Исход (джен)

Сегодня у меня было отличное настроение, наконец-то я закончил работу над проектом, который покажет всем, чего я на самом деле стою. Формула катализатора, в разы ускоряющего воздействие вещества на организм, готова. Не побоюсь этих слов, это действительно научный прорыв. Вкупе с лекарственными препаратами моя формула поможет сократить сроки выздоровления пациентов на месяцы, а то и на годы.

Ко мне в лабораторию вошел профессор Уэйт — директор института. Высокий худощавый человек, на его лице почти всегда была сдержанная улыбка, но глаза, весьма странной формы, оставались холодными. Это немного отталкивало, но только пока не привыкнешь.

— Здравствуй. Ну что, не терпится похвастаться? — сказал он.

— Добрый вечер, профессор! А то, — улыбнулся я в ответ. — Цели, поставленные передо мной, достигнуты. Даже больше скажу, препарат, который вы мне предоставили как образец для опытов, начинает действовать в полную силу не через неделю, а через три дня! Все подтверждено, проверено и зафиксировано!

— Молодец, я всегда знал, что ты далеко пойдешь.

— Спасибо, сэр, — ответил я, краснея от удовольствия, ведь похвалу профессора не так-то просто заслужить.

— Твоя работа над проектом закончена, теперь с формулой будет работать отдел биотехнологии и экспериментальной генетики.

— Как? — нахмурился я.

— Извини, но так нужно. Я понимаю, что ты вложил в эту работу душу, но, тем не менее, твоя формула — это, пускай и немалая, но все же часть куда более крупного проекта.

— И что в этом отделе будут делать с моей формулой? — еще больше нахмурился я.

— Увы, я не могу тебе сказать, так как информация об этом пока закрыта. Доступ к ней имеет лишь небольшой круг. Но ты обо всем узнаешь, когда придет время.

Профессор Уэйт похлопал меня по плечу:

— Ну-ну, что за мрачная мина? — попытался ободрить меня профессор. — Ты хорошо потрудился, и твой вклад не будет забыт. А теперь иди домой, отдыхай и наслаждайся триумфом!

— Но могу я хоть в испытаниях поучаствовать?

Лицо профессора изменилось, улыбка исчезла, и он сказал суровым тоном:

— Нет, не можешь, — он не любил повторять дважды. Но вдруг улыбка его снова вернулась на место. — Выше нос, в понедельник мы дадим тебе новый проект, и не менее важный.

* * *

Раздался телефонный звонок.

— Городская администрация, приемная мэра.

— Добрый вечер, звонит профессор Уэйт — директор института, соедините меня с мэром, пожалуйста.

Мой собеседник, судя по голосу, был в приподнятом настроении. Оставив собеседника висеть на линии, я нажала на кнопку соединения с кабинетом мэра.

— Да, — коротко, немного раздраженно ответил шеф.

— На линии профессор Уэйт — директор института, говорит, срочное дело.

— О, отлично, наконец-то, — голос мэра переменился, он стал больше соответствовать его внешности добродушного жизнерадостного толстяка, которого абсолютно не тяготило бремя власти. — Соединяй скорее, не будем заставлять профессора ждать.

Я переключила соединение и повесила трубку.

Через некоторое время из кабинета пулей вылетел мэр.

— Я срочно убегаю в институт, не жди меня, на сегодня ты свободна! — сияя, протараторил мэр и быстро скрылся за дверью, оставив меня в замешательстве.

Не успела я ничего сообразить, как он появился снова.

— Телефон забыл, — смущенно проговорил он, заскочил в свой кабинет и через мгновение снова вышел.

— Ты еще здесь? Сегодня такой день! Такой замечательный день! Можешь даже отпраздновать! Я лично отпраздную, можешь не сомневаться!

— Отпраздновать что? — не поняла я.

— До встречи завтра! — пропел он и снова скрылся за дверью.

Я встала и подошла к зеркалу. Критично осмотрела свое отражение.

— Ох уж эти гены, с детства приходится прикрывать эти родимые пятна на шее, — пробормотала я, поправляя прическу. — Жаль, не могу из-за них носить короткие стрижки, а я думаю, мне бы пошло.

Я надула губки, повернула голову влево-вправо. И, удовлетворенная, взяла сумочку и вышла вслед за мэром.

Я работаю в администрации не так давно. Меня пристроили сюда родители, якобы мне нужно поддерживать семейный статус и держаться поближе к власти — набираться опыта. Когда-нибудь я и сама займу какую-нибудь руководящую должность. И сегодня я в первый раз видела мэра в таком настроении. И что праздновать он мне предлагал? День как день, такой же унылый, как и все остальные. Но, возможно, он все-таки прав, и мне стоит куда-нибудь сходить и развеяться.

Кстати, сегодня утром я что-то не встретила соседа из квартиры напротив. Он что, в своей лаборатории ночует, что ли? А вообще, он парень симпатичный, но больно уж робкий. Может, он все-таки наберется смелости и куда-нибудь меня пригласит? Я бы пошла. Наверное.

* * *

Я брел домой мрачнее тучи. По пути зашел в магазин и купил бутылку виски, чтобы в одиночестве утопить в ней свою злость. Да, я был зол и, подавив желание пнуть что-нибудь по пути, я поднялся на свою лестничную клетку.

Там я пересекся со своей соседкой из квартиры напротив. Сказать по правде, она мне очень нравилась, но, к сожалению, я был ей не ровня. Она из весьма влиятельной семьи, с которой в городе считались. Она не желала делить кров со своими родителями в их родовом поместье, а предпочла снимать свое собственное жилье, так мы и познакомились. Возможно, у меня и был шанс, но, помимо положения, мне мешало и собственное косноязычие. Поймите меня правильно, с моей речью все в порядке, но в ее присутствии я робел, а слова бурчал себе под нос, боясь посмотреть на нее прямо.

— Привет, — улыбаясь, сказала она своим мелодичным голосом.

— Привет, — сказал я себе под нос, доставая ключи и отпирая квартиру.

— А я иду в клуб с друзьями, хочешь с нами?

— Нет, спасибо, у меня много дел, может, как-нибудь в другой раз?

Я слегка запутался с ключами, мысленно проклиная свою неуклюжесть. Но, наконец справившись, я все же отпер эту чертову дверь и, сгорая со стыда, предпочел побыстрее переступить порог.

— Как скажешь, — слегка разочарованно сказала она. И громче, уже вслед закрывающейся двери, добавила, — Пока!

— Угу, — ответил я. — Пока.

Я швырнул ключи на столик в прихожей и прошел в гостиную. Включив телевизор, я бухнулся на диван, сложил ноги на стол и откупорил бутылку.

Я пил не часто и глоток обжигающей нутро жидкости заставил меня поперхнуться. Но я не из тех, кто отступает перед трудностями. Откашлявшись, я сделал глоток еще больше и, сморщившись, проглотил.

Алкоголь возымел на меня свое действие. Телевизор я не смотрел, он был только для фона, чтобы не было тоскливо в одиночестве. Я подумал о соседке. А может и стоило пойти с ней в клуб? Очередной упущенный шанс? Ха, это я сейчас такой смельчак, когда я уже выпил. Я бы и поговорить с ней толком не смог, она бы подумала "фу, какой скучный зануда" и быстро утратила бы ко мне интерес.

Но какая же она красивая. Внешность ее немного необычная, но, на мой взгляд, это добавляло ей шарма. Глаза огромные, в их взгляде можно было утонуть. Быть может, если бы я достиг успеха в науке, я стал бы богатым плейбоем. Но только мне стоило добиться научного прорыва, как у меня забрали мой проект, и я остался не у дел. Я раздосадовано сделал очередной глоток огненной воды. Что это вообще за отдел — биотехнологии и экспериментальной генетики? Какими экспериментами они там занимаются? И что за секретность такая вокруг него? Да и ребята там странные работают, то ли высокомерные, то ли угрюмые, а то и всё вместе.

Я сделал еще глоток. Но все же, какая же она красивая...

* * *

Уже две недели прошло, как у меня забрали проект. Занимаюсь всякой чепухой. Проделать такую большую работу, чтобы вести потом никому не нужную статистику для галочки? Где справедливость? Мне нужно стать успешным, делать что-то важное, чтобы я мог продвинуться по карьерной лестнице. Тогда она, может быть, меня заметит, и ее родители не будут против, чтобы мы встречались. Хотя я что-то замечтался. Торчу здесь, занятый нудной работой, с которой справится любой лаборант, не предназначенной для человека, который, можно сказать, совершил чудо, достойное Нобелевской премии.

Тут мое внимание привлек шум в коридоре, кто-то кого-то поздравлял, кто-то радостно смеялся. Раздался хлопок — черт возьми, кто-то открыл бутылку шампанского. Надо бы выйти и посмотреть, в чем там дело.

Посреди коридора в окружении сотрудников стоял профессор Уэйт. Он улыбался своей фирменной улыбкой и пожимал всем руки. Здесь был даже мэр, собственной персоной. Толстяк раскраснелся и поднимал фужер с вином.

Профессор Уэйт заметил меня и тут же, сияя, пошел мне навстречу.

— О, а вот и наш герой, без которого у нас бы ничего не получилось, — судя по всему, шампанское уже ударило ему в голову. — Очень жаль, что я не позвал тебя сразу, мой мальчик. Но я, откровенно говоря, немного замотался сегодня, со всей этой суетой, визитами и телефонными звонками. Каюсь, ты вложил немало сил в успех нашего предприятия, и ты должен был узнать обо всем из первых, так сказать, рук.

— О чем вы, профессор?

— Эксперименты прошли успешно, девять из десяти. Некоторые подопытные совершенно не имели предрасположенности к нашей сыворотке, поэтому у них последовала тяжелая аллергическая реакция. Но девять из десяти, черт возьми, это успех!

— Какой эксперимент? Тот, ради которого вы сняли меня с проекта всей моей жизни?

Но мой воинственный тон совершенно не смутил профессора.

— Именно, мой мальчик! Именно! Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу. Ты заслужил эту привилегию, и я покажу тебе результат наших трудов лично.

Профессор Уэйт повел меня по коридору. Мы остановились у двери с табличкой, гласившей "Отдел биотехнологии и экспериментальной генетики". Профессор открыл дверь и жестом пригласил меня войти первым.

Войдя, я поразился тому, насколько эта лаборатория превосходила любую другую в нашем институте. Передовое оборудование и первоклассное оснащение, определенно, производили большое впечатление. Сразу видно, что в этот отдел вложено немало средств.

Профессор подвел меня к ширме.

— Посмотри, — с этими словами он отодвинул ширму. — Этому подопытному дали нашу сыворотку.

Едва не теряя сознание, я смотрел на результат работы, проделанной отделом генетики.

Раздался хлопок. Я обернулся — профессор Уэйт открыл еще одну бутылку шампанского, налил вина в два бокала, один из которых протянул мне.

— Отпразднуем же!

* * *

Сегодня в администрации была полная неразбериха. В городе вспыхнула эпидемия какой-то загадочной болезни. Клиники были переполнены людьми, а доктора не знали, что с ними делать. Многие сегодня не вышли на работу и некоторые предприятия вовсе не открылись. В администрации постоянно трезвонили телефоны, и толпы горожан обивали пороги кабинетов, требуя что-нибудь сделать с охватившей город болезнью. Город был в панике.

Я с самого утра чувствовала себя неважно, но грешила на то, что допоздна засиделась на вечеринке. Ночью мне снились кошмары, которые не давали мне как следует выспаться, но это еще ничего, а вот слуховые галлюцинации меня действительно обеспокоили. Мне слышались голоса, они говорили на незнакомом мне языке. Поначалу мне было тяжело адаптироваться, но постепенно я привыкла к ним, и абстрагировалась. Возможно, мне не стоило выходить в таком состоянии на работу, но это был единственный способ отвлечься от навязчивого бормотания у меня в голове. Оказалось, что я такая не одна, у моей подруги были схожие симптомы — это слегка успокаивало, так как где-то на подсознательном уровне никто не хочет болеть в одиночку, а когда болеешь вместе, то и недуг кажется более обыденным.

Но выйдя из дома и увидев, что творится в городе, а потом узнав на работе об эпидемии, я начала действительно нервничать. Мэр велел никого к себе не впускать и забаррикадировался в кабинете, оставив меня, свою секретаршу, последней преградой на пути беснующейся толпы горожан.

Когда, в этот же день, в городе объявили чрезвычайное положение, я вздохнула с облегчением, так как приехала полиция и разогнала всех, даже работников, по домам. Когда здание опустело, мэр вышел из своего кабинета и подошел ко мне. Выглядел он измученным, с мешками под глазами, а кожа приобрела сероватый оттенок. Но все же он был чем-то доволен, и это слышалось в его голосе:

— Ты все еще здесь?

— Да, полиция всех отправила по домам, но я решила остаться, так как думала, что вам может еще потребоваться моя помощь, — ответила я, разглядывая его изменившееся лицо. — Как вы себя чувствуете? Выглядите неважно.

— Я чувствую себя превосходно. Теперь все будет просто замечательно — помяни мое слово, — мэр всплеснул руками. Затем, видя мое замешательство, он с удивлением посмотрел на меня. — Ты ведь из Элиотов, неужели твои родители тебе ничего не говорили?

— Говорили о чем?

— Уверен, что не я должен тебе об этом рассказывать, — на его лице вновь засияла благодушная улыбка. — А теперь иди домой.

Я встала, собрала свои вещи и направилась к двери.

— И позвони своим родителям, — вдогонку крикнул мне мэр, когда я закрывала за собой дверь.

* * *

Я плохо себя чувствовал. Благо, что мне не нужно было выходить на работу. Доктор Уэйт после вчерашней демонстрации сказал мне, что сегодня я могу остаться дома. Все утро и весь день я провалялся в постели. Ночью мне снились странные, я бы даже сказал, жуткие сны, которые не давали мне как следует выспаться. Теперь меня тошнило, а голова гудела от странного шума в ушах. Заставив себя подняться, я все-таки преодолел расстояние от постели до ванной комнаты и наполнил ванну прохладной водой.

Когда я погрузился в воду, я почувствовал громадное облегчение. Я закрыл глаза и ушел под воду с головой.

Я увидел перед собой подводный город, многочисленные здания которого кишели жизнью. Здесь были как гуманоиды, так и совершенно непостижимые формы жизни, под стать строениям, которые ужасающими монолитами возвышались над морским дном. Тьма рассеивалась сонмом пульсирующих светящихся существ, которые сновали везде и занимались своими делами, моргая своими многочисленными глазами. Казалось, здания ежесекундно менялись, перетекали из одной формы в другую, несмотря на свой вид незыблемых твердых громадин, которые были созданы неизвестными архитекторами из неизвестного материала. Меня подхватило течение и понесло вверх. Последнее, что я увидел в этом городе, был гигант, на котором, подобно полипам разместились многоэтажные дома сумасшедших геометрических форм. Колосс спал, и я понял, что то, что я считал морским дном, на самом деле было спящим живым существом, и содрогнулся от мысли о том, что может быть там внизу, еще глубже. И есть ли там все-таки дно или же вода плавно перетекает в космос и сливается с ним.

Я открыл глаза. Я все еще был под водой, но я не чувствовал, что задыхаюсь или захлебываюсь. Я понял, что заснул. Как долго я проспал, я не имел ни малейшего понятия. Я вынырнул. Раздавался стук в дверь. Тяжело перевалившись через борт ванны, я накинул халат и направился к двери. Я не удивился тому, что со мной произошло, я слишком странно себя чувствовал, чтобы удивляться. В мозгу пронеслась мысль, что возможно я начинаю сходить с ума, но она там не задержалась надолго.

Я открыл дверь. На пороге стояла она.

— Привет, — сказал я. Робость куда-то исчезла. Я чувствовал себя другим человеком. — Рад тебя видеть. Как дела?

Соседка распахнула глаза от удивления, а потом с ироничной улыбкой сказала мне:

— Мне всегда казалось, что ты бываешь не слишком-то рад, когда мы встречаемся.

— Это не так, — улыбнулся я в ответ. — Хочешь войти?

— Да, в городе творится черт-те что. Повсюду полиция. Они патрулируют город и никого не выпускают из домов, — говорила она, проходя в мою квартиру и усаживаясь на диван. — Можно включить телевизор? Хочу посмотреть местные новости.

— Конечно.

Она взяла пульт со стола и нажала на кнопку. Местный канал не показывал ничего, за исключением белого шума. Остальные каналы работали, как ни в чем не бывало. Она попереключала каналы и остановилась на каком-то ситкоме. Затем пристально посмотрела на меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Весьма необычно.

— Ты знаешь, что в городе объявили чрезвычайное положение?

— Нет.

— В городе вспыхнула эпидемия. Что за эпидемия, никто не знает. Объявлен комендантский час. Никому, кроме полиции не позволено выходить из дома. А я не хочу оставаться дома одна. Я боюсь, потому что сама чувствую себя странно. Судя по всему, и тебе нездоровится.

— Ладно, хочешь чаю?

— Нет, спасибо, меня тошнит немного. С самого утра ничего, кроме воды, в рот не лезет, а от неё, кажется, становится ещё хуже, — она похлопала ладонью по месту рядом с собой. — Присядь, пожалуйста, рядом.

Я сел на диван и приобнял ее, неслыханная наглость с моей стороны, но она не отпрянула, а наоборот, мне показалось, обрадовалась контакту и немного успокоилась.

— Сегодня мэр вел себя странно, — начала она. — Он выглядел больным, но на вопрос, как он себя чувствует, ответил "превосходно". Он не был обеспокоен ни своим состоянием, ни паникой в городе. Мне даже показалось, будто он был доволен происходящим. Видя мою озабоченность, он посоветовал мне позвонить родителям, чтобы они мне все объяснили, и отправил меня домой посреди рабочего дня.

— И что ты сделала?

— Я пошла домой, как он мне и сказал, и позвонила родителям, как он мне и сказал.

Она сделала паузу. Я выжидающе смотрел на нее. Она вздохнула и продолжила:

— Они ничего мне толком не объяснили. Они сказали, что это дар Ордена Дагона городу. Какой-то бред. Потом стали расспрашивать, как у меня дела и как происходит преображение. Я ничего не поняла, испугалась и бросила трубку.

Она опять замолчала. Я хотел ей что-нибудь ответить, успокоить ее. Но она сама прервала молчание:

— Я сегодня ночью не могла заснуть, меня мучали кошмары. Можно я посплю здесь? Мне будет не так страшно.

Ее тоже мучали кошмары. Она тоже стала жертвой эксперимента. Она была сильно вымотана и напряжена. Надо дать ей немного отдохнуть, а все остальное подождет.

— Конечно.

* * *

Ей снился подводный мегаполис. Она бродила по его полным жизни улицам. Чужая, одинокая, напуганная. Ее пугало здесь все, она бы предпочла спрятаться, но в этом непонятном месте в укрытии могло оказаться опаснее, чем снаружи. В зданиях копошились незнакомые твари, в тенях ниш и проемов тут и там появлялись пугающие очертания и силуэты.

Но вдруг она увидела его. Своего соседа по лестничной клетке. Он, так же как и она, боязливо озирался по сторонам. Он тоже заметил ее, и они пошли навстречу друг другу, стараясь не отводить взгляда от единственного знакомого в этом чуждом мире существа.

— Привет, — сказала она. И испугалась звука собственного голоса. Он был потусторонним, как и все вокруг.

— Привет, — ответил он.

И тут началось землетрясение. Колосс заворочался и перепуганные сонмы существ, встревоженные его движением, взметнулись вверх.

Она открыла глаза. Ее соседа, который, видимо, тоже заснул, начала бить крупная дрожь. Она испуганно смотрела на него, не зная, что предпринять. Его лицо стало белым, как мел. Дрожь становилась все крупнее и сильнее. Несколько мгновений тишины растянулись на несколько часов и, вдруг, он одновременно распахнул глаза и рот, и, издав душераздирающий крик боли, весь сжался, прижав руки и колени к животу. Халат на нем распахнулся, и она видела, как под кожей его заходили ходуном желваки. Как тело его корежило и ломало. Как выворачивались суставы, а судороги управляли им, как марионеткой. Она металась вокруг него, не зная, чем ему помочь. Но тут и сама ощутила нарастающую боль, судороги скрутили её и она упала рядом.

Так прошло два дня.

* * *

Сегодня ночью я опять видел этот сон. Уже двадцать лет мне снится одно и то же, и это доставляет мне страдания.

Я брожу по улицам Й'ха-нтлеи — подводного города, куда некогда ушли мои предки. Вначале я пугался неестественных изгибов улиц и гигантских странных зданий так же, как и его обитателей, но со временем я стал испытывать удовольствие от этих прогулок и созерцания фантастических пейзажей. Это-то и было причиной моих страданий. Невозможность туда попасть терзала мою душу.

После известных событий глубоководные устремили свои взоры прочь от Иннсмаута. Моему прадеду суждено было родиться за пределами города, на другом конце страны. Ему тоже каждую ночь снился Й'ха-нтлеи и он задался целью выяснить причину своих сновидений. Оказалось, он был не одинок. И он вместе с другими страждущими вновь вдохнул в Иннсмаут жизнь, основав на его руинах новый город — Нью-Иннсмаут. Вновь был образован Орден Дагона, но, памятуя ошибки прошлого, на этот раз он ушел в подполье. Основатели нашего прекрасного города коротали свой век в надежде, что глубоководные вновь обратят свои взоры на нас.

Хоть в наших жилах и текла истинная иннсмаутская кровь, изменения в физиологии в случае моего деда не проявились полностью, ну а в моем случае, как и в случае других несчастных не наступили вовсе. Я пошел по стопам своего отца и получил прекрасное образование, и теперь сам продолжаю его исследования феномена глубоководных. Теперь все меня зовут профессором Уэйтом, и сейчас я как никогда близок к цели. Препарат распространен среди населения с помощью городской службы водоснабжения, и мне осталось лишь с нетерпением ожидать катарсиса.

* * *

Я пришел в сознание. Глаза мои все это время были широко раскрыты. Я их попросту не мог закрыть. Сначала появились свет и тени, потом тени начали складываться в окружающую обстановку и, наконец, я увидел ее. Она лежала на полу и смотрела на все выкаченными невидящими глазами. Она сильно изменилась внешне. Кожа покрылась чешуей. Между удлинившихся пальцев появились перепонки.

Но я не был удивлен.

Я ощупал собственный лысый склизкий череп. Без эмоций, которых можно было бы ожидать в данных обстоятельствах. Вместе с внешними переменами пришло и знание. Пускай еще и не сформировавшееся до конца, а состоящее, как паззл, из фрагментов. В голове появлялись образы. Вековая память предков, причем не моих, начала пробуждаться. Я даже видел чьи-то разрозненные воспоминания. Видел свою соседку, видел, как она росла, видел Риф Дьявола, на котором люди, одетые по старой моде, совершали жуткие ритуалы с человеческими жертвоприношениями. Я видел далекое будущее Нью-Иннсмаута, где статуи глубоководных владык возвышаются вверх, покуда хватало глаз, вспарывая брюхо медленно ползущим по небу облакам. Миллионы образов того, что было, есть, будет, могло быть и может случиться роились в моей голове. Я бы сейчас страдал, не в силах обуздать хлынувшие мне в мозг потоки информации, но муки, которые я испытал до этого, подготовили и укрепили меня. Мой мозг, как и мозг моей соседки, вышел за пределы человеческих границ. Она уже сидела на полу, ссутулившись и обхватив свою голову руками.

* * *

Я сидела на полу, справляясь с потоками знаний, что подобно тарану прошибали любые преграды в мозгу. Я видела свою семью. Видела отца, который два раза в год участвовал в кровавых ритуалах Ордена Дагона, а потом с нежностью гладил меня по голове. Видела, как мать, оберегая фамильную тайну, собственноручно убила своего брата, который угрожал обратиться к властям, чтобы они приняли меры в отношении Ордена и его преступлений. Моя семья не была такой, какой я ее помнила прежде, все изменилось. Все, что делали мои предки, было ради моего блага и блага других горожан, теперь я знала это. Я видела войну инопланетных существ, древних и обосновавшихся на нашей планете задолго до появления человечества. Я видела, как вода поднялась до самых звезд, затопив собой сушу. Я поймала на себе взгляд своего соседа. И мы смотрели друг на друга очень долго. Внутренним взором продолжая разглядывать завораживающее слайд-шоу из этой необузданной фантасмагории.

Внезапно в голове раздался голос:

— Приветствую вас, обращенные, на последнем рубеже старого мира. Множество людей по-гибло за те несколько дней, в которые происходила трансформация. Но вы — избранные. Отец Дагон и Мать Гидра уже давно заждались нас в Й'ха-нтлеи. Сегодня ночью мы встретимся на берегу и под звездами совершим ритуальное путешествие. Потомки истинных иннсмаутцев вы или нет, теперь нет разницы. Это дар Ордена Дагона. Грань стерта, сущность глубоководных теперь во всех нас. Возрадуйтесь, братья и сестры, вы бессмертны. Вас ждет мир, о котором вы даже и не подозревали. Вам будут даны удивительные знания космических масштабов. Йа Р'льех, Ктулху фхтагн!

Повинуясь неведомому инстинкту, я вскочила и прокричала:

— Йа Р'льех, Ктулху фхтагн!

Я не удивилась, когда мой сосед проделал то же самое. Мы заулыбались и заключили друг друга в объятия.

* * *

Ночь. Небо полыхает грозой. Идет сильный ливень. Могучий ветер поднимает исполинские волны над океаном. В преддверии нового мира выстроился весь город. Все стоят в шеренгах по парам, и вереница эта тянется на столько, насколько хватает глаз. Я счастлив. Сжимая руку своей возлюбленной, я улыбаюсь, глядя перед собой. Бросив быстрый взгляд на ее лицо, я вижу, что и она улыбается.

Мы не знаем, что нас ждет. Нам посчастливилось пересечь порталы измерений. Там все не так, как мы привыкли. Место, которое подчиняется совершенно иным законам. Место, сама природа которого противоречит природе человека.

Мы обнажены. Все дрожат, но не от холода. Наша кожа теперь не чувствует температуры. Мы дрожим от волнения. От ожидания того момента, когда наши тела коснутся океанской воды, а наши легкие вдохнут воздух в последний раз.

В воду мы погружаемся так же, как стоим — по парам. У нас целая ночь впереди, и мы не торопимся. Хоть нам и не терпится поскорее очутиться в Й'ха-нтлеи, мы с возлюбленной понимаем, что видим этот мир в последний раз.

Через несколько часов очередь доходит и до нас. Мы, все так же держась за руки, входим в воду и идем, пока вода не смыкается над нашими головами. Наши жабры раскрываются, и мы плывем вслед за такими же, как и мы, пилигримами, в неизведанный мир, полный загадок и неописуемых чудес.