And I find it kind of funny, I find it kind of sad

The dreams in which I'm dying are the best I've ever had.

I find it hard to tell you, I find it hard to take,

When people run in circles it's a very very...

Mad world... mad world...

«Tears For Fears»

Джейме стоял в первом ряду и щурился — несмотря на хмурую погоду белоснежный снег всё равно неприятно резал глаза. Сражение закончилось два дня назад, и оба он провел в полумраке комнаты, прячась от мира в добровольном изгнании. Навалившаяся на него слабость этому только поспособствовала. Замок погрузился в траур. Он погрузился в себя. Минуты незаметно перетекали в часы, а часы сплетались в серый невнятный комок, образующий сутки.

* * *

Весь день после сражения левая рука просто не хотела шевелиться — он и сам большую часть времени то проваливался в глубокий сон, то дремал на границе между сном и явью. Ему снова и снова приходилось сражаться с вихтами, но их образы постепенно бледнели. До Джейме периодически доносился шум из-за дверей. Кто-то приходил, кто-то уходил. Несколько раз молодая служанка приносила еду, которая с трудом лезла в горло и почти вся оставалась на тарелке. Пару раз его навещал мейстер. Угрюмый малый. Удивлению Джейме не было предела, когда его лекарь без обиняков заявил вечером, что с ним всё будет в порядке, а тем, чьи раны оказались серьёзнее, материалы и лекарства нужнее. С тех пор Джейме мейстера не видел.

На вторые сутки слабость прошла, и у него прорезался аппетит. Даже подозрительную на вид жижу, именовавшуюся супом, он съел, не поморщившись. Вероятно, это был лучший день для того, чтобы тихо и незаметно его отравить, но никто этим не воспользовался.

Всё ещё прихрамывая, Джейме то и дело подходил к окну и подолгу всматривался в линию горизонта, ища ответ, куда ему двигаться дальше, и не находя его.

Старый план был предельно прост — продать свою жизнь как можно дороже и героически уйти из этого мира, исполнив свой долг. Редкий шанс уйти достойно для себя, для Бриенны, для всех... кроме Серсеи. Однако этот план с блеском провалился. Увлёкшись горячкой боя, стремлением защитить, жаждой уничтожить как можно больше этих тварей, он заломил такую высокую цену за свою жизнь, что смерть его просто не взяла. Наверное, сочла дураком или сумасшедшим.

Самое дикое сражение в его жизни. Битва, в которой проигравшая сторона отдавала на милость смерти всю себя, до последнего своего бойца. И что же? Ни одной достаточно серьёзной раны, чтобы прикончить его или надолго оставить в беспамятстве. Только вселенская усталость — такая, словно весь мир внезапно обрушился на его плечи.

Многочисленные царапины на лице уже заживали. Синяки и рана на ноге, полученная когда мертвецы загнали их в тупик и чуть не погребли под собой, всё ещё отзывались болью, но ему доводилось испытать страдания и похуже.

Не в силах слишком долго стоять у окна, Джейме возвращался обратно в кровать, где на него с удвоенной силой набрасывались тяжёлые мысли. Что он должен был сделать?

Вернуться назад и вести войну против брата? Расчёт сестры оказался верен. У Дейенерис действительно погиб один из драконов, хотя оставалось ещё двое. Армия королевы из-за Моря также понесла значительные потери: одних только дотракийцев в живых осталось совсем мало. Точных сведений насчёт остальных у Джейме не было, но мог себе представить примерную обстановку. Даже если Север присоединится, перевес может оказаться на стороне Золотых Мечей и Эурона Грейджоя.

Джейме не хотел смерти Тириона. Он не желал смерти даже новоявленной королеве. В конце концов, она защитила весь Вестерос, пока Серсея была озабочена только тем, как защитить своё жёсткое железное сидение. Где бы они все сейчас были, если бы драконий огонь не выжег столько нечисти?

Джейме не хотел смерти Серсеи. Даже после всего, что она сделала, у него кровь стыла в жилах при мысли о том, что его сестру казнят сожжением заживо. Вся его жизнь когда-то была построена вокруг неё, и она ждала от него ребёнка. Четвёртого. Может быть, ещё более проклятого, чем предыдущие три, учитывая все обстоятельства — но что теперь сделаешь? Нет, он не мог желать ей зла.

Джейме было так легко определиться с тем, чего он не хочет. Картина будущего размазывалась каждый раз, когда он пытался взглянуть на неё. Дейенерис его ненавидела. Тирион был готов пойти за своей королевой до конца. Серсея ненавидела их всех и, вероятно, не приняла бы его с распростёртыми объятиями, даже если бы он решил тайком уехать из Винтерфелла и вернуться обратно. Однако даже в отрыве от всего этого Джейме был не в состоянии придумать себе новую идеальную жизнь — истинные желания сердца оставались для него загадкой. Серсея годами была его путеводной звездой, и всё же теперь её свет погас и больше не манил за собой, не указывал дорогу.

Хотел ли он обратно в Королевскую Гавань? Что для него Королевская Гавань? Интриги, осколки прошлого, клоака, смерть? Хотел ли он остаться здесь? Что для него Винтерфелл? Холод, скука, враги... Бриенна. Хотя бы она выпадала из уравнения, в котором кто-то один должен был погибнуть. Хоть кого-то здесь волновала чья-то безопасность и верность клятвам больше, чем борьба за власть.

Кроме того, с его стороны было бы наивно считать Винтерфелл последним оплотом безопасности. Война готовилась покинуть Север — либо чтобы дать передышку, либо чтобы отступить совсем. Санса Старк не потерпит у себя дома Ланнистера и, несомненно, постарается вышвырнуть его отсюда как можно быстрее. В лучшем случае. А идти ему некуда.

Так, мысли Джейме неумолимо шли по кругу, и никто не стремился этот порочный круг разорвать.

«Боюсь, что Дейенерис пока не в состоянии обсуждать какие-либо планы, однако я не думаю, что она пойдёт на такое зверство», — осторожно ответил ему Тирион, когда Джейме с деланным легкомыслием спросил брата, не собирается ли королева взять его в заложники, чтобы показательно сжечь перед воротами Королевской Гавани.

«Ты сражался на её стороне, она этого не забудет».

«Я не только убил её отца, я однажды чуть не проткнул копьём её саму, как ты, должно быть, прекрасно знаешь. Готов поспорить, она думала, что я сделаю ей одолжение и погибну в битве, но я всё ещё здесь».

* * *

Как бы то ни было, но дни передышки прошли, и мир неумолимо вытянул Джейме обратно к себе. Выжившего — и всё ещё сильного, но полуслепого, как новорожденный, и совсем потерявшего направление.

Вчера Джейме думал, что Тирион преувеличивает, говоря о состоянии королевы, сегодня убедился во всём сам. Фиалковые глаза безразлично скользнули по нему, когда он проходил мимо. Бледное лицо застыло каменной маской. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, будто умер один из её любимых драконов. Однако это был не дракон. Это был всего лишь старый Медведь.

Снег перестал скрипеть под ногами подходящих к месту похорон. На улице стало слишком тихо для такого большого скопления людей. Только вой ветра спорил с треском факелов. Быть может, факелоносцы даже слышали, как слёзы Дейенерис Таргариен падают на бездыханную грудь Джораха Мормонта…

У Джейме у самого чуть слёзы не потекли. От холода и ветра. Он не мог найти в своём сердце сочувствия, он ощущал в нём только горечь и пустоту. И нога продолжала ныть.

Санса Старк прощалась с Теоном Грейджоем. Его она была готова без лишних вопросов задушить на месте, а человека, когда-то захватившего её дом, устроившего здесь пожар и едва не убившего её братьев, оплакивала. Надо же, откуда у них обеих вдруг взялись такие нежные чувства? Один был бывшим предателем и работорговцем. Другой... Возможно, Джейме был слишком плохо осведомлён. Возможно, в мире просто не стоило искать никакой логики.

Он опустил взгляд на носки своих ботинок. Кончики пальцев, что на руках, что на ногах совсем окоченели. Холод осторожно пробирался под кожу, не обращая внимание на слои одежды. Поскорее бы это всё закончилось. Здесь ему прощаться, к счастью, было не с кем.

Джейме снова поднял взгляд. Квадраты из вязанок хвороста раскинулись далеко-далеко. Павшие лежали мирно и не думали восставать. Где-то там должны были лежать те, кто пытались сбросить его со стены в пылающую бездну, и те, кто чуть не похоронили его заживо у той стены, у которой всё закончилось. Среди погибших не было ни родных, ни друзей, а нога болела, и мороз кусался.

Было ли бы всё проще, если бы он сейчас не стоял по правую руку от Бриенны, а лежал там, среди колючих ветвей? И, интересно, стояла бы тогда Бриенна там, с факелом, неподалёку от малютки Старк и Дейенерис Таргариен? Оплакивала бы она его? Проводила бы в последний путь, подожгла бы его последнее ложе?

Он мог бы быть среди них. Смерть могла бы сделать его героем. Джейме почти видел вдалеке два тёмных силуэта, склонившихся над его телом: один совсем маленький и другой высокий, нависающий над маленьким, словно башня. Контрастные, как вся его жизнь. Ветер поднял ворох снежинок, и Джейме встряхнул головой, избавляясь от наваждения.

И наконец-то вперёд вышел Джон Сноу. Прощание заканчивалось. По крайней мере, Джейме на это надеялся.

— Мы здесь, чтобы попрощаться с нашими братьями и сёстрами, отцами и матерями, друзьями. С нашими союзниками, которые отбросили все свои разногласия, чтобы сразиться и погибнуть вместе за то, чтобы другие могли жить. Все остальные в неоплатном долгу перед ними. Наш почётный долг — хранить память о них для тех, кто придёт после нас и тех, кто придёт после них, до тех пор, пока будут существовать люди. Они стали щитами, охраняющими мир людей. И мы больше никогда не увидим таких, как они.

Бывший главнокомандующий Ночного дозора, обозревающего итоги сражения... Доживший до выполнения предназначения, для которого этот дозор был создан. Меч во тьме, или как там говорилось в их клятве? Как символично.

Джейме с трудом уловил сверкнувшую в глубине души искру единения, причастности ко всему происходящему. То, чего ему не хватало последнее время. Пока сражение окончательно не превратилось в огненно-кровавое месиво, он чувствовал ответственность за каждого, кто находился рядом. Наряду с Бриенной. Издержки его последнего поста, не иначе. Это что-нибудь да значило. Если не для других, то хотя бы для него?

Факелоносцы приготовились нанести последний удар. Почему трупы не могли сделать им всем одолжение и исчезнуть вместе со своим предводителем? Дымом от стольких костров затянет всю округу. Несмотря на то, что, судя по рассказам Тириона, основную массу скелетов и прочих старых останков сожгли ещё вчера, на сегодня и других «чужаков» оставалось немало. В передних рядах — друзья и знакомые обладателей власти в Винтерфелле, чем дальше вглубь, тем больше неопознанных человек. Что ж, в тепле Юга обстоятельства могли сложиться ещё плачевнее.

Джейме вдохнул начавший куриться дымок. Сейчас бы огонь начал потихоньку подбираться к его бедвижному холодному телу... Цареубийца погиб, защищая царство живых... Какую песню можно было сложить. Вопреки мнению отца, в памяти оставались не только имена знатных домов Вестероса. Но он однажды вписался в историю предателем и так им, похоже и останется.

И тут ему наконец-то стало всё равно. К чему сейчас все эти юношеские бредни? К чему вспоминать наставления отца, которые всё равно ни к чему не привели. Дым всё уплотнялся, из серого становился чёрным. За тёмной завесой не было видно уже ничего, кроме рыжих всполохов пламени. Он смотрел на них широко раскрытыми глазами и видел отблески ланнистерской армии, павшей по дороге из Хайгардена. Сгоревшей вместе с припасами, которые могли помочь прокормить город в течение суровой зимы. Дейенерис Таргариен многое создала, но и слишком многое разрушила. За ней он не мог пойти, и она бы его не приняла. Тогда он в своей армии многих знал лично, только времени на печаль у него не было.

— Идём, — сильная рука мягко потянула его в сторону.

— Я так устал, Бриенна, — вырвалось у Джейме в ответ.

Она ничего не ответила, просто кивнула. В её серьёзном и сочувствующем взгляде Джейме увидел надежду на то, что она действительно поняла, что он имел в виду.

С церемониями было покончено, дым становился всё гуще, и уже начинало щипать глаза. Бриенна повернулась и пошла обратно к замку под защиту тёплых каменных стен. Джейме ничего не оставалось, как последовать за ней. Перспектива поесть горячей пищи и выпить пару кубков вина начала ему казаться гораздо более заманчивой, чем возможность навеки сомкнуть глаза.

Если б мне стать искренним, как дитя малое,

Бросить дела, в молитве сложить.

Но колесо вертится — стылое, сталое,

А в колесе — вся моя жизнь.

«Немного нервно»

Он стоял в темноте, по колено увязнув в снегу. Где-то вдалеке выли волки. Пару раз ему показалось, что он слышит чей-то плач… Лошадь скинула его посреди леса и ускакала. Он остался один. В темноте. С трудом сделав два долгих шага, он обессиленно упал, оказавшись в снегу по пояс. Не было смысла пытаться что-то делать дальше… Он уже пытался… И провалился. Бессмысленные, напрасные, бесконечные действия. Он так устал.

Раздался лязг чьи-то доспехов. Он вскинул голову и заозирался. К нему приближался огонь факела и чья-то гигантская чёрная фигура.

— Гора… — хрипло произнёс он и сплюнул в снег кровь.

— Она. Тебя. Ждёт. — Голос, донёсшийся из-под шлема, был слишком громким и звучал по-механически, напоминая скрип ржавого металла.

— Я уже ничего не могу для неё сделать.

Он не мог спасти себя. Не то, что сестру. Да, вот он зачем здесь, наверное. Он должен спасти сестру.

— Можешь. — Всё тот же неживой голос.

Гора играюче закинул его на плечо и пошёл обратно по своим следам. Куда-то в лес. Ему оставалось только вяло болтаться и смотреть вниз, в снег. Следы копыт. Снова следы копыт. Похоже, кто-то ездил по лесу кругами. Может, это он ездил по лесу кругами? Они вышли на поляну. Кажется, да, он ездил вокруг этой поляны кругами, или он бредит. Разом зажглись с десяток факелов. Он увидел гигантское дерево, к которому была привязана Серсея. Прекрасная, как в дни их юности. Снова с длинными золотистыми волосами, колышущимися на ветру, в алом бархатном платье и тиаре. Она улыбнулась и сладчайшим голосом сказала ему:

— Я знала, что ты вернёшься, чтобы меня спасти.

Он упал на землю, сброшенный с плеча Горы. Он никого уже не мог спасти.

— Серсея из дома Ланнистер, я приговариваю тебя к смертной казни.

Знакомый голос с твёрдыми льдистыми нотками. Где он его слышал... Он почти решил, что приказ был отдан от имени Дейенерис Таргариен, но нет. Слишком знакомый тон. До боли. На нос упало что-то тёмное. Он медленно поднял голову, отводя взгляд от Серсеи, и увидел раскидистые ветви дерева, покрытые тлеющими листьями вместо снега; догорая, они слетали на землю чёрными хлопьями.

— Как обещала, мой братец пришёл. Ты обещал, что освободишь меня, если он придёт. Это всё его вина.

— Ты так же предала честь рода. Совершила множество мелких ошибок, натравила на себя и страну Железный банк, да ещё и вот-вот проиграешь таргариеновскому отродью, — повисла пауза, нарушаемая лишь еле слышным треском листьев. — Хорошо. Я не могу допустить, чтобы главой дома стал Тирион. Я даю вам право выбора. Решайте между собой сами, кто умрёт.

— Джейме! — Серсея обратилась к нему в отчаянии. Гордая, прямая и связанная. Он молчал. В её глазах промелькнула злость. — Ты должен погибнуть. Ради меня, Джейме.

— Почему?

В его груди было пусто. В его голове было пусто. Он искренне не понимал. Потом на грани сознания замаячили воспоминания. Да, он любил её всю жизнь. Ребёнок, точно, она же ждала ребёнка… Он был готов подняться, но следующие слова Серсеи пригвоздили его к месту:

— Потому что должен же ты хоть раз в жизни сделать что-то ради меня! Ты отдал свою руку, чтобы спасти своё ручное чудовище! Я, конечно, стою гораздо больше этого.

Ему отчего-то показалось, что ради Серсеи он уже и так отдал нечто гораздо большее, чем рука. Вот только что? Никак не мог вспомнить. Усталость сковывала всё его тело, но он всё же поднялся. Быстрее бы это всё кончилось. Не было сил спорить, за что-то цепляться. Зачем он пошёл в этот лес? Другое воспоминание проклюнулось, посылая ещё одну волну усталости. Точно, он хотел спасти Серсею. Почему бы просто не завершить начатое?

Он встал, поворачиваясь к сестре спиной. Он не увидел Дейенерис, он увидел только огромную пасть дракона. Гигантская рептилия посмотрела на него взглядом, в котором на мгновение словно проскользнуло что-то человеческое. На спине дракона сидел Тайвин Ланнистер, холодные глаза которого светились, как у вихта.

— Делай, что хочешь. Мне уже всё равно, — он вновь перевёл взгляд с отца на морду дракона. Она выглядела приятнее.

Дракон рыкнул, он вдохнул горький от пепла воздух и приготовился сгореть...

— Джейме, Джейме!

Слава Семерым, это сумасшествие было лишь порождением его измученного разума. Он просто уснул. Джейме быстро заморгал, пытаясь сфокусироваться на склонившемся к нему лице. Бриенна тут же отпрянула и выпрямилась.

— Что ты здесь делаешь, женщина? — всё ещё сонно спросил Джейме, приподнимаясь на локте.

— Тебя весь день почти никто не видел, и я подумала, что кто-то должен позвать тебя на ужин. — Бриенна хмыкнула и отрывисто добавила: — Сегодня же все празднуют.

Джейме поймал себя на мысли, что не видел её без доспехов с тех самых пор, как когда-то давным-давно подарил их ей в Королевской гавани. И вот, она снова в простой рубашке, дублете и обыкновенных штанах. Стоит посреди его спальни как у себя дома. Хотя, конечно, чисто технически это всё ещё были покои Тириона...

— А где мой братец? — Джейме поморщился, разминая затекшую шею. Чувство времени и пространства к нему ещё до конца не вернулось. А Тирион мог бы всё-таки хоть немного позаботиться о старшем брате...

— Он десница. — Ответ Бриенны был прост и лаконичен.

— Ясно. — Джейме отчаянно хотелось придумать отговорку, чтобы никуда не идти, но урчащий живот дал ему понять, что эта затея совершенно себя не оправдывает. — Выйди. Мне надо одеться.

Бриенна кивнула, поджав губы, и быстро отвернулась.

— Не то, чтобы я забыл дорогу, но… Кхм. Не будешь ли ты так любезна подождать меня? — торопливо сказал Джейме вслед удаляющейся спине. — Снаружи, разумеется.

Несколько напряжённых секунд прошло после того, как Бриенна остановилась.

— Буду, — наконец ответила она. Потом обернулась, на её губах играла полуулыбка. — Боишься не преодолеть в одиночку лестницы?

— Всё может быть, — не стал парировать шпильку Джейме. Ему почему-то совсем не хотелось оставаться после этого сна в одиночестве. Как и искать себе место в Великом чертоге среди бородатых незнакомцев. Да, конечно, всё дело было в северянах...

* * *

Всё-таки, как же это было жалко с его стороны — опять провести почти весь день, не считая выхода на похороны, в пределах одной комнаты. Очнувшись от очередного кошмара, Джейме теперь не понимал, что на него вдруг нашло. Кроме того, он едва поспевал за Бриенной — она со своим быстрым размашистым шагом совсем не жалела его ногу, однако упрямо пытаться поспеть за ней, умалчивая о боли, его подстёгивала злость. Он был зол на себя, на своё бессилие после битвы, во время и после похорон. На сон.

Движение, разгоняющее кровь, прохладный воздух, лёгкая боль в ноге и злость помогли Джейме прийти в себя после утренних костров, дурманящего дневного сна и краткого периода отшельничества. Они с Бриенной едва ли обмолвились словечком по дороге, но на сей раз молчание было скорее благословением.

В Великий чертог Джейме вошёл с восхитительно-пустой, но свежей головой и сильным желанием хорошенько напиться. Сочный кусок жаренного мяса тоже бы не повредил — он чувствовал себя голодным, как сто драконов. Чужое внимание раздражало. Пока они шли к своим местам на них, конечно, обращали внимание — двух рослых рыцарей трудно игнорировать, особенно когда это Цареубийца и Тартская дева — но, к удивлению Джейме, взгляды были скорее равнодушные и усталые. Он был внутренне готов к очередной волне враждебности, но её не последовало. Только какой-то бородач поспешил отодвинуться от него подальше, когда он наконец-то занял свободное место на скамье.

— Как жизнь, Подрик? — нарочито легким тоном спросил Джейме у скромно поздоровавшегося парня. — Уже залатал свои раны?

— Почти, — приглушённо ответил Подрик, — мне повезло всё время находиться рядом с вами и сиром Бриенной. И вот, живу потихоньку.

Джейме хмыкнул и приподнял только что наполненный кубок. Эль на удивление оказался вполне приличным… или это ему уже было не до критики.

Что бы там ни говорила Бриенна, но праздничный победный пир больше походил на поминки. Разговор умер, так и не начавшись. В самом чертоге не было слышно ни смеха, ни шума голосов. Все ели настолько тихо, что едва можно было уловить и стук ложек.

Несмотря на напряжённую обстановку, близость огня, эль и горячая сытная пища наполняли Джейме теплом и довольством. Трещали поленья в очаге, тесно прижавшиеся друг к другу свечи между ним и Бриенной ровно горели, распространяя мягкий свет и создавая интимную атмосферу. Впервые за несколько суток он хотел жить. Чувствовать вкус пищи и вина. Наслаждаться чувством бесцельности. Ведь ему наконец-то больше не надо было совершать немыслимые вещи, мечтая о том, чтобы вернуться к Серсее. Не думать об осадах, битвах, будущем — не думать ни о чём. Теперь он понял — когда любые планы могут быть с лёгкостью нарушены, остаётся только жадно ловить каждый миг настоящего, особенное если оно пока ещё приятно.

Забавно, у него были все шансы сейчас сидеть среди незнакомых бородатых северян и задаваться вопросом, что он здесь делает. Или сидеть по правую руку от Серсеи и тоже задаваться вопросом, что он здесь делает. Вместо этого он сидел напротив Бриенны и Подрика и начинал потихоньку осознавать, что жизнь налаживается. Совсем чуть-чуть. Неизвестно, надолго ли, может — всего на вечер, но налаживается.

Джейме жевал особенно вкусный кусок утки, когда какой-то болван по имени Джендри решил пройти мимо и привлечь внимание Драконьей королевы. Он украдкой посмотрел влево. Кажется, этот парень был просто кузнецом...

— Ты сын Роберта Баратеона.

Джейме чуть не подавился. Похоже, вечер переставал быть спокойным. Неужели слухи о выжившем и скрывающемся бастарде Роберта были правдой? Что, в таком случае, этот самоубийца делал здесь, перед самым носом Дейенерис Таргариен?

— Ты знаешь, что он лишил мою семью трона и пытался убить меня?

— До его смерти я даже не знал, что он — мой отец.

«Хороший ход, парнишка. Не будешь же ты устраивать публичную казнь в такой вечер, как этот, а, королева из-за моря? А жаль мне с чего-то тебя, очередная жертва "подвигов" своего отца. Выглядишь ты получше, чем покойничек Роберт», — думал Джейме, смотря на Джендри с прищуром. Может, как-то так мог выглядеть сын Серсеи от Баратеона.

— Да, он мёртв. Как и его братья. Кто теперь лорд Штормового Предела?

— Я не знаю, Ваше Величество.

— Кто-нибудь знает? — это было почти невозможно, но в чертоге стало ещё тише, чем было до того, как королева окликнула молодого бастарда. Не только один Джейме окончательно перестал понимать, что происходит. — Я думаю, что Лордом Штормового Предела должен стать ты.

Джейме прикрыл глаза на несколько секунд, обрабатывая происходящее. Таргариен собиралась узаконить сына Узурпатора. Эйерис, должно быть, сейчас изрыгал проклятья и рвал на себе волосы в одной из семи Преисподен.

— Я не могу. Я бастард.

— Нет, ты Джендри Баратеон, лорд Штормового Предела, законный сын Роберта Баратеона, потому что такова моя воля, — спокойно и величаво ответила Дейенерис, как истинная королева.

Новоявленный лорд не знал, куда девать себя от свалившегося на него счастья, а ещё вероятнее — пока просто не мог ему поверить. Очередную паузу всеобщего недоумения прервал сир Давос:

— За Джендри Баратеона, лорда Штормового предела!

Это был идеальный способ добить трещавшую, как битое стекло, тишину. Все зашевелились, и Джейме бессознательно поднялся вслед за Бриенной с поднятым кубком, как и прочие восклицая:

— За Джендри!

А вот содержимое кубка он выпил со шкодной ухмылкой на лице. Его так и подмывало крикнуть что-нибудь наподобие: «За Джендри Баратеона, признанного сына почившего короля Роберта и законного короля Семи королевств», — эта выходка стала бы последней в его жизни, но он бы хоть повеселился.

Как бы то ни было, но Джейме не мог не признать, что зерно разумного в этом всё же было — новообъявленный Баратеон, выросший среди простого народа, скорее будет боготворить облагодетельствовавшую его королеву, чем думать о короне для себя — он попросту не был к этому готов… Ещё одна неприятная мысль начала подкрадываться на краю сознания, но Джейме успел переключиться на резкое движение руки Бриенны.

Он машинально пытался налить ей вина из только что принесённого кувшина, но упрямая женщина тут же накрыла верх сосуда своей широкой ладонью.

— Мы сражались с мертвецами и выжили, чтобы рассказывать об этом, — мягко заметил Джейме, решительно убирая руку Бриенны с кубка. Он не отказал себе в возможности задержать свои пальцы поверх её чуточку дольше, чем это было необходимо. — Если не пить сейчас, то когда? — он поймал её взгляд и с ободряющей улыбкой на губах налил вина в освобождённый от ладони кубок.

Бриенна нерешительно кивнула, улыбнувшись краешками губ в ответ. Её большие круглые глаза, яблочки щёк и застенчивое выражения лица в этот момент выглядели почти по-детски очаровательно. Губы Джейме приоткрылись, словно он собирался что-то сказать, но с них не слетело ни звука. Если бы её убили, сколько бы горечи скопилось в его сердце сейчас? Слава Воину, слава Матери.

Приятно-окрыляющее чувство Джейме решил списать на маленькую победу в борьбе за наполнение кубка и принялся за сочное поджаристое мясо. Украдкой он продолжал поглядывать на Бриенну и её оруженоца. Тогда как Подрик был расслаблен и ел совершенно не стесняясь, молодая женщина наоборот выглядела слишком напряжённо. Она аккуратно резала мясо на мелкие кусочки, ела медленно, осторожно двигая челюстями и старалась не отводить взгляда от тарелки. Оказавшись без привычной поддержки своих доспехов, она словно пыталась съёжиться под своим кожаным дублетом и спрятаться от всех окружающих.

Разговор между ними по-прежнему не клеился, тогда как шум вокруг потихоньку начинал нарастать. Люди пьянели, говорили громче, прозвучали первые взрывы хохота. Обстановка всё больше напоминала типичный пир после очередной одержанной победы. Можно было выдохнуть — всё окончательно входило в свою привычную колею.

Из состояния благодушного довольства Джейме вывел рыжий одичалый, каким-то образом оказавшийся за королевским столом, который завопил:

— За Драконью королеву!

Народ, включая Бриенну и Подрика заметно оживился, салютуя Дейенерис. Джейме ничего не оставалось, как повторить за ними. Сама же королева с неожиданно скромной улыбкой отсалютовала кубком совсем другому человеку:

— За Арью Старк, героиню Винтерфелла!

Джейме весьма искренне присоединился к гулу голосов, хором крикнувших «За Арью Старк». Несмотря ни на что, он был благодарен этой мелкой девчонке за то, что она положила конец тому безнадёжно-долгому кошмару, в котором они чуть не увязли на веки вечные.

— За сира Бриенну Тарт, — сказал он, сев обратно. Ему хотелось крикнуть это на весь чертог, но он не был уверен, что Цареубийцу поддержат. Сражайся он со всеми или нет, ему никогда не заслужить достаточного уровня доверия. Совсем молчать он тоже не мог, ведь, в конце концов, без помощи Бриенны и её острого меча он бы здесь, вероятно, не сидел. — Между прочим, мы ещё не успели отметить твое посвящение, — Джейме подмигнул краснеющей женщине. — Так что, вся ночь к нашим услугам.

— Это мелочи, Джейме, — он едва её расслышал, так как она проговорила все слова в кубок. — Теперь главное, что у нас есть возможность двигаться дальше.

Джейме пожал плечами, мысленно не соглашаясь. Перед битвой всё казалось торжественным и уместным, как никогда, но сейчас он поймал себя на мысли, что в горячке битвы и победы посвящение Бренны в рыцари потерялось, оказалось чем-то далёким и почти незамеченным. Нет, отпраздновать определённо нужно. Вот только оба повода настолько велики, что потом можно не доползти до своих покоев. И эта её застенчивость... Столько лет прошло, а что-то до конца не меняется. Что ж, он ещё увидит в её глазах уверенность.

— Так вот! Подрик, давай доливай быстрей! — рука парня дёрнулась и пролила немного эля на стол. Джейме поднял полный кубок. И нет, он никогда не перестанет её поддразнивать. Искушение каждый раз слишком велико. — За Бриенну Тарт, рыцаря в сияющих доспехах, хранительницу девиц Старк и...

— За моего брата! — Тирион подкрался незаметно. Что, при его росте, было не так уж и сложно сделать.

— Да, сир Джейме, за вас, — Бриенна с явным облегчением выдохнула, но весьма неловко отхлебнула из своего кубка, когда Тирион вскарабкался на скамью рядом с Джейме.

— Сам десница королевы за нашим столом! Какая честь. — Джейме всё ещё был немного зол на брата за его предыдущее отсутствие. И за то, что он прервал его попытки отдать должное Бриенне и заодно смутить её.

— О, не злись, старый ворчун. Я хочу сыграть с вами в одну очень интересную игру. — Тирион с видом заговорщика наклонился поближе к столу и шёпотом добавил: — В последний раз я пытался сыграть в неё с Безупречным и переводчицей, можете представить, каким фиаско это обернулось.

Джейме, кубок которого уже был наполовину пуст, фыркнул, догадываясь, куда клонит брат.

— Хм, а так и до нового анекдота недалеко. Собрались однажды в зале Старков дева-рыцарь, вечный оруженосец, карлик и однорукий?..

— Именно так, Джейме, именно так. Впрочем, многие из тех, кто любил нам тыкать это в лицо, уже мертвы, и нам пора немного повеселиться, — Тирион с торжественным видом водрузил на стол пыльную бутыль. — Ну же, Подрик, ты что стал таким хмурым? Я принёс нам дорнийское вино! Гораздо лучше той бурды, которой вас тут поят.

— А королева не скормит тебя дракону за то, что ты здесь сидишь?

Они оба одновременно повернули голову в сторону главного стола. Дейенерис была погружена в глубокие размышления и не обращала на них никакого внимания. Джейме вздохнул. Всё-таки, Тирион ходил по очень тонкому льду, учитывая их длинную и непростую семейную историю. Его братец поднялся так высоко, и так легко мог слететь вниз и разбиться. С Таргариенами всегда так. Что ж, так или иначе роль десницы ему шла как никакая другая, и в данной ситуации им обоим это пока только играло на руку.

— Давайте не будем о грустном. Итак. Правила очень просты...

* * *

Первый круг прошёл весьма мирно. К Подрику неуловимо подкралась ностальгия по старым временам, когда он действительно был ещё совсем зелёным оруженосцем под началом милорда Тириона. Надо же, он тогда и подумать не мог, что пройдёт пешком половину Вестероса и лучшим наставником для него станет молодая суровая женщина.

Резкий хохот милорда Тириона заставил его спуститься с небес на землю, где Подрик мгновенно наткнулся на подозрительно-хитрый взгляд сира Джейме. Он был его оппонентом в игре.

— Ты хочешь стать рыцарем.

Подрик машинально потянулся к кубку, скосил глаза в сторону сира Бриенны и тут же руку отдёрнул. Удивительно, как сир Джейме ещё не загорелся под её уничтожающим взглядом. А кубок чуть не упал.

— Я… В смысле…

Он точно помнил, что когда-то хотел стать рыцарем — так сильно, что отвечал на этот вопрос не задумываясь, но, честно говоря, подобные мысли давненько перестали его посещать. У них было слишком много важных дел и больших проблем, требующих внимания. И он постоянно учился.

— Теперь я наконец-то могу сказать, что посвящу тебя в рыцари, Под. Скоро. Но не сегодня, — спокойным, твёрдым голосом ответила его наставница, и в этот момент Подрик подумал, что если бы вдруг понадобилось повторить весь их длинный путь от Королевской гавани до этого вечера в Винтерфелле, он бы согласился, не задумываясь.

И в Пекло всё, они оба правы. Подрик залпом выпил всё, что оставалось в его кубке. Он достаточно хорошо научился владеть мечом, чтобы избежать разного рода насмешек, но... каждый мальчишка мечтает стать рыцарем. А он уже давно не мальчик, хотя в самой битве всё ещё чувствовал себя оруженосцем под опекой. Самой надёжной в мире и ничуть не раздражающей. Но — он уже представлял — сир Бриенна с гордостью касается его плеч мечом, звучат слова клятвы — и он словно становится другим человеком. Более уверенным, более мужественным...

— Ну-ну, так-то лучше, парень, — Тирион всё меньше походил на милорода и всё больше на добродушного дядюшку, опять подливающего ему вина (послевкусие после которого, однако, было непривычно божественным). — Так, значит, леди Бриенна, что можно сказать о вас…

От Подрика не укрылось то, как сир Джейме подмигнул сир-миледи Бриенне и небрежно закинул в рот печёную горошину. Странные у них отношения... И странно, как он сам был связан со всеми за их столом. Лорд Тирион первым проявил к нему доброту и заботу, благодаря сиру Джейме Бриенна не избавилась от него в самом начале их пути, а ей... ей он был благодарен за всё остальное. Да, Под с уверенностью мог сказать, что у него на данный момент не оставалось никого дороже.

— Вы никогда не были за пределами Вестероса, — милорд Тирион забавно стукнул кулаком по столу, словно радуясь удачной догадке. Подрик уже был готов смотреть, как сир-миледи с неохотой тянется к вину, но она всех удивила.

— Пейте, лорд Тирион. Однажды отец взял меня с собой в плаванье в Пентос. Честно говоря, я была рада тому, что не надо было больше проводить часы за вышиванием. Даже морская болезнь и качка не могли испортить мне настроение.

Они вчетвером расхохотались — так непринуждённо Бриенна это сказала. От внимания Подрика не укрылось, что её голос заметно смягчился. Ну конечно, она же родилась на острове, наверное, море было её стихией. Или она соскучилась по отцу? А, пожалуй, было бы здорово потягивать вино на песчаном пляже Тарта, а не думать, что ещё на себя надеть, чтобы не околеть на северном морозе.

Милорд Тирион с удовольствием приложился к своему кубку. А теперь его очередь.

— Сир Бриенна была первым человеком, которого вы посвятили в рыцари, — выпалил Подрик. Алкоголь лёгкой дымкой окутывал сознание, вспоминать что-то дальше последних дней становилось всё сложнее.

— Я уверена, что сир Джейме...

— Твоё здоровье, Подрик! — сир Джейме не дал Бриенне закончить фразу и хлебнул вина.

— Серьёзно?

Опять эти их странные переглядки. Подрика на секунду бросило в жар. Возможно, это было от вина.

— Я всегда был популярен, но кто бы захотел стать рыцарем, посвящённым Цареубийцей? Кроме того, — Подрик уставился в тарелку, в которой оставалось всё меньше содержимого: смотреть на взгляды сира Джейме в сторону миледи Бриенны становилось совершенно невозможным, — не то, чтобы у меня раньше возникало желание это сделать.

Они прошли ещё несколько кругов, и Тирион заявил, что играть в кайвассу у него получалось лучше. Ему ещё повезло, что Бриенна тоже начала постоянно промахиваться. Подрик же не жаловался: он просто тянул вино очень маленькими глоточками. Сиру Джейме таки удалось сделать несколько довольно точных предположений, касающихся в основном семьи Подрика.

— Тирион, просто признайся, что ты хочешь напиться, поэтому даже не стараешься.

— Нет, пожалуй, я слишком долго не был в Вестеросе. А ты когда успел поумнеть? Может, у тебя есть какие-то идеи?

— Ты мог бы спросить, хм, не танцевала ли она с Ренли Баратеоном, когда служила в его гвардии? Он всегда был весьма обходителен.

— Ренли? Ах да, вы же пошли к нему на службу... У меня есть предположение поинтереснее — он был вашей первой безответной любовью?

Подрик затаил дыхание. Он был готов дать руку на отсечение, что миледи Бриенна сейчас покраснела. Ещё он знал, что Ренли действительно значил для неё много на её тяжёлом пути, и прекрасно понимал, насколько деликатную тему сейчас затронули братья Ланнистеры.

— Ваше предположение... не представляется... уместным. Ренли Баратеон был смелым и великодушным человеком, — после продолжительной паузы ответила она. — Пейте своё вино сами. Думаю, с меня хватит, — с такими словами Бриенна отодвинула от себя кубок. Её голос при этом звучал не очень трезво.

— Милая моя леди, не переживайте. Меня всю жизнь корили за то, что я влюбляюсь в шлюх. Галантный и решительный рыцарь-красавец, назвавшийся королём, — ещё не такой плохой выбор. Тем более, что он разрешил вам стать его телохранителем...

— Мы разбили этих ублюдков! — Подрик непроизвольно вздрогнул, не заметив, как к ним подошёл Тормунд Великанья смерть, потрясая своим гигантским рогом. — Здорово мы этих засранцев, э, сэр Бриенна? Заглянули прямо в их синие очи!

— Сир, — машинально поправила сир-миледи. — Да, да. Здорово. Рада, что вы живы.

Рыжий воин просиял, как ребёнок, которому дали яблоко в карамели.

— Сегодняшняя ночь создана, чтобы праздновать жизнь! — надуваясь от гордости сказал он и сделал очередной глоток из своего рога, предварительно отсалютовав Бриенне. — Время так дорого, и его преступно терять! Я всё ещё весь горю от прошедшей схватки, — Тормунд пьяно всхлипнул и с совершенно непристойным видом подмигнул захватившей всё его внимание женщине. — Бросайте ваших занудных друзей! Проведите эту ночь со мной! Я знаю, мы вдвоём можем знатно повеселиться.

Подрик подумал, что страшнее пьяного одичалого может быть только пьяный и влюблённый одичалый, после чего потянулся к кубку.

— У нас не принято делать такого рода предложения благородным дамам. Да ещё и во всеуслышание, — отчеканил сир Джейме, вставая.

Подрик поймал взгляд нахмурившегося Тириона. Последний кивнул и разлил остатки вина в два кубка.

— Джейме, я сама в состоянии...

— Послушай, братец Золоторукий, — Тирион громко фыркнул, но Тормунд не обратил на него никакого внимания, — не про твою это честь! У нас женщина-воин считается свободной от таких условностей. И говорят, что после битв нарождаются самые крепкие дети...

— Дети?!

— Ну не любовь до гроба же он может предложить тебе, Бриенна!

— Что ты знаешь о любви, чванливый южанин? Мощь женского тела прекрасна. К тому же, говорят, у её батюшки больше не осталось наследников.

Подрику чисто по-человечески захотелось слинять. В лес. Вместе с сиром Бриенной. Сидеть у костра и спокойно рассказывать друг другу истории, как в старые добрые времена. По-видимому, они уже привлекли внимание даже тех, кого кроме выпивки уже ничего не интересовало.

— Эй, Тормунд, кончай дебош на пустом месте и иди к нам, у нас тут девчонки посимпатичнее есть, — раздался чей-то хриплый голос из конца стола.

Прежде чем кто-то что-то успел ответить, Бриенна резко поднялась со своего места — выше Тормунда, едва ли ниже сира Джейме — покачнулась, рассеянно потрепала Подрика по плечу и сипло сказала:

— Спокойной ночи. Я хочу спать. Я устала, — и так стремительно удалилась, опустив голову, что Подрик даже не успел увидеть её лицо на прощание.

* * *

Тормунд не стал задерживаться у их стола, когда Бриенна удалилась, и ушёл к своим приятелям, изрыгая ругательства. Джейме был озадачен. От него не укрылось, что глаза Бриенны заблестели чуть больше обычного, когда она говорила, что устала. Нет, это не были отблески от свечей. Призраки прошлого преследовали не его одного. А вечер принял нежелательный оборот.

— Эх, Семеро всех подери, дорнийского больше не осталось, — кто о чём, а Тирион думал о вине.

— Думаю, ты уже дошёл до такого состояния, где не отличишь его от пива.

— Я всегда отличу хорошее вино от дрянного пива!

Хоть что-то не менялось.

— Миледи как-то сказала, что Ренли Баратеон спас её от превращения в посмешище. В тот момент, когда все считали её чудовищем, — произнёс Подрик, задумчиво проводя краем ножки кубка по столу. — Они звали её Бриенна-Красотка.

— Люди любят раздавать мерзкие прозвища, Бес, Красотка, Цареубийца... — служанка поставила перед ними новый кувшин, — да, и мерзкие напитки. А, знаете, мы ведь с ними похожи!

— С кем? — рассеянно спросил Джейме, жестом отказываясь от ещё одной порции эля. Всё шло к тому, что остатки здравого смысла ему ещё понадобятся.

— Дейенерис. Сноу. Оставшиеся Старки. Чудом выжившая девочка, за которой всё посылали и посылали наёмных убийц. Здесь — чужачка. Кажется, некоторые всё ещё уверены, что лорд Сноу лучше ее катается на драконе, просто потому, что он мужчина. Сам лорд Сноу — бастард, дозорный, убитый собственными братьями, которые тоже, видимо, думали, что он недостаточно хорош для них. Маленькая Арья, которая никогда не могла быть леди... Кстати, как ваша сир Бриенна. Она только обрела новый статус, как ей тут же напомнили, что она всё ещё женщина, которая понятия не имеет, что ей с этой самой «женскостью» делать.

— Хочешь сказать, вопреки всему выживают одни отверженные? — Джейме с отвращением посмотрел на свою золотую руку.

— Не знаю, Джейме. Чего ещё нам ожидать от этого паскудного мира? Надеюсь, ты понимаешь, что ничего ещё не кончено?

Естественно, ничего ещё не было кончено. Вот только он пока не определился с тем течением, которому даст себя подхватить. И поглотить. Или вынести?

— Подрик, смотри, чтобы эль не полился у него из ушей. Я посмотрю, как там Бриенна.

Джейме встал, а молодой человек быстро кивнул ему с явным беспокойством и благодарностью. Чьи слова её всё же так задели? Его— про «не любовь»? Тормунда — про... детей? Или про отца? Тириона — про Ренли?

— Ты, главное помни, брат. Во время битвы нас всех выбрала жизнь, а это значит что мы ещё на что-нибудь сгодимся! — дав Джейме последнее наставление, Тирион потерял к нему интерес и повернулся к Подрику. — А вот нас с тобой, Под, теперь ожидает действительно серьезный мужской разговор. У меня накопилось некоторое количество вопросов…

На этом Джейме их и оставил, отправившись в покои Бриенны и крепко задумавшись о том, что он может ей сказать.