Пятнадцатое Рождество (гет)

Для подавляющего большинства магов Рождество — это лучший день в году. Косой переулок наполнен суетливо докупающими подарки взрослыми, смехом и улыбками детей, продавцы утирают пот и одновременно с этим подсчитывают прибыль, и никому нет дела до старого эльфа, выходящего из канцелярской лавки.

Вернувшись домой, Кикимер с грустью снимает со стены календарь, прячет его в дальний угол каморки, в котором уже лежат четырнадцать его собратьев, и вешает на его место новый.

— Пятнадцатый, — вздыхает эльф.

Именно столько лет в старом особняке висит портрет госпожи и именно столько за столом не слышно веселых голосов представителей некогда славного Рода. Нет, в этом году вернулся Регулус и хозяин Гарри тоже достойный волшебник, но все это не то.

Надежда появляется за три часа до Рождества, когда вместе с Регулусом в прихожую входит Андромеда Тонкс. Кричер радостно принимает у нее пальто, церемонно кланяется Тедди Люпину и настороженно смотрит на то, как женщина приближается к портрету.

К великому облегчению Кричера, Вальбурга искренне рада видеть племянницу — былые идеалы не выдержали испытания временем, да и слишком мало осталось от Рода, чтобы враждовать друг с другом.

С приходом гостей особняк немного оживает — Андромеда достает с чердака старую коробку, изящным взмахом палочки возвращает миниатюрной ели ее нормальный размер, и гостиная приобретает праздничный вид.

— Кричер, подай еще два прибора, — сообщает радостную новость Регулус. — Мы ждем Люциуса и Нарциссу.

— Здравствуй, Андромеда, — робко поздоровалась с сестрой миссис Малфой и протянула небольшую блестящую коробку, — с Рождеством.

— И тебя, — не осталась в долгу миссис Тонкс и сокрушенно покачала головой, — Цисс, на дворе декабрь, а ты без шапки. Люциус, а ты куда смотришь?

— Под шапкой испортится прическа, — проинформировала миссис Малфой, покуда ее муж виновато разводил руками, — хотя да, ты на это никогда внимания не обращала.

— Напомнить, как на Рождество шестьдесят седьмого кое-кто додумался покрасоваться на улице в модном платье, а потом прятался от родителей у меня в комнате, покуда я срочно варила Бодроперцовое зелье в первой попавшейся кастрюльке? — хмыкнула Андромеда, — Цисс, взрослая ведь леди, сын женат, а ты как девчонка себя ведешь.

— А может, я и хочу снова оказаться той девчонкой? Чтобы скучать с тобой за пианино, ночью устраивать посиделки на чердаке и чтобы снова все вместе. Меда, — Нарцисса судорожно выпрямилась, — мы сможем начать все сначала?

— Конечно, сможем, — прижала к себе сестру Андромеда, — сколько же мы с тобой не виделись?

— Почти пятнадцать лет, — ответили ей в плечо, — с тех пор, как мама...

— А ну-ка перестань реветь, — старшая сестра, как в далеком детстве, погладила младшую по голове, повредив ее замысловатую прическу, но Нарцисса даже не обратила на такую мелочь внимания, и Андромеда прибегнула к более серьезному аргументу: — У тебя макияж потек.

— Плевать, — отмахнулась миссис Малфой, занятая разглядыванием посеребрившейся пряди старшей сестры. — Меда, у тебя седина пробивается.

— Знаю, — вздохнула миссис Тонкс, — завтра схожу в парикмахерскую, покрашусь и буду как новенькая.

— Чертов Риддл, — Нарцисса снова прижалась к сестре, — сколько же он у нас отнял.

— Давай не будем об этом, — попросила Меда, и миссис Малфой послушно кивнула и с недоумением услышала веселый смех.

— Что?

— Макияж... — выдавила из себя Андромеда и через силу протянула сестре небольшое зеркальце, — сама посмотри.

— Мерлин всемилостивый, — с трудом узнала свое отражение Нарцисса, начала было поспешно восстанавливать подобающий леди вид, но вскоре махнула рукой и от души рассмеялась. — А помнишь, как мы с тобой мамину косметичку утащили?

— Такое забудешь, — фыркнула Андромеда, — ох, и досталось нам после этого.

— Зато урок музыки проторчали в ванной, — хихикнула Нарцисса. — Кстати, рояль еще здесь?

— Куда он денется, — подтвердила Тонкс, — это ж Бехштейн, он не одну сотню лет простоит.

— А может, сыграем? — предложила Нарцисса. — Как в старые добрые?

— Давай попробуем, — помедлив, ответила Андромеда, — только я Мерлин знает когда в последний раз за клавиши садилась.

— Вспомнишь, — успокоила сестру миссис Малфой и направилась было к двери, но Андромеда пропела:

— Цисс, ма-ки-яж.

— Да ну его, — миссис Малфой решительно наложила на лицо Очищающее заклинание, — теперь нормально?

— Теперь намного лучше, — заявила сестра. — Ну что, пошли?

— Поговорили? — отвлекся Люциус на вошедших сестер. — Нарси, — его брови удивленно изломились, — а тебе идет.

— Правда? — задумчиво откликнулась та, покуда Андромеда снимала с инструмента тяжелый бархат, и решительно махнула палочкой, избавляясь от вычурной прически в пользу позабытой уже волны волос. — Значит, так и буду ходить, — она весело показала онемевшему мужу язык и, усевшись рядом с сестрой, мягко тронула клавиши.

Под звуки старинного инструмента Кричер тихо удаляется в коридор, а спустя пять минут возвращается с портретом на руках, и Вальбурга получает возможность полюбоваться на своих девочек.

Регулус и Люциус обсуждают какие-то свои дела, а Вальбурга по возможности незаметно вытирает свои нарисованные слезы.

Наконец музыка замолкает, под тихие аплодисменты мужчин бережно закрывается крышка рояля, но ткань отдается Кричеру — какой смысл укрывать инструмент, если его собираются использовать постоянно? Люциус элегантно берет жену под руку, сестры снова прощаются, но теперь уже совсем ненадолго. Регулус уходит в Министерство, и Кричер снова остается один.

Он еще не знает, что по возвращении в Мэнор Люциус, очарованный таким несвойственным видом жены, молча подхватит Нарциссу на руки и унесет наверх, и на следующее Рождество укладывать придется не только Тедди Люпина, но и Нимфадору Малфой.

А пока счастливый эльф бережно протирает рояль, возвращает на стену портрет Вальбурги и решительно тащит пятнадцать окрашенных в черное календарей к камину.

— Дом Блэков существует, — слышится его торжествующий шепот, — даже пятнадцать лет спустя.