Финальный отсчёт (джен)

— Я сожру вас обоих, ты и сам знаешь, что одному тебе не выстоять.

Юичиро сглотнул. Он опоздал. Первый план — объединить усилия и вдвоём вступить в бой — провалился, впрочем, он много на него и не ставил. План Б был прост, его смысл ясен по одному названию: «Хватай-беги».

«Серьёзно? — как наяву мозг Юичиро прорезал заносчивостью голос Кайгаку. — Пф. Даже одноклеточное придумало бы что-нибудь умнее».

Когда демон взял передышку, раскрыл пасть, чтобы вылить новый поток мерзости, которая должна бы загасить в сердце последние проблески надежды, Юичиро развернулся и схватил Сабито. Взвалил его на спину, — размазанный удар ослабевшей руки пришёлся Юичиро под рёбра и подсказал, что Рыжий в сознании — и бросился вперёд. В сторону деревьев — они сыграют на руку, замедлят неповоротливого уродца.

Поляна позади. Странно: вопль ярости не огласил округу, но был шелест. И он нашёптывал о беде.

— Я не враг, — уверил Юичиро Сабито. Тот не нападал, но напряжение ощущалось — тело было одеревеневшим, а сам Сабито явно растерян. — Мы на Фудзикасане… За нами погоня… Демон Рук, помнишь?

Пауза. Усталый выдох.

— Да.

Скрип, треск — первое сломанное дерево.

Погоня зашелестела ядовитыми лентами в траве, норовила ужалить; рассекая воздух петлёй, ловчилась туже затянуть шею, но Юичиро маневрировал. В последнюю секунду отскакивал в сторону, оставлял позади облако пыли, ошмётки травы, на земле рваные раны. Земля как раскалённая сковорода, Юичиро — верткий уж на сковородке. Его будущее неясно, покрыто дымом и пахнет жареным.

От прыжков колени трещали. Сабито не дамская сумочка, тяжелее мешка с рисовой мукой — Юичиро с Кайгаку (Зеницу путался где-то под ногами) таскали такие, когда закупались на рынке продовольствием — передавил ток крови так, что шея, спина занемели.

Юичиро не был слабаком, мешки волочил не хныча, на раз-два, но… двигался он тогда по прямой. За ним не гнался монстр. Это вообще была не тренировка, а помощь по хозяйству. Знай он, каким всё окажется, он бы с дурацкими мешками не расставался. Потому что сейчас вместе с гнило-кислотным дыханием в затылок ощущается страх и нехватка сил.

Пот катился со лба, застилал глаза, ещё чуть-чуть и видимость будет как перед грёбаным водопадом.

Почему не выходит разорвать расстояние? Скорость всегда была его лучшим другом, да, в этот раз тяжелее обычного, но… но…

— Спасибо, — по плечу похлопали. — Я благодарен, что ты не бросил меня.

Разумеется, ведь тебе рано умирать. Спасённый отдаёт свой долг, спасая. Это зажигание факела о факел, эстафета: пока горит огонь, мир и люди в нём стоят того, чтобы бороться. Братство, взаимопомощь — Юичиро знает, что наивен, но и его… идеал? — человек, на которого он стремится быть похожим — порою как ребёнок и путь, которым он идёт, наивен тоже, но удивителен. Добротой он сияет столь ярко, что выжег тьму из покалеченного Юичиро. Он — путеводный свет окон родного дома для измождённого бесцельными скитаниями во мгле странника. Возможно, когда-нибудь и Юичиро передаст огонь кому-то так же, как передали ему.

Сухие губы уколола улыбка, во рту ощутился солоноватый вкус крови.

Тусклый, ещё тусклый. Юичиро до Солнца далеко, костёр в душе не воспылал достаточно, чтобы отогревать замёрзших и отчаянных. Но искорка отыщется. Хватит ли её, чтобы передать эстафету Сабито?

«Его огонь уже пылает горячее твоего, поэтому ты не смог пройти мимо и ввязался в убийственную затею. Увидел в нём отблески своего сияющего божка», — так бы сказал Кайгаку, если бы знал о его прошлом. Но об этой странице его жизни неизвестно никому, кроме самого Юичиро, его спасителя (если он о Юичиро вообще помнит — жизнь охотника насыщена на спасательного рода деяния; спасённых не один, не два — сотни. Всех не упомнишь) и мастера Шихана, которому на попечение Юичиро и отдали.

Первая встреча с Сабито как ушат ледяной воды за шиворот; как черви, выгрызающие зону комфорта — при последующих. А теперь это «спасибо». Как глоток тёплого света, от которого в сердце разжигается «а-а-ай, к чёрту, мы будем драться до конца».

Удивительно, как воодушевляет простое слово благодарности.

— Ещё повоюем!

— …Но нам лучше разделиться, — произнесли они одновременно.

Юичиро поперхнулся воздухом.

У Юичиро не было времени рассматривать Рыжего, но секунды, когда он подхватывал его с земли, хватило, чтобы сделать вывод: приложило его неплохо. В зависимости от угла удара, последствия могут быть разными. У него может быть сотрясение; одна из сторон сотрясения дезориентация. Как ты побежишь, если мир вокруг вертится юлой? А если в попытках убежать, будешь долбиться лбом о деревья, как клювом дятел? Превратишься в отбивную — то-то демон умилится самопожертвованию. Грёбанный ты камикадзе, Сабито.

— Дыши глубже, — сказал Юичиро, а у самого сердце бьётся в горле подстреленной птицей. Вот-вот вырвется на свободу и зальёт небо до края ночи кровью.

Помутнение в глазах пугает, сейчас не время для слабости. Нога подвернулась. Чёрт, чуть не попались.

— Кислород… делает сознание чётче… Ты бредишь.

Внутри нечто (голосом Кайгаку — кажется, у Юичиро началась кайгакуфрения) нашёптывало: «Ты можешь уклоняться, рваными беспорядочными линиями петлять, как подстреленная дура-белка, только бы не дать выявить закономерность, не попасться, но сколько ты так попрыгаешь? Если выносливость кончится раньше — а Рыжий тяжёлый — чем наступит рассвет — а до него далеко — обоим конец».

Удивительно, как секунду назад воссиявший дух может пасть так низко и затухнуть.

— Разделимся, — с нажимом повторил Сабито. Он начал понемногу отстраняться. — Ему нужен ты, он искал тебя, и пойдёт он за тобой. Я двинусь в другую сторону, если что, отсижусь где-нибудь…

Упрямый идиот, не время спорить. Этот рукастый ублюдок любит поиздеваться, в первую очередь морально. Он будет ловить тебя, Сабито, тебя, чтобы потом размахивать твоим трупом и, смеясь, орать на всю округу, как облажался твой недоспасатель.

— …а ты оторвёшься без обузы.

«Я не знаю, что делать».

— Не оглядывайся…

«Я не знаю, что делать».

— и не беспокойся…

«Я не знаю: что мне делать?»

Юичиро сжал кулаки. Ногти вспороли кожу ладони — прекрасно, капля боли отрезвит рассудок.

«Успокойся. Успокойся. Юичиро, — обратился он сам к себе, — дух воина не тростинка, чтобы сломать его первым серьёзным испытанием. Сила духа не зависит от слов; воин, даже если не знает, как поступить, — мотнул головой, прогоняя дурные мысли, — просто делает, что может. Что должен. На мне ответственность за наши жизни, мой долг — спасать. У нас есть люди, которым нужно сказать «люблю», есть рассветы, которые хочется увидеть, — ради этого стоит побороться».

Юичиро сжал кулаки. Разжал.

— Иди к чёрту. Не собираюсь я следовать… бреду отшибленного, — лёгкие кольнуло (слишком длинная фраза). — Не мешай.

Сабито попытался освободиться, наперекор поступить согласно своему гениальному плану, но Юичиро дёрнул его за руки на себя, стиснул запястья, не давая отстраниться. Сабито от неожиданности ударился подбородком о его затылок и, как обиженный ребёнок, засопел.

Юичиро присел, готовый к прыжку. Возможно, получится оторваться наверху, по деревьям. Да, есть риск, что с дерева их могут сбить другим чёртовым деревом — силы Рукастого позволяют такое, — но риск будет всегда. Жизнь Истребителя — лотерея удачи.

— Сними хаори… Без глупостей, — Юичиро ослабил хватку. — Оставим на ветке… это отвлечёт его.

— Послушай…

— Делай, — прошипел Юичиро.

Белая ткань затрепетала позади, но не в знак капитуляции. На какой-то миг Юичиро вздохнул спокойнее. Пока до ушей снова донесся шум. Треск острее, громче, демон ближе.

Их догнали в воздухе. Руки переплелись жирными зеленоватыми лозами, обвили лодыжки, сдавили до хруста, рванули на себя; они с Сабито упали. Когтистые ветки, сучки царапали тела. Их волочили по земле; мелкие камешки, зубоскалясь, вгрызались в тело, земля наждачкой тёрла рёбра, шлифовала каждую кость. Хриплое дыхание рядом.

Сабито пытался вырваться, но голой силой человеческих рук против рук демона не совладать. Катана Юичиро теперь оружие на двоих. Извернувшись, Юичиро увидел блестящие голодом и предвкушением глаза. Нет, рано празднуешь, тварь — сначала надо лишить еду оружия, иначе твой ужин сам тебя на куски порвёт.

Кровь хлынула из разрубленных путов, хватку недорубленных они с Сабито вышибли ногами. Демон стоял над ними, загородив свет убывающей луны.

Глаза в глаза. Уродец замер. Над лысыми бровями натянулись мышцы, складки наслоились на переносице, ноздри расширились. Пока выдалось свободное мгновение, Юичиро впитывал кислород, вместе с кислородом кровь стала напитывать паника. Кромсая всё на пути, несмотря на громоздкость, неповоротливость тела, это чудовище нагнало их. Сила, скорость, регенерация — преимуществ у врага много.

Демон скосил взгляд в сторону, потом снова вернулся к Юичиро. Складки мышц вокруг глаз сложились гармошкой, тварь заулыбалась. Юичиро дёрнулся — Сабито. Сабито без клинка. Загребущие руки потянулись к Рыжему, сначала наигранно лениво, а затем рывком.

Сабито увернулся, с грацией пьянчуги, но крутился. Нужно пробиться к нему, обороняться спина к спине… Или напасть, пока демон отвлечён?

Нет, не отвлечён — не отрывая взгляда, наблюдает за реакцией Юичиро. Смакует каждый миг. Веселья в глазёнках пылающее море.

Юичиро вдохнул. Выдохнул. Путь воина — смерть.

Когда-нибудь так и будет, но не сегодня.

Разряд тока пробежал из сердца по сосудам, мышцам, мурашками отозвался по коже. Первая ката. Прыжок; воздух тягуч как мёд. Руки выстрелили навстречу — разрубить. Ближе к туше, к шее, и теперь… рубануть по глазам!

Демон отшатнулся, завизжал. Руки вздыбились, взвились, взбесились. Почувствовав землю под ногами, Юичиро снова оттолкнулся, чтобы нанести новый удар, по шее.

К паникующему громиле так просто не пробиться — руки хаотично метались, и основная сила пришлась на то, чтобы пробиться сквозь них. Шею клинок едва-едва надрезал, но демон завопил пуще прежнего.

— Осторожнее! — возглас за спиной. Запоздалый и утонувший в шуме.

Тысячи рук вырвались из демона, закрыли собой небо. Это было похоже на конец света: Юичиро часто видел в кошмарах неистовые волны океана, поглощающие всё живое на пути. Демоничья туша-гора распалась и превратилась в тот самый океан, на гребне исполинской волны всплыла голова.

Кровь струилась по лицу чудовища. Рваная рана на вспоротых глазах затягивалась; нити сосудов полыхнули багряным и погасли, и теперь здоровые зрачки, с едкой, как залитая в желудок кислота, злобой уставились на Сабито и Юичиро. А затем их накрыло.

Клинок был у Юичиро, едва-едва он превозмогал поток. Сабито отбиваться было нечем.

Они с Сабито будто оказались в центре водоворота — извивающиеся стены окружили их, уходя далеко ввысь. Порывы ветра хлестали лицо, глаза слезились. Нос забился пылью, пыль застряла в глотке; на зубах скрипел песок. Солоновато-горький привкус на языке — как же хочется пить. А ведь с начала Отбора едой и водой они с Кайгаку перебивались кое-как — найти пропитание в испоганенной обители демонов та ещё задачка.

Атака давила, сносила течением. Сквозь мельтешение ударов, Юичиро урывками видел Сабито, обмякшего, сломанного в беспощадной хватке рук. Они обвили шею и заткнули рот. Сабито затрясся. Бессознательное тело не в силах вырваться — это конвульсии, предсмертная агония.

Нет, пожалуйста, нет…

Атака замедлилась. Стена рук на миг разъединилась, чтобы показать, как мясистые жирные пальцы с короткими обломанными ногтями давили Сабито глазные яблоки.

Горло сдавило, застрявший крик вырвался из груди Юичиро хрипом. Жжение в глазах, нехватка кислорода, пропущенный из-за эмоций удар подкосил, но пока не сломил.

Зрение разъело слезами. Зубы едва ли не крошились — так сильно он их сжал. Грёбанный идиот. Слабак. Ничего не вышло.

…Ещё есть шанс.

Юичиро сморгнул следы позорной слабости, сжал катану крепче.

— Хватит!

Демон замер. От удивления шквал ударов прервался. Не теряя времени, не смея раздумывать, что и почему, Юичиро бросился к Сабито. Быстрее, разрезать, освободить, пока не стало поздно.

— Не спеши, — процедил голос. Поток пришёл в движение.

Рассёк, отбил, умудрился часть разрубить и часть путов ослабить, дать Сабито глоток воздуха. И попался сам. Его отшвырнуло, а к клинку, который валялся в стороне, подползли руки, и, извиваясь, утащили его в свои копошащие недра.

Кажется, теперь понятно, что чувствуют смертники, подверженные казни в змеиной яме. Юичиро засмеялся от осознания собственной ничтожности.

На месте разрубленных путов уже новые, Сабито по-прежнему в ловушке, а Юичиро, хоть и пока свободен в передвижении, но безоружен.

— Глупенький малыш, и зачем было пытаться освободить его? Всё бессмысленно, — океан успокаивался. Руки втянулись обратно в тело, и вот неспешной поступью, как ангел, сошедший с небес, с выражением приторного умиротворения на лице демон направился к нему. — Жаль, что не услышит, но всё же попрощайся с дружочком.

Демон приподнял Сабито, потряс им в воздухе. Голова Сабито безжизненно свесилась, по серому лицу, которое открыл Демон любезно заправив пряди рыжих спутанных волос за уши, чёрной струёй текла кровь. Юичиро окаменел. Будто околдованный, он смотрел, как по капле падала с кончика носа, с подбородка кровь. Мозг сам воссоздал звук: шлепок звенел в голове — кап-кап-кап. Кап. Как дождь. Как когда-то запах свободы, уюта, но теперь — смерти.

— Ты так трогателен в своём желании защитить.

Перед непоправимым миг. Лицо Юичиро исказилось. Ну же, трус, шевелись! Этот мир сжирает тупых слабаков, не жалея, так какой смысл в бесполезности? Смысл в преодолении себя, стань сильнее! Думай: какой есть выход?

Один на один — без шансов. Выход один: бегство. На бегство не хватит выносливости. Тогда маскироваться, прятаться. Запах крови как маяк — нужно придумать, как сбить его. Но задача первостепенной важности: забрать Сабито.

В прошлый раз удалось потому, что демон отвлёкся собственной болтовнёй и не ожидал такой прыти. Сейчас… попробовать его разговорить?

— Зачем? За что ты так ненавидишь Урокодаки? Почему зациклен на нас?

Демон лукаво прищурился в ответ, словно раскусил манёвр.

— Маленький идиот, — процедил он и занёс гигантскую, переплетённую из сотен других руку над Сабито…

Юичиро кинулся вперёд.

— Попрощайся, — пропело чудовище. Сколько задора в голосе. — И умри!

Руки озверевшей стаей ринулись к нему навстречу. Скрюченные пальцы с острыми от натянутой в напряжении кожи контурами суставов приготовились резать, вырывать глаза.

Две размазанные точки, ресниц коснулась прохлада. За миг до того, как лишиться глаз, Юичиро запрокинул голову, прогнул спину. Рука демона рассекла воздух в миллиметре от лица, проскребла по маске.

Юичиро ушёл с линии атаки, но тут же попал на другие.

— Ты спас зрение. А надо бы себя.

Горло сдавило, тело оторвало от земли. Юичиро вцепился в руки, шкрябая, царапая, силясь их разжать. Ноги бултыхались в воздухе, тягучем как дёготь.

— Так вот какой ты, безликий лисёнок, — Демон стащил маску, швырнул куда-то за спину, она стукнулась о ствол дерева. — Красивый. Но я сделаю тебя ещё лучше. Что скажешь насчёт этого?

Пальцы надавили на глазницу.

Голосовые связки надорвались от крика, но он не слышал ничего. Ничего не видел. Весь мир сузился, исчезли краски, звуки — всё, что от него осталось, только боль.

Демон трепетал от восторга, слюна капала вязкой нитью, стекала по туловищу и впитывалась в землю.

Осторожно он усилил напор — игрушка должна пока остаться в живых — и вырвал правый глаз Юичиро. Высунув наружу свой вонючий язык, положил глаз на него.

Терпкая кровушка, сладкая слизистая, капелька слезы. Белок нежный, гладкий хрусталик, а глазной нерв как ниточка лапши из рамена. До чего же вкусно.

«Мой огонь — не костёр, а жалкая спичка. Наверное, вы и не помните меня, Ренгоку-сан, и уж тем более не вспомните обо мне… а я так хотел встретиться…»

* * *

— Ну это пиздец нахуй, — прошептал Санеми. — И чё ты предлагаешь мне делать? До рассвета я с ними не протяну, а двоих я не унесу.

Макомо стояла, в ужасе зажав рот ладонями. По лицу струились слёзы.

— Я… я…

— Ты-ты, блять. У-у-у, — Санеми схватился за голову. В глубине распахнутых глаз силой воли затонул ужас, но его отголоски всплыли шоком. Разум балансировал между эмоциями и рациональностью, пока держался на плаву. Хотя, кажется, ненадолго. Губы, испещрённые шрамами, растянулись в мечтательной улыбке. — Катану хоть нашла?

— Да. Метров сто на три часа от нас.

— Неси.

— Я… я не могу.

— Да что ты вообще можешь! Бесполезная. Хотя… Хм, есть у меня идейка.

* * *

Странные звуки. Скрип сменяется хрипом. Есть чмоканье, не то чавканье… Сабито пошевелился. Сознание то прояснялось, то снова погружалось в темноту, но что всегда оставалось с ним — это едкая тошнота, будто он плавал в рвоте. Мерзко. Голова разрывалась. Будто загнали иглы в череп, пробили ими кость и теперь выцарапывали каждый нерв в мозгу. Больно.

Что происходит? Где он? Кто здесь?

Сабито раскрыл глаза. По глазам ударили сотни раздвоенных линий. Где есть что? Что есть что? Перегруз организма информацией, которую он не смог обработать — Сабито вырвало.

— Уху-у-у! — голос с пищания скатился до устрашающего рыка: — …блевотный…

Давление на тело уменьшилось, Сабито упал.

— Пожалуй… прикончить.

— Свою роль…

Обрывистый звук. Слух будто через раз улавливает звуковую волну, ток крови и грохот сердца заложили уши.

— Игрушка… интереснее… благодаря тебе…

Порыв тёплого воздуха несётся прямо на него, но тёплый не значит добрый. Это угроза. Нужно в сторону. Нет, не сюда. Не сюда. Сабито в панике вертит головой, пялится в чёрное пространство — куда? Его окружили.

Сабито схватили, потащили вверх. Толкнули, спина врезалась во что-то твёрдое. Отшибленные и без того кости трещали. Удар по щеке, ещё один — голова сейчас отвалится. Хватка исчезла; он не удержал равновесия без помощи, упал.

Слух вернулся внезапно, будто громкость выкрутили на максимум.

Раздался хруст, перебитый в эхо в искалеченной голове и вместе с ним вопль:

— Откуда?! Дря-я-янь!

В уши будто залили ледяной воды, затем и лаву. Внутри черепа кололо, давило, жгло. Круги волнообразной боли разошлись от висков к глазам, по нервам в мозг. Голову разрывало. Громко, как громко…

Прекратите!

— Разорву… раздавлю…

К лицу и шее прикасается что-то мелкое, искромсанное до частичек. Затвердевшая, потяжелевшая пыль? Нет, это брызги крови. Заглушенный свист одновременно рядом и далеко, как же рассчитать расстояние?

Сабито, стиснув зубы от боли, вгляделся в чёрное плывущее пространство с вспыхивающими кое-где силуэтами, которые тут же двоились и затухали, чтобы появиться на краю зрения вновь через мгновение. Сумасшедший мир. Как в нём выстоять? Нужна точка опоры.

А затем холодная рука вложила в ладонь рукоять клинка.

— Точка опоры, — пробормотал Сабито, сжимая катану крепче, — опоры…

* * *

— Держи эту сраную катану, — протараторил Санеми и втиснул клинок в непослушные руки. Но прока, кажется, всё равно не будет: вид у этого Сабито пришибленный. Ещё чё-то мямлит себе под нос, хрен разберёшь. Ополоумел?

— Подождёшь немного — получишь и сраного придурка, который… — тут голос Санеми перекрыл вой. Грёбанная истеричка, чё орёшь, как резанный, тебя ещё и лезвием не тронули! Нехрен свои руки распускать, урод. Сдохни, сдохни, сдохни! Пхууу. — Блять… или не получишь. Извини, но, похоже, он покойник… Чёрт! …Ладно. Мне похрен. Как хочешь защищайся, хоть клинком вслепую маши, главное, мне не мешай. А вообще, лучше вали отсюда. Рывком, ползком, как можешь. Ты, недодохнувшая девка, помоги ему.

Санеми выступил вперёд. Кровожадно улыбнувшись, он бросил: «Хо-хо. Ну что, потанцуем, ур-р-род?» и кинулся в атаку.