Птицы под кровлями (гет)

К вечеру погода испортилась: дунул ветер, посыпал снег. Но в общем, в трамвае все равно было довольно тепло, и остановки объявляли. Клара доехала до улицы, где жил Брюс, сошла, добралась до его дома. Посмотрела на окно: свет горел. Потихоньку зашла в подъезд, поднялась по лестнице. Встала у двери квартиры Брюса, прислушалась. Вроде шаги. И радио работает. Передают новости.

Выдохнув, Клара спустилась и вышла.Наверное, за Брюса можно не беспокоиться..

Все же случилось то, чего она с тревогой ждала с того дня, как Андерс выдал, чем занимался Эшли Вудс и по каким местам он водил Джорджи. Зачем — так и не сказал толком.

Утром, на пятый день после того, как арестовали Стеггинсов и нашли Джорджи, Клара пришла к Андерсу. Еще на лестнице столкнулась с Брюсом, который буквально вылетел из квартиры брата. Андерс встретил ее сильно смущенным. Клару это удивило — он обычно, когда смущался, держался иначе, стараясь не показывать виду — но она не спрашивала ничего, покуда он не рассказал сам.

— Знаешь, мы с Брюсом повздорили, — он поморщился. — В общем, я рассказал ему... Про Вудса, про казино... Как-то слово за слово вышло.

Клара опешила. Ей, признаться, стало очень неприятно: Брюс явно рассердился, и неизвестно, что он теперь сделает. Может, пойдет скандалить к Джорджи, а той в ее состоянии это совсем ни к чему. Оставалось надеяться, что отец Эдвард и Ханна ее защитят.

— Мне стоило тебя предупредить, — медленно начала Клара. — Мы все решили, что Джорджи сама выберет, рассказывать Брюсу или нет. Это ее дело. Хотя я понимаю, ты волнуешься за брата...

— Ничего я за него не волнуюсь! Просто к слову пришлось, вот и сказал, — он засопел, как обиженный ребенок.

Клара не знала, что и думать. Она понимала, что Андерс наверняка все еще зол на Джорджи за ту историю с бумагами. С другой стороны, до сих пор он не делал подлостей ее друзьям, а напротив, помогал, чем мог, и Джорджи помог даже больше других. И вряд ли он, при своем уме, не заметил, что Джорджи не волнует мнение Брюса. Значит, он не хотел подруге неприятностей, не мстил так мелочно: вышло всего лишь досадное недоразумение.

— Сейчас я поеду к Джорджи, предупрежу ее. Тебя не назову. Чаю тогда попьем в другой раз. Печенье оставлю у тебя, можешь хоть все съесть.

Она не смогла бы сейчас долго сердиться ни на одного из своих друзей, не могла допустить ссору. Те страшные дни и ночи, особенно последняя, когда похититель, она знала, должен был прийти во двор к Ханне и встретить полицейскую засаду, не шли из памяти. В любую минуту Андерс, Гарри, Летти, Джорджи и еще многие могли исчезнуть, как исчез отец. И как ему, Клара могла им не успеть сказать чего-то главного, без чего неправильно расставаться. Нет, дело не в том. Просто все они должны были жить.

Джорджи вроде бы не огорчилась от Клариного предупреждения. Она вообще выглядела безмятежной, хотя, по мнению Летти, в душе наверняка ужасно волновалась за судьбу Эшли Вудса. Летти все же иногда судила по себе.

Клара немного выдохнула, хотя предчувствие подсказывало, что дело не кончится просто так. И точно, не кончилось.

...Обратно Клара прошла остановку пешком: странная грусть ее охватила. Теперь, наверное, ничего не будет прежним, и они сами должны измениться. Невозможно ведь жить, как раньше, когда так явно ощутил, насколько не вечны люди рядом с тобой. И какой зверь может сидеть в первом встречном. Они никогда не думали, что ужас может быть совсем близко от них. Бедная Джорджи... Клара даже не узнала ее, когда увидела в больнице. Как же хорошо, что им все помогли. И инспектор Хоуп, и Лиза, и Гарри, и Кассандра. И Андерс.

О нем не хотелось думать плохо, совсем не хотелось — лучше было вспоминать каждый его поступок и понимать, какой он замечательный. "И глаза красивые. Как небо летом". И Клара тихо, одними губами запела — а ведь думала, не сможет уже после ого, что случилось с Джорджи. Подняла голову: сквозь густейшие тучи все же пробивался лунный свет. И как будто душа осветилась.

"Я люблю его. Просто люблю Андерса. Не как, брата, не как друга. Как мужчину". Руки опустились, Клара встала посреди улицы. Она снова растерялась почти до слез. "Что с этим делать теперь? Я ничего не понимаю и ни с кем не могу посоветоваться. Рассказать кому-то? Ужасно стыдно, но мурашек. Но ведь я не могу быть ему нужна, я некрасивая, смешная, неумная". Ужасное смятение охватило, на миг Кларе показалось, что она сойдет с ума. Пришлось сделать над собой усилие.

"Фу, действительно стыдно. Подруга недавно чуть не погибла, а я нашла, о чем думать. Ведь Андерс и так рядом. Да, как друг. Мне ведь и не надо больше. Нам всем придется учиться жить заново — стем, что мы узнали. Жизнь продолжается. И что я его люблю — это уже счастье. И что он жив, он есть, он встретился мне".

К утру вьюга улеглась, выглянуло солнце. Небо прояснилось, слегка приморозило. Корлинг, провожая Джорджи и отца Эдварда, выглядел свежим, энергичным, взбодрившимся. Каждая снежинка и солнечный лучик будто кричали: "Будем жить!"

Золотые волосы Джорджи горели на солнце, белое лицо разрумянилось. Красота постепенно возвращалась к ней. Отец Эдвард тоже словно помолодел. Он не отходил от племянницы ни на шаг. Компания провожающих заняла бы слишком много места в вагоне, так что Джорджи с дядей сами вышли постоять на перрон.

— Нас все меньше, — довольно грустно заметила Кассандра. — Карен, теперь ты...

— Ну ничего вот мы вернемся, — глаза Джорджи заблестели прежним озорным огоньком, — и тогда вам точно станет весело! Отыграемся за все годы!

— Да, я бы и гроша не поставила, что вы когда-нибудь повзрослеете, — заметила Лиза. — А кстати, наши нежные и впечатлительные создания придут прощаться?

— Марселла обещала прийти, — ответила Летти. — Альфосина, возможно, будет занята.

Джорджи и Лиза разом прыснули, Ханна усмехнулась. Отец Эдвард посмотрел на них удивленно и немного осуждающе. Внимание Клары привлекли два ярких пятна в толпе, выходящей из вокзала.

— Смотрите-ка! Они обе пришли!

Все замахали подругам. Марселла и Альфонсина, подбежав, поздоровались. Марселла с тревогой посмотрела на Джорджи и взяла ее за руку, Альфонсина оставалась безмятежна. Покуда искали Джорджи, им обеим ничего не говорили, чтобы не тревожить, потом Летиция рассказала все Марселле, та обещала подумать, передавать Альфонсине или нет. Видимо, промолчала.

— А у меня новость для вас! — объявила Марселла. — Альфонсина выходит замуж! А я буду подружкой невесты.

Та кивнула. То ли она не была рада замужеству, то ли хотела сохранить его в тайне от подруг... Ну что ж, у каждого сеть право на тайну.

— Я не попаду на свадьбу! — закатила глаза Джорджи. — И насвадебный обед!

— Может быть, его не будет, — возразила Кассандра.

— Нет, свадьба будет как и подобает в наших с Уолтером семьях, — пришлось ответить Альфонсине. -И тебя, Кассандра, я как раз хотела пригласить.

— Наверное, не меня одну, — Кассандра улыбнулась, но взглянула строго.

— Да, на венчание могут прийти... все. Мы будем венчаться в городском соборе, места хватит.

— Благодарю, — ответила Кассандра. — Пожалуй, я приду на венчание, со всеми. А потом у меня, боюсь, дела.

Повисло натянутое молчание. Совсем не время сейчас было заострять внимание на том, что Альфонсина всегда помнила, что Кассандра — дочь генерала, а Марселла — внучка банкира, и только их считала себе ровней. Возможно, когда-нибудь это перестало бы раздражать всех остальных, но, наверное, не теперь. Отец Эдвард и Ханна тоже, кажется, поняли, в чем дело, и оба покраснели. Один Гарри оставался невозмутим:

— А музыкант на свадьбу вам не нужен? Гитарист или певец?

— Я спрошу Уолтера.

Глаза Гарри блеснули азартом. Его не смущало, что публика может быть настроена недоброжелательно: наоборот, он считал особым шиком добиться у такой публики успеха.

Стали объявлять посадку. Отец Эдвард обнял и благословил Ханну, попрощался с остальными девочками и Гарри. Джорджи быстро перецеловала их всех.

— Ну все, смотрите, не разводите сырость! И не давайте Ханне совсем скиснуть! Летти, с тобой ненадолго прощаемся, до лета, так что не шмыгай носом. На свадьбе всем повеселиться как следует. Альфи, позови всех, не криви нос. Не обеднеет твои папаша с женихом, не наклюют много. До встречи!

Она метнулась в вагон, взмахнув золотыми волосами, отец Эдвард вошел следом. Раздался гудок, девочки и Гарри отступили подальше. Поезд тронулся. Они еще шли по перрону, Джорджи махала в окно... Вот и все. Она уехала.

Ханна как-то беспомощно оглянулась на людей, которые ее окружали. Кажется, Клара понимала ее мысли: всё друзья Джорджи, с которыми она сблизилась только в последнее время. Сколько же изменилось — а месяц... И все-таки жизнь продолжается.

Клара взяла Ханну за левую руку, Летти — за правую, и так они вышли с вокзала.