Книжный магазин Лайта (гет)

Утро привычно начинается с чёрного чая, но не с той цветной, искусственно-фруктовой отравы из пакетиков, а с настоящего, из Китая, в золоченой упаковке, требующего точных правил заварки.

Альберт любит точные правила — и правила в целом. Весь день построен по строгому распорядку, даже полтора часа свободного времени после ужина расписаны на месяц вперёд — книги сами себя не прочитают.

Минималистичная светлая кухня наполняется глубоким ароматом чая, когда Альберт заливает сухие листья кипятком — ровно сто градусов Цельсия. Тихо щёлкает миниатюрный таймер — три минуты, время пошло. Солнце уже весело играет зайчиками на выбеленном потолке; небольшой приморский городок окончательно просыпается, и из пекарни неподалёку медленно плывёт манящий запах свежей выпечки.

Альберт обожает выпечку. Хрустящие круассаны, пышные бриоши, знаменитый яблочный пирог — в пекарни «У Мэйсона» он завсегдатай, его там ждут каждое утро.

Альберт проводит рукой по гладким волосам. Отросли, пора опять подравнивать. Что-то мешает ему отстричь пряди, превратить прическу в короткий ёжик, и он не противится этой внутренней помехе, оставляя длину чуть ниже плеч. В конце концов, у него есть, что оставлять.

Таймер громко цокает, и Альберт вынимает стальной заварник. Яйцо всмятку ждёт на столе, тостер выплевывает ровный квадрат из цельных злаков — самый полезный. Джем или мёд?.. Альберт думает секунду, а потом выбирает клубничный. Любимый.

После завтрака Альберт быстро проверяет сайт магазина. Ничего нового, кроме... Смотрите-ка, заказ!

Книга очень редкая, одна из гордостей Альберта. Он не очень хорошо помнит, откуда она у него, да и не пытается вспомнить. Главное — она наконец-то кому-то понадобилась. «Истоки зельеварения. Полное издание». Наверное, отчаявшийся историк места себе не находит от радости. Что же, он отложит эту книгу и будет ждать посетителя.

Зельеварение. Слово крутится в голове по пути на работу. Зельеварение — это про зелья, магические травяные настойки, способные убить и воскресить, отравить и вылечить. И, конечно, во все это вплетена магия.

Альберт усмехается, доставая ключи от магазина из кармана. Магия. Наверняка этот гипотетический учёный пишет трактат о Средних веках. Зельеварение, алхимия — это всё оттуда. Ерунда. Не существует.

Вот только почему это слово все ещё неприятно вертится в мыслях, будто оборванная страница, будто было что-то ещё, но что — Альберт не помнит. Когда-то где-то... Слышал ли он его?.. Или давний сон, наконец нашедший отклик в настоящем?..

Альберт качает головой, заходя в магазин. Он не любит такие моменты. Он не может их контролировать.

Лампочки едва слышно потрескивают, включаясь. Пахнет страницами книг и чуть-чуть — пылью. Альберт открывает окна, солнце врывается внутрь помещения, и пылинки отплясывают свой веселый танец в ярком живом свете. Альберт беспомощно морщится — забыл купить круассан!

День проходит степенно. Посетителей немного, но ни один не уходит без книги. Мэйсон лично заносит ему пару свежайших булочек: «Дружище, ты в порядке? Не видел тебя с утра». Альберт улыбается: «Не поверишь — забыл!». Мэйсон, крупный, начинающий лысеть здоровяк с очень аккуратными ногтями, будто заполняет собой всю комнату. От него пахнет мукой и печным жаром, на рукаве потертой рубашки — следы сахарной пудры. Альберт вдруг думает, что в другой жизни вряд ли они бы были знакомы. А потом — это в какой ещё другой жизни?..

Память опять сопротивляется, нежно отталкивая от невидимых границ. Альберт рассматривает детали онлайн-заказа. «Мисс Г. Грейнджер». Слово, какое-то очень грязное слово подсовывается подсознанием, но Альберт не помнит, не может вспомнить, его снова отталкивают, ай-яй-яй, забудь, не трожь.

Она прибудет завтра с утра. Альберт будет ждать.

Вечером он садится в глубокое кресло в гостиной и открывает второй том «Истории Флоренции» Макиавелли, но сосредоточиться в этот раз необычайно трудно, слова выскакивают из предложений, прочитанное не запоминается, и Альберт беспомощно проводит рукой по лицу. Что с ним такое?

Утром он бездумно заваривает чай, включает тостер, аккуратно срезает скорлупу с яйца. Мыслями он где-то далеко, рядом с невидимой границей, о которой он никогда не думал настолько долго. Альберт вдруг понимает, что не помнит своего детства. Его это не тревожит — он просто забыл, с кем не бывает?

Солнце игриво путается в его блестящих волосах, лёгкий утренний ветерок приносит соленый запах моря. Мэйсон зычно приветствует его, а кассирша кокетливо улыбается, отдавая чек. Альберт будто наблюдает за собой со стороны, двигаясь на автопилоте. В голове некомфортно, он снова думает о зельеварении и новой клиентке, а память отталкивает его от границ, которые он не должен пересекать. Откуда у него эта книга? Откуда у него книжный магазин? Почему он здесь?

Почему его собственная жизнь кажется фальшивкой?

Мисс Г. Грейнджер приходит через полчаса после открытия. Альберт сидит за компьютером, внося изменения в каталоги, когда дверной колокольчик тихонько звякает, возвещая о посетителе.

— Добрый день, — говорит мисс Грейнджер прямо с порога.

Альберт встаёт, разглядывая посетительницу, а та застывает на месте, с прилипшей к молодому лицу улыбкой.

— В-вы, — почти что вскрикивает она, не спрашивая, а утверждая.

Пауза. Альберт недоуменно поднимает брови, но у него у самого внутри странное скребущее чувство узнавания.

И ещё грязное, мерзкое слово, но он не может его вспомнить.

Девушка — Грейнджер — быстро овладевает собой, снова оживая. У неё симпатичное лицо с ямочками на щеках, пышный пучок каштановых волос и очень красивые живые глаза, будто с искорками.

— Простите, — говорит она и даже делает шаг вперёд. — Обозналась.

Альберт легко пожимает плечами. Обозналась? И за кого же она его приняла, что отреагировала таким образом?

Она одета по-летнему, но без легкомыслия: юбка до колен и легкая блузка с расклешенными рукавами. Молодая, лет двадцать пять; между бровями уже нечетко очерчена маленькая морщинка.

И какие же невероятные глаза.

— Вы за книгой, — Альберт тоже не спрашивает. И так понятно, что мисс Грейнджер — гостья в городке. — Откуда приехали?

Он поворачивается к небольшой полке над кассовым аппаратом, где дожидаются заказчиков книги. «Истоки зельеварения», толстая старинная книга с истрепавшимся, но заботливо подклеенным Альбертом переплетом, терпеливо ждёт своего часа. Плотно сомкнутые листы, желтые от времени, чуть волнистые, хранят в себе забытые знания, и, кажется, ещё немного — и они разомкнутся, заговорят, выдадут все тайны.

Какая ерунда лезет в голову, думает Альберт и тянется к книге.

Мисс Грейнджер делает маленький шажок в его сторону.

— Из Лондона, — отвечает она. — Решила сменить обстановку, — и вдруг нервно хихикает, тут же пряча смешок под неловким покашливанием.

Альберт кладёт книгу на прилавок и поднимает взгляд на гостью. Лондон. А был ли он в Лондоне?..

Не помнит.

Мисс Грейнджер будто читает его мысли.

— Когда-нибудь заезжали в столицу? — нарочито невинно спрашивает она, но Альберт прекрасно видит пристальный взгляд карих глаз.

Что это значит? Кто она?

— Возможно, — уклончиво отвечает он. — Когда был очень молод. Не припомню даже.

Мисс Грейнджер секунду медлит, а потом кивает. Удовлетворительно.

— Там ничего особенного не происходит, — она пожимает плечами. — В последние лет двадцать.

И снова — пристальный взгляд.

Альберт не знает, что ответить. Память неприятно скребется, голова начинает ныть. Грейнджер, Грейнджер. Почему эта фамилия такая знакомая? С каждым моментом — все больше.

— Тогда нет причин уезжать, — он пытается отшутиться. — Вы надолго?

Гостья выглядит гораздо более расслабленно. Даже немного улыбается.

— На недельку, — она окидывает взглядом магазин. — Подумала, заеду за книгой и заодно подышу свежим воздухом.

Альберт кивает. Тут и правда немало приезжих из больших городов.

Правда, никто из них не вызывал чувство неполноценности собственной памяти.

— Это очень редкая книга, — подумав, добавляет мисс Грейнджер. — Откуда она у вас?

Она не смотрит на Альберта, но отчего-то у него стойкое ощущение, что и этот вопрос задан неспроста.

— Не могу припомнить, — честно отвечает он. А как ещё? — Возможно, она уже была в этом магазине, когда... — он внезапно запинается.

Когда — что? Когда он его купил? Когда магазин перешёл по наследству?

Воспоминания неловко ворочаются, всё ещё в дымке неведения, но дискомфорта от них не меньше.

Мисс Грейнджер не по возрасту цепко смотрит ему в глаза, а потом тянется к небольшой наплечной сумке за кошельком. Альберт замечает гладкий кусочек дерева — палочку, небольшую книжку, футляр для очков. Гостья ловит его взгляд и поспешно закрывает сумку. Альберт не может понять, что его смущает, но тут определённо что-то не так.

Мисс Грейнджер выкладывает купюры на стойку и бережно забирает книгу, прижимая к груди.

— Спасибо! — абсолютно искренне благодарит она, и её глаза будто вспыхивают янтарными точками. — Отчаялась её найти.

Альберт не может сдержать улыбку.

— Честно говоря, я представлял себе пожилого историка, одержимого Средними Веками, — признаётся он. — Вы пишете диссертацию?

Мисс Грейнджер хмыкает, оглядывая книгу.

— Можно и так сказать, — отвечает она. — Провожу исследовательскую работу, изучаю старые методы, ищу новые модификации... — Она вдруг озорно улыбается, и вокруг глаз собираются тончайшие морщинки, а ямочки на щеках становятся глубже. — Вдруг смогу сварить зелье бессмертия, — и снова хихикает, только уже без нервозности.

Альберт машинально улыбается в ответ. Конечно же, она шутит. Какие ещё зелья.

— Я бы не отказался, — поддерживает шутку он. — Хоть время почитать будет.

Мисс Грейнджер энергично кивает, соглашаясь. Альберт вдруг представляет её сидящей в кресле, очки уютно опущены на кончик носа, ноги закутаны в плед, на коленях — раскрытая книга.

Альберт едва заметно морщится, прогоняя глупое видение. Что с ним происходит?

Слишком уж знакомой кажется незнакомка.

Что, если она — ниточка, ведущая к потерянной памяти?

Мисс Грейнджер собирается прощаться, и у Альберта абсолютно машинально, почти что против его воли вырывается:

— Раз уж вы тут на неделю... — он медлит, но гостья с любопытством смотрит на него, и он продолжает: — Не хотите выпить по чашке кофе? Я знаю лучшие места, поверьте. — Его голос звучит уверенно, но внутри ему будто снова пятнадцать.

Правда, он не уверен, что помнит себя в пятнадцать.

Мисс Грейнджер тоже не спешит с ответом. Она оценивающе прищуриваются, размышляет, и Альберт уже готов неловко отозвать приглашение, когда она внезапно кивает.

— Конечно. С удовольствием, — она легко улыбается, хотя Альберт и замечает, что за улыбкой прячется недоверие.

Что же, это ведь только начало.

— У меня обеденный перерыв в два, — Альберт машинально кивает на старинные часы с кукушкой на стене.

— Я приду, — отвечает на не заданный вопрос мисс Грейнджер. И снова улыбается. И вдруг спохватывается: — Так и не узнала ваше имя!

Альберт протягивает руку через прилавок.

— Альберт Лайт, — представляется он. Впервые его собственное имя звучит донельзя фальшиво.

Его ладонь несильно пожимают тонкие пальцы.

Гермиона.

Он уже знает её имя.

— Гермиона Грейнджер. — У неё очень нежная кожа. На запястье — тонкий росчерк шрама.

Громкий девичий крик бьет в барабанные перепонки, мгновение, миллисекунда, мраморные стены поместья, женщина со спутанными волосами, свет едва горит, мерцанием освещая корчащуюся на каменном полу девушку.

Альберт моргает, и видение пропадает, тут же улетучиваясь из мыслей. Мисс Грейнджер даже не замечает этого, она продолжает улыбаться, не зная, что у девушки на полу — её глаза.

Альберт кивает ей, прощаясь. По спине, между лопатками, течёт липкая струйка холодного пота.

— До встречи, Альберт, — говорит Гермиона.

Он снова кивает. Видение не возвращается.

— До встречи, Гермиона, — отзывается он, провожая её взглядом.

Грязное слово наконец-то всплывает в памяти, оскверняя разум, но Альберт отмахивается от него, не желая даже думать об этом.

Ему все равно, что произошло раньше, кем он был, кто та женщина с копной вьющихся смоляных волос. Пусть всё останется, как есть.

Пусть его ждёт кофе.

И Гермиона Грейнджер.