Я тебя всегда узнаю  (джен)

Всем известно, что перед законом все равны, но некоторые оказываются заметно равнее прочих. Вот, например, если какой-нибудь младший аврор ворвется в чужой отдел в рабочее время, поздоровается сквозь зубы и командным тоном потребует срочной встречи с сотрудником, который в данный момент занят серьезным делом по заданию непосредственного начальства, — такого младшего аврора в самом лучшем случае вежливо попросят обождать за дверью. Но если фамилия этого младшего аврора — Поттер, то общие правила не работают.

— Мистер Малфой в данный момент проводит исследования в изоляционном кабинете, и входить туда до завершения его работы запрещено техникой безопасности, — растолковывал Герою очевидное начальник Отдела Ликвидации Проклятий Отто Фитцкопф. — Опасный артефакт с неизученными свойствами... Под вашу ответственность, я предупредил! — закончил он в спину Гарри, уже распахивающему дверь.

— Малфой, на два слова!

— Поттер, рехнулся? — донесся в ответ приглушенный яростный голос, но оный Поттер, видимо, считал, что в ярости здесь имеет право быть только он сам.

— Малфой. На. Два. Слова. Сейчас! — от тона Убийцы Сильнейшего Темного Волшебника современности начала подмерзать вода в графине. Но и Драко Малфой был не трепетной ведьмочкой из секретариата, поэтому выйти-то из-под многослойной защиты он вышел, но вид имел самый свирепый.

— Какого фестрала?

— Малфой, где ты был полтора часа назад?

— Здесь! — Драко лаконично ткнул пальцем себе за спину. — Еще вопросы?

— Один?

— Да!

— Тебя кто-нибудь видел?

— Ты совсем идиот? Я работал один в изолированном помещении!

Несколько секунд Гарри сверлил его крайне неприятным взглядом, потом, не меняя тона и не оборачиваясь, спросил:

— Господин Фитцкопф, из этого "изоляционного кабинета" возможна аппарация?

— Теоретически возможна, но уровень защиты...

— И обратная — тоже?

— Да.

— Малфой, ты пойдешь со мной. Нам надо кое-что выяснить.

— Аврор Поттер! — флегматичность наконец изменила главе Отдела. — У вас, вероятно, есть предписание на задержание моего сотрудника?

Остальные присутствующие в кабинете ликвидаторы проклятий неопределенно переглянулись, кое-кто неодобрительно буркнул. Гарри оскалился, по-прежнему глядя только на Малфоя.

— Ты сможешь отпроситься с работы прямо сейчас, или мне действительно прийти с ордером? Как раз успеешь закончить свои дела с «опасным артефактом»...

В ответном взгляде Драко злость смешалась с тревожным непониманием, но Гарри только повелительно дернул подбородком, указывая «на выход». Малфой сдался.

— Мистер Фитцкопф, сэр, наверное, мне лучше пойти и выяснить, что происходит.

— Только если вы сами считаете это правильным, Драко. В противном случае я немедленно свяжусь с Лонгюссоном и выясню, есть ли у его подчиненного хоть какие-то законные основания для такого поведения.

На секунду Малфой явственно задумался над этим вариантом, но потом покачал головой.

— Надеюсь, все разъяснится без скандала между отделами. У мистера Поттера еще в школе было плохо с манерами, я привык, — он брезгливо глянул на Гарри: — Мне нужно полминуты — свернуть эксперимент и наложить стазис.

— Полминуты, и я слежу за тобой, — Гарри не собирался сбавлять обороты.

Драко сдержанно пожал плечами и вернулся в кабинет, где — действительно под неотрывным взглядом Поттера — снял с плетеных подвесов и запихнул в простой ларец пару невнятных черепков, а потом сделал пасс чар стазиса. После чего вышел и выжидательно вскинул бровь, явно демонстрируя, что с психами он не спорит, но счет к Поттеру будет очень большим. Гарри проигнорировал и это, молча развернулся и сделал жест рукой, указывая, что Драко следует идти впереди. Тревога во взгляде и Малфоя, и остальных свидетелей заметно возросла.

Когда они вышли из помещений Отдела Ликвидации Проклятий в общий коридор, Драко попытался развернуться и вякнуть, но Гарри с неожиданной силой ухватил его за плечо и отчеканил:

— Идем. В допросные моего отдела, — достаточно громко для того, чтобы случайные зрители в коридоре начали оборачиваться и перешептываться.

— Ты охренел?

— Я правда могу прийти с ордером. Давай обойдемся без этого? И, Малфой, — голос аврора Поттера стал еще жестче, хотя, казалось, дальше уже некуда, — дай мне пока поносить твою палочку.

— Ты охренел... — утвердительно пробормотал Драко.

— Дай. Мне. Твою. Палочку.

Благодарная публика в коридоре увлеченно следила за развитием сюжета. Драко зыркнул по сторонам, явно осознал, что дуэль с Героем Британии посреди авроратского коридора — это очень плохая идея независимо от остальных обстоятельств, и отдал Гарри требуемое. Тот удовлетворенно кивнул.

— Идем.

Не то чтобы за ними увязался хвост зевак, но пристальное внимание к их походу определенно чувствовалось. А напоследок Гарри еще и ощутимо подтолкнул Малфоя, намекая не застревать в дверях допросной. И с грохотом захлопнул дверь, отсекая жадные взгляды наблюдателей.

Гарри захлопнул дверь допросной и наложил на нее целую серию заглушающих и блокирующих заклинаний. Драко прижался спиной к стене, позволив себе уронить маску пренебрежительного равнодушия и в полной мере показать, насколько он выбит из колеи. Гарри обернулся от двери, оценил картину и молча бросил Малфою его палочку. Драко поймал ее рефлекторно и уставился на Гарри с еще большим недоумением. Гарри сообщил без предисловий:

— Полтора часа назад некто с твоей внешностью напал на Джинни.

— Мордред...

— Возможно. Некто, не только имеющий твой волос для оборотного, но и знающий твои манеры и дела. Как минимум — хорошо осведомленный об авроратских сплетнях. Джинни так и не уверена до конца, что это был не ты. Она считает, что ты завел с ней беседу, а потом попытался похитить. Но я ее расспросил и из ее слов сильно подозреваю, что на самом деле задача была именно изобразить попытку похищения, чтобы Джинни смогла вырваться и сбежать.

— И сообщить о нападении. И ты отреагировал на сообщение со свойственной Героическому Мальчику прямолинейностью. В этом есть смысл.

— Спасибо, что заметил. И... я был несколько излишне убедителен, да?

— Идеальное исполнение, лучшие артисты Британии рыдают от зависти, — Драко отчетливо расслабился и передернул плечами, отгоняя недавнюю панику. — Но это действительно имело смысл. У тебя есть план?

— У меня нихрена нет плана, зато есть очень большой вопрос: можем ли мы довериться Главе Аврората? Слухи до Фалька дойдут быстро, он потребует объяснений. Какую из версий ему изложить: где я знаю, что это был не ты, или где я потрясен твоим предательством?

— Без понятия... — Драко заходил по тесной допросной, лихорадочно соображая. — Странная подстава, на самом деле. Думаю, что мое алиби вполне возможно подтвердить... Хотя там защиты было понакручено, что угодно можно списать на искажение магического фона...

— И в этом я вижу главную неприятность. Время подобрано на диво удачно, когда ты не на глазах у народа и не со мной дома. Нападавший очень сильно в курсе твоих дел.

— Слишком сложная схема для очередного мстителя от Светлых. Надо срочно спрашивать отца, возможно, это под него копают.

— Вот именно. Поэтому я и спрашиваю: может ли к этому быть причастен Фальк? Я после Гардстоуна совсем параноиком стал.

— Не знаю ни единой причины, с чего бы он мог участвовать в подобном. Но, по-хорошему, надо тоже спрашивать отца. Я запросто могу чего-то не знать о его интригах.

— С какой скоростью твой шеф поднимет панику? Мне показалось, он волновался.

— Он очень прямой человек. Я попросил не раздувать скандал — он согласился. К вечеру проверит, как у меня дела, тогда и начнет требовать объяснений.

— Тогда еще есть время подумать. У Фалька вроде сегодня встреча с какой-то американской шишкой.

— Поттер, два вопроса: ты сможешь достать оборотное, не менее двух доз? Мне действительно надо обсудить это с отцом, но желательно так и оставшись запертым в камере. Посидишь в моем обличье, пока я в твоем навещу семью?

— Да без проблем. Второй?

— А второй: ты твердо уверен, что это не я? Империус плюс обливиэйт никто не отменял, а я чем больше думаю, тем больше понимаю, что алиби у меня нет.

Вопрос о доверии к Драко Малфою как таковому, без поправки на возможный империус, остался не озвученным, но Гарри слишком хорошо знал этот больной взгляд. И сделал шаг вперед, чтобы коротко прижаться лбом ко лбу Драко, прямо в этом положении покачал головой, упрекая за такие сомнения, а потом успокаивающе хлопнул по плечу. И вернулся к актуальным вопросам:

— Уверен, даже с учетом возможного империуса, потому что я ж следователь всё-таки. Смотри: тот «ты» сперва попытался уговорить Джинни на совместную аппарацию, зазывая в гости. Напомнил про кофе по-ирландски, хвастался новым офигенно вкусным сортом кофе, звал попробовать. Сечешь? Про кофе по-ирландски патронус Джинни сообщил половине моего отдела, и потом эту историю наверняка разнесли по всему Аврорату и окрестностям. А вот продолжение, помнишь: «Джинни сказала, что в кофе по-ирландски кофе — лишний компонент» — знали только мы трое. То есть соблазнять девушку именно кофе — это в стиле куртуазного Малфоя, но, объективно, именно с Джинни ты бы так делать не стал: ни империус, ни внезапное агрессивное помешательство не влияют на память. А таких мелочей было еще несколько, поскольку нападавший — логично — не в курсе, что вы с Джинни успели весьма плодотворно пообщаться.

— Следователь! — с искренним уважением оценил Драко. — Тогда нам надо оборотку, и ты пару часов сидишь за меня в допросной, а я мотнусь в мэнор.

— Оборотку сейчас достану, — Гарри уже шагнул к двери, но Малфой вдруг хлопнул себя по лбу.

— Стой. Что-то я совсем туплю. Джиневра подала официальное заявление?

— Еще нет, она спит после успокоительного. К вечеру подаст.

— Я к тому, что мне сейчас надо каждый шаг делать при свидетелях. Вдруг, пока ты тут сидишь, «я» натворю еще что-нибудь? Пока Поттер под обороткой обеспечивает мне алиби, я вершу темные дела... Так что в мэнор пойдем вместе, и ты глаз с меня не спустишь, чтобы потом под веритасерумом свидетельствовать без оговорок.

— Убедил. Значит, вместе идем?

— Погоди, дай мне две минуты подумать... Ты всё красиво разыграл, и было бы хорошо дождаться ответного хода на мой «арест». Если мы вдвоем отсюда выйдем и рванем в мэнор, знающие тебя люди, конечно, могут подумать, что ты просто решил прикопать всех Малфоев скопом, но всё же это уже будет не то... Сможешь сюда Пэнс протащить, чтобы она выпила мою оборотку?

— Пэнси просто отлично сумеет изобразить тебя, да? — мрачно произнес Гарри, и Драко осекся, но тут же решительно мотнул головой:

— У меня нет доказательств, но это не может быть Пэнси. Только если под империусом.

— Что тоже возможно. Зато вот у меня есть друг, в котором я уверен, и уж Рона-то Джинни с тобой точно не перепутала бы!

— Он согласится?

— Главное, чтобы был свободен. Он в течение часа должен вернуться с патрулирования, надеюсь, отчет от него ждут не очень срочно.

Гарри быстро набросал Рону записку с просьбой зайти, как сможет, в первую допросную Следственного отдела и отправил самолетик. Слухи про Поттера и Малфоя, скорее всего, встретят Рона прямо на входе в Аврорат, и он сразу поймет, что дело серьезное. А пока оставалось только ждать, и, пользуясь паузой, Гарри взялся за более подробный пересказ происшествия.

Джинни вышла с территории квиддичной базы в компании нескольких подруг из команды. Прямо у ворот ее окликнул Лжемалфой, любезно поприветствовал остальных девушек, а Джинни попросил о немедленном разговоре, обещая, что это ненадолго. Она договорилась с подругами догнать их в кафе, и «Гарпии» ушли вперед. «Драко» произнес несколько фраз, Джинни показалось, что он ведет себя немного нервно, и она сделала вывод, что Малфой хочет поговорить с ней о Гарри. До их свадьбы осталось чуть больше двух недель, и несмотря на уверения жениха, что все заинтересованные лица все понимают правильно, а также несколько мимолетных, но однозначных реплик самого Драко, Джинни упорно ожидала от него... ну, каких-то слов или действий. Поэтому эту внезапную встречу она трактовала так, что Драко дозрел поговорить о предстоящей свадьбе, о чем и сказала напрямик. «Малфой» с энтузиазмом подтвердил, что речь именно об этом, и начал зазывать в гости. Но у «Гарпий» уже были планы на ближайшие пару часов, и Джинни попыталась максимально тактично перенести разговор на вечер. Вот тут «Малфоя» будто переклинило: он разозлился, начал шипеть, что Поттер напрасно рассчитывает на долгую счастливую жизнь с молодой женой после того, как принес беду во все без исключения чистокровные семьи, и сама Уизли просто дура, если надеялась избежать мести при таком женихе. Тут Джинни окончательно поняла, что «Малфой» совершенно не похож на себя, испугалась и хотела отойти. «Малфой» бросился к ней, схватил за руку и попытался аппарировать, но Джинни успела вырваться. «Драко» преследовал ее, пытался ударить, вцеплялся в одежду и в волосы, но в какой-то момент ей удалось оторваться достаточно сильно и аппарировать. Причем сперва она перенеслась в коттедж к Гарри, потом сообразила, что прятаться от Малфоя в его же доме будет глупо, и камином ушла на Гриммо. Рон и Гермиона предсказуемо были на работе, но их дом закрыт для Малфоя, и Джинни осталась там, отправив Гарри патронуса. Гарри срочно отпросился с работы, утешил и внимательно выслушал невесту, задал нужные вопросы, уговорил послать подругам и тренеру сову с извинениями, а потом дал успокоительное, чисто случайно выбрав в гермиониной аптечке то, что оказывало максимальный снотворный эффект. И рванул вершить справедливость.

— То есть Джиневра решила, что я был вне себя на почве ревности? — оскорбился Драко, и Гарри сочувственно кивнул. — О Мерлин, а вроде не дура! И я тут подумал — возможно, это вообще атака не на меня или отца. Свадьба Героя — шумное событие, много кому интересен скандал в ее преддверии, да и просто дикие мстители от Темных могли возбудиться, начитавшись газет. Короче, возможно, под ударом именно ты и твоя невеста, а не я. Это тоже объясняет корявость исполнения — неподготовленный психопат мог просто физически не справиться со спортсменкой и участницей войны.

— Ты сам сказал — слишком сложная схема для залетного мстителя. И осведомленность о твоей работе, выбор идеального времени... — начал Гарри, но тут в допросную вломился Рон. Следующие десять минут ушли на введение его в курс дела, что, неожиданно, оказалось непростой задачей, требующей некоторой изворотливости. Во-первых, Рон сходу решил, что куда важнее рвануть на Гриммо охранять сестру, чем обеспечивать прикрытие Хорю. А во-вторых, рассказывать Рону о пикантных подробностях соседства Гарри с Драко, как и о недавних изменениях в кровном статусе Джиневры уже-не-совсем-Уизли никто не планировал, а без них доверчивое дружелюбие Джинни к «странному Малфою» выглядело совсем непонятным. Рон хоть и был оперативником, а не следователем, но тоже умел складывать два и два. В конце концов Гарри просто рявкнул:

— Рон, время! Я Джинни полтора часа опрашивал, сейчас у нас столько нет! Ты согласен нас прикрыть?

Рон вздохнул и сказал:

— Куда ж я денусь...

Гарри пулей рванул незаконно изымать из спецсейфа в Следственном Отделе оборотное, строго велев Рону и Драко не калечить друг друга в его отсутствие. Особо твердых обещаний он в ответ не услышал. Однако вернувшись, нашел обоих в добром здравии, более того, Драко успел проинструктировать Рона, каким именно тоном посылать к Мордреду всех тех, кто захочет с ним поговорить в отсутствие Поттера. Рон кривился, но воспринимал.

Волосы были брошены в два пузырька, и через минуту очередной Лжемалфой последний раз занудно повторил:

— Ваш Поттер вытряс из меня клятву о неразглашении, ловите его, пусть снимет, и я с удовольствием и в подробностях расскажу о его самоуправстве... Черт, Малфой, как ты себе язык не ломаешь?

— Считай подарком, Уизли. Сдается мне, я сегодня втрое расширил твой словарный запас!

— Заткнулись, оба! — рявкнул Гарри, заодно возвращаясь в роль озверевшего Национального Героя на тропе несанкционированного расследования. — Рон, палочку спрячь и не свети, у Драко я ее прилюдно отобрал. Погнали!

— Сижу под арестом, прикрывая побег Малфоя... Гарри, я в аду! — художественно простонал напоследок Рон, и аврор Поттер с «аврором Уизли» целеустремленно покинули допросную. Встать у них на пути или о чем-либо спрашивать никто не рискнул. А когда перед общественным камином Гарри свирепо рявкнул:

— Малфой-мэнор! — и двое знаменитейших Героев Войны сомкнутым строем шагнули в зеленое пламя, в Атриуме никто уже не сомневался, что скоро в Магической Британии станет одним чистокровным семейством меньше.

Люциус уже ожидал авроров у камина. Он стоял, тяжело опираясь на трость, но прямо, с выражением надменной отстраненности на лице. В общем, сразу стало ясно, что информаторы Малфоя-старшего в Аврорате уже успели передать основные новости. Гарри на секунду растерялся от такой встречи, и ситуацию отцу разъяснил сам «Рон Уизли»:

— Прошу прошения за этот маскарад, но вижу, вы уже в курсе тревожных обстоятельств, которые и вынудили меня появиться в столь непотребном виде. Надеюсь, вы с матушкой не успели слишком сильно обеспокоиться?

Люциус мгновенно расслабился, его взгляд потеплел.

— Я посчитал лучшим пока не сообщать Нарциссе и вижу, что был прав. Полагаю, удобнее будет поговорить в кабинете. Чай, кофе, огневиски?

Пересказывать историю Люциусу оказалось проще, чем Рону — старший Малфой знал об участии сына в освобождении Джинни от неприятной наследственности и о дальнейшем потеплении их отношений. Так что лишних вопросов происшествие у него не вызвало. Когда Гарри закончил рассказывать, Люциус кивнул и еще несколько минут посидел в задумчивости, прежде чем изложить свои соображения:

— Никаких угроз, предложений или предупреждений в связи с твоим задержанием мне не поступало. Но прошло довольно мало времени, любой шантажист предпочтет заявить о себе только тогда, когда я уже наверняка буду знать о проблеме. Недоброжелателей, способных и в принципе заинтересованных организовать нечто подобное, я могу назвать около десятка, пожалуй. И нахожу весьма мудрым ваше, мистер Поттер, решение инсценировать бурную реакцию на происшествие. Если нападавший рассчитывал именно на нее, то нужно предоставить ему все резоны совершить следующий ход. Я думаю, Драко следует хотя бы до завтрашнего утра находиться под арестом. И безусловно — всегда на глазах у надежных свидетелей. Что касается Главного Аврора: по всем сведениям, господин Фальк — всецело человек Министра, а с господином Шеклболтом у меня сейчас вполне взвешенные рабочие отношения. Насколько я понимаю, мистер Поттер, у вас тоже. Если исключить империус — а люди на таких постах, как правило, имеют серьезную защиту от чар и зелий подчинения — то Найджел Фальк гарантированно на вашей стороне. Кстати, я согласен с Драко в том, что пока нет уверенности, что основной целью атаки является кто-то из моей семьи, а не вы и мисс Уизли. Я очень заинтересован в безопасности Драко, но надеюсь, что вы тоже проявите некоторую осторожность, — на этом месте Драко громко хмыкнул и безнадежно махнул рукой, мол: «Поттер и осторожность в одном предложении? Шутишь?» Гарри же кивнул старшему Малфою с самым серьезным видом, а на младшего бросил возмущенный, хоть и малость виноватый взгляд, и чуть не ойкнул, потому что, глядя на Люциуса, успел начисто забыть о маскировке Драко и удивился конопатой физиономии рядом. Драко раздраженно закатил глаза. Люциус с интересом пронаблюдал всю пантомиму, дипломатично откашлялся, возвращая себе внимание, и продолжил через многозначительную паузу:

— И еще. Я понимаю, что пока наиболее актуален вопрос о поимке злоумышленников и предотвращении новых нападений, но хотел бы сразу проговорить некоторые моменты на будущее, когда основная проблема будет так или иначе решена. Во-первых — необходимо будет четкое и однозначное освещение в прессе сегодняшних событий: что мой сын изначально участвовал в операции следственного отдела и ни на секунду не являлся подозреваемым на самом деле. Это принципиально.

Гарри с Драко дружно кивнули и дружно же усмехнулись этой синхронности. Люциус еще раз задумчиво откашлялся.

— А во-вторых, с прессой следует проработать общий образ вашей команды, скажем так. Поймите меня правильно, молодые люди! Переезд мистера Поттера в дом молодого Малфоя вызвал волну публикаций, но тогда под это событие было подведено вполне благовидное и политически верное обоснование. Затем было возвращение Андромеды в род Блэк, и в публикациях об этом событии фамилии Поттер и Малфой снова упоминались рядом. Потом — драма с побегом Руквуда и вашим героическим прорывом в закрытое поместье. Теперь у нас назревает следующий новостной повод, и снова Поттер и Малфой в первой строке. Это уже совершенно не вписывается в изначальный посыл о «разумном сотрудничестве на бытовом уровне» и не похоже на «просто мирное сосуществование». Для широкой публики вполне очевидно, что вы слишком часто оказываетесь на острие событий именно в паре. Этому нужно срочно дать разумное, благоприятное в плане общественного мнения объяснение, иначе очень скоро оная широкая публика примет в качестве официальной версии один из уже существующих домыслов. Вы меня понимаете?

Драко задумчиво покивал в ответ, видно было, что изложенные соображения не стали для него откровением. А вот Гарри хлопнул ртом, вскочил, сел обратно и начал немотивированно краснеть, чем заработал два совершенно одинаковых ироничных взгляда. Но потом Драко всё же сжалился:

— Просто снять лишние вопросы и развернуть ситуацию правильной стороной, Поттер. Поверь мне, очень многие — и не только мерзкие снобы вроде меня — считали и продолжают считать, что упертая зашоренная маглорожденная и младший отпрыск нищей вырождающейся семьи — неподходящая компания для Самого Знаменитого Гарри Поттера. Но когда мы слышим о «Золотом Трио», ситуация выглядит совсем иначе. Так и теперь: откровенная коалиция Национального Героя и бывшего Пожирателя Смерти — это одиозно. Нужны другие слова, описывающие ситуацию. И хорошая легенда под них. Я думал, может, мы с Поттером на почве острого приступа братания и забвения прошлого обзавелись каким-нибудь парным артефактом, закрепляющим обязательство «не бросать в беде, всегда приходить на помощь», что-то вроде того? — он вопросительно взглянул на отца. — Мы оба еще так трогательно молоды, порывисты и склонны к возвышенным чистосердечным жестам, иногда вопреки благоразумию... А опыт Войны подсказал нам, что взаимовыручка — это самое главное в жизни!

— Возможный вариант. У меня тоже есть некоторые мысли, так что если потребуется подсказка от старого интригана — обращайся! — Люциус приятельски подмигнул сыну. — Но пока, мне кажется, у мистера Поттера еще не до конца сложилось отношение к данной концепции, и навязывать ему свои идеи я просто не рискну. Посему предлагаю отложить решение до лучших времен и вернуться к насущной проблеме. Я постараюсь поискать информацию со своей стороны и немедленно сообщу, если на меня выйдут с требованиями или угрозами. Свои соображения я изложил. Чем я еще могу помочь? — с последним вопросом старший Малфой обратился непосредственно к Гарри. Это помогло, Герой перестал-таки краснеть, нервно размышляя, что именно знает и думает отец Драко о... э, ну, о них двоих, и вернулся к решению более понятных задач.

— Вы упомянули людей, которые могут быть организаторами сегодняшнего нападения. Мне нужны имена всех, — прозвучало излишне резко, но разговаривать с Люциусом нормально Гарри временно разучился. Тот только согласно кивнул и подвинул к себе пергамент и письменный прибор. Через пару минут, изучая короткий список, Гарри подавил тяжелый вздох. Ну, действительно, если речь идет о людях, способных строить козни против Лорда Малфоя — никто же не ожидал увидеть имена министерских уборщиков? Хорошо хоть никого из авроратских глав отделов в списке не было.

— Если потребуются дополнительные комментарии — я к вашим услугам в любое время. И отдельно прошу вас не выбрасывать этот листок в ближайшие дни. Видите ли, на случай возникновения непредвиденных обстоятельств я хотел бы, чтобы в ваших бумагах имелось документальное свидетельство моего активного сотрудничества со следствием. Посещение Азкабана учит не пренебрегать такими вещами.

Еще через пять минут Гарри и Драко — последний всё еще в облике Рона Уизли — не спеша шагали по парковой дорожке к воротам Малфой-мэнора. Оба не сговариваясь решили, что надо взять небольшую паузу и слегка проветрить головы, а не мчаться в Аврорат камином.

— Имей в виду, — небрежно вещал Драко, — на самом деле отец этой бумажкой, в случае непредвиденных обстоятельств, не только подтвердит свою благонадежность, но и пошлет вежливое предупреждение оппонентам. Мол, имейте в виду, господа, я на вас уже указал, и не кому-нибудь, а Золотому Мальчику лично. Не то чтобы я был против такого предупреждения или вижу в нем что-то плохое. Просто не хочу, чтобы кто-то другой раскрыл тебе глаза на этот аспект и ты бы опять рыдал, что твой авторитет используют в темную.

— Действительно, я лучше прорыдаюсь сейчас, как раз успею успокоиться и смириться до возвращения в Аврорат! — беззлобно огрызнулся Гарри, а Малфой в ответ попытался любезно предложить ему свой носовой платок.

Пихаясь и фыркая, они вывалились за ворота поместья, и Малфой как раз строго напомнил Гарри (сопроводив напоминание очередным тычком), что их вид никак не соответствует образу мстительных авроров, покидающих руины вражеского логова, когда неподалеку послышался хлопок аппарации. На аппарационной площадке «для простых посетителей», расположенной прямо рядом с воротами мэнора, возник Драко Малфой собственной блондинистой персоной.

— Ах ты су-ука! — свирепо процедил настоящий Драко и вскинул палочку. Гарри последовал его примеру, но оба атакующих заклинания отскочили от невидимого до этого момента щита. Лжемалфой в ответ сардонически расхохотался и ответил неизвестными чарами, мгновенно поднявшими вокруг Поттера и «Уизли» облако мелкой едкой пыли. Гарри чихнул всего раз и тут же получил петрификус тоталус. Уже лежа он увидел, как «Малфой» небрежно отмахнулся от кашляющего, но упорно швыряющегося заклинаниями «Уизли» таким же петрификусом. Не удостоив упавшего рыжего лишним взглядом, он направился к Гарри, кривя физиономию в самой фирменной брезгливой-высокомерной гримасе.

— Как ты посмел явиться в дом моего отца, мерзкий полукровка? Думал, меня может остановить жалкая допросная? Что ж, стоит преподать тебе хороший урок!

Лжемалфой отступил на шаг, явно рисуясь, и Гарри успел подумать, что эту гадкую пародию невозможно было бы спутать с Драко даже в темноте и спьяну, но дальше мысли кончились, потому что подменыш направил на него палочку и сказал:

— Круцио.

И мир померк в багровом мареве всепоглощающей боли.

Осознание реальности вернулось к Гарри остаточной выкручивающей судорогой по всему телу и весьма многообещающими звуками рядом — явно были слышны удары, возня и сдавленная брань. Скосив глаза — единственное доступное действие, поскольку петрификус никто так и не подумал отменить — он увидел почти ностальгическую картину: Рон Уизли и Драко Малфой катаются по земле, сцепившись в банальной магловской потасовке. Как и полагалось согласно ролям, «Рон» заметно превосходил «Малфоя» во владении кулаками, хотя в данном конкретном случае — просто умел драться хоть сколько-то, тогда как «Малфой» просто брыкался и норовил вцепиться ногтями в лицо или волосы противника. Разумеется, такая драка не могла продлиться долго. Через несколько секунд настоящий Драко успешно приложил своего двойника затылком о брусчатку подъездной аллеи, повторил для надежности удар по уже обмякшему телу и кубарем укатился в сторону, где так и валялась на месте получения петрификуса его волшебная палочка. Раздав инкарцеро в поддельного Малфоя и финиту в Гарри, Драко устало перевел дух и спросил:

— Ты как?

— Как после круцио. Ты его взял!

— Его взял аврор Уизли, как ни возмущает меня этот факт. Стой смирно.

Драки драками, но диагностические чары — это нормальная реакция целителя Малфоя на любое потрепанное тело, будь то Герой Британии или пока неизвестный злоумышленник. С Гарри все было в порядке, судя по тому, как Малфой начисто утратил к нему интерес после нескольких пассов. С задержанным провозился чуть дольше и махнул рукой:

— Жить будет, сотрясения нет, а по мелочи — пусть мучается, паяц недоделанный!

— Ты настолько недоволен его исполнением твоей роли? — хихикнул Гарри, к которому от зрелища связанного негодяя стремительно вернулось хорошее настроение. А может, это был просто нервный отходняк: все-таки не каждый день его — Героя Британии — в два заклинания стреножит и невозбранно круциатит анонимный противник. Так или иначе, желание болтать и веселиться перло фонтаном и требовало выхода.

— Недоволен?! Я унижен, оплёван и раздавлен! — в тон ему отозвался Малфой.

— Увы, не могу предложить тебе платок, опять забыл дома. Рыдай в свой.

— Сам рыдай. От стыда. Несчастный гражданский консультант вынужден драться врукопашную, пока штатный аврор при исполнении лежит спеленутый, как младенец.

— Кстати, ты — позорный магл! Палочку не подобрал даже, с кулаками полез. Фу!

— Если ты не заметил, на нем был антимагический щит.

— Да ла-адно! Сознайся, что просто психанул и не совладал с первобытными инстинктами?

— Психанешь тут! Я вообще не знал, что ты умеешь так орать! — огрызнулся Драко чересчур зло для дружеской перепалки. Гарри заткнулся, подумал головой и покаянно сообразил, что последняя шутка могла оказаться не совсем шуткой. Учитывая стабильно нервную реакцию Драко на любое применение Круциатуса и — предположим нескромно — неравнодушие к самому Гарри, Малфой в имевшейся ситуации действительно мог сильно «психануть».

— Ну... Здорово, что ты даже психуешь эффективно, — Гарри неловко улыбнулся, чем заработал предостерегающий взгляд. Драко явно отказывался принимать сочувствие. Гарри кивнул и деловито продолжил: — Прогулка закончена, пакуем тело и в Аврорат!

Следуя собственному распоряжению, он достал из внутреннего кармана и накинул на связанного и еще не пришедшего в себя злоумышленника широкий кожаный шнур — ошейник. Прокомментировал для Драко:

— Не все задержанные хотят идти своими ногами и не всех задержанных следует показывать зевакам, — после чего лязгнул пряжкой на ошейнике, и Лжемалфой оказался заключен в матово-серый кокон, сквозь который можно было разглядеть лишь общий контур человеческой фигуры. Гарри коснулся палочкой собственного запястья, и кокон послушно подплыл к нему, будто действительно притянутый за поводок. Драко задумчиво кивнул:

— И там вполне может находиться, например, Люциус Малфой, верно?

— А может и нет, — отозвался Гарри. — Если есть заинтересованные наблюдатели — пусть поломают голову. А мы посмотрим, что они предпримут в итоге.

Возвращение боевой двойки Поттер-Уизли Аврорат встретил очередным всплеском ажиотажа. По пути от камина в Следственный Отдел аж трое независимых друг от друга доброжелателей успели сообщить героям, что Главный Аврор уже закончил заниматься международной дипломатией, узнал о скандальном «аресте» Малфоя и теперь жаждет разобраться в ситуации.

В допросной глава Аврората Найджел Фальк и непосредственный начальник Гарри глава Отдела Расследований Лойсо Лонгюссон пытались аккуратно — в обход предполагаемой клятвы о неразглашении — выяснить у Лжемалфоя, что за чертовщина вообще происходит. Появлению Поттера и «Уизли» все трое обрадовались одинаково, но выразили свою радость по-разному.

— Ну, наконец-то, слава Мерлину! — облегченно выдохнул «Малфой»-который-Уизли.

Лонгюссон изобразил на лице начальственный гнев, впрочем, сильно разбавленный профессиональным интересом к происходящему детективу. А Фальк окинул взглядом притащенный анонимный трофей и философски сообщил:

— Весь опыт общения с вами, мистер Поттер, подсказывает мне, что у этого безобразия должна быть очень веская, оправдывающая вас причина. Я пропущу фазу гневных восклицаний и просто внимательно вас выслушаю.

— Спасибо за доверие! — кивнул Гарри и дезактивировал транспортировочный кокон. Так и связанный инкарцеро Лжемалфой №2 кулем свалился на пол и жалобно вскрикнул.

— Ты их коллекционировать будешь? — с интересом спросил «Малфой»-который-Уизли.

— В твоей ситуации следует говорить не «их», а «нас», — наставительно заметил «Уизли»-который-Малфой.

— Это уже интересно, но мы по-прежнему ждем объяснений, — со вселенским терпением напомнил Фальк.

— Извините, через минуту объяснения будут, — вежливо отозвался Гарри и обратился к своим пособникам: — Кто помнит, когда должна сойти оборотка?

— Минут через десять максимум. Я, думаешь, чего так дергался? — ответил Уизли-который-«Малфой» и виновато покосился на высокое начальство.

— Отлично! Господин Главный Аврор, можно я запрошу в обеспечении одну дозу антидота к Оборотному Зелью?

— Можно, — Фальк уже понял, что пристойного в таких обстоятельствах смущения перед начальством он от аврора Поттера не дождется и проще дать нахалу полный карт-бланш на всё.

Отправив самолетик с запросом и устроив «Малфоя» №2 на стул — последнее по приказу Фалька, ибо сам он не стал бы заморачиваться комфортом данного субъекта, — Гарри наконец приступил к полному докладу о событиях сегодняшнего дня, начиная с нападения на Джинни. Его рассказ очень удачно проиллюстрировало завершение действия оборотного, и Драко с Роном наконец обрели каждый свою внешность. Только свежепойманный «Малфой» продолжал оставаться инкогнито и хранить гордое молчание, хотя явно уже полностью пришел в себя после нокаута. Когда Гарри закончил рассказ, слова неожиданно попросил Рон.

— В общем, пока вас не было, на меня попытались напасть...

— Кто?

— Выглядел он, как Пауль Дженг из моего отдела, только я думаю, это тоже была оборотка. Пауль вчера ногу повредил, сегодня на работе, но еще заметно хромает. А этот — нет.

— Почему вы не задержали нападавшего? — Фальк не забывал, что перед ним — в первую очередь, действующие авроры. Аврор Уизли виновато потупился.

— Не сообразил, потом не успел. Понимаете, тут человек шесть до него прошло... — Рон раздраженно обернулся к Драко. — Очень, понимаешь, хотели сказать тебе пару слов насчет того, что ты допрыгался по заслугам. Офигенно приятно было слушать!

— Только не говори, что для тебя это неожиданность, — огрызнулся тот, явно не обрадованный, но и не удивленный таким сообщением. — Полагаю, в подобной ситуации ты сам пришел бы навестить меня одним из первых.

— В общем, никто ничего такого не делал, но говорили всякое и палочками махали, просто посмотреть, как ты обделаешься! — продолжил Рон. — И когда Пауль появился и сходу наставил палочку, я уже и не рыпался, хотя в готовности был, чисто на случай, если кто-нибудь всё-таки бросит заклинание. Ну, он и бросил сонные чары, но увернуться я успел. А выхватить спрятанную палочку — уже нет. Он как понял, что я палочку из кармана тяну, развернулся и деру. Я прикинул, что если «Малфой» сейчас выскочит из камеры с палочкой наперевес и побежит по коридору — его в две секунды уложат мордой в пол, и пока я буду объясняться — этот сто раз аппарирует или уйдет камином. И маскировку вам сорву, и урода не поймаю.

— Ситуация, — согласился Гарри. — Когда это было?

— Минут за десять-пятнадцать до того, как пришли господа Главный Аврор и Главный Следователь.

— То есть, — сложил два и два Гарри, — на момент нападения на нас Малфой должен был быть усыплен и — вполне возможно — покинул бы камеру. То есть, если бы у преступников все срослось, то картина была бы однозначная — Малфой сбежал и круциатил меня. Господин Фальк, без вариантов — есть агент в Аврорате...

Тут в дверь поскребся курьер с флаконом антидота.

— Ну что ж, давайте завершать маскарад, — скомандовал Фальк, и последний Лжемалфой послушно проглотил содержимое пузырька. Через минуту на стуле для задержанных сидела невысокая сухощавая женщина лет пятидесяти. Пыльная после драки с Малфоем мантия и свежие ссадины на лице делали ее похожей на жертву отвратительного нападения, но никак не на преступницу. Сидела она прямо и выражением лица и манерой держаться отчетливо напоминала старшего Малфоя в первые секунды сегодняшней встречи у камина. Гарри испытал приступ угрызений совести за то, как грубо уронил ее на пол и вообще обращался с — как выяснилось — немолодой дамой.

— Знакомое лицо, но не припоминаю... — протянул Лонгюссон.

— Леди Эвелина, вдова Крэбб, — прокаркал чей-то голос, и Гарри пришлось обернуться, чтобы понять, что это сказал Малфой. Если самому Гарри стало немного стыдно за обращение с задержанной, то Драко выглядел так, будто только что узнал, что ест жаркое из собственной матери. Пожалуй, впервые со времен Хогвартса Гарри видел, чтобы Малфой на людях так явно терял самообладание.

— А, тогда ясно. Проходила как член семьи, ни в чем не замешана, не привлекалась, не участвовала... — Фальк неодобрительно покачал головой. — Что же произошло, миссис Крэбб?

— Ничего... мистер Фальк, насколько я поняла? — женщина ответила ему скучающим взглядом и тоном посетительницы модного салона. — Абсолютно ничего. Вы не находите в этом проблемы?

— Меня больше волнуют происшествия, а не их отсутствие. Такая профессия, знаете ли, — Фальк, оказывается, тоже умел поддерживать манерный тон.

— А меня — наступивший покой и полное забвение. Имена мертвых, преступления живых — об этом не принято говорить, даже просто помнить — и то неприлично. N'est-ce pas, mon mignon angelot? — обратилась она прямо к Драко. — Ты ведь по-прежнему эталон хорошего вкуса, не так ли? И потому — ничего и никого не помнишь.

Драко уже успел немного взять себя в руки. Не до конца — ужас, боль и вина все еще были слишком явно видны на его лице, — но достаточно для поддержания беседы на должном уровне.

— Вы заблуждаетесь, tante Эви. Я знаю, что вы можете сказать именно мне, и мне нечего будет возразить. Но моя память — мое дело. Сегодня пострадали другие. Круцио в Гарри Поттера — зачем?

— «Пострадали», Драко? Пострадал — мой сын, может быть, помнишь? А от одиночного круцио умирают только слабые сердцем старики. Мистеру Поттеру ничего не угрожало, и он мог бы вынести из случившегося свой урок, но ты вмешался. Ты боялся, что он, наконец-то, всё поймет правильно, не так ли, мой мальчик?

— Что я должен был понять, миссис Крэбб? Извините, я был немного занят: орал, знаете ли, и потому не до конца понял, что вы хотели мне сказать, — вклинился Гарри. Женщина перестала вызывать у него раскаяние в тот момент, когда начала мучить Драко, а что она его именно мучает — было видно невооруженным глазом.

— Извините, если ваши страдания оказались настолько жестокими, — задержанная ответила ему тем же салонным тоном, которым обращалась к Фальку. — Но кто-то должен был развеять ваше заблуждение. Видите ли, я знаю, каким обаятельным может быть этот petit ange. Вы могли бы вечно пребывать в плену иллюзий, я не сомневаюсь в этом.

— Я по-прежнему не понял, что вы пытались до меня донести.

— Просто показать вам истинное лицо этого мальчика. Сегодня вы увидели его таким, каков он на самом деле — заносчивым и жестоким, — голос женщины постепенно становился более злым и каким-то экзальтированным, в глазах появился маниакальный блеск. Гарри заподозрил, что Малфой всё-таки слишком сильно приложил ее головой о камни.

— Сегодня я увидел вас под обороткой.

— Ах, не все ли равно! Вы должны были узнать его и всё понять! Впрочем, не стану отрицать: круциатус ведь возможно выполнить, только искренне желая причинить боль. Вы задолжали мне, мистер Поттер. Впрочем, я ведь знаю, что ваша ошибка — это тоже вина одного прелестного ангелочка... Но вы могли бы и не быть так же слепы, как прочие...

Гарри негодующе вскинул бровь, скрывая замешательство, и Фальк поспешил перехватить инициативу:

— Вижу, у вас есть личные претензии к обоим молодым людям. Но я, увы, не в курсе многих довоенных событий, не могли бы вы лично мне объяснить, в чем провинился перед вами мистер Поттер?

— О, не темните! Всем известны события того великого дня, когда был повержен Темный Лорд. В тот день погиб мой единственный сын, Винсент. Мой сын погиб в тот день... — Вот теперь стало совершенно очевидно, что леди Крэбб не в себе, хотя она и продолжала говорить вполне связно: — В тот день вот этот мальчик — Рональд Уизли, вынес из пламени Грегори, а мистер Поттер мог выбирать... И были ли сомнения, кого он выберет? Мой мальчик погиб, а наследник Малфой благоденствует! Так было всегда, поймите! С младенчества было известно, что le petit Prince Драко рожден с серебряной ложкой во рту, а наши дети появились на свет лишь для того, чтобы прислуживать ему. Среди едва умеющих ходить малышей уже следовало отличать высокородного наследника Малфой в ущерб собственным сыновьям! Любое благо — в первую очередь для него, остальными можно пренебречь. Любая услуга, любая помощь — в первую очередь ему! Я смирялась, думала, что иначе Винсенту предстоит жизнь изгоя... О, как жестоко я корю себя за эту ошибку! Я думала, мой мальчик будет жить... Но в тот день все случилось как обычно: блага — Малфою, а Винсентом можно пренебречь! Вы, Поттер, выбирали, кому жить и кому умирать, и вы выбрали не того, вы выбрали это избалованное бессердечное создание, оставив Винсента, моего смелого мальчика...

— Я не выбирал... — начал Гарри, ошарашенный этой волной обвинений, густо замешанных на боли потери, но Лонгюссон оценивал ситуацию более здраво:

— У кого-нибудь есть с собой успокоительное?

Драко уже полностью схлопнулся внутрь себя, обратив к миру бесстрастную ледяную маску, поддерживающую основные функции живого Малфоя. Так что он молча сунул руку во внутренний карман и протянул Главному Следователю требуемое зелье. Леди Крэбб уже просто выстанывала бессвязные причитания о погибшем сыне, и вливать в нее успокоительное пришлось силой.

— Подследственная неадекватна, хватит на сегодня! — распорядился Лонгюссон, и Фальк кивнул, соглашаясь с подчиненным:

— Колдомедика к ней надо! — он с сомнением посмотрел на Драко и сделал окончательный вывод: — Штатного, авроратского. Малфой, Поттер, Уизли, на сегодня свободны от служебных обязанностей, но переходите в распоряжение старшего аврора Лонгюссона как свидетели. Вашему начальству сообщат. Поттер, отстранять вас от расследования я не буду, но сегодня у вас выходной. С этим делом должны поработать холодные головы, не имеющие родственников и друзей среди фигурантов. И не болтайте лишнего!

— Есть, сэр! — вразнобой промычали все трое, но потом Гарри добавил:

— Так что, Малфой официально выходит на волю?

— При том, что официально его никто и не задерживал? — Фальк акцентировал слово «официально» в последней попытке заставить Гарри хоть немного смутиться, но не преуспел и продолжил мысль: — Вы уже взяли нападавшего, а мистер Уизли не дал похитить себя из камеры. Преступники точно знают, что нам уже известно о подлоге.

— Тогда мы будем дома, шлите сов, — кивнул Гарри.

— И я — на Гриммо, — отчитался Рон.

— Не так быстро! — осадил их Лонгюссон. — Будем считать, что вас, Поттер, я только что опросил лично, но несколько уточняющих вопросов у меня еще есть. А Малфой и Уизли сейчас пойдут пересказывать сегодняшние события под протокол. Всех прошу в рабочий кабинет.

Свою часть свидетельских показаний Гарри отработал легко и быстро, благо изначальный рассказ уже был весьма похож на качественный рабочий отчет. Рону и рассказывать было особо нечего, сюжет с неудавшимися сонными чарами занял от силы минут пять, и потом аврор Уизли в компании следователя Либса пошли в Оперативный Отдел на очную ставку с аврором Дженгом. А вот следователю, взявшему в работу Малфоя, Лонгюссон скомандовал доставать Омут Памяти, слил туда прядь собственных воспоминаний и велел ознакомиться с ними до начала опроса.

— Разговор с вдовой Кребб? — прямо спросил Гарри. Глава отдела кивнул и тут же возмутился:

— Поттер, у вас вообще совести нет? Я и так молчу про вашу самодеятельность, а вы еще и в работу с остальными свидетелями лезете?

— Не лезу! — Гарри вскинул руки в жесте полной капитуляции. — Просто интересуюсь ходом расследования! В смысле, я бы в любом другом деле тоже спрашивал!

Лонгюссон сделал вид, что поверил, и Гарри постарался больше не испытывать терпение начальства.

Минут через пятнадцать Глава отдела закончил извлекать из аврора Поттера подробности сегодняшнего дня. Можно было отправляться домой, но Гарри рискнул еще понарываться, заявив о намерении дождаться Малфоя. Лонгюссон язвительно спросил, куда еще беспокойные просто-соседи намерены встрять сегодня и каких еще несчастных распихать по камерам без суда и следствия? Гарри сделал очень покаянное лицо, но так и не ушел.

Малфой освободился только через час. Он отошел от стола аврора Гремлока, заодно выходя и из зоны действия купола тишины, под которым шел разговор, и вопросительно глянул на Гарри. Любой сторонний наблюдатель решил бы, что Драко полностью в норме, просто устал и немного расстроен, не более, но Гарри был знаком с Малфоем куда ближе, чем сторонние наблюдатели, и сделал совсем другие выводы.

— Всё? Двинули домой!

Драко любезно — и куда вежливее самого Гарри — попрощался с сотрудниками Отдела Расследований и с достоинством отправился к общественному камину. Гарри же с трудом сдерживался, чтобы не тянуть его за руку, физически чувствуя, как утекают секунды малфоевского самоконтроля. Лонгюссон посмотрел на эту торопливость с подозрением и уже в спину напомнил, что его лимит терпения на сегодня исчерпан и еще одна выходка будет стоить аврору Поттеру как минимум официального выговора.

— Угу! — сказал Гарри и все-таки потянул Драко за рукав, заставляя двигаться быстрее.

Сразу по возвращении в коттедж Драко сообщил, что устал и пойдет, пожалуй, приляжет у себя. В ответ Гарри почти силой усадил его на диван в гостиной, призвал бутылку виски и впихнул наполненный до краев стакан в руку Драко. Проследил, как тот, не споря и не задавая вопросов, пьет — сразу до дна, как воду в жаркий день. Налил еще раз и с нажимом сказал:

— Ты не виноват в смерти Крэбба.

Драко снова пригубил, на этот раз всего пару глотков, и ответил:

— Да что б ты понимал, шрамоголовый.

— Я там вроде как был. И точно знаю, что Винса было уже не вытащить, его даже не видно было. И я между вами не выбирал.

— Да что б ты понимал, — повторил Драко, откидываясь головой на спинку. — Если я когда и сомневался в детстве, что у меня самая замечательная на свете мать, то только глядя на tante Эви. Мы у нее все были «мои ангелочки». Нас было четверо: я, Винс, Грег Гойл и Тео Нотт, и мы часто гостили вместе в одном из четырех домов. Обычно нас пасли домовые эльфы, и только у Винса — его мама самолично. Грег с Винсом были истинными побратимами, на третьем курсе ритуал провернули, и tante Эви, когда узнала, сказала Грегу называть ее мамой Эви, раз уж он — магический брат ее сына. Когда нас выпустили из Азкабана, мы пошли к ней, все трое. Она просто посмотрела на нас... кажется, думала, что Винс должен прийти с нами, не может не прийти. И велела уходить. После этого Грег вернулся домой и направил в себя сектумсемпру... Хорошо, что я уже знал, что делать.

— Ты пей, — сказал Гарри и призвал стакан для себя тоже.

— Нас надо было вырезать всех, — сказал Драко. — И поколение отцов, и нас — под корень. Мы заражены, мы несем в себе Войну, даже если это не сразу заметно. Я не знал женщины более мягкой и менее способной на насилие, чем tante Эви. Гринграссы вот, леди Крэбб — в них никто не видел угрозы, даже я, даже отец. Прав ваш Гардстоун — неизвестно, где еще рванет. Нотт заавадил аврора и чуть не спровоцировал резню. Ты получил круцио, просто потому что находишься слишком близко ко мне. Мы все заражены и сеем Войну вокруг себя.

— Малфой, пей, кому сказано!

— Война закончится, только когда последний из нас ляжет в землю, развеется пеплом, укроется морскими волнами. Только тогда. Поттер, я хочу, чтобы Война закончилась! Мне не досталось смерти...

— Пей, я сказал! — Гарри опустился перед Драко на колени и грубо пихнул ему стакан прямо в губы. — Пей, Малфой, пока мысли не кончатся!

Тот подчинился, сделал несколько глотков и усмехнулся с жутковатой издевкой:

— Извини, я столько просто не выпью. Нас было четверо, Поттер. Винса нет, Тео во Франции, Грег пытался уйти сам... Я не могу не думать. В конце нашего первого курса ты узнал, что Лорд не мертв до конца, и сказал об этом директору. И вот был пир по поводу окончания учебного года, нам было по одиннадцать лет, мы сидели в Большом Зале — четверо рядом — и смеялись, потому что думали, что Слизерин выиграл кубок. А на нас смотрел со своего трона Величайший Светлый Волшебник современности. Он уже знал, что Лорд не умер, знал, кто наши отцы, знал, как работает Метка... Нам было по одиннадцать лет, и нам было весело... Неужели Величайший Светлый совсем ничего не мог сделать тогда? Ничего, кроме как отнять это наше веселье вместе с победой факультета? Он ведь не мог не понимать, что будет дальше...

— Заткнись, Малфой! Заткнись и пей, — рявкнул Гарри и, подавая пример, залпом осушил собственный стакан. — У меня учись! Я вот — не думаю! Всего за год насобачился, и ты сможешь! Дамблдор — Величайший Светлый, Кингсли — лучший на свете Министр, я — Спаситель Британии, Тедди отлично живется с бабушкой, ты со всей семьей — на свободе! Это надо просто вызубрить, а думать об этом — не надо! Пей!

— Пусть Грейнджер зубрит, я всегда предпочитал понимать, а не заучивать. Я безнадежен, герой. Меня надо дорезать, как и всех остальных. Я не знаю, что сделает Грег, когда узнает, что tante Эви арестована, но точно ничего хорошего. Мы все заражены, мы все погибнем, а пока живы — будем разносить заразу. Война заканчивается нашей победой или нашей смертью, и победы у нас точно не будет.

— Пройдет, Малфой. Просто прими как факт, выучи тоже, вызубри и смирись: ты и я — вечно на острие. С самого Хогвартса, какое бы говно ни случилось, в нем замешаны Поттер и кто-то из Малфоев. Тебе кажется, что вокруг Война, но это просто потому, что мы — на острие, в самом центре. До черта народа живет в мире и уже забывает. Война становится меньше и когда-нибудь усохнет совсем, но мы с тобой будем последними, кого она оставит в покое. Надо просто дожить до того момента, когда она схлопнется у нас под ногами, и мы — ты и я — дотопчем остатки.

— Ты всегда был придурком, гриф! Тупым прекраснодушным идиотом!

Гарри споил Малфою еще два полных стакана, но это не помогло. Драко уродливо пьянел, утрачивал лицо и красноречие, а слова «мы разносим заразу, нас всех надо дорезать» повторял всё чаще. Оценив тенденцию, Гарри от души ливнул в очередной стакан с виски зелье сна без сновидений и через пять минут созерцал очень тихого, умиротворенного Малфоя. А подумав еще немного — послал Люциусу сову с короткой запиской: «Не могли бы вы посетить коттедж в ближайшее время?» Через двадцать минут сработал камин и старший Малфой с подозрением принюхался к встречающему его Герою.

— Извините. Мы недавно взяли нападавшего, — сказал Гарри, стараясь дышать в сторону, и повел визитера в гостиную. При виде спящего Драко Люциус заинтересовался еще заметнее.

— Под обороткой была Эвелина Крэбб, — Гарри сделал паузу, оценил сразу посерьезневший и понимающий взгляд, брошенный Люциусом на сына и продолжил уже более уверенно: — Драко, эм, воспринял это болезненно... Я попытался его просто напоить, потом подлил сонное зелье, но, честно, боюсь оставлять без присмотра, не понравилось мне, что он говорил. А меня могут сдернуть в Аврорат в любую минуту.

— Да, понимаю. Спасибо, мистер Поттер, полагаю, что для Драко это действительно стало потрясением. Я заберу его в мэнор, если не возражаете.

— Разумеется.

— Кто был соучастником леди Крэбб?

— Пока не знаем...

— Мистер Поттер, я не смею настаивать, но не могли бы вы рассказать подробности?

Гарри задумался на минутку, вспомнил указание Фалька не болтать лишнего и решил, что информировать старшего Малфоя «лишним» не считается. Выслушав в меру подробный отчет, Люциус тревожно сверкнул глазами.

— Вы взяли марионетку. Я, видите ли, интересовался судьбой всех своих старых знакомых. Леди Крэбб никогда не была решительной женщиной, способной на резкие поступки. После войны она была просто раздавлена смертью сына, а когда Крэбб-старший скончался в Азкабане — это было чуть менее года назад — окончательно превратилась в бледную тень человека, тихую и безвольную. И еще: что бы вам ни говорили о Драко, никто из близких друзей семьи не считал его высокородным принцем, и уж точно никто не жертвовал ему последнее пирожное в ущерб собственным детям. То, что наговорила бедная Эвелина, — явно измышления стороннего наблюдателя. Либо — плод ее больного разума, но я в этом сомневаюсь. Сказанное ею слишком похоже именно на образ Драко, популярный среди его недругов, верно? Эвелина, я уверен, нашла бы другие слова и поводы для обвинений. И потом, личная месть несчастной матери не объясняет нападения на мистера Уизли.

— То есть, вы уверены, что там имело место внушение? Не просто империус, например, а ложные воспоминания, что-то вроде того? — полтора стакана виски оказались неспособны отключить профессиональные навыки аврора Поттера. Если в деле замешан мастер-менталист, то, с одной стороны, круг подозреваемых резко сужается, а с другой — агентом врага в Аврорате может оказаться кто угодно, абсолютно не зная и не помня об этом сам!

— Стопроцентно уверен.

— Спасибо! Извините, мне срочно надо написать начальству!

— Не буду мешать. Еще раз благодарю за заботу о Драко. Фотти! — с хлопком появилась домовуха из мэнора и тут же исчезла вместе со спящим Драко. Малфой-старший ушел камином. А Гарри уже строчил дословный пересказ рассуждений Люциуса для Лонгюссона и следственной группы, а потом — чисто на всякий случай — дописал к нему собственные выводы. Не то чтобы считал коллег глупее себя, но всё же.

Закончив рабочие дела, Гарри снова налил виски, на этот раз уже лично для себя. Возможно, сдавать Драко на руки отцу было не самым благородным решением, но безопасность — прежде всего, а Гарри был отнюдь не уверен, что рядом с ним сейчас безопасно, особенно человеку под чарами сна. Вопрос «неужели ничего нельзя было сделать тогда?» был самым плохим из вопросов, какие только существовали в мире. Этот вопрос мог запросто спровоцировать магический выброс, а Драко, даже если не брать в расчет сонное зелье, вряд ли смог бы сейчас успешно усмирить чужую магию.

Гарри слегка лукавил, хвастаясь, что научился совсем не думать. Просто он по-прежнему хотел только счастья для всех и даром, а ведь никто не станет счастливее, если начать снова перетрясать биографию Дамблдора, выясняя, каких потерь можно было бы избежать, если бы... И поэтому сейчас стискивал зубы и гнал от себя Самый Плохой Вопрос. Повторял, как мантру, строфу из еще одного «детского стишка для чистокровных», сборник которых всё же подарил ему Драко:

Что тревожить забвенье могил?

Каждый после подумает сам:

Хорошо ли, что он победил, —

Тот, который шагал по телам?

Что он значил, и кем же он был, —

Тот, который шагал по телам...

Что тревожить забвенье могил... А в посмертное воздаяние по заслугам и справедливый суд истории Гарри не верил совсем, вернее — плевать на них хотел с Астрономической башни. Есть мир здесь и сейчас, и здесь и сейчас надо жить так, чтобы потом не было причин задавать Самый Плохой Вопрос о сегодняшних днях. Надо жить. Что тревожить забвенье могил...

Сова от Лонгюссона с сообщением, что через часок — после окончания рабочего дня — он почтит визитом геройскую обитель, прилетела очень не вовремя. Или очень вовремя, как посмотреть. Гарри пришлось экстренно собирать себя в кучку, пить протрезвляющее и изгонять из взгляда то, чему непозволительно отражаться в глазах Спасителя Британии. Он справился, конечно, он же — Герой.

— Я подумал, что будет справедливо держать вас в курсе событий, — пояснил Главный Следователь, усаживаясь в предложенное кресло.

— Драко уже спит, — сказал Гарри, совершенно не погрешив против истины.

— Ну, значит, перескажете ему новости потом. В общем-то, ничего прорывного или хотя бы хорошего. Миссис Крэбб даже после успокоительного и вмешательства колдомедика пребывала в не совсем адекватном состоянии. А при вопросах, касающихся ее пособника или пособников, демонстрировала искреннюю растерянность. Похоже, она действительно считала, что действует в одиночку и руководствуется только мотивами личной неприязни к вам и мистеру Малфою. А тут как раз подоспело ваше сообщение о выводах Малфоя-старшего. В общем, к работе с подследственной был привлечен штатный менталист Аврората. И после сеанса легилименции он констатировал многократные вмешательства в разум подследственной и сказал, что уничтоженные и подмененные воспоминания он восстановить не в силах. Более того, сама миссис Крэбб после сеанса утратила остатки самообладания и в данный момент переведена в охраняемую палату отделения для душевнобольных в Мунго.

— Штатный легилимент Аврората, — повторил Гарри, в упор глядя на Лонгюссона. — Единственный легилимент в штате, а не приглашаемый — Калеб Селвин, я правильно помню?

Лонгюссон подтвердил его правоту кивком и тяжело вздохнул, уже предвкушая следующую реплику невежливого подчиненного. Впрочем, Гарри сформулировал мысль вполне корректно.

— И кем Калеб приходится Патриции Селвин, которая была в списке подозреваемых, составленном Люциусом Малфоем?

— Младшим братом. Гарри, я понимаю, что вы хотите сказать. Но, во-первых, Люциус Малфой — не самый надежный и беспристрастный источник информации о людях. Его личные недоброжелатели — не обязательно преступники. И во-вторых, в его списке одиннадцать фамилий. Если мы будем отстранять от дел всех этих людей, да еще не только их, но и всех их родственников — кто будет работать, не говоря уж об общественном резонансе? Калеб Селвин, несмотря на свое происхождение, никогда не давал повода сомневаться в его добропорядочности и профессионализме, в отличие, между прочим, от самого господина Малфоя. И я считаю, что полученный им результат — это именно тот максимум, на который мы могли рассчитывать при любом другом легилименте.

— Я понимаю, — сказал Гарри.

Действительно, теперь этот визит вежливости от начальства стал куда более понятным. Взбалмошность Героя известна всем, и этот разговор Лонгюссон предпочел провести дома у Гарри, во избежание скандала на весь отдел, а то и на весь Аврорат. Впрочем, его аргументы были здравыми, и Гарри сам всегда настаивал, что принадлежность к «неблагонадежной» фамилии ничего не говорит о конкретном человеке. Поэтому он просто повторил:

— Я понимаю. И надеюсь, что вы правы.

— Я тоже на это надеюсь! — с явным облегчением улыбнулся Лонгюссон и на этой благостной ноте засобирался домой. Уже в аппарационной он уточнил, не нуждается ли Гарри в выходном на завтра по состоянию здоровья, получил заверения, что аврор Поттер к службе готов, и отбыл.

А Гарри подумал и решил, что раз он подписался завтра работать в штатном режиме, то возобновлять одиночную пьянку уже не стоит. Все-таки визит Лонгюссона пошел ему на пользу, и мысли, хоть и безрадостные, перестали быть удушающими и вернулись к текущим делам.

Что тревожить забвенье могил, когда и с живыми проблем предостаточно?

В фике использованы стихи В. Карасева ака Сказочник

Басси привычно разбудил Гарри в восемь утра и — непривычно — сообщил, что ему уже полчаса как доставлено письмо из Аврората. «Экспертная группа считает, что к вам применены неустановленные чары постоянного слежения. Сразу по приходе в Аврорат отправляйтесь к невыразимцам, они попытаются опознать и нейтрализовать чары. Лонгюссон». Завтракая, Гарри размышлял о том, была ли «экспертная группа» внештатниками, работающими в неурочное время, или же нападение на Героя Британии оказалось таким ЧП, при котором и штатные специалисты пашут круглосуточно. Других объяснений письму в такую рань он придумать не мог.

Гарри честно планировал следовать полученным указаниям, но жизнь внесла свои коррективы. Не успел он сделать и трех шагов от авроратского общественного камина, как на него вихрем налетела Гермиона.

— Как хорошо, что ты уже здесь! Идем, ты должен сам увидеть! — протараторила она, тревожно заглядывая Гарри в глаза, и тут же поволокла в сторону выхода.

— Куда мы? — только и спросил Гарри. Во-первых, спорить с Гермионой в таком состоянии он отучился уже довольно давно. А во-вторых, как-то сразу вспомнил, что вчера так и не поинтересовался делами Джинни — как оставил ее спать на Гриммо, так и всё. Но туда же должен был отправиться Рон сразу после дачи показаний? Он же сообщил бы, если бы что-то стряслось? Гермиона коротко обернулась, не переставая энергично проталкиваться к дверям, и, словно прочтя его мысли, кивнула:

— Переулок Гимпсби, прилегает к площади Гриммо. Я нас аппарирую.

И действительно, едва они вылетели на улицу, Гарри дернуло в вихрь аппарации. Когда он через секунду обрел равновесие, все еще держась за руку Гермионы, они стояли в руинах какого-то большого, явно древнего и уже несколько веков заброшенного каменного здания. В проемах окон виднелись лесистые заросли, и на переулок в Лондоне местность никак не тянула.

— Амп... — сказал Гарри и покрепче вцепился в руку спутницы. Та в ответ развернулась к нему полностью и пристально посмотрела в глаза. Этот взгляд Гарри сразу узнал. Этот взгляд обозначал, что он опять занимается ерундой, зацикливается на собственных мелких проблемах и вообще позволяет себе лениться и валять дурака, тогда как ему доверена судьба всей Британии. Если бы он хоть немного уделял внимание учебе, если бы хоть иногда, хоть чем-нибудь интересовался, то сейчас всё не было бы настолько плохо! Но нет, он просто снова будет ждать, пока его умная подруга все разузнает за него, а потом скажет, что делать! Ох, Гарри, ну нельзя же быть таким безответственным, ты же должен был хоть немного повзрослеть! Почему ты всегда ждешь от меня готовых решений? Да, в этот раз я кое-что нашла в архивах, так что тебе снова повезло. И раз уж ты не соизволил хоть пальцем пошевелить, свалив на меня всю работу, то, по крайней мере, обещай в точности делать то, что я скажу! Послушайся меня хоть раз!..

— Не вышло! — зло улыбнулся Гарри, сжимая ее пальцы еще сильнее. — Я ведь даже империус могу сбрасывать!

И приставил к горлу «Гермионы» свою палочку.

Его подвела гриффиндорская самоуверенность. Гарри уже понял, да и раньше знал, если честно, что менталисту для воздействия нужен прямой контакт глаза в глаза. Но теперь решил, что раз умеет сопротивляться внушению, то может себе позволить поединок взглядов, вместо того чтобы как можно быстрее отвернуться. Через секунду у него в голове взорвалось не менее десятка бомбард, и следующее, что он увидел в реальном мире, — хвост каштановых волос, мелькнувший в дверном проеме. Обругав себя последними словами, Гарри рванул в погоню. Прямо на бегу он поставил антиаппарационный купол — на удачу, поскольку близко не знал, какого размера это здание и далеко ли до выхода из него. Заодно увидел, что один такой купол уже стоит — очень большой и явно наведенный артефактом, а не прямыми чарами.

Ориентируясь на шорох камней под ногами бегущей, он пересек несколько комнат и один раз сиганул прямо через провал стены, решив, что так сможет обогнать беглянку. Но тут мимо него внезапно пролетел алый луч, и прилетел он совсем не с той стороны, откуда явственно слышался легкий топоток. И, в общем-то, луч летел не мимо, а очень даже метко, просто Гарри успел засечь вспышку заклинания и уклониться.

Итак, противников либо больше одного, либо звук шагов — это иллюзия или внушение. Гарри резко прекратил забег, сманеврировал в глухой угол одной из комнат и раскинул поисковые чары. Так и есть, кроме него в доме присутствовали еще двое магов и несколько артефактов россыпью. Увы, поисковые чары не давали рисунок материальных препятствий и при этом требовали глубокого сосредоточения, а значит, отслеживать с их помощью передвижение противников было бестолково и чревато прилетевшим издалека заклинанием. Гарри просто запомнил направления на обоих — находящихся, кстати, довольно далеко друг от друга — оппонентов и стал тихо красться к ближайшему, ориентируясь на слух и стараясь не выходить на слишком открытые места.

Преступники явно не рассчитывали на активное сопротивление и не очень знали, что теперь делать. В результате началась затяжная игра в прятки-догонялки по руинам. Еще дважды Гарри видел характерную прическу Гермионы и раз пять мельком — форменную аврорскую мантию с капюшоном. Во всех случаях обнаруженный противник успевал скользнуть в укрытие и брошенные вслед заклинания не приносили результата. В свою очередь, сам Гарри около десятка раз уклонялся или притормаживал, пропуская мимо себя яркие лучи и молнии, а один раз получил по голове осколком камня, отколотого брошенной явно «на удачу» бомбардой. Слаженно работать нападающие, очевидно, не умели, иначе бы давно уже организовали Гарри какую-нибудь западню. Но пока их численное преимущество мешало ему только тем, что угрозы приходилось ждать не с одного, а с двух направлений. Но остановиться и вновь сосредоточиться для чар поиска Гарри уже не мог себе позволить — противники кружили слишком близко, и отвлечься на минутку почти наверняка значило бы подставиться.

Гарри бесшумно скользнул за очередной поворот, аккуратно встал в тень частично обрушенной балюстрады второго этажа и который уже раз старательно прислушался. Вроде бы где-то неподалеку хлопнуло, как при аппарации, но оба антиаппарационных барьера — его и вражеский, по-прежнему были на месте. Однако же дальше тишину нарушили шаги — довольно осторожные, но явно не крадущиеся и не заглушаемые чарами. Шаги стабильно приближались, и наконец в проеме двери Гарри увидел очередного Малфоя.

С одной стороны, Гарри с некоторых пор всегда таскал с собой подаренную Драко запонку, к которой, по утверждению Драко же, тот мог переноситься даже сквозь барьеры. С другой стороны, Драко был сдан на руки отцу при таких обстоятельствах, что его вряд ли отпустили бы гулять одного. Да и время — без минут девять утра — было не совсем то, когда Драко вообще вылезал из кровати, а вчера ему еще и сонного зелья досталось. И к тому же этого «Малфоя» не пытались атаковать затаившиеся злоумышленники. В общем, Гарри был почти уверен, что это отвлекающий маневр и малфоевскую оборотку принял — возможно, еще до начала всей беготни — второй преступник, тот, что сначала скрывался под глухим капюшоном. И скорее всего два негодяя наконец-то сообразили координироваться, и теперь один выманивает Гарри на «Малфоя», а второй ждет, когда Гарри себя так или иначе выдаст, чтобы атаковать из засады. Так что отсутствие со стороны Гарри хоть каких-то действий можно было считать военной контр-хитростью. Хотя правда была в том, что исподтишка пульнуть заклятьем в Драко у него просто не поднялась рука. Ну не мог Гарри убедить себя в том, что это такой же «Малфой», как и тот, что вчера с легкостью произнес «Круцио». Разумом понимал, что это наверняка так, но поверить настолько, чтобы сформировать и направить атакующее заклинание — не мог. Драко казался слишком настоящим.

Малфой, настороженно озираясь, прошел мимо и снова скрылся из виду. Гарри покинул свое укрытие в тенях и прокрался к проему двери. Подождал, определяя, куда Драко пойдет дальше, и двинулся в обход, надеясь зайти с неожиданной стороны и засечь того, кто наблюдает за Малфоем и пытается сейчас засечь самого Гарри.

Всё-таки он слишком сосредоточился на звуке шагов Драко. В ноги ему прилетело что-то тяжелое, вроде экспульсо, а потом странно-знакомый голос выкрикнул:

— Петрификус тоталус! Инкарцеро! — и Гарри оказался обездвижен и связан в лучших традициях… себя самого. Из ниши в стене вышел обладатель авроратской мантии. Теперь её капюшон был откинут, открывая миру боевой прищур Героя Британии.

— Веселишься, Поттер? — заинтересованно протянул другой, не менее знакомый голос, и Малфой вошел в поле зрения лежащего Гарри.

— Какого дементора тебя сюда принесло? — огрызнулся тот «Поттер», который стоял над поверженным героем.

— Проснулся, удивился, решил проверить, как у тебя дела.

— Как видишь. Он сегодня с утра пытался проломиться к Джинни...

— Вот даже не знаю, что меня бесит больше, — Драко подошел к «Поттерам» вплотную и присел на корточки, разглядывая лежащего. — Поддельный я — это было оскорбительно, но два Поттера — это ж вообще хана всему живому! Смотрю на вас и аж вздрагиваю.

Гарри забыл думать о собственном незавидном положении. Значит, Малфой действительно был настоящим! И сейчас верит Лжепоттеру, ведь тот и правда ведет себя довольно убедительно! А где-то рядом ходит еще один злоумышленник, а Драко-то считает, что Гарри уже обезвредил единственного противника, и поэтому совсем потерял осторожность!

Под грудиной начало сгущаться штормовое кипение магии, но Драко успел раньше. Продолжая говорить, он одной рукой грубо ухватил лежащего Гарри за волосы, словно хотел рассмотреть лицо поближе, а второй — чем-то щелкнул в рукаве собственной мантии. Полыхнуло, окатив всех присутствующих сильнейшим магическим шквалом, а потом Гарри и Малфой оказались под полупрозрачным матово-изумрудным куполом, а Лжепоттера отбросило от них и, похоже, неслабо обожгло.

— Фините инкантатем. Твою мать, два пропущенных петрификуса за два дня, тебе самому не стыдно, аврор? — проворчал Драко, аккуратно перехватывая Гарри за руку так, чтобы ни на секунду не терять прямой контакт кожа к коже. — Смирно сиди!

И принялся накладывать диагностическое. А Гарри чуть не рассмеялся над собой. Ну действительно, Малфой увидел Поттера над поверженным злодеем и не полез с диагностикой в первую же секунду? Это ж сразу понятно, что темнит!

— Ты вызов в Аврорат давно послал? — спросил между тем Драко, закончив диагностику и мимоходом залечив ушибы и ссадины на ногах.

— Ой! — виновато сказал Гарри. Продолжения не потребовалось.

— Идиот. Магл. Гриффиндурок! — раздельно произнес Малфой, видимо, выстроив эпитеты по степени оскорбительности. — А теперь никак — защита непроницаема в обе стороны. Хоть сколько их здесь?

— Двое было. А кстати... — и Гарри заинтересовался делами по ту сторону матовой стены. Там Лжепоттер с перекошенной физиономией нелепо скакал вокруг них, швыряясь в купол заклинаниями, включая и вполне узнаваемые авады.

— От смертного заклятья же нет защиты? — удивился Гарри больше для того, чтобы увести разговор от собственной глупости.

— Кроме физического препятствия. Муть в куполе — это пыль из воздуха, которая концентрируется в точке прохождения любого заклинания. Короче, это не кот начхал, а фамильный защитный артефакт, способный на многое. Увы, не боевой, так что возможность атаковать из-под него не предусмотрена. Я-то надеялся, что мы просто дождемся твоих коллег, но недооценил твою безмозглость.

— Извини...

— Заткнись, пока я тебя не пришиб, аврор недоделанный! Ладно, раз всего двое, небось прорвемся, этот не выглядит особенно опасным. Кто второй, знаешь?

— Был под обороткой Гермионы. Тот самый менталист, видимо... Тебе отец сказал, что миссис Крэбб была под ментальным воздействием?

— Записку оставил. Я же спал, помнишь? А караулить меня всю ночь, чтобы порадовать новостями, — у родителей уже здоровье не то.

Гарри быстро отрапортовал о своем разговоре с Лонгюссоном, а заодно — и о сегодняшних событиях. На упоминании «поединка взглядов» с менталистом Драко еще раз высказался об умственных способностях Героя, а дослушав, резюмировал:

— То есть, вероятно, второй — это Калеб Селвин, но доказательств у нас нет. Ладно, сейчас я ставлю щит и отключаю артефакт, а ты, не вылезая из-под моего щита, пытаешься укатать этого «Поттера». «Гермиона», скорее всего, сидит где-то в засаде и попытается нас накрыть, как только купол упадет, но, надеюсь, моих щитов на сколько-то хватит, а она раскроет себя, и мы ее возьмем.

— Принято! — послушно кивнул Гарри.

Реализация плана заняла меньше времени и сил, чем Драко потратил на его изложение. Лжепоттер оказался никуда не годным бойцом и послушно поймал грудью первый же ступефай. Атаки от второго злоумышленника так и не последовало, и, раскинув под прикрытием Драко поисковую сеть, Гарри обнаружил, что единственный, кроме них троих, волшебник в радиусе действия чар находится на самой границе антиаппарационного купола, поставленного Гарри, а второго купола уже нет, как и замеченных в доме магических объектов.

— Ушел! — печально констатировал он, повторив поиск через несколько секунд.

Драко только выразительно посмотрел на него в ответ, оставив комментарии о вопиющем непрофессионализме некоего аврора при себе. Гарри покаянно вздохнул. Ну хреново он умеет вовремя вызывать подмогу, это факт. Многому научился, а этому — нет, всё норовит сам справиться.

— Ну что, двинули сдавать очередной трофей? — обреченно предложил он. Обреченно — потому что Лонгюссон-то не промолчит, он и так при всяком удобном случае напоминает молодняку, что они — следователи и должны больше работать головой, а боевики — это совсем другой отдел, у которого не стоит отнимать хлеб.

— Погоди минутку, — Драко наложил на Лжепоттера заклинание глухоты, развернулся к нему спиной и только тогда продолжил: — Давай обсудим официальную версию. Короче, если помнишь, я вкинул идею, что мы с тобой обменялись сигнальными артефактами. Так что на вопрос, каким образом тут оказался я, будем уже прямо отвечать, что сработал артефакт и я рванул на помощь.

— Кстати, а как ты правда тут оказался?

— Не поверишь, именно так, как сейчас сказал. Я сегодня полностью выспался в районе пяти утра, потому что какой-то урод усыпил меня еще ранним вечером, а спать больше полсуток я плохо умею даже под зельем. И поскольку уходить из мэнора, не поговорив с родителями, было бы невежливо, я пошел посмотреть в семейном хранилище какой-нибудь подходящий комплект сигнальных артефактов, чтобы можно было не врать на ровном месте, а реально предъявлять сонастроенные цацки всем интересующимся. Нашел, стал настраивать на нас (ты же не думаешь, что у меня нет запаса твоих волос?), проверил, как работает, подправил интенсивность... короче, на третьей проверке получил сигнал смертельной опасности. Вообще-то я решил, что напутал при настройке, но проверить надо было, и, поскольку я умный, я сунул в карман пару полезных вещей, благо работал прямо в артефакторной. А к фамильному портключу я прохожу через любой барьер. И вуаля, я спасаю Спасителя Британии!

— Удачно получилось! — признал Гарри. — А когда догадался, что правильный я — тот, который лежит?

— Ты дебил? На мне артефакт, указывающий опасность для тебя, думаешь, он не подсказывает направлени... — Драко поддернул рукав мантии и задумчиво умолк, созерцая своё голое запястье. — Не понял. Фотти!

С хлопком появилась мэнорская домовуха.

— Молодой хозяин звал Фотти?

— Проверь, в артефакторной на рабочем столе лежит один или два тонких кожаных браслета, вышивка серебряной нитью, инкрустация хризолитом.

— Фотти знает. Два браслета лежат на столе.

— Точно?

— Хозяин Люциус велел Фотти смотреть за хозяином Драко, пока тот в мэноре, — без зазрения совести призналась домовуха. — Фотти видела: один браслет лежал на столе, второй хозяин Драко держал в руках, потом кинул и его на стол, взял с полок несколько других вещей и аппарировал.

— Странно. Остаточный сигнал, что ли? Вообще сомнений не было, который из вас — ты.

— Ага, — сказал Гарри, которому вдруг стало очень хорошо на душе.

— Что «ага»? — мгновенно разъярился Малфой.

— Ага, это я — дебил! — радостно разъяснил Гарри и заржал.

— В Аврорат! — хмуро скомандовал Драко и подхватил пленного за шиворот. — Меня уже таскали под конвоем, теперь пусть на «Поттера» полюбуются! Хотя стоп! Фотти, принеси сюда оба браслета! А то у нас легенда не склеивается...

— Опять? — меланхолично спросил Лонгюссон, когда в отдел ввалились Поттер, Малфой и еще один Поттер, последний — явно не добровольно.

— Я не виноват, сэр, меня похитили! — с ходу принялся оправдываться Национальный Герой. Слов в ответ на это у Лонгюссона не нашлось, и Гарри, пользуясь молчанием начальства, поспешно изложил события сегодняшнего утра, чтобы уж точно доказать — с его стороны злой умысел отсутствовал.

— Да у вас талант! — вздохнул Лонгюссон, дослушав.

— Стараюсь, сэр! — браво отчеканил младший аврор Поттер, а Малфой на это неаристократично прыснул.

— Заказывайте антидот к оборотному, — скомандовал Лонгюссон, и Гарри занялся делом. Малфой же снова пошел рассказывать свою версию событий под протокол, но управился на этот раз намного быстрее, как раз к моменту доставки антидота. «Поттер», в отличие от вдовы Крэбб, добровольно пить его отказался, как и объяснять, на что он, собственно, надеется, устраивая показательное сопротивление аврорам. Оборотка, даже самая продвинутая, всё равно рано или поздно сходит. Увы, доводы разума на задержанного не действовали. В результате поить его пришлось втроем, насильно разжимая зубы, и это зрелище опять сильно испортило настроение Драко. Когда антидот подействовал, Малфой на секунду нахмурился, но потом только сдержанно вздохнул, как бы говоря: «неприятно, но терпимо, могло быть хуже».

— Патрициан Розье, — сообщил он раньше, чем кто-либо озвучил вопрос. — Поступил в Хогвартс на год позже нас, после событий Турнира Трех Волшебников по желанию родителей был переведен в Шармбатон. Родители, Талия и Эдмунд Розье — младшая ветвь мрачно известного рода — в тот же год уехали в свое французское имение. Вернулись в Англию недавно, после объявления министерского курса на национальное единство. Пожирателю Эвану Розье приходится внучатым племянником.

— Драко Малфой, — пародируя тон, отозвался задержанный. — Выкидыш когда-то благородного рода, трус, предатель, коллаборационист, жополиз!

Малфой в ответ посмотрел на него с брезгливой жалостью и пожал плечами.

— Благодарю за информацию, — тактично обернувшись строго к Драко, сказал Лонгюссон. — Вы, мистер Малфой, могли бы присутствовать на дальнейшем допросе? Возможно, вы сможете почерпнуть из ответов подследственного несколько больше, чем, эм, непосвященные в дела чистокровных семей сотрудники.

— Из каких таких ответов? — издевательски процедил Розье. — Вы думаете, я буду с вами разговаривать? — и он обвел авроров задиристым взглядом.

— Поприсутствую, пожалуй, — согласился Малфой. — Только, если можно, я сначала хотел бы наведаться в свой отдел, у меня вчера остались дела, брошенные буквально на полувзмахе палочки. Мне нужно не более получаса.

— Да, допрос вполне может подождать полчаса, — согласился Лонгюссон.

— А можно мне тоже отлучиться? — встрял Гарри. — Я вчера нахамил старшему аврору Фитцкопфу. Ему, конечно, уже объяснили ситуацию, но, наверное, стоит лично извиниться...

Драко задрал брови чуть ли не до затылка, выражая изумление такому благонравию Героя. А Лонгюссон только рукой махнул:

— Идите, Поттер. Мне даже интересно, что за этим последует.

На всякий случай виновато потупившись, Гарри быстренько шмыгнул к двери и только в общем коридоре притормозил, дожидаясь Драко.

— А честно? — в лоб спросил он, и Драко не стал отнекиваться.

— Отцу напишу, пусть выясняет, куда смотрел Эдмунд Розье. Мальчишка же сейчас навыступает себе на четыре пожизненных.

— Мальчишка? — фыркнул Гарри. — Всего на год младше нас и соучастник похищения человека, между прочим. И непростительными кидался, я видел, а его палочку наверняка проверят.

— Мальчишка! — зло выплюнул Драко. — Младше меня на Войну, на Азкабан, на Лорда в родовом мэноре. Он же в Шармбатоне сидел, пока тут... — он безнадежно махнул рукой. — Сопляк он, Поттер, вообще ни фестрала не соображает, что делает. Только романтика пузырями и чистокровный гонор прет из всех щелей.

— Мы были еще младше, когда началась Война.

— И что, много понимали или вели себя умнее этого щегла? За тебя не знаю, гений, а я — точно нет.

Гарри подумал, что слишком многого хочет от Малфоя. Вообще-то, Драко после вчерашнего должен быть здорово не в себе, и то, что он начал утро с настройки артефактов и спасения безмозглых Героев, не отменяет вчерашнего срыва. Ждать от него объективности сейчас просто глупо, он все еще барахтается в чувстве вины и отчаянных попытках спасти вообще всех без разбору. Это состояние было хорошо знакомо и самому Гарри, так что спорить он перестал и просто успокаивающе кивнул.

— Ладно, иди, пиши отцу. А я действительно пойду расшаркаюсь с твоим начальством, заодно передам, что ты опять на даче показаний и бесценен для следствия, так что мы тебя пока не отдадим.

— Давай, — и Малфой целеустремленно зашагал по коридору к общественной совятне.

И Гарри, и Малфой вернулись в Следственный Отдел даже быстрее, чем обещали — оба управились минут за пятнадцать. За это время Розье перевели в допросную, обыскали, сняв с него не менее десятка интересных, хоть и не очень мощных артефактов, и пристегнули к стулу для задержанных после попытки разбить нос одному из авроров.

Вел допрос сам Лонгюссон, а Малфой, вопреки опасениям Гарри, не пытался тихо саботировать получение компрометирующей Розье информации, а подыгрывал Главному Следователю, исполняя роль непреодолимого раздражителя. Молодой Розье то и дело норовил сыграть в гордое молчание, но стоило Драко ввернуть фразу-другую, как он терял самообладание и начинал фонтанировать однообразными оскорблениями, среди которых успешно проскакивали вполне информативные фразы.

Так что примерно через полчаса общая картина выдуманного мира, в котором жил Патрициан Розье, стала более-менее понятной. В этом мире Темный Лорд Волдеморт был великим, мудрым и благородным вождем, сплотившим вокруг себя остатки угнетаемой английской аристократии и готовившимся привести ее к возрождению во славе. А магловоспитанный полукровка Гарри Поттер был средоточием всего низменного и плебейского, что многие поколения могло лишь беспомощно кусать ботинки благородных, но дождалось-таки своего «звездного часа», подгадало момент и нанесло свой подлый удар, обезглавив Магическую Британию. Что касается Драко Малфоя, тот был просто объектом смертельной завистливой обиды. Ему — Малфою — посчастливилось родиться наследником рода, а не вторым сыном в младшей ветви. Ему выпало быть в непосредственной близости от великого Лорда практически с самого момента возрождения, жить с Лордом в одном доме, сидеть за одним столом, наконец — о недостижимое счастье! — получить от Лорда личное серьезное поручение! О, если бы все эти дары судьбы выпали достойному, например — отважному и благородному Патрициану Розье, как много великих дел он бы свершил, как бы он встал по правую руку славного Лорда, как бы он привел британскую аристократию к доселе невиданным высотам! А Малфой попрал и предал доставшееся ему счастье...

Самое интересное началось в тот момент, когда Лонгюссон аккуратно вывернул разговор на пособников Розье. Выяснилось, что относительно недавно — от нескольких недель до нескольких месяцев назад, определить подробнее Розье затруднялся — он познакомился с некой Юной Леди, которая полностью разделяла его взгляды на жизнь и тоже считала, что и Поттер, и Малфой заслуживают справедливого возмездия. Именно эта Юная Леди помогла ему разработать план и заманить обоих негодяев в ловушку... На этом содержательная часть показаний закончилась. При попытке выяснить что-либо о личности или хотя бы внешности Леди, о подробностях разработки плана, о том, сколько оборотки получил Розье, откуда знает манеру речи и поведения Гарри и что планировал делать с обездвиженным Поттером дальше — Патрициан растерянно приоткрывал рот и стекленел взглядом.

— Очевидно, тоже ментальный блок, — констатировал Лонгюссон.

— И значит, вполне вероятно, что в результате попытки его снять мистер Розье тоже окажется в Мунго, — перехватил инициативу Малфой. — Я не имею права вмешиваться в работу следователей, но просил бы вас немного повременить с передачей мистера Розье в руки штатного легилимента Аврората.

Лонгюссон смерил Драко задумчивым взглядом и кивнул.

— Как минимум, это не срочно. Может быть, мистер Розье, переночевав в камере предварительного заключения, решит сообщить нам еще что-то интересное.

Патрициана увели, и Лонгюссон тут же принялся организовывать многоступенчатую систему наблюдения за его камерой. Злоумышленник уже пытался напасть на арестованного «Малфоя», возможно, и Розье грозит нечто подобное. А Гарри с Малфоем отошли в уголок, чтобы не путаться под ногами у занятого начальства.

— Хвала Мерлину, признаки ментального влияния всё-таки налицо, — удовлетворенно проговорил Драко.

— Думаешь, ему это всё навнушали?

— Увы, нет. Мы пересекались всего пару раз, но я знаю, что младореваншистом он себя возомнил еще во Франции. На континенте есть такое контркультурное молодежное хобби — считать Волдеморта отвергнутым родиной гением. Но я этого тебе не говорил, Поттер! Если меня спросят под протокол, я буду абсолютно все его бредни валить на внушение.

— Ты считаешь это разумным? Ну и выпустят его на свободу с такими идеями, он тебя же первого будет преследовать...

— Как только он окажется на свободе, я просто заберу его на пару часов в тренировочный зал мэнора и покажу на практике, как старшие Пожиратели Смерти обучают молодняк. Вообще-то я не планировал передавать кому-либо свой бесценный опыт, но раз малыш так мечтал оказаться на моем месте... — Малфой улыбнулся до того нехорошо, что Гарри решил, что не хотел бы присутствовать на таком уроке даже в качестве зрителя. Драко заметил, какое впечатление производит, и сделал лицо попроще, прежде чем продолжить: — Только для этого сначала надо, чтобы он попал в Малфой-мэнор, а не в Азкабан. Старшие Розье вроде бы вполне адекватные волшебники, думаю, отец уже предложил им пару идей для решения проблемы.

Гарри кивнул и некоторое время спустя задумчиво проговорил:

— Итак, у нас одна ранее непричастная, но потрясенная горем женщина и один вообще ни к чему не причастный, но мечтающий о великих деяниях парень. Оба чистокровные, чище некуда. И оба имеют (ну, говорят, что имеют) личную неприязнь к нам двоим, но к тебе — явно более выраженную и эмоциональную. Думаешь, их обоих действительно использовал Селвин? Лично я с его стороны никакой неприязни не замечал, а мы по работе нередко встречаемся. 

— Не знаю, — не менее задумчиво отозвался Малфой. — Селвины очень ратуют за то, чтобы военные преступники оставались преступниками без права на оправдание, а достоверно не замешанные в дела Лорда волшебники — полностью вне подозрений, независимо от фамилии. У них-то из семьи всего один дурак нашелся, да и тот давно погиб. Если бы речь шла только обо мне, я бы и не сомневался, поскольку я-то как раз — военный преступник, без вариантов. Но вдова Крэбб и вообще отсутствовавшие в стране Розье... В прессе будет волна обвинений именно что по признаку крови. Я уже не знаю что думать.

Тут их рассуждения прервал закончивший бурную деятельность Лонгюссон.

— Поттер! У вас было весьма продуктивное утро, и, полагаю, до невыразимцев вы так и не дошли?

— Ох, простите, сэр!

— Бегом, Поттер! Неустановленные чары вполне могут иметь и прослушивающий компонент.

— Упс...

— Я тебя провожу... — процедил Малфой, всем видом показывая, что опека слабоумных гриффиндорцев — его тяжкий, но священный долг.

Гарри оставалось только в очередной раз сделать виноватое лицо и идти, куда послали.

— Хм... — многозначительно сказали хором двое сотрудников Отдела Тайн и один Драко Малфой, которому, естественно, присутствовать в их компании не полагалось, но которого в очередной раз почему-то не удалось выпереть за дверь.

— Ну, по крайней мере, наш злоумышленник очень вряд ли из числа древней аристократии, — высказался Гарри и тут же с подозрением покосился на объект, только что извлеченный из углового сгиба шва на подоле его рабочей мантии. А вдруг и правда прослушивает? Хотя тогда место, где была спрятана маленькая пластиковая коробочка, было выбрано крайне неудачно: что там подслушивать, кроме шума шагов? Но чем маглы не шутят...

— Ты знаешь, что это?

— Что-то магловское. Я не очень разбираюсь в этом, но знаю, что маглы умеют передавать что-то вроде трансляции колдорадио при помощи совсем меленьких приборов. Так что раз чары нашли это, то значит, это оно и есть. Тем более, откуда бы оно еще взялось у меня в мантии?

— Вшито было наглухо, это не за секунду делается...

— Да брось! Это рабочая мантия, я ее оставляю и в кабинете, и в тренировочных залах, и вообще везде. И наверняка ведь существуют бытовые чары быстрого зашивания?

— Наверное... — неуверенно согласился Малфой, который использовал единственное бытовое заклинание «Басси!» и о существовании других предпочитал не задумываться.

— Дальнейшее — вне нашей компетенции. Прошу вас покинуть Отдел! — недружелюбно напомнил о себе один из серых капюшонов. «Неизвестные, не определяемые никаким образом чары» оказались магловской игрушкой, отчего невыразимец явно чувствовал себя обманутым. Так что оставалось только скомкано распрощаться и действительно покинуть Отдел Тайн.

Подозрительную коробочку сплавили на экспертизу в недавно организованный Отдел Консультирования по Магловским Технологиям, созданный, разумеется, по инициативе Гермионы и ею же полностью укомплектованный (на полставки). Зато внештатными консультантами в нем числились около десятка маглорожденных волшебников, которые — в свободное время и за отдельную оплату от Министерства — делились своими знаниями со всеми желающими. Была надежда, что кто-нибудь из этих консультантов сможет определить, что за пластмассовая фиговина была обнаружена модифицированными Чарами Поиска по описанию «то, что помогает недругу следить за Гарри Поттером».

Избавившись от потенциального подслушивания, Драко втянул Гарри в один из закоулков коридора и строго проинструктировал:

— Браслет теперь носи всегда, раз мы их уже засветили. И я свой тоже буду, заодно мне станет хоть немного спокойнее.

— Мне тоже! — немедленно отозвался Гарри и тут же уточнил: — А я пойму, если он сработает? В смысле, что я вообще должен почувствовать?

— Почувствуешь — не ошибешься! Будет тянуть и подталкивать к конкретному действию: аппарации, переходу камином, просто забежать в соседнюю комнату... И имей в виду: если браслет сработал, значит, была прямая угроза, типа уже полетевшего проклятья. Настроить параметры угрозы можно было по-разному, но сам понимаешь, если тревога будет срабатывать просто на появление недоброжелателя рядом, то браслет будет сигналить практически непрерывно, по крайней мере, у тебя. Так что сигнал — значит, прямое нападение, то есть перенесешься ты сразу в бой...

Малфой явно хотел добавить что-то про благоразумие и осторожность, но решил не сотрясать воздух попусту. Гарри просто кивнул, принимая к сведению все сразу. На этом они распрощались, Драко наконец-то ушел в свой отдел разбираться со вчерашними черепками, а сам Гарри тоже приступил к выполнению непосредственных служебных обязанностей.

Как известно, в работе следователя на самом деле очень мало романтики и героизма и очень много рутины и усидчивости. Пока Гарри вчера и сегодня развлекался, присвоив себе роль наживки в ловле подозреваемых, его коллеги занимались сбором и структурированием информации. Список практикующих и прошедших обучение легилиментов — это раз, и это было самое простое. Два — обычная для любого дела процедура: определить круг тех, кто имел мотив для совершения преступления. В данном случае это значило определить всех недоброжелателей Гарри Поттера и Драко Малфоя... Как бестактно, но верно высказался аврор Либс: по Малфою проще было составить список тех, у кого НЕТ причин для неприязни к нему. Впрочем, с Героем Британии ситуация была не намного лучше: с одной стороны, в стране еще не перевелись тайные сторонники Волдеморта, сильно обиженные на его убийцу, а с другой — радикалы от Светлой стороны считали, что Гарри излишне якшается с побежденными. В общем, работа намечалась неподъемная, и Лонгюссон велел для начала отобрать хотя бы наиболее вероятных подозреваемых, связанных с Поттером и/или Малфоем личными, а не идейно-политическими счётами.

Значимую часть этого титанического труда Следственный отдел проделал еще до возвращения Гарри от невыразимцев. А после его сообщения о магловском устройстве слежения Лонгюссон приказал отдельно проработать волшебников, более или менее просвещенных в магловских технологиях. Потом искали пересекающиеся по разным параметрам имена (хвала Мерлину, для этого существовало специальное заклинание!) и формировали список потенциальных подозреваемых. Потом проверили, у кого из этого списка были возможности плотно отслеживать ситуацию в Аврорате, синхронизировать первое нападение со временем занятости Малфоя и без проблем попасть в допросную Следственного Отдела. Еще раз оценили серьезность причин для личной неприязни у каждого из оставшихся подозреваемых. И, наконец, уже ближе к ночи и сильно позже официального завершения рабочего дня появилось имя, с отрывом лидирующее по всем параметрам — Кэти Белл.

Причины для сильной неприязни к Драко Малфою у Кэти Белл определенно имелись. После эпизода с проклятым ожерельем она так и не оправилась до конца, в настоящее время регулярно, раз в три месяца, проходила недельный курс поддерживающей терапии в Мунго, и только это лечение позволяло ей вести относительно нормальную жизнь. Она обучалась ментальным практикам у того же самого Калеба Селвина и по итогам обучения числилась одним из внештатных легилиментов Аврората. Основным же местом работы Кэти был Отдел Тайн, то есть она имела самый полный доступ во все остальные Отделы. А еще Кэти Белл была полукровкой и поддерживала тесный контакт со своей магловской родней.

— Косвенно на нее указывает и выбор исполнителей. Мисс Белл определенно предпочитала ставить под удар семьи, связанные с Пожирателями.

— Участница битвы за Хогвартс, сотрудник Аврората... — мрачно констатировал один из следователей. Всем было понятно, какой скандал разразится в прессе.

— Значит, сначала побеседуем неформально, — постановил Лонгюссон. — Пока у нас есть всего лишь подозрения.

В Отдел Тайн отправили троих авроров с задачей вежливо пригласить мисс Белл для беседы и проследить, чтобы она не смогла от этой беседы уклониться. Гарри рвался пойти лично, но Лонгюссон его не пустил. Одновременно с уходом группы глава Отдела Расследований послал официальный запрос главе Отдела Тайн, и бумажный самолетик обернулся быстрее, чем пешие волшебники.

— Мисс Белл отсутствует в Отделе Тайн, — подчеркнуто ровно сообщил Лонгюссон, откладывая записку. — Два часа назад она ушла в отдел Ликвидации Проклятий для обсуждения рабочих вопросов с Драко Малфоем...

Гарри аппарировал с места. Кажется, в Аврорате были какие-то магические ограничения на прямую аппарацию из кабинета в кабинет, но он забыл подумать о таких мелочах. Появившись прямо посреди Отдела Ликвидации Проклятий, Гарри тут же рявкнул:

— Где Малфой?

— Ситуация повторяется, мистер Поттер? — флегматично спросил Фитцкопф.

— Где он?!

Выяснилось, что Драко закончил свои дела, потом, по просьбе пришедшей к нему за консультацией девушки из Отдела Тайн, провел какой-то короткий эксперимент в изоляционном кабинете, а потом спокойно попрощался с коллегами и ушел. Да, мисс Белл во время эксперимента также находилась в изоляционном кабинете. Нет, что за эксперимент — никто не знает, невыразимцам не задают подобных вопросов. Да, ушли они тоже вместе, хотя, возможно, разошлись сразу на выходе из отдела, никто не следил.

Гарри снова аппарировал прямо из отдела, на этот раз — домой. Ну, вдруг чудо всё-таки случилось и Драко обнаружится спокойно читающим у камина?

Драко был дома, но чуда не произошло.

Едва Гарри шагнул в гостиную, как его ноги плотно обмотал взбесившийся ковер. Хорошо еще, что удалось удержать равновесие и остаться стоять, а не рухнуть на пол. Вслед за ковром к ногам Гарри подполз рыдающий и дергающий себя за уши Басси.

— Хозяин Драко приказал не давать хозяину Гарри приближаться! Басси не может ослушаться! Басси ничего больше не может сказать, только это! Басси ничего не может, ничего, ничего! Хозяин Драко приказал не давать хозяину Гарри приближаться!

Мельком отметив, что приказ выглядит идиотским, ведь в нем нет ни слова о волшебной палочке или полном обездвиживании, Гарри тут же потерял интерес к домовику. Потому что кто-то снял дезиллюминационные чары, и в гостиной обнаружились Драко и Кэти Белл.

Драко сидел на краешке кресла. Его голова и плечи были безвольно опущены, но в руках он держал свою волшебную палочку, выставив ее прямо перед собой, словно игрушечный меч. На подлокотнике его кресла устроилась Кэти, она смотрела на Гарри больными, полубезумными глазами и улыбалась.

— Наконец-то ты пришел. Я хотела, чтобы ты увидел это, Избранный! Смотри, это для тебя!

Гарри начал медленно, не привлекая внимания, выдвигать из рукава волшебную палочку, но Кэти, казалось, не заметила бы, даже если бы он делал это открыто. Она соскочила с подлокотника и скомандовала:

— Встань!

Драко медленно поднялся и встал напротив нее. Кэти взяла его за подбородок и слегка приподняла поникшую голову, чтобы удобнее было смотреть в глаза. Улыбнулась еще более безумно и слегка кивнула. Драко так же медленно поднял палочку и приставил к собственному горлу. Начал выговаривать, словно преодолевая внутренне сопротивление, тоже очень медленно, но связно:

— Сек... тум... семп...

...

— Давай-давай! — поощрительно кивнул Гарри, уже направив палочку на Драко. — Или текст подсказать?

— Авада... — выкрикнул «Драко» выкидывая руку с палочкой в сторону неподвижной и безучастной теперь «Кэти Белл». От браслета на предплечье Гарри по всему телу пронесся отчаянно-требовательный импульс, но тот и сам уже бил на упреждение:

— Экспеллиармус! Инкарцеро! Селенцио! Инкарцеро максима! Левикорпус!

Обезоруженный и связанный «Драко» опрокинулся вверх ногами, отчего мантия свалилась ему на голову, надежно закрывая лицо. Гарри усвоил урок и больше не собирался экспериментировать со взглядами легилиментов.

— Басси, я отменяю приказы Драко!

— Нельзя... — всхлипнул домовик уже заметно менее отчаянно. — Хозяин Драко главнее...

— Ладно. Драко! Драко, иди ко мне, пожалуйста!

«Кэти Белл» неуверенно повернула к нему голову.

— Давай. Иди ко мне, — видя, что его слова не дают эффекта, Гарри аккуратно приподнял Малфоя левитационными чарами и пронес невысоко над полом. Подхватил и крепко прижал к себе. Было странно обнимать чужое, слишком узкое и неприятно костлявое тело. Драко и сам не мог похвастаться плотным телосложением, но тело Кэти казалось дряхлой пересушенной мумией. Гарри испытал острую жалость, но не к истощенной болезнью девушке, а к превращенному в такое убожество Малфою. Почувствовать себя сволочью по этому поводу он решил как-нибудь потом, сейчас было дело важнее.

— Драко, всё нормально. Давай, ты вроде что-то там умел насчет защиты разума. Давай, приходи в себя уже. Пожалуйста, ты точно можешь, я знаю!

Драко начал слегка вздрагивать, и Гарри счел это хорошим знаком.

— Малфой, будь человеком, отмени все свои приказы Басси, которые отдал под внушением. Наверняка ведь дом закрыли? Мне надо вызвать группу.

Драко чуть заметно кивнул куда-то Гарри в плечо и начал выговаривать:

— Бас... Я. Отм... отме...

К счастью, полностью сформулированный вслух приказ домовику не требовался. С ликующим писком Басси вернул ковер на место, освободив Гарри, а потом бросился к висящему вниз головой Лжемалфою и принялся колотить его кулачками по спине. Гарри между тем, не разжимая объятий, сотворил патронуса и коротко надиктовал: «Аппарируйте ко мне домой. Возьмите колдомедика и антидот от оборотного». Потом окликнул:

— Басси, сейчас в аппарационную прибудут люди: мистер Лойсо Лонгюссон, его ты уже видел, и с ним, наверное, еще кто-то. Проведи их в дом, хорошо?

— Басси сделает! — отвлекся от праведного мщения домовик. Помялся немного и продолжил: — Хозяин Драко еще давно велел всегда говорить, если хозяин Гарри будет слишком близко к хозяину Драко, а в доме гости...

— Умные вы, пр-р-редусмотрительные... — Гарри почувствовал непреодолимое желание послать всё к чертям, подхватить Драко на руки и тащить, прижимая к груди, до самого Мунго. Пусть смотрят! Но короткое резкое движение самого Малфоя указало, что тот уже достаточно в себе, чтобы иметь собственное мнение на этот счет. Так что Гарри просто усадил его на диван и встал рядом, дабы сразу объяснить коллегам, кто тут на самом деле кто.

А потом распахнулась дверь аппарационной и началась обычная рабочая суета авроров на месте преступления.

* * *

Кэти Белл начала вести дневник в больнице. Это помогало коротать долгие дни и бессонные ночи, без истерик встречать излишне бодрые обещания колдомедиков, потом — терпеливо переносить тяжелый период реабилитации, а еще позже — как-то сживаться с мыслью о том, что прежняя сила — как физическая, так и магическая — к ней уже не вернется. В лучшие свои дни и даже недели Кэти была почти здорова и даже смогла на равных с остальными членами ОД принять участие в битве за Хогвартс, но это разовое усилие стоило ей еще нескольких недель в Мунго, где окончательно стало ясно, что последствия случайно полученного проклятья теперь останутся с ней навсегда.

Она почти смирилась. В конце концов, болезнь не мешала заниматься исследованиями, учиться, получить работу в престижном Отделе. Она смирилась. Почти. Но всегда помнила, кто виноват в том, что ее жизнь никогда больше не будет легкой.

А потом Малфой появился в аврорате и стал мелькать все чаще. Это можно было терпеть, пока он ходил понурой тенью, настороженно встречая каждое обращенное к нему слово, ежесекундно ожидая оскорбления или тычка. Видеть это было даже приятно. Но время шло, и всё чаще люди приветствовали его, словно равного, словно можно было забыть и простить его службу Волдеморту. Кэти не понимала этого, и вид Малфоя, постепенно распрямляющего спину, причинял ей почти физическую боль. Но оказалось — это только начало.

Малфой стал попадаться ей и в больнице Святого Мунго, которую Кэти, по понятным причинам, вынуждена была посещать регулярно. Сначала он бывал там в качестве пациента, но однажды целитель, принимавший Кэти, упомянул, что иногда Малфой консультирует целителей при осмотрах, если речь идет о темномагических проклятьях... Дальше Кэти не стала слушать. Мир определенно сходил с ума.

И апофеоз безумия: Малфой на трибуне во время празднования третьей годовщины Победы. Это было невозможно, это было словно воплощение худших кошмаров и это было реальностью. Мир вокруг Кэти зашатался и стал рушиться.

Каждый день она с надеждой брала в руки газету, надеясь, что всё это ей приснилось и на самом деле о полном прощении врагов Света речи не идет. Именно газетная публикация добила ее: короткая и пафосная заметка о широком жесте Гарри Поттера, решившего арендовать жилье у бывшего Пожирателя Смерти Драко Малфоя.

Вот тогда Кэти окончательно поняла, что мир обезумел, а Герой Света Гарри Поттер — предатель. Она начала пристально следить за газетными публикациями и все больше убеждалась, что Гарри покровительствует Малфою. Это было неправильно. Кэти знала, что должна это исправить. Избранный Герой обязательно должен был наказать Пожирателя Смерти. Убить или искалечить не меньше, чем сам Малфой покалечил Кэти. Тогда бы справедливость восторжествовала и мир стал бы прежним.

Дальше дневник подробно рассказывал об извилистой логике помутившегося разума, о сотнях почти гениальных и вместе с тем нелепых в своей иррациональности планов, реализации которых постоянно мешали какие-то «досадные случайности». О том, что Руквуд в свое время по обидному недоразумению сбежал из Отдела Тайн раньше, чем в роли соучастника рядом с ним оказался Малфой. Нет, сам побег подстроила не Кэти, но она догадывалась, что он произойдет — видела, какие артефакты заказывает для работы Руквуд, предугадала — единственная из всего Отдела — возможность их комбинирования и... обеспечила Малфою причину поработать в Отделе Тайн в один день, в одно время и практически в соседних помещениях с Руквудом. Пожиратели обязательно должны были встретиться и сговориться, но что-то снова пошло не так.

А потом Кэти встретила Патрициана Розье и от него узнала многое о Малфое — раньше она как-то и не задумывалась, что у Врага в прошлом была какая-то еще жизнь, помимо Главного Преступления и сопутствующих ему обстоятельств. Через это прошлое она вышла на вдову Крэбб. И в это же время узнала, опять из газет, что Гарри собирается жениться. Это было последним рубежом: Избранный не имел права на брак, пока собственноручно не восстановит справедливость. Кэти срочно сочинила очередной многоходовый план, в результате которого Гарри либо наконец-то осознает преступную сущность Малфоя, либо, в крайнем случае, просто убьет его по ошибке.

Лонгюссон пытался не допустить аврора Поттера к работе с документами подследственной, но Гарри честно предупредил, что этот запрет приведет только к очередной наглой выходке от Золотого Мальчика и ни к чему больше. Главный следователь обдумал довод и решил не проверять его на практике. В оправдание Гарри можно было сказать, что он исправно выполнил свою часть работы по сбору информации, написал все положенные сводки и передал бумаги коллегам, занимавшимся общей аналитикой. Только по окончании рабочего дня он загреб себе копии дневников, чтобы утопиться в них на весь вечер и значительную часть ночи.

И действительно почти утонул. Вдоволь нахлебался затхлой болезненной злобы с острым привкусом безумия, настоянной на детской обиде девочки, которая была готова умереть за дело Света, но не готова оказаться случайной жертвой в чужой игре.

Потом он срыгивал прочитанное в уши Малфою и запивал мерзкий вкус полупереваренных слов большими глотками огневиски. Шел пятый час утра, четвертый стакан огневиски у Гарри, второй — у Драко. Драко провел в Мунго около суток (редкий случай — в качестве пациента, а не консультанта) и за это время заметно успокоился, поэтому просто терпеливо слушал, а когда Гарри выдохся — кивнул:

— Война свела с ума слишком многих.

Гарри был откровенно сорван с резьбы и еще слишком полон прочитанным. Он зло посмотрел на собеседника и сказал:

— В отличие от прочих, у Кэти действительно есть причина тебя ненавидеть.

— Причины есть у всех, — равнодушно отозвался Малфой. — Причины важны, если ты собираешься изменять их и как-то влиять на итог. А когда всё уже случилось — кому, нахрен, интересны причины?

Но Гарри был слишком полон чужих слов, чтобы принимать эту философию.

— Признай, Малфой! — яростно потребовал он. — Признай, что Кэти — только на твоей совести. Это не политика и не Волдеморт, это ты мимоходом покалечил девочку, которая была вообще ни при чем.

— А чего мелочиться? — с готовностью откликнулся Драко. — Я признаю, что если бы в тот год я придумал способ взорвать Хогвартс вместе со всеми учениками так, чтобы при этом гарантированно погиб Дамблдор и гарантированно же не пострадали — прямо или косвенно — мои родители, я бы сделал это, не задумываясь. Потому что у меня тоже были причины вести себя, как раненый взрывопотам. Настоящая удивительная случайность, что за весь год серьезно пострадала только одна девчонка. Признаю, что вот это — точно не моя заслуга, а именно случайность.

— Ублюдок, — мрачно сказал Гарри и допил стакан. Малфой налил ему по новой и строго погрозил пальцем.

— Ни в коем случае, Поттер, особенно в данном контексте. Как раз-таки чистопородный Малфой. Для тебя новость, что Малфои идут по головам и вообще не интересуются проблемами грязнокровок и прочих низших существ? Кстати о причинах: как думаешь, у Величайшего Светлого была какая-то причина ожидать, что я окажусь недостаточно Малфоем в этом отношении? Он ведь с первого дня знал о моем задании. Для него самого я был безопасен, разумеется...

— Заткнись, Малфой! — сказал Гарри.

— Пей, Поттер, — в тон отозвался Драко. Некоторое время он молча смотрел поверх стакана в непроглядную зимнюю ночь за окном, а потом продолжил задумчиво: — А знаешь, что самое ироничное? Не зыркай так. Хорошо, не ироничное, а наоборот — трагичное. Самое трагичное в том, что я — основной консультант по темным проклятьям при Мунго. Я разбираюсь в вопросе, я примерно знаю, что за проклятье было на ожерелье, к моим услугам библиотеки Малфоев и Блэков, и если бы Кэти Белл обратилась ко мне, у меня бы просто не было права на неудачу. Я бы лез из кожи вон, пожертвовал бы любые артефакты из фамильных закромов, добыл бы ей любые зелья... Потому что маленькая заметка «Целитель Малфой исправляет ошибки своего пожирательского прошлого» куда более полезна для репутации, чем то, что завтра выйдет на первой полосе «Пророка». Но у мисс Белл были причины избегать именно меня. Ей не раз предлагали проконсультироваться со мной, я уверен, но у нее были причины...

— Кэти не знакома с «целителем Малфоем» и даже не в курсе его существования, — перебил его Гарри. — Зато Пожиратель Смерти Драко Малфой ей хорошо знаком! Не к нему же ей было идти за помощью?

— Я именно это и имею в виду. Война закончилась, но на самом деле мы все — еще там. Сегодняшний день слишком часто не имеет значения в сравнении с событиями четырехлетней давности.

— Но это же полная херня! — Гарри вскочил и нетвердо прошелся по комнате. — Надо сделать так, чтобы все жили сегодня, а не тогда! На Войне плохо всем! На Войне умирают, убивают и сходят с ума! — эту глубокую мысль он выкрикнул как откровение.

— А ну сядь!

— Отвали, Малфой! — Гарри заозирался и зашарил по карманам в поисках своей палочки. — Отвали, нахрен! Кто-то должен им всем объяснить!

— Поттер, если ты в таком состоянии пойдешь вправлять мозги «им всем», у тебя даже может получиться. Но я боюсь представлять, что именно у тебя получится. — Драко встал прямо перед ним. — Сперва сам вернись с Войны, придурок!

— Отвали, я сказал!

— Или что? Врежешь мне? Вернись с Войны, Гарри...

Именно обращение по имени оказалось решающим.

— Мордред... — выдохнул Гарри, и Малфой, воспользовавшись секундной паузой, уронил его обратно на диван.

— Вот за это тебя и не любят, гриф. Очень ты деятельный. То ли дело мы, аристократы: впадем, бывало, в депрессию и сидим себе, скорбим о несовершенстве мира... А ты сразу бежать с палочкой наголо! Смотреть страшно.

— Драко...

Малфой сунул Гарри в руку очередной стакан.

— Сиди и напивайся, как приличный человек. Горе шрамоголовое...

Постскриптум

Суд по «делу о пачке Малфоев», как быстренько обозначили его в Аврорате, оказался коротким и неинтересным. Эвелина Крэбб и Патрициан Розье были признаны невиновными, поскольку действовали под влиянием внушения, а Кэти Белл — недееспособной, не осознающей общественной опасности своих действий. К тому же Поттер и Малфой дружно отказались предъявлять к ней какие-либо официальные претензии, а Джинни Уизли отозвала свое обращение в Аврорат.

Эвелина Крэбб провела в Мунго около недели и вернулась в свое запущенное поместье еще более замкнутой и равнодушной ко всему, чем была. Но вскоре Ирма Гойл, на правах старой подруги, взяла ее под неофициальную опеку и больше не позволяла неделями просиживать в одиночестве у окна в сад. Апатия апатией, но последняя волшебница из древнего рода не должна становиться марионеткой в чужих руках.

Патрициан Розье сразу после освобождения из-под стражи в зале суда отправился на пару дней погостить в Малфой-мэнор. Вернувшись под отчий кров, он сообщил родителям о внезапной тяге к изучению традиционных видов этнической магии и через неделю отбыл перенимать опыт шаманов коренного населения Северной Америки. Экспедиция, по плану, должна занять около четырех лет.

Кэти Белл в течение примерно суток после ареста еще сохраняла некоторую видимость здравомыслия, но после применения к ней Сыворотки Правды обрушила на авроров такой поток явно бредовых откровений, что дальнейшее дознание было признано бесполезным и антигуманным. Тем более, что дневники и рабочие записи, обнаруженные у нее дома, содержали ответы на большинство вопросов следствия. Суд над мисс Белл был проведен заочно, а сама она сразу после допроса под Веритасерумом была переведена в одиночную палату отделения душевных болезней при Мунго. Действие проклятья, отравлявшего ей жизнь в течение нескольких лет, через две недели после госпитализации было значительно ослаблено с помощью зелий, рекомендованных приглашенным для консультации Драко Малфоем.

Гарри Поттер ожидаемо отказался от каких-либо комментариев для прессы.

Драко Малфой дал короткое интервью, скупо приправленное нотками покаяния, в котором выразил сожаление, что его печальная репутация оказалась проблемой не только для него, но и помешала пострадавшей девушке получить своевременную эффективную помощь. С развернутыми комментариями к словам Малфоя выступил главный целитель больницы им. Св. Мунго Гиппократ Сметвик, отметивший, что сейчас под его началом работают уже несколько специалистов с «тёмным» прошлым, и пациенты, отказывающиеся от их помощи, причиняют вред, в первую очередь, самим себе. «Я комплектую штат и приглашаю внештатных консультантов, ориентируясь на их профессиональные качества, а не на фамилию и биографию. Если это не устраивает кого-либо, этот кто-либо может обращаться в другие колдомедицинские учреждения. Отмечу, что именно так поступают некоторые представители довоенной аристократии, которых, видите ли, не устраивает «засилье маглокровок» среди наших целителей. Грустно видеть, что и у представителей либеральных сил есть совершенно аналогичное предубеждение, пусть и с обратным, так сказать, знаком. Молодая женщина страдала несколько лет и в конце концов повредилась рассудком на почве болезни, а решение ее проблемы было рядом... Это очень грустно, больше я ничего не могу сказать».

Постпостскриптум

НЕВЕСТА ГЕРОЯ

Откровенное интервью Джиневры Молли Уизли. Вся правда, которую вы хотите узнать накануне Свадьбы Десятилетия.

...

— Вы с мистером Поттером возобновили помолвку после разрыва. Честно говоря, многие до последнего не верили, что на этот раз дело кончится свадьбой. Что это было, Джиневра, проверка чувств?

— Можно сказать и так. Понимаете, когда тебе шестнадцать, в стране зверствуют Пожиратели Смерти, а твой возлюбленный — Избранный Герой и при этом «нежелательное лицо №1» для новой власти, это такой накал страстей, такая гибельная романтика, которую обычно ищут в дамских книжках. Когда война осталась позади и намечается обычная карьера и у тебя, и у возлюбленного — это совсем другая история. Наши чувства стали спокойнее и взрослее, а нам показалось, что это — угасание страсти. Мы оба не хотели мешать счастью друг друга, поэтому решили расстаться. Понимаете, это тоже взрослость, когда на смену собственническим порывам приходит желание, чтобы дорогой тебе человек был счастлив. За эти два с половиной года у Гарри были отношения с другими женщинами, у меня — с другими мужчинами, но в результате мы оба поняли, что в браке будем счастливы только друг с другом. Так что, да, можно назвать это проверкой чувств.

(Прим: Вот так, милые дамы! Возьмем на заметку опыт будущей миссис Поттер и впредь будем называть множественные, ни к чему не обязывающие романы «проверкой чувств» и «взрослостью». Ваша Рита С.)

…

— Насколько мне известно, мистер Поттер решил остаться жить в тесном соседстве с весьма одиозной личностью...

— Вы имеете в виду меня?

— Ха-ха-ха, самоирония вам к лицу! Нет, я имею в виду Драко Малфоя, у которого мистер Поттер уже около года арендует часть дома.

— С недавнего времени мистер Поттер арендует у Драко весь коттедж. Как же так, Рита, неужели у вас еще нет этой информации? Драко недавно женился (о, я уверена, что видела об этом заметку с вашей подписью!) и, разумеется, привел молодую жену в свой родовой особняк, где они и проживают в данный момент. А мы с Гарри — люди более скромные, нам и коттеджа вполне хватит!

— Джиневра, а давно ли мистер Малфой для вас — «Драко»?

— Примерно с тех пор, как он стал хорошим другом моего жениха. Как я уже сказала, мы — люди простые и не обращаемся к друзьям по титулам. Вас это шокирует?

— Дружба Гарри Поттера и Драко Малфоя многих шокирует. С первых дней школы они были отнюдь не друзьями.

— Я уже говорила, что мы все за эти годы несколько повзрослели? Ну, знаете, настолько, чтобы перерасти школьную вражду?

— Мерлин мой, это так трогательно!

— На самом деле, да. Знаете, мужчины куда более склонны к душевной открытости, чем женщины. Более искренние и в ненависти, и в дружбе. Поэтому когда Гарри и Драко поняли, насколько пустой была эта вражда, это было очень эмоционально. Мы все повзрослели, но в некоторых вопросах мужчины остаются такими, знаете, по-детски порывистыми, это я и по братьям замечала... Вам уже известно, что Драко и мой жених связали себя обетом взаимовыручки?

— Как интересно!

— Да бросьте, Рита! Неужели вы настолько не поспеваете за новостями?

(Прим: Мои читатели наверняка помнят, что именно я освещала недавние покушения на мистера Поттера и в этом деле уже фигурировали так называемые «сигнальные браслеты». Но ехидное торжество так украшает обычно простоватое личико юной Уизли, что я просто не нахожу в себе сил разочаровать ее. Я не стала мешать ей наслаждаться своей осведомленностью, ведь наверняка это довольно редкое для нее ощущение! Ваша Рита С.)

…

— Какими вы видите свои профессиональные перспективы?

— В этом отношении ничего не изменилось. «Холихедские Гарпии» — моя команда, тренеры во мне заинтересованы, так что на ближайшие несколько сезонов место охотницы — за мной!

— В заинтересованности тренеров я не сомневалась, но, видите ли, Джиневра, как правило, брак подразумевает рождение детей, что может заметно повлиять на спортивную карьеру. Особенно, извините, учитывая вашу наследственность в смысле фигуры...

— Вам простительно это заблуждение, милая Рита, ведь о влиянии материнства на фигуру вы рассуждаете сугубо теоретически. Как и о влиянии брака на карьеру и вообще на что-либо в жизни. Повторяю, в моих планах ничего не меняется, я собираюсь оставаться в основном составе «Холихедских Гарпий». Гарри полностью поддерживает меня в этом.

(Прим: Видели бы вы, как блестят глаза Джиневры, когда речь заходит о квиддиче, и как она скучнеет и хмурится при словах о материнстве! Вы помните, как несколькими минутами ранее она говорила о собственной зрелости? Посмейтесь вместе со мной! Ваша Рита С.)