Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

— Что ж, мистер Стивенсон, на сегодня мы закончим, — пожилой врач, добродушно улыбаясь, вышел из палаты.

— До свидания, — вежливо ответил я и отвернулся к окну. Благо мне выделили одноместную палату, пусть и ради моей же безопасности, так что окно было персональным экраном в мир, куда я из-за своих причуд не торопился. Причуд хватало, недавно вот вообще за комком бумаги на четвереньках бегал. И как я до этого докатился?

Когда-то, где-то.

«Процесс преобразования закончен, имеются неточности», — это было первой информацией, что стала мне доступна. И спустя вечность, а может секунду меня потащило сквозь какую-то мясорубку, чьи-то мысли, какие-то фразы, правила, законы, что-то проходило сквозь меня, вливаясь в самую суть, что-то шло мимо, не задев ни струны. Сколько меня выворачивало в этом миксере, я не знаю, но это было достаточно болезненно, чтобы желать никогда больше с этим не сталкиваться. «Создание ключа для мира-сателлита завершено».

Сознание кое-как вернулось ко мне. «Крейц!» о, какой рык, прям мурашки пробежались. «Что за кошмар первокурсника ты слепила? Забыла, как ключи создают?! На пересдачу!» Что-то задребезжало в памяти: сессия, зачет, экзамен, неуд. «Не торопитесь, мне кажется, эксперимент получился довольно любопытным, предлагаю посмотреть, что из этого получится». «И что же с ним делать?» «Вернуть, конечно, что же еще!». И все завертелось.

Очнулся я на больничной койке, впрочем, первый раз и пробуждением-то сложно назвать, только и смог прохрипеть что-то невнятное, а потом снова отключился. Второе пробуждение прошло удачнее: я поговорил с врачом, причем никаких затруднений не испытывал в принципе. Пока речь не зашла о тиграх.

— Так значит Тайга — крупный хищник семейства кошачьих? — лицо доктора Брауна было спокойным, но он лишь хорошо прикидывался: глаза выдавали налет любопытства и тревогу.

— Ну может не семейство, а отряд. Или род, у меня плохо с биологией. Помню, что тигры рыжие с черными полосами по всему телу, одиночки по образу жизни, вымирающие звери, охота на них запрещена. И, черт возьми, что за расспросы? По вашим словам я ухитрился очнуться от комы, а вы меня тиграми мучаете!

— Вы же понимаете, что я не просто так задаю эти вопросы? — доктор вздохнул как-то тяжко и взглянул на меня уже с неприкрытой жалостью. — Когда вы очнулись, я подивился вашему везению: несмотря на взрыв дома и вызванный им пожар, вы остались целы и у вас останется только один шрам от ожога. Вдумайтесь, вас вынесли из горящего дома, а вы практически целы и невредимы! Вы впали в коматозное состояние из-за отравления угарным газом, вас чуть не отключили от аппаратуры, но вы пришли в себя и не выявлено никаких последствий, вы даже двигаетесь как здоровый, но ослабевший человек. Это нонсенс, нарушающий все законы о природе человеческого тела! Но вы потеряли все личные воспоминания, впечатление, что их полностью стерли у вас из памяти. Почему я спрашиваю вас про тигров? Потому, что ваше имя — Тайга Стивенсон.

— Какой идиот назовет ребенка тигром? — все, что я мог сказать в ответ. Меня собрались отключать от аппаратуры? — А маму что, Пантерой зовут? Может у меня отец Лев?!

— Лео Стивенсон, если быть точным, — спокойный тон доктора как-то очень легко остановил начинающуюся истерику.

— И почему я не удивлен? — я собирался с духом, дабы задать крайне важный вопрос. — Доктор Браун, разве отключать человека в коматозном состоянии законно, если головной мозг еще не умер?

Док замер, после вперился в меня совершенно нечитаемым и потому пугающим взглядом. Будто увидев что-то на моем лице, он кивнул своим мыслям и наконец ответил:

— Что ж, мыслительная деятельность не нарушена, универсальные знания по всей видимости не повреждены или повреждены не полностью. Это хорошие новости. Плохие — нет, это незаконно, но один человек действовал в обход закона, пользуясь равнодушием и нечистоплотностью некоторых работников больницы. Большинство моих коллег придержали бы эту информацию, но моя интуиция подсказывает, что вы справитесь с ней. — Помолчав еще какое-то время, он продолжил меня шокировать, — мне жаль сообщать вам об этом, но этот человек ваш отец, Лео Стивенсон.

— Черт, — в этот раз истерика меня не догнала, все равно не помню отца. Но мне было крайне интересно, как я спасся-то?

— Можно сказать, что это было божье провидение: врач, который должен был остаться дежурным на вашем этаже в ту ночь, взял отгул, уговорив доктора Томпсона подменить его. Поверьте моему жизненному опыту, сложно найти более дотошного и скрупулезного человека, чем доктор Томпсон. Именно он на ночном обходе, проверяя состояние пациентов, заметил слегка изменившиеся показания приборов и заинтересовался. Кто другой махнул бы рукой, сами понимаете, некоторые колебания происходят в пределах нормы, нет смысла глубоко копать. А после проверки были выявлены смертельно опасные противоречия в лечении, и доктор Томпсон поднял на уши всех, до кого смог добраться. Сами понимаете, руководству больницы такая слава не нужна, и если бы не повышенная активность, дело могли бы спустить на тормозах. Но теперь вы под защитой органов опеки и попечительства, а вашего отца ждет суд.

— Главное, чтоб он до суда меня не укокошил, — вполне разумное предположение, просто из вредности и мести за срыв каких-то неизвестных планов, в боевиках и не такое показывают. Зачем он так с родным сыном? — Я хотел бы лично поблагодарить доктора Томпсона, если это возможно.

— Разумеется, возможно, — впервые улыбнулся врач. — И смею вас уверить, мистер Стивенсон, здесь вы в безопасности, в специально выделенную одноместную палату могут входить только три человека: я, медбрат Майкл Корт и медсестра Джессика Уотсон, я вас еще познакомлю. Все остальные могут навещать вас только в нашем присутствии. Вот здесь расположена тревожная кнопка, на случай если кто-то сумеет прокрасться в палату.

Что ж, надеюсь что моя жизнь не окажется настолько короткой, что ее будут измерять днями.

Спустя неделю лечения я готов был сдаться в психушку. Все эти странности поведения требовали если не психиатра, то хотя бы психотерапевта. Я использовал непонятные выражения и незнакомые местным идиомы, и хорошо знал оба родительских языка, хотя до комы Тайга Стивенсон говорил по-японски чертовски плохо и кандзи не знал от слова совсем. Я мог по три часа сидеть, созерцая цветок, словно не видел никогда в жизни или искал в нем смысл бытия. Иногда я носился по палате как угорелый, причем чаще всего на четвереньках, при этом вел себя как кот, нализавшийся валерьянки.

Периодически у меня случался приступ паранойи и я клал под покрывало свернутое одеяло, а потом ложился под кровать и ждал в засаде, пока кто-нибудь придет меня убивать. Единственное, что меня останавливало от просьб о лечении — их никто не замечал. То есть все они ухитрялись проходить в безопасные промежутки времени. Даже доктор Томпсон, заглядывавший проведать меня при каждом удобном случае, ухитрился ни разу не поймать меня на чем-нибудь безумном. Кроме того, если в первый день я чуть не рехнулся от противоречия раздиравших меня желаний, то на пятый день смог удержаться и не выпрыгнуть в окно за пролетающей птичкой. Решив понаблюдать, не пропадут ли приступы вообще, я молчал как партизан.

Время шло, и приступы почти исчезли. За это время меня посетило три человека, причем один из них был моим куратором из органов опеки. Но первой примчалась моя тренерша по баскетболу. В первый ее визит, когда она налетела на меня с поцелуем, я с незнания решил, что это моя девушка и приобнял слегка. Она шарахнулась, как черт от ладана! После этого мне поцелуев не перепадало, что прискорбно, мисс Александра Гарсия или просто Алекс, женщина весьма и весьма привлекательная, как она до сих пор одна — загадка века.

Зато она рассказала много всего про своего ученика Тайгу Стивенсона, начиная от моря приятелей, но не друзей, и заканчивая насмешками про полный провал в академических знаниях. Забавно, я себя дураком не ощущал. Для интереса попросил ее принести мне учебники — ничего проблемного или сверхсложного не нашел. Мисс Гарсия потом долго кричала, что ее ученика подменили инопланетяне, доктор Браун ее еле утихомирил. Наверное, с этого момента она стала относиться ко мне немного иначе.

Так как в больнице заняться помимо собственно лечения было нечем, я читал, выяснив заодно, что прочел я многое, но в несколько другом изложении. Хотя для американцев нормально переделать половину поистине великой литературы под свои толерантные стандарты, одни «Ромео и Джузеппе» чего стоят, Шекспир в гробу, небось, переворачивается. И об этих книгах мы и беседовали, в основном спрашивала Алекс, очень внимательно слушая мои ответы и расстраиваясь из-за них все больше и больше. Часто на этих беседах кроме врача и Алекс, были еще два психолога и тот самый консультант из органов опеки. К чему столько внимания? Возможно из-за дела, которое затеял я с третьим посетителем — мистером Исанэ.

Исанэ-сан прилетел ко мне аж из Японии, ибо был ни много ни мало — поверенным моей как выяснилось покойной матери. Кагами Шизука умерла два года назад, оставив свое издательство единственному сыну, которого не видела семь лет. Тайга до комы — так я называю себя прошлого, хотя уже сомневаюсь, не попаданец ли я — с матерью контакты оборвал, так как горе-папаша убедил сына, что мать его бросила, и сам старательно поддерживал легенду, ибо до ребенка не дошли ни открытки, ни подарки, одним словом ничего, что доказало бы обратное.

После смерти Шизуки за дело взялась ее младшая сестра, Фурихата Юми, в девичестве Кагами, но ей достучаться до обиженного подростка не удалось. Однако она все равно готова оформить надо мной опекунство, вот только мне этого совсем не хотелось. Ну не чувствую я себя ребенком, меня контроль будет раздражать и это плохо кончится. И тогда в недрах моего сознания всплыло страшное слово «эмансипация». В штате, где я проживал, эмансипация в 14 оказалась вполне возможной, и после долгих споров и множества аргументов как с моей, так и с его стороны Исанэ-сан обещался взяться за это дело, помимо участия в суде над Лео Стивенсоном.

Мне же надо было доказать, что я готов принять на себя полную ответственность за свое существование, резолюция специалистов по психологии одно из главных препятствий, которое мне надо преодолеть, и диагноз «амнезия» усугублял проблему в разы. Экзамены средней школы тоже были проблемой, пока я не получил учебники за несколько лет и не убедился, что большая часть информации, в том или ином виде в моей голове имеется. Глядя на высокие результаты проверочных тестов, Алекс просто онемела. Она какое-то время на меня обижалась, ведь попросив эмансипацию, я отказался и от ее опеки, но потом смирилась, сказав, что слишком молода для такого взрослого сына.

Через месяц после пробуждения мне позволили обычные физические упражнения, и кто бы сомневался — первым делом меня потащили на баскетбольную площадку. Что сказать, играть тело умело, рефлексы были хорошие, еще бы голову научиться отключать — и прямая дорога в НБА. Ибо стоило мне задуматься о том, что я делаю и что собираюсь сделать, как вся игра шла насмарку. Попасть в корзину было подвигом, хотя Алекс и сказала, что я и до комы снайпером не был и предпочитал данки.

Есть над чем работать, ибо играть мне понравилось, хоть и не так страстно и безумно как в воспоминаниях тренера. На обратном пути выяснилось, что я боялся собак. Правда, всплыло это уже после того, как я немного поиграл с каким-то фокстерьером, которого привязали возле магазина. Мисс Гарсию едва удар не хватил от такого зрелища, и на обратном пути она в основном пришибленно молчала. Да, когнитивный диссонанс — штука неприятная.

Насколько именно, я узнал на собственной шкуре буквально пару дней спустя.

Был обычный день, весна в самом разгаре, я бежал по парку возле больницы в сопровождении мисс Уотсон. Приступов сумасшествия не было уже неделю, поэтому настроение у меня было умиротворенным, я наслаждался пробежкой, пока краем глаза не заметил шевеление в тени деревьев. Заметил и замер: знакомый медбрат упоенно целовался с каким-то мужчиной. Джессика, проследив за моим взглядом, засияла:

— Так у Майкла кто-то есть! Вот же тихоня! О, я уже предвижу бурю разочарования.

— Бурю? — я не мог задавать сложные вопросы, меня охватил ступор.

— Ох, ты же не знаешь! — медсестра с каким-то злым восторгом просветила меня в ситуацию. — Майкл красавчик, по нему знаешь, сколько народу сохнет? А тут такая весть, это разобьет им сердца!

— Может не стоит этому так радоваться? — грубо одернул я девушку и рванул в больницу, настроение было несколько подпорчено.

Оказавшись в палате, я задумался. С одной стороны — я в Америке, здесь к таким отношениям давно нормально относятся, вон даже классику переделали, ненормальные. С другой — как-то все это более чем подозрительно и лучше воспользоваться Интернетом, ибо перестраховаться не помешает. Воспользовался. И в течение дня был «вне зоны доступа» для реальности, разглядывая потолок и на почти физическом уровне ощущая, что мой мир сломан.

В реальности, куда меня занесло, а теперь в своем попаданчестве я не сомневался, однополые отношения были нормой. Куда смотрела церковь и прочие ей подобные инстанции осталось неизвестным, да и не волновало меня это. На Земле не топтались эти пресловутые семь миллиардов, людей было более чем в два раза меньше. Китай не перевалил миллиардную отметку, в той же Японии жило около 50 миллионов человек. Как к этому относится — вот что я пытался определить, находясь в своем полу-медитативном состоянии. К вечеру пришел к мысли, что меня, кажется, не корежит от отвращения и не тянет убивать всех «не таких», так что жить можно. Хотя нет-нет да мелькали мыслишки — а я-то такой или не такой?

Кроме этого, в процессе познания реальности я столкнулся с одним очень щекотливым моментом, напрочь забытым до сего момента. Может я и не Тайга Стивенсон, но тело-то его — обычного подростка в самый разгар буйства гормонов. Но я ничего такого не ощущаю! В общем, в легкой панике я ввалился к доктору с сумбурными объяснениями, что же меня смущает в этой жизни.

— Я уже стал беспокоиться, отчего ты не спрашиваешь, — доктор Браун что-то понял из свалки озвученных мыслей и, кажется, именно то, что надо.

Стоило ли это выяснять? Я до сих пор в раздумьях. Из-за всей этой чехарды бед — взрыв, пожар, кома — мой несчастный организм перенапрягся и просто вырубил лишние функции, к коим было отнесена и функция размножения. То есть, неизвестно до какого момента жизни — это современная медицина предсказать не может — я немножко асексуален. Этот термин мне понравился чуть больше, чем «импотент», пусть и был совершенно неточен. Доктор, конечно, постарался приободрить меня, дескать, стоит всему вернуться на круги своя, справиться со всеми стрессовыми ситуациями — и все будет прекрасно, все восстановится.

Вот только умолчать, что в одном случае из десяти я останусь «непригоден», он не мог. Да, я знал, что фортуна, поворачиваясь к одной стороне жизни лицом, вполне может стать к другой части задом, но что это будет настолько чертовски глупо — даже не предполагал. Но это тоже реальность, с этим я должен жить. Впрочем, плюсы тоже имеются: не будет трат на эти потребности, начиная от порножурналов и заканчивая девушками (и юношами! Вот ведь повезло попасть) водородного поведения. До чего жалко звучит…

В начале лета Исанэ-сан сообщил, что я могу переехать в Японию и принять подданство без особых проблем, так как моя мать была урожденной японкой, и даже сохранить статус эмансипированного. Единственное условие — закончить одну из старших школ страны. Что ж, по возрасту мне подходит, почему бы не поучиться, тем более надо будет осваиваться в стране восходящего солнца, которая по своему менталитету отлична от Америки как небо от земли, а кем я был раньше — тайна, покрытая мраком.

Когда же я с максимально равнодушным видом спросил, а хватит ли мне средств на жизнь и учебу в школе, меня заверили, что дохода от теперь уже моего издательства более чем достаточно для жизни не то, что одинокого подростка — для семьи хватит. Жизнь определенно выправлялась, правда пришлось еще и с делами судебными разобраться, ибо я ж главная жертва, я ж свидетельствовать должен. Пока Исанэ-сану съедали мозг на эту тему, я никак не мог понять один момент. Пришлось спросить в лоб:

— А о чем мне свидетельствовать, если на момент совершения преступления я лежал в коме, а о прошлом ничего не помню из-за амнезии?

О, мир сломан уже у кого-то другого. Да будет бой: бюрократия против здравого смысла! Исанэ-сан, вооружившись логикой и поддержкой врачей, отбил меня от блюстителей порядка и правосудия, откупившись письменными показаниями, так что уже в конце августа я еду в Японию. Самое необычное во всей этой истерии — реакция Алекс. Я был уверен, что она расстроится хотя бы немного, но, кажется, она испытала облегчение, когда услышала мое решение. Обидно, досадно, ну и ладно. Все-таки Тайга Стивенсон уже не тот, причем скоро уже и по бумагам. В благодарность женщине, побеспокоившейся обо мне несмотря на мое прежнее поведение, я решил взять ее фамилию и в Японию приеду уже как Кагами Тайга. Так что сразу с дня рождения, которое вообще не заметил, я привыкал к новому имени, дополнял список дел первоочередной важности, просматривал каталоги какого-то крупного агентства недвижимости и общался по телефону с тетей. Она неожиданно хорошо ко мне отнеслась, но увериться смогу только после личного общения.

Кроме прочего, выяснилось, за что папочка так меня невзлюбил. Проще простого — составляя какую-то хитрую схему уклонения от налогов, он оформил долю в фирме на отпрыска, а в коматозном состоянии увидел возможность вернуть все имущество себе, ведь когда еще предстанет такой удобный шанс? За-ши-бись. Заодно бы и мамино издательство заграбастал, сволочь. И ведь у него почти 7 лет еще в запасе было до моего совершеннолетия, когда бы я смог претендовать на эти деньги, но нет, надо сейчас пока я тупой, мелкий и не успел написать завещание. Надо будет, кстати, этим заняться на досуге.

Его партнеры, просекая фишку, что их вот-вот со смаком и удовольствием сожрет налоговая служба, устроили у себя в компании уборку, параллельно топя Лео окончательно, спихнув на него все косяки, а его долю выкупили у меня за красивое число с еще более красивым количеством нулей. Куплю себе домик, обустрою и буду с благодарностью поминать жадного предка, чтоб ему икалось беспрерывно. Нет, жизнь определенно прекрасна, когда не надо думать о доходах!

Проводить в аэропорт меня пришли Алекс, доктор Томпсон и доктор Браун, отнесшиеся ко мне почти как к родственнику, вопреки профессиональному кодексу, за что я был благодарен. Одному мне было бы на порядок сложнее. На прощание тренер все же обняла меня, велела писать ей хотя бы раз в месяц и подарила фотоаппарат. Да, это дело действительно нужное, мне было чертовски обидно, что о прошлом даже по фотографиям не узнать, потому что их до безобразия мало. Прощаться было тяжело, но продолжать мучить женщину своим беспамятством, другими привычками и поведением было слишком жестоко. Я, к ее сожалению, не тот Тайга, которого она любила как сына.

В Японии меня встретила чета Фурихата, так как они предложили пожить у них, пока не разгребу проблемы с жильем. Из-за волны радости и заботы, которой окутала меня тетя Юми, даже мелькнула мысль, не зря ли я отказался от опеки. Дядя Шуума был приветлив, но не смог удержаться от укоризненных комментариев, что я еще слишком юн, чтобы заботиться о себе самостоятельно. Познакомился и с Коки, братом-ровесником, щуплый невысокий парнишка при первом знакомстве испугался меня настолько, что застыл соляным столбом. Впрочем, я бы тоже напугался: этакая орясина под два метра ростом, с бог весть откуда взявшимися мышцами, а уж эти красные глаза!

Вот только лично меня на смех пробивало, стоило только узреть свои брови галочками — я, когда очнулся, неделю не мог в зеркало нормально смотреть! Всякий раз конем ржал, да и сейчас не могу улыбку сдержать. Да и волосы цветом удались — красный с черным. Сначала я по наивности думал, что это они покрашены так. Ага, десять раз. Родные они у меня такие, нижние пряди черные, макушка огненно-красная. То ли побриться как монах, то ли закрасить — еще не решил что бы сделать с ними такого, дабы не выпендриваться. А прибыв в Японию, передумал что-либо менять, судя по всему, я все равно буду выделяться: ростом, взглядом, поведением, так какая разница какие у меня волосы?

В течение первой недели я привыкал к кардинальной смене часовых поясов, осваивал подаренную мыльницу, занимался различными документами и осматривал дома. Последнему делу пришлось посвящать большую часть времени — ремонт дело долгое, так что стоило поспешить с поисками. Но первые выходные я посвятил более чем важному рандеву.

Тихо. Как ни смотри — на кладбище всегда пугающая тишина, даже здесь, почти в центре города. Монумент с именем Кагами Шизуки мало чем отличался от остальных, здесь как-то украшать надгробия не принято, даже эпитафии редкость. Логично: мертвым все равно, от них только прах остался, а живые не читать сюда приходят. Тетя плакала, рассказывала, что сестра всегда мечтала, что заберет меня у отца, что их сыновья подружатся, что они будут как одна семья.

Не будут. Кагами Шизука и ее сын, Тайга Стивенсон — они оба мертвы, пусть о втором знаю лишь я. Надеюсь, они счастливы в мире ином, а потому не оскорбятся тем, что я пользуюсь их трудами и благами. Спустя какое-то время меня оставили возле могилы одного. Долго думал, что надо что-то сделать, но что? Попросить прощения, что забрался в чужое тело и одно небо знает, что с тем Тайгой сейчас? Извинился, тихо-тихо, чтобы никто откровений не услышал. И сам не понял как продолжил, рассказывая надгробию про все: и про попадание, и про странные припадки, которые пугали до полусмерти, но слава богу прекратились, и про Стивенсона, что сына убить хотел, и про то, что не знаю, смогу стать для ее сестры родным племянником, и…. Много чего в общем рассказал.

И жалел всех, начиная с себя и заканчивая идиотом-папашей, который, в свои-то 40 с лишним лет, так и не понял, что на самом деле важно и ценно, что даже такой сопляк как я на деньги не выменяет. Рыдал как мальчишка, но за те слезы не было стыдно ни секунды. Лишь смутился, когда тетя Юми с пониманием в глазах поила горячим чаем и подсовывала шоколад. И только ближе к ночи понял, что мне гораздо приятнее думать о Шизуке-сан как о родной матери, а о семье ее сестры — как о родственниках, чем считать себя попаданцем, нагло крадущим чужое тепло.

До унаследованного издательства я дошел только после того, как выбрал, наконец, дом и нанял людей для ремонта. И с первых же минут, глядя в горящие глаза генерального директора, понял, что влип. Хорошо, что подготовил фотоаппарат, и жаль, что собственное шокированное выражение запечатлеть не удалось.

Началось все с приветственной фразы: «Знаете, Кагами-сан назвала наше издательство в вашу честь. „Полдень“, потому что вы родились в 11:59 минут». И это знают все сотрудники, а я только услышал. В общем, знакомство с компанией вылилось в вечер воспоминаний, где и при каких обстоятельствах мама подобрала того или иного почетного сотрудника. Стоит ли упоминать, что большинство получило соответствующее образование уже после приема на работу? Оставшаяся часть так и осталась практиками без грамма теории. И эти люди ухитрились удержать издательство на плаву при откровенной жадности моего доверенного лица, чтоб ему пожизненное дали! Да уж, превозмогай на грани реального — это про них.

И, видимо, будет про меня, ибо до начала учебного года мне нужно выучить и понять многое. Во-первых, вытянуть академические знания на одинаковый уровень, а то в математике я даже матанализ немного помню, а историю Японии не знаю от слова совсем. Хотя древний японский тоже та еще заноза в неудобном месте. Во-вторых, хоть немного разобраться, как работает мое теперь дело, чтобы не висеть на сотрудниках мертвым грузом, ведь самые важные решения принимает все равно владелец. До моей эмансипации это делал отец. Предполагая, что ничем хорошим для издательства это не обернется, директор Широяма на свой страх и риск и при одобрении первых лиц издательства не спешил обращаться к отцу за указаниями, который, занятый своей компанией, не обращал на это внимание. Деньги поступают? Поступают. Главной проблемой было сохранять этот доход постоянным, стань он переменчивым — и Стивенсон бы бросился проверять.

Теперь в этом нет необходимости и первой задачей стоит обновление техники, поиск новых трудов и авторов. По большей части «Полдень» поставлял на рынок учебники для школьников, но был налажен выпуск и художественной литературы, который точно стоит увеличить, и справочников, и даже какая-то манга для сверхстранных отаку. Шизука-сан влезла везде, где было свободное место, и набрала разной макулатуры для узкого круга ценителей. После первичных преобразований мы решили расширить линию товаров, которые, конечно, уже были на рынке, но спрос все еще превышал предложение — самоучители для взрослых и одновременно с этим — книги про хобби. Мне торжественно поручили первое задание — книгу по западной кулинарии.

Инициатива любит инициатора. Почему кулинария? Потому что я умею готовить, это был первый навык, который мне удалось восстановить в полном объеме. Попробуй не восстанови, когда за спиной зловеще блестит очками красавица-тренер, по одному только взгляду которой меня самого в духовке испекут ее кавалеры. На мое же удивленное, что я ни разу не писатель, мне возразили: писателями не рождаются, а становятся; и я буду лучше понимать, с кем имею дело, если попробую свои силы. Так как лучшей проверкой нормальности пособия по обучению было обучить по нему кого-либо, я припряг кузена. Коки, не раздумывая, согласился поучиться готовить, пусть даже под моим сомнительным руководством. Прелесть, а не братишка.

За пару недель мы закормили родных зарубежной кухней, дядя демонстративно прижал платочек к глазам, когда увидел на завтрак суп мисо, рыбу и рис. Зато достигли сразу двух целей: Ко прошел экспресс-курс по готовке, а я исправил большую часть косяков в книге. Остальные мелким гребнем будут выбивать уже подручные Татибаны-сан — грозы редакторского отдела. Продолжая следить за ремонтом, я с головой ушел в учебу, в издательстве я был на позиции персонального помощника Широямы-сана, по истории Японии и древне-японскому меня подтягивал брат, я же грузил его алгеброй и геометрией, с которыми у меня сложилась теплая дружба.

Разумеется, внезапный скачок успеваемости брата не остался незамеченным, и его одноклассники выклянчили себе помощь, причем Коки ухитрился подвязать на это дело меня. А как откажешь, когда он такими щенячьими глазами смотрит? Визит смешанной компании из двух девчонок и трех парней прошел мирно, позанимались мы не бесполезно, так что я решил было, что знакомство удалось. Пока на следующий день брат не вернулся домой с таким видом, будто ему на рисовании объясняли квантовую физику: сбитый с толку, загруженный и ничего не понимающий.

Девочка, которая ему нравится, неделю назад сказала, что подумает над его признанием. А сегодня допрашивала его, свободен ли я, кого предпочитаю, парней или девушек, и если девушек, то каких. Про признание самого Коки эта вертихвостка забыла напрочь. Подавив в себе желание выругаться в голос, я постарался выяснить, сильно ли это рассорит меня с братом. Не рассорит, он просто впал в состояние «я-ничтожество». Пришлось допрашивать дальше и выяснилось, что мелкий напомнил разлюбезной о своих чувствах и ее ответе, на что получил заявление, что пока он не станет в чем-то первым, она с ним встречаться не будет. За-ши-бись. В общем, братик впал в депрессию, я отвел душу, резко отказав девчонке, которая собственно не виновата в своей дурости, а тетя с дядей лишь многозначительно поднимали глаза к потолку и что-то бормотали про первую любовь.

День рождения брат праздновать не стал, погрузившись в подростковую депрессию, так что мы просто вручили ему подарки. Я же в этот день предпочел уйти до позднего вечера, дабы своим видом не напоминать ни о чем плохом. Почти весь день провел среди рабочих в своем доме, полюбовался уже почти доделанным ремонтом, разобрался в инструментах и с какой стороны к ним подходить — в общем, небесполезно провел время и изрядно повеселил простых работяг.

Ближе к вечеру набрел на баскетбольную площадку недалеко от дома, где какие-то парни стритбол гоняли. Упал им на хвост и напросился сыграть, ребята косились как на психа, но играл я уже не так плохо как полгода назад, когда впервые выполз на площадку. Алекс меня и в хвост, и в гриву гоняла все время в Америке, так что, помянув тренера добрым словом и решив написать ей этой же ночью, я довольно гармонично вписался в игру. Парни оказались не просто между собой знакомы — все из одной университетской команды, и мне дико повезло, что у них компания нечетная и выбор либо один из них просиживает штаны, либо меня допускают. Пока играл, даже не заметил как ночь настала. Договорились сыграть через недельку, ибо они только по субботам так отрываться могли, воскресенье уделяли учебе, дабы из команды не вылететь.

Когда же уже за полночь я вполз к родственникам, меня ждал первый семейный скандал. В меру грандиозный, в меру претенциозный и вообще весь в меру. Тетя Юми со слезами на глазах выговаривала, что она уже в больницы и морги собралась звонить, дядя Шуума грозился, что у него сердце шальное и меня может не выдержать, а брат откуда-то из угла бухтел, что столько валерьянки пить вредно. Терпел я этот паноптикум недолго, спрашивать, почему они просто мне не позвонили, не стал, ибо ясно, что такая мысль просто не пришла им в голову, так что я послушал-послушал, да и задремал стоя, прислонившись к стене. Уникальное состояние, когда уже видишь сон, почти как реальность, и при этом понимаешь, что это сон и отслеживаешь ситуацию вокруг. Так что, когда тетя и дядя закончили свой концерт по заявкам, я уже вернулся в сознание. Извинился, попросил прощения, все чин по чину — картина «Возвращение блудного сына» японская версия. Пожалел, что нет фотоаппарата под рукой, но телефон тоже подошел.

На следующее утро меня разбудил Коки, выясняя, не обиделся ли я на него. Как я с кровати не свалился — сам не понял. Какими дорогами ходят его мысли, какие связи между причиной и следствием в его рассуждениях и куда ушла логика — этого я тоже не понял. Но объяснил как мог, что не хотел настроение портить напоминанием о той девчонке. Получил по шее, ибо не нравится она ему больше, а кровь не вода, и с семьей ругаться из-за постороннего человека — это совсем без головы надо быть. Ошалев от осознания, что младший брат разумнее меня оказался, покаялся и обещал больше не делать глупостей. Сомневаюсь и в том, что мне поверили, и в том, у меня получится.

В итоге все воскресенье провел с братом, шарахаясь по магазинам, причем если начали сугубо деловито — мелкому обувь на зиму искали — то продолжили как две девчонки: куда глаза смотрят, туда ноги и идут. Оказалось среди школьников Японии это еще нормальное времяпрепровождение, по сравнению с фотографированием чьего-то нижнего белья. За-ши-бись. Кажется, это будет моим любимым словом, пока не освоюсь и не познаю все грани нормального сумасшествия.

А осваиваться надо. При случайной встрече я умудрился проболтаться Цубаки-сенсею, в чью семейную поликлинику записался после покупки дома, про игру в стритбол с баскетболистами студенческой команды. Честно, в тот момент даже порадовался, что написал завещание: молодой доктор выглядел так, будто планировал меня разобрать на органы, изучить и закопать в разных концах острова. Громко и с выражением рассказав о моем идиотизме, но при этом не выходя за рамки культурной речи, Цубаки-сенсей безапелляционно потребовал, дабы я на неделе явился к нему на осмотр. И как бы доказать ему, что подопытный здоров как бык? За-ши-бись.

А я хотел в школе в баскетбольный клуб записаться. Видимо плакали эти планы, иначе буду бегать на осмотр каждую неделю: он отчего-то сильно трясется за мое здоровье, моя паранойя нервно курит в сторонке. Надеюсь его отец, к которому в основном и обращаются пациенты (я пока один оригинал, лечащийся у Цубаки-младшего), образумит дока. Хотя обследования у сенсея меня не напрягают: несмотря на молодость, мужчина он умный, и всегда рассказывает, что именно проверяют тем или иным методом, какие результаты нормальны, какие — отклонение… В общем, все, что знает — то он на мои уши и вываливает. Знаний у него много, а по части нетрадиционной медицины, что ему передала в наследство мать, вообще небось больше чем у кого-либо в Японии.

Незаметно закончилась осень, мой дом готов к заселению, а я топаю под ливнем, еле держа зонтик над собой, с коробкой в руках. Сквозь зубы проклиная погоду и одновременно благодаря всех богов за изобретение смартфонов с навигацией, я тащил найденную коробку с котятами в ближайший приют для животных. Наткнулся на живность случайно: принимал дом у бригады, и, шагая к метро, пройти мимо не смог. Особым добросердечием я не страдаю, но ливень же! И котята маленькие пищат. И наверняка замерзли. И определенно голодные.

В приюте работники над моим видом посмеялись чуток, но котят на пригляд забрали и даже позволили немного у них обсохнуть. Разумеется, всякие благие действия имеют под собой расчет и рассудок. Животных нужно было помыть и проверить здоровье, благо ветеринар у них был, так что, послушав причитания о жуткой усталости и бесконечном рабочем дне, я впрягся в неблагодарное дело по приведению четверых котят в божеский вид. Зато когда собрался уходить, один из мелких перегородил мне дорогу. В желто-зеленых глазках я прочел ультиматум: или я забираю его с собой, или мы оба остаемся в приюте. Уговорился с котенком (!) и приютскими работниками, что заберу малого через два дня, ибо завтра у меня уборка дома от и до, а послезавтра завоз мебели и официальный переезд.

Размечтался, ага. Уборка заняла весь день и полночи, так что после поднялся только, когда мебель привезли. И тоже допоздна провозился, так что за котом пришлось идти вместе с первым чемоданом. Работники снова посмеивались, я так внештатным клоуном стану. Но котенка забрал, он, как я зашел, подскочил в клетке, закопошился и ждал меня с игрушкой в зубах. Так и просилась фраза «Я готов!». Забавный малыш. Окраска черно-белая, «в смокинге», поведение приличное, кушал он не в пример аккуратнее родни, так что кличка Джентльмен сама собой родилась в голове. А сокращенно Джент.

Паспорт кошачий тут же в приюте оформили, прививки ему уже сделали, так что я всего полчаса потерял, зато в дом первым вошел кот. Понятия не имею, обычай каких народов всплыл у меня в голове, но примету решил соблюсти, мало ли что. Малыш весь дом обнюхал, по лестнице только пока не мог взобраться сам, маленький еще, пришлось таскать. Я же все это время следил, чтобы он туалет под диваном не устроил, и обустраивался по мелочи. Благо носить его в лоток пришлось всего дважды, на третий сам устроился, умный. Днем довезли вещи, ближе к вечеру родственники зашли на новоселье. Котенка затискали до писка, дядя лишь хмыкал, дескать, мужчина на всяких хвостатых милашей внимания не обращает.

Будто я не видел, как он котенка за ушами чесал и сам едва не мурлыкал. Переезд отпраздновал буднично, но в теплой семейной атмосфере. Получив порцию охов и ахов, засыпал довольный как наевшийся сметаны кот. Хотя подарок дяди ввел в ступор — не каждый дарит на новоселье боксерскую грушу. С другой стороны — в уголке со спортинвентарем кроме гантелей и штанги с грузами ничего и не было. А так будет стрессоотвод висеть. Хорошо, что Шуума рассказал и показал, как правильно бить. А я и не знал, что он в юности боксом увлекался. Разумеется, я не мог не запечатлеть свой собственный дом на фотографиях, правда большую часть все же занял Джентльмен. Котенок же, как его не снимать?

Несмотря на переезд, заниматься с двоюродным братом я не бросил, к тому же от большого ума решив усложнить дело и заставляя Коки говорить со мной по-английски. От его акцента уши вяли и сворачивались в трубочку, но я же баран, упорствовал, пока дело не пошло куда-то, дай Бог, в лучшую сторону. Ездил я к родным все реже, а вот братишка ко мне все чаще, пока однажды вовсе не остался, благо комнаты были. Родные только порадовались — со следующего года дядю Шууму переводили в Канадзаву, и мелкого хотели оставить со мной, все же в столице больше возможностей.

Хотя был тогда один момент, я от шока чуть в коматозное состояние повторно не впал, а брат неделю мне в глаза смотреть не мог. Тетя и дядя, смущаясь и глядя куда-то в сторону, поинтересовались о природе наших отношений. Я сначала даже не понял о чем они, братья — они и в Арктике братья. А когда дошла суть вопроса, в осадок выпал. Ломанным, заикающимся и полным слов-паразитов языком объяснил, что семья это святое, инцест — зло, а Коки — ребенок, которого я опекаю. И то, что я ему волосы постоянно ерошу и в целом тактильный контакт приветствую — так среди своих же можно, на западе, по крайней мере.

Дядя примолк, а вот тетя уже мне, бестолковому, объясняла, что двоюродные — не родные, и браки между ними допускаются. Когда речь о парнях и вовсе не косятся, ибо детей с генетическими отклонениями не будет даже в теории. Я же лишь помолился богам, что не попал в мир, где парни рожают, такое моя психика бы точно не выдержала. Но основную идею все стороны уяснили, тетя с дядей вздохнули спокойно и, черт возьми, чуть разочарованно (!), я старался угомонить тикающий глаз, а багровый Коки — вернуть нормальный цвет лица. Стоит потренировать морду кирпичом и нормальную речь на случай разговоров на излишне откровенные темы.

Брат, после того как перебрался ко мне со всеми вещами, стал по вечерам запираться в выделенной ему комнате, загадочно отвечая на мое любопытство, что потом покажет и расскажет. Учитывая, каким количеством и качеством книг по истории он обложился, я посмел надеяться, что он подготовит краткий конспект, что именно надо знать на приближающемся экзамене. Обломался, но это я узнал позже. И чисто из вредности стал таскать мелкого на пробежку, пусть он и задыхался первое время, но вода камень точит.

Новый год встретили всей семьей, даже съездили на курорт на Хоккайдо, покатались на лыжах, хотя мне больше подошел, да и понравился сноуборд. Дженту же пришлось по душе валяться в гостинице у камина, а так же пугать людей, резко выскакивая перед ними из-под снега. Странный у меня кот. И японцы странные: и снег, и горы — а громадная гостиница едва ли на треть заполнена. А эти их горячие источники переполнены! Особенно совмещенные — а еще считают иностранцев извращенцами! Я больше туда ни ногой, не загоните…

Традиция похода в храм ночью тридцать первого декабря или утром первого января меня оставила в недоумении — зачем? Почему не днем, не на следующий день, а вот именно в этот момент надо топать всей толпой? И стоять в нескончаемой очереди, чтобы монетку бросить и в колокол позвонить, мне совершенно не понравилось. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, будем приспосабливаться. И уже много позже я выяснил, что в храм идут в течение первой недели нового года, а дядя, пинками погнавший нас молиться, на самом деле пошутил над незнающим мной. Обожаю родственников.

Почти сразу после празднований тетя и дядя уехали, вещи отправили туда еще раньше — в Канадзаве жили родители Шуумы, так что муки переезда были условно смягчены. Брат стал ездить туда на выходные, я изредка к нему присоединялся, благо страна маленькая, 4 часа на поезде — и мы на месте. Где-нибудь в России, где из одного конца в другой даже на самолете часов 9, фокус бы не удался. И кота было бы трудно с собой возить, на самолет на порядок больше документов надо. С родителями дяди поладить, к сожалению, не удалось, все же американскую кровь не все любят, а старые люди еще помнят, как сбрасывали ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Что ж, я не золотой слиток, чтобы всем нравиться. Сэкономлю на поездках.

За время проживания в Японии я уяснил общую схему работы издательства, свои полномочия и обязанности, так что Широяма-сан даже стал доверять мне некоторые дела, вроде курирования нового договора с сетью книжных магазинов. Не то, чтобы я его составлял лично, на то юристы есть, но кое-какие мои наметки были учтены и одобрены более опытными коллегами. Да-да, сотрудники издательства теперь определяли меня как коллегу, а не барчука, свалившегося на их головы, за которым глаз да глаз. А еще, ввиду неожиданной успешности пособия по готовке, я начал методичку по английскому языку, причем сразу с аудиозаписью, пришлось чуток потратиться, но думаю, результат будет интересный, пусть у меня и американский английский.

В феврале пришло время национального экзамена для учеников выпускных классов средних школ. Как мне втолковывал брат, результаты этого экзамена будут учитываться при подаче документов в старшую школу: наберешь необходимый для этой школы минимум — и тебя допустят до экзамена самой школы. А еще я узнал, что мы будем поступать в недавно открытую школу Сейрин, потому что первые пять лет там будет снижена плата за обучение. Сейрин, так Сейрин, вникать в разницу между школами и выбирать какую-то самому мне совершенно не хотелось, а потому я с чистой совестью оставил все на Коки, и он меня, очевидно, не подвел. Когда волокита с экзаменами оказалась позади, я, наконец, вытащил мелкого на площадку.

Приобщить его к любимой игре хотелось давно, но много времени отнимали учеба и его таинственное дело, едва хватало упорства выгонять его на пробежку, так что один-на-один мы сыграли только в начале весны. Сам-то я регулярно забегал к парням из университета, вот уж кто не отказывался мячик погонять, неважно как, в командах или тет-а-тет. В команде я играл лучше, чем один, хотя иной раз тупил так, что парни обхохатывались, забывая про игру. Размазывать меня тонким слоем по полу они уже перестали, но до уверенной игры на равных мне еще прыгать и прыгать. Я все недоумевал, какого они вообще со мной возятся, но Цубаки-сенсей после очередной лекции с фырканьем пояснил:

— Ты благодарный слушатель. Иногда этого достаточно.

Вот оно как. То есть, им хочется выглядеть крутыми и умными. Ну и славно, мне же лучше. После того, как студенты засекли нас с братом на площадке, таких благодарных слушателей стало вдвое больше. А в середине марта своими последователями обзавелся уже я. Как всегда случайно и неожиданно. Просто пришел как-то на площадку в непривычное время в одиночестве, побегал, погонял мяч и собрался уже уходить, как меня атаковал отряд лилипутов.

Вернее сказать, меня взяли в клещи двое пацанов лет 10 и попросили стать их тренером. Зависнув на секунду от постановки задачи, спустя миг я уже усиленно отказывался от оказанной чести, объяснял, что сам еще только учусь, что учить не умею (запнулся на мгновение — Коки же натаскиваю по учебе), что им стоит попросить кого-нибудь другого. Мальчишки же упрямо стояли на своем, дескать, никто не соглашается их учить, а они очень хотят играть в баскетбол. На вопрос, а почему я должен согласиться, если все предыдущие отказали, дети ответить не смогли. Насчет мини-баскетбола же с тяжким вздохом рассказали, что их не приняли в школьный кружок, потому что их навыки ниже среднего.

— Не понял. А какими еще им быть, если вы только начали учиться? — я не понимал, какими путями ходит логика и почему ее так упорно игнорируют. — Или я чего-то не понимаю в образовательной системе Японии?

— Мы скоро пятиклассниками станем, — тихо ответил мальчик со светлыми волосами. — А в команду в нашей школе набирают со второго, так что нас не взяли.

— Мы и решили, что сразу тогда во взрослый баскетбол научимся играть! — второй мальчик, кареглазый шатен, внешне напомнивший мне брата, был на порядок громче, и, судя по сжатым губам, упрямый как маленький ослик. Такой затею не бросит и другу не даст. Мда. Попал, так попал, от меня-то он тоже не скоро отвяжется.

— А с физкультурой у вас вообще как? — нет, я еще не согласился! Мне просто интересно, с какого вообще перепугу они в спорт подались. — И почему именно баскетбол, не бейсбол, не футбол, не дзюдо и прочие единоборства?

— Баскетбол это круто! — энтузиазма хоть ковшиком черпай, вот же щебутной пацан. Блондинчик, впрочем, очень активно поддакивает. — Мы матч увидели по телику! Тоже так хотим!

— Ладно, согласен, баскетбол это круто. С физкультурой как? 20 раз отожметесь? На перекладину вас повешу — сколько раз подтянетесь? — глядя на вытягивающиеся мордашки, я еле сдержал смех, не ждали орлы, что крылья тренировать надо.

— А сколько надо? Мы сейчас устали, а вот завтра! — начал заливать так и не назвавшийся темноволосый мальчик. Надо бы хоть имена узнать, горе-учитель.

— Плохо, — совершенно неожиданно и кристально честно ответил второй малыш. — У нас нормативы в конце семестра были, я только 10 раз отжался. И подтянулся 4.

— Ну, если бы и разу подтянуться не смог или при первом же отжимании упал в лежку — тогда да, плохо. А так, на троечку тянешь, — вру, так как нормативов не знаю от слова совсем. — И врать не надо, все выясняется опытным путем. Давайте вот как договоримся, мелкие. Сейчас проверим как у вас с растяжкой, подтягиванием и прочими нормами и запишем. У вас неделя, за которую вы эти результаты должны будете улучшить. Для этого заниматься будете ежедневно. Перенапряжетесь — пеняйте на себя, так что лучше посоветуйтесь с учителем физкультуры. Если не бросите — буду думать, как вас учить. Договорились?

— Да! — глядя в сияющие глазки, я чувствовал себя тряпкой, то котенок веревки вьет, то дети незнакомые.

— Вот, мои контакты, через неделю позвоните. Я — Кагами Тайга, а вас как звать? — через каких-то полчаса я протянул измотанным детям листок с номерами, раз уж уговорились.

Блондин — Нода Такеши, а шатен — Кобаяши Ютаро, обоим по 10 лет, четвертый год обучения. Пришлось записать мальцов в ежедневник, с которым в Японии не расстаюсь ни на минуту, иначе точно что-то сделать забуду. Ну и фотки сделать, как же я без них. Что ж, если решаться, дел у меня однозначно прибавится. А пока пора вернуться домой, скоро братишка голодный придет, и я еще в зоомагазин собирался, Дженту когтеточку приобрести, а то диван жалко до слез.

Кто-то сомневался, что мелкота вернется? Лично я нутром чуял, что они в моей жизни надолго собрались прописаться, потому всю неделю штудировал интернет и допрашивал знакомых, как начинать учить баскетболу. Конечно, сначала ребятам надо физическую составляющую подогнать под возрастные стандарты, но, на мой взгляд, тот же дриблинг можно хоть сейчас давать, пусть учатся мяч чувствовать. Коки, посмеиваясь, подсунул серию из аниме про военного в школе, где солдат-наемник клуб регби с бранью натаскивал и заставлял с мячами разговаривать и давать им женские имена.

Решительно отказавшись от столь радикальных средств, я припряг брата к возне с детьми, на стоны мелкого же ответил, что сам виноват, влез с предложениями, и мне категорически все равно, что он рассмешить пытался. В общем, учились баскетболу уже четверо падаванов со мной во главе, так как я учился у товарищей студентов, которые не отказывали себе иной раз в удовольствии посмотреть на мое горе-преподавание. Хотя Хидеюки-сан, помощник тренера, под чьим приглядом студенты использовали зал в свободное время зимой, неожиданно сказал, что некоторые задатки к передаче знаний у меня имеются.

На работе внезапно настал штиль, оборудование заменили, ассортимент правдами и неправдами расширили, и рабочий ритм перестал казаться таким безумным. Как сказал Широяма-сан, он планировал, что пока я учусь, в таком неспешном темпе мы и будем работать, дабы у меня было время и на учебу, и на внеклассную деятельность, и просто на юность. Понимающий мужик, повезло мне с ним.

А то уже голову сломал, хочется и то, и пятое, и десятое — но где взять лишние часы в сутках, дабы все успеть? А так, рабочие вопросы буду разбирать через планшет с интернет флешкой, можно будет в школе на перерывах использовать скайп, редактировать документы и с пометками отправлять на суд старших коллег. Так что даже появляться можно будет пару раз в неделю. Удобно жить в эру технического прогресса в одной из самых развитых в этом отношении стран.

Доктор Цубаки на мое виноватое сообщение о повышении активности отреагировал неожиданно нормально, даже присоветовал литературу, дабы своими «тренировками» мальчишкам не навредить. Но раз в две недели на обследования я обязан являться как штык. Поступлю в клуб — раз в неделю. Параноик у меня врач. Сразу видно ответственного человека на нервной работе. Цубаки-сенсей-старший только посмеивался, приговаривая, что появятся у Цубаки-сенсея-младшего несколько десятков таких пациентов — перестанет ерундой страдать, еще отбиваться начнет.

Так и прошла пора ханами — любование цветущей сакурой. В этом году она началась довольно рано, и я неожиданно узнал, что деревце в саду за домом — сакура, которая соизволила расцвести 22 марта и стать первой зацветшей сакурой в районе. А потом еще выяснилось, что она чахла и дохла последние лет двадцать, и, разумеется, не цвела. Как потом брат перевел на понятный язык цветастое поздравление соседей, которые поголовно пришли посмотреть конкретно на мою сакуру — это очень хороший знак, благословение предков. Через три десятка фотографий моя радость смогла вернуться в адекватное русло.

Примерно в это же время стали известны результаты экзаменов — к счастью, мы спокойно поступили, и мне надо было зайти и расплатиться за первый год обучения за себя и за Коки, как его временному опекуну. Сфотографировать школу мне, впрочем, тоже хотелось, пока нет толпы учеников. А заодно пришлось чуть-чуть побеседовать с директором, несмотря на приличный опыт, с эмансипированным учеником из-за границы он дел еще не имел. Его эта ситуация забавляла, а вот старшая часть педсостава явно готовилась к оптовым закупкам успокоительного. Да, внешность у меня впечатляющая, и я еще масла в огонь подлил, предупредив, что не во всех случаях готов безоговорочно признать над собой руководство.

Администрации пришлось это принять, и я уверен — у меня будут проблемы с заместителем директора, мужчина смотрел на меня как на врага народа. Осталось дождаться 6 апреля, дабы подтвердить свои догадки. Но директорское «хо-хо-хо» меня еще долго преследовало, подозрительный он какой-то, пусть и веселый. Веселье каждый понимает по-разному, кто-то комедийные шоу любит, а кто-то смеется, препарируя еще живых людей.

На весенних каникулах детвора тягала меня ежедневно, даже Коки от них не отставал, носились с мячом как угорелые, а после изображали тюленей на выпасе. Пару раз заглядывал Хидеюки-сан, университетская команда по баскетболу повадилась занимать площадку через день — показать мастер-класс и снять свою порцию восторженных писков от детей. Единственное, что разнообразило баскетбольный отпуск — чтение романа, написанного братом. Мелкий и раньше по-тихому писал что-то в стол, но такой объем выдал впервые и попросил меня прочесть и высказать мнение. Предупредив, что жалеть не стану, получил неожиданно серьезный ответ:

— Я знаю. Ты не жалел меня, пока натаскивал по учебной программе, тренировал на площадке и гонял на пробежки, поэтому прошу прочесть именно тебя. Мне нужна честность, а не жалость.

Тронутый оказанным доверием, я ушел читать наверх, с твердым намерением найти хотя бы один весомый плюс в произведении. Уселся поудобнее на диване, вздохнул… и провалился в Средневековую Японию вместе с главным героем, обычным школьником четырнадцати лет. Эпоха воюющих провинций, когда ёкаи и аякаси жили среди людей и были неотъемлемой частью мироздания — именно в это время угодил современный подросток, совершенно неприспособленный к крестьянской жизни. Пытаясь просто выжить, хотя судьба швыряла в него одно испытание за другим — но все вокруг так выживали! — он знакомится с множеством людей и демонов, находя их более близкими и похожими, чем считалось. Под конец романа он возвращается в свое время, его тело становится прежним, юным и не изуродованным шрамами, но его дух, закаленный в постоянных конфликтах, вернуть в прежнее мироощущение невозможно.

Неожиданно история зацепила, несмотря на обилие подобных романов, чем-то братишка брал за живое. Минусов, конечно, хватало: это и слишком шаблонные образы довольно важных персонажей, и обилие много строчных описаний, на каждого героя выдавалось буквально досье, когда стоило бы ограничиться несколькими меткими фразами, и вымученные в некоторых местах диалоги, и многое другое. Но, глядя на этот черновик, я буквально чуял всем своим издательским нутром, которое так тщательно выращивали во мне сотрудники «Полдня», что из этого может выйти сильная и продаваемая работа.

Все это я изложил брату и предложил оставить этот вариант как первый черновик, а второй набрать в электронном варианте, исправив по максимуму косяки, и показать Татибане-сан и ее работникам. Заодно отдал часть книг по психологии, о которых упоминал Цубаки-сенсей, надеясь, что более полное изучение человеческой натуры поможет проработать образы и придать им глубины. Коки покивал, поблагодарил и снова засел за книги, заодно захватив талмуды по мифологии, ибо в ней он был недостаточно подкован. Так у меня появился умилительный кадр братишки, заснувшего в окружении груды книг.

Как-то сумбурно и весело пролетело оставшееся до учебы время, и вот они мы, стоим возле здорового стенда, ищем свои имена. Повезло, мы с Коки оказались в одном классе, осталось только до него дойти, что мягко говоря, непросто — на небольшой аллее разместились представительства всех клубов, зазывалы и толпа первокурсников. Краем глаза уловил забавную картинку: какой-то парень смело ринулся в копошащуюся массу с криком «Представь себя бульдозером и в бой!». Бульдозера из него не вышло: толпа, чуток помяв, выкинула тело обратно на дорожку. На автомате воспользовался мыльницей.

Смех смехом, а вот брату в этой толпе придется несладко, он же у меня мелкий, весь в родителей: дядя Шуума макушкой мне до подбородка доставал, тетя Юми еще ниже. Так что пришлось тащить брата строго за спиной, от меня народ откровенно шарахался. Хотя было одно исключение — некое котообразное лицо вынырнуло буквально перед моим носом. Оказалось, что парень зазывает в баскетбольный клуб, так что даже искать не пришлось, нас весьма любезно проводили.

Как обычно, приблизившись к цели, я щелкнул фотоаппаратом. За столиком баскетбольного клуба сидели двое: девушка-менеджер и парень в очках. Выслушав их приветствие, что клуб молодой и потому не особо известный и уровень у них не самый высокий, Коки объяснил, что нас мало волнует их уровень, нам просто нравится играть в баскетбол. Разумеется, им это не слишком понравилось, но заполнить анкету позволили. От бумаг нас отвлек крик менеджера, я чуть со стула не упал, снесенный звуковой волной.

— Он, должно быть, из Поколения Чудес! Как я могла его не запомнить?! — она так сокрушалась, будто не узнала Майкла Джордана.

— Поколение Чудес? Это вы о чем? — мне было любопытно, что же так обескуражило девушку.

— Это игроки из средней Тейко. Они невероятно сильны! — о, очкарик тоже проникся, аж воспылал. — Пять баскетбольных гениев!

— Э… В Тейко такой маленький клуб? — как-то мало 5 человек для школьного клуба. Или я чего-то не понимаю?

— В баскетбольном клубе Тейко сотня участников, они чемпионы! — что ж так орать-то, я не глухой… был.

— Если там так много участников, то почему вы думаете, что этот парень один из Поколения Чудес? — смотря на их обескураженные лица, становящиеся по мере осознания все более печальными, я понял, что мне надо научиться держать язык за зубами.

— И если эти парни из Поколения Чудес такие крутые и известные, их, наверное, забрали школы, где очень сильны баскетбольные клубы? — Коки тоже стоит поучиться молчать, троица совсем с лица спала.

— Э… мы, пожалуй, пойдем, надо с классом знакомиться, — и почему нельзя было сначала провести классный час, а потом уже знакомство с клубами? Логика вышла покурить, однозначно.

На входе в класс столкнулись с парнем больше похожим на маньяка из фильмов ужаса: бледный, как вампир, под глазами синяки, да еще и смотрит так, будто препарировать собрался. Коки застыл кроликом перед удавом, пугающий парень тоже остановился. Я уж думал все, убийство в школе с особой жестокостью, мелкого отталкиваю за спину, авось сможет сбежать, а маньяк нехорошо так улыбнулся, взмахнул рукой и сказал:

— Проходите, пожалуйста.

— Э… Спасибо, — от меня не убудет, если я буду вежлив.

Жуткая улыбка стала шире. И до жирафа дошло, что я имбецил, решивший, что раз у человека пугающий взгляд, синяки и сбитые костяшки, то он непременно бандит. Нет, вероятность этого высока, процентов так девяносто девять, но есть же один процент на ошибку! И сейчас эта единица стоит и пропускает нас в класс. Да, позор мне как взрослому, что на ребенка окрысился сходу. Зайдя в класс и затащив туда все еще статуеобразного Коки, я приземлил нас на соседние парты. Парень с жутким взглядом сел где-то совсем в хвосте, от него шугались как от прокаженного. Бедолага.

Минут через десять вошел главный клоун нашего цирка — классный руководитель Тююма Коджи-сенсей. Но кто именно он такой и почему, я понял уже после, когда сей субъект представился, помахал листочком с памяткой для начинающих (или просто беспамятных) классных руководителей, пожелал удачи и ушел. Не вышел из класса посмотреть, что мы делать будем, не отлучился по делам на пять минут, а просто ушел и заперся в лаборатории, как мы позже узнали. Какое-то время дети сидели тихо, но шум нарастал по мере понимания глубины дыры, в какую нас элегантно спихнула администрация, назначив этого учителя классруком. Разумеется, брат обратился ко мне. Правильно, кто тут взрослый?

— Всем привет, — пока я шел к доске, внимание одноклассников сосредоточилось на мне и ребята примолкли. И я их сфотографировал. На память, ага. — Так как Тююма-сан свалил в неизвестные дали, нам придется самим разобраться с бардаком под названием «классный час», хорошо хоть памятку оставили. Я — Кагами Тайга и у меня тут пока сольное выступление. Так, посмотрим, что тут у нас? Первый пункт знакомство с классом, в скобочках — список в журнале.

Полюбовавшись на девственно чистый журнал, я еле сдерживался, дабы не начать материться в голос — нельзя подавать дурной пример подрастающему поколению. О том, что сам тоже вроде как подрастающий, было благополучно забыто.

— Итак, нехороший человек, покинувший нас, не соизволил заполнить журнал, — продемонстрировал пустые строчки. — А потому придется нам познакомиться так, встаем, представляемся, кратко о себе и едем дальше. Начну я, как самый наглый. Повторю, что зовут меня Кагами Тайга, я полукровка, приехал из США осенью. Люблю современную литературу и баскетбол. Как вы уже заметили, фотографирую все, что в объектив попадает.

Пустив по классу листок, я попросил подростков максимально разборчиво написать имя и фамилию, журнал потом сам заполню. Или наеду на педагогов, что бросили нас на произвол судьбы. Глядя на чуть смущенных одноклассников, я молился про себя, чтобы они подольше оставались сбитыми с толку, иначе воцарится хаос, который мне не удастся удержать в руках.

А дети попались интересные, даже не считая Чиаки Рюджи — пугающего парня, с которым мы столкнулись на входе, кого тут только не было. Эксгибиционист — Мизумачи Кенго при представлении разделся до трусов, явно поставив мировой рекорд по скорости обнажения. Девочка из Звонка — Куронума Савако одним голосом подняла все волоски на телах присутствующих, а уж пристальный взгляд и вовсе отправил парочку слабонервных в обморок. Классический янки — Дзюмондзи Казуки рыкнул, что не ищет проблем и нам не советует, пообещали не искать. Любитель мейк-апа — Дате Киеши вместо приветственной речи сказал «Радость», имя выяснилось из пущенного по классу листка.

Фанат перчаточных кукол — Некодзава Акихико представлялся не нам, а рассказывал о себе своей кукле Уме-чан. Оружейный барон — я не верил, что его оружие настоящее, пока Казама Шин не стрельнул в окно из автомата. На тактичный вопрос, какого черта, одноклассник сообщил, что его отец считает, чтобы никто не защитит отпрыска лучше, чем он сам с помощью огнестрельного оружия. А также холодного, химического и любого, какое сможет достать любящий папа-параноик. Сын директора «Полдня» — Широяма Тоширо, обилие белого в имени которого отразилось и на цветовых вкусах, белыми были волосы, сумка, письменные принадлежности, аксессуары — в общем все. Поклонница отомэ-игр — Коидзуми Риса — сообщила, что ее мечта выйти замуж за Кейна-сама. Знать не хочу, кто или что это такое.

Будущая акула пера — Мидзуки Йоко вместо того, чтобы рассказать о себе, попыталась взять у меня интервью. Фудзивара Реко и Танива Наоко заявили, что вступят в брак, как только Таниве исполнится 16, так что им никак нельзя быть далеко друг от друга. Усуи Такео случайно разбил очки в давке и представлялся анатомическому манекену. Что эта образина делает в нашем классе, у нас же классрук — химик, а не биолог? Да уж, тараканы в головах у всех были здоровенные, элитные и с любовью выращенные. На этом фоне я смотрелся вполне в тему со своей комой, амнезией и даже попаданием. Сумасшедший дом. Мир, я тебе это еще припомню!

— Итак, мы вроде как познакомились чуток. Напоминаю на всякий случай, что людей по внешности не судят, и каждый имеет право сходить с ума так, как ему хочется, пока это не мешает другим. Теперь…

— Простите, я еще не представился, — тихий голос за спиной раздался настолько неожиданно, что я подпрыгнул в развороте. За мной стоял невысокий парнишка с голубыми волосами и глазами.

— Как ты тут оказался? — обалдел я. Судя по хоровому воплю, никто не заметил, когда это чудо нарисовалось за моей спиной.

— Я минут десять тут стою, как пропустил свою очередь.

— Не заметил, — в классе еще и призрак есть. Нет, я точно миру все припомню! Когда-нибудь в будущем. — Неважно, представься. В список хоть себя записал?

— Записал, Кагами-кун. Я — Куроко Тецуя. Люблю читать и играть в баскетбол. Позаботьтесь обо мне, пожалуйста, — формалист до мозга костей, и поклон ровно на 45 градусов, и традиционная фраза при знакомстве. Жуть.

— А еще ты любишь подкрадываться со спины и доводить людей до инфаркта. Садись, надо дальше ехать.

— Я не подкрадываюсь. И не хочу доводить людей до инфаркта, Кагами-кун, — совершенно безэмоционально ответил Куроко и отправился к своей парте. Я же сознательно оставил его высказывание без комментариев, иначе мы бы так и продолжили препираться.

— Теперь перейдем к пункту «рассадка». Не понял. Грядки что ли садить надо?

Ага, грядки. Детей посадить надо в классе. Но когда я спросил как это сделать, мне был дружный ответ, что все рассаживаются по жребию. Захотелось постучаться головой об стол: где логика? Пришлось упереться рогом и рассадить всех, как я считал правильным: те, что повыше, назад, те, у кого плохое зрение, вперед, остальные посередине пусть рассаживаются.

— Да поймите вы, сядет какая-нибудь орясина типа меня на первую-вторую парту — и все! Сидящие за мной только спину и увидят! Или вон, Усуи с минус пять, снова расколошматит очки, сядет за последнюю парту — дай Бог доску на стене найдет!

Вот так, давя логикой, здравым смыслом и мысленными матами, послал все традиции лесом и рассадил подростков. Пыхтели как ежики, но спорить со шкафом два на полтора не рискнули. С горем пополам этот пункт мы осилили и перешли к распределению обязанностей. Кто бы сомневался, что самая головная боль — представитель класса — достанется мне. Дальше шла раздача бумажек с кратким списком общешкольных правил поведения, составление списка дежурств и только мы приступили к технике безопасности в школе, как к нам вломился молодой мужчина с ярко-рыжими волосами. Рука подняла камеру и нажала на кнопку сама, без участия мозга.

— Э? — он затормозил на входе, синай в его руках смотрелся подозрительно органично. Преподаватель кендо?

— Добрый день, сэр. Вы учитель? — я попытался как мог сориентировать его.

— Э, да, я Куросаки-сенсей. У вас все в порядке?

— Да, сэр. Проходим технику безопасности, все строго по плану, — и продемонстрировал памятку.

— О, замечательно. Я закончу классный час, можешь садиться, э…

— Кагами Тайга, сенсей, — о, спаситель! Наконец можно спокойно приземлиться в хвосте класса и быть обычным учеником, а не цирковой мартышкой на пороховом складе.

Учитель не стал долго размусоливать, закончил с памяткой, похвалил за ответственное и взрослое поведение и отпустил по домам. Вот только мне пришлось задержаться, и как представителю класса, и как главному по тарелочкам в цирке, устроенном Тююмой.

— Просто ушел? И никаких указаний даже не оставил?

— Именно, — я отвечал директору ровно, старательно не обращая внимания на бушующий рядом скандал. Заместитель директора распекал флегматичного Тююму-сенсея, ему поддакивала какая-то молодая учительница, громко и энергично повествуя, что детям нужен пригляд, размахивая руками как ветряная мельница и не закрывая рот ни на секунду. Еле удержался от снимка. Такой кадр!

— Что ж, спасибо, что взял все в свои руки, Кагами-кун. Журнал и список учеников оставь тут, мы с этим разберемся. Можешь идти.

Откланявшись, свалил из филиала дурдома, в который медленно превращалась учительская, не забыв, правда, выяснить, что Казама-кун — сын очень влиятельного человека из Сил Самообороны, и оружие он любит всеми фибрами души и таскать его будет везде и всегда, у него даже особое разрешение имеется для полиции и прочих инстанций. Почему он у нас учится, а не в одной из элитных школ, какой-нибудь императорской академии — я не понял. Ближе к вечеру встретился с детьми, объяснил, что занятия придется проводить теперь в более позднее время, из-за школы и клуба, так что-либо за ними будут заходить старшие родственники, либо я сам буду их отводить.

— А давай ты! Мама хочет с тобой познакомиться! — Ютаро, кажется, вообще не умеет долго быть уставшим. Вот только после тренировки еле ногами двигал — как уже скачет вовсю вокруг меня, зазывая в гости.

Такеши согласно кивает, его родители тоже хотели бы узнать, с кем ребенок проводит столько времени, но как воспитанные и довольно-таки доверчивые люди не стали нас выслеживать. Уговорились, что в выходные познакомлюсь с родителями обоих, но к кому когда — пусть сами решают, единственное отличие — в субботу тоже будут уроки, так что зайти смогу только вечером. Так что с чистой совестью отправился домой, где меня встретил Коки с таким потерянным взглядом, что мне аж поплохело.

После расспросов узнал, что мелкий, заинтересовавшись Поколением Чудес, нашел видео с их играми в интернете. Да, это не дети — это монстры какие-то. Скопировать любой прием с одного взгляда? Попасть мячом с середины поля? Господи, мы вообще в одной с ними Вселенной?! Они в курсе, что нельзя использовать магию вне Хогвартса?! Но братишка после моих восхищенных возгласов сказал, что я не заметил главного — никто из них не улыбался после победы. А когда я увидел их финальную игру со школой Мейко — даже мне стало противно. Победить противника можно и не вытирая об него ноги, но, кажется, этих гениев не воспитали, как следует. Надеюсь, что парень из Тейко в нашей школе не один из этих идиотов, не люблю работать с засранцами. Побухтев и расстроившись окончательно, я завалился спать, предварительно на пару с братом приготовив бенто на завтра.

Утро пришло внезапно, когда я упал с кровати под громкую трель будильника, Джент на меня с таким недоумением воззрился, словно я ему мисо-суп на завтрак предложил. Применив всю свою могучую силу воли, вытащил два бренных тела на крайне раннюю утреннюю пробежку (братишку пришлось вытянуть из кровати за ногу), а после даже заполз под штангу, ибо в здоровом теле — здоровый дух! В нашем случае еще и вредный от недосыпа и некоторой усталости, так что первый урок мы встречали, зевая и разлепляя веки. Но ничего, первый урок был у Куросаки-сенсея, а удар синаем по макушке — отличное средство для пробуждения, проверено на практике. Обидной была причина наказания, подумаешь фотографию сделал, как сенсей мечом стол снес.

Кроме этого полезного знания, вынесли еще одно: Тююма-сан не только никакой классрук, но и учитель из него весьма оригинальный. Без подготовки, с нарушением всех техник безопасности, этот субъект провел какой-то опыт и подорвался. Кадр сделать я не успел, но думается мне, возможностей еще будет много. То, что мы живы, относится исключительно на счет везения, но никак не на счет его компетентности, что я и высказал прибежавшему завучу тет-а-тет. На что Суга-сенсей неожиданно отреагировал как живой человек, а не сушеная вобла, на которую был похож: он пожаловался. Непедагогично, конечно, и непрофессионально, но все мы люди, и видеть в учителях обычных людей мне импонирует куда больше, чем некие абстрактные образы.

Со слов сенсея, в молодую школу приличные учителя редко попадают, чаще это либо совсем зеленые новички, либо те, кто со своими тараканами не прижился в нормальных школах, либо те, чьи школы закрыли, как сам Суга. Постарался утешить завуча, дескать, такой учитель химии на личном примере докажет, что опыты дело крайне опасное. Единственное — выдайте нам, пожалуйста, какую-нибудь экипировку, а то везение — штука непостоянная и может закончиться в самый неподходящий момент. Увидев неожиданную для этого человека улыбку, я осознал, что школа с таким набором педагогов и учеников окажется безумным испытанием для нервных клеток, но вряд ли об этом придется пожалеть. Столкнувшись с полуголым Мизумачи, убегавшим от разъяренного сенсея, я только в этом убедился.

— И как тебе первые уроки? — мы с братишкой мирно устроились пообедать, благо это спокойно можно сделать в классе, я заодно посматривал присланные Широямой-саном документы.

— Прости, аники, — потупился мелкий, я аж подавился от неожиданности. Нет, аники он называл меня уже пару недель, подхватив от детей, но за что прощать-то?

— За что? Когда и что ты успел натворить?

— Я про школу, я же ее выбрал, — совсем тихо пробормотал Коки, поникнув.

— А, ну да, выбирать ты умеешь. Весело тут, да? Особенно когда Камидзё-сенсей начал швырять мел. А ты еще с ним спорить стал — я был уверен, что он тебя на месте прихлопнет!

— Я не спорил, а дискутировал, — брат поднял руки в защитном жесте. — И сенсей принял мою точку зрения, как имеющую право на существование! Но ты прав, в старшей школе довольно весело. Хотя когда Камия-сенсей заставила Дзюмондзи отжаться двадцать раз за неправильный ответ, ему определенно было невесело.

— Еще как, — рыкнул кто-то из-за спины. Блондинистый бандит с крестообразным шрамом на щеке жевал бутерброд из школьного кафе и яростно сверлил нас взглядом. Даже не повернув головы, я знал, что брат снова окаменел. Вот же пугливый котенок.

— Будешь в следующий раз учить лучше, — нет, я не хотел устраивать драку, но раз этот хулиган не ищет конфликтов, пусть учится держать себя в руках.

— Ты че, нарываешься?! — о, какие мы грозные, чужой воротник рвать пытаемся. А ничего, что я десяток сантиметров выше и настолько же шире?

— Это ты так не ищешь проблем? — сарказм из меня так и прет. — Чтобы покончить с драками, научись контролировать себя.

— Не надо драться, — в нашу перепалку кто-то влез. И пока Чиаки прожигал нас «я-вас-всех-убью-только-выберу-каким-способом» взглядом, я мысленно повторял, что внешность обманчива. Когда получилось взять себя в руки достаточно, чтобы твердо стоять на ногах, а заодно удержать Дзюмондзи, собравшегося помереть героем в неравной схватке неадекватов, я отреагировал более внятно.

— Извини, Чиаки-кун, мы немного увлеклись разговором, — жутковатая ухмылка озарила лицо подростка, пришлось снова зачитать успокаивающую мантру. — Присоединишься к нам за обедом?

— А можно? — ого! Не ожидал, что парень владеет убийственным приемом «щенячьи глазки». Этот взгляд настолько преобразил мальчика, что Коки отошел от своего состояния истукана, а одноклассник-бандит подтянул свою парту, не сказав и слова против.

Разумеется, смотреть как подрастающее поколение давится сухими бутербродами, я не мог, и потому было решено поделить всю имеющуюся еду между всеми присутствующими. Уплетая так, что за ушами трещало, мы, естественно, не могли толком побеседовать, с прожорливыми подростками только попробуй отвлечься, сам голодный останешься. Только лишь покончив с едой, парни разговорились.

Дзюмондзи действительно всю среднюю школу не вылезал из драк, по поведению очевидно, но то, что вполне мирный в душе Чиаки прошел через те же разборки, меня несколько шокировало. Впрочем, оказалось, что бедолагу в эти хулиганства просто втягивали, считая по его внешнему виду, что он никак не может быть обычным учеником. Несчастный даже поговорить ни с кем толком не мог: если он к кому-то обращался, орали, что он угрожает, если что-то просил одолжить, называли вымогателем и грабителем, а когда предлагал помощь — люди убегали с воплями. Да уж, если уж даже мне — вполне разумному взрослому человеку без особых предубеждений — приходится постоянно напоминать себе, что мальчик передо мной не маньяк-убийца, то что говорить о подростках или подверженным стереотипам взрослых?

А бедный ребенок только вздыхал и брался за учебники, надеясь, что глядя на его отличную успеваемость, люди оттают. Так что его поступление в старшую школу, а затем в институт даже не обсуждалось. Дзюмондзи же пошел в старшую школу потому, что покойная бабушка хотела, чтобы внук получил приличное образование. Я задавался вопросом, насколько эта женщина была дорога, раз он помнил о ее желании столько лет и жилы рвал, чтобы его исполнить. А то, что жилы рвал, было очевидно — некоторые моменты сегодняшних уроков были для парня очевидно сложными для понимания.

Половину обеда возился с документами, так что в основном диалог вел Коки, немного привыкший к одноклассникам, а потому говоривший вполне нормально. Я же пару раз побился головой о парту: ну почему Широяма-сан так против внедрения методички с аудиодиском? Я еле-еле протащил в последнюю часть словарь идиом и американский сленг — ибо полезно, но директор тут же нашел другую идею, из-за которой встал на дыбы. Ну и что, что в «Полдне» раньше так не делали? Еле уговорил его выдать аналитикам ЦУ на проверку востребованности данной продукции на рынке. Семь потов сошло, мужик может быть тем еще ослом. Но я же баран, меня тоже переупрямить тяжко.

Последующие три урока прошли как-то незаметно, хотя нарисованный мною натюрморт еще долго будет в кошмарах появляться, а ананасы, виноград и абрикосы — вызывать судорожные попытки спрятаться. Пока переодевались на тренировку, Коки все смеялся, вспоминая, как я до хрипоты пытался переспорить учительницу английского по поводу произношения — ей оказалась та энергичная девушка, ругавшая Тююму и считающая, что подросткам надо подтирать слюни и менять подгузники. И с ней у нас тоже будут конфликты, мое эмансипированное положение ей просто глаза режет.

Слушая вполуха перешептывания первокурсников по поводу фигуры менеджера, я меланхолично размышлял о собственном незавидном положении. Нет, отсутствие физического проявления возбуждения в ненужный момент это хорошо, но все равно обидно до чертиков. Надо было попасть в молодое тело — и быть неспособным? Эх… я ведь красотой теперь исключительно с эстетической точки зрения могу наслаждаться. Глухой стук — у Хьюги Дзюнпея, очкарика, который оказался капитаном команды, тяжелая рука. А уж два кулака, да по двум пустым головам — да, это тот еще перезвон у парней будет.

— Я — тренер мужской команды по баскетболу, — я включился в происходящее и тут же завис. Не смешите мои тапочки, девчонку-школьницу никто не поставит тренером, будь она хоть мега-гением. Шокированные возгласы, однако, наглядно демонстрировали, что ей поверили. Лопухи. — Айда Рико, приятно познакомиться.

— Это консультант, Такеда-сенсей, — ага, вот кто тут тренер. Старик выглядел так, словно вот прям на месте рассыплется прахом, но это явная слабость только насторожила. Тренер по баскетболу обязан иметь соответствующую подготовку хотя бы в прошлом, так что кто-то чего-то темнит.

— А теперь — долой футболки! — девочка провозгласила сие с таким довольным видом, что я не мог удержаться.

— Кто ж так стриптиз устраивает? А свет выключить? А музыку включить? — и получил по шее от капитана, почему-то красного как рак.

Дальше началась магия. Никак иначе я не могу объяснить, что мелкая пигалица прошлась вдоль всего ряда, комментируя физические возможности ребят так, словно тренировала их уже лет десять. Как пояснил очкарик — у девочки глаза-рентген, так как росла она под боком отца-тренера. Мне это объяснение никак не помогло понять, откуда у нее такие возможности, но промолчал, решив принять как есть. Передо мной она простояла столбом минуты две, даже слюни потекли. Меня это напрягло:

— Айда-сан, я не жареный бифштекс, не надо на меня таким голодным взглядом смотреть!

— Ты еще скажи, что смущаешься, — хихикнул под боком Коки.

— И скажу! — демонстративно закрылся руками и сделал голос пописклявее. — Я стесняюсь!

Снова получив по черепушке от капитана, принял это как новую часть рутины: сказал слово — получил по голове. Тем временем начались поиски парня из Тейко, и я взмолился: «Боже, пусть он не один из тех козлов! Пожалуйста, я же с ним не сыграюсь — закопаю под ближайшим кустом!»

— Что ж начнем тренировку! — не найдя игрока, Айда-сан возвестила о начале тренировке, как ее тут же прервали.

— Извините. Я — Куроко, — прямо рядом со мной материализовался одноклассник-призрак. Дружный вопль потряс стены зала.

— С каких пор ты тут?!

— Я был тут с самого начала.

— Это — игрок Поколения Чудес? Он не похож на игрока основного состава…

— Да нет, конечно же! Так ведь, Куроко-кун? — не играл, мы вчера несколько игр Тейко просмотрели, его точно не было. Хорошо, что он не из тех придурков.

— Я играл в матчах, — что?! Врешь!

К моему мысленному воплю присоединились вполне реальные возгласы остальных, Коки же тихонько потыкал меня в бок, дескать, не надо так таращиться, глаза выпадут и под плинтус укатятся. После знакомства тренировка наконец началась. Что ж, из девочки определенно выйдет толк — садистские наклонности у нее имеются. Самые обычные упражнения, но на энном повторе ничего не хочется больше, чем лечь на пол и не вставать примерно до следующего утра. Такеда-сенсей продолжал трястись, не забывая поглядывать вокруг, пару раз засек его внимательный и любопытный взгляд. Интересный дед, почему его тренером назначили?

Полтора часа закончились грудой тел на полу, откуда пришлось выковыривать брата и тащить того в раздевалку. Куроко я тоже вытащил из-под завала, одноклассник все же. Мы с братом кое-как приняли душ и переоделись, оклемавшись, а вот остальные в раздевалке намеревались на пмж прописаться, призрак вообще растянулся на лавочке и не подавал признаков жизни. Пожалев парнишку, плеснул немного воды на лицо и заставил сделать пару глотков, дальше он сам втянулся. На том и ушли, попрощавшись с сэмпаями.

У выхода из школы неожиданно столкнулись с Чиаки, Коки привычно окаменел, а я затянул мысленную мантру. Пугающий одноклассник сказал, что засиделся в библиотеке, на что отмерший брат тихонько хмыкнул и уже дома пояснил, что парень хотел пройтись с нами. Развел целую теорию об одиноком ребенке, которому хотелось простых радостей: уйти из школы с друзьями, пообедать в компании, сходить в кино или заглянуть в караоке. Видимо, пока я на работе крутился с очередной кипой документов, он над ней раздумывал, и теперь Чиаки определенно обзавелся первым другом и даже двумя. Да уж, настоящие друзья никогда не спрашивают, а нужны ли они тебе. Ладно, бенто все равно планировал в два раза больше сготовить, так что хоть повод будет. Попыхтел над уроками, да и завалился спать, устал как-то за день.

На следующий день тело отмстило за сверхнормативные нагрузки. Я-то еще ничего, ругался сквозь зубы и только, а вот Коки пришлось поднимать почти некромантией. А уж когда я за ногу поволок его на улицу на пробежку — таким себя садистом почувствовал! Будто сотню котят запытал до смерти. Джентльмен с самого утра под ногами крутился, поведение у него какое-то… подозрительное. На дворе давно не март месяц, начало весны он провел удивительно спокойно, маленький видимо еще, но чудик у меня еще тот — я квадратными глазами смотрел, как мой кот хрустит морковкой на завтрак.

После физических упражнений почувствовал себя чуть более живым, а уж когда прилетело синаем на алгебре — вообще бодрость духа и тела вернулась. Я понял, уроки Куросаки-сенсея специально ставят с утра, дабы он разбудил школьников. Интересно, только у нас такой оригинальный математик или остальные тоже с приветом? Сначала, когда увидел расписание, я не понял, как учитель может быть в двух местах одновременно, потом только объяснили, что учителя в школе у каждого года свои, а на важные предметы вроде математики или японского — по двое. Ну да, только первогодок одиннадцать классов по двадцать восемь человек! Куда одному с такой оравой справится.

Физики я ждал с закономерным опасением — а как взрыв будет? Обошлось, физик, Сэндо-сенсей, вместо опытов приборы показывал, причем не столько принцип работы и показания, сколько как они изнутри устроены. Ну и школа, каждый первый фанат своего дела. После информатики со спящим учителем — да, поторопился я с выводами — собрал вчерашнюю компанию на обед. Дзюмондзи еще пытался ворчать, а вот Чиаки не скрывал счастья.

— Бенто Кагами-куна выглядит очень аппетитно, — я подавился, когда за спиной внезапно раздался спокойный голос. Утешало, что я не один такой: Дзю закашлялся, Чиаки выронил омлет, а Коки подскочил на полметра.

— Ты тут с каких пор? — слаженный ор четырех глоток, а Куроко даже не поморщился.

— Я уже пять минут тут стою, — и личико кирпичиком. И ведь не проверишь же!

— Эм… Присоединиться хочешь? — ну, а зачем еще встревать в чужую беседу с комментарием о еде, как не напроситься за стол?

Куроко ломаться не стал, шустренько притащил парту и столь же быстро вклинился в застолье. Невысокий одноклассник еще и ел мало, поклевал как воробушек. Обсуждалась, естественно, школа, физик произвел общее положительное впечатление, а вот информатик позабавил. Но на фоне подрывника Тююмы все равно выигрышно.

— Можно подумать, он может научить чему-то новому, — высокомерный тон мне не понравился, но в чем-то говоривший прав, молодежь обычно лучше разбирается в информационных технологиях.

— Нельзя говорить таким тоном об учителе, Широяма-кун. Это невежливо, — Куроко в каждой бочке затычка. Не мог промолчать и не создавать конфликт?

— Я все равно прав, — фыркнул белый. — И перед кем ты выслуживаешься? Сенсеев тут нет. Разве что?

— Я не выслуживаюсь. Но Аянаги-сенсей — учитель, и говорить, что он не может нас ничему научить, грубо, — призрак непрошибаем.

Отключившись от их разборок, ибо согласен был с обоими, я проверил, нет ли новых документов, написал Широяме-сану, что сегодня, скорее всего, на работе не появлюсь и поинтересовался, не слишком ли это их стеснит. Получил заверения, что мое присутствие вообще-то не особо нужно, и я должен, наконец, вести себя как обычный старшеклассник. Ну, мне же легче. С такими мыслями занялся домашними заданиями, ибо я слишком жадный чтобы тратить почти часовой перерыв только на обед. Отвлекся я только, когда разбушевавшийся одноклассник проорал мое имя. Как Куроко ухитряется сохранять каменное выражение лица, когда Широяма так бесится?

— Что? Что опять стряслось? — и не надо так на меня смотреть, Широ, я огнеупорный.

— Уже нажаловался отцу, что я тебе дерзить смею? — прошипел белобрысый.

— Чего? — нет, я правда, обалдел. — Ты сейчас о чем?

— Не надо делать такое лицо, будто ничего не понимаешь! — запутав меня вконец, мальчик выбежал из класса, оставив меня в глухом ступоре.

— Так, Коки, вкратце, что здесь было? — я развернулся к брату в поисках ответов.

Оказывается, споря с Куроко по поводу учителя информатики, Широяма-кун регулярно делал выпады в мою сторону, дескать, даже «великий» Кагами не считает Аянаги достойным учителем, иначе бы высказался в его защиту. Так как я благополучно пропустил мимо ушей все эти детские выходки, Широ-кун взбесился, сорвался и убежал как девушка с пмс. Дурдом такой дурдом…

На тренировку в этот раз пришли далеко не все записавшиеся в клуб. Чувствую, меньше чем через неделю останутся только самые крепкие. Глядя на умирающего Куроко, понял — или самые упертые. Такеда-сенсей продолжал играть развалину, я даже задумался, а знают ли второгодки, что дед так-то наш тренер? Или я просто слишком много думаю. Так или иначе, школьный день закончился, Чиаки снова ждал нас у выхода, и зайдя домой буквально на минутку, я помчался к Ютаро и Такеши. Коки на сей раз пошел со мной, будто и не был умирающим лебедем пять минут назад.

Тренируя мальчиков, я попробовал применить то, чему учила Айда-сан, но кажется, они пока слишком маленькие для некоторых упражнений. Выдохлись они минут на 20 раньше обычного, а потому у нас было время просто поболтать. Дети щедро делились впечатлениями от нового класса и учителя — оказывается, в Японии классы перемешивают каждый год, и мои одноклассники в следующем году вполне могут оказаться в параллели. Коки в ответ рассказал о наших сумасшедших, которых почему-то надо называть сенсеями. Мальчики хохотали до слез, когда уже я в лицах и красках рассказывал про Тююму-сана и взрыв. Дети, что с них взять, им смешно, а мне банально страшно, что однажды этот непризнанный гений нахимичит что-то чрезвычайно опасное и уже некому будет над этим смеяться. После болтовня переключилась на одноклассников и, конечно же, наш зоопарк на выезде произвел впечатление. Понятное дело, я сам иногда хочу заорать: «Остановите землю, я сойду!»

— Кстати, пацаны, что там с визитом? К кому когда идти?

— А, вы сразу ко всем! — спасибо, Ютаро, я все понял.

— Мы соседи и наши папы вместе работают, — начал разъяснения Такеши. — Поэтому будет здорово, если вы придете в воскресенье к нам, а там будут и родители Ютаро-куна.

— О, мне же легче, — я обрадовался, что убью двух зайцев одним махом.

Проводив детей до дома, мы пошли в магазин, ибо кушать хочется, а в холодильнике мышь повесилась. Да, кормить еще трех подростков — та еще морока. Готовка на следующий день, уроки и спать — кажется, у меня наконец появился режим дня.

В четверг довелось познакомиться с Суга-сенсеем, как с учителем, и он оказался неожиданно хорош. В старшей школе под обществознанием понимается не только изучение сообщества, его законов и путей развития, но и основы права, а в этом у учителя чувствовались пласты знаний и практического опыта. Пока не прозвенел звонок я даже и не думал смотреть на часы. Вот это педагог!

В обед Тююма-сан попросил помочь с переноской каких-то документов. Такую гору тащить и впрямь тяжело, но как позже выяснилось, звал он меня не только как тягловую силу. Ученица класса 1-б, Котобуки Сейко-чан, оказалась в центре тайфуна — и в процессе разбирательств у меня не осталось слов, кроме «Чё?!» При первом знакомстве одноклассница казалась обычной милой девочкой. И только сейчас выяснилось, что ее зовут Котобуки Сейширо-кун. Парень был глубоко убежден, что должен был родиться женщиной, так что только она, только Сейко и только женская одежда.

Глядя в большие невинные глаза, видя женскую школьную форму, идеально сидящую на нем, даже у заместителя директора не хватило духу отказать парню в праве на самоопределение, хотя Анезаки-сенсей кричала, что мальчику нужно лечение у психотерапевта, требовала связаться с его родителями, все им высказать и насильно оказать помощь. Куросаки-сенсей потом долго ржал, когда Тююма, дабы лишний раз не сталкиваться с активисткой, самоустранился, и отбивать ребенка пришлось мне. А вернувшись из учительской с заплаканным … или заплаканной? Короче, вернувшись с Котобуки в класс, выяснил, что все уже все знают, но никто еще не решил, как реагировать.

Попытался зачитать речь, что мы все здесь чуток рехнувшиеся, и заскоки Сейко — ерунда на общем фоне безумия, но в середине речи Казама подорвал клумбы, естественно, подозревая заговор. Кто там в цветах живет, феи? Вот они заговор и готовят, ага. После своеобразного салюта ребятам было уже все равно, что там не так с Сейко. Жить не мешает — и ладно. А я в очередной раз убедился, что нам нужен психиатр. С нервами из титановых сплавов и хорошим чувством юмора — обессмертится за наш счет.

«А я думал, что после Котобуки меня не удивить…» — на последнем уроке я пытался унять тикающий глаз, глядя на сенсея в зеленом обтягивающем комбинезоне, орущего что-то про силу юности и потребовавшего в качестве разминки сто кругов вокруг школы. Интересно, что кончится раньше, силы или урок? Про круги не заикаюсь, территория школы достаточно велика, к тому же после обеденных подрывов еще и рытвины остались. Выяснил, что в моем классе есть великая фанатка спорта: Есида с боевым кличем ринулась выполнять разминку впереди планеты всей. Энтузиазма как у самого сенсея, этак скоро будет две зеленые фигуры в школе.

Пока бежал, услышал, что Гайтору-сенсей большой поклонник манги Наруто и как только там появился Гай-сенсей — провозгласил себя его живым воплощением, то есть нацепил ярко-зеленый комбинезон, сделал стрижку под горшок и начал на всех углах кричать о силе юности. Ничего удивительного, что работу он вскоре потерял, и до Сейрина работал, где придется и кем придется, не переставая подражать любимому персонажу. Я же подивился человеческому упрямству, казалось бы что сложного — перестать вести себя на работе как псих и отрываться только дома. Но нет, лучше пахать мерчендайзером, но упорствовать в своем вызывающем поведении. Интересный сенсей, очень интересный. А еще он тренер команды по американскому футболу. Несчастным можно только посочувствовать и молиться, дабы сенсей не нарядил их всех в комбинезоны, это нанесет неокрепшей юношеской психике невосполнимый урон.

Идти после физкультуры на тренировки было дьявольски тяжко. Как дополз Куроко — загадка тысячелетия, он, кажется, сам не в курсе на каких силах дотащился. Я отметил, что нас снова стало меньше. Наши ряды мельчают, ага, мы — последние герои. Во всяком случае, именно им я себя ощущал и до дома буквально на автопилоте доехал, как в метро не заблудился? Бедный Чиаки, сегодня внятно побеседовать с ним не смог ни я, ни тем более Коки.

В пятницу отжимался уже я. Что поделать, древний японский, несмотря на все усилия, продолжал оставаться проблемой, и Камия-сенсей не собиралась давать мне поблажек только потому, что я из-за границы. Ну, что поделать, будем учиться. А потом она залилась краской и рухнула в обморок, когда неверный ответ прозвучал из уст Мизумачи. Пальма класса — у парня прическа в стиле «я у мамы вместо швабры» — перед отжиманиями сделал тоже, что делал в любом удобном и неудобном случае — разделся до трусов. Спросить, что ли, зачем он вообще это делает? Или пусть так носится? Так и не придя к окончательному решению, отложил вопрос до лучших времен.

На обеде, когда мы собрались уже привычным кружком, к нам подошел Широяма. После позавчерашней истерики я не знал как на него реагировать, но так как на пустой желудок проблемы не решают, предложил присоединиться. Обед пополнился еще одним домашним бенто, но ели в молчании, эдакое затишье перед бурей.

— Почему ты ничего не рассказал? — наевшись, Широ собрался с духом и начал разговор. И у меня снова сложилось впечатление, что мы говорим на разных языках.

— Кому и о чем, по-твоему, я должен был доложить? — и не надо так исподлобья смотреть, после Чиаки меня взглядом не напугать.

— Отцу. О ссоре, — краткость не только сестра таланта, но и мать дурости.

— Я правильно понимаю? С твоей точки зрения, я должен был побежать жаловаться Широяме-сану на твои истерики? — дождавшись недовольного кивка, я с большим удовольствием хлопнул ладонью по лбу. — А теперь простым японским языком объясни, на кой черт мне это делать?

На меня смотрели большие невинные глаза, довольно красивого, кстати, ярко-синего цвета, полные абсолютного удивления. Кажется, такой вопрос даже не приходил мальчику в голову, дескать, может нажаловаться — обязательно сделает. Да уж, снова непочатый край работы. Я тут не нанимался психологом пахать и вправлять мозги всем увечным! Но Тоширо — сын моего подчиненного, пусть сейчас я и в должности ассистента Широямы-сана. Да и не могу я пройти мимо, видя такой бардак в голове ребенка. Именно ребенка, так как только дети еще могут задаваться вопросом, что хорошо, а что плохо. Подростки обычно уже имеют какую-то базу и, отталкиваясь от нее, строят свою собственную мораль или признают чужую.

— Широяма-кун, вот скажи мне, почему ты ко мне прикопался? Я, конечно, вашу с Куроко трескотню пропустил мимо ушей, но по словам очевидцев, ты совершенно осознанно пытался меня задеть. Почему? Тебя так бесит мой социальный статус? — не надо быть гениальным психологом дабы прочесть на лице одноклассника все мысли. — И что именно тебя так бесит?

— Ты — эмансипированный, так? — о, прогресс пошел, мартышка научилась говорить. — Тогда что ты в школе забыл? Похвастаться?!

— Что? — я заржал конем. Громко, искренне и на весь класс. Отдышавшись, наконец, извинился за шум перед остальными и, вытирая выступившие слезы, вернулся к разговору. — Широ, если отец тебе не рассказал — я обязан закончить старшую школу в Японии. Это соглашение с правительством, дабы мне позволили при получении подданства сохранить статус эмансипированного. Это не моя прихоть, это необходимость, причем достаточно важная, чтобы ценить ее и быть благодарным. Сам посуди, я приехал в чужую страну со своими обычаями, традициями и нормами поведения. Я их не знал и до сих пор постоянно сталкиваюсь с тем, что чего-то не знаю и не понимаю. Мне банально нужно время хоть как-то освоиться на родине матери, адаптироваться, причем желательно под чьим-то присмотром. Я могу быть хоть сто раз эмансипированным, но я остаюсь эмоционально-нестабильным подростком со своими тараканами в голове и гормональным сбоем, и мне нужны люди, к которым можно обратиться за помощью и советом. И школа — лучшее для этого место.

— Разумные слова, Кагами-кун, — да почему они все подкрадываются?! Подскочив с места, я развернулся, чтобы столкнуться с одобрительно улыбающимся Куросаки-сенсеем. — Тебя хотели видеть в учительской.

Поблагодарив сенсея, я помчался получать проблемы. После вчерашнего скандала, я был абсолютно уверен, что за дверью учительской меня не ждет ничего хорошего. И был-таки прав — на меня повесили ведение журнала. Нормальный классный руководитель занимается этим сам, но у нас же Тююма-сан. В общем, меня попросили заполнять список учащихся по востребованности, а дитя двадцать первого века на глазах обалдевших сенсеев распечатало копии списка, обрезало лишнее и вклеило на каждую страницу. Титул заполнен, списки есть, а потому под шокированное молчание педагогов я ушел. Нашли идиота выписывать кучу ненужных закорючек! И так впечатление, что всех чудаков в моем классе собрали.

Вернулся в кабинет я раздраконенным, но после очередной стычки с Анезаки-сенсеем по поводу произношения почувствовал себя гораздо лучше и на тренировку пришел в нормальном состоянии, что было очень вовремя — из-за непогоды Айда-сан решила провести мини-игру первогодки против второгодок.

— Это в любом случае лучше, чем бегать под проливным дождем, — попытался я подбодрить Коки. — Хорошо, что Джент настоял, чтобы я взял зонтик, домой не совсем мокрыми придем.

Настырный котенок не просто настоял — он мне дорогу перегородил, несчастный зонт весь искусал, я его взял в итоге, только чтобы от кота спасти! А теперь выясняется, что я питомцу еще и паштет задолжал, так как метеорологическая служба работает спустя рукава. Но надо бы к матчу подготовиться, разминка это, конечно, хорошо, но главное — какую-никакую стратегию выбрать.

— Итак, как нам действовать? — в любой игре выбор стратегии — приоритетная задача.

— Может, стоит сначала просто присмотреться и оценить силу сэмпаев? И уже потом вырабатывать какую-то тактику противодействия, — предложил Кавахара Коичи. Играл в средней школе, но не блистал.

— Но это же мини-матч, — брат все же не зря внимательно слушал Хидеюки-сана и студенческую команду. — У нас нет времени присматриваться, пока мы будем наблюдать, они нас на сто очков обскачут.

— Ну, мы знаем, что они дошли до Финальной Лиги в том году. Они сильны, а ведь это было год назад, — Фукуда Хироши, начал играть в старшей школе. А я и не знал, что сэмпаи так круты.

— Тогда что, просто сконцентрироваться на атаке? — нет, это тоже вариант, но продуем мы быстрее, чем если попробуем хоть как-то сбалансироваться.

— Я думаю, будет лучше, если атаковать пока будет только Кагами-кун, — о, манекен ожил.

— Да, у тебя лучше всех получается, — оживились остальные, я же фыркнул.

— Ладно, на первое время пойдет, а потом что? — большие удивленные глаза. Я что, все должен объяснять? — Вы поймите, одиночное нападение перекрыть просто, от меня не будет толку, когда блокировать будут сразу двое-трое. А они именно так и поступят, когда заметят, что только я атакую. Как тогда будете действовать?

— Нам очень пригодится, если Кагами-куна будут прикрывать сразу двое, — эта голубоглазая редиска ушла от ответа! Но времени спорить не было, тренер велела начинать.

Собственно все шло так, как мы и полагали: я энергичным сайгаком попрыгал по площадке минут так 5-7, забил достаточно, чтобы мы повели в счете — и сэмпаи решили, что хватит с «деток». Когда мне доводилось получить мячик, меня опекали сразу трое, но даже когда я был с пустыми руками вокруг меня танцевало двое. Под опекой Митобе было невесело, а уж когда он в паре с Коганеем — все, можно сесть на пятую точку и не рыпаться, иначе фол будет лишь вопросом времени. Эти двое будто мысли читали, хотя учитывая, что один не говорит, а второй его все равно понимает — может так оно и есть, я бы не удивился.

Второгодки быстро догнали нас и перегнали, и тут начался очередной сеанс магии. Я назвал это так, когда мяч впервые сам изменил направление. Сначала подумал, что у меня галлюцинации, но обескураженные лица свидетельствовали, что если это глюки — то они точно массовые. Еще пара таких трюков — и решил, что мяч с дистанционным управлением, и пульт у кого-то из моей команды. И только на шестом забитом мяче, я соизволил заметить в толпе игроков призрака, который вместо привычного «поймать-бросить» менял направление движения мяча, сведя тем время владения мячом к минимуму.

Ближе к концу меня перестали так опекать, так что под шумок закинул еще парочку мячей. Счет почти сравнялся, когда мяч получил Куроко, внезапно оказавшийся близко к корзине при полном отсутствии противников. Мы уж было решили, что победа, но, черт возьми, этот мелкий не смог выполнить лей-ап!

— Ну, что сказать, — сказал после финального свистка. — Будем работать над бросками.

— Дриблинг тоже надо подтянуть, — прокомментировал Цучида-сан. Интересно, ему такой разрез глаз сильно жизнь усложняет?

Проигрыш в одно очко остается поражением, но было весело. Да и про способности Куроко — фантома Поколения чудес — было интересно узнать. Так что с тренировки мы уползали уставшие, но довольные. Интересно, Чиаки и прицепившийся к нему в библиотеке Дзюмондзи хоть что-нибудь поняли из нашего рассказа? Взбудораженные мини-матчем, мы с Коки вываливали на одноклассников максимум впечатлений от старшекурсников, мешаясь друг другу, так как зонт у нас был только один на двоих. Хорошо, что он у меня более чем приличных размеров — моя любовь к перестраховкам иногда бывает полезной.

Занятие с Такеши и Ютаро пришлось отменить, под дождем не потренируешься, но мальчики все равно расстроились. Пообещал им притащить в воскресенье баскетбольные игры-симуляторы. Сам же в освободившееся время засел за подробное составление плана тренировок для детей на два года. Я не исключал, что семьи Кобаяши и Нода могут спросить про моих родных, и не собирался скрывать, что папаша вот-вот сядет на долгий срок за попытку убийства. Вряд ли это им понравится, и ребят от меня, скорее всего, отстранят. Но нарушить обещание я не мог и решил в случае худшего развития событий оставить им план тренировок, если они не найдут другого чокнутого, согласного им помочь. Так что спать я ложился с сильно уставшим мозгом, потому вырубился даже раньше, чем голова коснулась подушки.

Суббота была первым днем недели, начавшимся не с синая Куросаки-сенсея. Он, кстати, был одним из тех учителей, что категорически поддержал мое продвинутое обращение с журналом и поступил точно также, невзирая на пыхтение старших учителей, делающих все по старинке. Сам же глава учебного заведения и слова не сказал про мою леность, но его «Хо-хо-хо» у меня в ушах весь день звучало. Очень подозрительный смех, от него мурашки по коже. На обеде, собравшем уже шестерых, вовсю обсуждались уже сами одноклассники. Интересно, если я назову наш мужской коллектив «девичником» за болтовню, они сильно обидятся?

— Да он чокнутый! — возмущался Дзюмондзи, которому довелось нынче поболтать с Датэ. — Я у него просто ручку спросил запасную! А он мне — пустота! С какой он вообще планеты?

— С планеты вижуал-кея, — засмеялся Коки. Датэ сидел за соседней с ним партой, так что братишка был знаком с его уникальной манерой речи не понаслышке.

— Он говорит довольно странно, по одному слову, будто с потолка их берет, — зарылся в ноутбуке Широ.

— Да не сказать что с потолка. Та же пустота вполне могла означать, что запасной ручки у него нет. Нет, я его вряд ли пойму, но учитывая вопрос, он бы либо дал ручку, либо отказал, либо сказал, что запаски нет. Пустота больше третьему варианту подходит, — о, а Коки учится понимать наших сумасшедших, это очень хорошо, нам весь год вместе шишки набивать.

— Брось, Фури, даже ты не можешь отрицать, что он чудак! — буркнул Дзю.

— У нас все в классе чудаки, у каждого своя шиза. Просто у кого-то она менее заметна, — пришлось повысить голос, дабы меня услышали за трагическим воплем Коидзуми про Кейна-сама.

— Усуи-кун выглядит вполне нормально, — робко возразил Чиаки, вытаскивая на середину совмещенного стола мамино бенто. Сконфуженно признавшись, что обычно ему еду дают из дома, просто иногда забывает, он явно опасался, что за общий стол его больше не пустят. Дети такие смешные.

— Пока речь не зайдет о поездах, — фыркнул Широ. — Он фанат железных дорог.

— А ты откуда знаешь? — прищурился я, подсознательно догадываясь об ответе.

— Я люблю собирать информацию о людях, — не стал меня разочаровывать приятель.

— Что?! — к такому только Куроко остался равнодушным.

— Ты чё, сталкер?! — рыкнул бывший бандит.

— Да ладно вам, — я опустил руки парням на плечи, с намеком, что стычек за едой не потерплю. — Просто каждое сказанное нами слово фиксируется где-то в недрах его мозга и сохраняется в памяти. Специально Широ точно не следит, ему лень.

— Не лень! Не стоите того, чтобы следить за вами, вот еще, — возмутился Широяма. — Я не сталкер, хотя иногда и такое нужно.

— Я тоже люблю наблюдать за людьми, — прошелестел Куроко, про которого остальные, кажется, успели забыть, вон как подпрыгнули на месте.

— Черемуху мне в почку! Как давно ты тут?! — взревел на весь класс Дзюмондзи.

— С начала обеда, — ответили мы с фантомом хором. И судя по обескураженным взглядам, от меня такой внимательности не ждали. — А что? У вас бы из-под носа тащили любимые онигири, прозрели бы махом.

— Извини, Кагами-кун, я не знал, что это твои любимые.

— Забей, их все равно до черта и больше. Да и я всеядный.

— Ты хотел сказать — прожорливый? — пытался поддеть Широ.

— Имею право, я выматываюсь до полуживого состояния, — и тут же зажевал, подтверждая свои слова.

— Твоя мама вкусно готовит. А ей не тяжело столько кухарничать? — переменил тему Чиаки. — Или у тебя папа?

— Нет, — не зная как поделикатнее сообщить, что маме уже все фиолетово, я рубанул с плеча. — Моя мама умерла три года назад.

— Прости, я не знал, — да, говорить в лоб что-то подобное плохая идея. Чиаки выглядел печальным и испуганным одновременно. Хотя не узнай я его получше — решил бы, что смерть моя пришла.

— Да все в порядке. А за похвалу спасибо, доброе слово и кошке приятно. Мы с Коки вчера упарились эти колобки лепить.

Вот тут парней проняло больше, даже Куроко не выглядел таким уж манекеном. Пока они в некотором недоумении смотрели то на еду, то на нас, я с удовольствием хомячил, ибо много еды — это, конечно хорошо, но с подростками ее никогда много не бывает. Коки, следуя моему завету «кто успел — тот и съел», тоже поглощал обед, не прерываясь на разные глупости, и улыбался, глядя на одноклассников.

— Эм. Хорошо готовите, — прокашлялся, наконец, Чиаки. — Вкусно. И часто вы так?

— Всегда. Мы же одни живем, а питаться в Макдаке вредно. Раз в месяц можно набег совершить, но лучше реже, — объяснил брат, так как я не мог ответить по техническим причинам.

— Кагами-кун на хомяка похож, — флегматично поменял тему Куроко.

— Давно у окулиста был? — миролюбиво поинтересовался Дзюмондзи. — Хомяк — последнее животное, на которое может быть похож Кагами.

— Да уж, тигр ему определенно ближе, — согласился Широ, внимательно меня разглядывая. А что я? Я ем.

Наконец насытившись, занялся домашним заданием, пусть оно только по риторике — не хочу тратить время выходных на учебу. Остальные продолжили уже менее бурно обсуждать одноклассников, правда Куроко в основном помалкивал. Поглядывая за атмосферой в компании, я поражался его безэмоциональному лицу. Откуда он такой взялся? Конечно, кадры у нас подобрались, что невольно хочется спросить, а не специально ли всех фриков собрали в классе Тююмы-сана, раз ему все по барабану, но фантом даже на этом фоне выделялся. Как можно быть незаметным с голубыми волосами? Логика нервно курит в сторонке.

После обеда была латынь, и пусть она была нужна единицам из присутствующих, предмет оказался интересным. Вернее, подход Такеды-сенсея. Грамматику мы пройдем по верхам, но главным будет изучение крылатых выражений, именно по ним он проведет устный зачет в конце семестра. Три с половиной месяца на какую-то сотню фраз, которые надо будет знать от и до, пусть и спрашивать в итоге будет только 10. Вообще, латынь должна была занять весь год, но Такеда-сенсей решил, что нам же будет лучше, если мы отмучаемся один семестр, а потом будем после четвертого урока уходить домой. Не сказать, что кто-то был недоволен таким раскладом, занятия в клубах по учебным субботам все равно не проводятся.

После уроков нам пришлось зайти в корпус второгодок к Айде-сан, она выдала официальные анкеты. До этого мы были временными членами клуба, а теперь вот, полноправными станем, раз первую неделю как-то пережили. Хотя какое-то еще испытание нас ждет. И почему его надо проводить в 8:40 на крыше?!

— Слушай, нам что, придется с уроков сбегать? — спросил я Коки по дороге домой.

— Наверное, 8:40 же…

— Так в этот понедельник линейка будет, — подал голос Чиаки. — Еще повезло, что в Сейрине новые порядки, линейка будет только по первым понедельникам семестра, во многих школах она каждую неделю.

— Зачем каждую-то? — я совершенно не понимал, что полезного там могут сообщить.

— А черт его знает, — ответил уже Дзюмондзи. — В средней школе директор читал одну и ту же речь, что нам надо гордиться школой и не позорить ее неправильным поведением и что-то в том же духе. В общем, речи чтобы себя послушать.

Подзависнув от мысли, что Дзю посещал официальные мероприятия и даже слушал речи руководства, я снова ощутил разочарование от своей предвзятости. Да с чего я решил, что раз он на драки нарывался, то и уроки пропускал, и все остальное? И в этот момент мои глаза увидели волшебное объявление, на которые мне раньше не очень везло. Она гласила, что осиливший мега-порцию за полчаса может за нее не платить. Мое настроение мгновенно повысилось. Не сомневаясь в своих силах, потащил парней в раменную, надеясь, что еда там вкусная. Дабы проверить это предположение остальные заказали себе по чашке, я же стал ждать результата дегустации, поглядывая на супер-миску — она не казалось достаточно большой, чтобы создать проблемы при поедании.

— Вкусно! — отведав, Коки аж засветился от радости, видимо предвкушая, что за мои аппетиты на сей раз платить не придется.

— Спасибо! — разулыбался хозяин, не зная еще, что его будут грабить. И обратился уже ко мне, — а ты чего не заказываешь?

— А мне мегапорцию, пожалуйста!

— Осилишь ли? Полчаса, ни секундой больше — усмехнулся главный повар.

Я широко улыбнулся, не ответив, и он принялся готовить мой заказ. Поставил перед носом тарелку и тут же включил таймер. Забавный человек, мне две таких порции придется взять, чтобы наесться.

Глядя на обескураженное и обиженное лицо хозяина, я смеялся до слез, парни от меня не отставали. Как и предполагал — одной плошки мне было мало, так что на халяву съел еще две, хоть последняя и пошла тяжелее, но слопал все в течение положенного времени. Посоветовав Хигураши-сану увеличить размер мегапорции раза в два, мы отправились по домам. Остаток дня прошел спокойно, Коки заперся со своим романом, а я, дописав планы занятий, отправился вылавливать студентов-баскетболистов, иначе чокнулся бы дома, размышляя о завтрашнем дне и его последствиях.

Завтра, разумеется, наступило, и мне пришлось, взяв планы и две коробки конфет, идти знакомиться с родителями моих учеников. Визит прошел на удивление гладко, пусть их явно обескуражило известие об отце-уголовнике, глава семьи Кобаяши постановил, что сын за отца не в ответе. Видимо, он по своим каналам собрал уже обо мне всю подноготную. С моими записями родители ознакомились, и так как детям в любом случае предстоит плановый медосмотр, предложили показать это врачу, на всякий случай, я все-таки не имею подходящего образования и могу по незнанию дать неподходящие нагрузки.

Пока обедали, узнал поподробнее о семьях детей. Кобаяши-сан работал в полицейском участке, дослужился до старшего следователя и останавливаться пока не собирался. Ютаро явно мечтал последовать по его стопам. А Нода-сан был бухгалтером при том же участке, так что дружили они с Кобаяши давно, еще до того как соседние дома приобрели. Супруга Кобаяши-сана занималась исключительно домом, в то время как вторая половинка Ноды-сана держал небольшой букинистический магазинчик, которым я по долгу службы заинтересовался. Ну и то, что вторая половинка оказалась мужского пола, меня тоже несколько смутило.

Несмотря на нормальность однополых пар, я еще привыкаю к этому явлению. С другой стороны — и Такеши, и его старшая сестра Киоко были вполне счастливы в такой семье, так что о чем тут думать? Все чудесно. Киоко-сан даже училась в частной академии для девочек, весьма недешевый выбор, но отцы справедливо полагали, что девочке необходимо разбавлять семейную исключительно мужскую компанию. Время в приятном обществе прошло достаточно спокойно, и расставались мы, как я надеюсь, весьма довольные друг другом, я даже пообещал показать Ноде-сану экземпляры продукции моего издательства, вдруг заинтересуется с коммерческой точки зрения.

Вечер провел с Джентом, вернее, этот прохвост сбежал на улицу, когда я зашел в дом, и в руки даваться не спешил, так что мы с ним гуляли по району пару часов, прежде чем он соизволил вывести меня к дому. Зараза хвостатая. Опасаясь, что он будет устраивать такие променады слишком часто, постарался договориться на раз в неделю по выходным. Прохожие, слышавшие мои переговоры с котом, очень быстро сворачивали на другие улицы или вообще разворачивались в обратную сторону. Ну ладно, психиатров не вызвали — на том и спасибо.

А в понедельник на крыше нас ждал Саруман. Или Дарт Вейдер. Или еще какой злодей, ибо назвать смех Айды-сан иначе, чем злодейским, дьявольским и устрашающим, у меня язык не повернется. А еще вызывающим сомнение в рассудке обладателя.

— Я ждала вас! — о, я тоже люблю лить пустопорожний пафос. Вот уж не думал, что у нас столько общего.

— Школьное собрание начнется через пять минут, — нервно заметил Коки. Он что, и высоты боится? Или Айда-сан его так напугала? — Может, поспешим?

— Сначала, я вам кое-что скажу, — ох, чую нам это не понравится. — Когда в прошлом году меня попросили стать тренером, я кое-что пообещала. Я поклялась, что целью команды станет Национальный чемпионат. Если вы к этому не готовы — есть много других клубов.

— Как бы упорно вы не тренировались, «когда-нибудь» и «может быть» недостаточно для победы! Я хочу знать, есть ли у вас цель и воля для ее достижения! — я, может, тоже хочу знать, когда она, наконец, скажет, зачем собрала нас на крыше. Массово с нее спрыгнуть?

— Назовите год, имя и класс! Заявите о своих целях здесь и сейчас! И если не добьетесь их, — о, мы дошли до сути проблемы, — вы будете признаваться здесь же нагими тем, кто вам нравится!

Слаженный изумленный вопль потряс небеса! Ну или вернее, дети были потрясены жестокостью наказания, я же задумался о другом моменте — почему ее так тянет на обнаженку? Сначала стриптиз, теперь эксгибиционизм. Познакомить ее что ли с Мизумачи?

— Все второклассники прошли через это! — о, даже так? Это наводит на очень интересные мысли.

— А кому вы признавались без одежды в прошлом году? — я не мог не спросить. И, разумеется, получил по шее бумажным веером. И где она его прячет?

— Итак, я жду от вас осмысленных целей! Что-то типа «постараться» или «сыграть первую игру» не подойдет! — немного поутихшая девушка продолжила вешать нам рамен на уши. Мы такие лопоухие что ли?

— А как к этим крикам отнеслась администрация школы? Вы же небось так же орали перед собранием школы?

— А, это, — мне не понравилось, как она, хихикая, отвела глаза в сторону. — Нам собирались вынести выговор, но я пообещала, что это больше не повторится, так что все обошлось. Так что? Кто первый?

Я остолбенел. То есть это как? Она дала слово от лица баскетбольного клуба, причем хорошо об этом помнит — и тут же бежит нарушать?! Вот же бестолочь… Покачав головой, я развернулся и, не говоря ни слова, ушел. Надо показать, как именно даются клятвы. Коки пошел со мной без малейших колебаний, Кавахара и Фукуда после некоторых колебаний тоже.

— Кагами-кун, ты собираешься покинуть клуб? — Куроко оказывается тоже пошел за нами. Я вздрогнул, но сумел удержать вопль, в отличие от остальных.

— Нет, — и пусть гадают, что будет дальше, у меня пока нет уверенности в том, что задуманное удастся.

Я держал курс на общее собрание, а вернее на группу педагогов, что стояли чуть в стороне от небольшого передвижного постамента, с которого вещал директор. Так, сначала Куросаки-сенсей, как самый толерантный учитель. Пока директор вещал о важности учебы и ответственном к ней отношении, разбавляя речь фирменным смехом, я пытался убедить учителя дать добро на нашу выходку. Его-то я убедил сразу, а вот с Суга-сенсеем пришлось повозиться, но в целом он принял мою идею.

Замдиректора был категорически против и уже собирался объявить мне выговор с занесением в личное дело, как подключился Гайтора-сенсей и громовым кличем проорал о Силе Юности, что бурлит во мне. Правда, вспомнив мою фамилию, поменял наименование на Пламя Юности, но тише от этого не стал. Переубедить Гая-сенсея невозможно, единственный, кого он слушает, причем как родного папу — директор, так что его поддержка была очень существенным вкладом. Наш же «консультант» Такеда-сенсей предпочел отмалчиваться, ну и черт с ним, слушал-то он все равно внимательно. Директор закончил свою речь, и настала очередь завуча по дисциплине напомнить о правилах поведения. Танака-сан же подошел к нам.

— Директор, тут у нас баскетбольный клуб со своей глупостью лезет, — начал было Горо-сан, но его прервал Гай криком о Пламени Юности, что горит в сердцах юных баскетболистов.

— Директор Танака! — поспешил я обратить на себя внимание руководства, пока зам разбирался с Гаем. — В прошлом году члены баскетбольного клуба кричали о своих целях с крыши, что является нарушением правил. Так как Айда-сан, от лица клуба, пообещала, что больше это не повторится, мы пришли сюда дать клятву перед лицом всех учеников.

— Хо-хо? — нет, меня определенно пугает это «хо-хо». — Клятва, значит?

— Директор, нельзя давать им спуску! Это подрывает дисциплину! — Гаю не удалось надолго отвлечь зануду-заместителя.

— Ничуть! — с меньшей горячностью парировал я. — Торжественная клятва объединяет и возвышает с духовной точки зрения всех давших ее! Как наши предки-самураи давали ее своим господам, так и мы дадим ее самой школе!

— Слишком громкие слова для ребенка-полукровки! — прошипел зам. Интересно, ему больше претит мое происхождение или возмущает возраст?

— Происхождение Кагами-куна не имеет к клятвам никакого отношения, — довольно резко ответил вместо меня Суга-сенсей под сурово-одобрительное молчание Куросаки-сенсея. А ведь рыжему учителю, наверняка, тоже пришлось в свое время несладко, с таким-то цветом волос. Краем глаза я заметил, как в толпу студентов влилась Айда-сан, явно расстроенная нашим уходом.

— Как вы правильно сказали, я наполовину японец, так что вполне могу говорить о чести и о предках-самураях, ибо доказать обратное не так-то просто, — я фыркнул, стараясь разрядить атмосферу, иначе цели не достигну.

— Мне нравится, — наш спор прервал директор. Пожилой мужчина внимательно смотрел на меня. — Какую именно клятву ты собираешься дать?

— Что мы принесем школе первенство на чемпионате, — я не колебался, но оговорить кое-что надо. — Только вряд ли у нас получится победить на Межшкольных соревнованиях, мы не успеем сработаться и овладеть достаточным количеством навыков. Так что мы возьмем Зимний Кубок.

— Конечно, чуть что — сразу на попятный, — с толикой разочарования комментировал Горо-сан.

— Если мы не возьмем первенство в этом году — в следующем не будем вас доставать ни клятвами, ни криками, — это было бы просто неразумно, данное слово надо держать кровь из носу. Иначе уважать не станут. Но сейчас, пан или пропал! — Но если мы его сдержим — вы позволите сделать торжественную клятву баскетболистов традицией Сейрина.

Директор помолчал немного, но все же кивнул.

— Пусть будет так. Но даже если вы не возьмете первенство, и на следующий год клятвы не будет — ваш клуб будет давать ее через год.

— Есть, сэр! — что ж, полдела сделано, осталось объявить остальным первогодкам, кучкующимся в стороне от основной массы школьников, что от нас треьбуется. — Итак, парни, ценой взломанной нервной системы, я выбил нам право дать клятву перед всем собранием, а не орать глупости с крыши. Наша цель — первенство среди школ, иначе никак! Готовы?

— Что? — пискнул брат. Большие карие глаза смотрели как на инопланетянина. Думал избежать этого кошмара? Не выйдет, птица Обломинго не дремлет!

— Я не стану повторять слова о признании голышом, потому что плевать на это. Клятва — дело чести. Если вы такую дадите — вы ставите на кон свою честь и доброе имя. А уж насколько они вам дороги, решает каждый сам для себя, — и решительно зашагал к помосту, с которого какой-то сенсей второгодок сообщал, что у баскетбольного клуба есть что сказать присутствующим.

— Добрый день! — так, собери всю решимость в кулак. Чтобы я ни говорил ребятам, выступать перед аудиторией такого калибра нелегкое испытание. Итак, грудь колесом! — Я, Кагами Тайга, класс 1-Б, торжественно клянусь приложить все силы и принести Сейрин первенство Японии на чемпионате старших школ по баскетболу!

Выдохнул и уступил место брату, у которого дрожали коленки, но семейное упрямство не давало ему отступить. Мелкий повторил мою клятву слово в слово и точно с таким же облегченным вздохом встал рядом. Когда перед микрофоном возник Куроко, грянул слаженный вопль: «Откуда он взялся?!», так что перед клятвой он сообщил, что стоял там все время. Кавахару куда-то понесло во время речи, пришлось мягким подзатыльником напомнить, что время не резиновое. Фукуда завершал наше выступление и, как хороший мальчик, поблагодарил за внимание. Под неожиданные аплодисменты и автоматную очередь мы встали в строй.

— Ну, вы берете наши анкеты? — перед вторым уроком мы всей пятеркой подошли к Айде.

— Негодники! Но мне понравилось, — она благосклонно взяла наши бланки. — Но с крыши было бы лучше.

— Чушь, — кажется, придется и в клубе примерять роль старшего. — Айда-сан, вы чем думали, когда собирались нарушить слово, данное от лица клуба?! Вы объявили себя тренером! И если вы считаете, что его обязанность только пытать нас до потери пульса под видом тренировок — вы глубоко заблуждаетесь!

— Что-что?! — не успела девочка взбеситься, как я продолжил.

— Вы говорите от лица клуба! То, как вы себя ведете, то, что вы говорите и делаете — все это отражается на всем клубе, на каждом его участнике! Если вы не будете держать свое слово, нас уважать не станут! И прислушиваться к нашим словам тоже! Раз уж выдаете себя за взрослого человека, так и ведите себя соответственно! — и сбежал на урок, пока она не очухалась. На тренировке, конечно, меня закопают, но черт с ним, я не мог не выразить возмущение подобной бестолковостью.

Так как алгебру отдали под утреннюю линейку, будила нас Камия-сенсей. Отжимались все. Зато перед обедом поспали на информатике. В перерыве наши чокнутые одноклассники подходили дабы выразить свое мнение о клятве, наша-то шайка еще на уроке шепотом высказалась. Так я и познакомился чуть ближе со всем собранным зоопарком. Ну что сказать? За-ши-бись.

— Это было очень смело, баскетбольный клуб хорошо себя показал, — замогильным голосом поведала Куронума, мы чуть не поседели, а брат привычно окаменел. И тут снова из ниоткуда возник Куроко. — Спасибо, Куронума-сан.

Смотреть как девочка из Звонка пугается фантома — занятно. Но с ними припасов не напасешься: Чиаки постоянно роняет еду, а Дзюмондзи давится напитком. И, конечно же, они проорали: «Как давно ты здесь?!». Я даже не сомневался, в ответе: «Я здесь с начала обеда».

— Ой, Кагами-кун, Фурихата-кун, Куроко-кун, это так круто — публичная клятва! — щебетала тем временем Котобуки, пытаясь то ли обнять, то ли придушить нас по очереди.

— Как насчет небольшого интервью для школьной газеты? — Мидзуки успела вступить в журналистский кружок и даже получить репутацию «многообещающего юного интервьюера» по словам главы клуба Момидзи-сана. Не то чтобы я следил за одноклассниками, но счел своим долгом познакомиться с главами клубов, куда они вступили. На всякий случай, я же староста.

— Кейн-сама поступил бы так же! — видимо, нам оказана большая честь и высокая похвала от Коидзуми.

— Спорим, что наш клуб не хуже выступит? — зачем об этом спорить, Есиока?

— Снова выпендрился, — проворчала в полголоса Фудзивара. Не знаю почему, но моя персона раздражает ее до зубовного скрежета. Ну, я не золотой слиток, ага.

— Гордость, — спасибо, Датэ, то есть Данте, очень информативно.

— Теперь вам кровь из носу надо сдержать слово, — спасибо, Асахи, хоть кто-то понимает, что мы поставили на кон!

— Это было так романтично! — с какого перепугу, Саотоме?!

— Несправедливо, что клятву давали только первогодки, — Есида, они в прошлом году с крыши все орали.

— Почему меня не предупредили?! Выступать перед всей школой — и даже не задуматься об образе и внешнем виде?! Кошмар! — а это кто? А, Накагава Карин, всю неделю ругалась с учителями из-за яркого макияжа и несоблюдения школьной формы. Юная модница?

— Не хватало только военного салюта для солидности! — ага, из тротила. Нет, спасибо, Казама, нам одного подрывника достаточно. И твой автомат послужил хорошим заменителем.

— Это было классно! — мы не заказывали сеанс стриптиза, Мизумачи!

— Знаешь, Уме-чан, это было очень неожиданное выступление, но прозвучало значительно и торжественно, — Некодзава, как обычно, говорил с перчаточной куклой и лишь искоса посматривал на тех, кому на самом деле были адресованы его слова.

— Что вы чувствовали, когда давали прилюдно клятву?

— Мидзуки, никто не давал согласие на интервью! — почти простонал я, краем глаза замечая веселящегося от души Минамото Коичи — самого младшего ученика нашего класса, не расстающегося с видеокамерой. Он снимал все, что видел, и в какой-то степени его можно понять, сам с тем же восторгом фотографировал каждый мало-мальски интересный момент жизни.

В итоге этот цирк не дал нам нормально поесть, а уж после физкультуры у Гая, который орал на всю школу про мое негасимое Пламя Юности, я чувствовал себя живым мертвецом и еле-еле добрел до раздевалки. Сэмпаи посочувствовали моему вымотанному виду, но Айду-сан это не остановило, так что виват тройным нагрузкам! И уборке зала после занятий. Так как на той неделе мы еще были неофициальными членами клуба, убирались сэмпаи. Но теперь мы как кохаи обязаны взять трудовую повинность на себя, а я как самый крайний получил наряд на недельную одиночную уборку.

Попросив Коки меня не ждать и провести вместо меня занятия с мальчиками, я взялся за дело. Собрать мячи, убрать прочий инвентарь — ерунда, а вот вымыть полы в зале в моем состоянии уже тянуло на подвиг. Хотелось материться в голос, что я и сделал, воспользовавшись одиночеством.

— Ne cede malis (Не отступай перед невзгодами), — неожиданно раздалось со спины.

— Такеда-сенсей! Вы что, берете пример с Куроко? Я вас не заметил!

— Не стоит так раздражаться из-за обычной уборки, Кагами-кун, — улыбнулся сенсей. — В ней нет ничего, что стоило бы таких выражений.

— Простите, — покаялся я. Но я ж не знал, что не один! — Просто убираться после тренировки тяжело, вот я и вспылил. Разрешите продолжить уборку?

— Разрешаю, — картинно дал свое дозволение учитель.

Уборка — дело небыстрое. Бухтя и пыхтя, домыл полы и глянул на часы. Супер, в сумме почти час провозился, пока до дома доеду — Коки уже закончит с пацанами. Как бы они на меня не обиделись, что кинул их на брата. Все это время Такеда-сенсей то сидел тихо, как мышь под веником, наблюдая за каждым моим движением, то смеялся в голос, когда я лихим движением швабры опрокинул ведро и поскользнулся на пролитой воде.

— Кагами-кун, тебе нравится в нашем клубе?

— Нравится, сенсей. Не нравилось бы — не дал бы клятву, — я старался ответить максимально честно. — В школе клубов хватает, а просто в баскетбол поиграть и на улице можно.

— Я не про это, — покачал головой Такеда-сенсей. — Кагами-кун, тебе нравится наша команда?

— Прошло мало времени, но в целом впечатление хорошее, — я улыбнулся. — Но к чему вы ведете, сенсей?

— Да ни к чему, — рассмеялся мужчина. — Ты же умный парень, понимаешь, что без хороших товарищеских отношений команда и не команда вовсе?

— Конечно, — а еще умный парень понимает, что что-то учитель от него хочет, но что именно — загадка.

— Спасибо, что не стал расспрашивать второгодок, кто позволил ребенку быть учителем, — наконец, тренер подошел к интересующему его, да и меня, вопросу.

— Не мне об этом судить, подростки могут быть достаточно зрелыми. Я так понял, они искренне верят, что тренер — Айда-сан?

— Верно.

— И вы не хотите, чтобы это изменилось?

— Не совсем, — Такеда-сенсей вгляделся в меня и, видимо, что-то нашел, так что он продолжил. — Изначально предполагалось, что тренером в школе будет моя дочь, в юности она выступала за сборную Японии, так что выбор казался очень неплохим.

— … — я молчал, внутри сгорая от любопытства. Сборная Японии, неважно мужская или женская, это круто. И где наш чудо-тренер?

— Но буквально под прошлое Рождество моя неспокойная дочь преподнесла мне сюрприз и уехала в неизвестном направлении. Лишь несколько недель после этого я узнал, что она отправилась служить по контракту вслед за очередной любовью всей ее жизни, — старик скривился, будто лимон съел.

— Любовь непредсказуема, — я очень хотел побиться головой о пол. Взрослый человек вот так безрассудно срывается неизвестно куда, не предупредив родного отца. Чудо от слова чудовище, ничего не скажешь.

— Если бы это была любовь, — горестно возразил сенсей. — Эта ее любовь угасла задолго до окончания контракта, вот только от военных сбежать гораздо сложнее, чем от администрации школы, так что отслужить ей пришлось. Я уже ждал ее дома, как эта непоседливая егоза прислала письмо, что отказывается от суеты и остается в монастыре где-то в Тибете!

— Вот это да, — я очень наивный человек, раз решил, что после зоопарка 1-Б меня нельзя удивить. Люди сами по себе чудные, но наша тренерша даст фору 99% населения. — Прошу прощения, но у вас сумасшедшая дочь, — грубо, конечно, но факт же.

— В ней стальной стержень и буйная свободолюбивая натура. Гремучая смесь! — и, понизив голос до еле слышного шепота, продолжил. — Еще в средней школе она сбежала из дома на все летние каникулы и пробралась на рыболовецкое судно! У меня тогда чуть сердце не остановилось. Юная девушка, одна, на корабле полном мужчин. Я каждый день молился, лишь бы ей не навредили. Нам повезло, моряки оказались порядочными людьми.

— Повезло, — нет, она определенно стукнутая на всю голову. — И много у нее таких приключений?

— О, очень много! Даже игру в сборной она воспринимала лишь как очередную временную забаву. Думаю, ты представляешь, как сильно такое отношение обижало остальных игроков, для которых баскетбол был чуть ли не смыслом жизни и единственным призванием, — неожиданно расстроено продолжил сенсей. — Она всегда была одинокой. Кому нужен друг, что летит за ветром? И все эти привязанности, что она громко называет любовью — все они ни к чему не вели. Никогда.

— Вот как, — не знаю, чего добивался Такеда-сенсей, когда рассказывал о дочери, но мне стало неприятно. Какой бы сумасшедшей, легкомысленной и взбалмошной женщина не была, она его дочь и обсуждать ее с малознакомым мальчишкой — неправильно. Возможно, от этого осуждения она и сбежала. — Надеюсь, она скоро вернется.

— Я тоже, — сенсей еле слышно вздохнул и, попрощавшись, ушел. И чего он хотел? Просто выговориться? А черт его знает.

Приведя себя в порядок, я тоже отправился домой, где меня помимо брата встретил и Чиаки. Оказывается, поведав матери про друзей, подкармливающих его каждый день в добавку к бенто, приятель получил лекцию о благодарности и, пока мы были в клубе, сбегал за тремя пакетами продуктов. Так как один Коки это донести бы не смог, Рюджи оказался у нас в гостях. Заодно и с детьми вдвоем возились, правда Такеши сначала расплакался, испугавшись Чиаки, а Ютаро драться бросился. Обалдев от приветствия, одноклассник сам в итоге расстроился.

Коки метался между тремя детишками и половина времени от тренировки ушла на то, чтобы успокоить всех присутствующих и не дать им разреветься, разозлиться и расстроиться снова. Так что они поболтали, чуть-чуть покидали мячик и отвели детей домой. И пришли к нам готовить бенто на завтра. Пришлось переодеться и впрягаться в работу, ибо от Чиаки толку было меньше чем от овощерезки, так как резал он как угодно, но только не соломинкой/кубиками. Глядя на эти косые загогулины и красного как рак приятеля, я сумел удержаться от смеха и лишь уведомил, что оригинальность форм на вкус блюда не влияет, но лучше сделать пюре, чем есть переваренное и недоваренное в одной кастрюле.

Поужинал он тоже у нас. Дженту, кстати, приятель понравился, хвостатый сидел у него на коленях весь ужин. Потом делали уроки, поминая Такаяму-сенсей тихим незлым словом, так как намучились со сравнительным анализом биогеоценозов в Сайтаме и Тибе. Но лучше сделать это сейчас, когда еще помнишь о чем речь, чем сходить с ума вечером в среду, соображая, что вообще за биогеоценоз и как его переваривать. Проводив друга до метро и убедившись, что он благополучно добрался до дома, мы упали спать.

Во вторник перед химией нам выдали строительные каски, плотные резиновые перчатки и двойные марлевые маски в качестве защиты. Конечно, они нам пригодились, так как Тююма-сенсей вернулся с больничного после взрыва на прошлой неделе и, само собой, провел очередной опыт. Вместо взрыва из колбочки повалил неизвестный нам газ, так что пришлось спешно эвакуироваться. Если у него все уроки такие — учиться будет очень непросто.

На литературе Камидзё-сенсей устроил артобстрел мелом, сначала пожалели, что каски пришлось отдать, но Тююма-сан все же что-то взорвал, так что они нужнее на химии. А мел мы как-нибудь переживем. И с белыми пятнами по телу провожали учителя, побитые, но живые. Перед Хиномори-сенсей предстал класс снежных барсов, видимо, это вдохновило ее поменять тему урока на портреты. Подходя к моей парте, она прочла короткую молитву, но одного взгляда ей хватило, чтобы попросить меня сжечь работу и утопить пепел в святой воде. И прочесть молитву изгнания демонов. Анезаки-сенсей меня встречала как врага народа, ибо я продолжал комментировать каждую ее ошибку, просто потому что она отказывалась их признавать вообще. Сенсей идеальная, а я умственно неполноценный ребенок. Война продолжается, вперед на баррикады! Или это не из той оперы?

В итоге на тренировку я пришел морально готовый ко всему. Кроме отсутствия Айды-сан. Фукуда сказал, что видел как она прыгала по коридору, на что капитан, изменившись в лице, сообщил, что нас ждет товарищеская игра с очень серьезным противником. И пришедшая к середине тренировки Айда-сан это подтвердила, уточнив, что мы играем с Кайдзё — командой национального уровня, заполучившей одного из Поколения чудес, Кисе Рёту. Коки шепотом напомнил, что «желтый» парень из радужных, как мы окрестили Поколение Чудес, кроме всего прочего еще и модель. Ну ок, Кайдзё, значит Кайдзё, главное, что будет более чем интересно. И вернулись к тренировке, пока нас не прервал шум у входной двери. Обернувшись, мы с изумлением увидели толпу девушек и парней, ворвавшихся к нам в зал и расшумевшихся как стая сорок. Тренер и часть сэмпаев помчались разбираться.

— Эм… Может не будем прохлаждаться, а продолжим тренировку? — обратился я к Цучиде-сану. — Они там и без нас справятся.

— М, почему бы и нет? — задумался сэмпай. — Тогда потренируем лей-ап? Его Куроко на той игре пытался выполнить и немного не преуспел.

Построившись в колонну, мы приступили к отработке простого броска, не обращая внимания на шум. Куроко тоже пытался попасть в кольцо, но, мягко говоря, не удачно.

— Куроко-ччи! — радостный вопль за спиной все же вынудил нас обратить внимание на происходящее.

— Рад видеть тебя снова, — легкий даже не поклон, а кивок. Да уж, если вежливый — гораздо более вежливый, чем среднестатистический японский подросток — фантом настолько неформален, значит перед нами довольно близкий друг. Хотя он все так же безукоризненно вежлив.

Оглядевшись, я понял, что люди расползлись по верхнему ярусу и вдоль стенки, но никуда не ушли. Тренер из-за этого кипятилась, но сделать ничего не могла, никому не запрещается присутствовать на тренировке, даже если это из-за парня из другой школы. Хм, интересно, можно ли ввести такой запрет, а то шляются же всякие, доступ в школу-то открытый. Забавная сложилась композиция, но когда я разглядел капитана клуба сумо в толпе фанатов Кисе-сана, то решил смотреть исключительно на площадку. От обилия информации такого рода моя психика может окончательно сломаться.

— Что он здесь делает? — спросил кто-то в сторону, но Кисе-сан услышал и соизволил ответить лично.

— Когда я услышал, что нашим противником будет Сейрин, я вспомнил, что в эту школу поступил Куроко-ччи и пришел поздороваться. Мы ведь были лучшими друзьями в средней школе!

— Не более чем с остальными, — и лицо-кирпич. Куроко — жестокий обломщик.

— Злюка! — неожиданно эмоционально проскулил Кисе-сан. У меня аж челюсть отвисла — настолько этот плач не соотносился с высокомерной манерой поведения радужных. С другой стороны — Куроко тоже играл, а значит тоже засранец, но совершенно не производит такое впечатление. Интересно, почему? Или они такие гениальные актеры, что по каждому Оскар плачет?

— Он играет только со второго года?! — ахнул Коки, открыв какой-то баскетбольный журнал. Где он его взял?

— А, ну… — неожиданно замялся парень и совершенно детским жестом почесал в затылке. — Статья преувеличивает. Я рад, что меня называют частью Поколения чудес, но я был самым слабым из них. Нас с Куроко-ччи из-за этого постоянно задирали.

— Меня никогда не задирали, — равнодушно парировал фантом. Ну да, его задирать неинтересно, никакой же реакции не видно.

— Что? Неужели только меня? — у Кисе снова был вид, будто он сейчас расплачется.

Мне несколько поднадоело быть декорацией к диалогу старых друзей, так что я тихо-мирно вернулся к отработке бросков. Коки и Цучида-сэмпай присоединились ко мне одним забитым мячом позже.

— У тебя уже лучше получается, Фурихата-кун, — поучал Коки второкурсник, тоже начавший играть в старшей школе. — Только не надо так дрожать, у тебя пальцы дергаются и сбивают с нужной траектории.

— Клади мяч аккуратно, Коки, корзина тебе руку не откусит, честное слово, — подбадривал я брата, внимательно наблюдая за тем, что именно говорит и показывает Цучида-сан. Все же мне надо откуда-то набираться опыта как учителю.

— Я, честно, не собирался этого делать, — оказывается, за нами все же наблюдали кое-чьи янтарные глаза с ресницами-стрелочками. — Но видя, как все печально, я не могу этого не сказать. Отдайте нам Куроко-ччи.

— Э?! — ахнула команда Сейрин. Что ж, если не выйдет с баскетболом, можем дружно записаться на хор, слаженность воплей у нас на высоте.

— Переходи в мою школу. Давай снова играть в баскетбол вместе!

«Переходи на темную сторону силы, у нас есть печеньки» — тихонько пробормотал я, надеясь, что кроме брата меня никто не услышит. Коки хихикнул, подтверждая, что у него возникли те же ассоциации. Дальше слушать мы не стали, это не наше дело. Цучида-сэмпай с самого начала не обратил особого внимания на присутствие Кисе, так что мы той же тройкой вернулись к броскам, да и Митобе с Фукудой к нам присоединились. Но формальный до чертиков ответ фантома я все же услышал:

— Я благодарен тебе за эти слова. Но вынужден отклонить твое предложение.

Кажется, Кисе может хоть ламбаду сплясать и притащить Луну с неба, но Куроко из Сейрина не уйдет. Мелкий пацан на диво упрямый, когда речь заходит о том, что он считает правильным, уж это-то мы успели выяснить за застольными беседами. А еще я услышал очень важные слова, определившие мое отношение к фантому: «с тех пор мое мнение изменилось». Очень хорошо, если парень осознал, что вытирать ноги о противника нельзя.

В целом довольный жизнью и тренировкой я быстро убрался и убежал на работу, где Широяма-сан с превеликим удовольствием поставил передо мной кипу бумаг. Их надо было просмотреть, рассортировать на одобренное и неодобренное и подписать первую группу. Ненавижу бумажную работу, она пожирает мозг с жадностью зомби! В никаком состоянии дошел до дома, где, проклиная все человечество, пришлось повозиться домашним заданием, ибо если Тююму-сана не выносят из класса на носилках, он очень много задает. Впрок, однозначно, так как урок в четверг, скорее всего, отменят. До кровати я не добрался, уснул на полу, замерз, проснулся ночью, на четвереньках доковылял до обожаемой и любимой и снова уснул.

Разумеется, после акта садизма, именуемого «загруженное вчера», в среду я был похож на живого мертвеца, даже от Куронумы так не шарахались, как от меня в то утро. Перед первым уроком бедняжку святой водой облили и проорали в лицо не то молитву, не то нецензурную брань. Здесь учатся самые чокнутые студенты Японии, я готов биться об заклад и ставить левую руку. Чью именно еще не решил. Пришлось проводить героиню Звонка в медпункт, так как только там есть лишние полотенца, познакомился заодно с Укитаке-сенсеем, нашим медиком.

Вспомнил, что забыл зайти на обследование к Цубаки-сенсею, поблагодарил небо, что завещание уже составлено и заверено, позвонил врачу, получил устный выговор и приказ явиться в субботу после тренировочной игры, иначе он меня пустит на опыты. В итоге всех нервотрепок чуть не уснул на геометрии, четыре раза получил по голове синаем, не нашел сил на Анезаки-сенсей и чуть-чуть отоспался на информатике.

— Кагами-кун, с тобой все хорошо? — Куроко был как всегда безэмоционален, но хотя бы на словах заинтересовался моим состоянием.

— Со мной все чудесатее и чудесатее, — ответил я, лениво двигая челюстями.

Сорок пять минут информатики это, конечно, хорошо, но если бы я мог и в обед поспать! Но увы, сначала пришлось с парнями сгонять в соседний класс и пропесочить идиотов, вообразивших себя оммёдзи, и популярно объяснить, что людей обижать нехорошо, а нападать на фриков нашего класса — безумие, ибо накостыляем. Чтобы быстрее дошло, держали их вверх ногами, так кровь к голове приливает быстрее и мозги должны прочищаться на раз. Методика доказала свою эффективность, подростки поклялись не приближаться, Дзюмондзи и Широ прониклись моими методами воспитания, а Чиаки — заботой о вверенных мне детях.

Коки все опасался, что мне сильно влетит сначала от педагогов, а после — от родителей парней, но я сомневался, что они рискнут рассказать родным о том, как облили девушку водой просто из школьных суеверий. А от педагогического состава я как-нибудь отобьюсь. Что думал Куроко, осталось неизвестным, я и заметил-то его уже в процессе вколачивания здравого смысла. А потом садисты из издательства прислали на проверку книги новых авторов, для развития издательского чутья.

— Просто я откусил больше, чем могу прожевать.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — Чиаки, добрая душа, не знал, что сказать и чем поддержать мое усталое сознание.

— Нет-нет, я справлюсь, не беспокойтесь, — я улыбался достаточно искренне, чтобы ребята поуспокоились. — Ничего, пара недель — и я вольюсь в режим, и такие авралы будут не так часто повторяться. Я надеюсь.

— Но если что — ты же не будешь молчать как бревно? — достаточно грозно спросил Дзю, а я неожиданно осознал, что юность прекрасная пора, когда дружба пробуждается буквально за неделю.

— Не дождетесь. Если не выдержу, сразу скину часть обязанностей.

— Кагами-кун, — раздалось за спиной замогильным голосом. Даже не оборачиваясь, знаю, что там будет Куронума. — Спасибо за помощь утром.

— Да не за что, — я к ней развернулся, морально готовый к ужастику, но неожиданно собранные волосы позволили ей потерять часть своего устрашающего облика. — Я же староста, если что — обращайся, помогу, чем могу. Кстати, попробуй чаще убирать волосы, в хвостик там или косички.

— Ко-косички? — девочка обалдела, но, вернув самообладание, поставила перед нашей компашкой пакетики с соком, не забыв и Куроко. О, люблю яблочный. Наблюдательная девчушка.

— Ага. Спасибо за сок. И если тебя будут доставать — запоминай кто, потом разберемся, ладно?

— С-спасибо, Кагами-кун, — поклонилась Куронума и ушла.

То ли из-за Садако, то ли еще из-за каких причин, но разговор за столом закрутился вокруг мистики, мифологии и магии. Широ и Дзю, как настоящие скептики, яро критиковали так называемых экстрасенсов, колдовство и существование ёкаев и аякаси. Коки и, к моему удивлению, Куроко настаивали, что в мире много непознанного и необъяснимого и что некоторые вещи просто существуют, не имея под собой обоснования. Чиаки, прикрывшись отсутствием интереса и собственного мнения по этой теме, за их спором следил как за партией в пинг-понг.

Я же читал синопсисы и первые главы каждой рукописи, пока они пытались доказать свою точку зрения друг другу, причем если Дзю, Коки и Широ горячились и периодически порывисто подскакивали, то Куроко был спокоен как мамонт, никого не перебивая, но и не позволяя перебить себя, тихим голосом отстаивал свою позицию. Материалы оказались неплохими, но только одна из трех показалась мне потенциально успешной, что собственно и написал Широяме-сану. Я был прав, но вторую книгу тоже стоит издать, просто меньшим тиражом и не в каждом магазине ее стоит выставлять на продажу. Андеграунд явно не мой выбор литературы.

— Кагами, ну хоть ты им скажи! — воззвали ко мне «здравомыслящие», заметив, что я закончил с работой. — Вбили себе мистическую чепуху, и хоть кол в голове чеши!

— Не надо кола в голове, это больно, — несмотря на отсутствие у Куроко чувства юмора, комментарии он выдает презабавные.

— Ну, вообще-то я тоже считаю, что мистики в жизни хватает.

— ЧТО?! — на этот крик обернулся весь класс и даже из коридора кто-то заглянул. Широ огляделся и, тычком успокоив Дзю, продолжил уже спокойнее, — но почему? Ты же не можешь в это верить?

— Почему не могу? — увильнул я от прямого ответа. Не то чтобы я скрывал от окружающих отсутствующее прошлое, просто так было проще. Да и жалеть не будут.

Не найдя ответа на этот вопрос, парни разошлись. Тренировка в этом день прошла очень интенсивно, я еле нашел в себе силы начать уборку. В этот раз, несмотря на усталость, ко мне присоединился Коки, сказав, что он мне поможет, что он предупредил приятелей и детей и никуда отсюда не уйдет. Глядя в карие глаза, полные знакомого упрямства, я подумал, что мне чертовски повезло с семьей. Вдвоем уборка прошла веселее и, чего греха таить, на порядок быстрее. На работу я не пошел, сразу из школы отправившись на баскетбольную площадку к Ютаро и Такеши, которые спокойно начали тренировку без нас. А после ждала готовка, домашняя работа и в кои-то веки было время просто поиграть с котенком, пока он окончательно не вырос в вальяжного котяру, для которого не в чести гоняться за игрушечной мышкой.

В четверг я был не в пример бодрее и активнее, что порадовало и друзей, и учителей. Химии, как я и предсказывал не было, поэтому спокойно отдал остаток обеда и свободный урок на помощь другу, а конкретно Дзюмондзи. Отставал он в основном в гуманитарных науках — истории, литературе, японском и английском — так что мы весьма плодотворно позанимались именно этими предметами, засев в библиотеке всей шайкой, даже Куроко присоединился, хотя у него не было проблем с учебой, по его словам. Коки же, как сделал уроки, отправился на поиски дополнительных материалов для своей истории. Как мелкий позже пояснил, у него возникли идеи как «оживить» важных персонажей, но требовалось опереться на что-то реальное, каких-то реально существовавших людей, поэтому он погрузился в биографии и исторические романы. Кавасаки-сан встречал Коки как хорошего знакомого, братишка успел приобрести положительную репутацию, всего лишь подлатав взятые книги. Что ж, даже если брат так и не перепишет роман, умение наладить контакт и широкий кругозор никогда лишним не бывает.

После достаточно плодотворной и напряженной умственной работы физические нагрузки — самое оно, так что на тренировку мы мчались как на крыльях. А уходили как крокодилы. Лежа. Не знаю, каким волшебством я ухитрился подняться и заняться уборкой. В этот раз помощников было двое — Куроко задержался в раздевалке, так как долго приходил в себя, а выйдя, увидел нас с Коки и вопреки запрету Айды присоединился. Так что домой шли в измененном составе — Рюджи, Казуки и Тоширо ушли сразу по окончании уроков. Только на следующий день я узнал, что они забрели в зал игровых автоматов, где столкнулись с Есиокой, и, поглощенные ее азартом, не выходили, пока деньги не кончились. Дети.

В пятницу снова попали под мел-артобстрел. Камидзё-сенсей в ударе всю неделю, ребята хихикают и сплетничают про проблемы в личной жизни, а я готов пари держать, что дело в работе. Сенсей одержим литературой и, если и станет сходить с ума в открытую, то только из-за нее. Заглянувший в обед Куросаки-сенсей подтвердил мои догадки: Камидзё Хироки вступил в переписку с одним из профессоров литературы университета Осаки, но они расходятся во взглядах на многие вопросы. Не в силах справится с раздражением на далекого собеседника, который не понимает «очевидного», он тихонько звереет.

Про то, что это непрофессионально и непедагогично, я молчу, если так оценивать собравшихся учителей — их всех можно увольнять, а то и вовсе сажать за решетку. Но больше всего меня взбесило то, что обязанность Тююмы — классный час раз в две недели — решили возложить на меня, как на представителя класса. Ага, мечтатели. Потребовал финансовое вознаграждение в размере учительской прибавки к жалованью за классное руководство плюс премию за вредность.

Честно надеялся, что мне откажут в особо грубой форме, но куда там, школьный юрист, все тот же Суга-сенсей, быстренько составил договор найма, уточнили только за что премию. Ответил, что стоит вообще двойной оклад требовать, так как у меня не класс, а цирк, зоопарк и филиал местного сумасшедшего дома в одном флаконе. Рино-сенсей, учитель риторики, по неосторожности вызвавший отвечать подряд Данте, Казаму с его военным помешательством и Нишимуру, которая говорит чуть громче, чем молча, тут же согласно закивал, сказав, что будь он руководителем у такого класса — повесился бы с припиской винить в смерти администрацию школы.

Рино-сенсей личность несколько истеричная, склонная к излишнему драматизму и глобальным преувеличениям, но в данном случае мне это было только на руку, так что я получил оклад и статус помощника классного руководителя над нашим обезьянником с некоторыми оговорками ввиду специфики собственного ученического положения. В договоре пришлось биться за каждый пункт, подпункт, замечание, дополнение, приписку и уточнение, потому что я не двужильный. Аргументировал отказ от многих дел тем, что у меня помимо школы и клуба, есть работа, подопечный и два персональных ученика, постарался, как мог, спасти себя от отчетов и прочих бумаг, иначе меня под ними похоронят. Придя почти под конец обеда, сообщил парням о новой головной боли и под ошеломленное молчание умял остатки еды.

На черчении Хорикоси-сенсей внезапно объявил, что вместо итогового теста, нас будет ждать задание на весь третий семестр — нужно будет сделать проект частного дома. Изучая черчение неполный год, мы должны сделать проект жилого дома. Если он будет спрашивать еще и знание ГОСТов, мы все останемся на второй год. Но, учитывая фамилию сенсея, могло быть хуже, состряпать на коленке чертеж самолета я бы не смог и через три года.

Школа сумасшедший дом, одна радость — тренировка была облегченная, все же завтра игра с Кайдзё. Так что, убравшись со всей возможной скоростью, я отправил Коки тренировать мальчишек, сам же засел в учительской, знакомился с делами учеников и переносил основную информацию в планшет. Работа с документами — самая монотонная и выматывающая, на мой взгляд, потому провозился я почти до ночи, да и часть пришлось взять домой с негласного позволения руководства. И уже дома продолжил перенос дел в цифровой вариант. Не понимаю, почему нельзя хранить личные дела в компьютерных базах данных. И что, что вирусы, резервные копии и флешки просто так придуманы?

Но как говорится, изменить ситуацию в один миг нельзя, а потому придется сначала перенести информацию в планшет, настроить таблицы, а после туда же фиксировать замечания по каждому ученику. Хорошо хоть я смогу делать это прямо на уроке, а не выслушивать учителей после занятий, иначе никакой тайм-менеджмент меня не спасет. Технический прогресс — это замечательно, но только если есть мозг, дабы его применить. Ослиное упорство замдиректора и старшей части педсостава гарантировало, что борьба традиций и новаторства будет долго и беспощадной, а я как сторонник последнего рискую быть крайне крайним. С такими мыслями, усталый и вымотанный я упал спать часа так в четыре утра, если не позже.

И, естественно, совершенно не выспался, потому пока ехали в Кайдзё, я спал стоя. Куроко даже сказал, что я выгляжу хуже, чем обычно, добрый милый мальчик. Огромная школа, дабы запечатлеть весь комплекс пришлось сделать с десяток фотографий. Раза в два больше Сейрина, а ведь мы рассчитаны на девять сотен учеников. Содрогнувшись от мысли, сколько мороки у здешних учителей, я, наконец, проснулся достаточно, дабы заметить спешащего к нам Кисе-сана. Он начал кричать еще издали, давая нам время морально настроиться на нескончаемый поток сознания, который оказался у него на языке.

— Приветушки! Я решил вас проводить, школа довольно большая!

— Надеюсь, он не перерождение Ивана Сусанина, — пробормотал я, мысленно задаваясь вопросом, откуда мне известны такие детали истории, а ныне и фольклора Российской Федерации.

— А кто это? — у брата потрясающий слух. Предложить мыть уши киселем?

— Русский крестьянин, его пытались заставить провести поляков к убежищу юного царя из новой династии, но он, будучи верным престолу и родине, завел врагов черте куда, где и сгинул вместе с ними.

— У русских тоже были самураи? Надо же… Аники, а откуда ты это знаешь? — хороший вопрос, братишка, очень хороший.

— Слышал от Комы-тян, — условный ответ, сигнализирующий, что это знания, которые я получил во время клинической смерти. Коки понятливо кивнул, и мы на пару навострили уши, Кисе же болтал без перерыва.

— Куроко-ччи, когда ты отклонил мое предложение, я все ночь проплакал в подушку! — и почему мне почудился скрытый намек в этих словах? — Мне никогда не отказывали! Ни девушки, ни парни! — судя по перекошенным лицам сокомандников, не мне одному мерещатся подозрительные намеки.

— Может, хватит уже так говорить? — ровным тоном прервал жалобы Куроко.

— Куроко, да ты, оказывается, умеешь стесняться, — я едва не заржал, увидев, наконец, проблеск эмоций в мимике манекена. И пусть это было едва уловимое раздражение, но он его показал! Почему-то эмоциональный Куроко ассоциировался с нахохлившимся воробушком, даже сфотографировать захотелось. — Это же почти признание!

— Я бы сказала «совет да любовь», но боюсь у нас иные планы, — неожиданно поддержала мои подколы Айда-сан. — Вы сейчас соперники, да и время поджимает.

— Тренер, пожалуйста, прекратите, — мгновенно вернулся в исходное равнодушное состояние фантом.

Разумеется, Куроко не оставил меня без возмездия, и мои ребра ощутили его недовольство на себе — у мальца сильная и тяжелая рука, прям как у капитана. Когда мы дошли до зала, нас ждал сюрприз, сильно разозливший Айду-сан и второкурсников: половина площадки была занята тренирующимися игроками. Судя по реакции старших, это было оскорбительно. Я лишь пожал плечами: мы более чем молодая команда, в то время как Кайдзё держит уровень уже не одно поколение игроков, с чего бы им видеть в нас равных. Тем более, по моему глубокому убеждению, тренировочные игры нужны для оценки противников, разведданных, но никак не потешить свое самолюбие.

Девиз тренировочной игры: «Заставь показать максимум, используя минимум», то есть заставить противника показать силу, не раскрывая собственных возможностей, что более чем сложная задача, если речь о равном или как в нашем случае — превосходящем противнике. Эту мысль впервые изложил мне Хидеюки-сан, когда в конце января, только оправившись от поражения на студенческих соревнованиях, парни сыграли тренировочную игру в ничью с сильным оппонентом. Я присутствовал как зритель, и видел, что мои знакомые сдерживаются, стараясь не показывать пределы, впрочем, как и их противники. Не то чтобы у них это хорошо получалось, увлекались часто, но капитанский или тренерский подзатыльник щелкал нужным переключателем в головах, и они снова успокаивались.

Как сказал Хидеюки-сан, при равных или близких к равным возможностях игроков на первый план выходит тактическая борьба, для которой жизненно важна информация, добытая в играх и слежке. Анализировать матчи, разбирая на составные части и прикидывая возможности игроков-соперников, а так же оценивать их рост между играми — все это основа для создания стратегий противодействия ведущим игрокам соперников и другим командам в целом. Его лекции, разбор различных игр, не только их противников, но и матчей японского чемпионата и НБА, студенты слушали, затаив дыхание.

У нашей команды много серьезных недостатков на фоне остальных: и нехватка опыта, и недоработанная командная игра, и существенная недостача информации о противниках. Например, о Кайдзё я вообще ничего не слышал, ни о составе команды, ни о типичных стратегиях, ни о стиле игры в целом. Я понимаю, нас они тоже не изучали, так как мы новенькие и слабаки, по их мнению, но сами-то могли и подготовиться. Ладно, наверстаем.

— Я тренер, Такеучи, — представился полноватый мужчина с легкой щетиной. — А кто ваш тренер?

— Я, — поклонилась Айда-сан. Интересно, а он поверит?

— Ты не менеджер?! — пальцем показывать неприлично, Такеучи-сан.

— Я тренер Айда Рико. Приятно познакомиться, — снова челобитье. — Это… Что это такое?

— Ум. Что видите, то и есть. Игрокам, сидящим на скамейке, бесполезно смотреть этот матч, так что они будут тренироваться в обычном режиме. Но вы играете против нашего основного состава, так что, пожалуйста, не проиграйте с трехзначным счетом.

После этого тренер соперников ушел, и мне осталось лишь прикрыть глаза рукой, дабы не видеть взбесившихся на пустом месте второгодок. Неужели так сложно держать себя в руках? Меня почему-то не задели слова Такеучи от слова совсем, а вот остальные… Даже Куроко чуть нахмурился, что вообще-то нонсенс. Две эмоции за день, где-то сдох последний динозавр.

Тем временем Такеучи-сан что-то выговаривал Кисе. Расстроенное лицо радужного сигнализировало, что ему не понравились слова тренера. Местное солнышко прибежало извиняться, что не выйдет на площадку, сообщив, что его наверняка выпустят, если мы одолеем основной состав. И что делать? Ткнуть в лужу сильных игроков, сдерживая себя у нас однозначно не получится, но Кисе стоящий противник, и его оценить следует в первую очередь. Коки тихонько отволок меня в сторону:

— Аники, достаточно ведь просто разозлить Такеучи-сана, чтобы он выпустил Кисе-сана для назидательного размазывания нас по площадке.

— Разозлить? И ты знаешь как это сделать, не опускаясь до оскорблений?

Вместо ответа братишка красноречиво показал на корзину. Ну и что? И только подойдя поближе и вглядевшись, я понял, на что обратил внимание Коки. Ну-ну, взбесить, значит?

— Начинается товарищеский матч между школами Кайдзё и Сейрин! Сейрин, тащите вашего пятого игрока!

— Простите, я уже здесь, — парень со свистком не заметил Куроко, стоявшего буквально у него под носом. Как обычно, впрочем, я тоже только по наитию понял, где находится фантом.

Слаженный вопль, комментарии впервые столкнувшихся с призраком — все это я пропустил мимо ушей. Больше всего меня интересовал капитан противников, некий Касамацу. Капитан — мозг команды, сломай его — и сломаешь команду, по словам Хидеюки, а такие игроки уже не соперники. Поэтому именно его нужно будет изучать брату, сидящему на скамейке с блокнотиком в зубах. Об этом мы договорились еще давно, так как тренер студентов отметил, что у брата неплохо получается анализировать противника, а главное — использовать результаты анализа, пусть он и задействует для этого не только конкретные данные, но и какое-то внутреннее око. Как, что, почему — я не вникал. Получается, значит пусть развивает.

Вбрасывание я продул, ничего удивительного, не умею, но пришлось взяться, как самому высокому. Услышав разглагольствование капитана Кайдзё, как они сейчас потихоньку начнут, я, еле сдерживая смех, помчался к их кольцу и только по изумленным воплям понял, когда именно Куроко стащил мяч. Пас, ведение — и прыжок! Прыгнул я хорошо, красивый данк получился, но что важнее — навалил всей массой на кольцо, которое, не выдержав издевательства, приказало долго жить. Под изумленные вопли прошествовал к Такеучи-сану и с поклоном попросил прощения, сообщив, что готов возместить ущерб.

— Мне жаль, я не знал, что в Кайдзё старое и ненадежное оборудование. Это из-за проблем с финансированием? Простите мою бестактность, я обязательно возмещу вам стоимость, простите, пожалуйста, — смотрел в пол, иначе бы расхохотался и от той чуши, что нес, и от выражения лица тренера, оно было неописуемо.

— Извините, но теперь играть только на половине площадки невозможно, — мой бубнеж прервал Куроко. — Может, займем все поле?

— Придется! — рык Такеучи-сана застал меня врасплох. Кажется я переборщил, зля его. — И у Кайдзё все в порядке с финансами! Сами корзину заменим!

— Как скажете, сэр, — снова поклон. Ура, даже раскошеливаться не придется!

В общем, пришлось прерваться на подготовку площадки. Но они выставили Кисе, так что можно сказать не зря все было. Коки тихо сообщил мне, что Широ тоже здесь. Вчера мы попросили его подъехать и снять матч на камеру, чтобы потом разобрать ошибки. Так как мы не были уверены в законности наших действий — надо записать в ежедневник и прошерстить этот вопрос на будущее — ему пришлось тайком пробираться, да и сейчас надеяться, что его не заметят. Угу, не заметят парня с белыми волосами. С другой стороны, что Чиаки, что Дзюмондзи еще приметнее из-за опасной ауры, испускаемой непреднамеренно. Под вопли фанатов модели наблюдал, каким шикарным пинком с разбега наградил капитан аса команды. Да, этот Касамацу-сан все больше напоминает мне Хьюгу-сана.

Только игра продолжилась, как меня охватило смутное чувство дежавю. И только когда Кисе повис на кольце, до меня дошло, что он копировал мой данк. Вот только… Его прием был мощнее. Интересно почему, неужели его физические показатели выше? Из размышлений меня вывел очередной крик:

— Кретин! Ты должен был сломать его! Пошел и сломал! — Касамацу-сан отвесил бедолаге очередной пинок.

— Если бы он это сделал, мы бы не смогли играть! — попробовал я вступиться, но тут капитан уже моей команды отвесил мне подзатыльник.

— Не лезь куда не просят!

— Больно, — совершенно идентично протянули мы с Кисе и переглянулись. — Впечатление, что капитанами становятся только садисты со страстью к рукоприкладству.

— Или ногоприкладству, — поддакнул Кисе, и мы тут же огребли повторно. — Кстати, хочу предупредить, что в игре я всегда возвращаю долг.

Как бы то ни было, игра продолжалась, темп воцарился просто бешеный. Присматриваться? Сдерживаться? Бросьте, это нереально! Я как психованный сайгак носился по площадке, отбиваясь от Кисе, который повторял каждый мой бросок. Но я все же надеюсь на подсознательное наблюдение. Во время игры наблюдать и анализировать обычно нет времени, поэтому приходится полагаться на работу подкорки головного мозга, дабы во время перерыва отследить все подозрительные моменты, и молиться, чтобы там было чему работать. Конечно, это не каждый сможет, но все же надеюсь, что мой уровень интеллекта позволит этот фокус. И тут как гром грянул тайм-аут. Наш тайм-аут!

Куроко, да и остальные были не в силах поддерживать такой бешеный темп. Да и мне надо было остановиться и успокоиться. И только я собрался обратиться к своим извилинам с конкретным запросом, как меня загипнотизировали несчастными и печальными глазами кота из Шрека.

— Тайга, мы же не так договаривались, — только один человек во всем Токио может назвать меня по имени. Брат был обижен на мою бестолковость, что я установил такой сумасшедший темп игры.

— Фурихата-кун… — ребятам явно хотелось пожалеть кузена и постучать по моей черепушке, что довел ребенка. Коки мягкий и добродушный, и когда он расстраивается, ощущаешь себя садистом и живодером, замучившим сотни котят.

— Прости, я поддался дурости, — покаялся я. — Но я уже в норме.

Братишка кивнул, принимая мои извинения, тем временем глазевших на нас игроков Кайдзё отвлек ор их тренера, что защита у них как решето. Я бы поспорил, но тренеру виднее. А Куроко неожиданно сознался, что его незаметность падает, чем навлек на себя гнев Айды-сан. Какого черта он молчал, как партизан?! Пока она его душила, Коки шепотом попросил выйти против Касамацу-сана, дескать, мне будет полезно столкнуться с его обводами. Я обратился к Хьюге с вопросом, не станет ли хуже, если я возьму на себя капитана, пока кто-то будет блокировать Кисе. Он пожевал губу, но легкий кивок девушки решил все, Кисе будет наслаждаться обществом Изуки-сэмпая. Но вот предложение посадить Куроко на скамью вызвало дебаты.

— Мы без вашего дуэта не продержимся! — рыкнул капитан.

— Когда играют Куроко с Кагами, победа за нами, — выдал какую-то околесицу раздающий защитник. Ками, дай этим людям мозгов! Хотя бы заспиртованных.

— Это. Тренировочная. Игра, — максимально спокойно и членораздельно заговорил я. — Победа или поражение — неважно. Но, если они потеряют восприимчивость к способности Куроко, на официальном матче нам придется туго. Это — основной состав. Вы серьезно готовы поставить на кон игру в чемпионате ради товарищеского матча?

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулась Айда-сан. Вернее, попыталась, потому что Куроко подтвердил мои слова.

— Сейчас мы учимся и изучаем будущего противника, — я продолжил объяснять свою точку зрения, впрочем, без надежды, что меня выслушают. — Незачем терять козыри. И насчет Кисе меня кое-что беспокоит, но пока не могу сказать что, потому что еще не додумал. Коки, поразмышляй вот над чем. Кисе копирует каждое увиденное действие, каждый мой прием. Это фраза крутится у меня в башке, ответ как справится с Кисе в ней, но я не успеваю обдумать.

— Замена Сейрин! — пока я объяснял Коки, где по-моему зарыта собака, Цучида-сэмпай заменил Куроко. И судя по взгляду Айды-сан, она очень недовольна сложившейся ситуацией.

— Время вышло!

— Зонная защита! Остановите Кисе! — что за чушь?! Кисе не единственный игрок Кайдзё.

В итоге, даже защищая центр в 4 и 1, я не отводил взгляда от их капитана. И Касамацу-сан меня не подвел, я чудом успел блокировать его трехочковый. Нельзя недооценивать противника — это и Алекс постоянно говорила, и Хидеюки-сан вбивал в студентов буквально вручную (мне доставалось за компанию). И это же я внушал Такеши и Ютаро, особенно последнему. Осторожный и наблюдательный Такеши в большей степени был склонен верно оценивать ситуацию, чем вспыльчивый и напористый Ютаро. Тем временем счет рос, Кисе блокировал меня достаточно удачно, чтобы проклинать сквозь зубы собственную неумелость. Вот только сильная команда, которой были Кайдзё, склонна недооценивать неопытного противника.

Забыв, что на площадку вышел еще один тяжелый форвард, они ухитрились пропустить еще один двухочковый. Очень хотелось сказать, что я не единственный забивающий в Сейрин, но силой воли я сдержался и рукой сдержал Изуки-сэмпая. Только идиот скажет противнику, где он ошибся. А идиоты не выигрывают. Это не у Кайдзё защита — решето, а у меня. Касамацу прорывался два раза из трех, причем всякий раз как-то по-новому. Черт возьми, на следующей же тренировке костьми лягу, но стрясу индивидуальные тренировки по персональной защите и опеке излишне шустрого противника! Такой косячный косяк… Разрыв рос неуклонно. Кисе успокаивающе сказал, что лет через 10 я смогу играть с ними на уровне, я же снова зацепился за ускользающую мысль, что что-то неладно, что от Кисе я ждал чего-то иного.

— Я видел твой потенциал, Кагами, но это все. В баскетболе не столь важны стратегии и тактики, сколько параметры игроков. Наша команда намного сильнее твоей. Ты один можешь нам противостоять, но есть я. Один взгляд — и я верну тебе прием с удвоенной силой. Смирись, жизнь жестока.

Черт. Я кретин. Верну тебе прием — это при том, что у него должна быть уже мега-база скопированный бросков, обводов и прочего! Именно с такими мыслями я встретил перерыв после первой четверти. Рядом Коки аж подпрыгивал от нетерпения, тоже заметил фокус Кисе?

— Аники! Кисе! Он использует только то, что видит! А Куроко он не видит! — или вскрыл другой фокус.

— Меня больше интересует, почему он повторяет только то, что увидел сейчас. Я думал, у него будет мега-подборка приемчиков за такой-то срок. Или все эти движения сохраняются только в оперативной памяти, не откладываясь в долговременной?

— А меня волнует, какого черта ты выделывал с Касамацу!!!!! — ор Айды-сан даже на галерке слышали.

— Ой, зачем так орать? Будто я его невинности лишил! — заныл я, прикрывая уши. Разъяренная девушка бросилась меня душить борцовским захватом. Нашла на что время тратить! А вот то, что наш диалог услышали Кайдзё, даже сквозь крики их тренера — это плохо, их капитан будет мне страшно мстить.

— Кагами! И все остальные, Кайдзё играет несбалансировано, — тут она выдала нечто по делу. — Это трудно заметить сразу, но у них не команда, а четверо и один. Ваша задача сейчас — не дать Кисе получить мяч, поэтому Изуки будет опекать их четвертый номер. Кагами, блокируй Кисе, не давай ему завладеть мячом, с остальным мы справимся.

— Есть, мэм!

И когда Айда-сан отвлеклась на Куроко, жаждавшего выйти на площадку, я тихо сообщил Цучиде-сэмпаю и Митобе-сэмпаю, что хочу похулиганить.

— Он всегда повторяет за мной. Поэтому вы будете знать, какие действия, какой прием он использует при очередном прорыве. Проверим, хватит ли ему опыта сымпровизировать, когда нарушат заданный алгоритм действий.

Алгоритм действий, программа, импровизация — все это паззлы из одной головоломки, ответом которой будет «Кисе не думает». Он копирует, повторяет, но то ли мозгов не хватает, то ли просто в голову не приходит — он не меняет сами движения, он их только усиливает. И это бездумное копирование — CopyPast — его слабость, потому что делает его предсказуемым, а продумать в голове алгоритм действий на случай непредвиденных обстоятельств не было необходимости.

Болезненный опыт поражения мог бы заставить его соображать, но Тейко только выигрывали — и он остался оружием в большей степени психологической атаки. Когда приемы, которые кровью и потом придумываешь и отрабатываешь до потери пульса, вот так легко и непринужденно повторяют — это очень мощный удар. Более слабых игроков такое вполне могло сломать. И быстро собраться с силами, восстановить душевное равновесие и отодвинуть обиду на несправедливый мир за короткое игровое время крайне непросто. А учитывая, что это были 12-14-летние дети — они просто не справлялись с психологическими испытаниями.

Начался второй период. Итак, попытка номер раз, простой проход и обводка. Есть очко, где там Кисе, смотрит? Желтая молния мчалась к нашему кольцу, я старался не отставать. Вот оно! Обходя Митобе-сэмпая, он не заметил рывок Цучиды-сэмпая и мяч, уведенный из-под носа аса Кайдзё, у меня в руках! Еще данк! Переглянувшись с второгодками, приняли пока стратегию за успешную. Разрыв сокращается, и капитан синих в бешенстве пинает Кисе и орет, чтобы тот не глазел по сторонам.

Пинает и орет Касамацу, а у меня впечатление, будто это я щеночка запинал. М-да, я, кажется, та еще тряпка, жалко мне радужного. Каким-то волшебным образом нам удалось водить противников за нос весь второй тайм, особенно успешно после того как Хьюга и Изуки подключились к забаве. Кисе действительно не всегда успевал среагировать, когда его предугадывали. Ребенок. Но это стоило нам стольких нервных клеток, что я буквально рухнул на скамейку.

— Очень хорошо! — ой, нас похвалили, какая прелесть. Сейчас заплачу. — Но боюсь нашу стратегию раскусили, так что придется поменять кое-что. Второгодки — атака на вас, Кагами — защищайся как проклятый!

— Замена Кайдзё! — вот тут мы массово выпали в осадок. Заменяли Кисе. Они заменяли лучшего игрока. Самоуверенности у них до черта и больше.

— Не думаю, что это самоуверенность, — я проговорил последнее предположение вслух, и Коки решил мне ответить. — За второй тайм Кисе-сан набрал только 4 очка.

— Шутишь?! — чтобы игрок из Поколения Чудес за тайм набрал только 4 очка? Не такого ждешь от известных баскетболистов. Ущипнул себя на случай, если сплю, и мне все снится, и игра нам еще только предстоит. Нет, вроде не сплю. Вон и Кисе надрывается со скамейки, обидели дитятко.

— Что ж, все равно, упор на защиту! Кагами, не вздумай дурить как с Касамацу!

— Да что я с ним сделал-то?! — взвыл я от справедливого упрека.

— Вернее, что ты не сделал! — осадила меня девочка веером по голове.

— Аники, — ко мне тихо обратился брат, пока Айда-сан распекала за что-то Изуки. — Помнишь, ты говорил, что баскетбол, как и любая игра, требует устойчивой психики? Я тут подумал… у них один игрок, под десятым номером, очень вспыльчивый. И импульсивный, вон он прыгает. Кричит что-то неразборчивое.

Я обернулся. Да, скачет там один, щебутной мальчик. И только я собрался уточнить, что именно придумал брат, как этому пареньку прилетело от капитана. Дедовщина, однако. Тем временем Коки шепотом предложил разозлить мальчика и посмотреть, могут ли его ошибки принести нам очки. К нашему шабашу подключились Куроко и Цучида. Брат, стесняясь и запинаясь, пробормотал, что десятый игрок порывистый, и возможно легко ведется на обманки. Цучида-сэмпай согласился попробовать, если у него получится, мы еще и Изуки с капитаном подключим.

Куроко снова пришлось уговаривать посидеть на скамейке. Разрыв, конечно, не в нашу пользу, но это еще не повод геройствовать, так что вежливо попросил воробушка не петушиться. И получил закономерно по ребрам за «воробушка». Третий тайм прошел неожиданно спокойно. Ну это если сравнивать с началом игры. Капитан отжигал не по-детски, мяч едва успевал в руках подержать, правда блеск в глазах меня пугал. А уж его «Верь своим сэмпаям, а не то я тебя прикончу», сказанное с мягкой улыбкой и жуткой аурой, вообще проняло до печенок, Чиаки так не пугает, как капитан.

У Цучиды получилось довести бедного десятого игрока до невменяемого состояния, он удивительно легко поддается на провокации. Жаль, что мозговправляющий пинок Касамацу оказал почти магическое воздействие и вернул ему способность думать. Эх, ну, мы попробовали. И почти получилось. Надо Коки сказать, чтобы в следующий раз пытался просчитывать игроков системно, то есть с учетом их влияния друг на друга. Касамацу вообще человек? Я, конечно, догадывался, что капитан противников всегда заноза в одном месте, но эта юла вообще что-то! И его чертовы трехочковые, я же не всегда могу их перекрыть! Вернее сказать, что у меня это иногда получается…

На последний перерыв мы пришли с небольшим разрывом в счете, но это дорого нам стоило, второгодки были на пределе, дополнительное время нельзя брать ни в коем разе, эти ослы себя до больничной койки загонят. Айда, аки полководец, вышагивала перед нами и никак не могла решить, что ж нам предпринять на сей раз, так как Кайдзё перестали сходить с ума и выпустили Кисе. И тут как чертик из табакерки, за ее спиной появился Куроко. В этот раз убедить его посидеть не удалось — не нашли контраргументов, так что Цучида остался на скамейке, а мы вышли на последний бой. Ну то есть отыграть последний тайм.

И мне вновь захотелось заорать: «Нельзя использовать магию вне Хогвартса!» Куроко, мальчик-призрак, возникал из ниоткуда, перенаправлял мячи и снова пропадал с радаров. Мы неожиданно удачно сработались с одноклассником: тандем против Кисе сработал на ура, словно мы читали мысли друг друга. А как он уводил мячи из-под носа противников! Но когда мы сравнялись в счете, радужный парень словно взбесился. Резко и четко обойдя что Куроко, что меня, не дав ни одному из нас перехватить мяч, что учитывая нахождение фантома за спиной, было сродни чуду, он забил ошеломительный по эффекту данк. Кажется, кто-то научился думать головой. Это плохо. Разразившаяся вслед за этим гонка подтвердила — все очень плохо.

Изматывающий темп начала игры возобновился сейчас, но мне казалось, что наши устали больше, чем противники. Эх, пахать нам еще над выносливостью и пахать. Равный счет. Черт, дополнительное время сведет нас в могилу! Кто знает, с каким счетом и в каком состоянии бы мы закончили, если бы не Куроко и наш с ним аллей-уп. По словам фантома, «забить на последней секунде» было нашим единственным шансом избежать дополнительного времени. Ну или пропустить к своей корзине, но мы такой вариант, разумеется, не рассматривали. Народ, только было примолкший, вновь начал орать: Кайдзё не верили в проигрыш, наши шумно радовались победе. А Кисе заплакал прямо перед нами.

— Эй! Ты чего? Это же так, тренировка, не официальный матч на выбывание, — утешитель из меня тот еще.

Честно говоря, я совершенно растерялся. Одно дело, когда плачет ребенок вроде Такеши, другое — твой ровесник, причем одних с тобой габаритов. Но рука сама нашла блондинистую макушку, ероша волосы и успокаивая. Эх, мальчишка… Краем глаза заметил разбег Касамацу и на одних инстинктах дернул Кисе поближе к себе, позволяя его капитану промахнуться.

— Какого черта?! Ребенок и так расстроен, а ты еще и пинаешь его! — челюсти игроков что одной, что второй команды устремились к полу. А я что? Не могу молча смотреть, как бьют плачущего, даже если это волшебный мозговправительный пинок.

— Извините, на Кагами-куна иногда находит, взыграл инстинкт курицы-наседки, — Куроко притянул внимание к себе, пока я тихо объяснял радужному, что игра тренировочная, что поражения полезны и вообще есть такая интересная штука как реванш. И все это продолжая гладить ребенка по голове. Не мог я уже видеть в нем высокомерного гада из Тейко. Вот хоть убейте!

— Я никогда не проигрывал, — тихо сообщил Кисе, успокоившись.

— О, тогда ясно! Все бывает в первый раз! — наиграно бодро сообщил я. — Мной вот площадку вытирают пару раз в месяц. Ничего, для жестокого убийства гордыни и разрушения самомнения уровня Статуи Свободы очень полезно.

Объявили построение. Блондин вроде как пришел в себя, хотя бы внешне, так что расходились мы достаточно мирно. Капитаны пожали руки, договорились встретиться на Межшкольных. Глядя на темную ауру тренера Кайдзё и сияющий ореол Айды-сан, мне очень хотелось заржать, но это было бы крайне невежливо. Тем более что мне уже надо было бежать на обследование, так что, спешно попрощавшись, я помчался на станцию. Цубаки-сенсей терпеть не может опозданий, даже если есть уважительная причина. Для него причиной может быть только в неспособность двигаться из-за травмы или смерть. Страшный человек на самом деле.

По дороге столкнулся с парнем на велосипеде, тащившем за собой тележку. Рикша на современный лад. Надо же, думал такие повозки только в туристических районах можно встретить. Цубаки-сенсей встретил меня такой акульей улыбкой, что я пожалел, что родился на свет, и снова порадовался написанному завещанию. Ничего страшного или нового не было, но его дотошность просто зашкаливала. И после всего, добравшись до дома, я хотел только одного — поесть и лечь в лежку. Но и тут меня ждал облом. Стонущий брат сначала вызвал желание вызвать скорую, но когда он рассказал всю историю, я ему чуть голову не открутил.

Он, как и наша больная на голову баскетбольная команда, сбежал из кафе, не заплатив! У этих бестолковых детей не хватало денег на еду, а отпраздновать победу хотелось. Вот они и повелись на предложение бесплатного стейка в четыре (!) килограмма, если умнут его за полчаса. Разумеется, никто его не осилил, но вместо того, чтобы позвонить родителям или еще кому, чтобы приехали и заплатили, они сбежали! С набитыми животами! И, разумеется, большинство стошнило.

Дурни. Вот слов на них не хватает цензурных, я что, зря говорил этой пигалице о чести?! В общем, матерясь на чем свет стоит, поднял никакого брата и отправился в Канагаву. Кафе мы нашли достаточно быстро, и мужик за прилавком махом опознал Коки, между прочим по школьной форме! Они пошли воровать, даже не потрудившись замаскироваться, с надписями «Сейрин» во всю спину! Слава Богу, приехали мы вовремя, полиции еще не было.

— Простите, пожалуйста, у них денег не было, а поесть хотелось, — кланялся я как заведенный, пока, как выяснилось, не просто повар, а владелец заведения пробивал счет. И оклемавшегося и напуганного Коки заставил кланяться. Воспитывать и воспитывать еще мелкого.

— Это вы, сенсей, правильно сделали, что заплатить пришли, — я не понял, почему мужчина принял меня за учителя, но слушал внимательно. — Я уже сообщил, конечно, в полицию, но у меня там родственник, так что так и быть, никаких заявлений не будет. А вот детишек вам построить придется.

Пока мужчина звонил родне отменять жалобу, я рассказывал Коки, что их бы очень легко нашли, просто обратившись в школу. И тогда в лучшем случае им вынесли бы строгий выговор с занесением в личное дело. В худшем — исключили и поставили на учет в полиции.

— На учет их бы в любом случае поставили, — вклинился в мои объяснения пострадавший, — как трудных подростков. И им пришлось бы попасть на рандеву с инспектором по делам несовершеннолетних, чтобы выяснить, откуда такие наклонности. Ну и к родителям, конечно, пришлось бы приглядеться, корни любой проблемы в семье.

— А главное, — подхватил я, — с такой пометкой в личном деле вас ни один приличный вуз не возьмет. Да и клуб, скорее всего, закрыли бы.

Брат дрожал и сжимался, стараясь занять как можно меньшее пространство. Конечно, мы нагнетали обстановку, но должен же он понять, что так поступать нельзя! И что, что остальные тоже бросились бежать? С крыши бы прыгали — присоединился бы? Промыв мелкому мозги и оставив в подавленном состоянии, я заказал тот самый стейк, прекрасно осознавая, что я его осилю без особых вопросов. Убежденный в моей платежеспособности повар спокойно поставил передо мной еду. Уложившись в семь минут вместо требуемых тридцати, я полюбовался квадратными глазами в троекратном размере. И только секунду спустя я понял, что к нам присоединился Куроко.

— Куроко! — взревел я. — Ты какого черта возникаешь из ниоткуда?!

— Прости, Кагами-кун, но мы ехали в одном поезде. Просто я отстал от вас.

— Ты что здесь забыл? — нет, до привыкания к невидимке мне еще далеко. Столько времени под боком — и я его не заметил.

— Я заплатить приехал. Мы же убежали, а это преступление, — уверенным тоном ответил фантом. — И я знал, что нас найдут, на нас же баскетбольная форма была.

— Я уже оплатил ваш счет. О, кстати, сэр, вы не могли бы написать расписку, что к подлой и преступной группировке под названием «Баскетбольная команда старшей школы Сейрин» вы претензий не имеете? Именно в такой формулировке, надо кое-кому мозги пропесочить по поводу воровства и порчи репутации школы. И потребовать с каждого эти чертовы десять тысяч, я же не миллионер, так деньги транжирить.

— Конечно, сенсей, прямо сейчас и напишу. Но вам все же не стоит так выражаться, рядом же ученики, — мужчина степенно расправил лист бумаги и начал писать.

— Я староста класса, а не учитель, — глаза квадратом, дубль два. — Но все равно вынужден нянчиться с этой парочкой и, видимо, всей остальной командой.

— Я не ребенок, Кагами-кун, — возмутился Куроко. И даже, кажется, разозлился.

— Сам решай, как к тебе относится: как к ребенку, который еще только учится и может совершить ошибку, или как к малолетнему преступнику. Исходя из предпосылок, осталось только эти два варианта.

— Аники, но Куроко же вернулся заплатить, — заступился за призрака Коки.

— А не проще ли было просто позвонить, попросить привезти деньги? Мне, родителям, одноклассникам, в школу, в конце концов?! Не оставлять о себе впечатление недоумков, которые то убегают, то возвращаются платить?! Неужели так сложно вести себя разумно?

Парни потупились. Не знаю, донес ли я до них свою мысль или им просто неохота вступать со мной в полемику, но вышли мы из кафе в состоянии душевного раздрая. И столкнулись с Кисе! Парнишка пожелал поболтать с Куроко, так что обескураженный неожиданным и непривычным «Кагами-ччи» я, схватив Коки за шкирку, отошел к баскетбольной площадке, где трое ребят увлеченно играли в стритбол.

Недолго они, правда, гоняли мяч, подошло еще пятеро, я уж было решил, что быть драке, как хулиганье неожиданно предложили разрешить дело игрой. Успокоившись, я остался наблюдать, и все шло даже неплохо, у первой тройки определенно были выше навыки, но расслабился я рано: один из этих козлов вмешался в игру, а после еще заявил, что не уговаривались играть три на три. Пятеро на троих?! Ну все, сейчас повеселимся! Отольются кошке мышкины слезки цианидом в ложке!

— Как мило! — рыкнул я, стоя за спиной самого наглого. — Тогда вы, наверное, не против, если мы присоединимся?

— Кагами-ччи, без нас развлекаешься? — черт, а про этих зрителей-то я забыл.

— Сыграем? Мы не против расклада три на пять, — равнодушно предложил Куроко.

Мне не понравилось, что он так спокойно упустил из виду Коки, но только я собрался отметить это, как брат шепотом сообщил, что ему все еще нехорошо. Трое против пятерых. Это не смешно, но так как играли Куроко, Кисе и я — о, это было забавно. Уходили мы не просто победителями, противник был разгроблен всухую, сломлен и разбит. Радужный был в таком восторге, что сыграл с Куроко в одной команде, что уходил почти вприпрыжку, напоследок заявив о желании взять реванш, и пожелал нам не проиграть на отборочных. Смешной парень и довольно умело прячется за маской бестолковой и улыбчивой модельки.

Возвращались мы довольно поздно, так что еще и Куроко проводили. Фантом бухтел, что он не ребенок и не девушка, но вырваться из моей хватки не пытался, иначе руку бы себе вывернул. Распрощавшись с оскорбленным излишней опекой одноклассником, мы вернулись домой и с чистой совестью задрыхли прямо на полу в прихожей, ибо идти на второй этаж сил уже не было. Там нас и разбудили звонком в дверь.

Так как было обеденное время, громко ругаться не было причин, если бы не кто-то за дверью, мы бы весь выходной проспали. Уставший и измученный организм жестоко мстил за вчерашние перегрузки и ночевку на полу. Кое-как доковыляв до входной двери, я открыл, спросонок даже не взглянув в глазок. К моему вящему изумлению там была целая толпа: Чиаки, Дзюмондзи, Широяма, также Ютаро и Такеши. При взгляде на детей я вспомнил о тренировке и с треском припечатал ладонь ко лбу. Благо дети не растерялись, а пошли к моему дому, по дороге столкнувшись с нагруженными продуктами парнями. Кажется, они решили взять за правило обедать с нами и таскать в обмен продукты.

Впустив гостей, я отправился на кухню, где брат уже взялся за готовку. Джент вовсю крутился под ногами, выпрашивая вкусности, скормил ему сырую картошку, чуть не облез, когда кот запросил добавки. Только долго нам кашеварить не дали: друзья заметили наше побитое состояние и погнали отдыхать, заявив, что еду и заказать можно. Собственно, так мы и поступили, собравшись на посиделки в гостиной, заодно сделали домашку и подтянули непонятный материал, пока детвора с удовольствием громила мой дом. Уборка, жди нас!

После умственных нагрузок Широ включил на моем компе запись вчерашней игры, так что я провел нечто вроде теоретического занятия с детьми, разбирая и анализируя ошибки свои и противника. Ну, как мог, разумеется, тем более началось обсуждение с замечания Коки, что я поддался порыву, и половина первого тайма отняла у команды слишком много сил, пока они пытались угнаться за мной и Кисе. Кроме этого, Дзю показал нам приемы самомассажа и размял нас, тем самым сильно облегчив нашу участь.

— У меня оба отца раньше спортом занимались, — объяснял он, умелыми руками превращая Коки в желе, пока я внимательно смотрел и старался запомнить движения. — Сами понимаете, что там без этих навыков туго придется.

Пока одно, пока другое, мы даже не заметили, как умяли все заказанные пиццы, и настал вечер. Проводив домой детей, а после ребят до станции, мы провели остаток вечера за просмотром фильма и в играх с котом, на большее нам банально не хватило сил.

Понедельник — день тяжелый. Однако получив по голове синаем и отжавшись двадцать раз, я понял, насколько именно он тяжелый. А ведь мне еще приходилось вести записи замечаний для каждого ученика и не забывать вникать в тему урока. Но зато на информатике смог спокойно сделать полученное домашнее задание, так что обед посвятил работе. Вернее попытался, но получил гневное письмо от Широямы-сана, что совсем себя загонял, не берегусь и не жалею, так что он сделает это за меня. А именно — дистанциирует меня от дел издательства. «На данный момент присутствие владельца обязательным не является, издательство может работать в штатном режиме, а потому я считаю правильным приостановить твое обучение и освободить тебя от обязанностей».

— Широ, это ты сообщил отцу, что я нагрузился как мул? — друг поджал губы и упрямо сверкнул глазами, но все же кивнул. — Спасибо. Самому мне было бы стыдно просить о послаблении.

— Я так и думал, — но по глазам было видно, что он рад моей благодарности. — Кстати, раз уж ты у нас теперь вхож в учительское общество, можешь кое-что у них узнать?

— Узнать кое-что можешь и ты. Но я слушаю.

— Я хочу создать сайт школы и быть одним из админов. Главным, разумеется, будет кто-то из учителей, но он скорее будет контролером, чем направляющей рукой. Что мне нужно сделать и с кем надо поговорить?

— И что будет на этом сайте? Набросай, хотя бы примерно, какого рода информацию ты будешь там публиковать, и в каких целях сайт будет использоваться. Распиши это, и будем через лояльных к прогрессу и нам лично учителей добиваться разрешения у директора.

Дальше мы говорили в основном о малозначительных вещах, параллельно наблюдая какую-то дискуссию о влиянии фаз Луны на энергетическую составляющую оболочки ауры живого объекта. Странная тема, безумный набор участников — шумная и энергичная Есиока, вновь говорящий исключительно с куклой Некодзава и вечно витающая в облаках Шиба. Как эта тройка вырулила на эту тему, я так и не понял, зачем спорили — тоже, все остались при своем мнении. Сумасшедший дом же начался, когда в это дело полезла Номура, настоящая одержимая отаку, и по неким таинственным причинам — Датэ, то есть, Данте.

Впрочем, особого участия в спектакле он не принимал, скажет одно слово и молчит, стоя в вычурной позе. Будто остальным так легко разгадывать его ребусы. И почти под конец обеда вспомнил, что хотел поздравить Некодзаву с днем рождения. Подаренная шоколадка была едва ли не обнюхана, после чего меня ждали удивленные глаза и убойный вопрос «Зачем?» Я так и замер сусликом, ибо в моей голове не умещалась мысль, что нельзя поздравить человека с днем рождения просто так. В общем, интересные люди меня окружают, да.

В целом, день проходил как обычно, мелькнули даже мысли о рутине. Вот только после уроков, вместо того чтобы сразу пройти в раздевалку, я отправился к «тренерше», проследив, чтобы Такеда-сенсей был рядом.

— Айда-сан, не могли бы вы мне объяснить, по каким причинам вы поставили репутацию школы под удар, опустившись до воровства? — то ли мой тон, то ли присутствие учителя удержало ее от опрометчивых действий, и она не попыталась исполнить на мне один из своих болезненных приемов.

— Что за чушь ты несешь?! — ошибся, она решила прибегнуть к звуковой атаке.

— Вчера вы санкционировали побег всех присутствовавших членов команды из пункта общественного питания, не оплатив счет. И только Куроко вернулся рассчитаться. Это — воровство!

О, она умеет смущаться. А Такеда-сенсей злиться. Скандала, конечно, не было, просто сенсей негромким голосом уведомил, что еще одна такая выходка — и клуб будет закрыт, а все замеченные в недостойном поведении ученики получат особую отметку в личном деле и соответствующую репутацию. Учитывая, что консультант клуба обычно наблюдал за всем молча, ребята прониклись. А после тренировки сенсей попросил меня приглядывать за детским садом, когда он отсутствует. Что поделать, присмотрю, не бросать же их на произвол судьбы. Но и вопрос с нормальным тренером надо решать, желательно успеть до лета, а то так и останемся командой среднего уровня. Интересно, можно ли найти человека в монастырях Тибета, если он находиться не хочет?

На меня обиделись. Выразилось это утроенными нагрузками на всю неделю. Ничего, переживем, убираться хотя бы не заставила в одиночестве, впятером со швабрами рассекаем. Но деньги они мне вернули до йены, ибо я как клещ, когда речь идет о финансах, у Широямы-сан научился. Хотя до мастера мне еще далеко…

Синаем по голове, отжимания, взрывы на химии, артобстрелы мелом на литературе и вопли про Силу Юности — в отличие от первых недель, сейчас все это казалось привычным и, страшно сказать, нормальным, представить Сейрин без всего этого бреда невозможно, это как дышать без кислорода. Правда, Анезаки-сенсей медленно и верно доводила меня до точки кипения, как бы ее убедить лично прокатиться по миру и сравнить тот язык, на котором говорит она, и тот, которым пользуется остальной мир? Хоть выбивай курсы повышения квалификации для дамочки с завышенным самомнением и стойкой убежденностью в своей правоте.

Я, собственно, такой же, потому и бешусь. Суга-сенсей неожиданно стал чаще улыбаться, по словам Куросаки-сенсея. Я тихо пробурчал, что цирк «1-Б» имеет определенный успех у зрителей, на что получил просьбу о месте в партере. Мелькнула мысль снимать видео о нашем классе. Перед выпуском склеим их и получим шикарный подарок на память. Да и просто выкладывать что-нибудь смешное на школьном сайте, пред-проект которого Широ до сих пор вымучивал.

Складывалось впечатление, что он сам не понял, зачем ему этот сайт. Хотя лучше выкладывать видео с физкультуры, пусть позавидуют нашему «продвинутому» сенсею, стремящемуся понять подопечных и сблизиться с ними через общее увлечение. Уверен, что учителя-косплеера нет ни в одной другой школе страны, а то и мира. Собирая информацию по каждому из одноклассников, большую часть которой, естественно, предоставил Широ, я раздумывал, как бы эту ситуацию с неуспеваемостью поправить. С одной стороны, я вроде как официально уполномочен вправлять им мозги, значит могу действовать как любой другой учитель, оставляя на дополнительные занятия и сообщая родителям.

С другой стороны, того же Данте заставить говорить по-человечески, кажется, подвиг уровня Геракла. Интересно, пишет он так же? Да и действовать через взрослых — они же уже не дети, как бы я их не дразнил «детишками», пусть и ведут себя немного странно. Личный диалог с каждым, дабы вразумить и направить на путь истинный? Да откуда я знаю, какой путь им подойдет, не все же должны жить по шаблону «школа-университет-клерк в большой компании»! К пятнице дозрел только до одного решения, осталось лишь переговорить с Куронумой-сан, попросить об одолжении.

А в субботу пришло странное смс от Айды. Когда мы собрались в корпусе второгодок, нам сообщили, что каждое 25 число каждого месяца в школу приводят особые супер-вкусные бутерброды и наша задача — их купить. Сначала мне показалась странной угроза капитана об утроенных нагрузках для всех, но зайдя в кафетерий, мы осознали, насколько глобальную задачу нам поставили. Кавахара попробовал взять эту толпу тараном, но куда там — его отбросили как пылинку. Там ведь были и ребята из команды американского футбола, и сумоисты, и прочие шкафоподобные школьники, объевшиеся стероидов.

Через какое-то время мне пришла в голову безумная и очень неправильная идея, которую, тем не менее, я с энтузиазмом ринулся осуществлять, предварительно оставив Коки деньги сэмпаев и посвятив того в свой план. Брат взглянул так, словно у меня рога выросли, но согласился помочь и выполнить мои указания. А я рванул к запасной лестнице, на которой столкнулся с Куросаки-сенсеем.

— Где пожар? — улыбаясь, спросил сенсей, которого я едва не сбил с ног.

— Пожара нет, я иду совершать диверсию! Если что — вы свидетель, что я очень безответственный человек! — крикнул я на бегу.

Конечно, он рванул за мной и увидел, как я без малейших сомнений нажал на кнопку учебной эвакуации. Там их вообще две было, но настоящая еще и пожарным сигнализировала, что в нашем случае было определенно лишним. Убийственный взгляд математика сигнализировал, что от объяснений мне не отвертеться, но позже. А пока что мы вместе выводили толпу учеников из здания первогодок. И видя паникующих, несобранных подростков, я подумал, что возможно поступил правильно.

Но это решать начальству на педсовете, который будет после классных часов, пока же все делают вид, что все идет по плану — Куросаки-сенсей передал остальным учителям, кто стоит за этой выходкой. Ох и достанется же от директора и его заместителя! Но это потом, а сейчас я тихой сапой отправился на крышу корпуса второгодок, куда должен был увести остальных Коки.

— Наконец-то! — брат аж припрыгивал, переволновался за меня, бедный. — Почему ты так долго?

— Надо было понаблюдать за эвакуацией. Думаю, я знаю, как отбиться от претензий начальства.

— Это ты устроил пожар?! — ахнули остальные, даже Куроко смотрел осуждающе.

— Нет никакого пожара, я просто нажал кнопку учебной тревоги. Ты хлеб достал?

— Так точно! — использовав подхваченное у Казамы военное выражение, Коки показал пакет с едой и тут же отправился раздавать бутерброды обалдевшим товарищам.

Оказалось, что самостоятельно продукт добыл только Куроко, пользуясь своей незаметностью. Ну, чего-то такого и следовало ожидать от тихони. Ребята начали трапезу, а я и прицепившийся ко мне Коки отправились обедать в класс, так как учеников уже впустили в здание. Я же знаю, что ни Дзюмондзи, ни Широ, ни тем более скромный Чиаки не возьмут бенто без спросу, а значит, останутся голодными, если я не вернусь.

Так и есть, сидят, ждут, составив парты и чинно сложив руки на коленях. Одноклассники шумели не больше обычного, к моему изумлению, внезапная учебная эвакуация не стала основной темой разговоров. То ли они уже все обсудили, то ли просто решили, что для нашей школы это нормально — вот так с бухты-барахты устраивать проверку. Ну или сцена ревности между Танивой и Фудзиварой показалась им интереснее. Ладно, в эти дела я не лезу, девчонки сами разберутся, хотя без подробностей я бы все же обошелся, честно слово. Хорошо такие концерты не ежедневно устраиваются — я бы рехнулся. Объясняя, где пропадал, и слушая порцию возмущений по поводу своей дурости, я раскладывал еду.

— На будущее парни, если меня и Коки нет — берете коробку и приступаете к еде, мало ли какие у меня могут быть обстоятельства, — посмотрев на чуть нахмурившиеся лица и дождавшись согласных кивков, я продолжил на более приятной ноте. — Зато теперь помимо обычного бенто, мы еще и супер-бутерброды попробуем, аж две штуки на пятерых!

— Три бутерброда на шестерых, Кагами-кун, — я даже не заорал, просто вздрогнул, когда спокойный голос Куроко раздался слева от меня. А вот остальные такой сдержанностью похвастаться не смогли. Ругаться, однако, никто не стал, проголосили, что он снова явился из ниоткуда и все.

Что ж, теперь я знаю, ради чего устраивал этот бедлам: бутерброды оказались объедение! Даже мелькнула мысль самому таких налепить, но, подсчитав примерно в какую красивую сумму мне это обойдется, решил, что и так хорошо кушаем. А теперь меня ждет сначала боевое крещение огнем в качестве классного руководителя — классный час, а потом — разборки с администрацией школы за произвол. В лучшем случае оштрафуют, в худшем — исключат с волчьим билетом.

Я прикупил цветов по дороге. В качестве извинений, видимо: за месяц старшей школы я впервые выбрался сюда. Надеюсь, мама не сильно расстроилась. На кладбище было довольно пустынно — Золотую неделю люди предпочитали отметить путешествием, неважно, по Японии или заграницу. Коки уехал к родным, Чиаки, Широ, Такеши, Ютаро — все отправились в семейные путешествия, Дзю умотал в одиночестве к корешам в Нагою, Куроко дома заперся, пользуясь перерывом и восстанавливая силы после интенсивных тренировок. Я же в последний день апреля отправился навестить могилу Кагами Шизуки. После переезда в Японию я завел традицию хотя бы раз в пару недель, а обычно чаще, приходить к ней, но последний месяц вышел настолько безумным и выматывающим, что было откровенно не до того. А теперь, когда есть время, я хотел поделиться с ней всеми глупостями, что совершил и собираюсь еще сделать в этой жизни.

Первый классный час прошел странно — несмотря на прочитанную инструкцию и советы других учителей, я сам не очень понимал, зачем нужно это время. Поэтому коротенько рассказал, в какую дыру мы провалились, когда нашим классным стал Тююма, насколько я усугубил дело, устроившись помощником, и куда собственно мы катимся по итогам первых трех недель в школе. В полнейшей тишине назвал имена семи учеников с худшей успеваемостью и наибольшим числом замечаний и сообщил, что они теперь будут ежедневно заниматься дополнительно, даже в выходные, в течение двух недель. Вякнувшим было про клубы и свои дела я сообщил, что если на тестах после золотой недели они не покажут прогресса в учебе, я буду вынужден отстранить их от внеклассной деятельности, а также лично познакомиться с их родителями и сообщить об имеющихся проблемах.

А потом Дзюмондзи, чудом и дружеской помощью не попавший в список, добавил, насколько будет «приятно», когда отчитывать родителей за воспитание отпрысков придет наш ровесник — отличник, староста, спортсмен и совершенно самостоятельный молодой человек (у меня в голове в этот момент почему-то прозвучало «Спортсменка, комсомолка и просто красавица!»). Представив воочию, что будет после моего визита, ребята закивали, что уж лучше пусть родители не знают, с кем учится их ребенок, а то достанут сравнивать. Я не стал напоминать, что я все равно увижусь с родными каждого из них в начале следующего календарного года, так как беседы с родителями и опекунами наверняка повесят на меня. Сначала пусть привыкнут к моему бестолковому руководству, потом будем расхлебывать проблемы. Правда, известие, что куратором группы и репетитором будет Куронума, едва не отправило слабонервных к праотцам, но это мелочи.

Я же преследовал дополнительную цель, кроме повышения уровня знаний. Савако — ребенок закомплексованный и одинокий и при этом очень положительный. Я надеялся, что помощь в учебе сблизит ее хотя бы с некоторыми из одноклассников. Что ж после золотой недели посмотрим, вышло из моей затеи что-нибудь. Куронума сразу же согласилась выручить меня и подтянуть одноклассников в учебе, и даже сказала, что я могу и следующую группу к ней отправить, потому что ей будет полезно — девушка еще со средней школы мечтает стать учителем. Так что тут я мог быть спокоен.

А вот выволочка в учительской за внезапную тревогу прошла куда как громче и интенсивнее, правда внезапно окончилась почти так же хорошо, как классный час. Часть учителей во главе с Анезаки-сенсей требовали уволить и исключить бунтаря и хулигана, я же акцентировал внимание на смягчающих обстоятельствах. А именно: что на все здание школы только две карты эвакуации, что несмотря на прочитанную инструкцию по безопасности, дети не знают, куда идти и где ближайший выход, и что будь это не учебная тревога, мы вполне могли не досчитаться учеников. Меня поддержал Гай-сенсей, внезапно сбросивший маску шута: он серьезным тоном сообщил, что некоторые ученики вообще не стали эвакуироваться, решив, что все обойдется, и их это не касается. В другом классе ученики пострадали при попытке целой толпой выйти из кабинета, сломав при этом дверь. А Суга-сенсей отметил, что некоторые учителя вместо того, чтобы направить учеников в условно безопасное место и вообще руководить эвакуацией, стали собирать свои вещи. В общем, стихийная проверка выявила кучу дыр в головах учеников и даже учителей.

Под конец дебатов учительница английского выглядела как рыбка на суше: глаза больше монеток в 500 йен, рот то открывался, то закрывался, а сама она едва ли помнила как дышать. Но добил ее, да и меня, Горо-сенсей, всю дискуссию хранивший молчание, а потом внезапно сообщивший, что это неожиданная учебная тревога очень полезна для школы. Директор, выслушав все стороны, назначил мне штраф за самодеятельность и приказал за Золотую неделю исправить обнаруженные косяки. Нам вменялось во время следующего классного часа еще раз рассказать ученикам об эвакуации, о свершенных ошибках, причем директор настоял, чтобы мы и косяки педагогического состава рассказали. На возмущенное: «А как же авторитет учителя?», директор, слегка изменившись в лице, уведомил, что об авторитете мы будем рассказывать, если из-за ошибки какого-нибудь идиота, пострадают дети, которых нам доверили. После отповеди мне стало до безумия интересно, а как же при таком директоре у нас пятнашки с тренером.

Ларчик просто открывался — директор дружил с Такедой-сенсеем еще в школе, и потому согласился помочь дочурке друга, а после — прикрыть ее отсутствие. И не стал нанимать на это место другого, хотя старые друзья обсуждали этот момент, благо второгодки сами выпутались. Танаку-сана жаль, с таким коллективом управляться, врагу не пожелаешь. Но я особо не задумывался над проблемами начальства, дети, учеба, клуб и издательство по остаточному принципу отнимали до черта сил. Мы и на каникулы не должны были прерывать тренировки, вот только Тююма буквально в последний день ухитрился создать что-то ядовитое и летучее, так что школу закрыли и вызвали специалистов. Заодно выяснил, что химик из очень обеспеченной и уважаемой семьи, которая не бросила на произвол судьбы «черную овцу», а практически под него одного основала нашу школу.

Конечно, в итоге по разным причинам (причем деньги были отнюдь не так важны, как обычно в этом деле бывает) примазалось еще немало соучередителей, но факт остается фактом: своим существованием школа обязана Тююме. Поэтому директор спокойно набирал людей со сдвигами в мозгах — какие-то то ли родственники, то ли друзья, то ли должники той семьи все прикроют, всех заткнут, да и расходы за разрушения химика оплачиваются кланом Хоукай, из которого была его мать. Впрочем, его последнюю разработку, выдворившую нас из школы, кажется, взяли на разработку товарищи военные, которых официально нет в стране согласно девятой статье конституции. Так что вполне возможно, что такая лафа долго не продлится: Тююму-сана переманит военное ведомство, а мы останемся без покровителя. Я серьезно задумался, а так ли плохо с подрывником, если это дает такие пряники в итоге?

Перед праздниками позвонил Исанэ-сан, с которым в Японии мы почти не пересекались, он только сообщал по телефону как протекает судебный процесс, да и осведомлялся, в порядке ли я. А в этот раз он настоял на личной встрече. Дело Стивенсона не стали затягивать, его приговор огласили на днях, на закрытом слушании — требование его экс-компаньонов. Мне было глубоко фиолетово, главное, чтобы его засудили на как можно больший срок. Лео Стивенсону дали 8 лет в колонии общего режима, это было единогласное решение суда присяжных. Что пришлось сделать, угрожать или подкупать или еще что, чтобы так вышло — это мне тоже было фиолетово.

— Мне нелегко говорить тебе, Кагами-кун, но я не считаю себя вправе умалчивать подобную информацию, — поверенному было очень неловко говорить, он не поднимал глаз от чашки кофе. — Стивенсон-сан в зале суда вышел из себя, стал бросаться угрозами, что засадившие его будут умирать в муках и тому подобное. Ему не дали многого сказать, но кое-что он крикнуть успел. «Я скормлю предательского выродка собакам!».

О как. То есть, этот козел еще и меня считает предателем. Сволочь.

— Я считаю, что это временное помутнение, и тебе нечего опасаться, — тут же заверил меня Исанэ-сан. — Но подумал, что тебе лучше рассказать это.

— Спасибо, что не стали меня «щадить». Я предпочитаю владеть информацией, — я не знаю этого человека, но его поступки говорят сами за себя. И учитывая натуру Стивенсона, я не сомневался: злобный урод будет мстить, если получит такую возможность. — Он будет подавать на апелляцию? Ему это позволено? Сколько ему могут скосить?

— Это в принципе реально, — задумался законник. — Но максимум срок уменьшат до пяти лет.

На кладбище я вспоминал произошедшие события, рассказывал об учениках и учителях, высказывал сомнения, жаловался и вообще выговаривал могильному памятнику все, что в душе накипело. Потому что быть старостой в моем классе означает выкручивать мозги, разруливая конфликты на почве непонимания, и при этом не дать одноклассникам просто отгородиться друг от друга. Кроме того, мои выделяющиеся из серой массы подопечные нередко становились предметом насмешек других студентов, и вправление мозгов ущербным стало основным внеклассным занятием нашей банды. Освободившись от распиравшего меня изнутри раздражения и недовольства, я вздохнул свободнее. Это хорошо, я вряд ли смогу вернуться в ближайшее время — вызвался тянуть отстающих по английскому, алгебре и геометрии и сам просил у Куронумы занятия по древне-японскому языку, благо историю мне постоянно начитывает брат. Так что на нытье у меня лишь этот вечер — завтра в городской библиотеке буду вколачивать умение думать в головы, которые забиты чем угодно, но не учебой.

Рабочие будни начались с тестов — каждый учитель по какой-то неведомой причине решил, что за неделю мы просто обязаны забыть все, что учили три года в средней школе и месяц в старшей. Логика, ау? С другой стороны так сенсеи были лишены сомнительного удовольствия расшифровывать ребусы, когда одно слово выражает предложение, а то и несколько, слушать восхваления очередного игрового персонажа, диалоги с куклой, теории о любовных треугольниках, квадратах и прочих геометрических фигурах и прочую чушь, которую им впаривали ученики 1-б. Но тесты не освобождали их от внезапного стриптиза, невидимости, девочки-мальчика, а также целой группировки жутких взглядов, к которым я примазался чисто похулиганить. Просверлив дырки в каждом учителе, я успокаивал свою дурашливую натуру и на тренировках был достаточно собран и серьезен. Причем на всех, и с командой, и с мальчиками. Дети развивались в пределах нормы, но тренировочный план пришлось обсуждать с медсестрой в их школе, а после и корректировать. Конечно, это было разумно и рационально, но меня не оставляло подозрение, что эти попугайчики-неразлучники просто заманили меня к себе в школу с неизвестной целью, но, глядя в эти большие честные и грустные глаза, вменить я ничего не мог. Тряпка я.

Я точно однажды превращусь в суслика. Или рыбку. Или в статую с квадратными глазами. Поздравил с днем рождения Дантэ — так он в слезы ударился, никак успокоить его не могли, Коки даже предположил, что он праздник не любит. Оказалось, все проще — ребенка с днем рождения раньше только мамы поздравляли. Прониклись все, даже весь из себя крутой и невозмутимый Дзюмондзи бубнил что-то сочувственно-поздравительное и похлопывал Датэ по плечу. Как наиболее общительный из нашей банды, Коки на ушко сообщил остальным одноклассникам, что у поклонника вижуал-кея праздник. Поздравляли долго, громко и без подарков, но зато искренне.

Широ сделал адекватный доклад-предложение по поводу сайта, так что дело пошло на баррикады. Я уже договорился с ним выкладывать там вырезки из баскетбольных матчей в рекламных целях, остальные клубы пусть сами клянчат. Разумеется, консервативная, гипер-опекающая и ни во что не ставящая свободу учеников часть учителей снова была против. Но их было удивительно мало, большая часть враждебной коалиции решила на сей раз воздержаться, и директор в итоге одобрил проект, а Исида-сенсей, учитель экономики, отбивавшийся до последнего, обрел ярмо клубного руководства, ибо против назначения Аянаги-сенсея был почти весь педсостав, догадывавшийся, насколько бесполезным он будет. Широяма стал носиться по кабинетам, искал администраторов и модераторов, переговаривался с клубами, особенно с видеоклубом и клубом журналистики, дабы на сайте были самодельные мини-фильмы и виртуальный аналог школьной газеты. Друг настолько погрузился в дело, что я не удивился, услышав однажды: «В тебе пылает Сила Юности, Широяма-кун!» Кажется, матчи команды по амефуто тоже будут выкладываться на сайте. Надеюсь, им хватит мозгов провести нарезку, дабы не предоставлять будущим противникам лишней информации.

Кстати, про американский футбол. Дзюмондзи внезапно попросил меня о личном разговоре. Я ожидал чего угодно вплоть до сообщения, что он решил бросить школу и присоединиться к друзьям, ремонтирующим мотоциклы в Нагое. Но не того, что бывший хулиган заинтересуется клубом американского футбола. Почему не баскетбол?! Потому что не может без стычек и драк, а в баскетболе каждый тычок — нарушение. Почему не дзюдо, сумо и что там у нас еще есть? Потому что наслушался моих разглагольствований про команду. Я не стал напоминать, что вообще-то капал на мозги брату, а не ему, Чиаки или Широ. Куроко капать на мозги вообще невозможно, он сам кому угодно их чем угодно зальет.

— Один вопрос — причем тут разговор тет-а-тет? Мог бы и при всех сказать, — нет, я все же многого не догоняю в этой жизни.

— Там набор уже закончен, — шаркнул ножкой Дзю. Не понял, он что, хочет, чтобы я сходил и убедил принять его в команду?!

Нет, слава богу, нет. Но спросить у Гайтору-сенсея, не называя имен, возможно ли вступить в клуб сейчас — это было бы очень здорово. Гай смотрел на меня, как на призрак любимой бабушки, отжигающей канкан на столе директора, но идею уловил и посмеялся, что кто-то считает время вступления поздним. Испытание можно пройти в любой день после тренировки, так что после собственного сеанса истязаний я поплелся узнавать, как там друг. Прошел, с трудом, но прошел — ему так сказали. А потом строго между нами Гай сообщил, что результаты у Дзю очень неплохие, просто главным в тесте было проявить силу воли и не сдаться, каким бы недостижимым не казался результат. Одноклассник до тестировался до обморока. Два остолопа, что Гайтору, что Дзюмондзи, правда, первый заверил, что кроме вступительного он так своих подопечных не истязает, иначе они соревнования продуют.

А я после этого дозрел до обеденной лекции, в которой призывал одноклассников жить на полную мощность сейчас, ибо юность — лучшая пора для безумных решений. Рискнуть, попробовать себя там, где давно мечталось, пока есть свободное время, пока не давит груз ответственности, потому что лучше сделать и пожалеть, чем сожалеть, не попробовав. В общем, лекция удалась в лучших традициях школьных драм о сложном и алогичном подростковом периоде, меня даже слушали. Последствия спонтанного выступления я осознал позже, когда пришла мать одного из первогодок и закатила скандал, что ее сын вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть целыми днями за учебниками, вступил в компьютерный клуб. Широ описал парня как очень полезного в их деле высоких технологий, но совершенно неспособного противостоять любимой мамочке, так что я поперся принимать удар на себя, недоумевая, каким магическим образом мог повлиять на некоего Юкимицу Манабу, если я его в глаза не видел, а мозги полоскал одноклассникам?

— Он должен посвятить себя медицине! Почет и уважение окружающих ему будут гарантированы! Не смейте ломать моему мальчику жизнь! — черт возьми, это не женщина, это оружие массового поражения.

Я прятался от цунами «Юкимицу-сан» под столом, вместе с Куросаки-сенсеем. Рядом лежал Гайтору-сенсей. Вякнувший о Силе и Пламени Юности отважный физрук получил степлер в лоб и отправился отдыхать. Я сначала тоже попытался остановить катастрофу, но меня даже слушать не стали, по принципу, мышцы есть — мозгов нет. А после Куросаки-сенсей, обидевшись на не оценившую его рыжую шевелюру мадам, сказал что-то нелицеприятное, и мы запрыгали сайгаками, ибо уважаемая домохозяйка обнаружила слишком много лишних предметов на столах и разразилась грозой, стреляя вместо молний карандашами, ручками, подставками для письменных принадлежностей и прочим канцелярским хламом. Анезаки-сенсей в любимой роли опекающей мамочки против настоящей сумасшедшей мамочки — страшный поединок, грозящий самоликвидацией барабанных перепонок всех присутствующих. И надо было Горо-сенсею пробиться под наше убежище и потребовать от меня взять бремя ответственности и спасти остатки учительской. Нашли, черт возьми, крайнего! А спорить с начальством опасно, даже если оно не говорит «хо-хо-хо».

— Почет и уважение ему будут гарантированы в любом случае, если к нему будут прилагаться атрибуты успешного человека! — использовав всю силу легких, переорал обеих женщин и даже пару секунд наслаждался тишиной.

— К тому же, пометка о клубной деятельности повышает шансы при поступлении в рейтинговые вузы, — так, куй железо, пока горячо. — И почему вы решили, что если Юкимицу-кун станет программистом, его не станут уважать?

— Это ненадежно!

— В наш век информационных технологий?! Да толкового программиста с руками оторвут!

Наконец, мне удалось достучаться сквозь броню непередаваемого скепсиса Юкимицу-сан, и пошла более-менее конструктивная дискуссия. Спорили мы долго, шумно, со вкусом, даже периодические комментарии окружающих не особо отвлекали. Оставшиеся уроки, тренировку — я все пропустил, но таки уговорил мадам дать сыну шанс. Сынуля, кстати, просидел этот концерт под столом директора, прикидываясь мусоркой. Мы ему вроде как поверили, но я предупредил, что следующее выступление на нем, а попробует спрятаться — и будет отжиматься отсюда и до выпускного вечера, которые проведет так же за отжиманиями. Проникся, пообещал, что будет проблемы разруливать лично, не прячась за такие широкие и удобные учительские спины. Поживем — увидим.

Жизнь вроде вошла в русло, как учителя вспомнили о тестах, которые собрать собрали, а про результаты дружно забыли. Никто им не поверил, но промолчали, и лишь позже на собрании в учительской я узнал, что эти чертовы тесты по непонятной блажи положили на сохранение в стенной шкафчик, от которого не смогли найти ключ. Брешут ведь, гады, небось, просто забили на проверку. Сумасшедшая школа, больные учителя. И я как вишенка на торте. Результаты были для меня ожидаемые, пятеро из «семерки отстающих» обскакали полкласса, и народ зашептался о «магии Садако». И у Куронумы появилась приятельница — Есида, прирожденная спортсменка, никуда не вступившая просто потому, что так и не смогла выбрать. Честно, хотелось как королю Джулиану запрыгать и заорать: «План удался!» но, увы, это несолидно для верзилы моих габаритов.

В один из теплых майских деньков во время перерыва, когда я шел из учительской, меня отловил Чиаки и попросил совета. Друга пригласили в театральный клуб. Я еле удержался от шокированного вопля: кроме нашего класса народ в основном его боялся и расползался по стеночке при появлении, а тут нашелся целый клуб умных людей?! Театральный клуб кроме того! Разумеется, я посоветовал ему попробовать, если его не отвращает сама идея. Чиаки тяжко вздохнул, а потом шепотом сказал, что подслушал настоящую причину, зачем он им нужен. Минуту я был в зависшем состоянии, а после потребовал объяснить, какого черта произошло.

Эти второгодки трещали в школьном дворике, вроде как укрывшись за кустами, но не учли, что обсуждаемый будет искать карандаш буквально в двух шагах от этих кустов. Вычурные «крысавцы» искали защиты от дзюдоистов, с недавних пор сильно злых на театралов, и решили, что устрашающий Рюджи вполне подходит на роль охранника. Естественно, ребенок расстроился, но то, что он пошел искать меня, неслабо удивляло. Мстить Чиаки не хотел, но и проигнорировать он не мог, слишком обидно стало. Ну и пошел переложить тягость решения на мои плечи. Обломался, я староста, а не нянька, пусть из-за поведения некоторых чокнутых и складывается иное впечатление. Поэтому посоветовал сегодня не отвечать ничего, пойти домой, обдумать, чего именно он хочет, а там и я помогу чем смогу.

В тот день на тренировке я был страшно рассеянный, за что схлопотал порцию «бостонского захвата краба», проклял умника, научившего эту бестию приемам из реслинга, и дома больше походил на вяленую рыбу. Может зря я так? Может, надо было сразу указать, что что-то нечисто с этим конфликтом с дзюдоистами? Капитана клуба мы как-то видели издали, грозный старшеклассник не выглядел добродушным мишкой, но одно то, с какой собачьей преданностью к нему относились остальные члены клуба, говорило о многом. Отец и командир, может и не самый сильный, но достаточно авторитетный, чтобы группа физически развитых подростков с бушующими гормонами вела себя в пределах разумного. И все же Чиаки не дурак, пусть с социальными навыками у него плохо, он додумается выяснить, что там с этим конфликтом. Главное вовремя упасть ему на хвост, я хочу лично объяснить уродам, почему не стоит плохо обращаться с моими друзьями.

Но падать не пришлось, Рюджи еще до уроков подошел и попросил помочь узнать, что не поделили клуб дзюдо и театральный кружок. Из-за этого во время перерыва вместо спокойного обеда поперлись с ним к второгодкам, искать вчерашних визитеров, но по пути напоролись на заговорщиков в тех же самых треклятых кустах! Медом что ли им там намазано?

— Пометка на будущее: информацию надо искать в кустах, — буркнул я, устраиваясь в зеленом уголке поудобнее.

— Скорее уж, не разговаривать на опасные темы возле кустов, — ответил мне друг.

Но вскоре стало совершенно неважно, насколько неудобно изображать из себя шиноби на разведке, потому что три болтушки говорили именно на нужную нам тему. И от этого желание подправить им мордашки росло. Капитана дзюдоистов оклеветал его бывший парень, один из этих трещоток. Причем облил такими словесными помоями, что боевые товарищи не сдержались, несмотря на строгий запрет старшего по званию не вмешиваться и козней против театрала не строить. Пока все ограничивалось словесными наездами, но троица опасалась перехода к более радикальной мести и искала защиты. За-ши-бись.

Мы молча выползли из укрытия и вернулись в класс, чуток пришибленные свалившейся информацией. Что делать? Вернее, что будет делать Чиаки, и как убедить его не быть слишком мягким? Любопытствующие друзья, получив в ответ: «загнем извилины под правильным углом и расскажем», отстали. Хотя Коки всю тренировку косился в мою сторону, а я усиленно размышлял, как нас угораздило втянуться в Санта-Барбару местного разлива и успеем ли мы вылезти из нее до кульминации. Вечно не замечать эти разборки капитан не станет, а что будет тогда — страшно представить. Вечером позвонивший Рюджи сказал, что ему нужен тайм-аут чтобы понять, надо ли вмешиваться. Перерыв так перерыв, мне же лучше — 18 мая уже на носу.

И неожиданная преграда к Межшкольным в лице длинного игрока из Сенегала. Видя фотографию длиннорукого и длинноногого иностранца, я невольно задумался, а встречу ли я еще противников, на которых буду смотреть снизу вверх? Черт, мне срочно нужна разведывательная группа! Иначе Зимний Кубок нам в этом году не светит, про летний чемпионат вообще молчу. Ладно, разберемся, Широ освободится от первого завала с сайтом, войдет в колею — тогда и спрошу, кого можно попросить в разведку и за какую цену. А пока мы выкладывались на тренировках, тренер гоняла нас с Куроко по отдельной программе, и чем больше времени проходило, тем лучше я понимал, почему ее приняли как тренера. Опыта у Айды-сан было немного, оно и понятно, но прирожденный талант, энтузиазм, старательность и стремление к совершенствованию перекрывали почти все. Но приемы реслинга для наказания — это чересчур…

Готовясь к отборочным, я почти упустил из виду историю с Чиаки, но был введен в курс дела, когда Рюджи в рамках изящной подставы, предстал перед теми второгодками как новобранец клуба дзюдо. Их шокированные напуганные лица, запечатленные, конечно же, мной, до сих пор греют душу. И друг счастлив: в клубе капитан сразу тумаками разъяснил всем недалеким, что бояться человека из-за внешнего вида недостойно мужчины и взялся лично натаскивать Чиаки. Так что освобождался от занятий он еще позже нас, но мы с Коки и Широ честно ждали и его, и Дзюмондзи, которого уже не пробивал тик от воплей про Силу Юности. Человек ко всему привыкает, а если эти кличи помогают Гаю быть отличным сенсеем и тренером — пусть орет хоть до хрипоты.

А после частенько заваливались к Хигураши-сану и голодные после тренировок нагло объедали его, съедая мега-порции минут за 15. Мужчина ворчал, но в целом он был обычно нам рад, так как Коки и Широ никогда не могли доесть всю плошку, так что на две кастрюли, прикидывающиеся тарелками, мы стабильно скидывались, а потом так же стабильно доедали. В первый раз, когда я без задних мыслей доел за мелким, ребята выпали в осадок. Смущенный брат объяснил мне заморочки японского менталитета с «непрямым» поцелуем и прочими тонкостями.

Я выслушал. Почесал в затылке — и доел еще и за Широ. А после, глядя в квадратные глаза, сообщил, что раз они такие брезгливые и щепетильные, то мне же больше достанется. В следующий визит двое уставших спортсменов-троглодитов доели все сами, я даже клювом щелкнуть не успел. А теперь мы иногда издеваемся над посторонними дружным поеданием одного яблока (ибо дорогие они, аж жуть), по фонтанчикам крови вычисляя извращенцев, убежденных, что что-то с нашей пятеркой нечисто, ибо просто друзья так себя не ведут. Пятеркой потому, что Куроко не замечали в упор, да и не ходил он с нами, после школы предпочитая Маджибургер и его ванильный шейк. Ну, каждому свое.

Рано или поздно, но ожидание подошло к концу. 18 мая нас освободили от занятий, так как в десять у нас была игра с академией Шинкье и их приглашенным игроком из Сенегала Папа Мбай Сики. И первое, что сделала эта каланча — столкнулся с Куроко на площадке и поднял его на руки со словами: «Детям на площадку нельзя».

— Кто-то должен был его привести… Это игрок! — капитан команды так забавно удивился, что не смеяться было невозможно. А уж перекошенное лицо сенегальца было бесценным. И у меня не было в руках фотоаппарата! Жизнь жестока.

— Игрок?! Поколение чудес проиграло ребенку? — и с очевидным недовольством продолжил, — я разочарован.

Эти чудики так смешно расстраивались напоказ, что Кайдзё оказались не так сильны, как они ожидали, что вместо гнева я расплылся в улыбке. На вопрос Коки я, фыркая, прошептал, что наши соперники обижаются как дети, и меня тянет их конфетками угостить. Отсмеявшись, мы начали игру с хорошим настроением, которое тут же сошло на нет. Я проиграл вбрасывание, ростом не дотянул. И когда этот Сики бросил обычный двухочковый, я не смог его блокировать! Интересно, если бы Мизумачи с его ростом в 203 сантиметра был баскетболистом, он был бы такой же проблемой? Представив, как Мизу выпрыгивает из формы прямо на игре, я снова заулыбался. Кажется, противники приняли меня за дебила. Обидно, досадно, ну и ладно.

Этот дылда еще и трехочковый Хьюги ухитрился блокировать! Это действительно что-то! На скамейке ребята обиженно бухтели, что нечестно использовать иностранных легионеров. Видя, как к ним разворачивается капитан команды противников, я поспешил вмешаться:

— В этом нет ничего нечестного!

— Аники? — недоумение на лице брата выглядело действительно забавно.

— Это не запрещено правилами. Но сам понимаешь, если твоя школа пригласила иностранца специально играть в баскетбол, значит в тебя не верят, — о, как перекосило лицо Танимуры-сана. Надо нагнетать дальше. — Это оскорбление, которое наносит администрация школы своим студентам. Если бы в Сейрин вели такую политику, я бы перевелся тут же, не смог бы учиться у людей, которые меня не уважают.

И закончив поистине длинную тираду, каким-то чудом уложившуюся в секунды, я вернулся к команде, получив дежурный подзатыльник от Хьюги-сана. Что ж, что-то мы со всеми этими шуточками расслабились, а ведь я так хотел опробовать на Сики то, чему меня научил Митобе-сэмпай! Он возился со мной суммарно уже больше двух недель, показывая, как нужно прессинговать противника, особенно концентрируясь на противнике более высокого роста. Но ничего, после этой игры я все равно не отстану, выясню, что делать против маленьких и юрких! Я же баран, упрусь рогом и все мне нипочем.

Я радовался как ребенок каждому промаху Сики, тем не менее понимая, что Касамацу бы этим не сильно помешал. Ему бы определенно хватило мозгов резким движением выйти из зоны опеки и бросить мяч издалека. Сенегальцу же не хватало умений, а его команду, разозленную моими словами, еще больше бесила его видимая бесполезность, о которой уже начали кричать с трибун. А уж когда дали отмашку нашему с Куроко тандему — о, лица противников умоляли запечатлеть их на пленку. Фантома сильно разозлило пренебрежительное «ребенок», которым его продолжал называть Папа, так что он отрывался по полной, недаром тренер увидела в его глазах ярость близкую к жажде крови. Так что первый тайм мы закончили с приятным душе счетом восемь — двадцать три.

На перерыве Айда-сан подтвердила то, что все мы успели заметить подсознательно — остальные игроки академии играть, кажется, разучились, все пасы вели к сенегальцу, атаковал практически он один. Так как Куроко не мог долго использовать свою невидимость, его посадили на скамейку. Так что игра свелась к моему противостоянию с иностранцем. После тайм-аута Сики-кун словно проснулся, мне стало труднее его опекать, он будто перестал чувствовать давление, что взбесило меня не на шутку. И что-то изменилось, будто эта злость дала мне… пружины? Я определенно стал прыгать выше, уже был способен заблокировать его бросок, хотя в начале игры я даже ногтем мяча не коснулся. Это было странно. Мне совершенно точно надо навестить Цубаки-сенсея после игры, провериться.

На последних пяти минутах в игру вернулся Куроко, и я снова едва удержал желание завопить про магию вне Хогвартса. Доведут они меня когда-нибудь — встану посреди площадки и проору. И плевать, что потом меня в психиатрическую лечебницу отправят. Несмотря на все усилия противников, мы победили. После игры Папа Мбай Сики подошел и достаточно вежливо попросил выкладываться на полную в следующих играх, но не успел я ему это пообещать, как он заорал, что я дурак и не понял, что он имел в виду, что не собирается проигрывать в следующий раз. Мне снова привиделся обиженный ребенок, особенно когда его капитан за шкирку уволок. Поржав и спросив, нет ли у кого конфетки, угостить «малыша Сики», я получил очередной подзатыльник от капитана и неожиданное одобрение Куроко. Сильно его задели «ребенком», сильно…

После успешной игры я как мог быстро откланялся и рванул к врачу. Цубаки-сенсея мой визит не обрадовал, понимал, что просто так я к нему не приду, если не осмотр. В этот раз внимание врача сконцентрировалось на нижних конечностях, и результаты были не самые приятные — моим ногам сложно выдерживать такие нагрузки, слишком высокие и сильные прыжки, и дело усугублялось темпом развития. Если бы я так улучшил прыжки хотя бы в течение недели — все было бы нормально, но в нарушение всех законов физиологии я сделал это за сорок минут на одной силе воли. Цубаки-сенсей-старший позже рассказал, что было много спортсменов, которые вот так на силе духе превосходили все резервы и заканчивали на больничной койке с невозможностью заниматься спортом в дальнейшем.

Так что доктору пришлось прописать мне какие-то занятия в бассейне, которые должны в щадящем режиме подготовить мои мышцы к нагрузкам. Эх, где я на все время найду? А ведь мне все еще надо разведчиков найти… Тренер, конечно, старается, но ей и так нелегко, уже не хватает косметики круги под глазами маскировать. Да и остальные это заметили, только капитан сказал, что в прошлом году ей было еще тяжелее. На кой-черт тащить все на себе, почему нельзя найти менеджера, скинуть слежку на кого-нибудь другого и так далее?! Самое смешное, что вопрос с поиском информации решился достаточно просто — в нашей школе был детективный клуб, маскирующийся под кружок журналистики. Нет, школьную газету они выпускали, раз в месяц, но искать информацию, следить за объектами и фильтровать слухи они могли и просто из любви к искусству.

Так что к просьбе собрать информацию о предполагаемых противниках нашей баскетбольной команды они отнеслись весьма положительно, несмотря на отсутствие стимулов: им было приятно, что кто-то признал их незаурядные таланты. Хорошие ребята, и пусть Мидзуки слишком горит энтузиазмом, но Момидзи-сан умеет держать своих ребятишек в узде. И уже на следующий день мы получили записи о тренировках наших следующих соперников. Как они туда просочились — секрет фирмы, но они явно веники не вяжут. Тренер, конечно, сначала наорала за излишнюю инициативу, но потом признала информацию полезной, так что я почти вздохнул спокойно — трехкратную нагрузку, несмотря на вчерашний матч, она мне не отменила, так что пришлось ползком добираться до душевой, а потом по стеночке до выхода из школы. Коки уже ушел домой в компании Широ, я попросил брата потренировать мальчишек за меня, ибо сил и времени не хватало. Впрочем, Дзюмондзи и Чиаки вообще еще от тренировок не освободились.

А мне предстояло первое занятие в оздоровительном медицинском центре, куда меня приткнул Цубаки-сенсей. Туда я вошел почти Homo erectus-ом, но именно что почти. Девушка-тренер, ведущая группу лечебной физкультуры в воде, долго смеялась над моими шатаниями из стороны в сторону, ибо качало меня на глиняных ногах, как былинку на ветру. Думаю, при моих габаритах это выглядело действительно забавно. Иноэ-сан была мастером своего дела, после обычной ходьбы в воде да нескольких упражнений я будто заново родился. Или это так повлияла компания молодой и красивой девушки? Хотя о чем это я, с моим-то диагнозом. Эх, бывают во Вселенной казусы, а в жизни — обломы! Но надо радоваться, что мир знакомый и тело нормальное. Оказался бы после техногенной катастрофы с шестью руками, тремя ногами и без головы — и как бы выживал?

На следующий день я лицезрел клип с нашей игры на сайте школы Сейрин. И там же обнаружил ряд видео о школьных клубах, театралы так вообще целую постановку засняли. И суровые дзюдоисты, записавшие на камеру несколько поединков, и сумасшедшие амефутовцы с боевым кличем «Во имя Силы Юности», и даже работы клуба кройки и шитья — видео, фотографии, комментарии студентов и преподавателей и так далее и тому подобное. Сайт мне нравился все больше и больше, о чем я не преминул сообщить другу за обедом. На вопрос, откуда у Широ видео с нашей игры, беляк назидательно сообщил, что места надо знать. А потом, отсмеявшись над нашими вытянутыми физиономиями — кроме Куроко, у него выражение вообще редко меняется — пояснил, что у него есть знакомый студент, сильно ему задолжавший. Вот и бегает теперь, отрабатывает долг, выполняя мелкие поручения вроде видеосъемки матчей.

Нарезку же в клип сделали наши умельцы из видеоклуба, причем Отавара-сан, глава клуба, поставил перед фактом, что как только игра будет в удобное время — они сами пойдут снимать, ибо ему не по душе пришлась «работа криворуких мартышек». Некоторые видео мы прямо на месте и просмотрели, особенно популярным — если верить статистике — было видео Гайтору-сенсея, кричавшего о Силе Юности с крыши школы. Неотъемлемой частью сайта стал школьный форум, где находили друзей по интересам из соседних классов и с других потоков. Данте вообще как солнышко сияет который день — нашел таких же одержимых вижуал кеем, с которыми создал группу, теперь они постоянно репетируют после уроков, нашей банде даже обещали дать послушать их первые композиции.

Как-то незаметно кружок, собранный буквально в первые дни за общим столом, стал социальным центром класса: кто-то подходил с вопросами, кому-то нужны были свободные уши и одобрительные поглаживания по голове, а кому-то просто хотелось поболтать за жизнь. Чиаки от такого внимания и хорошего отношения и в классе, и в клубе буквально цвел, Дзюмондзи притворно ворчал и старательно прятал улыбки, а Широ беспрепятственно собирал информацию. Коки же наблюдал за людьми — любопытствовал, да и верил, что это поможет в работе над рукописью, которую он не забросил, несмотря на выматывающие нагрузки. Недавно отдал большую часть на оценку, уже переработанную и проработанную на порядок глубже, а в персонажах я явственно различил черты знакомых людей. Надо будет напомнить мелкому, что брать за основу и воспроизводить от и до — несколько разные вещи. И мне было интересно, вот начитался он автобиографий и мемуаров, книжек по психологии и так далее — так почему только знакомых использовал-то?

Второе занятие у Иноэ-сенсей прошло так же хорошо как и первое, пусть она и смягчила мне нагрузку из-за игры на следующий день. Второй этап Отборочных игр был в час дня, так что три урока мы отсидели по-честному, и выслушав пожелания победы от друзей и одноклассников, устремились в путь. Широ просигналил, что и этот матч будут снимать на пленку, а журналисты, нагло отпросившись с уроков, отправились на другие площадки — собирать информацию о будущих соперниках. Учителя меня закопают. Игра с командой Джисудзен оказалась неожиданно легче, чем с Шинкье, так что Куроко даже выходить не пришлось, да и я мог не выкладываться на все сто и поберечь силы. Правда, за это мне прилетело сразу от троих — тренера, капитана и Куроко. Последний объяснил это тем, что нельзя так неуважительно обращаться с противником, на что я, обиженный внезапным наездом, рыкнул, что Поколение чудес уважительностью не отличалось, но их он вразумлять не стал. Куроко потемнел лицом, извинился и ни слова не говоря ушел. И кто меня за язык тянул?!

Но как бы то ни было, игру мы выиграли, и мне пора было на проверку у Цубаки-сенсея, а потом бегом-бегом к мальчишкам, показать им пару упражнений, до которых они по моим расчетам уже доросли. Вечером же Коки мне долго полоскал мозги на тему, что Куроко и так переживает из-за того, что случилось с его друзьями из Тейко, и с моей стороны было «вопиющей бестактностью» напомнить об этом. А после сообщил, что проигрывать, зная, что противник не играл в полную силу — очень унизительно и обидно, и попросил меня больше так не поступать. На мое резонное, что если я буду даже против слабого противника выкладываться на все сто процентов, то однажды просто сдохну от таких нагрузок, он пообещал что-нибудь придумать. И придумал, зараза мелкая, на мою голову, вычитал где-то, что лучшим способом восстановления является медитация и решил засадить меня за это дело. Отбиться не получилось, пусть я и не понимал, чем, собственно, занимаюсь. Я засыпал сидя, получал щелбан от брата, какое-то время пытался медитировать и снова засыпал. И так по энному кругу!

Я попробовал помириться с Куроко на следующий день, но, несмотря на его заверения, что он не в обиде и все нормально, я шкурой чувствовал, что фантом сильно задет моими неосторожными словами. Обед прошел в мрачной обстановке — Дзюмондзи кусок в горло не лез от мыслей об игре, тем более что его могут выпустить на поле, лайменов у них не хватает, Широ завис над закрытой темой для модераторов и админов, а Чиаки витал где-то в своих небесах. Ситуацию надо было спасать, но тут мне пришла смс от Ютаро с просьбой о помощи, так что пришлось перезванивать и выяснять, что сестру Такеши последнее время преследуют какие-то хулиганы, говорят пошлости, пристают и вообще.

Что именно «вообще» я уточнять не стал, решил на месте разобраться, спросил только когда заканчиваются уроки у Киоко-сан и не проводят ли меня мальчишки к ее школе. Ребята вызвались пойти со мной, вернее, поставили перед фактом, что-либо я не ворчу, либо они пойдут без меня. Ошалев от их наглости, я тем не менее был рад: если янки будет много, в одиночку я ничего сделать не смогу. И оставалась проблема — мы все спортсмены, если нас засекут в драках, от игр отстранят быстрее, чем мы успеем сказать «баскетбол». Так что урок Такеды прошел немного мимо меня, и если до перчаток я додумался, то как заставить молчать тех придурков, не умеющих ухаживать за девушками, я не знал совершенно.

Впрочем, мне и без того было о чем беспокоиться. Пять парней по фактуре ничуть не уступающих Дзюмондзи, который никогда дохляком не был. Не о чем волноваться, мы просто идем нарываться на неприятности. Тем более что козлы приступили к активным действиям: если их вожак сцепит граблю чуть сильнее, он Ноде-сан руку сломает.

— Господа, неужели вас не учили, как правильно ухаживать за девушкой? — и сжал гаду запястье. Да, парень, я верю, что это больно. Сейчас вообще сломаю.

— Давайте как культурные люди не будем мешать другим и отойдем в сторону, — Дзюмондзи подхватил мой настрой «вежливо-раскурочить-козлам-черепушки-к-чертям-собачьим», поэтому говорил без брани, но с наездом.

Не желая привлекать к себе внимания, благо наши оппоненты тоже к этому не стремились, заползли в какой-то мега-удобный уголок, скрытый от глаз идущих мимо людей. Ничего хорошего я от этой «беседы» не ждал и оказался абсолютно прав, и кабы не Ито-сэмпай, капитан клуба дзюдо, заприметивший нашу шайку по дороге домой, хоть как-то скрыть следы драки вообще не было бы возможным. А так — рожи почти нормальные, не синие, костяшки не сильно покалечены, и вообще жить будем. А то, что я — только до завтрашней тренировки, это уже детали. Чиаки, например, убивать будут прямо сейчас: Ито очень суровый парень и оправдываться перед ним бесполезно. Больше всего меня беспокоило мое сознание, я будто чуял, откуда придет опасность, особенно остро, когда один из идиотов достал нож.

Вспомнились припадки годовой давности, когда я только очнулся от комы. Какие-то звериные инстинкты, будто бравшие надо мной верх, но если тогда мне казалось, что во мне сидит кот, то теперь я думал о хищнике покрупнее. Кто, интересно, назвал меня Тайгой? Пока я гипнотизировал кирпичную стену, Ито-сэмпай распекал Чиаки, а Дзюмондзи сноровисто проверял карманы и связывал побитых дурней. Нашел к ножу-бабочке и трем кастетам еще один складной ножик, только маленький. Коки, Куроко и мальчишки, пробившиеся к нам, несмотря на строгий запрет в бардак не соваться, держали оборону против любопытствующих. К нам подошла Киоко-сан. Нашей «беседе» она не мешала, так что в ее адекватности можно было не сомневаться.

— У нас возникла идея, как правильно попрощаться с этими милыми мальчиками, — от ее мягкого голоса с кошачьими интонациями у меня мороз по коже прошел. Надо было уточнить, кого требовалось спасать.

Девчонки притащили костюмы 18+. Недалеко от школы что, секс-шоп?!

— Это потрясающий компромат, они даже пикнуть не посмеют, если их в таком виде сфотографировать, — с милой, ангельской улыбкой прокомментировала свои действия девушка. Остальные школьницы, как выяснилось, весьма опасные существа, сгруппировались еще кучнее, чтобы никто с улицы не засек, а чем это мы тут занимаемся.

— Мы расставили постовых, если что — нам свистнут, — отчиталась девушка внушительных габаритов, высокая, широкоплечая, в длинной янковской юбке с битой на плече. Японская амазонка, епт.

Впав в некоторое оцепенение, мы с отвисшими челюстями смотрели, как ловко и быстро девушки привели наших недавних противников в неприличный вид и занялись фотосъемкой. Такая скорость навевала нехорошие мысли о немалом опыте, и я постарался изгнать с лица всякий признак интеллекта. На всякий случай.

— Итак, господа неудачники! — Киоко прошлась перед побитыми, связанными, все еще одетыми в странные костюмчики парнями, которые явно уже сто раз пожалели, что связались с сумасшедшими дамочками. — Есть ли необходимость подробно описать, что вам стоит делать и чего вам не стоит делать, чтобы эти замечательные кадры не оказались в сети? Или вы сами все понимаете и больше не вернетесь, не станете мстить и вообще забудете, что здесь было?

Несчастные энергично закивали, от уверенных самцов не осталось и следа — перед нами пресмыкались униженные слабаки, и от этого было вдвойне тошно. Одежду неудачникам все же отдали, хотя и были крики, что пусть в таком виде валят. Но тогда весь смысл компромата пропадал. Несчастные переоделись быстрее пожарных и смылись так, что пятки засверкали. У них явно к побоям прибавилась психологическая травма. Дзюмондзи тем временем, придя к каким-то мысленным выводам, очень громко припечатал ладонь к лицу.

— Ты чего? — шепотом спросил у него, опасаясь повысить голос и тем самым напомнить о нашей банде.

— Они из Академия Каймей для девушек.

— И что?

— Об этой школе много неоднозначных и пугающих слухов, — просветил меня Широ. — Не обычные девушки хулиганки, а настоящая женская группировка, связываться с которой — безумие.

— Так кого спасать надо было? — озвучил мои недавние мысли Куроко. Видимо, даже его шокировало происходящее, фантом перешел с привычной, вежливой речи кэйго на разговорную синсо.

— Сейчас? Нас.

— Глупости, не стоит так паниковать, — отреагировала на мой комментарий Нода-сан. — Как, кстати, вы тут оказались?

Я покосился на мелких, которые дружно уставились куда-то в небо. Киоко-сан тяжко вздохнула и с легкими щелбанами сообщила детям, что она большая девочка и со своими проблемами может справиться сама. А после чмокнула брата в щеку и со словами «Защитник растет!» отдала мальчишек на растерзание женской банде.

— В любом случае спасибо, что пришли на помощь. К нам редко относятся как к обычным девушкам, попавшим в беду.

— Всегда пожалуйста, — вежливость наше все! Да и грустно это как-то прозвучало, будто в девчонках только терминаторов и видят. — А что собственно им от вас было надо?

— Этим? Да то же что и всем прочим — хотят командовать на нашей территории. Кто-то пытается отбить силой, и это еще куда ни шло, но есть и такие, кто желает стать «консортом».

— Кем? — выпучил я глаза. Супруг королевы?

— Парнем Киоко-сан, — пояснила амазонка, видимо из близких друзей Ноды. Жестоко. Интересно, а мысль, что парнем такой «королевы» может быть только «король», им в голову не приходит?

— Эм, я очень сочувствую, что вам приходится терпеть идиотизм окружающих, — пока я завис, Дзю взял переговоры на себя. — Но раз уж ситуация разрешилась, мы лучше пойдем. И нам бы не хотелось, чтобы детали о драке где-либо всплыли, а то из клубов выгонят.

— Договорились, мы будем молчать. Не беспокойтесь, своих девочек я держу в кулаке, — и показала свой крохотный кулачок. — Будут молчать как рыбы, если не захотят столкнуться с моим неудовольствием.

Она сказала это таким тоном, что у меня снова мурашки по коже пробежали. Женщины — страшные существа. Хорошо, что в данный момент они на нашей стороне. На сеансе лфк Иноэ-сенсей мне душу вынула, жалобно говоря, что ей очень грустно, что я так вляпался, что я совсем себя не ценю и так далее. Сложилось впечатление, что я не просто пнул милого котенка, но и сплясал на нем самбу. Женщины опасные создания хотя бы потому, что у них арсенал в разы богаче, чем у мужчин. Эту же истину я вновь познал на воскресной тренировке, вернее, я прочувствовал женский гнев на себе. Внешне по мне почти незаметно, что я дрался, открытые участки до вторника придут в норму, а все остальное скрыто формой. Но разве от тренерских глаз-рентгенов скроешься?

Так что схлопотал тройную нагрузку снова. С другой стороны — я уже не такой умирающий лебедь после увеличения нагрузки, привыкаю что ли? Но подумать над этим лучше в другой раз, в кои-то веки есть время отдохнуть и устроить детям нормальную тренировку. К моему вящему изумлению, на занятии так же была Киоко-сан, первое время тихо сидевшая в сторонке. Без толпы преданных подчиненных, она отнюдь не казалась такой устрашающей, но забывать, с кем имею дело, все же не стоило. Под конец мы разговорились, в основном говорил я, рассказывал о друзьях, даже предложил пойти на школьный матч по американскому футболу, на который собирался после тренировки. Ее согласие было весьма неожиданным, но какое мое дело, написал Коки, чтоб приобрел на один билет больше и все.

Иногда мне кажется, что у Ютаро вечный двигатель в одном месте. Только-только закончили тренировку, почти час гонял мальчишек так, что в конце они еле ноги переставляли — а он снова полон сил и готов куда-то мчаться. Такеши в этот раз не особо от него отставал — они видели матч, вернее, его нарезку в интернете, и им жутко понравилось. Это если вкратце. А на самом деле все время пока мы тренировались, и после, когда я проводил детей до дома по привычке, несмотря на дневное время, эмоции из них били через край. Детские голоса очень звонкие, громкость регулируют они редко, так что приехал на стадион почти глухой и даже брата с друзьями заметил только после того, как они хлопнули мне по плечу. Втроем! Даже лапка мелкого не казалась легкой, одно хорошо — Куроко не присоединился к этому приветствию, а то рука у него тяжелая. Фантом вообще прикасался к кому-либо только по крайней необходимости, ткнуть под ребра, например. Присутствие Ноды если и напрягло, то парни не показали это ни словом, ни жестом. Приехали мы последними, так что времени оставалось лишь бегом-бегом найти свои места и устроиться, там сразу началось выступление групп поддержек.

— Я и не знал, что у нашей школы есть группа поддержки, — тихо пробормотал я, настраивая мыльницу и поглядывая на толпу девчонок в одинаковой форме с надписью «Волки Сейрина» на английском. — И почему волки?

— Ты еще спроси, чем думал Гайтору, когда под Гая рядиться начал — фыркнул Широ. — Взбрело ему в голову название, вот и появилась сейриновская стая. Противники вон, вообще голозадыми младенцами с луком назвались.

Ну да, Купидоны Джосея, убиться веником. Покровительство херувима не помогло противникам, и спустя два с лишним часа парни под руководством Гая одержали уверенную победу со счетом 35 — 6. За это время я более-менее понял правила американского футбола на практике, охрип, оглох окончательно и в целом получил более чем интересный опыт. А еще узнал, что Киоко-сан та еще болельщица, голосистая и азартная. Девушке футбол понравился, она объявила, что точно придет поболеть на следующую игру. Ну, надеюсь, она не приведет за собой амазонок, хотелось бы видеть стадион целым. Жаль я там присутствовать не смогу, даже если мы продуем предстоящую игру, что маловероятно, я все равно пойду посмотреть игры 4 и 5 раунда вживую.

Угу, глянуть. Третий раунд прошел так же успешно, как и второй, не с таким, конечно, разгромным счетом, но победа есть победа. Выкладываться на полную я не стал, вернее, пожалел свои ноги, а когда в раздевалке почувствовал угрожающую ауру тренера и взгляд Куроко, пронзающий будто насквозь, сунул им справку от Цубаки-сенсея, что мне требуется щадящий режим, во избежание неизлечимых травм ног или что-то такое. Я не вникал, что за отмазку он мне сочинил, главное, что играть мне можно, но я сам решу, когда рисковать, когда нет. От меня отстали, хотя тренер еще сомневалась в подлинности справки, ее-то глаза изменений к худшему не видели, но я параноик и мой врач, кажется, тоже. Я все же получил по шее за утаивание информации, а Куроко даже извинился, когда узнал, что эти рекомендации я получил после первой игры и имел полное право не перебарщивать в игре с Джисудзен. Можно сказать, что мир более-менее восстановился.

После игры я, наконец, нашел в себе силы и выкроил время заглянуть в издательство. Школа школой, клуб клубом, а бросать дело — не дело. И Широяма-сан, кажется, предвидел ход моих мыслей, так как стоило только зайти, как на меня аккуратно свалили личное знакомство с потенциальными авторами. «Кагами-сан, вам надо учиться работать с яркими и экспрессивными людьми». Широ ему что, про наш зоопарк не рассказал? Вот уж где я опыта по работе с чудаками наберусь, на всю жизнь хватит. Знакомство прошло спокойно, но, черт возьми, они серьезно думают, что человек в костюме розовой пантеры может меня смутить?! Недооценивают меня и моих психов. После работы организовалось время для домашних дел и Джентльмена. Котенок, полгода назад поставивший меня перед фактом появления домашнего питомца, нехило вырос с тех пор, но с прежним удовольствием бросался мне на ноги, висел с плеча и устраивался вокруг головы, если я засыпал, не доходя до кровати. Вечер прошел довольно тихо и по-домашнему: учились с братом печь какой-то творожный бисквит, по словам мелкого — низкокалорийный и нам не вредный. Не стал возникать — ну получим тройную нагрузку, не помрем же. Я-то точно, но насчет братишки сомневаюсь. А в том, что наш дамоклов меч, вернее, тренер узнает, я не сомневался, глаза-рентгены это жутко.

Не рискнув пробовать полученное, на следующий день я чисто по-дружески протестировал выпечку на друзьях. Вернее, я так им сказал. Глаза у парней стали квадратными и очень обиженными. Ну, кроме Куроко, его кирпич-фейс вообще не пробиваем, хоть канкан пляши перед носом.

— То есть как это — сами не рискнули?! — Дзю под конец речи аж петуха дал.

— Подопытных мышей купить не додумались? — ворчал Широ, с подозрением рассматривая почти съеденный обед.

— Но ведь вкусно получилось, — робко попытался урезонить остальных Чиаки.

— Как думаешь, Кагами-кун, если я не смогу пойти на тренировку из-за болей в животе, что сделает тренер? — чертов фантом знал куда бить!

— Да ладно вам! — возмутился брат. В отличие от меня он бисквитом полакомился еще вчера, так что в его пригодности мы были уверены. — Аники просто пошутил, я его ел вчера! А ты мог бы и не издеваться над друзьями!

— Да брось, Коки, — заржал я, глядя на вытянутые лица. — За такой кадр можно!

Да, обед у нас самое милое время для сногсшибательных фотографий, одни только прыжки и напуганные рожи, когда Куронума подкрадется, чего стоят. Единственные, кто привык к ее манере поведения, это Мизумачи и Есида — постоянные ученики «Садако-сенсея», меня, например, до сих пор холодный пот прошибает, когда она начинает что-то вещать за спиной замогильным тоном. Но сейчас я держал фотоаппарат совершенно для других целей. Несколько дней назад Чиаки по дороге из школы неожиданно сообщил, что Яно Аяме не любит шоколад и лучше дарить мармеладки. Нашим специалистом по сбору информации был Широ, внимательностью отличались Куроко и Коки, но что такие мелочи еще и Рюджи подмечает — я не знал, о чем и поведал тут же. Друг аж побагровел от смущения, я же недоумевал, чего тут стесняться.

— Кагами, ты серьезно? — Дзюмондзи смотрел на меня как на идиота.

— Кагами-кун довольно невнимательный, да? — меланхолично спросил Куроко, попивая ванильный шейк, в очереди за которым простоял почти четверть часа. Мы стояли там за компанию, за эти же пятнадцать минут уломав внутренних диетологов на пару бургеров — только чтобы иммунитет к гадости повысить.

— Аники немножко тормозит в этих вопросах, — пояснил им, но никак не мне Коки.

— Никто не идеален, — философски заключил Широ.

— А теперь специально для умственно неполноценного меня, по слогам — в чем дело?! — было немного обидно быть единственным идиотом в компании.

Ну сам виноват, был бы повнимательнее, давно бы заметил все те взгляды, что Чиаки украдкой кидал на одноклассницу. Или нет. Брат все же прав — я подслеповат на эти дела. Так что увлечение друга прошло мимо меня, когда как все остальные это просекли едва ли не быстрее самого Чиаки. Саотоме что ли их покусала? В общем, вчетвером они его уломали признаться аккурат после ее дня рождения, потому что «портить ей праздник» Рюджи отказался наотрез. Самооценка у друга ниже плинтуса, как бы ее оттуда поднять? И подарок понравившейся девушке он сделал сам, я аж присвистнул, когда увидел аккуратную деревянную кошку-шкатулку.

Впрочем, о любви нашего «маньяка» к резьбе по дереву не знал даже Широ. Так что шкатулочку рассматривали одинаковыми квадратными глазами, Куроко ее едва не куснул, дабы убедиться в подлинности. Конечно, он уверял, что просто принюхивался, что ему нравится запах дерева, но дразнить скупого на эмоции фантома было забавно, он, когда смущается, слегка розовеет, настолько слегка, что я почти поверил, что у меня глюки. А теперь мы сидели как в засаде — вручить презент лично Чиаки не решался, а вот оставить в парте, пока мы прикрывали со всех сторон, это он запросто. Осталось дождаться реакции, и я еще надеялся ее незаметно заснять.

В незаметности не было необходимости, Яно вернулась в класс вместе с Есидой и Куронумой — девочки сдружились, потому что сидели рядом, и теперь повсюду шастали тройкой. Поэтому, когда именинница прочла записку с поздравлением, Есида, не сдерживаясь, проорала на весь класс, если не весь корпус, что у Яно появился поклонник.

Так что фотоаппарат я доставал спокойно: на постоянные щелчки уже никто не реагировал, зная, что я снимаю все, что привлекает внимание. Впрочем, как и на видеокамеру Минамото, работающую едва ли не круглосуточно. Страшно подумать, сколько у него на каждого компромата. А к нам ужом проскользнула Саотоме-сан и, видя ее горящие энтузиазмом глаза, я захотел исчезнуть как Куроко, который уже успел незаметно свинтить.

— Очень хороший подарок, Чиаки-кун, но не вздумай затягивать с признанием, — жарко зашептала одержимая романтическими иллюзиями девушка. — Пятница идеальный для этого день. А уголок за додзе — идеальное место, там как раз изгородь зацвела. Так что дерзай, а я буду за вами присматривать!

Во время этой речи мы молча внимали, ибо советы выглядели разумными и действенными, при такой постановке дела, ему могут и «не отказать сразу». В отказе же Чиаки был уверен как в том, что Земля крутится вокруг Солнца. Осталось дождаться пятницы и присмотреть, откуда этот уголок будет виден. Нет, я не настолько бестактный и обычно не лезу не в свое дело, но надо проследить, чтобы им никто не помешал. Я надеялся, что Яно не станет ранить чувства одноклассника и высмеивать его, но если их кто застанет — шуму не оберешься!

В общем, Широ, пока остальные тренировались в клубах, изучил предложенное место, сообщил, что оно и впрямь как с обложки сёдзе-манги в реальность скакнуло, и намекнул, что есть место, откуда будет отличный обзор не только на сам уголок, но и его окрестности, дабы заворачивать людей еще на подходе.

Впрочем, посоветоваться с еще одной девушкой было совершенно не лишним. Киоко-сан, внезапно заинтересовавшаяся нашим обществом, приходила ежедневно и ждала окончания наших занятий, чтобы просто пройтись некоторое время, заглянуть в раменную и вообще — поболтать. Не сказать чтобы это напрягало, но сбивало с толку — очевидно же, что ей что-то от нас надо. Так почему бы не сказать прямо? Бессвязный рассказ о планах Чиаки, копирующего цветом помидор, был принят к сведению и в целом одобрен. Единственное замечание было по внешнему виду, что нельзя признаваться девушке с сеновалом на голове, в мятой рубашке и брюках и так далее. А еще посоветовала подарить цветы. Не очень ясно, как бы Чиаки ухитрился потерять «приличный вид» в школе и где умудрился бы раздобыть цветы, но за совет поблагодарили.

Пятница, обеденный перерыв и восемь идиотов, засевших в засаде. Почему восемь? Ну, Куроко к моему удивлению не отказался понаблюдать за этим бардаком, по дороге мы перехватили Есиду и Куронуму, отправившихся на разведку, так как записка в шкафчике для обуви могла быть от кого угодно и им было беспокойно за подругу. Ну, а Саотоме-сан просто упала нам на хвост и наотрез отказалась пропускать «один из ключевых романтических моментов». Ждать долго не пришлось, но пока остальные заслушивали само признание, я тихой сапой отошел присмотреть за дорогой, на случай если кто появится.

— Почему ты ушел, Кагами-кун? — подпрыгнув на полметра и подумав, что прыжки действительно моя специализация, я повернулся к Куроко.

— А зачем я там? Отсюда удобнее проследить за появлением посторонних.

— Но ты согласился, когда Широяма-кун назвал лучшее месторасположение для слежки.

— Для слежки за Чиаки и Яно — да, оно лучшее. А разворачивать всех возможных свидетелей и здесь можно, чем я и собираюсь заняться, — на дорожке никого не было. В обеденное время здесь очень редко кто-то появляется, о чем Куроко не преминул мне сообщить.

— Может ли оказаться так, что Кагами-кун стесняется смотреть? — фантом действительно любит наблюдать за людьми и подмечать разные мелочи.

— Не надо читать меня как раскрытую книгу, — буркнул я, не пытаясь отрицать очевидного. — Признание, на мой старомодный взгляд, дело личное, и подсматривать за ним — все равно, что со свечкой у постели стоять. Так понятнее?

— Не знал, что Кагами-кун такой застенчивый, — с чего вообще такие выводы?!

Тут нашу беседу прервали восторженные вопли за спиной. Рванув обратно, я не был готов к идиотской ситуации, когда подглядывающая толпа бежит из укрытия поздравлять новорожденную парочку. Люди, вы сумасшедшие, вы в курсе?!

Яно-сан выкинула финт ушами и согласилась встречаться с Чиаки. Во всяком случае, именно так интерпретировал ее согласие Рюджи и весь оставшийся день ждал, когда она подойдет и скажет, что пошутила. И в субботу, когда парни притащили продуктовые пайки, он сидел и гипнотизировал телефон, ожидая звонка с тем же содержимым. Когда он успел обменяться с ней номерами и мейлами, никто так и не понял.

— Рюджи, ты идиот! Разве она такой человек, чтоб шутить подобным образом? — взвыл я уже в пятый раз.

— Нет, она замечательная, — тут же вскинулся этот осел.

— Мне тоже кажется, что Яно-сан не станет соглашаться просто так, — Куроко тоже пришел в гости. Забавно, почти два месяца общаемся, те трое уже как к себе домой ходят, даже Чиаки, а фантом только сейчас нарисовался, причем со всеми церемониями — и предупредил заранее, и время удобное спросил, и притащил бабушкины пирожки в качестве гостинца.

— Лучше подумай, куда ее на свидание пригласить? — Дзюмондзи как-то не учел, с кем говорит. Почти четверть часа угрохали, чтобы Чиаки из астрала вернуть. Я в последний раз такой густой румянец видел у брата, когда его родители решили, что мы встречаемся.

— А вы не встречаетесь? — Широ вооружился ноутбуком, готовый записывать новую информацию. Стоп, я что, вслух то предложение произнес?!

— А что должны? — вопросом на вопрос только евреи отвечают, но меня уже заколебало прописные истины объяснять. — Широ, черт возьми, ты-то должен знать, что мы — братья! Братья! Или на мне где-то висит табличка «Извращенец»?!

Дальше повышать громкость мне не дали: Куроко очень эффективно врезал мне в бок ребром ладони. Пока я переводил дыхание, Коки, запинаясь и заикаясь, объяснял, что кто бы что ни думал, мы просто братья, а я еще и его опекун, раз родители в другом регионе. Парни заявили, что для братьев мы слишком ровно живем — не ругаемся, не устраиваем друг другу подставы, не игнорируем — в общем, они долго припоминали, как ведут себя знакомые им братья, и мы с Коки под эти варианты не попадали. Пришлось вручную донести мысль, что их знакомые могут вести себя, как им вздумается, а мы будем так, как нам вздумается. Кроме того, с чего они решили, что парочки ровно живут?

— Лучше вернемся к первому свиданию Чиаки! Ты вообще на них был?

Не был. Как и ожидалось. А если быть совсем точным — у нашей компании наблюдается прискорбное отсутствие опыта: Коки вечно в категории «верный друг», Дзю и Чиаки другие люди обычно по кругу обходили, а Широ просто неинтересно. Про меня и говорить нечего. Спас нас фантом, посоветовавший для начала просто погулять в парке и посидеть в кафе, дескать, самое оно для только сближающихся людей. Осталось дело за малым — пригласить. Разумеется, мы были уверены, что лучший день для свидания — воскресенье, но Рюджи уперся, что надо подождать до понедельника, вдруг она все же передумает.

Я уже начал искать предмет потяжелее, для вколачивания здравого смысла, когда Коки предложил привести Яно на завтрашний матч по американскому футболу, а совет призрачного товарища оставить для другого свидания. Брат аргументировал тем, что Широ пойдет поддержать нас, баскетболистов, и таким образом наша компания делится неравномерно: четверо на баскетболе и двое плюс, возможно, Киоко-сан на амефуто. И надо бы это дело уравновесить. Сделав вид, что никому в голову не пришло банальное «Так пусть Широ идет с Чиаки», мы его уломали. Не последним аргументом было присутствие Ноды-сан на грядущем матче, вдруг девушки найдут общий язык.

Сколько нервов убили, страшно подумать, если даже чужие отношения съедают столько, то стоит порадоваться, что собственная личная жизнь мне не светит. Джентльмен, поняв, что наши нешуточные дебаты окончены, привлек к себе внимание, взобравшись мне на плечо, так что оставшееся время мы провели, развлекая хвостатого друга и выполняя домашнюю работу. А уж когда перед уходом невозмутимый фантом сообщил, что у нас дома очень уютно, я почувствовал, что день прожит не зря, редко когда Куроко комплименты отвешивает.

А на следующий день нас ждал сюрприз. Даже два, но первый, на мой взгляд, приятнее: нас пришли поддержать Ютаро и Такеши. А второй неожиданностью оказались наши соперники, нагловатые парни из школы Мейдзё, громко рассуждавшие, что Сейрину на самом деле просто везло и они нас легко раскатают. Но завидев меня, они переменились в лице. Нет, я все понимаю, рожа у меня — в глухом переулке без лишних слов всю наличку отдать можно — но они что, вообще за соперниками не следили? И только Куроко объяснил, что это именно те неудачники, которых мы разгромили в компании Кисе больше месяца назад. А я их не узнал. Не то чтобы соперники обиделись, но как-то неловко вышло, нас-то они сразу опознали, пусть фантома и не заметили.

В итоге противники всю игру вели себя так, словно хотели убежать в Арктику — странное было зрелище, но благодаря этому я мог размышлять над словами капитана про трех «королей» Токио. Учитывая, как давно эти школы держат свой титул, прорваться на этот Олимп будет той еще задачей, как бы рога не обломать. Предаваясь нерадостным мыслям, я почти прозевал появление на площадке команды Шуутоку. Выглядели они внушительно: уверенные, высокие, спортивные и в целом аура у них была соответствующая титулу. Спустя минуту до меня как до жирафа дошло, что группа поддержки на трибунах, никакая не группа поддержки, а другие члены клуба, которым не хватило места на скамейке запасных. Нам до такого количества пилить и пилить…

А потом я случайно издал малопонятный звук, опознав в одном из баскетболистов Шуутоку давнишнего ворчливого рикшу. Почему я его запомнил?

— Ой-вэй, что-то не так? — черноволосый паренек среднего роста отреагировал неожиданно дружелюбно, так что я рискнул пояснить.

— Все так, просто я вспомнил, что видел тебя возле Кайджо. Ты ехал на велике с тележкой и это как-то запомнилось, — чешем репу, Тайга, ты наивный безобидный болван, на таких не обижаются. — Ты рикша?

— Э, не совсем, я только Шин-чана вожу и только когда проигрываю! — игрок Шуутоку так и лучился добродушием, что мало вязалось с хитрыми глазами, стреляющими в сторону Куроко, как обычно притаившегося за моим плечом. — А ты сокомандник Шин-чана из Тейко, да? Куроко-кун?

— Рад познакомиться, — фантом был спокоен и непоколебим как скала. И с тем же равнодушием он поприветствовал бывшего товарища, — рад видеть тебя снова, Мидорима-кун.

— Куроко, — приветствовал призрачного игрока высокий парень с зелеными волосами и игрушечным медведем-каратистом в руке.

— Шин-чан, не будь таким цундере! — остроглазый школьник старательно не замечал напряженной атмосферы. Сдается мне, эти двое в Тейко не особо ладили.

— Можно поинтересоваться, зачем тебе медведь? — нет, правда, зачем?

— Это мой талисман на сегодня, — с непередаваемым пафосом возвестил радужный. — Я всегда следую своей судьбе и поэтому победа за мной, вот что.

— О, а почему только на сегодня, а не вообще? Просто все, что я слышал о счастливых талисманах, подразумевало какой-то один предмет, который тесно связан с человеком, — странное дело, но я уже устал удивляться чужим выкрутасам. Мало ли какие причуды у людей? Кто-то с куклой разговаривает, кто-то стриптиз устраивает где и когда попало, а кто-то вон с талисманом разгуливает. Люди разные.

— Это талисман для Раков, так сказано в ежедневном гороскопе Оха-Аса, — достаточно миролюбиво ответил радужный. Смотрел, правда, как на таракана, свысока и с некоторой брезгливостью, но видимо нейтральное отношение к его причудам прибавило мне пару очков.

— Эй, так не честно! — неожиданно прямо перед моим носом возник рикша. — Ты вообще не удивился!

— Чему? Ну носит человек с собой талисманы, что такого? Удачу привлекать вообще нормально, — и тут до меня доходит, что имен собеседников я не знаю. Баран. — Кстати, я Кагами Тайга, а вас как зовут?

— Я Такао Казунари, а это Шин-чан!

— Мидорима Шинтаро, — поправил очки радужный, демонстративно не замечая обиженного скулежа товарища, которому отвесил изящный подзатыльник. — И нам уже пора, вот что.

Да, заболтались мы, у Шуутоку начиналась игра, которую мы собирались посмотреть с трибун. Усевшись рядом с братом и возбужденными просмотренным матчем мальчишками, я тихо пересказал диалог с Мидоримой и его приятелем. Хуже всего были слова Куроко, что второй парень кажется не испытывает проблем с незаметностью фантома. Это реально плохо, у него вся фишка в этой невидимости. С другой стороны, предупрежден — значит, вооружен, то есть надо придумать, как обернуть это в свою пользу.

И половины игры не прошло, как Шуутоку обогнали соперников на 30 очков. Кто-то из парней заметил, что игра выглядит очень легко, на что капитан ответил, что короли очень хорошо владеют основами. В совершенстве. Кроме того, у них есть потрясающие забивалы. Как раз в этот момент капитан наблюдаемой команды забил данк, и это выглядело действительно впечатляюще, учитывая, что соперники буквально отлетели. Да уж, здоровенный старшеклассник, выше меня ростом и крупнее габаритами, Куроко ему в пупок, небось, дышать будет. Так, главное самому фантому этого не сказать, а то всю печень мне отобьет, обидчивый воробушек. Тренер заметила, что Оотсубо-сан стал еще сильнее, чем в прошлом году, что впрочем, логично, не балду же пинал он столько времени.

Но куда больше меня беспокоил Мидорима из радужных. Пять трехочковых — и ни одного промаха, он клал мячи в корзину с аккуратно и четко, ни одного касания кольца. Это было поразительно, на самом деле. Вот только слова Куроко, что зеленый никогда не промахивался на его памяти, меня напрягали. Не может человек быть настолько точен! 100% попаданий — это невозможно! Но вот он, шпала под два метра ростом с зелеными волосами, доказывает, что я о невозможном чего-то не знаю или не понимаю. Высокие — нереально высокая траектория полета мяча — броски, плавные отточенные движения и ощущение растянутого времени сбивали с толку. Они успевали вернуться в защиту до того, как мяч попадал в корзину, что лишь увеличивало мне головную боль от мысли, что нам придется столкнуться вот с этим. Конец был более чем предсказуем: Шуутоку победили с более чем семикратным отрывом. Их трибуны ревели, бывшие тейковцы многозначительно переглядывались, а я старательно тер виски, надеясь угомонить сходящий с ума здравый смысл. Они меня однажды доведут, бровями клянусь, встану посреди площадки и буду орать: «Нельзя использовать магию вне Хогвартса!»

Айда-сан шустро вытащила нас наружу. Полтретьего, перед следующим матчем есть время для легкого перекуса и отдыха. Еще бы устроиться где-нибудь и попросить брата помассировать спину, вот было бы счастье! Из астрала меня выдернул листок бумаги, чуть не попавший уголком мне в глаз, тренер размахивала им как флагом и битой в одном лице, так что я счел за благо выхватить его из ее рук. И, присмотревшись к содержимому, почувствовать, как усиливается боль в голове.

— Айда-сан, напомните мне, беспамятному, кто там у нас «короли Токио»?

— Шуутоку, Сейхо и Сеншинкан! — рявкнул в ответ капитан. Порадовать его что ли?

— Хьюга-сан, посмотрите, пожалуйста, на таблицу повнимательнее, — ворча под нос что-то нелицеприятное, очкарик взглянул на турнирные записи. Поморгал, еще раз вчитался туда, куда я ему настойчиво тыкал, и посерел.

Судя по всему, в следующее воскресенье нас ждет встреча сразу с двумя королями Токио. Интересно, какого черта их поставили в один блок, хотелось бы мне знать?! Уй, что началось, когда тренер вслух объявила о глубине болота, в которое нас затянуло! Команда переполошилась, братишка так и вовсе закаменел, судорожно вцепившись в лист с турнирной таблицей. Попытался успокоить его, заявив, что это просто день мечты — два матча с сильными противниками подряд. Получил в ответ тот самый взгляд, означающий, что меня видят насквозь, и попытка провалилась на стадии задумки. Впрочем, фантом меня неожиданно поддержал, сообщив, что эта ситуация скорее разжигает в нем огонь. Подумалось, что Гай-сенсей с воплями о Силе Юности сейчас был бы очень в тему. Ну или о Пламени Юности.

Перерыв постарались использовать плодотворно, кроме перекуса еще и слушая прямой репортаж Широямы с матча Дзюмондзи. Комментатор из него специфический, но на безрыбье и галоши хватит. Сейриновские волки выиграли с трудом, но тем дороже победа, вон как орут, даже по телефону на таком расстоянии слышно Гая и его стаю. Ну, а после мы с Коки, отправив Такеши и Ютаро с поручением, выслушивали еще и бормотания Широ по поводу Чиаки и Яно. Нет, в целом все вполне нормально складывалось, но убежденность Рюджи, что все не на самом деле, начала подбешивать. Завтра же промоем ему мозги на эту тему!

Второй матч прошел тяжелее. Уставшие, дрожащие и в целом неважно выглядящие мы еле удерживали счет равным. Впрочем, капитан как всегда замотивировал нас на победу, напомнив, что наши противники в том же состоянии, если не худшем. Хотя больше меня подстегнуло упоминание травоядных, будто он имеет что-то против баранов! Вот упрусь рогом — будет знать, как оскорблениями раскидываться. Хуже всех приходилось Куроко, пусть его и старались держать на скамейке, ибо, если выставить призрака на всю игру, под конец его будут на носилках уносить, и хорошо, если не вперед ногами. Точность бросков, пасов — все снижалось неуклонно, так что счет был почти равным 87 против 89, что было плохо, учитывая, что нам грозит в ближайшем будущем.

Но это завтра будем голову ломать, а пока задача максимум — проводить детей, дотащить себя до дома и не забыть по дороге зайти в магазин, ибо еды много не бывает, и у Асахи в субботу был день рождения. По дороге домой нас выловила остальная шайка. Оказывается, проводив девушек, парни пошли к нам, рассудив, что если Дзю после одной игры еле ноги переставляет, то мы вообще должны ползком передвигаться. Ну, они были недалеки от истины, так что в магазин пошли Чиаки и Широ, в то время как мы доползли до дома и более-менее привели себя в порядок. Что Такеши, что Ютаро от нас отлипнуть отказывались наотрез, проявив единодушное упрямство, зато нам про матчи рассказывать не пришлось, малышня с бешеным энтузиазмом громко пересказала практически все интересные моменты игр. Отметив победы, насели на Рюджи, давя его неуверенность и поднимая пинками самооценку, заодно разбирая неясные моменты в домашнем задании и развлекая Джента. Впрочем, друг почти перестал нести чушь про помутнение сознания у Яно, так что в целом вечер удался: громкий, домашний, уютный в каком-то смысле.

На следующий же день тела нам мстили со страшной силой. Утренняя пробежка далась с трудом, до штанги только я дополз, груша осталась висеть в одиночестве. Понедельник день тяжелый, но в нашем случае у него есть два неоспоримых послабления — есть информатика, на которой можно вздремнуть, и нет химии, на которой можно подорваться. А во время обеда Широ с наслаждением напомнил, что впереди физкультура с Гаем, что вызвало судорожный мозговой штурм, в надежде найти причину пропустить занятие. Разумеется, это было бесполезно.

Сам же вредный админ зарылся осуществлять новое предложение. Подал идею, как ни странно, Асахи, один из наиболее адекватных одноклассников, не особо сблизившийся с нашим зоопарком, но и не игнорирующий его. Шоколад он, впрочем, любил, как и сообщала база данных Широямы, с изюмом и орехами, так что презентованную сладость принял спокойно и тогда же спросил, почему бы не сделать в закрытой теме нашего класса календарь дней рождения, чтобы это не было сюрпризом для остальных. Идея рациональная, но Тоширо загорелся сделать интерактивный календарь, в котором будут отмечаться все значительные события, храниться ссылки на наши фотографии и видео, упорядоченным по датам и так далее, и тому подобное. В общем, как тихо сказал Коки, хочется человеку заморочиться — не надо ему мешать.

Да и времени на это у нас не было, Момидзи-сан сообщил, что их клуб собрал всю имеющуюся у них информацию о Сейхо и Шуутоку и будет очень правильно, если эти ящики с дисками перенесут баскетболисты, не утруждая работников умственного труда. Так что, в остаток обеденного перерыва мы оценили, сколь многое собрали детективы, то есть журналисты, от всего сердца поблагодарили, и отнесли в клубную комнату.

Откосить от Гая и Силы Юности ни у кого не получилось, так что на тренировку мной были принесены два тела и складированы в уголке. Ладно, братишка спортом недавно увлекся, можно понять какого ему сейчас, но Куроко-то три года в баскетбольном клубе состоял, причем в одном из лучших! Как он вообще там продержался? Тренировка естественно вышла никудышная, два полутрупа в уголке не воодушевляли от слова совсем, пусть Айда-сан и попыталась их поднять, но, увы, практикующим некромантом она не является. В итоге пришлось убираться втроем, а после еще и ждать пока парочка очнется. Ждать просто так было скучно, так что, позвонив Иноэ-сан и предупредив о пропуске сеанса лфк, я просмотрел забытую тренером часть материалов, собранных разведкой, и приуныл окончательно.

Сейхо хороши, неудивительно, что их зовут «королями Токио». Отточенные лаконичные движения, плотная опека противников, очень быстрая передача пасов — даже по видео было видно, настолько проблемными противниками они являются. А уж когда оклемавшийся Куроко сообщил, что один из игроков точно играл против Поколения Чудес и создал проблемы Кисе, мне захотелось поскорее дойти до дома и помолотить грушу. Так что, как только Коки смог нормально передвигаться на своих двоих, мы подхватили фантома за шкирку и отправились домой. Невидимка был категорически не согласен с происходящим, но сил сопротивляться — а потому и выбора — у него не было. Мы же просто беспокоились, как бы наш одноклассник, сокомандник и просто неплохой человек не свалился в обморок где-то по дороге домой.

Друзья ушли намного раньше, пока мы смотрели игры Сейхо, и Киоко-сан, ожидавшая нашу шайку, тоже отправилась с ними. И хорошо, все силы организма уходили на ходьбу, шевелить еще и языком было чрезмерным усилием. Но если я не доберусь до Цубаки-сенсея сегодня, уже завтра он будет олицетворять мясника-каннибала, так что, собрав всю силу воли, отправил Коки домой, а сам поплелся на обследование, во время которого благополучно заснул. Еле проснувшись под настойчивым тормошением сенсея и брызгами холодной воды, пошел сомнамбула домой, где завалился спать где-то в гостиной, ибо брат уже уснул и помочь мне подняться по лестнице явно не мог.

Чтобы на следующий день спускаться с дивана ползком. О, какая к черту Сила Юности?! Я чувствовал себя старой развалиной, по которой проехался асфальтоукладчик. А после утренних упражнений — будто еще и стадо слонов прошлось имперским маршем. Акт садизма продолжился в школе. Сначала мне прилетело на алгебре, слишком долго решал пример («Не прикидывайся поленом, Кагами, ты можешь думать быстрее!»). Потом Тююма снова устроил взрыв, и полученный в результате реакции газ вызвал головокружение, поэтому на японском нам пришлось отжиматься всем классом, ибо голова варила плохо у всех. Стоит ли говорить, что очередной обстрел мелом от Камидзё-сенсея ни пришелся по вкусу никому, и нам даже хватило наглости защищаться от него учебниками? К нашему изумлению, к самообороне учитель отнесся спокойно, сказав лишь, что если мы обороняемся, то точно следим и внимаем его словам. Сумасшедший дом! И, черт возьми, я хочу быть Куроко — он избежал почти всех неприятностей просто потому, что его не заметили!

После тренировок, уставшие, но не сломленные, поползли домой, Коки и Дзюмондзи вслух рассуждали, возможно ли переложить какие-то стратегии из баскетбола в амефуто и наоборот. Я в это дело не вникал, ибо был уверен, что такие разные игры никак не могут пересечься. Киоко-сан, кстати, тоже рядом с нами шла и внимательно слушала парней. Странно, Такеши вряд ли пригодятся такие познания, ей — тем более, так что она там выясняет?

Вечером же, после тренировки пацанов и занятия в бассейне, разговорившись с Иноэ-сан, я получил умиленное «ты такой милый в своей невнимательности!» и разжеванное до уровня трехлетки объяснение, что девушка, вероятнее всего, положила глаз на кого-то из нашей банды. А я как обычно все прохлопал. Тормоз. Дома Коки добавил веса моему чувству собственного достоинства, тем самым принижая его до уровня плинтуса, сообщив, что все остальные поняли ради чего Киоко-сан ходит с нашей компанией и что только слепой не заметит, какие взгляды она бросает на Дзюмондзи. Устав от напоминаний о своей ограниченности, ворчливо поинтересовался, заметил ли взгляды сам Казуки? Брат тут же сдулся, ибо ни черта, разумеется, друг не понял. Уроки делали в тягостном молчании, даже Джент лежал обиженным на весь мир калачом.

К сожалению, несмотря на очередной приступ безумия у одноклассников, такой подавленно-раздраженный настрой сохранился аж до пятницы, периодически сменяясь откровенно траурным, ибо что Сейхо, что Шуутоку — монстры. Идеи как им противостоять, конечно, были, но противники подавляли. Опытом, способностями, уровнем — одни чертовы боевые искусства чего стоят, которые применяют в своем стиле Сейхо! Пацанов гонял как проклятых, сам на тренировках выжимал из себя все, даже получил по шее за «чрезмерное усердие». Да и Иноэ-сан со слезами в голосе выговаривала, что не берегу себя.

В общем, состояние было — не бей лежачего, но в пятницу пришлось срочно собрать себя в кучу, ибо в обед в учительской разразился очередной скандал. Накагава Карин, немного одержимая модой одноклассница, снова пришла в школу в каких-то тряпочках вместо формы. Ее мать за два месяца вызывали уже трижды, мне голову пытались откусить раз пять, Тююма-сан проспал стоя, как минимум, восемь учительских истерик. Ну не хочет девчонка надевать форму, жалуется, что ей не идет, фасон старческий и цвет для покойников только сгодится. Обычно все эти крики заканчивались пшиком, но сегодня кто-то встал с левой пятки и поставил вопрос об исключении.

Меня раздражало все, и ослиное упрямство Накагавы, и слишком громкие крики Анезаки-сенсея, и даже привычное «хо-хо-хо» не вызывало иного желания, кроме как свернуть кому-нибудь шею. Закончилось все плохо: меня довели, я треснул стулом по столу, там оказались какие-то химикаты Тююмы — и преподаватели на своей шкуре узнали, что значит химия для первогодок. И только после этого удалось более-менее нормально поговорить. С Накагавой, естественно, с некоторыми взрослыми людьми разговаривать невозможно, ибо они — взрослые, а я — дурак.

— Накагава, ты же понимаешь, что исключение твоей проблемы не решит? В новой школе форма может оказаться еще хуже нашей.

— А что делать прикажешь? Это убожество я носить отказываюсь! И вообще, Кагами-кун, ты на чьей стороне?

— Ну так сделай так, чтобы оно убожеством не казалось! Черт побери, ты же не только за модой следишь, но и головой пользоваться умеешь! Не делай из себя идиотку, которая только шишки набивать умеет.

— Я не идиотка! — докажи.

— Накагава, люди всегда работают в ограниченном для маневров пространстве. Умные люди с этим обычно справляются, — или ломают ограничения, но это в другой раз. — Наши желания ограничиваются нашими возможностями. По правилам у тебя нет иного варианта одежды, кроме формы, но неужели нельзя надеть ее так, чтобы тебя устраивало? Да хоть мужскую нацепи, вон Котобуки же ходит в женской!

Чтоб меня Анезаки усыновила. Тогда я не заметил, что Накагава как-то слишком оценивающе смотрит на меня, что она подозрительно притихла после нашего разговора и извинилась перед учителями. Я не задумывался, что когда тихо — это затишье перед бурей, и в субботу она разразилась. Накагава пришла в форме, вернее, она сконструировала нечто среднее из мужской и женской: опоясанная рубашка навыпуск, юбка и мужской гакуран, накинутый на плечи. Я ни черта не понимаю в одежде, поэтому для меня наряд смотрелся нормально. А вот часть сенсеев и замдиректора бесились, будто «озверина» хлебнули, когда выяснилось, что в Уставе про форму сказано лишь, что ее надо носить. Подробности, вроде можно ли сочетать элементы мужской и женской формы — не расписаны. А что не запрещено — то разрешено, так что Накагава может хоть как издеваться над одеждой, хоть юбку на голове носить, лишь бы это была форма. Танака-сан подтвердил законность действий Накагавы коронным «хо-хо-хо», и буря утихла.

Нет, конечно, недовольные обрушат на Карин праведный гнев на уроках, например, к английскому ей придется кровь из носу готовиться, если она не хочет, что ее тупо завалили и заставили учиться еще и летом. Но в любом случае — это было достижение. И для модницы — она осталась на своих позициях, и для меня — я все-таки заставил строптивицу надеть форму! Девчонке еще чуток подняла настроение шоколадка, ибо не поздравить одноклассницу с днем рождения я не мог. А когда по возвращении нас встретили одобрительным гулом, настроение поднялось до крыши.

И опустилось до первого этажа, когда Такеда-сенсей, задержав меня после урока, тихо сообщил, что второкурсники собираются минимум половину матча отыграть против Сейхо без первогодок. С одной стороны, немного обидно, мы же команда, с другой — гордость не позволит им выехать в следующий тур на нас, так что, поразмыслив над этим на досуге, пришлось признать, что сэмпаи приняли верное решение, и я стал уважать их еще больше. А после уроков нашу банду в полном составе отловил Датэ:

— Соловей, — и в позу: рука в сторону, рука вверх, одна нога позади другой и в целом впечатление не то полета, не то падения.

— Здорово! Куда идти? — когда Коки успел выучить дантовский?

— Фури, что он сказал? — шепотом спросил Дзюмондзи, покорно следуя за Данте куда-то на последний этаж.

— Его группа подготовила несколько песен и хочет, чтоб мы их прослушали. Помните, он обещал пригласить нас с месяц назад? — и правда, было такое дело. Но уложить это в одно слово? И причем тут соловей?

— Соловей — известный певчий символ, а поза значит, что соловей взлетает. То есть музыканты готовы выступить, — да, я бы такое долго расшифровывал.

Тихо переговариваясь мы дошли до музыкального класса, музыка у нас должна была преподаваться, но увы, учителя не нашли и решили, что предмет не особо важный, так что класс есть, а уроков — нет. И именно там выбили себе разрешение репетировать «Падшие ангелы». Мне даже интересно, как они ухитрились получить позволение практиковать такой не академический стиль музыки как современная попса под цветами вижуал кея, но если спрошу об этом Датэ — ребус буду разгадывать до следующего года. Надеюсь, в его группе есть люди, говорящие на стандартном японском.

— О, Данте, ты привел слушателей? Шикарно! Салют, парни! — первым поприветствовал нас какой-то второкурсник, со стоячей фиолетовой шевелюрой, которую как раз яростно расчесывал.

— Приветствую вас! Я — Акаба, — тут же тренькнул что-то на гитаре второй замеченный участник. Малиновые волосы. Вижуал кей, он такой. — Это Това, он у нас неразговорчивый, — парень с ярко-синими волосами приветственно махнул нам барабанной палочкой.

— Мы вообще его голоса еще не слышали! Это не шикарно! — возмутился первый знакомый. Рассказать ему про Митобе-сэмпая?

— Дальше Нэмура, — нам улыбалась девушка с серебристо-серыми волосами и флейтой в руках. Или как там эта дудочка зовется?

— Она шикарно играет, щас зацените! — снова вмешался парень с расческой.

— И Такаока, — о, брат по цвету! Парень с черно-красными волосами оценивающе осмотрел мою шевелюру и одобрительно поднял большой палец. У него пряди были окрашенными, но все равно смотрелось схоже, так что я ответил тем же жестом.

— О, шикарный окрас! — заметил-таки наш немой диалог.

— А вечно возникающий прыгун с расческой — Котаро, — с немалым раздражением представил друга Акаба. — Итак, вы пришли послушать наши первые композиции?

— Да, нас Данте пригласил. Надеюсь, не помешаем? — как-то быстро выперли меня на первый план друзья, дружно схоронившись у меня за спиной. Их так яркость музыкантов напугала?

— Ваши ритмы не смогут повлиять на наш единый мотив, — что ж, это лучше ребусов. И, кажется, он хотел сказать, что мы не помешаем.

Представив себя и свою братию, я приготовились внимать и наблюдать, ибо, не знаю, как остальные, а я музыкантов вблизи никогда не видел, и вся их возня с инструментами казалась мне почти магическими ритуальными действиями. Произвольный мини-концерт мне понравился, три ритмичные композиции, одна почти баллада и один взрыв мозга — неплохо для свежесобранной команды, у которых и без репетиций забот выше крыши. Широ предложил выкладывать в сеть, Дзюмондзи убеждал снять клип, причем, непременно с мордобоем, остальные же хвалили на разные голоса. Я, впрочем, от них не отставал, даже поддержал идею Казуки, предложив снять первый блин комом с помощью видеоклуба, Отавара точно согласится, интересный же опыт будет.

Забавные ребята, повернутые на музыке, но в целом их странности не казались чем-то диким на фоне моих одноклассников, вспомнить хотя бы эту неделю. Казама взорвал женский туалет, заявив, что искал извращенца. Как девчонки там же не утопили нашего солдатика, один черт ведает. Мизумачи не прекращал свои сеансы стриптиза, но когда Анезаки-сенсей вызвала его родителей, те ответили, чтоб мы сами разбирались, раз все случилось во время уроков. Дурею с этих людей. Фудзивару и Таниву поймали в кладовке в недвусмысленном положении, Горо-сенсей дурным голосом орал о падении морали среди молодежи, охрип и почти трое суток как обходится сверкающими глазами.

Есиока на спор танцевала на столе в учительской. Выиграла 5 тысяч йен, заставили на эти деньги закупать валерьянку и конфеты педагогам. Потом ко всему эту бедламу добавилась Накагава, как последняя капля в чаше терпения, и в итоге меня вызвали в учительскую, хотя обычно старались не напрягать, я все-таки сам еще ученик. В общем, учебная неделя выдалась шумной, хорошо, что я в основном в апатии был, зато конец красивый, талантливые все же у нас студенты. Как бы им эту самодеятельность не прикрыли. Хотя директор вряд ли позволит, он у нас мужчина умный, пусть и чудной.

На следующий день я был в форме: и выспался, и кот мне только одну ногу поцарапал, и даже скоростной пробег по ларькам и магазинчикам сувениров удался, купили все по списку, составленному Коки. Я не вникал, зачем мы набрали это барахло, и почему именно сейчас, просто покорно уволок все с собой, мелкий потом объяснит. Матч с Сейхо меня беспокоил до дрожи в коленях, в конце концов, пусть это реванш сэмпаев, но мы должны удержать счет хотя бы приблизительно равным к тому моменту, когда меня и Куроко вернут на скамейку.

Огромный зал, толпа зрителей, среди которых я с изумлением обнаружил не только мальчишек, но и одноклассников, атмосфера всеобщего напряжения, царившая на площадке — все это давило, как небо на Атланта. Так что когда меня окликнул первогодка Сейхо, я с радостью развернулся в его сторону.

— Ужас, у тебя реально красные волосы! Жутко-то как!

— Это еще что, ты на брови взгляни! — тут я получше разглядел противника. — Хотя не Брежневу об этом судить.

— Чего? — ой, про Брежнева парень наверняка не знает. А я откуда знаю? Снова знания коматозника, черт. — Ты че, нарываешься? И это о тебе капитан говорил? Да быть не может!

— Смотря, что говорил, — а ведь интересно, что про меня говорят.

— Капитан! — но меня уже не слушали. — Ты серьезно про него говорил? Что Сейрин слабаки, но один парень силен? Не похож он на сильного игрока!

Даже не оглядываясь, я догадывался, насколько «осчастливил» команду этот идиотский комментарий. Бестактная бестолочь. И именно он создал до черта проблем Кисе еще в Тейко. Я уже нутром чую, кому он будет мешаться сегодня. О, кому-то по черепушке прилетело. Капитанов точно выбирают по любви к рукоприкладству. Обмен любезностями между сэмпаями я пропустил мимо ушей, ибо, что там хорошего я могу услышать? Очень вежливое, неприкрытое объявление войны. В раздевалке народ был как на иголках, что неудивительно: прошлогоднее поражение заставило второгодок ненавидеть баскетбол. Я, честно признать, не очень понимал, каково это и тем более не мог ответить Куроко, ненавидел ли я баскетбол когда-нибудь, но догадывался, что возненавидеть любимое занятие болезненно.

А вот слова самого фантома, что он ненавидел баскетбол, меня удивили. Что же такое должно было случиться? Впрочем, допрашивать друга я не стал, созреет, сам расскажет, а не дойдет — ну, не такой уж из меня друг значит. Айда-сан постаралась развеять атмосферу, пообещав поцелуй в щеку каждому за победу, но выглядела настолько непохожей на себя, что ребята не оценили. А уж когда Хьюга заявил, что мы должны были заставить себя выглядеть счастливыми, она была окончательно добита. Но как бы то ни было, цели тренер достигла: градус напряжения немного снизился, да и настрой определенно стал рабочий, только победа.

Вот только в Сейхо действительно сильный клуб. Их боевые искусства, пусть и дикость использовать БИ в баскетболе, но работало оно на ура. Едва не схлопотав фол, я постарался остыть, надо спешно сообразить, как обойти чертового Цугаву, иначе мы так и будем нулевым счетом любоваться! А потому, как только Изуки прорвался к кольцу, я обогнул отвлекшегося противника и рванул туда же, подстраховать раздающего, ибо центровой Сейхо, крепко сбитый парень, похожий на взрослого мужика, а не школьника, не спал на посту и прыгнул в защиту так быстро, что я даже удивиться не успел. Ивамура выбил мяч из рук сэмпая, и только чудом мне удалось его подхватить и продолжить атаку. Пять минут игры и только сейчас мы получили первые два очка! Отстой. Хотя взгляд на табло заставил меня споткнуться.

— Трехочковый?! — и получил подзатыльник от капитана. За что?

— Кагами, какого черта мы не знали, что ты умеешь что-то кроме данков?!

— Я сам этого не знал! — вру, конечно, просто даже двухочковые броски у меня получаются через раз, а уж дальние, хорошо, если одно попадание на три попытки. И это в спокойном состоянии, в игре все должно ухудшаться раз в десять. До стопроцентного Мидоримы, как до Англии раком.

— Хех, а ты не так плох, как я уж было подумал, — какой милый ребенок, сейчас расплачусь от радости.

— Цугава, хорошо быть полным энергии, но оставь силы для второй половины! — посоветовал первокурснику кто-то из его команды. Я ожидал какого угодно ответа, вплоть до того, что он не сильно напрягается со мной, но парень меня удивил:

— С этим нельзя расслабляться, сэмпай! — меня похвалили. Внезапно.

Игра продолжилась, опека Цугавы стала плотнее, что он, что остальные из его команды практически обнимали наших, не давая дернуться лишний раз. Куроко так не опекали, потому что не замечали, но толку-то! Ему пасовать было некому, все закрыты, как коробки к Рождеству. Единственный удачный проход, который мы смогли реализовать после этого — резкий прорыв за счет высокой скорости. Но блин, пять против четырнадцати это обидно. У них действительно шикарная защита, да и нападение не из последних, парни строили свою систему на быстрых почти мгновенных перебросах, что-то схожее с тем, что делает Куроко, одно отличие — их видно. Мы просто не успевали среагировать, и так заблокировали бросок чудом и первым фолом. Черт возьми, мне нельзя фолить! Меня Коки морально раздавит своим грустным и разочарованным: «Ну что же ты так, аники?». Я бы психанул, но тут Цугава налетел на Куроко. Дальнейшие вопли вызывали у меня дикое желание заржать конем.

— Ты кто такой?! — давай, до свидания. — Ты тоже играешь в этом матче?! — нет, он тут плюшками балуется. — Ты меня разыгрываешь! Я тебя даже не заметил! — ты не одинок в банальной невнимательности.

— Меня зовут Куроко Тецуя, я тоже тут играю, — вежливость фантома войдет в легенды. Когда-нибудь.

— Ты должно быть запасной игрок? Ну в таком случае постарайся, прояви себя! — дитя дитем. — В прошлом году мои сэмпаи обогнали твоих на 20 очков! Я планирую довести эту разницу до 30!

— Так что не расстраивайся, запасной игрок, — вмешиваться в чужую беседу невежливо, но, заметив тень на лице капитана и остальных второгодок, я не смог промолчать.

— Не будет. Нам не из-за чего будет расстраиваться, — и твердо, уверено глядя на противника сверху вниз, — мы победим.

Ох, Куроко тоже загорелся. Магия снова в деле! Хм, а как, кстати, Изуки-сэмпай замечает призрака? Как мы все ухитряемся не видеть его, но получать его пасы? Так, потом подумаем, ибо задним числом чувствую — это важная мысль, надо обмозговать на досуге. Но игра наконец-то пошла! Пасы Куроко, распасовка Изуки, броски Хьюги и Митобе — стало очевидно, что нам есть что противопоставить королям севера! На перерыв мы уходили довольные и собой и игрой, пусть счет и был равным, но это лучше чем пять минут назад.

— Игра только началась! — вещала тренер. — Мы не будем менять схему игры, и раз уж вы так зациклены на пасах, так хоть делайте это хорошо! Не вздумайте расслабляться из-за того что счет равный или они вернут преимущество!

Пока Айда-сан раздавала указания, Коки под видом массажа плеч на ухо выговаривал мне за фол и предупреждал, что нашей команде придется туго, если меня посадят на скамейку из-за числа нарушений. Конечно, у меня был пока только один фол, но как сказал мелкий, 20% неудачи это весомый повод пропесочить мне мозги, чем он и занимался в своей неповторимой манере побитого котенка. Обижать котят плохо, так что, чувствуя себя виновным во всех грехах мироздания, я пообещал не нарываться.

Второй тайм начался еще хуже, чем первый: Сейхо давили нещадно, как домохозяйка тараканов. Вот только Куроко все еще был в игре, и наш тандем играл куда слаженнее, чем против Кайдзё в свое время. Но в то время как отработанные игровые связки действовали, интуиция нашептывала, что что-то грядет, и это чувство усилилось, когда я заметил тихий диалог Цугавы и одного из его сэмпаев, как его назвала Айда-сан — пункт управления, то есть мозг команды. Кроме того, я заметил, что устал больше, чем должен был. Защита Сейхо выматывала даже меня, что же с остальными?

Окрик капитана совпал с ором интуиции, но было поздно, мне посчитали фол в нападении. Пришлось срочно изобразить глубокое раскаяние, пусть внутри меня и заколотило от гнева. Это был не толчок, даже касанием назвать сложно, но он упал. Засранец. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем, главное держать гнев в узде. Надеюсь, Цугава на это не способен.

— Вот значит как, — ухмыляюсь глядя в лицо противнику так, чтобы поднятая рука скрыла эту злобную рожу от судьи. Повышаю голос, чтобы меня слышали все находящиеся на площадке, и опускаю руку, протягивая ее сидящему. — Прости, пожалуйста, надеюсь, ты не сильно ушибся. — И тут же добавляю тихим голосом, чтобы слышал только он. — Так вот как выигрывает Сейхо. Этому тебя учит Касуга-сан?

Эмоциональный, взрывной, непосредственный, но при этом с неявными наклонностями садиста — примерно так описал его брат, после знакомства с не заинтересовавшими тренера данными. Айда-сан уделяла внимание тактикам, методам тренировок, и прочему, как и положено тренеру, Коки же очень интересовали сами люди, с которыми мы будем играть, их привычки, характеры. Зачем оно ему надо, я не вникал, ибо даже Хидеюки-сан стал прислушиваться к комментариям брата, когда мы выкраивали время повидаться и сыграть со студентами, а значит, все не зря.

Описание Цугавы складывалось после общения с людьми, с которыми он был знаком в средней и старшей школе, и мне не хотелось выяснять, зачем вообще журналисты нашли этих людей и под каким предлогом расспросили. Парень был очень горд поступлением в Сейхо и попаданием в основной состав баскетбольной команды. Сэмпаев он уважал, и одновременный наезд и на школьный клуб, и на третьекурсника простить не должен был.

— Да пошел ты! — и с силой оттолкнул мою руку. — Да что ты о себе возомнил! Да вашим неудачникам десять лет надо расти, чтобы с сэмпаями играть! И вообще!

Что именно вообще мы не узнали, ибо фонтан оскорблений прервал Ивамура одним подзатыльником. Вот только было поздно — был засчитан технический фол. На самом деле на моей памяти это впервые, чтобы судья заметил подобную мелочь, неспортивное поведение, обычно они как статисты на школьных соревнованиях. Но так как я намеренно привлек их внимание к нашему с Цугавой диалогу, не отреагировать они не могли. Вернее, я на это надеялся, и нам можно сказать свезло: в данный момент судья посчитал, что имеет место обоюдный фол, а значит никаких штрафных бросков. Впрочем, стало очевидным, что попытки посадить меня они не оставят, так что довольно скоро закончилось наше с Куроко время, и пятерка первокурсников осталась сидеть на скамейке запасных, от души болея за сэмпаев.

Смотреть баскетбол почти так же интересно как играть. Вру, играть хотелось нестерпимо, но что поделать, Коки вон вообще со скамейки не встает и не жалуется. А сэмпаи хороши, упорный труд вообще благоприятно воздействует на людей. Я, конечно, уже видел бросок крюком в исполнении Митобе, во время тренировок, но в игре провернуть любой бросок намного сложнее, и молчун впечатлял своей непоколебимой уверенностью. Про капитана и говорить нечего, его трехочковые били четко в цель. Но когда тренер рассказала про орлиные глаза Изуки-сэмпая, я очень захотел побиться головой о пол. То глаза-рентгены, то орлиный взор сверху! Что дальше, глаза, видящие будущее?!

Но как бы то ни было, видел раздающий защитник не так как нормальные люди, и это надо просто принять. Вообще пора увеличить границы нормального и возможного, а то отстану от остальных, и толку будет от воплей: «Это невозможно!» Но ребята действительно хорошо постарались, изучая противников. Это стало очевидным, когда они смогли перехватить их пас. Чтобы успеть среагировать, нужна либо нечеловеческая реакция, либо надо совершенно точно знать, откуда прилетит мяч, и куда его отправят дальше.

О том, что не все бывает гладко, я вспомнил только тогда, когда Коганей влетел с разбегу в Такеду-сенсея. Не повезло старику, как руководитель он обязан лично присутствовать на матчах — а тут его используют как подушку безопасности. Коту-то что, упал на учителя и тут же подпрыгнул, готовый вернуться в игру, а вот деда мне пришлось утаскивать к местным врачам. Как сказали эскулапы — цел, жить будет, но домой лучше отправить на такси. Пока туда, пока сюда — я даже не увидел, как наши выиграли. И вместо радости почему-то почувствовал усталость, будто отыграл не 20 минут, а часов так десять, без перерывов. Нам еще с чертовыми королями востока играть, а у меня настрой никакой. Что, черт возьми, делать?!

Но времени подумать, мне не дали: с разбегу налетели два мини-торнадо, один блондин, второй — шатен, так что я закономерно оказался в позе цапли-балерины с двумя мальцами на руках. Слушая их бурные восторги по поводу матча, я расслабился и не заметил, как нас окружила команда. Непосредственная детвора мгновенно переключилась на товарищей, а я почувствовал, как мое состояние возвращается на отметку «норма». Какого, собственно, черта я раскис как молоко, что третьи сутки стоит на солнышке? Подумаешь, короли! Я вообще по фамилии бог, мне королей бояться по статусу не положено. Тем более, у брата какие-то там идеи возникли по поводу матча с Шуутоку, и я до сих пор не в курсе, что собрался учудить этот доморощенный психолог. Пойти попытать его что ли?

Но пока я размышлял по поводу задумок Коки, тренер меня нашла и влепила нехилый подзатыльник за то, что не надел куртку. На вопль: «Тело стынет!» я отреагировал как любой нормальный человек — спросил, кого она убила и куда прятать труп. Получил порцию захвата краба, пришел в себя окончательно и отправился донимать Изуки-сэмпая по поводу его чудо-глазок. Больше всего меня, конечно, интересовали ограничения, особые условия эксплуатации и уход. После диалога с раздающим защитником я на какое-то время ушел в себя, не в силах совладать с логикой безумного мира вокруг.

Есть слепые зоны у орлиного глаза и это нормально. Но на этом все. Как у него появилась такая способность, как ее развить, в каком направлении больше практиковаться, ограничение по времени, в конце концов — Изуки-сэмпай раздумывал над этим, но недолго, следуя логике «работает — не трогай». Потащить его на медосмотр к Цубаки-сенсею, что ли? А то за почти год у него пациентов как-то не прибавилось, только я да Коки. Но все же очень интересная способность, жаль, что у игрока Шуутоку такая же, вернее, круче — глаза ястреба. Правда, сэмпай в этом не до конца уверен, но лучше считать, что особые глаза есть и думать, как строить игру без Куроко. Правда, мы толком ничего не придумали, ибо против радужного без фантома делать банально нечего — слишком сильны эти высокомерные засранцы.

— Ну, хотя бы душевное спокойствие им потреплем, — пытался подбодрить меня Коки.

— И как мы это сделаем? — поинтересовался я, когда мы собрались всей командой в раздевалке на финальный инструктаж. Даже Такеда-сенсей остался, старик настоял на своем присутствии вопреки словам врачей, на что те руками развели: спорить с упрямым учителем было бесполезно. И он что-то там насчет дочери вякал, ага.

— Вот как, — и брат выдвинул вперед пакеты с покупками, что мы судорожно делали утром.

— Не понял, — честно признался я спустя пару минут дружного разглядывания кучи несвязанных между собой вещей.

— Это талисманы для нашей команды, согласно гороскопу Оха-Асы, — после этих слов пришлось спешно спасать мелкого от капитана и тренера.

— Нам-то они на кой-черт?! — рычал Хьюга, пока остальные соображали, рехнулся Коки или просто перенервничал.

— Капитан, посудите сами, — пустился в разъяснения братишка. — Вот у вас в команде гениальный игрок. Очень талантливый, но со странностями. Вам приходится его терпеть из-за способностей — тренер попросил. Как вы отреагируете на команду, совершающую такую же глупость, что и гений?

— Прибил бы, — не задумываясь, ответил капитан, — сейчас этим и займусь.

— Постой, Хьюга-кун, — внезапно вмешалась Айда. В руках у нее был плюшевый кот, согласно блокноту Коки, талисман Водолеев. Все, по глазам видно, мы их берем. — Почему бы и нет? Даже если мы никак не повлияем на состояние противника, что с того? Они такие милые!

— Но! — зря он это сказал…

— Никаких но! Взяли по талисману и пошли!

Наверное, этого стоило ожидать. Наш выход был впечатляющим в своей нелепости, и зрители в основном хохотали, но вот соперники смотрели на нас с подозрением, как на помешанных, которые по неизвестным причинам оказались без смирительных рубашек. Мидорима же, осознав, что именно мы несли в руках, застыл на секунду и направился прямо к Куроко, покорно тащившему игрушку.

— Что это? — гениальный вопрос.

— Плюшевый кот, — не менее гениальный ответ. Пойти что ли, потрясти гантелями? Но поздно, Коки уже вовсю щелкал кубиком-рубиком возле фантома, снайпера и примазавшегося к ним Такао.

— Вы же знаете, что это талисман Водолеев, Мидорима-сан, — такая милая улыбка, будто все в порядке вещей. Братишка, что ты собрался сделать?

— Куроко на моей памяти ни разу не следовал своей судьбе, вот что, — многозначительно поправил очки зеленый. Уставился мелкому в глаза. — И дружба между Скорпионом и Водолеем невозможна, их знаки несовместимы. Почему?

— Потому что так решила тренер. Призвать удачу будет не лишним в любом случае, — демонстративно равнодушно пожал плечами брат. — Вы бы лучше посчитали командное место Шуутоку в рейтинге Оха-Асы.

— То есть? — вот теперь брат полностью завладел вниманием Мидоримы. Впрочем, все прочие свидетели сцены, так или иначе, но прислушивались к диалогу, Кавахара и Коганей буквально ушами потянулись.

— В баскетбол играют 5 на 5. Посчитайте среднее арифметическое, учитывая знак зодиака каждого игрока — и вы узнаете место команды. У нас примерно шестое.

— Ой, да ладно, ты веришь в это? — вмешался, наконец, Такао. А я все гадал, когда же он влезет, не мог же не заметить, как напрягся снайпер Поколения Чудес, стоило ему понять, что вся наша команда притащила талисманы, да и идея посчитать командное место ему явно в голову не приходила.

— Неважно, верю я или нет, страховка лишней не будет.

— Раки нынче на первом месте, — ответил очкарик, прожигая брата взглядом. Как он еще не окаменел со страху? Ни в жизнь не поверю, что обошлось без успокоительного.

— А Тельцы, Стрельцы и Весы занимают соответственно 2ое, 3е и 4ое места, — одного взгляда на Мидориму было достаточно, чтобы понять, что в основном составе Шуутоку нет представителей этих знаков.

— У нас достаточно людей в клубе, чтобы найти среди них…

— Тебе такое даже тренер не позволит! — грозный рык капитана заставил радужного вздрогнуть всем телом и нервно оглянуться. Отсубо Тайске оглядел нас, наши талисманы, треснул рукой по лбу, пробормотал что-то о психической заразе и отошел подальше. Не понимаю, чего он злится, у меня полкласса такие номера откалывают, что радужный баскетболист вообще не котируется.

— Кто-то сейчас получит ананас, — угроза в голосе старшеклассника противников даже меня заставила судорожно сглотнуть, Коки и вовсе застыл соляным столбом, действие успокоительного закончилось.

Так или иначе, но пора было начинать матч. Дай бог, Мидориму смутили этими талисманами, а нет — ну и не надо. Вбрасывание было за нами, я стремглав мчался к кольцу, надеясь на штормовую атаку, а шиш. Мидорима выскочил прямо передо мной и выбил мяч так внезапно, что в голове произошло короткое замыкание. Я почти уверился, что наше шоу с талисманами никак на него не повлияло, как мяч влетел в корзину перед носом. Оказалось, что выбивая мяч из моей руки, горе-снайпер послал его прямиком в руки нашему капитану, который поспешно воспользовался случайным подарком.

Десять секунд — и мы открываем счет! Да уж, зеленый позеленел в буквальном смысле, когда встретился взглядом с Отсубо, грозный центровой взглядом пообещал убить снайпера за повторный промах, а это явно не способствует восстановлению душевного равновесия. Кроме того, как инструктировал Коки, Ракам сегодня надо остерегаться Львов, что, безусловно, уже нашло отклик в душе гороскопного маньяка. Вот только один выведенный из строя Мидорима — это все-таки мало, что подтвердилось в течение следующих минут, когда ни одной команде не удалось забить. И за все это время зеленый ни разу не попытался атаковать, что очень напрягало. Какого черта?

Кроме того, очевидной проблемой был Такао: он действительно видел подавляющую часть площадки, будто у него Бьякуган или спутниковая система навигации в голове установлена. И спокойно, не меняясь в лице и не давая подсказки взглядом, отдавал пас в сторону, за спину, еще куда, в общем, во всех 360 направлениях, если их не закрывал Изуки-сэмпай. А когда их тренер велел раздающему опекать Куроко, я осознал, что до уровня Шуутоку мы еще не доросли. Тренеру придется протащить нас через ад, иного пути получить первенство среди таких монстров, кроме как самим переродиться монстрами, нет. Монолог Такао о схожести их с Куроко ролей в команде не произвел впечатления, во всяком случае, до первого перехвата. Ястребиные глаза видели фантома как любого другого игрока, и без его пасов эффективность наших атак стала почти такой же призрачной. Черт возьми, мы слишком стали полагаться на призрака!

Одно хорошо — мы знали про особенность глаз Такао, и как бы обидно не было, что карта фантома бита, это не было шоком, команда не растерялась, даже тайм-аут на «подумать» не взяли, решив отыграть эту четверть до конца и уж там решать, что да как делать. Да и верили мы Куроко, опытный игрок, «эксперт», из нас всех, пожалуй, только он и мог придумать, как обойти естественного врага. А потом мяч, наконец, попал в руки Мидоримы, стоявшего достаточно далеко от кольца, аж в центре площадки. И оттуда он забросил трехочковый, напомнив мне про магию вне Хогвартса и непредсказуемость здравого смысла. Усилием воли засунув недоумение себе в глотку, я рванул к кольцу противника, рискуя столкнуться с радужным.

Пора проверить недавно придуманный прием. Бросок! Пока противники в ступоре — я по их информации на трехочковые не способен, благо во время матча с Сейхо им не до нас было — бросился к кольцу, завершая аллей-уп. На фоне бросков Мидоримы, наверное, не особо смотрелось, но команда оценила, они такой парашют в моем исполнении тоже впервые видели. Шуутоковцы тут же ответили красивым броском в исполнении их центрового, на что в ответ чуть позже прилетел трехочковый Хьюги, находящегося в пугающей ипостаси, так что я даже не рискнул хлопнуть его по плечу, дескать, шикарный бросок. Мне рука еще нужна, а этот капитан откусит и не заметит. Что ж, счет не в нашу пользу, но не такой печальный, каким мог бы быть.

На перерыве тренер с Коки обрадовали нас, сообщив, что Мидорима кидает в два раза меньше за идентичный промежуток времени чем в прошлых матчах, явно сбит с толку психологической атакой и прямо сейчас огребает от капитана за повторное предложение подобрать команду по гороскопу. А нам пришлось признать, что без этой выходки наше положение было бы печальнее.

— Не стоит так радоваться, — совсем тихо, только мне произнес Коки. — Мидорима-сан прошел тейковский отбор, а Широ уже нашел информацию, какие там тренировки, и рассказал мне. Не сломаться под таким напором мог только очень сильный духом и разумом человек, я вообще не понимаю, почему он верит в эту чушь с гороскопами.

— Может именно эта чушь и позволила ему пережить Тейко? Талисман — залог уверенности в себе и гарант точности попаданий. Что будет, если мы этот талисман сломаем?

— Аники! — перепуганные глаза отчетливо дали мне понять, что нам лучше кокнуть эту статуэтку тануки, даже если это будет стоить командный фол.

Это было разумным ходом, окончательно выбить почву из-под ног зеленого, особенно сейчас, когда комбинации с Куроко так легко ломаются раздающим Шуутоку. Но в то же время, поносившись немного по площадке и даже пару раз забив, я решил пока этого не делать. Это, конечно, можно воспринять как подлость, но нам снайпер полезнее таким: помешанным на гороскопах, которого можно смутить, просто последовав его примеру. Возможно, его новые товарищи вправят ему мозги сами, но способствовать этому, ставить Мидориму в ситуацию, когда только отказ от зависимости спасет команду и вернет уверенность в своих силах, я не стану. Не сейчас, я все еще сомневаюсь в нашей способности одержать первенство в межшкольных, слишком крутые ребята попадаются, как бы не получше американцев, с которыми мне довелось играть под командованием Алекс. Мы клялись принести школе первенство в этом году, а значит, лучше поддержать веру радужного в гороскопы до конца года. Хотя если будем тонуть — тогда посмотрим.

Тем временем, Отсубо мощным данком напомнил мне, что кроме зеленого у команды соперников еще четыре занозы в причинном месте. Выносливый капитан, мастерски осуществляющий подбор, техничный легкий форвард с бешеным дриблингом, тяжелый форвард, ставящий мне уже пятый заслон, собака, и этот шустрый птенец, играючи противостоящий ветерану из лучшего баскетбольного клуба среди средних школ. В общем, проблемы были, их было много, и надо было срочно что-то делать, пока они на десятиминутном перерыве не вправили мозги Мидориме… Поздно!

За-ши-бись. Гребанный зеленый человечек с Марса, епт. Мутант, монстр и маг в одном флаконе. Ну как можно бросить мяч с другого конца площадки — а это, на минуточку, двадцать восемь метров — и попасть в яблочко, даже не задев кольца?!

— Вопрос не в этом, Кагами-кун, а в том, как нам его остановить, — и чтобы мы делали без призрачного кэпа.

— Боюсь, блокировать Мидориму можешь только ты, — Айда-сан очень серьезна, ибо ситуация не просто проблемная, она вообще из области фантастики. Двадцать восемь метров!

— Вообще-то, есть идейка-душегрейка, — внезапно выступил Изуки-сэмпая, до этого тихо перешептывавшийся с Коки в углу раздевалки. — Надо помешать им передавать мяч Мидориме.

— То есть? — если бы все было так просто, в баскетбол было бы невозможно играть.

— Фури-кун верно заметил, что мои глаза могут позволить увидеть передачу и перехватить мяч. Орлиный глаз, конечно, хуже глаза ястреба, но для такого дела его может хватить.

— Но ты никогда не пробовал подобную опеку, — нахмурился капитан. Вот только иного плана у нас нет, я при всех своих стараниях полностью заблокировать зеленого не смогу.

Тем временем я краем глаза заметил, что Куроко переместился мне под бок и, шарахнувшись, чуть не свалился со скамьи. Фантом пристально пересматривал кадры с игрой Такао, силясь найти слабое место или хотя бы подцепить идею о противодействии. Вернее, я думал, что он этим занимается.

— Я всегда думал о победе, но никогда не думал об условиях ее достижения, — на этих словах я завис, стараясь перевести сию чушь на адекватный язык логики и здравого смысла, поэтому фраза про метеорит меня как-то не задела.

Но когда Цучида-сэмпай предложил представить, что противники отравились, меня пробрало на гомерический хохот. Ребята, не задумываясь, развеяли висящее дамокловым мечом напряжение на отлично, так что, отсмеявшись над чудными идеями, мы вернулись в коллективное бессознательное, с целью породить если не план захвата мира, то хотя бы стратегию для победы над командой морковки. Почему морковки? Потому что зеленая голова над рыжей формой порождает весьма простые и понятные обывателю ассоциации.

— Куроко, я, конечно, понимаю, ты у нас крут как Чак Норрис, но давай ты передохнешь на скамейке, — «ненавязчиво» предложил воробушку подумать о вечном на скамейке запасных. — Я знаю, что ты придумаешь, как справиться с Такао, но перед ППП — пафосным преодолением противника — надо устроить перекур, иначе будет не так пафосно.

Похихикав над аббревиатурой «три п», тренер поддержала мою идею и тут же повесила на меня опеку Такао. И кто просил меня высовываться? А вот жаловаться, наверное, не стоило, так как только я вышел на площадку, как тренер со спины проорала:

— И не вздумай тупить с Такао, как с Касамацу!

— Да что я, черт возьми, с ним сделал?! — взвился я на дыбы. Нет, долго она мне будет игру с Кайдзё припоминать?

— Кагами-куууун, — протянул раздающий Шуутоку. А по хитрющим глазам вижу, щас такое выдаст, что я не отмоюсь. — Будь со мной понежнее, пожалуйста!

— Кагами, не флиртуй на площадке, — подзатыльник от Хьюги, который стопроцентно знал, что флиртом тут и не пахнет! До капитана мне не добраться, ибо страшно, но вот ястреб по клюву точно схлопочет, зубоскал.

Сигнал к третьей четверти — и веселье перетекает в иное русло. Непонятно, пришел ли в себя радужный из-за подставы с талисманами, но своего тануки он крайне бережно поставил на скамейку, в случае необходимости скинуть его оттуда будет просто, один неудачный мяч — и вдребезги. Так, не отвлекаемся! Черт, перехватили! Митобе и Коганей на пару блокировали центрового, оставив с минимумом внимания тяжелого форварда, а значит, пасовать будут ему! Мяч наш, Такао просто не ожидал от меня перехвата, так что составить достойную конкуренцию не успел на какую-то секунду. Данк! Что ж, жить можно, разница в очках меньше десятка, 35 — 43. Игра продолжается, но почему они так редко пасуют Мидориме?

Матч шел, мы выдыхались, а мяч так и не попал к снайперу, причем не столько из-за Изуки-сэмпая, сколько потому что в его сторону вообще не пасовали. Ясно все с ним, не оправился радужный от удара по психике и отказался рисковать. Однако проверку идея прошла, пусть и со скрипом, но сэмпай уже неплохо перехватывает мячи, летящие из-за спины, примерно один мяч из трех. Главное, чтобы такое напряжение на глаза ему не аукнулось. Может поменяться?

— Сэмпай, может махнемся? — улучил я момент. — От меня мало толку против Такао, а вот как перекрыть зеленого мыслишки есть.

— Уверен? — устал орел. Впрочем, мы все устали, вторая игра и уровень противников зашкаливает, страшно представить, что будет дальше. — Ладно, блокируй Мидориму. Рассчитываю на тебя.

Не сказать, что радужный был мне сильно рад. Но перехватывать мяч я не мог — пока не мог, обязательно найду способ! — так что снайпер решил снова блеснуть талантом, оторвавшись от пиявки-меня. Вот только я решил вскрыть козырь. Всю игру собираюсь повыпендриваться, вот и собрался. Как только зеленый начал бросок, я подпрыгнул на максимально возможную высоту. Видя расширившиеся от шока глаза, не удержался от усмешки и с мысленным кличем «Знай наших!» отбил мяч вниз. Да, именно ради этого массового шока я сдерживался.

Ладно, не ради этого, но все равно приятно. Но причины были, причем весомые, один Цубаки-сенсей с обещанием запереть меня в палате по личной договоренности чего стоит. Мои прыжки далеко не рядовые, и ноги пока с трудом их выдерживают, так что такие мега-взлеты я могу совершать от силы раз пять, может семь, если конечности не пожалею, за короткий промежуток времени. Так что тратить их просто так я не решился, мне мои ноги почему-то очень дороги. В общем, курс на ближайшие полгода — укреплять ноги, тренировки, лфк и какие-то травы мне в помощь. Но, тем не менее, пока они не знают, сколько конкретно прыжков я могу совершить, у нас есть еще одно орудие психологического давления. И надо было в этот момент Мидориме сообщить, что он признает меня.

— Что, прости? — я тихо дурел от ПЧ. Столько самомнения я, пожалуй, даже в зеркале не видел. Признают они меня, видите ли. А меня это вообще колышет?

— Мне повторить? Я признаю тебя как соперника, вот что. Ты еще можешь потягаться с поколением чудес, но слабая команда тянет тебя на дно, — и смотрит так изучающе, аки энтомолог на таракана с девятью лапами.

— Хм, — и рожу скорчил побезумнее. Прокатило вроде бы, отваливал морковка довольным. Коки когда-то давно рассуждал, что я похож на радужных талантом, и, как он подслушал из беседы Куроко и Кисе, они будут ждать, что я стану таким же эгоистичным козлом. Кажется, Мидорима на это надеется. Хорошо, сыграем по твоим правилам, и помолимся, чтобы мы не ошиблись. Мне нужно потянуть одеяло на себя, изображая высокомерного засранца? Будет.

Надо обязательно извиниться перед парнями. Потом. А сейчас я, старательно давя смех, пучил глаза от мнимой злости, старался играть «Фигаро тут, Фигаро там» и перекрывать сразу всех противников, даже на фол нарвался. Но впечатление попавшего в западню собственного чсв я произвел, а это главное. Мидорима при всем своем уме не ставит ловушку в ловушке и чтобы все запасные выходы были ловушками. Проще говоря, пока я действую по его логике и создаю видимость движения к поражению — он не станет придумывать что-то еще, не хватало еще, чтобы он кого-нибудь из наших на прочность решил испытать. Вот и новый перехват, за ним обычный двухочковый и странное ощущение парения захватило мое сознание буквально на доли секунды, благо я быстро спустился с небес на землю, вернее, на площадку. Но ноги уже дрожали, пусть я не выполнил свою норму, но эта беготня по всему доступному пространству — то еще испытание. Остальные тоже еле на ногах держаться, но скоро уже перерыв, буквально минута — и можно передохнуть.

Вот только за эту минуту нужно нанести удар по самолюбию Мидоримы, показать, что он ошибся, когда решил, что просчитал меня. Один мяч, всего один мяч, который легко будет заблокировать у меня, но сложно, если я его перекину кому-нибудь из ребят, желательно капитану. Ну, давай, пятый, подари мне мячик!

— Это было рискованно, — бухтел Хьюга, когда мы устроились на скамейке на перерыве.

— Зато у некоторых коллапс мироздания, — фыркнул в ответ. Последняя эскапада прошла на ура, атакующий защитник Сейрин, несмотря на очень внезапный пас, забил красивый трехочковый, и адским трудом мы выбили лидерство на целое одно очко, 56-55. — Ты же понимаешь, что я не просто так бешеной гориллой тут скакал и тратил силы?

— А зачем? — как-то очень тихо спросил Куроко. Фантом был бледнее обычного, что казалось невозможным, хмурым, что было вообще нереальным, и в то же время немного радостным. Поверил, что я высокомерный козел, забывший про остальных? Помнится, он упоминал, что эгоистичная игра Тейко разрушила отношения в Поколении Чудес. Видимо, я навеял неприятные воспоминания.

— Зеленый решил поймать меня на одиночной игре, которую, согласись, сломать на порядок легче, чем командную, один в поле не воин, — пустился я в разъяснения всего того, что в игре понял скорее на инстинктах. — Он вроде как польстил, сравнив с радужными, а остальных опустил в болото.

— И ты решил притвориться, что хочешь выиграть в одиночку? И он поверил? — неверующе вылупился на меня брат, одновременно аккуратно разминая мне ноги. Кайф. — Дурак.

— Не дурак, просто при ограниченных данных сделал неверные выводы. А теперь ответь мне на один вопрос, — я обращался в основном к Коки, хотя остальным тоже было любопытно. — Что сейчас должен чувствовать Мидорима?

— Недоумение? — задумался мелкий. — Ты только что спокойно отдал пас сэмпаю, когда понял, что не можешь обойти защиту сам, хотя до этого играл в одиночку. Он понял, что его расчеты неверны… Расчет!

— Именно! — но заметив, что проблеск понимания мелькнул лишь у призрака, тренера и капитана, пояснил остальным. — Снайпер умный парень и славится своей точностью, его расчеты всегда верны. И, по словам Куроко, он никогда не бросает мяч, если не уверен, что попадет. Он считает себя достаточно умным, чтобы просчитать противника, но сейчас он крупно облажался. Его «умный» расчет, его филигранная точность в словесной атаке — все это было, образно говоря, спущено в унитаз.

— Это может на него повлиять? — удивился Кавахара.

— Мы не знаем, но аники не мог не воспользоваться шансом, — ответил Коки, пока я тщательно проверял состояние ног. Не хватало еще свалиться посреди площадки.

— Что делать будем? Даже если Мидорима в смятении, у Шуутоку минимум четыре очень проблемных фигуры, которые устали меньше нас, ибо короли севера — это вам не чихнуть.

— У меня есть одна идея, — уверено сообщил Куроко. — Я могу передать особый усиленный пас. Думаю, Кагами-кун может его принять, но пока только он.

— Усиленный пас труднее перехватить, — пояснила задумку Айда. — Тогда другой момент. Кагами, как думаешь, сколько еще сможешь прыгнуть так высоко?

— Сколько надо! Хотелось бы мне так сказать, но мне осталось только 2 прыжка в норме и еще два — на пределе.

— На пределе?

— Ногам нужно будет время восстановиться. Да и врач мне мозг чайной ложечкой выест.

— Тогда будем действовать из расчета двух прыжков. Один оставь для решающего момента. И один — в самом начале. Пусть считают, что для тебя это не проблема.

— Понял, сделаем.

— Вперед! Это последняя четверть! — гаркнул капитан, и перерыв закончился, оставив меня недоумевать, как мы ухитрились уложиться в две минуты. Магия.

Впрочем, долго мне над этим рассуждать не дали, Мидорима пока не пытался бросать, не доверяя себе, но остальным-то ничего не мешало. Но так как я был занят плотной опекой зеленого, опытные и опасные противники оставались на совести остальных. Я хотел верить в ребят безоговорочно, но, увы, слишком хорошо представлял их нынешний уровень. А значит, надежда снова пала на плечи Куроко.

И он обошел Такао! Глазастый парнишка потерял его буквально на мгновение, но этого хватило, чтобы выйти на прямую со мной. И тогда фантом исполнил усиленный пас. У-у-у, я сразу понял, почему кроме меня его никто принять не может, рука заныла тут же, десяток таких — и меня упекут в больницу не из-за ног. Несмотря на все усилия радужного, мяч прилетел в корзину, принеся нам два очка. Игра набирала обороты, последняя четверть и минимальный разрыв. Мидорима, наконец-то, набрался смелости для броска, причем снова с другого конца поля. Тут-то и пригодился один из мега прыжков, который изначально я собирался использовать для вдохновляющего данка. Но забросить в корзину сверху я могу всегда, тут высота, можно сказать, отработанная, а вот броски снайпера — это другой уровень и своеобразный показатель качества.

Так что я блокировал бросок Мидоримы в прыжке, подтвердив, что все еще представляю угрозу, пусть и выгляжу усталым. Куроко продолжал обводить вокруг пальца Такао, кажется, там была какая-то завязка на сужение обзора и исчезновение из уменьшенной области, но я в это не вникал, потом, все потом, сейчас игра! Пришлось отдать один прыжок, потому что зеленый снова пытался забросить. И последние три минуты, которые надо биться как львы! В этот момент грянул тайм-аут. Равный счет, но каких нам это стоило трудов — сложно вообразить.

— Сейчас они попытаются выйти в отрыв, постоянно используя своих основных забивал, Мидориму и Отсубо, — анализировала сложившуюся ситуацию тренер. — Броски с другого конца площадки имеют сильное угнетающее действие и приносят больше очков, но он действительно верит в эту чушь с гороскопами, и тренер это видит, так что Отсубо — основная цель, кого надо закрыть.

— И как играть будем? — спросил капитан.

— Вернемся к прежней стратегии, Изуки возьмет на себя Мидориму, не позволяй ему получить мяч. Куроко, на тебе будет Такао, мы рассчитываем на твои перехваты! И Кагами — ты опекаешь Отсубо. Помни, что он опытнее, сильнее и физически больше тебя. Действуй, как учил Митобе!

— Есть! — и снова на площадку.

Перераспределение ресурсов определенно пошло нам на пользу, но Шуутоку резко снизило темп игры, в основном засев в обороне. Но даже так, счет медленно полз. И за пятнадцать секунд до конца ситуация была не в нашу пользу, противник опережал на 3 очка. Мяч наш, но капитана закрывает Отсубо. Неловкий заслон — я редко его использую, а сейчас еще и устал как собака, на одной силе воли держусь. Но секунда была выиграна, и мяч красиво приземлился в корзину. Ну все, сейчас или никогда, последний пас Мидориме, но Изуки не дремлет и мяч улетел в сторону. Куда он его кинул, мы дополнительное время не выдержим! Куроко?! На последней секунде игры фантом вскрыл последний козырь — кровью и потом выученный лей-ап. И плевать, что он до сих пор лажает через раз, по сравнению с началом года — это прорыв! Финальная сирена — и это победа! 72-70! Пусть у нас и подкашивались ноги, но, черт возьми, мы это сделали!

Построение я запомнил смутно, больше всего хотелось просто растечься по площадке амебой, и я абсолютно уверен, что желание было массовым. Так что по возвращении в раздевалку первое, что сделал — выпил какой-то травяной настой от Цубаки-сенсея, тренер заинтересовалась — в итоге хлебали все игравшие. Завтра обязательно на обследование, а то в такой ливень как-то совсем не тянет. Проверив телефон, узнал, что детей забрала домой Киоко-сан. Она же написала, что сейриновские волки тоже одержали победу, а значит, завтра нас ждет полный Силы Юности урок. Все, неважно, что обо мне подумают — с последнего урока я отпрашиваюсь под предлогом посещения врача. Одноклассники заглянули, поздравили с победой и предложили в честь сего события устроить военный салют. Попросил подождать, пока не получим первенство Японии, Казама, довольный, что его идею приняли, пообещал нечто грандиозное. Интересно, жертв много будет?

Пока я плавал в собственных мыслях, ребята отправили тренера на такси и собрались отметить победу в ближайшем кафе. Ладно, два короля завалить — это не шутки, такое действительно стоит отметить. И первым попавшимся местом общественного питания был ресторанчик окономияки — нечто смахивающее на пиццу на японский манер. Никогда, наверное, не пойму любовь японцев к готовке в кафе. Вот зачем люди ходят в ресторан? Чтобы им приготовили еду, поставили перед носом, а потом убрали грязные тарелки, ибо положив руку на сердце — любителей мыть посуду очень немного. А в Японии много ресторанов, где готовят в итоге сами. Все ингредиенты подготовлены, а жарить — извольте сами лопаточку взять.

Пока я ворчал на ухо Коки, которому от меня сбежать некуда было — из-под одного-то зонта в такой ливень — мы дошли. И тут же напоролись на Касамацу и Кисе, мирно ужинавших за одним из столов. Мне стало плохо от мысли, что эти двое были на матче, и грозный старшеклассник слышал двусмысленные вопли тренера и подначки остальных. Столика сразу на одиннадцать человек не было, да и свободных было всего два, не считая стойки, так что, не теряя времени даром, я схватил в охапку брата и, подталкивая в спину Куроко и Цучиду-сэмпая, захватил один из столиков с неожиданной для моего состояния скоростью. Секунду спустя, молчаливый Митобе с Коганеем под мышкой устроился по соседству, к ним же приткнулись Фукуда с Кавахарой.

Можно было бы делать ставки, кто из оставшейся тройки сядет с тандемом из Кайдзё, но тут освободили стол, и очумевшее от моей наглости верховное трио Сейрина устроилось там. Изуки-сэмпай посмеивался, глядя на молчаливую борьбу «кто первый встал — того и тапки», и сыпал какими-то непонятными каламбурами по теме, но его шутки я всегда пропускал мимо ушей, все равно не понимаю игру слов. И только после выполнения операции по захвату стола мы соизволили поздороваться с соперниками:

— Нормальные люди здороваются сразу! Игнорировать невежливо! — пронесло, наши вопли на площадке трибуны не услышали. Жить буду. Так, и куда бы поставить пакет с талисманами?

— Извините, мы проводили оккупацию столиков, было не до разговоров.

— Могли бы и к нам сесть, Кагами-ччи! Я всегда рад поболтать с Куроко-ччи!

— В другой раз, ладно? — и только мы собрались сделать заказ, как дверь открылась, впуская Мидориму и Такао. Немая сцена, на лицах большими буквами написано, как мы все друг другу рады.

После пары брошенных фраз шуутоковцы собрались уйти и даже за порог вышли, но стоило им закрыть за собой дверь, как гроза разбушевалась в конец, так что они шустренько ввалились назад, уже промокшие. При повторном заходе глаз ястреба заметил среди присутствующих сейриновцев и посетителей кафе капитана Кайдзё, и болтливый приятель снайпера тут же ломанулся знакомиться. В целом все было тихо, хотя празднование как-то сбавило обороты, при королях востока, сидевших с соперниками из Канагавы, было неловко. Первая лепешка только-только приготовилась, как зазвонил мой телефон.

— Кагами? — голос показался знакомым, но вспомнить обладателя я не смог.

— Да, добрый вечер. Кто звонит? — за столиком притихли.

— Помнишь, ты, когда написал свой телефон на доске, сказал, что мы можем звонить в любое время, если понадобиться помощь или поддержка. Вот я и позвонил, — да чей это голос? Часто слышу, уверен, а узнать не могу.

— Угу, было дело. Что стряслось, чем помочь? И кто это? — свалил в коридор, ведущий к уборной, там звуки приглушены.

— Это Мизумачи, — что?! Такой тихий и подавленный?! Все настолько плохо? — Ты не мог бы забрать меня из участка?

— Диктуй адрес, — полицейский участок?! Черт, да что с ним случилось? Я в панике забил адрес в планшет. Ага, вот оно, мне прям по дороге домой, так что празднование окончилось.

— Еще кое-что, — прошелестело в трубке. Он заболел? Может сразу к врачу отвезти? — Тут говорят, что забрать может только взрослый человек, можешь кого-нибудь привести?

— Взрослый или статуса совершеннолетнего достаточно? — так, кого просить тогда? Куросаки-сенсея может быть? Стоп. А родители Мизумачи?

— Совершеннолетия достаточно, — на другом конце телефон взял какой-то мужчина. — Патрульный Серидзава, с кем имею честь говорить?

— Кагами Тайга, староста класса, где учится Мизумачи Кенго, — с формальной речью я все еще немного путаюсь, но сильно грубых ошибок уже не совершаю. — Я эмансипирован, могу я забрать одноклассника? А что его родители, вы им звонили?

— Разумеется, родители подростка поставлены в известность, — патрульный, казалось, возмутился самим подозрением, что он мог не выполнить прямые обязанности. — Мизумачи Кёхэй отказался забирать сына, аргументировав это неискоренимыми хулиганскими наклонностями отпрыска.

— Что?! — Мизу — хулиган? Его отец что, мухоморов объелся?

— Мы уже сообщили о происходящем в Детский консультационный центр. Значит, штраф за Мизумачи-сана будете оплачивать вы? — штраф? Ладно, разберемся.

— Да, я подъеду в течение часа.

Так, а теперь в темпе вальса в участок. Мизумачи придется забрать домой и выяснить, какого черта творится у него в семье. По дороге надо будет глянуть, кто там у него отец, да запрос к Широ сделать, у него наверняка что-нибудь полезное будет. Сообщив ребятам, чтобы праздновали без меня, я подхватил сумку, пакет и погнал расплачиваться. Коки увязался со мной, причем аргументировал убойно — зонтик у нас один, так что к метро мы помчались вдвоем. О, эти забитые до отказа поезда! Протрясшись сардинами в банке, мы доехали до нужной станции и даже без указателей отыскали маленький пункт патрульной полиции. Вломились туда, накрутив себя до нервной трясучки. Что, черт возьми, мог сделать простак Мизумачи, чтобы его задержали и даже штраф повесили?

— Домогательства?! — это был натуральный крик души, слитно вылетевший из наших с братом глоток.

Какое к черту домогательство? От Мизумачи? К бабушке семидесяти восьми лет?! Когда мир успел сойти с ума? В общем, побившись головой о стол, я вроде как пришел в себя достаточно, чтобы выслушать полицейского. И окрестил себя идиотом. Мизумачи в своей типичной манере разделся на улице, на глазах почтенной дамы, которая подняла шум, дескать, насилуют ее. Патрульный примчался, арестовал эксгибициониста, который честно пытался успокоить леди, прыгая перед ней на задних лапках. К сожалению, он забыл надеть одежду и прыгал в одних трусах. В итоге всех приволокли в участок, и, разобравшись в ситуации, попробовали уговорить бабушку сменить гнев на милость и простить бестолкового мальчишку.

Шиш. Уперлась карга насмерть, пока ее родственников не вызвали, ни в какую не соглашалась сделать вид, что ничего не было, ибо ей «честь дорога». За-ши-бись. Приехал внук дамы, долго извинялся, объяснял, что бабулька в некоторой степени впала в старческий маразм, а потому принимать ее слова и действия за чистую монету не стоит. Несмотря на активное сопротивление пострадавшей, ее внуку и патрульному удалось прийти к компромиссу и впаять Мизумачи мелкое хулиганство. Сумасшедший дом. С каких пор полиция торгуется с пострадавшими по какой статье привлекать преступника?! Впрочем, неважно, главное вытащить бедолагу отсюда.

Штраф был небольшим, так что с этим проблем не было. А вот с одноклассником все было плохо: поникший, грустный, весь какой-то выцветший, подросток был не похож сам на себя. И вот такое чудо в депрессии мы и притащили домой. Дождь, к счастью, стих, так что не пришлось мешаться друг другу под одним зонтом. Дома Джентльмен взял пальму в оборот, стоило тому переступить порог: крутился у ног, выпрашивал ласку, просился на руки — в общем, делал все, что делает порядочный кот, чтобы поднять настроение. Я же в это время готовил поздний перекус нам с Коки и нормальный ужин гостю. Руки выполняли привычную работу, а в голове все вертелись полученные сведения, смешивались в кучу, наплывали одно на другое — никак не хотели сложиться в единую, адекватную картину мира. Выводы из сонма информации складывались такие, что я даже спасибо сказал, что мой отец пытался всего лишь убить меня, а не поломать психику своими тараканами.

Отец Мизу — Мизумачи Кёхэй — священнослужитель. Внешне все чудесно, очень благообразный мужчина, люди его любят и уважают. А на деле, зацикленный на мнении окружающих козел, стыдящийся родного сына. Мать же — забитая женщина, не поднимающая глаз от земли, даже пискнуть против супруга не решится. Еще в средней школе парню запретили в открытую приходить домой, так что он в любую погоду ходит в темной куртке с глубоким капюшоном, и домой возвращается в сумерках через заднюю дверь. Гулять он может где угодно, лишь бы подальше от дома. Делать он может что угодно, лишь бы родителей не беспокоил.

А все потому, что на тестировании айкью в 6м классе младшей школы одноклассник показал аномально низкий результат. За-ши-бись. Что с такими родителями делать, кроме как казнить долго и изощренно? Мизумачи отцу подчинялся беспрекословно, но очень-очень хотел его внимания, что совершенно нормально для ребенка. И ходить в куртке в жару — это пытка, так что стоило мальчику отойти от дома на приличное расстояние, как он сдирал с себя ненавистную одежду. Видимо, это и трансформировалось в дурацкую привычку скидывать все тряпки в мгновение ока в любом месте в любую погоду. Большую часть информации я получил от самого Мизумачи, когда он немного оклемался под действием кошачьей терапии. Я не стал акцентировать внимание на этом беспределе — сейчас он не воспринимает отца иначе, чем идола, а значит, любая критика в его адрес будет принята в штыки.

Вместо этого я попробовал просто узнать, что за человек мой одноклассник, пока готовлю бенто для своей банды и Мизу, попрыгунчик обычно обедает с Казамой, с интересом слушая лекции последнего об оружии, войне и прочем. Кенго обожает аниме, особенно боевики, но его любимое — короткометражка Макото Синкая «Она и ее кот», они с братом на этой теме неплохо сошлись, у меня-то на просмотры банально времени не хватает. Слопал все сладости в доме, но любимое блюдо — соленые помидоры, решили попробовать. Ну, кому что, мне помидоры больше в летнем салате нравятся. Обожает активные занятия, хочет спрыгнуть с парашютом и любую инструкцию по технике безопасности выучивает наизусть. Умница, кто решил, что низкий айкью это диагноз по жизни? Мечтает однажды объездить весь мир и переехать на Окинаву, потому что «там тепло и плавать можно круглый год». Ребенок, ками, какой же он еще ребенок! Что, черт возьми, я могу для него сделать? Хотя бы настроение ему немного поднял, уже что-то. Но меня сильно беспокоило подозрение Коки, что у Мизумачи вполне может быть сдвг или что-то подобное. Но так как эту болезнь половина врачей просто не признает, то и диагностировать ее затруднительно. А уж чем ему помочь — и вовсе загадка, разве что найти ему занятие, куда энергию лишнюю вкладывать.

Утро показало, что я рано расслабился. Две игры на пределе сил привели меня в полуживое состояние, хорошо хоть норму прыжков удалось соблюсти, и Иноэ-сан не будет выговаривать, какой я непослушный. Когда она впервые использовала такую формулировку, я завис, ибо не пятилетний же малыш! Но спорить с женщиной — увольте, мне остатки нервных клеток дороги. До школы я дошел только с помощью Мизумачи, брат меня бы не дотащил. На алгебре Куросаки-сенсей, поглядев на мою измученную рожу, махнул рукой, безмолвно отдав команду спать, чем я тут же воспользовался. Камия-сенсей пожалела чисто по-женски, а Сэндо-сенсей всегда рассказывал лишь тем, кто его слушал, так что мое тихое сопение в две дырочки проигнорировал.

Самое обидное — к информатике я проснулся. Так что весь урок убил на восприятие пропущенного материала, обед прошел под эгидой домашнего задания, причем глядя на мой энтузиазм, остальная банда как-то незаметно подтянулась, так что к приходу Танивы-сенсея мы добили все общими усилиями. А от Гая я сбежал. Нагло, но что поделать, умру — не воскресят. А для очистки совести пошел напрямую к Цубаки-сенсею на осмотр. Доктор был более чем недоволен состоянием моих ног, несмотря на все усилия, организм еще не готов к таким нагрузкам и готов будет в лучшем случае через полгода, и то — если не случится форс-мажора, травмы, например. Так что мне вручили новый набор трав с инструкцией и велели не прерывать занятия у Иноэ-сан. Я же мысленно подсчитывал, в какую сумму мне влетит мое здоровье. Один плюс — в добросовестности сенсея я не сомневался, так что покорно выполнял все требуемые действия.

Посоветовался с сенсеем по поводу Мизумачи. Получил по шее, рекомендацию не лезть в семейные дела, а самого мальчишку в какой-нибудь спорт-клуб устроить. Затащил бы к нам на баскетбол, но лучше в плаванье, раз так воду любит, у мальчишки и фамилия соответствующая. Заодно спросил дока про глаза орла и ястреба. Явление это, скажем прямо, нечастое, аномальное развитие зрения вкупе с невероятно развитым пространственным мышлением. Мозг у обладателей сверхзрения работает намного интенсивнее, чем у обычных людей, так как им приходится обрабатывать огромный объем информации. Разумеется, работать на постоянной основе такие глазки никак не могут — носитель просто умрет от перегрузок. Но и развивать их можно, есть различные методики, проблема в том, что в каждом случае они действуют слишком по-разному, и специалисты до сих пор не очень понимают, от чего это зависит.

Цубаки-сенсея этот случай заинтересовал достаточно сильно, чтобы превратиться в полубезумного ученого из фильмов ужасов, так что пришлось спасаться бегством через окно, благо клиника на первом этаже. Ну, ничего, успокоится, может быть, уговорю Изуки-сэмпая заглянуть. Самому интересно как чудо-глазки работают, да и вдруг ему капли какие прокапать надо. По логике, старшеклассник сам должен за этим следить, ну или его родители, но судя по расспросам — родители Изуки то ли игнорируют его талант, то ли не считают стоящим беспокойства. А может, это я на пустом месте бучу поднимаю. Тоже вероятно, причем наиболее правдоподобно. Тот же Кисе с его возможностью к копированию — какой у него компьютер-то в голове должен быть, чтобы создавать точный дубликат только увиденного движения! Может потому он не успевает среагировать во время воспроизведения движения — мощности процессора на перестройку не хватает?

По дороге домой внезапно позвонила Кобаяши-сан, мама Ютаро, и спросила, обязательны ли вечерние тренировки, и нельзя ли на время прервать занятия, так как у детей успеваемость снизилась. Я застыл сусликом. Какие еще вечерние тренировки?! Так что с полпути развернулся к дому Ютаро. Обстоятельно побеседовав с расстроенной матерью, выяснил, что мелкие паразиты после того, как я приводил их домой, ужинали, а потом уверенно заявляли, что у них вечерние тренировки, а я жду их за поворотом, и убегали в неизвестном направлении. Сегодня же их оставили на дополнительные занятия, так как успеваемость у пацанов падала неумолимо. За-ши-бись. Под конец диалога у меня дергался глаз, а матушка неугомонного шатена источала самое настоящее Ки, такое, что не будь я так зол — лег бы с инфарктом. Ну, черти! Что ж, знаю я, чем вас пронять, придите только домой.

— Мам, мы с Такеши пришли! Мы ненадолго, нам на тренировку надо! — Ютаро ураганчиком пронесся мимо гостиной, даже не заметив меня. Вот Такеши сразу обратил внимание на одного очень недовольного недо-сенсея в гостиной и судорожно сглотнул. А моторчик носился по кухне, разыскивая еду, игнорируя меня как предмет мебели.

— Какую тренировку? — елейным голосом спросил у мальчишки, нависая над ним со спины. Ребенок подпрыгнул на месте и развернулся ко мне:

— Ой, аники!

— Для вас, Кобаяши-сан и Нода-сан — Кагами-сенсей. И не могли бы вы ответить на вопрос: на какую тренировку вы собрались? — максимально сдержанный и формальный тон. Такеши ахнул, закрыв ладонью рот.

— Аники? — н-да, до одного, кажется, пока не дошло. Ладно.

— Уведомляю вас, что ввиду отсутствия приемлемого уровня интеллектуального развития и общей эрудиции я официально прекращаю занятия по баскетболу и отказываюсь называться вашим учителем. Я доступно изложил свою мысль? — хорошо, что роли мы с Кобаяши-сан обговорили заранее, а то за это испуганное выражение на детских лицах меня бы порвали на много-много маленьких тигрят.

— Мне очень жаль, Кагами-сан, что вы потратили столько времени впустую, — с церемониальным поклоном ответила женщина. — Я немедленно сообщу о произошедшем семье Нода.

Поблагодарив хранительницу домашнего очага, я проигнорировал детские слезы, что было совсем непросто, а после просто пошел домой. Пока их родители не подтвердят, что проблемы с учебой решены, никаких тренировок, школа важнее. А за вранье я им такой ад устрою — взвоют и сил на глупости не останется. Пришел расстроенный — не уследил, горе-сенсей — так что особо настроения ни на что не было, даже с Джентом возиться не хотелось. Коки я, конечно, все рассказал, брат лишь покачал головой, сообщив, что было глупо ожидать от детей разумного поведения. И продолжил разбирать коробку с талисманами, которую мы забыли вчера в ресторанчике, а ребята забрали и вручили мелкому после уроков. Кроме плюшевого кота, которого мы на месте задарили Айде-сан. И что нам с этим барахлом делать?

Понедельник день тяжелый? Чушь! Вторник выдался убойным и начался с письма в ящике для обуви. Когда я его достал, окружающие парни немного сошли с ума. Все были уверены, что это письмо-признание, и дружно завидовали, заявляя, что хорошо спортсменам — по ним всегда народ сохнет. Видимо, вчерашнее дурное настроение повлияло на меня, потому что в воображение возникли высохшие мумии обоих полов, лезущие ко мне с поцелуями. Боже, с такой фантазией мне прямой путь в сценаристы низкопробных черных комедий. Как бы то ни было, перед уроками пришлось спрятаться подальше от народа, чтобы спокойно прочесть послание и не выставить случайно его автора на посмешище, если она подписалась. Угу, как же. Но попросила о личной встрече в обед. Отлично, время есть. Мне нужно консультация Саотоме-сан.

— Отказал?! — обед на крыше был отличной идеей. Слитный ор нескольких мужских глоток вполне мог кого-нибудь оглушить. Я-то что, я привычный.

— А что еще я мог сделать, я эту девчонку впервые вижу! — я, правда, не помнил ее. Ни имени, ни лица, в первый раз встретились что ли? — Мы вообще не знакомы, какая тут может быть любовь?

— А любовь с первого взгляда? — Коки смотрел на меня как на розового слона с крылышками. С сомнениями в собственном рассудке.

— Не верю. Симпатия — да, может быть, пусть я и выгляжу как бандит с большой дороги, влюбленность — только если наделить мой образ выдуманными чертами, у детей и подростков такое бывает, но окрестить любовью и ждать ответного признания — идиотизм. Я таким не страдаю.

— Надеюсь, Кагами-кун, ты не высказал все это девушке?

— Ты меня за кого держишь?! Нет, конечно, ответил, что мне приятен ее интерес, но у меня уже есть объект влюбленности.

— Чего?! — на хор запишу. Всех.

— У тебя кто-то есть? И ты нам не сказал?! — хм, Дзю больше возмутило, что я не посвятил их в свою личную жизнь. Не по-дружески, да? — Кто это? Парень, девушка? Мы его знаем?

— Да нет никого, просто Саотоме-сан сказала, что лучше всего при отказе сообщить о невзаимной влюбленности. Чтобы не думал признающийся, что проблема в нем, не раздувал из своих недостатков комплексы и так далее. Я не очень уверен, что так правильно, но другого варианта я не придумал.

— Можно было согласиться встречаться. Узнали бы друг друга получше, глядишь и влюбился бы, — братик решил поработать свахой. Спасибо, я тебе это припомню.

— Думаешь? И что потом? — интересно, он вообще понимает, что отношениям нужно уделять время и внимание. — Ходить на свидания? Пытаться строить какие-нибудь отношения?

— Ну да. Чиаки вон… — неудачный пример, судя по лицу Рюджи, цветом напоминающему перезрелый помидор. — Ну Чиаки немного скован, но…

— А время где взять? Кроме клуба и школы на мне обычно дела издательства, а бумажной работы никогда не бывает мало, смею заметить, потом лфк, иначе я рискую однажды на ноги не встать, и двое пацанов, которые совсем от рук отбились, чертенята. Куда я девушку вписывать буду? Вместо утренней пробежки? Или вместо сна? А может мне уроки не надо делать?! — меня снова успокоили ударом под ребра, чертов фантом.

— Не надо так злиться, Кагами-кун, мы просто удивились, что ты отказал милой девушке. И ты мог бы найти время, если бы захотел.

— Ребят, давайте сразу договоримся: личная жизнь на то и личная, что другие туда не допускаются. Все, что посчитаю нужным, я сообщу. Дальше лезть не надо, — дождавшись согласных кивков, я смог заткнуть закипающее раздражение. Не с моим диагнозом в романтику переть, сначала вылечусь. — Когда у меня появится девушка, я вам скажу, обещаю. И закроем тему.

— А если будет парень? — заинтересовался Широ.

— Даже если это будет почтенный пенсионер под восемьдесят, я вам сообщу.

— Пенсионер?! — подавились парни. Когда же ребята прокашлялись, Дзюмондзи, глядя в сторону, спросил — Кагами, ты геронтофил?

Вот тут уже я подавился. Это ж надо, не понять обычную гиперболу вкупе с сарказмом. И тут снизу раздался рев. Именно рев, не вопль, не крик, а рев взбешенного зверя. Послушав это выступление, мы дружно решили, что вполне можем сидеть на крыше до упора, а в крайнем случае — прогулять историю, Ято-сенсей в своей неповторимой актерской манере просто не заметит отсутствие нескольких зрителей. Но отсидеться нам не дали, зверь ворвался на крышу, тогда-то мы и узнали, что злить второго учителя математики для первого курса, Садахару-сенсея, очень плохая идея.

Я с ним практически не общался, у него довольно напряженные отношения с Куросаки-сенсеем, с которым я трепался весьма активно, в конце концов, рыжий один из немногих нормально относящихся ко мне учителей. Ну, буду знать, что математика лучше дается бандитам, тот же Дзюмондзи очень неплохо в ней разбирается. В общем, доселе незнакомая бешеная зверушка, то есть учитель, вломился нам на крышу специально за мной. Только объявил он об этом как-то неправильно, ребята, во всяком случае, отреагировали странно: Широ уволок в сторону Коки, а Дзю и Чиаки стали разминаться и хрустеть суставами. Куроко же, пользуясь своей незаметностью, передислоцировался к учителю за спину.

Пришлось срочно влезть между готовящимися к драке друзьями и опешившим сенсеем, ибо насилие могло закончиться на больничной койке для всех участвовавших, а что в таком случае сделают с парнями Ито-сан и Гайтору-сенсей, я узнавать не хотел. Про то, что с нашей троицей сделала бы маленькая дьяволица, в земном обличие тренер Айда Рико-сан, я вообще молчу, инквизиторы могут взять у нее пару уроков. Поговорил с учителем и вспомнил, что Сейрин все же филиал сумасшедшего дома. Садахара-сенсей с этого года ведет клуб карате, дело свое любит, парней учит на совесть, но какая-то зараза взорвала им все макивары и разнесла додзе. Так как все знают про Казаму-куна, естественно, сенсей помчался искать либо Тююму, либо меня, дабы стребовать объяснений и компенсацию. Я согласился на выплаты, ибо счет за разрушения солдатика высылают напрямую его отцу, который по непроверенным слухам утирает скупую мужскую слезу и радуется растущей смене.

Но сначала нужно было доказать, что это сделал Казама. Когда я потребовал доказательств, учитель опешил повторно. Ну да, думает, небось, что все взрывы в школе дело рук Шина? Брехня, две трети на отсутствующей совести Тююмы, а за учителя я не в ответе. Отправились в класс разбираться, причем сенсей бухтел не переставая, и счет его к нам рос: мы и зал ему уничтожили, и напасть на него пытались, и не верим ему на честное пацанское! Злые мы, в общем, и не по-людски поступаем. Дважды пришлось на одной силе воли удержать себя от встречи лба со стеной, впрочем, остальным пришлось не легче, Дзюмондзи вообще похоже, перевел Садахару в категорию «напрашивающийся» и уже мысленно прикидывает, как бы поудачнее напасть. Благо, мы подошли к нашему кабинету, и все должно было разрешиться тем или иным способом.

— Казама-кун, можно задать тебе вопрос? — подрывник встал по стойки смирно, отложив почти разобранный автомат. Проверяет на неучтенные детали? Ибо ничего похожего на средства для ухода за огнестрельным оружием на парте нет. Мизумачи, с любопытством наблюдавший за другом, перевел взгляд на нашу делегацию.

— Слушаю, Кагами-сенсей, — еще одна проблема на пустом месте. Солдатик зовет меня сенсеем, следуя абсолютной убежденности, что я имею на это право как помощник классного руководителя, и изменить его убежденность не проще, чем сдвинуть с места замок Мацумото.

— Это ты взорвал макивары и само додзе клуба карате?

— Никак нет, Кагами-сенсей, — мгновенный ответ. Казама, при всех своих мутировавших тараканах, не лжет без жизненной необходимости, разве что применит как военную хитрость. Значит, подрыв устроил кто-то другой. С какой, интересно, целью?

— Вы все слышали, Садахара-сенсей, ваш подрывник кто-то другой, — развернулся я к учителю, во все глаза рассматривающему автомат.

— И ты думаешь, что я так просто поверю?! — зря он это, я своих ребят хорошо знаю, тем паче лучше него, вообще впервые к нам зашедшего. Если бы разрушения устроил Казама, он бы честно сообщил об этом и объяснил, почему и зачем устроил. И плевать, что от его «цветочных» заговоров и «туалетных» маньяков я когда-нибудь с ума сойду.

— Если Кагами-кун считает, что его одноклассник говорит правду, нам стоит принять это во внимание, — на пороге стоял Суга-сенсей, одним своим появлением предотвращая кровопролитие. — Я настоятельно рекомендую вам рассмотреть и других подозреваемых.

Решение завуча учитель оспорить не рискнул, но смотрел все равно с подозрением. И черт с ним, не зная ребят, про них можно многое придумать, меня так вообще в темном переулке за грабителя примут, и это не будет неожиданностью. Тем временем обед закончился, и в класс впорхнул историк, как обычно погруженный мыслями куда-то в глубину веков. Я же весь урок размышлял, кому и зачем вообще понадобилось взрывать додзе каратистов.

Пока было две ветки вариантов: либо хотели отомстить самому клубу, либо хотели подставить Казаму. Одно другому, конечно не мешает, но пока мне и этих вариантов хватит. Насчет врагов карате-клуба надо будет попросить разузнать Широ, если он не сильно занят, а вот список тех, кто хотел бы подставить Казаму, я могу писать хоть до утра и не выписать всех, уж больно колоритная личность. С другой стороны, хотеть могут многие, а многие ли могут осуществить? Нужны знания, чтобы выполнить задуманное и самому не пострадать, нужны материалы, да и проникнуть на территорию школы без ведома сторожа непросто. Отпроситься у Хинамори-сенсей, да самому изучить место преступления?

Отпросился я, а пошли мы вдвоем, я да Куроко, как выяснилось, фантом тот еще фанат детективов, шляпу, трубку и вперед, поражать умы дедуктивными методами. Додзе было большим, ибо было разделено на несколько секций. В одной занимался пострадавший карате-клуб, в другой — клуб кендо, еще были сумоисты и дзюдоисты, по соседству почти под открытым небом тренировались лучники. Взрывы были только в зале каратистов, что возвращало меня к мыслям о мести. Ого, я и не знал, что они используют традиционные деревянные макивары, по ним, небось, больнее лупить.

У столбов были испорчены верхушки, но больше всего пострадал пол, такую дыру не закрыть заплатками, дешевле все перекроить по-новому. И возле этого прохода в иной мир с крайне задумчивым видом кружил фантом. То присядет посмотреть поближе, то на четвереньки встанет, принюхивается, то вон вообще пальцем ткнуть пытается. Последнюю попытку я пресек на корню, нечего во всякую дрянь пальцами лезть. Задумчивый Куроко ничего не сказал против моего грубого вмешательства, пребывая где-то далеко в своих мыслях, так что я решил посмотреть, что его так заинтересовало. Какие-то непонятные пятна, странный песок, порошок ли, даже стеклянная крошка есть. Блин, это же додзе, здесь дети босиком носятся, а они даже убраться не в силах?!

— Кагами-кун, ты слишком торопишься с выводами. Я уверен, что за чистотой зала внимательно следят.

— А это тогда что?

— Я думаю это то, что осталось от взрывчатых веществ.

— Думаешь, кто-то нахимичил эти взрывы?

— Нахимичил? Очень подходящее слово, Кагами-кун. На уроке Тююма-сенсей пожаловался, что из-за слабой вентиляции и усыпляющего газа, он не может пользоваться лабораторией и даже забрать из нее реактивы.

— Помню-помню, это был первый теоретический урок от Тююмы, я еще подумал, что озеро Лох-Несс лишилось своей легенды.

— Как ты думаешь, Кагами-кун, сенсей может удержаться от опытов?

— Да никогда, это все равно, что ты от ванильного шейка откажешься! — стоп. Нет. Он же не может это иметь в виду. Нет-нет-нет. — Ты считаешь, что он провел здесь опыт, а после умотал на следующий урок?

— Возможно, его лаборатория стала вновь пригодна для работы, и сенсей просто туда вернулся.

— Угу, он натворил, а мы мучайся, — так, пора в учительскую, расскажем о наших предположениях, пускай проверяют. Тююма-сан не отпирается от проведенных взрывов, так что его тоже достаточно спросить.

Я поседею с этими людьми. Мы с Куроко пришли в учительскую аккурат со звонком и тут же столкнулись с Анезаки-сенсеем, которая вещала о вреде прогулов и что она-то точно никогда не позволит детям лениться. В ответ Хинамори-сенсей предупредила, что мои работы по рисованию она будет дарить «Мамори-чан», если я позволю. Почему бы и нет, такое оружие психологической атаки должно использоваться во благо школьников. Запомнив, что даже милую учительницу ИЗО можно разозлить, я направился прямиком к Суге-сенсею, где наш химик, черт возьми? Подрывных дел мастер был в лаборатории, куда мы и направились целой делегацией: Суга-сенсей, Садахара-сенсей, я да прицепившаяся Анезаки-сенсей. Куроко незаметной тенью скользил рядом, уверен, он ни за что не пропустит этот момент, ему тоже интересно, прав ли он в своих выводах.

Химик даже пытаться юлить не стал, а на горестный вопль математика «почему именно наше додзе?», ответил убийственно честно — «потому что тот зальчик был ближе других». Буквально сломленный таким ответом, Садахара-сенсей тем не менее нашел в себе силы зайти в наш класс и извиниться перед Казамой. Даже не стал просить выйти, чтобы извиниться тет-а-тет исключительно для очистки совести, нет, учитель зашел в класс, подошел к парте Казамы и извинился за необоснованные подозрения. Честно, я чуть было не зааплодировал. Несмотря на бандитское поведение, сенсей взрослый разумный человек, не поглощенный комплексами неполноценности, в отличие от некоторых оставшихся в лаборатории Тююмы устраивать скандал. Кажется, сегодня у нас не будет английского.

— Ты молодец, Куроко, без тебя я бы спокойно там потоптался и ушел, — пусть по лицу и не видно, но мне кажется, друг немного удивлен, что я не забыл о его присутствии и вкладе в дело.

— Рад был помочь, Кагами-кун, — прошелестело в ответ, и меня одарили редкой улыбкой. — Ты тоже молодец, поверил Казаме-куну, хотя все знают, что он любит использовать взрывчатку.

— Казама, хоть и со сдвигом, но у его сдвига есть четкое объяснение. Помнишь, он клумбы взорвал? — дождавшись молчаливого кивка, я продолжил. — Возле тех клумб лежал черновик эссе по истории, что-то там про революцию Мейдзи. В общем, написано это было так, что Казама всполошился, что кто-то желает свергнуть нынешнее правительство. Он сутки обдумывал, как поступить, все же под подозрением школьники, так что искать всех, кто мог быть замешан, а после допрашивать по стандартной методике, он счел чрезмерно жестоким. И послал предупреждение заговорщикам этим взрывом. Дескать, «мы знаем, что вы замышляете, лучше откажитесь от своих планов». Гуманно, не так ли?

Куроко обалдело кивнул. А что тут скажешь, 1-Б во всей красе.

Вторник — адский день, официально заявляю. Только я собрался выпустить скопившееся напряжение и пар на тренировке, как меня отвлек собачий лай. Оказывается, в воскресенье наша баскетбольная команда подобрала на улице щенка хаски и, видимо, не придумав ничего лучше, притащила в школу. Во все той же коробке, в которой нашли. Почему мелкий мне ничего не рассказал? Под недоуменным и вопросительным взглядом, брат покраснел как рак и сообщил, что вчера вообще отсутствовал на тренировке из-за Камидзё-сенсея: после урока Гая литератор вызвал Коки в учительскую и устроил разнос из-за последнего эссе. Вместо того чтобы молча выслушать замечания и бежать на тренировку, братишка стал защищать свою точку зрения, в разгорающийся диспут влезли и Суга-сенсей, и Горо-сенсей и даже директор Танака. Все же восприятие литературного произведения детей эпохи Сева и Хэйсэй отличается. Я с трудом сообразил, о чем они спорили, японская поэзия, тем более периода Эдо — не мое совершенно, не понимаю этой восточной образности от слова совсем. Широяма-сан уже извилины себе наизнанку вывернул, что со мной делать. Ведь как так, чтобы глава издательства — и ни в зуб ногой в поэзии, однако что поделаешь, андеграунд вот тоже не мое, но из-за этого же он с ума не сходит.

В общем, на тренировке отсутствовали оба, так что про щенка узнали только сейчас. Звук от удара ладонью по лицу вышел неожиданно громким, оглядевшись, понял, что прием «рука-лицо» был двойным: Коки тоже осознал, какую глупость совершила команда. Они ведь не показали щенка ветеринару, не спросили разрешения у Такеды-сенсея и администрации школы и вообще не обеспокоились легализацией питомца! Так, вдохнем поглубже, одноклассники доставляют больше проблем, так что все решаемо. Но сначала баскетбол. После тренировки Айда потребовала у нас результаты семестровых тестов, принести которые велела по смс. Оказывается, наши сенсеи придумали себе и нам дополнительную нагрузку, и в пятницу будут проводиться среднесеместровые тесты. По каждому курсу составят рейтинг по баллам, и последняя сотня будет наслаждаться дополнительными занятиями следующие две недели. Никаких занятий в клубе, никаких игр, соревнований — учиться, учиться и еще раз учиться. Понятное дело, почему тренер так волнуется, если кто из товарищей так застрянет — будет очень тяжело в финальной лиге, особенно если это кто-нибудь из основы. А потому нам грозят пятикратными нагрузками, бостонским захватом краба и прочими муками, если мы завалим эти экзамены. Ладно, прорвемся. Судя по лицу Айды-сан, проверяющей наши повседневные тесты по разным предметам — результаты у нас приемлемые. У Коки так даже хорошие, только один результат ниже 70, а по истории и литературе вообще почти сотня. Но к этим тестам будем готовиться, их будут учитывать при назначении летней школы. Может и к лучшему, что пришлось отменить тренировки мальчишкам?

— Так, напоследок, — тренер, капитан и вице-капитан развернулись ко мне и фантому, только у нас еще не проверили тесты. — Сначала Куроко.

Как они сгенерировали поле с таким эмоциональным напряжением — мне не ведомо, но действовало оно на всех, даже я заволновался, хотя знал совершенно точно — у фантома проблем с учебой нет, зря, что ли, я по всему классу ведомость успеваемости веду. Все отстающие попадают к Куронуме, а по возможности и ко мне, как на Золотой неделе, после чего делают резкий скачок в учебе. Я знал, что ученики из других классов не прочь попасть на эти занятия, но даже улыбающаяся Савако с двумя милыми хвостиками казалась им пугающей девочкой из Звонка. Влезать в это дело бессмысленно, людскую веру не искоренить. Мне еще повезло, что Савако любит учить, любит общаться с людьми и вообще очень неконфликтный человек, которому я так удобно сел на шею. Стыдно должно быть перед девочкой, но, черт возьми, успеваемость поднимать надо, не разорваться же мне, пытаясь везде успеть. И я честно предложил материальное поощрение, только одноклассница, впав в панику, отказалась наотрез, так что ей ученики сами платят. Шоколадками, соками и прочими вкусняшками. Мне же легче, да и в 1-б, пусть мы и сборище фриков, атмосфера куда теплее и дружелюбнее, чем в других классах, ибо сложно ссориться с человеком, который понимает, как тяжело отличаться от других людей и оставаться собой.

— Неплохо! Вообще без проблем! — массовый вздох облегчения. Теперь мой черед.

Верховное трио баскетбольной команды Сейрин зависло. Минута, вторая — чего они там так долго? Сколько вообще нужно времени, чтобы увидеть и оценить пять чисел?! Они там что, ответы проверяют?! В общем, чем дольше второкурсники разглядывали мои тесты, тем больше я нервничал. Митобе, Коганей и Цучида, заинтересовавшись долгим молчанием, полезли посмотреть. И тоже зависли, хорошо еще, что Цучида-сэмпай, пожалев мои нервные клетки, отмер быстро:

— Невероятно, Кагами! У тебя сто баллов по математике! Отличный результат!

Угу, а вы попробуйте плохо написать, если в наказание вас будет ждать гонка по всему кабинету и лупка синаем по всем доступным частям тела. И еще ор, что я могу добиться лучших результатов и не выйду из класса, пока не сдам на отлично. Было такое, когда объявили результаты тестов после праздничной золотой недели, я уж думал все, отбегался. Спасся лишь потому, что не один такой идиот был, за Асахи сенсей гонялся с большим удовольствием и еще грозил, что в клубе нашинкует в капусту. Справедливости ради, стоит сказать, что получили на орехи тогда все, без различий по половому признаку, внешности и психическим заболеваниям, даже Куроко досталось, когда сенсей промазал по кому-то, а на пустом месте фантом стоял, решивший, что раз его не замечают — он не огребет. Хорошо еще, что учитель терпеть не может тесты, а потому устраивает их, только если ему самому на уши присядет Горо-сенсей, то есть за два месяца учебы их было всего три штуки. И последний пришлось написать, выжав из себя максимум, а то синай длинный, а рука у сенсея тяжелая. Самым странным мне показалось, что никто, ни Казама с его высокопоставленным папашей, ни Некодзава, как выяснил недавно, из высших слоев общества, что он в Сейрине забыл — непонятно, ни один человек до сих пор не возмутился подобным отношением в школе. Я-то ладно, взрослый человек, огреб как самостоятельная личность, но родители остальных-то почему вообще не возмущались? Тут их кровиночек поколотил какой-то бандит-учитель! Так, запомним, отложим, ибо второкурсники, наконец-то, отмерли.

— Замечательно, ты точно не попадешь на дополнительные занятия! Никому помощь в учебе не нужна, так что можете расходиться!

— Стоять, бояться! — мой рык поддержали лаем, понял щенок, что про него речь пойдет. Собаки вообще умные, даже кошатники вроде меня это признают. — А теперь решим вопрос с собакой.

— Кагами-кун, тебе не нравится Нигоу? — и на меня уставились две пары идентичных глаз — Куроко взял малыша на руки. Двойная атака щенячьими глазками — непобедимый прием, давайте в финальной лиге используем?

— Щенок прелесть, но если его вот так оставить, руководство школы вполне может вызвать службу по отлову бродячих животных, и комочек меха попадет в приют.

— Мы скажем, что это наша собака! — Фукуда, защитник сирых и убогих, ну куда ты лезешь вперед батьки, Айда-сан и так меня сейчас на лапшу покромсает, вон как недобро смотрит.

— И что? С администрацией мы его не согласовывали, а за то, что прикормили бродяжку, еще и накажут, мало ли какую заразу она разносит?

— Нигоу не заразный! — у меня впечатление, что я с этими людьми на разных языках говорю.

— Аники, займись, пожалуйста, директором и учителями, а мы с Нигоу сходим к ветеринару, — глядя в экран мобильного, подергал меня за рубашку Коки. — Вот, здесь недалеко ветклиника, туда пойдем. Потом вернемся и вместе сообразим, где щенок будет жить.

— Договорились, — и, не обращая больше внимания на замолчавшую команду, отправился на бой с педагогами старой закалки.

Думаю, что если малыша позволят оставить, жить его можно будет устроить возле будки охраны, сторож школы довольно приятный человек, вряд ли Ишинори-сан откажется присматривать за собакой в наше отсутствие. Но сначала Горо-сенсей и его сторонники. Разумеется, они были против, велели отправить щенка в приют, а всех учеников — на сорок уколов от бешенства. Их понять можно, мало ли какую заразу можно подхватить от бродячего пса, а наши дурни даже не подумали показать собачку врачу. По моим ощущениям, даже Танака-сан был сейчас не на нашей стороне. Но, тем не менее, он сказал, что хочет дождаться результатов обследования у ветеринара. Так что сидели, ждали всем составом, кто-то сверлил меня взглядом, кто-то проверял работы студентов, я же, улучив момент, смылся в коридор позвонить Широяме-сану. Узнал, что мое пособие по английскому языку будет выпущено дополнительным тиражом, почти в три раза превышающим первый. Вот это действительно прекрасные новости. Неприятности были, но рабочие, которые есть в любом деле постоянно и механизм исправления которых отлажен до автоматизма. Но документы на проверку мне пришли, кроме того надо будет сегодня заглянуть и подписать несколько важных бумаг. Широяма-сан собирался ждать до упора, когда я ответил, что неизвестно когда освобожусь от школьных дел. Шесть часов, один черт знает, сколько будем из-за щенка воевать, да и пристроить его надо, а сторож раньше восьми не приходит. Договорились, что он документы мне на столе оставит, а после я ему в кабинет заброшу. Положил трубку и только тогда удосужился заметить торчащие из-за двери головы.

— Куросаки-сенсей? Суга-сенсей? Что-то случилось? — меня мало заботило, что они подслушивали, любопытство страшная сила, но вот их взгляды меня беспокоили.

— Нет, ничего. И часто ты так работаешь? — прищурился рыжий сенсей.

— Каждый день в обеденный перерыв, но иногда директор отказывает мне в работе, если узнает, что я перенапрягся, — да уж, раньше я опасался только Тоширо, теперь же за мной следит вся банда и чуть что — сообщают Широяме-сану. Дятлы заботливые. — Пару раз в неделю под конец рабочего дня захожу, вот как сегодня. Кстати, вы мне напомнили, надо отменить занятие в бассейне, на него сегодня времени нет.

— Ты еще и туда ходишь? — по глазам так и читается вопрос «на кой черт» и «пацан, ты не надорвешься?».

— Выбора нет, нагрузки на ноги слишком большие, врач прописал обязательную лечебную физкультуру, — пожал плечами, набирая номер центра, а то я уже оплатил этот месяц, и если пропущу без предупреждения — плакали мои деньги.

— Лечебную?! — высунулся Гайтору-сенсей, еще один постоянный член кружка «любителей американских выскочек».

— О, они вернулись, — вовремя пришла смс от брата, вовремя. Оповестил всех. — Я схожу, узнаю, что сказал ветеринар?

— Не стоит напрягаться, — вкрадчиво произнес Горо-сан. — Нам тоже хочется услышать все из первых рук. — Не вопрос, сейчас пошлю брата в учительскую с собакой, щенячьи глазки не только на меня действуют.

Пришли толпой, разумеется, ни тренер, ни капитан не могли оставить этот вопрос без внимания, а потому к врачу ходили всей командой. Нигоу в защитном ошейнике на руках Куроко с порога заявил о себе звонким тявканьем. С собакой фантома не заметить невозможно, и сразу же бросается в глаза их сходство. Двойная атака — есть накрытие! Женская часть педсостава наша, захват произведен бескровно, но основная битва еще впереди! Что-то меня занесло. Тем временем, братишка прилепился ко мне, протянул ветпаспорт щенка и начал рассказывать, пока учительницы всех возрастов кружили вокруг фантома и щенка. О, вот это любопытные выводы. Согласно заключению ветеринара, Нигоу — миниатюрный кли-кай, молодая порода собак, признанная буквально лет десять назад. Порода дорогая, и врач в некотором ступоре, что пес оказался на улице, но предположил, что после стандартной проверки в восемь месяцев у щенка могли определить несоответствие породе. Однако в таком случае их стерилизуют и продают, а не бросают на улице в коробке. Ребятам порекомендовали тут же оформить пса на кого-нибудь из них официально, с чипом и прочими документами, на всякий случай, дабы в будущем не было проблем с законом, и их никто не обвинил в краже собак. Пришлось нацепить на щенка защитный ошейник — животное после чипирования нельзя мыть и расчесывать двое суток, мне в этом плане повезло: Дженту чип ставили в приюте, и следили за ним в то время сотрудники, я же маялся переездом. Тут бодро повествующий брат резко замолчал и уставился на меня глазами кота из Шрека. Поправка, эти глаза дадут фору любому коту.

— Можешь не продолжать. Ты оформил собаку на себя? — мелкий закивал. Этого, впрочем, следовало ожидать, остальным пришлось бы просить родителей, а их трудно было бы убедить принять пса. В Японии приличный налог на содержание собак, это я узнал случайно, на пробежке столкнулся с собаководами, которые обсуждали повышение этого налога. Обратился к остальным. — Ваши родители не согласились взять щенка?

Народ поник. Кроме Коки все получили отказ на просьбу о питомце. У Изуки уже была собака, и брать второго посчитали излишним. У Кавахары и Фукуды жилищные условия не позволяли завести домашнего любимца. У родственников Хьюги и Айды была аллергия. Мать Цучиды-сэмпая боялась собак. Да и вообще животных недолюбливала. Про Митобе-сэмпая и говорить нечего, в его огромной семье чудо, что родители всех обеспечивают, куда им еще один рот. Родные Куроко просто были против живности, а сестра Коганея недавно принесла домой котенка. Выслушав всех, я переглянулся с директором. Раз уж идея о талисмане команды проживающем прямо здесь, вызывает такое отторжение у руководства, то тут уж ничего не поделать.

— Тогда больше не о чем говорить. Собака принадлежит Коки, к школе отношения не имеет, — мужчины закивали, но тут же заметили молчаливое и явное неудовольствие женской половины коллектива и замерли. Ну да, когда мы уйдем, фонтан недовольства изольется на них. Крепитесь, мужики. — Однако я не против, если щенок будет считаться символом баскетбольной команды, как вы того хотели. Будем приводить его на игры.

— А на тренировки? — я всерьез задумался, возможно ли осуществить просьбу тренера.

— Извини, Айда-сан, но тратить время, чтобы перед тренировкой съездить домой и привезти его, нецелесообразно. А приводить щенка с утра — кто за ним будет присматривать, пока у нас уроки?

— Я мог бы, — внезапно ответил Такеда-сенсей. — Раз уж щенок станет символом для баскетбольной команды, мне и браться за его воспитание, дабы он нам не помешал на играх. Но обеденный перерыв я бы предпочел оставить себе.

Я улыбнулся, поняв, что сенсей банально спасается от женщин-коллег, которые, при таких условиях, вполне могут заглядывать к щенку, а значит, буря отменяется. Что ж, приемлемый вариант, но бенто будем готовить на семерых, ибо есть на глазах голодного щенка нереально, я ж не живодер. Команда довольна, учителя довольны, пора и честь знать. Брата я отправил домой через зоомагазин, поводок-то он в ларьке возле ветклиники купил, но маленький, надо длиннее, да и по мелочи закупиться, ошейник там, игрушки. А сам помчался в издательство, подписи ставить, про себя молясь, чтобы Джент с Нигоу поладил, а то позиционная война в доме меня как-то вообще не воодушевляет.

Обошлось, слава ками, Джентльмен в полном соответствии с именем счел ниже своего достоинства реагировать на щенка, а Нигоу оказался слишком дружелюбен и не питал ненависти к котам. И мы познакомились с собачниками нашего района — не так-то много мест, где можно законно выгуливать собаку. В основном собачниками оказались ушедшие на покой старики, которым питомцы помогли бороться с одиночеством, или домохозяйки с детьми, ибо «присутствие собаки благотворно влияет на подрастающее поколение». Много времени провести на площадке для собак мы банально не могли, пробежка же, но в дальнейшем нашелся выход: мы просто оставляли Нигоу, очаровавшего всех особей женского пола от десятилетней Нанако-чан до восьмидесятитрехлетней Хаишиты-сан, на попечение собачниц, а на обратном пути забирали довольного и нарезвившегося щенка домой. А то, что из-за этого большая часть собачников встает теперь часов в пять утра, как мы — ну, их никто не заставлял.

Как ни странно, но дни до тестов прошли спокойно, особенно по меркам класса фриков. Неужели важность учебы дошла до всех? Да нет, наверное просто устали. В среду правда Широ сказал, что о нас расспрашивают, предложил что-нибудь поцветастее придумать, он это может. Мы же своей бандой, плюс Яно с девчонками, притащившие за собой Санаду, два дня готовились к тестам в библиотеке, Коки завоевал признание библиотекаря, так что тот под конец рабочего дня, ничтоже сумняшеся, оставлял нам ключ и уходил. Так как в первый день поутру храм книг был в нормальном состоянии, кредит доверия к нам подрос, а мы могли спокойно заниматься с участием спецов по всем направлениям: с меня английский и математика, с Коки история и литература, Куроко — японский, Чиаки — естественные науки, а Куронума — гуманитарные. Одно хорошо в экзаменах — некоторые предметы объединяют в один тест, что автоматически снижает количество вопросов по одному предмету, а значит, шансов выползти на проходной балл больше. Нигоу в это время приходилось держать с нами, благо кли-кай слишком любил компанию и никуда от нас не убегал. Ну, а то, что собачонок периодически принимался «петь», рассказывая нам что-то, наверняка, дико интересное, но ввиду весьма скудных познаний в собачьем языке, совершенно непонятное, это сущие мелочи.

В пятницу в школу шли как на бой, даже Нигоу что-то чувствовал, а потому старательно подбадривал нас лаем, даже когда мы оставили его на руках Такеды-сенсея и скрылись за поворотом. А потом стало обидно. Готовились к тестам, готовились, с мест не вставали, ночами не спали, ели через раз, что для растущего молодого организма просто бесчеловечно — а задания в основной массе на уровень средней школы, совсем с головой раздружилась Анезаки-сенсей, хотя такими темпами я очень скоро перестану называть ее учителем. Впрочем, это я зря так, английский был всего лишь разминкой, уже блок естественных наук заставил шестеренки мозга крутиться во все стороны, а гуманитарные науки — загибать извилины под несуществующими углами. Ох, Ято-сенсей, вроде такой чудаковатый, простой и добрый учитель, а как до тестов доходит — хоть вой, один только вопрос о предпосылках к запрету христианства с десятью вариантами ответа и несколькими верными чего стоит. Далее был японский. Один плюс тестов — отжиматься не надо, а то вопросы как на подбор идут по древней письменности, чье использование прекратилось после реставрации Мэйдзи. Я бы спросил, на кой-черт нам это учить, но кто ж мне ответить? И последним тестом была математика. Я, конечно, знал, что Куросаки-сенсей всегда готов сделать все, что в его силах, дабы усложнить жизнь ученикам, но дать нам такой тест на последнем экзамене после всех хитросплетений остальных садистов — это было слишком жестоко. Хотя расписание экзаменов не он составлял, мне и так очень интересно, как они ухитряются провести все экзамены во всех классах, как надзирателей хватило? Как бы то ни было, испытание закончилось, и можно было, поев, идти на тренировки.

Размечтался. Тююма снова устроил взрыв с выделением неизвестного газа и осадком на стенах, и школу эвакуировали. Кажется, Силы Самообороны скоро получат новую разработку. И так как выгнали всех, тренировку автоматом отменили, правда, Айда-сан сообщила, что раз так сложились обстоятельства, завтра мы будем тренироваться в три раза больше и начнем мы с бассейна в спорт-центре ее отца. Ладушки, но это будет завтра, а сегодня надо на работу, а потом к Иноэ-сан, получать втык, что не появлялся так долго. Да уж, лфк в бассейне это полезно, но почему-то потом я сам себе больше амебу напоминаю, расслабленную до предела. Как обычно разговорился с Иноэ-сан, рассказал, что завтра меня ждут упражнения в бассейне под руководством садистки. Вот только мне не очень понравилась реакция врача, когда я рассказал, что нашему тренеру шестнадцать лет. Подумаешь, молодая, да ранняя, у девочки есть талант и способности, что еще надо. Но адрес спорт-центра дал, с предупреждением, что мы занимаемся до открытия, так что ее все равно не впустят.

Угу, не впустить милую девушку модельной внешности с минимумом четвертым размером? Найдите дурака. Охранник таковым не был и легко пропустил «медсестру, пришедшую помочь мальчикам Айды-сан». А вот реакция что парней, что тренера была неистовой, от откровенной зависти ко мне до скрытой зависти к Иноэ-сан. Один только Нигоу, славный малыш, испытывал обычный чистый восторг, что пришел новый интересный человек, с которым можно поиграть. Ну и Коки спокойнее реагировал, брат видел Иноэ-сан пару раз, когда я не мог доползти до оздоровительного центра, и ему приходилось почти тащить меня на себе. Так что пока шум да дело, мы с братом тихонько отплыли ото всех подальше, через какое-то время выяснив, что Куроко отправился с нами. Я чуть не утонул, чертова фантомная редиска, ведь знает, что его не заметили и тихо кайф ловит от наших воплей и бульканий. И смотрит такими невинными глазами, что даже толком позлиться не получается, максимум подзатыльник легкий отвесить. Тем временем, Айда-сан навела порядок среди парней, пинками отправив их в бассейн с головой. Вынырнули не все: Кавахару за шкирку вытащил капитан, Коганея вылавливал Митобе. Пока девушки согласовывали наши тренировки, повезло, что Иноэ-сан, как более взрослая личность, легко наладила отношения, сначала похвалив купальник, а после — ответственное отношение к делу, мы с парнями откровенно дурачились в воде, под окрики и подзатыльники капитана, пытавшегося привить нам дисциплину. Как известно, прививка это введенный в организм возбудитель заболевания в малых дозах, дающий возможность выработать иммунитет. Прививать нам дисциплину капитан пытается давно, так что какое-то сопротивление мы уже можем оказать, а потому дурачились, пока не получили по шеям от тренера.

— Ваши тренировки весьма интересны!

Эх, а мы так неплохо разогнались, только считай во вкус вошли, как появилась еще одна девушка. Красивая, скажем прямо, и фигура, и лицо, да и голос приятный. А что она здесь делает, если центр закрыт? Еще один тренер? Оу, какой у нас цветник собирается, всем соперникам на зависть!

— Момои-сан, — булькнул Куроко.

— Ты ее знаешь? — обернулись мы к фантому, пока Айда выясняла личность незнакомки.

— Я девушка Тецу-куна. Я не смогла дождаться Финальной лиги, поэтому я здесь, — просто ответила девушка, заставив присутствующих почти поголовно выпасть в осадок не в фигуральном смысле.

— Ого! Куроко, дай урок по знакомству с девушками, ты в этом явно гуру! — я не мог промолчать. Просто не мог — зависть не дала.

— Это не так. Момои-сан была менеджером в Тейко, — внезапно ушел в глухой отказ фантом. Не понимает своего счастья, мелкий еще.

А после мы дружно захлебнулись завистью, когда Момои-сан набросилась на Куроко с объятиями. Нет-нет, Тайга, девушка друга — табу, развернулся и поплыл, дабы не исходить слюной, помни о своем диагнозе. Нигоу выбрал мою компанию, так что в пустом углу нас было уже двое. Через какое-то время к нам подплыли Иноэ-сан и Коки, причем брат был озадаченным и красным как рак. Эм, она влюбилась в фантома, потому что он подарил ей мороженое? Женская логика такая женская. Пожалуй, я был слишком поспешен в суждениях, если вспоминать эту неделю, но, черт возьми, нет у меня времени на отношения, просто нет! Ну и здоровья, но это уже детали. Над бассейном пролетел Хьюга. Интересно, что он такого сказал тренеру, что его отправили в свободный полет? Так, в любовно-морковные дела я не лезу, лучше вернусь к упражнениям.

— Кагами-кун такой усердный, — Куроко подошел с повисшей на нем Момои-сан. Девушка счастливо щебетала, не обращая внимания на откровенно завистливые взгляды на их пару. — Главный нападающий Сейрин, не так ли? Ой, у тебя нет татуировки во всю спину. — Какой еще татуировки? Как у якудза, что ли? — Хм, я думала, что тренер Сейрин — Айда-сан со вторым размером. А вы тогда кто?

— Я Иноэ Сумире, подруга Кагами, — коротко ответила девушка, не обращая внимания на возмущенные вопли тренера на заднем плане, и мимолетом продемонстрировала, что она-то может потягаться с Момои-сан в женственности. Ни слова об лфк и медицинском образовании — ей явно не понравилась девушка фантома.

— О, не знала, что у Кагами-куна есть девушка!

— Я тоже не знала, что у Куроко-куна есть девушка! — аки две пираньи. Мама, забери меня от них.

— Это не так, — у друга явно стальные нервы, вот так спокойно давать одной из них моральное преимущество над другой. Я, например, оспаривать слова сенсея не рискнул, жить очень хочется.

Пока девочки отвлеклись, я, подтолкнув в нужном направлении окаменевшего брата, рванул под водой к другому краю бассейна: если будет взрыв, я хочу быть от него как можно дальше. А теперь упражняемся, пока львицы делят территорию, и молимся, чтоб победа была за нашими. К нам шустро присоединились остальные, ибо когда эти валькирии разойдутся, они обратят внимание на нас, и не дай бог, хоть кто-то будет пойман на безделье. Когда к нам успел присоединиться Куроко, я не понял, просто раз — и рядом всплывает фантом. Лицом в воду.

— Куроко, не спать! — сомневаюсь, что он уснул, капитан. Но вытащим, захлебнется еще, не откачаем.

Пока ребята приводили фантома в порядок, Коки шепотом рассказал мне, что его так озадачило: Момои-сан знала ребят по именам и способностям и даже в какой-то степени по чертам характера. Приехали. Вот мы и встретили противника, который не станет нас недооценивать, скорее узнает все, что может, и разработает противодействие. Именно так учимся играть мы, особенно Коки. Что ж, мелкому будет более чем полезно столкнуться с таким противником. У меня остался лишь один вопрос — почему Куроко не рассказал нам, что у него есть приличный разведчик? Могли бы попробовать переманить в нашу школу, раз уж она его девушка.

После знакомства с фееричной Момои-сан братишка с удвоенными усилиями набросился на собранную журналистами информацию, убив все воскресенье на то, чтобы связаться с каждым активным участником кружка и обсудить, что они нарыли. Я же все выходные играл в баскетбол со студентами, сто лет с ними не виделся толком и не играл, у меня отборочные на Межшкольные, у них — та же история с Летним чемпионатом, но вот, совпал перерыв, и мы оказались на одной площадке. На вопрос, где дети, рассказал им, как они водили за нос и меня, и родителей, и что они под домашним арестом. Неожиданно получил полное одобрение, дескать, пусть уже сейчас привыкают, что с плохими оценками в приличных командах делать нечего, да и баскетболом жизнь не ограничивается. Необычно слышать это от людей, половину жизни убивающих на площадке под сотню часов в месяц, но студенты — не школьники, уже понимают, что беззаботно гонять мяч всю жизнь не получится, а потому обычно, стиснув зубы, учатся не покладая рук. А в понедельник мы получили результаты тестов.

— Поздравляю, Куронума! Третье место в общем рейтинге — это круто! — девушка совсем засмущалась от похвалы. Но блин, 492 балла — это просто ошеломительный результат. Но она не единственный человек, которого надо поздравить.

— Чиаки, черемуху мне в почку! Ты вошел в десятку лучших первогодок! — Дзюмондзи, держа голову Рюджи в захвате, усиленно ерошил тому волосы.

В целом, можно сказать, что курсы «Садако-сенсея» можно рекомендовать как лучшие курсы по подготовке к экзаменам — судя по ведомости при поступлении, каждый из класса улучшил свой результат, даже шило-в-пятой-точке Мизумачи и любительница помахать кулаками Есида увеличили количество баллов на 46 и 51 единицу соответственно. Возможно, кому-то это покажется мелочью, но для них — это значительный шаг вперед. Я, к сожалению, таким похвастаться не могу, хоть и выгрыз свои сто баллов по математике и даже по английскому, что повергло в некоторый шок. Но результаты по японскому и гуманитарным наукам снизились, так что удовольствовался 24 позицией рейтинга. Дополнительные занятия не грозят — и хватит. Братишка, впрочем, порадовал, у него гуманитарный тест был сдан на 98 баллов, и общее место в рейтинге было немногим ниже моего — 38. А вот результаты Дзюмондзи мы смотрели, предварительно помолившись всем богам, каких знали, с учебой у друга были проблемы.

— Ну, давай, переворачивай, — Дзю лист результатов держал лицевой стороной вниз, так что его результат еще был тайной, даже для него самого.

— Блин, мне чет не по себе, — еще бы, игры амефуто хоть и идут по воскресеньям, но пропуск тренировок очень плохо скажется на результатах. — Дайте минуту, пацаны.

— Все! Переворачиваю! — обед веселое время. — Да! 147! Да здравствует, епт, Сила Юности!

Порадовавшись друг за друга — Широяма занял 78 место, причем, особо не выкладываясь, этот жук точно может пробиться в десятку лидеров рейтинга, если удосужится выложиться на полную, как бы его еще уломать на это? Куроко же занял 124 позицию — и мы смогли полностью сосредоточиться на своих делах. Чиаки собрался с духом и пригласил, наконец-то, Яно на свидание, и теперь его мозг пытался принять эту реальность и сообразить, что ему делать. Посоветовали составить план с учетом старого предложения Куроко и того, что он знает о Яно теперь. Странные у них отношения, он постоянно с нами, она с девчонками, только по вечерам смс-ки шлют и по телефону иногда говорят. Но это их дело, разберутся как-нибудь. Дзюмондзи с головой ушел в американский футбол, если бы Гайтору-сенсей не вправил ему мозги, он бы повсюду ходил в утяжелителях. Здорово, что он нашел для себя любимое занятие, сказал, что даже с отцами легче разговаривать стало. Широ с головой в ноутбуке, календарь он правдами и неправдами сделал, но не совсем такой как хотел, а потому мучается дальше. Хотя и этого хватило, что ребята поздравили Нишимуру с днем рождения прямо в нашей теме с самого утра. Тихоня сегодня даже не шарахалась от одноклассников, вот что доброе слово творит. Куроко как обычно где-то в своей вселенной, наблюдает за людьми, я вожусь с документами, а Коки штудирует записи, сделанные на выходных, с краткой персональной информацией по нашим противникам. Жизнь прекрасна.

Жизнь отстой. Вот почему именно сегодня, именно после Гайтору-сенсея, сходящего с ума от проходящего чемпионата, после тренировки и закрытой на санитарный день раменной я должен был столкнуться ним? Аомине Дайки, загорелый накачанный высокомерный засранец просто пришел и потребовал сыграть с ним в баскетбол, не понимая слова «нет», посыла далеко и без возврата и просто человеческого «отвали». Уставший, голодный и злой я продул ему за какие-то пять минут. Но как бы мне не хотелось оправдаться перед самим собой, что я просто был не в форме, братишка, не сводивший с нас глаз, подтвердил мои подозрения — даже в лучшем состоянии я ему не соперник. Не сейчас, а значит, у меня появляется дополнительная цель, кроме просто первенства школы — размазать Аомине по площадке за три года старшей школы. Черт возьми, я в последний раз был так зол, когда узнал, за что папаша меня убить собирался. Но его слова задевали. Не потому что были правдой, а потому что воплощали все то, за что я готов был ненавидеть Поколение Чудес.

— Ты действительно сумел побить Мидориму? — вообще-то зеленого добили еще до матча.

— А, ну да, там же был Куроко, — и еще трое на площадке и пятеро на скамейке!

— Но если дело в этом, то это печально. Он ведь тень, — человек вообще-то. Ты в курсе, homo sapiens, вид такой, людского рода.

— Тень сильнее при ярком свете, — темнее, болван.

— Твой свет тусклый, — я лампочку не глотал.

— С таким как ты он тоже будет слаб.

Высокомерие, сквозящее в каждом слове, словно все люди вокруг никто, не стоящий внимания мусор. Вот только если все вокруг мусор, то живешь ты на помойке. Но как бы не бесил меня этот идиот, как бы не поливал презрением, после пары часов прокручивания встречи в голове я осознал, что больше всего испытываю к нему… жалость. Не сочувствие, как при потере или горе, именно жалость, когда человек топит сам себя и не понимает этого. Думая, что никто не может его победить, кроме него самого, он закрывает себе пути к развитию. Смотря на всех свысока, он погружается в одиночество. Считая, что вокруг только слабаки, он отказывается видеть людей такими, какие они есть. Аомине Дайки на самом деле… слаб духом. И то, что это идет вкупе с уникальным, поистине выдающимся талантом к баскетболу — оксюморон, шутка жизни, чей смех всегда искренен, но нередко — горек. Когда же я изложил этот сумбур брату, он отвесил мне щелбан и сообщил, что Аомине такой же, как остальные радужные, обычный зазнавшийся подросток, и Коки не понимал, почему я к синему радужному так суров. Слова мелкого заставили задуматься, ведь я и правда как-то мягче отнесся и к Кисе, и к Мидориме, несмотря на всю ту чушь, что они говорили.

Кисе с самого начала подал себя очень эмоциональным парнишкой и сильно напоминал мне Такеши, так что я быстро стал относиться к нему как к ребенку. Шумному, наглому и самовлюбленному ребенку. Когда желтый расплакался после игры, это ощущение лишь усилилось. Мидорима же напомнил своими закидонами моих одноклассников — чудаков, за которыми я присматриваю и защищаю от прочего мира. Даже в стенах школы хватает тех, кому мои фрики поперек горла. Зеленый похож на одного из моих подопечных, и потому его поведение воспринималось через фильтр и не задевало. Но Аомине был другим, и мое отношение стало таким, каким и должно быть, если судить радужных только по их поведению. Но в любом случае встреча с синим была полезной, чтобы встряхнуться и вспомнить, кого нам предстоит победить. Хотя бы для вправления мозгов — тот же Кисе недавно прислал смс, что Кайдзё прошли на межшкольные, и что он жаждет реванша. Правда, я тогда чуть не свернул Куроко шею, еле сдержался, но предупредил, что мой номер могу дать только я, а значит, надо просить разрешение. И глядя в безэмоциональное лицо, я понимал, что фантом может просто из вредности сделать по-своему. Ладно, сделает — разберемся. Вряд ли ему понравится, если я его телефон вывешу в интернете на сайте продажи черепашек с предупреждением, что у него проблемы со слухом.

Но как бы то ни было, наш следующий противник — школа Тоо, как сказала Айда-сан, в последнее время решила поднять свою репутацию за счет спортивных побед. По этой причине у нее собраны весьма неплохие игроки, сильные, умелые, но судя по видео, они понятия не имеют о командной игре, вообще не думают, что мяч мог принять товарищ, и это было бы лучше для команды. Но муть, о которой говорил радужный, надо было прояснить. Что еще за тень?

Выяснил буквально на следующий день у Куроко. На обеде втроем слушали мини лекцию о непобедимом тандеме Света и Тени, Аомине и Куроко.

— Я — как актер второго плана, тень. Но чем ярче свет, тем темнее тень, и тем больше она выделяет свет. Задача тени — сделать свет сильнее, — то, как Куроко это говорил, заставило меня отложить все и слушать. Что-то меня встревожило, а чутью я решил доверять, полезная вещь.

— Куроко, расскажи про Аомине, — попросил Коки, пристально всматриваясь в фантома.

— Изначально, Поколение Чудес были обычными игроками немного выше среднего. Но Аомине-кун засиял первым. Непревзойденный. Неостановимый. Он зарабатывал десятки очков за матч, и это ломало наших противников, они отказывались от борьбы.

Погрузившись в размышления, я лишь краем сознания отмечал дальнейшую историю. Да, сильный соперник — важная составляющая любого соревнования, но почему он его не искал? Я же упал на хвост студентам, почему он не сделал чего-то подобного? Если японцы его не устраивают — почему не уехал по гранту за рубеж? Ну или по обмену, в США от сильных противников ему бы было не протолкнуться. Сдались не только его школьные соперники, сдался он сам и потянул за собой остальных. Но одна-единственная мысль не давала мне покоя — где был в это время Куроко? Раз уж Аомине его товарищ и напарник, он первым должен был бить тревогу и искать ему противника с не меньшим энтузиазмом, хотя бы совет полезный дать. «Не сдавайся, и соперник найдется» — этого оказалось мало, почему он не сделал большего?

— Аники, — братишка потряс меня за руку, — не знаю, о чем ты думаешь, но отложи это, пока что.

Не знаю, но догадываюсь — именно так я интерпретировал взгляд мелкого. Потом вернусь к этим мыслям, необоснованно наезжать на друга последнее дело. Тем более что с расколом радуги не все так просто, какая-то игра очень сильно зацепила Куроко на третьих национальных. Но какая именно и почему? Впрочем, сейчас не до этого. Через неделю матч, надо сосредоточиться на тренировках, кроме того, в субботу классный час по результатам среднесеместровых тестов. Надо проверить, кому из наших грозит летняя школа, и можно ли им как-то этого избежать, лето все же дано школьникам для отдыха. Документы из издательства тоже нуждаются в проверке, кроме того, Тююму с больничного вернули ровно затем, чтобы нас раздавило горой домашнего задания. Я его сам когда-нибудь подорву. Только во имя вселенской справедливости. За всеми трудами я почти не заметил, когда подошло время матча с академией Тоо. И буквально накануне игры тренер притащила нечто маленькое, черно-белое, с номером «16» и надписью «Seirin».

— Это. Что. Такое? — я старался не смотреть на пыточный аппарат для животных, которым девушка усиленно крутила перед командой.

— Это форма для Нигоу! Он же наш талисман!

— И это причина мучить животное?

— БаКагами! — мгновенно разъярилась Айда-сан. — Все талисманы команд носят их форму!

— Аники, — подергал меня за напульсник Коки, — Нигоу же еще щенок, ему и года нет. Он не кот и не взрослая собака, может он не будет против одежды?

— Думаешь? — попробуйте на того же Джента нацепить шмотки. В приюте какая-то бестолочь попробовала, потом сверкала расцарапанной физиономией, он даже ошейник носит только в качестве большого одолжения мне лично. Чем собаки отличаются? — Обычно животных наряжают, чтобы они не замерзли. Но Нигоу это не грозит, вон у него какой подшерсток густой!

— Кагами, — ко мне подкрался, иного слова не подобрать, капитан, — пусть тренер сама оденет щенка. Если получится — замечательно, песику нравится, а если Нигоу будет против — ей же с этим и мучиться.

Глядя на спокойно виляющего хвостом щенка в форме баскетболиста Сейрин, я только качал головой. Повезло все-таки нам с псом, умный, послушный, терпеливый и, что самое главное, воду любит. Что ж, если щенок не против быть талисманом и носить майку — отлично, главное чтобы на площадку к мячу не полез, а то помню я старый фильм «Король воздуха», не надо нам такого бедлама на площадке, и так сплошная магия. Правдами и неправдами, но форму нам вручили, причем с четким приказом привести завтра Тецую№2 в ней. Представляю, как мы будем смотреться в метро с таким довеском — все девчонки наши, ибо, цитируя тренера: «Он же такой милый!» Оставшееся время до вечера следующего дня прошло в тревожном ожидании, даже подбадривающий подзатыльник синаем и десять отжиманий вместо стандартных двадцати не смогли развеять мрачные предчувствия. Надеюсь, что тренер вправит мне мозги. Бостонским захватом краба желательно, чтоб наверняка.

Но первое, что сделала Айда-сан, когда начала вдохновляющую речь — врезала Коганею веером по лицу. Сэмпай сам напросился, когда вслух сказал, что разок мы можем и проиграть, но его стало жалко, нам вот-вот выходить, а у кота щека как помидорка.

— Если вы думаете, что раз это групповая схема, вы можете позволить себе проигрыш, они вас прикончат! — золотые слова, тренер, я почти в норме. — Все решится здесь и сейчас! Забудьте мысль «уж в следующий раз я постараюсь»! Такое мышление приведет вас к проигрышу! Вы должны победить! Сейрин, в бой!

Аомине на площадке не было. Высокомерный эгоист, как пояснил один из его товарищей, опаздывал.

— Простите за неудобства, мы тоже в затруднении, — капитан противников, очкарик с хитрыми глазами Имаеши-сан деланно извинялся перед Куроко, так как именно фантом спрашивал про старого друга, и подошедшим к ним Хьюгой. — Он прибудет ко второй половине. Что ж это только открытие… Будьте с нами помягче!

После таких слов только и остается, что держаться настороже, как пить дать — будет внезапный сюрприз из тех, что так любит устраивать наша команда. Штормовая атака, например.

— Кагами, я слышал, ты встретился с Аомине, — угу, я же вам и рассказал, Изуки-сэмпай. — Только не говори, что ты потерял интерес в игре только потому, что его здесь нет.

— Сэмпай, я задумался, а не интерес потерял. Вы же помните, что Коки говорил по поводу их капитана?

— Высокий коэффициент интеллекта, отличное знание психологии и умение использовать все возможности, да и по натуре змей. Ты думаешь, что он просил быть с ними помягче, чтобы притупить нашу бдительность?

— Я в этом уверен. Ждите неожиданностей, господин вице-капитан.

— Что-то внезапное, а потому скоростное? Тогда ты знаешь за кем присмотреть, — хорошо, когда есть план хотя бы на один из возможных вариантов штурма. Мы догадываемся, что нас постараются ошеломить, и совершенно точно знаем, что за нами шпионили — но все ли это козыри, что есть у противника?

— Аомине-кун опасен. Нам нужно обеспечить отрыв, пока он не появился, — за нашими спинами материализовался фантом. Кажется, я к этому привык, ни крика, ни раздражения.

Вбрасывание, и я прыгаю выше, главное — не спешить, дождаться, когда мяч начнет падать. Может мне в центровые переквалифицироваться? Пасую в сторону сэмпая, но змей перехватывает мяч буквально у орла из-под клюва. И весь зоопарк, сломя голову, мчится к нашему кольцу. Капитан мчится перекрыть путь Имаеши, Митобе держит их центр, а значит, мяч полетит…

— Извините! — скоростные трехочковые, как и сообщалось в докладах журналистов. Тут спасет либо звериная реакция, либо быстрый перехват на больших высотах.

— Ни за что! — две недели адских тренировок не прошли впустую, теперь у меня аж 9 суперпрыжков плюс два в запасе или четыре, если готов попрощаться со спортом.

Еще в воздухе посылаю мяч далеко вперед, туда, где его ждут Изуки и Куроко, уверенные, что у нас получится вернуть мяч. Форварды противника мчатся за нашими, но куда им, парни стоят на приличном расстоянии. Я, конечно, не Мидорима, всю площадку не покрою, но даже Куроко может послать мяч на полтора десятка метров, что уж говорить об орясине, из которой можно вылепить трех фантомов? Сэмпай не стал выпендриваться и забросил наиболее простой, а потому результативный лей-ап. Два — ноль, счет открыт!

Игра шла жесткая, даже если сравнивать с королями — Тоо ничуть не хуже. Свои задачи эти ребята знали, а их капитан умело дирижировал полученным оркестром. Да, они не очень-то слажено взаимодействуют на площадке, но даже так нам приходилось нелегко. Подбор, пас — и дабл-клатч от очкарика.

— Вы, должно быть, хотели уйти в отрыв, пока нет Аомине? — ну да, куда мы без болтовни. — Что ж, здесь вы ошиблись. Мы все лишь на разогреве у Аомине.

— Сочувствую, — и не надо так на меня смотреть, я и без вас знаю, что вмешиваться в чужие беседы нехорошо. — Тяжело, наверное, быть на подтанцовке у кохая?

Кто тянул меня за язык? У змея оказался очень неприятный взгляд, когда он не дурачился, играя роль дружелюбного парня. Бегом-бегом подальше от Имаеши, пока его Изуки-сэмпай отвлек. И почему баскетболисты-очкарики такие страшные? Что он, что капитан. Один Мидорима добрый, хоть и вредный. Игра продолжалась, разница в очках была небольшой, и лидерство постоянно менялось, хоть нас и изучили от корки до корки, наша разведка тоже не лыком шита, чтобы это выражение не означало. Но до чего странный стиль игры. Сейхо играли вместе, буквально шестым чувством зная, где находятся товарищи, и кто из них что может сделать в следующий момент. Отточенная командная игра, но слишком единообразная. Эти же играют каждый в свои ворота, чихая с крыши на действия остальных. О, Изуки-сэмпай снова зацепился языком за Имаеши. Интересно, о чем они?

— Это ваш стиль, — я подбежал поближе, ведомый любопытством, которое заткнуло даже тревогу при виде очкарика.

— Все члены нашей команды лучшие из лучших, — и в этот момент я снова не сдержал язык без костей и перебил противника.

— А я-то наивный считал, что лучшими из лучших среди наших ровесников провозгласили Поколение Чудес, — и снова страшный взгляд, но он сопровождался воплем с другой стороны, я аж подпрыгнул:

— Какого черта все на этих эгоистах помешались?! — это был крик души. Искренний и злой. А я вспомнил, что согласно информации Момидзи-сана, именно этому парню прилетело коленом в живот от Аомине, когда наши шпионили за тренировкой Тоо. Ох, неповезло парню, с этим засранцем возиться.

Но это не мое дело, так что хватаем Изуки-сэмпая за шкирку и вперед, в атаку! Докажем чертовым эгоистам, что командная игра эффективнее сборища одиночек. Заслон — и сэмпай проходит мимо Имаеши, пас, еще пас! Короче говоря, не можешь обойти сам — скинь мяч тому, кто может, а не страдай ерундой, бросаясь грудью на стены. У извиняшки не вышло заблокировать капитана, и нам засчитан трехочковый, мы снова в лидерах. Сколько еще раз оно успеет смениться?

— Мы не планировали проигрывать эту игру. Так и скажи своему капитану, извиняющийся гриб! — зачем просить передать сообщения, если адресат сам его слышит?

— Э? Извините!

— Капитан, зачем ребенка обижаете? И почему гриб-то? — постоянно извиняющийся парнишка напоминал мне брата, так что волей-неволей вызывал симпатию, пусть и был опасным противником.

— Ты что-то сказал? — ко мне развернулся уже другой капитан, пугающий Хьюга-сан, от одного взгляда которого хотелось зарыться под площадку. Судя по судорожному вздоху девятого номера Тоо, не меня одного посетило это желание.

— Я? Вам почудилось, я японским не владею, — и бегом подальше от второй ипостаси капитана. На перехват очередного длинного и, собака, высокого паса!

Хорошо, что я прыгучий, иначе мяч бы ускользнул, ибо Куроко, выскочивший до меня, явно не смог бы взлететь на нужную высоту, хоть упрямо говорил, что поймал бы. Но игра внезапно резко осложнилась, легкий форвард Тоо, позволил мне провести первую часть приема «аллей-уп самому себе», но не дал пройти к кольцу, их центровой теснил Митобе, и в итоге, попав в окружность, мяч отлетел прямо команде Тоо в руки. Бросок крюком Митобе-сэмпая тоже отбили. Мы продолжали играть как прежде, так как знали, что нас изучили, но когда извиняшка заблокировал дриблинг капитана, который он отрабатывал эти две недели как проклятый, вот тогда запахло жареным. Что, черт возьми, происходит? Откуда они это знают?! Мы следили, чтобы на наши тренировки не проникали не то что посторонние — наши же ученики натыкались на запертые двери, ибо болтун — находка для шпиона! Особенно если болтун — парень, а шпион — красотка типа Момои. Но, тем не менее, несмотря на странное предвидение команды Тоо, мы еще держались на равных, нас здорово выручал Куроко, его незаметность вкупе с непредсказуемостью плохо воспринималась соперниками. Но даже так, первую четверть мы закончили со счетом 28 — 27 не в нашу пользу.

— Момои-сан обладает развитым аналитическим умом. Она узнает всю возможную информацию о противнике, физические данные, сильные и слабые стороны, привычки — и на основе этого делает прогнозы, — монотонным голосом объяснял предвидение противников фантом.

— И насколько они точны? — да, правильный вопрос, Айда-сан. Вот только у меня назрел другой, не очень важный сейчас, но крайне важный в перспективе. Почему ты не сказал нам этого раньше, Куроко?

— Не помню, чтобы она ошибалась, — замечательно, еще одна? Со стопроцентной точностью Кисе копирует, Мидорима бросает трехочковые, а она предугадывает развитие других людей?

— Мы используем Кагами и Куроко как опору нашей атаки! — бойко начала тренер, но тут же замолчала. — Вернее, я хотела так сделать, ведь предсказать действия Куроко у Момои не получается, но… Ты нам нужен будешь, когда появится Аомине, так что пока что останешься на скамейке.

— Это точно будет финт ушами, — все, что я мог выдать. — Но почему мы?

— У нее есть весь предыдущий год для анализа действий второгодок, тебя она не знает, а Куроко не может предсказать. Но у нас нет иного выбора, Куроко не потянет весь матч, тем более против Тоо.

— Я смогу! Позвольте мне играть, — загорелся невидимка.

Пока тренер и капитан спорили с фантомом, ко мне примкнул братишка и Цучида. С немногословным, но все-таки говорящим сэмпаем общий язык находился на удивление легко, и мы уже отработали несколько связок. Пора применить их в игре, пользуясь сильной стороной второкурсника — подборами. Бросаю я не очень хорошо, гораздо лучше, чем в прошлом, по словам Алекс, которой я иногда посылаю видео игр и персональных тренировок, но точность все еще слабая. Зато остановить мои броски более чем сложно, я же прыгаю как квакша, разве что заранее мяч из рук выбить. Итак, попытка номер один, трехочковый, Цучида и Митобе против шестого и десятого номера Тоо. И, погнали! Суса Йошинори, третьекурсник, легкий форвард и моя личная нянька пока не явится Аомине, уверенный, что это снова аллей-уп, не стал даже мешать броску, сосредоточившись на том, чтобы не дать мне пройти. А вот вигвам, там без меня справятся, я верю в наших. Ну или в себя, тоже неплохо. Три очка и 27-29! Повеселимся!

Накал рос, центровой Тоо, Вакамацу Коске, мощный второкурсник со вспыльчивым нравом и большая проблема под кольцом, откровенно бесился в окружении молчаливого Митобе и неболтливого Цучиды. Блондин ругался, а парни смотрели цирковое представление. Но все равно нам пришлось несладко, менеджер противников постаралась на славу. Где бы нам отрыть такой аналитический талант? С другой стороны, человек не бог, и все предугадать не может, поэтому мы еще трепыхались, периодически подтрунивая над человеком-порохом и извиняшкой. Старались спровоцировать их, и на третьем фоле Вакамацу стало очевидно, что у нас неплохо получается. Да и Сакураи, тощий, вежливый и не особо уверенный в себе, стал чаще промахиваться. Судя по игре, анализируя противников, Момои-сан редко обращала внимание на собственную команду и их слабости. Неразумно, но их дело.

— А по тебе и не скажешь, что ты окончил балетную школу в Нью-Йорке, — рыкнул шестой Тоо, а я застыл сусликом. Широ, зараза ты белохвостая, что ты им про меня наплел?! И кого еще ты в этот спектакль втянул, ведь ври один ты, Момои бы ни за что не поверила!

— Это ты меня еще в пачке не видел! — а что? Легенду надо поддержать, заодно устроить у кого-то взрыв мозга.

По Вакамацу прямо видно, в глазах отражается, что он попытался вообразить меня балериной и что его извилины завязались узлом. Не он один завис, даже Имаеши споткнулся на ровном месте. Впрочем, мои товарищи не лучше, вон какие глаза квадратные сделали. И зачем им такой хороший слух?

— Кагами, ты танцуешь балет? Как ты мог скрыть это от своих сэмпаев! — наигранно возмутился Изуки-сэмпай. — Кагами — балерина, дайте мне аспирина!

— Эх, сэмпай, ну уж вы-то должны были дезинформацию определить, вы же со мной знакомы, — тихо ответил я сразу на все любопытные взгляды, стоило нам отойти подальше от противников. Не хватало им еще знать, что их разведку обдурили.

Игра продолжалась при всей своей придури, но лидерство все чаще брали Тоо, пусть и отрыв был в одно-два очка, но к ним же скоро Аомине подойдет, что блин делать-то?! Скорость игры была высокой, так что неудивительно, что я не сразу заметил, что мяч летит за линию и за ним мчится Изуки-сэмпай. Как кадры из пленки: сэмпай нагоняет мяч — сэмпай отбрасывает его Хьюге — сэмпай спотыкается и падает, ударяясь головой о скамейку. Бросок был неудачный, да и неудивительно. Тайм-аут Сейрин в середине второй четверти.

— Удар не слабый, ему потребуется время прийти в себя, — тренер была встревожена, Изуки очень мощная поддержка с его-то глазами. Нигоу крутился рядышком, поскуливая, может сочувствовал сэмпаю. Черт, у него кровь на лбу! Ссадина? Как он так ухитрился, черт возьми?

— У нас нет выбора, — продолжил мысль капитан. Видимо, Куроко придется выйти сейчас. — Фурихата, на замену.

— ЧЕГО?! — не только я владею искусством превращения в рыбку. И зачем так орать, подумаешь, оговорился капитан, с кем не бывает. Ведь не собираются же они выставить в финальной лиге ребенка без опыта игры… ЧЕГО?!

— Я? — Коки окаменел.

Пока братишка метнулся к судейскому столу, мы тихо выясняли, что упало на голову верховному трио. Айда тут же шепотом стала мне выговаривать, что не рассказал, что мы с братом часто тренируемся с баскетболистами из токийского столичного. Мы просто играем, а не тренируемся! Ну, да, разницы нет, но почему мы должны были отчитываться, как проводим свободное время? В общем, так и сяк, но тренер раскололась, сказав, что давно думала проверить мелкого в игре, но не решалась из-за отсутствия опыта, но сидя на скамейке его не получить в любом случае. И учитывая, что нам позарез нужен раздающий, которого будет трудно предсказать, она решила рискнуть.

— Не волнуйтесь, моя женская интуиция говорит, что это мудрое решение, — вот на этой фразе народ массово заткнулся, будучи не в силах совместить в голове слова «женская» и «тренер». — В случае чего, просто заменим на Куроко.

Все время совещания я помалкивал, давая другим высказать общие сомнения и тревоги. Я тоже не думаю, что Коки пора выходить на площадку в официальных играх, но сказать это не мог, старательно держа задумчивое выражение лица. Если мелкий почувствует, что я в нем сомневаюсь, то расстроится. Простит, конечно, но запомнит и будет сам себе на мозг капать, есть у него такой недостаток — слишком много думает и в основном что-то пессимистичное.

— Кагами, ты-то что скажешь? — все уставились на меня, будто стоит мне сказать «нет» и тренер выпнет на поле Куроко.

— Я скажу, что наше время заканчивается, — собрался с духом, врать нельзя, брат сразу раскусит. — А еще скажу, что Коки, в отличие от Момои-сан, использует собранную информацию, чтобы заставить противника действовать как нам надо. Вернее, учится этому. Пора проверить насколько успешно обучение.

Тайм-аут закончился, и Сейрин вышли в непривычном составе. Конечно, Айда-сан могла бы вывести Коганея, более опытного игрока и мастера все руки, но в конкретно данном случае, к сожалению, особой разницы нет, кого вытаскивать, разве что фантома, но нам нужны будут свежие силы на вторую половину. И первое, что сделал дрожащий как новорожденный котенок братишка, выйдя на площадку — растянулся прямо под ноги игрокам Тоо. Глядя на скептические и недоуменные лица, я мысленно бился головой о стену, в их глазах так и читался вопрос, какого черта творит наш тренер.

— Кажется, наша очередь, да? — приблизился к скульптурной композиции. — Будьте с нами помягче.

— Интересный вариант, — поправил очки Имаеши. — Ваш тренер очень оригинален.

Угу, использовать для наказания несчастных приемы из реслинга — это явно нестандартное решение. Братишка поднялся с пола, сконфуженный донельзя, и время тайм-аута закончилось. Как мы все успели за одну, черт возьми, минуту? Никакая теория относительности не спасет от такой перегрузки. Магия, не иначе.

Держался братишка не очень хорошо. Нервный ребенок дергался и дрожал, упустил мяч, пропустил Сакурая… В общем, делал все строго по плану. В первый раз наша уловка должна прокатить, хотя змей наверняка ее раскусит. 47 — 45 не в нашу пользу, и мы атакуем. Мельком ловлю взгляд брата и стараюсь мимикой выразить короткое: «сейчас или никогда». Коки против Имаеши, котенок против кобры, результат ясен как день. Вот только и день может быть пасмурным. Мелкий делает самый очевидный из возможных пасов — Хьюге, и противник легко перехватывает. Брат перекрывает ему путь, вернее один из путей, и естественно, очкарик рванул вперед, воспользовавшись «ошибкой» неопытного мальчишки. Вот только еще в момент перехвата я рванул от Сусы, чтобы в нужный момент забрать мяч и оставить Имаеши позади. Нагнать меня он все равно не сможет, а теми, что впереди, займутся сэмпаи, брат тоже случайно оказался на пути форварда Тоо, ну нет у него на спине глаз, ну простите! Данк! Вот вам, 47-47! И маленькая хитрость прошла свое первое испытание! Посмотрим, сумеем ли мы водить их за нос достаточно долго.

— Капитан, пожалуйста, не могли бы вы позаботиться об Имаеши-сане? — предельно сосредоточенный, брат стоял так, чтобы игроки Тоо не могли ни увидеть его лица, ни услышать его слова. — Он может понять, что происходит, если мы продолжим, но если сделать сейчас рокировку, он сочтет, что вы просто заменили неуклюжего новичка.

— Вот как? Хорошо, тогда тот гриб твой! — я еле удержался от вопроса, не выдаст ли капитан лукошко. Кажется, я нервничаю на порядок сильнее обычного.

Игра шла с переменным успехом, все-таки Тоо сильная команда, причем сильная именно индивидуальными навыками. Но даже отличные навыки могут сыграть дурную службу, особенно, если инстинкты вопят, что перед тобой неоперившийся птенец, слабый и неумелый, что его можно легко обойти. Вакамацу так и сделал, поверил рефлексам, не думая, и тут же потерял мяч, который забрал буквально из рук Митобе-сэмпай. Легко обманывать тех, кто хочет обмануться, но сколько времени мы убеждали капитана, что это правильная стратегия, пока Коки не станет представлять собой настоящую угрозу на площадке! Хьюга-сэмпай человек хороший и правильный, но он совершенно не умеет врать, да и не любит это дело. Потому у него очень плохо получаются разного рода обманки и финты, и он считал их чрезмерно сложным делом для новичка вроде Коки. Да какие финты, мелкий просто дает противнику пройти там, где нам надо, чтобы он прошел. Это даже обманом назвать сложно! Впрочем, знания Коки, пока еще не переведенные в умения, тоже подспорье: надо знать, как действовать, чтобы противник поступил так, как нужно тебе. Извиняшка, которого чаще всего блокировал брат, и которому поручили присмотреть за «неумехой», все реже получал мяч — каким-то загадочным образом братишка оказывался в очень удачной позиции, мешая передачам, так что скоростные трехочковые уже не так сильно нас беспокоили.

А вот наши комбинации, к сожалению, уже исчерпали себя, все же физические показатели у шестого и седьмого номера были выше чем у наших. Тогда стали пробовать обратные варианты, когда с Вакамацу состязаюсь я. Мне явно не хватает навыков, соответствующих центровому, но выбора особого у нас нет — рост Митобе 186 см, Цучида еще на десять сантиметров ниже, а противники орясины от 190! Но мы держались, я возблагодарил небо, что Цучида-сэмпай с упорством мула натаскивал меня на борьбу под кольцом, терпеливо, упрямо, даже Митобе-сэмпая к этому привлек. Сил у меня всегда достаточно было, а как качаться стал, еще и прибавилось, так что Айда-сан поддерживала инициативу по вылеплению из меня центрфорварда. И, кажется, у нас уже что-то получилось, во всяком случае, браниться противник стал чаще и изощреннее.

— Замена Тоо! — развернувшись к судейскому столику, я осознал две вещи. Первая — песец приходит, когда его совсем не ждешь. Вторая — ему не обязательно иметь белые окрас, синий с черным тоже подходит.

— Замена Сейрин! — вы что, хотите оставить Коки на площадке, когда рядом этот носится?! Я, конечно, понимаю, Изуки-сэмпай травмирован, Куроко не сможет выполнять его функции, слабый дриблинг, но, черт возьми, Коки?! Я поседею за эту минуту, можно будет не переживать по поводу странного окраса шевелюры.

— Постарайся развлечь меня сегодня, — я тебе что, дрессированный тигр, горилла?!

Итак, что мы имеем? Минуту до конца первой половины, занозу в больном месте Аомине на площадке и отдохнувшего Куроко в загашнике. Ах да, еще и счет 50 — 52. Могло быть хуже.

— Давненько не виделись, Тецу, — дальнейшие «ля-ля-ля» я тупо пропустил мимо ушей, прикидывая как нам играть и как бы держать брата подальше от этого самца мартышки-переростка.

— Аники, — братишка дернул меня за руку, привлекая внимание, — не надо так со мной носиться, ты не курица-наседка, а я не единственное яйцо за сто лет.

— Ты откуда это выражение взял? — я опешил. Мой младший брат так не выражается!

— Широяма научил.

— Вот же песец. Так и буду его называть, белый, пушистый и с характером! Но зато доходчиво, — да, что-то я совсем раскудахтался. Еще бы чуть-чуть и мог бы менять фамилию на Анезаки. Не дай ками!

От игры осталась минута, но этого хватило, чтобы осознать размер отхожего места, куда мы попали с появлением синего. В первые секунды он обошел меня как стоячего, после же круговым маневром проскакал мимо Хьюги, и лишь длинный прыжок позволил мне не дать ему забить. Скоростная атака провалилась в самом начале — защита оказалась еще быстрее. Как пропыхтел Коки, имея такого форварда как Аомине, они могут всей командой засесть возле кольца, ожидая нашу атаку. Нам удалось удержать счет, но чувствовалось — радужный даже не старался, так, изобразил бурную деятельность для тренера. И с невеселыми мыслями мы отправились на перерыв.

— Молодец, Фурихата-кун, отлично сыграл, — вымотанный первым выходом на площадку, брат, рухнув на скамейку, устало кивал на похвалы сэмпаев и поддержку первокурсников.

Я же тихой сапой доставал подушечки для собак для Нигоу и медовые лимоны, ребятам не помешает подкрепиться. Еще на прошлых играх я узнал, что это и как готовить, но сподобился изготовить что-то съедобное только сейчас, раньше получалось не особо. Мед, что ли, не тот брал?

— Кагами, ты ничего сказать не хочешь? — я развернулся к ребятам, изумленный напряженным голосом тренера.

— Кто лимоны будет? — к еде народ потянулся массово, а тренер, о чем-то вспомнив, резко скакнула в другой угол раздевалки. Я же, отдав контейнер капитану и подсунув лакомство щенку, подошел к брату, резко поднявшего голову, чтобы смотреть мне в глаза.

— Хорошо потрудился, — взъерошил волосы и в который раз мысленно поблагодарил Хидеюки-сана.

«Ты когда-нибудь слышал, чтобы я говорил парням „отличная работа“, „великолепно сыграли“ или еще какую-нибудь чушь в том же духе?» — вопрошал он у меня примерно через неделю, после того как узнал о Такеши и Ютаро. Не слышал. Максимум, что позволял сказать Хидеюки-сан — очень хорошая работа. Похвала помощника тренера ценилась едва ли не выше, чем самого тренера, и это удивляло. Редко и только по делу, никакого лишнего восхищения и уж тем более дифирамб — подход мужчины к воспитанию молодых спортсменов был жестким, но удивительно правильным. Он запретил сам себе говорить подопечным, какие они великолепные спортсмены, даже если они сто раз это доказали. «Если ты им скажешь, это будет их потолок. А возможности человека границ не имеют. Не ограничивай их своим „Потрясающе!“ для этого всегда найдется пара десятков идиотов, ничего не смыслящих в людях. Дай детям расти над собой, стремиться к твоей похвале от всего сердца». И в тоже время нельзя перегибать палку и дать им думать, что я переломлюсь от признания их успехов. Я долго перенимал это отношение, но не жалею. «Хорошая работа» тоже можно сказать по-разному. И, глядя на расправившего плечи братишку, у которого от простых, но честных слов открылось второе дыхание, я знал, что мне интонация удалась. Я действительно гордился мелким, волнение от первой игры, сразу в финальной лиге, толпа народу — все это давило даже на игроков основы, а он справился с этим и действовал четко как на тренировках. Продержался аж половину четверти, очень хорошее время для первой игры. Ну, подумаешь, упал в начале, эка невидаль, даже хорошо, его сразу перестали считать кем-то опасным. Флаг в руки идиотам, даже не осознавшим, что ими сыграли втемную. Поднаберется малец опыта, и уже через год они запоют по-другому.

— Я тоже приготовила лимоны в меду! — тренер возникла перед командой с таким же по форме контейнером как у меня или Митобе-сэмпая, но когда мы заглянули внутрь, аппетит несколько поутих.

— Ломтиками! Я же не раз говорил, нужно нарезать их ломтиками! — чем больше времени проходит, тем любопытнее мне становится. А почему Хьюга и Айда еще не встречаются? Даже я, при всей тормозной жидкости в моем мозге, заметил, насколько гармоничная пара из них получилась бы.

— Эй, я же вымыла их на этот раз! — что-то мне не хочется знать результаты прошлых попыток. — Просто не обращайте внимания на цедру! И я много приготовила, на всех!

Короче, нам очень повезло, что кроме тренера еще и мы с Митобе приготовили перекус. Целые лимоны в меду — это вообще съедобно? А после было короткое совещание. Аомине закономерно опасались, и его опеку повесили на меня и Куроко. Изуки, к счастью, более-менее пришел в себя после неудачного падения, так что тоже возвращался на площадку. Но меня беспокоило нечто другое. Куроко, конечно, опытный игрок и не раз уже вытаскивал Сейрин из проблемных ситуаций, но сейчас ситуация чисто по индивидуальным нормативам складывалась не в нашу пользу. Их центр и тяжелый форвард объективно сильнее, чем у нас, да и защитники на том же уровне. И против легкого форварда, опытного третьекурсника мы выпускаем фантома, игрока поддержки, мягко говоря, мало на что способного самостоятельно. Кроме того, всплыло в памяти опасение Коки после признания невидимки: он играл с Аомине в паре, а значит, тот знает его манеру игры и видит на поле. Мало нам было ястреба из Шуутоку, так еще и эта напасть. И перерыв, собака, короткий. Кстати, о собаке, Нигоу меня приятно удивил, послушно просидев возле тренера всю игру. Пожалуй, он действительно очень подходит на роль талисмана.

Этот гребанный мудак над нами издевается! Прошла только минута второй половины, но этот козел уже успел забросить и дважды помешать забросить нам. Скорость, ловкость, сила — как бы я не бесился, не мог не отметить, что Аомине как игрок невероятен. Его финты и обманки, свободные раскованные движениям, которым не учат тренеры — все выдавало в нем стритболиста. Мы это знали еще из прошлой встречи, но столкнуться с этим на матче — другое дело. Но игра продолжалась. Из девяти прыжков я уже потратил два в первой половине, так что использовал один из них, чтобы взлететь достаточно высоко и не дать Аомине заблокировать бросок. Перенаправление Куроко работало на всех игроках кроме синего, так что еще несколько очков принес капитан, когда получилось передать ему мяч. Но даже так дела складывались неважно. Аомине обходил нас одного за другим, будто мы манекены какие-то, единственный раз, когда удалось остановить его атаку — выпрыгнув перед кольцом и вцепившись в мяч, чисто физически он не сильнее меня, но из-за неизрасходованной силы прыжка общая мощь оказалась выше, так что хотя бы разок удивили скучающую королевну. Однако его броски с отклонениями, когда он летел почти горизонтально полу, остановить было нереально. Но как он не падал на спину после такого? И Аомине перехватывал пасы Куроко. Непринужденно и легко, ибо ничего нового не видел.

— Печаль… Со школы ты так и не поменял стиль игры… а без изменения нет продвижения, — странно, Коки не предупреждал, что у радужного есть мозг в черепной коробке. — В итоге, Куроко, твоему баскетболу не победить меня.

— Точно печаль, победить-то надо команду Тоо, а не одного игрока, — буркнул я, впрочем, не сильно пытаясь вмешаться в странные и непонятные разборки между «Светом» и «Тенью».

— Как ты вообще мог выбрать его своим новым светом? — переключился на мою персону Аомине.

— Ты ошибся, Аомине-кун. Кагами-кун не мой свет, — ага, я не лампочка, бывает.

Бочком отодвигаясь от места семейной сцены, я продолжил сеанс самокопания. Пять прыжков уже позади, осталось примерно столько же, но, черт возьми, сейчас только третья четверть! И мне позарез надо помешать броску Аомине из положения лежа, иначе боевой дух команды упадет ниже плинтуса, они и так на пределе. Что же делать?

Время шло, а игра становилась все отчаяннее. Ребята уже выдыхались, а Аомине был по-прежнему неудержим. Да и счет 80 — 65 не был поводом для радости. И снова этот чертов бросок с отклонением. Собрав в кулак всю свою злость, я прыгнул на максимально доступную мне высоту и даже выше, и в этот момент случилось нечто странное. Ощущения, что охватывали меня во время игры стали острее, чувства усилились, а прыжок из очень высокого стал просто нереальным. У меня будто крылья появились. Волшебное чувство легкости, будто возможно все. Полностью отбить чертов мяч не получилось, но задел его достаточно, уверен — мяч не попадет в корзину. Я хорошо запомнил ошеломленное лицо радужного, с кошачьей ловкостью приземлившегося раньше меня, пусть и прыгнули мы одновременно, потому что после стало не до всего. При приземлении лодыжку пронзила резкая боль, и я с рычанием грохнулся на площадку. Она почти тут же утихла, и я попробовал встать, но тут же почти упал снова, благо капитан успел подхватить. Наступать на ногу было болезненно, конечность определенно была травмирована. Сэмпаи оттащили меня на буксире к скамейке, где тренер одним только взглядом-рентгеном определила вывих и отправила в местный медпункт. Коганей-сэмпай вышел на площадку, в то время как Коки и Кавахара потащили меня к врачу. А медик в свою очередь немедленно велел отправляться в больницу: вывих нужно было вправить в течение двух часов, а он этого сделать не мог, не та квалификация. Что же он тогда здесь забыл, черт бы его побрал?! Но что тяжелее и хуже всего — для меня финальная лига закончилась. Восстановление займет недели три, если не больше. С трудом сдержав характер и позволив себе только выругаться, я выпнул брата из медблока с требованием поддержать нашу команду за меня. Игра не закончена, пока не прозвенит финальная сирена.

К тому времени как докторишка выдал резюме, под дверью столпились мои друзья и одноклассники, проникшие неизвестным способом. Хотя о чем я — автомат Казамы очень весомый и более чем достаточный аргумент в большинстве споров. Было паршиво и совсем не из-за ноги, хотя и из-за нее тоже. Главное — к тому времени как я добрался до такси, матч закончился. Коки прислал мне смс. 112 — 72. Первое поражение Сейрин на Межшкольных.

Вывих голеностопа (слава ками, не самый тяжелый случай), частичный разрыв связок, гипсовая лонгета на ногу, и кроме всего прочего — больничная палата до воскресенья. Черт, придется Коки взвалить на плечи заботу о питомцах. И о себе, раз уж его бестолковый опекун умудрился попасть на больничную койку. А кто за моим дурдомом присмотрит? Срочно послать смс-ки своей шайке, пусть за одноклассниками хоть такой пригляд будет. Ох, мелкому теперь одному на всех обед готовить, не повезло.

Я старательно занимал голову разными глупостями, дабы не вспоминать сегодняшние события. Поражение сильно ударило по боевому духу команды, когда ребята пришли в больницу, даже Куроко выглядел неважно. Для него Аомине имел особое значение и выделялся среди бывших товарищей, кроме того, оказалось, он пообещал Момои-сан вернуть «прежнего Аомине-куна» — с которым познакомился в Тейко, который обожал играть в баскетбол и был полон внутреннего огня. По словам фантома, то унылое недоразумение с талантом, что мы встретили, даже тенью прежнего себя не является. Во время этого монолога команда молчала, еще более подавленная, чем раньше.

Не знаю как остальные, а меня больше волновало то, что Куроко подразумевал «я». Не баскетбольная команда школы Сейрин одолеет команды с участниками Поколения Чудес, а Куроко с новой командой одержит победу над бывшими товарищами. Напрямую так сказано не было, но именно такой общий посыл я слышал в словах радужного фантома. После этого я попросил ребят уйти, сказав, что мне нужен отдых. Пожелав им удачи на завтрашнем матче и посетовав, что не смогу присутствовать даже на трибунах, я попрощался с парнями. Мне нужно было о многом подумать.

Еще до встречи с Куроко я был уверен, что радужные — высокомерные козлы, когда Коки показал мне их последние матчи. Почему я решил, что фантом другой? Потому что познакомились-то мы на классном часу, еще до первой тренировки, и он вел себя нормально, как обычный адекватный школьник, насколько это, конечно, возможно в «1-б». Да и на тренировках он не спорил с тренером, не качал права, тренировался изо всех сил — обычный баскетболист, упорный, трудолюбивый и очень вежливый. А потом он сказал Кисе, что его мнение изменилось, и я решил, что парень осознал гордыню и высокомерие своей прежней команды и не пожелал быть таким. Но о чем они, черт возьми, в тот момент говорили? Почему я вечно пропускаю важное мимо ушей?! Что если я ошибся? А может быть, Куроко недоволен только отношением к соперникам, считая, что противника надо уважать, даже если он никогда не достигнет уровня ПЧ. Я похолодел и стал судорожно вспоминать максимум информации, связанной с фантомом.

Вспомнил, как на игре с второкурсниками он ничего не объяснил нам о своем перенаправлении, мы даже стратегию толком не составили. Просто положились на него, когда меня зажали в тиски. На тренировочном матче с Кайдзё выяснилось, что его невидимость не работает весь матч. Почему он не сказал об этом сразу, во время тренировок? Тогда бы наши тактики учли этот момент. Складывается впечатление, что он специально умолчал о своих слабостях, чтобы у нас не осталось выбора, кроме как выпустить его играть. Он рвался на площадку за победой, хотя мы уже набрали важной информации о Кайдзё и Кисе, могли бы и проиграть, не смертельно. Ему нужна была победа над желтым радужным, причем такая, к которой он приложил бы руку?

После этого, на уличной игре против хулиганья он просто забыл о присутствии Коки, словно он не стоил внимания как игрок. Да, братишке еще учиться и учиться, но это ко всем нам относится, да и сам Куроко, уж простите, не ас. Вот только его признало ПЧ, увидело в нем нужного игрока, и это вполне поднимало фантома над другими баскетболистами с его точки зрения. Свысока глядя на других, Куроко терпеть не может, когда кто-то смотрит так на него самого, почему Сики-кун и получил на орехи, приняв фантома за ребенка и сказав ему это в лицо. И мне, кстати, тоже прилетело, когда призрак решил, что я считаю противников слишком слабыми, чтобы выкладываться в играх на полную. Почему? Потому что я не член Поколения Чудес, я не отношусь к элите с точки зрения фантома, а значит, не могу смотреть на них свысока?

Позже, на игре с Шуутоку, в противостоянии с Такао, фантом никому из нас не рассказал, как именно он собирается противостоять ястребу, лишь заявил, что у него есть идея. Не доверяет? И это игра с Тоо… Чертов фантом знал, что их менеджер способна предугадать наши маневры, какого он молчал?! Он работал с Аомине в паре, кто как не синий знал чего ждать от призрака, но Куроко не стал заострять на этом внимание! Почему, черт возьми?! Я глубоко задышал, как при медитации, не позволяя укорениться в сознании страшному слову «предательство» и сам не заметил, как заснул.

А утром первой в палату примчалась тетя Юми. Я даже не сразу понял, что мне не привиделось, тетушка же должна быть в Канадзаве. Но, разумеется, стоило ей услышать, что я попал в больницу, бравая домохозяйка собралась и примчалась первым поездом. Дядя передал привет и пообещал приехать в выходные, даже его родители передали гостинец, с приказом выздоравливать и комментарием деда: «оказывается, эти америкашки могут лежать в больнице как нормальные люди». Вредный и ворчливый старик, что тут скажешь, но даже так — не проигнорировали же, какое-то местное блюдо прислали. Люди они все же порядочные и решили поступить по-человечески, даже если недолюбливают меня.

То да се, я сам не понял, как разговорился с тетей, то вспоминая забавные школьные случаи, то начиная жаловаться на жестокого тренера, то ругая закостенелых преподавателей, а под конец язык без костей и голова без мозгов выдали вчерашние размышления по поводу Куроко. Выговорился, черт.

— Мне сложно судить, но я помню, что ты и Коу-чан рассказывали о своих новых друзьях. И про тихого незаметного мальчика вы тоже говорили. Ты назвал его другом, Тай-чан.

— Вне площадки, вне темы баскетбола он действительно друг, и поддержит, и прикроет, и мозги вправит! Нормальный пацан, но когда речь заходит об этом проклятом Поколении Чудес — я не знаю, что думать. Они были товарищами, но сейчас-то они в других командах! Мог бы и рассказать про этих ребят, но нет, мы узнаем что-нибудь важное либо во время игр, когда уже поздно метаться, либо от разведчиков!

— Не шуми в больнице, — тетя щелкнула меня по носу, как слишком шумного ребенка, заставив умолкнуть. — Что это вообще за Поколение чудес такое, о котором ты столько болтаешь?

Повинуясь, я рассказал все, и что знал, и что думал раньше, и что осознал после встречи с тремя из них. Все же радужные еще подростки, по-детски жестокие и по-взрослому эгоистичные. Что Кисе, что Мидорима, что Аомине — они просто подмяли под себя остальную команду, играли так, словно кроме них никого нет, и команда победит только благодаря их стараниям. Да, конечно, старшие игроки против этого беспредела, но у них нет особого выбора, тренерский состав тоже поголовно делает ставку на ПЧ. Хотя Кайдзё на этом фоне выделяется, что тренер, посадивший Кисе на целую четверть, что капитан, пинающий Кисе, как обычного игрока. Но, возможно, желтый сам по себе не совсем пропащий был. Не знаю, пусть кто другой решает.

Единственный способ вразумить распоясавшихся подростков — победить. После поражения волей-неволей, но руководству клуба придется задуматься о смене тактики, вернуться к нормальной командной игре, а не тому убожеству, что демонстрировали на отборочных. А если кто-то из гениальных идиотов начнет права качать, укоротят тем, что проигравшим не с чего хвост распускать.

— Тай-чан, а ты не думаешь, что Куроко-кун поступает так неосознанно? — тетя погладила меня по голове, и я снова почувствовал себя ребенком.

— В смысле?

— Он же играл с этими ребятами, мог и перенять их манеру поведения, раз уж считался полноценной частью команды. — И после недолгого молчания тетя продолжила. — Ты же сам сказал, что вне площадки он становится хорошим и надежным другом. Будь и ты таким же.

Я задумался. Тетя Юми права в том, что я поспешил обвинять призрака. Паршивый из меня друг, конечно, но я подозреваю, что фантом прекрасно понимает, что он делает. Как друг Куроко парень нормальный, а как товарищ — копия радужных, просто не такая наглая. Он повесил на себя роль палочки-выручалочки, только не бросается это в глаза как выпячивание Кисе или позерство Мидоримы. А уж про Аомине и вообще говорить не стоит. На фоне их самолюбования стремление Куроко быть спасителем Сейрина вообще не заметно. И молчал он о своих слабостях возможно потому, что опасался, что его из основы попрут с такими ахиллесовыми пятками. Про противников не рассказывал, скорее всего, чтобы поделиться этим во время игры, дабы запечатлеть в нашей памяти свою полезность. Что же, под таким углом картина нравится мне чуть больше.

А может быть, я просто выдаю желаемое за действительное.

— Спасибо, тетя Юми, — сидя кланяться неудобно, но никак иначе я не мог выразить свою благодарность. — Вы помогли мне осознать, что я не должен торопиться с выводами, не взглянув на проблему под другим углом. Я еще не знаю, насколько верны выводы, но уже не стану бросаться обвинениями, так и друга потерять можно, не подумав.

— Я рада, что ты прислушался ко мне, — тетя мягко улыбнулась, но секунду спустя улыбка стала лукавой. — А теперь поговорим о более важных вещах. Коу-чан сказал, что тебе уже несколько раз признавались, но ты всем отказал. Ты у нас такой популярный! Но неужели тебе никто не понравился?

Я рухнул на кровать. Коки, болтун несчастный, только приди, я тебе все выскажу о золотом молчании, да награжу подзатыльниками, для лучшего восприятия! Звонкий смех тетушки подсказывал, что меня ждут очень увлекательные несколько часов, дай ками сил пережить их.

У тети хватка бультерьера и напор бульдозера в одном флаконе, но я тоже не лыком шит, я же «бизнесмен»! За два с половиной часа она не добилась ничего кроме подтверждения, что признания были, и я всем отказал. Кто, как и почему нет — от этого я отбивался руками и ногами, благо мне нужны были инъекции, физиотерапия и травы Цубаки-сенсея каждые полчаса, так что мог перевести дух хоть изредка. Кое-как выдержав осаду, я столкнулся с самым удивительным зрелищем в мире: молчащий Ютаро. Мальчики пришли навестить меня после уроков, но так как боялись, что я все еще злюсь на них, для моральной поддержки притащили с собой Киоко-сан. Тетушку, естественно, крайне заинтересовала девушка из моего окружения, и мне очень повезло, что Нода-сан — лидер девчачьей банды и против тети выстояла с достоинством, откровенно признавшись, что ей очень нравится мой друг, но она пока ему не призналась.

Я же в это время разговаривал с мальчишками. Их очень напугал мой тон в нашу последнюю встречу, даже больше чем угроза отказаться тренировать их, так что, выплакавшись, пацаны взялись за учебу с не меньшим упорством, чем за тренировки. И даже сейчас, навещая меня в больнице, они притащили результаты тестов, чтобы доказать, что усердно учатся. Запугал детишек злой и страшный тигр. А еще детвора принесла больничные гостинцы от родителей с письменным разрешением на возобновление тренировок. Даже подписи стоят, надо же.

— А почему бы просто не позвонить? — опешил я.

— Чтобы они не могли передумать! — важно ответил Ютаро. Пока я хлопал квадратными глазами, а женская половина похихикивала над предусмотрительной молодежью, ребенок продолжил, — меня папа всегда учил уделять внимание бумагам, они в современном мире очень важны!

Да, «без бумажки ты букашка» — эту мысль детки хорошо уяснили. Еще бы, у одного отец полицейский, днями и ночами корпящий над отчетами, у другого вообще бухгалтер — чего еще ждать от потомков? Указав на ногу, сообщил, что мне недели три восстанавливаться, и играть на тренировках я с ними не смогу, но они могут уговорить Коки, когда он придет с игры.

Вот только брат не пришел. Ни в этот день, ни на следующий. Ребята проиграли оба матча, и мы вылетели из турнира. Все это сухим тоном сообщил мне Широяма, так как команда тоже не пришла, даже тренер. Слишком сильный удар, снова вылететь на отборочных. Тетя сказала, что Коки, расстроенный, заперся в своей комнате и отказался поговорить о поражении. Пообещал, что попробую подбодрить брата, хотя мне тоже было плохо, я ведь даже морально поддержать ребят не мог. Пока они боролись там, на площадке, я отсиживался в больнице, куда попал по собственной дурости и неудачному стечению обстоятельств.

Но долго предаваться унынию мне просто не дали. Сначала пришла смс-ка от Кисе. Получив сообщение: «Кагами-ччи, это ужасно.・ヾ(。＞＜)シ Как ты там? Поправляйся скорее! (ノ_<。)ヾ(´ ▽ `)», я честно и искренне выпал в осадок, соображая, что я вижу и вижу ли. Каомодзи — наслышан об этом элементе японской молодежной культуры, но все время упускаю из виду, что парень тоже может писать смайликами. И не лень же эти рисунки выписывать. Впрочем, это же Кисе, он по эмоциональности даже Рино-сенсея за пояс заткнет. Какое-то время мы переписывались, я знакомился с разнообразием японских смайликов, узнавал новости из жизни Кисе в хаотичном порядке, начиная от завтрака и заканчивая съемками, и черкал короткие ответы. Вот же болтушка, интересно, если посадить его и Мизумачи в одну комнату, кто раньше сбежит?

Ками, о чем я, первым сбежит наблюдатель.

А потом пришлось срочно извиниться, пожелать удачи на чемпионате и откланяться — в школе закончились уроки, и меня пришла навестить толпа. Нет, это правда была толпа! Пусть они и поступили мудро, разбившись на две части: сначала пришли те, кто не состоял в клубах, потом после занятий — оставшиеся. Но людей пришло много: большая часть класса, несколько человек из клуба журналистики, группа «падшие ангелы» в полном составе, хорошо, что без инструментов, Отавара из видеоклуба, Ито-сан из клуба дзюдо, Юкимицу-кун из компьютерного клуба и, что удивило меня больше всего, несколько незнакомых ребят из школы. Кому-то я чем-то помог, кого-то впечатлили мои речи (во мне умер великий оратор!), а кто-то вдохновлялся моим примером. Откуда они вообще обо мне узнали?! Ошарашенный, я все же сообразил поблагодарить народ за внимание и заботу.

Разумеется, такой зоопарк не мог просто навестить меня и пафосно уйти в закат. Отовара-сан проник в операционную и пытался заснять вырезание аппендицита, выгнали пинками и пригрозили клизмой. Лучше бы поставили. Куронума чуть не довела какого-то старичка до сердечного приступа, подойдя со спины и спросив, не нужна ли ему помощь. Мизумачи с его раздеваниями приняли за душевнобольного с отклонениями на сексуальной почве, еле выдрали пальму из рук врачей. Та же участь постигла и Некодзаву, говорящего как обычно с Уме-чан.

Музыканты попробовали устроить мини-концерт, чтобы поддержать меня, используя все, что нашли в больнице. С какими выражениями медперсонал забирал назад оборудование, от таинственных аппаратов до утки — это просто отдельная песня. Исключительно нецензурная. Казама пригрозил оружием кому-то из начальства больницы, что привело к вмешательству главы охраны солдатика, Сугимори-сана. Заодно познакомился с несчастным, персонально отвечающим за ходячее бедствие вне стен школы. Мидзуки-сан собрала информацию у десяти пациентов, прикидываясь сотрудником министерства здравоохранения. Как ей вообще поверили без документов?! И зачем ей знать больничное меню, лечиться собралась?

На фоне всех беспорядков постоянные угрозы медиков заклеить рот Коидзуми, не расстающуюся с обожаемыми отоме-играми даже в больнице, или накормить снотворным Номуру, в чьи мешки под глазами скоро можно будет складывать запасы на черный день, казались совершенно безобидными. После окончания рабочего дня пришли учителя, тоже толпой, Куросаки, Гайтору, Суга, Хинамори, Камидзё, Такеда, даже Горо-сенсей заглянул на минуту. Слава ками, что учителя хоть и безумцы, фрики и чудаки, но в обществе себя нормально ведут. Еще позже приехало издательство «Полдень» всем составом, включая уборщиков и сторожа. И вишенкой на торте стал Цубаки-сенсей-старший, зашедший не столько проведать, сколько проверить диагноз и понаблюдать за работой сына.

Глядя на это паломничество, Цубаки-сенсей-младший сообщил, что такого наплыва посетителей он еще не видел ни в одной палате, даже когда проходил интернатуру в токийском центральном госпитале. Что целителей, что тетушку зоопарк, собранный в школе Сейрин, более чем впечатлил, благо, что неотрицательно, хотя оба Цубаки-сенсея и сказали, что примерно такой же состав у психиатрической лечебницы. Ну и пусть, зато все — личности, а не стадо. Невольно вспомнилось, как в штатах кроме Алекс ко мне никто не приходил навестить, хотя кома в разы серьезнее, чем какой-то вывих. Хорошо, что я переехал.

К счастью, уже на второй день ребята сообразили не создавать толкучку и пришли только мои друзья, да Куросаки-сенсей заглянул взять личное дело Асахи: на носу летние соревнования по кендо и сенсей не хотел, чтобы команда потеряла такого бойца из-за проблем с учебой или еще какой-нибудь ерунды. Остальные знакомые и незнакомые люди ограничились смс-ками. Днем безумие было в пределах нормы, в отличие от вечера. Под конец времени посещений, когда ушла даже тетя, в палату ко мне вошла женщина. Лысая, в странном рыжем халате, с деревянными бусами на шее. Одного ее внешнего вида хватило для осознания, что в полку фриков прибыло.

— Добрый вечер, — поприветствовал я гостью. Удивить меня внешностью уже очень сложно, спасибо сейриновской закалке. — Присаживайтесь.

— Тебя я приветствую, Кагами-кун, — склонила голову посетительница. И тут за ней ужом в палату проскользнул Цубаки-сенсей.

— Помнишь, ты спрашивал можно ли найти человека в тибетских храмах? — он не шутит? Не может быть! — Позволь представить тебе Такеду Кирико-сан, дочь знакомого тебе Такеды Манабу. — И тут же сбежал, явно ошарашенный внешним видом дамы.

— Приятно познакомиться, — снова сидячий поклон. — Как вы уже знаете, я Кагами Тайга, тяжелый форвард баскетбольной команды Сейрин. Я рад, что моя посылка дошла до вас.

Еще когда я узнал о нашем тренере, у меня в голове крепко засела мысль попробовать ее найти. Но как найти человека в Тибете, если он того не хочет? Мне повезло, у Цубаки-сенсея там живут родственники со стороны матери, которые за некоторую сумму согласились найти Такеду-сан и передать ей мою посылку. Конечно, можно было написать ей письмо, попросить либо освободить место, либо приступить уже к своим обязанностям, но учитывая явную некоторую неадекватность адресата, я отправил ей видео с наших матчей, тех, что были к тому моменту, и видео с поколением чудес, какие смог достать, и со средней школы, и со старшей. Судя по всему, посылка не только нашла ее, но и заинтересовала достаточно, чтобы она приехала из Тибета и даже зашла ко мне.

— Заинтересовало видео меня присланное, — если она думала озадачить меня манерой речи, раз уж не вышло с внешним видом, то, увы и ах, птица Обломинго не дремлет.

— Слышать речи рад я такие, — не надо так хлопать глазами, бесполезно. Я тренировал выдержку на умилительных глазках брата, Джента и Нигоу, а это вам не кот чихнул. — Но интересует ответ больше меня всего. Тренером ли вы будете нашим?

Фух, чуть язык не сломал вместе с извилинами, измысливая максимально похожий на ее речь ответ. Такеда-сан еще какое-то время всматривалась в меня, видимо, что-то нашла и расхохоталась в голос. Красивый у нее смех, заливистый, искренний.

— А хорошо у тебя получилось! Я почти месяц язык узлом завязывала, прежде чем стало получаться естественно, а ты сходу попал! Колись, давно тренировался, а? — а вот теперь я застыл сусликом. Она надо мной издевается? Что за удовольствие изгаляться над людьми через манеру речи?!

— Вообще не тренировался, мозги кипят уже, — ответил честно, уже не пытаясь подстроиться под возможного учителя.

— Ты крут, парень! — важно кивнула Такеда-сан и положила ноги на соседний стул. — Короче, видео зашибенное, эти поросята разноцветные окурительны! Но мы их прижмем или я не Такеда Кирико!

— Я так понимаю, вы будете нашим тренером? — а теперь она изображает вечного подростка? Мама, за что мне это?!

— Не надо делать такое кислое лицо, — внезапно женщина заговорила совершенно нормально. Вообще без выкрутасов. — Я просто пыталась говорить на одном с тобой языке, раз уж решила выполнить свои обязательства, о которых мне так прозрачно намекнули.

— Оригинальнаяя попытка, но я предпочитаю общаться с взрослым человеком без сленга, — о, ками. Я скоро начну биться головой о гипс. — Но вы ведь пришли не только для того, чтобы сообщить эту радостную весть?

— Ты ошибаешься, считая эту весть радостной, — Такеда-сан улыбнулась. — Я бываю довольно суровым человеком. Иных не берут в армию, даже наемниками.

— Чё? — более умного вопроса в мою голову просто не пришло. Служба по контракту, да? — Ладно, вы пришли не только для того, чтобы рассказать мне эту печальную весть?

— Если тебя так расстраивает мое решение, зачем вообще отправил посылку? — вот же! Я устало вздохнул, вот же послал ками тренера, чокнутую ведьму! Бедные мои нервы. Но что поделать, чтобы пройти через ад, нужен адский проводник.

— Неплохо, — Такеда Кирико усмехнулась, оценив, что я не впал в бешенство от ее идиотских увиливаний, и я кожей почувствовал, что сдал какой-то тест. — Значит, вкупе с горячим сердцем у тебя холодный разум. Хорошее сочетание. Остальные парни такие же?

— Мне сложно судить, я редко стремлюсь довести людей до белого каления, однако капитана я бы злить не рискнул, — честно предупредил тренера.

— Тогда с ним я побеседую заранее! — садистка. Определенно садистка и любит играть на нервах. — И еще кое-что. Пока я сама не объявлю, что вернулась — не вздумай проболтаться, а то через щит прыгать научишься, — и как-то так она это сказала, что я поверил. Научусь, причем без шеста и разбега.

В общем, вечер принес новую пищу для размышлений, так что уснул я снова нескоро, почти забыв, что мы с треском вылетели из Финальной лиги, ради которой одолели двух королей Токио. Но на следующий день осознание провала пришло в полной мере, и весь день я провалялся без настроения, еле шевелился лишь при положенных процедурах. Чтобы на следующий день приехавший дядя первым делом отвесил мне подзатыльник за хандру. Мозговправительный удар принес мгновенный эффект, так что уже через полчаса я был готов хоть сейчас выписываться, жаль злые люди в белых халатах не разрешили.

Но даже так мы с дядей неплохо поболтали, в основном рассказывали друг другу о работе и подчиненных. Дядя руководил филиалом компании по грузоперевозкам, так что по вопросам логистики и грузоборота мог говорить часами, в то время как я с тем же успехом уже мог рассуждать о современном книжном рынке и новых именах в литературе. Коки снова отсиживался в своей комнате. Нет, разговора не избежать, но может сначала запустить к нему дядю? Шуума-сан, в юности серьезно увлекавшийся боксом, о поражениях знает не понаслышке, а потому спокойно констатировал, что он-де поговорит, но с нами обоими.

А в воскресенье стало известно, что о поражении придется говорить уже с четырьмя: сейриновские волки проиграли рыцарям из школы Синкэн. Так что вечером, вроде как отметить мою выписку, в доме собралась наша банда плюс мальчишки, которые старательно компенсировали долгую по их меркам разлуку, прилипая то к одному, то к другому. На каком аркане затащили Куроко, я не понял, но то, что это было очень нужно, заметил сразу, фантом как будто потух.

— Слушай, а тебе вообще перемещаться можно? — Дзюмондзи тяжело переживал поражение и старался отвлечься на что угодно другое, включая мою ногу. — Сколько вообще восстанавливаться будешь?

— Конечно, можно, иначе бы меня из больницы не выпустили. Да и держали меня там в основном из-за любопытства — еще год назад выяснилось, что у меня бешеная регенерация, и Цубаки-сенсею и его знакомым хотелось немного понаблюдать это в действии. С его травами и нормальной первой стадией лечения я, скорее всего, раньше срока на ноги встану. Прогнозы они делать опасаются, но если обычный срок составляет три недели, а я обойдусь меньшим, то еще с неделю похожу так, и лонгету снимут. А вот когда от костыля отказываться еще посмотрят.

— Не торопись, Кагами-кун, пожалуйста, подойди к лечению ответственно.

— Разумеется. В конце концов, впереди Зимний кубок! Мы еще должны побороться за первенство Японии, — я старался говорить спокойно, хотя то и дело сбивался и повышал голос. Но я верил в свои слова, и это было важнее.

— Да, первенство! — поддержали меня мальчишки.

— Но там могут быть монстры сильнее Аомине-сана, — совсем тихо сказал Коки. Брат в кои-то веки вышел в народ, до этого он постоянно запирался у себя.

— Не могут, — и когда все уставились на меня в ступоре и даже хотели начать спорить, продолжил, — они там будут. И мы должны стать монстрами высшей категории, чтобы одолеть их всех.

— Почему ты так уверен, что все получится?! — взорвался Дзю.

— Потому что победа зависит от трех факторов: физических возможностей, мозгов и силы духа. И уверенность в себе — основа последней компоненты. Если ты не веришь в себя, ты ничего не добьешься! — спокойно влез в нашу беседу Шуума-сан. А ведь мы даже не заметили его, думали, старшее поколение в читальном уголке сидит.

— Поражение это больно. Всегда. Потому что всех усилий, которые вы вкладывали в подготовку и в сам бой, вернее, игру, оказалось недостаточно. Иногда потому что противник тренировался больше, иногда потому, что он умнее и опытнее, а иногда приходится сталкиваться с тем, кто выше вас на голову по всем параметрам. Именно из-за таких столкновений и падений спорт — лучшая кузница характеров. Потому что чтобы оправиться от поражения нужно больше сил, чем для победы.

— Почему это? — дядя заинтересовал всех, даже мелкие сидят, ему в рот разве что не заглядывают.

— Потому что, если для победы хватит физических способностей и мозгов, то после падения без силы духа не подняться.

— Без физических способностей вставать нет смысла, — возразил Дзю. Как на идиота на него посмотрели все, даже дети, хотя я был уверен, что они придерживаются схожего мировоззрения. Широ молча включил на ноутбуке видеозапись состязаний параолимпийцев, и в полнейшей тишине мы всей компанией ее просмотрели.

— Видишь, Дзю? Тело против духа ничто, — стоящее зрелище. Я знал, что спортсмены с особенностями обладали как бы ни большей силой воли, чем обычные, но соревнования все равно впечатляли.

Друг пристыженно молчал, но нашел в себе силы кивнуть, признавая ошибочность прежних слов. Дядя похлопал меня по плечу, привлекая внимание, и жестами показал, что «мавр сделал свое дело — мавр может быть свободен». Я, конечно, надеялся на более развернутую проповедь, может даже с ручным вправлением извилин, но черт с ним, разберемся. Взглянул на ребят: не сказать, что все в порядке, но поражение уже не видится им абсолютным крахом и концом их микровселенной. Думаю, на троих детей меня хватит, чтобы своевременно выбить дурные мысли, которыми вот-вот начнут заполняться их головы, да и Широ прополоскать мозги никогда не откажется. К тому времени подошла Киоко-сан, забрать детвору, недовольную, что их уводят так рано.

Без мальчишек парни как-то резко перестали изображать задумчивую невозмутимость. Коки тут же приступил к самобичеванию, дескать, нытик, расклеился, когда люди и без ног не сдаются, играют. За ухо вытащил брата из болота уныния, повернув к Дзюмондзи и жестом предложив что-нибудь сделать, чтобы друг не выглядел щенком, которого потыкали носом в мокрый ковер. Мелкий почесал в затылке, и я внезапно заметил, что скопировал он этот жест у меня, даже выражение лица такое же. Интересно, если он продолжит подражать моим движениям, может быть, люди перестанут говорить, что мы совсем не похожи?

— Мне немного стыдно, — хм. Коки, ты уверен, что надо именно это сказать? — Поддаваться унынию после поражения естественно, но Тайга только из больницы вышел и уже хочет готовиться к следующему чемпионату, а я все ною.

— Ну, ты же впервые проиграл матч, — неуверенно ответил футболист, передернув плечами. Мы сидели молча, внимательно прислушиваясь к диалогу, но старательно делая вид, что нас тут нет. Ну, кроме Куроко, его заметить сложно, так что он пялился в открытую. — Это ранит, как и сказал твой отец. И вообще, поддаются унынию те, кто слишком много думает, так что можно сделать логичный вывод, что легко оправляющиеся просто не думают.

— И чего это вы с таким ехидным выражением смотрите? — у ребят были очень выразительные лица. — Считаете, что я головой пользоваться не умею?!

— Умеешь, просто очень своеобразно. Я до сих пор помню якобы учебную эвакуацию в конце апреля, и кто был ее причиной, — протянул Широ.

— Тсс! — поздно, в гостиную заглянула тетя, пожелать добрых снов, и по ее улыбке было очевидно, что к этому разговору мы вернемся. Сначала я получу на орехи, а потом пойду кое-кому править клюв, дабы стучать разучился. Тяжелый взгляд интерпретировали верно, и друзья резко отодвинулись от меня во все стороны. — Когда-нибудь я вобью каждому из вас в голову, что молчание — золото. И что со словами надо быть аккуратнее, они режут лучше самого острого ножа.

— Пожалуйста, не надо вбивать в голову, это больно, — да что ты, Куроко, а я и не знал. Зато ребята отвлеклись ненадолго, хотя Коки тут же вернулся к ковырянию ран. Мазохист малолетний.

— Что надо сделать, чтобы вернуть боевой настрой?

— Сплясать самбу на щите, — не надо так на меня смотреть, я честно стараюсь развить свое чувство юмора.

— Аники, ты не умеешь шутить. Но идея мне нравится, — теперь мой черед изображать рыбку. Ну, или суслика. — Имею в виду, что чтобы вернуть боевой настрой, нужно нечто безумное. Например, Хякунин-кумитэ или «сто боев карате», только в ослабленном варианте и в баскетболе. Представь себе: один человек защищает кольцо, остальные по очереди без перерыва его атакуют, — по мере размышления Коки становился все более воодушевленным, говорил быстрее и громче. — Когда последняя попытка окончится — первый из очереди становится под кольцо, а защищавшийся — крайним в линии нападающих. Чтобы было быстро, можно поставить секунд 8 на атаку для каждого, заодно улучшим ощущение времени.

Задумались все. Дзюмондзи явно соображал, как перекроить идею на американский футбол, Чиаки выглядел так, словно вот прямо сейчас помчится к Ито-сану с предложением устроить «сто боев дзюдо», Широ искал подробности испытания в Интернете, а Куроко… А фантома идея заинтересовала, вон как глаза блестят. Впрочем, я не лучше. Это будет интересный опыт, нужно быстро перестраиваться под иной стиль атаки, которых хватает даже в нашей маленькой команде: Хьюга с дальними, я с данками, Митобе и крюк, Коганей и его броски из любого положения. Да, это стоящая идея, надо будет завтра же предложить ее Айде-сан. Вернувшись из своих мыслей, я с удовольствием взлохматил волосы на голове брата:

— Хорошая идея, завтра же спросим тренера. Но мне пришла в голову еще одна мысль. Нам стоит как можно чаще отрабатывать приемы друг на друге, чтобы знать, как им противостоять.

— Зачем? В одной же команде? — Казуки только блокнота в руках не хватало, записывать новые идеи.

— Потому что как минимум у одной команды противников есть аналитик, способный предугадать наши действия, а значит и меры противодействия, — зато Коки сразу понял, к чему я веду. — И если мы тоже будем знать слабости нашей команды, мы будем готовы, когда ими воспользуется противник, чтобы заманить его в ловушку.

— И это поводит меня к одному очень сомнительному моменту, — ладно, Тайга, сейчас или никогда! — Я бы хотел поговорить с тобой, Куроко, наедине. Без обид, парни, но это дело баскетбольного клуба, и я до него, наконец-таки, дозрел.

— Я тоже пойду, — упрямый котенок. — Я тоже часть команды, имею право!

— Почему ты не рассказал нам о Момои? — мы устроились втроем в так называемой библиотеке, читальном уголке, подальше от двери. Не то чтобы это могло помочь, но лучше так, чем никак.

— Момои-сан пришла к нам на тренировку в бассейн. Вы с ней там познакомились, Кагами-кун, — не понял. Он юлить пытается? Брат не дал мне разразиться бранью на двух языках сразу:

— Куроко, не прикидывайся. Почему ты не сказал, что Момои-сан может предугадывать наши действия? — и когда Куроко отвел взгляд, мне захотелось выматериться в голос.

— Я не считал это важным, — врет. Еще бы сказал, что забыл. Хорошо хоть в глаза не смотрит, а то я бы не смог сдержаться, и так сейчас руками сидение кресла порву, вцепившись как обозленный Джент. Кстати, куда живность сбежала? Подняв голову, поймал взгляд Коки. Обиженный и печальный — братишка неплохо определяет ложь, тем более такую неумелую. И меня понесло.

— А про свою незаметность почему не рассказывал до первого мини-матча?

— В это сложно поверить на слово. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, Кагами-кун.

— Да? А в то, что она работает не все время матча, тоже сложно поверить? Почему не сказал сразу, нам пришлось придумывать стратегию против Кайдзё на ходу.

— Я давно не участвовал в таких выматывающих матчах, вы с Кисе-куном задали слишком быстрый темп, — моя вина, признаю, но это не ответ, редиска ты голубая!

— Понятно. С остальным так же, да? Мы с ног сбиваемся, просим клуб журналистики найти сведения о наших противниках, тренер ночами не спит, мучается, а ты утаил столько информации, якобы не посчитав нужной!

— Кагами-кун…

— Ты никогда ничего важного нам не рассказываешь. Я же, черт возьми, не душу прошу обнажить! Да даже в противостоянии с Такао ты не удосужился сообщить нам свои соображения!

— Мы могли бы помочь, если бы ты нам сказал, на что способен, — тихо проговорил мелкий, вглядываясь Куроко в глаза.

— Такао-кун был моей проблемой, Кагами-кун, Фурихата-кун. Я не хотел никого обременять.

— Вот значит как. Твоя проблема, да? — я устал. Я даже не хочу вникать сейчас, понимает ли он, какую чушь несет или нет. — Слушай, Куроко, какой из тебя товарищ, если ты нам не доверяешь?

— Я доверяю команде! — впервые повысил голос фантом.

— Нет, не доверяешь. В баскетбол играет пять человек, Куроко-кун, — о, довели братишку, он суффиксы под моим тлетворным влиянием редко вспоминает. — Такао-сан был не твоей проблемой, он был нашей проблемой, нашей команды, потому что блокировал твои передачи! Он и сейчас ей является, потому что мы с ним еще не раз столкнемся!

— Но я с ним справился, Фурихата-кун. И при следующей встрече мы что-нибудь придумаем. Обязательно, — и такая уверенность во взгляде. Нет проблемы, с которой ты не можешь справиться, да? А как же тогда мы продули Тоо?

— Но мы же должны придумать стратегию заранее, возможно, нам придется отрабатывать дополнительные связки и тактики!

— Достаточно, — прервал я брата, видя, что Куроко вообще не понимает в чем проблема. Говорить не хотелось. Вообще ничего не хотелось кроме как свернуть одну призрачную шею. — Извини, Куроко, но сейчас я слишком зол и не могу спокойно реагировать. Думаю, нам лучше закончить на этом. И очень тебя прошу, подумать и проанализировать свое поведение и наши слова.

Ребята уходили молча, удивительно, что ничего не вспыхнуло. Дзюмондзи редко сдерживает характер, а в том, что парни подслушивали, я не сомневался ни минуты. Но даже Дзю сдержался, позволив баскетбольной команде самой решать, что делать с предателем. А нам с Коки предстояло решить, стоит ли говорить об этом Айде. Хотя думали мы недолго, если тренер не дура — сама уже поняла, а если нет — мы сами присмотрим, чтобы он не портил команде игру.

Но это не отменяло тяжелого сосущего чувства внутри и желания разбить кулаки в кровь, но хоть как-то выплеснуть то, что не облечь словами.

Ночь была длинной. Очень длинной, так как даже в пятом часу утра сна не было ни в одном глазу. Спустился на кухню хлебнуть горячего молока с медом и столкнулся с таким же бодрствующим братом. Надеюсь, хотя бы дядя и тетя не гуляют ночью, а спят, как и подобает нормальным людям, которым выпал шанс отдохнуть в рабочий день: дядя совершил неслыханное для японца дело и взял целый день отгула, чтобы убедиться, что я справляюсь с делами, будучи на одной ноге. Он даже намеревался проводить нас в школу, что для нас с Коки было слишком шокирующим, чтобы как-то реагировать.

— Я не думаю, что он понимает, что делает, — сказал Коки, как с обрыва рухнул. Резко и без шансов отступить, отмотать назад, сделать вид, что хотел сообщить что-то другое. Я молча уставился на него, подозревая, что брат неправильно выразился. — То есть понимает, но видит не под тем углом, я уверен, Куроко не хотел нас предавать.

— Возможно.

— Помнишь игру с Шуутоку? Тогда Куроко сказал, что всегда был нацелен на победу, но никогда не задумывался о путях, к ней ведущих, — продолжил брат, все заглядывая в глаза. Прямо как Джент, пытающийся понять, одобряю я его шалость или нет. Где, кстати, хвостатые? Тут хозяева унынию предаваться изволят!

— Угу.

— И я не верю, что Куроко хотел поражения Сейрин, это же глупость! Он всегда выкладывался на все сто для победы!

— Знаю. А если он хотел победы Сейрин, но такой, какую бы принес он нам самолично? — хорошая версия, да? Более-менее логичная. И неприятная.

— Как другие игроки из Поколения Чудес? — мелкий задумался. Глубоко задумался, вспоминая все, связанное с Куроко и радужными, и с тяжелым вздохом вернулся в реальность. — Похоже на то, но кое-что отличает Куроко от остальных.

— Что именно? — какая разница? В результате мы все равно имеем то, что имеем. — Ты не считаешь, что Куроко высокомерный засранец, как остальные радужные?

— Нет, считаю. Но я думаю, что главная причина его поведения в том, что он боится стать бесполезным для команды, как это случилось с Поколением Чудес. Зачем нужен распасовщик, если никто никому не пасует?

— Звучит разумно, но какая разница? — меняет ли это что-либо для нас?

— Что значит какая?! Аники, если он будет уверен, что команда его в любом случае не оставит в стороне, если…

— Если — хорошее слово, — и, не дав брату возразить, продолжил, — если его талант станет ненужным в будущих стратегиях — он уйдет из основы. Строить игру специально, чтобы какой-то конкретный игрок мог каждый раз выступить на площадке — путь к поражению. Ты ведь не забыл, что по основным практикам, Куроко далеко не на уровне игрока основного состава? Его дриблинг. Я после комы лучше мяч вел! Его броски. Чем он в Тейко занимался, что даже лей-ап нормальный сделать не в силах? Его выносливость, в конце концов! Все это ниже, чем у ребят, которые сидят на скамейке. Это справедливо?

— Но ведь он так усердно трудится!

— А вы нет? Ты, Фукуда, Кавахара, Коганей? Вы на тренировках балду пинаете? Нет. Вы меньше стараетесь? Нет. Вы меньше, чем он заслуживаете права играть в официальных играх? Опять же — нет.

— И что тогда? — обреченно спросил Коки, уже уверенный, что я с фантомом распрощался.

— Вправлять ему мозги. Его пасы хороши, пусть теперь остальное доводит до ума. Он тренируется, но я нутром чую, фантому не понравилось, что его старательно учат забивать. Его баскетбол в пасах, а не в нормальной стандартной игре. И вот эту чехарду с невидимостью он считает командной игрой. Он и команду командой считает, если в ней царят мир, дружба, жвачка.

— А что не так?! — возмутился мелкий. Какой же он еще ребенок.

— Коки, командная игра возможна, только если каждый наизнанку выворачивается ради победы. Да, у каждого игрока есть слабости, и в нормальной команде слабые стороны одного игрока прикроют сильные стороны другого. Но, черт возьми, эти слабости надо исправлять, а не носиться как с писаной торбой! Ты видел, как капитан дриблинг тренировал? До кровавых мозолей. Ты что, смирился, что мелкий, что у тебя нет особенных глаз или еще какого-нибудь рояля в кустах? Нет, ты нашел свою специализацию и постоянно учишься. У меня времени на сон скоро не останется — но хотя бы сто бросков в день я делаю, либо на тренировке, либо уже вечером или ночью на нашей обычной площадке. У всех есть слабые стороны. Вот только никто не сидит, выжидая момент, когда эта слабость станет фатальной. Куроко тренируется вместе с нами уже три месяца — никакого прогресса, кроме с грехом пополам выученного лей-апа. Он должен был поднять хотя бы выносливость, мы, черт возьми, подростки, еще растем — но у него ноль. И он ничего с этим не сделал, даже к врачу не сходил, хотя это ненормально. Он слишком много о себе думает и слишком мало — о команде, о том, как не быть в ней балластом.

— Даже если и так, то что? Друзей не бросают, когда они показывают свои неприглядные стороны, иначе что это за дружба?! — ну вот, довел братишку до крика. Баран.

— Это семью не бросают. Семью нам дает Бог — друзей мы выбираем сами, ибо дружить можно только с равными, причем я имею в виду не материальные средства, а моральные принципы и идеалы. В мои идеалы эгоизм по отношению к своим не входит. Товарищей тоже выбирают, по той же логике. И Куроко придется попотеть, чтобы доказать, что он хочет быть товарищем, на которого можно положиться.

— А что, если ему это не нужно? — спросил брат шепотом, еле слышно.

— Значит, придется это принять. Пойми, дружба не всегда разрушается временем, иногда это делают сами люди. И нам придется с этим смириться, потому что друг, которому не веришь — это враг, которого держишь поблизости, — хотя в глубине души я надеялся на обратное. Просто потому что человек, которого мы узнали как Куроко Тецую — вежливый, упрямый, любопытный, наблюдательный, любитель детективов и ужастиков, обожающий ванильные коктейли, постоянно пугающий других и ловящий от этого особый кайф — был, конечно, тем еще фруктом, но не последним козлом, для которого мы все ниже по ступени. Посмотрим, был ли он тем, за кого себя выдавал.

— Мне это не нравится, — прошептал Коки, закусывая губу. Кому бы это понравилось, мелкий? Но, если фантом не захочет меняться, братишке будет больнее, чем мне. Они с Куроко неплохо так сблизились, пока я сидел носом в планшете. Мда, пожалуй, работу придется оставлять на вечер, а то такие проблемы вылезают, что хоть караул кричи.

— Мне тоже, но что это меняет? Это жизнь, в ней всегда есть место повороту.

— Жизнь прожить — не поле перейти, я помню, — кивнул Коки, выдав одно из изречений, которые запомнил от меня. Интересно, почему после комы у меня в голове остались русские поговорки? Может я до попадания в параллельный мир был русским?

— Сейчас все зависит от того, к каким выводам придет Куроко и захочет ли вообще задумываться над этим.

Обсудив все с братом и придя к более-менее конкретным выводам, я буквально физически почувствовал, как стало легче дышать. Мне — не брату. Но тут я помочь не мог, есть пути, по которым человек всегда идет в одиночестве. Просто потому что это — личное. Сейчас не мы решаем, что будет дальше, мы можем лишь подготовиться к развязке морально.

— Пойдем-ка на улицу, полшестого уже.

Уже не было смысла ложиться спать — небо озарил рассвет, так что от души ругая некоторых голубоглазых редисок, не дающих честным людям спокойно спать, мы поплелись на прогулку с Нигоу. Какое-то время мы вместе шли неспешным шагом, подстроенным под мое ковыляние, но вскоре наши пути разошлись: я пошел выгуливать щенка, а Коки отправился на пробежку. Когда мы вернулись, нас уже ждал завтрак, собранное еще вчера бенто и крайне обеспокоенные дядя с тетей. С другой стороны, я хоть и с костылем, но не душевнобольной же, чтобы так волноваться. Дядя Шуума снова вспомнил, что его сердце такого беспокойного племянника может не выдержать, пришлось напомнить, что орган для прокачки крови по организму расположен слева. Люблю родственников, никакого цирка не надо. Но до школы дядя нас проводил, уж очень ему было любопытно, какие стены приняли в себя всех наших сумасшедших.

О да, совершенно сумасшедших. Я пытался обрести равновесие, пока на мне спереди висел Мизумачи, а сзади упирались в спину Коки, дядя и Куросаки-сенсей. Пальма увидел меня возле ворот, где мы остановились поболтать с учителем, и набросился с объятиями, вернее напрыгнул. Не удержав равновесия на одной ноге и костыле, я полетел назад, и Коки вынужден был в меня упереться, дабы я на него не грохнулся. После секундного замешательства к нашей композиции присоединились дядя и Куросаки-сенсей, и картина маслом стала завершенной. Положение спас Чиаки, вытянувший меня в нормальное положение за руку и костыль, а позже Мизу и сам сообразил, что мне не очень-то легко с таким грузом на шее, и слез с меня.

— Кагами, ты выздоровел! — посмотрел на ногу. — Почти! И ты тут!

— Ага, как видишь, — пропыхтел я, школа оказалась несколько большим испытанием, чем ожидалось, хотя я прекрасно знал, с кем имею дело. — Может, пойдем уже в класс? И да, сенсей, я уже более чем проснулся, пожалуйста, не надо будить меня синаем.

— Хорошо, будить не буду. Только воспитывать, — вот же вредный сенсей, нет бы пожалеть.

Так, слушая новости, накопившиеся за время моего отсутствия, я отправился с ребятами в класс, попутно мешая Мизумачи скинуть с себя форму. Нет, с этим положительно надо что-то делать, я даже придумал что, пока лежал в больнице. Войдя в класс, столкнулся с Юкимицу, заглянувшим что-то обсудить с Широ. Парнишка перестал зажиматься, расправил плечи и в целом был гораздо менее похож на забитого властной матушкой зайчонка, чем раньше, что было очень хорошо. Однокурсник вежливо поздоровался со всеми, поздравил меня с выпиской и отправился в свой класс. Коки проводил его очень странным взглядом, полным невысказанного подозрения, а после тихо сообщил, что умник что-то задумал. А так как он много времени проводит, общаясь с Широ, у которого при всех достоинствах очень своеобразные представления о добре, зле и допустимом и недопустимом, я могу лишь молиться, дабы эта задумка не обернулась какой-нибудь катастрофой школьного масштаба. Но за весь день ничего не случилось, даже Тююма-сан ничего не взорвал. Хороший день, кто где сдох ради него?

Во время обеда мы удалились на крышу, и, разумеется, одного не хватало. Но не успел я мысленно начать объяснять подсознанию, что важные решения за одну ночь не принимаются, как меня подергали за напульсник. Повернув голову, я встретился взглядом с красноглазым фантомом: кое-кто тоже не спал ночью, совесть, что ли мучила? Ну или придумывал хитро вывернутые планы, как бы нас облапошить и продолжить филонить на тренировках и саботировать матчи. Оглядев воробушка повторно, я тяжко вздохнул. Тряпка я.

— Приземляйся, обедать будем.

На обед фантом не рассчитывал точно: в левой руке у него была булочка и пакетик сока. Ели молча, быстро и не глядя друг на друга. А как поели, я вылупился на призрака максимально грозным взглядом, правда, мелькнула мысль, что раз уж в первый раз я его чихвостил в узком «семейном» кругу, то и сейчас надо бы изобразить нечто подобное. Но скосив глаза на вторую половину нашей шайки, я узрел три насупившихся лица. Ясно, они будут тут сидеть хоть до второго пришествия. Лезть не станут, все же их это не сильно касается, но выставить себя за дверь не дадут. Упертые.

Я буравил взглядом Куроко, неторопливо заканчивающего прием пищи, чувствуя странную смесь из раздражения (какого черта он тянет время?!) и облегчения (раз тянет, значит волнуется, значит важно). А может он меня до белого каления доводит? Психолог доморощенный, смотри у меня, будешь юлить — спущу на тебя Коки, пусть препарирует тебе мозг.

— Я обдумал все, что вы сказали, Кагами-кун, Фурихата-кун, — наконец заговорил фантом. И следующее его действие выбило ребят из колеи — Куроко поклонился. Насколько мне известно, это поза называется «догеза», используется для демонстрации серьезности просьбы. — Я прошу прощения за то, что подвел команду.

— Это ты не у нас должен просить, а у команды. В первую очередь, сэмпаев, — хорошо, что я не чистокровный японец и не воспитывался здесь. На меня догеза не подействовала, тот же Коки уже готов ему все простить, а парни резко растеряли боевой настрой. Но я-то баран из другой страны, и если фантом хочет чтоб ему верили — пусть докажет делом. Болтать и я умею, и на колени могу встать, и челом поклоны отбить, вот только ничего в этих действиях нет, только ветер создам.

— Я так и сделаю, — если призрак и был озадачен моим равнодушием и отсутствием типичной реакции, то он никак это не показал. — Но я не закончил. Мне… непросто это сказать, Кагами-кун.

— … — я молчал, ожидая продолжения, не давая свернуть с неприятной темы. Он должен признать, что был неправ, останавливая свое развитие как игрока и концентрируясь исключительно на пасах и перенаправлении. Иначе все его извинения йены не стоят.

— Мне нужна помощь, — Куроко, наконец, нашел в себе силы посмотреть мне в глаза. — Пожалуйста, научи меня забивать.

— И только? — я ликовал внутри, но снаружи старательно удерживал скептический вид, пусть Коки уже прожигал меня глазами. Взгляд Чиаки метался от меня к фантому, испуганный, парень совершенно растерялся, не зная, что делать, когда друзья ссорятся. А вот Дзю явно был на моей стороне, у него слова не расходятся с делом и от других он требует того же.

— Я не стану отнимать у тебя много времени. С тем же дриблингом мне обещал помочь Изуки-сэмпай.

— Когда успел? — маска треснула, я был слишком изумлен. Мы только вчера разговаривали!

— Вчера вечером написал ему. Я понял, что зациклился на пасах и невидимости. Помнишь, Аомине-кун сказал, что без изменений нет продвижения? Я думал над этим с тех пор, но только наш диалог придал мне решимости, — у фантома еле заметно приподнялись уголки губ, я же тихо балдел от того, какое влияние на Куроко имеет его бывший напарник. Пойти что ли, попросить его периодически устраивать призраку промывку мозгов? Он же с ума сходит по какой-то модели? Добыть ее автограф — и дело в шляпе. Так, меня снова заносит.

— Ты же понимаешь, что слова — только слова? — я сверлил призрака взглядом. — Я все равно буду следить за тобой, пока делом не докажешь, что набрался ума-разума. Ну и чисто по-дружески буду выбивать из тебя дурь, если что.

— Разумеется, Кагами-кун, — теперь улыбка стала куда очевиднее. Вот и поговорили.

Народ выдохнул — оказывается, Коки и Рюджи почти не дышали, пока мы с Куроко приходили к взаимопониманию. А Тоширо с Казуки явно собирались вставить свои сто йен, но передумали. Повисшая тишина, к моему удивлению, не была тяжелой или давящей, напротив, эти слова как будто развеяли сгустившиеся над нашей шайкой тучи. Я, правда, подозревал, что Дзюмондзи недоволен таким быстрым примирением, ибо был он хмур и грозен, но баскетбол — не его стезя, а в повседневных делах на призрака можно было положиться, так что друг промолчал.

Учитывая ногу, от полного Силы Юности урока меня освободили, и я отправился за пацанами, которым обещал дать посмотреть тренировку нашей команды. С Айдой я переговорить не успел, но я получил разрешение, когда оставлял Нигоу Такеде-сенсею, который тоже считал, что подавая пример для подрастающего поколения, ребята быстрее оправятся от поражения. Так что сразу после обществознания, я попрыгал на костыле в сторону метро, мальчишки же в свою очередь должны уже ехать и если что — дождаться меня там.

Ждали, причем в компании с полисменом. Что-то мне стало везти на ребят в форме последнее время, намек от судьбы, что ли? Вроде нет, мальчишек, путешествующих одних, выловили работники станции, когда мелкие сами вплыли к ним в руки с вопросом, возле какого выхода лучше подождать, если за ними придут из старшей школы Сейрин. Ответственный сотрудник попросил одного из приглядывающих за станцией полицейских проследить, что детей действительно заберет знакомый человек, так они и ждали меня втроем, причем, судя по усталому взгляду, все эти десять с половиной минут дети активно надоедали мужику болтовней обо всем и всех. Проверив мой ученический билет и выслушав объяснения, зачем я детей в такую даль тащу, хранитель порядка нас отпустил. По дороге до школы я ломал извилины над тем, как дети ухитряются крутить головой на 360 градусов и не ломать шею.

Школа мелким понравилась. Неудивительно, не успели мы отойти от ворот, как столкнулись с Казамой, преследующим какого-то второкурсника, да и за ним самим гнались несколько девчонок. Как мне объяснила Яно, тоже участвующая в погоне, парень подсматривал за женской раздевалкой танцевального клуба, а солдатик его заметил и решил обезвредить. Так что бежали все за «извращенцем», хотя я так и не понял, что извращенного в поведении типичного мальчишки в пубертатный период, вот если бы он вместо раздевалки лез в женский туалет… Впрочем, это мое личное мнение и я не рискнул его высказывать. Одноклассница с очень пугающей усмешкой сообщила, что ждет — не дождется, когда у Чиаки закончится тренировка, дабы он поговорил с второкурсником. Представив напуганного, связанного и избитого парня, с которым будет разговаривать очень недовольный Рюджи, который и в обычном-то состоянии может довести до сердечного приступа, я настоятельно рекомендовал проводить экзекуцию на улице, дабы не убирать классы от последствий беседы, и потащил мальчишек дальше, хоть они и хотели поучаствовать в погоне.

Дальше мимо нас промчались амефутовцы во главе с Гайтору-сенсеем, орущим во всю глотку о Силе Юности, потом из додзе каратистов вылетел несчастный, на котором Садахара-сенсей показывал какой-то прием, а в лаборатории Тююмы произошел очередной взрыв. И все это под одну из композиций Падших ангелов, которую я иначе, чем взрывом мозга, назвать не мог. Она доносилась из окна музыкального класса, перемешивалась с ором Гая, воплями учеников Садахары и стрельбой Казамы, все еще преследующего цель, и все это создавало неповторимую и незабываемую какофонию жизни Сейрин. В итоге, к тому моменту, как мы подошли к спортзалу, ребятишки твердо решили, что будут поступать сюда, потому что у нас весело. О, они еще даже не представляют насколько.

— О, Кагами пришел! — Кога-сэмпай заметил нашу тройку первым, хотя занятия уже начались. — А, Такеши-кун и Ютаро-кун! Пришли посмотреть на нашу тренировку?

— ДА! — от их крика меня зашатало. Звуковая атака это сила, с которой приходится считаться. Что же будет со школой, когда сюда поступят эти демонята?

— В следующий раз, БаКагами, будь любезен обсудить это со мной! — ой-ей, прям по глазам вижу, как Айде-сан хочется скрутить меня в бараний рог. Но, к счастью, с такой ногой она мне ничего сделать не может, не рискуя потерять игрока. Хоть что-то хорошее есть в гипсе.

Конечно, присутствие детей никому сильно не мешало: они с удовольствием подключились к тренировкам, нагрузка, конечно, меньше, но ведь совсем как старшеклассники. Айда, как нормальный тренер, щадить их не стала, вытаскивая максимум возможного, так что минут через сорок в углу лежало два тельца. Коки уже рассказал о баскетбольной версии «ста боев карате», и тренеру идея пришлась по душе, так что, поминая инициаторов тихим незлым словом, ребята прорабатывали новый вид тренировки. Я же все это время набивал левую руку, ибо больше ничего свободного у меня не было, а заодно присматривался к нашим. Возможно, с Фукудой и Кавахарой стоит поболтать, второгодки уже имеют болезненный опыт поражения, а вот первокурсники… Хотя Кавахара же играл в средней школе? А вот Фукуда точно нет. Ладно, сегодня поговорю, удостоверюсь, что они приходят в себя.

— Я, наверное, перестаралась, — виновато произнесла будто в сторону Айда, глядя на детей, все так же тихо лежавших на матах.

— Тебе кажется, — тут же ответил я и на автомате погладил расстроенную девушку по голове. — Хочешь, фокус покажу?

— Какой? — заинтересовалась тренер.

— Некромантский. Нигоу, ко мне! — умненький щенок схватывал на лету, что от него хотят. — Поиграй с мальчиками.

Уже через минуту два миниатюрных торнадо и щенок носились из одного конца зала в другой, мешая парням тренировать индивидуальные навыки. Второкурсница с широко раскрытыми глазами смотрела на беспорядок, я же тихо ржал в уголке, сразу видно, что никакого опыта общения с детьми у тренера нет. Подзатыльник от капитана был вполне ожидаемым, как и требование утихомирить малышню, а вот откровенно злобный взгляд приморозил меня на месте. Нет, демоническую ауру капитан испускал регулярно, но такой целенаправленностью обычно не отличался. Как сказал Коки, за руку оттащивший меня подальше от сэмпая, ревность страшная сила, так что погладить тренера по голове было плохой идеей, и чхать, что я сделал это автоматически, утешая расстроившегося ребенка. Жить хотелось, поэтому я шустро смылся поближе к Такеде-сенсею.

— Спасибо, Кагами-кун. Моя дочь вернулась домой и на следующей неделе приступит к своим обязанностям.

— Отличная новость! Наверное, — старик недоуменно приподнял брови. — Я уже имел честь пообщаться с вашей дочерью. Очень своеобразная персона.

— Это ты еще мягко выразился, — фыркнул учитель. — Характер у малышки сильно испортился после службы. А учитывая, что она какое-то время была инструктором для новобранцев — я вам не завидую.

Ик. Инструктор для солдат-новобранцев?! А мы тренировки-то переживем? Она хоть помнит, как в баскетбол играть? Зачем я вообще послал ту коробку? Так, спокойно, все еще живы. Пусть сначала появится, потом буду в панику впадать. О, как раз Фукуда упал поблизости, можно и поговорить. Затащив вымотавшегося центрового на скамейку, я воспользовался воцарившимся бедламом:

— Эм… Черт, я забыл придумать начало разговора, — почесал в затылке, судорожно соображая, что сказать.

— Ты о чем-то хотел поговорить, Кагами? — фыркнув, поинтересовался Фукуда. Хороший он парень, к моим одноклассникам нормально относится, помогает по мелочи, одежду ли Мизумачи собрать или довести чудика за руку до кабинета, пока он в какой-то своей вселенной витает, а время идет.

— Насчет вылета из Финальной Лиги. Сэмпаи могут с поражением справиться, опыт есть, а вот вы с Кавахарой как?

— А сам-то? — невесело усмехнулся товарищ. — Ты, Куроко, Фури, вам, наверное, тяжелее, вы-то играли. А мы с Кавахарой только на скамейке сидим. Иногда даже не понимаю, зачем мы нужны.

— Ты же не думаешь, что так и будешь в тылу отсиживаться? — так, где там тренер? Такие мысли надо пресекать на корню! — О, Кавахара, подойди, пожалуйста. Так о чем мы? А, скамейка. Коки вон тоже, грел скамью, выпнули же.

— Фури твой брат. И вы часто играете со студентами, так что он уже…

— Я впервые выволок его на площадку в феврале этого года. Если раньше он и играл в баскетбол, то редко и несистематически.

— Шутишь! — о, знакомые квадратные глаза, у меня уже рефлекс, заметил — сфотографировал.

— Терпение и труд все перетрут. Физически Коки не угнаться за многими действующими игроками из старших школ, потому ему пришлось искать иной путь. Мы уже убедились в успешности направления с ловушками и обманками. Кроме этого он тщательно анализирует противников, не только как игроков, но и как людей, кто из них поведется на обманку, а кто раскусит раньше, чем мы о ней подумаем, кого можно разозлить для совершения ошибок, а кто скорее сам нас взбесит. Все это тоже часть игры, на подобных мелочах основываются тактики и стратегии.

— Думаешь, нам тоже надо найти что-то подобное?

— Не что-то подобное, а что-то свое. Нам с Коки повезло, мы упали на хвост студенческой команде, и помощник тренера не прогонял нас, когда третировал, то есть тренировал своих, даже с теоретической подготовки. Там мелкий и нашел свою манеру игры и направление развития. Вам тоже надо об этом думать, смотреть игры, искать игрока, чей стиль вам подходит, но искать из высшей лиги, а не среди таких же школьников.

— Почему? Поколение Чудес же монстры!

— Потому что мы должны их одолеть, а не догнать. А вот в высшую лигу вряд ли кто из нас попадет.

— А ты? — Кавахара действительно легче перенес поражение, видимо, в средней школе было не сладко. — Ты не хочешь стать профессиональным игроком?

— Нет, зачем мне? Спорт это только хобби. Я же унаследовал дело матери, так что играть буду только в школе, ну, может еще в вузе, но на этом все. Да и рискованное это дело, получил травму — и все, на списание.

— Тоже верно. Хотя я еще так далеко не заглядывал, — о, это совершенно типично для подростков, даже в старшей школе.

Тренер, наконец, заметила, троицу, прохлаждающуюся на скамейке, и тут же погнала парней обратно на площадку. Вроде какую-никакую беседу провел, можно считать совесть чистой, а парней подбодренными. Так, пора закругляться, хоть тренировка еще не закончена, но мне пора в больницу на процедуры. Детей вполне может увести Коки или Киоко-сан, а мне потом еще и в издательство. Раз уж я не сильно устаю сейчас, правильно будет заняться работой, пока сотрудники начальство не забыли.

Ну, меня не забыли. Даже подготовили красивую и высокую стопку документов, очень и очень напоминающую Пизанскую башню. А я не спал всю ночь. На кой-черт приперся?! Работы было много, вернее, бумаг, 5ого годовщина основания «Полдня», собрались устроить корпоратив в традиционном ресторане. Бронь, меню, согласование с коллегами того, другого, пятого, десятого — в общем, что в больнице, что на работе я от документов не отрывался.

Время шло, а стопка казалось, не уменьшилась ни на дюйм. Договора, соглашения, бухгалтерия — и все мне на подпись, раз уж решил, что я что-то понимаю в деле. Причем, проверки ради, эти страшные и злые люди пару раз подсовывали мне сущий бред, вроде договора на издание книги тиражом в сто миллионов! Приходилось все читать, проверять, соотносится ли написанное с другими бумагами и здравым смыслом. Когда же я, вымотанный и уставший, будто десяток матчей отыграл, спросил, почему они так издеваются, директор Широяма серьезным и непреклонным тоном сообщил, что люди у меня в издательстве немолоды и хотят спокойно уйти на пенсию, зная, что их юный начальник сможет о себе позаботиться.

— Это меньшее, чем мы можем отплатить Шизуке-сама за ее доброту и заботу.

Что ж, тогда меньшее, что я могу сделать в ответ — сдать эти профтесты на отлично. Спасибо маме за добросовестный коллектив, думать не хочу, что бы стало с издательством, будь они другими. Но слова Широямы-сана меня напрягли. По возрасту мои сотрудники начнут выходить на пенсию через восемь лет, причем повально, в среднем по двое за год. Значит, лет через пять-семь мне нужно будет искать им смену, чтобы коллеги успели их подготовить. Хорошо, что директору только 48, хотя бы о его замене можно не думать. Но, тем не менее, загрузили они меня, даже дядя с тетей отметили мой измученный вид, когда провожал их на поезд. Что поделаешь, если не буду старательно учиться сейчас, потом буду локти кусать. Но о замене надо думать, вдруг кто из моих знакомых заинтересуется? Нет, вряд ли, больно чудные люди вокруг.

Во вторник пришлось прийти пораньше: Дзюмондзи написал с вечера и попросил об утренней встрече, причем тет-а-тет, на крыше, что бы по максимуму отсечь возможность подслушивания. Нутром чувствовал, что беседа будет неприятной и, к сожалению, не ошибся.

— Я считаю, что ты неправ. Предателей прощать нельзя, — с места в карьер начал друг. И, разумеется, речь пошла о Куроко. Логично, что с таким прошлым Дзю ненавидел предателей, вне зависимости от их мотивов и целей. Но то уличные банды, где предательство всегда означало тяжкие телесные последствия, если не хуже. — Ты и сам понимаешь, что нельзя доверять человеку по жизни, но следить за ним в игре. Это просто невозможно, доверие не выдается порционно в зависимости от ситуации.

— В чем-то ты, безусловно, прав, — я не ожидал такого верного понимания проблемы, но друг зрил в корень. Если веришь — то во всем, иначе это не доверие, а так, иллюзия. И как эту проблему решать я еще не придумал, лишь тихо радуясь, что до Зимнего Кубка несколько месяцев. — Но прощать его или нет, сугубо мое личное дело. Я знаю, что ты предателей не прощаешь, но, на минуточку, саботаж был на баскетбольной площадке. Тебя Куроко не подводил ни разу, сколько бы вы не спорили между собой.

— …Я знаю. И от этого только хуже, потому что начинаешь думать, что он такой только в баскетбольной команде, а так нормальный парень, можно верить. А потом бац! И понимаешь, что крыса — всегда и везде крыса.

— Я понял твою точку зрения, Дзюмондзи. Но доказать кто из нас прав, может только время. Хотя есть кое-что, конечно, что стоило бы прояснить.

— Что именно?

— Что случилось с Поколением Чудес. Я в курсе, что они стали настолько хороши, что задрали носы и издевались над противниками, ни во что их не ставя. Но что произошло внутри этой группы, почему они распались, а не продолжили свое победное шествие? Собери их сейчас всех — и они всухую разобьют все старшие школы, даже если играть будет каждый сам по себе. Мне кажется, где-то там кроется причина, почему Куроко такой.

— Все равно, с ним надо быть настороже.

— Хорошо, будь.

— Чего?!

— Я уже решил, что буду по мере сил вправлять фантому мозги. Ты свободен в своих решениях, никто на тебя не давит с воплем «Давайте жить дружно!». Друзей выбирают, Дзю, если ты не в курсе. Можешь разругаться с ним в пух и прах. Можешь поверить, как Коки. Можешь следовать принципу «держи друзей близко, а врагов еще ближе». Это твое личное дело. От ваших отношений с Куроко ничего не изменится между мной и тобой. Мы друзья, — от этих слов Дзю выдохнул чуть свободнее. Напряжение, державшее его с начала разговора, ослабло.

Поговорили, да. Итог беседы, конечно, своеобразный, но что делать? Если он не верит в того Куроко, которого мы знаем — его право. Насильно заставить людей дружить невозможно, да и преступно это, как моральное насилие над личностью. Если хочет ждать подвоха, изматывая себе нервы — кто я такой чтобы ему запрещать? Тем более, я сам буду поступать схоже — внимательно следить за действиями фантома и их последствиями. Два очка в его пользу уже есть, это наша беседа и его извинения перед командой вчера, жаль я все пропустил. Но то — команда, а то — наша банда. У каждого свой выбор, Коки и Чиаки верят, я и Широ присматриваем, Дзю бдит. Все нормально, долго так все равно продолжаться не будет.

Жизнь шла своим чередом, Куросаки-сенсей был щедр на удары синаем, Тююму-сана увезли в больницу после очередного взрыва, благо не нашем уроке, а Камия-сенсей, не имея возможности заставить отжиматься за ошибку меня, передала наказание брату. Очень действенно оказалось, на второй вопрос мозг ответил без участия сознания, выцарапав информацию из глубин долговременной памяти. Впрочем, от мелка в лоб на уроке Камидзё-сенсея меня это не спасло, пришлось защищаться костылем и книгой и сидеть как на минном поле, одно неверное движение — и взрыв. Хотя к чести сенсея можно сказать, что тот стал поспокойнее, видимо, нашел взаимопонимание с профессором из Осаки. Но меткость у него не снижалась, куда там стопроцентному Мидориме: мяч большой, а корзина не двигается, не закрывается и не прячется под парту.

На обед решили остаться в классе, а то сегодня мои чудики были чуть более безумны, чем обычно. Поинтересовался у Чиаки, как вчера побеседовал с второгодкой, Рюджи в ответ спросил, какая часть тела несчастного меня интересует. Пока мы всей компанией давились едой и напитками, подошла Есида и громко объявила карточный долг погашенным. Вчера после разбирательства с идиотом девчонки потащили Чиаки в антикафе, где скоротали время за игрой, и наивный друг набрал аж пять желаний. Мда, а я был уверен, что он знает, что не рекомендуется играть со сложившейся компанией, надуют, как пить дать.

Один из долгов погашен был там же, кукареканьем на столе, второй утром — любовным письмом для Яно. Когда Есида это рассказывала, покраснели оба, а так как тихо говорить бандитка не умеет — на них тут же накинулась с восторгами Саотоме, так что я посчитал себя отомщенным за потерянную от шока еду. Отсмеявшись, выспросили, что третьим долгом был именно такой ответ на вопрос о второкурснике, а четвертым — пройтись по классам с ножом в руке и вопросом, не видел ли кто коробку с подозрительными кровавыми каплями по бокам.

На это шоу пошли смотреть все, даже Куроко, причем фантом на пару с Куронумой продолжали прикалываться над людьми внезапными или пугающими появлениями. Вернее, издевался призрак, девушка же искренне пыталась помочь напуганным людям. Фееричный успех, народ из кабинетов выбегал, выползал, несколько человек красиво упали в обморок. У класса Д выловили Кавахару и Фукуду, так как пугать товарищей до обмороков некрасиво, хотя я-то больше опасался, как бы они защищать от Чиаки не полезли. С Фукуды станется, при всем миролюбии парень не даст друзей в обиду, даже если Рюджи пугает его до седин.

Так, в расширенном составе продолжили обеденную прогулку, и надо нам было наткнуться на Садахару и Куросаки сенсеев! Убегать пришлось быстро, причем из-за третьего этажа сбежать в окно не получилось, так что пятым заданием для Чиаки было спасти девчонок от недовольных учителей, что он и сделал, банально спрятав одноклассниц в кладовке, пока мы с гиканьем носились по коридорам. Было весело, несмотря на синай, кулаки, угрозы дополнительных заданий и обещание завалить на экзамене, так что на последующие уроки уходили с улыбками.

Хинамори-сенсей перед уроком попросила меня очень постараться, ибо этот рисунок тоже будет даром упертой Анезаки-сенсей, так что творил от души. Английский в итоге был отдан на самостоятельное обучение, учитель упала в обморок и лежала в медкабинете. А я в это время, наконец, осуществил свою мечту: поймал Мизумачи после очередного сеанса стриптиза и за шкирку отволок прыгучую пальму в школьный клуб плавания. Капитан клуба, Браун Саюри, наполовину японка, наполовину англичанка, холодная как айсберг и властная как королева, меня откровенно вымораживала, пусть и была только на год старше. Ее цельная и жесткая, почти жестокая натура, не жалеющая ни себя, ни других, заставляла при общении все внутри обмирать.

Жесткая дисциплина, упорный труд и стремление к победе — все это очень подходило для разумной траты энергии Мизумачи, так что я буквально скинул одноклассника в бассейн, передавая его под опеку Браун. Второкурсница и бровью не повела, лишь сообщила, что если она у Мизу увидит потенциал — выжмет все по максимуму, и директор ей не указ. С толком и расстановкой объяснил, что если Мизумачи пострадает физически или морально, иметь дело она будет не с директором, а со мной, и я не поленюсь ради такого случая одолжить у Казамы автомат. Снежную королеву немного проняло, ибо не слышать пальбу и взрывы она не могла, даже сидя в другом корпусе. На том и разошлись.

Как бы то ни было, еще один чудик пристроен в надежные руки. Угрозы были скорее ритуалом, так как я уже знал о Браун достаточно, чтобы доверить ей одного из своих ребят. Характер у нее, конечно, стальной, но просто как обижать товарища она не станет. Хотя вполне может наставить синяков, за недостаточное старание. А Мизумачи, добрая душа, будет стараться, когда узнает, что клуб на грани закрытия из-за небольшого количества членов — большая часть просто ушла из кружка после проигрыша прошлогодних соревнований. Погас в пловцах огонь, некому его зажечь, Саюри-сан для этого слишком безэмоциональная и жесткая. Нужен кто-то яркий и солнечный, готовый жилы рвать для достижения цели, и Кенго очень для этого подходит, во всяком случае, по нашим с Коки прикидкам. Время покажет, насколько мы были правы, а насколько — нет. Плавать парнишка в любом случае любит, и теперь ему придется проводить в воде много времени. Да и форма пловцов неугомонному стриптизеру придется по душе.

Как бы то ни было, меня снова ждала тренировка в дальнем углу, детей разрешили приводить эту неделю, пока народ не оклемается от поражения, но сегодня за ними помчался Коки, пока я возился с пальмой. Левой, левой, раз-два-три, левой, левой, раз-два-три! Если ко времени, когда мне снимут лонгету, левая рука еще не отвалится, это будет чудом. Главное не докатиться до разговоров с мячом, как подопечные парня-военного из аниме, над которым ни я, ни брат уже не смеемся — у нас Казама есть, а нервов на него нет.

Работа, дом, школа, клуб — даже на костыле я вполне справлялся с этим круговоротом мозга в природе. В среду солдатик распылил неизвестный газ по всей школе, благо первокурсники, наученные Тююмой, таскали личные маски, кто-то даже специальные очки носил, чтобы в глаза подозрительные вещества не попадали. Из-за газа испортилась еда, так что весь обед народ с обоих курсов охотился на Казаму, который, оказывается, услышал жалобы на залетающих в помещения насекомых и решил устранить проблему радикально. Надеюсь, на нас его отрава не подействует. Впрочем, после уроков химии у школьников должен быть иммунитет на большую часть неизвестной науке гадости.

Во время Великой Охоты предпочел подпирать стенку, ибо сил биться об нее головой уже не осталось, вскоре рядом приземлился Гайтору-сенсей, почти задыхаясь от смеха. Ну да, ему смешно, а дети весь день будут сидеть голодные, столовая-то одна на всех и вся в газовом дыму. Про принесенные бенто и говорить нечего — все пропало.

— Гордись, Кагами-кун, в твоих детях просто пылает Сила Юности! — когда я успел обзавестись потомством? Но в чем-то он прав, погоню возглавляли одноклассники, как обычно пострадавшие первыми. Тот же Чиаки очень мирный, многое может понять и принять, но еда — это святое.

— Я бы не сказал, что это сила юности, скорее Ки — жажда крови, причем одного конкретного человека, — в этот момент в отдалении раздался визг: Казама, спасаясь, настрогал ловушек, не опасных, но достаточно неприятных, чтобы создать охотникам проблемы. Собственно, это было основной причиной, почему я не возглавил погоню, не хотелось перемазаться в земле и порвать форму.

— Пожалуй ты прав, — вновь расхохотался сенсей. Когда он не прикидывается идиотом, выясняется, что Гай — очень неглупый мужик, причем явно служивший в Силах Самообороны или еще где. Слишком легко он обходил ловушки и слишком равнодушен был к пальбе и взрывам, мы с Казамой уже три месяца учимся, никак привыкнуть не можем, а учитель и ухом не ведет.

— Как ваши парни? Пришли в себя? — говорить нам особо не о чем, хотя Гайтору всегда готов мне помочь, как младшему коллеге или кохаю, каким меня считают еще как минимум двое учителей: Куросаки и Суга. Впрочем, Камидзё-сенсей тоже никогда не отказывает в помощи, только там уж не знаю, моя заслуга или брата, которого придирчивый литератор считает едва ли не личным воспитанником.

— Да, можно и так сказать, постоянно тренируются, готовятся к Крисмас Боул, — в отдалении раздался крик: «Попался!»

В этот раз солдатик ухитрился довести всех, даже Широ и Коки, обычно весьма снисходительные к творящемуся бедламу, присоединились к ловле, в основном координируя действия различных групп. Кажется, они решили устроить западню и у них даже что-то получилось. Не поплатились бы, умники, Казама не дурак и знает, что в первую очередь надо вывести из строя командный состав.

— Одна беда, студсовет снова собирается урезать финансирование некоторым клубам и нам в том числе, чем платить группе поддержки — даже не знаю.

— Чего? — я опешил, вообще не реагируя на дымовое облако на четвертом этаже корпуса второгодок. — Вы платите девчонкам из группы поддержки?! Почему? Откуда они вообще?

— Наших школьниц уговорить не получилось, пришлось нанять студенток. Группы поддержки — важная часть американского футбола, без них не та атмосфера. Да и ребята из других школ будут негативно отзываться о нашей команде, а это плохо сказывается на игре.

— Так. У меня мелькнула мысль, сейчас поймаю и отдам, — решение не просто мелькнуло, оно пришло и постучало по извилинам, дескать, чего ж ты раньше не придумал, остолоп. Но сначала надо выяснить осуществимо это или нет. — Нет, не сейчас. Но думаю, уже к вечеру точно скажу, могу я помочь или нет. Платить за группу поддержки это беспредел, и его надо прекратить!

— Попробуй — усмехнулся сенсей. — Буду только рад, если у тебя получится. О, кажется, Казаму-куна поймали!

И правда, школьники тащили солдатика как дикари добычу, на палке, со связанными руками и ногами. Как бы не попробовали приготовить его на костре, оголодавшие и чуток рехнувшиеся от происходящего.

В общем, жизнь шла своим чередом, безумие нашего класса медленно, но верно захватывало учеников других классов и даже курсов. Насчет группы поддержки вопрос решился легко и просто: только намекнул Киоко-сан, что она может помочь Дзюмондзи и вуаля! На следующий день Нода примчалась с бригадой девчонок из академии Каймей под предводительством учительницы-валькирии. Предложили сотрудничество между школами, женский-то американский футбол отсутствует в Японии как класс, а игру девочки очень любят. Внезапно полюбили, прямо за одну ночь, проснулись и осознали, что без американского футбола им жизнь не мила. Чего мне стоило сохранить каменное выражение лица при прослушивании этого бреда!

Впрочем, задумавшись, какую же власть имеет в школе милая и симпатичная Киоко-сан, мне резко поплохело. Кого мы впускаем в свои ряды?! Но Танака-сан выдал свое коронное «Хо-хо-хо» и дал добро, так что у Гая теперь есть коллега из другой школы, которая раскритиковала форму в пух и прах, но одобрила символ и название, так что в целом все остались довольны. Гайтору получил напарника, на которого можно периодически спихнуть свои обязанности, капитан команды сэкономил клубные деньги, Киоко теперь имеет полное право ходить на тренировки Дзюмондзи и поддерживать его по мере сил, а парни из клуба неожиданно оказались в шикарном цветнике. Даже завидно стало, пойти что ли, себе такой же выпросить? Не, Айда в бараний рог согнет и на травму не посмотрит.

В пятницу, ковыляя с тренировки в больницу, столкнулся с Котобуки. Заплаканной и грустной. Пройти мимо, сделав вид, что не заметил, раз уж сама Сейко скрывается? Нет уж. Подсел, насел, пообещал душу вытрясти из обидчиков. Только не на кого было злиться, Сейко переживала любовную неудачу. Девушка в мужском теле — это действительно не все могут спокойно воспринять. Хотя отказали вежливо, без насмешек, просто парень не мог ответить на чувства и все. Невольно задумался о тех, кому сам отказывал. Правильно ли я поступал?

— Тебе не обязательно со мной сидеть, Кагами-кун, — Котобуки дышала уже ровнее, но ее все равно выдавали красные глаза и опухший нос. — Я же не пострадала, все в порядке.

— Ты же не считаешь меня недалеким австралопитеком, для которого душевные терзания — мелочь? — я притворно нахмурился, изображая «сурового мужика». — Я могу ошибаться, но разве тебе не легче просто потому, что кто-то рядом, пусть даже этот кто-то — я?

— Легче. Просто неожиданно, из вас двоих мне казалось Фурихата-кун более чуткий. Ты же обычно весь в заботах, даже с друзьями не всегда разговариваешь, что уж об остальных говорить. И даже на перерыве ты такой далекий.

— Даже так? — нет, Тайга, не надо биться головой о стену, пожалей казенное имущество, ребенок не в курсе, вот и все, со стороны тебя легко принять за буку, не реагируй! — Котобуки, я не далекий, а уставший от количества дел, которые необходимо вот-прям-сейчас-сделать. Я же помощник нашего классного руководителя, и как ученица 1-б ты можешь представить размеры бедствия. Это только одна работа. На второй я рано или поздно окажусь погребенным под кипой бумаг, они же и станут моей могилой. Еще есть два пацана из младшей школы, которые попросили меня быть их тренером по баскетболу, и их я тоже не могу отбросить в сторону, пусть мне и хватает тренировок в клубе. Поэтому я пользуюсь каждой минутой, чтобы просто отдохнуть, без необходимости куда-то бежать, кого-то спасать, что-то делать. Почему, думаешь, парни до сих пор меня терпят и не обижаются, что друг из меня неважный?

Я треснул себя по лбу ладонью. Вот же дурак. Хотел поддержать, а в итоге сам разнылся. Баран безмозглый.

— Извини, — отвела глаза Сейко, всю тираду просидевшая как мышь под веником. — Я не знала, что у тебя столько проблем. Но с друзьями нужно больше общаться.

— Тут ты права. Я уже работаю над тем, чтобы выкроить себе время. И ты меня прости, я немного контроль потерял, — повинную голову меч не сечет, а гладит по волосам. — Но я все еще могу поколотить того, из-за кого ты плакала.

— Спасибо, не надо, — рассмеялась одноклассница, и это был уже нормальный, не вынужденный смех. — Нельзя винить человека, если у него нет ответных чувств. Это все равно, что злиться на безрукого, что он не подал руки.

Мысли правильные, хорошие. Но жаль, что от них отдает такой горечью. На процедурах я сидел никакой, на работу пришел загруженный и уставший, так что меня развернули с порога, заверив, что все прекрасно, и мне лучше пойти домой и отдохнуть. Дома же меня отправил в кровать Коки, разумно решив, что домашнее задание легко может подождать, а Нигоу он выгуляет один, пока Джент присмотрит за мной.

К субботе напряжение между Дзюмондзи и Куроко достигло пика, но за извержением подсмотреть не получилось. Казуки у нас такой, скрытно подозревать и бдеть не может, ему надо все в лоб высказать. Судя по потрепанному виду, они не высказались, а подрались, но вернулись довольные и помирившиеся, так что я лезть не стал. Иногда парням проще набить друг другу морду, чтобы выяснить все недомолвки и примириться, так что все в пределах нормы. Ну, а то, что Куроко получил тройную нагрузку за драку и после тренировки Фукуда тащил на спине тело, близкое по состоянию к трупу — это же мелочи жизни, Дзю так вообще везли в тележке из столовой, так его загонял Гайтору, со всей Силы Юности, не иначе.

На классном часу как обычно объявил имена тех, кто попал к Куронуме на курс выходного дня. Ребята давно перестали бояться дополнительных занятий, да и не нужны они уже в больших количествах, наши чудаки перестали приписывать Садако мистические силы, да и в целом практика более чем прижилась в классе. Сама Савако рассказывала, что ее родители счастливы, что дочка теперь все выходные проводит в компании, а успеваемость не только не упала, а даже возросла. Я все жду, что однажды девушка выскажет мне за наглую эксплуатацию и бессовестную кражу выходных, но пока все обходилось. Хотел бы я к ним присоединиться, но завтра десятилетие издательства, такое событие пропускать нельзя, да и не хочется. Главное — не забыть верную мыльницу.

Корпоратив, как много в этом слове! И как на самом деле все просто. Хотя посидели неплохо, сотрудники вспоминали истории, происходившие с самого основания компании, делились эмоциями и впечатлениями. Быть в центре бедлама у меня семейное, по словам коллег, вокруг мамы тоже часто собирались странные люди, яркие, самобытные личности, отказывающиеся «быть как все». Я же вспомнил, как несколько раз видел возле маминой могилы незнакомцев, но так и не решился подойти. Они часть ее жизни, не моей, пусть мне и было любопытно, что они могут рассказать о Кагами Шизуке.

Радовало, что пусть знакомые восхищались мамой, они не забывали рассказать и о мелочах, показывающих, что она реальный человек, а не выдуманный образ. Например, история о том, как Шизука подняла на уши издательство, разыскивая ручку-талисман для подписания важного договора, а после выяснилось, что этой ручкой она заколола волосы. Мама регулярно забывала закрыть заднюю дверь в издательство, и сторож до сих пор первым делом проверяет ее, несмотря на то, что уже три года эту дверь закрывают каждый вечер. Бумаги на издание тиражом в сто миллионов — старая шутка, она в свое время такой подписала, и если бы не Широяма-сан, бывший тогда заместителем директора, издательство потонуло бы уже на ранней стадии.

Мама была не очень внимательной, категорически не ладила с числами, так что математические способности я явно унаследовал от папаши. Хоть что-то полезное. У Татибаны-сан сохранилась фотография, где Шизука щеголяла зелеными волосами, в качестве единственного и очень короткого эксперимента с внешностью. Слегка рассеянная, но целеустремленная, всегда мучившаяся с математикой, но идеально чувствовавшая литературный слог — мама была обычным человеком, со своими достоинствами и недостатками, но эти люди любили ее, щедро перенося эти чувства на меня, просто потому что я ее сын, ее плоть и кровь. А я не знал, смогу ли когда-нибудь получить прощение за то, что им не являюсь.

Когда я вернулся с вечеринки, Коки поставил передо мной ноутбук с законченным романом. Отбиться, что я устал и выжат как лимон и вообще сплю на ходу, не получилось, братишка лишь пожал плечами и сказал, что тогда я усну при прочтении. Ага, как же, читал до трех ночи, периодически порывался править, и не всегда получалось задушить эти порывы на корню. Что ж, вот это уже можно тащить редакторскому отделу, хотя я долго хохотал, осознав, что ёкай-кицуне определенно напоминает мне Кисе, а карасу-тенгу — Аомине, чтоб ему эти журналы больше никогда в руки не взять. А вот образы самураев сто процентов срисованы с капитана, Митобе-сэмпая и, как ни странно, Касамацу-сана. Впечатлил мелкого разыгрывающий Кайдзё, не то слово.

Понедельника я ждал как манны небесной. Еще бы, ведь врачи собирались снять этот чертов гипс! На уроках глаз от часов оторвать не мог, даже синай не помогал, так что на японском Коки отжимался едва ли не все занятие. А класс тем временем массово помешался на завтрашнем фестивале — Танабата. Легенда романтичная и, конечно же, Саотоме-сан все уши прожужжала о ней, ее вариациях и еще миллионе связанных вещей. На учительском столе уже стояла ваза с бамбуковыми побегами, рядом лежали листы разноцветной бумаги и ручки, дабы все желающие могли написать свое желание и повесить его на деревце.

— Ох, надеюсь, завтра будет хорошая погода! Тогда Пастух и Ткачиха встретятся! — Саотоме буквально молилась вслух, и у меня не хватило духу сказать, что кроме романтики история несет довольно неприглядный смысл: если бы девушка не была такой талантливой, что ее одежду носили боги, ей бы никто не мешал жить с супругом счастливо.

Девчонки щебетали, даже погруженные в свои особенные миры Номура и Коидзуми были подвержены этой странной романтической атмосфере. Дабы не смущать народ полным непониманием их восторгов я ушел обедать на крышу, куда за мной тихой сапой просочились друзья. Они-то к фестивалю влюбленных нормально отнеслись, разве что Рюджи на нервах — собирается седьмого сходить на фестиваль с Яно, и тихо-тихо переживает, как бы чего не случилось. Впрочем, я тоже не был образцом спокойствия, только по другой причине, снять-то гипс мне снимут, а вот когда я смогу тренироваться нормально — вот это вопрос. Хотя что-то меня в последнее время заносит, то тете все выложил, то Сейко жаловался, то на вечеринке разнюнился. В эмо что ли превращаюсь?!

— Это всего лишь побочный эффект некоторых настоев, — всего лишь?! Цубаки-сенсей, почему вы меня не предупредили?! — Я сильно удивлен, что они так на тебя подействовали, у тебя же гормональная блокада, ты должен быть спокойным как мамонт. Надо бы этот момент изучить.

— А давайте в будущем вы будете меня предупреждать, если у ваших травок окажется негативный эффект. Пожалуйста, меня же ребята уважать перестанут, если я буду постоянно ныть.

— Я прошу прощения за то, что не проинформировал тебя обо всех возможных последствиях лечения, больше такого не повторится. Но честно говорю, я не ждал такого эффекта, не в твоем состоянии. Учту на будущее, что твой организм может еще преподнести нам сюрприз. А теперь давай все же избавим тебя от лонгеты, уверен, она тебе уже надоела.

Цубаки-сенсей проверил ногу, потом скомандовал сделать пару упражнений, вроде ходьбы с костылем, ибо нагружать ногу пока преждевременно. Док покачал головой, выдав комментарий насчет бешеной регенерации и начал строчить рекомендации к физиотерапии, лфк, массажу, мазям и травам. Глядя, как строчки поскакали на второй лист, я мысленно взмолился всем богам, что не хочу садиться на травяную диету и буду счастлив избежать этой участи.

Ну, в какой-то мере это получилось. На диету меня все равно посадили, так что никакого мне рамена ближайшую пару месяцев. Но ограничений минимум, я все-таки не худеть собираюсь, да и в целом мой рацион не сильно изменился, за исключением закусочной Хигураши, одно но: столько яиц есть — как бы не закудахтал. Тогда погоняло «курица-наседка» от меня никогда не отстанет. Но травы пить и добавлять в еду придется, а еще буду пробовать какую-то новую методику физиотерапии, которую не так давно ввели на западе. И помимо этого мне еще торжественно намотали эластичную повязку, в первый раз сенсей лично этим занялся, потом сам разберусь и еще месяца два буду с ней ходить, так сказать, во избежание, да и с костылем еще неделю попрыгаю.

Что ж, тренировки пока откладываются, мальчишкам тоже надо прийти в себя после знакомства с методикой Айды-сан, но хотя бы на лфк можно ходить, ногу в порядок надо приводить срочно, скоро тренер появится, а я на костыле. Хотя меня удивило, что Такеда-сан до сих пор не объявилась в зоне прямой видимости участников баскетбольного клуба, ее отец, конечно, предупреждал о задержке, мало ли какие причины могут быть у столь странного человека, но все равно — странно. Предсказывать нового сенсея все равно, что предугадывать погоду — только звери и могут. Посмотрим, как ее встретит Нигоу.

Вторник начался слишком обыденно — с синая. Пусть мне и стало перепадать реже, чем прочим, но сенсей был абсолютно уверен в пользе профилактики, так что я мог получить за недостаточную скорость ответа или за слишком громоздкое решение, впрочем, в этом я был согласен, никому не нужны три листа росписью, если все можно уместить в три строчки. Хотя иногда мы все же дискутировали по поводу методов, особенно долгим был спор о целесообразности использования метода Жордана-Гаусса в СЛАУ до десятого порядка, пришли к выводу, что до пятого порядка незачем однозначно, а вот дальше в зависимости от сложности коэффициентов. В конце концов, стоит в систему влезть мнимым числам или параметрам — все, головная боль будет обеспечена. Урок угробили на это, плюс перерыв и минут пятнадцать второго урока, ибо Камия-сенсей не решилась нас прервать. После я еще и получил по шее от уставших приятелей. Больше мы такие коленца не выкидываем, укладываемся в сорок пять минут и меньше.

А на химии Тююма вместо взрыва или создания неизвестного газа сварганил нечто желеподобное и, черт меня подери, оно шевелилось! Решили назвать это Оно и отправить в научный институт. Я серьезно не понимаю, что сумасшедший гений вроде Тююмы делает в школе, но пусть остается. Это весело.

Это невесело, смотреть, как беснуется капитан, кроя Такеду Кирико на чем свет стоит. Женщина решила приступить к своим обязанностям, но кажется ей в голову не пришло, что кто-то должен ее представить, так что сейчас мы видим немного невменяемого Хьюгу, с которым эта чудная особа познакомилась на той неделе под видом гадалки и предрекла ему гору неприятностей из-за сложного неуступчивого характера и физической слабости. Вот же ведьма. Как нам капитана утихомиривать?!

— Ложь! Вы просто узнали по форме, в какой я школе, и пришли сюда дурить людям голову! Ничего у вас не выйдет.

— Прошу прощения, но если мадам уверяет, что она учитель, почему бы ей не доказать это? — Такеда-сенсей-старший вообще отсутствует? Только не говорите, что Кирико-сан прекрасно знала, что будет, и уговорила отца не мешать третировать детей. Решила довести второкурсника до нервного срыва? Не позволю. — Например, привести директора для подтверждения.

— Хороший вариант, Кагами, — кивнула Айда, не сводя глаз с Такеды Кирико. — Пока вы не докажете обратного, мы будем считать вас шарлатанкой.

Женщина сверкнула напоследок лысиной и ушла. Надеюсь, что за директором. Все вроде только-только успокоились, как дверь снова открылась. Черт, эта женщина с ума нас свести хочет?! Но за дверью оказалась не она.

— Всем привет. Давайте начнем тренировку, — в зал зашел парень в нашей игровой форме с номером семь. Это еще кто?

— Э… Давненько не виделись, Киеши, — так вот ты какой, Киеши Теппей. О нем упоминал Момидзи-сан, когда приходил навестить меня в больнице, сказал, что история повторяется. Второкурсник тоже пострадал в игре, но куда серьезнее меня. Значит, он выздоровел?

— Почему ты в форме?! — ой-ой, капитан и так на взводе, а тут еще Киеши-сан учудил. Для чего интересно?

— Прошло столько времени. Я просто хотел повысить драматизм, — убийственно честно. После моих одноклассников — абсолютно нормальный человек. Почему капитан его чудаком назвал?

— Ты действительно всерьез? Действительно?! — зачем так кричать, сэмпай? Имеет право, его год не было.

Через некоторое время, когда ребята пришли в себя после двух феерических знакомств, переодевшись, Киеши-сан вернулся и представился по полной форме:

— По одной причине я был в больнице с прошлого лета и проходил реабилитацию после операции, — кажется, Момидзи-сан говорил о травме колена. — Я Киеши Теппей, 193 см, 81 кг, и я центровой. Здорово.

— Отпад, Фукуда, у тебя теперь два персональных сэмпая! — не надо так на меня глаза пучить, надо же эту настороженную атмосферу развеять.

— Так нечестно! У Фукуды два сэмпая, а у всех по одному! — как экспрессивно. Кавахара, по тебе театральный клуб плачет горючими слезами. — Хотя стоп! У Кагами два! А теперь вообще трое!

— У меня позиция двойная! Я в этом не виноват! Я не я, и лошадь не моя.

— Эм, персональный сэмпай? — выразил общее недоумение второкурсников Изуки-сэмпай.

— Сэмпай, играющий на той же позиции, — пояснил шутку Коки. Мы давно уже смеха ради «разобрали сэмпаев» и иногда еще поднимали эту тему. — Кавахара, у Куроко вон вообще нет персонального сэмпая из-за уникальной способности.

— А почему у Кагами двое или трое? — Айду-сан позабавило наше разделение.

— Потому что мы из него лепим центрфорварда, — первым в нашу ересь въехал Цучида-сэмпай. — Я как форвард, Митобе как центровой, теперь вернулся Киеши, значит трое!

— О! — дошло до остальных. Когда интересно до них дойдет остальное? Атакующих-то защитников на первом курсе нет.

— А Хьюга? — а, дошло. А теперь прячемся!

Пока капитан выращивал в углу грибы, сетуя на несправедливость жизни, Айда-сан вернулась к Теппею. Интересный у нас сэмпай, это верно сказано. На кой-черт ему ханафуда и что это вообще такое?

— Три года в старшей школе пролетят быстро, так что мы должны серьезно относиться к тому, что мы делаем, — о, он может быть адекватным! — Наша цель, конечно же, это… Это что еще раз? — а, мне показалось. — А? Нет, ну где состоятся Межшкольные? Кошиен?

— Место меняется каждый год, и мы уже продули там! — нет, мы не баскетболисты, мы школьный хор. Какая слаженность, какая четкость! — Сейчас мы стремимся попасть на Зимний Кубок!

— Ясно! Тогда где в этом году пройдет Зимний Кубок? — черт, не ржать, Тайга, не ржать!

— Место проведения Зимнего Кубка никогда не меняется! Всегда Токио! — битва со смехом была проиграна, и я расхохотался в голос. И правда чудак! Отлично, в полку психов прибыло, причем одновременно, и Киеши-сан, и Такеда-сенсей.

Нигоу наконец-то решил напомнить о себе и громким лаем поприветствовал нового знакомого. Почему-то сенсей не вызвала у щенка желания познакомиться поближе, напугала она его или инстинкты подсказали ему держаться подальше от странной двуногой — кто знает.

— О, щенок! Чей он?

— Наш, — ответили мы с Коки хором, не отрывая взгляда от сэмпая. Любопытство в итоге победило, и я рискнул спросить. — Киеши-сан, школьная обувь — это часть особой тренировки?

— Что?! — дружно взглянули на ноги Киеши и полюбовались сменкой. Что забавно, центровой тоже уставился на свои ноги, будто впервые видел. — Упс.

И получил веером по голове — Айда-сан верна себе. Отправив сэмпая переодеть обувь, ребята приступили к тренировкам, и тут вернулась Кирико-сан в сопровождении директора Танаки. Столько экспрессии, столько чувств — и все перекрывается одним «Хо-хо-хо» и пожеланием удачной работы от директора.

— Вас приветствую я снова, — поклон. Так, трепка нервной системы начинается. — Тренер я вернувшийся ваш. За тренировкой вашей понаблюдаю покамест.

Глядя на перекошенные лица, я лишь вздохнул и отправился в свой угол, уже с двумя мячами, давно не тренировался так. Пусть Такеда-сенсей сама разбирает тот беспорядок, что появился в Сейрин в связи с ее отсутствием и глупым появлением. Или она чего-то хотела добиться? Черт, с этой женщиной непонятно чего ждать! Зачем я послал ту коробку? У, баран. Тем временем, Такеда-сан тихо присела в уголке, осторожно поправив халат или рясу, как там одежда монахов зовется, ее посох, которого не было в прошлую встречу, мелодично звякнул кольцами.

Постоянно оглядываясь на будущего тренера, ребята вернулись к тренировке в четвертый раз. Такими темпами мы к Зимнему Кубку подготовиться не успеем. Надеюсь, Айда и Такеда-сан смогут скооперироваться и придумают, как натаскать нас. Черт, два мяча одновременно это заноза, стоит только начать слегка менять ритм, да и стоять на одной ноге неудобно. Но баланс же! И левую надо натаскивать. Коки предложили вообще все делать левой рукой, как правой, но пока не рискую орудовать ножом непроверенной конечностью, хотя палочками уже пробую. Дома, когда кроме брата некому видеть мой позор.

О, мини-игра. Надо же посмотреть, что может новый-старый товарищ. Глядя на составы, я еле удержал в себе желание заржать: Коки, Куроко и Кога, оказались в одной команде. Армия коротышек, хорошо хоть Митобе и Фукуда хоть немного их уравновешивают. Мда, опекать Изуки Коки рановато, и то, что ребята знают, на что опирается в игре братишка, усугубляет ситуацию. С другой стороны, это более чем стоящая задача: завести в ловушку того, кто знает, что это ловушка. Но если этот кто-то поставит свою… Так, стоп, эти мысли о финтах приведут меня к двум стоящим напротив друг друга зеркалам и их бесконечным отражениям. О, мяч летает сам по себе, Куроко начал колдовать. Надо будет как-нибудь разобраться, как он бросает, или лучше заснять, дабы при просмотре пальцем потыкать в ошибки.

Обиженный неуважением кохаев капитан пробудил темную половину, трехочковые летают без перерыва. Да уж, хорош Киеши-сан, не то слово. Высокий, быстрый, прыгучий, но это явно не все. Когда он сам атакует, у меня все внутри замирает, есть там какая-то загадка, в том, как он перестраивает атаку команды буквально на ходу, вернее, в прыжке. Ну, давайте перерыв, парни, нам есть что обсудить! Раз уж я не участвовал в играх сам, я выдавал советы одной из команд, причем старательно отслеживал, чтобы помогать братишке через раз и реже. Нельзя вечно мелкого опекать, да и не нужно ему это. Но на этот раз важнее проверить, на что способен сэмпай, уж больно интересно.

— Что ты заметил? — первым делом осведомился Коки.

— Киеши-сэмпай перестраивается на ходу, буквально в воздухе, у него нет точки невозврата, — точка невозврата — условное положение игрока с мячом, при прохождении которого он не сможет сменить способ атаки или передать мяч товарищу. Кто-то ее преодолел, но таких на самом деле не много, и дело не только в физических возможностях. Очень многое зависит от скорости мышления, реакции. — Он, конечно, не Аомине, но что-то в этом есть близкое, из-за этого вам сложно остановить их. Кроме того, он хорош как центровой, настолько, что капитан бросает раза в три чаще, веря, что Киеши возьмет подбор.

— Руки, — выдохнул Кога-сэмпай, — у Киеши огромные ладони, поэтому у него есть «право на отсрочку». Он может безболезненно передать мяч, если сочтет защиту слишком сильной или добьется того, что противники отвлекутся на него и освободят товарища.

— Но это не объясняет, почему ему так хорошо удается пасовать, — заметил Куроко. Что-то мы упустили.

— Чувство игры. У Киеши-сэмпай есть навыки раздающего защитника, — уверенность брата меня приятно удивила, обычно Коки сомневается в своих выводах, но видимо, мелкий растет. Впрочем, проблему «как остановить сэмпая» это не решает. — Митобе-сэмпай, в защите закройте его по максимуму, за его пасами проследишь ты, Куроко. Коганей-сэмпай, в это время блокируйте Хьюгу-сэмпая, чаще всего пасуют ему. Фукуда, на тебе Цучида-сэмпай.

 Во время атаки ориентируйтесь на Митобе-сэмпая и Коганея-семпая в первую очередь. Фукуда, когда будете рваться к кольцу — на тебе заслон Киеши, — не думаю, что это поможет, но попробовать стоит. Жаль, что парням надо нарабатывать броски едва ли не больше чем мне. — И не забывайте о перехватах Изуки-сэмпая, он очень старательно таращит свои красивые орлиные глазки.

Что ж, посмотрим, выгорит ли дело. Ну да, у них оставался свободно бегающий Кавахара, который на минуточку форвард, а значит, должен уметь атаковать, но, увы, слишком много сил отнимает Киеши-сэмпай, и не скажешь, что только из больницы после года пропуска. Так легко списывать со счетов Кавахару было неразумно — красивый двухочковый это подтвердил. И больше всех удивился попаданию сам первокурсник. Работать еще и работать. Непохоже, что двойная опека доставляет проблемы Киеши, но вот Куроко он точно не видит, так что пасует меньше. А вот Кога с демоническим капитаном не справляется. Хм… что ж, даже этой мини-игры хватает чтобы понять — у нас появился крайне мощный центровой. Ура!

После игры какое-то время наблюдал за персональной тренировкой Куроко. А потом красноречиво рассказывал фантому, что с ним будет, если он продолжит страдать ерундой и прикидываться, что у него руки из пятой точки растут. Нет, ну кому он брешет, что попасть никак не может? Я прекрасно знаю, что у него отличный глазомер и сильные руки, какого черта он все время мажет?!

— Может в этом и есть проблема? — задумался над моим бухтением Коки. — Куроко постоянно совершенствует именно пасы и перенаправление и ему сложно перестроиться на броски? Потому что у него действительно есть все задатки для забивающего.

Зависли все. Айда-сан как-то очень вдумчиво уставилась на Куроко, впрочем, в тот момент внимание на нем сосредоточила вся команда. А, нет, не все: Такеда-сенсей-младшая изучающе разглядывала Коки. Ведь мелкий прав, у Куроко высокая точность пасов, то есть он меткий и хорошо чувствует расстояние. Насколько сильны его руки я знаю на собственном примере — так какого черта у него не выходит с бросками? Хотел бы я объяснить все его нежеланием, но сегодня это точно было не так. Что-то другое мешает, может психологический блок какой-нибудь, может действительно зацикленность на пасах, но в любом случае придется разбираться.

А мне пора на физиотерапию, после в издательство, подкину роман Коки, а затем на вечернюю лфк. И все бегом-бегом, иначе не успеть, на фестиваль и глазком посмотреть не удастся, жаль. Все марафоны на костыле — почти экстрим, на поворотах заносит, а уж если случайно в решетку проваливаюсь — тушите свет, гасите свечи. В больнице столкнулся с Цубаки-сенсеем, получил очень-очень завлекательное предложение притащить на обследование всю команду: «Перегрузки могут просто сломать подростковый организм! Так что приведи их сам или я приду в вашу школу лично, а тебе пропишу персональную ведерную клизму». Иногда поступают такие предложения — от них невозможно отказаться. Так что сегодня вечером придется еще и об этом договариваться с Айдой, а после — с Такедой-сенсеем. Суббота у нас свободная, так что ее и займем, после тренировок.

В издательстве Татибана-сан едва не довела меня до икоты, вытрясая душу, почему я решил притащить работу брата, что там мне так приглянулось, что там и как: стиль, слог, сюжет, персонажи — уходил я никакой. Кумовство глава редакторского отдела не одобряла настолько сильно, что мне пришлось чуть ли не именем матери поклясться, что роман того стоит. Зато теперь я с кристальной ясностью понимаю, почему даже Широяма-сан не рискует спорить с Татибаной-сан, эта женщина любого под асфальтоукладчик загонит, и несчастный скажет, что сам захотел.

В медцентр я вползал, обнимая костыль как любимую девушку. Иноэ-сан тоже не стала меня жалеть, ибо чем усерднее я буду заниматься с ней сейчас, тем быстрее избавлюсь от костыля, а то за десяток дней он надоел хуже горькой редьки. Уговорить тренеров на медосмотр получилось легко, кроме того, Такеда-сенсей решила пока не влезать в процесс тренировок, но предупредила не строить планов на лето — будет длинный совместный отдых от непростых соревнований. Вернее, это она нам так сообщила, но я буквально нутром чуял, что лето будет тяжелым, какой отдых с этой ведьмой? Но вскоре все эти мелочи резко отошли на второй план.

Проблемы появились там, где я их не ждал от слова совсем. Поздравив в среду Санаду с днем рождения традиционным съедобным презентом, я собрался вернуться к ребятам, пообедать, как меня остановил Усуи. Уморительно серьезный парнишка, один из наиболее нормальных одноклассников — фанатизм поездов это сущие мелочи — он редко когда попадал в неприятности, общался со всеми дружелюбно и старался помочь наладить контакт между нашими пришельцами с разных планет. Так что я совершенно не ожидал, что одноклассник, нервно поправив очки, выпалит как на духу:

— Это правда, что твой отец убийца?

Я замер сусликом. Какого черта? А после заметил испуганные, взволнованные и нервные переглядывания одноклассников. Кажется, я чего-то не знаю.

— Нет, — и, не дав однокласснику спокойно вздохнуть, продолжил, — жертва выжила.

Краем глаза замечаю, как Коки давится соком, возмущенный моей недоговоркой. Я и сам не понимал, что заставило меня умолчать такую важную деталь, как уточнение имени потерпевшего. Но что сделано, то сделано.

— То есть он… он пытался… убить кого-то? — шумно сглотнула Котобуки. К нашей беседе прислушивался весь класс, причем не скрываясь.

— Да. Сейчас он сидит в тюрьме, но основное обвинение — финансовые махинации.

— То есть как это? — опешил Асахи. Ками, где умер последний динозавр? — Это что, более серьезное преступление, чем попытка убийства?

— Пострадавший отделался легким испугом, — пожал я плечами. А что? Я, правда, даже испугаться не успел — в коме как-то не особо истерику закатишь. Но судя по бросаемым на меня взглядам, я ляпнул что-то не то.

Больше меня никто ни о чем спрашивать не стал, подозреваю, что просто побоялись, поэтому я вернулся к друзьям, спокойно поглощающим пищу. Про отца-уголовника они знали, а за что сидит даже не спросили — не существенно. Видимо, им и сейчас это по барабану. Но как бы то ни было, неявное отчуждение одноклассников мне сильно не понравилось, и я поступил как маленький ребенок — сбежал. В учительскую. Вернее, меня туда вызвали по важному вопросу: пришел сотрудник детского консультационного центра по поводу Мизумачи. Они собирали информацию, выясняя, что творится в семье каннуси, и в школу пришли узнать о Кенго поподробнее. Ничем хорошим это не закончится, Мизу сейчас настолько предан отцу, что будет выгораживать его всеми силами. И что еще хуже — предоставь мы правдивую информацию, подросток запишет нас всех скопом во враги и больше не позволит ему помогать. Что, черт возьми, делать?!

На тренировку я не пошел. Слишком много для одного дня, и о Стивенсоне всплыло, и соцработник наизнанку вывернул, выясняя, что я знаю о домашней жизни Мизумачи. Я знал, что поступил правильно, что это нездоровая ситуация, что нужно вмешаться, пока Мизу не сломался, но! Было тошно от мысли, что прыгучее солнышко будет считать себя преданным и вообще может отвернуться ото всех. Но, как сказал Суга-сенсей: «Поступать правильно — больно. Будь иначе — все бы так поступали». Завуч знал, о чем говорил: в свое время он так же доложил в органы опеки о жуткой семейной обстановке в доме одной из учениц, чьи родители стали приверженцами какого-то сумасшедшего культа. Семейную пару лишили родительских прав с запретом на встречи с ребенком и обязательным лечением у психиатра, а девочку отдали под опеку родственникам. Подросток обвинила сенсея в «разрушении семьи» и перешла в другую школу.

Суга ее не винил ни в чем, даже в банальной неблагодарности. «Дети любят своих родителей, Кагами-кун. И чем меньше родители заботятся о ребенке, тем больше он их любит. Оправдывает каждый их поступок, считает себя недостаточно хорошим, чтобы его любили так, как нормальные родители любят своих детей. Должны пройти годы, прежде чем уже взрослый человек сможет хотя бы осознать, какой вред ему нанесли родители». Я это понимал, но принять пока не мог — слишком трудно принять как реальность безнадежную несправедливость. И в который раз подумал, что все к лучшему: кто знает, каким бы я стал, не будь того проклятого взрыва, забравшего у меня дом, семью и самого себя.

После всех дел, начиная от больницы и заканчивая лфк, вымотанный и уставший я вернулся домой, чтобы остаток дня провести за уроками и возней с домашними питомцами, чувствовавшими мое состояние, а потому липнувшими как репей. Коки, впрочем, от них не отставал, сначала выговаривая, что не пояснил одноклассникам правду об отце, а после утешая, что Мизумачи непременно поймет, что я хотел ему помочь.

Если и поймет, то нескоро. Получив от пальмы сильный удар в скулу, я не удержался на ногах и шмякнулся с высоты своего роста, что не прибавило мне хорошего самочувствия. Обиженный и негодующий одноклассник кричал, что он мне верил, что я, скотина, не имел права лезть в его семью. А после одной фразы я просто перестал слушать, что он мне орал:

— Что? Решил, что раз у тебя нет семьи, так и у других надо разрушить?!

Отключившись от потерявшего край мальчишки, я обеими руками вцепился в Дзюмондзи, уже лезшего в драку. Брата и Широяму пришлось удерживать Чиаки, причем друг не особо старался: очень ему хотелось проредить количество зубов Мизумачи, только моя просьба и останавливала. Кошмар, что с людьми делаю, был такой миролюбивый мальчик, а сейчас что? А фантома никто не удерживал, осознал я, когда пальме прилетело под ребра, на порядок сильнее, чем обычно прилетало мне. Что ни говори, мне повезло с друзьями. Еще повезло, что на шум примчался Куросаки-сенсей и в несколько ударов синаем утихомирил воинствующих ребят и рассадил всех по местам, решив в наказание начать урок пораньше, лишь позволил мне сгонять в медпункт за пакетом льда, а то лицо горело от удара. Да, удачное начало дня, ничего не скажешь, а впереди еще Тююма и Гайтору, решивший, что раз я не могу бегать, так хотя бы буду ковылять под его крики, разжигая в себе Пламя Юности. Ками, спаси нас!

У бога, к сожалению, был выходной, так что на тренировку я шел, жалея, что нет второго костыля. Впрочем, я хотя бы шел, а не тащился на буксире, как Куроко. Ему утром хорошо прилетело, как участвовавшему в драке, и Гай оказался контрольным выстрелом. Как призрак переживет тренировки, я не понимал, но подозревал, что домой его стоит проводить. Или отнести.

Получив от Айды-сан по шее за пропуск тренировки, я привычно устроился в углу с мячами и задумался о прошедшем дне. Только сегодня я заметил шепот, преследующий меня по школе, куда бы я ни пошел. По словам Широ, эти шепотки, слухи об отце и легкое отчуждение началось, когда я вернулся в школу. Они с Юкимицу уже вовсю ищут того, кто их начал распускать, но он оказался достаточно умен, чтобы оставить десяток ложных ниточек к людям, которые знать меня не знают. Как мрачно сказал Куроко, надо искать не того, кто начал, а того, кому это надо. Но тут мы зашли в тупик. Слишком много «подозреваемых», я же «бесцеремонный», «наглый» и методы воспитания у меня креативные, мало кто рад им подвергнуться.

Впрочем, не все так плохо. Например, Усуи сегодня во всеуслышание заявил, что судить детей по родителям — устаревшая дурная привычка, и ему — человеку двадцать первого века — без разницы, что у меня за отец. Он, конечно, хотел поддержать не столько меня, сколько одноклассников, растерянных и сбитых с толку, но все равно я ему благодарен.

Примерно в середине тренировки ко мне подкрались Кавахара и Фукуда. Товарищей интересовали школьные слухи, по которым некий Кагами Тайга получался едва ли не сыном самого Сатаны. Пока я возвращал глазам нормальную, не квадратную форму, парни, перебивая друг друга и постоянно оглядываясь, как бы нас не засек кто из сэмпаев, рассказали большую часть гуляющих по школе слухов. В одном из них говорилось, что мой отец глава клана якудза, а я его наследник и будущий кумите. В другом уверяли, что папаша у меня — серийный маньяк убийца, и я собираюсь продолжить семейное дело и сейчас выбираю типаж жертвы. В нашей богатой на сумасшедших среде крайне трудно выбрать, ибо «жертва должна иметь хоть и яркий, но типичный образ».

Третья группа сплетников уверенно, по секрету всему свету, рассказывала, что Стивенсон сидит за шпионаж в пользу русских, а меня выслали из страны, подозревая, но не имея доказательств соучастия. Когда же Кавахара вспомнил о нескольких безумцах, уверявших, что я антихрист нашего поколения, я не выдержал и заржал на весь зал, разлегшись на полу и стараясь не задохнуться от гогота. От всей чуши, что рассказывали школьники под грифом «совершенно секретно», мне существенно полегчало, а когда верховное трио клуба успокоило меня веером, подзатыльником и какой-то абракадаброй с игрой слов, и вовсе отпустило. Команде плевать с ближайшего дерева на мои корни, и мой предок их тоже не интересовал. Главное для ребят — что я был хорошим игроком, надежным товарищем и не отказывался помочь советом или делом любому из них.

Выслушав это в разных вариациях от каждого из членов клуба (Кога, естественно, суфлировал Митобе), даже от Киеши, совершенно меня не знающего, но готового поддержать, я пришел в себя окончательно. Какая собственно разница, что там у меня за отец? Тем, кто мне дорог, это неважно, а те, кому важно — не дороги мне, так что все нормально, и мир не рухнул в пропасть в одночасье. И когда на обеде в пятницу Куронума, смущаясь до багрового румянца, вручила мне домашнее печенье, сказав, что неважно, кто мой отец, я хороший человек и замечательный староста, я только утвердился в своем мнении. Яно поддерживала Чиаки, а потому не реагировала на слухи, а Есида… Простоватая девчонка, кто-то сказал бы, что глупая, но она достаточно мудра, чтобы не судить обо мне по моему отцу. Интеллект проигрывает житейской мудрости и здравому смыслу, который раз убеждаюсь.

Своеобразно выказала свою поддержку Накагава — сообщила, что если я захочу поменять стиль в связи с открывшимися обстоятельствами, то могу обратиться за помощью к ней. И я впервые понял Дате! Впрочем, не понять короткое и емкое «друг», поддержанное похлопыванием по спине, мог только идиот. Немногословный (но не молчаливый как Митобе!) Санада вместо слов угостил меня любимым и фирменным имбирно-лимонным чаем. Да, это согревает и я не только о напитке. Знаки внимания уверили меня, что я должен рассказать ребятам о прошлом хотя бы частично. Но своей банде можно и все исповедовать, не думаю, что их это отпугнет, просто будут, что называется, в теме.

А в субботу, после тренировки мы всей ватагой поехали на медосмотр, даже Такеда-сенсей присутствовала, но как я понял со слов Цубаки-сенсея, она будет при нем молчать как рыба, ибо доводить врача до нервного тика — плохая идея. Я, наивный, думал, что больше всего сенсея заинтересуют орлиные глаза. Баран. Глаза-рентгены Айды-сан оказались гораздо полезнее с точки зрения практикующего медика, так что от тренера док отвалил только через час расспросов, измерений, простых опытов и закончил рекомендациями по учебной медицинской литературе, которую ей стоит изучить, чтобы лучше понимать, что с нами творится. Как пример он сходу назвал не только мои ноги, отклонения в развитии которых она не заметила самостоятельно, но и плохо залеченное растяжение запястья у капитана, после индивидуальной тренировки у него всегда ныла ведущая рука, но этот недобитый герой нашего времени стоически молчал. За что, естественно, получил по ушам сначала от врача, а после и от девушки.

Глаза Изуки тоже надолго привлекли внимание дока, но он уже знал о них от меня, так что стартовал сенсей с измерения радиуса видимости орлиного глаза и точности изображения. Обалдевший от происходящего сэмпай покорно выполнял указания медика, пообещав выполнять все его рекомендации, начиная с банальной зарядки для глаз и заканчивая каплями растительного происхождения, из личных запасов Цубаки. Ну и, разумеется, доктор не мог отказать себе в удовольствии начать разработку собственной методики развития необычных органов зрения, и Изуки-сэмпаю предстояло стать подопытным кроликом. Большая честь, ага. И еще большая морока, но Айде-сан идея пришлась по сердцу, так что выбора у шутника не было.

По шее получил и Куроко, когда по привычке использовал на сенсее свое отклонение, но его быстро усмирили. Кто угодно бы присмирел, если бы за еще одну выходку ему пообещали лечение геморроя, и плевать, что его нет. Отклонений врач не нашел, только посоветовал правильную диету для развития тела, ибо сейчас конституция фантома не достигла предела, как бы на это не указывали глаза Айды. А узнав, что фантом нередко ужинает одним стаканом ванильного шейка, даже я захотел его придушить, что уж о враче и тренере говорить. Неглупый вроде парень, с биологией проблем нет, так какого черта он пренебрегает своим питанием?!

Как сказал Цубаки-сенсей, будь мы профессиональными спортсменами, он бы всех на персональную диету посадил, но для школьников это перебор. Резкая смена рациона нередко влияет на психологическое состояние, так что рисковать подростками, у которых и так от гормонов крышу сносит, он не будет. После этого тренер внезапно призналась, что собралась пичкать нас полезными добавками в пищу, когда поедем летом в лагерь. О, ее тут же пропесочил доктор, сначала выспросив, что именно она хотела нам скормить, а после поездив по ушам всеми возможными реакциями молодых организмов на неучтенные «витамины». При всей полезности, эти вещества надо добавлять с учетом возраста, физических параметров, стадии гормональной перестройки и еще множеству факторов, так что самооценка девушки как тренера упала примерно на уровень плинтуса. Зато мы будем жить, может быть, даже без изжоги — помню я ее лимоны в меду, жуть какая-то. Но Куроко от четко прописанной диеты, что и в каких количествах он должен съедать за день, отвертеться не удалось. И мне в какой-то степени придется за этим следить, раз уж обеспечиваю нашу шайку пропитанием в школе. И если воробушек попробует откосить, родителям его донесу, пусть мучается.

Со мной док закончил сравнительно быстро, как и с братом, мы и так к нему как на работу ходим. Слава ками, с моей ногой все было нормально. Конечно, аномально нормально, но врач развел руками, выдал что-то про регенерацию мутанта и позволил ходить без костыля. Нервному мелкому же рекомендовали продолжать с дыхательными упражнениями и предложили легкий успокаивающий настрой для важных дней. Не очень понимаю, как это поможет с его привычкой каменеть со страху, но Цубаки-сенсею виднее. Да и не сказать, что это совсем уж бесполезно, при первой встрече с Садахарой-сенсеем братишка напугался, но не застыл соляным столбом, уже прогресс. Хотя ноги у него все равно работали неважно, Широ пришлось его утаскивать с опасной траектории. Но что поделать, тут только время поможет.

Митобе-сэмпай привлек внимание молчаливостью и, пытаясь выяснить причины, врач не придумал ничего лучше, чем выпнуть из кабинета Когу. Можно подумать сэмпай заговорил, ага. Коганей, даже стоя за дверью, озвучивал все, что «говорил» Митобе, хотя уже не так точно, как в обычных условиях. Их связь какая-то паранормальная даже для нашего сумасшедшего мира.

— Интересно, из них возможно сделать тандем Свет-Тень? — задумчиво спросил в никуда братишка.

На этот риторический вопрос народ среагировал идентичными превращениями в сусликов, только Айда, да пожалуй Куроко всерьез задумались. Я плохо понимаю работу такой двойки игроков, так что решил не вякать и вообще притвориться мебелью. Но идея интересная, иные внимание тренера и фантома не привлекают.

Врач продолжил осмотр, не интересуясь нашими изысками, но так и не принял, что единственная причина молчания второкурсника — его собственное нежелание создавать шум. Коганей-сэмпай, по словам дока, развивается наиболее равномерно из всех нас, так что с ним все чудесно, продолжаем в том же духе. Цучиде-сэмпаю порекомендовали заняться гибкостью, капитану укрепить руки, особенно запястья, Кавахаре сообщили, что у него низкая выносливость как для баскетболиста, Фукуде надо работать над скоростью. И всем нам надо работать над скоростью реакции, причем в первую очередь мне, Изуки и … Коганею. Сенсей сказал, что некоторые результаты обследования предполагают у нас наибольшую склонность к пробуждению «звериных инстинктов» и так называемому животному чутью. Чем дальше в лес, тем гуще чаща.

И, разумеется, врач особенно долго изучал медкарту Киеши-сэмпая. Долго проверял общее состояние и его колено. А потом сенсей спросил, буравя сэмпая взглядом:

— Расскажи-ка поподробнее, как ты получил травму, как тебе ее лечили… В общем, все выкладывай.

Сэмпай замялся, но все же рассказал, что еще в конце средней школы он стал ощущать боль в колене, изредка. А потом на одной из игр во время приземления после подбора произошел несчастный случай. При этих словах капитан, до этого кипевший молча, взорвался:

— Не покрывай этих ублюдков, идиот! — и, не позволяя никому себя перебить, продолжил. — Это Ханамия подстроил!

— Что подстроил? Травму? — у меня в голове это не укладывалось. Мы школьники, а не профессиональные спортсмены. Какие еще подставы, он с ума сошел? — А что судья?

— Доказательств нет, — ответила мне тренер, убирая веер, которым только что огрела Хьюгу по голове. — Он никогда не действует сам, только отдает приказ. Эта команда играет грязно, все знают, но судьи ни разу не ловили их. Ханамия очень умен, опасен и не имеет тормозов.

— Мда… А чего они на Межшкольных нам не попались?

— Их Тоо срезали, Имаеши еще опаснее Ханамии.

За-ши-бись. У нас и козлы есть, ломающие других игроков. Интересно, если я напрягу Момидзи-сана, что он найдет по этой команде? В конце концов, даже если не видели судьи, это не значит, что ослепли все остальные. Те, кто ведут фото и видеосъемку, например, вполне могли что-то засечь. Но даже если мы что-то найдем, что это изменит? Если судья не видит, значит, ничего и не было, на площадке он — как капитан на корабле, первый после бога, и нам остается только уповать на его решение. Так, запишу этот момент в ежедневник, надо будет над этим подумать попозже. То, что нам повезло пока не столкнуться с ними, не обещает, что Сейрин вообще не придется иметь дело с их школой.

В общем и целом, медосмотр занял почти весь день, устали почему-то сильнее, чем от тренировок, но много любопытного, а главное — полезного почерпнули. А вечером Коки приседал мне на уши, что не надо было относить его работу в издательство, что Татибане-сан точно не понравится и так далее и тому подобное. Я как-то забыл сообщить брату, что думаю издать его роман, так что услышал он об этом только сегодня вечером от Широ, когда мы договаривались об общем сборе для подготовки к тестам на следующей неделе. Тому в свою очередь рассказал отец, поинтересовавшись, не читал ли отпрыск творение друга. При всех достоинствах Широяма-сан не был лишен банального любопытства, а уж наша жаркая беседа с главным редактором и вовсе стала в издательстве главной сплетней недели. Подозреваю, что именно с целью подогреть интерес коллег Татибана-сан не стала сразу же проверять, что я там ей приволок. Ну и помучить всех нас, куда же без этого, такая уж у нас Леди Совершенство.

Прозвище женщине дала еще мама, за неумолимое стремление к перфекционизму, и с тех пор она носила его с гордостью, будто высшую награду. Собственно, трудный и малоуживчивый характер и стал причиной, почему отличный ответственный учитель японского языка оказалась в свое время без работы, с не внушающей доверие характеристикой и низкими шансами на трудоустройство. А так как в Японии не очень хорошо относятся к незамужним женщинам далеко за тридцать, да еще и без работы — ситуация была аховая. С мамой она познакомилась случайно, когда та хохотала в голос на улице, увидев какую-то рекламу. Когда же Татибана-сан разглядела, какую околесицу написали на вывеске, женщины хохотали уже вместе. Слово за слово они разговорились, и как-то само собой в итоге получилось, что мама предложила ей попробовать свои силы в редактуре. Учительница раздумывала недолго, решительности ей всегда было не занимать, и с тех пор она полноправно царит в редакторском отделе и как бы ни больше других коллег гоняет меня. Ибо японский у меня до сих пор не идеален, а удовольствоваться меньшим она категорически отказывается. И вот теперь эта страшная женщина будет медленно четвертовать меня за кумовство, если роман покажется ей не стоящим времени. Мама, забери меня отсюда.

В воскресенье парни притащили не просто сумки. Они притащили вагон и маленькую тележку продуктов, заставив меня всерьез задуматься о покупке второго холодильника.

— Какого черта, парни? — нет, у меня, конечно, много еды уходит на наш общий обед, но определенно меньше, чем они притаскивают обычно и тем более в этот раз.

— Это… Ты сядь, ладно? А мы объясним. И отдай сковородку, ок? — Дзюмондзи вел себя так, будто перед ним не друг и одноклассник, а дрессированный тигр: руки подняты вверх, ладони в открытой позиции, максимально мягкий голос, что ему вообще не свойственно. Что бы они ни собирались сказать — мне это не понравится.

— Я сел. Сковородка у вас. А теперь коротко и понятно рассказали, куда влипли, — ну они хотя бы не в полицейском участке, уже показатель.

— Кто влип? — опешил в свою очередь Дзю. А забавно они стоят, спереди, как самый крупный, лайнмен, за ним начинающий дзюдоист Чиаки, и уже за их спинами Куроко и Широ, один мелкий, другой не спортсмен. Линии обороны. От меня защищаются? Что же они натворили?!

— Дзю, все ваше поведение указывает, что я буду беситься. А значит — вы что-то натворили. Или не вы, но за свои шкуры вы опасаетесь, а значит замешаны. Повторяю, куда вы влипли?

— Никуда, — подал, наконец, голос Широяма. Осторожно выглянув из-за спин, но не выходя окончательно, он продолжил. — Просто пацаны не удержали языки за зубами, так что их семьи теперь в курсе про твоего отца.

— О, ками! Они что, жалеют аники? — почти застонал Коки, оглядывая продуктовый рай. Я же боролся со смехом. Безнадежно. И пока я хохотал, дрыгая ногами на диване, а брат смеялся где-то на полу, наши друзья, чувствуя себя явно не в своей тарелке, опомнились и щелбанами, и тычками под ребра — чертов воробушек! — привели нас в чувство.

— Все в порядке, — наконец я отдышался. — Ну и что, что узнали? Шила в мешке не утаишь. А насчет продуктов — если это одноразовое увеличение, то спасибо, если нет — я буду излишки оправлять с вами обратно, так что в ваших же интересах пресекать попытки завалить нас едой.

— Меня немного пугает твоя реакция, Кагами-кун, — а по лицу и скажешь, впрочем, как и по голосу, жестам и прочим деталям. — То ты так настойчиво умалчиваешь историю своей семьи, то спокойно реагируешь, когда раскрывается ее часть.

— Собственно, я настоял на полноценной встрече и по этой причине, — поставив перед народом чай и закуски, я собрался с духом, чтобы посвятить, наконец, друзей в свою жизнь, что началась всего полтора года назад. — Есть кое-что, что я хочу вам рассказать. Нет, не потому что информация об отце всплыла, хотя это стало катализатором. Я просто хочу, чтобы вы знали.

И я рассказал то, что знаю про себя, прошлого и настоящего. Как очнулся после угарной комы в марте прошлого года, не помня о себе ничего, даже имени, но обладая большим набором систематизированной информации о мире. Как мне рассказали, что пострадал при взрыве и пожаре. Показал парням шрам, оставшийся от чего-то расплавившегося на руке — до этого у них не было возможности на него поглазеть из-за длинного напульсника. Потом рассказал, как узнал, что отец пытался отключить меня от аппарата жизнеобеспечения, дабы унаследовать все, что на меня было записано. Про доктора Томпсона, спасшего мне жизнь, и Исане-сана. Про тренера Александру Гарсию, единственного человека, которому было до меня дело и с которым я до сих пор держу связь через письма. Про тяжелый и трудный процесс по признанию меня совершеннолетним, про негласный договор об обучении в старшей школе Японии, несмотря на свидетельство об окончании американской средней школы. Про мамино издательство, где люди приняли меня как ее наследника, просто за то, что во мне течет кровь уважаемого и, скажем прямо, обожаемого ими человека. Про наследство Стивенсона, его долю в фирме, которую я продал сразу, как получил такую возможность. Про то, как отца старательно топили его же товарищи, лишь бы выбраться самим. Говорят, что судить о человеке надо по его окружению. Возможно, это правильно.

— Ну, а дальше вы знаете. Семья моей тети, Фурихаты Юми, приютила меня, а после дядю Шууму на работе перевели в Канагаву. Тетя поехала с ним, а Коки остался со мной. Мы поступили в Сейрин, потому что здесь плата снижена, теперь вот живем в нашем дурдоме.

Парни молчали. Потрясенно молчали, шокированные, как пить дать. Я их не винил, решив дать время обдумать полученную информацию, и отправился на кухню готовить обед. К подготовке к тестам приступим позже, голодные дети хуже соображают, как, впрочем, и объевшиеся. Несмотря на все откровения, чувствовал я себя лучше, чем ожидал. Чтобы ни было — мне нечего стыдится и не о чем жалеть. Все, что ни делается, все к лучшему.

Вскоре ко мне присоединился братишка, молчаливо спрашивая, нужна ли мне поддержка. Взъерошив мелкому волосы, я тут же припахал его к готовке. Шестеро голодных парней, причем пятеро — спортсмены, один из которых на особо питательной диете, это вам не шутки, про свою яичную гору вообще молчу. Да и про рекомендованные травы забывать нельзя или Цубаки-сенсей закопает меня в личном садике, как прикормку. Через какое-то время друзья начали отмирать, и я в кои-то веки порадовался, что у меня совмещены кухня и гостиная, можно и готовить, и присматривать. Как меня подкалывала тетя, появятся дети — и я возблагодарю небо за такую прозорливость. Мне пятнадцать, какие блин дети?! Но тетушка неумолима, неостановима и вообще — женщина.

— Кагами-кун, — чертов фантом снова подкрался со спины, едва не треснул его лопаточкой, но пожалел посуду. — Получается, ты играешь в баскетбол полтора года? — кто бы сомневался, что именно заинтересует баскетбольного маньяка.

— Не совсем, — краем глаза уловил, как насторожили уши остальные, безуспешно изображая чрезвычайную занятость сервировкой стола. Точно дети. — Я играл до несчастного случая, мисс Гарсия — мой первый тренер по баскетболу. Я, конечно, не помнил толком правил или как правильно бросать, но память тела не подвела, да и Алекс натаскивала меня несколько месяцев, перед тем как я уехал, а здесь я упал на хвост парням из студенческой команды. Готовку я, кстати, смог вспомнить только с подачи Гарсии, и она же проследила, чтобы я вернул большую часть своих кулинарных навыков, за что Алекс отдельное спасибо.

— Да, твоя готовка была бы большой потерей, — тут же закивали остальные, и Широ продолжил. — Но ты сказал, что панически боялся собак, а теперь спокойно с Нигоу уживаешься. — Щенок тут же подскочил и затявкал, поняв, что речь о нем. Умный пес, чрезвычайно умный. — То есть у тебя даже телесная память была повреждена. Так что играешь ты по сути полтора года, то, что было до этого, уже не считается.

— Широ, ты в курсе, что ты зануднее меня? — подловил. Этот вопрос давно меня мучил. Если повреждена телесная память, то почему так выборочно? Врачи разводили руками, дескать, человек, несмотря на все усилия, остается малоизученной системой, особенно когда речь идет о возможностях мозга и в частности памяти.

— Это на самом деле удивительно, — совсем тихо произнес Чиаки, и общее внимание переключилось на него. — Извини, Кагами, просто я действительно поражен. Я не думаю, что смог бы вот так, потеряв память, не испугаться и позволить кому-то заботиться обо мне, а попробовать жить самостоятельно.

— Я не говорил, что мне не было страшно или что я не задумывался о том, как бы сложилась моя жизнь, согласись я на опеку. Но я сделал свой выбор и не жалею. Сейчас у меня есть семья, друзья, люди, которым есть до меня дело, собственный дом и та часть меня, что сохранилась во всем этом бардаке. Кроме этого, у меня есть издательство и целый класс чудаков, за которыми мне доверили присматривать. Это много больше того, что я имел в прошлом.

Ребята как-то сразу расслабились после этих слов. Они боялись, что я тоскую по прошлой или возможной жизни в Америке? Кто их знает. Но в таком настроении никому не хотелось заниматься, так что разговор сам собой потек дальше под тявканье Нигоу и мурлыканье Джента, который обычно болтливостью не страдает.

Мои откровения, кажется, подорвали плотину. Коки рассказал, как большую часть сознательной жизни был одним из толпы и мечтал хоть как-то выделиться, быть индивидуальностью. Он и не заметил, как остался одинок, даже проучившись в средней школе, он обзавелся лишь приятелями — друзьями они не стали. Я же стукнул себя по лбу: не обратил ведь никакого внимания, что мелкий ни с кем из прошлых знакомых не общается, да и вообще, что с друзьями у него не густо. «Я сам себе казался слишком обычным, чтобы иметь настоящих друзей, будто не заслуживал их». Ну, теперь друзья у него есть, хотя сомневаюсь, что конкретно сейчас он нам рад — пять подзатыльников для выбивания глупости это слишком, сотрясение мозга хоть не получил?

Чиаки, стремясь развеять метафорические тучи, пригласил всех в гости на день рождения, а я порадовался, что мы заранее скинулись и заказали подарок. В среду как раз тесты, после них проще отпроситься с тренировок, если их вообще будут проводить — у Тююмы-сана много свободного времени во время экзаменов, а на что он его потратит и Нигоу ясно. Попробовали подколоть друга, не забыл ли он пригласить Яно. И опешили — он лишь слегка покраснел, но подтвердил, что да, пригласил и уже рассказал об этом родителям. По сравнению с багровым оттенком лица полтора месяца назад — это прогресс! После этого переключились на девушку Куроко, фантом снова все отрицал, но, естественно, ему никто не поверил.

После разговор перетек на Поколение Чудес. А как иначе, половина банды — баскетболисты, и про радужных остальным все уши прожужжали. И призрак неожиданно рассказал, как их команда до такого докатилась, объяснил откровения попыткой самому понять, а что произошло-то. Что ж, логично, что рано или поздно талантливые игроки захотят выяснить, кто из них круче. Но когда Куроко рассказывал про появившуюся от желания и силы воли гетерохромию, мне захотелось побиться головой об стол. А еще вспомнил, как узнав о глазах Изуки, я мысленно бранился, что дальше будут глаза, видящие будущее. Договорился, баран. Невозможно! Но есть. Придется смириться. Мир, я тебе все припомню!

— Ребят, мне одному это что-то напоминает? — Дзюмондзи, внимательно выслушав рассказ Куроко, над чем-то крепко задумался. — Левый глаз другого цвета, видит будущие движения противника. Я, наверное, рехнулся с Гаем и его Силой Юности, но это очень похоже на…

— Шаринган Какаши, — закончили мы хором. Переглянулись. И треснулись головами об стол. За-ши-бись. Еще один косплеер на наши головы.

— Имена тоже звучат схоже, — братишка, ты не Изуки-сэмпай, не надо нам тут игру слов практиковать. — Какаши и Акаши.

После этого не заржать было сложно, даже Куроко тихо зафыркал в кулак как ежик. Ну и как нам на этого императора спокойно реагировать? Я же его теперь буду воображать с прической в духе «засунули в аэродинамическую трубу и облили лаком». Как бы то ни было, может это и к лучшему, над чем смеешься, того не боишься. А Акаши опасен и психически болен, по словам Куроко у парня раздвоение личности и мания величия. К тому же что-то в нем заставляет других буквально преклоняться перед ним, что очень напрягает. Из личного опыта Куроко, например, следует, что Акаши разглядел его талант к перенаправлению, но отработку бросков назвал бесполезной. И именно поэтому призрак филонил до сего дня. Предупредил фантома, что еще хоть одна лапшинка окажется у меня на ушах — я его закопаю. Одноклассник посмотрел мне в глаза, прочел твердое желание исполнить угрозу и поспешил заверить, что слушаться прежнего капитана глупость, а он не дурак. Умнеет на глазах, может у меня педагогический талант? Но работы нашим разведчикам прибавляется, уж очень интересно, что творится в школе Ракудзан. А тем временем разговор вернулся ко всему ПЧ, Тейко, их тренерам и прочему.

— Куда смотрел ваш тренер, а? Посадить охамевших детишек на скамейку — и пусть только пискнут!

— Санада-сенсей тогда только-только стал главным тренером, Дзюмондзи-кун. Не думаю, что ему бы позволили оставить кого-то из нас на скамейке запасных, — Куроко вздохнул по-особенному тяжко. — И не думаю, что это помогло бы.

Угу, сделали взрослые дяди и тети из наглых детишек бренд, забыв, что в Японии главная задача школы — воспитывать, раз уж родители работают с утра до ночи. И получили мы на выходе морально искалеченных талантливых подростков, которые смотрят на всех свысока, потому что считают остальных людей мусором. Сделали они, а расхлебывать нам.

— Я был таким же. Вернее, я и сейчас такой, — почти шепотом продолжил признание фантом. — Я ведь не остановил их, пока не стало слишком поздно.

— Слишком поздно? — вперед меня среагировал Коки.

— Финальная игра с Мейко, — о, черт, да. Мы смотрели эту игру, когда только услышали о радужных. — В их команде был мой друг, Огивара-кун.

Я застыл сусликом. Друг? И он так с ним поступил?! Сглотнув, правильно расшифровавший мою напряженную позу и угрожающие взгляды остальных призрак продолжил откровения. Некрасивая история, но ничего трагического, что могло бы объяснить замкнутость Куроко, я так и не услышал. Наглые высокомерные козлята наплевали не только на других людей, но и собственного товарища не пожалели — ну так дети вообще жестоки. Отказались от него, то есть это сделал Аомине, дескать, не нужна ему их связка для победы — логично, раз он может всю пятерку соперников обойти в одиночку. Сказать, конечно, мог бы и помягче, но и драматизировать ситуации незачем. Фантом боится, что его из команды попрут, вот и юлит, дабы его незаменимым считали? Балбес, лучше бы эти усилия к исправлению слабостей приложил. Впрочем, чтобы начать меняться он должен был принять, что победоносная, но эгоистичная игра Тейко повлияла и на него, сделав не просто Тенью, а теневым кукловодом.

— Ничего непоправимо не случилось, — первым после непродолжительного молчания заговорил Чиаки. Поднял на нас взгляд и твердо продолжил. — Вы еще покажете товарищам Куроко, насколько они ошибались, — но по взгляду Рюджи очевидно, что единственным, кого он считает стоящим вправления мозгов, является сам фантом Поколения Чудес.

— Но сначала взгреете их! — Дзю в своем репертуаре. Без драки проблему не решить, да? Хотя вытереть площадку тем же Аомине я бы не отказался. Эх, мечты…

— А мы подумаем, как вам помочь, — припечатал Широ, подводя итог.

— В первую очередь информацией, — включился Коки. — Нам надо знать о Поколении Чудес и их командах как можно больше.

— Потом нам может потребоваться помощь в тренировках, скорее всего, тоже информационная. Как качать ту или иную группу мышц, как поднять реакцию и восприятие, как тренируются профессиональные баскетболисты и тому подобное, — задумался уже я. И хотел было продолжить, как меня прервал судорожный вздох.

— Куроко? — фантом был бледнее обычного, но его глаза горели. У него же не началась лихорадка или что-то в этом роде?!

— Н-ничего, я в порядке, — призрак отрицательно покачал головой. — То есть… Все нормально? Я же… я предатель, как и говорил Дзюмондзи-кун, я еще до Сейрин предал Огивару-куна и наше обещание. Я не стал ничего делать и пострадал мой лучший друг. Я позволил своим товарищам так измениться…

— И чё? Сейчас ты пытаешься им помочь. Ты ведь ищешь не победы Сейрин, а поражения радужных. Но их стычка, где в любом случае будет только один победитель, не подойдет. Ты хочешь, чтобы они проиграли команде, противопоставляешь баскетбол с концепцией командной игры баскетболу, где царят одиночки.

— И тебя это не волнует, Кагами-кун?

— А должно? Поражение радужных необходимо для победы Сейрин, а это моя цель. В этом суть нашей клятвы. И раз уж у нас одна дорога, не вижу ничего дурного, что пойти вместе и помочь друг другу. Ты вправишь мозги друзьям, а баскетбольный клуб завоюет первенство среди старших школ и отстоит право на публичную клятву.

— Но! Это… — замялся фантом, глядя на меня обескураженными глазами. — Разве ты не считаешь это неправильным, Кагами-кун?

— Это только звучит неправильно. Мы товарищи и союзники, у нас разные цели, но достижение одной подразумевается для достижения другой, так что работаем вместе. Но что важнее — мы друзья, Куроко, а значит, мы поможем в любом случае. Как и ты нам, и только попробуй откосить!

— Не стану и пытаться, — и снова с нами говорящий кирпич.

— Да мы в курсе. Вспомни только, в какие переделки мы влезали? — рыкнул Дзю. — Одни экзорцисты чего стоят! Хотя там мы так, для моральной поддержки были. До сих пор перед глазами стоит, как Кагами держал обоих за ноги и читал нотации!

— Вы помогали держать их! — тут же возмутился я. — Иначе я бы уронил парней головой об пол, а они и без того на мозг ушибленные! И уму-разуму их учили все. Так что не надо делать из меня глав-гада местного разлива.

— О, а помните, как тех второгодок, что до Данте докопались? С ними было куда сложнее, чем с ровесниками.

Коки вспомнил один из поздне-весенних случаев, когда нашего певчего соловушку доставали из-за избыточной яркости ученики второго года. Мы его тогда застали расстроенным случайно, но отреагировали соответствующе: поперлись в соседний корпус причинять добро и наносить справедливость. А после попросили у одноклассниц помощи и, скрутив придурков, позволили размалевать какой-то несмываемой штукой. Они попытались на нас жаловаться, но куда им против фриков класса 1-б! Учителя, с которыми можно иметь дело, знали всю подноготную, еще когда на их лица наносили последние штрихи, а потому развели парней на признание, что сами виноваты. Ух, как они нам мстить пытались! Вот только очень сложно мстить тем, кого боишься до дрожи в ногах, а учитывая способности Куроко к шпионажу — у парней не было шансов застать нас врасплох.

— Да, тяжелый был случай, — мозги парням вправляли всем миром, вроде получилось, одного загнали в клуб легкой атлетики, второго к Куросаки-сенсею на кендо, третьего родители припахали помогать им в цветочной лавке. Какие уж там планы мести, до кроватей бы доползти. Физические нагрузки вообще неплохо от лишней энергии избавляют, а без нее на подвиги не тянет.

— А те парни из театрального? — Чиаки, кто же те «цветочки» забудет?

— Или совсем вот недавно было, когда полезли девчонки из класса Анезаки-сенсей?

Это действительно было неприятно, девушки насмехались над Коидзуми из-за роста и сильно расстроили фанатку отоме-игр. Скорее всего, именно из-за издевательств одноклассница погрузилась в воображаемый мир грез, но они и там ее достали. Вот уж когда мы сломали себе головы, как бы помочь, ясно ведь, что просто повторяя «не обращай внимания», «рост вообще не важен», не поможешь, даже если это здраво, логично и имеет больше смысла, чем все насмешки. Закрутив извилины в бараньи рога, я поплелся за помощью к Накагаве, Чиаки пошел за советом к Яно, а Дзю — к Киоко-сан. В итоге девушки затащили игроманку в торгово-развлекательный комплекс «погулять».

Результаты этой операции мы увидели на следующий день, когда женская кавалерия нашего класса притащилась в обновках. Горо-сенсей пытался содрать с меня шкуру и вытрясти душу, так что я не видел, что там и как, ибо спасался бегством, но после мне вручили фотографии и видео, снятое Минамото. Хорошо девушки потрудились, глаз не оторвать было, а уж комментарии по поводу Коидзуми обязательно начинались с вопроса: «Она модель?» В общем, процедура поднятия самооценки прошла на ура. Вот только теперь она на каждую «дылду» корчит странное лицо и, хихикая, отвечает, что ее за модель принимают. В первый раз увидел — чуть не помер со смеху. Шикарные рожицы.

— Да, много что произошло, — Куроко тоже погрузился в воспоминания с легкой улыбкой. Но тут же встрепенулся и настороженно взглянул на меня. -Кагами-кун, ты еще злишься на меня?

— Немного. Все радужные — больные на голову высокомерные засранцы, но ты ухитрился даже на их фоне выделиться, они-то свои команды подставляют неосознанно. Эти дети верят, что круче них только Эверест и то — временно, а вот тебе в здравом смысле не откажешь, хитрожопый кукловод. Но ты сказал, что хочешь измениться, и я решил поверить. Следить, разумеется, буду и если заподозрю в саботаже, уши надеру как минимум.

— Тебе нужно поговорить с Огиварой. Попросить прощения, что не остановил товарищей и сам был не лучше, — мелкого как обычно больше волнуют отношения между людьми, чем баскетбол. Оно и правильно.

— Когда соберешься, скажешь, — упомянул о своих возможностях Широяма.

— А ведь мне уже это говорили, почти полгода назад, — потупился фантом. — Друг Огивары-куна из команды Мейко так и сказал, что я был таким же, как ребята из Поколения Чудес. Вернее, передал его слова, что у меня тоже холодные и пугающие глаза. Почему-то тогда я не воспринял его слова.

— Потому что сейчас за показушный игнор тебя в мясорубке прокрутят — фыркнул Дзюмондзи. Садист, стану я портить себе мясорубку каким-то задохликом, у которого одни кости. — И все? Он не пытался как-то вправить тебе мозги или еще что?

— Нет, Дзюмондзи-кун, но Огивара-кун передал, что у меня в глазах еще теплится огонь. И что я смогу достучаться до поколения чудес.

— Отлично, пошли к Гайтору-сенсею, пусть снабдит молотком, полным Пламени Юности. Тогда точно достучишься, — попытался разрядить атмосферу Чиаки.

— За пламенем лучше к аники, он же у нас бог огня, — фыркнул Коки.

— Ты тоже можешь претендовать на эту фамилию, — отреагировал я на комментарий мелкого. — Кагами Коки, бог огня, создающий сияние.

Получив подушкой в лицо и грохнувшись оземь, я с пола оглядел ребят: Куроко уже не выглядел таким подавленным, а парни загруженными. Иногда бывает так, что друг открывается не просто с новой стороны, но с новой неприглядной стороны, и это надо либо принять, либо узнать на личном опыте, что дружба может разрушаться. Изменить другого человека невозможно, можно лишь помочь, если он сам этого захочет. Куроко явно не по душе осознавать, что он не далеко от радужных индюков ушел, так что может еще не все потеряно. Время покажет.

Пусть в воскресенье мы занимались не так долго как стоило бы, день прошел плодотворно, так что понедельник я встречал в прекрасном настроении, тем более я уже мог позволить себе легкую пробежку с утра. Да и Нигоу оказался не таким уж слабеньким, каким я его считал из-за невпечатляющих габаритов, так что бегали мы вдвоем, к скрытому неудовольствию привыкших к его обществу собачниц.

Однако стоило нам подойти к школе, как во дворе что-то взорвалось, от места взрыва с криками разбегались школьники. Какого черта? Помчался наперерез толпе, столкнулся с Куросаки-сенсеем. Оказывается, какой-то умник приволок в школу собак, но не милых маленьких кли-каев, как Нигоу, а здоровенных немецких овчарок в количестве пяти штук. Пока Коки справлялся с окаменением, я всучил ему в руки щенка и отправился с другими учителями наводить порядок. Казама, от большого ума, не иначе, попробовал избавиться от угрозы привычным радикальным методом и кинул в них гранату. В последний момент Гайтору-сенсей изменил траекторию полета, так что никто не пострадал, в том числе братья наши меньшие. Собаки, кстати, даже не шарахнулись, четвероногие сторожа ни на кого не нападали, но не позволяли приблизиться к «дворцу спорта».

Я долго удивлялся, на кой-черт построили отдельное здание, когда нормальные школы обходятся спортзалом. Но из-за запрета на утренние тренировки, все спортклубы занимаются после уроков, а клубов у нас не так уж мало. Это наш баскетбольный клуб пока только мужской, обычно спорт-клубы еще и делятся на мужскую/женскую часть, и нередко тренировки проводят поочередно, так как народу там соответственно раза в два-три больше чем у нас. Кроме здорового зала для баскетбола, целый этаж, вернее подвал, занимает клуб плавания со своим бассейном, так же есть место для волейбола, настольного тенниса, танцев, бокса, скалолазания и как бы дико это не звучало — театра. В этом же здании проводят торжественные выпускные церемонии и театральные представления. Я был в шоке, когда узнал, что раз в месяц театралы ставят спектакль за символическую плату, которая, тем не менее, является существенной прибавкой к финансам клуба. Но что поделать, бюджет не резиновый, вот народ и крутится, нам еще повезло, что Айда входит в студсовет, и особых денежных затруднений у нас нет.

Но в любом случае отдельный корпус для спортклубов учередители отгрохали. И это не вспоминая поля для футбола, амефуто, бейсбола, софтбола и легкой атлетики и отдельное додзе с традиционными татами и сёдзи. А еще эти психи отгрохали парковую зону с прудом, где карпов выращивают. За-ши-бись. Иной раз сомневаешься, что школе только второй год и учится тут меньше тысячи школьников: при небольших корпусах территорию мы занимаем как бы ни больше той же Кайдзё.

Почему нельзя заниматься хотя бы через день? Тогда бы не потребовалось столько площадей, но как всегда вмешалась чья-то левая пятка, и в уставе школы четко прописано, что деятельность клубов не должна занимать больше полутора-двух часов в день, дабы дети уделяли время учебе, а не гоняли 5-7 часов мячик по спортзалу. С одной стороны логично, с другой — дикость какая-то, будто мы не поймем, сколько можем тренироваться без вреда для здоровья и учебы. Но руководство сказало «нет» — и всем приходится подчиняться и изворачиваться, дабы в пару часов впихнуть серьезную тренировку, репетицию или готовку. Хотя тот же видеоклуб просто уходит с камерами на волю, когда заканчивается время, ибо «искусство требует жертв», а значит, не может оглядываться на такие мелочи как успеваемость. Минамото попробовал мне это впарить, когда тест по английскому завалил. Повисел минут пять вверх ногами и передумал. Ударившая в голову кровь творит чудеса — мозги начинают работать в интенсивном режиме. Хотя наверняка повлияло и то, что учителя не стали вмешиваться в мою методику воспитания и даже посоветовали поставить на колени на горох минут так на тридцать. Садисты, ага.

— Нет, Казама, стрелять по собакам рано, возможно, мы еще можем найти их владельца. К тому же они никого еще не укусили.

— Видеоклуб, пожалуйста, соберите свою аппаратуру и вернитесь в школу! Отавара-сан, здесь небезопасно!

— Клуб кулинарии? Вам-то что тут надо, Котобуки? Нет, собачки не голодные, не надо их кормить, тем более сахарным печеньем!

— Мидзуки! У собак интервью не берут! Момидзи-сан, какую еще статью? Ладно, дайте учителям с этим разобраться, а потом мы вам все расскажем! Какое к черту личное участие?!

Кое-как разогнал любопытствующих, благо в итоге наших чокнутых друзья взяли в кольцо и повели в класс, как пастушьи собаки стадо овец. Педагогам могла понадобиться помощь, так что я вернулся на место происшествия.

— Итак, что мы имеем? Пять тренированных собак с командой охранять корпус и не кусать людей. Может их усыпить? У Тююмы-сенсея как раз какой-то газ имеется в наличие, — газ нашего химика?! Запомним: Анезаки-сенсей сторонница мер радикальных и негуманных.

— Может правильнее будет найти их хозяина?

— Каким это образом, Укитаке-сенсей? — язвительно отреагировала на голос пацифиста взбешенная женщина. Она уже пыталась командовать собаками, естественно, те не послушали чужую тетку, вот она и бесится.

— Подождать. Все равно никому из учеников сейчас спортзал не нужен, Такеда-сенсей вполне может посидеть у меня, вместе со щеночком, — поддержал медика сторож Ишинори-сан. О, Нигоу уже в руках консультанта, когда братишка успел?

— Хо-хо-хо, — как по команде народ развернулся к директору, который мирно сидел на собственном пиджаке на траве и смотрел на собак. — Думаю, хозяин собак уже идет к нам.

Снова дружный разворот голов, и мы видим Такеду-сенсей-младшую, тащившую гору хлама, которая закрывала ей и нам обзор, оставив на виду только лысину. Учитывая, что она не выпускала из рук свой посох, это смотрелось почти цирковым номером. Оказывается, тренер проверяла состояние нашего зала, и если чистота пола, состояние оборудования и вообще всего, касавшегося баскетбола напрямую, она сочла удовлетворительным, то содержание нашей раздевалки женщина готова была испепелить вместе с нами. Это если прорваться сквозь очередные пародии на магистра Йоду. Анезаки-сенсей тоже не радовала манера Такеды-сенсей строить предложения, но высказаться против она не могла, не было причины, поэтому просто пыхтела на каждое предложение. В любом случае, тренер взялась за уборку наших шкафчиков с энтузиазмом увидевшего новые ворота барана и безжалостностью голодного гризли, так что сборник каламбуров, диорама, манга и прочий хлам были бессердечно вышвырнуты из раздевалки. А чтобы никто не мешал генеральной уборке, она выставила охранный контур из немецких овчарок. А на вопрос, зачем она вообще приволокла собак в школу, Такеда-сенсей с улыбкой ответила:

— До нашей поездки знакомству лучше состояться. Отдых летний длинным будет и питомцев оставить не с кем, едут с нами они.

Я где стоял, там и сел бы, если бы Куросаки-сенсей меня не подхватил. Удивительной силы человек, меньше меня сантиметров на десять и весит килограммов на двадцать меньше, а держит спокойно, у меня-то ноги вообще не стояли. Пять немецких овчарок — и она продолжает заливать нам про отдых?! Совесть в отпуске?

В общем, до класса я дошел на автопилоте и уже у дверей был атакован любопытствующим Момидзи-саном. Как ни странно, но спрашивать про гуляющие слухи, требовать интервью или что-то еще он не пытался, просто напомнив, что если что — школьная газета будет рада развенчать пару мифов про антихриста. На урок я опоздал безбожно, зато договорился, что журналисты будут искать информацию и летом, во время Межшкольных, особенно по командам с радужными, по ним нам нужно все и побольше, они точно пройдут на зимний кубок. А вот по поводу Кирисаки Дайчи попросил искать без фанатизма. Если они не гнушаются и не боятся травмировать игроков на площадке, где их видит толпа народу, что они будут делать, если поймают шпионов на своей территории? Воображение у второкурсника работало на ура, так что он побледнел как снег. Однако быстро пришел в себя, я буквально увидел, как его глаза загорелись решимостью.

— Говоришь, они травмировали Киеши Теппея? — от такого холодного голоса, буквально вымораживающего изнутри, мне стало нехорошо. Не знал, что Момидзи-сан так умеет. — Я знаю Киеши, хороший парень, честный и добрый. И если его колено — дело рук какого-то отморозка, эти руки надо переломать.

Ик. Демоническая аура капитана должна была меня подготовить ко всему, но глава клуба журналистики излучал такую злость, что я невольно вжал голову в плечи. Праведный гнев я, конечно, понимаю, но это как-то слишком. Личные счеты? Из-за Киеши-сэмпая? Почему? Так, где Широ, я один в этой мешанине не разберусь.

Уроки шли дежурно, а я тихо приходил в себя на последней парте, ибо Куросаки-сенсей не прощает опозданий на свои уроки, а синай у него тяжелый. Впрочем, Камия-сенсей меня тоже не пожалела, все же утренний переполох устроили из-за баскетбольного клуба, так что отжимались мы втроем. Куроко даже вызвали по журналу для ответа, видимо, учительница специально сделала себе зарубку в памяти, что в нашем классе есть еще один баскетболист. Правда, у фантома и брата таких проблем с древним языком не было, так что мне все равно досталось больше.

Информатика благословенное время, когда можно лечь спать, пусть в компьютерном классе это не слишком удобно. Кроме того, это единственный урок, который проводится в другом кабинете, потому что ставить технику в каждую комнату — школа разорится. Почему у нас преподает, вернее, спит такой учитель? Потому что он тоже имеет отношение к семье Тююмы-сана. Как мне рассказал Камидзё-сенсей, у Аянаги-сенсея стиль жизни — безделье, хикикомори, но его семью это не устраивает, так что его приткнули сюда. А то, что один из важнейших в наше время предметов вести некому — это мелочи.

Во время обеда ко мне подошли Шиба и Нишимура. Меломанка Шиба Изуми не расставалась с наушниками, но меня это не беспокоило, так как по назначению она использовала их только во внеучебное время и перемены, и Укитаке-сенсей следил за ее медкартой, даже связывался с ее родителями, чтобы ей почаще проверяли слух. А вот вторая одноклассница в той или иной степени тревожила всех учителей. Талантливая художница Нишимура Томоко говорила очень тихо, почти неслышно. Сначала мы не обратили на это внимание, подумаешь, застенчивая девочка, потом это стало мешать учиться, особенно при устных ответах и на уроках риторики, а после я все же позвонил ее родителям.

Услышанное шокировало. Девочка в 11 лет перестала говорить. А еще отказалась ходить в школу и заниматься живописью — ребенка затравили одноклассники. Ее мать француженка, и сама Томоко родилась и жила во Франции первые десять лет жизни. Она говорила на языке отца, но с акцентом, что и стало причиной травли в младшей школе. Среднюю школу девочка провела на домашнем обучении, при этом занимаясь с психотерапевтом и даже начала снова говорить. Просто очень-очень тихо, не решаясь на большее. И по врачебной рекомендации ее отправили в старшую школу поближе к дому. Узнав все это, я долго и усердно бранил чету Нишимура и всех психологов, психотерапевтов и психиатров скопом. Как можно было не сообщить о таких особенностях ученицы учителям? Как можно было отправить ребенка сразу в школу, после четырех лет одиночества, почему нельзя было начать с небольших групп?! Сумасшедшие люди, одним словом.

В нашем дурдоме Нишимура явно чувствовала себя неуютно, первый месяц точно. И я ничего не мог придумать, чтобы помочь ей. На педсовете решили пока оставить ребенка в покое, не вызывать отвечать без ее желания и не лезть в душу, ей и так постоянно приходится иметь дело с посторонним человеком, который ковыряется там уже не первый год. Какое-то время Нишимура сидела как мышь под веником, но после записалась в художественный клуб и стала головной болью еще одного несчастного — Хинамори-сенсей. Учительница рисования чем-то похожа на молчунью, тоже очень спокойная и тихая, никогда не повышает голос, пугается моих трудов на изобразительном поприще и всегда поддерживает учеников словом и улыбкой. Но в отличие от ученицы у учительницы есть стержень внутри, та же Анезаки после презентов моего производства зареклась ее злить.

В клубе девочку не обижают, уж об этом-то я мог позаботиться, но как сказал Харадзима-сан, глава клуба, все художники немного не от мира сего и смеяться над чужими странностями не станут. И, кажется, зашуганный ребенок стал оттаивать. Она, конечно, все так же шарахается от наших чересчур громких и шумных ребят, вроде Мизумачи или меня самого, но вроде уже не боится, подружек нашла, кроме Шибы она общается еще с Есиокой, девчонки неплохо уравновешивают друг друга. Хотя, конечно, бывают разные казусы, после танцев легкоатлетки столы в учительской заменили на более крепкие, на всякий случай, а сенсеи готовят списки, чем их задабривать, кроме валерьянки. С 1-б иначе никак.

— Кагами, можно тебя на минутку? — Шиба как более громкая начала разговор первой.

— М, в классе никак? Есть охота, — протянул я, но тут же замолк. — Понял-понял, иду.

Девочки завели меня на запасную лестницу, которой мало кто пользовался. Забавно, наверное, мы смотрелись, что Нишимура, что Шиба — среднего роста девчушки, но с моими почти двумя метрами резко теряются, так что ассоциации были с волкодавом, загнанным в угол двумя болонками. Кажется, собачий сюрприз повлиял на мое мировосприятие куда больше, чем я думал.

— Томо-чан хочет тебе кое-что сказать! — у Шибы необычная певучая манера речи, но с этим проще жить, чем с ребусами Данте.

Сказать. Ага, трижды: Нишимура, помявшись и убедившись, что никто не сделает все за нее, протянула мне письмо, прошептала «спасибо» и стремглав умчалась в неизвестном направлении. А у нее хорошая скорость, спортом занимается?

— Ох! — Шиба выглядела немного разочарованной, но не удивленной. — Она, правда, собиралась сказать все, но ты знаешь, Кагами, она очень-очень застенчивая…

— Ей трудно говорить с людьми. Шиба, из-за Тююмы, я — ваш классный руководитель. Я знаю, почему Нишимура говорит так тихо, — а еще я знаю, что эти неотделимые от тебя наушники принадлежат уехавшему заграницу старшему брату, но промолчу. Это лишнее. — Спасибо, что стараешься помочь ей. Но, пожалуйста, не дави. Нишимура… Она из тех, кто ломаются даже под слабым давлением.

— Я знаю! — одноклассница казалась обиженной моими словами, но не могла не признавать, что была слишком напористой, стараясь заставить подругу разговаривать. Тем более со мной, меня девушка натурально боится. — Я понимаю, но Томо-чан классная! Ты бы видел, как она рисует!

— Я видел. Мы в одном классе, забыла? И я догадываюсь, что она замечательный человек, что ты хочешь, чтобы все узнали ее так, как ты, но подумай, хочет ли этого сама Нишимура?

— … Я не знаю, — девочка выглядела растерянной и огорченной, голова опущена, плечи поникли — ни дать ни взять промокший мышонок.

— Ей нужно время, чтобы самой понять, чего она хочет, — я погладил одноклассницу по голове. Баран я, расстроил девочку. — Тебе только надо быть рядом, чтобы поддержать. Если ей понадобится помощь — она скажет.

— Думаешь? — сколько надежды в глазах!

— Конечно. Ты же ее подруга, она надеется на тебя. Как и ты на нее, не так ли?

— Верно, — со вздохом облегчения признала мою правоту меломанка. — Знаешь, ты действительно хороший парень, Кагами, и неважно, какой у тебя отец. Но письмо прочти! Оно не любовное!

— Слава ками! — случайно вырвалось.

Со смехом девушка умчалась на поиски подружки, я же вскрыл конверт. Думаю, правильнее будет читать в одиночестве.

«Кагами-кун, здравствуй. Странно, наверное, здороваться в письме? Я пишу эти строки, потому что сомневаюсь, что смогу сказать их вслух. Я знаю, что ты разговаривал с моими родителями. Благодаря тебе меня больше не заставляют отвечать на уроках! А еще Харадзима-сэмпай сказал, что ты беспокоился, что надо мной будут смеяться в клубе. Спасибо.

Знаешь, когда я только узнала, что Ютака-сенсей хочет отправить меня в школу, мне было очень страшно. Я ни с кем не общалась кроме родителей и сенсея годами, а тут мне нужно было говорить со столькими людьми. Но в первый же день ты сказал, что люди разные, и каждый имеет право быть самим собой. Даже я. Меня пугали наши одноклассники, но никто из них не считал меня неправильной, потому что я не разговариваю или говорю слишком тихо. Я казалась нормальной, не выглядела странной, со мной общались, даже если я только кивала в ответ, и впервые после переезда я веселилась с друзьями. Это было так здорово!

А потом… Потом снова был ты и твои слова, что надо не бояться жить и пробовать то, что нравится, чтобы не жалеть в будущем. Знаешь, эти слова придали мне сил снова начать рисовать. Как ты и сказал, никто не осуществит мои мечты за меня, и я буду жалеть, если не попробую сейчас. Я впервые за несколько лет взяла в руку кисточку и почти плакала, как я скучала по этому ощущению!

Мне очень жаль, что люди осуждают тебя из-за отца, ведь ты ни в чем не виноват. Кагами-кун замечательный человек, надежный и верный, ты всегда помогаешь и поддерживаешь других! Мне жаль, что это не все видят. Я пишу тебе, потому что хочу, чтобы ты знал, что я очень-очень уважаю тебя и очень благодарна за все, что ты для меня сделал, даже если ты не считаешь свои действия чем-то особенным! Спасибо за то, что тебе не все равно.

С уважением, Нишимура Томоко».

Черт. Черт, черт, черт! И как после этого вернуться в класс и сделать вид, что все как обычно?! Черт. И в полном смятении, смущенный и радостный я отправился в пустующую на обеде учительскую, игнорируя шепотки и расползающихся по стенке учеников. Проторчав там весь перерыв и избавив выделенный мне рабочий стол от кучи хлама, до которого руки раньше не доходили, я пришел в себя после прочтения письма. Вот уж не ожидал, что скромная и не отличающаяся смелостью одноклассница рискнет написать что-то настолько искреннее и даже отдаст лично в руки. Ошибся, с кем не бывает. Несмотря на произошедшее в прошлом, девочка старается побороть свои страхи, и решимости ей, пожалуй, не занимать. Хорошо.

На тренировку я шел в обнимку со стенкой. Гайтору — зверь с вечным двигателем в пятой точке. Куроко и Коки ползли рядом, и у меня не осталось сил, чтобы им помочь. Айда, оценив наше полумертвое состояние, щедро одарила десятью минутами на возвращение из живых покойников. И я впервые подумал, что не зря отправил злополучную коробку: Такеда-сенсей прибавила еще десять минут.

— К потере работоспособности количество отдыха недостаточное ведет и снижению тренировок эффективности, — пока ребята мысленно расставляли слова в правильном порядке, пытаясь понять, чего хочет сенсей, женщина залихватским движением сунула два пальца в рот и свистнула так, что аж зависть пробрала.

И пять овчарок примчались на зов, заставив команду с воплями прятаться друг за друга. Вернее, за двух тормозов, по совпадению обладающих наибольшими габаритами. Собаки, впрочем, обладали железной выдержкой и строгой дисциплиной, никак не отреагировали на наше бегство и чинно уселись перед хозяйкой полукругом.

— С нами летом поедут питомцы мои, — и после непродолжительной паузы, чтобы мы лучше прониклись новостью, она закончила, — знакомьтесь.

Собаки как одна подскочили к нам и принялись обнюхивать. Что ж, нам оказалась более чем полезной это встряска, что Коки, что Куроко были на ногах и прыгали от собак с энергичностью горных сайгаков. Киеши, Изуки и Айду перспектива поехать в компании собак обрадовала безмерно, здоровяк центровой вообще к собачкам прикипел, а вот Хьюга, с самого начала относившийся к свалившемуся с неба тренеру с подозрением, кажется, начал прозревать по поводу того, что нас ждет. Пять тренированных собак. За которыми надо ухаживать, которых надо выгуливать и главное — с которыми надо бегать. Много, долго и, скорее всего, не по удобному ровному асфальту. И если Такеда-сенсей не планирует загонять нас до полусмерти с помощью четвероногих — я говорящий баклажан.

Но это мы узнаем потом, пока же нас уверили, что мы будем целых три недели отдыхать на турбазе, где есть и горы, и пляж, и вообще, ее послушать — так там рай на земле. Если, конечно, я правильно расшифровал речь сенсея, ибо манера речи магистра Йоды на английском — это одно, а вот та же фишка на японском — совершенно иной уровень дешифровки.

— А тренировки? Нам надо к Зимнему Кубку готовиться! — эх, Айда, Айда, наивное дитя, не видящее под маской безмятежной отстраненности истинную натуру.

— Будут, — и ни слова о том, какими нам грозят испытания, но от ее улыбки у меня мороз по коже прошел. Дай ками сил это пережить.

— Какие именно тренировки вы будете проводить? — подозрительно прищурился капитан, хоть один разумный человек в нашей компании.

— Да ладно тебе, Хьюга, давай просто повеселимся, — еще один наивный. Ничего, это временно, готов поспорить, все три недели из нас будут выжимать все соки.

— С нами поедут собаки, весело будет, это ж не раки, — никогда не пойму, что он пытается сказать. Ну и ладно.

Еще до тренировки мне позвонил Широяма-сан и попросил прийти на работу как только возможно, поэтому пришлось снова перепоручить мальчишек Коки. Конечно, я подробно объяснил, что мелкому всего лишь надо было проверить, чего они должны достичь к этому моменту времени, но меня не покидало неприятное чувство, что я снова сбросил свою работу на другого человека, доброго, безотказного и вообще — брата.

А в издательстве меня ждала глава редакторского отдела. Она стояла у дверей моего кабинета грозовой тучей, которую по широкой дуге на цыпочках обходили остальные сотрудники, посылая мне сочувствующие взгляды. Как там — идущие на смерть приветствуют тебя? Я глубоко вздохнул и пригласил даму в кабинет.

— Добрый день, Татибана-сан. Как ваше самочувствие? — нет, я не старался отдалить свою казнь, ни в коем случае, я просто пытался быть вежливым.

— Реверансы излишни, — мне на стол упала толстая пачка бумаг. По одной только строчке «Мгла времени» стало очевидно, что это работа Коки. Как хорошо, что я давным-давно написал завещание. — Вот что я тебе скажу, Кагами-кун. Я никогда не пресмыкаюсь перед чьими-то любимчиками, терпеть не могу фаворитизм, не уважаю людей, которые добиваются желаемого не трудом, а связями, и всегда требую от них много большего, чем от других авторов. В нашей среде это знают все, — она замолкла, медленно обвела взглядом кабинет и продолжила. — И поэтому когда мы издадим первый роман твоего брата, его попробуют сманить, так что проведи воспитательную работу как следует, а не как получится.

Всю речь я через силу смотрел даме в глаза, стараясь не думать, какими словами она сейчас будет меня костерить, поэтому смысл ее тирады дошел не сразу. А когда дошел, я еще какое-то время искать челюсть на полу. Ей понравилось. Одному из самых пугающе строгих людей, что я только встречал, грозе среди редакторов — и это признают не только мои сотрудники, Татибану-сан несколько раз пытались затянуть в другое издательство — в общем, очень серьезному специалисту в книжном деле понравился роман моего брата. Я расплылся в самой глупой улыбке, которая когда-либо была на моем лице с тех пор, как я очнулся. Черт возьми, это же просто… ух! Братишка крут! Я, конечно, всегда знал, что мелкий у меня башковитый, но впервые почувствовал как круто, когда это признают другие.

Странно, что когда Коки впервые вышел на площадку, я не чувствовал ничего такого. С другой стороны — баскетбол-то что, любой может, а вот написать книгу! Минут пять Татибана-сан пыталась достучаться до моего уплывшего в астрал разума, в итоге я получил рукописью по голове и включился в работу. Конечно, текст нужно править, любой роман проходит несколько стадий доработки, и творение брата, как довольно-таки большое, редактор решила разделить на две части. А остальное Татибана-сан будет обсуждать с автором, а не его опекуном, и завтра Коки должен предстать пред ее светлыми очами, так что после работы я домой не шел — летел.

Наверное, не стоило объявлять обо всем так внезапно. Я продолжал щелкать пальцами перед носом, хлопать слегка по щекам, дергать за уши, щекотать, щипать и производить прочие действия, дабы вызвать у статуи хоть какую-то реакцию. Конечно, братишка у меня эмоциональный и на все реагирует ярко, но каменеет он обычно со страху, а не от радости. Прибегнув к последнему средству в виде нарезанного лука под носом, я сумел привести Коки в живое состояние, чтобы выяснить, что Татибана-сан из-за моих жалоб и рассказов ассоциируется у брата с демонами преисподней, и завтрашняя встреча вводит мелкого в панику.

Все время ужина думал, как бы эту несуразицу исправить, но додумался лишь, когда стали проверять подарок для Рюджи, заказанный по Интернету и доставленный только сегодня. Посоветовал мелкому приглядеться к редактору и вписать частично в роман, передав какому-нибудь недостаточно выразительному персонажу ее черты. Когда речь идет о том, в чем он разбирается, братишка теряет большую часть своей неуверенности и отстаивает свою точку зрения даже под меловым обстрелом Камидзё-сенсея. Если он будет считать Татибану-сан прототипом одного из персонажей — Коки будет внимать ее словам, отслеживать реакции, в общем, делать все что угодно, кроме как каменеть со страху. Надо будет попробовать этот прием и в баскетболе, из того же Имаеши получится аякаси на загляденье.

На следующее утро меня ждал доклад. Самый обычный доклад-предложение о создании в школе «военно-оборонительного корпуса», переведя на адекватный язык — военный кружок, отряд кадетов. Пока я хлопал глазами, Казама вручил мне текст на ознакомление и принялся, используя свое уникальное солдатское красноречие, убеждать меня принять пост главы этого корпуса, то есть стать руководителем клуба. Как помощник учителя я вполне мог этим заниматься, документы мне купили на совесть, одно только свидетельство об окончании краткосрочных педагогических курсов чего стоит, но, черт возьми, он же несерьезно?! Я бы, наверное, послал солдатика, сбитый с толку, ошарашенный и изумленный до глубины души, но Широ очень вовремя влез с сообщением, что у него есть подвижки в деле «Информационная война против лидера класса фриков». Естественно, выбор слов был осознанным, это ж Широяма, и Казама мгновенно повелся, встав в охотничью стойку на слово «война». Так что мой отважный приятель увел от меня превосходящие силы противника, и я более-менее спокойно встретил первый урок и синай Куросаки-сенсея.

Признаться, меня мало интересовало, кто впервые рассказал, кем является мой папаша. Разве что, немного любопытно, откуда узнали, но никакой жажды мести, желания вправить мозги, чтоб не совались, или еще чего-то подобного не было, к вящему изумлению друзей, который как раз всем этим пылали, горели и мучились. На той неделе я бы отреагировал интенсивнее, сейчас — нет. Потому что выяснил абсолютно точно — мой отец неважен ни мне, ни тем, кто стал для меня своим: друзьям было по барабану изначально, команда высказалась на разные голоса весьма однозначно, а одноклассники просто привыкли к этой новости.

Общаются со мной по-прежнему, кроме, естественно, Мизумачи, того временно перевели под опеку дяди с материнской стороны, и его обида и разочарование во мне и мире в целом обрела почти космические масштабы. Помимо этого, пальма разругался с Казамой, когда тот спокойно объяснил, что все мои действия обусловлены моими прямыми обязанностями как учителя и он их полностью одобряет. Ребенок, обычно искрящийся радостью и улыбками, сейчас сидел тихо, не привлекая к себе внимания, и от этого мне хотелось удавиться. Я был прав, это факт. Мизумачи сейчас плохо — это тоже факт. Жизнь паршивка.

От тягостных мыслей меня отвлекла Куронума, скромно приютившаяся возле парты и молча ожидающая, когда же я соизволю обратить на нее внимание:

— К-кагами-кун! — девочка нервничала. Что стряслось? — Я н-насчет л-летней школы, вернее, занятий выходного дня.

— А что такое? — неужели она думает, что я настолько бессердечен, что лишу ребенка летних каникул?! — Куронума, лето существует для отдыха, хотя бы для школьников, так что тут не о чем беспокоится.

— Нет-нет, я не против! То есть… — одноклассница замялась, подбирая слова. — А учителям не нужна помощь летом? Просто я совершенно свободна… я могла бы помочь… если надо?

— О, — я опешил. Честно, искренне, тупо впал в ступор. Девочка, ты вообще в курсе, что значит отдых?! — Я подумаю над этим вопросом, ладно, Куронума?

Девушка поклонилась и вернулась к своему месту. Так, где Яно? И Есида, пусть займутся подругой. Нельзя же все время пахать как раб на галерах! Кто-то должен вытащить ее из этого круговорота труда, пока девочка не перегорела. Успеет еще наработаться за жизнь. Озадачив девчонок вопросом, в курсе ли они, что их подруга собирается и на каникулах работать, помогать учителям в школе, я отправился пообедать на крышу. Друзья, разумеется, отправились за мной и Чиаки неожиданно для всех поднял мало касающуюся нас тему.

— Мне, наверное, нужна помощь, вернее, Яно-сан. Вы знаете, что она в начале лета вступила в танцевальный клуб?

— Угу, Онита-сан очень довольна ее уровнем, — Онита Рей, глава клуба танцев, энергичная и доброжелательная девчонка, была одной из тех глав клубов, кто спокойно отвечал на мои вопросы, и редко судила людей по их внешнему виду. Например, когда Рюджи впервые освободился раньше Яно и зашел за ней, Онита-сан утихомирила напугавшихся ребят из клуба, некоторым паникерам даже по подзатыльнику досталось. Как она мне потом писала, если такая девушка как Яно выбрала «демонического Чиаки-куна», значит, он того стоит. Коки, правда, тихо фыркая, добавил, что нужно быть идиотом, чтобы обижать нашего друга, ибо о карательных операциях нашей шайки каких только слухов не ходило.

— Это хорошо. Так вот она вступила в танцевальный клуб, но… Ей немного скучно. Вернее, мне кажется, что ей там скучно.

— Чиаки, если бы ей там не нравилось, она бы там не оставалась, — попытался я понять суть проблемы и не влезть по самую маковку. Зачем бы она ходила на танцы, будь ей там неинтересно?

— Ей нравится, но … не так, как мне на занятиях дзюдо или вам на баскетболе или Дзюмондзи на амефуто, — Чиаки не мог объяснить, что не так, а я не мог его понять. Зато смог кое-кто другой.

— У Яно-сан не кипит кровь, — когда же все уставились на Куроко, он продолжил. — Это похоже на то, что случилось с Аомине-куном: он потерял желание играть, потому что у него не было соперника, с которым надо выложиться на полную.

— То есть, ты считаешь, что нужны соревнования? По танцам? — Коки первым понял, о чем говорит Куроко. — Но их же не проводят, разве что какие-нибудь спецшколы.

— Это не наш уровень, мы не сможем организовать полномасштабные соревнования — Дзюмондзи, мгновенно почуявший к чему все идет, тут же попытался остановить надвигающееся цунами.

— Но можно попробовать что-то вроде фестиваля, — на меня уставились две пары заинтересованных глаз, две равнодушных и одна пара смотрела с ужасом, в стиле «и ты, Брут?» — То есть, это же не спорт, где все в правилах прописано. В танцах только специалист поймет правильные движения и прочее, значит судить должен профессионал, да еще и не один. Где мы их достанем? А просто фестиваль, выступить, показать на что способен — это уже выглядит чуть реальнее.

— Но даже его сложно организовать. Нужно место, согласие других школ и руководства, реклама, ибо, если видят только такие же участники — это не фестиваль, — задумчиво перечислял Широ. — И еще один ками ведает что.

— Ну, рекламой допустим, и ты по сети можешь заняться. Какие-нибудь плакаты и подобная бумажная ересь — я могу свои ресурсы напрячь. С другими школами, думаю, и сам танц-клуб договорится, если им оно, конечно, надо. А вот место — это проблема.

— Сейчас же лето, можно в парке каком-нибудь устроиться, — подхватил идею Коки. — Но главное чтобы самим танцорам идея понравилась.

Понравилось не то слово. Решив не откладывать дело в дальний ящик, я послал сообщение сразу всему клубу. И через десять минут на крыше собрались все плясуны школы плюс группы поддержки в виде друзей-приятелей-сочувствующих. Обед грозил захватить еще и учебное время, так что, рыком утихомирив народ, я постарался как можно спокойнее объяснить, с чего все началось, про что шла речь и о чем я им писал. Такаяма-сенсей была в восторге, энергичная и яркая женщина была всеми конечностями за подобное мероприятие, сами же школьники сомневались, что что-то получится. Но хотелось всем. А раз хочется, то велика вероятность, что Танака-сан пойдет навстречу.

Но это уже не мои проблемы, так что, поглядывая на воркующих Яно и Чиаки — и чуть не сломав себе зрелищем мозг, ибо на людях эта парочка редко вела себя как пара — я в полголоса изложил биологичке наши идеи, попутно впихнув недовольного Широяму в активные участники, рекомендовав озадачить его рекламной деятельностью. На уроки расходились довольные (я и Дзюмондзи, ибо отмазались от головной боли) и воодушевленные (остальные).

Конечно, Широ не горел энтузиазмом, ибо время не резиновое, и в сутках не 36 часов, но мне очень хотелось притормозить его бешеную активность в поиске сплетников. Друг у меня замечательный, но вот что он может сделать с теми, кто так мне подгадил, я знать не хотел, потому что публикация компромата в сети — самое доброе, что он творил со своими неприятелями. И делает ведь все тихой сапой, не придраться, не раскрыть. Например, в средней школе, когда какие-то идиоты прицепились к белоснежному во всех смыслах парнишке, он ни слова против им не сказал. И то, что через три дня по интернету стали крутить видеоролик, где вышеуказанные придурки воруют нижнее белье — «чудесное совпадение». О дальнейшей судьбе несчастных известно мне лишь то, что родители забрали их из школы и перевели в интернат заграницей, где их никто не узнает. Организовать травлю обидчиков — это, с точки зрения Широ, более чем правильное деяние, и если он выйдет на несчастных, пытавшихся мне досадить, им придется плохо. Можно лишь надеяться, что друг все же сначала мне расскажет, кто и зачем вскрыл информацию о моем отце, дабы я успел заменить карающий меч возмездия на что-нибудь менее болезненное.

Остаток учебного дня прошел спокойно, тренировки отменили из-за тестов, ведь если, не дай ками, мы их завалим — за попадание в летнюю школу Айда из нас бублики налепит. Но вместо того, чтобы спокойно идти домой и готовиться к тестам, я снова метался белкой в колесе — в первую очередь к учителям, пытаясь понять, что мне делать с предложением Казамы. Уяснив суть просьбы, коллектив единогласно заявил о категорическом отказе, но директор напомнил, что инициативу детей надо поощрять, и что Казама-кун сможет привить школьникам дисциплину.

Одобрения высокого начальства было достаточно, чтобы педагоги дружно хлебнули валерьянки, даже мне пару капель в воду добавили. А уж когда Танаке-сану позвонили откуда-то из вышестоящих инстанций (есть у меня подозрение, чья отеческая лапа приложилась), стало очевидным — ВОКСу быть. И официально я буду его руководителем, не потому что людей не хватает, а просто никто не хочет иметь дело со свихнувшимся на военной тематике пацаном. Разумеется, как ни черта не понимающий в военном деле, я спихну большую часть дел в руки солдатика, не думаю, что одноклассник будет возражать. Лето у него будет насыщенным, ведь нужно отобрать людей, натаскать их и первого сентября представить при полном параде. И полный парад будет подразумевать не только муштру, но и какие-нибудь знаки отличия, которые тоже надо будет продумать, заказать и раздать. Ой, ками, одни хлопоты, кончится ли это когда-нибудь?!

После получения очередного груза на шею, я отправился на тренировку к детям, прихватив с собой Нигоу. По плану была отработка бросков, пока руки не перестанут подниматься, ибо последнее время был упор в основном на общую физподготовку, и специальные навыки надо наверстывать. Мальчишки были рады меня видеть, давно мы с ними не занимались. Что Ютаро, что Такеши — сорванцы, в сопровождении лаявшего без передышки мохнатого комка шерсти они метались по площадке как метеоры, я еле поспевал за мелкими и все волновался, как там братишка на встрече с Татибаной-сан. Леди Совершенство попросила меня не мешать ей знакомиться с новым автором, так что нынче в издательство путь заказан. Поинтересовался у детей планами на лето и смутил их почти до состояния вареного рака.

— Почему вы так стушевались, Нода-кун, Кобаяши-кун? — постоянно приходится напоминать себе, как нужно обращаться к мальчишкам. После их обмана пришлось несколько сменить манеру общения, а то слишком много свободы в их возрасте вредит воспитанию.

— Просто мы летом не тут будем, — я догадывался, каникулы все-таки, детей обычно по лагерям отправляют. Такеши робко посмотрел на меня снизу вверх. — Вы же не обижаетесь, Кагами-сенсей?

— На что? — я изумился постановке вопроса.

— Что мы вас с собой не берем, — взволнованно ответил Ютаро. В его голосе было столько уверенности, что я сейчас должен обидеться до скончания веков, что еле сдержал смех

— А как бы вы это сделали? У меня не те габариты, чтобы в чемодане ездить, даже если бы я был мастером йоги, — успокоил детей, все же улыбаясь от уха до уха. — И куда же вы едете, что меня с собой взять не можете?

— Мы в лагерь поедем! На юг! Чуть больше чем через неделю, а будем там три недели. Без родителей, представляете! Но мы будем тренироваться, мы обещаем!

— Не сомневаюсь, но в лагерь обычно едут отдохнуть, познакомиться с новыми людьми, повеселиться. Будет обидно, если вы все время будете уделять баскетболу. Не ограничивайте себя, договорились, Нода-кун, Кобаяши-кун?

— Да, Кагами-сенсей! — и Ютаро тут же забыл, о чем я говорил. — А вдруг там будут ребята, играющие в баскетбол? Было бы круто!

Мальчишки, в одно ухо влетело — из другого вылетело. Интересно, я был таким же в их возрасте? Дома нас встретил только Джент, озадаченно изучающий наш неполный состав. Коки все еще не вернулся, а ведь нам еще к тестам готовиться! На всякий случай отписался в теме класса и отдельные сообщения послал друзьям, удостоверился, что все серьезно отнеслись к экзаменам и не стесняются просить друг у друга помощи с непонятным материалом. Мы с парнями позанимались в воскресенье, так что за них я был спокоен, остальные впрочем тоже неплохо учились весь триместр. Тревогу вызывал лишь психически неуравновешенный сейчас Мизумачи, отстающая Есида, погрязший в творчестве Данте, не отрывающийся от камеры Минамото, витающая в облаках Саотоме… О, ками, да все беспокоят, не хочу лишать детей летнего отдыха, я за эту особенность японского образования проклинать готов, но толку-то.

К тому времени как Коки вернулся, вымотанный, уставший, но с горящими глазами, я успел накрутить себя, успокоить, поужинать, поиграть с живностью, повторить материал по точным наукам и побиться головой об стену, справедливо ожидая неприятностей от теста по японскому. Братишка же о тестах не думал, идея высмотреть в Татибане-сан аякаси или ёкая дала свои плоды, и юки-онна, которая в итоге появится лишь во второй части, обрела персональный прототип. Пришлось спешным подзатыльником возвращать из выдуманного мира в реальность и усаживать за учебники и конспекты.

Утро пришло слишком внезапно, ибо прозанимавшись в итоге до двух ночи, мы поднялись в пять утра. Вернее нас поднял один вредный и шумный меховой комок на лапках. Джентльмен, нагло скалясь с одной из своих полочек, ехидно мяукал, пока мы сонные и взъерошенные собирались, выползали из дома и с тихой бранью отправились на пробежку. Зато к первому экзамену мы уже были полны сил и энергии, что в полной мере оценил Чиаки, когда его на входе оглушили поздравлениями. В одиночку такое не провернуть, ну так календарь на что? Одноклассники поздравляли бурно, шумно изливая напряжение из-за итоговых тестов семестра.

Нигоу мы оставили дома, что вызвало у щенка личный коллапс Вселенной, как выразился брат. Мне в тот момент было не до живности, ибо первый тест был по математике, и мир вполне мог подождать, пока мы его не сдадим. За этим был японский, потом английский, за языками последовали естественные науки и, наконец, гуманитарный тест. По истечении пяти часов мучений мы еле-еле привели себя в пристойное состояние: из слов Чиаки было очевидно, что как минимум с его матерью нам доведется познакомиться, не хотелось бы произвести неблагоприятное впечатление.

Ум. Пожалуй, надо точнее выражать мысли, даже мысленно. Чиаки-сан оказалась довольно молодой женщиной, маленькой и скажем прямо — на вид хрупкой как фарфоровая статуэтка. И сейчас она полулежала на диване, приходя в себя после феерического знакомства. Рухнула женщина не сразу, сначала она поприветствовала наиболее нормальных из нашей компании — Яно, Коки и Широ, потом мужественно улыбнулась мне с Дзюмондзи, но когда чертов фантом появился как всегда из воздуха — она просто осела, где стояла.

Какая поднялась паника — словами не описать. Пока перетащили Чиаки-сан на диван в гостиной, Широ консультировался в интернете по поводу симптомов, а Яно и Коки судорожно обмахивали хозяйку дома тетрадками, больше ничего под рукой не было. Скажем прямо — толку от нашей суеты было чуть, разве что головокружение вызвали своим мельтешением. Но как ни странно, эти бестолковые действия начисто разрушили настороженную взволнованную атмосферу, и меньше чем через полчаса Чиаки-сан с улыбкой проводила нашу шайку в комнату сына, попросив лишь помочь ей принести угощение. Коки, тихо посмеиваясь, предположил, что женщина рассчитывает, что на помощь ей отправится Яно, как единственная девушка, с которой можно будет тет-а-тет поболтать.

Комната у друга была небольшой, но очень уютной. И напрочь заставленной деревянными изделиями, от шкафов, со старательно сделанной резьбой, до множества фигурок. С особым удовольствием мы рассматривали фигурки людей, в которых узнали одноклассников и самих себя.

— Мелкие детали не очень получились, тут нужны другие инструменты, — по непонятной причине начал оправдываться друг. — Но ведь все равно узнаваемо.

— Чиаки, я вот эту рожу, — ткнул в собственную фигурку, — узнаю в любое время, в любом состоянии. Чего ты волнуешься?

— Ну, я никогда не приглашал друзей в гости, — смущенно пробормотал именинник.

Тут уж смутились все остальные, я один как сыч стоял довольный, что у ребенка все налаживается. И пока народ стеснялся, отводил взгляд, мялся и вообще вел себя неадекватно, я прикипел к книжному шкафу. Фэнтези, фантастика и … «технический прогресс 20 века»? «Инженерные мысли, опережавшие время»? «Культура и техника»? Любопытная подборка. Полдень тоже выпускает научно-популярную литературу, может стоит присмотреться к этой линейке? Конечно, один человек не показатель, но можно же как-нибудь набрать статистику по продажам, поискать в интернете, кто это читает, что думает. Направления для анализа есть, надо только отправить задание. Очнулся от размышлений только после того, как Коки потянул на себя мой напульсник и шепотом сообщил, что в следующий раз мне стоит повесить на лоб табличку «ушел в себя, вернусь не скоро». Оглядел друзей — не так уж далеко в себя я ушел, Яно уже спустилась помогать Чиаки-сан, а парни устанавливали небольшой столик и раскладывали подушки. Чисто японский интерьер, ничего лишнего и все легко убирается в случае ненадобности.

Собравшись и выдернув Яно из рук любопытной и очень заботливой матушки Рюджи, мы наконец вручили другу подарок, с которым я весь день носился, как кошка с салом. Когда же именинник робко спросил, не против ли мы, что он его откроет, я выпал в осадок. Оказывается, здесь не принято открывать презенты при дарителе, можно ведь не уследить за выражением лица и показать разочарование. А заодно узнал, что подарить подарок с ценником — нормально. Нет, я положительно не понимаю этих людей! Но это мелочи, главное, что расширенный набор для резьбы по дереву, с множеством инструментов и книгой, другу понравился. Что подарила своему парню Яно, мы так и не узнали и, кажется, для Широямы стало делом чести это выяснить. Сказать ему, что любопытство кошку сгубило?

Разумеется, просто поздравить друга и поболтать ни о чем — это не наш случай. И тем более не после экзаменов — все разговоры волей-неволей сворачивали на сверку ответов, раздавались горестные стоны и радостные вопли. А после как-то вспомнилось, что скоро лето, что это вроде как время отдыха, если тесты не завалим. Широ ворчливо заметил, что по моей милости он будет вынужден «нянчиться с танцевальным клубом». Яно тут же подпрыгнула, рассказывая, что Такаяма-сенсей уже развела бешеную активность, так что в субботу после церемонии окончания семестра состоится встреча представителей из разных школ, обсудить саму идею, выбрать подходящее время, составить программу и так далее. Дети будут готовиться, а всеми взрослыми вопросами, вроде места, площадки и стоимости, займутся учителя, что впрочем логично.

У Чиаки летом соревнования по дзюдо, вернее у его клуба, сам друг будет только поддерживать. Дзюмондзи, как и всю команду по американскому футболу Гай-сенсей увозит в секретное место для тренировок, причем тоже на три недели, как и мы. Куроко же поднял вопрос, а кто вообще наш тренер. Пока рассказывал, что знал, как-то незаметно умяли все угощение, троглодиты.

— То есть как это армейский инструктор для новобранцев?! — поперхнулся Дзю.

— Вот так. Она и в школу не сразу приехала — контракт с силами самообороны отрабатывала. Кроме того, она какое-то время играла за сборную Японии, это показатель. Так что лето будет тяжелым.

— Но Такеда-сенсей сказала, что мы будем отдыхать, — возразил фантом.

— И ты поверил? — удивился братишка. — Даже я не настолько наивен, и до сих пор не понимаю, зачем аники ее нашел.

— Кагами-кун нашел Такеду-сенсей?

Впечатление наш тренер производила однозначное, если ничего о ней не знать — чудачка, каких в Сейрине полно. Но я еще помнил нашу первую встречу, когда она сначала подзакусила моим мозгом, а потом напугала до седин, просто предупреждая держать рот на замке. Плюс у меня были рассказы Такеды-сенсея-старшего, насколько непредсказуемой натурой была его дочка, любопытной, яркой — но безбашенной от слова совсем. Да, отдых будет специфическим.

Хорошо засыпать под стук колес, даже в таких тихих поездах как этот. Последние дни были несколько безумными, один Казама со своим набором в кадеты чего стоит. То ли из вредности, то ли надеясь, что школьник передумает, педагоги скинули ему на шею наиболее проблемных учеников. Шок мой был велик и безграничен, когда узнал, что и я, и мои друзья должны быть в этом списке. Радикальные методы воспитания подрастающего поколения, с точки зрения консервативных педагогов — хулиганство. Теперь понятно, почему мне так легко удалось найти общий язык с тем же Куросаки-сенсеем.

Кроме различного разновеликого хулиганья Казама лично набрал несколько ребят из тех, кто собирается идти в полицию, армию и спасатели, сказав, что такая подготовка им будет нелишней. Я волновался, оставляя одноклассника и подопечного с такой проблемой, но как сказал брат — беспокоиться следует за тех, кого мы с ним оставляем, ведь сам солдатик может за себя постоять. А так как тренировочный лагерь он развернул прямо в школе, лучше подумать о размерах материального и морального ущерба.

Летний бедлам захватывал даже самых адекватных одноклассников, тот же Санада сначала забыл получить разрешение от родителей на поездку с клубом — бейсболисты собрались посмотреть Кошиен лично, дескать, надо мотивировать детей, пусть знают, к чему стремиться. Потом он не сумел поймать Микихасу-сенсея и попросил предать разрешение «Микки-сенсею». С его памятью на имена надо что-то делать, меня он до сих пор то Кингами, то Хоками, то Камитани, то еще как-то обзывает. Главу клуба Читосе окрестил Чинутой, и тот теперь регулярно жалуется мне на неуважительного кохая, отказываясь понимать, что талантливый бэттер просто плохо запоминает имена. А сенсея одноклассник окрестил Микки — и теперь большая часть женской половины нашего «дружного» педагогического коллектива убеждена, что это не путаница, а милое прозвище, и что учитель географии второгодок крутит роман с учеником.

Когда я впервые этот бред услышал, Анезаки-сенсей как раз морально уничтожала и, скорее всего, мысленно расчленяла несчастного руководителя бейсболистов. Сейрин по-прежнему претендует на звание главного дурдома Токио. Микихаса Тора — тихий, скромный и очень-очень обычный человек, на фоне типичного сейриновца (неважно учителя или ученика) вообще терялся, и что важнее — был абсолютно гетеросексуален и второй год ухаживал за Сакашитой-сенсей, учительницей биологии второго курса и руководителем софтбольного клуба.

Вторую часть досье я бы не узнал, кабы не Такаяма-сенсей и Рино-сенсей, эти двое сплетников мне все уши прожужжали, пока англичанка запугивала всеми возможными карами коллегу. Бедного «Микки-сенсея» спас Суга-сенсей, приведший в учительскую обитель директора. Обалдевший от происходящего Микихаса подтвердил, что Санада его странно зовет, но тут же напомнил, что это всех касается. Сама Анезаки, однако, понятия не имела, что Санада зовет ее Анего-сенсей. Пришлось сдать одноклассника, но ничего страшного, тесты сданы и проверены, а за лето она вполне может забыть о такой мелочи. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Тесты, кстати, сдали вполне прилично, не хуже среднесеместровых точно. Куронума отстала от лидера первокурсников буквально на два балла и заняла второе место в списке успеваемости. Мизумачи тесты завалил, что никого не удивило, слишком многое навалилось на ребенка. Браун даже хотела предложить ему пока не ходить в клуб — еле ее переубедил. Пальме нужно где-то сбрасывать напряжение, что он и делает, с шумом рассекая в бассейне. Второкурсница мрачно шутила, что такими темпами Мизу к ноябрьским соревнованиям будет готов побить олимпийский скоростной рекорд. И что мне с ним делать?

Наша шайка сдала экзамены неплохо и, слава ками, летняя школа нам не грозила. Братишка, наконец-таки, выгрыз свои гуманитарные сто баллов, Дзю неожиданно для самого себя оказался в числе лучших в классе по математике, Чиаки и Широ отличились в естественных науках, а Куроко призраком мелькал в списке знатоков родной речи. Но не всем так повезло. Помимо Мизумачи летнюю школу должны посещать Есида и Есиока, что ожидаемо, Накагава (не простили ей демарш с формой), Минамото (интересно, если у него отнять камеру, он возьмется за ум?) и Данте, чего вообще никто не ожидал, обычно фанат вижуал-кея учится добросовестно. На мягкий упрек, что не надо за музыкой забывать об образовании, певец судорожно закивал головой, что смотрелось довольно странно в положении вверх ногами. Надеюсь, одного урока ему достаточно, а вот оператор напрашивается на усиленные дополнительные занятия. После лагеря разберусь.

Когда Татибана-сан узнала, насколько надолго уезжает ее перспективный подопечный, разразилась буря. Если следовать логике редактора, у писателей нет выходных, праздников, каникул, отпусков… Вообще никакого отдыха. В этом моменте мы не сошлись во мнении и разъехались сильно недовольные друг другом. Коки ведь даже по скайпу консультироваться не сможет. Но мы же не виноваты, что там, куда мы едем, до области покрытия информационными сетями нужно еще дойти?

Широяма-сан отважно взял гнев главы редакторского отдела на себя, как и дела издательства от и до, так как у меня отпуск. Трехнедельный, ага, неслыханное дело для местных, но я полукровка, а значит, могу чудить, как мне вздумается. Впрочем, отпуск я взял и как помощник сенсея. Учителя всегда берут отпуск за раз, ибо выбора у них особого нет, отдых дело, конечно, святое, но образование подрастающего поколения в шкале ценностей стоит несоизмеримо выше. И вся кутерьма сопровождались неимоверным количеством бумаг. Когда-нибудь эти стопки меня похоронят, я уверен.

На последнем в триместре классном часу, уже после раздачи пряников и пинков, с чувством, толком, расстановкой рассказал одноклассникам, за что именно сидит мой отец. Не то чтобы кто-то требовал правды, просто, когда вся школа расползалась от меня по стенке, мои чудики поддерживали меня, как могли, продолжая вести себя, как ни в чем не бывало, а значит, заслужили знать правду.

Кто бы сомневался, что Мидзуки-сан не удержится и распишет новость на целую статью. Читал уже под вечер, тихо выпав в осадок, уж больно жаль самого себя стало. То ли оскорбиться — а чего меня жалеть, у меня все прекрасно! — то ли порадоваться за такой талант. Если «Полдень» когда-нибудь станет выпускать журнал, я знаю, кого звать на работу. И как хорошо, что начались каникулы! Если раньше школьную газету читали учителя и несколько десятков учеников, то сейчас ее интерактивную версию поглощала вся школа, от директора до сторожа. Думать не хочу о реакции на статью, возможно все, от массовой жалости до уверенности, что Стивенсон сам дьявол во плоти. Дай ками за каникулы все забудется.

Рядом завозился Джент: кот хоть и был недоволен переноской, все же стоически терпел все тяготы путешествия, которые выпали на его долю. Нигоу тем временем общался с новым другом из овчарок Такеды-сенсея. Мне даже интересно, что нужно было сделать тренеру, чтобы собак пустили в вагон? Ее преданные четвероногие соратники охраняли нас в дороге, по одному тренированному и умному псу в купе. Не сказать, что соседи были сильно этому рады, но когда они попытались достучаться до здравого смысла Такеды-сенсея, сначала самостоятельно, а после через проводников, она умело водила их по кругу около полутора часов, отвечая одно и то же. С ее манерой речи — это было очень жестокое насилие над мозгом. Надеюсь, в Кагосиме нас не будет ждать отряд полиции и психиатр. Из-за выбора тренера, где будет летний лагерь, я почти полчаса слушал на разные лады «Кагами в Кагосиме», ибо Изуки-сэмпай был расстроен, что я никак не улавливаю смысл его шуток. Не то чтобы их понимал кто-то другой, но орла это не останавливало. Пока думал о том, о сем, даже не заметил как провалился в сон.

Чтобы проснуться от ощущения, что кто-то готовиться подзакусить моей ногой. Ибо как иначе объяснить, что чей-то шершавый язык облизывает мне пятку?! Подскочив на койке, я ударился головой о верхний ярус, где в свою очередь подпрыгнул Коки и чуть не свалился вниз. Перестав считать звездочки в глазах, я сфокусировал внимание на нагло скалящейся морде нашего ночного сторожа, Момо, который и разбудил меня таким экстравагантным способом. Чертов персик, уловив в моих глазах желание побрить его в стиле китайской хохлатой, рванул под защиту хозяйки, как впрочем и остальные чудовища из его банды, спасающиеся от недовольных побудкой спортсменов. Тренер же с улыбкой поприветствовала нас и сообщила, что скоро наша станция и пора собираться.

Недоспавшие, позавтракав, чем придется, мы толпой вывалились из поезда и побрели к океану. Оказывается, нам еще и плыть надо до острова, почти три часа. Единственное, что примиряло меня с действительностью — на острове нет действующего вулкана в отличие от города. Я, наверное, параноик, ну так и птица Обломинго и один белый пушистый кошмар на лапках не дремлют и всегда готовы испортить жизнь своим появлением.

Но когда мы высадились на острове, все мысленные жалобы как отрезало. Пляж есть, горы есть, лес есть — для тренировок на природе это место просто идеально! Осталось узнать, в какую сумму нам влетит проживание здесь. Но сначала — обед! Поев в каком-то кафе, мы отправились дальше. От порта до нужного нам населенного пункта 20 километров, благо позволили поехать на автобусе. А после узнали, что жить будем в общем бараке в пяти километрах от поселка. Ага, тренер и Айда-сан тоже. Бедная девочка выпала в осадок, как и капитан, такую подставу не ждал никто.

— Оставьте вещи здесь. У нас еще много дел на сегодня, — я примерз, уж слишком внезапно тренер заговорила как нормальный человек. — Быстрее!

От неожиданности народ растерялся, из-за резкой смены поведения никто и пикнуть против не рискнул, побросали вещи, где стояли, и пошли за тренером. Собаки, кроме лидера Дайо, остались охранять барак, Нигоу и Джента я оставил там же, выпустив кота из переноски, так как учитель заверила, что ее псы не тронут усатого. Но стоило нам выползти на тропу к поселку, как тренер гаркнула:

— Не спать! А ну, бегом марш! — и Дайо бросился на нас.

Разумом я понимал, что пес нас всерьез не покусает, так, тяпнет для острастки, его задача — гнать нас, как стадо овец, но мозг это одно, а лязгающий зубами самец немецкой овчарки — другое. Так что бежали мы резво, стараясь не оборачиваться, и пять километров пролетели минут за двадцать. После ночи в поезде, собачьей побудки и длительной прогулки до места назначения вот такая пробежка оказалась неожиданно нужной. Правда, фантом тут же растянулся по земле, и Дайо пришлось слегка покусать его за ноги, дабы он не разлеживался. При виде забавной возни даже настроение немного поднялось.

Ровно для того, чтобы упасть обратно, когда тренер подтащила нас к какому-то дому и оставила там меня, Фукуду и Киеши-сэмпая в качестве работников на неполный день. Пока мы хлопали глазами, Такеда-сенсей увела остальных дальше по дороге, а наш, кхм, работодатель Ивата Шинобу-сан, тихо посмеиваясь над вытянутыми лицами, пригласил нас в дом.

— Кирико-чан не меняется. Всегда поступает так, как считает нужным, не советуясь с другими, — за нашими спинами раздался обеспокоенный женский голос. Повернувшись, мы увидели субтильную женщину одних лет с Ивата-саном. Вздохнув, она продолжила. — Однажды кому-то это не понравится.

— Будет тебе, Акеми! — расплылся в улыбке Шинобу-сан. — Смотри, каких помощников привела к нам Кирико-чан.

— Здравствуйте! — расплылся в улыбке Киеши. В любой непонятной ситуации сохранять дружелюбный настрой — это талант. Аж завидно.

Акеми-сан, по-видимому, супруга Иваты, поприветствовала нас и пригласила нас следовать за ней. По-прежнему ошалевшие мы повиновались беспрекословно, все еще недоумевая — а что вообще происходит? По пути во внутреннюю часть двора, вернее к огромному складу Ивата-сан спокойно и деловито объяснил, что сенсей устроила нас на четырехчасовой рабочий день на все три недели, и мы будем колоть дрова. По старинке, топорами. Если он скажет, что здесь стирают в реке или готовят на костре — наши лица станут по форме ближе к лошадиным, чем к человеческим. Но выбора нам не оставили, тренер ясно сказала, что мы — наемные работники. Интересно, как она это провернула?

— Не могли бы вы показать трудовой договор? — я просто хотел понять, когда она умудрилась подсунуть нам их на подпись, что я не заметил. Что-что, а читаю я очень внимательно, особенно, когда надо поставить свою подпись — Широяма-сан постарался — а потому устроить меня на работу без моего ведома достаточно трудная задача.

Какие большие и круглые глаза, полные бесхитростного удивления. Такого честного и наивного, что не верилось ни на йену. До меня с опозданием дошло, что раз подсунуть бумагу сложно, то ее вполне могло и не быть. Фукуда замер, смутно понимая, насколько интересная складывается ситуация, а Киеши… Сэмпай взялся за топор.

— Да ладно тебе, Кагами, нет ничего дурного в том, чтобы помочь людям, — он залихватски закинул топор на плечо, ойкнул и чуть не выронил орудие труда и убийства богатых старушек. И что мне с ним делать?

— Как скажешь, сэмпай. Но мне все еще интересен размер зарплаты, — пробухтел я, перед тем как взяться за другой топор.

К этому вопросу мы еще вернемся. Но разбираться надо с тренером, а не с сэмпаем, который похоже просто не может пройти мимо, если считает, что кому-то нужна помощь. Первые попытки справиться с, казалось бы, незатейливым делом оказались провальными: топор попадал куда угодно, включая пень, на который ставят чурбак, но только не по нему. Глазомер что ли кривой? В общем, если сэмпай неожиданно быстро разобрался что к чему, то мы с Фукудой, как два городских ребенка, первый день потратили на то, чтобы научиться колоть дрова, а не ломать топор. И тогда я почувствовал, как же все ноет. Непривычный вид деятельности напрочь разнес уверенность в собственном физическом состоянии, а ведь еще до барака топать.

Такеда-сенсей забрала нас ровно через 4 часа, с тележкой, полной покупок, Ивата-сан в качестве оплаты за безнадежно испорченные чурбаки выдал нам гору щепок, что остались от его товара. Но при этом сообщил, что ждет нас завтра. Мда, похоже, в бараке электричества нет, в тележке тренера были котелок, решетки и прочий инвентарь для готовки на костре. Еще там были удочки, снасти, веревки и множество других вещей, но уже в пакетах.

Все это я рассмотрел, пока мы шли забирать Коганея и Изуки, которых пристроили в местный то ли питомник, то ли зоопарк, то ли зоомагазин. Живность была всюду, и она была действительно разной, если кошачья банда и собачий квартет заставил лишь посочувствовать парням, то полдюжины овец, несколько кроликов и настоящий пони оказались сюрпризом. А уж когда по моим ногам пробежала курица, преследующая хорька, стало очевидно, что колка дров — это ерунда, и я очень благодарен сенсею за такую простую работенку.

После мы дошли до аккуратного домика, из которого раздавались неистовые крики. Детские крики. Навстречу нам выпали два тела — Коки и Кавахара тяжело пережили первый день с оравой детишек. Меня несколько удивило, что детей почти два десятка, поселок-то небольшой, но как пояснила воспитательница, некоторые туристы оставляют детей в садике на время экскурсий, а с собой берут только на пляж. Что ж, детям вряд ли будет легко гулять по местным горам, какими бы низкими они не были, да и огромные деревья с корнями, через которые надо перелезать, то еще препятствие для мелких. Что впрочем, совершенно не мешает им быть шумными, активными и любопытными, так что братишка плелся никакой, запинаясь, с нулем эмоций по поводу незаконной эксплуатации несовершеннолетних, крайне интересного содержимого тележки Такеды-сенсей и осыпанных шерстью и перьями товарищей.

Айду-сан мы выцепили в кафе. Со священным ужасом в глазах мы воззрились на тренера, ибо ее готовка страшит больше чем ее же тренировки в троекратном размере. Однако все оказалось куда менее пугающим, Айду не пустили к плите — после попытки приготовить карри, хозяин кафе сказал, что позволит ей готовить только если решит кого-нибудь убить. Девочку отправили на кассу, так что она была вымотана в основном эмоционально. Но это не помешало ей посочувствовать остальным.

Наша же дровяная троица чувствовала себя неуютно, ибо пусть мы и устали от чертовых полешек — никто из нас не падал носом в землю. Хотя как выяснилось, Митобе и Цучида тоже не умирали стоя. Парней отправили проводить экскурсии. Вернее, водить тех туристов, кто не признает нормальные, утоптанные тропки, а желает «причаститься к дикой природе». Естественно, не зная мест, парни вполне могут заблудиться, так что их разделили и теперь у каждого напарник из местных. Для неразговорчивого Митобе это то еще испытание, но что-то мне подсказывает, что его коллеге куда как хуже. Почему тренер не могла отправить Когу и Митобе работать вместе? А черт ее знает, у меня вообще хорошие вопросы появились к этой мадам, по мере выяснения, кто кем работает.

Куроко мы забрали почти там же. И остолбенели, разглядывая перекрашенного в брюнета товарища — незаметного паренька наняли как … призрака. Почти минуту мой мозг был в зависшем состоянии, пока хихикающая над вытянутыми лицами тренер не пояснила, что сие значит. Оказалось, что один предприимчивый человек запустил в обиход «легенду» о призраках молодых людей — токкотай. По этой легенде, так как камикадзе, прощаясь с родиной, пролетали над полуостровом Сацума, почти у нас над головами, их души иногда поселялись здесь. И фантом, одетый в военную форму тех лет, с повязкой на лбу, теперь должен мелькать в этом лесу, позволяя туристам себя заметить, но не дать себя сфотографировать, и тем более, поймать, чтобы все знали, что он есть, и даже видели, но не имели на руках доказательств. Непростая задачка, учитывая лес, гору и климат, а главное — настырность туристов. И если это не отличная тренировка для его почти магических способностей — я суслик.

Вопросы к тренеру медленно и верно трансформировались в ряд уточнений, кто именно и что обретет в ходе работы. Пока шли за капитаном, я все больше погружался в раздумья. Понятное дело, что центровым и центрфорварду нужны мускулы, физическая сила, особенно сила рук, что в свою очередь зависит от трапециевидной мышцы. И именно эта часть тела сейчас ныла нещадно. Далее питомник, куда отправили тех, в ком мог пробудиться звериный инстинкт, по словам Цубаки-сенсея, не говоря уже о том, что чтобы уследить за вечно разбегающимся зверьем, нужна либо интуиция, либо глаза на затылке. Хм, а детский сад-то причем? Хотя да, чтобы уследить за всей мелкотой, нужно либо уметь быть в десяти местах одновременно, либо знать, за кем нужен плотный пригляд, а кого можно оставить у шкафа с игрушками. Но дети здесь меняются очень быстро, редко кто ходит больше трех дней подряд — оценивать их нужно в короткое время, едва ли не с первого взгляда. И как самым молодым воспитателям именно нашим парням придется носиться с мелкотой, а насколько дети выматывают, я знаю на личном опыте. И это при том, что Ютаро и Такеши уже школьники, то есть имеют зачатки здравого смысла и разума, а также определенную цель — они хотят научиться баскетболу. Без всего этого… ками, да я бы с ума сошел, приглядывая за детьми!

Пока картина складывалась интересная, но, может быть, я себя обманываю, и у тренера не было таких неочевидных мотивов раскидать нас на 4 часа по разным местам для работы. Ибо капитан, которого отправили к рыбакам, ввел меня в ступор. Он четыре часа просидел в лодке, изучая науку рыбной ловли. И заплатили ему рыбой, которая по объему прямо пропорционально зависела от его помощи. Глядя на три рыбешки меньше моей ладони, я заметил, как отчаянно покраснел капитан, благо ни у кого духу не хватило вякнуть про размеры «улова». Впрочем, мне, с кучкой щепок вместо дров, вообще слова не давали. Благо остальным заплатили деньгами, ибо я начинаю подозревать, что жить нам придется на кровно заработанные. А вот чем будут питаться мои питомцы и сторожа сенсея — это уже другой разговор.

Тем временем мы вернулись к бараку, уставшие, вымотанные из-за нескончаемого дня, а когда стало очевидно, что в бараке еще нужно убраться и привести это убогое жилище в приличный вид, развести костер и приготовить ужин. Естественно, Айду никто к готовке не допустил, за еду взялись Митобе и Коки, пока мы с Киеши и Цучидой взялись подлатать барак, а остальные проводили генеральную уборку.

— Цучида, подержи лестницу, надо проверить, нет ли на крыше дыр.

— Может лучше наоборот, Киеши? Я все-таки легче.

— Джент, слезь с моих плеч! Я потом с тобой поиграю, ладно? Нигоу, нет! Так, сэмпаи, в сторону! Я наверх, пока эта парочка меня не доконала!

— Кавахара, помоги мне повесить занавес! Хоть какое-то разделение будет.

— А зачем делить, капитан? И так мало места!

— А тренер где спать будет?!

— А! Куроко, как давно ты здесь?!

— Я только что подошел, Фурихата-кун. Вы просили еще воды принести.

— Тренер, это куда нести?

— Что это, Фукуда?

— Похоже на обломки лодки, а может быть и на колодки!

— Не смешно, Изуки!

— Митобе, а когда ужин будет?

— …

— Ура! Ребят, еда будет через четверть часа!

— Кагами, слезай уже! И так сойдет!

Так сойдет? Нет, дыр в крыше не было, сомнительные места мы замазали чем-то мне неизвестным, но все еще казалось, что дополнительный слой профлиста бы не повредил, климат тут влажный, дождливо-ветряный, да и тайфуны мягко говоря не шутки. Хотя сама конструкция барака оказалась на удивление прочной, я бы даже сказал крайне устойчивой и жесткой, чего по внешнему виду сказать было нельзя. Но если что — в следующий раз полезет Киеши. Ибо нечего людей от серьезной работы отвлекать.

Рис и три пойманные капитаном рыбешки — по словам тренера, питаться мы будем исключительно тем, что заработаем сами, так что после скудного ужина даже Айда не погнала нас на тренировки. Хотя может она не стала этого делать, потому что половина команды уснула, сидя у костра? Собаки, однако, и Нигоу с Джентом питались привычной едой в привычном количестве, хоть за них можно не волноваться. Уложив Коки спать в углу и выцыганив себе место рядом, я пошел к Такеде-сенсей, прояснить несколько моментов. Морить детей голодом! Если она продолжит, я просто заберу их и уеду назад в Токио, и черта с два она мне помешает.

Видимо, мой мрачно-боевой настрой был достаточно очевиден, что тренер молча указала идти за ней. По дороге в мою ногу вцепился Джент, видимо, запомнил, коврик хвостатый, что я обещал поиграть с ним. Пришлось подхватить какую-то тростинку и по пути играться с котом — солидности и внушительности мне это точно не прибавило. Шли мы прямо на пустынный пляж, что меня несколько удивило: только-только смеркалось, где люди? Но я быстро отбросил лишние мысли, сначала надо выяснить, что там с питанием. Женщина протянула мне стопку листков, пришлось читать с фонариком.

— И вы говорите, что это рекомендации Цубаки-сенсея? — с подозрением воззрился я на учителя. В бумагах были приведены данные по нашей команде, рекомендации по питанию в том числе.

— Именно. Указанную норму вы будет получать точно, все, что свыше — если заработаете.

— Вы же не хотите убедить меня, что группа подростков за четыре часа работы может заработать на жизнь? — тростинку пришлось поменять, Джент ее слопал.

— Нет, конечно, — фыркнула чудачка. Впрочем, если это действительно рекомендации Цубаки-сенсея, то можно не беспокоиться по поводу недоедания, хотя надо проверить рекомендации по питанию Коки и Куроко, второму нужно усиленное питание. — За все необходимое уплачено, просто сегодня была демонстрация. Дабы не филонили.

— Зачем вы вообще устроили нас работать? — на мой вопрос женщина скептически выгнула бровь, безмолвно вопрошая, неужели я сам не додумался. Не выйдет, свои догадки я при себе оставлю, выглядеть идиотом не страшно, а вот если я ошибся и ей просто надо было нас занять на 4 часа для своих дел — вот это будет плохо. С другой стороны, будь так, она спокойно оставила нас на Айду.

— Мне казалось, что ты достаточно умен, чтобы прийти к верному выводу, — очень грубая провокация, тоньше надо быть, сенсей. Выгнул бровь, постаравшись повторить ее действие. С моими двойными должен получиться убойный прием. — Что ж, если надо, я объясню.

В целом я был прав. Конечно, это не тренировки, но все же неплохое подспорье, да и как сказала сенсей, всех это научит чуть большей ответственности за свои дела. Потерявший меня Нигоу примчался на пляж, так что какое-то время я играл с живностью, слушая размышления тренера по поводу тренировок.

— Ты с этим уже знаком, что значит работать и содержать семью, — я же примерз, судорожно соображая, как она узнала, что мы с братом не тратим ни йены из денег, присылаемых его родителями, чтобы скопить на институт, и живем на доход издательства и моих пособий. Хотя нет, не могла она это узнать. Не могла. — Пусть твоя семья пока состоит из тебя и двух животных. Ты понимаешь и принимаешь на себя такие слова как ответственность, долг и добросовестность. Работа либо сплотит вас как команду, либо разобщит навсегда.

— Рискованный ход, — почему мне вечно аукаются мои же слова? «Командная игра возможна, только если каждый наизнанку выворачивается ради победы» — и сейчас мы будем нормально питаться тогда и только тогда, когда каждый будет пахать как проклятый. Минимум есть минимум, а с возросшей физической активностью все будут ощущать зверский голод. И если хоть кто-то будет отлынивать от работы… да мы сами его сожрем. Очень рискованный ход, либо пан, либо пропал.

— Очень, — тренер вздохнула, и на какой-то миг я увидел не обороняющуюся от моих невысказанных упреков учительницу, а уставшую и измотанную женщину. — Ты знаешь, с кем вам придется играть. А я знаю, кто их тренирует. Такеучи, Харасава, Накатани, Широгане и Айда — все они играли за сборную Японии. Я могу во многом сомневаться, но только не в их профессионализме.

— Вы тоже играли за сборную, — Айда? Безумный отец Рико-сан, который вчера вечером чуть душу из нас не вытряс, угрожая, что он с нами сделает, если с его ненаглядной дочуркой что-нибудь случится? Надо же, как тесен мир.

— Как и Араки. Она тренер сборной Йосен, куда поступил центровой вашего поколения одаренных.

— Оу. Стоп. Нашего поколения одаренных?! — черт. А ведь о них так и пишут, гении, появляющиеся раз в десять лет. Но если они появляются каждые десять лет, то какого черта Япония не чемпион мира?!

— Потому что мало иметь талант, его нужно грамотно развивать, — черт, снова не слежу за языком. — Но не об этом сейчас речь. Все они хорошие тренеры, опытные, а потому чтобы превзойти их игроков, нам придется применить всю возможную смекалку и оригинальность, используя их и на играх, и в тренировках. Так что ничему не удивляйся.

— После Сейрина вообще сложно удивляться, — посмеиваясь, мы вернулись к бараку, Джент висел тряпочкой у меня плечах, а Нигоу прыгал вокруг.

А на следующее утро нас, сопровождаемых круглыми от удивления кошачьими глазами, подняли в четыре утра на зарядку и пробежку по пляжу под аккомпанемент из собачьего лая, после которой капитана отправили на утреннюю рыбалку. Оказывается, вчера его просто учили основам, дабы он в сети не запутался и не выпал из лодки. Так же на рабочее место спровадили Когу и Изуки и нашу деревянную троицу, ибо колоть дрова можно в любое время, а вот проводить экскурсии, пугать людей и возиться с детьми приходится днем.

— Сэмпай, можно вопрос? — я собирал полученные поленья, мысленно ворча, что они вечно разлетаются во все стороны.

— Конечно, — Киеши широко улыбался, размахивая топором, что это выглядело чуток пугающе. Этакий маньяк-дровосек.

— Почему вчера ты беспрекословно взялся за топор? — неужели сэмпай с первого взгляда понял для чего нам работа?

— Хотел помочь. Шинобу-сан и Акеми-сан немного напомнили моих дедушку и бабушку, так что я просто не мог им отказать. Тем более ты их так обескуражил с этими контрактами и наймом, — товарищ рассмеялся, а я с опозданием вспомнил, что у него никого и не осталось из родных кроме пожилой пары.

— Ты тот еще добряк, да? — стараясь скрыть смущение, проворчал я, спешно разбираясь со следующим поленом. Некоторые люди слишком открытые и светлые для людского племени. Кажется, я понимаю, почему Момидзи-сану так хочется переломать руки придуркам из Кирисаки Дайчи. Главное, чтобы он на рожон не полез.

— Я? — искренне изумился моему комментарию старшеклассник.

— Упс, — ну, конечно, ничто не может идти идеально. Но это слово я ненавижу.

— Ты чего, Фукуда? — с любопытством спросил сэмпай.

Вместо ответа приятель указал рукой в сторону курятника, которому неудачным попаданием бревна выбило дверь, и откуда разлетались перепуганные куры. Туда уже спешила, причитая, Акеми-сан, с другой стороны появился Шинобу-сан. Никогда в жизни не участвовал в загоне куриц в курятник. Наверное, это просто. Но когда они напуганы — это какой-то кошмар на ножках, благо они не летают. Под конец рабочего дня мы были вымотанные, уставшие и в перьях — будто мы тоже в зверинце работали, как подметил Изуки-сэмпай.

По дороге в нынешнее место жительства зашли в кафе, где, подзарядив сотовые, отзвонились родным. Долго колебался, стоит ли рассказывать, как именно мы тут устроились и решил, что незачем волновать тетушку, а то с нее станется приехать помочь — а это уже не шутки, любой тайфун бризом покажется. Так что бодренько рассказал про океан, пляж, обалденные пейзажи и жареный на костре хлеб, чем поверг ее в шоковое состояние. Откуда ж мне знать, что японцы не жарят хлеб на костре?

Добравшись до лагеря, столкнулись нос к носу с гордым капитаном, тащившим уже почти десяток вполне приличных рыбин. Надеюсь, в мини-холодильнике с ними ничего не успеет случиться. Вскоре мы услышали приветственное пение Нигоу, вторая половина команды вовсю хлопотала по хозяйству, проветривали футоны, готовили ланч, прибирались по мелочи.

— А Такеда-сенсей где? — оглянулся, убеждаясь, что ничья лысина не блестит поблизости.

Тренер ушла еще час назад, закончив тренировку и раздав указания, сообщив, что после ланча продолжим уже все вместе. Пока кушали, выяснил, что после выполнения обычных упражнений, что и в зале, только на природе, ребят разделили на пары и велели выполнять задания поочередно. Приседания в воде, игра теннисным инвентарем в бадминтон на пляже и бег по лесу в компании собак, которые начинали лаять, если ты сбавлял темп и порывались укусить, если сходил с тропы, проложенной их лидером. От второго упражнения у меня потек мозг. Как играть в бадминтон теннисными ракетками и зачем? Как братишка смущенно признался, бадминтона не получилось, скорее настольный теннис без стола. Ладно, сам испробую, может, не так все глупо, как мне кажется. После ланча объявилась тренер и с довольной улыбкой погнала нас собаками куда-то вдоль берега. А минут через пятнадцать мы увидели то, что еще долго будет являться мне в дурных снах.

Это определенно была баскетбольная площадка. Вот только она была на воде. И нам придется играть на этом кошмаре, ибо нормальной площадки в поселке нет, но мы, конечно, можем пробежаться двадцать пять километров до порта, где может и можно ее найти, но не факт. Разумеется, бежать никто не стал, но и на водную площадку никто не рвался. Хотя меня любопытство погнало вперед — пол плавал, а кольца не двигались. Дойдя до площадки по столбам, торчащим из воды, я, наконец, рассмотрел ее вблизи. Кольца проходили сквозь площадку через небольшие отверстия, они уходили на глубину и, скорее всего, были закопаны в землю, для устойчивости. Вот только одна сильная волна — и все к чертям полетит.

— Вся площадка прикована ко дну, — ответила мне Такеда-сенсей.

Первые попытки играть были откровенно жалкими. Пол качался, мы реагировали, но каждое наше движение приводило к тому, что пол качался еще больше, мы падали всей толпой, что порождало еще большие колебания и так до бесконечности. Сначала мы пытались двигаться осторожно и с оглядкой, но не укладывались во временные лимиты, потом напротив — резко и внезапно, что тоже не помогало. Не сосчитать сколько раз мы падали в море, так что пришлось отказаться от кроссовок, ибо бегать в мокрой обуви — лишние мозоли. Но в целом было весело. Хотя осознал я это, уже когда нас погнали на обед. Именно погнали, снова нам угрожал пес, на сей раз Сора, Нигоу брал пример со старшего товарища и громко тявкал у нас за спинами. Уставшие, сбитые с толку странным тренировочным лагерем, мы почти не вникали в то, что и сколько едим.

После половина отправилась на работу, а наша пятерка продолжила тренировку, выполняя все тоже, что и предыдущая группа, с некоторыми отличиями. Например, нас с Киеши отправили приседать не на берегу, а в реке, что явно было труднее, течение там медленное, но сильное. Повезло, что к тому моменту, как мы взялись за теннисный бадминтон, солнце уже не стремилось испепелить нас на месте, но все равно было тяжело. А уж когда во время пробежки по лесу перед нами появился Куроко, я был уверен, что убью фантома. Погонялись какое-то время за ним, вернее, я гонялся, а Киеши-сэмпай только хохотал над нашими глупостями, Куроко, редиска, вроде убегал, потом пропадал и снова возникал у меня за спиной. Уши ему надрать некому.

— Что ты вообще тут забыл? — запыхавшись, я оставил уже идею добраться до кое-чьей шеи, так что вполне миролюбиво завел диалог.

— Я хотел посмотреть на вашу тренировку, — с каменным лицом ответил фантом, припрягаясь бежать с нами. А ведь этот мухлевщик отлынивает от работы!

— Ты почему не работаешь, зараза эгоистичная?! — Осознав, что происходит, я пинками погнал призрака на работу. Ну, все, вечером поставлю вопрос о его благонадежности. Сколько можно подводить команду?!

Но поднять этот вопрос мне было не дано. Сначала привести в порядок свои уже футоны, разобрать то, что недоделали первая группа, потому готовка, причем четвероногие приятели могли бы и не мешаться, но кто ж меня послушает. К тому времени как остальные вернулись, и мы расселись ужинать, мне было уже глубоко фиолетово, что творит Куроко и зачем. Рано или поздно кто-нибудь еще заметит и вправит мозги. А я устал.

— Чтоб мне хвост отрастить! — от вопля Кавахары я подпрыгнул как на батуте. Что там еще стряслось?

— Поразили бойца речи мои, вестимо, — в чем смысл прикидываться сейчас? Все уже в курсе, что тренер может нормально говорить.

— Ну и зачем опять спектакль утраивать? — мгновенно завелся Хьюга. Может ему нервы надо полечить? Чего так злиться, подумаешь, говорит странно, не подрывает, не стреляет, не оголяется.

— Привычка, — пожала плечами женщина. — И вообще, как я говорю — не ваше дело. Будете раздражать — все так разговаривать начнете. И налысо я вас побрею.

— А что вы сказали Кавахаре? — мгновенно сменил тему братишка. Умный ребенок, с этой дамочки станется осуществить свою угрозу немедленно.

— Сейчас у вас свободное время, гуляйте, где хотите, творите, что хотите. Два «но»: не пить и не блуждать.

— Мы не можем пить, мы несовершеннолетние, Такеда-сенсей, — монотонным волосом возразил Куроко.

— Когда молодежь это останавливало? — пренебрежительно махнула рукой учительница. — В общем, пить нельзя, но, допустим, на дискотеки под открытым небом вполне можете пойти, повеселиться, лето же. Но если отправитесь в лес — возьмите собаку. Не хватало еще бегать ночью по лесу искать заблудших овец.

Учитывая, что на лес мы вполне насмотрелись днем на тренировках, мы отправились в поселок, хотя скорее это крошечный городок и уже там разошлись по разным направлениям. Айда-сан, как ответственный теперь уже помощник тренера, отправилась искать нам баскетбольную площадку, отказываясь принимать, что не весь мир помешан на баскетболе и ее вполне может не быть на острове. Капитан вызвался ее сопровождать, а намеревавшегося упасть им на хвост Киеши вовремя остановил Изуки-сэмпай, погнав в сторону зала игровых автоматов, куда за ними помчались Кога и Митобе. Цучида-сэмпай пошел по местным лавкам, искать сувенир девушке и всем остальным, пока деньги есть, еще те, что брались на карманные расходы. Разумно, потом голодать станем — всё потратим. Фантом решил присоединиться к нему, а оставшиеся во главе с, как ни странно, Кавахарой отправились покорять танц-пол.

Это было не самой умной идеей для меня — как выяснилось, в прошлом я точно не умел танцевать, во всяком случае, тело никак не отреагировало на ритмичные звуки и движения тел вокруг. Впрчем, особым умением не отличался ни брат, ни Фукуда, честно признавшийся, что ему на ухо медведь наступил, попробовал утешить, что в моем случае мишка болел рахитом, радикулитом и остеохондрозом одновременно. А вот Кавахара изумил до глубины души — парнишка чувствовал себя как рыба в воде, двигался очень даже неплохо, на мой неискушенный взгляд, и привлекал к себе немало внимания.

— А, он раньше танцами занимался, — пояснил мое откровенное недоумение Фукуда. — Не ладилось с баскетболом, хотелось чего, в чем все получится, ну и увлекся танцами.

— Не так яростно как тренировки по баскетболу, просто для души, раза три-четыре в неделю, — подтвердил вернувшийся товарищ. Он тяжело дышал, явно устал уже, что неудивительно после работы и тренировок, но глаза горели, а лицо освещала улыбка во все 32 зуба.

— А какими танцами занимался? — какой-то странный, изучающий взгляд у братишки, задумал что-то?

— Хип-хоп в основном, так что до балетной школы Кагами мне далеко. И в пачке я, наверное, не так впечатляюще буду смотреться, — поддел приятель. Долго они мне эту чушь будут припоминать?!

— Если ты три года занимался танцами, то почему не вступил в дэнс-клуб? У нас в школе такой есть, — я ни на что не намекал, мне просто было любопытно.

— Мне баскетбол нравится, — пожал плечами Кавахара, будто это было само собой разумеющимся фактом, о котором я забыл. — А вы чего тут стоите?

— Танцевать не умею, — честно признался в ответ, пока Коки и Фукуда смущались, мялись и мямлили что-то на инопланетном языке.

Разумеется, товарищ не мог не предложить научить, пришлось отбиваться всеми конечностями, ибо, только представив двухметровую орясину, неуклюже топчущуюся на танцполе, я сгибался пополам от смеха. Долго задерживаться мы не стали, ранний подъем, усталость и внятное предупреждение тренера о нарушении комендантского часа сделали свое дело. По дороге столкнулись с Айдой и капитаном, озадаченно обсуждающим, что площадки действительно нет во всем населенном пункте. А чего они ждали? Тренер не спроста выбрала такое место для лагеря. Впрочем, я уже подозревал, что даже с этим водным баскетболом она не пыталась над нами издеваться. Равновесие мы себя там прокачаем однозначно.

В бараке Коки все одолевали какие-то тяжелые мысли, так что, не долго думая, я цапнул брата, Джента и Нигоу и отправился на берег прогуляться пол часика перед сном. С живностью надо было поиграть в любом случае, повезло еще что днем Нигоу занималась Такеда-сенсей, а Джентльмен как и все кошки спит по двадцать часов в сутки. Через какое-то время, устав от беседы ни о чем, я в лоб спросил мелкого, что не так.

— Ты видел, как танцует Кавахара? — что за вопрос, глаза мои еще при мне. — Свободно, легко и даже как-то изящно?

— Эм, а как еще надо танцевать? — в стилях я совершенно не разбираюсь, может в хип-хопе нужны резкие и дерганые движения?

— Да не в танце дело! Вернее, в нем, но …

Пока братишка собирал мысли в кучи и выискивал здравый смысл, я разглядывал подарок Нигоу: песик принес мне старый дырявый сапог и теперь смотрел горделиво, ожидая похвалы. Кот же, обнюхав щенячью добычу, отправился на поиски своей, пришлось идти следом, как бы хвостатого не потерять.

— Играя в баскетбол, он двигается не так! — наконец разродился братишка. — Он очень скован, старается, но на нем будто кандалы висят, так он действует.

— Эм, и что? — то ли от усталости, то ли от сонливости, но я никак не мог понять, к чему клонит братишка.

— Ты не понимаешь, да? — вздохнул Коки. — Аники, если он может легко двигаться на танцах, но не может на баскетболе, значит проблема не в его умениях, а в его голове.

Пока я растерянно моргал круглыми глазами — какая связь между танцами и баскетболом, братишка продолжил рассуждения.

— Возможно, что-то случилось внутри его предыдущей команды. Помнишь, он как-то говорил, что только мешался своим товарищам по команде? Что если ему это говорили в лицо?

— То есть он не может действовать в полную силу, потому что не верит, что может? Считает себя обузой? — только этого нам не хватало для полного счастья. Один мнит себя спасителем команды, другой — грузом на шее.

— Именно! — просиял мелкий.

— Ладно, а как связаны баскетбол и танцы, что ты вообще пришел к таким выводам?

— Я не говорил, что они связаны, но согласись, странно, что человек, занимавшийся танцами, на площадке двигается как обмотанный цепями?

— Ну, возможно. Вопрос, впрочем, не в этом. Главное — что с этим делать?

— Надо придумать, как перенести уверенность Кавахары с танцпола на площадку.

Но ломать голову долго не получилось — отбой в десять и ни секундой позже, если не хотим быть покусанными собаками. Как бы Нигоу не перенял эту плохую для меня привычку. Следующий день прошел с минимальными изменениями: усталость начала накапливаться, мы не ломали дверь курятника и Куроко не дали слинять с рабочего места — как Такеда-сенсей узнала о его побеге, оставалось только гадать, но она предупредила, что за лень и недобросовестность будет выгонять из команды. В этот момент сглотнули все: таких угроз Айда никогда не выдавала. Разумеется, у тренера или исполняющего его обязанности есть такое право, но у нас им пока никто не пользовался и от того угроза оказалась куда более пугающей, никто не знал можно ли подать на апелляцию или еще что-то в том же духе.

Вечером же после трудового дня, отдохнувшие как тюлени на лежбище, мы снова разошлись, куда глаза глядят, погулять хотя бы часик. Вернее, большая часть разошлась. Невидимка просто не мог встать с футона, а мы с Коки отправились на пляж и по дороге заметили крадущегося капитана. Следить нехорошо, но любопытно же! Так что тихой сапой мы направились следом. Сэмпай шел решительно, тащил что-то продолговатое и выглядел настолько демоническим, что мне пришла в голову дурная идея, что он кого-то закопать собрался. Помотав головой и отогнав идиотские мысли, я все же запихнул Коки себе за спину, авось его не увидят за мной-то. Но когда Хьюга добрался до места назначения, его осветило заходящее солнце и многое стало на свои места. Сэмпай тащил ведро и удочку.

— Сэмпай, вы на рыбалку? — капитан подпрыгнул на месте и резко развернулся к нам, заслышав голос Коки.

— А вы здесь что забыли? Гулять же ушли! — кажется, я до попадания был фанатом Гарри Поттера. А как еще объяснить мысль «капитан говорит на серпентарго!»?

— Любопытство погубило кошку, а мы, видимо, составляем ей конкуренцию, — пожал плечами, отмечая, каким недовольным и смущенным выглядит капитан. — Если вы просто хотите порыбачить, то чего так стесняетесь?

— Я не! — начал было Хьюга, но замолчал.

Пожевал губу и махнул рукой, дескать, чего с любопытных мелких взять. Учитывая, что я был выше капитана на полголовы и сантиметров на двадцать шире, это была забавная мысль. Вздохнув, капитан, не глядя на нас, начал пояснения:

— Мы едим только ту рыбу, что я зарабатываю за четыре часа. Этого мало, я же никогда не рыбачил раньше! Не с сетью посреди океана! — не так уж и посреди, но мысль ясная. — Никто не наедается, особенно ты, Кагами и Киеши, вам точно нужно больше еды. Тренер ясно сказала — есть будем только то, что сами добудем, работой или еще как. Я капитан, я должен следить за этим, я должен о вас заботиться!

— Я все еще не понимаю, чего ты так стыдишься, — выдал, ошеломленный внезапной догадкой, что неспроста на рыбалку отправили только капитана.

И пока сэмпай тер лоб, соображая, как объяснить недалекому мне его внутренние метания, я судорожно рассматривал новую идею со всех сторон. Тренер уже отметила, как и все мы, что Хьюга очень легко вспыхивает, как факел, а спортсмену к горячему сердцу нужен холодный разум. Терпение, хладнокровие перед лицом любых ситуаций — рыбалка, конечно, не для того предназначена, но и помочь здесь может, одно только ожидание сколько нервов может съесть. Кроме того… Капитан, как бы мы не шутили, не тот, кто раздает пинки и подзатыльники, когда ты лажаешь. Слово изначально означало командира корабля, «первого после Бога» на судне, того, кто поведет в шторм и поддержит команду в целостности в бурю, чтобы выжить. Капитан несет ответственность за корабль и экипаж. Он не может терять голову. Он не может смотреть и не видеть дальше собственного носа. Он не имеет права на безумство и зачатки раздвоения личности. И возможно, только возможно, нашей голодовкой тренер добивалась именно этого, чтобы сэмпай осознал, что такое груз ответственности и перестал переключаться. Чтобы при столкновении с превосходящим противником сохранил холодный рассудок и голову на плечах.

А может, я думаю слишком много, и ничего подобного не подразумевается.

— Сэмпай, а нас с собой возьмешь? — и Коки, и Хьюга уставились на меня с недоумением. — Правда, я даже с удочкой никогда не рыбачил, но вдруг получится? Новичкам везет.

Капитан, поразмыслив, согласился, что так мы можем наловить больше чем в одиночку, так что мы отправились на ночную рыбалку, где второкурсник шепотом, чтобы не спугнуть возможную добычу, объяснял, что и как надо делать. А когда мы его не понимали, стискивал зубы, глубоко дышал и объяснял снова. Если он так же будет сдерживать темперамент на площадке, цены ему не будет

— Бульк! — кто-то снова свалился в воду.

Не оглядываясь, я бежал к кольцу, раскачивая площадку и вынуждая остальных отвлечься на сохранение равновесия, вот только Киеши черта с два отвлечешь, центровой стоял на защите кольца недвижимый как скала. Насколько это возможно на плавучей поверхности. Киеши, Хьюга и я первыми привыкли к качающемуся полу, но скорость пока не вернулась на привычный уровень. Но над этим еще будем работать, а пока банзай!

На пятый день лагеря я не мог встать с постели без подбадривающих тычков Ваки, самого спокойного из собак Такеды-сенсей. Умный пес, видя, насколько мы измотаны, тыкал нас влажным носом, лизал пятки как любвеобильный Момо, но не лаял прямо в ухо, как вредина Амэ. И лучше просыпаться, когда будит Ваки, потому что потом в дело вступал Нигоу: милый собачонок садился на входе в барак и начинал петь, заливисто и громко. Щенок легко избегал летящие в него предметы, брошенные недовольными спортсменами, и радостно лаял, продолжать спать при таком шуме было нереально.

Спать хотелось страшно, но чудовище, ошибочно принимаемое другими людьми за женщину средних лет в монашеских одеяниях, запретило нам появляться в бараке до отбоя, а ее собаки присматривали за тем, чтобы мы не прилегли спать на песочке. Единственное, что успокаивало — осталось продержаться ночь и два дня и будет выходной, когда не будет ни работы, ни тренировок и можно будет пролежать на одном месте весь день.

Вчера мне казалось, что лишь эта мысль помогла прожить день, когда доброхот Фукуда помог местной старушке донести авоську до дома и подписался на починку крыши сарая. Один он бы не управился за свободное время, так что пошли почти всей толпой, даже фантом нашел в себе силы доковылять до нужного дома. Ровно для того, чтобы рухнуть носом вниз на пороге. Как перепугалась хозяйка! Призрака положили на соломенную лежанку, оставив с ним капитана, как «самого ответственного», хотя подозреваю, что большинство просто хотели, чтобы Хьюга отдохнул. Со второго дня все свободное время сэмпай уделял рыбалке, попутно раздумывая над иными способами добыть еды, так что выматывался он куда больше нашего и иной раз был слишком усталым даже чтобы наорать и отвесить подзатыльник. Так что мы оставили его вроде как следить за Куроко, а самого призрака попросили уломать капитана вздремнуть рядышком.

Крыша была в решето, полусгнившие доски, труха, щепки — хорошо, что это был сарай, причем в таком состоянии он был весь, внутрь заходить вообще было нельзя, пола не было как такового. В итоге работы хватило каждому. Учитывая, что у большинства опыта строительно-восстановительных работ не было, это был цирк. Повезло, что хотя бы Киеши дома занимается всеми мужскими работами, так как его дед слишком стар, чтобы лезть на крышу, под раковину или в подвал. Иначе, боюсь, даже с бабушкиными указаниями мы бы сарай доломали.

К чему мы были крайне близко, когда Кавахара тащил доски, закрывавшие ему обзор, и врезался в Фукуду, державшего лестницу. Стоявший на ней Кога, потеряв устойчивость, выронил молоток и вцепился в ноги Митобе, методично приколачивавшего новые доски к крыше. Пока молчун изображал из себя ветряную мельницу, крыша скрипела, стены шатались и вообще, я был уверен, что все сейчас упадет нам с Киеши и Изуки на голову, и новый пол будет щеголять тремя силуэтами. Когда же все успокоилось, и домик перестал угрожать сложиться как карточный, я вылез на свет Божий, чтобы узнать, что выроненный молоток упал на Коки и у мелкого здоровенный синяк на лопатке налился почти мгновенно. От мысли, что еще чуть-чуть и молоток мог попасть по позвоночнику, я рухнул навзничь, придавив обоих легких форвардов. К тому времени, как братишка уговорил меня перестать прикидываться бревном с повышенной устойчивостью к подъемной силе, парни погрузились в землю достаточно глубоко, чтобы оставить в ней силуэты.

Мне этого не простили, понял я сегодня, когда на ланче почувствовал, что горю изнутри: молчаливый, но, как оказалось, мстительный Митобе высыпал половину имеющегося перца мне в тарелку. Вторая половина досталась Кавахаре, видимо его посчитали равнозначно виновным в травмах котообразного сэмпая. Выпив по ощущениям пол океана, я был морально готов страшно отомстить на ужине, да только Джент уже сидел перед второкурсниками с укором в печальных глазах кота из Шрека, и старшие товарищи явно чувствовали себя садистами и живодерами. Могучее оружие, интересно, против кого еще сработает? Я на эти глазки ведусь почти всегда, но я-то кошатник, в этой братии иначе никак.

В итоге инцидент посчитали решенным — все получили от тренера посохом по ногам, а он у нее стальной и звенит, голова потом долго гудела. Но нехорошие тенденции уже появились: уставшие, голодные подростки, запертые в одном помещении, почти изолированные от привычного им мира — это рецепт взрыва без тротила. Мы еще долго продержались, но теперь процесс пойдет нереально быстро. Сначала мелкие дрязги, ссоры, а потом грянет буря и это, пожалуй, будет основной проверкой, способны ли мы вообще быть командой или все разлетится на осколки.

Взрыв произошел слишком быстро, на следующий день, когда можно уже было предвкушать выходной. И началось все как всегда с банальностей.

— Капитан, не мог бы ты рыбачить получше? Мы устаем на работе, а вместо нормальной еды ты таскаешь каких-то мальков! — я почти подавился, никак не ожидал, что размером порций возмутится Коганей.

Остальные настороженно замерли. С одной стороны, мы видели, каким вымотанным падал на футон Хьюга, с другой — нехватку еды ощущали все, и иной раз даже мне хотелось спросить, кто сожрал остальное. Вот только я почти тут же вспоминал, с какой целью затевались все подработки и проглатывал упреки, тем более сэмпай действительно старался: когда остальные уходили гулять, он брал снасти и отправлялся за рыбой. Иногда к нему присоединялся я, но не всегда — тренер находила для меня дело и вообще не одобряла попытки присоединиться к второкурснику. Неявно, но достаточно, чтобы он уходил в океан один. Да, не всегда удачно, но капитан заботился о нас по мере сил и ворчать из-за того, что он не профессиональный рыболов было крайне нечестно.

— Может тогда пойдешь и сам что-нибудь поймаешь? — холодным тоном осведомился Хьюга. А вот и первые ростки тренировок — до лагеря он бы выпустил свою демоническую половину на такой упрек и недооценку его стараний. Сейчас же он держит себя в руках. — Где удочка и наживка сам знаешь.

— Я вообще-то устаю после работы! — Шинджи не хотел успокаиваться.

— Если ты не заметил, все устают, — тем же ледяным тоном продолжил капитан. — Я не исключение. Тогда может будешь работать чуть усерднее? Получишь прибавку как Изуки.

Изуки-сэмпай довольно быстро сообразил, что может использоваться свою способность для присмотра за вечно разбегающейся живностью, ибо держать животных в клетках — жестокость, по мнению владелицы приюта. А то, что работникам вечно приходится разнимать кошек и собак, спасать хомяков и мышей от котов и хорьков и вечно получать на орехи со всех сторон, которые кусаются, лягаются и клюются — это мелочи, она же им платит. Глазастый товарищ следил за питомцами определенно лучше, чем лишенный суперспособностей Кога, и получал нечто вроде премии за старание, достаточно весомой, чтобы Хьюга упрекнул этим второго смотрителя зверинца. И, разумеется, получил ответ. От Митобе.

— … — разговаривать сэмпай так и не стал, но его жесты стали понятнее для других людей. Например, его пантомиму «Коганей старается, не говори так» распознали все.

— Имею право, он ведь насмехается над моими усилиями, — отмахнулся капитан.

— У меня нет орлиного глаза! — поддержка друга придала смелости возмутителю спокойствия.

— Зато ты не валяешься потом с головной болью, — огрызнулся Изуки, будто Коганей упрекал его в особенностях организма, на которые нельзя повлиять. Шутник действительно подрастерял свой задор, постоянное использование чудо-глазок в течение длительного времени сильно нагружало мозг, и голова у сэмпая болела постоянно, даже настои и травы Цубаки-сенсея не могли ее до конца унять.

— Ладно вам, ребята, — попытался утихомирить товарищей Киеши. Не вовремя он, совсем не вовремя, Айда-сан, до этого момента молча наблюдавшая разгорающуюся ссору, подошла к точке кипения.

— Помолчи, Теппей! От твоей работы вообще толку нет, дрова можно и в лесу набрать, — ага, а потом сесть в тюрьму или заплатить штраф больше моей месячной зарплаты. Но эти мелочи разгневанная Рико упустила. — Кога, извинись перед Хьюгой! Он все свободное время рыбачит, пока ты отдыхаешь!

— Вообще-то в лесу дров набрать нельзя, иначе нас посадят, — заговорил задетый комментарием Айды Фукуда. — Не говори, пожалуйста, что наш труд неважен.

— Вообще-то так и есть. Дрова колоть легко, повозись-ка столько времени с детьми — свихнешься! — Кавахара, нашел время вякать. Хотя его и Айды уверенность, что наши четыре часа вообще ничего не стоят, разозлили и меня, благо, я более-менее представляю, на кой-черт все это надо, могу сдержать характер и промолчать.

— Легко? Давай я тебе притащу поленьев с топором, посмотрим, как ты справишься! — Хироши сильно оскорбился пренебрежением друга.

— Хватит! — капитан сообразил к чему все идет и встал на пути лавины. С тем же успехом.

— … — указание, взмах рукой сверху вниз, пренебрежительно малое расстояние между большим и указательным пальцами и поглаживание живота.

— Ты не прав Митобе-сэмпай, Хьюга-сэмпай очень старается нас прокормить.

— Тебе, Куроко, вообще легче всех, никто же не заметит, если ты халтурить будешь.

…

— Фукуда, зачем ты вообще к той бабке пошел? Столько времени и сил на ее сарай убили!

— Нельзя было оставлять пожилую даму без помощи!

— А что мы с того получили, Киеши?

…

— Дети хотя бы на одном с тобой языке говорят!

— Да ты что? А мне вот сомнительно, что они вообще что-то понимают!

— Рыбы вообще немые! — капитан вышел-таки из себя. Ну, он еще долго продержался, начало положено, это самое главное.

…

Не удержавшись и все же поучаствовав в разборках, я, к счастью, довольно быстро пришел в себя и теперь старательно абстрагировался от происходящего, ибо ничего хорошего, ясное дело, не прозвучит. Злились все и на всех, даже брат, мой добрый, дружелюбный, мирный братишка, выговаривал сейчас Цучиде, что если сэмпая что-то не устраивает в еде, он всегда может сам встать у костра с поварешкой. Из всей команды умели готовить только Митобе, Коки, я и тренер. Так что завтрак был за Коки, ланч кашеварил Митобе, ужинали моей стряпней, а обед готовила тренер, так как у нас времени не было между тренировками и работой. И сегодня на мелкого посыпались упреки, что завтрак недостаточно сытный, что было несправедливо хотя бы потому, что Коки приходилось выкручиваться с тем, что осталось с предыдущего дня, а из остатков создать шедевр сложно.

Скандал разгорался, Киеши, какое-то время пытавшийся утихомирить сокомандников, в итоге притащил тренера, наивно надеясь, что она успокоит ребят. Ага, держи карман шире, вредная женщина только подливала масла в огонь, подзуживала то одного, то другого, и на сэмпая сейчас было жалко смотреть, он будто видел, как рушится все то, ради чего парень рискнул собственным здоровьем. Многого вытянуть из второкурсника не удалось, но капитан рассказывал, что центровой отказался от операции на колене, чтобы сыграть с основанной им командой, рискуя больше не выйти на площадку. И сейчас все мечты и надежды сгорали в огне, а подросток не знал, как потушить пламя.

Про то, что огонь очищает, он, видимо, подзабыл. Все это время мы старательно дружили, но друг не только тот, кто подставит плечо, но и тот, кто отвесит мозгоправительный удар. Мы пока друг другу такую услугу оказать не можем, слишком печемся о показательной поддержке в тот момент, когда надо взять товарища за шкирятник и встряхнуть так, чтоб шестеренки заработали. Может быть, если бы я раньше вправил мозги Куроко, мы бы не вылетели из Межшкольных? Кто знает, но такой ошибки я больше не допущу и, не дай ками, кто из ребят не будет выкладываться на полную ради победы — зал в школе будет отмывать зубной щеткой, уверен, адскому тренеру понравится такое наказание.

Спали плохо, всю ночь ворочались, пыхтели, в основном забылись под конец, да и то — не все. Точно не спали Киеши и Хьюга, раз за разом прокручивая в голове вспыхнувший как спичка скандал и подорвавшийся все и вся, как мешок тротила. Скорее всего, не спали Айда, Куроко и Кога, последний явно мучился чувством вины, что начал выставлять претензии. Плохо спал Коки, мелкий все время вздрагивал во сне, просыпался, оглядывался, растерянно щурясь, и укладывался вновь.

Я, впрочем, тоже не спал, обдумывая, однако, не то, что случилось, а то, что теперь предстоит сделать. Все выговорились — хорошо. Все поругались — плохо. У каждого было время обдумать произошедшее — хорошо. А теперь, как самому взрослому из команды, мне нужно проверить, достаточно ли прочен фундамент у сгоревшего здания, и можно ли на нем построить нечто новое или же надо доломать оставшееся и больше не возвращаться к этому. Осталось только решить, к кому идти первому: к Киеши или капитану.

На рассвете дилемма разрешилась сама собой, когда Хьюга тихо выскользнул из барака и отправился на рыбалку. Вот и еще одно доказательство, что капитан уже повзрослел, обиженный подросток и не подумал бы дополнительно ловить рыбу для неблагодарных товарищей, а вот обиженный взрослый может наступить на горло своим чувствам и выполнить возложенные на него обязательства. Не будь ситуация на грани, я бы всплакнул от гордости. Хм. Кажется, частое общение с учителями на меня сильно влияет. Понять бы еще, в какую сторону.

— Капитан, можно с тобой? — Хьюга вздрогнул всем телом, но не повернулся ко мне. Но он кивнул, и этого было достаточно. Пока.

Работали молча, без спешки — рыбалка не терпит шума и лишней суеты. Но я замечал краем глаза, как привычная деятельность успокаивала подростка, напряжение медленно и верно уходило из его позы, его движения становились спокойными и плавными, будто он не рыбу ловит, а совершает некое таинство, обряд — столько скупой уверенности в своих действиях, я аж засмотрелся. И это всего за неделю! То ли у сэмпая талант, то ли учили его на совесть, но факт — сноровка у капитана уже была не как у новичка. Я все ждал, когда он, наконец, соберется с мыслями, дабы начать беседу, потому что понятия не имел с чего начинать ее мне. Вечно я забываю продумать начало, а потом репу чешу, ведь это самое важное.

— Как думаешь, может мне стоит найти дополнительную подработку? — эм. Что ж, логичное предложение, учитывая сказанное вчера.

— А кто будет доставлять твое тело в барак?

— Я в состоянии…

— …грохнуться в обморок от усталости, — оборвал я сэмпая. Невежливо, конечно, но он же иначе слушать не станет. — Брось, капитан, я не слепой, ты и так едва на ногах держишься вечером. Куда тебе еще работу?

— Но мы недоедаем, — совсем тихо, даже как-то потеряно ответил Хьюга, скрыв выражение глаз за блеском очков.

— Заверяю, от голода нам умереть не дадут, Такеда-сенсей консультировалась по поводу своей методики с Цубаки-сенсеем. Я спрашивал ее в первый же день, мне же брата доверили, — пояснил я на вопросительный взгляд сэмпая.

— Но и вдосталь наесться тоже не выйдет? — нахмурился собеседник.

— Смысл работы не в этом. Не в деньгах и не в пропитании, смысл — в команде, — косноязычно принялся объяснять я. — Команда работает немного не так, как мы привыкли думать. И просто дружить — недостаточно.

Хьюга замер, видимо, покрутил фразу и так, и этак, но так и недопонял, как истоки вчерашней ссоры связаны с командой.

— Знаешь, почему вчера все так взорвались? Потому что обвинять других легче, чем самого себя, люди вообще любят искать виноватых. А чувство вины мучает сейчас каждого, особенно когда видишь уставших, вымотавшихся и постоянно голодных друзей. «Если бы я усерднее трудился», «если бы я работал больше». Ничего не напоминает? — по лицу вижу, напоминает, но вслух произнести не решается. Ладно, тогда я скажу. — Если бы я сделал больше перехватов. Если бы я забросил больше трехочковых. Если бы я не вывихнул треклятую ногу. Все эти «если бы» давят и гложут изнутри, а для людей, повторюсь, нормально находить виноватых в своих проблемах и, образно выражаясь, казнить их.

— И вчера получается, мы «казнили» друг друга, — капитан уткнулся лицом в ладони. — И все рухнуло.

— Все должно было рухнуть, — я подпрыгнул. Ну как можно незаметно подплыть на лодке, а? А тренер смогла и сейчас спокойно смотрела на нас, застывших в нелепых позах, так как еще одно движение, и мы отправимся кормить рыбок собой. — И не только по причинам, высказанным Кагами. Вы слишком плохо знаете друг друга, это может оказаться фатальным для командной игры.

— В смысле?

— В прямом. Вы не знаете друг друга, поэтому плохо представляете, как мыслят ваши товарищи, а поэтому в игре вам всегда надо смотреть глазами. Вы не видите товарищей на подсознательном уровне.

Опять какая-то мистика. Сборище магов. У кого-то глаза на затылке, кто-то будущее видит, один вообще призрак, а теперь мы всей командой будем познавать друг друга на уровне подкорки рассудка. Мир, я все тебе припомню! При удобном случае.

— Я не имею в виду какие-то паранормальные способности, астрал и третий глаз на затылке, — резко оборвала мои размышления тренер. — Я хочу, чтобы вы достаточно знали друг друга и могли приблизительно предугадать те или иные действия на площадке, чтобы не вышла какая-нибудь глупость, когда один рассчитывает передать мяч, а другой — что напарник сам атакует.

— Но мы и так неплохо играем! — прогресс, капитан, уже не «хорошо» или «нормально», а «неплохо». — К тому же мы всегда можем…

— Вы переглядываетесь, — отрезала женщина, взмахом руки чуть не отправив нас за борт своим чертовым посохом. — Это значит, что противнику достаточно посмотреть вам в глаза, чтобы понять, куда полетит мяч. Мы попробуем справиться с этим недостатком. А если не получится — используем против соперников.

— Каким это образом? — вылупился я.

— А вчерашняя ссора? — у капитана одно на уме и, пожалуй, это к лучшему.

— Как уже сказано, команда работает не так, как вы привыкли. Да, вы поддерживаете и помогаете друг другу, это очень хорошо. Но вы знакомы только с внешними сторонами сокомандников, той гранью личности, которую человек показывает всем, которая максимально ретуширует недостатки и выделяет достоинства. Чтобы играть так, как я буду от вас добиваться, вы должны яснее представлять, кем являются ваши товарищи. Кто сдастся первым? Кто будет винить других, а не себя? Кто выложиться ради победы на полную, а кто пойдет действительно на все — даже на подлость? Конфликт вытаскивает на свет много неприглядного, в чем иной раз человек сам себе не может признаться.

— И вы позволили нам вытащить это друг перед другом? — внезапно разозлился Хьюга. Таким взбешенным я его еще не видел, ни во время игр, ни когда Такеда-сенсей впервые к нам пришла. — А если мы не сможем восстановить все, как было? Если рассоримся навсегда?

— Значит восстанавливать нечего, — жестко. Даже жестоко, но разумно, в какой-то степени.

— Нам есть, что восстанавливать, — видя, что капитан не в состоянии четко изложить свои возмущения, не взорвавшись, я решил завершить беседу. — Нас не сломало поражение, с чего бы это удалось тренировочному лагерю? Не смешите меня.

И я заработал веслами, сэмпай спустя секунду присоединился, благо рыбы мы уже наловили. Интересно, кто из нас действительно может сыграть вне правил, если потребуется? Насчет самого себя уже давно понял, что с теми же Кирисаки Даичи честной игры не будет, может даже наоборот, но как насчет остальных? И если я правда сделаю нечто опасное, как они это воспримут? Примут или предадут анафеме?

Так, отставить посторонние мысли. Надо разбираться с последствиями вчерашней бури, вон Коки подпрыгивает на берегу, нас высматривает. Вернее, меня, осознал я, когда мелкий вцепился в меня как в спасательный круг. Пока успокаивал разволновавшегося брата, Хьюга ушел вперед, таща снасти и рыбу. Он все еще злился на тренершу, но при этом выглядел решительно настроенным помирить команду. А Коки, как выяснилось, перепугался, когда проснулся, а меня не было. Накрутив себя по самые уши, он все же услышал Киеши-сэмпая, который рассказал, что я ушел вместе с капитаном, скорее всего на рыбалку. Брат волновался из-за вчерашней ссоры, тогда все слова казались логичными, он готовит, как умеет, но с утра мозги чуток прояснились, и мелкий попросил поднатаскать его в кулинарном деле.

Но на самом деле, конечно, братишку волновало, как я воспринял ссору, вспомнив, что он тоже что-то там бухтел, что дрова можно и купить, чем тратить на них четыре часа, я и внимания особо не обратил. Ох уж эти дети! Не удержался, подурачился, поныл, что пашешь-пашешь, а никто этого не ценит, меня пожалели, погладили по голове, и вообще мир был восстановлен в рекордные сроки, сэмпай даже отойти далеко не успел. Завтрак готовили вдвоем, как дома, перешучивались, таскали друг у друга из-под носа кусочки, как дети малые.

Постепенно подползали остальные, наши довольные и улыбающиеся рожи сильно выделялись на общем хмуром фоне, но я игнорировал это, вместо того наблюдая за неловкими попытками разговора, отмечая явное нежелание смотреть друг другу в глаза и общую подавленность. Так, с этим разберемся, но сначала пинком отправим капитана к Киеши, они давние друзья, оказалось, именно добряк центровой помог разбитому Поколением Чудес тогда-еще-не-капитану Хьюге прийти в себя и вернуться в баскетбол. Когда же кто-то из сэмпаев, то ли Изуки, то ли Кога показал нам тогдашнюю фотографию строгого очкарика, я пополам сложился от смеха, ибо длинные, высветленные волосы ему категорически не шли, вернее, создавали настолько незнакомые облик, что хоть стой, хоть падай. Хорошо, что он прическу сменил, хулиган из него совершенно не впечатляющий, на фоне того же Дзюмондзи вообще не котируется. И вразумил его Киеши, создав тем какую-то особенную связь, так что пусть пашут вместе на благо команды.

Один капитан не пошел, потащил с собой меня, решив «прояснить некоторые моменты». Не я один такой умный, ага. Хьюга заметил, что наше с Такедой взаимодействие несколько отличается от работы с остальной командой, и заинтересовался. Попробовал выкрутиться, напомнив, что вхожу в учительский состав, и мы вообще-то с ней коллеги. Не прокатило, пришлось колоться, что это из-за меня тренер вспомнила о своих обязательствах, смертоубийство остановил Киеши, сказав, что уже не важно, кто что начал, главное, что все закончилось. Миротворец получил по шее от капитана, ор, что Киеши, которого знал Хьюга, не такой слабовольный пессимист, который из-за одной ссоры руки опускает, а значит, самозванец должен катиться к чертовой бабушке, а нам вернуть товарища и друга. Киеши, разумеется, не пропустил последнее слово мимо ушей, и какое-то время красный как рак капитан уверял, что тому послышалось, что он оговорился и вообще это неважно. Счастливое лицо Киеши и красные кончики ушей Хьюги доказывали, что слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Капитан, конечно, отжигает, но суть передал верно — рано говорить, что все кончено. Вспомни, во время ссоры никто не перешел границ, не оскорбил кого-то так, что мир восстановить было бы невозможно. Я, во всяком случае, этого не помню.

— И ссора действительно была полезна. Как бы я не хотел придушить эту сумасшедшую женщину, она в чем-то права. Мы были недостаточно честны друг перед другом, за что и расплатились. Кроме того, каждый в глубине души винил в поражении себя, а это неправильно. Действия или бездействие кого-то одного не могли потянуть команду на дно, так что вина и ответственность лежит на всех.

— Сейчас у нас похожая ситуация: все работают, стараются, но судя по результатам этого мало. И каждый день становилось все сложнее, от чего мы накопили в себе столько гадости, что хоть стреляйся. Рвануло знатно, и осталось лишь разобраться с последствиями.

— Надо поговорить. Со всеми, — ого, серьезный Киеши. Но не успел я всерьез зависнуть, как эта зараза расплылась в улыбке, разрушая атмосферу. Вот что с ним делать? — Спасибо, что не дали долго ныть.

— Обращайся, — проворчал Хьюга, но я убежден, что капитан рад видеть друга обычным. — Но вправлять мозги лучше по отдельности, как Кагами и тренер говорили со мной и мы — с тобой.

— Ага, только чур, я с Митобе не говорю! — подзатыльник от кэпа, я даже по нему скучал.

Киеши, естественно, сграбастал нас обоих в шейный захват, который уверенно называет «обнимашками», так что дальнейшая беседа состояла в основном из ворчаний капитана, смеха Киеши и попыток освободить шею и спасти себя от смерти от удушья. Народ уже разошелся кто куда, Хьюга и Киеши взялись за Айду, я же, подхватив подмышку Коки, пошел ловить призрака. Фантом никуда особо не убегал — играл с Нигоу на побережье. Я похолодел, когда вспомнил, что не кормил животных и этим занялся братишка. Пора прятать тапки от хвостатого мстителя, слава ками, хоть щенок еще лопоухий. Но сначала — дело. Посмотрим, в каком состоянии наш маленький саботажник.

— Кагами-кун, Фурихата-кун, — бесцветным голосом поприветствовал нас Куроко. У, кому-то реально плохо?

— Ты как, Куроко? — погладил фантома прямо по его сходящей с ума шевелюре. Когда я в первый раз увидел призрака после сна, хохотал в голос, мелкого как будто молнией шарахнуло, волосы стояли дыбом во всех направлениях. И так каждый день, я уже устал хихикать.

— Я в порядке, Кагами-кун, — я вижу. Врунишка. — Просто, кажется, я только вчера осознал, как подвел команду. Я этого не хотел! Но я так …

— Облажался?

— Да, — еле слышно.

— Мы знаем, Куроко, — брат приобнял расстроенного фантома. — Я верю, что ты сможешь исправить прошлые ошибки. Мы станем сильнее!

— Можно сидеть на месте и ныть «как же я сильно ошибся». Можно махнуть на все рукой и все бросить. А можно стиснуть зубы и вывернуться наизнанку, но добиться успеха. Какой путь выбираешь ты? — я знаю какой, мы все его выбрали. Но он должен сказать это сам, в первую очередь, для собственного блага.

— Я сделаю все возможное, Кагами-кун, — в кои-то веки, глядя в глаза фантома, я не видел безмятежного спокойствия, застывшего как лед. Нет, глаза одноклассника наконец-то горели ясно, как костер в ночи, и я готов поверить, что друг возьмется за ум.

— Так держать, молодежь! — Айда выскочила перед нами как чертик из табакерки, я даже не заметил, как эта троица подкралась. Какой-то я невнимательный последнее время, старею что ли? Хотя какая тут внимательность, когда такие страсти кипят. — Мы непременно выиграем Зимний Кубок!

— ДА! — в ушах звенит без всякого посоха. Ну и ладно.

Что ж, осталась половина команды. Я иду вправлять мозги, кто не спрятался — я не виноват!

— Кавахара! Кавахара! Кавахара-кун, — на три голоса позвали мы первого из найденных сокомандников.

Легкий форвард, однако, нас не услышал: будучи в наушниках, он полностью отрешился от реальности и танцевал. Быстрые и резкие движения внезапно сменялись плавными и тягучими, товарищ то дергался как при пляске Витта, то впадал в подобие транса, то почти взлетал, то простирался ниц.

— Я даже не могу представить, что за музыка требует таких непредсказуемых движений, — я оторопело пялился на прыгнувшего приятеля, в полете изобразившего что-то похожее на скособоченный мостик.

— Вот именно! Аники, ты гений! — хлопнул в ладони Коки. Пока мы с Куроко озадаченно переглядывались, мелкий пошел напролом. — Давайте попросим его станцевать с мячом?

— Чего?!

Сначала, разумеется, надо было разобраться с последствиями вчерашней бури, но братишку так захватила сумасшедшая идея, что он клещом вцепился в перепугавшегося Кавахару и не отставал, пока тот не согласился попробовать, хотя и выглядел сбитым с толку не меньше моего. Первые попытки танцевать с мячом, пока просто в руках, были сделаны откровенно на «отвали», но потом танцор сам не заметил, как втянулся. А так можно? А вот это движение как будет выглядеть? А если сделать вот так?

И только в процессе работы, я заметил зачатки того, что Коки видел как бы ни с того момента, как увидел приятеля на танцполе: танцующий дриблинг. Иного названия движению нет и быть не может, просто нельзя придумать, слишком знакомыми выглядели движения, удивительно разнообразными и странно легкими, а уж то, как мы вписали мяч в законченную композицию, чтобы он не выглядел лишним элементом — вообще слов нет. Цензурных, ибо дело непростое, особенно, если плясать не умеешь от слова совсем, а нас таких трое из четверки.

Провозились мы с парой движений без малого три часа и их еще отрабатывать и отрабатывать, но главное же идея! Глаза у всех горели, перекусить шли, разговаривая и перебивая друг друга, обсуждая, что еще можно и нужно сделать, что бы наконец заиграл персональный стиль. Куроко в кои-то веки горячился не меньше нашего, даже повышал голос и пару раз взмахнул руками, что для него настолько нетипично, что я на целых десять секунд выпал из беседы. Когда мы, взбудораженные, захлебывающиеся впечатлениями и напрочь забывшие про ссору, ввалились в кафе, нас встречали откровенно недоуменными взглядами. Я наотрез отказался идти домой на ланч, в чем меня полностью поддержал Кавахара, ибо повторно дышать огнем не хотелось, хоть и понимал, что Митобе не в том состоянии, чтобы делать глупости.

Но вот встретить в кафе Фукуду и Цучиду было полной неожиданностью. Ребята сидели отдельно друг от друга, будто и вовсе незнакомы, что означало, что им никто еще мозги не промывал. Переглянулся с братом и фантомом и пошел за сэмпаем. Не дав ему даже рот раскрыть, поднял второгодку вместе со стулом, крякнув от натуги, и потащил к общему столу, куда Коки и Кавахара уже подтаскивали Фукуду, причем так же тащили верхом на стуле, у первокурсника глаза были как монетки по пятьсот йен, подозреваю у сэмпая сейчас такой же вид. Куроко тем временем сбегал к прилавку и заказал на всех еды, и уже подтаскивал ошарашенным товарищам забытые порции. Наверное, хорошо, что я не расставался с телефоном — в нем тоже есть камера, без него такие кадры бы пропали!

— А я все равно думаю, что нужен третий шаг, — брат заговорил, как ни в чем не бывало, продолжая прерванную беседу, видимо, мелкий правильно понял, что я снова не знаю с чего начать.

— Да куда он? — тут же отреагировал Кавахара. — Вот смотри, если я сделаю этот шаг, противник же может сделать вот так! — приятель попробовал изобразить движения за столом и почти навернулся, хорошо, что Фукуда вцепился в спинку его стула, не давая встретиться с полом.

— О чем вы? — полюбопытствовал Цучида. Сэмпай все еще чувствовал себя неловко, особенно перед Коки, но, тем не менее, мужественно попытался вести себя как ни в чем не бывало.

— Мы разрабатывали новый стиль дриблинга, Цучида-сэмпай, — пояснил Куроко. — Вернее, возможно он уже существует, но Кавахара-кун о нем точно не слышал. Пробовали совместить танцы и баскетбол.

— И как? — заинтересовался и Фукуда, однако он все еще не смотрел на друга. Да, эта неразлучная парочка нехило вчера разругалась, но я сомневаюсь, что мы можем чем-то помочь им в примирении. Это только их дело.

— Ну, идея вроде работает, но там еще непаханое поле, — точно так же не глядя, ответил Кавахара. — И чтоб мне только тыквой питаться, если я не справлюсь к Зимнему Кубку!

— Как думаешь, где он найдет столько тыкв? — обратился я к брату, не удержавшись от поддразнивания.

Разумеется, после этого мы не могли не пойти продемонстрировать новый прием, и нам удалось отвлечь ребят от неприятных мыслей. Мне вечно неймется, так что я не мог не заметить, что, несмотря на интерес, Фукуда был чем-то расстроен, поэтому пока Цучида-сэмпай старался отнять мяч у Кавахары, пробующего первые шаги нового стиля, я утащил однокурсника для приватной беседы, лишь мельком заметив внимательные взгляды карих и голубых глаз. Ребята не станут мешать, напротив отвлекут тренирующихся, чтобы я мог спокойно побеседовать с товарищем.

Мы устроились возле тропинки, пролегающей от поселка до нашего барака, в тени, и неважно, что вокруг все до сих пор было мокрым из-за постоянных ливней, мы не сахарные, не растаем. Убедившись, что ничьи любопытные уши и носы не торчат из кустов, я развернулся к сбитому с толка приятелю с простым вопросом, что не так. А не так оказалось все.

— Теперь и у Кавахары есть своя фишка. Я рад за него, но такое чувство, будто я остаюсь позади. Фури и Куроко тоже имеют какие-то примочки в баскетболе, персональные приемчики, уже действующие. Про тебя и говорить нечего, вообще как с другой планеты, — подросток был подавлен, еще немного — и приятель разуверится в себе окончательно. — Я вступил в клуб, потому что Изуки-сэмпай, раздавая листовки, сказал, что им нужна помощь. Но, кажется, я только путаюсь под ногами.

Фукуда вжал голову в плечи, справедливо ожидая подзатыльника или ора, что, конечно, дело важное и нужное, но всему свое время. Сначала надо дать ему самому понять, где он ошибся.

— Я понял тебя, — поймал взгляд приятеля, настороженный, но с надеждой, авось я что подскажу. — Но есть один момент, который ты, на мой взгляд, незаслуженно опускаешь. Помнишь, команды, с которыми мы играли? Я не про всех, я про сильных противников, вроде Сейхо или Шуутоку.

Однокурсник кивнул, погружаясь в воспоминания. У него они были не такими яркими, как у меня, все же смотреть со скамейки и противостоять на площадке — ощутимая разница, но впечатление соперники должны были оставить неизгладимое на всех.

— Ты ведь центровой? Следил, наверное, за их центром? — получив согласный кивок, я продолжил. — А теперь скажи мне, какие у них есть, как ты выражаешься, «приемчики»?

Смешно наморщив лоб, Хироши задумался. И это надолго. Я уверен, потому что у центровых, что мы встречали, нет особых приемов, Киеши в этом плане исключение из правил, и то — ввиду особенностей физиологии, его огромные ладони не результат тренировок. Ну, так на то сэмпай и «Некоронованный генерал», остальные центровые за такими фокусами не замечены. Что Оотсубо из Шуутоку, что Вакамацу из Тоо — игроки на этой позиции полагаются на силу и технику, в которой изобрести нечто новое, скажем прямо, сложно. Куда сложнее, чем в дриблинге или бросках. Нет, конечно, бывают монстры типа Аомине, которые вообще все делают на свой манер, и атаку, и защиту, но речь не о них.

— Понял теперь? Сильные центровые редко обладают какими-то необычными приемами, сильно отличающимися от общепринятых. Поэтому тебе не стоит париться из-за того, что Кавахара устроил на площадке дискотеку, Куроко — дом с привидениями, а Коки выстраивает лабиринт из ловушек. Тебе это не нужно, у тебя другие задачи на поле. Центровой — это живая крепость. Это в первую очередь физические показатели, почему, по-твоему, тебя отправили на колку дров? Потому что надо прокачать мышцы спины, чем мы и занимается по четыре часа в день. В старости наши спины нам страшно отомстят.

Товарищ рассмеялся на мой ворчливый комментарий, и это уже был хороший смех, так звучит человек, когда чувствует себя свободным. Да, ему еще многому надо учиться, в конце концов, он играет только четыре месяца, но нет нужды изобретать велосипед. Все придумано до нас, ему лишь надо этим воспользоваться в полной мере.

— Мурасакибара-кун стал хорошим центровым без особых усилий, потому что у него отличные природные данные.

— Черт тебя побери, Куроко! — я подпрыгнул из положения «сидя», и зная фантома — это не предел моим возможностям, скоро научусь прыгать лежа. — Хватит уже подкрадываться и пугать, ты, чертов призрак!

— Я не подкрадывался, Кагами-кун, я тут уже минут пять стою, — а в глазах черти пляшут. Вот же редиска голубоглазая, явно ловит кайф с испуганных подпрыгиваний и воплей.

Фыркнув и выразив тем отношение к его словам, я взъерошил волосы друга и махнул рукой остальным. Ребята подслушали мои последние слова, но меня это не волновало, главное, что Фукуда меня услышал и повеселел и теперь может от всего сердца радоваться за успехи друга. Но между собой пусть разбираются сами, не дети уже. Поэтому я не удивился, когда Цучида-сэмпай уволок вперед Коки, пока Куроко подталкивал меня в спину в том же направлении, дабы товарищи могли побеседовать почти без навострившихся ушей.

— Так что ты там говорил про какого-то Мура… Мураса… Мура-куна в общем?

Фантом слегка улыбнулся и поведал притчу о большом ребенке, который играет в баскетбол и кушает сладости. И больше его ничто не интересует. Этот самый Мура-кун и спровоцировал раздвоение личности у капитана радужных, заявив, что не будет подчиняться человеку, который слабее него. Меня это история с разноглазым маньяком напрягала с каждым прослушиванием все больше, но пока что я не мог внятно объяснить, что в ней настолько не так, так что решил молчать. Потом подумаю, когда получим информацию от Момидзи-сана и его людей, что творится в Ракузане.

— Мурасакибара-кун считает, что баскетболом должны заниматься только физически одаренные игроки, — тем временем жаловался призрак. — В этом вопросе мы с ним никогда не сходились во взглядах.

— Как тебя должно быть это злило, — воробушек обидчивый, а значит костьми ляжет, но докажет Муре-куну и его команде, что имеет право играть в баскетбол. Если тренер ему позволит. — И как должно быть его бесило играть с тобой в одной команде в одном составе.

— Я не злюсь на Мурасакибару-куна, — возразил Куроко, но я его уже не слушал, будет он мне заливать, что не обижен, не злится и вообще в его мире живут только розовые пони, питающиеся радугой.

— Коки, как думаешь, можно придумать такую стратегию, чтобы команду с гигантом одолела команда коротышек? — получив тычок от мелкого за «коротышек», я продолжил вопросительно на него смотреть.

— Вообще, честно говоря, звучит нереально — нахмурился брат. — С другой стороны, смотря, что будут за противники в команде гиганта, какие будут у нас игроки и … Ты сам говорил, что все возможно.

И уставился на меня, будто я здесь бог — как скажу, так и будет. Причем остальные, слушая нас, тоже развернулись ко мне, я что рыжий? Ну да, почти.

— Ладно, я понял. Тогда подумаем над такой возможностью, ближе к концу сентября. У нас будет информация от наших супер-разведчиков, мы будем лучше понимать, на что каждый из нас способен и к чему примерно будет способен на Зимнем Кубке. Да и вообще — не факт, что мы этого громилу встретим, так что потом.

Вывернувшись с грацией носорога из тисков неудобного положения, ибо понятия не имел, каким чудом Давиды могут одолеть Голиафов, я направился в барак, искать тех, кому мозг еще не промыли, решив по пути поинтересоваться думами, отягощающими сэмпая. Думал, что второкурсника могут волновать те же мысли, что Фукуду, ошибся: Цучида-сэмпай совершенно философски воспринял, что первогодка нашел куда развиваться, свой «приемчик». Нет, он, конечно, рад, ибо каждый новый финт любого товарища усиливает нашу команду, но спокойно принял чужое достижение, без капли зависти, что все же редкое качество, особенно для подростка. Лично мне было слегка завидно, ибо такой гибкости как у Кавахары у меня не было, несмотря на все тренировки. И я сильно сомневаюсь, что когда-либо добьюсь от себя таких движений.

Дорога до барака кончилась слишком быстро, зато, вернувшись, мы выяснили, что Изуки уже обработали Хьюга, Айда и Киеши, и орел уселся за глазные тренировки, на которые раньше «не было времени». Полезное дело, а то по приезду нас наверняка снова погонят к Цубаки-сенсею, а тому параллельно есть у нас время или нет — прикопает в садике, если не выполнять его инструкции, свято следуя врачебной традиции прятать неудачи под землей. Теперь же бравая троица сидела на Митобе и Коганее, и нам там делать совсем нечего, ибо это — дела сэмпаев, да и началось все с Коги и капитана. Но, тем не менее, я пошлепал в указанном Изуки направлении, ибо есть дело, которое все же нужно сделать.

— Сэмпаи? Я прерву вас на минуту, пожалуйста? — да уж, образец вежливости. Баран.

— Что-то случилось, Кагами? — капитан, однако, не выглядел недовольным, напротив, похоже беседа шла к концу, причем хорошему.

— Нет, это мне тут надо кое-что сказать, пока я решимость не потерял.

— Это сложно представить, — хохотнул Киеши.

— Тем не менее, — я глубоко вздохнул и повернулся к Коге, — простите меня, сэмпай, за позавчерашнее, я был неправ.

Повисло ошарашенное молчание, сэмпаи откровенно пялились на мою согнутую в поклоне фигуру, когда раздалось растерянное бормотание Коганея:

— Да ладно, Кагами, все нормально, ты просто испугался за Фури, все нормально, — сэмпай силком пытался поднять меня, но вряд ли бы он справился. Я резко выпрямился сам, когда передо мной склонился Митобе. — А. Митобе тоже просит прощения, за вчерашний ланч. И это, мне тоже очень жаль, я не хотел ронять молоток на Фури. Как он?

— Все обошлось, но лопатку лучше не трогать, там синяк с твою ладонь. И все нормально, Митобе-сэмпай, буду иметь в виду на будущее, что вас злить опасно.

Неловкие смущенные улыбки стали шире, когда Киеши резко прижал нас всех к груди, сообщив, что он нами гордится. У кого-то комплекс отца, однозначно, и отсутствие детей ему не мешает. Впрочем, какая разница? Хороший же человек, а некоторые причуды — сейриновцам не привыкать.

Оставшееся до обеда мы в основном лениво вялились на пляже, причем в тени, ибо солнце припекало как в гриле. Впрочем, это не помешало нам сыграть в пляжный волейбол, потопить друг друга в океане и построить замок из песка, который простоял целых полчаса, перед тем как усилившиеся волны смыли почти половину. Я посадил зарядку на телефоне и заполнил память фотографиями почти на треть, впрочем, Айда-сан от меня не отставала. Нигоу с собаками Такеды-сенсей носились по берегу, Джент же, при всей чисто кошачьей нелюбви к воде, лежал с нами в тени, наблюдая за океаном с расстояния и периодически высказываясь, что люди безумны, и он честный и порядочный кот просто обязан присматривать за нами. Пока ребята хихикали над нашей с Джентльменом беседой — я пытался доказать хвостатому собеседнику, что даже если люди безумны, они хотя бы не чистят место под хвостом, катаясь по полу — подошла тренер и погнала нас на обед.

Может мне только показалось, но эта страшная женщина действительно была довольна тем, что видела. Легкий подзатыльник посохом только уверил меня, что я ничего не видел, ни полуулыбки, ни блеска в глазах и уж тем более не слышал легкого смешка, когда капитан погнался за Кавахарой и Фукудой, случайно столкнувшими его в болотистое местечко. Причем, вопил и гонялся Хьюга явно для порядка, ибо мы все уже были вымазаны в песке, морской соли и даже обгорели чуток. Но парни честно сделали вид, что поверили, так что до барака троица добралась бегом и тут же нырнула под уличные душевые, мы даже пикнуть не успели, как оказались вторыми в очереди. Вот же хитромудрые…

Вторая неделя лагеря прошла и легче, и тяжелее одновременно. Из приятного можно вспомнить лишь увеличение количества еды, ибо как выразилась эта ужасная женщина «в подростковый период голодание, даже в лечебных целях, нельзя применять больше одной недели». Брешет где-то, понять бы еще в чем.

Легче стало нам самим, потому что высказались все и всем, а после медленно и верно привыкали, что никто не идеален. Хьюга-сэмпай стал однозначно терпимее к нашим недостаткам, а Киеши перестал копировать кота Леопольда с извечным «Давайте жить дружно!» Конфликты какое-то время еще возникали, ибо дети привыкали, что это есть неизбежная и умеренно-полезная часть социальных отношений, и если с посторонними японцы по врожденному менталитету старались не нарываться на конфликт, мастерски уклоняясь от конфронтации, то с товарищами вполне можно и поспорить, и поругаться. Потому что свои, примут, наорут в ответ и помогут прийти к единой системе координат в мировоззрении. Изуки-сэмпаю на пальцах объяснили, что супер-способность это, конечно, очень круто, ну так и пользоваться ей надо уметь, теперь второгодка барражирует вверенный ему зверинец с некоторой периодичностью, как самолет разведки, и не валяется после работы с головной болью.

Тяжелее же стало на тренировках, тренер «перестала нас жалеть» и навесила утяжелителей. Все строго по плану обговоренному с Цубаки-сенсеем, которому регулярно шлют отчеты на основе показаний Айды-сан, которая буквально закопалась под стопками книг медицинской литературы. Хорошо, что света нет, до утра читать не получится, за чтение с фонариком Такеда-сенсей пригрозилась ей под глазами поставить фонари ярче, чем у Куроко. Пандовские глазки фантом получил исключительно из-за собственной глупости: полез к сенсею. Призрак по неосторожной привычке подкрался к тренеру, пользуясь своей незаметностью, и задал какой-то вопрос. Вернее, он начал говорить, а дальше получил по лицу сначала посохом, а после и кулаком. Рефлексы у армейского инструктора оказались на высоте, да и подготовка что надо — призрак остаток дня пролежал пластом и теперь сто раз подумает, прежде чем пугать людей определенной выучки. Как фыркала потом тренер, удивительное везение, что Куроко не пробовал подкрасться к таким учителям как Куросаки, Гайтору или Садахара — собирали бы мы товарища потом как конструктор. Преувеличивает, разумеется, но что не ко всем можно приближаться незамеченным Куроко уяснил намертво.

Кавахара теперь параллельно с баскетболом освежает и обновляет танцевальные способности, а Фукуда на работе буквально выдирает себе самые здоровые поленья, считая, что так прокачается быстрее. Посмотрим, может и есть здесь зерно истины. Парни помирились быстро, и кажется их дружба стала только крепче после этого испытания, как и связь Митобе и Коганея. Эти двое не ссорились, как раз напротив, во время бури выступали единым фронтом, так что тренер решила начать их интенсивные парные тренировки, воплощая сейриновскую версию Свет-Тень, только у нас, кажется, сплошь полутона, ибо если тень — исключительно игрок поддержки, как объяснял Куроко, то почему Кога пару часов в день учится броскам? Кто из них кем будет-то? Хотя мне-то что, заработает — и ладно, в теорию пусть Коки вникает. Братишку тренер нагрузила по самые уши, ибо тактические способности это хорошо — а знания и постоянная практика лучше. Короче, мелкий всю эту неделю с Айдой и тренером прогнозирует результат игр интерхая, хотя бы на уровне кто кого победит и на сколько очков будет отрыв. Пока получается слабо, но все еще впереди.

Межшкольные вообще отдельная тема, начинающаяся с Кисе. Наивный и шумный желтый парнишка из радужных с моего попадания в больницу регулярно отправлял сообщения, наполненные повседневными глупостями и смайликами, на которые нельзя было не ответить, особенно после равнодушного заявления фантома, что Кисе обычно все игнорируют. Нельзя же так с ребенком, так что я покорно читал о повседневных мелочах из жизни школьной модели, начиная от того, что он ел на завтрак, и заканчивая количеством пинков от Касамацу. Если он и на тренировке такой болтливый, то я начинаю понимать его сэмпая и готов посочувствовать третьекурснику. Одно хорошо — на десяток сообщений Кисе достаточно одного ответа, где кратко прокомментировано все прочитанное, иначе я бы разорился. Страшно подумать, счета с каким количеством нулей выставляет ему мобильный оператор. Но в тот день все было немного иначе.

— Аники? Все в порядке? — обратил внимание Коки, вымотанный после утренней тренировки.

— Вроде да, — нет, смс-ка была нормальной, полной смайликов и громких заявлений о победе любой ценой, но что-то было не так. — Я не могу понять, чудится мне или нет, что Кисе какой-то чудной?

— Кисе-кун? — ух ты, фантом научился показывать еще одну эмоцию! И имя ей интерес.

— Он вроде всегда немного странный? Помните, как он к нам пришел? — Коганей аж скривился, вспоминая наглое вторжение радужного и не менее беспардонную просьбу «отдать» им Куроко. Да уж, отчебучил тогда цыпленок — иначе и не скажешь.

— Не в том дело. Он мне иногда пишет, — видя скептически изогнутую бровь призрака, я поправился, — вернее, довольно часто. Ну и сейчас тоже, Кайдзё участвуют в Межшкольных, и он перед и после каждой игры шлет сообщения что да как. И сейчас тоже, но оно какое-то странное.

— Оно? Кагами-кун, Кисе-кун послал только одну смс-ку? — вот тут до меня тоже дошло, что же именно не так. Копировальный станок на ножках всегда строчил от трех до бесконечности смс и никогда — одну-единственную.

— Он сильно волнуется, в конце концов они же с Тоо играют, — нахмурился братишка.

— Да уж, такой матч и только в одной восьмой. Жизнь полна несовершенств! — патетично взмахнул руками Кавахара.

— Не скажи, Ракудзан вообще в другой подгруппе, так что кто бы из ПЧ не вышел в финал против них, это будет крайне зрелищная игра, — возразил капитан и я не мог с ним не согласиться. — У Ракудзан три Некоронованных Короля и капитан Поколения Чудес.

— Ого. С таким составом неудивительно, что они фавориты турнира, — Фукуда чуть не подавился, когда услышал Хьюгу.

— Меня больше интересует, кто из остальных участников клуба оказался достаточно хорош, чтобы быть пятым игроком в такой команде, — мелкий снова зрил в корень. Даже если этот пятый будет просто хорошим игроком по сравнению с четверкой, он определенно будет той еще занозой в пятой точке.

Пока ребята переключились на обсуждение и выкладывания невероятных теорий о пятом игроке — нет, серьезно, когда Кога «почуял», что этот парень будет призраком как Куроко, чтобы у Акаши была команда подобная победоносному составу Тейко, мы ржали до икоты — я отпросился у тренера и помчался в поселок. Не то, чтобы Кисе ждал ответа, он смс отправил аж в семь утра, жаворонок надоедливый, но я по каким-то неведомым причинам чувствовал ответственность за дружелюбного как ластящийся щенок ребенка, которого многие регулярно отпихивали от себя из-за его излишней назойливости и любвеобильности. Так что я хотел позвонить ему и убедиться, что подросток готов к матчу.

— Кагами-ччи! — я определенно оглох на одно ухо. — Ты мне так редко звонишь! Как ты, как Куроко-ччи? Вас вообще нигде не найти, а в вашей школе меня попытались прогнать какие-то страшные ребята! Я, конечно, с ними справился, но потом пришел ваш рыжий учитель и поколотил всех мечом! Даже меня, хотя я вообще не из вашей школы! Он такой пугающий, как вы там учитесь?!

— Кисе, угомонись, а? Я слово вставить не могу! — я таки не сдержался, особенно когда услышал о визите в нашу школу, о котором Кисе, удивительное дело, умолчал ранее. Какие еще страшные ребята? Рыжий с мечом у нас только один, но вот хулиганья, да еще такого наглого у нас отродясь не водилось! Что опять стряслось в нашем дурдоме?

— Но, Кагами-ччи, ваш учитель такой жестокий! А ведь меня до этого никто синаем не бил! — раздалось хныканье. С одной стороны — вроде все нормально с Кисе, и я зря себя накрутил, с другой же… Ранее Кисе благоразумно и проницательно умолчал о посещении Сейрина, зная, что я душу вытрясу ради подробностей, а то и вообще сорвусь назад, а сейчас он так просто все выложил? Все мое выпестованное педагогическое чутье взвыло, что ребенок старательно отвлекает меня, да и самого себя от чего-то очень важного.

— Кисе, ты волнуешься из-за игры с Аомине? — со своим дурдомом я как-нибудь сам разберусь после звонка, сейчас важнее понять что не так с радужным мальчишкой.

Резко оборвавшая болтовня и тяжелый вздох были достаточно красноречивым ответом.

— Кагами-ччи догадливый, — с Кисе будто слетела маска непринужденного веселья, голос резко стал тише и даже менее звонким. А после его прорвало.

Он рассказывал про их общее прошлое, про то, что именно из-за Аомине нереально талантливый подросток заинтересовался баскетболом и так и не смог стать там лучшим, как во всех прочих клубах. Он вспоминал, как хвостиком бегал за тогда еще нормальным Аомине и просил матчей один на один, я же банально не мог представить высокомерного козла таким, каким его показывал Кисе — как два разных человека, черт побери. Но если именно такого человека пытается вернуть Куроко, что ж, это определенно того стоит.

Но больше меня волновали даже не слова, а то, как говорил копирщик — сбивчивая речь, постоянно перескакивающие мысли и это неприкрытое обожание, которое даже такой толстокожий человек как я услышал сходу. В лучшем случае это «не сотвори себе кумира», а о других вариантах вообще лучше не думать. Это не мое дело, главное, что Кисе не просто нервничал — он вообще скоро по потолку бегать начнет.

— Могу приблизительно понять твое волнение, — когда Кисе наконец выговорился, я осознал, что безбожно опоздал на тренировку. — Но, Кисе, ты же помнишь любимую фразу Аомине?

— А? Любимая фраза Аомине-ччи? — так, кто-то слишком глубоко нырнул в прошлое и не способен соображать.

— Угу, — прокашлялся, настраиваясь на копирование чужого голоса. — Единственный, кто может победить меня — это я, — еще раз закашлялся, ибо подражать другим голосам непросто. Но вроде узнаваемо. — Помнишь?

— Кагами-чи, ты не умеешь имтировать голоса, — еще и смеется. Зараза.

— Не в том суть, Кисе! — я почти зарычал, думая когда же до недоумка дойдет. — Ты же специалист по копированию! Кому еще одолеть Аомине, как не тебе?

На том конце провода повисло молчание. Наконец Кисе отмер:

— Ты думаешь, я смогу?

— Не сомневаюсь, — максимум уверенности. Ложь во спасение, черт возьми, но заподозрить не должен.

И снова тишина. Тишина во время диалога с Кисе неестественна настолько, что хотелось бы заговорить хоть о чем-нибудь, лишь бы молчание не давило, но надо дождаться ответа от радужного.

— Спасибо, Кагами-ччи! — да что ж он так орет, у меня уши свои не казенные. Но судя по голосу кое-кто пришел в себя и немного успокоился.

Матч Кайдзё проиграли, как и предсказывала наша троица аналитиков — тренер, Айда и Коки, они же сказали, что если Кисе смог однажды скопировать Аомине, копии остальных радужных — вопрос времени, причем довольно недолгого. Уже к Зимнему Кубку он будет готов хоть минуту, но использовать все приемы ПЧ — и от одной этой мысли мне хотелось побиться головой о стену. Этот щебутной ребенок не догадался научиться анализировать и комбинировать приемы вместо бездумного копирования, нет, он решил копировать непобедимых соперников. Ну, его на то воля. Результаты Межшкольных несколько удивляли с одной стороны своей предсказуемостью, с другой — никто из радужных не участвовал в дальнейших играх. Куроко обещал расспросить Момои-сан при удобном случае, так что этот вопрос пока отложили.

Кроме утяжелителей, которые, слава ками, носить нужно было только при выполнении некоторых упражнений, остальные занятия претерпели некоторые изменения. Например приседания в воде теперь все делают в реке, и Куроко уже пару раз уносило течением. Коки тоже изобразил разок рыбу, но после рекомендации привязать камней на ногу, как якорь, сказал, что больше не уплывает, и Коганей-сэмпай последовал его примеру почти сразу же. Почему Куроко только после второго заплыва решился последовать логичному примеру, я не понимал, пока брат, хихикая, не напомнил, насколько фантом чувствителен к любому упоминанию его небольших габаритов. Гордый воробушек.

Помимо реки, где более мощную часть команды топили в самом опасном месте, наша утренняя пробежка по пляжу стала длиннее и заковыристее, потому что тренер теперь носится за нами и тычками посоха заставляет петлять как бешеных кроликов. Ух, сколько песка мы слопали во время таких пробежек! По лесу бежать стало труднее, потому что псам была дана команда охотиться на нас, так что во время бега еще приходилось следить за окружением из-за игривых питомцев, которые с удовольствием валяли нас по земле и корням во время поимки. Не знаю какой командой контролируется частота ловли, но какое-то время мы могли удирать со всех ног, и только потом начиналась короткая погоня. Падать было весьма неприятно, кажется, за эту неделю я нашел семь новых болезненных точек на теле, но умение во время движения коситься по сторонам и одновременно смотреть под ноги развивалось семимильными шагами, того гляди проклюнутся у кого орлиные глаза.

На самом деле, конечно, нет, с ними рождаются, но все равно полезный навык. Да и этот странный бадминтон на пляже оказался не только довольно веселым времяпрепровождением, но и полезным для ног занятием, особенно для больших пальцев — после того как тренер, понаблюдав за нами, велела посылать мячик по диагонали, дабы противнику было сложнее его отбить. Все эти метания сказались не только на скорости переключения веса, но и на смещении центра тяжести, что позволило нам, наконец, нормально сыграть на водной площадке. Честно, после первой игры, в которой никто не свалился не только в воду, но и просто на пол, было ощущение, что мы Эверест покорили — столько щенячьей радости и восторгов.

Но счастье не могло длиться долго, теперь по краям площадки носились собаки, постоянно ее раскачивая, так что скорость игры снова снизилась, а ведь мы даже до привычного уровня не успели добраться! Но то ли после первой недели мы отошли, то ссора действительно смыла негатив — нам было весело. Трудно, изматывающе, первые два дня новой недели мы падали на футоны как марионетки с обрезанными веревочками, но весело, как будто мы вспомнили, что игра это не только соревнование ради победы, но и развлечение просто для удовольствия. Тренер одобрительно качала лысой головой и не мешала нам буянить, вопить и вообще выражать свой восторг по поводу каникул. Так что, наверное, неделя была хорошей. Просто потому что третья оказалась намного лучше.

Началась последняя треть тренировочного лагеря не в понедельник, а в воскресенье, прекрасный облачный день, по двум причинам: выходной и мой день рождения. Когда ребята захотели это отпраздновать, выставил встречное предложение отметить сразу все прошедшие с начала учебного года, что, разумеется, было принято с немалым удовольствием. Так что в выходной у нас было масштабное гуляние, ибо полкоманды уже отметило дни рождения. Я облез, когда понял, что и Коичи, и Хироши меня старше, утешился лишь тем, что того же Куроко они старше чуть ли не на год. А потом Кавахара попытался меня поддеть, назвав малышом. Не то чтобы меня это как-то задело, но лицо приятеля было непередаваемым, когда я, глядя лучшей вариацией взгляда «сверху-вниз», погладил его по голове и назвал дедушкой — хохотали до слез. Ну да, у нас почти двадцать сантиметров разницы в росте, выглядело колоритно.

Я упросил Акеми-сан ненадолго пустить меня с братом на ее кухню, ибо не сумасшедший — пытаться испечь торт на костре, женщина изумленно смотрела, как мы суетимся на кухне, решив заодно и некоторые блюда сготовить, пока есть доступ к нормальному оборудованию. Шинобу-сан потом долго смеялся, глядя в большие и круглые глаза супруги. А я что, я ничего, кушать хочется. Митобе-сэмпай же предпочел костер, ибо по его молчаливому заверению, так намного вкуснее. Ладно, нам же легче, с нашими габаритами на небольшой и уютной кухне семьи Ивата даже вдвоем было непросто развернуться.

Утро прошло в легкой суматохе и непрекращающемся гаме, а потом тренер сделала свой подарок — отвезла нас в портовый городок, где был нормальный спортзал! Боже, играть на нормальной площадке — это счастье! Мы почти четыре часа отыграли, Такеда-сенсей выбивала нас из зала посохом. Вот уж не думал, что так соскучусь по чему-то столь банальному, привычному и, прямо скажем, малость опостылевшему от бесконечных тренировок, как спортивный зал. Что особенно порадовало — на нормальной площадке наш прогресс стал очевиден: возросла скорость, движения стали не то чтобы мягче, но появилась определенная гибкость и некое изящество в движениях, определенно улучшилась пластика, повысилась выносливость и что-то изменилось в самом стиле игры. Пока что мы ощущали это смутно, но что-то определенно стало иным, не лучше или хуже — просто другим. Что ж, может позже поймем.

Вечером были посиделки у костра, еле уговорил ребят не рассказывать страшилки — кому, как не мне-вселенцу, догадываться, что что-то из них реально — пришлось даже надавить статусом именинника. А как иначе, Коки побелел как снег от одной только мысли о мистических и пугающих историях, а в тренировочном лагере очень важно нормально высыпаться. Но даже со всеми этими катавасиями посидели мы неплохо, хоть и расползлись в итоге по разным группкам.

Киеши-сэмпай рассказывал и показывал как играть в ханафуду, правда, это их «кой-кой» стало раздражать еще на второй партии, так что вскоре играли только Киеши и Фукуда, которым Изуки уши прожужжал шутками, остальным тренер предложила покер. Там я тоже не задержался, а вот Куроко, Хьюга, Цучида и Митобе явно заинтересовались, впрочем, у них же лучше всего получается владеть лицом. Коки предпочел позицию наблюдателя, а я перекантовался к Кавахаре и Коганею, которые развлекались с Джентом и собаками, хотя на мой взгляд больше всего внимания уделялось Нигоу, почти плюшевый талисман команды был счастлив, о чем сообщал миру периодическим пением. Кот же вальяжно, по-царски, развалился у меня на плечах и всем своим видом дал понять, что для меня это великая честь и, если я не оценю ее по достоинству, мстить мне будут по-крупному. Потащил кота к океану, его хвостатое высочество поглазело на волны и решило, что удобнее спать сразу на моем футоне. Умное животное, чрезвычайно.

А на следующий день, во время дообеденной тренировки Такеда-сенсей сообщила приятную новость — мы будем ездить в тот зал ежевечерне, ибо она нашла людей, которые не против с нами сыграть.

— Конечно, это все равно, что выпускать сингапурских котят против амурских тигров, но они не против поиздеваться над детьми, — предельно честно ответила тренер на вопрос о личностях противников.

Насколько она преуменьшила, стало очевидно в тот же миг, как мы их увидели. Остаток времени до вечера все были как на иголках, игра, соперники и площадка — ребята, конечно, обиделись на нелестное сравнение и мечтали разгромить абстрактных противников, но в основном просто предвкушали игру на пределе сил.

— Ох ты ж, святые помидоры! — я бы выразился куда как крепче, чем Кавахара, но был слишком ошарашен, чтобы хоть что-то сказать.

— О, капитан, детей привезли! — самый низкий из присутствующих был ростом с Митобе, улыбался нам слегка насмешливо, впрочем, на его месте многие бы вообще на нас внимания не обратили.

— Добро пожаловать, молодежь, — я знал, что капитану их команды еще нет и тридцати, но выглядел он, как и на фотографиях, здоровенным мужиком среднего возраста.

— Здравствуйте, — мы невнятно проблеяли приветствие, круглыми глазами вылупившись в другой конец зала, где под кольцом шла ожесточенная борьба рыжего и темноволосого парней. Такие скорости нам и не снились, а уж их реакция — они вообще люди?

— Что ж, давайте знакомиться, — первый собеседник вновь заговорил с нами. — Я — …

— Мияги Рета, — полузадушенным тоном прервал того Изуки-сэмпай. — Один лучших раздающих защитников Японии.

Мияги-сан рассмеялся, глядя на наши лица, куда возвращался интеллект, а с ним и понимание, насколько крупно нам повезло. Такеда-сенсей устроила нас грушами для битья к команде Окинавы — действующим чемпионам Японии.

— Рукава, черт тебя дери! — орал громовым голосом на весь зал рыжий. — Еще раз! В этот раз я тебя сделаю!

Темноволосый брюнет, Рукава Каэде, легкий форвард, лишь раздраженно цыкнул и развернулся к противнику, Сакураги Ханамичи, тяжелому форварду, но их поединок прервал капитан команды, Акаги Такенори, центровой. Нависнув над товарищами грозовой тучей, он тихим голосом что-то им выговаривал, пока к нам подошел атакующий защитник — Мицуи Хисаси. А вместе с ним к нам семенил колобок на ножках. Ну, что поделать, именно такие ассоциации вызывает Андзай-сенсей, Седовласый Будда, тренер нынешних чемпионов.

— Хо-хо-хо, — я заозирался, ибо такой смех в моем сознании прочно привязан только к одному человеку. Но вот так, тренер Андзай тоже употребляет это самое «Хо-хо-хо», как и директор Танака. Бывает. — Кирико-чан, давно не виделись!

— Лет вам долгих жизни, Андзай-сенсей, — с глубоким поклоном поприветствовала тренер. — Несказанно встрече рада я. Поживаете вы как?

Какое-то время люди переваривали речь Такеды-сенсей, мы же и глазом не моргнули, только Айда вздохнула, тяжко так, горестно, дескать, снова эта безумная женщина за свое. А колобок-сан пошлепал себя по подбородку, да и рассмеялся.

— Кирико-чан снова актерствует, прямо как в детстве, — а после улыбнулся а-ля Санта-Клаус. — Я рад, что у тебя все хорошо, мы почти семь лет не виделись. Но мне очень удивительно узнать, что ты стала тренером. Насколько я помню, тебе баскетбол казался всего лишь игрой, чем-то временным и отдавать ему много времени ты отказывалась наотрез.

— Заинтересовали меня дети, — снова с поклоном ответила Такеда. А после в своей неповторимой манере сдала меня всей команде сразу, рассказав как моя посылка с видео догнала ее в монастырях Тибета.

Андзай-сенсей оказался преотличным дедом, который сразу же увлек нашу сумасшедшую тренершу и взял на себя весь поток ее издевательств над людской психикой. А мы остались лицом к лицу с основным составом одного из лучших баскетбольных клубов Японии.

— Зачем нам вообще с ними возиться?! Чья это идея?! — ныл Сакураги-сан.

— Андзай-сенсей сказал, что его давняя знакомая попросила о помощи, — поправил его запасной игрок, Когуре-сан, по слухам, именно он разрабатывал самые непредсказуемые тактики команды. — Ты же не хочешь расстраивать тренера?

Вместо ответа рыжий пробежался до тренеров и, обхватив одной рукой Андзая-сенсея, начал шлепать его по подбородку, приговаривая, что это работа не для такого гения как он, дескать, пусть с детьми возятся второй и третий составы. Взглянув на лица товарищей, которые старались не таращиться на такое неуважение к старшим, я подумал, что стоит попробовать уломать Сакураги-сана потренировать нас. Особенно полезным знакомство с ним будет Цучиде-сэмпаю — «король подборов» как-никак. Вот только как это сделать? Может его можно взять на слабо? Или чем-нибудь подкупить?

— Сакураги! Оставь тренера в покое! — громовым голосом разлеталось по залу, Акаги-сан отдирал рыжего от тренера, но пока безуспешно, Сакураги-сан хорошо прятался за колобком, не отпуская его.

— Не обращайте внимания, Сакураги — идиот, — Мияги-сан тем временем привлек наше внимание. — Насколько мне известно, у нас с вами сейчас тренировочная игра, а потом нужно будет потренировать вас индивидуально?

— Индивидуально? — ахнули мы хором. Что, черт возьми, Такеда-сенсей для этого сделала, душу дьяволу продала?!

— Мы вообще не в курсе программы нынешнего вечера, Мияги-сан — выступил вперед Хьюга, капитан старался вести себя, будто говорит с обычной командой соперников, но дрожь в голосе выдавала его с головой.

— Ваш тренер вам ничего не говорила? — недоуменно спросил Мицуи-сан, до того момента лишь прислушивавшийся к беседе. О! Кажется, я знаю что привлечет внимание рыжего.

— Такеда-сенсей сказала только, что это будет столкновение сингапурских котят и амурских тигров, — я старался говорить громко, но в то же время в рамках приличий. Есть накрытие — ухом развернулись в нашу сторону! Но прежде чем самодовольный баскетболист успел сказать хоть слово, я, скосив на него взгляд, продолжил, — только тренер не сказала, кто будет котятами.

— Чего?! — рык, наверное, оглушил Андзай-сенсея, так раздался у него над ухом. А Сакураги-сан рванул ко мне, и если бы между нами внезапно не вырос Киеши, дело кончилось бы худо.

Прикрываясь широкой спиной сэмпая, я явственно перевел дух, что вызвало понимающие улыбки у Мицуи-сана и Мияги-сана, последний даже показал мне большой палец. А распаленный рыжий требовал немедленного матча, где «великий гений Сакураги разгромит наглых молокососов». Хьюга тихо прошептал мне мужаться, ибо этот монстр будет преследовать в первую очередь меня, я же предложил пояснить двусмысленную фразу, что нам банально не сказали, что котятами будем мы. Мияги-сан разубедил это делать, ибо тогда Сакураги начнет бахвалиться и вести себя как идиот, а пока он так жаждет сокрушить оппонентов, из него получится отличный противник. И только во время игры я понял, что лучше было бы признаться: Сакураги-сан преследовал меня как хищник добычу, не давая даже вздохнуть спокойно, я за первую половину не забил ни одного мяча! С другой стороны, отвлек на себя персонально одного из противников, а так как Куроко магичил как обычно, капитану удалось пару раз забить, причем я могу ошибаться, но он вроде стал бросать быстрее?

Самым страшным оппонентом из всех был, разумеется, Рукава-сан, играющий за сборную. Акаги-сан тоже выступал за страну и был предельно серьезен даже с нами, и Киеши-сэмпаю было настолько нелегко, насколько это возможно. Куроко смог отыграть только пол-игры, потом его случайно снес Сакураги-сан, банально не увидев. Да, это был фол, но фантома пришлось с площадки выносить на руках — рыжий шкаф еще и упал на него. Вместо него выпустили Цучиду-сэмпая, и мне стало легче, когда один-единственный раз сэмпай умудрился обойти короля подборов в его специализации. Сакураги-сан вспылил и преследовал уже сэмпая, а я выступил против Рукавы-сана.

Да, с Аомине я не чувствовал себя настолько беспомощным, как с Рукавой-саном, верное сравнение, котенок против тигра. Но даже так, пару раз мне удалось его обойти и вызвать некоторый интерес у скучающего кирпича. На вторую половину оставили только меня и Киеши, остальных заменили, и парни рухнули на скамейки как подкошенные. Коки при выходе снова навернулся на площадке, кажется, это станет традицией — приветствовать противников, лежа лицом вниз. Естественно, рыжий идиот не мог это не прокомментировать, но когда он приобнял нашу тренершу и начал вещать, что непозволительно против гения выпускать слабаков, она, не меняя выражение лица, заехала ему посохом между ног. Под дружный фейспалм чемпионов Сакураги-сана отправили полежать за скамейкой запасных, у нас так же лежал Куроко, только фантом лежал тихо, не скулил, не ругался, не бухтел, что тренер противников нагло вывел из строя ведущего игрока, и нас всех надо дисквалифицировать. Андзай-сенсей же посмеялся и сказал, что Кирико-чан не меняется с годами. Интересно, как они познакомились?

Не сказать, что третья четверть была проще, все же Когуре-сан опытный и умный противник, но такого давления, как Сакураги-сан, он создавать не мог. Но и состав у нас был, считай, запасной. Хотя по разу, но удивили все. Кавахара сумел обойти Мицуи-сана своим новым приемом, который отрабатывал до посинения всю неделю, хотя я подозреваю, что старший баскетболист просто не ожидал чего-то подобного. Коки сумел повести Мияги-сана по ложному пути, где я забрал у него мяч, но как потом сказал мелкий — просто не ждали ловушки. Фукуда присоединился к Киеши-сэмпаю в защите, и вдвоем они сумели сдержать натиск Акаги-сана. Но Рукава-сан — это кошмар наяву. Шустрый и резвый, он как юла метался по залу, в одиночку обходил нас всех как стоячих и атаковал сам, что позволило остальным перейти в защиту, и наш счет встал.

А потом усталость одолела меня с Киеши, и нас сменили Митобе и Коганей. Удалось посмотреть на их пару в действии, и я убедился — никакого тандема «Свет-Тень», скорее они как сообщающиеся сосуды. Сначала создают впечатление что один атакует, потом резкий и неожиданный пас и бросает уже другой. Они не смотрели друг на друга, я вообще не понимал как это, но парни будто видели положения друг друга на площадке, даже если один был за спиной. И вершиной их взаимодействия стал пас Коги в воздух, где мяч схватил Митобе и тут же направил его в корзину. Попал по ободку, но подбор и последующий данк исправили ситуацию. Над этой атакой им еще работать и работать, но потенциал у такой двойки большой, это мы явственно прочувствовали.

После поражения со счетом 135 — 48 мы только прилегли прямо на площадке, ибо стоять сил не было, но тренер, обращаясь к Андзаю-сенсею, посетовала, что индивидуальные тренировки провести не получится, и мы практически подлетели из положения лежа, лишь бы доказать, что вот они мы, готовы тренироваться хоть до упаду. Собственно, так оно и вышло, из зала на своих двоих вышел только я, Киеши подвело колено, а остальных пришлось вывозить в тележке для мячей и грузить в автобус. Но оно того стоило, это подтвердит каждый, даже булькающий в сидение фантом, будучи не в силах перевернуться на спину.

Я уверен, что мне повезло больше всех, так как все время обучения я играл один-на-один с Рукавой-саном. Периодически он меня поправлял, давал советы как сделать удачную обманку, как самому отличить фальшивку, как изменять скорость ведения мяча, как изменять собственную скорость, чтобы противникам было сложнее тебя остановить. Цучиду взял в оборот Сакураги, когда сэмпай восхищенно сообщил, что подбор его любимый прием. Капитан Акаги взялся сразу за двоих — Киеши и Фукуду, в то время как язвительный Мицуи-сан обстреливал Хьюгу. Изуки-сэмпай с удовольствием соревновался с Мияги-саном в обводках и дриблинге, причем в то время как Коки с большим удовольствием внимал Когуре-сану, который на практике показывал как переключаться на ходу с одной тактики на другую, если противник вас предугадал, Кавахара тоже учился ловкости ведения у Мияги. Ясуда-сан и Сиодзаки-сан же помогали с парной работой Митобе и Коганею. Но если наш тандем состоял из взаимодополняющих и весьма непохожих парней, то старшая двойка была похожа по характеру и стилю игры, что собственно было основой их взаимодействия.

А может быть больше всех повезло Куроко — его учил броскам Андзай-сенсей. Пожилой тренер сказал, что ему очень интересен стиль игры и способности фантома, так что он попросил уступить ему право тренировать призрака. Лишенный дара речи Куроко только и мог, что отвесить глубочайший поклон. В то время как нас тренировал основной состав — я так и не узнал, как Такеда-сенсей нам это устроила — наш тренер гоняла второй и третий составы Окинавы, причем знатно так гоняла, после они были в таком же состоянии как и мы.

— Это было круто! — после качающегося ковыляния мы наконец дошли до футонов, и язык Коганея резко пришел в движение. — Просто нереально! Нам никто не поверит!

— Вот и нечего об этом трепать, — неожиданно резко, но здраво оборвал сэмпая капитан. Хьюга даже нашел в себе силы привстать и грозно осмотреть наши измученные организмы.

— Капитан прав, — внезапно ожил мелкий. — Если об этом узнают, то поймут, как далеко мы смогли продвинуться. Нам же нужно, чтобы нас недооценивали хотя бы какое-то время и не ждали козырей.

— Разве это не будет обманом? — Киеши-сэмпай слишком щепетильный, нам вообще-то победа нужна, разумно будет заставить остальных считать нас командой среднего уровня.

— Будет. А еще это называется игровая хитрость, — спокойно парировал Коки, видимо, такому ответу он научился от Когуре-сана.

— То есть мы не будем играть с противниками в полную силу? — опа. Щас воробушек обидится и кому-то придется пинками вгонять в него здравый смысл.

— Все будет зависеть от стратегии, — отозвалась тренер. — Вы будете играть в полную силу, но в указанных стратегией рамках. То есть, например, Кагами-кун уже восстановился от травмы и может прыгать в полную силу раз 9, и к Зимнему Кубку мы это число увеличим. Но сначала мы будем создавать впечатление, что это не так, и действовать, будто Кагами-кун не может прыгнуть больше, ну допустим, десяти раз. И наши стратегии будут это включать.

— А если мы проиграем из-за этого? — самое интересное, Айда-сан уже не спорит, нет, только спрашивает.

— Не проиграем. Все конечно предугадать нельзя, — ввязался в рассуждения Коки. — Если получится такое положение, то мы просто отменим ограничения. Но следует постараться и не вскрыть все карты до финала, чтобы нам было чем удивить финальных оппонентов.

Брат с такой уверенностью говорил о победе, что ребята заметно воодушевились, Куроко, кажется, принял, что обман приемлем в игре, еще бы — сам-то вообще колдует. Мы же не станем смотреть на противников сверху вниз, как Поколение Чудес, мы постараемся правильно их оценить и играть будем используя их слабости, при этом не забывая о будущих противниках. Но это дело будущего, а сейчас — спать!

Третья неделя официально признана лучшей неделей лагеря, несмотря на то что по возвращении мы лежали трупиками, не в силах даже заснуть сразу из-за усталости. Пусть профессионалы и издевались над нами, называя то детишками, то птенчиками, но к возложенной ответственности подошли серьезно, даже Сакураги-сан, прямо скажем, не производящий впечатление надежного сенсея, с удовольствием гонял Цучиду-сэмпая по всей области под кольцом. Правда, потом Когуре-сан сказал, что он снова с Рукавой соревнуется, кто из них лучший учитель. Забавные парни, упрямые, гордые, соперники во всем и всегда — чисто дети. Помню, Андзаи-сан тогда с коронным смешком сказал, что я веду себя повзрослее обоих, будто взрослый человек с двумя подростками. Неловко было, все же парни почти на десять лет меня старше. Но на самом деле последние дни лагеря были самыми запоминающимися, да и усталость была приятной, как от хорошей усердной работы.

— Закончили! — хоть и сказано это было с улыбками, было немного грустно: лагерь пришел к своему окончанию, завтра с утра на поезд и домой.

— Спасибо большое за науку, — низкий поклон нашим временным учителям, они действительно старались вбить нам в подкорку то, что для них было естественно, как дыхание.

— Хех! Выучившись у великого гения Сакураги, вы просто не можете проиграть! — рыжий баскетболист был в своем репертуаре, но почему-то его зазнайство было смешным и не действовало на нервы, как самоуверенность Аомине. Странно. Может потому что у Сакураги-сана было больше обоснований для такой наглости?

— Мы постараемся, — уклончиво ответил Цучида-сэмпай, ибо на самом деле не был уверен, что его выпустят против ПЧ. А зря, зная отношение тренера к делению на основной состав и запасных игроков — все с ними столкнемся.

— Как насчет прощального вечера? — подала идею Такеда-сенсей. — Мы угощаем.

Разумеется, от халявы не стали отказываться и мы всей многообразной толпой повалили в наше место, где еще днем были заготовки на приличный ужин. Закуски мы приготовили заранее, а вот основное блюдо я решил делать сейчас, горячим вкуснее.

— Э? Ты готовишь?! — шашлыками занимались все вместе, и Митобе, и Коки, и я, и тренер рядом крутилась, потому что готовить надо было на толпу, и рук нам немного не хватало. Мда, задарить что ли всем свое пособие по готовке? Стыд и срам, взрослые почти мужики, скоро в общаги переедут — а готовить не умеют!

— Это так странно, Сакураги-сан? — я старательно давил улыбку, ибо чисто детское удивление на лице мужика больше меня по габаритам выглядело забавно. — Как вам закуски?

— Эм, хорошо, вкусно, да, — растерялся рыжий, Рукава-сан же молча жевал что-то поблизости, но прислушивался к диалогу, не скрываясь. Цучида-сэмпай подошел к нам, справляясь, не нужна ли помощь. — Слушай, Цучи, а чего ты так неуверенно блеял про противников? Ты сомневаешься в великом Сакураги?!

— Нет, Сакураги-сан, просто у нас сложные соперники, — сэмпай отвечал спокойно, впрочем, после игр в покер держать марку он наловчился не хуже Куроко.

— ХА?! Круче чем мы что ли? — тут же набычился спортсмен.

— Ни в коем случае! — отвечали уже хором всей командой — громкость рыжего обеспечивала отличную слышимость в пределах видимости. Капитан же продолжил пояснения. — Наши противники — Поколение Чудес.

Рукава-сан внезапно изменился в лице. Учитывая, что демонстрировал эмоции он реже чем фантом, это не могло не удивить.

— Рукава-сан? С вами все в порядке? — Айда на всякий случай достала аптечку, даже знать не хочу, где она ее носит.

— Нормально, — брешет, как дышит, что еще больше насторожило остальных.

— Рукава-кун тоже был частью Поколения Чудес, — Андзай-сенсей подошел так тихо, как никогда не ожидаешь от человека таких габаритов. — Того, что сейчас зовут Поколением Мононокэ.

Замерли все, что наша команда, никогда не слышавшая о Поколении Мононокэ, что старшие ребята, которые точно должны были что-то знать. Прокашлявшись, Киеши-сэмпай попросил рассказать о прошлом поколении чудес, если, конечно, Рукава-сан не против. Тот ничего не сказал, лишь кивнул, но тренеру Андзаю этого было достаточно.

— Как вы наверное знаете, приблизительно раз в десять лет появляются особенные игроки, талантливые, одаренные. Но при этом очень мало кто из них становится профессионалом, иначе бы Японии выигрывала чемпионаты и Азии, и мира. Причины бывают разные, кому-то хочется иметь более стабильный заработок, профессию, которая будет кормить их всю жизнь, но у Поколения Мононокэ сложилась иная ситуация. Талантливые подростки, ровесники Рукавы-куна, не стали профессионалами по очень жестокой причине — они перегорели.

Мы молчали, ожидая продолжения, но в голове уже всплывали слова Куроко. Главная слабость Поколения чудес — они слишком сильны. Их тела еще развиваются и просто не поспевают за их же талантом.

— Что вы знаете о Зоне? — неожиданно прервал молчание тренер Андзай.

Пока я переваривал неожиданный вопрос и то, что в памяти, оставшейся от комы, не было ничего, что поясняло бы внезапное понятие, подал голос Куроко:

— Зона — это потоковое состояние, в котором игрок достигает 100% своих возможностей. Его можно достичь при двух условиях: талант и страсть к баскетболу, — четко, чуть ли не заучено, ответил фантом.

— Кто тебе это сказал? — резко развернулся к призраку Рукава-сан. — Отвечай!

— Аомине-кун рассказывал, — растерянно пояснил Куроко, впрочем, в недоумении были все наши, легкий форвард никогда не говорил при нас в таком тоне. А вот старшие игроки явно с таким уже сталкивались, и большинство тревожно нахмурилось.

— Он неправ, — побуравив призрака взглядом, наконец, неохотно продолжил Рукава-сан. — Зона — это ловушка, которая уничтожила мое Поколение Чудес и многих до нас.

Пока мы давились едой и справлялись с шоком, баскетболист тяжело вздохнул и начал пояснение:

— Когда ты впервые входишь в Зону — это невероятные ощущения, ты словно становишься богом, способным на все. Быть быстрее других. Быть сильнее. Лучше самого себя по всем параметрам. Это могущество, но очень редко кто понимает, насколько оно опасно.

— Почему? — справился с собой Коки, я же не отрывал взгляд от тренера. Меня не оставляла в покое мысль, что она подстроила эту беседу.

— Потому что Зона — это самое большое самовнушение, которому может подвергнуть себя одержимый подросток, — понятнее не стало. — Как известно, человек достигает расцвета физических возможностей годам к 20-25. И тогда талант и физические способности человека наконец приходят к балансу. До этого же… Зона, как я сказал, это самовнушение, обман разума, состояние, когда тело начинает действовать будто уже вышло на свой максимум. Это колоссальная перегрузка организма и опасное, почти непреодолимое искушение.

— Почему искушение? — тихо-тихо спросил Кога, будто боялся разрушить серьезную атмосферу.

— Из-за адреналина, который вырабатывается в больших количествах в стрессовом состоянии. И это как наркотик, хочется ощутить снова и снова, — внезапно возник ответ в моей голове. — Я читал про случаи, когда человек мог поднять грузовик или что-то в этом духе в стрессовой ситуации, когда организм обращается к дополнительным резервам, зона, видимо, что-то подобное.

— Можно сказать и так. От нее невозможно просто отказаться, — сумрачно кивнул мне Рукава-сан и замолчал.

— Поколение Чудес того времени часто входило в Зону, когда играли друг против друга. Это казалось правильным, как иначе победить такого же сильного противника? — продолжил уже Андзай-сенсей. — В итоге же… Первым сгорел самый яркий из них, Уэно Сатоши, он надорвался, когда учился уже во втором классе старшей школы. Он почти год пролежал в больнице, но восстановиться не смог. Его исключили из команды. Люди, раньше почитавшие за честь заговорить с ним, проходили как мимо пустого места. Обозлившись на мир, что отвернулся от него, Уэно бросил школу, сбежал из дома и в конце концов погиб в уличной драке, получив ножом в живот. Ему было всего девятнадцать.

Шумно сглотнув, я огляделся: ребята сидели белее снега, ужасаясь печальной судьбе талантливого человека. Но когда я взглянул на Куроко, стало ясно, что его это напугало больше всех, фантом окаменел, все краски сошли с лица, губы шевелились, что-то беззвучно шепча. Черт. Самый яркий из того Поколения — то есть как Аомине, ас, ведущий и лучший игрок. Надорвался самым первым. И погиб таким молодым. Черт возьми, Куроко, это не значит, что с Ахомине* случится что-то подобное! Он же не один.

— Уэно, Сато, Хокияма, Ивасаки, Юмедзи, Сузуме, Конисава — все они погибли молодыми. Талантливые, яркие, привыкшие к своей исключительности — они могли стать ярчайшими из звезд! — Андзай-сенсей говорил приглушенно, словно оплакивая ушедших. — Кто-то погиб в уличных, бандитских разборках, кто-то покончил с собой, кто-то погиб при несчастном случае. Всех их объединила, в итоге, не только потеря таланта, но и потеря воли к жизни.

Мы молчали, не знаю, как выразить свои чувства, слишком сложные, смешанные и малопонятные нам самим. Горечь? Да. Ужас? Безусловно. Печаль? Несомненно. И все это вместе с недоумением — как же так? — было слишком много.

— Простите, — подал голос капитан. Ему тоже было не по себе, но он взял себя в руки. — Как Рукава-сан… Ну, то есть, почему вы не стали таким же?

— Меня спас отец, — коротко ответил баскетболист, глядя в землю. — Он врач по профессии и понял, что со мной происходит, практически сразу после первого выхода в зону. Он бросил все: работу, друзей, знакомых, продал наш дом и, несмотря на протесты матери и мои, переехал сюда. Вон там, — он указал куда на северо-восток, — поселок, куда мы переехали. Родители до сих пор живут в нашем доме.

— Мать была против, она говорила, что отец загубит мой талант, хотела развестись и забрать меня. Но… Она была домохозяйкой почти двадцать лет, не проработав и дня. У нее не было сбережений, работы, даже родных не осталось, кто нас бы приютил. Отец сказал, что меня ей просто не отдадут и был прав. Нам пришлось смириться, — неожиданно разоткровенничался Рукава-сан. — В местной школе не было баскетбольной команды, да и вообще клубов — большинство ребят после уроков шло помогать родителям. Я был один, ни команды, ни соперников.

— Что, совсем никто здесь не играл в баскетбол? — изумилась Айда.

— Почему же, играли. Только после пары поражений они сдавались, этот самоуверенный придурок размазывал противников без всякой жалости, — скривившись, ответил ей Сакураги-сан.

— Да, а потом появился один рыжий идиот, который вообще не знал, что такое баскетбол, постоянно лез в драку и бросал мне вызов, — с не меньшим раздражением ответил Рукава-сан, но я с изумлением понял, что он не всерьез злится. — В первый раз, когда он попытался играть, он просто схватил мяч одной рукой и побежал к кольцу, где прыгнув, треснулся лбом в щит.

Смеялись все, выпуская напряжение и стараясь ослабить тиски мрачной атмосферы, которая владела нами с начала разговора о Мононокэ. Только Сакураги-сан не смеялся, напротив, смущенный и красный как рак, он рвался свернуть кое-чью шею.

— О, а я тоже года полтора назад лбом кольцо таранил, прыгнул сильно и неправильно, голова потом раскалывалась, — вспомнил я, стараясь поддержать забавного спортсмена. Первый раз всегда непросто, я-то помню.

— Да? Ну ты даешь! — совершенно искренне расхохотался Сакураги-сан. — Должно быть пути великих начинаются одинаково! Тебя ждет большое будущее, раз ты начал как непревзойденный гений Сакураги!

— Кто знает, — неопределенно ответил я, зажимая рот Куроко. С фантома станется вспомнить, что полтора года назад я только из комы вышел, и озвучить это.

— Этот идиот от меня не отставал ни после первого, ни после десятого поражения, — погрузился в воспоминания Рукава-сан, когда все отсмеялись. И мы застыли, вытаращившись на доселе невиданное зрелище — улыбку Рукавы-сана. Малозаметная, как у Куроко, она была очень редкой гостьей на лице-кирпиче, если судить по реакции игроков Окинавы.

— Ха! Великий гений не сдается никогда! Буду еще я проигрывать такому как ты! — тут же вспылил Сакураги-сан при словах об их общем, местном прошлом.

— Он оказался таким настырным, что мне пришлось научить этого идиота всему: и ведению, и броскам, и защите, и атаке, — словно не заметил выкриков друга Рукава-сан. В том, что эти двое друзья, не сомневался уже никто, пусть их взаимодействие и было наполнено упреками и руганью.

— А потом я обыграл его один на один, — самодовольно вскинул голову Сакураги-сан.

— Я не ожидал, что этот идиот так быстро выучится, — слегка смущенно фыркнул легкий форвард.

— Я идиот? Да я гений! — резко начал перепалку рыжий, и парни быстро замяли разговор, переключившись на обычную ругань.

— А что было потом? — спросил почему-то у меня Коки.

— А я откуда знаю? — немного поразмышляв, я все же ответил. — Скорее всего, отец Рукавы-сана продержал его на острове до совершеннолетия, а потом помог найти команду, которая его примет.

— Именно, — кивнул Андзаи-сенсей. — Он хотел, чтобы сын занимался любимым делом, но не калечился, поэтому переехал, когда Рукава-кун должен был пойти в старшую школу. Возможно, именно это и спасло его от участи остальных ребят из Поколения Мононокэ. Рукава-сан связался со мной, когда его сыну до двадцатилетия оставалось пара месяцев, и я приехал сюда взглянуть на талантливого игрока, так внезапно исчезнувшего с площадок. Представьте мое удивление, когда я увидел не одного, а сразу двоих весьма способных молодых людей! За столько лет Рукава-кун очень хорошо натренировал Сакураги-куна, и они постоянно играли вместе. Они и учились вместе, сначала в старшей школе, потом в колледже, причем Рукава-кун специально занимался с другом, чтобы он смог туда поступить.

— Да уж, что не сделаешь для друга, — протянул Коки, выразительно покосившись на Куроко. Это был типа намек, что Куроко вполне может спасти своих товарищей от участи предыдущего Поколения Чудес?

— Многое, — фантом тоже понял этот намек и улыбнулся в ответ. Но сначала мы их одолеем, потом будем спасать. Иначе они нас и слушать не станут, подростки же. Кстати, о детях.

— Андзаи-сенсей, а куда смотрели остальные взрослые? Почему они их не остановили, не вразумили? — я уставился на старика.

— Почему ты думаешь, что они не пытались, Кагами-кун? — как-то очень печально ответил мне старик.

— Наверное, сужу по результату, — довольно грубо ответил я на риторический вопрос, потому что одной истории Рукавы-сана достаточно чтобы понять, что если один отец хотел спасти сына, то остальные вполне могли подбивать своих детей продолжать гробить здоровье ради зависти знакомых семьи. Ненавижу эту систему, когда успехи детей считаются успехами родителей, дескать, они же воспитали. И они, как мать Рукавы, продолжают вести детей в никуда, ослепленные своей гордыней.

— Кто-то не понимал всей серьезности ситуации. Кто-то верил, что уж с их ребенком и учеником ничего не произойдет, а кому-то было все равно, — пожилой тренер замялся, но продолжил. — И были те, кто был не против подобного развития событий.

— Как это? — ахнули все поголовно, и старшие, и младшие.

— Во многих школах тренер сам играл в баскетбол в юности. Но не всегда он из таких вот одаренных. Иногда это имеет последствия, — туманно пояснил пожилой мужчина.

— То есть были те тренера, которые были не против сломать новое поколение чудес из зависти?! — под конец голос братишки сорвался.

Андзаи-сенсей красноречиво поник. А ведь логично, это нашим радужным так повезло, что их тренера входили в сборную, то есть были игроками экстра-класса, я вообще не понимаю, почему они тренируют школьников, а не профессионалов, как Андзаи-сенсей, но мало ли у людей причуд бывает. А предыдущим талантам не повезло встретиться с теми, кто вполне мог позавидовать яркости учеников, кто не стал мешать им разрушать себя, следуя принципу «нашей школе славу принесет, а что будет потом — не наше дело». Как руководство Тейко, которое выжало из радужных все соки. Хорошо, что они в средней школе не играли друг против друга, уже стали бы калеками.

— Айда-сан, а твой отец был частью Поколения Чудес? — внезапно подал голос Цучида-сэмпай.

— Нет, — покачала головой девушка. — Отец был, скорее всего, как Некоронованные короли. Упорный и способный, но не настолько одаренный.

— А что случилось с его поколением одаренных? — вылупился Коганей, явно ожидая очередную трагедию.

— Да ничего, когда он играл, их либо еще не было, либо они уже стали старше, — ответила неожиданно Такеда-сенсей. — Единственный из тренеров старших школ, кто был частью Поколения чудес того времени — Широгане Эйджи, тренер в старшей школе Ракудзан. Он же единственный из пч выбрал баскетбольную карьеру. Если вы помните, во времена его молодости экономика Японии была в запутанном состоянии, «финансовый пузырь», и многие талантливые спортсмены выбирали более надежную и постоянную работу. Они — Потерянное Поколение, по аналогии с потерянным временем.

— Ого, — выдохнули мы. Ракудзан внезапно оказался еще страшнее, чем мы думали.

— Как бы то ни было, — внезапно сменила тон тренер. — Вы победите нынешнее Поколение Чудес или я вас налысо побрею и отправлю в монастырь для тренировок!

Шуганув нас этим напоследок, пугающая женщина милостиво позволила нам продолжать беседу. Такие жуткие темы больше не поднимались, так что мы еще неплохо посидели у костра, посмотрели, как дерутся Рукава и Сакураги, потом как они оба убегают от Акаги — цирк на выезде. Интересно, все талантливые люди такие чудные?

И только перед сном, когда команда Окинавы, раздав на память автографы, отчалила в порт, а я почти заснул, братишка внезапно спросил тренера, зачем она устроила нам знакомство с Рукавой.

— Я знаю, что это очень полезно, сыграть с профессионалами и даже поучиться у них, но вы же не только ради этого все затеяли, ведь так?

— Наблюдательный ребенок, — лишь улыбнулась тренер. — Мне нужна была консультация Андзаи-сенсея. Догадываешься, почему?

— Вы, — мелкий закашлялся, будто у него резко пересохло в горле. — Вы беспокоились, что Киеши-сэмпай может войти в Зону?

— Я? — ахнул центровой, на него все посмотрели так, будто он прямо тут собрался войти в Зону и надорваться.

— Не Киеши! — резко ответила сенсей. — Ты прекрасно понимаешь, что единственный, кто обладает достаточным талантом и мог бы войти в Зону — Кагами.

Тут все развернулись ко мне. Нет, ну чего вы смотрите как на умирающего! Я не собираюсь гробить свое здоровье!

— И что сказал Андзаи-сенсей? — спросил Куроко, отвлекая от меня внимание.

— Что Кагами-кун безусловно талантлив и мог бы войти в Зону, но, — тут она выдержала театральную паузу, которую однако никто не рискнул прервать, — Кагами-кун не подходит по второму условию. Он недостаточно одержим баскетболом, чтобы разрушать свое здоровье ради победы в игре.

Ребята выдохнули, будто мне отменили смертный приговор. Сколько драмы! Но все равно, приятно, что о тебе так беспокоятся.

— Впервые я рад такому отношению Кагами-куна, — неожиданно с чувством отреагировал Куроко, и за этим повалила лавина комментариев, как хорошо, что я не очень сильно люблю баскетбол. Чудики.

— Раз все прояснилось — всем спать! — рявкнула тренер, прерывая Кавахару на полуслове. — Завтра встаем на час раньше — после пробежки идем прощаться с работодателями и, не дай ками, кто из вас хотя бы зевнет — будете каждую тренировку начинать с молитв и медитаций!

Напуганные странной угрозой, мы дружно упали на футоны и, несмотря на крайне эмоциональный вечер, сон быстро сморил нас.

Отъезд был сумбурным. Сначала, как обещалось, мы пробежались привычными зигзагами по пляжу, я даже подумал, что буду немного скучать по таким пробежкам. А потом начались проводы. Каждый «работодатель» считал своим долгом поблагодарить за труды; получить в ответ благодарность за заботу и наставление; порадоваться, что у «Кирико-чан такие хорошие ребята»; посокрушаться, что три недели так быстро пролетели; пожелать нам доброй дороги, а женская часть помимо прочего еще и едой пыталась нас загрузить, весьма успешно, ибо молодые спортсмены прожорливые как саранча.

Так что, затарившись по самую маковку, мы еле пережили дорогу назад, ибо съесть все, разумеется, не получилось и пришлось тащить остатки на своем горбу, а после еще и разделить между собой и развезти по домам. С другой стороны — когда дома нас с Коки неожиданно встретили Дзюмондзи, Чиаки и Широ, нам было что предложить пожевать.

— Слушай, а свозите нас туда! Халявная еда! — Дзю только сутки как вернулся из тренировочного лагеря, где Гайтору-сенсей накачивал своих подопечных силой юности, и громкость у него было соответствующая молодому человеку со здоровыми легкими и временно сниженным слухом.

— А еще готовка на костре и стирка в речке, — хохотнул Коки, тут же вспомнив, как мы во время стирки корячились.

— Хорошо вернуться в цивилизацию! Я прям ожил, когда закинул еду в микроволновку, а белье — в стиральную машинку.

— А почему Куроко с вами не поехал? — вспомнил про фантома Чиаки.

— Его отец забирал, потому что он после лагеря никакой, еле доехал, тренер ему велела минимум сутки отлежаться, — да уж, фантом утром вообще еле встал, ноги дрожали, лицо измученное-замученное, всю поездку ждал, что будем с поезда спрыгивать и в больницу его тащить. Обошлось.

— Широ, Чиаки, вы лучше расскажите, как тут жизнь без нас проходила, — наевшись и немного отдохнув, я чувствовал в себе достаточно сил, чтобы услышать о приключениях сумасшедшего дома. — Мне тут Кисе звонил, сказал, что какие-то странные парни не дали ему войти в школу. У нас появилось качественное хулиганье?

— Качественное? — Дзю, да и остальные расхохотались от эпитета, но я был абсолютно серьезен, в Сейрине даже хулиганы были с тараканами, одни экзорцисты чего стоят. Они потом вступили в клуб магических искусств и периодически совершали обряды в парковой зоне — сторож Ишинори-сан уже устал их гонять.

— Это не хулиганы, а парни из ВОКСа, — Широяма сделал паузу, чтобы я предугадал, насколько мне не понравятся его следующие слова. — Военно-оборонительного корпуса Сейрин.

Мне это совершенно не понравилось. Если их принимают за хулиганов, значит, Казама не справляется, значит, неделя отдыха от тренировок превратится в неделю головомойки за учительскую работу. Широ с видимым удовольствием рассказал, что школе пришлось спешно отстраивать верхние этажи у корпуса первокурсников и два сарая. Кирпичный забор вокруг школы вырос еще на метр, теперь только я в суперпрыжке смогу заглянуть и выглянуть, а еще деятельный солдатик повсюду установил камеры и ведет переговоры с администрацией, дабы им разрешили барражировать территорию с помощью квадрокоптеров, оснащенных видеокамерами.

Надо будет объяснить Казаме, что его бойцы — подростки с гормональной бурей внутри, и барражировать с камерами они будут только раздевалки, а то и туалеты, если извращенцы. Но это завтра, а пока надо прослушать про остальные новости, которые скопились за неделю, что я почти не связывался с парнями, ибо пахал как раб на галерах. Фестиваль танцев перенесли на осень, ибо моя идея оказалась маленьким камушком, который сдвинул с места лавину, и теперь фестиваль будет проходить два выходных дня, и участвовать в нем будут школы со всей Японии.

— Как так?! — я аж облез, представляя насколько масштабным мероприятием стала чисто умозрительная идея.

— А так, у фестиваля появились спонсоры, причем нехилые такие, — наслаждался моим обалдевшим видом Широ, впрочем, Дзюмондзи тоже был в шоке, ибо не успел узнать все новости — отсыпался после лагеря. Чиаки же вежливо прятал смех за кашлем в кулак.

— И кто же спонсоры? — спокойно поинтересовался Коки. Кстати, а чего он такой равнодушный?! — Не надо так смотреть, аники, я за этот год уже запомнил, что, что бы ты ни затеял, это выльется во что-то более проблемное, чем ожидалось.

— Ась? — вылупился я. Когда это я затевал что-то подобное?!

— Бэсь! — гаркнул Казуки. — Даже я могу назвать несколько примеров, вспомнить хотя бы, сколько у тебя должностей. Ты и ученик, и спортсмен, и староста, и помощник учителя, и руководитель ВОКСа, и владелец издательства! Все вроде перечислил?

— Он еще два пособия написал, — вспомнил Чиаки, я же тем временем отходил от мысли, что, черт возьми, у меня, правда, слишком много обязанностей! И скинуть уже ничего не выйдет, даже баскетбол, потому что Такеда-сенсей меня живьем наизнанку вывернет за такие фокусы.

— Итак. Моя случайная мысль о том, как помочь Яно-сан почувствовать, что значит выражение «кровь закипает», вылилось в фестиваль танца, куда съедутся команды со всей Японии? — я говорил медленно, стараясь понять, что же не так во всей этой фразе.

— Именно, — парни насторожились, только Коки флегматично жует какие-то сладости. Похоже на сей раз Цубаки-сенсей переборщил с травами, и брат впадает в апатию и амебное состояние.

— Для всего этого нужны деньги. И этой шайке организаторов повезло найти спонсоров, действительно серьезных людей?

— Да, — Широ осторожно подхватил ноутбук, будто собрался бежать без оглядки по какому-то ему лишь ведомому сигналу.

— Тогда, внимание, вопрос, — суслики. Вокруг меня четыре антропоморфных суслика. — А мы тут причем?

Обожаю, когда народ так заметно зависает над простым и логичным вопросом. Первым дошло до Коки, братишка открыл рот, чтобы что-то сказать, взглянул мне в глаза, передумал и закрыл рот, вместо этого широко улыбнувшись. Потом и остальные поняли, что это все уже не наше дело, даже Широ уже от всего отстранился — как только объявились спонсоры, рекламной компанией занялись профессионалы.

А друг только и рад, что можно не отвлекаться на глупости. Надеюсь, он отвлекся достаточно, чтобы забить на поиски людей, распространивших информацию о моем отце. Мне совсем не хочется знать, на что именно готов пойти мстительный и умный парень, неся возмездие за одного из нас.

— Ладно, парни, что еще нового в цивилизованном мире? — я с удовольствием гладил Джентльмена, развалившегося на коленях, и молился про себя, дабы этого успокоительного хватило на все вести.

— Ито-сэмпай вошел в тройку лучших дзюдоистов Японии среди старших школ! — улыбнулся Чиаки, гордый за старшего товарища. — В командном зачете наши оказались среди восьмерки лучших, для только открытой школы это достижение.

— Ито крут, — тут же закивали остальные, не знаю как парни, а я очень отчетливо вспомнил, как второкурсник пришел на выручку, когда мы, болваны, пошли вступаться за Ноду-сан. Спортсменам нельзя драться, выкинут из клуба или запретят участвовать в соревнованиях. Но заметив «кучку первокурсников, вляпавшихся в какое-то дерьмо», дзюдоист влез помочь, даже не раздумывая.

— Летнюю школу наши прошли нормально, — наконец заговорил об учебе Широяма. А на мое откровенное изумление, что его заинтересовали школьные успехи одноклассников только раздраженно закатил глаза. — Кагами, не тормози, будь что-то не так, Горо нам бы уже плешь проел, сначала разыскивая тебя, а потом читая нотации отсюда и до следующего ЧП.

— Зная Сейрин — это не так уж и долго, — хмыкнул Дзю.

Поболтав еще немного о разной мелочи, вроде домашнего задания, за которое взялся и уже сделал только Чиаки, мы распрощались, парни пошли домой, а мы с братом доползли до своих комнат. Так, сначала написать Гарсии-сан, я с ней только перед лагерем связывался, расскажу, что у меня и как, может она что интересного порекомендует. После связался с семьями Нода и Кобаяши, узнал от автоответчика, что они всей семьей уехали отдыхать. Прекрасно, какое-то время без баскетбола у меня есть, а то после лагеря ощущение, что в голове кто-то играет постоянно, причем дриблинг мощный и громкий.

Следующий день начался непозволительно рано: Нигоу, не прочувствовавший разницу между лагерем и домом, устроил нам концерт прямо под дверями в пять утра. Кажется, я скоро заинтересуюсь корейской кухней. Но делать было нечего, проснувшись, мы помчались на пробежку, с изумлением понимая, что прежнего расстояния нам откровенно недостаточно, чтобы устать как обычно, пришлось второй круг наворачивать. Причем для полноты картины устроили бег с препятствиями, а то уже не так, когда никто не пытается укусить тебя, наброситься или ткнуть посохом. А потом Коки собрался на встречу с Татибаной-сан, а я отправился на работу, сначала в школу, потом в издательство. День будет прекрасным, дурдом с кипой бумаг.

— Что. Это. Такое? — еще немного — и мою психику не спасет даже битье головой о стол.

— План оборонительных сооружений! — бодро отрапортовал Казама, буквально полчаса назад закончивший утреннюю муштру кадетов.

Солдатик почти сияет, довольный, что наконец-то его выслушает командование — оказывается, педсостав массово ссылался на мое отсутствие, лишь бы не иметь дел с военно-помешанным учеником — а я взглядом пробегаюсь по учительским столам в поисках валерьянки. Мне ее щедро накапал в стакан Укитаке-сан и тихо попросил сделать что-нибудь с энтузиазмом Казамы, потому что ему не улыбается заставить полшколы больничными койками, если чудик реализует хотя бы одну из своих идей. Что ж, разберемся.

Я внимательно рассматривал план школы и прилегающих территорий с различными условными значками и читал пояснения, от которых у любого нормального человека кровь застыла бы в жилах. Повсюду прорисованы красные треугольники — это примитивные ямы-ловушки с кольями, как в средневековье. Вот россыпь черных точек — места распыления газа. А ровные кружочки — это у нас минное поле. И это только парковая зона, где много деревьев, кустов и есть газон. По стенам корпусов предлагается пустить металлическую сеть под напряжением, а в подоконниках расположить небольшие арсеналы. Складывается впечатление, что школа у нас — императорская сокровищница, и обороняться мы будем от несчетных легионов противника.

Потерев лоб, я устало взглянул на Казаму, гордо держащего осанку на диванчике напротив. Три небольшие комнатки, в которые можно войти только из учительской, два дивана и журнальный столик, на котором обычно стоит чай и сладости. Здесь учителя ведут беседы с учениками, которым хватило духу, здравого смысла и рассудка, чтобы прийти обсудить не только учебные вопросы, но и будущее, проблемы, с которыми им не по силам справиться, и просто выговориться, потому что в нашей школе нет психолога. Не нашли, а сейчас очевидно, что тут нужен сразу психиатр.

Но шутки шутками, а закон гласит, что должен быть, и официально две должности сочетает Укитаке-сан, хотя из-за обилия работы по прямому профилю на простые душевные разговоры не хватает времени и нервов. Да и дети нечасто ходят. Подростки же, их здравый смысл вечно под пятой максимализма, рассудок побит упрямством, а сила духа прилагается к самостоятельному барахтанью в трясине, а не поискам реальной помощи.

— Казама-кун, прежде чем я вынесу свое решение по данному вопросу, не мог бы ты ответить на несколько вопросов? — как бы мне не хотелось перевернуть одноклассника вверх ногами или просто треснуть по черепушке, я не мог так поступить. При всех своих выкрутасах — ребенок абсолютно искренен и максимально честен. А значит дело в его мировоззрении, которое, мягко говоря, немного набекрень.

— Да, Кагами-сенсей! — еще больше вытянулся ученик, что казалось невозможным.

— Тебе нравится в школе? — да, этого вопроса солдатик не ждал и не смог удержать лицо.

— Да, Кагами-сенсей!

— А что именно тебе нравится?

— Частичная свобода действий, возможность наблюдать за гражданскими в естественной среде обитания, регулярная практика в обезвреживании злоумышленников! — да, чего-то такого и следовало ожидать.

— Наблюдение за гражданскими, значит? Тогда расскажи мне, Казама-кун, какие мы с твоей точки зрения, — видя недоумение на лице одноклассника, поясняю. — Я ведь тоже гражданский, если помнишь. Расскажи, какими ты нас видишь.

— Другими, — немного поколебавшись, подросток будто слегка отпускает себя, идеальная осанка остается идеальной, но из нее уходит напряжение и нарочитая вытянутость. — Я раньше редко имел дело с гражданскими.

Я в курсе. Казама Шин был на домашнем обучении в младшей школе, а средняя у него была специализированная, почти кадетское училище, даром, что назвать так нельзя. А еще это была мини-школа, учащихся там было меньше полусотни, и все — дети вояк до мозга костей, так что мама Казамы, осознав, наконец, в кого превращается сын, поставила вопрос ребром: либо ребенок учится в обычной старшей школе, либо развод и девичья фамилия.

Все это, смущаясь, но с толикой гордости, поведала сама Казама-сан, как раз после того, как солдатик испортил всю еду в школе, и его весь обеденный перерыв ловили голодные подростки. Так как голодными остались все, и дети, и взрослые, было решено окрестить сие «вопиющим нарушением» и вызвать родителей. Честь проделать это была предоставлена мне, но каждый счел своим долгом убедиться, что вызывать я буду мать, ибо насчет его отца — «ну зачем же беспокоить такого занятого человека», «это, конечно, грубое нарушение правил, но если уважаемая Казама-сан не сможет приехать, то мы ограничимся уборкой помещений или похожим наказанием» и так далее. Отца солдатика — я так и не запомнил его должность — боялись как огня, ибо, видя результат его воспитания, подозревали, что солдатик — это еще цветочки, а вот его отец — такая ягодка, что хоть самим в петлю лезть.

— Гражданские боятся звука стрельбы, взрывов и криков, — хотя бы это заметил. Может прекратит? О чем ты, Тайга, не мечтай даже, с ВОКСом взрывов будет куда больше. — Они редко отличаются дисциплинированностью, плохо понимают понятие долга и тратят время на занятия, пользу которых я не понимаю.

— Ну, это в основном о подростках, но продолжай, пожалуйста, — ого. Ребенок сам дошел до мысли, что чего-то не понимает в нормальной жизни. Может и до мысли, что подростки — не взрослые, а гражданские — не военные, а значит, в зону поражения полезут, не задумываясь, тоже сам дойдет.

— Да, Кагами-сенсей. Они используют иной стиль речи, иную манеру поведения и … Я не знаю, как это объяснить, сенсей. Гражданские отличаются от военных намного сильнее, чем я думал.

— Ты все нормально объяснил, Казама-кун, — как и говорили старшие педагоги и медик, под всей этой военщиной все равно скрывается подросток. Мальчик очень старается походить на отца, но Казама-старший служил, пусть и по контракту, в отличие от уже деда Шина. Реальный опыт и учения — более чем весомая разница. — Теперь возьми план, посмотри на него и скажи, сколько учеников школы покалечатся, если мы воплотим его в жизнь. Вспомни о нашем классе — сколько одноклассников попадутся в ловушки просто потому, что не обратили внимания, забыли, увлеклись своими делами или решили рискнуть шеей из принципа?

Ощутимо побледневший Казама покорно притянул к себе план, я же с той же покорностью притянул к себе бумаги по поводу результатов моих подопечных в летней школе, которые надо было просмотреть, подписать и возможно обсудить с другими педагогами. Есиока и Есида ожидаемо еле тянули лямку, и если бы не добровольная помощь Куронумы на дому (карандашная приписка Куросаки-сенсея), им бы пришлось сидеть все лето за учебниками.

Накагава, попавшая в школу из-за непростого характера, неплохо занималась, пусть ее постоянные стычки с Анезаки-сенсей уже стали притчей во языцех. Минамото по-прежнему слишком много времени уделял своей видеокамере, что с ним делать — ума не приложу. Может дать задание снять обучающее видео? По пути и сам чего-нибудь выучит. Так, записать в ежедневник, осенью выдам персональное цу.

Данте старался. Все преподаватели отметили, что певец очень усердствовал на занятиях, нахвалиться на него не могли, а Камидзё-сенсей, явно вредничая, уверял остальных, что это из-за моих методов воспитания, и остальным учителям тоже стоит подвешивать детей вверх ногами. Более или менее с летними курсами дети справились, даже Мизумачи, но пловец вообще отдельная история. Попытавшись сбежать от семейных проблем, ребенок погрузился в учебу и плавание, но долго он так не протянет. Что же с ним делать?

— Я понял, Кагами-сенсей, — прервал меня Казама, мрачный и поникший, он сжимал в руках план, который буквально тут же превратился в кучку бумаги, которой одна дорога — в печь. — Нам не нужны оборонительные сооружения.

— Я этого не говорил, — солдатик уставился в меня столь говорящим взглядом, что я чуть было не поперхнулся собственными словами, не часто у Казамы прорываются такие эмоции. — Кое-что нам точно нужно. Мне, например, совсем не нравится, что к нам в школу любой может войти и выйти. Но контрольно-пропускные пункты будешь обсуждать с Ишинори-саном, это его зона ответственности. Можно установить сигнальную систему, чтобы знать, если к нам проникнут чужие. И ловушки можно сделать не такими опасными, не смертельными. Сеть, может быть, усыпляющий газ — там где редко ходят наши ученики. И предупредить их, что на этих территориях тренируются ребята из ВОКС, а значит, там могут остаться мины, гранаты и прочие опасные вещи.

— Можно объявить территорию запретной для учащихся — с воодушевлением продолжил солдатик, глаза подростка сияли, а сам он буквально горел желанием схватить новый план и расчертить условными обозначениями.

— Это неразумно. Слышал такое выражение — запретный плод сладок? Так что лучше будет честно предупредить, что там ты будешь тренировать взвод на создание ловушек. Когда парочку любопытствующих энтузиастов унесут в больничное крыло, — я поднял руку, не давай солдатику меня прервать, — Казама-кун, попытки проверить ваши ловушки будут, это же дети. В общем, когда такие сорвиголовы сунутся на территорию, они должны попасть в ловушки, после такой демонстрации наши туда ходить не будут. Особенно, если ты действительно будешь натаскивать своих парней там.

— Но об этом узнают посторонние — возразил одноклассник.

— Узнают — да, но поверят ли? Учитывая, что максимум защиты в школе — сторож на входе, вряд ли. А если поверят — ходить не будут, если не дураки.

Казама задумался на минуту, после же кивнул, соглашаясь, что на охраняемую территорию полезут только те, кому что-то там надо. И их-то нам и надо будет отлавливать, допрашивать и либо отдавать полиции, либо — родителям.

— Разрешите идти, Кагами-сенсей? — солдатик вытянулся во весь рост, а я подумал, что мне, кажется, нужен словарик. Гражданско-военный.

Отпустив одноклассника сочинять новый план обороны, я вернулся к остальным учителям, старательно давя улыбку. Учителя не менее старательно делали вид, что не подслушивали всей толпой наш диалог. Угу, вот только не заметить отсутствие шума, копошение у стен и постоянно «проходящих мимо» коллег мог только слепой. Директор Танака похвалил мое решение по поводу инициативы Казамы, а после предложил в одной из пустующих аудиторий устроить что-то вроде изолятора, где можно будет допрашивать найденных. Пока я облезал вместе со всем остальным коллективом, директор выдал свое коронное «Хо-хо-хо» и сказал, что это будет интересный опыт для всех.

Директор здесь царь и бог, так что Горо-сенсей, бледновато-зеленый от расстройства, повел меня в одну из соседних с учительской комнат, которую обычно использовали для хранения учебных материалов. Даже если такую неприятную вещь как допрос будут проводить в школе — все будет под надзором учителей, и это хоть немного, но успокаивало меня. Танака-сан совсем не такой мирный и добродушный человек, недаром его «Хо-хо-хо» всегда казалось мне до дрожи подозрительным. Что же, теперь я знаю, чем завтра будут заниматься бойцы Казамы — готовить комнату.

В издательстве меня встретили Широяма-сан, стопка документов и незнакомый мужчина, оказавшийся преподавателем из вечерних подготовительных курсов. Хидеки-сан заинтересовался нашими пособиями после того, как нашел в магазине новую серию учебников с аудиозаписями для иностранных языков и видеозаписями различных опытов для естественных наук. И сейчас он пришел от лица администрации курсов для обсуждения долговременного контракта на поставку литературы в их внутреннюю библиотеку.

— Это большой шаг вперед, Кагами-кун, — на людях Широяма-сан обращался ко мне исключительно как к начальнику, а вот когда оставались только сотрудники «Полдня» официоз снимался за ненадобностью. — Теперь на этой серии можно проставить рекомендации курсов для поступающих в вузы, а вечерние школы Сакурагакуен одни из известнейших в Токио.

— Я рад это слышать, но меня беспокоит один момент, Широяма-сан. Почему вы не подписали договор раньше, а ждали моего возвращения?

— Я думал это очевидно, — уставился на меня директор с таким удивлением, что мне стало не по себе. — Кагами-кун, это долговременные партнеры, они должны начинать дела с тобой, чтобы в будущем, когда я выйду на пенсию, не возникло проблем из-за их восприятия тебя как молодого и неопытного руководителя, который может пустить дела под откос.

— Эм, — я моргнул. Дважды, ибо с такой точки зрения я на дела еще не смотрел. — То есть вы нарабатываете мне репутацию?

— Именно, — с облегчением кивнул наставник. И тут же перевел тему. — Думаю, такой договор можно отметить.

В общем, в пятницу, после рабочего дня, вместо фестиваля наша бравая книгопечатная компания идет выпить. Блеск, значит, я опять фестиваль не увижу.

— То есть как это, не пойдешь? Основной же праздник в субботу? — вылупился на меня Коки, когда уже дома я рассказывал новости.

О как. Фестиваль О-бон оказался трехдневным, так что я спокойно мог себе позволить бар вечером. Но все это я узнал дома, а тогда в издательстве Коки буквально выпал мне на руки, когда я проходил мимо кабинета Татибаны-сан. В седьмой раз за последние два часа. Юкишима-сан, наш бухгалтер, уже поставил возле дверей стул, дескать, вдруг начальство перестанет страдать глупостями, мельтеша под носом с надуманными предлогами, и сядет, наконец, честно подслушивать.

От Леди Совершенства не укрылся ни стул, ни улыбки остальных сотрудников, ни мое подозрительное присутствие поблизости, хотя кабинет у меня в другом крыле. Гроза редакторского отдела, однако, позвала меня для приватной беседы по другому поводу.

— Его родители настаивают на издании под твоей фамилией, — огорошила она меня сходу. Оказывается, пока меня не было, редактор связалась с родителями Коки для подписания контракта, о котором мы благополучно забыли. Ну и как мне дело доверить после такого?!

— То есть как? — псевдоним? А зачем?

— Насколько я поняла, твой дядя настаивает на псевдониме, потому что его фамилия не слишком благозвучная, — хмуро смотрела на меня Татибана-сан, пока я переваривал вести.

— Я так понимаю, Коки несколько против? — фурихата, да? Ниже среднего — не так все плохо, вот какой-нибудь «колодец алкоголя» я бы на обложку ставить не хотел.

— Несколько это мягко сказано. Проблема в том, что с одной стороны я понимаю его чувства, все же это его фамилия, имя его семьи, но с другой — фамилия Кагами звучит много лучше.

— Давайте вот как поступим, Татибана-сан. Выход книги еще не сейчас, пусть мелкий сам разрешит эту ситуацию, поговорит с родителями, он к ним в воскресенье поедет на неделю. К началу учебы вернется с результатом.

Приведя мысли к общему знаменателю, я потащил на буксире уставшего и расстроенного брата домой, где мы и обсудили все новости за чашкой чая с травами Цубаки-сенсея. К врачу мы записались на следующий день, я предупредил коллег и Казаму, так что разбор завалов и генеральная уборка в будущем изоляторе пройдет без меня.

Цубаки-сенсей нас ждал как родных, с удовольствием проверил результаты тренировок, которые, оказывается, Такеда-сенсей разрабатывала, постоянно консультируясь с медиком. Да, он получал текущие результаты, благодаря Айде-сан, но все же сухие цифры и возможность самому все исследовать — это разные вещи. Большая часть команды уже проверилась вчера, Куроко пока не в состоянии передвигаться без посторонней помощи, так что придет только завтра, а в этот день помимо нас к нему пришли Изуки, Кавахара и Цучида.

Тренировки определенно пошли нам на пользу, Изуки-сэмпай увеличил радиус видимости, вернее, он научился как бы вытягивать видимую область в нужном ему направлении, что позволяло видеть почти в два раза дальше. Как признался сэмпай, он надеется увеличить скорость изменения области видимости, чтобы во время игры быстро определить положение каждого игрока из тех, кто у него за спиной, чтобы принять решение. Цучида-сэмпай поразил доктора степенью изменений, бег по лесу и постоянные прогулки там же неплохо повлияли на его гибкость и пластику. Кавахара же из-за постоянных тренировок не только по баскетболу, но и по танцам повысил свою выносливость до нормального уровня.

Братишка развивался равномерно, дыхательные упражнения и медитации Такеды-сан помогли, он куда лучше владеет собой и не поддается страхам, но теперь ему порекомендовали научиться использовать адреналин, вырабатываемый в моменты испуга. Я в этой биологии и химии поплыл, а вот мелкий неожиданно быстро схватил идею. Конечно, это долгий и кропотливый путь, да и медитации бросать нельзя, но мелкий, казалось, был весьма воодушевлен перспективами.

Мне же сенсей сообщил, что я сильно рисковал, когда соглашался на такие нагрузки сразу после выздоровления, а на мое недоумение проворчал, что я мог бы и отказаться, что доказало бы у меня наличие здравого смысла. Пришлось при товарищах признать, что я знал о сотрудничестве между Такедой и Цубаки с самого начала лагеря.

— В любом случае, тебе лагерь больше всех пошел на пользу, — резюмировал сенсей. — Прыгать можешь выше, дальше и чаще. Я бы пока поставил предел в 17 прыжков с запасом из еще трех, но лучше проверить на практике. А вот со скоростью реакции надо что-то делать, мозг слишком занят обдумыванием вариантов, и это тебя тормозит.

И теперь сенсей засел за идеей пробуждения звериных инстинктов, с которыми у меня в отличие от Коганея застопорилось. Знать не хочу, чем это закончится, гоняться за мячиком как кот меня совершенно не тянет, слишком хорошо помню приступы полуторагодичной давности.

Утром в среду Коки со странной улыбкой поставил передо мной коробку, а меня перед фактом: я иду на фестиваль в юкате и гэта. Пришлось примерить и проверить могу ли я передвигаться в незнакомой одежде. А что, неплохо, черная юката с изображением огненно-красного тигра на спине, сшитая на меня по заказу тети, сидела очень неплохо. Мелкий признался, что для точности отправил родителям не только мерки, но и комплекты одежды. Нашей одежды, так как ему тоже заказали юкату, темно-шоколадного цвета с несколькими вышитыми тускло-золотыми листьями на спине и по подолу. А вот гэта стали проблемой, потому что ходить на двух деревяшках, которые в свою очередь тоже опираются на пару дощечек — то еще искусство. Я даже подумал, что без практики на плавучей площадке я бы не скоро научился на них ходить.

На работе как обычно царил дурдом: изолятор был готов к эксплуатации, когда Казама предложил вставить посередине комнаты решетку. Забраковали инициативу дружно всем педсоставом, даже директор признал, что это чересчур. После полюбовался на переделанный план оборонительных сооружений. Солдатик неплохо потрудился, изменяя ловушки так, чтобы попавшие оставались в них в целости и сохранности, пока их не подберут, даже предложил положить в ямы футоны, чтобы падать было мягко. Угу, из крайности в крайность. В общем, после очередной переделки план получил добро, а кадеты — новое задание. Ух, как они небось меня ненавидят.

Позже, вернувшись с работы, узнал, что мелкий основательно закупился к празднику. Завтра уже будем вывешивать фонари, отнесем подношения в храм, и может даже разожжем костер в специальной урне возле дома. Наша соседка, Сакамото-сан, настоятельно рекомендовала приобрести такую, когда зацвела сакура во дворе, сказав, что раз на мне благословение духов, я должен всеми силами его сохранить. Не желая обижать пожилую леди, да и опасаясь, что все может быть — уж мне ли не знать, я приобрел тогда вместе с домашним алтарем еще кучу всего. Может хоть сейчас эта металлическая дура пригодится.

Вся среда прошла в итоге под знаком чистоты, ибо к приходу душ предков рекомендуется привести жилище в приличный опрятный вид. Кроме того, узнал, для чего нужны овощи с приделанными «ногами» из стеблей льна. Согласно поверьям, на быстроногом огуречном «коне» духи возвращаются в мир живых, следуя за сигнальными огнями — кострами перед входом, а на медленном баклажане — «быке» возвращаются обратно, тоже следуя за огнями, фонарики с которыми традиционно пускают по реке.

В четверг, закончив с повседневными делами — несмотря на отгулы, выданные в честь праздника, бумаги надо было все же добить — мы выбрались на кладбище, где в эти дни людей до сумасшествия много. Так как я часто посещаю это место, особо усердствовать с наведением порядка не пришлось, мы только слегка прибрались, возложили моти и онигири с тунцом — любимое мамино блюдо — и украсили могилу цветами. Закончив с делами на кладбище, мы отправились в храм, возложить подношения и там тоже, дабы помянуть тех предков, чьих табличек у нас не было. О-бон праздник веселый, но все же есть в нем и оттенок горечи и тоски по ушедшим. С братом мы немного побродили между лавками, но после кладбища и молитв веселиться не тянуло, так что скоро мы вернулись домой, не дожидаясь фейерверков.

Свято соблюдая японскую традицию за одну вечеринку посетить несколько баров, в итоге остались только я с Широямой-саном, как наиболее трезвые и лучше всех понимающие, чего добились новым договором. В новом баре, неожиданно уютном, мы разместились за стойкой, и директор неожиданно разговорился, погружаясь в те воспоминания о маме, с которыми сотрудники не стали делиться раньше. Впрочем, осуждать их за это сложно, воспоминания были тяжелыми. Оказывается, мама не просто помогла с работой большинству сотрудников, некоторых она в буквальном смысле вытащила из петли. С тем же Широямой-саном она познакомилась в Аокигахаре. У меня чуть сердце не остановилось. Что мама забыла в Лесу самоубийц?!

— Ты забываешь, Кагами-кун, что Аокигахара еще и национальный парк со своими достопримечательностями. Ваша уважаемая мать приехала посмотреть Ледяную пещеру, а вот я… Да, я прибыл именно с той целью, о которой ты подумал.

У Широямы-сана был свой небольшой бизнес, унаследованная от отца лавка деревянных изделий, где продавалось все, от сувениров до посуды. Но время неумолимо: сначала начали уходить старые мастера, а их наследники отказывались продолжать дело, потом поблизости вырос крупный торговый центр, и торговля совсем захирела. Кредиторы, почувствовав угасание, налетели как стервятники, долги росли, а прибыль падала. Типичная история для нашего времени, но для Широямы-сана это стало личной трагедией. Он решил покончить с собой, потому как страховка его семье пригодилась бы для оплаты долгов. Но в лесу он столкнулся с удивительным человеком. Человеком, который сумел понять его, но при этом переубедить, а после дать работу и возможность выплатить долги. Шокированный, я продолжал слушать практически исповедь человека, который за короткое время стал надежным соратником и наставником, заботящимся не только об общем деле, но и обо мне лично.

— Кагами Шизука-сан была поистине необычным человеком, отзывчивым, великодушным, доброжелательным. Рядом с ней хотелось быть лучше, чем ты есть, и это получалось, — мужчина говорил с таким восхищением, что складывалось впечатление, что маму еще при жизни возвели в ранг богини. Это даже немного пугало. — Она никогда не проходила мимо, если видела, что кто-то нуждается в помощи, но никогда не требовала ответа или тем паче благодарности. Ее смерть стала страшным ударом по каждому, кто ее знал.

Мужчина прервался, глотнув еще пива. Я же просто вертел в руках стакан нетронутого сока. Мне многое рассказывала о матери тетя Юми, сотрудники издательства, да и просто знавшие ее люди, с которыми меня знакомила чета Фурихата. Но чтобы они не говорили, какие бы слова не использовали, от каждого, буквально от каждого, доносились отголоски этой боли. Шизука-сан была дорога очень многим людям, стала важным человеком в их судьбах. Шизу-чан, как ее называли подруги, была как солнце. Летнее солнце слишком жаркое, оно испепеляет, зимнее солнце холодное и совсем не отдает тепла, осеннее же дает его слишком мало и часто прячется за тучами. А мама была весенним солнцем, согревающим своими лучами, помогающим расти и стремиться ввысь. И только что Широяма-сан подтвердил эти слова.

— Почему вы мне это рассказали, Широяма-сан? Вернее, почему сейчас, а не ранее? — в стране восходящего солнца, несмотря на спокойное отношение к добровольному уходу из жизни, обсуждать его было не принято даже с близкими друзьями. Но наставник рассказал о прошлом без прикрас и без капли сомнения, а стоило ли.

— Вы, наверное, уже не раз это слышали, Кагами-сан, но я все же скажу, — внезапно сорвался на официальную речь наставник. — Вы очень похожи на мать. Все, что я слышал от сына, все, что я видел своими глазами в течение всего времени со дня нашего знакомства, во всем виден ее дух и ее воля.

Я замер. Широяма-сан ошибался. Никто еще не говорил мне, что я похож на Кагами Шизуку, напротив, тетя иногда сожалела, что я уродился копией отца. И слышать слова директора было приятно. И больно. Я не Тайга Стивенсон, я не ее сын, как бы мне не хотелось обратного. Но, возможно, только возможно, я могу посчитать себя ее наследником по духу.

— Мы так вас ждали, Кагами-сан, весь коллектив ждал, — тем временем продолжил директор, внезапно опьянев, будто раньше что-то сдерживало его состояние. — Ее сын, ее наследник, воспитанный супругом, внешне оказался совсем не похож на Шизуку-сама. Это было разочарованием, — забавно, мне они этих чувств не показывали. — Но шло время, день за днем, и все чаще в словах и поступках мы замечали ее след. Вы даже не представляете, Кагами-сан, какой это было радостью, осознать, что у такого великого человека достойный наследник. Ваш отец, несмотря на его последние действия, хорошо вас воспитал.

— Я не думаю, что это было воспитание, — тихо ответил я. Воспитание отца, если оно и было, стерто напрочь, похоже даже телесная память выпотрошена, иначе остался бы страх собак или рефлекторное стремление держаться от них подальше. Наткнувшись на непонимающий взгляд, я вспомнил, что сотрудники знают лишь о попытке отца избавиться от меня и не догадываются о прочих бедах. — Я не помню большей части своей жизни. Пострадал при несчастном случае.

— Когда? — ахнул мужчина, даже отставив пиво в сторонку.

— Полтора года назад, — удивленное понимание мелькнуло во взгляде резко протрезвевшего Широямы-сана. — В доме, где мы жили, в одной из квартир произошел взрыв газа. Был пожар, я наглотался дыма и потерял сознание. А после впал в кому и очнулся уже без памяти.

Сзади раздался приглушенный кашель, будто кто-то подавился напитком. Бармен принялся стучать по спине клиента, приговаривая «Какого ёкая, Ичиго? Совсем пить разучился среди детишек?» Такие совпадения не редкость, но я все равно бросил взгляд в ту сторону. Однако мне везет на случайности: буквально через один стул от меня за стойкой сидел и давился выпивкой Куросаки-сенсей. И как я ухитрился не заметить его рыжую шевелюру?

В нормальном случае учитель, заметив в баре ученика, должен был выпнуть его и доложить родителям, но это не про меня. Так что рыжий просто уселся поблизости, дабы присмотреть, как бы великовозрастное чадушко, дорвавшись до алкоголя, не наломало дров. А заодно и уши погрел. Как вообще учитель оказался в этом баре? Так местный бармен — татуированный парень с красными, как кровь волосами, откликающийся на «Ренджи, еще пива» — его старый друг, в одной банде состояли. Ну да, глядя на этих двоих, в их хулиганском прошлом невозможно сомневаться. Представив взрослых друг другу, я, наконец, промочил горло соком.

— Не рано ли тебе виски? — а у кого-то с обонянием совсем плохо.

— Это яблочный сок, олух, — фыркнул бармен и удалился к клиентам. Я сделал вид, что ничего не слышал.

— Прости, Кагами, — повернулся к нам сенсей, после того как обругал «хвостатого придурка». — Странный ты. Я в твоем возрасте, окажись в баре, перепробовал бы все, на что денег хватило и даже больше.

— Потому что мы с вами по-разному воспринимаем взрослый статус, — пояснил я, краем глаза отмечая и любопытный взгляд Широямы-сана. И, кажется, я надышался алкогольными парами, ибо тянет нести чушь с умным видом. — Для меня взрослость в первую очередь в относительной свободе выбора. Хочешь — пей, не хочешь — не пей. Хочешь — кури, не хочешь — и не надо. Дети и подростки могут начать делать глупости за компанию, потому что иначе станут изгоями. Взрослому это не грозит, потому что если не примет эта группа — можно выбрать другую или создать свою. Не хочешь есть плоть зверски убитых живых организмов? Вперед, вегетарианцы с радостью поделятся множеством рецептов без нее. Хочешь быть одиночкой или вообще хикки? Пожалуйста, найди способ себя обеспечивать и живи. Полная свобода невозможна по определению, но у взрослых ее в любом случае больше, чем у детей.

— Зрелое рассуждение, — неожиданно прокомментировал мои слова Широяма-сан. — И правильное.

— Хорошо, что ты стал старостой и учителем. С такими одноклассниками травля была бы вполне естественна, а по истечении времени — неискоренима. Нужен нестандартный подход, чтобы избежать ее, — добавил Куросаки-сенсей.

— А что не так с детьми? — вполне логично заинтересовался отец друга и одноклассника.

— Ну как вам сказать…

Разговор перетек на наших чудиков всех мастей, среди школьников, среди учителей, сенсей еще часто вспоминал мои выкрутасы, я шумно возмущался, не я ж такой, жизнь такая. Беседа текла плавно, я и не заметил, как пролетело время. Ближе к трем часам ночи мы разошлись, вернее, я отправил два тела на такси и отправился домой сам. Братишка давно уже спал, но я все равно заглянул к нему в комнату и поправил одеяло. Забавно, что Коки похож на Шизуку-сан куда больше, чем родной сын, впрочем, он похож на свою мать, а они все же сестры.

* * *

— Коки, на фестивалях всегда так шумно?! — я говорил практически в ухо мелкому, потому что вокруг была толпа, эта толпа гудела, шумела и радовалась жизни, а мы двумя сусликами застыли на входе в парк, дожидаясь друзей.

— Нет, обычно громче, — с лукавой улыбкой ответил мне мелкий, слегка приплясывая от нетерпения.

— Оба-на! Вы в юкатах? — у Дзюмондзи здоровые легкие, и он не колеблется использовать их. Вспоминая, кто его учитель, я рад хотя бы тому, что он не орет в ухо.

— Ну да, мама подарила, — улыбнулся Коки.

Вообще в традиционных одеждах были преимущественно женщины всех возрастов, но мужчин хватало, так что над этим мы не заморачивались, отметили лишь, что Дзю, Широ и Санада предпочли обычную одежду, в то время как Чиаки, Куроко и девушки сочли юкаты более подходящим нарядом для летнего фестиваля. Людей было много, лавочек с развлечениями и едой тоже хватало, так что, побродив какое-то время толпой, мы все же разбились на группы.

Чиаки старательно ловил рыбок, соревнуясь с Куроко, Яно поддерживала своего бойфренда, пока Есида утащила Санаду и Куронуму на поиски собы или чего-то такого. Коки и Широ нашли какой-то ларек, где нужно было бросать круги на шест, мелкий бурчал, что как баскетболист он обязан выиграть, так что я свалил подобру-поздорову. Мы с Дзюмондзи прилипли к тиру, где столкнулись с Казамой и Мизумачи. Пловец выглядел почти нормально, но на меня старался не смотреть и особо не общался, так что я довольно быстро оттуда смылся.

Какие-то мальчишки у прилавка с другим тиром отчаянно наскребали мелочь и яростно перешептывались, кто будет кидать мячи в цели. Подслушав диалог детей, я, мысленно окрестив себя тряпкой, взялся за простенькое задание, чтобы в итоге вручить мелочи вожделенную пластмассовую пару наручей какого персонажа из детского аниме. Я тряпка, да, зато довольная жизнью, потому что горстка йен и рядом не стоит с сияющими детскими глазенками и счастливым «Спасибо, они-чан». В этот момент я и заметил Минамото.

— Все с камерой не расстаешься? — парнишка лишь кивнул в ответ, продолжая смотреть на меня через объектив видеокамеры. Я чувствовал себя насекомым под микроскопом и не сказать, что это были приятные ощущения. — Убери ее, а? Неудобно говорить с человеком, когда он не смотрит тебе в глаза.

— Ладно, — озадаченный одноклассник перевел камеру в сторону, причем внимательно сначала разглядывал, что попадает в объектив, и только убедившись, что камера может сама поймать что-нибудь интересное, повернулся ко мне. — А где остальные?

— Остальные? А, ты про ребят… Тут где-то бродят, вон, Дзюмондзи и его белобрысую макушку и отсюда видно. А ты тут с кем?

— С сестрами, только они со своими парнями по закоулкам прячутся, и снимать их в этот момент чревато, — Минамото красноречиво потер голову, видимо, последствия по голове обычно прилетают. — Так что пока один.

— Как лето проводишь? Совесть, кстати, не мучает? — во мне проснулся великий педагог. Проснулся и уснул снова, а импульс остался. Видя старательно наведенное на лицо недоумение, уточнил. — Я уже был в школе. Учителя несколько недовольны результатами.

— И ты туда же? — взгляд парня ясно говорил, что ему уже плешь проели важностью учебы, а потому мои слова пропадут в никуда.

— Угу, туда же и потому же. А вообще — ты же в операторы намылился?

— Ну да, — с подозрением покосился на меня одноклассник, тем не менее, куда больше внимания уделяя видеозаписи. — Что, тоже скажешь, что это ненадежное увлечение?

— Почему это? — так, вот значит, что у нас не так. Что ж, это типичные проблемы подростков и родителей, ничего настолько ужасного как у меня или Мизумачи нет, и слава ками. — Куда поступать собрался?

— В Ничидай, на факультет искусств. Там с прошлого года конкурс на стипендию открылся, — буркнул одноклассник, уже меньше напоминая ежика, но все еще настороже. — Зачем спрашиваешь?

— Я любопытный. И мне интересно, как ты собрался поступать на стипендию с твоим усердием в учебе.

— Разберусь как-нибудь, — человек-еж снова выпустил иголки. — Сам-то куда собрался?

— В Столичный. Ладно, разбирайся сам. От задания все равно не отвертишься, — мда, испортил ребенку настроение. И чего я полез к нему на фестивале?

— Какого еще задания? — подозрительно сузил глаза Минамото.

— Будешь создавать обучающее видео по школьным предметам, — о, есть контакт. И задание, и любимое дело. — По каждому предмету тебе выдадут пару тем, по которым ты придумаешь и создашь видеоролик минут на пятнадцать, думаю, это хватит для раскрытия темы. Кого ты позовешь помогать — дело твое.

— Ладно, — конечно, подросток выглядел недовольным. Кажется, он еще не понял, что он может сделать.

— Ну, этот момент я обговорил с начальством и учителями, но есть у меня к тебе личная просьба, — заинтересовался, надо ковать, пока горячо. — Понимаешь, не все учителя в нашей школе нормально преподают. Кто-то объясняет как профессор в университете, кто-то тупо учебник читает. Это же не дело? Не мог бы ты в своих видео показать им, как нужно подать материал так, чтобы дети поняли?

В общем, кажется, мне повезло: Минамото не отказался «утереть нос» учителям. Времени у него чуть ли не до конца семестра, так что справится как-нибудь. А учитывая, что ему самому придется разобраться в этих темах, авось и учиться станет лучше, хотя на самом деле я на это не особо рассчитывал, скорее найдет тех, кто разбирается, и попросит их сняться. Но я просто не знаю, как убедить его учиться! Хоть гипноз применяй.

— Ка-кагами-кун? — в меня врезалась Куронума, только развернувшаяся от лавки с данго.

— О, прости, Куронума, не заметил тебя — я покаялся и получил под нос палочку с данго — сердобольная одноклассница, догадываясь, что парни спустят все деньги на игры и развлечения, решила угостить всех.

В итоге вместе с девочкой из Звонка я грабанул несколько лавок с едой, причем грабанул чуть ли не прямом смысле — при виде шкафоподобного меня и пугающей девушки продавцы бледнели, синели и делали немаленькие скидки, лишь бы мы ушли от их прилавков. Садако сначала расстраивалась, но после, слушая мои радостные разглагольствования, смирилась и улыбалась уже нормально. Наших мы собирали по всему парку, причем если спрятавшиеся в тенях деревьев Чиаки и Яно были вполне предсказуемы, то точно так же укрывшиеся Широ и Дзю вызвали временное завихрение извилин.

Все разрешилось довольно быстро — эти двое неведомым мне образом раздобыли пива и были уже весьма хорошими. Ну вот что нам теперь с этими красноносыми делать? Санада, добрейшей души человек, предложил искупать их в фонтане — так поступил его отец, когда старший брат Рю пришел навеселе после выпускного. Есида активно его в этом поддерживала, а вот мягкосердечные Коки и Куронума просили просто отвезти их по домам, что, на мой взгляд, куда большая жестокость: можно подумать их родители будут рады такому повороту.

— Так, а где Куроко? — наконец сообразил я, что мы все еще не нашли одного призрака.

— Я здесь, Кагами-кун, — меня аккуратно подергал за рукав фантом. Я настолько привык к его появлениям, что уже не пугаюсь. Хотя, кажется, он научился регулировать уровень своей незаметности, и к самому слабому мы уже привыкли всей командой.

— О, давай теперь твой вариант, что делать с этими двумя?

— Я думаю, что мы можем вылить на них немного холодной воды, — друг демонстративно потряс полной бутылочкой.

— В интернете написано, что нужно дать им по стакану воды с мятной настойкой — оповестила нас Яно.

— И где мы добудем мятную настойку, Яно-тин?

— Начнем с воды, давай, Куроко. Если не поможет — макаем в фонтан головами, заткнув предварительно носы.

Ух, как они орали — вода у фантома была почти ледяной. Матом, на всю округу, повезло, что Чиаки додумался увести нас всех подальше от толпы. Но в любом случае мы решили не задерживаться на месте и, высушив приятелей платками, потащились на открытую местность — скоро должны были запустить фейерверки.

— Вы вообще оборзели! Вода же ледяная!

— В этом только ваша вина, Дзюмондзи-кун. Несовершеннолетним запрещено употреблять алкоголь.

— Кроме того, Дзю, ты же спортсмен! Нам вообще ни при каких обстоятельствах пить нельзя!

— Мы не так уж много выпили!

— Да, конечно, именно поэтому вы собрали лбами все столбы и деревья по дороге.

— Фури!

— Надо было их макнуть головами в фонтан, как Рю говорил! Ай, Яно-тин, что не так?

— Смотрите!

Метеоритный поток рассекал темно-синее небо, и неугомонная толпа замолчала, слишком поглощенная прекрасным видом, чтобы продолжать перебрасываться остротами и ворчанием. От небесных красот меня оторвал братишка, вручивший только что купленный фонарик. Пора было освещать духам предков путь обратно.

Множество фонариков плыли по реке, создавая поистине мистическую картину, я же в свою очередь мысленно обращался к Шизуке-сан. После разговора с Широямой-саном я не мог не надеяться, что я все же ее сын, пусть и со странными знаниями в голове. Мало ли что могло произойти с мозгом во время комы, разум слишком плохо изученная область, чтобы быть в чем-либо уверенным. Все это давало моей совести успокоение, так что я старательно забивал себе этим голову.

— Аники, — Коки осторожно вытащил меня из мыслей и стер рукавом что-то у меня на щеке. — А что нам теперь делать с Широ и Дзюмондзи?

Я оглянулся: гениальный программист и тот еще фрукт по натуре мирно спал стоя, опираясь на такого же посапывающего лаймена. Отрезвление оказалось временным.

Ну, конечно, мы с Коки и примкнувшим Куроко привезли эту парочку домой, пришлось позвонить их родителям, сказать, что парни просто уснули у меня дома. По насмешке в голосе Дзюмондзи-старшего можно было понять, что чета мне не поверила, но они проигнорировали ложь, успокоенные хотя бы тем, что пьяный сынок не валяется где-нибудь в канаве или под забором. Разместили обе тушки в гостевой на одном футоне, хотя постелили два — просто Куроко, помогавший дотащить их, предложил отомстить за все мучения (чуть не надорвались с этими алкашами) и спать парней положили голышом.

Утро было неповторимым в своей громкости, даже живность уши лапами закрывала, пока два протрезвевших тела метались по всему дому, искали одежду (нет бы в шкаф заглянуть!) и ругались друг на друга и на всех остальных матом. Ну как метались — еле передвигались на самом деле, похмелье не давало им нормально носиться, но даже так смотреть на это было забавно. В полдень Коки уехал к родителям, решительно настроенный воевать из-за псевдонима до последнего, и перед обедом я признался растерянным и смущенным парням, что это был розыгрыш.

Не подумал я, что люди могут так быстро возвращаться в нормальное состояние, но факт в том, что эти двое почти полтора часа гоняли меня по всему дому и участку, попутно угрожая самыми жуткими карами, которые только приходили в их головы. Нигоу с удовольствием присоединился к забаве, в то время как Джент лениво наблюдал за нами со своей самой верхней полки, я буквально слышал его мысли о безумных двуногих, за которыми он должен приглядывать. Вымотавшись и проголодавшись, эти двое, наконец, решили прерваться на еду, я же с удовольствием сдал Куроко, как инициатора ночного издевательства.

— Будет вам урок, чтоб думали, прежде чем напиваться в компании Куроко, — о да, мастер троллинга выходит на новый уровень после ученичества у Такеды-сенсей.

— Вот же жук! А ты чего молчал, Кагами, побегать захотелось? — бессильно бесился Дзю.

— Ну и это тоже, но в целом я же поучаствовал в этом, так что все заслуженно.

— А Фури? — скептически изогнул бровь Широ.

— Он уже никакой был от усталости, так что размещали вас только мы с фантомом.

— Все равно это было подло!

— Зато весело, я такие фото сделал! — заметив очень нехорошие взгляды друзей, я поспешил спасти свою шкуру. — Когда вы уже по дому ползали! Я же не извращенец.

— Ну-ну, я еще помню твоего гипотетического деда под восемьдесят, — с заметным облегчением хохотнул Дзю.

Парни свалили только ближе к вечеру, и то, потому что я выпнул их восвояси, ибо нужно было подготовить кое-какие бумаги по ВОКСу. Казама, редиска военная, пробил-таки у директора право на отличительные признаки на обычной форме и спецодежду для тренировок, и теперь нужно было определиться с внешним видом и прочим, аргументировать выбор перед недовольным Горо-саном и сделать заказ. Ах да, и самое чудесное — найти на все это деньги, в ВОКС почти полсотни человек, как солдатик столько набрал — загадка века, это же целый взвод!

В общем, просидел я над компиляцией вариантов почти до часу ночи, а на следующий день начинались тренировки, и директор назначил учительское совещание. Да и Цубаки-сенсей уже переназначил мне курс аква-физкультуры, который я костьми лягу, но пройду, ибо обещанное увеличение выносливости при предельных нагрузках были слишком большим соблазном. Если действительно поможет — буду таскать с собой брата, ему тоже полезно, раз уж это уже не лечебные упражнения. Коки я поставил перед фактом в тот же день, когда малой отзвонился сказать, что благополучно доехал.

— Это еще что?! — а. Я почти забыл о своем уникальном художественном таланте, но Горо-сан с его дергающимся веком напомнил. — Кагами, не мог бы ты убрать этот кошмар и найти любого другого человека для этой работы? ВОКС — кружок обороны и запугиванием мирного населения не занимается!

— Вернее, не должен заниматься, — прыснул на заднем фоне Куросаки-сенсей. Его мои творения не так напугали, не до обмороков, но смешок все же был истерический.

— Я думаю, художественный клуб мог бы этим заняться, — неожиданно материализовалась рядышком Хинамори-сенсей. У нее в отличие от остальных выработался определенный иммунитет на мою мазню, так что она смогла взглянуть без содрогания, правда тут же смяла все бумаги и с невинным видом сообщила, что это надо сжечь. Никто не стал спорить, даже я.

— Художественный клуб? Сейчас же лето? — ну до конца каникул осталась неделя, но дети еще могут отдохнуть ведь так?

— Кагами-сенсей, все клубы уже функционируют. У вас же вроде была утренняя тренировка? — угу, но я ж не знал, что не мы одни такие больные на голову.

— Ясно. Тогда рассчитываю на вас, Хинамори-сенсей, — с поклоном вручил учительнице живописи выписки из интернета по поводу знаков отличия, военной формы и прочего.

Что ж, минус одна головная боль, мне же легче. Надо предложить обратиться к ним Такеде-сенсей, вознамерившейся сменить нам форму, а то, зная эту сумасшедшую женщину, я боюсь даже предполагать, что она выдаст нам вместо одежды.

— Кхем-кхем, собрание можно считать открытым, — выразительно прокашлялся Горо-сан, прерывая партию в ута-каруту между Камидзё, Хинамори, Исидой, Камией, Хорикоси и Сугой. Мини-соревнование по армреслингу между Куросаки, Гайтору, Садахарой и Сэндо, однако, продолжилось.

— Хо-хо-хо, что насчет повестки совещания, Горо-кун?

Рутина как есть, даже горящие яростью взгляды Горо были ее частью. Пока он вещал о результатах косметического ремонта в корпусе второкурсников, причем постоянно намекая, что если бы ВОКС там не разгулялся, они закончили бы быстрее и без таких потерь, я разглядывал учителей. Я мало с кем общался, только с учителями первого года, если быть точным, но не очень об этом жалел: учителя второгодок были обычными. Очень обычными, то есть в большинстве своем консервативно настроенными и видящими во мне, скорее говорящего медведя, чем неопытного коллегу, коим меня уже воспринимала подавляющая часть педагогов первогодок. Странное дело, что сенсеи настолько сильно различаются между собой, но мне уже было любопытно, кто будет учить первый курс в следующем году (к моему изумлению, в нашей школе учителя не менялись, то есть наши психи будут вести нас до конца школы).

Далее на повестке дня оказались учебные планы, различные бытовые мелочи и клубные дела. А под конец Танака-сан с любимой присказкой сообщил, что всем классным руководителям дает задание оповестить классы, что школьный фестиваль в этом году должен стать ярким событием, а потому решить, что именно класс будет делать, необходимо до начала учебного года, чтобы сразу начать подготовку. И уже после совещания я узнал у Куросаки, что в прошлом году фестиваль был откровенно серым, с малым бюджетом и вообще — скучным. В этом году, видимо, решили оторваться на полную катушку, так как указания директора были более чем ясны: все безумие Сейрин нужно выплеснуть на ничего не подозревающих гостей.

Не мудрствуя лукаво, я оставил сообщение в теме класса, пусть генерируют идеи и отстаивают их друг перед другом. Я не местный, так что плохо представляю, как именно выглядят школьные фестивали и предложить мне нечего, поэтому буду лишь присматривать, как бы дети не разругались на пустом месте. Пришла проблема, откуда не ждали — не успел я отойти от школы, как меня выловил Горо-сан. В итоге, вырваться в издательство не получилось, заместитель директора тщательно проедал мне плешь, ибо выпустить в качестве классного руководителя Тююму было слишком рискованно. Скрепя сердце, мужчина, вечно недовольный одним лишь фактом моего существования, сам (!) подал идею директору, что будет лучше, если на фестивале — куда придут не только родственники наших учеников, но и гипотетические будущие студенты с родней — в качестве учителя и классного руководителя самого чудного класса школы выступил я.

И теперь он решил в отместку съесть мне мозг чайной ложечкой, расписывая, как я должен себя вести, как говорить, к кому как обращаться, а под конец всучил кипу бумажек, в которых были расписаны действия учителей в случае ЧП, причем половина бумаг была написана самим Горо-саном с учетом опыта работы в Сейрин. Особенно мне понравился момент: «при взрыве в химической лаборатории, в случае отсутствия признаков угрозы для жизни и следов распространения газа (рекомендуется обратиться к школьному медику для проверки состава воздуха) продолжать текущую деятельность, запретив и ограничив проход к лаборатории лицам, не относящимся к персоналу школы». Никакой эвакуации, вызова спасателей — нет, это штатная ситуация, это же Сейрин.

Но лучше бы они на фестиваль вытурили Тююму-сана куда-нибудь в другое место, иначе он, свободный от любых обязанностей, точно проведет эксперимент. Почему иначе его отпуск длится все школьные каникулы? Даже бумаги по ученикам, учебные планы на летнюю школу Горо-сан оформил за него, лишь бы он свалил туда, куда утащила его родня, а не устраивал очередной опыт на ужас всем в школе. Понедельник день тяжелый, домой пришел уставший с чугунной головой, напрочь забывший про курс аква-физкультуры, на который меня отправил Цубаки-сенсей.

Напомнил о нем, как ни странно, Коки, довольный и счастливый, отзвонившийся по скайпу. Родные, узнав подробности про лагерь, о которых я благоразумно умолчал, подняли кипиш, по сто раз спросили, точно ли все в порядке, тетя собирала вещи, хотела ехать ко мне. Под причитания о «бедном мальчике, голодном, холодном, уставшем» я тихо млел от родственной заботы, даже старик, отец Шуумы, сначала пристально попялился на меня через экран, прежде чем начать ворчать на тетю, что америкашки везде выживут, хоть в океан их кидай. Еле уговорили деятельную Юми-сан, что ехать никуда не надо, я сам могу о себе позаботиться, да и врач сказал, что лагерь пошел на пользу. Короче, весело было: четыре мужика одну женщину остановить не могут, кабы не мать Шуумы — ничего бы у нас не вышло.

Утро началось со звонка врача, который в своей излюбленной хладнокровной манере поинтересовался причинами игнорирования его рекомендаций. Повинился, что забыл, получил ехидный ответ, что как медик Цубаки-сан просто обязан прописать мне и лекарство от старческого маразма, обиделся и буркнул в ответ, что плохая память не отменяет злопамятности и положил трубку.

В школе на тренировке я был угрюм и мрачен, ребята даже побоялись ко мне подходить. Вернее, Хьюга подошел, как капитан, предложил помощь и поддержку, пришлось объяснить, что просто встал не с той ноги — получил пару сотен штрафных бросков за беспокойство. Позже огрызнулся на Горо-сана, спешившего убедиться, что я прочел его бумаги, потом поцапался на пустом месте с Анезаки и получил по шее от Куросаки-сенсея, который сунул меня головой под кран с холодной водой. Помогло, настроение поднялось, пока боролся с ним, заодно залили весь туалет, заставили отмывать, что вылилось в новую водную баталию, которую не мог пропустить Гай («В вас горит Сила Юности!»). Надо было видеть лицо зама, когда он пришел принять работу, а получил залитый пол не только в туалете, но и в коридоре, и на двух лестничных пролетах.

А потом меня нашел Момидзи-сан. Второкурсник был угрюм и молчалив, причем на лице была такая смесь чувств, в которой черт ногу сломит, так что я быстро свернул все свои дела и предложил ему пройти в учительскую кабинку. Глава клуба журналистики ответил довольно резким отказом и потащил меня в школьную парковую зону. К злополучным кустам, которые я стал старательно проверять на наличие посторонних ушей. За этим глупым занятием меня и застал Казама, которому я откровенно пожаловался, что секретничать возле этих кустов — буквально молить подслушать беседу. Солдатик внимательно выслушал, а после выставил охранное кольцо из кадетов, с приказом никого, кроме непосредственного командования, не пропускать ни под каким предлогом. Я промолчал на то, что непосредственное командование у них сам Казама, даже я уже считаюсь вышестоящим.

— Что ж, определенный уровень приватности у нас есть, — с удовлетворением осмотрелся я, подмечая, что большая часть бойцов Казамы даже не пытаются подслушивать. Хотя может они просто слишком далеко? — Рассказывай, что тебя так разозлило.

— Лучше прочти, — отрывисто, совсем на него не похоже буркнул Момидзи, так что ничего не оставалось кроме как погрузиться в документы.

Чтобы через полчаса с тихим рычанием бить ногами по дереву, жалея, что это только дерево, а не одна конкретная персона. Бумаги, которые мне принес журналист, были письменными отчетами по нашим соперникам, и первым лежали бумаги по Кирисаки Дайчи. 11 человек. Эти беспринципные ублюдки отправили в больницу одиннадцать подающих надежды игроков, включая Киеши. Из них четверо все еще проходят курс реабилитации, а двое не вернутся на площадку никогда. Конечно, можно сказать, что все это случайности, но вот несколько смазанных фотографий ясно дают понять, что черта с два. Они слишком плохого качества, что быть доказательствами в какой-либо инстанции, про видео Момидзи-сан сказал тоже самое, так что у закона связаны руки.

— Я все просмотрел, все прецеденты, какие только смог подвести под это, травмы налицо, а помощи ждать неоткуда, — Момидзи все еще выглядел мрачным, но при этом крайне усталым. — Как так можно, Кагами-кун? Неужели победа в гонке за мячиком так важна?

— Я не знаю, — еще немного, и дальше я пойду босиком, обувь в хлам. Внутри было пусто, будто весь воздух выпустили — все потому что осознание оказалось слишком тяжелым. Кирисаки Дайчи надо остановить. И если это нельзя сделать по закону… придется действовать вне его. — Здесь написано, что это были приказы Ханамии Макото. Откуда вы это узнали?

— Споили часть парней из команды, — пока я приходил в себя от шока Момидзи невесело усмехнулся. — Когда мы собрали статистику и поговорили с некоторыми пострадавшими, стало плевать, какими методами пользоваться для добычи информации.

— Вы же хорошо маскировались? — собственно, мне тоже резко стало все равно, какими методами пользоваться, главное, чтобы наши ребята не пострадали. — В случае если они узнают о слежке и сливе информации, они вас не опознают?

— Не должны. Мы маскировались, как могли, Мидзуки-сан даже позвала на помощь вашу одноклассницу, Накагаву-сан, кажется. Кроме того, нам помогал театральный клуб, у них отличный грим и постоянная практика.

— Дай-то ками, — ну, это лучше чем ничего. Будем надеяться, что у них спьяну память отшибло. Но проблему Ханамии это не решало.

— Что будешь делать? — Момидзи-сан явно хотел распять змеюку, но не знал с чего начать и что делать.

— Сначала расскажу тренеру и посмотрю на ее реакцию. Потом по обстоятельствам. Боюсь, что центр этой паутины придется убирать вручную, — я не собирался скрывать, что месть пауку будет включать и физические травмы, но реакции все же опасался.

— Кагами-сенсей, разрешите обратиться! — а. Один товарищ все же грел уши.

— Давай по-простому, Казама, я в военной лексике плаваю.

— Мы можем решить эту проблему, — судя по выразительному взгляду, под «мы» подразумевались парни из ВОКСа. Этого еще не хватало!

— Нет. Это не обсуждается, Казама! — я не впервые не сдержался и повысил голос на одноклассника, но в этот раз говорил резче обычного. — ВОКС не для того был создан.

— ВОКС был создан для защиты учеников Сейрин, — неожиданно горячо возразил Казама. — И мы можем принять превентивные меры.

— Это не будет считаться превентивной мерой, Казама-кун, это — нападение.

— Но мы можем предупредить его о последствиях, внушительно так предупредить, с автоматами, — предложил уже Момидзи-сан, Казама-кун неожиданно поддержал эту идею, а мне хотелось треснуться о многострадальное дерево головой.

— Потом решим, ладно? Не сейчас, с вестью нужно переспать.

Почему этим детям даже в голову не пришло, что Ханамия, даже если не тронет наших парней, не остановится? Или им плевать, что он будет калечить всех остальных, лишь бы нас не трогал? Не понимаю. И не хочу понимать, и без того забот хватает, пора в издательство.

Грозовой тучей просидев на работе до вечера, я отправился в оздоровительный центр, где поприветствовал Иноэ-сан, тоже только с отдыха, загоревшую вопреки всем негласным правилам японских красавиц. «Мне загар идет» — и все. Завидую немного таким людям, что есть для них общество, что нет, свое видение дороже. Я немного расслабился рядом с Иноэ-сан, умеет девушка воздействовать, но мысли о творящемся среди жестоких подростков беспределе так и не оставили меня.

Домой к голодным питомцам ехал уже затемно, совсем из головы вылетело, что Коки уехал. Если живность и планировала выразить неудовольствие по поводу поздней кормежки, то увидев меня, резко передумала. Озадаченный Нигоу нарезал круги, пока я готовил быстрый ужин, Джентльмен же проявив природную деликатность, наблюдал издалека, но на ночь лег рядом, под его тарахтение я и заснул, на время выкинув Кирисаки Дайчи из головы. На следующий день я показал бумаги тренеру.

— И это все за два года? — хмурилась Такеда-сенсей, товарищам я решил пока не показывать жуткую статистику.

— Угу, до этого они играли, конечно, не очень чисто, но не с таким количеством травм. Будем что-нибудь делать?

— А ты буквально горишь энтузиазмом? — буркнула женщина, искоса глядя на тренирующихся парней.

— Чушь не говорите, — вот не надо на мне язык точить, и без вас нет настроения! — Но оставлять, как есть, не хочу.

— Мы можем с ними не столкнуться.

— А можем и столкнуться, — сенсей, вы что, хотите с таким бараном, как я, в упрямстве потягаться?

— Можем сыграть с ними так же, как они, — пожала плечами тренер, с намеком на любопытство глядя на меня.

— Парни не согласятся, особенно Киеши, — честность прекрасное качество, но до чего же оно жизнь усложняет!

— Можно устроить им темную до игры, — мда, сенсей ни в какой подростковой банде не состояла? Видимо, этот вопрос был написан у меня на лице, потому что женщина засмеялась и ответила. — Я основала мотобанду Валькирии, когда поступила в старшую школу, и почти год колесила по стране, — и добавила мечтательно, — это было хорошее время.

— Не сомневаюсь. Но нападать на соперников по баскетбольной площадке… — я начал рассуждения в духе справедливо-несправедливо, законно-незаконно, но тут же получил скрученной бумагой по лицу.

— Прочти эти бумаги еще раз и скажи, эти уроды что — соперники? Или они враги? — впервые вижу ее разозленной. А Такеда-сенсей страшна в гневе: глаза горят, из горла вырывается скорее рычание, чем речь, а чего стоят крепкие сжатые кулаки, из которых аж кровь потекла. Стоп. Кровь?!

— Сенсей, вы…

— И без тебя знаю, олух, — отвернулась женщина. Вот я балбес, тренерша только прикидывалась спокойной, ее эта история задела ничуть не меньше чем меня.

— Так все-таки что будем делать?

— Ты будешь тренироваться! А я попробую решить этот вопрос к нашему удовольствию, возможно удастся надавить на директора их школы, чтобы они приструнили своих детишек, — я вздохнул с облегчением, кажется, мы с тренером мыслим одинаково. — Чего застыл?! 500 бросков в качестве наказания!

В общем, переложив временно проблему на хрупкие женские плечи — главное, при Такеде-младшей этого не сказать, а то бостонский захват краба мне массажем покажется — я пришел в себя и на работе довольно продуктивно провел время, обсуждая одну из показавшихся перспективными идей. Мы собирались провести конкурс иллюстраций среди школьников, и поискать там будущих штатных и внештатных сотрудников, которым можно сейчас предложить подработку за небольшую относительно сумму. За годы к детям можно присмотреться, да и они сами поймут, интересна им такая работа или нет.

Если этот конкурс пройдет удачно, то через квартал можно будет запустить и литературный конкурс — нам не хватает авторов. Да, конечно, серьезные и мастистые писатели давно разобраны и приносят дивиденды крупным издательствам, но если мы рискнем искать их, пока они еще молоды и их талант нераскрыт… Не все же время «Полдню» сидеть на задних рядах? Конечно, думать о захвате рынка слишком рано, но готовить почву для расширения — не поздно никогда. После совещания на работе, я свалил пораньше — мои подопечные вернулись, и им не терпелось доказать, что они помнят, как держать в руках мяч.

— Кагами-сенсей, смотрите! — штрафные броски — бич моего лета, ибо когда тренер узнала, что процент попаданий в спокойной обстановке меньше пятидесяти процентов, она долго, виртуозно и нецензурно выражала свое неудовольствие, а после каждое наказание стало заключаться в отработке штрафных бросков. И сейчас два чертенка, все же слегка запыхавшиеся после месяца отдыха, красовались друг перед другом и передо мной именно с этими бросками.

— Смотрю, Кобаяши-кун, куда мне еще смотреть, — Ютаро за лето немного вытянулся, чем похвастался еще при встрече, когда врезался со всей скорости, сделав из меня тормозную подушку.

— Кагами-сенсей, а вы все еще злитесь на нас? — Такеши осторожно подергал меня за напульсник, привлекая внимание.

— С чего ты решил? — это когда я на них злился? О! Точно, они же самые хитрые, уроки не делали под предлогом тренировки, вспомнил.

— Вы не зовете нас по имени, — ответил мне Ютаро, смущенно вставший рядышком.

— Учитель обращается к ученику по фамилии, это позволяет держать требуемую дистанцию, — заученно повторил я слова Горо-сана, который мне уши прожужжал, что на классном часу, на занятиях ВОКС, вообще всегда, когда выступаю на позиции учителя, я должен вести себя соответственно и не забывать именные суффиксы.

— А эта дистанция очень нужна? — нет. Нет-нет-нет, только без мокрых глаз, вам уже по десять лет! А черт, им всего десять лет.

— Очень. Иначе вы меня слушаться не будете, это я уже проверил и уяснил.

— Мы будем! — сколько уверенности в своих словах!

— В прошлый раз, когда вы просили меня стать вашим учителем, вы обещали выполнять мои указания. Я настаивал, что тренироваться свыше полутора часов три раза в неделю в вашем возрасте нет необходимости. А вы что сделали? — глядя в печальные и пристыженные глазки, я понимал, что не выйдет из меня учителя. Вот никак.

— Это я придумал! — внезапно задрал голову Ютаро, глядя на меня слезящимися глазами. — Такеши хотел меня отговорить! Я настоял!

— Ты думаешь, я этого не знаю? — маленький Нода старался закрыть рот другу рукой, но я уже подтвердил свои подозрения, что заводилой был Кобаяши, как более пренебрежительный к правилам, которые не понимает.

— Ютаро-кун, ты же понимаешь, что правила не с потолка берутся? — я присел прямо на землю и жестом предложил пацанам последовать моему примеру. — Я не разрешаю вам тренироваться больше, потому что для тела это бесполезно, а то и вредно. Ты не станешь сильнее или лучше, если не будешь соблюдать баланс труда и отдыха, физической и умственной нагрузки.

Мальчик кивнул, если не понимая, то принимая мои слова. Впрочем, спустя какое-то время он обратил внимание, что я назвал его по имени, и два сорванца с воплями и гиканьем утянули меня на площадку, двое на одного. Наигравшись с мальчишками и получив от них заряд позитива, бесконтрольно вывалил его на Коки и родных, на что вредный старче заявил, что я определенно пьян. В итоге день закончился на действительно счастливой ноте, чем с удовольствием воспользовались два наглых и игривых создания, заставивших меня развлекать их до ночи, когда я просто рухнул на диван в гостиной и отказался с него слезать. Джентельмен, недолго думая, лег спать мне на спину, а Нигоу устроился на ногах.

Рабочая неделя, наконец, пришла к своему окончанию. Горо-сан выпил из меня последние капли крови и сам слег с переутомлением, бедолага, нервная же у него работа. Художественный клуб начеркал нам эскизы, и ВОКС уже сделали срочный заказ — директор пожелал, дабы к новому семестру все было сделано и пришито на свои места. Мои ребята внезапно выбрали кафе на фестиваль, хотя споры были нешуточные. Активнее всего продвигали дом с привидениями, но просьба честно сказать, хотят ли Садако и Куроко быть пугалками на фестивале, расставила все по своим местам. Куроко-то был не против, даром что ли он ко всем подкрадывается, а вот Куронума в личке призналась, что не хочет пугать людей. Свистнул Яно и Есиде, они подключили остальных девчонок и утопили эту идею.

Предлагали устроить барахолку, но этот писк задушили в зародыше, выставка не прошла, потому что тех, кто действительно не боится показать свое творчество, у нас скажем прямо мало. Данте предлагал устроить концерт, он бы свою группу подогнал — так я эту мысль донес до руководства, и директор одобрил. Концерту быть, совершенно отдельному от всех классов, под самый вечер в качестве завершения фестиваля. Клуб техников неожиданно загорелся идеей помочь Падшим Ангелам со спецэффектами на выступлении, Сэндо-сенсей обещал, что будет безопасно, а ему не верить причин не было, в отличие от Тююмы. Данте был на седьмом небе от счастья и на девятом круге ада от страха, но он справится, Акаба и остальные присмотрят за нашим вижуал-кейщиком.

В итоге, неожиданно победила идея кафе, причем его основой будут разновидности чая — Некодзава-кун оказался любителем, ценителем и вообще глубоко уважающим чайные церемонии. На просьбу не устраивать их отреагировал более чем адекватно и кощунственно — чаем можно наслаждать и без традиционных элементов. Но с нас сладости и оформление помещения, ибо просто в классе чаевничать неинтересно, антураж не тот. Чиаки предложил сделать небольшие перегородки из дерева и бумаги, Нишимура, смущаясь и робея, сказала, что готова их разрисовать — в общем, идея пошла в массы, ребята уже разбирают, кто чем займется. Молодцы они у меня.

А в субботу тренер поставила нас перед фактом, что мы участвуем в стритбольном турнире. Пока мы приходили в себя, что у нас украли выходной — последнее летнее воскресенье! — тренер оповестила, что играть буду я, Киеши, Коганей, Кавахара и Фукуда. Переварить странный состав команды нам не дали, приступив к раздаче ЦУ остальным, и главной их задачей станет наблюдение. Изуки должен будет следить, чтобы на турнире не столкнуться с будущими соперниками, теми, кто может запомнить наши приемы и учесть это в игре. Остальные же будут присматриваться к приемам стритбольных игроков, поэтому каждый обязан обзавестись камерой и блокнотом, куда будет записывать интересные тактики и стратегии.

Вечером озадачил Коки, хорошо, он успеет отоспаться и прийти в себя. И вообще, мелкий был очень взбудоражен, сказывается, что в течение недели он играл с какими-то ребятами с соседней улицы, но это совсем не то, что с командой. А я внезапно вспомнил, что сто лет не играл со студентами Хидеюки-сана и даже не заглядывал к ним. Стыдно-то как стало, словами не описать. Братишка попенял мне забывчивость, но предположил, что поймать парней мне было бы сложно, у студентов более свободная жизнь, и летом они вполне могут не тренироваться в угоду летним подработкам. Дай-то ками.

— Эти соревнования масштабнее, чем я предполагал! — восхищенно присвистнул Фукуда.

Приехали мы заранее, пусть тренер нас и записала — каким, интересно, образом? — но осмотреться хотелось до игр. Не было только Кавахары, товарищ внезапно слег с гриппом, так что вместо него выступать будет Митобе. Значит, проверим тандем в действии, это будет полезно, они будут атаковать, а мы — защищаться. Коки скрылся в толпе под руку с фантомом — хотят прикинуть за кем на турнире стоит наблюдать, да и вообще, что за люди здесь собрались.

Айда-сан предложила присесть перекусить до турнира, посмотрев на ее готовку, понял, что не голоден. А оглядев парней — что мы все очень плотно позавтракали, даже Кога с урчащим желудком. Его потом отдельно покормил Митобе, готовит сэмпай превосходно, так что за его здоровье я не беспокоился. Не так как за капитана — он вздумал попробовать стряпню помощницы тренера и уже лежал в лежку. И почему он ей просто не признается, вместо того чтобы идти на такие жертвы?

— Ребят! Аники! Здесь Сейхо! — их толпы вывалился Коки. Потянув за собой более чем знакомые лица.

Основной состав Сейхо, третьекурсники, уже ушли из клуба и пришли здесь просто развлечься. Долго думали, можно ли считать их соперниками, которые могут использовать полученную здесь информацию. А потом Айда-сан принесла турнирную таблицу, где мы с Сейхо оказались в разных блоках, а значит, они посмотреть на нашу игру толком не смогут. Хорошо, что мы приехали всей командой, есть и игроки, и наблюдатели.

Киеши достаточно тепло пообщался с бывшей командой Сейхо, сказав, что немного знаком с Ивамурой, пересекались на поле как центровые. Однако, после первого матча его состояние изменилось с добродушно-расслабленного до крайне сосредоточенного — Сейхо проиграли. Причем, по словам фантома, наблюдавшего игру, играла команда, явно собранная утром на коленке, то есть это не опытная стритбольная команда, сильная командной игрой.

— Это заслуга вон того юноши с челкой на пол-лица и родинкой под глазом. У него на сумке символика Йосен, — тихо сообщил нам Куроко. Тренер была права — нам более чем полезно здесь потолкаться.

— Тайга? Я никак не ожидал увидеть тебя здесь, — внезапно парень из Йосен обратился ко мне на английском языке. Я подавил в себе желание оглянуться, малодушно прикинуться, что не понимаю по-английски и тупо закрыть глаза и «спрятаться в домике». Но проблемам надо смотреть в лицо — очевидно, передо мной человек из забытого прошлого, из жизни Тайги Стивенсона.

— Кагами? Ты знаешь его? — затормошила меня команда, пока я соображал, как по-тактичеснее сообщить, что я его в упор не помню.

— Технически — нет, не знаю, — парнишка отреагировал слабо, только чуть шире распахнул единственный видимый глаз. Еще один ходячий кирпич на мою голову. Я продолжил как бы для товарищей, но при этом краем глаза следя, чтобы родинка слышала тоже. — Я же рассказывал в лагере, что память потерял, так что те, кого я знал раньше, я не знаю на самом деле, если они никак не проявили себя за полтора года.

— Тайга, — неожиданно слегка поднял уголки губ новый (старый?) знакомый. И все еще на английском. — Это так по-детски.

— Ась? — вылупились на него всей честной компанией, не обращая внимания на начавшийся матч. Вернее, почти все, Киеши отправился поболтать с Сейхо, а капитан сохранил голову на плечах, и все его внимание привлекла игра.

— Изображать, что мы незнакомы — я не ожидал такого от тебя. Уже обрадовался, что мы сможем сыграть наш решающий матч, — какой, черт его возьми, решающий матч? О чем этот иностранец говорит?!

— Я прошу прощения, но возникло явное недопонимание, — ответил также по-английски, раз уж парень не говорит по-японски. — Начнем сначала, если вы не против. Я — Кагами Тайга, рад встрече. В прошлом году в марте я потерял память после несчастного случая. Мы с вами знакомы? Как давно?

— Кагами? — только и смог сказать йосеновский парнишка. О, кажется, осознал. — Какой несчастный случай?

— При пожаре пострадал, там на самом деле одновременно произошло много неприятностей, так что в двух словах и не рассказать. А как вас зовут? Простите, не спросил сразу.

— Химуро Тацуя, — все так же пришибленно ответил парень. Только по голосу и очевидно, что он растерян. — А как это произошло? Ты сильно пострадал?

— Химуро-сан, значит, — это имя мне знакомо. Я совершенно точно его где-то видел. Но прежде чем я смог вспомнить, моего знакомого опознал братишка.

— Так это же твой друг детства! Второй ученик Гарсии-сан, помнишь? Она же тебе фотографии подписывала, когда ты улетал! — ахнул мелкий, переведя беседу на японский язык. И как только запомнил? — Он не сильно изменился, все та же челка на один глаз и родинка.

— О, точно! Стоп, если вы ученик Гарсии-сан, то почему она вам не рассказала, что со мной случилось? Мы с ней переписываемся, она о вас почти не упоминала, Химуро-сан.

— Тацуя. Химуро-сан слишком непривычно, — поправил меня Химуро. — Я перестал общаться с Алекс после того, как вернулся в Японию. Полтора года назад.

Повисло неловкое молчание. Парнишка всматривался в мое лицо, пытаясь что-то узнать или найти, я же судорожно соображал, что нужно сказать человеку из прошлой жизни. Никогда не думал, что попаду в такую ситуацию — когда очнулся в больнице, единственная, кто была рядом — Александра Гарсия, а теперь вот выясняется, что у меня был друг. Хотя, мы, кажется, поссорились, если я правильно помню истории тренера. Интересно, из-за чего?

— Химуро-сан, а почему вы зовете аники по имени? — Коки первым нарушил тишину, впрочем, его вопрос заинтересовал всех.

— Потому что привык в Америке всех звать по имени. А еще потому что, — со вздохом ответил Тацуя-сан, — я его старший брат.

Секундная тишина и …

— Ложь! — я сам не ожидал от себя такого резкого ответа. Но перед глазами мелкнула больничная палата, три человека посетителей и грустное лицо Гарсии-сан. — Будь вы кровным родственником, вы бы претендовали на наследство родителей, — и, не давая себя перебить, продолжил. — А если вы имели в виду духовное родство, то это либо ложь, либо самообман. Где вы были, когда я очнулся? Когда проходил реабилитацию? Когда сажал в тюрьму родного отца — где были вы?!

Потрясенное молчание было мне ответом. Оно же меня и остудило. Какого черта я так взъелся на ребенка?! Позволил себе обидеться, как последний идиот, забыв, что Химуро-сан только что сказал, что переехал в Японию до несчастного случая и разорвал все связи.

А. Вот оно. Связи разорваны. Он не имеет права называть меня своим братом. Но неважно, это всего лишь подросток, Тайга, нельзя так срываться, он ни в чем не виноват, ни в делах твоего папаши, ни в несчастных случаях, ни в чем.

— Тайга, — начал Химуро-сан, но я его прервал.

— Простите, Химуро-сан. Я был неправ, вы же ни о чем не знали. Я просто… поддался эмоциям, — правильно, Тайга, вот так должен вести себя взрослый и относительно разумный человек. Только почему подросток смотрит на меня широко раскрытым глазом? Как бы то ни было, надо закончить. — А вы не могли бы как-нибудь рассказать о прошлом? Судя по словам Гарсии-сан, я сильно отличаюсь от себя прежнего и мне хотелось бы услышать, каким я был, чтобы удостовериться.

— Я уже уверен, что Алекс права. Ты сильно изменился, — парнишка смотрел странно, с недоверием и непониманием. А еще — с какой-то тоской. — Я, если честно, не узнаю тебя. Мне нужно… обдумать все. Это непросто, надеюсь, ты меня поймешь, Тай… Кагами-кун?

— Конечно, Химуро-сан. Тем более, теперь, — указал на сумку, — я знаю, где вас искать. До встречи на матче.

Стоило нам отойти на метр, как молчащие товарищи загомонили громче торговок на базаре, спрашивая, что это вообще было, кто он такой и как я научился так бегло говорить по-английски. Хорошо, что уже пора было на следующий матч, иначе меня погребло бы под водопадом вопросов. Подоспевший Киеши подтвердил выводы Куроко — Химуро-сан играет на уровне Поколения Чудес. Что ж, тем полезнее будет сыграть с ним, даже если придется проиграть, сдерживаясь. Такеда-сенсей головы нам снесет, если мы покажем будущему противнику больше, чем она разрешила.

Игры шли немного мимо сознания, хорошо, что таких противников как Сейхо или Химуро-сан не было. Ребята, заметив мое пришибленное состояние, угомонились и доставали вопросами мелкого, который, пользуясь заданием тренера, скрылся в толпе, смотреть игры других команд. Турнир наша команда проходила достаточно убедительно и относительно легко, так как показывать слишком многое не было необходимости, например, я не использовал супер прыжки, но в целом мы неплохо повеселились. Но когда пришло время финального матча, конечно, с командой Химуро-сана, как по заказу, объявился еще один человек:

— Прости, я заставил тебя ждать? — высоченный! Парень с фиолетовыми волосами определенно выше двух метров, перервал игру, вмешавшись во вбрасывание. Да уж, фотографии точно не были отредактированы на компьютере, как и остальные парни из Радужных, Мурасакибара-сан соответствовал своей фамилии. И, как и было написано в отчете, и говорил Куроко, он очень любит сладости.

— Ты снова опоздал, Ацуши, — попенял гиганту Химуро-сан. По его лицу не было понятно, выбивала его наша встреча из колеи или же нет, но что-то подсказывало, что сейчас ему куда как хуже чем мне, просто он так же закрылся временно от этих мыслей.

— Да, мой косяк, опять потерялся.

— Давно не виделись, Мурасакибара-кун, — неожиданно подал голос Куроко.

— А, неужели Куро-чин? — здоровяк развернулся всем телом к фантому, что при их разнице в габаритах выглядело устрашающе. — Выглядишь, как всегда, чертовски серьезно! Так серьезно… — тут эта орясина протянула огромную лапищу к маленькому призраку, и мы напряглись, — что хочется тебя раздавить!

Дальнейшие действия сложно назвать разумными: я рывком за шиворот утянул Куроко за спину, а перед гигантом буквально выросла стена из Киеши, меня и Митобе, по бокам нарисовались Хьюга и Фукуда. Самого Куроко, дабы не лез под руку, держала Айда-сан. И только когда Мурасакибара-сан протянул озадаченное «Э?», до меня дошло, что если бы гигант хотел причинить вред призраку — сделал бы это еще в Тейко. Видимо, такие же мысли одолели и остальных, иначе слитный вздох и серию фейспалмов сложно объяснить.

— Простите, мы инстинктивно отреагировали, — извинился за всех капитан, пока Куроко выныривал из-за наших спин, чтобы снова взглянуть бывшему товарищу в глаза.

— Я просто дразнил Куро-чина, — прогундел великан, вскрыв пачку чипсов и взъерошивая волосы фантома.

— Перестань, пожалуйста, — ух ты, призрак показывает недовольство. Все же он очень болезненно относится к любому намеку на свой рост.

— Что, ты злишься? Я же извинился! — когда это? И за что извинился-то?

— Я уж думал ты не придешь, — вмешался во встречу старых приятелей Химуро-сан.

— Сам виноват, неожиданно сменил место сбора, — начал оправдываться гигант. Нам это интересно не было, так что пока была возможность, мы постарались уточнить, точно ли шутил Мура-сан про «раздавить».

— Мурасакибара-кун часто ведет себя как пятилетний ребенок, — просто ответил нам призрак. Ничего не понял. Ну, ведет себя как малыш, мелочи на фоне Сейрина, раздавить-то в буквальном смысле может? Станет?

— Подождите минутку! — внезапно на площадке возник один из организационной команды. — Не срывайте матч! И где ваша форма?

— А, забыл сказать, Муро-чин. Ты не можешь, наша школа запрещает участвовать в соревнованиях, не связанных со школой, — очнулся Мура-сан, жуя очередную конфету.

— Да? В таком случае выбора нет, — пробормотал Химуро-сан, пока гигант уводил его с площадки. А перед нами возникла дилемма, как играть, когда мы знаем, что за нами будут наблюдать будущие противники?!

— Молча, парни, — руководство взял на себя Хьюга. — Никаких фокусов и ничего круче основ. Эти парни прошли в основном благодаря Химуро, и если при ограничениях у нас с ними возникнут проблемы — Зимний Кубок нам не светит. Вам все ясно?!

— Да! — что ж, капитан первый после бога, да и спорить тут не о чем, не отказываться же от игры.

Вот только, когда закончилась первая четверть, пришел облом — начался дождь. И турнир, естественно, свернули.

— Знаешь, Тайга, — он все-таки не ушел. Ну, если бы ушел, Изуки-сэмпай уже бы нам просигналил. — В честь нашей встречи я хотел бы подарить тебе сувенир. Показать кое-что, чего ты у меня не видел.

— О, спасибо! — если ваш враг настолько самоуверен, что хочет показать свой спецприем, то надо радоваться и благодарить. Однако моя реакция слегка озадачила Химуро-сана.

— Что ж, тогда попробуй заблокировать!

Простой бросок. Это должен был быть простой бросок, но мяч пролетел, как сквозь руку! Опять магия, чтоб вас всех! Однако прежде чем я успел возмутиться вслух, к нам подошли Айда-сан и капитан, сообщить, что соревнования отменили.

— Мы засняли с нескольких ракурсов, — тихо сказал мне Хьюга, пока Айда от лица команды прощалась с новыми знакомыми. Во всяком случае именно так я интерпретировал неуверенную полуулыбку Химуро-сана и его взмах рукой. — Куроко сказал, что Химуро вообще часто использовал трюки и обманки, нам стоит быть готовыми.

— Надо будет посмотреть в замедленной съемке, тогда может поймем, в чем секрет нематериального мяча, — согласно закивал я, также жестами прощаясь и с Химуро, и с Мура-саном.

— Так парни! — скомандовала помощница тренера. — А теперь давайте-ка по домам, в такой ливень делать нечего.

Разумеется, просто пойти по домам — это не по-сейриновски. Решено было завалиться в кафе, после того как мы чуток высохли в метро — мы с Коки были суше остальных из-за зонта, все же у нас личный специалист по метеорологии дома живет. Надо будет ему угощения какого-нибудь купить, зонт в такой дождь бесполезен, но кот честно нас предупреждал.

На сей раз мы не стали искать предложения поесть бесплатно, слишком хорошо помнили, чем все закончилось в прошлый раз весной. Пока ели, ребята показывали интересные видео, а игравшие вспоминали сильных противников. Конечно, наибольший интерес вызвал прием Химуро-сана, но из-за плохого качества видео — дождь мешал — нам не удалось разгадать его трюк. Айда сказала, что покажет все видеоклубу, возможно, они смогут как-то подчистить снятое, остальное же видео заграбастал себе Фукуда, чтобы показать Кавахаре, которого собрался завтра навестить. Обменявшись впечатлениями, мы разошлись, когда дождь закончился.

— Аники, ты все еще думаешь о встрече с Химуро-саном? — мелкий снова зрил в корень.

— Угу. Никогда не думал, что встречу кого-то из той жизни, — да, знакомство с Химуро-саном выбило меня из колеи настолько, что я понял, что мы не обменялись контактами, только когда пришел домой. Ладно, может оно и к лучшему.

— А Гарсии-сан ты написал?

— Сейчас собираюсь. Может быть, она расскажет, почему мы разругались. Да и ей будет интересно узнать про бывшего ученика.

— Хорошо, — братишка устало потянулся, перед тем как отправиться на боковую. Уже поднимаясь по лестнице, он обернулся, словно решившись что-то сказать. — Аники, не знаю, заметил ли ты, но когда Химуро-сан узнал о несчастном случае, он первым делом спросил, сильно ли ты пострадал.

— Было дело, — и из-за этого мне еще хуже — стыдно за свой срыв.

— Химуро-сан до сих пор беспокоится о тебе. Мне кажется неправильным исключать его из твоей жизни.

— Он сам себя исключил полтора года назад, — на бараньем упрямстве возразил я, но продолжил. —  Если он захочет общаться — я не буду против.

Брат улыбнулся, словно большего и не ждал, и ушел. Эх, мелкий. С чего ты взял, что он захочет наладить связи?

— Рядовой Като, упал-отжался двадцать раз! Рядовой Тошиаки, тоже самое! — я рехнусь с этими двумя, постоянно грызутся, как кошка с собакой (слава ками, Джент и Нигоу разумнее двуногих), как мне доложили — с детского сада вместе и все время воюют. Заклятые друзья, черт бы их побрал.

— В тебе маловато Пламени Юности, — я вздрогнул, обернувшись, никак не могу привыкнуть к облику Гайтору-сенсея на тренировках ВОКС.

— Устал я от этой парочки. Как Казама их еще не расстрелял — одному ками известно.

— Удивительное дело, учитывая, какой у тебя класс, — вот не надо, у меня хорошие дети, и так они не собачатся. Видимо, возмущение было отчетливо написано на моем лице — Гайтору усмехнулся, но тут же скорчил серьезную мину, которая уже вторую неделю пугает меня до икоты.

Серьезным Гай был из-за ВОКСа, и когда тренировал парней, менял свой зеленый комбинезон на нашу форму, широкую улыбку — на сжатые губы, изредка изображающие ухмылку, а дикие вопли о Силе Юности — на громовой рык командира. Так как из этого сборища уже выкраивалось что-то близкое к изначальной задумке, было решено дать парням основы рукопашного боя, настолько основы, чтобы даже Горо-сан не видел в этом проблем, пусть и ворчал по привычке. Конечно, Казама этим занимался, но дважды в неделю к нам приходил Гайтору, как лучший в школе специалист по руко-ного-махательству.

Пока я приходил в себя от известия, что спецов такого рода в Сейрине действительно столько, что можно выбирать, почти пропустил информацию, что как непосредственный руководитель клуба, я обязан присутствовать на каждом занятии. Магичить так, чтобы быть одновременно в двух местах я не способен, поэтому кто-то из учителей второго года предложил мне оставить баскетбол. Помнится, услышав это предложение, Такеда-сенсей достала из широких рукавов монашеского халата нож. Здоровый нож выживания, тот самый, которым она потрошила и чистила рыбу в лагере и очень тщательно точила, если мы ее чем-то злили. И в незнакомой сенсеям нормальной манере речи спросила, кого брить налысо первым.

Второй вариант — передать руководство клубом кому-нибудь еще — отвергли единогласно, желающих не нашлось. На робкий писк кого-то из учителей, что может тогда и клуб закрыть попросту, директор вежливо предложил воспользоваться его телефоном и сообщить Казаме-старшему, что инициатива его сына загублена педсоставом. Еще один вариант отпал вместе с обмороком инициатора. В итоге решили все к общему неудовольствию, которое Танака-сан окрестил разумной справедливостью — никто не рад, но выхода иного нет, и теперь я вместе с еще полусотней человек появляюсь в школе в шесть утра.

Популярности мне это не прибавило, но ребята утихли после первой же тренировки у Гая под ехидные комментарии Такеды, да и остальных сенсеев, пришедших посмотреть, на что вообще ВОКС похожи, особенно Садахара усердствовал, явно нарывался на горячие подростковые головы. Нарвался, но учитель карате, бывший янки и вообще очень драчливый по натуре мужик разнес всех недовольных как слепых котят, я же лишь головой качал, у учителей в нашей школе подозрительно хорошие, не побоюсь этого слова, боевые навыки. Слишком хорошие и чертовски практичные. Занятная складывается картина, но думать об этом надо не в этой суматохе.

После этого занятия ребята прониклись разницей между опытными сенсеями и ничего не умеющим, а потому не насмехающимся мной и общим голосованием решили, что первогодка в качестве руководителя тоже сойдет, тем более Казама мне подчинялся беспрекословно. Да и некоторые безумные идеи солдатика, вроде пробежки по минному полю, я гасил на корню, и это тоже было своеобразным плюсиком в карму. Но вот прогнать их по полю с ловушками, чтобы научились их замечать, пожалуй, стоит, но это потом, когда чуток пообтешутся.

Так и живем теперь, утром вместо обычной зарядки бегом мчусь в школу, где Казама старательно тренировал кадетов и меня, дабы горе-командир не позорил взвод. Сначала общие упражнения для физического развития, потом отработка приемов, и посреди всего этого — все то, что можно окрестить военной теорией. Я бы волновался, что это нереально запомнить в таких условиях, но когда после уроков половина ВОКС отправлялась в патрулирование территории, которую одноклассник с одобрения директора объявил нашей, вторая половина сидела на лекции. Причем, две в неделю стала вести Такеда-сенсей, чтобы Казама мог полноценно участвовать в дежурствах. Почему она? Не только из-за ее военного прошлого, но и потому что ее есть, кем заменить на тренировках баскетболистов: Айда-сан с удовольствием истязала нас, увеличивая нагрузки и наказывая бостонским захватом краба.

Я какое-то время сомневался, что кадеты захотят и сумеют уложить в голове такой объем информации, учитывая, что две трети к нам запихали насильно, но в воскресенье солдатик устроил устный опрос с артобстрелом. Каждый неверный ответ сопровождался танцем с острова диких под автоматную очередь в землю под ногами, и все встало на свои места. Парни прониклись методикой и поклялись учиться. Естественно, часть парней помчалась домой жаловаться, кроме тех, кто согласился сам, они, к слову, очень неплохо отстрелялись. Разумеется, некоторые родители пришли скандалить, но после Юкимицу-сан они вообще не показались проблемой. Усадил их попить чаю, остальной педсостав расползся по учительской, на случай если мне понадобятся их поддержка, и я достал особые журналы, где фиксировались все проступки и хулиганства. Зачитал половину про каждого «кадета». Полюбовался на вытянутые лица.

Нет, конечно, были те, кто вопил, что их ангелочки не такие, ну так мы никого не держим насильно, как я с удовольствием им напомнил при молчаливой поддержке Горо-сана. Как частная старшая школа мы имеем право выбирать себе учеников, они либо подчиняются нашим правилам, либо могут идти куда захотят, хотя никакая частная школа их не примет без разговора с нашим руководством. А узнав, из-за чего мы отчислили ученика, вряд ли согласятся принять проблемного подростка, репутацию блюдут. Остаются государственные школы, они могут принять, но потом детки, привыкнув, что слепо любящие родители из любой беды вытащат, станут вести себя так же как здесь и вылетят. И все, путь в высшее образование им будет закрыт, вузы в Японии не принимают таких абитуриентов. 96% молодых людей хорошо и не очень, но заканчивают старшие школы, а значит, получают шанс и право на сдачу вступительных. Страх, что ребенок попадет в оставшиеся 4%, наверное, один из основных для родителей.

Старшее поколение тут же возмутились, что такая молодая школа без репутации не имеет права им выговаривать, так как еще неизвестно, как далеко зайдут наши студенты и стоит ли вообще наша школа внимания. Это было зря — довод вообще-то логичный и здравый, но он разозлил в разной степени всех учителей. Никто не стал ничего говорить, раз уж пришли ругаться со мной, но взгляды были многообещающими, если учеников не переведут в другие школы, у нас им станет непросто. Хотя о чем я, директор Танака мозги всем пропесочит, если будут дуться как дети малые.

— Вот, — положил на стол пачку бумаг.

— Что это? — подозрительно поинтересовалась одна из родительниц. Из трех дюжин родителей почти две трети были представительницами прекрасного пола, и только четверти из них все еще хватало духа спорить. Мужчины же утихомирились после перечисления «подвигов» отпрысков и сейчас даже одобрительно качали головами — продержаться против толпы любящих мамочек — убедительная заявка на подвиг.

— Заявления на отчисление.

По рядам учителей прокатился шепоток, появились довольные и предвкушающие рожи, а я еле удержал лицо. Прошла только неделя учебы, дети еще приходили в себя, солдатик был по уши занят ВОКСом, так что привыкшим к постоянным происшествиям сенсеям банально не хватало зрелища, которым я их обеспечил вместе с этим шабашем. Учителям явно не хватило первых жертв нашей обороны, несколько особо самоуверенных или мечтательных учеников уже попало в ловушки кадетов. Обошлось без тяжелых травм, во всяком случае, физических, про моральные судить сложно, но студенты в Сейрине уже семестр минимум отучились, привыкли ко многому, а значит, переживут и не такое. Трех парней и девушку даже подержали в изоляторе — очень хотелось мальчишкам опробовать это помещение — после пришлось искать способы и средства для звукоизоляции. Не надо было брать помещение так близко к учительской, несмотря на некоторые плюсы этого положения.

— Через неделю они должны быть заполнены, если хотите уйти, если нет — вы принимаете правила ВОКСа и методы воспитания кадетов без разговоров.

Три десятка человек — именно столько хулиганов с двух курсов выдали Казаме учителя, «учительский список». Все они на волоске: как постановил Горо-сан с одобрения директора, если второкурсники потеряют погоны ВОКСа, они будут отчислены незамедлительно, а первокурсники продержатся до первой выходки. И с этим вынужден был работать такой же подросток, потому что его бестолковый класрук позволил навесить на ребенка тех, кого не смогли воспитать родители и перевоспитать сенсеи.

Я бы помучился чувством вины, но когда сразу по возвращении увидел, как Казама их гоняет и какими словами кроет, понял, что у солдатика железная хватка и сочувствовать тут надо не ему. И с чистой совестью изменил лишь детали — попросил парням дополнительных инструкторов, ибо сам не в теме. Гай и Такеда — идеальное сочетание для моральной подготовки к службе где угодно и под чьим угодно командованием, особенно потому, что перед кадетами оба то носят, то сбрасывают шутовские маски, мотая тем самым нервы всем присутствующим, я так вообще скоро дзен познаю.

— Достаточно, кадеты! — рык Гая вырвал меня из воспоминаний, во время которых я автоматически выполнял упражнения, не задумываясь об их назначении. — Закончили.

Быстрый душ и на уроки. И постараться не заснуть, пусть в этом семестре с синая Куросаки-сенсея наше утро начиналось только по средам, остальные учителя никак не могли оставить учеников спать носом в парты. Двадцать отжиманий после занятий ВОКСа это некое испытание на силу воли, ибо не материться хотя бы про себя очень тяжело. Одно хорошо, рыжий сенсей сегодня был добрым, а после и вовсе можно было расслабиться на очередной импровизированной инсценировке исторического события, в Ято-сенсее определенно умер хороший актер.

На обеде снова пришлось закинуть пожевать по-быстрому и за работу, ибо к фестивалю подготовить нужно было многое. К рисованию одноклассники меня не подпустили, от соответствующих уроков в этом семестре вообще отстранили, пообещав оценку автоматом поставить. Не выше тройки, увы, но с моим анти-талантом и то рис.

— С чего бы Кагами-куну такие привилегии? — самое странное, в голосе Горо-сана не было язвительности, в отличие от скептически фыркающей пожилой дамы, Катагавы-сан. Обычно учительница математики второго курса гордо игнорировала меня, насколько это возможно, но с этого семестра, к сожалению, она почему-то изменила манеру поведения и теперь постоянно выражала свое неудовольствие то одним, то другим моим поступком или событием, которое как-то касается меня. Женская логика.

— Горо-сан, либо Кагами-кун будет отстранен от занятий, либо я буду вывешивать его работы на стенах учительской, — мягко пригрозила Хинамори-сенсей. Чем дольше варюсь в учительском котле, тем отчетливее понимаю, насколько тщательно сенсеи контролируют то, что увидят в них ученики. Та же Хинамори — милая, тихая, скромная женщина, неизменно вежливая и приветливая, всегда идет навстречу ученикам. И никто из них не знает, что угрозы Хинамори-сенсей самые страшные. Не в плане последствий, а потому что она всегда их выполняет. И директор ей не препятствует.

— Нет! — несколько истерично запротестовала Анезаки-сенсей. Наверное, не будь она получателем моих рисунков, первая бы возмущалась «привилегией», но личный опыт определенно добавляет здравого смысла.

В итоге меня отстранили от занятий, теперь в это время — целый урок! — я занимаюсь своими делами и постоянно благодарю Хинамори-сенсей, потому что вместе с ВОКСом прибавилось и бумажной волокиты. На мои завывания, что я готов быть букашкой, лишь бы с бумагами не возиться, друзья лишь посочувствовали (Коки и Чиаки) и укоризненно заметили, что сам виноват (Дзюмондзи и Куроко). А Широ стуканул отцу, и от меня снова закрыли издательские дела, лишь отчитываются, что все хорошо.

А ведь мне нужно там быть, хочу лично проследить судьбу романа мелкого, который из бараньего упрямства (явно семейная черта) взял псевдоним Шинья Коки. Выслушав все аргументы Шуумы-сана, логично и последовательно разъясняющего, почему его фамилия не подходит для начинающего писателя, Коки просто предложил всем написать по варианту, смешать и вытащить тот, что будет в итоге его псевдонимом. Так как я не мог участвовать лично, просто попросил написать мою фамилию как вариант, позже выяснилось, что таких бумажек было три, то есть 50% успеха! Дед и бабка написали второй вариант «Такаяма», то есть еще две трети от половины, свыше 33% успеха! А мелкий после перемешивания, не глядя, достал тот вариант, который написал сам. Шинья, то есть глубокая ночь. На общий стон «какого черта», братишка, мило улыбаясь, ибо прочел уже варианты и подсчитал шансы, сказал, что пишет в основном ночью, потому что «в темное время суток лучше творится, особенно про ёкаев». Может мне тоже попробовать? Порисовать ночью… Э, нет, не стоит, поседею еще.

Первый день школы всегда непростой, а в «черный вторник» еще и пришлось отчитываться перед директором о выборе класса.

— Скучно.

— Обыденно.

— Серо.

— Банально.

Досталось руководителям всех классов. И ведь Танака-сан не повышал голос, не отвешивал уничижительные комментарии по поводу ограниченной фантазии, он говорил одно слово-резюме и смотрел. Сказать, что это был разочарованный взгляд — не сказать ничего, после последнего выступления директор выглядел так, будто мы только что полили керосином все рисовые поля в Японии, подорвали рыболовные суда и вдобавок наслали саранчу. В последний раз было так стыдно, когда узнал, что не был на похоронах матери, хотя сравнивать, конечно, неправильно, но ощущения очень похожие.

Реакцию начальства мы кое-как пережили, съежившись, опустив носы к столам, а после пришлось в массовом порядке засесть за задачку, что выдающееся можно устроить и при этом остаться в рамках реальности и относительной безопасности — школа, где происходят взрывы и звучит автомат, безопасной быть не может, но какие-то рамки надо соблюдать. А то останется однажды на месте старшей школы Сейрин красивый такой кратер, с ровными краями и равномерным слоем песка и пыли. Впрочем, я откровенно схитрил. Самые сумасшедшие дети учатся в моем классе — это признанный всеми сейриновцами факт — так что я примитивно кинул клич, что очень нужны идеи, как из кафе сделать что-то с чем-то.

И первым откликнулся Широяма, с ехидными смайликами предложивший кафе нудистов. Девочки окрестили друга извращенцем, на что тот кинул ссылку, что такое заведение уже существует, шокированные одноклассницы примолкли, а я никак понять не мог, что такого в идее нудизма, когда японцы испокон веков ходят в совмещенные горячие источники. Люди странные. Казама, как самый экономный предложил военную столовку, как прокомментировал Куроко, мы и задание выполним, и забот меньше — к нам никто не придет.

Некодзава, предложивший в свое время кафе, неожиданно пошел на попятный, докопались до причин, так одноклассник, здраво поразмыслив, решил, что его идея нас ограничивает. Накагава ему в ответ напечатала целую лекцию, что работа в ограничениях раскрывает творческий потенциал. Народ точно проникся, ибо мозговой штурм пошел. Единогласно решив, что ничего японского у нас не будет, мы обратили взор заграницу. Египет или Франция, Африка или Америка, Техника или Природа — дебаты были нешуточные, но слава ками, конструктивные. И победили… джунгли!

В самом некорректном его понимании, тропический лес. Мозговой штурм страшная вещь, ибо начать можно с плевка, а закончить средствами противоракетной обороны для кораблей. Вот и мы, начав с кафе, словили приступ красноречия от пары артов, брошенных Усуи, с поездами в лесу, как сочетания техники и природы, пришли к выводу, что лес это отличная мысль после того, как Коки кинул пару фотографий с летнего лагеря. А на джунгли вышли после скетча Нишимуры, где поезд исчезает под водопадом. Тут-то народ и загорелся. На мои замечания, что не стоит так с ума сходить из-за одного дня, мне ответили почти единовременно — стоит. Ладно, хотят — сделаем, но лианы-то где брать?

Разумеется, сначала пришлось навести справки. Как сделать водопад своими руками? Сколько стоит насос? Нужно было чертить план, если пускать поезд по кругу, то, что делать с дверьми? На вопрос, а зачем нам вообще поезд, мне ответили обиженным многоточием. Коки примчался в мою комнату и сообщил, что я злой, Усуи же фанат поездов, и вообще, чем мне помешал маленький поезд, который будет ездить по кругу и мило шуметь «чух-чух». Майора Пейна на них нет, с его паровозиком, который смог.

Идти против моих одноклассников — все равно, что бежать навстречу поезду и орать: «Задавлю», так что я быстренько свернул логику, здравый смысл и отправил в бессрочный отпуск мыслишку, что фестиваль выходит очень недешевым. После принятия решения всю первую неделю убили на обкатку. Рассчитать хотя бы примерно материалы, сделать чертежи, ибо лепить основу для водопада никто не умел, и учиться придется по ходу дела. Одно хорошо, начальство полностью на нашей стороне, мы первыми встали на верные рельсы, а потому к нам и отношение стало ощутимо лучше. В материальном плане тоже, большей частью необходимого школа обеспечит, наша задача — изваять из глины шедевр детско-юношеского творчества. Ну и остальное не забыть, раз уж кафе в виде джунглей, то нужны растения, форма одежды, еще какие-нибудь атрибуты, Дате, например, предложил притащить попугая. У Данте питомец — попугай, хоть стой, хоть падай.

Слушая, как я отчитывался перед директором, учителя медленно стекали в каплю, ибо бред же. Поезду в итоге придумали задание — развозить бесплатное угощение. Разумеется, его еще надо вытащить из едущей игрушки, и его управляющий — Усуи, кто бы сомневался — уверял, что это будет непросто. Чиаки внезапно заинтересовался идеей сделать несколько деревянных статуй, изображающий население джунглей, за основу брали бассейн Амазонки, так что живностью будут ягуар, колибри, ленивец, какаду и анаконда, остальных вызвалась нарисовать Нишимура, вернее, она изобразит контуры, а ее помощники займутся раскраской, ибо одна она не успеет. Я бы и Рюджи попросил притормозить, но друг сделал несчастные глаза, что в его исполнении убойное оружие, круче взгляда маньяка-убийцы. Пришли к консенсусу, сколько успеет — столько успеет, лишь бы в учебе не отстал, а в клубе ему никто филонить не даст, Ито-сэмпай это непобедимый аргумент в пользу усердия и старания.

Класс разделился на множество групп. Чиаки, Коки и Куроко занялись деревянной живностью, которую вырежет-то Рюджи, а вот красить и лакировать придется мелким. А после фестиваля мы их на аукцион выставим и продадим, если ребята моего внутреннего бизнесмена с поводка отпустят. Нишимура и ее рисовальная команда, то есть Шиба, Есиока, Коидзуми и Есида трудятся над всем рисованным, в том числе и теми картинами, что будут украшать деревянные перегородки, которые делаем мы с Дзюмондзи и Асахи. Когда закончим с ними, поможем Усуи, Минамото, Санаде и Широ с железной дорогой, маршрут которой никак нельзя пустить по полу, нет, ее непременно надо поднять в высоту. И чтобы она не мешала входить, надо ее опускать, а потом снова поднять, будто реальную. Если эти мартышки пустят длинный состав, все развалится, так что надеюсь, здравый смысл возобладает.

Кроме того, на нас и самое сложное — водопад. Изваять из глины, обжечь, дополнить насосом, раскрасить… и все так, чтобы вписать в класс и не забыть идею с железной дорогой, когда поезд проезжает под водопадом. Некодзава ломает голову над единственно доступным в данном случае чаем, ассортиментом соков и собирается подавать кофе, а Котобуки, Саотоме и Куронума плотно засели за меню, периодически консультируясь у меня. Хорошо, что в бразильской кухне активно используются морепродукты, в Японии они относительно недорогие и доступные, а вот с мясными вариантами вышел облом, ибо дорого слишком, на школьном-то фестивале подавать. Впрочем, фруктовые десерты все же решили предлагать, в общей сумме может и окупим. Теперь каждый вечер вынужден готовить какие-то новые блюда, потом, видимо, еще одно пособие выпущу, посвященное бразильской кухне, для самых сумасшедших домохозяек-экспериментаторов. Разумеется, чего-то запредельно сложного делать не будем, постараемся подобрать так, чтобы большую часть можно было сготовить дома и принести с собой, но уже договорились с кухней, там будем готовить оставшееся и хранить готовое.

Танива и Фудзивара вдвоем взялись обеспечить нас подходящими растениями. Конечно, добыть растение из тропиков и не угробить его за день в школе слишком сложно, но девушки сообразили найти аналоги, чисто внешние, чтобы создать подходящую атмосферу. На робкое «а может из картона вырежем» они ответили негодующими взглядами, а после Танива разразилась тирадой, чья суть сводилась к «без настоящих растений это не джунгли». Я в который раз стукнулся головой о парту — почему джунгли-то? Что нам помешало выбрать пустыню Сахару?! Кактусы бы расставили…

Казаму напрягать с классной деятельностью я запретил, у него было совершенно иное задание. На фестивале парни из ВОКС будут помогать учителям следить за порядком, поэтому у солдатика все три недели сплошная муштра личного состава, дабы снизить количество осечек, проколов и неудач. В том, что они будут, никто не сомневался, но это не мешало солдатику гонять подростков до потери пульса. Яно, Накагава и Номура искали, где можно взять напрокат соответствующую одежду, после долгих рассуждений и споров решили, что традиционные супер мини и топлесс коренных племен Амазонки не наш вариант. Будем изображать из себя храбрых исследователей неизвестных земель в костюмах сафари. На робкое замечание, что сафари вообще-то в Африке проводится, мне предложили пойти к Горо-сану и сообщить, что одноклассницы наденут наряды туземцев. Да, зама инфаркт хватит, однозначно. И уже после того, как я в красках вообразил подобное признание и его последствия, мне, неучу, объяснили, что словом «сафари» еще называют стиль одежды, который вполне подойдет к нашему кафе. Умники, мне-то откуда это знать?

Полторы недели и круговорот дел все круче, каждый обеденный перерыв работаем, хорошо еще, что стройматериалами нас тоже снабдили. Вернее, Горо-сан нам, как самым первым попавшим в «яблочко» и снизившим градус недовольства Танаки-сана, намекнул, что остатки из взорванных кабинетов и сараев все еще пылятся в углу пришкольной территории. Обугленные и поломанные, но их было вполне достаточно для воплощения наших идей.

Два урока после обеда и бегом в зал, на медитацию Такеды-сенсей. Как она обещала летом, зевание стоило нам получаса тренировок, которые мы теперь сидели в позе «Пиноккио пытается сесть в позу лотоса». Сначала мы тихо бухтели из-за потерянного времени, но когда началась учеба, заметили, что приступаем к тренировкам в довольно приличном, отдохнувшем состоянии, и ворчание прекратилось. Правда, это не мешало мне засыпать сидя. Ничего, получал всякий раз посохом, просыпался и снова принимался медитировать и очищать мозг от лишних мыслей.

Самым ужасным на тренировке стало отсутствие мяча. Я вот поминал фильм с собакой-баскетболистом, когда появился Нигоу? Тренеру он тоже знаком, и теперь мы играем невидимым мячом. С невидимым игроком. Это даже не кошмар, это какой-то цирк на выезде, даже если Куроко незаметность ставит на минимум — знать не хочу, как он это делает — нам все равно приходится туго. Но тут без вариантов, командную работу натаскиваем. Как сказала Такеда-сенсей, мы слишком плохо предугадываем действия друг друга, и теперь таким экстравагантным способом пытаемся исправить этот недостаток, и бесполезно объяснять, что использовать фишки из детских фильмов — глупость несусветная. Естественно, на высоте оказался тандем Митобе-Коганей, у них телепатия изначально была на уровне, а после лагеря вообще за пределы человеческого понимания улетела.

Мы теперь касались мяча только на общей разминке и индивидуальных тренировках, благо Айда-сан пообещала, что скоро с этим закончим и попробуем играть нормально. Если почувствуем прогресс — продолжим, если нет — прекратим. По признанию сумасшедшей монашки, она ни разу не баскетбольный тренер, вот если бы ей пришлось гонять нас, как солдат-срочников — тогда другой разговор, это она умеет. А баскетбол в ее жизни был «слишком давно и неправда», поэтому что с нами сработает, а что нет, придется выяснять на практике, ибо общепринятые методы вряд ли помогут нам одолеть Поколение Чудес.

Еще нам давали в руки мяч на время «хякунин баскет» — баскетбольной версии ста боев карате. Такеде-сенсею очень понравилась эта тренировка, пусть в нашем клубе маловато-то людей, «мы берем качеством, а не количеством». Стоя на защите, понимаешь, что главное в такой тренировке — разнообразие. Вот Кавахара с его дриблингом мчится, парнишка пару раз в неделю пол-тренировки проводит с танцевальным клубом, которые вроде и не очень хотят отвлекаться на помощь члену другого клуба, но совесть не позволяет — фестиваля бы не было, как бы ни одна дурная баскетбольная голова. Так что теперь танцоры стараются отплатить физическими истязаниями за головную боль, и однокурсник домой возвращается, ковыляя от столба до столба.

За Кавахарой, полагающимся на скорость и непредсказуемость, сразу идет Киеши, мощь и сила, которую можно остановить лишь такой же силой, ну или воспользоваться нереализованной высотой прыжка. Колено сэмпая все еще давало о себе знать, несмотря на все усилия Цубаки-сенсея, но это было ожидаемо, второкурснику нужна операция, как бы он не хорохорился и не пытался нас убедить, что нога в порядке. Прибью Ханамию. За помощью в этом вопросе я обратился к друзьям, в первую очередь к Широ, если кто и знает, как избавиться от проблемы на расстоянии, это он. Пришлось потратиться и нанять аж целого частного детектива, чтобы выяснить поподробнее о семье Ханамии, вернее о его матери.

Знает ли она, какого «ангелочка» вырастила? Я был уверен, что не только знает, но и приложила все усилия к этому. Коки, конечно, смотрел на меня, как на розового слона на роликах, когда я впервые предположил, что змей обязан своими умениями матери, но промолчал, вспомнив пословицу «яблоко от яблони недалеко падает», и предложил выяснить, каким человеком является Ханамия Маю. Широ же в свою очередь основательно взялся за основу команды Кирисаки Дайчи, тщательно разыскивая их персональные слабые места. А когда найдет — будем бить по ним. Основательно, методично и долго. Я сам себя не узнавал с этой внезапно проснувшейся жестокостью, но… Яблоко от яблони, да?

А вот и кэп, Хьюга все так же старательно оттачивает технику своих трехочковых и скорость. Не то чтобы он мог потягаться в этом параметре с Сакураем из Тоо, который бросает чуть ли не раньше, чем мяч попадет в руки, но капитан, стиснув зубы, бросал снова и снова. Недавно начал отработку новой техники, связанной с резким смещением центра тяжести, что у нас стало получаться куда быстрее после лагеря. Бросок этот был коронкой у отца Рико-сан, он же и порекомендовал его очкарику, когда заглянул к нам летом на тренировку. Он тогда прикатил забрать дочь и пригрозить нам всеми небесными карами, если мы хотя бы посмотрим в ее сторону, и я буквально осязал общую мысль: «не дай ками, узнает, что мы в одном бараке три недели прожили». Покалечит и то, что с нами жила тренер, не помешает ему навоображать невесть что. Бедный капитан.

Коганей неожиданно вырос в опасного противника, не только потому что бросал как Аомине — как и когда левая нога захочет, но и потому что звериным чутьем угадывал, куда рванет оппонент. Против меня ему пока недоставало скорости, но если я со своими инстинктами не разберусь в кратчайшие сроки, это лишь вопрос времени, когда перестану быть преградой. Хорошо, растем. Молчаливый Митобе и его трижды клятый крюк, а также давление, которое он ухитрялся создавать, несмотря на невнушительные габариты. А еще данк, вспомнил я, когда сэмпай все же обошел меня и забил сверху. Получив за забывчивость, я снова вернулся в оборону.

Цучида был классиком до мозга костей, без хитровывернутых уловок и выдуманных приемчиков. И как классик, он очень хорошо знал простую истину — познай своего врага. Он знает, как я действую, как реагирую на ту или иную атаку, черт подери, он возился со мной больше остальных сэмпаев, если кто и может прочесть мои ходы в игре это он. Если не считать брата, конечно. Вот только я тоже их хорошо знал. Собственно, брат и Цучида были теми противниками, которые регулярно проваливались из-за ограниченного времени на атаку. Пат: я блокировал их атаки, а они предсказывали меня достаточно, чтобы не дать увести мяч. Еще никогда звание аса команды не звучало так насмешливо. Единственные, кто почти не пробивал мою оборону — Изуки-сэмпай и Фукуда. Первый был нацелен все же на команду, а не одиночную атаку, хоть и старался, а второму банально не хватало сил и опыта. Что не мешало им быть проблемой для остальных, когда позиции менялись.

Но больше всех поражал Куроко, терявший мяч при дриблинге, но научившийся забрасывать двухочковые. Шесть попаданий из десяти бросков были неплохим результатом, но воробушку было недостаточно, так что я уделял его броскам то внимание, что мог выкроить в своем графике, раз уж пообещал помочь с бросками. Конечно, фантом не мог не выпендриться и помимо обычных бросков не придумать нечто этакое, но «невидимый бросок» оказался действительно удачным открытием. Я даже задумался, что нам следует скрывать — необычный вид броска или же напротив, умение забрасывать стандартным способом. Подумал и переложил тяжесть решения на тренера, стратегии в игре это все же ее стезя.

Коки был за второй вариант, потому что слабым местом броска было расстояние между нападающим и защитником. Правда, об этом нам рассказала тренер, после того как мы показали новый прием Куроко. Такеда-сенсей одобрила задумку и исполнение, но уже через пару дней лично продемонстрировала, как противостоять такому броску. А после велела не бросать отработку обычного двухочкового, потому что его умный защитник, рассчитывавший на невидимый бросок, не успеет перекрыть. Что ж, Куроко, сидя на интенсивной диете, перестал напоминать ходячий скелет, так что ему хватит выносливости на такие нагрузки. А если нет — Цубаки-сенсей всегда рад новым жертвам, то есть пациентам.

Помимо медитаций и тренировок добавились обязательные просмотры матчей с анализом происходящего, причем если раньше мы разбирали только будущих соперников, то сейчас изучали Высшую Лигу, особенно внимательно следя за командой Окинавы, с удовольствием видя, как знакомые кумиры используют приемы, которым обучали нас. Нет, мы, конечно, посмотрели видео с Межшкольных, повздыхали, какие там собрались монстры, и помолились, чтобы наших тренировок хватило.

Поколение Чудес. Такие разные люди ушли в такие разные команды. Стремящиеся к балансу «внутри и снаружи» Шуутоку и переменчивые как маятник Кайдзё. Яростная атака Тоо и непоколебимый бастион Йосен. И над ними, не вписывающиеся ни в какие рамки и стереотипы, игроки старшей школы Ракудзан. Когда команда удосужилась прочесть досье на нынешних чемпионов, стало совсем не до шуток. Одаренные и постоянно тренирующиеся под руководством одного из прежних баскетбольных гениев, эти ребята имели очень серьезные претензии на победу. Именно по ним мы запросили побольше информации, видео с тренировок, если журналисты смогут проникнуть, для Коки еще и личную информацию, вдруг что-то там подскажет, как с ними играть, вернее, как их победить.

Конечно, капитан радужных, с раздвоением личности и внезапной гетерохромией был очень интересной персоной, особенно его шаринганистый глаз и пределы его возможностей, но меня еще чисто по личным причинам интересовали Йосен и их атакующий защитник, названный брат Тайги Стивенсона. О «братстве» и его расколе я узнал, когда созвонился с Алекс-сан по скайпу, вскоре после случайной встречи на стритбольном турнире.

— Тацуя? Значит, он вполне благополучно устроился в Японии, паршивец, и ни разу не написал мне?! — мисс Гарсия была в своем репертуаре. Ну как можно разговаривать с парнем-подростком в нижнем белье?!

— Алекс, оденься, пожалуйста, ты же меня без ножа режешь, — я не взмолился. Нет. Но это издевательство, особенно с моими временными трудностями со здоровьем.

— О-ля-ля, а что, что-то не так? — еще и плечами повела, чертовка.

— Мисс Гарсия, я и так из-за нагрузок на голодном пайке, а вы меня еще и соблазняете, я же не железный, — и накинул на экран какую-то тряпку.

— Ну все, все, сейчас оденусь, только не зови меня «мисс Гарсией»! — собственно, с такого диалога начинается каждая наша беседа. — А где твой милашка-братишка?

Пару раз Алекс отвечала на звонок, будучи только из душа, то есть вообще без одежды, и надо же было мелкому именно тогда присоединиться к нам. Гарсия и взрослого-то мужика превращает в ничего не соображающего недоумка, способного лишь слюни пускать, что уж говорить о морально неподготовленном подростке с гормональной бурей? Брата я тогда смог привести в чувство, только обильно полив холодной водой, при этом чуть не утопив мелкого в ванной. Алекс же реакция крайне понравилась, и кроме как «милашка» она Коки не называет, да еще и постоянно подтрунивает над мальчишкой.

— Он на работе, роман его издаем, вот мой главред и мучает, — пожал плечами, братишка занят с Татибаной-сан всего пару вечеров в неделю, но меня очень беспокоит, что выпускать-то мы были намерены в октябре, что они там доделывают? И ведь спрашивать бесполезно, меня отстранили от работы, мелкий же категорически отвечает, что у него все в порядке, а мне надо отдохнуть.

— Мне обязательно отправь!

— А ты хорошо читаешь по-японски? — говорит Алекс нормально, пусть и использует крайне неформальную речь и много американизмов, но вот как она читает, я понятия не имею.

— А на английском вы не выпускаете? — хорошая вообще-то мысль, сделаем вариант на английском, а потом, если вдруг роман попадет в волну — с этими капризными читателями никогда нельзя быть на 100% уверенным — можно будет получить плату как переводчику. Решено.

— Вообще-то у нас нет такой практики, издательство слишком маленькое, только на японский рынок ориентируемся, но если ты подождешь с месяц — сделаю тебе вариант на английском.

— Отлично! Помни, ты обещал! — у Алекс красивая улыбка, когда она не смеется над тобой. Но когда она серьезная, от нее вообще глаз не оторвать. — У тебя хватает времени на тренировки за всеми этими делами, Тайга?

— Я бы не отказался иметь еще пару часов в сутках, но скорее хватает. А что?

— Не хочу, чтобы ты недооценил Тацую, он очень усерден и одарен. Не так ярко как ты, но он наверстывает разрыв в таланте техникой и опытом. И он жаждет победы, потому что, ты не помнишь, конечно, но в вашей последней игре ты ему поддался, насколько я поняла, из-за того, что он травмировал руку. Ты не забил решающий мяч, он обиделся и поставил на кон в следующей игре ваши кольца, а потом уехал. Не знаю, с кем он тренировался дальше, но судя по твоим словам, он стал намного лучше.

— Вот значит как. Спасибо, что рассказала, Алекс, но на самом деле это не так важно.

— Что? Почему?

— Потому что это дело прошлого. Я его не помню, и раз он не хочет поддерживать отношения, так тому и быть. Единственное, что важно — он силен, и я должен его победить.

— Тебе виднее, только не пожалей об этом потом, — вздохнула женщина. — И как ты собираешься его победить? Он хорош, а в опыте ваше различие колоссально из-за твоей амнезии. Я лично вижу лишь один путь — тебе придется спешно наверстать разрыв за счет тренировочных игр. Ищи соперников, чем больше, тем лучше, больше играй, больше тренируйся…

— Алекс, извини, но кое-что про меня нового ты забыла. Я не настолько помешан на баскетбольном соперничестве, как раньше. Если я не смогу одолеть Химуро-сана в индивидуальном противостоянии — значит, будем побеждать «стенка на стенку», стратегией и тактикой. Потому что в баскетбол играет команда. Да и времени у меня лишнего нет, один только класс столько внимания и сил занимает.

— А, — Гарсия-сан грустно улыбнулась, видимо, что-то вспомнив. Жестоко, конечно, напоминать, как я изменился, но, черт возьми, кома, амнезия, эмансипация и переезд не могут не сказаться на характере! А обучение в Сейрин вообще все извилины выпрямит. — Ты прав, Тайга, твоя жизнь не крутится вокруг баскетбола, я просто никак привыкнуть не могу.

— Извини. Кстати! Я присылал тебе видео с играми Межшкольных! Что скажешь, крутые они?

— О да! — Алекс с видимым облегчением переключилась на близкую тему, с азартом обсуждая игроков Поколения Чудес, честно признавая, что не ожидала, что японские баскетболисты могут быть так хороши.

В итоге, полезной информации было немного, но даже так я был очень благодарен Алекс, и когда она объявила о своем желании приехать в Японию и посмотреть наш матч, я, не сомневаясь, пообещал прислать приглашение и вообще помочь с документами на этой стороне. В конце концов, после вечно раздевающегося Мизумачи целующая всех подряд Алекс вряд ли станет реальной головной болью.

Учеба в пятницу началась с взрыва. Благодаря стараниям Суги-сенсея, на химии стали выдавать полноценные противогазы и спецодежду, кроме этого для занятий выделили отдельное помещение, специально подготовленное к многообразным результатам экспериментов Тююмы. Надо было догадаться, что он воспримет это как личный вызов. Во всяком случае, мне кажется, что каждое занятие он ищет способы разрушить помещение до основания. Вот и сегодня мы ушли с занятий через стену, что ближе других была к месту проведения опыта.

— Я вот все думаю, почему Тююма еще жив? — Дзюмондзи, флегматичный как мамонт, стирал с сумки какую-то пакость. Я не стал напоминать, что нас предупредили ничего не брать на уроки химии. Все, что надо, найдем в учебнике, методичках и прочем.

— Почему его еще никто не прибил из благодарных учеников? — Коки равнодушно разглядывал кусок штукатурки, упавший прямо перед ним, когда выходили из кабинета.

— Да нет, скорее как он не убился своими экспериментами, — Чиаки, отважно прикрывавший Яно от взрыва собственным телом, шел и тихо млел, пока довольная девушка почти висела у него на руке.

— На Тююме была защита, — как обычно ничего не выражающее лицо Куроко составляло немалый контраст с его непривычным поведением, он не одернул нас, что Тююму надо сенсеем называть, да и сам его просто по фамилии назвал.

— Во-первых, это не первый эксперимент, а травмы суммируются. Во-вторых, он всегда в первых рядах на получение звездюлей. В-третьих, защита на нем была не всегда.

— Тебе зачем знать? — Широ, из-за пыли и осадка со стен и потолка еще белее, чем обычно, внимательно читал на ноуте новое сообщение. — Если хочешь его прибить и выставить несчастный случай — даже не пытайся, у него семья такая, что скрутит любого, хоть тебя, хоть Казаму.

— Мне вот интересно, почему школа? — по идее информатика уже началась, но так как Аянаги-сенсей спит, то беседа продолжается. — С Тююмой логичнее было бы отгрохать научный центр, учитель из него неважный, скажем прямо.

— За научным центром контроль на порядок выше, — я заозирался, ища говорившего, и чуть не свалился со стула, когда осознал, что это сказал сенсей. Обычно спящий информатик проснулся ровно настолько, чтобы поднять голову со стола и осмотреть класс. — У научного центра всегда есть план, есть цели и результат, а Коджи бросает из крайности в крайность и штормит его обычно не по-детски. Он терпеть не может рамки, но и оставаться просто «свободным художником» не мог, ребенок вырастет, не поймет. Вот его сюда и пристроили.

— А почему в школу, а не в вуз?

— А вот чего не знаю, того не знаю, — или я суслик, или все он знает, но не хочет говорить. Ладно, ему можно, сенсей же.

Глядя на снова уснувшего информатика, я задумался, а для чего сюда пристроили самого Аянаги? Да и ненатурально как-то звучит про Тююму-сана. Но долго над этим думать не дали, ибо сначала подошел Казама, уточнить инструкции Горо-сана на случай ЧП, потом подлетела Котобуки с новыми рецептами, которые «нужно обязательно включить в меню», а за ней уже прискакал Минамото с планом расстановки камер на нашем этаже, ибо видеоклуб не может быть везде и снять все. Уроки, тренировка, подготовка к фестивалю, дети — вечером, отлеживаясь после очередного убойного дня, я мысленно благодарил и Широ, и его отца, потому что заниматься еще и издательством точно бы не сумел.

А на следующий день, в выходной снова порысил в школу, потому что у ВОКС выходных нет, да и баскетбольную тренировку никто не отменял. Около полудня я, наконец, освободился от физической активности и прилег на диван в учительской, набираясь сил перед явлением класса фриков народу — потому что выходной очень удобен для подготовки к фестивалю. И чуть не свалился на пол, когда мне в лицо прилетели деревянные бусы, а за ними какие-то тряпки и гэта.

— Какого черта? — подскочив с намерением придушить снайпера, я наткнулся взглядом на безмятежное лицо Такеды-сенсея. — Это еще что, сенсей?

— Форма новая ваша это. Ее увидеть захочешь ты, подумала я, принесли когда.

— Это?! — я не буду материться. Я не буду пытаться разбить что-нибудь об эту лысую голову. Я не буду вызывать психиатрическую для явно сумасшедшей учительницы. — Тренер, это не форма. Не баскетбольная, во всяком случае. Это одежда больше всего походит на осовремененные монашеские одеяния.

— Именно. На игры форма вот ваша. Сверху будете носить вы это.

Это уже больше походить на правду, игровая форма была стандартной, бело-черно-красного цвета, с надписями Seirin, где все точки над «и» заменялись маленькими язычками пламени. А вот верхняя часть, та, что обычно представляет собой спортивные штаны, джемпер или куртки, больше всего походила на черный халат с белым узором по подолу. О, и красные хакама. И как апофеоз дурости — четки. Это вообще допустимо?! Видимо скепсис в моем взгляде поубавился, но не ушел окончательно, потому что тренер в своей обычной витиеватой манере заверила, что все нормально, что такая форма не противоречит правилам и вообще — она со всем разобралась и разберется в дальнейшем. У меня нет слов, сил и нервных клеток. Ладно. Монахи, так монахи. Пока она не попытается нас побрить налысо, я ничего не скажу.

— Это? — братишка с отвисшей челюстью смотрел на нашу новую форму, которую я принес в кабинет 1-б, где собрались одноклассники занимающиеся оформлением помещения, то есть водопадом, железной дорогой, ширмами, зверинцем и стенами. Кроме того я надеялся сегодня сделать и круговую барную стойку, по которой тоже пройдут рельсы.

— Без комментариев, ладно, Коки? — я настолько устал от общего безумия, что мне действительно все равно, в чем идти представлять школу, хоть в балетной пачке.

— Мне нравится надпись, — призрак как обычно возник из ниоткуда, но это не то что у меня — у Коки не вызвало реакции! То ли привык, то ли шок оказался слишком силен. — И Такеда-сенсей тоже сменила одежду.

А я и не заметил. Но после слов Куроко я осознал, что на тренере была ряса нашей расцветки, верхнее черное с белым рисунком, а нижнее красное. Так, а какой у нас рисунок-то? Стилизованные языки пламени.

— Белое пламя — пламя стремления, — пояснил фантом, рассматривая рисунок. — Нам подходит, так ведь, Фурихата-кун, Кагами-кун?

— Более чем. Но ходить зимой в гэта будет невесело.

— Кагами, твоего папашу башкой об стол, долго еще прохлаждаться будешь?! Вали сюда, глина ждет, — Дзюмондзи тоже вымотался на тренировке, тем более что завтра у него матч, и потому был ворчливее обычного. С одной стороны то, что Крисмас Боул начинается с сентября, немного напрягает, каждую неделю — игра, но с другой стороны у них есть время на отдых, у нас-то на Зимнем Кубке основные матчи за неделю пройдут.

За сегодня планировалось доделать этот треклятый водопад высотой почти в метр, благо мы его делали по кускам, собрать его вместе с насосом, скомпоновать с той частью железной дороги, что будет стоять у нас всю неделю и покрыть краской, чтобы выглядело натурально. Чувствую до фестиваля, я возненавижу это слово. Но дети были счастливы, пусть и получалось нелепо, криво и косо, но получалось же. Да и природа совершенна своим несовершенством, так что водопад получался неплохим.

— Стоять, куда вы это лепите! Здесь этот камень не к месту!

— Накагава, угомони своего внутреннего эстета, пока во мне не проснулся маньяк, — шипел Асахи, впрочем, кто угодно бы злился, если бы ему говорили под руку.

— Нам нужно увеличить высоту, поезд здесь не пройдет! — горячился Усуи, заставляя нас заново примерять части водопада, потому что где какой кусок задумывался, никто уже не помнил.

— Рю, свали оттуда, там лежат плакаты на стену!

— У кого есть гвозди, мои закончились!

— Мы с животными закончили, что теперь делать?

— Как уже?! Им нужно подобающее окружения, подставки там и прочее. Не сообразишь сам — топай к Нишимуре и Накагаве.

— Это полотно слишком маленькое для ширмы!

— Потому что оно для стойки!

— Эй, ау, гвозди есть?

— Какой баран выставил здесь краски?!

— Вот этот кот будет на входе, потому что поставить здесь столик мы не можем, здесь дорога вверх пойдет!

— Это ягуар!

— Да хоть мустанг! Он будет тут, а здесь мы кинем комнатные лианы, Танива писала, что они нашли отличное место, где эту зелень можно будет взять в аренду, главное где-нибудь написать рекламу магазина.

— Какая еще реклама?! Обалдели?

— Мне гвозди нужны!

— Зато дешево!

— Аргумент. А что с одеждой, кстати?

— Нашли. Тоже будем рекламировать.

— Гвозди!

— Да киньте кто-нибудь в Мизумачи гвозди, пусть заткнется!

— Стоп, кто вообще дал ему молоток?!

Работа кипела, даже во время обеденного перерыва мы обсуждали что сделано, а что еще планируется сделать, я же напоминал, что в последнюю неделю сентября будут тесты, сразу после фестиваля, так что лучше готовиться сейчас, там не будет ни времени, ни сил. Мизумачи оказался ходячим бедствием, и допускать его к инструментам было чревато. Расстроенная пальма попыталась пафосно уйти в закат, но кто ж ему даст.

— Мизумачи, я в курсе, что ты меня придушить хочешь, но сначала выслушай — отловив одноклассника на лестнице, я прямо там устроился на короткую лекцию о важности личного вклада каждого из учеников в фестиваль.

— Но я только все порчу, — я почти привык к такому Мизумачи, довольно тихому, отстраненному и погруженному в свои мысли, но сегодня на короткое время вернулось то прыгучее солнышко, которое шумело, искрилось энергией и постоянно пыталось раздеться, благо наши уже привыкли. И мне очень хотелось вернуть чудаковатого, громкого и проблемного одноклассника.

— Мы просто не туда направили твой энтузиазм!

— Ты правда думаешь, что есть дело, которое я не испорчу? — слава ками, он со мной разговаривает и даже не грубит.

— Конечно! — так, чтобы ему… Я баран. Это же очевидный ход. — Нам нужен зазывала.

— Что? — опешил пальма, не ожидал видимо, что у меня есть ответ.

— Нам нужен человек, который будет ходить всюду и рекламировать наше кафе, и ты идеально подойдешь! — я уже тащил пловца обратно в класс, сдавать на руки Накагаве, пусть над его имиджем подумает. И табличку надо будет сделать. Мизу и фестиваль посмотрит, бегать-то везде придется, и при деле будет, и на самом деле ничего не испортит, ибо смотреть на доску, которую он пытался прибить, без слез нельзя — вся в гвоздях.

— Зазывала? — Карин взглянула так, словно у меня рога выросли, но потом что-то явственно щелкнуло в ее голове, и она посмотрела на Мизу другими глазами. И заорала на весь корпус. — То что надо!

Сделать мы успели многое, учитывая, что завтра полдня минимум уйдет на игру Дзюмондзи — пойти решил весь класс, мы вполне укладываемся в график. Еще кое-что покрасить, лакировать, нарисовать, раскрасить… Ой, мама, зачем оно нам? Руки под конец дня гудели, в голове вместо привычного дриблинга звучали молотки, шлепки слишком мокрых кисточек и вопли одноклассников, но я не мог сдерживать широкую улыбку, потому что было весело. Даже когда разозленная Есиока попыталась вылить на меня ведро использованной в рисовании воды и, запнувшись о какую-то доску, попала в Накагаву и Яно. Ух как они друг за другом гонялись, по всей школе, а это внушительные расстояния!

— Аники! Смотри, кто там! — Коки выдернул меня из мыслей, указывая на другую сторону дороги.

Интересно, что тут забыл Кисе?

— Привет, Кисе! — ну конечно, я не мог не подойти, любопытно же.

— Кагами-ччи! — желтый радужный не ожидал меня здесь увидеть, но радость от встречи казалась искренней. — Приветушки! Как ты здесь оказался? А я со съемок только! Осеннюю коллекцию представляем, там такие…

— Кисе, не тараторь, — чтобы утихомирить Кисе я погладил его по голове. По себе и Мизумачи знаю — хорошо помогает. Вот и модель замолчал, немного удивленно глядя на меня. — Мы с Коки здесь оказались, потому что заходили вон в тот цветочный магазин, заключали договор аренды от имени школы.

— М? — ох уж этот нарцисс. Мелкого в упор не видит, по имени тем более не помнит. Взглянув на братишку и кивнув в знак приветствия, Кисе снова повернулся ко мне. — Договор аренды? А что случилось? А почему ты? Разве этим не администрация должна заниматься?

— У меня есть такие полномочия. Растения нам нужны для школьного фестиваля. Кстати, болтушка, а ты почему на поезд не торопишься? Пока до дома доедешь, стемнеет, родители будут волноваться.

— А я на ночлег тут остаюсь! У меня завтра продолжение съемок, с раннего утра. Фотограф хочет поймать рассветные лучи, это наверняка будет прекрасное зрелище, так что мне легче заночевать где-нибудь здесь…

— Где-нибудь? — прервал я щебетание мальчишки.

— А, Кагами-ччи, так смешно получилось! Я забронировал себе номер, но у них случились какие-то накладки с компьютерной системой, и моя бронь пропала! И больше у них нет свободных номеров, так что я сейчас ищу, где можно остановиться за такую же цену. Но ты только взгляни на эти номера, это же собачья будка, а не номер…

Переглянувшись с братом и получив согласный кивок, я снова прервал болтливого знакомого:

— Пошли. У нас переночуешь.

— Э? Серьезно? Кагами-ччи! — пока Кисе хлопал глазами, мы уже отошли на несколько шагов в сторону метро, и цыпленку пришлось нас догонять. — Спасибо! Я правда вам не помешаю? А где ты живешь? Твои родители не будут против? Нет, не пойми неправильно, я очень благодарен, но не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

— Слушай, как ты ухитряешься в один выдох все это высказать? — так, не забыть зайти в магазин. — Кстати, а чем ты питаешься, модель? На диете сидишь?

— Не сижу, Кагами-ччи, благодаря баскетболу у меня нет проблем с фигурой. А, мы ведь не познакомились нормально! — я фыркнул, заметил-таки, чудак. — Я Кисе Рета!

— Фурихата Коки, — мелкий неуверенно пожал протянутую руку. — Приятно познакомиться?

— Мне тоже очень приятно! Ты ведь тоже из Сейрина? А я тебя помню, ты тоже был на той стритбольной игре, но не играл. Помнишь, когда я, Куроко-ччи и Кагами-ччи обыграли пятерых неудачников, нечестно игравших? Было так здорово снова сыграть с Куроко-ччи!

— Помню, — слабо улыбается брат. Вот только что-то мне подсказывает, что лучше всего из того дня он помнит побег из кафе и его последствия.

— Так, пока едем, соображаем, что нужно купить в магазине, — я попытался перевести разговор в конструктивное русло.

Ключевое слово — попытался, потому что Кисе, снова поблагодарив за приглашение, предложил приготовить ужин и остаток пути мы слушали что, из чего и при каких обстоятельствах он уже готовил, кто что думает о результате и так далее. Решив не мешать неожиданному гостю проявлять благодарность, мы покорно закупились всем необходимым для лукового супа гратен, которым и обещал поразить нас Кисе. Болтушка начал слегка сбавлять темп, только когда мы уже подошли к дому. Тишина, даже секундная — это великое счастье!

— Извините за вторжение! Ой, у тебя собака есть! И кот? — Кисе рванул ластиться к животным и если Нигоу был рад новому знакомому, то Джентльмен с недоумением смотрел на человека, который отчетливо напоминал большого щенка. Да, сразу видно, чей это кот. — Кагами-ччи, твои родители на работе?

— Нет, — проходя в гостиную-кухню, я ткнул в угол. — Вон мама. А отец в тюрьме.

О, вот это его заткнуло. Кисе, посмотрев в указанном направлении, с потерянным и испуганным видом уставился на меня, потом медленно, как в фильмах ужасов, вновь перевел взгляд на домашний алтарь. Тем временем, пока радужный витал в явно нерадужных мыслях, мы с братом взялись за кормежку питомцев и приготовлению кухни к вторжению. Всякий раз, когда Джент ест сыр, мне хочется провериться у психиатра на наличие глюков.

— Прости, Кагами-ччи, — траурным тоном заговорил Кисе. Десять минут молчания — это определенно рекорд. — Я не знал! Я даже не думал, что у тебя такая ситуация! И все время про свою семью говорил, прости.

— Я знаю, что ты не знал, хватит бубнить и впрягайся. Кто обещал нам экстра-класс по готовке? — я мгновенно сменил тему, потому что расстроенный человек плохо соображает, а мне очень был нужен думающий Кисе.

Про семью он говорил действительно много, особенно про радикально разных сестер, одна из которых работала моделью и переехала во Францию, а вторая училась в Осакском университете на инженера робототехники. Помню, когда я впервые услышал об этом, всерьез задумался над вывертами в генетике. Именно из-за отъезда старшей сестры, с которой жил в средней школе, Кисе и уехал в Канагаву, где жили их родители. Почему нельзя оставить взрослого парня одного, я не понимал, но мало ли заскоков у старшего поколения, может им вдвоем скучно стало. Все еще немного смущенный Кисе споро взялся за готовку, но теперь его болтовня стала куда спокойнее и, скажем прямо, стала больше походить на беседу, а не нескончаемой монолог одного актера.

— Так как говорите, животных зовут?

— Кот Джентльмен, а пес Тецуя Нигоу, — я уже забывать стал, почему он Нигоу, благо отвечал Коки.

— Тецуя Нигоу? Вы назвали собаку в честь Куроко-ччи? Как это мило!

— Все логично, просто посмотри ему в глаза.

— Вай! Они так похожи! Какая прелесть!

— Не придуши собаку, изверг! — еле выдрав полупридушенного щенка из рук умиляющегося Кисе, я пригрозил Дженту пальцем, дабы защитник когтями не разукрасил лицо модели.

— Кисе-сан, суп! — брат удачно отвлек радужного от животных.

…

— А вы … давно вместе живете? — если бы не хитро стрельнувшие глаза, я бы не просек подоплеку вопроса.

— Почти год, — общение с Куроко даром не проходит, да и Коки тоже понравилось вводить людей в ступор нашим родством.

— Год?! Надо же! А твои родители как к этому отнеслись, Фури-кун? — ему и правда любопытно, вон как глаза сверкают.

— Были очень рады, — мелкий улыбается, но не смущенно, как сделал бы в нормальной ситуации, а широко и задорно, предвкушая реакцию Кисе на свои следующие слова. — Мама очень рада, они с тетей всегда мечтали, что мы будем семьей.

— Даже так?! — откровенно выпал в осадок Кисе, и я не выдержал, захохотал на весь дом.

— Да. Мама говорила, что братья и сестры должны держаться вместе, — поддержал мой смех мелкий, пока Кисе складывал два и два, получал четыре и начинал сначала.

— Вы братья?! — смирился, наконец, с однозначным ответом.

— Кузены, если быть точным.

…

— А потом сэмпай снова меня стукнул! Представляешь? Касамацу-сэмпай такой жестокий! — хныкал Кисе, с удовольствием дегустируя суп.

— А ты чего ждал? Опоздать на тренировку из-за того, что толпа поклонников не дала тебе дорогу — да тут любой взбесится, а Касамацу-сан, насколько я успел заметить, вообще терпением не отличается, — я мысленно прикидывал, сколько времени потребуется на осваивание французской кухни и будут ли пособия продаваться, если любой рецепт можно найти в интернете.

— Нас бы за такое угостили бостонским захватом краба, ударом посоха и подзатыльником, — поддакнул Коки.

…

— Кафе джунгли? И водопад? Здорово! Я хочу это увидеть!

— Приходи, в следующую субботу вход будет свободный, ВОКС будут просто присматривать за порядком.

— Воск?!

— Военно-оборонительный корпус Сейрин, сокращенно ВОКС, клуб кадетов под патронажем Сил Самообороны. К нам теперь просто так не пройти, это они остановили тебя летом. Так что будь любезен, предупреждай заранее о визите, дабы тебя внесли в список гостей и выдали одноразовый пропуск. Придешь просто так, как весной — запрут в изоляторе до выяснения обстоятельств.

— Э?! Разве это законно?!

— Ты хочешь быть тем, кто это проверит? Вот то-то же.

…

— Отличный получился ужин, спасибо, Кисе, — наевшийся и довольный, я собрался с духом, чтобы приступить к истинной причине приглашения.

— Рад слышать, Кагами-ччи, — улыбнулся Кисе и посерьезнел. В чем-чем, а в проницательности ему нельзя отказать, то, что я не просто так предложил переночевать, он просек если не сразу, то довольно быстро, и терпеливо ждал, когда я подниму интересующий меня вопрос. — О чем ты хотел поговорить?

— Ты знаешь, что Поколение Чудес называют гениями, появляющимися раз в десять лет? — дождавшись недоуменного кивка, я продолжил. — А что случилось с вашими предшественниками, знаешь?

— Предшественники?

— Те, кого называли Поколением чудес десять лет назад, — Коки успел сбегать в комнату за нужными бумагами. И протянул их радужному. — Сейчас их называют Поколением Мононоке.

Сбитый с толку баскетболист все же взялся за бумаги, понимая, что мы не будем продолжать, пока он не прочтет. Пока он читал все, что нашлось про пугающие судьбы баскетбольных гениев прошлого и Зону, мы убрали со стола и погрузились в свои размышления. Коки сел за вторую часть романа, которая с одной стороны уже была, ведь первоначальную версию поделили, с другой — она была почти в два раза меньше первой, а значит, нужно было подхватить несколько нереализованных линий, на которые ему указала Татибана-сан, и развить их во втором томе. Собственно, с возвращения от родителей мелкий этим и занимался, раскололся же недавно, сообразив, что находясь в неведении, я буду беспокоиться куда больше, чем просто присматривая за его работой.

Я же вспоминал, как искал информацию о спортсменах прошлого и как нашел истории остальных Поколений. Впервые о гениальных баскетболистах заговорили в далеком 1965 году, когда сборная Японии взяла золото на чемпионате Азии. Нашу страну тогда представляли спортсмены, едва справившие совершеннолетие, которых тогда назвали Поколением Чудес. Сейчас их называли Золотым Поколением, потому что страна восходящего солнца всего дважды становилась чемпионом Азии, и оба раза победу приносили они. Андзай-сенсей был одним из этого Поколения, Андзай Асура, демонический атакующий защитник с самыми быстрыми и точными бросками Японии.

Следующее поколение могло бы оспорить это звание, если бы не злой и мистический рок: корабль с гениальными спортсменами пропал в море Дьявола. Какого черта их потянуло туда, где черт знает сколько лет пропадают суда и даже самолеты — я не понял, но что случилось, то случилось, их официально признали погибшими. Некоронованные короли того времени взять золото так и не смогли. Поколение Широгане-сана, Потерянное, только один из плеяды талантов стал профессионалом, и нашим пределом стало серебро. А следующее поколение гениев оказались женщинами, одна из них Хагивара Микико-сан даже стала первой японкой в женской НБА. Не все из них стали профессионалами, все же в консервативной Японии у женщин иные приоритеты, но серебро Азии было нашим.

И одна ведьма из Серебряного Поколения оказалась нам очень хорошо знакома, настолько, что я хотел сломать что-нибудь о ее лысую голову, потому что как можно не сказать о таком прошлом?! Наша тридцатипятилетняя мучительница оказалась младшей из Поколения Чудес своего времени, легким форвардом сборной, с прозвищем Такеда Камэрэон, женщина-хамелеон, изменяющая свой стиль в зависимости от противника. Когда я поведал команде, кто нас тренирует, ребята сначала не поверили — слишком она казалась равнодушной к баскетболу. А после подтверждения уже от самого тренера Куроко с намеком на раздражение в голосе сказал, что она напоминает ему Мурасакибару, только без сладостей.

После Серебряного поколения, плеяды женщин-баскетболисток, появилось печально известное Поколение Мононоке. Интересно, если бы судьба сложилась иначе, могла бы наша страна сейчас претендовать на большее в баскетболе? Но рассуждать «если бы, да кабы» бесполезно, результат таков, что все выдающие игроки Японии погибли задолго до того, как получили шанс засиять на всю Азию. И теперь я хотел приложить руку к тому, чтобы не потерять нынешних.

— Кагами-ччи, — пока я вспоминал, Кисе дочитал предоставленные тексты и сейчас смотрел сквозь меня с ужасом, не веря, вернее, не желая верить прочитанному, — как так? Они все… погибли?

— Рукава Каэде-сан избежал этой участи, — напомнил я про своего временного учителя. — Но он один, а в баскетбол играет команда. Кисе, ты понял, для чего я дал тебе эти бумаги?

— Чтобы я узнал про Зону? — а соображает он довольно быстро. — Но зачем?

— Затем, что я думаю о будущем в куда более широком масштабе, чем чемпионат старших школ.

— В смысле? — тут уже заинтересовался брат, потому что ему я об этой причине не рассказывал.

— В прямом. Мы потеряли Поколение Мононоке полностью и еще немало хороших игроков вместе с ними, и теперь наша сборная не то, что в мире — в Азии не котируется. Я, может, и полукровка, но гордость за родину матери у меня есть. Если есть хоть малейший шанс, что я могу повлиять на расклад сил, хотя бы предупредив вас не повторять ошибок прошлого поколения, я это сделаю.

Конечно, это не все. Более важной лично для меня причиной было смутное подозрение, что Такеда-сенсей будет учитывать возможность выхода в Зону игроков ПЧ и может даже построить стратегию так, чтобы спровоцировать их на эти меры. А я еще не настолько сын своего отца, чтобы смотреть, как калечатся дети, и даже не предупредить их. Не знаю уж, насколько успешным будет предупреждение, подростки вечно делают все наперекор, но я не мог не попытаться достучаться хотя бы до кого-нибудь.

— Спасибо, Кагами-ччи, — голос приятеля был тихим, но спокойным и ровным. — Только не все из нас станут профессионалами. Прости.

— Вот это уже мелочи, — отмахнулся я. Кто-нибудь все равно станет, у того же Аомине нет иных интересов. Хотя еще он любит взрослые журналы, но вряд ли он сможет связать с этим жизнь. — Я понимаю, что ты, скорее всего, закрутишься в шоу-бизнесе, Мидорима вроде тяготеет к медицине, а ваш капитан — наследник большой корпорации, ему точно не светит стать профессиональным баскетболистом. Но есть Аомине, Мура-кун, Некоронованные короли и черт знает кто еще, кто мог бы войти в Зону.

— Некоронованным таланта не хватит, так сказала тренер, — встрял Коки, явно строя план, по которому я смогу предупредить всех радужных и не получить по шее от Такеды-сенсей за слив важной тактической информации. — А вот Аомине-сана и Мурасакибару-сана предупредить надо.

— Остальных тоже, калеками еще останутся, — проворчал я. Насчет Аомине у меня уже была идея подкупить его каким-нибудь редким выпуском его любимого журнала или автографом любимой модели, чтобы он прочел, что надо, но с Мура-куном был полный тупик. Может стоит отправить бумаги Химуре-сану, чтобы он довел их до сведения фиолетового радужного? Товарищи по команде, общаются вроде неплохо, вместе в Токио ездили. Хм. Может сработать. — Так, по этим двоим идеи есть, но что делать с вашим бывшим капитаном?

— С Акаши-ччи? — задумался Кисе. — Он, наверное, это уже знает, это же Акаши-ччи, он все знает.

— А для очистки совести? — ага, все знает, Эйнштейн малолетний.

— Отправь ему бумаги, даже если вдруг Акаши-ччи еще не знает об опасностях Зоны, он прочтет, проверит информацию и сделает выводы, он очень умный.

Что ж, пусть так, Кисе его определенно знает лучше, и его идея будет куда эффективнее, чем все, что можем придумать мы, лишь читавшие доклады шпионов о предводителе нынешнего Поколения чудес.

— Кисе-сан, все в порядке? — Коки пристально всматривался в подозрительно пустое лицо желтого радужного.

— А? Что? Все хорошо, я просто задумался, вспоминая прошлое. Вы же знаете, что я начал играть в баскетбол только на втором году обучения в средней школе? — дождавшись кивков, он продолжил. — До меня в команде был парень с похожей способностью.

Вот примерно на этот моменте я превратился в суслика. Очень внимательно слушающего суслика, стремящегося понять, опасность есть или интуиция просто барахлит?

— Хайзаки Шого, специалист по «краже способностей». Он, как и я, копирует чужие приемы, но Хайзаки их видоизменяет, еле заметно подстраивая под себя, и игроки больше не могут их применять, — ладно, вот тут мой мозг немного треснул. Почему?! Видимо, недоумение четко отпечаталось на моем лице, потому что Кисе пояснил. — Понимаешь, Кагами-ччи, после кражи игроки не могут воспроизвести собственные приемы, потому что подсознательно ориентируются на видоизмененный темп Хайзаки.

Нет, не понимаю. Категорически, но видя, что Коки пришел к каким-то своим выводам, потрепал его по голове, намекая, что если он что умное и придумал, то пусть молчит, потом мне расскажет. Кисе, конечно, не враг, но соперник, и знать, в чем специализируется брат, ему ни к чему.

— И к чему это ты о нем вспомнил, Кисе? — нет, серьезно, к чему это он?

— Я просто подумал, что он по уровню вполне подходил Поколению Чудес, — моя челюсть красиво поехала вниз. Еще один талант?! — Его, наверное, тоже надо предупредить…

— Но вам этого не хочется, Кисе-сан?

— Давай просто Кисе, «сан» слишком формально, я еще слишком молод для этого! — заканючил гость, забавно покачиваясь взад и вперед. Разумеется, мелкий не мог не обратить внимание, что Кисе так и не ответил. — Мы с Хайзаки не ладим. Акаши-ччи выгнал его из команды, чтобы освободилось место для меня.

— Чего? То есть, как это выгнал, он же не тренер, а капитан? — я продолжал изображать суслика на страже.

— Акаши-ччи может, это же Акаши-ччи, — кажется, для Кисе всемогущество капитана радужных было такой же незыблемой истиной, как плоская Земля для древних людей. И с моей точки зрения, такой же неправильной в корне.

— Почему его выгнали, если он силен? — в отличие от меня Коки задал самый, наверное, правильный вопрос.

— Он… Акаши-ччи сказал, что мой потенциал выше, — блеск. И это все? Почему он не оставил его на скамейке запасных? Если этот Хайзаки действительно лишает соперников возможности использовать свои приемы, то логичнее было бы использовать его, чтобы сломить дух противников. Как же их хваленое «победа — это все»? Капитан Поколения Чудес та еще задачка, что за логику он использует?

— Вот как. Кстати, Кисе, тебе во сколько выходить надо на съемки? Ты что-то говорил о рассвете…

— Около четырех!

На мое немое изумление, модель с усмешкой сообщил, что ему еще со стилистом работать спозаранку, чтобы быть готовым встретить солнце. Так что пришлось срочно сворачивать беседу, заказывать такси, потому что на общественном транспорте слишком долго ехать до выбранного для съемок парка и по-быстрому накидать завтрак, чтобы не мучиться потом. Шесть часов спустя я, зевая так, что челюсти сводило, посадил в машину до обидного бодрого Кисе, снабдив небольшим перекусом, на что такой же сонный братишка сообщил, что инстинкт курицы-наседки неистребим. И только потом, еще немного сонные, мы уселись завтракать, ибо какая собственно разница, когда вставать, в четыре или в пять?

— Разница огромна как океан, аники, — вздохнул мелкий. — Но давай уже собираться, прогуляемся с Нигоу вместе.

Прогулка вышла интересной хотя бы потому, что очень многим собачникам понравились ранние подъемы, неспешные беседы с соседями и вообще, собачий дворик сейчас чем-то напоминал Гайд-парк века так 18-19, место, где собирались представители одного круга, чтобы показать себя. Иначе объяснить то, что собачники явно стали больше времени тратить на подготовку к выгуливанию питомцев, я не мог. Даже самая младшая, Нанако, не так давно справившая одиннадцать лет, прикладывала немыслимые усилия к своемй внешнему виду. Что я, что Коки, в привычных спортивных костюмах выглядели здесь нелепо. Хотя по логике нелепыми были окружающие, но, увы, логика обычно редко выдерживает лобовое столкновение с людьми. Так что, оставив Нигоу довольной Хаишите-сан, мы отправились на пробежку, я же лишь молился, чтобы мне хватило сил и на утреннюю тренировку с братом и на истязания ВОКС.

— Итак, кадеты! Сегодня мы проверим, насколько хорошо вы усвоили свои обязанности на фестивале и порядок действий в чрезвычайной ситуации!

Я не ожидал увидеть Гая, у них же сегодня матч, но с другой стороны — осталось пять дней до первого серьезного испытания малолетней гвардии Сейрина, когда их промахи и ошибки будут видеть не только учителя и студенты, но и посторонние люди. Одно хорошо — обязанностей у парней на самом деле немного: отслеживать нарушения порядка в патрулируемом квадрате, доложить учителям и проконтролировать, чтобы нарушители не ушли и не втянули других людей в неприятности.

Впрочем, действия на худший случай, когда обезвреживать придется кадетам, мы тоже отработали, причем после занятия Гай гонял меня дополнительно, как одного из наиболее неопытных педагогов. Я терялся в сомнениях, стоит ли спрашивать, почему этим должны заниматься учителя или нет, и пришел к выводу, что время вопросов еще не настало. Действия на случай экспериментов Тююмы, на случай нарушения границы в неположенном месте, на случай, если учащиеся раздобудут алкоголь или что-то подобное, на случай, если посторонние будут в состоянии алкогольного опьянения — и такое бывает в благонравной Японии! — и множество других нюансов. Проверяли, как обычно, устным опросом и автоматной очередью в случае неверного ответа.

По итогам проверки, кадетов разбили на четыре отделения, которые в свою очередь разбились на звенья. Казаму окрестили старшим сержантом, еще четверых руководителей отделения — просто сержантами, не заморачиваясь с классами, а тех, кто несет ответственность за действия звена — ефрейторами. Рядовых на три класса тоже никто не стал разбивать, учителя решили, что это слишком муторно. Я знал, что своя, негласная иерархия у курсантов была, и, выдавая звания, ответственность и обещания нарядов вне очереди до Нового Года, в случае провала, мы с Казамой ее учитывали, поэтому среди сержантов двое были из учительского списка, с обоих годов, а среди ефрейторов так вообще больше половины.

Территорию школы сначала хотели поделить на равные квадраты для патрулирования на празднике, пришлось воззвать к разуму, совести, логике и придавить своим «кто здесь главный», чтобы разбить землю на более логичные площадки. Ворота и вся дорога до здания центрального корпуса, где обычно выставляют палатки и точно будет толпа народа, будет охраняться одним звеном. В каждый корпус будет направлены по звену, и еще два будут присматривать за оставшейся территорией, где посторонних в таких количествах не предвидится. Смена у парней будет двойная, с десяти до двух и с двух до шести, вечером же за всем будут приглядывать только учителя, сам фестиваль планируется часов так до 11-12.

Вечерняя смена будет в чем-то простой, потому что на вечер в расписание поставили театральное представление, а за ним показ фильма видеоклуба, а в чем-то сложной — когда окончательно стемнеет, дадут концерт Падшие Ангелы, под открытым небом в случае хорошей погоды и в зале театралов — при плохой. В связи с этим большинству клубов отказали в представлении, сообщив, что за нас должны говорит наши достижения. Нам, амефутовцам, бейсболистам, волейболистам… в общем, послали к черту почти всех спортсменов. Предчувствуя бунт на корабле, то есть в школе, спешно рванул к Отоваре-сану с вопросом, а какой именно фильм будут делать любители видеосъемок и нельзя ли заменить его фильмом о школе, где по кусочкам можно показать не только жизнь Сейрин, но и имеющиеся спорт кружки, потому что остальным-то позволили. Хотя, конечно, устроить выставку для художественного клуба, открыть ларек сувениров для клуба кройки и шитья или найти пустой класс для клуба настольных игр, где можно сыграть с любым свободным игроком намного проще, чем устроить матч по амефуто, которым вообще-то нежелательно напрягаться, у них по воскресеньям игры.

Отоваре-сану идея неожиданно понравилась и лишь много позже Минамото, хихикая, просветил недалекого меня, что снять нормальный фильм у них бы не получилось, без актеров-то. Сомнительно, что театралы бы стали им помогать — своих забот полон рот. А тут они могут снять просто жизнь школы, вставить отрывки из матчей и тренировок — я чуть не поседел от этого, Такеда им что-нибудь отрежет, если они к нам в зал сунутся — и приправить рубрикой «Подслушано». Так или иначе, но конфликт был разрешен ко всеобщему успокоению, даже бешеные каратисты Садахары согласились, что на выступлении «можно лажануть, а чудаки с техникой все по понятиям сделают». По чьим понятиям и о чем вообще речь, я не понял, но согласились — и ладно, главное пережить фестиваль, с последствиями потом разберемся.

— Ну что, Кагами-сенсей, да воспылает в нас Сила Юности! Вперед за победой! — а вот снова нормальный Гайтору. За-ши-бись. Я называю нормальным мужика за сорок в зеленом обтягивающем комбинезоне, который орет о Силе и Пламени Юности. Как моя жизнь стала настолько странной?

— Так точно, Гайтору-сенсей! — шутливо вытянулся я. А что, «странная» не значит плохая.

Уже на трибунах я отыскал наших, даже не удивившись, увидев толпу студентов Сейрина, свой класс в полном составе и кадетов ВОКСа, уже вышагивающих по лестнице и присматривающих, чтобы никто посторонний на наших чудиков не наехал. А вот такая же толпа школьниц из академии Каймей, болеющих за Сейрин по всем правилам, то есть с плакатами, трещотками и прочим, оказалась приятной неожиданностью. Рюдзаки Рейна, подруга Киоко-сан, которую мы дружно окрестили амазонкой, сообщила, что никого не тащили насильно, все искренне хотели поддержать своих девчонок из группы поддержки.

В американском футболе я разбирался на вполне приличном уровне, для не-фаната, потому что иначе сложно понять, о чем говорит друг, когда жалуется на «ресивера с мозгами в заднице, не способного запомнить, что есть скуэр ин, а что зиг аут». Выясняя, что может означать эта фраза, как-то сам не заметил, как начал что-то понимать в происходящем. Нынешний противник не соперник «сейриновским волкам» по физическим параметрам, уж за этим Гай следит, но вот полной уверенности в победе не было, что, впрочем, правильно, иначе играть неинтересно. Кажется, радужную шайку сгубила именно эта предсказуемость.

— Ой, ребят, вы видели прическу комментатора? — переведя взгляд в указанном направлении, я на минуту завис над натуральным вентилятором из волос. Первой отмерла Накагава. — Сколько же лака на это уходит…

— И первые в нападение Эдомаэ Фишерс! — символ команды по американскому футболу — рыба. Если им так хотелось водоплавающий символ, то почему не акулы? Или пираньи, тоже опасные создания. А у них изображен тунец. Или что-то похожее.

— О, черт, они нападают! Валите квотербека!

Глядя на здоровенных рыбо-лайменов, я старательно давил в себе желание сползти под сидения, потому что это были не подростки, а шкафы, причем таких габаритов, что я на их фоне терялся. Как комод возле шкафа-купе с антресолями. И вот этих гигантов должен валить наш Дзюмондзи, который даже меньше меня?! Но ведь валит же.

— Надо будет поспрашивать про их тренировки, нам такая силища тоже не помешает, — сделал заметку, когда нападение рыб провалилось в последний раз. В четвертый раз они хотели использовать кикера, но их линию снова смяли в считанные мгновения, и атака провалилась полностью, ни одного дауна!

— Не вариант, лайменам-то особо двигаться не надо, с гибкостью у них должен быть напряг. Хотя с раннерами можно было бы побеседовать. А вот наш ресивер меня пугает, — брат ощутимо вздрогнул, на поле как раз началась наша атака, и сейриновец мощным тараном прошелся по полю зигзагом, чтобы поймать мяч. Быстрый танк, и правда пугает.

— Широ, кто у нас ресивер? Я не помню его в весенних играх, — пихнул соседа.

— Тецума Джо, класс 2-д, перевелся летом из-за друга, — монотонно забубнил Широяма. — На позиции ресивера играет больше трех лет, прозвище «человек-локомотив»…

— Локомотив?! — о, Усуи тоже пришел на матч? Ни разу его до этого не видел.

— Он как поезд — останавливается только по команде. Судя по характеристикам, вполне подходит Сейрину, — песец класса задумчиво изучал материалы с ноута. — Чокнутый на всю голову, Гай как-то велел ему показать свою Силу Юности и пробежать 500 патрульных кругов, так он бегал, пока перепуганный Ишинори-сан не вызвал Гая, чтобы он отменил свой приказ. И так со всем, что ему говорят те, кого он слушает. Из слушающих у него, кстати, не так много людей, его родители, Мусанокоджи — его друг, и Гай.

— Точно сейриновец, — пробормотал Чиаки, ошалелыми глазами уставившись на бегущего до линии тачдауна ресивера.

— Тачдаун! — взревели трибуны.

Я не ожидал такого количества народу после полупустых трибун весеннего турнира, и в первый день соревнований всю церемонию открытия просидел с квадратными глазами, хотя кроме количества зрителей, меня поразило количество игроков в других клубах, наши два десятка игроков смотрелись довольно… компактно, да. Впрочем, их хватало для игры и для замены, а уж что они у нас на уровне, я не сомневался — сумасшедший Гай явно советовался с Такедой, поэтому часть летней тренировки амефутовцев заключалась в работе на стройке. Еще они маялись дурью, то есть пытались сдвинуть гору, обошли пол Японии, часть толкала грузовик, а часть бежала. И все это под вопли Гайтору. Ничего удивительного, что Дзю был наполовину оглохшим после лагеря и пришел в себя только к началу учебы.

— Ты не заметил кое-что очень важное, Кагами-кун, — я подпрыгнул, совершенно забыл, что Куроко устроился прямо за мной. Он хоть часть поля видит, воробушек? — Пасы нашего игрока очень быстрые. Мой взрывной пас не обладает и половиной такой скорости.

Полуобернувшись, я успел увидеть потрясение на лице фантома, которое скоро сменилось интересом, потому что пас рыбьей команды неожиданно прошел. Это был короткий пас, и Тецума-сан не успел его перехватить, а наша линия не успела опрокинуть их лайменов. Два ярда. Три атаки — три коротких паса, но когда все ожидали кик и собирались как можно скорее сломать линию и помешать кикеру, эти скользкие рыбешки в последний момент сменили кик на бег и воспользовались дырой, которую проделали наши лаймены, не успевшие сориентироваться и остановить противника. И последней атакой Эдомаэ захапали не только оставшиеся до дауна два ярда, но и еще дюжину сверху.

И снова короткие пасы, и снова бег, но на этот раз ему дали пробежать только семь ярдов. А при третьем продвижении их бек рванул с первой попытки и, черт его побери, принес рыбам их первые очки. Все, сегодня на ужин рыба, жаренная в лимонном соке. Да, у нас нет причин злиться, это стратегия, довольно успешная с учетом, так как в амефуто намного проще с временными ограничениями, чем в баскетболе, но попробуйте сказать это полной трибуне болельщиков, толпа, как известно, имеет примитивный разум.

Напористое и упрямое продвижение каких-то рыбешек разозлило наших, атака была сильной и быстрой, и как сказал Коки, пропитанной агрессией. А я смог присмотреться к квотербеку, потому что его пас действительно был невероятен по скорости. В этот раз это был дальний, очень дальний пас, Тецуме-сану пришлось всего ничего бежать до тачдауна.

— Это и есть Мусанокоджи Шин, но предпочитает называть себя Кид и отзывается на него. Квотербек, играет четыре года, его пас неофициально считается быстрейшим в Токио. По остальным данным, у него высокий уровень развития даже по меркам Гая. В остальном он довольно обычный, если иметь в виду поведение, но при этом на вступительном испытании у него отличный результат, 480 баллов в общей сумме.

— И как ты это все выясняешь? Не сами же они тебе сказали!

— Меня больше интересует зачем…

— Широяма-кун просто любит владеть ситуацией и знать, что от кого ждать.

Собственно так игра и шла: наши резкие атаки и упорное наступление рыб. Почему, черт возьми, рыбы?! Им бы танк или хотя бы барана, куда больше подходит! Вот только баран против волка заканчивает всегда однозначно — разгром, и у рыб были те же вероятности успеха. Уже второе наступление речной братии обломало плавники о наших лайнбекеров, тоже второй курс, с Гаем уже два года, а иногда носят зеленые комбинезоны — когда хотят подействовать кому-нибудь на нервы. В Сейрине это уже сложно, а вот за его пределами народ от них шарахается на очередной убойной супер-пробежке.

— 36 — 6! Победили Волки Сейрина! — да, Накагава, у комментатора волосы крутятся. Нет, я не знаю как это возможно.

Еще один матч мы покорно отсидели, присматриваясь к будущим противникам наших парней. Волки особенно пристально следили за рыцарями из школы Синкэн, которые выбили их из турнира весной, следили как хищники за будущей и очень опасной добычей. Рыцари побеждали уверено, превосходя противников на голову, что впрочем ожидалось, их противники не отличались ни сильной линией, ни быстрыми беками, ни стратегией, ни опытом — средняя команда обычной школы. А после матчей начался типичный Сейриновский дурдом — празднование победы, с которого я свалил под благовидным предлогом доделывания стойки для фестиваля. Как и половина класса, ушедшая с чувством выполненного долга на выполнение другого — до фестиваля нужно было еще кое-что доделать. Что-то почувствовавший Коки смылся за всеми остальными.

— Маленькие животные всегда чувствуют опасность, — и получил помимо подзатыльника еще и под ребра от фантома.

А в понедельник Гая не было на утреннем занятии ВОКС. Чудак помчался орать о Силе Юности на крыше жилого дома, разгневанные жители вызвали полицию, и учителя вытащили только этим утром, так что все уроки физкультуры пришлось отменить. Дзюмондзи не пришел в школу потому что мучился животом — празднуя, сейриновцы наткнулись на очередное обещание бесплатной еды и чуть не надорвались, выполняя условие. Пятьдесят порций на каждого они одолели, но на следующий день были не в состоянии даже двигаться нормально. Ладно, до воскресенья оклемаются, вернее до субботы, ибо, если они пропустят фестиваль, я их сам на ливерную колбасу пущу.

Артобстрел мелом, отжимания, синай, взрывы — у нас общеобразовательная или военная школа?! Сейрин жил своей жизнью, Накагава гонялась за Мидзуки с требованиями сменить имидж добровольно, иначе она ее поймает, изменит и выпустит только под кровную клятву. Бешеный энтузиазм в ней проснулся, потому что клуб журналистики будет проводить опросы посетителей фестиваля по просьбе руководства, то есть будут почти официальным лицом школы, и Карин, скорее одолжит у Казамы автомат для расстрела, чем позволит им выглядеть как обычно. И это при том, что Накагаве еще и наших официантов в лучший вид приводить.

Хотя парикмахер из нее неплохой — после извещения о моей учительской роли, меня отловили и подстригли, на недоуменное возражение, что и позже можно было, последовала тирада, что только через две недели после стрижки меня можно будет пускать в приличное общество. И теперь я с видимым удовольствием смотрел, как стилист без поводка гоняет всех одноклассников. Кому-то как мне повезло, отделались стрижкой, Коки, например, а кого-то, как Номуру, всю неделю до феста таскали по салонам красоты. Широяма, белоснежная редиска, увернулся от цепких ручек посредством какой-то пугающей фотографии, при виде которой у Накагавы явственно менялся цвет лица. Мне бы такую, но, увы, эксклюзив. Рисунок что ли свой подкинуть?

Усуи в свободное время возился с управлением поезда, гикая и смеясь как ребенок, что на него было совершенно не похоже. Фудзивара и Танива ежедневно метались в цветочный, проверяя как там планируемые комнатные лианы, хлорофитумы и прочая зелень. Минамото нельзя было заставить выключить камеру даже на уроке, хитрец прикрывался одобрением директора, попытался проникнуть на нашу тренировку, получил по лбу посохом и раздавленную камеру. Но отступать кто-то явно не умеет, так что в тот же день он примчался с другой камерой и письменным разрешением директора, всю тренировку сломал, жук. Пришлось старательно изображать обычные упражнения, ибо показывать изобретенные нами методы борьбы с недостатками показывать посторонним никак нельзя.

Данте все больше походил на работу некроманта, пришлось силком влить в него некоторые успокаивающие травки Цубаки-сенсея. Куроко неожиданно попросился помочь классу Айды-сан и капитана, они устраивали дом с привидениями, и фантом не смог устоять перед соблазном попугать людей с их собственного разрешения. Котобуки носилась с кухней, зачем ей соленое мороженое, я не понял, это же вроде мексиканская кухня, но сопротивляться не стал. Будто у нас будут профессиональные дегустаторы сидеть, которым очень важен регион того или иного блюда. Некодзава ухитрился очаровать поваров в столовой, так что нам арендовали на время фестиваля холодильник и даже помогли перенести его в кабинет. Сказать, что я выпал в осадок, не сказать ничего: беседуя с куклой, произвести положительное впечатление нереально сложно, но самый старший из одноклассников с этим справился на ура.

Куронума же стала агентом 1-б по связям с общественностью, вернее, моим заместителем представителя класса. Я, наивный, верил, что фестиваль головная боль сугубо учителей, но куда там. В самостоятельном школьном сообществе ученики на своем студенческом уровне разбирались, кто что делает на фестивале, кто что получит на его проведение и так далее, даже бюджетом занимались подростки из студсовета. И в связи с этим проводились школьные собрания, где нужны были представители класса. Меня там не было, ибо я даже не догадывался о таком, с прямым-то выходом на верхние уровни административного аппарата школы. А одноклассники, выслушав длинный перечень, что с ними сделают мои друзья, если класс нагрузит меня еще и этими сборищами, посовещались и выбрали другого делегата, вечного добровольца Куронуму.

Я, конечно, был благодарен за заботу и избавление от лишней нагрузки, но и перегружать девочку, и так на безвозмездной основе помогающую всему классу с учебой, считал глупостью. Вот только когда предложил заменить Савако, девочка из звонка чуть не истерику устроила, что ей все нравится, что она справится и так далее. Глупый ребенок с какого-то перепугу решила, что я ей не доверяю и думаю, что она не справится. Люди странные. Так или иначе, с весельем и бранью, мы успели к пятнице подготовить себя, кабинет и меню, некоторые блюда будут еще готовиться вечером и завтра с утра, но, в общем и целом, 1-б справился с поставленной задачей. Завтра всем придется прийти часам к восьми, чтобы доделать последние штрихи, мне так еще раньше — ВОКС же. Ребята были взбудоражены — еще бы столько труда вложить, надо будет Коки попросить немного успокаивающих отваров сготовить, особенно Данте и остальным музыкантам, вот уж кому придется несладко.

— Неплохо, Кагами-сенсей, — Горо-сан последние пять минут оценивающе рассматривал меня, ему только монокля в руках не хватало, наверное, так смотрят патологоанатомы. — А это — последний штрих.

С недоумением надел на нос очки в темно-красной оправе с простым стеклом, посмотрел вокруг, ничего не изменилось, неудобно и непривычно, но вот учителя явно рассмотрели что-то невидимое мне.

— Вот! Так гораздо солиднее.

Куросаки-сенсей сменил несерьезный полуспортивный прикид на деловой костюм и тоже надел очки, хотя я точно знаю, что у него глаз-алмаз и стопроцентное зрение. Так он выглядел куда взрослее, мало похожим на себя обычного. И не он один изобразил, что называется, культурный вид, того же Садахару-сенсея в костюме было не узнать, пока он не открывал рот. А Хинамори-сенсей и еще несколько дам надели кимоно, что тоже смотрелось довольно выигрышно на мой неискушенный взгляд.

— Хо-хо-хо! Итак, время показать Сейрин во всей красе, — Танака-сан тоже предпочел традиционный наряд западной офисной моде и сейчас больше всего был похож на сенсея.

Согласно расписанию, я попал в первую смену дежурства до трех часов, что не отменяло необходимости включиться в работу при необходимости. Но утром людей было, скажем прямо, немного, так что присматривая за входом вместе с Куросаки-сенсеем и Камией-сенсей, я позволил себе немного расслабиться.

— Кагами! — этот вопль я узнал сразу и даже обрадовался, что снова его слышу. — Как я?

— Отличный наряд, Мизумачи-кун, — длинные шорты и распахнутая рубашка песочного цвета действительно подходили пловцу и не стесняли движений, так что есть шанс, что он не станет…

— А еще Накагава придумала вот что! — и он молниеносно скинул с себя одежду, чего не делал уже довольно продолжительное время. Только я собрался по въевшейся привычке, швырнуть эксгибиционисту-стриптизеру его же бриджи, как эта пальма развернулась ко мне… спиной. Ну да, смотреть надо было ниже, и не смотреть было сложно — на трусах в зеленых листьях горела надпись: «Кафе Джунгли».

— О, ками, Кагами-сенсей, что творят твои дети? — всхлипнула Камия-сенсей, еле удерживаясь от смеха, когда Куросаки уже согнулся пополам, задыхаясь и утирая слезы.

— Вот это я понимаю реклама!

— Мизумачи! Немедленно оденься! — наконец, разум и язык согласовали действия против очередной дурости энтузиастов Сейрина, и дальше я говорил шепотом, хотя внимания мы привлекли достаточно. — Мизу, ты что, не понимаешь? Надпись на пятой точке как бы намекает, что качество у нас ниже среднего. Реклама в таком месте — прямой посыл!

— Это не так! — вскинулся одноклассник, но по глазам было очевидно — дошло.

Никогда не видел, чтобы он одевался с такой же скоростью, с какой раздевался, но кажется, Мизумачи действительно боялся, что люди плохо воспримут оригинальную задумку Накагавы, а потому действовал быстро и ловко, словно ничего не было, и не он тут в трусах прыгал.

— Ладно, раздеваться не надо, у тебя и так отличный вид и достаточно большая табличка, чтобы все знали, что ты рекламируешь, молодец!

— Это еще что! Вот Данте после обеда подойдет, у нас в кафе попугай будет! — успокоился Мизумачи, понимая, что ругать его за больную идею никто не станет. — Я побежал, надо людей звать!

Какое-то время я еще смотрел на высоченного парня с растрепанными светлыми волосами, сильно выделяющегося из толпы и без своих подпрыгиваний и воплей. Однокласснику пришлось несладко этим летом, но, кажется, что он справляется. Или создает видимость.

Еще какое-то время я отбивался от смешков и шуток учителей, особенно зубоскалил Куросаки — его класс ухитрился арендовать несколько устаревших игровых автоматов, а умники — переделать, и классному руководителю 1-г пришлось выдержать нелегкий бой с консервативными педагогами, что это не противоречит правилам, что никто не собирается устраивать здесь притон и так далее. Но активную рекламу им запретили, так что рыжий учитель отрывался на всех остальных. За такими беседами я незаметно расслабился, это всего лишь школьный фестиваль, что тут может случиться? Наивный я, да, и вообще баран — это не лечится.

— Это еще что? — прямо к воротам Сейрин, не обращая внимание на людей, ехала тройка мотоциклистов.

— Они не собираются останавливаться, — рыкнул Куросаки, хватаясь за меч. Да, у скромного молодого учителя математики есть настоящий меч с лицензией и прочими нужными документами. Нет, положительно с этой школой что-то не так.

Что в такой ситуации сделает разумный человек? Уведет людей из-под колес мотоциклов и вызовет охрану. Что делают учителя Сейрин? Встают на пути безбашенной шпаны, готовые отвинтить им шлемы вместе с головами. Даже Камия-сенсей с улыбкой, обычно говорящей об увеличении числа отжиманий, достала из сумочки шокер. В этой ситуации врученный мне Казамой пистолет кажется весьма уместным, но чувствовал я себя каким-то бандитом с большой дороги, поэтому не стал даже прикасаться к нему. А смысл, если стреляю я пока что паршиво? Банда не останавливалась, мы тоже с дороги не уходили, и я мысленно попросил прощения у Цубаки-сенсея за то, что скоро снова попаду в его руки покалеченным. И когда до нас оставались считанные метры, вожак этой своры, явно матерясь на чем свет стоит, свернул в сторону, потому затормозить не успел бы при всем желании.

— Вы совсем о**ели?! Х** ли лысого вы тут торчите?! Вы, б* * *

, нашли место застыть истуканами, — орал взбешенный подросток, а я явственно читал в глазах Куросаки желание укоротить его ровно на голову. Учитывая, что такая возможность у него была, я резко заткнул парня, схватив того за шиворот.

— Кагами-сенсей, не задушите его, — Камия-сенсей, я никогда не сомневался в вашей доброте. — Пусть гости посидят у ваших ребят в камере. Кажется, там устроили выставку ваших работ, думаю, некультурных детей стоит приобщить к искусству.

— Это жестоко! — это сказал не только я, но и Куросаки-сенсей.

Пойманный подросток болтался у меня в руках, для профилактики болтовни пришлось всякий раз, как он открывал рот, приподнимать его за воротник на цыпочки. Так он и изображал бы из себя балерину, но подошли его недружелюбно настроенные спутники, и ситуация стала еще интереснее.

— Слышь ты, бровастый урод, пусти его! — долговязый дурень даже не понимал, что со мной его приятель в куда большей безопасности, чем он сам, стоящий на расстоянии удара меча рыжего учителя.

— А ну заглохли! — и два несчастных дурня получили по голове битой и благополучно упали к нашим ногам, поскуливая от боли. Черт возьми, это перебор, я передал шкирку первого мотоциклиста Куросаки-сенсею, а сам присел возле побитых парней пытаясь оценить масштаб ущерба. Вроде отделаются только шишкой, но лучше проводить их в медкабинет, благо Укитаке-сан сегодня не один: дальновидный медик предложил однокурснику однодневную подработку и попросил о помощи медсестру из соседней больницы. Чувствую, что работы у них будет много: как день начнется, так и пройдет.

— Кагами? — а вот и причина головной боли у гостей.

— Рюдзаки-сан? — передо мной стояла амазонка из Каймей, одетая в обычную одежду и оттого выглядящая еще более грозно. Хотя даже Коки смотрелся бы иначе в кожанке с шипами, бандане с черепом и тяжеловесными ботинками, которыми при ударе если не убить, то оглушить точно можно. — Это твои друзья?

— Старший брат-идиот и его подпевалы, — уточнила девушка, ткнув «оружием» в висящего мешком подростка. Стоп, это сколько этому мелкому лет, если он старше Рюдзаки, что старше меня на год?! — В колледже учится, а мозгов так и не набрал!

— Генетика — самая загадочная из наук, — пробормотала Камия-сенсей, глядя на пацана, ростом еще ниже Куроко, и амазонку, что наверняка превзошла Коидзуми в высоте.

В общем, получив знатный нагоняй от младшей сестры, Рюдзаки Рен угрюмо извинился за себя и своих друзей, которых я отбуксовывал в сторону медиков. Хотел сначала поручить патрулю, потом представил, как сцепятся вчерашние хулиганы-курсанты и наглая молодежь, и потащил обоих сам.

Укитаке-сенсей уже занимался пострадавшими — в парня из класса 2-е попал стул, выкинутый из окна первого этажа, где 1-к устраивал инсценировки исторических событий, ребята предлагали гостям поучаствовать с ними наравне. Вылетевший стул был переделан в коня, и в сценке он должен был вместе с всадником упасть с обрыва в реку, вместо которой было пространство за окном. Всадника пожалели, а лошадь нет. И проходящему зазывале в кафе дворецких прилетело доблестным конем. Бывает, ага, Сейрин же.

Оставив трех идиотов и Рюдзаки-сан, я вернулся на пост, где снова царил балаган — второкурсники из разных классов выставили две идентичные лавки и теперь громко рассказывали, почему стоит брать у них, а не у соседей напротив. Слава ками, гадости про конкурентов они не говорили, лишь нахваливали собственный товар и от эпитетов «сочные, ароматные» темпура перешли к «божественным вкусам», «небесной амброзии» и прочему бреду, мало относящемуся к зажаренным в кляре продуктам.

Их внимательно слушали Камидзё-сенсей, поставленный в третью смену, и его коллега, учитель литературы второго курса, Ичиносе-сенсей, который явно отмечал особо удачные выражения, которые потом будет припоминать студентам на уроках. Я перестал слушать на словах «мучительно-неистово-острые и нежно-тающие» про темпура из мойвы. Люди за этими восхвалениями следили как за партией в пинг-понг — кто первый сдастся и не сможет придумать вычурную похвалу своему товару.

— Кагами-сенсей! Ты в очках! — на меня налетели два вихря, в миру Такеши и Ютаро, за ними едва поспевала Киоко-сан. И только взглянув на нее, я догадался, что решающий штурм крепости сегодня.

— И вам доброе утро, Ютаро-кун, Такеши-кун. Да, пришлось надеть, говорят, солиднее выгляжу, — растрепал немного детям волосы, пока они с удовольствием висли на мне. — Привет, Нода!

— Привет, — девушка оглядела скульптурную композицию «пальма и две мартышки» и прыснула. — Если ты не скажешь им остановиться, твой костюм будет выглядеть так, будто его жевали, и ни о какой солидности речи не будет. Кстати, а где Дзюмондзи-кун?

— Дзю с остальными амефутовцами отлавливает Гая. Если они его поймают до полудня, то он наденет официальный костюм, если нет — они все будут косплеить Наруто.

Друг вчера с жаром рассказывал, сколько времени они уговаривали сенсея хотя бы на такое пари, не подозревая, что Гай еще неделю назад договорился об аренде подходящих костюмов для своих волчат. Инициатором идеи с костюмом выступил, естественно, Горо-сан, желающий чтобы все выглядело чинно-прилично, и, конечно, Гайтору обломал все его планы, предложив директору косплей.

В итоге получилось то, что получилось, кто-то в любом случае будет в выигрыше, но когда учителя стали делать ставки, кто в итоге настоит на своем, я поставил на Гая. Но рассказывать все это Дзю я не стал — обидится.

— Вот как? — девушка внимательно огляделась и, в чем-то убедившись, снова взглянула на меня. — Как я выгляжу? Только честно!

— Великолепно! — главное отвечать сразу, чтобы не было и сомнения в твоих словах. Хотя сейчас я не лукавил, Киоко-сан очень постаралась, собираясь на фестиваль, удачное сочетание красоты и практичности.

— О-нээ-сан два часа проторчала в ванной! — тут же сдал сестру Такеши. — Мы поэтому пришли только сейчас, а ведь хотели к открытию!

— Ничего особенного вы не пропустили, честное слово, — полчаса часа опоздания того стоили, главное чтобы Нода-сан не вляпалась куда-нибудь до того, как ее увидит Дзю. — Нода, подожди, я сейчас попробую определить, где Дзюмондзи бегает.

— Не надо! — это почему? — Я сама его найду! — а кто-то нервничает. А как же ее слова, так понравившиеся тетушке: «мужчины валят мамонтов, а женщины — мужчин»?

Так или иначе, а Киоко-сан, сбагрив мне мелких, отправилась искать лаймена, еще не подозревающего о своем счастье. Я же с некоторым недоумением уставился на детей: вчера я созванивался с их семьями, убедился, что пока я на смене, дети будут под присмотром, а сейчас что?

— И кто за вами должен присматривать?

— Брат Саны-чан!

О. Ооооо. Сана-чан — девочка, с которой сорванцы познакомились в лагере, когда защитили девчушку от старших мальчишек. Защитили и защитили, сестра учила помогать девочкам, но потом выяснилось, что Сана-чан знает правила баскетбола, потому что у нее играет брат и на этой почве ребята сдружились, предварительно сломав мир Ютаро, потому что дружить с девчонками — фу. Но главную роль в вопросе «дружить — не дружить», наверное, сыграла жалость, девочку по каким-то причинам не принимали в девичьи кружки, и друзей у малышки не было. Несмотря на разницу в характере и поведении, мальчишки у меня добрые, а потому Сана-чан стала исключением из правил мужского братства.

Ребята рассказывали о новой подружке немного, частично потому что Ютаро было трудно принять, что их тандем разбавился девчонкой, частично потому что после лагеря дети виделись только дважды. Мысленно я пытался составить некий абстрактный образ девочки, любительницы «скучных толстых книжек», но знающей толк в хорошей игре. Из известных «минусов» Саны-чан было то, что она регулярно носила с собой кукол и тому подобную дребедень, что меня не удивляло, девочка же еще. А сегодня выяснилось, что мелкую притащат к нам на фестиваль, ее брат будет присматривать за всей троицей. Я ему уже сочувствую.

— Стоп. Если за вами будет присматривать брат Саны-чан, а вы опоздали к открытию, то где его теперь искать?

— Мы должны встретиться у входа в одиннадцать, а до того времени о-нээ-сан либо сама была бы с нами, либо оставила нас с Коу-нии.

— А тут ты на входе! Вот она нас и оставила! — закончил Ютаро, с любопытством оглядываясь, а я же мысленно взмолился, чтобы дети предпочли встретиться с подружкой, чем сбегать от меня посмотреть фестиваль самостоятельно.

— Ладно, тогда подойдем к сенсеям, я предупрежу об усложнении обстановки.

Куросаки-сенсей мальчишкам понравился куда больше, чем Камия-сенсей, а когда шутливо надувшаяся учительница спросила почему, детвора честно отметила, что у Куросаки есть меч и это неимоверно круто. Единственное, что их расстроило в рыжем учителе — он не играет в баскетбол. После такого откровения сенсей со смехом спросил, что я такого с учениками творю, что у них мера человека — его умение играть в баскетбол. А я что, я только руками развел, сколько не объясняй мальчишкам, что не баскетболом единым — все как об стенку горох. Вот и сейчас, выяснив, что меч у сенсея настоящий, но в баскетбол он не играет, мальчишки все же сочли его классным, но с оговорками. Но пока мы слушали детский щебет, народу прибавлялось и это не могло хорошо кончиться.

— Кагами-сенсей, разрешите обратиться! — к нам подскочил Ишиаки, командир звена входного коридора, названного 1-1. Первая цифра — номер смены, вторая показывает, где звено должно следить за порядком.

— Докладывай.

— Патрульное звено 1-5 только что передало сообщение: в парковой зоне драка! — кажется, у Укитаке-сенсея будет на редкость продуктивный день. — Ефрейтор Сато запрашивает ордер на задержание!

— Сколько человек?

— Трое.

— Отлично, пусть обезвредят и ждут дальнейших указаний, — и развернулся к Куросаки-сенсею. — Кто из учителей может подойти и вынести вердикт? Наша камера пока пустая, но день только начался, не стоит задерживать там посетителей.

— В последнем не сомневаюсь, а вот насчет учителя, — и сенсей развернулся к сторожу. Точно, у нас же есть камеры! Стоп, разве они не только границы просматривают? Пока я терялся в догадках, Ишинори-сан глубоко вздохнул и резко открыл глаза. И я врос в землю.

— Это же! — слова кончились, извилины выпрямились окончательно. У сторожа были ястребиные глаза. Те самые, что у Такао из Шуутоку.

— Спокойнее, Кагами-сенсей, не впервые видите. Ишинори-сан долго работал полицейским, где его чудо-глазки были весьма полезны. Потом вышел на пенсию и стал работать в нашей охране, где им тоже нашлось применение, — фыркнул Куросаки-сенсей, откровенно наслаждаясь моим ошеломленным видом.

— Ято-сенсей, Нагасава-сенсей и Садахара-сенсей в парке, звоните им.

Камия-сенсей позвонила историку, Куросаки-сенсей передал звену 1-5 новые указания — помочь учителям с разбором полета, а я все стоял истуканом, понимая, что что-то в моем мире рухнуло для того, чтобы я обратил внимание на то, что не хотел замечать.

Пункт первый, учителя. Обычный сторож Ишинори-сан — бывший страж правопорядка, но я всегда сомневался в возможности быть «бывшим» в подобной профессии. Куросаки-сенсей, кендоист с холодным оружием и разрешением как минимум таскать его с собой, а то и использовать. Гайтору и Такеда — военные, которые тоже бывшими вряд ли бывают. Садахара, каратист, закручивающий в бараний рог всех, кто рисковал его задеть. И еще черт знает кто из учительского состава, рукопашники точно есть, директор говорил что-то о десятке кандидатов на роль наставника кадетов. Это не учителя, это охрана.

Пункт второй, ученики. Некодзава, второй сын довольно богатой семьи, гостиницы Некодзава Рёкан популярны и расположены в каждом городе средних размеров и даже за границей. Казама, сын военного в чинах и при власти в Силах Самообороны. Нишимура, дочь француженки-модельера, ее бренд неплохо распространяется среди среднего класса. И это только если брать мой класс, я слышал, что, например, какой-то второкурсник из студсовета — сын сенатора, а глава клуба настольных игр — дочь профессионального игрока в сёги, если не ошибаюсь, возглавляющего личную школу. И это те, про кого я знаю, подозреваю, спрошу Широяму — вообще с челюстью распрощаюсь.

А теперь вопрос: кому и зачем понадобилось учить молодежь из настолько разных социальных классов?

— Кагами-сенсей, а тебе еще долго на воротах стоять? — мальчишки оббегали все лавки, даже чем-то закупились.

Посмотрев на треклятые жареные рыбки в кляре, я фыркнул в кулак: дети решили проверить, кто из зазывал идентичных ларьков прав и купили по две рыбки и там и там. Стоять на воротах надо только час, потом зоной ответственности нашей тройки становились поля для амефуто, бейсбола и софтбола и все, что к ним прилагается. Вроде большие территории, но открытые и по плану полупустые. Ни один план, конечно, не выдержит столкновения с реальностью, но все равно, там будет проще, чем в корпусах. В корпус второгодок мы пойдем после того как отдежурим в парковой зоне, в которой присоединили додзе и наш спорткомплекс, по идее — пустой, а после этого — в корпус первогодок.

— Они одинаковые! — обиженно взвыли дети, только-только слопавшие оба варианта «нечеловечески вкусной» темпуры. Ну да, они на вкус неразличимы, ибо совпало все, вплоть до поварского искусства, которое оказалось на одном уровне. — Так нечестно!

— Почему это?

— Потому что один должен быть «страстью и нежностью, собранным воедино», а второй «неистовым пламенем желания, воплощенным в еде», — я стек в каплю, Камия-сенсей, тоже давно переставшая слушать зазывал, хватала ртом воздух. А Куросаки-сенсей, как наиболее адекватный, побежал вправлять мозги студентам.

— Вот же болтуны! — мне очень хотелось использовать слова покрепче, но не при детях и не пока я учитель. — Ютаро-кун, Такеши-кун, вы вполне взрослые чтобы понимать, что не каждой рекламе можно верить. Неплохо же приготовлено? — конечно, неплохо, Горо-сан отправил поваров из нашей столовой инспектировать все съестное, что будет представлено на фестивале. А точнее — проверять уровень студентов поварят. Какой у него был шок, когда повар Симаджи-сан попросил меня подписать кулинарную книгу, такой кадр получился классный, живой памятник шоку. Хотя у меня лицо было не лучше, не думал, что наши повара опознают меня по той мелкой фотографии, на которой настояли тогда в издательстве.

— Есть можно, — все еще дуются, детишки. Но повертев головой, они заорали во всю мощь легких. — Кагами-сенсей! Там Сана-чан!

Я развернулся к входу лицом, мельком заметив, что до указанного времени еще десять минут, и снова застыл. Конечно, фестиваль в Сейрин не может быть обычным, но сложно не реагировать, когда вам путь пересекает несколько человек, несущих огромного бумажного дракона, причем впечатление, что я его где-то видел.

— Хаку! — а за драконьей кавалерией несется девочка в очень знакомой одежде.

— Класс 1-д взял за основу «Унесенных призраками», — пояснила происходящее Камия-сенсей. — У них вроде как магазин самодельных товаров, связанных с этим аниме. В основном там брелки с чернушками, но есть и футболки Тихиро, и фигурки дракона Хаку, и еще какие-то мелочи.

— Это им Усуи с друзьями помогал устанавливать поезд на воду? Надо будет посмотреть по возможности, — помню, одноклассник пару раз отлучался, сказал, что другой класс тоже нуждается в поезде, но у них он будет просто стоять в аквариуме с водой, что не казалось фанату интересным, учитывая, что немного улучшить игрушечную модель ему не дали.

— Кагами-сенсей! Идем! — пока я таращился на «дракона» и «Тихиро», Ютаро убежал, а Такеши поволок меня туда за руку.

— Привет, Сана-чан! — девочку я заметил мельком, ибо взгляд был прикован к ее братцу. Да и неудивительно — на меня с деланным равнодушием взирал Мидорима Шинтаро, а рядом с ним крутился Такао Казунари.

— Такао, Мидорима! Вот так встреча, — я, конечно, слышал, что мир тесен, но это ни в какие ворота не лезет! Но это неважно, сначала дети. Я осторожно, стараясь не напугать, присел перед маленькой девочкой, возможно, младше моих мальчишек, с зелеными глазами и волосами. — А ты, стало быть, Сана-чан? — девчушка сначала обернулась к застывшему истуканом брату, но, не дождавшись реакции, робко кивнула. — Я Кагами Тайга, учу играть в баскетбол Ютаро-куна и Такеши-куна, приятно познакомиться.

— Я Мидорима Сана, — еще раз оглянувшись на Шинтаро и получив на этот раз одобрительный взгляд, девочка несмело улыбнулась мне. — Приятно познакомиться.

— Привет, Кагами! У тебя ученики есть? Стой, ты очки носишь? — ястреб Шуутоку как всегда лучился дружелюбием. — Шин-чан, ну не будь ты таким цундере, поздоровайся!

— Помолчи, Такао, — радужный одарил приятеля грозным взглядом и продолжил с типично высокомерным видом. — Добрый день, Кагами Тайга.

— А! Я тебя вспомнил! — Ютаро, до этого рассматривавший Мидориму, внезапно вспомнил, где он видел сурового очкарика. — Ты мор…! — умненький Такеши рванул вперед и закрыл болтливому другу рот до того, как он озвучит овощные ассоциации со снайпером.

— Да, Ютаро, Мидорима, Такао и команда школы Шуутоку играли с нами на отборочных матчах летом. И не стоит больше поднимать эту тему, — подкрепив слова достаточно грозным взглядом, я повернулся к зеленому радужному, предупредить, что с ним будет, если с моими мальчишками что-нибудь случится. — А теперь, когда вы все собрались…

Закончить мне не дал вопль из школы. Даже не разворачиваясь, я догадался, что драчунов из парковой зоны доставили в изолятор. Долго они что-то.

— Звено 1-1, смирно! — кадеты вытянулись передо мной по струнке еще до того, как я закончил команду. Оставив парней стоять по стойке смирно, я повернулся к мелким. Такеши и Ютаро отнеслись к воплю с любопытством, но в целом они уже знали, что такое Сейрин, а вот шуутоковцы и Сана-чан заметно побледнели.

— Так, дети, слушайте и запоминайте! Видите нашивки и прочие знаки отличия? — указал на парней. — Если потеряетесь, оторветесь от Мидоримы-сана — подойдете к любому человеку с такими нашивками и попросите помощи.

— Курсанты, это мои ученики и их подруга, — убедившись, что дети рассмотрели форму ВОКС, я обратился к кадетам. — Если с ними на территории Сейрин что-нибудь случится, каждый кадет будет сидеть в изоляторе трое суток, — дождавшись понимания на лицах, проступившего вместе с мертвенной бледностью, я продолжил. — Передайте информацию остальным и возвращайтесь к патрулированию.

— Вау, а ты в Сейрин большая шишка, да, Кагами? — хихикнул Такао. — А что это был за крик?

— Нарушителей порядка доставили в изолятор, — деланно равнодушно пожал плечами, краем глаза, наблюдая за возвращающимся Куросаки-сенсеем. — При оформлении помещения использовались данные о различных приемах психологического давления. Как видишь, они вполне рабочие.

— Они объединились, у нас теперь очень большая лавка с темпура, — возвестил уставший рыжий учитель. — Благо, Горо не слышал, иначе бы малой кровью не отделались. Где Камия-сенсей?

— Разговаривает с зазывалами класса 2-д — указал я рукой. — У них мейд-кафе и слишком короткие юбки, увидит тот же Суга-сенсей, удар хватит. Так, дети, вы запомнили к кому обращаться в случае неприятностей?

— Да, Кагами-сенсей! — мальчишки почти перекричали очередной крик из изолятора. Так, это уже интересно, что там делают? — Можно идти? А Коу-ни где?

— Коки и наш класс на третьем этаже корпуса первокурсников, это вон то здание — показал направление в основном для Мидоримы и Такао. — Кстати, если интересно, у Куроко через час смена в доме с привидениями, это класс 2-а, третий этаж в корпусе второгодок.

— Э, Кагами, а что это? — Такао круглыми глазами смотрел на что-то за моей спиной, но развернувшись, я увидел только Гая, несущего на плечах овцу. Интересно, кому бяшка понадобился?

— Где? — ничего необычного, что вызвало бы такой взгляд, я не видел.

— Мужчина в зеленом костюме с оранжевым поясом, — про овцу Мидорима благоразумно умолчал, сомневаясь в собственных глазах.

— Это Гайтору-сенсей, учитель физкультуры, — ответил вместо меня Куросаки, потому я уже взмахами пригласил Гая подойти поближе. — Йо, Гай-сенсей! А овца тебе зачем? Запас мяса на черный день?

— Йо, Куросаки-сенсей, Кагами-сенсей! Почему так тихо, где Сила вашей Юности?! — он определенно отказывается быть тихим, хорошо, что мои уши уже адаптировались к его крикам. — Это не овца, это Хаяи! Класс 1-л устроил мини зоопарк, а она сбежала! Вот уж точно быстрая, в ней пылает Сила Юности!

— Вот как, — протянул я, борясь со смехом при виде пяти вытянутых лиц.

Даже у острослова Такао не нашлось комментариев, так что Гай быстро сбежал с горизонта, а я даже не успел узнать, каковы успехи волчат в его поимке. Хотя учитывая, что Гай свободно бегает в своем комбинезоне — амефутовцы проигрывают собственному тренеру. О, мне уже интересно, кого в какой костюм нарядят. Я снова посмотрел на гостей, мальчишки были в восторге, а вот Мидорима выглядел как человек, готовый отправиться вплавь в Россию, лишь бы быть подальше от нашего дурдома.

— Добро пожаловать в Сейрин! — да, Тайга, удачное время для фразы выбрал, ничего не скажешь.

Пришибленный Мидорима и почти очухавшийся Такао поспешили за убежавшими мальчишками, тащившими на буксире напуганную Сану-чан, а мы с учителями сменили позицию. Тихое мирное времяпрепровождение, пока мы бродили по огромной территории, отвечали на вопросы посетителей, в основном это были ученики средней школы и их родители, тщательно изучающие имеющиеся у школы активы.

Камия-сенсей все же уговорила меня поднять на следующем собрании вопрос об улучшении звукоизоляции нашей камеры, потому что подозрительно хорошая слышимость. Кроме того, мы все же узнали, что нарушителей не пытали. Все вели себя как обычно: Ято-сенсей читал лекцию о недопустимости драк в школе, используя мои рисунки для более наглядной демонстрации — я специально их творил для изолятора. Садахара-сенсей рядом тренировался, потому что не хотел терять свободное время, а Казама, сегодня смотрящий за изолятором и поясняющий всем желающим его назначение, проверял вооружение: автомат, пару пистолетов, ножи, гранаты — долго перечислять все, что у него было под рукой.

В общем, мало кто понял, почему драчуны так кричали, но они клялись здоровьем родителей, что никогда больше не будут устраивать разборки на территории Сейрин, поэтому, когда получасовая лекция Ято-сенсея закончилась, их отпустили с миром с обещанием приглядывать. Как сказал стоявший на воротах Исида-сенсей, парни могли побить мировой рекорд скорости, когда покидали школу. Наша полевая смена подходила к концу, как клуб магических искусств начал подготовку к какому-то обряду на поле для бейсбола.

Глядя на одного из бывших экзорцистов, с увлечением рисующего огромный круг с завитушками, я даже не стал бить себя ладонью по лбу, привык уже к их выкрутасам — первую неделю нового семестра они меня трижды пытались изгнать. Угу, как демона. После третьей попытки, когда стало очевидно, что их силенок на такой подвиг не хватит, глава клуба Накахара Тамаки-сан, один из сумасшедших второкурсников, объявил мою фамилию ключом к разгадке, и я обрел статус бога. Учителя тогда не могли мне в глаза смотреть, кто-то как Куросаки хохотал вслух, кто-то как Суга прикрывал смех кашлем, а кто-то как Горо старательно строил серьезные мины со смеющимися глазами. Кажется, это был первый раз, когда я точно видел, как заместитель директора улыбается, пусть только глазами. В общем, сейчас у меня с этим клубом настолько нормальные отношения, насколько это вообще возможно с их безумием, поэтому именно я отправился выяснять, что за магическое действие они собрались проводить.

— Вы собираетесь призвать кого? — с каких это пор в моде призывать богов древнеегипетской мифологии?! Они совсем свихнулись?

— Бога магии, Тота, Кагами-ками-сама!

Сколько уверенности в своих силах. И сколько смеха в глазах — зараза Тамаки просто хочет повеселиться, руку на отсечение даю, что он ни в грош не ставит возможность кого-либо призвать, да и вообще сомневается в существовании богов и демонов:

— Его привлекает веселье и радость, поэтому фестиваль более чем подходящее время для его призыва.

— Ладно, а можно немного перенести обряд? — не хочу за ними следить, пусть эта головная боль достанется следующей тройке учителей. — Буквально на одну минуту после полудня!

— Кагами-сама, обряд назначен на двенадцать минут после полудня, сейчас лишь идут приготовления, — успокоил меня Накахара-сан. Отлично, не в нашу смену — не наши проблемы.

— Только соблюдайте правила безопасности, особенно противопожарной. А так — благословляю, — стараясь не смотреть на просветлевшие лица других ребят из клуба, я быстрым шагом вернулся к Куросаки-сенсею и Камии-сенсей и буквально за руки уволок их подальше, сказав лишь, что обряд они начнут не в нашу смену.

— Прекрасно, тогда вперед в парк, там как раз в зоопарке зверюшек диковинных не хватает, — учительница японского, только уловив идею «смылись, пока не пришлось отвечать», пошла настолько быстрым шагом, что я заподозрил в ней любительницу спортивной ходьбы.

В зоопарке хватало всех, я даже вспомнил лето и работу Коганея и Изуки, тут даже декоративный поросенок был — где школьники столько зверей достали? Те же кролики вполне могли быть домашними питомцами, но уже мелькавшая овца, поросенок, курица с выводком цыплят слегка выбивали из колеи. Слава ками, что здесь нигде не бегали тарантулы и скорпионы, Канеки-сенсей, наш учитель географии, долго промывал мозги своим подопечным, что никаких опасных зверей тут быть не должно. Если бы не директор, он бы ограничился хомячками, но Танака-сан попросил что-нибудь побольше и поинтереснее.

Городские детишки слегка удивились встрече с живой и блеющей овцой, кудахчущей курицей и прочей непривычной живностью, так что идею можно считать удачной. Там же я увидел своих учеников, с визгами гоняющихся за зверьем, впрочем, тот же Такао от них не отставал, на что оба из семьи Мидорима взирали с недоумением. Хотя Сана-чан явно побаивалась зверей, в то время как ее брат просто испытывал раздражение. Но там мы не стали задерживаться, а то припашут еще помогать с живностью.

А потом на поле для бейсбола что-то взорвалось, и пришлось бежать разбираться, что там стряслось, при этом старательно делая вид, что все в порядке, дабы не было паники среди гостей. Очередной взрыв, неподалеку валяется Тююма — его ноги я всегда узнаю, даже если все остальное черное и неплохо прокоптившееся, и вокруг бегают фанаты магии и прочей ерунды. Кое-как успокоив подростков и отправив их под контролем звена 1-6 в парк, химика мы отнесли в медблок лично. И сразу после этого нас выловил Горо-сан.

— Не прикидывайтесь, что не понимаете о чем я! Вы не могли не заметить подготовку к подобному! Клуб магических искусств развел костры по всему полю с вашего молчаливого разрешения! — зам бушевал, носился кругами по всей учительской, а группа учителей покаянно смотрит в пол.

Вообще-то у магиков все было вполне под контролем, пока не оказалось, что Тююма с какого-то перепугу тоже пришел на фестиваль, опыт видимо проводил социологический. В итоге ученый незаметно проник на территорию и попробовал использовать костры вместо горелки из своей лаборатории и подорвался. Слава ками, ничего опасного он не выпустил, ни газа, ни еще какой дряни — Укитаке лично пробежался, взял пробы всего чего можно и проверив, сказал, что ничего опасного и просто неизвестного создано не было.

В любом случае, вина не на студентах, так что с Горо мы ругались долго, пока Танака-сан не разозлился и не сказал сухим тоном, что дети не несут ответственность за свободно бегающих учителей. Когда этот дурдом угомонился, я был слишком уставшим, чтобы вовремя заметить знакомую блондинистую макушку:

— Кагами-ччи! — конечно, это был Кисе, причем радостный соперник тащил с собой аж двух сэмпаев, Касамацу и их атакующего защитника, Морияму, кажется. — Приветушки! А мы пришли на фестиваль! Касамацу-сэмпай и Морияма-сэмпай тоже захотели! Ай!

— Он достал нас нытьем, пришлось прийти, — буркнул Касамацу, только что отвесивший болтушке подзатыльник. — Привет, Кагами.

— Привет, — махнул мне второй сэмпай, что-то выглядывая в толпе.

— И вам добрый день, Кисе, Касамацу-сан, Морияма-сан, — я даже нашел в себе силы улыбнуться парням. — Мы с Куросаки-сенсеем и Камией-сенсей идем в корпус второгодок, там как раз Куроко призрака изображает. Идете?

— Куроко-ччи? Идем-идем-идем! — тут же воскрес аки феникс Кисе. И закидал меня вопросами. — А почему Куроко-ччи играет призрака? Вы же кафе делали? Вы передумали? А почему в корпусе второгодок?

— Не части, — угомонил блондина, положив ему ладонь на голову, и продолжил. — Наш класс делает кафе, третий этаж, класс 1-б, вон, блондин прыгает с табличкой, видишь? — указал на Мизумачи, как раз запрыгнувшего на какую-то палатку. Разумеется, терпеть это не стали и спустя минуту пальму согнали с удобного насеста. Ничуть не расстроенный одноклассник побежал дальше, размахивая нашей рекламой, слава ками, все еще в одетом виде. — А Куроко, если ты помнишь, обожает пугать людей неожиданными появлениями, поэтому, когда узнал, что класс нашего капитана делает дом ужасов, он попросился им помочь.

— Его там с распростертыми объятиями встретили? — фыркнул Куросаки. И, конечно, был прав.

— Прекрасная леди, ваша красота ослепительна! — атакующий защитник Кайдзё исчез ровно для того, чтобы красиво покончить с собой, выскочив перед Нодой и каким-то парнем.

Стоп. Почему каким-то?! Передо мной определенно был Дзюмондзи в костюме Наруто, но прикид был настолько нетипичен для друга, что я его не сразу узнал. Но разглядывать приятеля не было времени, того гляди сэмпая Кисе придется по частям собирать. Дзю весьма скор на расправу.

— Дзюмондзи-кун, это гость, не надо его калечить! — Куросаки-сенсей может быть очень убедителен, даже без демонстрации меча, хотя с ним он бы выглядел еще внушительнее.

— Дзю, спокойнее, парень просто не в курсе к кому обратился, — я осторожно оттер баскетболиста в сторону, чтобы капитан Кайдзё мог без лишних экивоков вбить в товарища немного здравого смысла.

— Я понял, Куросаки-сенсей, можете отпустить уже плечо, — буркнул друг. — Кагами, скажи своему приятелю, чтобы держался подальше от моей девушки.

— Ладно, скажу, хоть мне он не приятель… погоди-ка! Твоей девушки?! — свершилось, черт возьми, свершилось! Глядя на смущенных друзей, я постарался сдержаться. — Поздравляю!

— Ага, спасибо, — видеть Дзю смущенным совершенно новый опыт, я не удержался от фотографирования. — Кстати, видишь тряпки? Это мне еще повезло, нашего раннера вообще подрядили Рока Ли изображать!

— Видим, — сдавленным тоном сказала Камия-сенсей, и никто не смог не посмотреть в указанную сторону.

Какую-то секунду я надеялся, что у меня просто двоится в глазах, но нет — там, на крыше административного здания, на виду всего честного народа стояли «Гай» и «Ли». И орали на всю окрестность:

— Гай-сенсей!

— Ли!

— Гай-сенсей!

— Ли!

Решив спасти психику от перегрузки, я резво забежал в корпус второгодок. Пусть крики слышны и здесь, но я хотя бы могу их не видеть. Сейриновцы в основной массе отлипли уже от окон, а вот гости с отвисшими челюстями смотрели на цирк.

— Ладно, остальных ждать не станем, — постановил Куросаки-сенсей, глянув наружу и увидев учеников Кайдзё, с квадратными глазами смотрящих наверх. — Дежурства никто не отменял.

Второгодки гораздо менее безумны, чем первый курс, но это не отменяет того, что они сейриновцы — первым, что мы увидели, был указатель в виде осьминога, говорящий, что в классе 2-к расположен аквариум. Черепахи, какие-то моллюски и рыбки, часть которых можно было выловить и унести домой в специальном пакетике, как на летнем фестивале. Класс украсили сине-зелеными полотнами, сетями, на входе висел якорь, а школьники были в тельняшках, если, конечно, не надевали костюмы. Краба, например, вон один бегает, клешнями щелкает.

Дальше мы прошли мимо клуба настольных игр, фотостудии класса 2-л и лавки конкурсов класса 2-и. Очереди везде уже стояли, но когда мы поднялись на второй этаж, стало ясно, что очередь — она вот тут. Караоке, одно из любимейших занятий японцев в свободное время, как меня просветил Киеши-сэмпай, который как раз стоял за стойкой администратора.

— Кагами, не хочешь попробовать?

— Да не, сэмпай, у меня обход. У вас же все тихо? — и как ответ на мой вопрос из кабинета раздался вопль. Однако только попробовал рвануть внутрь, как Куросаки-сенсей удержал меня, пока Киеши-сэмпай объяснял, что сие есть скриминг, вполне рабочий вокальный прием. Дальше я слушать не стал, мои уши явно не были готовы к такому издевательству.

Мысленно жалея центрового, я пропустил момент, когда оказался возле класса Изуки-сэмпая.

— Двор дворецких приветствует вас! — и снова я не понял, что здесь забавного, впрочем, сенсей выглядел таким же озадаченным.

— Как ваши дела, Изуки-сэмпай? — но не успел орел ответить, как ему прилетело от одноклассника:

— Изуки! Сколько раз говорить, поменьше болтай! Мы всех клиентов упустим с твоими шуточками! — и тяжко вздохнув, продолжил, будто поясняя нам. — Твоя смазливая физиономия привлекает кучу девчонок, но стоит им послушать тебя хотя бы пять минут, как они сбегают. Поэтому, пожалуйста, меньше слов, больше улыбок.

И Изуки тут же сообщил посетительницам, что «их красота красит мир». В целом кафе дворецких выглядело прилично, но слишком обыденно, так что выходки сэмпая не сильно испортят впечатление.

— Скучно тут дежурить, — проворчал Куросаки-сенсей, обходя мейд-кафе по широкой дуге. По словам учителя, это удовольствие исключительно на любителя, и я счел за лучшее с ним согласиться, тем более что вообще не понимал восторгов из-за наряда горничной, пусть даже с мини-юбкой. — Никто не безумствует, никаких происшествий, не то, что на входе. Да и народу тут немного…

Поднявшись на второй этаж, мы уткнулись в конец очереди. Надо же, кто здесь так популярен? Но раздумывать дальше помешал какой-то переполох, и Куросаки, а за ним и я устремились туда, наконец-то что-то происходит.

— Рико-чан, ты так прекрасна в этом кимоно! — или не происходит. Много шуму из ничего: всего лишь Кагетора-сан, скачущий бешеным сайгаком вокруг любимой дочурки. И получающий от нее по шее.

— Сенсей, это ее отец. Нет нужды вмешиваться, — да, учитель, вот так выглядит облом.

— Кагами! Сенсей! Добро пожаловать! — Айда отделалась от папаши и рванула к нам. — Хотите заглянуть? Учителям проход вне очереди!

Я не успел отказаться, как уставший от простых мирных прогулок сенсей затащил меня внутрь. Классический дом с приведениями, но лучше бы он оставил меч на входе, а то покалечит еще кого. Черные шторы от потолка и до пола, мерцание неизвестного происхождения, по которому можно ориентироваться в этом лабиринте, завывания и крики на фоне — антураж ребята создали превосходный, вне всяких сомнений, хорошо постарались. А дальше началось то, чего я боялся: на нас выскакивали «пугатели», школьники, изображавшие различных ёкаев, а рыжий учитель следовал рефлексам и пытался их уничтожить. Хотя я сам еле сдержался, когда мне за шиворот засунули кусочек льда:

— Хьюга-сэмпай! Вы меня чуть до кондратия не довели! И почему лед?!

— Если ты не заметил, — отвесил мне легкий подзатыльник товарищ в костюме призрака монаха, — ты в доме ужасов, а моя обязанность пугать посетителей. Чего ты жалуешься? А лед тает, хотя когда только соприкасается с кожей, дает незабываемые ощущения.

— Угу, вкупе с атмосферой можно инфаркт получить…

Пару раз я едва успел остановить учителя, так что явление Куроко чуть не прошло мимо меня — как раз мешал Куросаки укоротить фантома на голову.

— Кагами-кун, разве ты не на дежурстве?

— На нем самом. Вот, спасаю вас от бешеного учителя, — проворчал я, прожигая взглядом дыру в сенсее, очередной раз извиняющемся за отсутствие спокойствия и чрезмерную реакцию. — Тут, кстати, Кисе не пробегал? Он с сэмпаями пришел.

— Нет, Кисе-куна здесь не было, — мне кажется, или фантом вздохнул с облегчением?

— К вам такая очередь, аж с лестницы. Не устал?

— Немного. Но здесь весело, — призрак одарил нас одной из редких улыбок и исчез из поля зрения.

Остаток дома ужасов мы прошли тем же методом, учитель подрывался бить морды, а я — его останавливать. Впрочем, кошмар закончился, когда мы вышли — нас нагнала Камия-сенсей, она аккуратно выдворила папочку Айды-сан, отправив его в административный корпус, смотреть выставку организованную художественным клубом. Самым популярным местом у второгодок оказался дом с привидениями, хотя кошачье кафе класса 2-в, где учились Коганей-сэмпай и Митобе-сэмпай, вполне могло составить им конкуренцию — меня самого пришлось от кабинета за шиворот оттаскивать.

А вот барахолка, организованная ленивыми одноклассниками Цучиды-сэмпая, была пустой, только перекати-поля не хватало для пущей демонстрации. Сэмпай был свободен как ветер, потому что принес много ерунды для продажи, так что его я не встретил. Кога и Митобе тоже уже освободились, но оторвать Шинджи от кошек еще сложнее, чем меня, так что они были у себя, и лишь после моих уговоров посмотреть, что сделали первые курсы, любопытство взяло вверх. Так что на дежурство в родной корпус я отправлялся под непрерывную болтовню Коги, рассказывающего про каждую из кошек в кафе.

Краем глаза я заметил радужного, с воплем вломившегося в дом ужасов, и бегущих за ним сэмпаев, надеюсь, Куроко не доведет модельку до седины из вредности, обидно будет такую красоту портить. Дзю и Киоко тоже были у вторых курсов, в караоке Киеши, сэмпай, смеясь, сообщил, что они заказали сразу пять песен — максимально возможное число, так что ждать их не было смысла. А на первом этаже в меня снова врезались два торнадо. Вернее, три, веселящийся Такао не удержался от того, чтобы присоединиться к мальчишкам и тоже повиснуть на мне. Вот же егоза, ладно дети, но он-то вроде уже взрослый!

— Я не настолько стар душой, чтобы вести себя как взрослый, — у меня не нашлось ответа на эту безыскусную мудрость, но от меня его и не требовали.

Детишки тут же вернули внимание себе, восторженно рассказывая, как они ловили рыбок, но они поймали по две, а Сана-чан одну, поэтому они отдали по одной рыбке ей и теперь у нее их три, а у них по одной. Выпалили мальчишки все на одном дыхании, так что мне потребовалось время, чтобы понять, что мне сказали. Глядя на слегка очумевшего от шума Мидориму, я лишь ему посочувствовал. Обычно снайпер жалуется на напарника, но после этого будет бога благодарить, что он в его окружении один такой и что его сестренка такая тихая.

Сана-чан все еще вела себя робко, но яркая улыбка и блестящие глазки успокоили меня и заверили — ребенок веселится, доволен и счастлив, а значит, все в порядке. Я все же тайком предупредил зеленого о Кисе, жизнерадостный и шумный приятель станет еще одной головной болью для уже уставшего шуутоковца, что было излишне жестоко. Неожиданно получил в ответ благодарный взгляд и, наконец, вышел из здания. Только для того, чтобы распластаться по стене, когда на меня напрыгнул Мизумачи.

— Кагами, у нас столько народу! Ты должен это увидеть!

Но прежде чем дойти до третьего этажа, нужно было пройти первые два, не говоря о том, что я еще и в учительскую забежал, распечатать информацию по Поколению Мононоке. Ну не ожидал я Мидориму сегодня, но и упускать такой шанс передать ему бумаги нельзя. Из класса 1-к на этот раз вылетел человек, прямо нам под ноги. По сценарию он проиграл бой и полетел с обрыва, так что хорошо, что в коридор, а не в окно. Декорации ребята делали простые, что не удивительно, им их менять каждые полчаса, а то и меньше.

За пределами сценки стояли трое парней с камерами — все желающие могут не только поучаствовать в инсценировках, но и получить потом диск с записью. Конечно, это делало участие дорогим, но очередь была стабильной и довольно длинной, хотя, скорее всего, сказывалось то, что участвовали группами. Как сказал Момидзи-сан, как раз взявший интервью у старосты класса, самым популярным историческим моментом стала реставрация Мэйдзи, благо Ято-сенсей это предсказал, и декорации к сценам того времени были сделаны довольно тщательно, особенно учитывая ограничения во времени.

За ними было кафе-кондитерская, устроенное классом 1-и под руководством известной сладкоежки Анезаки-сенсей. Обилие розового и белого могло отпугнуть кого угодно, но запах стоял обалденный, так что, не удержавшись, мы с учителями заказали по пирожному с собой. Потрясающе, надо будет потом потрясти рецепт, буквально тает во рту.

— Получишь рецепт — поделишься, — выставила ультиматум Камия-сенсей, пришлось напомнить, что как у учителя у нее больше шансов получить ответ.

Кабинет класса 1-з встретил нас громовыми воплями, и, не сговариваясь, мы рванули внутрь. Чтобы попасть на мини-чемпионат по армреслингу — что еще могли придумать ребята Садахары сенсея?! Набирают 16 человек желающих и вперед, рандомный разброс, турнирная таблица и очередной чемпион с небольшим сувениром в качестве приза. Дешево и сердито, почему мы выкаблучивались, спрашивается?!

— Зато у нас народу больше, — проворчала Камия-сенсей, руководитель класса 1-е, устраивавших ни много ни мало — салон красоты, Накагава отпросилась у них немного поработать.

На втором этаже мы снова столкнулись с персонажами «Унесенных призраками»: на входе в кабинет стоял печальный безликий, а внутри сновали узнаваемые работники купален. Хомячки тут тоже бегали, только в колесе, и продавались, как и игрушечные воронята. Оказывается, у одной из учениц класса родилась куча хомячат, и она не придумала ничего лучше, чем продать их на школьном фестивале. Предприимчивая девчушка, хотя учитывая, что родители вообще собирались их утопить — похоже на жест отчаяния. Менеджером была девушка в костюме Юбабы, с картонной головой, одним из продавцов был парень, изображавший ворчливого, но доброго деда Камази, с шестью руками, а рядом с ним прыгал невысокий парнишка в костюме лягушонка. Звучала музыка из аниме, образы были проработаны очень старательно, как и сами сувениры — ребята Хинамори-сенсей постарались на славу, даже уходить не хотелось.

Салон красоты Камии-сенсей действительно пользовался популярностью у представительниц прекрасного пола, а вот мы с Куросаки-сенсеем сбежали оттуда так быстро, как могли. Нет, я понимаю, прекрасное занятие, но нам были интереснее состязания в меткости, что устроили ученики класса 1-ж, чьим классным руководителем был Камидзё-сенсей, что снимало львиную долю вопросов. При всей своей спортивности я уступил пару очков Куросаки-сенсею, а потом учительница японского вытащила нас оттуда за шкирку и заставила отжаться пятьдесят раз. Чудесная женщина.

А третий этаж встретил нас очередью и так как я догадывался, куда она ведет, то уговорил своих спутников потянуть удовольствие и сначала заглянуть в другие классы. Смеясь, Камия-сенсей напомнила, что мы на дежурстве и вообще-то должны следить за порядком, на что Куросаки-сенсей ответил, что одно другому не мешает. Так что, посовещавшись, мы заняли место в очереди — не думаю, что кто-то рискнет об этом забыть — и отправились исследовать другие классы. Зал игровых автоматов, несмотря на полное отсутствие рекламы, на недостаток клиентов не жаловался, напротив, несколько человек пришли просто посмотреть снаружи и проникнуться атмосферой азарта, понаблюдать за внезапным взлетом и куда более частым падением — даже мы какое-то время были зачарованы. Камия-сенсей пришла в себя первой, а после увела оттуда и нас.

В кабинете класса 1-в мы с Куросаки снова застряли — никто глаз не мог оторвать от показанных чудес техники, невозможно было отказаться от возможности порулить квадрокоптером, и уж тем более нельзя было уйти, когда бой роботов в самом разгаре. Вывалились мы из кабинета взбудораженные, шумные, и в целом более чем довольные увиденным, ну и пусть, что пришлось снова отжиматься. После роботов викторина показалась откровенно скучным делом, но мы честно заглянули, убедились что у ребят все в порядке, никто не скандалил, не ругался, не нарывался на проблемы, которые мы должны были бы обеспечить. И только после этого мы зашли в кафе Джунгли.

И первым нас встретил ягуар. Я знал, что это просто статуя, но, во-первых, Чиаки точно можно дать мастера по дереву, а во-вторых хитроумный Широ установил на входе диктофон, из которого периодически раздавалось рычание, которое нас и встретило. А потом над нашими головами проехал поезд и, сфотографировав лица учителей, я понял — мы своего добились, о нашем кафе будут говорить.

— Наша смена закончилась, кстати, — тихо сообщил Куросаки-сенсей, рассматривая наши двери, занавешенные плющом.

— Вот и славно, отведаете бразильской кухни, — и пригласил учителей внутрь, поражаясь, что уже три часа.

— Добр-ро пож-жалов-вать! — приветствовал нас попугай Данте.

Кроме него, нас встречала улыбающаяся Шиба, но увидев, кто пришел, она тут же всплеснула руками:

— Кагами! Наконец-то! У нас заканчивается еда, ребята на кухне зашиваются, спасай!

Еле успел попросить передать бумаги и записку брату, чтобы он донес их до снайпера, как меня выгнали из кабинета. Следующий час я провел на кухне, благо переодеться в обычную одежду дали, а то костюм было бы очень жалко. И только заготовив слегка впрок — в крайнем случае, одноклассники по домам заберут, я сумел дойти до нашего кафе и посмотреть, что там и как в нормальном, «готовом» виде.

— Все, я устал, дайте отдохнуть, — я ввалился внутрь, начхав на очередь, и наткнулся на Коки.

— Я как раз собирался вытаскивать тебя из адской кухни, — младший братишка мгновенно оценил мой загнанный вид, ибо готовить с такой скоростью я не привык. — Пойдем, я сел поближе к водопаду.

— Ты меня ждал? — Сейко-чан, ушедшая с кухни минут за десять до меня, сказала брату, что я зашиваюсь, и мелкий решил занять тихое местечко у водопада и притащить меня силком. — Спасибо.

Некультурно плюхнувшись на сидение — ноги уже не держали — я осмотрелся уже куда внимательнее. Ширмы, расписанные будто для дворца, создавали намек на уединение, звуки живой природы, мерное движение поезда и текущая вода помогали расслабиться, как и тени от растений, которых здесь было неимоверно много. И если бы не заметная реклама, где что арендовали, казалось бы, что мы и впрямь не в Японии.

На барной стойке лежала фигура анаконды, на верхушке столба ширмы сидел какаду, а самом большом столе стояла фигурка колибри. Я долго искал взглядом последнее животное, пока Коки, улыбаясь, не указал наверх, где среди лиан висела веревка с ленивцем. Судя по изумленным возгласам, антураж кафе был на высоте, как и необычная кухня. Японцы обожают пробовать кухню других народов и нередко в качестве сувениров везут национальные блюда — это основная причина, почему я все же возьмусь за книгу по бразильской кухне с вкраплениями мексиканской и аргентинской. Поэтому очередь в кафе была с самого утра, некоторые брали с собой, для этого стояла вторая очередь, двигавшаяся куда быстрее.

Попробовав выловить печенье из проезжающего поезда, я убедился, что наши контролеры хорошо наловчились, мне это удалось во многом благодаря рефлексам, которыми мало кто может похвастаться. Пока ждали заказ — странно заказывать еду, которую только что сам готовил! — я слушал Коки, уже пробежавшегося по фестивалю, но большую часть времени бывшего возле нашего кафе.

— Ты же видел Дзю и Ноду-сан? Наконец-то они вместе, я боялся что она хочет подождать Кристмас Боула!

— Сам едва поверил! Но я рад за них.

— Кстати, Кисе-кун извел Куроко-куна в доме с привидениями, и фантом попросил патруль 2-3 его увести.

— Что?! Какое увести, в изолятор что ли? — призрак совсем с головой раздружился?! Но не успел я подскочить, как мелкий схватил меня за руку.

— Нет, аники, успокойся, Куроко просто попросил вывести Кисе из дома с приведениями. Дальше его сэмпаи утащили его вниз, он даже здесь побывал, прятался, преследуемый толпой поклонников.

— Уф, не пугай меня так больше, — а вот и наш заказ, простейшая фейжоада, банановый пирог и кофе. — Что еще расскажешь? Детей видел? Бумаги передал?

— Все передал, не волнуйся. Детей видел, разумеется, удивился, что Сана-чан — сестра Мидоримы. Мир слишком тесен. Такао-кун, кстати, вызвал Изуки-сэмпая на соревнования в меткости и выиграл!

— Там что, Такеда-сенсей мелькала?

— Правильно угадал, — кто-то надеялся меня удивить. Эх, братишка, у меня лимит изумлений исчерпан на сегодня, вон за окном бегут Рок Ли и Гай с бревнами в руках — и ничего странного я уже не нахожу. Бедный раннингбек! — Она очень медленно достала из рукавов тот самый нож, чтобы на лезвии ее глаза отразились, и мы как-то сразу поняли, что нельзя показывать что-то выше прежних возможностей сэмпая.

— Они заметили тренера?

— Нет, Такеда-сенсей, как всегда, сумела выбрать момент, они отвернулись, посмотреть на Тецуму-сана, он как раз мимо шел с Мусанокоджи-саном, оба в костюмах Акацук. Ресивер был как Кисаме, а квотербек — Учиха Итачи, ему даже полосы нарисовали водостойкой тушью, девушки из группы поддержки помогали им перевоплощаться.

— Да, на такое и я бы обернулся поглазеть.

— Это что, один из лайменов изображает Джираю и ходит в гэта, в пышном седом парике и с кандзи масло на протекторе. Он на них передвигаться не умеет, поэтому выглядит жутко, лучше не подходить.

— Упадет — не откопаем?

— Именно! Минамото за ним минут двадцать ходил, снимал, потом его Отовара сан позвал снимать инсценировки — каждый член видеоклуба отработал по часу. Кисе-куну там безумно понравилось, кажется, только это и примирило его с решением Куроко.

— Кстати, второй сэмпай модельки, Морияма-сан не влип куда-нибудь? А то он к Киоко подкатывал, Дзюмондзи его чуть на пирожки не замесил.

— Он в больничном крыле сейчас, стал осыпать комплиментами какую-то девочку из Каймея, она испугалась и попросила защиты у Рюдзаки-сан, а она…

— Пошла помогать, и за ней увязался ее брат с друзьями? — надеюсь, Кайдзё не станет выставлять нам обвинения, что мы их атакующего защитника сломали.

— Да, а ты откуда знаешь, что она тут с братом? Стой. Ты же не «высоченный бровастый козел»? — брат с подозрением уставился на меня и получил в ответ такой же взгляд.

— Коки, котенок, а когда это ты с этим сбродом столкнуться успел?

— Видимо, уже после тебя, — парировал мелкий. — Тайга, ты зачем под мотоциклы полез?!

— Я не лез, это они на нас наехать пытались!

— А отойти нельзя что ли?!

Какое-то время мы азартно переругивались по поводу наглых студентов колледжа, разбирались, кто, куда и зачем лез, а потом еще дружно поносили троицу, ух, как они чихать должны были. Параллельно с этим поев, мы отправились посмотреть, не сильно ли изменился ландшафт школьных территорий после фестиваля. Если не считать воронки на бейсбольном поле, то не так все страшно, наверное, повезло, что Тююма самоустранился посредством опыта. Хотя несколько человек попались в ловушки ВОКСа, те, что разрешили оставить, теперь попавшиеся под присмотром Укитаке-сана. В фотостудии были небольшие разборки между клиентками, один вид вооруженных парней из патруля вместе с Садахарой — и все, воцарился мир и дружба.

К девушкам из мейд-кафе все же заглянул Горо-сан с инспекцией, и кафе закрыли за «недопустимый разврат», а сейчас зама осаживает недовольная толпа, быстро скооперированная горничными. Пришлось мчаться туда, пусть и не моя уже смена, но Рино-сенсей уже бился в истерике, Ичияма-сенсей убежала за помощью, а одного Микихасы-сенсея было недостаточно для сдерживания толпы.

Несколько выстрелов в воздух — и звено 2-2 пробилось на свои позиции перед административным зданием. Пара команд по рации — и к ним на помощь примчались парни из звена 2-1, 2-3 и 2-4, вскоре прибежал серьезный Гайтору, Садахара, готовый ломать и крушить, Куросаки с мечом наперевес и Такеда-сенсей, о весе посоха которой я знаю по личному опыту. Меньше получаса нам потребовалось, чтобы общими усилиями разогнать толпу, а самых проблемных отправить в изолятор в Казаме, вот уж кто будет злым из-за беспорядков и невозможности помочь своим. Ну, нечего было скандалить, успокаивал я себя, слушая вопли ужаса из «комнаты страха» — именно такое народное название обрела камера временного заключения.

— Да уж, теперь еще и театральное представление идти смотреть, — простонал Куросаки-сенсей, разминая шею.

— Сочувствую. Я буду присматривать за нашим кафе, оно, как и другие места, закрывается только в восемь, чтобы все могли посмотреть фильм, — ох, как обижался Рино-сенсей, жаловался, что мы не ценим высокое искусство театра, а я ничего не мог поделать со своей неприязнью к театралам, хоть стреляйте.

— О, точно, ты же везучий! — угу, людей должно быть немного, так что небольшой отдых у меня будет.

Ага, наивный. Отдых у меня будет, как же. В кафе, аккурат на начало представления, пришли Мидорима, Такао и дети. Естественно, мне, Чиаки и Санаде нужно было обслужить ребят, но в то время как мальчишки и Сана-чан сели за самый большой столик, Мидорима целенаправленно уселся за барную стойку, явно желая поговорить и обсудить прочитанное. И когда успел, книжный червь?

— Я прочитал переданные твоим братом бумаги, вот что, — без предисловий, сразу как я поставил перед ним заказанный сок и пирог, заговорил радужный.

Я молчал, не понимая, что можно сказать. Прочитал — молодец, что от меня-то надо?

— Откуда ты это узнал? — и вылупился как на допросе.

— Часть в интернете нашел, часть в газетах, библиотеки иногда их хранят, знаешь? Я вообще-то все источники написал, в конце текста, чтобы можно было проверить.

— Это ты узнал уже потом, вот что. Я имел в виду, откуда ты узнал, что Поколений Чудес было несколько?

— Мидорима, уши киселем мыть прекращай! Вас все время величают «Поколение Чудес, которое появляется раз в десять лет». Тут и ребенок сообразит, — не успел я договорить, как заметил, что у поправляющего очки снайпера покраснели кончики ушей. Так-так, сообразит и ребенок, но не умный парень из самого ПЧ, да? Бывает, если бы не Такеда-сенсей, я бы долго игнорировал эти слова. — К чему ты ведешь?

— Ни к чему, — и уставился на детей, шумно обсуждающих незнакомые блюда.

Ладно, захочет, скажет. Я же повернулся к Чиаки и вернулся к уговорам. После такого успеха, я был абсолютно уверен, что его фигурки будут пользоваться спросом как минимум какое-то время, а значит надо ковать железо пока горячо, просить Широ и выставлять их на интернет-аукцион. Но друг сомневался в возможности успеха, и такими темпами я скорее камень уговорю выжать из себя воду, чем Рюджи — продать свои работы.

Я уж решил, что он просто к ним привязался, как к уговорам присоединился Такао — любопытный ястреб давно ушами в нашем направлении хлопал, так что как представилась возможность, влез без мыла и насел на Чиаки, обескураженного полным отсутствием страха у раздающего Шуутоку. Мастер-класс по уговорам не затянулся, через каких-то двадцать минут нескончаемого монолога Такао, куда Чиаки отчаялся вставить хотя бы слово, друг согласился на аукцион, лишь бы ястреб от него отстал. Снайпер не мешал товарищу сводить окружающих с ума, целиком погрузившись в свой собственный мир, мальчишки и девчонка охотились за поездом, которым ловко управлял Санада, так что я погрузился в планшет, делая заметки на тему работы ВОКС, будущей книги и прочие важные и не очень комментарии.

Просидели мы так внушительное время, аж до окончания полуторачасового спектакля, причем в обществе малоразговорчивых или погруженных в себя людей Такао дощебетался до шепота, слишком много говорил, так что прощался уже на другой громкости, бедолага. С другой стороны, тот же Мидорима, уставший от болтовни напарника, мог вздохнуть спокойно. На фильм они не оставались, да и мальчишек уже забирал Кобаяши-сан, попросивший после концерта проводить дочь Ноды до дома. И только перед самым уходом зеленый радужный, наконец, решился сказать то, зачем вообще пришел:

— Я тебе верю, вот что.

Ну вот, еще один предупрежден. Посылки в Йосен и Ракудзан я уже отправил, а насчет Аомине будет голова болеть у Куроко. Я не мать Тереза всех подряд спасать. Предупрежу, а там пусть сами всплывают, спасение утопающих — дело рук, ног и голов самих утопающих.

— Аники! Не спи с открытыми глазами! — меня растормошил Коки, пока я механически помогал убирать класс и приводить все в божеский вид. Остальное завтра, сейчас — фильм.

— В вас пылает Сила Юности! — еще до появления картинки мы поняли, что фильм начался, ибо не узнать нашего Гая нельзя.

Кадр за кадром, сцена за сценой, перед нами промелькнули почти полгода жизни, показывающие, что такое Сейрин сейчас. Территория Сейрин, утро, ученики, спешащие на уроки. Камия-сенсей, заставляющая отжиматься, и учительница второго курса, так и не запомнил ее имя, у которой провинившиеся стояли с книгой на голове. Отрывки из уроков Суги-сенсея, Сендо-сенсея и еще нескольких учителей. Директор с его чаем и «Хо-хо-хо».

Взрыв на химии, прокоптившийся Тююма, чудом устоявший на ногах. Наш 1-б, прячущийся за учебниками от артобстрела разозленного Камидзё-сенсея. Вырезки из матчей и соревнований. Обрывки тренировок, не только наших, но и других клубов. Патрулирование ВОКСа, парни уже очистили территорию вокруг школы от хулиганья. Клуб магических искусств, совершающий очередной обряд в парковой зоне. Нигоу, подбадривающий нашу команду на пробежке. Куросаки-сенсей и Садахара-сенсей, гоняющие нашу банду, тот случай, когда мы половину школы напугали из-за желания Есиды.

Воспоминания захлестывали с каждым кадром, но целевой аудиторией фильма были не мы, ученики и учителя, видеоклуб должен был достучаться до посторонних: «Вот какой Сейрин в будние дни, без прикрас». Конечно, многое показывать было нельзя, разрушившиеся здания, взрывы, стрельбу Казамы, но в тоже время какую-то часть школы выставили на всеобщее обозрение и, судя по грому аплодисментов во время титров, получилось хорошо.

— Что ж, а теперь концерт! Погода отличная, под открытым небом загуляем!

— Аники! У Данте кризис, он не хочет выходить на сцену!

Перепуганного солиста поймали буквально в двух шагах от выхода парни из ВОКСа, которым он показался подозрительным. После небольших дебатов его опознали как моего одноклассника и позвали ребят на уточнение. А теперь передо мной сидит перепуганный, взъерошенный птенец, которому через пятнадцать минут на сцену, но на таких дрожащих ногах он разве что растянется по полу.

— Сломанные крылья.

— Данте, я понимаю, что ты боишься, это нормально, думаешь, мы не боимся, выходя на площадку? Но ты ведь столько репетировал, столько трудился — и сбежишь, даже не попытавшись?

— Угасшее пламя.

— Не занимайся самообманом, говорю авторитетно как «бог огня» — все у тебя горит как надо.

— Пропасть.

— Каждый получает то, чего ждет. Шагая с обрыва, есть два варианта: упасть или взлететь. Ты же Ангел, ты знаешь, какой вариант твой!

— Один?

— Твой ритм всегда созвучен с нашими, — наконец-то, Акаба-сан! Я уже все мозги себе свернул, пытаясь понять, как вернуть творческому человеку былую уверенность в себе.

— Вперед, Падшие Ангелы, зажигайте!

Если описывать дальнейшее одним словом, то я бы выбрал — круто, а Коки — феерично. Сразу видно, кто здесь писатель, а кто нервно грызет яблоко в сторонке. Громко, ярко, волшебно, безумно — любое слово тоже подойдет. То ли мы были настолько на взводе, то ли группа у нас настолько классная, но общим стойким ощущением под конец было — что, уже все? Люди расходились неохотно, сначала святой обязанностью каждого было просто поорать «бис», потом — сказать всем окружающим, таким же полу оглохшим, что это было классно и надо обязательно прийти на следующий концерт. И уже после этого можно внять голосу разума, намекающего на полночь, и отправится домой.

Как учитель я должен был оставаться, пока последний ученик не покинет школу, но Горо-сан с разрешения директора вытащил меня за ворота лично, сказав лишь, что детям и спортсменам надо соблюдать режим сна и бодрствования, насколько это возможно. Ну, сон так сон, прекрасное занятие, тем более что завтра матч амефуто, будем болеть и орать осипшими после сегодняшнего голосами.

— Отличный был фестиваль, да?

— Ага, жаль, что не все знакомые могли прийти, — я чуть нахмурился. Иноэ-сан с удовольствием бы пришла, как и студенты-баскетболисты, но, как и у Цубаки-сенсея и любого другого взрослого человека, у них много обязанностей, которые периодически мешают пойти повеселиться. Ничего, Отавара-сан, похожий на объевшегося сметаны кота, уже разглагольствовал о следующем фильме, который будет выложен на сайте, как только его смонтируют.

— Аники, ты же помнишь, что тебе завтра на тренировку ВОКС к шести утра?

— Итак, уважаемые господа учителя, — раздражает, когда директор начинает собрания так. Это значит, что «хо-хо-хо» мы будем слышать чаще, чем любое другое слово, Горо-сан будет снова требовать систему штрафов, а мы даже возразить ему не сможем, потому что накосячили. — Не могли бы вы рассказать, что произошло в коридоре третьего этажа корпуса первокурсников?

И все таким насмешливым тоном, будто мы там бомбу взорвали. Взорвали, конечно, но не бомбу, не гранату, не мину и не мы, а Тююма, выползший из лаборатории с карманами, полными того и сего и попавшийся мне под ноги. Сегодня, в пятницу, раздали результаты тестов по математике, которые Куросаки обычно оценивал, когда проверка пройдет у всех его классов. Тест был не сложный, на самом деле, поэтому, когда учитель озвучил 98 баллов вместо ста, я знал, что получу на орехи и решил не дожидаться раздачи пряников, нагло сбежав из кабинета.

Чего я не учел, так это степени недовольства и скорости рыжего математика, так что до третьего этажа я добрался чудом и звериной помощью — наконец, я понял, о чем говорил Кога-сэмпай, когда пытался объяснить, как работают звериные рефлексы. До сих пор основным камнем преткновения были мои опасения, что я снова стану немного сумасшедшим, как после комы. Погоня за мячиком и охота на пролетающих мимо окна пташек были определенно не тем времяпрепровождением, которое меня бы устроило, хотя Джентльмен бы одобрил, не сомневаюсь. Тем не менее, когда за мной погнался взбешенный учитель с деревянным, слава ками, мечом, все опасения резко испарились, и в мозгу щелкнул переключатель, позволивший мне временно оторваться от учителя за счет инстинктивных заячьих прыжков во все стороны, позволявших уходить из-под удара. Коганей все говорил «почувствуй себя хищником, ты же тигр», а получилось, что проще почувствовать себя добычей. Как есть баран.

Бежали мы недолго, но ярко, все классы верхнего этажа переполошили, а потом Куросаки-сенсей меня догнал на третьем. И надо было Тююме именно в этот момент выйти в коридор со своими склянками, разумеется, не пустыми! Мало того, что уже просили, требовали, приказывали, чтобы он не выносил ничего за пределы специально защищенного кабинета химии, так он еще и сгреб несколько новых, ему самому неизвестных образцов чего-то жидкого, твердого, газообразного и вдогонку ко всему — фруктовое желе, которое он собирался съесть после обеда. Взрыв был, скажем прямо камерный, но шумный, кроме того сопровождался выделением дыма, который сумасшедший химик сходу определил, к счастью, как безопасный.

Учителя третьего этажа заперлись в кабинетах, приглядывать за учениками, а вот с четвертого спустилось несколько коллег, особо смелых или забывших все инструкции, вроде сообщения медику, директору или его заму, единственное, о чем они вспомнили — медицинские маски. Садахара-сенсей, относящийся определенно ко второй группе, прыгнул в задымленную часть коридора, не задумываясь. Более осторожные Исида-сенсей и Камидзё-сенсей сначала притормозили, но потом услышали вопль — Куросаки-сенсей попал по второму математику, и я сомневаюсь, что это было случайно — и тоже полезли.

В итоге, пока мы создавали кучу-малу, с улицы прибежал Гай и помчался спасать кого-нибудь от чего-нибудь, и вместо того чтобы разобраться что к чему и почему, пошел прямо на звуки драки. Стало веселее, пока Сендо-сенсей и Канеки-сенсей не разобрались с дымом и не отвесили по подзатыльнику каждому. До конца дня мы сидели тихо, но потом директор созвал педсовет.

— Недопустимое для педагогов поведение! — разорялись втроем Анезаки-сенсей, Катагава-сенсей и Горо-сан. — Какой пример вы подаете подрастающему поколению?! Позор всех учителей Японии!

Садахара-сенсей спал с открытыми глазами, Гай-сенсей периодически подпрыгивал с заявлениями о бурлящей Силе Юности, Камидзё и Исида сидели с видом оскорбленной невинности, а мы с рыжим играли в «камень-ножницы-бумагу». Идиллия, черт возьми, Танака-сан с чаем и смехом вписывается идеально. Театр трех актеров имел невероятный успех, Такеда-сенсей даже поаплодировала, когда они выдохлись. Тренировку я просидел на педсовете, благо тренер пренебрежительно махнула рукой:

— Не состоит жизнь из баскетбола одного. Обязанностей у тебя много и интересов других, радует меня это.

Все равно в баскетбол играть пришлось. С мальчишками: озорная детвора гонялась и гоняла меня по всей площадке, так что я честно решил, что тренировка у меня была. Тем более после пришлось идти на занятие Иноэ-сан, оно стало завершающим, пока по плану Цубаки-сенсея у меня перерыв, впрочем, он может переиграть все на завтрашнем медосмотре. А дома вспомнил, что тренер приказала выучить три молитвы, естественно на чужом языке. Хорошо хоть написала их катаканой, а то мы бы долго пытались их хотя бы прочесть. Показательно, что никто не спорил — какими бы странными не казались тренировки Такеды, польза от них была, так что Айда-сан подкрепила наказ сенсей бумажным веером и обещанием потренировать приемы реслинга на лентяях.

Выучить несколько предложений оказалось куда проще, чем я ожидал. Обычно учить что-то, не понимая его смысла — впустую убивать время, но мы честно старались: тренер сказала, что будем начитывать эти молитвы во время медитаций, и мелкий уже выдвинул теорию о программировании мозга. Дескать, при чтении молитв организм сам станет впадать в релаксационный транс, что позволит неплохо отдохнуть в перерывах на играх. Как по мне, это слишком хорошо звучало, но почему бы не попробовать? Игра невидимым мячом тоже безумная затея, но, видимо, только такие и срабатывают с Сейрин — взаимодействие стало ощутимо лучше, особенно заметно, когда одна танцующая, а другая невидимая заразы начинают импровизировать или показывать что-то новое. Заодно нашли, наконец, слабое место невидимости Куроко — в игре ему надо посмотреть в глаза игроку, которому он будет передавать мяч, иначе пас пройдет впустую.

Обидно, что для этого нам пришлось повыворачивать себе извилины невидимым мячом, но что поделать, никто раньше над этим не задумывался. Придется спешно соображать, как от этой ахиллесовой пяты избавиться, научиться подавать ложные сигналы, если кто из противников поймет, в чем фишка, как перекрыть призрака, фантом же вспоминал весь свой арсенал с Тейко, вдруг что полезное найдется. Хотя когда Куроко вспомнил взрывной пас и использовал без предупреждения на Изуки-сэмпае, тот взвыл. Пас принял, но рука резко стала нерабочей. Фантома гоняли по залу все, кто за прошлые грехи оторвался — привычку возникать из ниоткуда он не оставил, стал даже наглее — а кто на будущее, авансом выдал. Ну, и Киеши, конечно, просто веселился, это же Киеши.

* * *

— Что ж немного веса ты набрал, — пробормотал Цубаки-сенсей, рассматривая фантома. — Но диету продолжим, все еще не дотягиваешь до нормы по некоторым показателям. Мало тренируешься?

У меня отвисла челюсть, впрочем, как и у остальных сидевших в комнате ожидания. Мало?! Он вкалывает вместе с нами наравне, пусть и лежит после, трупом прикидывается. Кроме того, совсем недавно Такеда-сенсей застала его за игрой почти ночью, отрабатывал дриблинг на уличной площадке. Теперь сенсей провожает его домой, как ребенка, и сдает матери на руки.

Сказать, что фантом бесится — ничего не сказать, но сенсей пригрозила, что сейчас она ограничится двумя неделями надзора, а вот в следующий раз будет водить его за ручку до окончания Зимнего Кубка. Знает, ведьма, куда бить и побеждать, не применяя силы — фантом оспаривать наказание не решился. Хотя, что я, что Коки уверены, Куроко будет повышать свою незаметность, чтобы сенсей его не увидела при следующей случайной встрече. Никто из нас не стал разъяснять, что если ночью Такеда его уже обнаружила, то все уловки бесполезны, не говоря уже о том, что он мог выдать себя шумом, баскетбол не шахматы, тихой игрой не назовешь.

— Как глаза, орел?

— Глаза прекрасно, отвечу страстно!

— Сейчас проверим.

Если врач не найдет у Изуки-сэмпая никаких отклонений и проблем, ему позволят тренировать прием, на который лично у меня до сих пор глаза от зависти горят, тот бросок что сделал Аомине, обошедший тройную защиту, выпрыгнув за площадку и забросив мяч с обратной стороны щита. Ас радужных корзину будто нутром чует, у меня такой бросок не получится, пока я не отработаю сотню вариаций такого выпрыгивания, потому что такого чутья и глаз на затылке у меня нет. Зато такие глаза есть у Изуки, и Такеда-сенсей справедливо решила, что он мог бы попробовать выучить этот бросок. А потом мы всей гурьбой будем пытаться его остановить.

Помимо попадания сложность броска в правилах, ибо мяч за пределами площадки считается в ауте, если он в руках игрока за пределами площадки, но игрок считается за пределами площадки, если касается поля за линиями какой-либо из частей тела. То есть, пока он висит в воздухе, он еще не считается за пределами, а значит, мяч тоже еще в игре. Если бы один наглый, но талантливый придурок не продемонстрировал такой бросок, я бы засомневался, что его зачтут, но что есть, то есть.

Орлу придется натренировать что-то подобное, а также придумать, что делать, если соперник тоже прыгнет за пределы поля и перекроет ему бросок. Как отдать мяч в такой ситуации? Пока самым надежным и самым сложным видится вариант отдать пас по низу, так что бы он не задел противника, не оказался в ауте и попал к кому-нибудь из наших. Впрочем, Айда-сан логично рассудила, что если мяч попадет в ногу соперника и полетит в аут, нам это тоже на руку — мяч наш, и корзина противника близко. В общем, есть чем заняться в октябре.

— Рука не ноет?

— Эта — нет, а вот левая после тренировок гудит.

— Перенапряжение, судя по всему. Хочешь стяжать лавры амбидекстора?

Капитану показалась разумной идея равного развития обеих рук, так что напрягает сейчас неосновную руку по полной программе, особенно старается с дриблингом, что у него было слабым местом на межшкольных. До Изуки далеко, но уже куда лучше, чем было. Но чтобы сейчас тренировать обе руки параллельно ему пришлось пройти тот же кошмар, что и мне: его правую руку привязали к торсу. Все, абсолютно все пришлось делать левой рукой, я-то мучился летом, когда не было выбора из-за ноги, и справился за три недели. Гордость сэмпая не позволила ему от меня отстать, так что он тоже уложился в срок, пусть ему и не позволили привязывать ее постоянно — опасно для здоровья, нарушение кровотока и так далее. Что ж, иного пути не было, разработать руку надо было быстро, чтобы к отборочным в ноябре выйти на уровень дриблинга, соответствующий национальному чемпионату.

— Отлично, показатели выровнялись, можно развиваться дальше равномерно.

Цучида-сэмпай все это время делал упор на гибкость, потому что бревно на площадке — это камень на шеях остальных игроков. Судя по словам доктора, этот порок он преодолел, что отлично, но развиваться есть куда, что неудивительно, растем же еще. Хотя если я буду расти, это будет не смешно, не хочу быть как орясина из Йосена. Теперь же сэмпая ждет утроенная нагрузка для дальнейшего равномерного развития, впрочем, подозреваю, это коснется нас всех.

— Все молчишь?

— …

— Ладно, если тебе так хочется общаться жестами, то используй всемирный язык.

— Ух ты! Митобе, смотри какое пособие интересное!

Митобе-сэмпай получил книгу по языку жестов. Хотя его пантомимы стали намного понятнее, как по мне, но сенсей не перестает ворчать. Последнее время второкурсник стал куда общительнее, если можно так сказать, во всяком случае, руками мельтешит чаще, обрадовавшись, что его мысли стали быстрее доходить до нас. Они с Когой старательно тренировали игру в паре, особенно упирая на очередной «неостановимый» бросок, когда мяч Митобе получает уже будучи в прыжке.

Идея, конечно, хорошая, но когда так работают только двое, остановить его можно, закрыв пасующего или перехватив мяч, что реально сделать, так как траектория его полета очевидна. Чтобы сделать бросок сложнее для защищающихся, бросают оба, то есть Кога перед пасом еще должен решить, а не станет ли он сам атаковать. Обратная ситуация, когда Митобе пасует, а не бросает, а также пас вообще третьему лицу — парни отрабатывали все ситуации, до которых мы смогли додуматься на мозговом штурме, еще одном нововведении, когда каждый обязан был придумать прием или тактику для другого игрока.

Следуя логике, что со стороны виднее, а чужой разум не подвержен внутренним стереотипам, мы еженедельно после тренировки рассаживались в кружок и по очереди предлагали что-нибудь новое, или что-нибудь переделанное, или передачу приема одного игрока другому, чтобы разнообразить свой арсенал атак элементами неожиданности. Хотя передать мне взрывной пас Куроко оказалось очень опасной идеей — манекен, на котором Такеда-сенсей предложила показать пас, просто снесло, будь там игрок, отправился бы в больницу. Разумеется, рисковать никому не позволили, так что идея осталась лишь в моей памяти. На всякий случай.

А вот парная работа Изуки и Куроко неожиданно хорошо пошла, пригодится, если кто-то умный просчитает сэмпая, Куроко будет перехватывать пасы собственной команды, добавляя хаоса в упорядоченную систему. Конечно, нам тоже придется под него подстраиваться, но мы увлеченно отрабатывали эту тактику, поэтому обзавелись еще одной стратегией. Кроме того, эта парочка обещает стать очень неплохим атакующим тандемом, потому что Куроко мало кто может увидеть, а значит, он вполне может незаметно пройти к корзине и, получив пас от всевидящего Изуки, забросить мяч. Так что броски около корзины с использованием щита и без стали его основной задачей.

— Неплохая мускулатура. Продолжаешь качаться?

Фукуда втайне от всех упал на хвост боксерам. Когда же признался, сенсей одобрила инициативу и заметила, что надо и нам оказать ответную любезность ребятам из родной школы. Парни спокойно поделились своими методами тренировок, уж что-что, а толк в мускульной силе они знают, а Коки предложил передать им наши тренировки на переключение веса, так что обмен вышел на уровне, все довольны. Вот что значит компромисс, а не то, что выходит после учительских собраний.

Однокурсник шутливо жаловался, что ему гардероб пришлось менять, потому что вещи стали жать в плечах, смеялись хором, ибо эта оказия случилась со многими, хотя Коки, Изуки и Кавахаре пришлось ушивать одежду, потому что вещи стали слишком свободными на поджарых парнях. Я же лишь мысленно ворчал, потому что мои траты пришлись на обувь, которая разнашивалась до дыр в мгновение ока. Так как размер не самый частый в магазине, но весьма популярный, приходится закупаться по пять-десять пар за раз. Пусть лучше будут лежать в шкафу, чем однажды придется носиться ужаленным в поисках нужной пары нужного размера.

— Предыдущие прочла? Тогда вот тебе еще десяток, на неделю хватит.

Айда-сан старательно учится у Цубаки-сенсея, который в свою очередь заинтересовался курсами для повышения квалификации, а конкретно — его зацепила идея о спортивной медицине. Врач ворчал, что я повесил на него полоумных детишек, бегающих за мячиком как щенки, я же мысленно бухтел, что он сам настоял на первом медосмотре. Ничего, учиться сенсей любит, как и учить, уж это я точно знаю, почти год знакомы все-таки. Кажется, столь глубокое погружение в медицину всерьез поколебало решение девушки стать тренером, но чем все обернется пока не ясно.

— Так, результаты неплохие, но тебе тоже необходима питательная диета в связи с ростом нагрузок.

Угу, Кавахара подтянул выносливость, а значит, нагрузки у него полетят вверх, чтобы товарищ не расслаблялся. Танцевальный клуб на грядущей неделе еще его погоняет, но потом у них будет адская неделя подготовки к фестивалю, планируемому на оба выходных дня, поэтому легкого форварда попросят. Событие планируется шумным, ибо в парке Инокасира всегда много народу, полно уличных музыкантов, художников, там часто встречаются семьи с детьми, ибо зоопарк вкупе с музеем Гибли — непобедимая комбинация. Жизнь там бурлит, а через две недели и вовсе извержение будет.

Какое счастье, что это не моя забота!

Нас с Коки Цубаки-сенсей обследовал дежурно, подтвердил, что мне пока стоит прекратить занятия в бассейне, организм устал, пора отдохнуть. Но насчет рефлексов сказал, надо научиться пробуждать их сознательно, ибо просить всякий раз Куросаки-сенсея погоняться за мной небезопасно. Учитель, конечно, всегда рад помочь ближнему своему, но может и увлечься же! В общем, что делать знаю, а вот как — та еще проблема. Братишка о чем-то пошушукался с врачом, что-то там про адреналин, самогипноз и переключатели, но я не особо вникал, так как интереснее было посмотреть на взаимодействие капитана и Киеши-сэмпая.

Хьюга взрослеет быстро, его демоническую версию мы не видели с лета, хотя ситуации, казалось бы, располагающие к очередному приступу у капитана, случаются все так же часто. Киеши же парень-добряк, душа компании, старший брат для любого в команде, постоянно призывает веселиться, громко смеется и регулярно предлагает партию в ханафуду. Но когда сэмпаи говорят друг с другом, летят искры, ходят желваки, а атмосфера раскаляется до почти венериных температур.

Первое время я пугался, что они подерутся, и все объяснения Изуки-сэмпая, что это их нормальное взаимодействие, пропадали втуне. Но за этот месяц как-то привык, друзья на то и нужны, что перед ними можно не прикидываться. Когда свыкнешься, их перебранки кажутся забавными и немного детскими, во всяком случае, подначки именно такие, главное даже случайно не хихикнуть, ибо привлекать к себе внимание в такие моменты чревато, например, отжиманиями с сидящим на спине Хьюгой.

Последним обследовали Киеши-сэмпая, врач сказал, что это непростой случай, и с ним он будет долго возиться. Цубаки-сенсей отпустил всех, но потом снова вызвонил меня, сказал, что забыл выдать мне травы, а я наивный успел обрадоваться. Пришлось вернуться на полпути, Коки, разумеется, решил составить мне компанию, потом вдвоем отправимся на баскетбольную площадку сыграть со студентами Хидеюки-сана.

— Подожди я сейчас схожу за твоими лекарствами, — сенсей встретил нас спокойно, словно не ему пришлось терпеть толпу школяров, одержимых баскетболом. Хотя, наверное, врач и должен обладать невероятным запасом выдержки и терпения.

Мы остались сидеть в небольшом приемном кабинете. Что всегда нравилось в Цубаки-сенсее — педантичность, все всегда на своем месте. Все книги в шкафу расставлены по темам, все медкарты рассортированы по первому иероглифу, письменные принадлежности в специальной подставке, карандаши в одной секции, ручки в других, разделены по цветам, рядом блокнот для дополнительных заметок и записей — и чистота на столе, аж завидно. У меня-то на столе постоянный бардак: документы «Полдня» могут лежать вперемешку с учебными планами ВОКСа, где-то рядом будет возвышаться стопка учебников с тетрадями, канцелярское барахло катается по всей поверхности стола, а венчает все это великолепие пара пакетиков, один с кошачьим лакомством, другой — с собачьим.

И вот, на обычно — всегда! — пустом столе Цубаки-сенсея лежат бумаги и даже не в файле, и раскиданы веером, а не собраны в стопку. Любопытство — порок и свинство, мало ли какие бумаги могут лежать на столе у врача, но нет же, надо осторожно подойти и посмотреть, ибо интересно же!

А когда просмотрели первые несколько строк, оторваться уже не получилось. На нескольких листах знакомым мало разборчивым почерком Цубаки-сенсея-младшего описывалось состояние некоего Киеши Теппея, 17 лет, сирота. В медицинских терминах мы плавали, но общий смысл был ясен: сэмпай очень многое не рассказал ни нам, ни другим второгодкам по поводу своего колена.

Он мог залечить травму еще будучи первокурсником и восстановиться если не к этому лету, то к Зимнему Кубку. Какого черта?! Впрочем, приблизительная общая сумма на операцию, физиотерапию и лфк до и после операции облегчила нам поиск ответов. Сирота на воспитании дедушки и бабушки, откуда бы взяться таким деньгам? Возможно, им и оплата хотя бы консервативного лечения непросто далась. Тогда и выбор Сейрин становится чуть понятнее, школа в пешей доступности от дома и со сравнительно низкой платой за обучение.

— Операцию еще можно провести, — прошептал Коки. — Вот тут указано, что с таким травмами операцию с успешным результатом можно провести в течение пяти лет с момента получения.

— Не успеет, — так же шепотом ответил я. — Он получил ее уже год как. Четыре года, из них два уйдут на школу, оставшиеся два на колледж или институт. Он не успеет заработать такую сумму. Кроме того, прочти вот эти записи.

Если он продолжит играть с нами, то сроки сокращаются, и у нашего центра останется буквально год на исправление ситуации. И он не сможет играть в следующем году, иначе может вообще калекой остаться. Черт возьми! Киеши все поставил на этот год, с того самого момента, как врачи огласили приговор и последствия любого его решения. Он знает, что больше не выйдет на площадку, и в турнире на вылет любая игра может оказаться последней. Как он будет играть с таким грузом? Что будет с его коленом во время таких игр на износ? Какого, епт, черта?!

— Аники, — подергал меня за рукав Коки. Я и не заметил, как сломал сенсею карандаш. — Как думаешь, мы могли бы… ну… сам понимаешь…

— Мы могли бы, — вздохнул в ответ. Да, мы смогли бы оплатить эту чертову операцию, пусть и с натяжкой и пришлось бы у семьи помощи просить. Но проблема не в этом. — Он не примет, — я не могу настоять, не имею права. Я не могу уговорить, потому что болезненная гордость и воспитание не позволят сэмпаю принять финансовую помощь кохая. Традиции это прекрасно, но как же иногда они мешают! Уломать взять в долг?

— Вот твои травы, Кагами-кун, — сенсей зашел через пару минут после того, как мы подавленные вернулись на скамейку. Вручив мне мешочки, сенсей быстро написал инструкцию по применению и выпроводил нас из кабинета. И только на выходе, краем глаза я увидел, как врач методично уничтожал бумаги о Киеши. Врачебную тайну надо соблюдать. Но зачем сенсей позволил нам это узнать?

Весь оставшийся день я мучил себе голову этим вопросом, даже сыграть со студентами нормально не смог, все терялся. Когда я забросил мяч в кольцо своей команды, меня погнали проветривать голову. В воскресенье я с трудом сосредоточил внимание на игре волков Гайтору, но матч был довольно напряженным, так что каких-то пару часов спустя я задвинул в дальний уголок размышления о странностях Цубаки-сенсея.

— Ох ты ж епт, рук не чувствую! — взвыл Дзюмондзи на следующий день на обеде. Угу, отжимания у Камии-сенсей не проходят даром.

— У тебя хотя бы голова не болит, — проворчал Широ, у которого явно был неудачный день, потому что Камидзё-сенсей поймал его на плохой подготовке к уроку. Как следствие, компьютерщик стал его основной целью на обстреле. — Я еще белее стал, совсем скоро краски потеряю.

— Если бы Широяма-кун носил меньше предметов белого цвета, такой проблемы бы не было, — сообщил всем известный факт Куроко и снова продолжил меланхолично жевать онигири. Стоит ли ему рассказать про сэмпая?

— Не хочу слышать это от призрака!

— Ты хочешь, чтобы мы повторили эту фразу тебе по очереди?

— У тебя скверно с юмором Дзю, и как тебя Нода терпит?

— Ноде-сан Дзюмондзи понравился с первой встречи, тебе ли не знать, Широяма.

— Я в курсе, Чиаки, лучше скажи, с каких пор у тебя отдельное бенто?

— С тех пор, как ему Яно готовит.

— Аники, ты знал и молчал?!

— Ты не будешь больше? Тогда я съем!

— Руки!

Угу, успевай есть, пока остальные спорят, ибо голодные подростки — это голодные подростки. Я же слишком устал для споров: по понедельникам над кадетами ВОКС издевается Гай и после него уже ничего не хочется, лишь бы прилечь и притвориться камнем. Класс выглядел нормально, а вот вел себя всю неделю так, словно до фестиваля все старательно сдерживали своих тараканов, а тут дали им волю.

Этим утром умник Казама рискнул использовать что-то новое из подаренного на день рождения арсенала при создании ловушек, и в них попался заснувший на ходу Санада, которого подвел автопилот. Теперь бейсболист продолжает спать в больничном крыле, а Казама большую часть перерывов уворачивался от кулаков Есиды, насилу ее угомонили. Однокласснику ничего не угрожает, по заверениям Укитаке-сенсея, и я склонен ему верить, а вот старший сержант получил по ушам, потому что не провел требуемые испытания и проверки, прежде чем устанавливать новые ловушки в рабочей зоне.

Некодзава, намучившийся с одной рукой в кафе, присобачил куклу на плечо и теперь ходит как заправский пират. Данте улучшает скоростные показатели, а заодно показатели выносливости: новоявленным фанаткам очень хочется поближе познакомиться с кумиром. Забавный парнишка, вроде и понимал, к чему приведет стремление к олимпу, но оказался совершенно не готов. Широ многозначительно указывает Коки на музыканта, дескать, учти опыт товарища, скоро так же будешь когти рвать. Выход романа братишки назначен на понедельник через неделю и мелкий уже по потолку бегает, никакой чакры не надо.

Дзюмондзи, кажется, проникся косплеем: при виде оранжевой одежды друг начинает маниакально улыбаться и искать нож. Есиока снова отличилась с очередным спором, на этот раз девушка пролезла в учительскую через окно, Горо-сан предложил выкинуть ее наружу тем же путем, учителя всерьез задумались. И после выходных за административным зданием появилась большая конструкция из деревянного каркаса и сетей, явно предназначенная спасать тех, кто вызвал гнев сенсеев. Давно надо было сделать, главное теперь самому из окна не полететь.

Накагава после фестиваля загорелась насильно привить стиль и чувство вкуса тем, кто им обделен. Ей сильно понравилось работать в салоне красоты класса 1-е, и теперь она проедает плешь своей первой жертве — Мидзуки-сан. Клуб журналистики собрал для нас много информации, так что тренер расплатилась с ними клубными деньгами, несмотря на протесты детективов, один только Момидзи-сан продолжает слежку, но уже за более конкретной целью — Ханамией. Такеда-сенсей, разумеется, заметила эту активность, пришлось колоться, сенсей безапелляционно сообщила, что берет все под свой контроль. Думать не хочу о последствиях такого решения, паук рискует познакомиться с явлением шальной пули и лично измерить глубину Токийского залива. Не то чтобы это не казалось мне одним из вариантов решения проблемы, но он же подросток! Не взрослый, ребенок, который не имеет никакого другого примера.

Матушка его, милая, улыбчивая женщина, которую уважают коллеги, соседи и которой благоволит начальство, немалую часть личного времени собирает компромат на важных людей в известных в определенных кругах клубах и пользуется ей себе во благо. Как следствие, с финансами, знакомствами и любой другой помощью у нее проблем не возникает. Что же, не мне судить подобные методы, но если бы только это. По несчастливой случайности, у каждого, кто стоял на пути Ханамии Маю, начинались неприятности, разной степени сложности жизненные неурядицы, а то и вовсе несчастные случаи, пока они не сходили с дистанции окончательно.

Вроде все случайно, но вот собранные частным сыщиком доказательства, фотографии, кое-где удалось записать видео, говорили сами за себя: она убирала помехи через пятые-десятые руки, причем ухитрялась всегда оставаться чистой и невинной даже в глазах самых подозрительных из своих «светлых» знакомых. Все делали «темные» знакомые, шантажируемые и понукаемые, но которые, скорее всего, даже не знают, кто их так выдрессировал. И что с этой дзёрогумо делать?

Если следовать первому плану, она бы сожрала весь Сейрин и не подавилась, так что мечты о красивом размазывании собственными руками пришлось выкинуть в мусорку. Если убирать детеныша, с ней тоже придется что-нибудь сделать, но так, чтобы нельзя было выйти на детектива, а за ним и на меня. Мой мозг слегка кипел от жуткой паутины, в которую куда не ткни — попадешься, благо у Такеды-сенсей были обширные контакты, и тренера крайне впечатлила Ханамия Маю-сан. В плохом смысле впечатлила, что обнадеживает.

Куронума после фестиваля стала сама не своя, ходила задумчивая, рассеянная, я еле уговорил ее отменить пока курсы выходного дня и посоветовал обратиться к врачу. Перегрузил бедняжку, надеюсь, что подаренный сборник мистических историй хоть немного искупит мою вину, в конце концов, девушка тянула те лямки, на которые у меня не хватало времени и сил. Яно на мою просьбу присмотреть за подругой, видно же, что заболел ребенок, покачала головой, но согласилась.

Номура после костюмированного парада амефутовцев резко стала фанаткой волчьей стаи, и ей было все равно, что парней заставили изображать персонажей Наруто. Саотоме клятвенно заверила меня, что у Номуры изменился взгляд, а значит, за ее фанатизмом стоит кто-то конкретный, я помолился, чтобы этим кем-то не был Дзю, Киоко-сан мокрого места не оставит от гипотетической соперницы. Самопровозглашенная фея любви загорелась желанием за этим проследить, мне поплохело, ибо Саотоме чудесный человек, но слишком энергичный, и ее вмешательство в любую жизнь неважно с какой целью больше походит на стихийное бедствие.

Коидзуми совсем поехала с этими отоме-играми и основала в школе культ Кейна-самы. Больше всего меня шокировала его популярность, у нас каждый день теперь после уроков хоровое пение во славу игровому персонажу. Асахи, умный серьезный парень, самый нормальный из одноклассников, оказался в полицейском участке. Сеял разумное, доброе, вечное, а точнее — гонял гопоту в районе проживания. Выручать его отправился сам Танака-сан, мы с Гаем там на подтанцовке были, понаблюдали с первых рядов, как директор заговорил начальника участка до такой степени, что обвиненному в хулиганстве, разбое и прочем веселье подростку выдали благодарственную грамоту. Герой и защитник добра и справедливости, что ему вообще в голову ударило?

Котобуки со своим клубом кулинарии перешла на открытые военные действия со студсоветом, которые сократил им финансирование. Получив поддержку «общества поваров старшей школы Сейрин», кулинары устроили школьному начальству сладкую жизнь, предложив Айде-сан пользоваться кухней и порадовать коллег из студсовета собственноручно приготовленными обедами. Через два дня клуб кулинарии получил невиданную по размерам дотацию. А президент студсовета кремень, я бы столько не продержался против готовки помощницы тренера. Минамото вручил первый из обучающих фильмов Анезаки-сенсей, где один из учителей крайне точно пародировал манию учительницы английского обращаться с подростками как с детсадовцами. Я почти пробил головой стену, когда понял, что до Анезаки не дошло, кого именно высмеивали. Минамото почувствовал себя оскорбленным и выпросил второе такое же задание по английскому, пришлось напомнить, что у него еще четыре предмета на шее.

Усуи — второй по уровню адекватности в 1-б — сбежал из дома в середине недели, чтобы попасть на какой-то там последний рейс какого-то ночного поезда. Его родители подняли всех кого можно, чтобы узнать от полиции, что сыночка свалил в другой город с такими же чокнутыми фанатами поездов. Благо я обо всем узнал уже на следующее утро, а то боюсь, накостылял бы очкарику за все волнения и бессонную ночь. Единственные, кто меня почти радовал — Танива и Фудзивара, девчонки перестали попадаться Горо-сану и другим блюстителям порядков, их ссоры и сцены ревности как-то резко сошли на нет, и я вздохнул спокойно — повзрослели девчонки. Судя по всему, они заинтересовались современными технологиями и компьютерным клубом, регулярно о чем-то шепчутся с Широ. Ну и слава богу, айтишник профессия будущего, с этим они точно не пропадут.

Компьютерщик, кстати, устроил-таки интернет аукцион из джунглевых животных и их миниатюрных подобий, которые Чиаки сделал, пока подбирал позы и выражения морд для крупных статуй. Я не удержался, сам купил одну маленькую фигурку ягуара, уж больно он Джента напоминал, с его любимым выражением: «двуногие безумны».

* * *

— Это. Что. Такое? — Коки застыл с открытым ртом.

Впрочем, не он один, вся команда, выгнанная из зала Такедой-сенсей после молитвенной медитации, застыла сусликами глядя на… нашу водную площадку. Пустое место, где раньше был только газон, теперь было занято еще одним крытым спортзалом, таким же по площадям. Когда же я, заикаясь, спросил, откуда деньги, тренер спокойно ответила, что это школьные финансы и пользоваться площадкой будут несколько клубов. Судя по всему, под площадкой было расположено что-то похожее огромный водяной матрас, но монструозного масштаба. Тренер заверила нас, что конструкция прочная, что волноваться не о чем и вообще, почему до сих пор никто не играет?!

Пришлось вспоминать, какого это, когда земля трясется как желе, уходит из-под ног, и по ней надо бегать, прыгать и даже забивать. Кто еще будет использоваться такую странную площадку, я не узнавал, но, кажется, забеги там будут устраивать все, кому нужно тренировать равновесие, скорость смещения центра тяжести и тому подобное, так что мы будем на ней играть только по понедельникам, слава ками. Я ничего не имею против морской качки, полезно, но если бы мы играли на ней постоянно, начались бы проблемы матросов, которые по земле ходят так, словно она качается.

— Кагами, задержись, — остановила меня тренер на выходе из обычного зала. Черт, придется снова просить Коки повозиться с Такеши и Ютаро. Конечно, мелкий мне не откажет, но ощущение, что я периодически сижу у него на шее, не радует.

— Да, сенсей? — но монахиня дождалась, когда команда не просто уйдет, но и пропадет из виду, а после увела меня на поле для бейсбола, тоже уже пустое. Большое пустое пространство, где любой подслушивающий был бы виден как на ладони, это вам не кусты. — Вы хотите поведать настолько страшную тайну?

— Ты кому-нибудь рассказывал о ситуации с Киеши? — перешла сразу к делу сенсей, не поддержав шутливый тон. Действительно, какие тут шутки.

— Никому, но Коки тоже знает, — предельно честно, ибо пугать тренер умеет. Она не доставала нож, но я точно знал, что он скрыт сейчас широкими рукавами халата. Какая, однако, удобная одежда, может и нам что-нибудь интересное там носить?

— Твои предложения, Кагами-сенсей, — где стояла, там и села, и плевать, что там с тряпками будет. Я устроился рядом, на сумке, потому что штаны эти форменные чистить замотаюсь.

— А что тут предлагать, от меня денег он не примет, даже в долг, ибо сэмпай-кохай система, чтоб ее, — я вспомнил свои рассуждения, пока внутри разгоралась надежда, что Такеда-сенсей уже что-то придумала. — Ваши предложения?

— Ты помнишь Андзай-сенсея и его команду? — еще бы не помнишь легенду, с которой довелось пообщаться! — Он предложил показать Киеши владельцу клуба.

— В смысле показать?

— В игре. Как ты понимаешь, владельцу клуба выгодно привлекать хороших игроков, потому что это прямо влияет на его уровень доходов. Андзай-сенсей предложит ему заключить с Киеши долговременный контракт, по которому клуб Окинава оплатит ему операцию и все сопутствующие процедуры как бы авансом, отработает же он все потом, когда поправится, повзрослеет и будет играть за них.

— И в чем подвох? — не просто же так она решила рассказать все это? Да еще и уговорила Цубаки-сенсея нарушить врачебную тайну и дать мне узнать про болезнь сэмпая.

— Чем больше игр мы пройдем, тем больше шансов уговорить денежный мешок, что вот этот парень стоит того, чтобы его купить, — меня покоробил подбор слов, но суть я уловил сходу. Нам нужна победа на Зимнем Кубке, и мы не можем быть излишне щепетильными в выборе методов и стратегий. И тренер сейчас пытается узнать, как далеко я готов пойти ради победы.

— Я не думаю, что смогу действовать, как Ханамия и его банда, — не смогу, если я буду действовать также, я кого-нибудь не просто покалечу, а вообще убью, сил то у меня больше, а моей неуклюжести в тонких вопросах любой носорог позавидует.

— Мы обойдемся без этого, но придется юлить и меняться как хамелеонам, подстраиваясь под каждую команду, и не жалеть, если можно ударить словами, — провокации, обман, шпионаж, блеф, это еще куда не шло, если соперникам не хватит мозгов, чтобы отделить правду от вымысла — что поделать, дураки не выигрывают.

— Хорошо, сенсей. Что там с Ханамией?

Бедные мои ребра! Вот уж чего не ожидал, так это поистине медвежьих объятий от Отовары-сана, я ведь всего лишь договорился, что участники видеоклуба будут помогать на съемках фестиваля танцев. А что? Рук рабочих всегда мало, а ребята получат реальный опыт, работая с профессионалами, кто знает, может кто из них найдет свое призвание. Но глава клуба воспринял это как результат плодотворного сотрудничества и велел не стесняться, если потребуются услуги их клуба.

Хорикоси-сенсей, послушав второкурсника, тихо фыркал в кулак, притворно сожалея, что ему самому в голову такая идея не пришла. А вне поля зрения учеников поблагодарил за активное участие в работе с творческим коллективом подростков. Сенсей тоже человек и не всегда успевает придумать, как воспользоваться ситуацией, тем более учитель черчения еще очень молод, еще младше, чем Куросаки-сенсей, только-только вуз закончил, как попал в Сейрин.

Помимо операторов я пришел с дельной идеей к кулинарам, взяв с них обещание не подпускать к готовке Айду-сан. Сейрин, как инициатор всей танцевальной суматохи, откусил себе местечко на фестивале для всякого-разного, а я подал Сейко и ее сотоварищам нехорошую мысль выбить себе прилавок. Кулинарный клуб пришел в студсовет, там их хорошо помнили, поэтому побежали просить защиты у директора, директор выдал "хо-хо-хо" и велел кулинарам получить разрешение у Горо-сана. Отличный ход, продуманный и действенный, дети его ожидали. Он бы подействовал, если бы Горо-сана за день до разборок не угостили блюдами штатной отравительницы с последующим обещанием помочь ей освоиться в нашей столовой. Повара опасный и предусмотрительный народ, с ними дружить надо.

Ребята выиграли это дело, но взамен с них потребовали научить Айду-сан готовить, так что еще вопрос, не пожалеют ли они о столь радикальных действиях. Сейко взялась за это дело лично, решив обучать Рико-сан по моей книге о простейших японских блюдах — ее я накатал после уроков тети, и в качестве пособия для начинающих оно оказалось не так уж плохо к моему изумлению и гордости. Также появилась возможность практики для журналистов, их мы пристроили помощниками к работягам из разных издательств, задействовав знакомства Широямы-сана и "Полдня" в целом. Все равно событие будут освещать, где только можно, а детям полезно узнать о таком явлении как проплаченные статьи. Подростки обрадовались, морально настраиваясь на работу с профессионалами, единственный, кто подумывал отстраниться от участия в этом, пусть и согласился после — Момидзи-сан.

Второкурсника, как и меня, куда больше интересовало, попадется ли в расставленные сети Ханамия Макото. Рыболов из меня неважный, чтобы не попасться, достаточно заподозрить, что эта ловушка есть. Но это единственный шанс, который предоставила мне Такеда-сенсей: если паук вывернется, им займутся те же люди, что наточили зубы на его мать, и я боюсь представить, что с ней будет. Тренер сказала лишь, что среди ее жертв оказалась непростая персона, о чем Маю-сан даже не подозревала, и теперь родственники этой персоны жаждут возмездия. На резонное, что возмездие подразумевает суд и следствие, а не вендетту, Такеда треснула мне по лбу посохом и велела не заморачиваться выбором слов.

Что ж, я тоже мстил, пусть и не имел на это права. Но есть противники, с которыми лучше не встречаться на площадке, где, обладая грацией слона и везучестью уничтожителя зеркал, нельзя ответить на том же уровне. Поэтому я спокойно передал Кобаяши-сану фотографии и видео, свидетельствующие, что Хара Казуя подворовывает. Я уверен на 95%, что делает он это из спортивного интереса. Подозреваю, что и фолит он просто чтобы проверить, заметит ли судья: ребята, которых расспрашивали наши детективы, упоминали, что "волосатый" все время дурачился и посмеивался, что, естественно, злило побитых спортсменов. Этакие "кошки-мышки" с представителем правопорядка.

Не прошло и трех дней, как служащие закона из того района поймали его за руку, стоило им только получить конкретную наводку от коллеги. Не знаю, в их пользу это говорит или нет, что им, всех преступников так на блюдечке преподносить? Как бы то ни было, Хара выбыл из игры, малолетнего преступника взяли на заметку, устроили разнос родителям, и руководство школы быстро открестилось от такого ученика, исключив его. Что ж, на директора школы тоже удалось найти интересные фотографии, которые через несколько дней отправят его супруге. Я изначально хотел устроить неприятности только взрослым — что с детей взять, но Коки вразумил меня укоризненной лекцией, что вокруг меня одни подростки, он-де тоже еще не взрослый, но не подличает же. В общем, дети или нет, но за свои поступки надо отвечать, а не прятаться за "все так поступают".

На Ямазаки ничего похожего не нашлось, даже Широ был в недоумении, что не подступиться, но тот влип в неприятности самостоятельно — нарвался на драку, которую наши шпионы засняли в хорошем ракурсе с отличным качеством. Атакующему защитнику подправили лицо, а видео отправилось в сеть. Спортсменам нельзя драться, могут исключить из клуба или отстранить от игр. Произошло это буквально в течение суток после того как поймали Казую, так что наказание было максимальным.

Но больше всех, не считая паука, физически досталось Мацумото* — тому самому центровому, что по приказу Ханамии покалечил Киеши-сэмпая. На драку с ним откровенно спровоцировали несколько неадекватных знакомых Дзюмондзи из хулиганского прошлого, дай ками, они не поймут, что их использовали, и в отличие от Ямазаки, центрового избили на совесть. Хотя, как сказал Дзю, две недели в больнице это не на совесть, а на "отвали", забыв, что после лечения спортсмену еще предстоит длительный период восстановления. И только тогда паук заподозрил, кто убирает его фигуры с доски, вернее, с кем это связано. И пришел в Сейрин собственной персоной.

— Это точно он? — в третий раз спрашивал я у ефрейтора Сато, чье звено было в тот день на патрулировании. ВОКС о возможном визите я предупредил загодя, потому что пришедшего без предварительной записи гостя просто не пропускали на территорию, а мне нужно было, чтобы Ханамия тут погулял, а после ушел.

— Так точно, Кагами-сенсей, — тихо отвечал кадет. — Объект спросил дорогу, так что мы имели возможность рассмотреть его вблизи.

— Отлично, продолжайте патрулирование.

— Кагами-кун?

Куроко не одобрял мои действия, а особенно то, что я припряг друзей к этому вопросу. Фантом высказал мне все в лицо еще за неделю до всех событий, но я даже отреагировать не успел: мелкий с размаху шлепнул перед носом Куроко досье на Кирисаки Дайчи, которое из команды я показывал только тренеру. Остальная наша братия сохраняла стоическое молчание. Дзю мало волновало, что они сделали, хватило лишь сказать, что это мои враги, а потому не считал предложенные методы излишне жестокими. Широ все знал, на то он и специалист по сбору информации, но происходящее укладывалось в его представления о подобающей мести. Чиаки сказал лишь, что верит мне, что я не буду излишне жестоким, и что он всегда за своих. Совсем испортил ребенка.

Куроко полистал бумажки, вроде прочитал, и снова завел песню, что это неправильно, что мы должны победить их на площадке, а не устраивать свары. Вот тут-то братишку и прорвало:

— Какой же ты эгоист, Куроко, — мы сидели ниже травы, тише воды, квадратными глазами глядя на разозленного Коки. За почти год совместной жизни я мелкого таким видел только во время ссоры в лагере, когда были объективные причины. — Давай представим, что мы пойдем на это, на игру с Кирисаки Дайчи, такими, какие они есть сейчас. Сколько времени продержится Киеши-сэмпай, пока ему окончательно не доломают колено, что он не только играть — ходить будет с трудом?

— Фурихата-кун…

— Заткнись! — рявкнул мелкий, в его глазах появились слезы. — Тебе-то что, тебя же никто не замечает, тебя разве что случайно заденут! — эти слова заморозили Куроко на месте. — А остальным так не повезет, знаешь ли! Но какая разница, главное же, что честно играем, да? Можешь подавиться своей честностью — мне плевать! Знаешь почему, Куроко?! — брат шипел эти слова фантому в лицо. — Потому что этот козел нацелится не только на Киеши. Он будет калечить моего брата, кретин!

Коки убежал наверх, а я остался на месте, слишком ошеломленный, чтобы пойти за братишкой. Мне даже в голову не пришло, что мелкий будет беспокоиться за меня, хотя стоило бы: во всех бумагах по игравшим с пауками было черным по белому написано — больше всего травм получает лучший игрок, ас команды. Да уж, слона-то я и не заметил, нужна действительно веская причина, чтобы по природе добрый и миролюбивый подросток поддержал подобные действия. Тем временем, фантом, казалось, пришел в себя, но я не дал ему и слова сказать:

— Я бы хотел, чтобы ты вот о чем подумал, Куроко. Если Ханамию и его свору не остановить сейчас, он травмирует еще больше ребят, любящих баскетбол. Я не оправдываю себя, я знаю, что поступаю неправильно, но это мой выбор, я никого не заставляю мне помогать.

— Если знаешь, то почему?

— Потому что я поступаю так, как считаю нужным.

Потому что кто-то должен остановить этих придурков. Потому что они травмировали не ради победы, но и просто так: среди пострадавших были команды объективно слабее, которых паучья банда могла бы победить без подлянок. Им просто нравится калечить людей, чьи глаза без любимого спорта гаснут точно так же, как в свое время погасло Поколение Мононоке. Иногда люди зацикливаются на чем-то одном и пережить потерю слишком сложно. Мне этого не понять, без баскетбола моя жизнь не закончится, но это не мешает мне наслаждаться игрой, чувством мяча в руках. И я не могу смотреть на эти преступления со стороны и не пытаться ничего сделать.

Можно было бы все это рассказать Куроко, объяснить, но я не видел смысла — если он этого не понимает сам, значит, мне и не объяснить. Поэтому сейчас фантом только неодобрительно покачал головой, видя, как мы с Широ готовимся к встрече "дорогого гостя". Главной задачей я считал увести подозрения от Сейрин, поэтому все, что произойдет с Ханамией здесь — посидит в изоляторе пару часов. Широяма обзванивал "юных мстителей" — друзей и родственников тех, кого Ханамия отправил в больницу. Он уже давно наладил контакт с этими ребятами, в основном мальчишками-подростками, но было и несколько девушек. Я вовлек их в план, максимально откровенно рассказав, кто я и что предлагаю, как и ожидалось, согласились они единогласно, просто так что ли Коки наблюдал за этими людьми и читал собранные по ним досье. Момидзи-сан работал на износ почти полтора месяца до этого, собирая все мало-мальски касающееся пострадавших баскетболистов, взамен потребовав лишь права личного участия в финале. Я так и не узнал, почему он так злится из-за сэмпая, но решил, что это не мое дело.

— Такеда-сенсей, непентес здесь, — сочетание цветочной фамилии и некоторых черт характера создало кодовое наименование из хищного растения, некоторые виды которого используются как биотуалет.

Тренер кивнула и отправилась звонить людям, которые займутся Ханамией Маю: семейку пауков решили давить одновременно. Маю-сан, насколько я понял из оговорок сенсея, уже какое-то время изводили сталкеры, а ее "темных" знакомых вскрывали как моллюсков, поэтому женщина была начеку, но не настолько напугана, чтобы схватить сына в охапку и сбежать. А теперь поздно, ее отловят любым способом в течение пары часов, за которые ее сын не должен узнать, что что-то случилось. Поэтому это время он проведет в нашем изоляторе, где согласно правилам у заключенного заберут телефон, а используемая техника не даст проникнуть сигналам на случай, если у него он не один. Кирико-сан назвала это перестраховкой, да и мне сомнительно, что наемники так облажаются, что дзёрогумо сможет позвать на помощь или предупредить наследника, но предосторожность лишней не будет.

— Паникеры, что ты, что Хоукай.

Я так и сел на пол, во все глаза глядя на сенсей. Это что получается, некая важная персона, которую убрала Ханамия — из семьи Тююмы и Аянаги-сенсея?!

— Серая мышка, чей дедушка — троюродный брат нынешнего главы этой семьи. Мать Тююмы-сана тоже приходится ему дальней родственницей, но в их родственных связях сам черт ногу сломит, так что точнее не скажу. Клан большой, родственников не теряет и в итоге во многих областях у них есть связи, обусловленные кровью. В полиции таких особенно много, — со значением добавила тренер в конце.

Ханамия, наконец-таки, прибыл. Спокойно прошел на территорию школы, но его довольно быстро окружил патруль, звено 1-3 отвело не сопротивляющегося паука в изолятор к Казаме и отправилось докладывать мне. Тренировку в тот день вела Айда-сан, потому что Такеда-сенсей читала лекцию половине ВОКСа, и посыльный сначала попал к второкурснице, что привело к всеобщему сбору, где остальная команда узнала, кто почтил нас своим присутствием. И, разумеется, после этого пойти в одиночестве мне никто не дал. Впрочем, большую часть Айда осадила одним взглядом, так что в делегацию вошли Хьюга, Киеши и я сам. Как руководитель ВОКСа и официальный учитель я мог бы на всех рявкнуть, но один из вариантов плана учитывал такое развитие событий.

— О, какая делегация — и ради меня одного? Я очень рад, — приветствовал нас Ханамия. Если не знать его подноготную, милейший парнишка.

— Давно не виделись, Ханамия. — в противовес улыбающемуся пауку, Киеши-сэмпай был спокоен и немного хмур. — Что ты здесь забыл?

— Я забыл? Разве не вы меня пригласили? — в притворном удивлении раскинул руки Ханамия. — Такое отчетливое и явное, что я не мог не прийти!

— Что ты несешь? — в голосе Хьюги помимо удивления слышался застарелый гнев, я бы не удивился явлению демонического капитана. — Здесь нет никого, кто стал бы тебя приглашать.

— Разве? — прищурился "гость" и уставился на меня в упор. Понял, что ни Хьюга, ни тем более Киеши не опустятся до того, чтобы калечить соперников, а я вот, на его взгляд, вполне могу? Что ж, в уме ему не откажешь. Но лучше бы ему не выкарабкиваться из сетей, может быть, сохранит рассудок. — А мне кажется, что есть кое-кто, кто очень хотел меня видеть. Не так ли, Кагами-кун?

— Приятно познакомиться, Ханамия-сан, — я улыбнулся настолько приветливо, насколько смог, специально вспоминая всех, кого собирался защитить, чтобы даже глаза излучали радость.

"За улыбкой может скрываться все, что угодно, поэтому учись улыбаться" — Широяма-сан знал, чему учить начинающего бизнесмена. Улыбайся и радуйся, улыбайся и злись, улыбайся, когда у тебя переманивают перспективных авторов, улыбайся, когда топишь конкурентов — что бы ни было, чужие не должны видеть что-либо кроме улыбки. Я не любил вспоминать прошлую зиму, когда Широяма-сан начал натаскивать меня как своего преемника, потому что первое, что мне пришлось заучить — улыбка может прикрывать любые мысли, решения и действия. Маска, которую носят все воспитанные японцы. И мне нужно было выучить, как этой маской пользоваться, чтобы даже при кричащем об инородности облике сойти здесь за своего, дабы те, кто вел дела с "Полднем", приняли меня как будущего начальника. Я не использовал этого в повседневной жизни, только на деловых встречах, при общении с чужими. И непентес — чужой. Враг, с которым нет нужды быть честным.

— Спасибо, что нашли время заглянуть к нам, — поэтому я был дружелюбен с человеком, которого скоро, с моей подачи, оставят инвалидом. — Я и не надеялся, что удастся с вами познакомиться до игры.

— Кагами? — я спиной ощущал изумленные и настороженные взгляды сэмпаев, но эту партию нужно было доиграть до конца.

— Как вам у нас, Ханамия-сан? Надеюсь, с вами хорошо обращались? — у паука изменилось выражение лица: хотя губы все еще были растянуты в улыбке, в глазах была настороженность.

— Ужасно, посадили сюда словно преступника! Вы со всеми гостями так обращаетесь? — оппонент продолжил мой цирк, будто так и надо. — Хотя можно было ожидать чего-то подобного, учитывая способ приглашения.

— Какого еще приглашения? Кагами, о чем он? — вскипел Киеши, а вот Хьюга к моему мысленному удивлению взял себя в руки и хранил угрюмое молчание.

— О, вы не знаете? Как же так, Кагами-кун, неужели ты не доверяешь своим сэмпаям? — насмешливо протянул Ханамия. — Наш центровой в больнице. Ему сломали левую коленную чашечку, но это лишь одна из травм.

— Что?! — сдвоенный вопль, хотя капитан был все же тише, чем центровой.

— Да? Какое несчастье, как такое произошло? — буду я еще признаваться, когда нет никакой гарантии, что паук не припрятал где-нибудь диктофон, как это сделал я сам. Обожаю нашу новую форму с широкими рукавами из довольно жесткой ткани. — Как серьезно пострадал ваш товарищ?

— Ему придется остаться в больнице на полмесяца и еще какое-то время восстанавливаться дома, — Ханамия смотрел на меня, как на неизвестную букашку: с презрительным интересом. А в голове, скорее всего, просчитывал, что я скажу дальше и как ему лучше на это среагировать. — Однако, если вы этого не знали, то я ошибся, и меня никто не приглашал?

— Увы, Ханамия-сан, это так, но вы все равно располагайтесь: в Сейрин нельзя заходить без приглашения, так что вам придется посидеть здесь до окончания клубных занятий, — за это время Маю-сан точно нейтрализуют, да и банда мстителей соберется. Хотя, скорее всего, его скоро отпустит один доброхот.

— Отрадно знать, что меня не собираются где-нибудь здесь замуровать по выдуманным причинам, — протянул противник. — Значит, я зря перестраховывался, рассказывая, куда иду.

— О чем речь, конечно, вас отпустят! — не менее фальшиво посокрушался я из-за "недоверия" паука. Что ж, меня довольно грубо предупредили, что просто покалечить его драгоценную тушку нельзя. Тоньше надо быть, я и так не собирался подставлять школу. — Рад был познакомиться, Ханамия-сан.

— Взаимно, Кагами-кун. Буду ждать с нетерпением нашей встречи на Зимнем Кубке.

Я не стал отвечать, только кивнул на прощание и вывел окончательно потерявшегося в происходящем Киеши и задумчивого Хьюгу.

— Кагами, что происходит? — потребовал ответа сэмпай. Даже не отошел от дверей камеры! У нас, конечно, неплохая изоляция — после фестиваля расстарались — но не настолько же! — О чем он говорил?!

— Ханамия рассказывал о несчастном случае с его сокомандником, вы же сами слышали, Киеши-сэмпай, — максимально ровным тоном ответил я, сделав вид, что не понял, о чем спрашивал сэмпай. За что и поплатился, когда разозленный товарищ рывком развернул меня за плечо.

— Кагами, почему Ханамия решил, что это сделал ты? — забавно, он даже не спросил, моих ли рук это дело.

— Потому что ни ты, ни капитан этого делать бы не стали. А больше из команды никого не было в его поле зрения, — да, мне еще предстоит научиться правильно отвечать на неудобные вопросы. — Ничего, посидит до вечера, когда сторож придет, может головой думать станет.

— Кагами! — начал было центровой, но его остановили.

— Киеши, хватит, — капитан явно закончил размышления и пришел к каким-то выводам. Посмотрев на меня тяжелым взглядом в упор, он медленно произнес — Ханамия решил, что это мы причастны к произошедшему с его игроком, но он ошибся. Кагами, Ханамия очень умный и опасный противник, он может выглядеть сколь угодно приветливым и казаться безобидным и мирным, но не надо ему верить. Мы выпустим его после тренировки.

Закончив мини-речь, сэмпай подхватил нас обоих за уши и потянул в спортзал. Точно, у нас тренировка. Айда-сан, если и беспокоилась, то виду не подала, отвесив нам по подзатыльнику и велев наверстать пропущенное в утроенном темпе. Киеши-сэмпай был задумчив и молчалив, часто косился на меня, что-то подозревая, Хьюга-сэмпай же, что-то решив, напротив, был спокоен, собран и реагировал на меня не чаще необходимого. Как бы то ни было, когда до конца оставалось минут двадцать, Киеши, отговорившись коленом, ушел.

Не надо быть пророком, чтобы догадаться, что сэмпай пошел выпускать соперника. Подозрительно тихого, учитывая, что ему должны были уже устроить показ моих художеств и демонстрацию от Казамы. Да, крепкая у него психика. Вариант, где его просто вырубили, я отмел, как несостоятельный, ибо дал четкий приказ: никакого физического воздействия ни при каких провокациях. Что они будут, я не был уверен, но лучше перебдеть, никогда не знаешь, на каком камне споткнешься.

— Кагами, подойди, — возле зала появились Такеда-сенсей и Широ, подошел Коки.

Вместе мы устроились смотреть интереснейший фильм "Спасение паука: побег из Сейрина". Теппей, опасаясь моих недобрых намерений по отношению к Некоронованному Королю, решил выпустить его самостоятельно и наткнулся на Казаму. Ну да, обойти старшего сержанта даже с превосходящей огневой мощью сложно, а уж безоружный и миролюбивый сэмпай, полагающийся на силу слов, вообще не имел шансов. Никакие уговоры, взывания к справедливости, закону и человечности не имели воздействия на тщательно проинструктированного солдатика. Закон, конечно, надо соблюдать, но на территории школы действуют и ее собственные правила, где черным по белому значится, что все гости школы обязаны согласовать свое присутствие с руководством.

Разумеется, этот пункт появился, когда Казама в конец достал всех учителей рассуждениями насколько легко попасть в нашу школу врагам. Какие враги и зачем им понадобилась школа, так никто и не понял, но на второй неделе бесконечных лекций — одноклассник легко раздобыл номера телефонов учителей и звонил им, прерываясь лишь на сон — педсовет сдался. Я был в лагере, а больше видимо никто не смог урезонить Казаму на его же языке, так что изменения были в итоге введены. Поэтому удерживать Ханамию в изоляторе до тех пор, пока за ним не придут родители или опекуны, мы вполне могли. Однако раз нашелся герой, то пусть. Так даже лучше будет, если мы честно признаемся полиции, что нехорошие мыслишки у нас были, но нас обломали свои же вот таким героическим поступком.

Так что я позвонил Казаме, как мы условились, дабы он покинул на время пост, и Киеши смог беспрепятственно выпустить Ханамию. Что меня порадовало — паук выглядел усталым, не так-то просто с равнодушной миной смотреть на груду оружия, каждое из которых тщательно осматривают, проверяют, смазывают или точат, и это не говоря о выставке поистине авангардного результата моих потуг с рисовальными принадлежностями.

— Вы ждали, что Киеши его выпустит, ведь так? — у меня чуть сердце не выскочило, когда капитан решил скосплеить Куроко и неожиданно материализовался у нас за спинами. Впрочем, Такеда-сенсей отреагировала лишь приподнятой бровью, а Широ, ехидно усмехаясь, сообщил, что давно увидел Хьюгу в отражении в ноутбуке. Коки же только рукой махнул, дескать, не шумите.

— Да. Это же Киеши, — пожал плечами братишка, потому что это действительно все объясняло. Добряк сэмпай просто не мог сделать вид, что ничего не было.

— Кагами, это правда сделал ты? — даже уточнять не надо, о чем он.

— Да, — говорят, что у исполнителя чистая совесть, а у заказчика — чистые руки. Все это чистая ложь и самообман.

— Ясно.

— ?! — видимо, мои квадратные глаза ввиду такой спокойной и даже чуть равнодушной реакции говорили сами за себя, потому что Хьюга ответил на невысказанный вопрос.

— Мне не все равно, я знаю законы. Но они первые начали, покалечив Киеши, — потом он взглянул на тренершу, которая пристально следила по мониторам, к какому выходу идут парни. — После дополнительных занятий с Такедой-сенсей как-то спокойнее относишься к превентивным мерам, какими бы жестокими они не были по своей сути.

— У вас есть дополнительные занятия? — вот и все, что усвоил мой уставший от беспокойств разум.

— Конечно, — ответила мне монахиня. Как ее вообще в монастырь пустили, с таким-то прошлым. — Капитану нужно нечто большее, чем обычному игроку, не только умение играть и строить стратегии, пусть это и важно. Ему нужна гибкость, причем не только и не столько физическая, сколько гибкость мышления. Но при этом нужны принципы, границы, за которые он не перейдет в игре и не позволит перейти никому из своей команды. И нужна твердость их соблюдать. Капитан — это закон и мораль команды. Наша мораль отнюдь не христианская, и мы будем отвечать ударом на удар, а не подставлять щеку.

— И чего вы добились этим заточением? — скептически вопросил Хьюга.

— Тихо! — неожиданно прервал нас всех Широяма. Друг повозился с ноутом и выдал нам картинку вторых ворот, куда и вывел беглеца сэмпай. Рядом я увидел одну из собак Такеды-сенсей.

— Это Дайо? — удивился Коки.

Оказалось, что псы тренера стояли у ворот не просто так, они ждали Ханамию. На овчарках были непростые ошейники, с двусторонней связью, которую Широ временно перенастроил на одностороннюю передачу, чтобы мы могли послушать Ханамию и не выдать себя. Киеши, разумеется, опознал лидера среди четвероногих тренеров, но не подал и вида, именно прощаясь на выходе, Ханамия соизволил заговорить на темы, не относящиеся к побегу.

— Кто бы мог подумать, что у тебя, Киеши, будет такой интересный кохай, — злая усмешка прорезалась на паучьем лице. — Ломать его будет особенно приятно.

На заднем плане выругался капитан и его активно поддержал Коки, но мое внимание было приковано к экрану.

— Присмотри за ним, не хотелось бы, чтобы такой противник оказался в тюрьме до того как мы сыграем.

— Кагами там не окажется, — твердо ответил центровой. — И мы обязательно выиграем Зимний Кубок.

— Да-да, конечно, — слегка скривился Ханамия. — Но все же присмотри, он явно сын своего отца.

И поставив такую точку в разговоре, он ушел. Пора сигналить группе захвата.

Пока я возился с мобильником, рассылая последние сообщения, памятник имени Удивленного Шока Остолбенеевича украшал избранный уголок. Из композиции первым в себя пришел братишка и осторожно поинтересовался, не задели ли меня слова Ханамии.

— А что, похоже на то? — фыркнул в ответ. — Коки, если ты не заметил, то многое из сделанного за последнее время сложно отнести к правильным или хотя бы разумным поступкам. Я сын своего отца, да. У меня хватает гибкости и подлости поступать так, как я поступаю. А еще я очень надеюсь, что мне хватает и мозгов, и удачи, чтобы не попасться. Правда не задевает, если принимаешь все таким, как есть. Так, Широ, что с комикс-группой?

— Собрались, сейчас перевоплощаются, — хохотнул друг, ему казалось остроумным название группы мстящих, так что он всегда чуть улыбался. Ребята переодеваются в балахоны и цепляют маски, чтобы в случае чего их не опознали. — Захват?

— В пределах тридцати пяти минут.

— Ты уверен, что им можно это доверить?

— Коней на переправе не меняют, — да, это самая тонкая часть плана, потому что найти похитителей было куда как сложнее, чем втравить группу хулиганов в драку. Тут-то Коки случайно вспомнил несчастных, с которыми мы подрались весной, "спасая" Киоко-сан. Девушки с радостью "подарили" нам полученный компромат, и мы впрягли их в работу. Их задача была просто и безыскусна: выловить Ханамию по дороге от нашей школы к метро, есть тут не просматриваемый участок без камер, схватить и привезти в заброшенное здание, довольно далеко от нас, но близко к его средней школе. Дом этот должны были снести еще пару лет назад, но почему-то он до сих пор стоит, уж не знаю из-за чего накладки.

— О, они его схватили, — пришло сообщение, причем куда быстрее, чем я ожидал.

— И что с ним будет дальше? — спросил капитан, которому для убиения времени вручили бумаги по жертвам Кирисаки Дайчи. Очкарик прочитал их довольно быстро и, судя по выражению лица, нам не грозит быть обвиненными в излишней жестокости.

— Его уже ждут, — ткнул в место на карте Коки. — Там собрались люди, чьих друзей, родных и любимых травмировала его шайка.

— А от нас там кто? — мы воззрились на капитана в немом шоке. То есть того, что мы все это организовали мало?! — Не надо так смотреть, Киеши пострадал не меньше каждого из них, а то и больше!

— Там Момидзи-сан. Мы не знаем почему, но он очень близко к сердцу принял произошедшее с Киеши-сэмпаем, и собирал полезную информацию в обмен на прямое участие в расправе, — пояснил брат, на что Хьюга наморщил лоб, задумавшись, но почти тут же его лицо прояснилось.

— Момидзи? Момидзи Шун из клуба журналистики? Они с Киеши вместе учились в начальной школе и были друзьями. Сейчас у них разные интересы, но они по-прежнему неплохо общаются.

— Ого! А нам он этого не рассказывал, просто упомянул, что знает сэмпая, — удивился я, но не сильно, подсознательно ожидая чего-то подобного.

— Что ж, тогда все в порядке. Я так понимаю, он и проследит за тем, чтобы Ханамию не убили случайно?

— Да, мы так предполагали. Потом им займутся другие люди.

— Какие?

— Те, которые сейчас занялись его матерью, — ответила тренер, проверив сообщения на мобильнике. — Там все под контролем, ждут нашего сигнала.

— Его матерью? — ахнул капитан.

— Они с сыном очень похожи, — ответил ему Широ, гипнотизируя взглядом мой сотовый.

Когда Ханамию довезут, должно прийти кодовое сообщение "Как думаешь, нам позволят продолжить практику в журналах, если мы хорошо проявим себя на фестивале?" Паранойя и перестраховка заставила меня, а из-за меня и всех остальных придумать вот такие обычные и повседневные вопросы и ответы, чтобы если что-то пойдет не так, оставить как можно меньше улик. Ненавижу ожидание, оно сильно мотает нервы. Такеда-сенсей разделяла мои убеждения, а потому мы всей толпой отправились в ближайший храм.

— От тревог и волнений освободить разум юный дабы, прошлым отягощенный, — кто будет пытаться успокоить подростка, раздражая его? Ну да, наш тренер.

— Я так волнуюсь, что мне даже все равно, на каком языке вы пытаетесь с нами говорить, — вздохнул капитан, и нам осталось только с ним согласиться.

Время пошло намного быстрее. Прийти в храм в новой форме оказалось неплохой идеей, во всяком случае, внимания мы привлекли много, и даже на какое-то время отвлеклись от неприятных мыслей. Каннуси храма долго беседовал с тренером, пока мы помогали с уборкой храма, на которую нас отправили с высочайшего соизволения тренера. Труд хорошо отвлекает, мы мыли полы, подметали, натаскали воды, накололи дров, добрым словом поминая лагерь, где нагрузки повседневной жизни были куда как весомее.

Кодовые смс пришли с интервалом почти в час, мне страшно представить в каком состоянии после этого Ханамия. А еще через десять минут пришло сообщение тренеру, что парня забрали, умирать он не собирается, но в больнице надолго пропишется. Что сделали с Ханамией Маю, я благоразумно не спрашивал, рано или поздно, всерьез или для галочки, но нас будет опрашивать полиция и чем меньше мы знаем, тем лучше.

— Благодарю за вашу помощь, — священник мягко улыбался и, судя по всему, не считает, что мы своей одеждой, совершаем какое-то святотатство. Или считает, но не собирается это показывать.

После храма мы, забрав вещи из школы, отправились по домам, по дороге мы с Коки заглянули в книжный, просто посмотреть на его роман, стоящий на полках. Выглядели мы, наверное, теми еще сумасшедшими, но нам не привыкать, в Сейрине же учимся. Тем более, что заняться было совершенно нечем — вряд ли сегодня получится заснуть, так что для любых дел вся ночь впереди.

* * *

— Плохо спал, Кагами-кун?

— Вообще не спал, спасибо, что среда начинается с Куросаки, — ответил я, еле справившись с зевком.

— Жалел, что ничего не сделал Ханамии-куну?

— И это тоже, — а еще больше я жалею, что в придачу к невидимости фантом не обладает еще и неслышимостью, но нельзя же получить все. Повезло, что он не в курсе, что именно задумывалось, и решил, что паук ускользнул благодаря сэмпаю. Киеши наверняка подумал так же, что ж, не стану их расстраивать правдой, по крайней мере, не сейчас.

— Кагами-кун, ты неправ и знаешь это. Я не понимаю, почему ты так поступаешь.

— Проблема не в том, что ты не понимаешь, — вмешался Дзюмондзи. — Проблема в том, что ты не пытаешься понять, потому что для тебя слишком важно играть по правилам. А жизнь — игра без правил.

Пока парни ударились в демагогию и философские рассуждения, я переписывался с Широямой-саном. Фурор роман Коки вряд ли произведет, и я настаивал на внедрении "тролльего" маркетинга, окрестил по аналогии с наименованием организаторов словесных баталий в инет-пространстве. Придумал этот прием вообще-то Широ, и опирается все в банальное человеческое любопытство, а о чем там так спорят, а о чем там так ругаются. Причиной, естественно, будет книга братишки.

Широяма-сан стойко держит оборону, настаивая на традиционной рекламе, вернее, ее отсутствии, дескать, хорошую вещь и так прочтут. Что ж, поживем, увидим, тем более что Широ, кося одним глазом ко мне в планшет, проворчал, что он и сам справится, приятелей по клубу только привлечет и все, никого ему больше не надо. Упрямый и гордый песец.

Тренировка прошла штатно, если не считать, что Киеши снова перенапряг колено и получил от Такеды-сенсей три дня принудительного отдыха. Мальчишки попросили перенести занятие на следующий день, и я не видел причины им отказывать. Тем более что они собирались съездить в гости к Сане-чан, что меня немного развеселило, Мидориму ждет тяжелый вечер. А дома меня ждало сразу два письма, одно из которых было бумажным, что в наш век электроники казалось приветом из прошлого. Я его чуть ли не обнюхал, не зная чего ожидать, успокоился слегка лишь после того, как увидел адрес Акиты. Оба письма были короткими и скупыми.

"Спасибо за предупреждение, Тайга. Я передал информацию Араки-сенсею".

"Благодарю за предоставленную информацию. Акаши Сейджуро".

Ракудзан и Йосен получили предупреждения, прочли и даже, кажется, вняли. Аомине я почти сразу передоверил Куроко, потому что испытывал страшный соблазн сообщить все Момои-сан. Девушка она активная и, узнав об опасности, грозящей другу детства, начнет проедать ему плешь, дабы он, упаси ками, не вошел в Зону. Учитывая характер Ахомине — он все сделает ей назло, а это не было тем результатом, который мне нужен. Как фантом донесет информацию до друга, я не вникал, потому что как раз сговаривался насчет Ханамии, лишь в этот понедельник призрак сказал, что поговорил со старым другом.

Что в свою очередь вернуло меня к ситуации с Огиварой-саном, другом Куроко с младшей школы. Нынешнюю школу, адрес и прочие необходимые мелочи Широ уже узнал, но одноклассник никак не мог найти в себе смелости прийти поговорить с потерянным другом. Не то чтобы это было моим делом, но мне бы хотелось, чтобы они помирились, судя по рассказам Куроко, этот Огивара неплохой парень, было бы здорово, если бы он вернулся к любимому спорту.

А на следующий день к нам пришла полиция. Ханамию Маю и ее сына нашли в ужасном состоянии. Женщина потеряла рассудок и слегла с сильнейшим воспалением легких, вызванным переохлаждением. Ее сын получил многочисленные ранения, худшее из которых закрытая черепно-мозговая травма, но ему по каким-то причинам оказали врачебную помощь.

— Подозревают, что Ханамия Макото просто попал под удар и основной целью злоумышленников была Маю-сан. Насколько нам известно, Ханамия Макото собирался в вашу школу?

— Да, он был у нас, посидел в изоляторе и сбежал, — Аянаги-сан старательно делал записи в блокноте, а я с недоумением рассматривал младшего брата нашего учителя информатики. Как небо и земля, вечно сонный, амебный учитель и вот этот шустрик с горящими глазами.

— В какое именно время он покинул территорию школы?

— С какой целью приходил?

— Что он говорил?

— Он не упоминал о каких-либо угрозах, может быть, вел себя необычно?

Да уж, совсем не такой как сенсей, клещом вцепился, вытянул все, что я помнил про визит Ханамии, как я при этом удержался и не выдал, какая он сволочь, что его команда калечила игроков и так далее — сам не понимаю. Капитан вышел из рекреации в учительской выжатым как лимон, Коки просто выпал мне на руки, пришлось ему какое-то время полежать в медблоке, пока головная боль не прошла. Куроко после допроса не сводил с меня глаз, подозревая, что очень и очень замешан во всем этом безобразии, но почему-то ничего не спросил. Но хуже всех пришлось Киеши, сэмпай был уверен, что если бы он не помог Ханамии сбежать, то паук бы не попался преступникам в руки, будучи под защитой нашего военно-оборонительного корпуса.

— Киеши, ты накручиваешь себя на пустом месте, — в который раз пытался достучаться до него Хьюга, стараясь при этом не выдать своей осведомленности. — Эти люди довели Ханамию-сан до сумасшествия! Если бы им было так нужно, они бы забрали его без проблем, но при этом еще и покалечили наших кадетов.

— Если тебе нужно кого-то винить, сэмпай, можешь винить меня, — что вообще-то является абсолютной правдой, и в истории с семьей Ханамия я главный злодей. Пора закупаться черными шмотками. — Если бы я не дал команду Казаме, у тебя не получилось его вытащить.

— Но он же…

— Он отошел с поста по моему приказу, Киеши. Старший сержант Казама не тот человек, которого можно подкупить, уговорить, убедить, упросить или заставить нарушить приказ, только другой приказ того же человека или вышестоящего.

Оставив второкурсника переваривать полученную информацию я по-быстрому убежал, меня ждали мальчишки, домашние задания и очередная бессонная ночь, полная бессмысленных размышлений, рассуждений и споров с самим собой, настолько ли я Стивенсон, чтобы быть таким ублюдком.

— К-кагами-кун, — внезапно из-за спины раздался дрожащий голос, но я даже не вздрогнул. Привык уже.

— Привет, Куронума, чем помочь? — я развернулся к однокласснице. Скромница и отличница, буквально напечатано на лбу, особенно трогательный вид придает пара косичек по бокам.

Девушка замялась, то глядя на меня, то в сторону, сжимая в руках небольшой термос. Обеденный перерыв в самом разгаре, ребята как обычно безумствуют, Казама пишет докладную по ВОКСу, Некодзава и Данте общаются на тему музыки, и некоторые смотрят — не слушают, а смотрят — на них со стороны. Яно ест через силу, потому что волнение нарастает, Есида старается заставить ее поесть, а так же пинает Санаду, чтобы он не спал, а помог ей. Надо будет указать на это Чиаки. Усуи притащил какую-то редкую модель поезда похвастаться перед такими же безумными фанатами железных дорог, теперь трясется над переноской и едва дышит в ее сторону. Накагава все же уговорила Мидзуки на изменение прически и что-то там еще, журналистка выглядит как великомученица. Ее сэмпай довольно быстро отошел от жестокой расправы, и во взгляде появилось какое-то странное умиротворение, что меня немного пугало.

Сейко самостоятельно изучает французскую кухню, Номура обсуждает с Шибой какое-то выходящее аниме, а Есиока пытается уговорить Нишимуру говорить громче, слава ками, остальные следят, чтобы активная легкоатлетка не давила слишком сильно. Фудзивара и Танива куда-то пропали, но они в последние дни часто уходят обедать вне кабинета, и меня немного беспокоило их стремление обособиться от класса. Асахи в сторонке тренирует движения в качестве наказания от сенсея, мой лоб до сих пор горит от очередной встречи с синаем, а рядом старательно съедается домашний обед, у парней аж за ушами трещит, как бы порцию Куроко не умяли, пока фантом меланхолично и медленно поглощает еду.

— Ч-чиаки-кун сказал Аяме-чан, что Кагами-кун плохо спит, — одноклассница на что-то решилась и дрожащими руками вручила мне термос. — Это успокаивающий чай, с ромашкой и кипреем. Надеюсь, он поможет тебе.

— О, не стоило… Прости за беспокойство, — я растерянно взял подарок, но пришел в себя и улыбнулся девушке. — Спасибо, Куронума.

Глядя, как она машет руками, отрицая хотя бы малейшую значимость своей помощи и заботы, я впервые расслабился за последнее время. Что сделано, то сделано, Ханамия получил по заслугам, и мне нужно просто принять себя и свои поступки, пусть они и не красят. И пора уже прекратить беспокоить окружающих похоронным видом и кругами под глазами, за меня слишком много народу переживает, чтобы можно было позволить совести сожрать себя живьем.

— Куронума очень заботливая, да?

— Ага, и милая, когда не нервничает, а то становится похожей на девочку из Звонка.

— Ты не злишься, что я рассказал Аяме-сан, что у тебя бессонница?

— Это и так видно, у него круги под глазами как у панды!

— Не надо про панд, Дзюмондзи-кун.

— Хм, Чиаки, не просветишь? А с каких пор Яно стала Аяме-сан?

— Кстати, Чиаки, ты присматривай, Яно плохо ест последнее время, так дела не делаются.

Только под конец обеда мы вернулись к обсуждению довольно важного дела, которое Дзюмондзи широким жестом отложил до решения «паучьего» вопроса, а именно день рождения лайнмена. Вопрос затянулся и в итоге уже завтра шестнадцатилетие Широ, и из-за фестиваля мы будем укладывать празднование в утреннее время. Парни артачились, дескать, не столетние деды, чтобы дату рождения каждый год отмечать, но наткнулись на грустный взгляд и обиженное заявление от Коки, что они лишают нас повода веселиться с самого утра, и затихли. Да, кот из Шрека расплакался бы от зависти к этим глазкам.

— Как насчет боулинга?

Неожиданное предложение Куроко именинники приняли на ура. Определенно, это лучше, чем скучное кафе, мы и так постоянно вместе едим, и игровых автоматов, где можно потеряться во времени, а Яно-сан очень обидится на нас и особенно на Чиаки, если мы опоздаем и не поддержим ее в такой важный день. Сейриновскому танцевальному клубу в чем-то повезло, в чем-то не очень: выступают наши в первый день, причем в третьем десятке.

Вообще, сам фестиваль начнется в час дня, и все выступления разбили на два временных отрезка, часть танцует до пяти, часть — после шести, со вторым днем обойдутся также. Я был уверен, что накладок по времени будет больше чем с техникой и самими танцорами, но Чиаки уверял в обратном, говоря, что танцы строго ограничили тремя с половиной минутами, потому что участников очень много. Ну да много, около двухсот школ в суммарном итоге, хотя на межшкольных отборочных по Токио было почти три сотни команд. О, ками, две сотни команд-танцоров за два дня…

На тренировке капитан предложил модификацию «хякунин но баскет», вернее, то, что он придумал, изучая упражнение и пытаясь его улучшить. Смысл в том же самом — пройти защиту и забросить мяч, но теперь человек под кольцом менялся. Изначальное построение в колонну сохранялось, но последний в очереди должен был встать на защиту, когда его атакует первый. После попадания или истечения времени первый встает на защиту против второго, когда предыдущий защитник возвращается в строй. Так как тренер требовала быстрой игры, время снова было главным катализатором и ограничением.

Упражнение было направлено на максимально быстрый переход от атаки к защите в пределах одного кольца и половины поля, что позволило разбить всех присутствующих на две компактные группы. Новое упражнение окрестили каруселью, потому что 12 секунд на атаку, разворот, 12 секунд на защиту, а потом зайцем метнуться в конец очереди, которая состоит всего-то из трех человек — любая вертушка отдыхает, голова идет кругом и возвращается нескоро.

После тренировки шли по необычным концентрическим траекториям, а на занятии с мальчишками они какое-то время просто помирали со смеху глядя, как я дриблингую кругами и восьмерками, не в силах сохранять нормальное направление. Хотя, если я научусь не терять голову в этот момент, может получиться довольно забавный прием. Но это дело будущего, а сейчас план максимум — добраться до дома и не упасть спать под чьим-нибудь забором.

— Опять боковые стоят! Сплит, дубль десятый!

— Смотри и учись, салага!

— Дзюмондзи-кун, обычно, когда велят учиться, показывают страйк, а не отправляют мяч в желоб.

— Зато какой кадр получился, вот поглядите!

— Не подаришь мне копию? Думаю, наш друг многое сделает, чтобы это лицо никто не увидел.

— Широяма!

— Я шестнадцать лет Широяма, можешь не напоминать.

— Дабл!

— Рейна поразительно хороша в боулинге, не знали?

— Откуда бы…

На праздновании кроме нашей шестерки были Нода, что само собой разумеется, и две ее подружки, Рюдзаки-сан и Фуюми-сан, тихая девушка в очках и первая ученица школы, как мне поведал Широяма. Я же вспомнил почему-то про классические тройки «лидер-воин-умник» из различных манг и фильмов. После боулинга такой же компанией мы отправились в кафе под пыхтение парней, тащивших свои подарки. Демонстративное, конечно, презентов было немного, и по размерам они не сильно выделялись.

Дзюмондзи подарили самодельную игру в виде американского футбола, Чиаки с удовольствием нарезал фигурок, где одна сторона была тщательно выполненной нашей командой, а вторая — обезличенными противниками. Куроко и Коки помогали как могли, доделывая мелкие детали, раскрашивая и лакируя как фигурки, так и саму доску — поле с воротами, с меня была книга по стратегиям, с Широ — подборка лучших матчей. Девочки поступили весьма практично, подарив спортивную сумку и перчатки, на которых кто-то, подозреваю, что сама Нода, вышила эмблему сейриновских волков. В общем, поглазев на общую кучу, я мысленно отметил, что на Новый год стоит поискать что-то не связанное со спортом.

Широяма в этом плане оказался более сложным, особенно из-за врожденной вредности, повезло, что Коки заметил, какой он мерзляк, и мы специально для Широ заказали белоснежный шарф и перчатки с небольшим узором, изображающим компьютеры, ноутбуки и тому подобное. Чиаки снова одарил самодельной работой, полярный лис за ноутбуком, Куроко презентовал книгу по психологии — лично я не догнал в чем намек, Дзюмондзи же был в своем репертуаре, подсунув Широ небольшой нож. Пока наш штатный песец хлопал глазами, лайнмен спокойно объяснял, что с такой манерой поведения Широяма рано или поздно нарвется на неприятности, а значит, ему будет спокойнее, если у друга будет хоть что-то для самозащиты. Придется поискать, что у нас в законе на тему самообороны имеется, не хотелось бы сделать сидение за решеткой традицией класса. Девочки всей троицей вручили Широ новую сумку для ноутбука, тоже с полярным лисом, друг спокойно отнесся к новому прозвищу, даже с какой-то гордостью, что он может доставить настолько крупные неприятности.

В кафе мы не задержались, ибо время поджимало, так что, быстро пообедав, мы помчались в парк Инокасира, чтобы не только посмотреть на последние приготовления, но и поболтать со своими до начала.

Вот только этих своих надо было еще найти! Почти час до начала, но людей столько, что даже наши сумасшедшие сейриновцы не бросаются в глаза. У нас была карта, где отмечены и кусок земли, где располагаются наши лавочки, и сцена, и место сбора наших учеников, но одно дело рисунок на бумаге, другое — земля под ногами, заполненная людьми.

Впрочем, скоро я сообразил, что Сейрин всегда Сейрин, вон Мизумачи полуголый прыгает, в той же стороне раздалась автоматная очередь — не иначе Казама очередного извращенца или злоумышленника гоняет — так что мы помчались на знакомые звуки. О, вон Данте от фанаток спасается за Асахи, а вон там возвышается над толпой Киеши-сэмпай. Краем глаза я заметил рыжую шевелюру Куросаки-сенсея, где-то звенит посох тренера, а когда мимо промчался Гай, соревнуясь с собаками Такеды, стало ясно, что мы на месте, даже табличка «Сейрин» оказалась не нужна. Под пение гимна Кейну-саме — Коидзуми сочиняет их с удивительной легкостью и завидным постоянством, я разыскал директора, уточнить, где наши танцоры, узнал, что всех участников собрали в области за сценой, так что мы поспешили туда.

Девчонки быстро откололись искать своих, академия Каймей выставила одну из самых больших команд, больше, наверное, только школа Джисудзен выставила, почти полсотни человек. Мы довольно быстро нашли нашу группу, в основном благодаря ярко-красной майке Есиды-сан, бите, будто приклеенной к руке Санады, и криков тех, к кому подкрадывалась Куронума. И чего шугаются? «Милый ребенок» с забавными хвостиками. Там же обнаружились и Накагава с девчонками из е-класса, девушки старательно наводили танцорам красоту, причем, судя по комментариям, рассчитанную на физические нагрузки и их последствия. И хорошо, как-то не улыбается в один момент обнаружить на сцене панд или еще каких-нибудь чудовищ. Там же металась Такаяма-сенсей, подбадривая подопечных, но волнуясь едва ли не больше них всех вместе взятых.

— Ну что, волнуетесь?

— Вот еще, — фыркнула Яно, но было видно невооруженным взглядом, что она едва сдерживает дрожь.

— Здорово! — неожиданно восхищенно протянул Коки. — У меня до сих пор круги перед глазами, как вспомню, как на площадку выходил в официальных матчах. Приходилось успокоительный отвар пить перед игрой.

— Успокоительный отвар? — проявили интерес танцоры. В ответ мы просто достали бутылки — все утро возились, буквально по полстакана каждому, через полчаса подействует.

— Сенсею можно двойную дозу? — тихо спросила Онита-сан, забирая у нас бутылки, испробовать настой подростки решили чуть попозже.

— Нужно. Сейчас, — подтвердил я, глядя как взволнованная учительница рассеянно пытается надеть на парня платье, не обращая внимания на попытки несчастного отбиться.

Платье из какой-то серо-голубой ткани со стальными бликами ненадолго привлекло мое внимание, вызывая ассоциации с роботами. Темой фестиваля стал мир. Я тогда долго переваривал идею о создании танца, который бы был связан с конкретной страной, но не являлся народным танцем, то есть его надо было придумать самостоятельно, дозволялось заимствовать лишь некоторые элементы. Япония по понятным причинам в этом списке отсутствовала, но были Монако, Ватикан и Люксембург. Не имею ни малейшего понятия, по каким критериям выбирались страны, но предлагали их руководители клубов, а под конец тянули жребий.

Наши вытащили Сингапур и почти двое суток приходили в себя, чтобы заявить, что лучше Сингапур, чем Россия, которую вытащили девчонки Каймей. Я долго вникал, чем лучше-то, пока мне на пальцах не объяснили, используя кипу бумаг, что Россия проблемная страна, потому что очень большая. Вроде все просто, платья какие-то в пол, с поясом под грудью, головные уборы напоминающие цуно-какуси — но нет, девушки легких путей не ищут, полезли смотреть в интернете про выпавшую страну и немного облезли от обилия всего. Одних только национальных нарядов оказалось несколько десятков, столько же национальных танцев, мелодий и прочего. В итоге, страну распополамили, сказав, что школ слишком много и стран не хватает. Девчонки вздохнули с облегчением, но проблем не сильно уменьшилось, так что теперь выступление Каймей скорее будет похоже на суп Набе, чем на какой-то единый танец.

— Кагами-кун, Фурихата-кун, Дзюмондзи-кун, Широяма-кун, Чиаки-кун, думаю, нам лучше уйти. Чем быстрее, тем лучше, — внезапно изменился в лице фантом. Но не успел я поинтересоваться, в чем дело, как сзади раздался звонкий и счастливый вопль. Кажется, я знаю, от кого сбегает призрак.

— Кагами-ччи! Куроко-ччи! Фури-кун! Приветушки! Давно не виделись! Как дела? Сейрин тут тоже участвует? А вы что, танцуете? — и правда, давно, с самого фестиваля, где фантом требовал убрать от него Кисе с помощью кадетов.

— Тецу-кун! — мимо меня пролетело нечто розовое, опознанное как Момои-сан, повисшая на шее индифферентного Куроко.

— Привет, Кисе, Момои-сан, — кажется, присутствие красавицы Момои слегка напрягло девушек, Яно довольно шустро взяла Чиаки за руку, Киоко-сан же пошла дальше и слегка приобняла изумленного лайнмена. Я не мог промолчать. Не мог. — Девочки, уберите рожки, Момои-сан — девушка Куроко.

Девушки лишь слегка покраснели, но позиций не сменили, просто чуток расслабились. Кажется, я начинаю понимать, что находит в амурных делах Саотоме-сан — за парочками забавно наблюдать.

— Прекратили разврат! — не всегда, правда. Даже не поворачивая головы, я знал, что это Горо-сан наткнулся на Таниву и Фудзивару. Девчонки вернулись к прежнему поведению так же быстро и необъяснимо, как и до этого стали вести себя прилично, а на все вопросы демоницы меня отправляли в далекое пешее путешествие.

— Слушай, Широ, может хоть ты знаешь, чего они сначала заинтересовались информационными технологиями, а потом резко остыли?

— Они никогда не интересовались техникой, — с тяжелым вздохом Широяма взглянул на меня, как на несмышлёного ребенка, пытающегося ткнуть вилкой в розетку.

— Э? Но вы же общались последнее время, разве не на эту тему? — заинтересовался и Коки, краем глаза глядя как копирка и аналитик пытаются придушить призрака в объятьях.

— Мы не общались, я просто давал им указания, — меня начало напрягать очевидное увиливание друга, но я не успел это высказать.

— Широ, давай вкратце, ты их что, шантажировал чем-то? — в лоб спросил Дзю.

— Именно, — и никаких пояснений, да еще и колючки выпустил, ежик, а не песец. С одной стороны, девушки — наши одноклассницы, сейриновцы, то есть свои, а со своими так не поступают. С другой — меня откровенно напрягала их враждебность, постоянное «не твое дело», когда я пытался понять, в чем проблема и чем им помочь. Так что сейчас я снова разрывался между тем, что считал правильным, и тем, чего мне бы хотелось.

— Широ, это же девочки, — укоризненно взглянул на одноклассника Чиаки, а я краем глаза заметил, что Кисе отлепился, наконец, от несчастного Куроко и направился к нам.

— Что сделано, то сделано, но давай ты больше будешь так поступать со своими? — нельзя обсуждать такие дела при посторонних, а баскетболист явно сейчас прилипнет, аки банный лист.

— Со своими я так никогда не поступаю, — но своими ты считаешь далеко не всех не то, что в школе — в классе, да? Ладно, с этим мы разберемся позже.

— Этого достаточно. Кисе, с чего ты заинтересовался фестивалем танца?

— Ой, Кагами-ччи, вы закончили? Хорошо! А я тут, потому что руководство школы велело каждому клубу прислать по представителю, чтобы поболеть за наших! Сколько здесь народу! Присутствовать обязали только в день выступления, но сегодня же открытие, надо же посмотреть! А это правда, что это ваша школа затеяла? Такое масштабное мероприятие!

— Ага, один зачинщик как раз перед тобой, — прыснул Коки, пока я привычно заткнул болтушку. Как ему легких хватает на столь длинную эмоциональную речь? У Кайдзё зверские тренировки. — Вся эта суматоха началась с аники!

Видя квадратные глаза Кисе, я мысленно взмолился, чтобы нашелся повод сбежать, и ками меня услышал — позвонил Суга-сенсей и попросил подойти к палатке нашего кулинарного клуба. Оставив мелкого разбираться с последствиями своей болтовни, я нырнул в толпу, затерявшись настолько, насколько это возможно при моих габаритах и цвете волос. Хотя тут много кто носится, те же падшие ангелы привлекают немало внимания, фанатки уже подступают к Кисе, и танцоры всех мастей уже переодеваются в феерические костюмы.

У прилавка помимо Суги-сенсея обнаружился и Камидзё-сенсей, и Исида-сенсей, все трое сосредоточенно жевали какие-то сэндвичи. Хотя почему какие-то — производства наших поварят, правда я почему-то ожидал иного, темпуру там или такояки, а может и вообще шашлычки. Но сэндвичи легче приготовить заранее, так что наши приволокли с собой небольшую тележку заготовок, напоминающую повозку Мидоримы. Интересно, Шуутоку принимает участие в фестивале? Надеюсь, что если и участвуют, то бедного снайпера не заставят стать болельщиком, хватило с него и сейриновского безумия. Забавно, но учителя позвали меня дегустировать сэндвичи. Пока я хлопал глазами и усердно работал челюстью, Камидзё-сенсей поинтересовался, где находится братишка.

— Неподалеку. А вам зачем, сенсей? — насторожился я, видя особый блеск в глазах учителя литературы, который появляется во время обстрела мелом. Мела у него под рукой нет, чем и в кого он будет кидаться. Хотя второй вопрос, наверное, излишен, раз он спрашивает про Коки.

— Вот зачем, — и одной рукой, жестом фокусника вытащил из сумки очень знакомую книгу «Время, где я был». Я завис на целую минуту, с восторгом рассматривая роман Коки в руках читателя — в том, что сенсей прочел работу, я не сомневался.

— А теперь, Кагами-кун, будь любезен, объясни кое-что, — угрожающий тон учителя, убедившегося, что я насмотрелся достаточно, быстро привел меня в себя. — Почему я узнаю, что мой ученик написал и выпустил книгу, от Ичиносе-сенсея, а не от него лично?!

— А мы должны были рассказать? — вылупился на него я. Мне лично даже в голову это не пришло, зачем бы?

— Не должны, — мягко вмешался Суга-сенсей, видя гневное изумление на лице литератора. — Просто так было бы вежливо. Камидзё-сенсей оказался в ситуации, когда его хвалят за достижение ученика, а он сам об этом ни сном, ни духом. Согласись, несколько неприятная ситуация?

— Э, я даже не подумал, простите, — едва удержался от того, чтобы ляпнуть, причем тут вообще учитель. Роман написал Коки, редактурой занималась Татибана-сан, причем тут все остальные? Японский менталитет, черт бы его побрал, мне не понять, но учитывать надо, иначе долго не протянем. — Я прошу прощения, мне в голову не пришло, а Коки слишком волновался и попросту забыл.

— Ками с вами, вы прощены, но только потому, что написано хорошо! Итак, где твой брат, мне надо с ним кое-какие моменты обсудить.

Мне ничего не оставалось, кроме как вызвонить Коки к лавке, а пока он шел, я узнал, что учитель литературы второгодок заинтересовался книгой, потому что узнал на маленькой фотографии одного из учеников школы, что неудивительно, учитывая, как часто Коки устраивал баталии с Камидзё. О приближении мелкого я догадался по восторженному щебетанию: брат не смог отделаться от Кисе, поэтому сейчас они шли в сопровождении фанатов модели, причем я не мог с точностью сказать, кого слышал чаще, девушек, парней или желтого радужного.

Разумеется, тихо отреагировать на роман Коки «звезда» не могла. Он во всеуслышание заявил, что непременно купит, прочтет, всем посоветует и приедет за автографом — братишка под конец громогласных заверений был похож на переспелую вишню, что неожиданно умилило девичник вокруг, и закончилось все тем, что мелкий спрятался за моей спиной. Под женские охи и ахи умиления я сбежал с персонифицированным хвостиком, куда бежать я не знал, но знал, что надо подальше, пока кое-кого удар не хватил.

Во время побега столкнулся с Казамой, солдатик искренне предложил поднять ВОКС на защиту, на фестивале было почти пять полных звеньев, но я отклонил предложение, пусть парни отдыхают. Одноклассник остался с нами, мало ли что, и переубедить его у меня уже не хватало запала, так что дальше по фестивалю мы гуляли втроем, пока не столкнулись с Мизумачи, решившем изобразить мартышку на дереве. В роли дерева, естественно, оказался я, остальных прыгучее солнышко просто раздавит. В таком состоянии — пальма повисла на шее, котенок прячется за спиной, а вокруг патрулирует этакий волкодав — меня и обнаружил Танака-сан, его изумленное «хо?» еще долго будет греть мне душу. При виде директора даже Мизумачи соизволил слезть с насеста, да и Казама сразу встал по стойке смирно.

У организаторов возникла небольшая проблема — девушка, которая должна была вести фестиваль, и ее команда не приехали во время, а когда им позвонили, заявила, что у нее появилось предложение получше, чем ввергла довольно обязательных японцев в глухой ступор. Танака-сан отправился опрашивать подчиненных, известных безумством, называемым «креативом». Первым он нашел Куросаки, учитель математики предложил наших театралов, идея неплохая, но и только, так что Танака-сан решил еще поспрашивать. Если ведущий будет иметь прямое отношение к нашей школе — и так уже засевшей в организаторах — это будет перебор.

— К нашей школе? — меня снова озарило. — А если не из нашей школы, то подойдет?

Уже через десять минут я тащил Кисе к нашим стилистам, парнишка согласился сразу, попросил лишь позвонить его менеджеру. Разговор взял на себя директор, мне до его мастерства еще расти и расти, так что я вместо этого побежал готовить ведущего, вернее, представлять его нужным людям. Кроме того надо было спешно выяснить не нужно ли ему чего в одежде сменить, и если нужно — где это быстро-быстро достать. Повезло, что у Кисе великолепный, по словам Накагавы, вкус в одежде, она пусть и обычная, но подобрана превосходно и при паре дополнительных деталей становится вполне подобающим нарядом для выступления перед аудиторией. Так что здесь сложностей не возникло, и ровно в час дня на сцену выскочил сияющий Кисе и мгновенно очаровал аудиторию, даже немного завидно стало, обаяние все же сильная вещь.

— О, Кавахара! И Фукуда! Привет, парни, за наших болеть пришли?

— Кагами, Фури, привет! Помогите, а, Кавахара не хочет колоться, что там наши плясуны придумали!

— А зачем колоться, сейчас сами все увидим.

— Вот! И я ему о том же, а он все расскажи, да расскажи!

Первыми выступала школа Мейхо, их страна — Мексика, так что раздались узнаваемые звуки, и на сцену выскочила группа ребят в сомбреро и девушек в платьях с широченными юбками. Яркие краски, заводной ритм — самое оно для начала, хотя пришлось еще слушать и комментарии Кавахары, когда в выглядящие традиционными тенденции вплели знакомые по баскетболу движения. Да уж, а я какое-то время сомневался, что это изначально танцевальные ужимки, но вот, доказательство перед моими глазами.

Сразу за «Мексикой» было выступление «Индии», «Франция», «Босния и Герцеговина», «Эфиопия» — страны шли в разнобой, порядок тоже определялся жребием, так что после ярких красок и живой быстрой музыки на нас внезапно закружили плавные и медленные мелодии, чтобы после обрушиться барабанами Африки. От этой каши в голове загудело, сделал пометку в планшете, что в следующий раз пусть продумывают порядок выступления, а не полагаются на волю случая, ну кто будет на концерте исполнять песни, как левая нога захочет? Разница небольшая, так что пусть на будущее думают.

Великобританию тоже разделили на Ирландию, Шотландию, Англию и Уэльс, но в очереди их поставили друг за другом, «российские» клубы танцев тоже будут выступать рядом, но уже во второй половине дня. Кисе на сцене был как рыба в воде, никакого текста, сплошная импровизация, а народ уже голосит и восторгается. В основном, конечно, девочки и девушки, но и остальные не плюются, не думаю, что кто-нибудь из них хотя бы подозревает, что Кисе только час назад в этот фестиваль вписали. Отплыв в толпе подальше от сцены и уведя остальных, я убедился, что на расстоянии резкая смена темпа ощущается не так катастрофически.

— Дзю! Широ! А где Чиаки и Куроко? — друзья с грехом пополам выловили нас возле одного из фонарей, там же стали собираться остальные сейриновцы, потому что собирать наших сумасшедших возле палаток с едой никак нельзя.

Ну как собираться, Широ просто написал на форуме, что возле такого фонаря замечены болельщики Сейрин, если вы с нами — подходите. Красная футболка — Есида, а где она, там и Санада, и Куронума. Мелодичный перезвон — Такеда-сенсей нарисовалась неподалеку, причем в окружении собак. Ругань, перекрывающая даже музыку выступлений — Куросаки-сенсей и Садахара-сенсей тут. Знакомая тяжесть на шее и плече — нас нашел Киеши, а с ним Хьюга и Айда-сан, которая еле отделалась от своего сверх любящего папочки. Судя по докладам курсантов — ребята из ВОКС уже приобрели привычку каждое сообщение называть докладом или донесением — он мечется на противоположном конце поля, куда его отправила одна из подруг помощницы тренера. Ангелы стояли кружком неподалеку, Данте отписался, что они уже получили несколько идей для новых композиций, после фестиваля пойдут проверять, какие из них жизнеспособны. Группа фанаток персонажа отоме-игры, к счастью, угомонилась и наслаждалась зрелищем вместе со всеми. А появление Куроко я заметил только, когда фантом ткнул мне под ребра с заявлением, что мы здесь для отдыха.

— Я отдыхаю!

Выразительный взгляд на планшет с несколькими заметками, и брат аккуратно вынул его у меня из рук и положил в сумку. Мда, я и не заметил, что так и не убрал его и продолжал комментировать то, что мне казалось важным.

— А сейчас пора погрузиться в удивительно динамичный и яркий мир Сингапура! Встречайте, старшая школа Сейрин!

И начало оказалось относительно медленным, что несколько удивило, до этого Кисе довольно точно угадывал, каким будет танец. Медленные плавные движения, сглаженные, напоминающие течение реки, но длилось это недолго, ребята в один миг словно взорвались фонтаном энергии, движения стали быстрее, энергичнее, но главное — они скинули верхние темные и свободные накидки, чтобы остаться в одежде разной расцветки с общим стальным отблеском. Ребята разделились. Кто-то достал веера, а кто-то — ротанговые посохи, кто-то ускорился еще больше, кто-то напротив, замедлился — это должно было смотреться кашей, но оказалось вполне гармоничным зрелищем. Наверное, таким и выглядит Сингапур — современная молодая страна с множеством проблем, чья культура родилась из смеси китайской, британской, индийской и малайской.

— Сей-рин! Сей-рин! Сей-рин! — скандировали наши, я сам гремел невесть как попавшей в руки бутылкой с мелкими монетками для громкости, и в общем гаме сложно было услышать даже себя.

Неподалеку прыгал и размахивал джемпером полуголый Мизумачи, в подходящем ритме звучал автомат, Гайтору надрывался так, что, боюсь, завтра он команды будет раздавать жестами, причем сплошь неприличными. В толпе неожиданно заметил Мидзуки — журналисты сновали везде, следуя за временными наставниками, так что я их и не видел сегодня толком, в отличие от Отовары и его парней — сложно не заметить все эти камеры и людей вокруг них. Танец подходил к концу, музыка набирала обороты, когда один из танцоров буквально вылетел со сцены.

Вернее, я так сначала подумал, потому что в моем понимании, нормальные исполнители в толпу не прыгают. А она прыгнула. Мне потребовалась целая секунда, чтобы узнать в изогнутой фигурке Яно-сан и ужаснуться. Ее прыжок длился пару секунд, но растянулся, казалось, в вечность, пока ее не поймали, я еле узнал в темном силуэте Чиаки. Вот где он пропадал! И занавес, музыка смолкла, ребята застыли в разных позах на сцене, а народ осоловело пялился на довольную парочку у сцены.

— Так и было задумано? — я кое-как добрался до Есиды, пока пульс, подскочивший при виде свободного падения одноклассницы, наконец, вернулся в норму.

— Именно! Круто, да? Яно-тин зажгла! — горящие глаза одноклассница ясно говорили, что я был единственным, кого встревожило окончание танца.

— Аяме-чан такая храбрая, — как я услышал Савако в таком шуме — сам не знаю, но услышал и развернулся к ней. Девушка смущенно и чуть грустно улыбнулась. — Я испугалась, когда она так внезапно спрыгнула со сцены в толпу.

— Уф, хорошо, я уж решил, что один такой параноик! Что? Я правда решил, что она что-то не рассчитала и сейчас покалечиться!

— Угу, я тоже перепугался, — Коки уткнулся лбом мне в плечо, переводя дыхание. Да, пробиться в такой толпе, куда бы то ни было, непростое дело, особенно для весьма среднего по всем параметрам братишки.

— Пошли к нашим, поздравим с красивым выступлением и промоем мозги на тему моей седины и сердечного приступа.

Ну, если первое нам удалось относительно легко, то про второй пункт я забыл, пока разглядывал Яно на руках Чиаки, категорически отказавшегося ее отпускать — так свободнее, никто же не хочет, чтобы ему попали ногами по голове. Есида ржала конем, называя подругу «принцессой», сама особа голубых кровей возмущалась своим положением, но настолько фальшиво, что даже Чиаки не купился. А потом появилось новое действующее лицо.

— Аяме, немедленно спустись на землю! — кричала женщина средних лет, в которой я с удивлением опознал Яно Сумире, мать одноклассницы.

— Добрый день, Яно-сан, — я как мог аккуратно влез между шокированной парой и разгневанной матерью. Женщина попыталась от меня отмахнуться, но я же баран. — Я помощник классного руководителя, Кагами, приятно познакомиться.

— Вы? Классный руководитель — и такой молодой? — да, правильно, что я не сказал ей, что вообще ровесник ее дочери. — Неудивительно, что вы поощряете подобные глупости!

— Что-то случилось? — о, явление демона дисциплины и праведности. Горо-сан внимательно осмотрел композицию и развернулся к родительнице, невзначай закрывая нас собой. — Горо, заместитель директора по учебно-воспитательной работе. С кем имею честь?

— Яно Сумире, мать Яно Аяме, первокурсницы школы Сейрин, — видя солидного и серьезного мужчину вместо подростка со странным цветом волос и подозрительными бровями, женщина немного успокоилась. — Может, хотя бы вы мне расскажете, что здесь творится, и почему администрация школы закрывает глаза на творящийся беспредел?

— Мама! — Яно задохнулась от возмущения. Что за чертовщину несет эта женщина? За что въелась-то?

— Это недоразумение, я вас уверяю, — обычный воспитательный крик сменился спокойным и участливым тоном, который Горо-сан применял по отношению к родителям. Хотя если они напрашивались, слепо утверждая, что их дитя золото, а мы идиоты, не видящие его талантов, он мог рявкнуть так, что даже директор закрывал рот и отставлял чай в сторону. — Вы ведь видели выступление танцевального клуба? Вам понравилось?

— Да, видела, вы все так хорошо постарались, — женщина улыбнулась подросткам, но никто не ответил тем же, они слишком разозлены ее отношением к их товарищу.

— Как вы, я уверен, понимаете, последний трюк — прыжок в толпу, нуждается в тщательном оттачивании и постоянных тренировках, но помимо этого необходимо доверие между тем, кто бросается вниз, и тем, кто ловит, — зам говорил с одной интонацией, будто слегка зомбируя, и это подействовала, мать одноклассницы внимала ему более чем внимательно. — Именно по последнему критерию и была выбрана ваша дочь и ее молодой человек.

— Молодой человек?! — задохнулась женщина, бросив взгляд на Чиаки, но на пути стоял я и не собирался отходить.

— Чиаки Рюджи-кун — крайне положительный молодой человек, — если бы это не навредило беседе, я бы не смог сдержать смех, видя, какими круглыми глазами смотрят на мужчину дети. Горо-сан при всем своем вредном характере и зацикленности довольно честен в оценке учеников, и если видит что ребенок воспитанный и старательно учится, как Чиаки или Куронума, то он и будет к ним хорошо относиться. — Один из лучших учеников курса, входит в первую десятку по успеваемости, пользуется доверием учителей и имеет хорошую репутацию в клубе дзюдо.

— Чиаки-кун неловок в общении с людьми, — встрял уже я, видя недоверчивый взгляд Сумире-сан. — Как вы сами видите, внешность у него достаточно яркая и пугающая, что заставляет многих избегать его общества еще до того, как он получит шанс показать, какой он на самом деле.

— Вот как, — растерянно произнесла женщина, уже более задумчивым взглядом взглянув на парня своей дочери. Кажется, до нее дошло, насколько она поторопилась, наезжая на пару. Япония, конечно, страна строгих нравов, но он же просто ее на руках держит, а не целует взасос. — И давно вы встречаетесь?

— Несколько месяцев.

— Четыре месяца и одиннадцать дней, — хором ответили одноклассники. Интересно, Чиаки отмечает дни в календаре? Откуда такая точность?

— И ты даже не рассказала матери? — возмущенно спросила Яно-сан-старшая, пока я хлопал глазами — по моей логике знакомить с родителями надо, если прошел минимум год, а то и больше. Я слишком американизирован? — Чиаки-кун? Надеюсь, ты все же найдешь время зайти к нам на чашечку чая, познакомиться, как подобает.

— Разумеется, Яно-сан, почту за честь, — учтиво склонился друг, однако я нутром чуял, что он нервничает похлеще Такаямы-сенсей перед выступлением.

А я еще считал Юкимицу-сан проблемной мамочкой. Что ж буду осторожнее в оценке. Но что все-таки происходит в семье Яно, что ее мать так набрасывается по любому пустяку? Мне она не расскажет, да и Чиаки, если узнает, то тоже промолчит, а помочь-то надо.

Перерыв в выступлениях, надо проверить как там Кисе, не сильно ли устал и не болит ли у него горло, столько говорить-то! За это время выяснилось, что приехала менеджер радужного, приятная женщина средних лет, улыбчивая и к Кисе относилась как близкому родственнику, не сыну, конечно, но племяннику. Высокие стороны обсуждали контракт, договаривались об оплате, подписывали, в то время как Коки разыскал Данте, и вдвоем они оккупировали площадку кулинаров, готовя специальный напиток для уставшего горла.

Странное дело, когда Кисе впервые показался в Сейрин, его окружили толпы фанатов, а сейчас, когда его все так же окружают сейриновцы, к нему относятся как к обычному человеку. Ну, не совсем обычному, восходящая звезда все-таки, но никто не пищит от восторга, не падает в обморок, не тянется порвать на сувениры, просто работают: облегчают состояние связок, небольшой массаж головы, все-таки громкая музыка раздражает, поправляют макияж и одежду.

— Похожи на профессионалов, — отметил Горо-сан, глядя на суету вокруг Кисе. — Кстати, думаю, ты будешь рад узнать, что Отовара-кун и другие ребята из видеоклуба нареканий не вызвали, напротив, отметили их высокую трудоспособность и грамотность.

— Журналистами тоже довольны, особенно второгодками, сказали, что если они напишут интересные очерки, то можно и втиснуть в журнал, — я кожей ощутил довольство Горо-сана. Что ни говори, а достижения учеников всегда бальзам на душу учителям. Надо будет нормально извиниться перед Камидзё-сенсеем, что не рассказали про роман Коки.

— Кагами-кун, ты идешь есть? — как только Горо-сан отошел, передо мной возник фантом.

— Иду, кстати, а где ты потерял Момои-сан?

— Момои-сан позвали ее подруги из Тоо, их клуб выступает только завтра, так что думаю, она уже ушла, — а вернее, ты очень на это надеешься, да? Вот же чудик.

Спокойно поесть не удалось — сначала спасали Асахи от Куросаки-сенсея, потом вытаскивали Некодзаву из толпы, растерянный одноклассник даже позвать никого не мог, так как потерял Уме-чан, пришлось снарядить собак Такеды на поиски. Кукла вернулась к владельцу в потрепанном виде, но мы обратились к ребятам из клуба кройки и шитья, и они быстро вернули пропаже приличный вид, я лишь подивился талантам — даже швов не видно. Саотоме влипла в идиотскую ситуацию, пытаясь помочь Номуре-сан с парнем из амефуто, не спросив ее разрешения, теперь анимешница с ней не разговаривает, и "сваха" плакалась об этом во все свободные уши.

Усуи-кун едва не потерял очки в толпе, повезло, что рядом оказались Нишимура и Шиба, они-то и поймали окуляры, когда они упали меломанке на голову. Мои подопечные старались держаться вместе или хотя бы с друзьями из клубов, потому что здесь все же не Сейрин и звену 4 уже пришлось разок влезть в неприятности, защищая учеников нашей школы. Вытаскивал их Исида-сенсей, так что ворчаний в понедельник мне перепадет выше крыши, но все равно спасибо ему, я был в тот момент занят матерью Яно.

Вторую часть начали с Кайдзё, поставившими «США», страну контрастов как ее называют, и школа решила идти по сложному пути, исполнив вместо ожидаемого брейк-данса танец, больше напоминающий «индейский победный пляс». Да, с бутафорными топорами и перьями, с прикладыванием ладони ко рту во время воплей — лично я очень удивился таким «США». «Испания» и кастаньеты, парная «Норвегия» и яркие хлопушки «Монако». Бредовые фантазии «Нидерландов», плавная «Германия» с движениями вальса, шарфы «Кореи» и боевой «Китай». И множество других стран в том их многообразии, которое только могут придумать подростки, едва ли бывавшие где-либо за пределами Японии.

Окончание первого дня фестиваля знаменовали две «России», оказавшиеся умнее частей «Великобритании»: они не стали соревноваться между собой, а напротив, объединили рисунок танца, поэтому их европейская часть относительно гладко перешла в азиатскую, путем постепенной замены танцоров. Первая половина, которую ставили девушки Каймей, опиралась на славянские народы, а вот во второй части явно проскальзывали движения, почерпнутые из языческих обрядов. Но лично мне бросилось в глаза, что первая школа была для девочек, а вторая — для мальчиков. Жаль, что правилами фестиваля запрещено смешиваться с другими школами, было бы намного интереснее. Хотя может в следующем году изменят?

— Странное дело, пошли отдохнуть и повеселиться — а устали так словно камни перетаскивали, — проворчал я, падая на диван в гостиной.

— Ты вообще не знаешь, как надо отдыхать, — парировал Коки, лежа носом в подушку. И уже тише продолжил. — Зато может сегодня получится поспать.

— Может быть, — но я все равно добавлю пару капель специального снотворного от Цубаки-сенсея, нечего тебе терзаться за мои грехи.

Коки наверное считал, что я не в курсе, что его мучают кошмары, и судя по невнятным возгласам, больше всего мелкий боится, что меня посадят за такую месть. Вот только садить некому, расследование спустят на тормозах, дальнему родственнику Ханамия уже объяснили, что ему следует по-быстрому оформить опеку и увезти семью из страны, чем дальше, тем лучше. Я буду узнавать новости о происходящим, потому что вряд ли смогу хоть немного успокоиться, пока эта паучья семейка не покинет японскую землю. Но лучше поскорее замылить эти воспоминания в своей памяти.

Беги, Тайга, беги! Мысленно переиначив знаменитую цитату, я подбадривал себя тем, что рано или поздно эта пытка закончится. Скорее всего, закончится моим полным провалом и неспособностью двигаться, но это дело будущего, а пока — рывок вправо! Мимо, бежим дальше, ноги таким темпом скоро отвалятся и останутся лежать где-нибудь позади, а ведь мне еще на работу идти, и почему на меня кирпич не упал до того, как я озвучу губительную для себя мысль?! И влево!

Солнце светило, я бежал, Дайо и его сообщник Момо продолжали меня преследовать и прыгать на спину, изображая охоту волков на оленя, и день обещал стать тем еще испытанием. Дернул же меня черт упомянуть, что в лагере в лесу мои звериные инстинкты работали нормально, да и когда от Куросаки бегал тоже. Теперь вот спасаюсь бегством от собак, первую неделю от двух, потом от трех, а еще через неделю, они будут бросаться на меня в любой момент, могут даже на переменах прыгать — и все для того, чтобы научиться управлять этими инстинктами по собственному разумению.

Украл на это время от баскетбола, но тренер сказала, что «включить» инстинкты и научиться с ними жить на данном этапе важнее, потому что броски у меня уже удавались стабильно — 8 из 10 в спокойном состоянии, и я не про двухочковые. Конечно, во время игры этот показатель у меня, как у нормального человека, а не Мидоримы, падает почти в два раза, но по сравнению с тем, что было до межшкольных — существенный прогресс. Да и не атакующий я защитник, не моя это стезя, и распыляться, пытаясь улучшить все и вся — нет ни сил, ни времени, да и желания особого, если быть совсем уж честным, баскетбола в моей жизни и так слишком много. И снова рывок!

После тренировки пришлось какое-то время помедитировать, потому что сил шевелиться почти не осталось, а мне еще к мальчишкам на тренировку, пора пацанов погонять как следует, а то со всеми этими фестивалями расслабились мальцы, учитывая как часто меня подменял более милосердный братишка. Они так не считали, так что кто кого загонял, тот еще вопрос на засыпку, и уходил я, еле передвигая ноги, с мысленной бранью на каждом шаге.

Мне наконец-то удалось уговорить Широяму-сана допустить меня к работе, так что я торопился в издательство, несмотря на усталость. Но это того стоило: удалось убедить маркетинговый отдел, что рекламная троллинг-кампания нам обойдется совсем недорого, но может положительно сказаться на продажах. Сводка за первую неделю была обычной, всего лишь одна книга из многих, что меня категорически не устраивало, так что я отписался Широ, мысленно помянув добрым словом Кисе.

Комментарий желтого радужного и обещание прочитать книгу слышало достаточно народа, чтобы развести баталию буквально на пустом месте и заставить его фанатов прочесть роман. Просто чтобы поддержать кумира, а о том, чтобы они не пожалели и не обвинили модель в дурном вкусе, Коки и Татибана-сан уже позаботились. Дома же решил сам посмотреть, где и что устраивает Широ, да и поучаствовать — почему бы и нет — но меня очень быстро запинали более опытные в форумных войнах. В итоге я убрал руки от клавиатуры и просто читал, во что выливается невинное замечание, что «учитывая характер „звезды“ вряд ли он будет читать историю с действительно закрученным сюжетом, заставляющим мозг работать». Конечно, это было несправедливо по отношению к Кисе, и его фанаты дружно встали на защиту кумира, заодно расписывая достоинства книги. Периодически беседа уходила на самого Кисе, какой он замечательный, красивый и так далее, но некоторые — я уверен, что знаю, кто скрывается за ником «ArCtIc FoX 10.10» — старательно возвращали ее в нужное русло.

Убедившись, что у друга все под контролем, сам занялся переводом, который отнимал у меня приличное количество свободного времени, но что поделать — обещал же! Да и Гарсия-сан неожиданно подарок сделала, прислала несколько видео, одно из которых было обучающим. Бывший тренер «подарила» мне один из своих лучших бросков — метеор-данк. Подробное объяснение исполнения, несколько примеров, видео с матчей, в общем, все, чтобы я мог научиться этому приему без нее. Прием сложный, невооруженным взглядом видно, но с моей высотой прыжка он может стать непобедимым оружием, если я им еще и попасть смогу. Тут все непросто из-за угла, под которым этот мяч полетит в корзину, в подавляющем большинстве случаев мяч только стукнется о кольцо и щит, а не попадет внутрь. Но ради возможности сделать его неостановимым можно и убить множество часов на его отработку.

— Эм, я не умею играть в баскетбол, Кагами, поясни, почему он будет неостановимым?

— Из-за силы и траектории броска, Чиаки-кун. Если посмотреть видео, — начал было объяснять фантом, но я его перебил.

— Если бы дело было только в этом, я бы его назвал сложноостановимым, — постучал пальцем по лбу, потому что считал, что баскетболисты сразу поймут, в чем дело. — На любую силу найдется большая сила, а значит, будь дело в этом, бросок можно было бы остановить. У меня же весь затык будет в правилах, по которым этот мяч нельзя останавливать.

— Чего? — Дзю даже жевать перестал.

— Если мяч находится на снижающейся траектории и полностью выше уровня кольца, его нельзя блокировать, иначе нападающей команде засчитывается попадание независимо от того, мог мяч попасть в кольцо или нет.

— Аники прыгает на недосягаемую для большинства высоту, и если в прыжке он будет бросать так же, как на видео — мяч изначально будет выше корзины и пойдет по снижающейся траектории. Поэтому он будет неостановимым, но вся проблема в том, как попасть. Я даже представить боюсь, сколько часов уйдет на отработку этого данка.

— Нормальные игроки не станут мне мешать. Но дуракам закон не писан, так что на них и будет расчет, потому что часто попадать при таком броске невозможно. Слишком сложный, а у нас всего три недели до отборочных. Хорошо если хотя бы разок за турнир попаду, — да уж, я пока даже по кольцу не всегда попадаю, что уж говорить о прямом в корзину.

— Чтобы заставить мешать броску, нужно хотя бы один раз забросить в корзину этим способом.

— Логично, Широяма-кун. Я думаю, что Кагами-кун мог бы отработать одну-две позиции, с которых будет бросать метеор-данк, это повысит вероятность попадания.

— Но лучше это сделать на отборочных, тогда команды будут слабее, чем на самом Зимнем Кубке.

— Не надо считать соперников слабыми, Фурихата-кун. Это грубо.

— Это — констатация факта, потому что команды разного уровня. Сам сравни чемпионат префектуры и чемпионат Японии.

— Кстати про чемпионаты. Дзюмондзи, сколько у вас должно быть матчей? Каждое воскресенье играете, рехнуться же можно? Когда будет перерыв?

— Чемпионат Токио два месяца занимает, потом перерыв на две недели и чемпионат Канто, там обычно три матча, потому что проходит восемь команд. Перерыв — и Кристмас Боул.

— А ты уверен в себе, раз так спокойно отмеряешь, сколько осталось матчей до финала Японии.

— Не думаю, что остальные проходили через такой же ад, как и мы. Кстати, Кагами, может прикажешь своим солдатам, чтобы перестали на каждую игру ходить? Мы как под конвоем, преступники международного масштаба. Кагами?

Я же молча пялился в телефон, внешне не реагируя на друзей и пытаясь осмыслить очередную смс-ку Кисе. «/(>_<) Представляешь, на меня позавчера напали, Кагами-ччи! (≥ω≤)/, но я с ними справился! Но сэмпай на меня потом так кричал! (╥_╥) и даже пнул дважды» кажется, мой мир снова подвергается испытанию. Какое еще нападение?! Их было несколько? И почему орал Касамацу, черт возьми?!

— Кисе, какого черта? — я не дал приятелю и слова сказать, и собирался продолжать в том же духе. — Ты сильно пострадал? Кто на тебя напал? Сколько их было? Чего они хотели?

— Ой, Кагами-ччи, да все в порядке! Их было-то всего двое, а я ведь занимался боевыми искусствами! — зачирикал как ни в чем ни бывало блаженный. Когда-нибудь я ему голову откручу, за легкомыслие. Если он не доведет меня до сердечного приступа раньше.

Обеденный перерыв ушел на трескотню Кисе. После второго дня фестиваля на модель действительно напали два идиота, вернее, идиот, решивший, что это радужный каким-то магическим образом виноват в его расставании с девушкой, и друг идиота, не вразумивший, а заразившийся глупостью. Два среднестатистических японца против рослого спортсмена, таланта, не пренебрегающего тренировками и занимавшегося большинством видов спорта, которые представлены в средней школе? Они так и не поняли, как и в какой момент остались лежать, любоваться огнями ночного города.

Я все равно пропесочил Кисе, что бы не шлялся по подворотням по ночам, поддержал взбучку Касамацу — вот уж кто перепугался за безрассудного кохая — и уточнил, точно ли у него не будет проблем из-за драки. А потом Кисе зацепился за благодатную почву романа Коки, и я болтал едва ли не больше соперника, пока Такаяма-сенсей тихим покашливанием не привела меня в чувство. А ведь я так и не собрался поговорить с Широ из-за Танивы и Фудзивары, хотел же узнать, из-за чего между ними черная кошка пробежала, да еще и не одна, раз он их шантажировал.

На тренировке Куроко типично равнодушным тоном сообщил, что не знал, какой я разговорчивый, явно рассчитывая, что его услышу не только я. По пляшущим в глазах фантома чертям стало очевидно, что он долго будет мне это припоминать. Впрочем, мне есть чем ему ответить — Куроко нашел в себе силы и встретился с Огиварой-саном. Подробностей не знаю, но то, что они помирились — факт. И то, что фантом заново вспоминает, как нужно дружить — тоже факт. Он какое-то время пытался подбирать слова в разговоре с другом и спрашивал у нас, не натянуто ли звучит. Угу, помощь пришла с неожиданной стороны — Чиаки грохнул рукой по столу и уверенно припечатал:

— С друзьями надо быть честным.

Угу, в этом весь «маньяк». Не хамить, но и не искать подходящие слова для обычного разговора, потому что в этом нет необходимости. Честно говорить, что чувствуешь, даже если сам не до конца себя понимаешь. Когда нужно — подать руку, а иногда — и треснуть кулаком, потому что друга несет куда-то не туда. Фантом тогда надолго завис, на тренировке сам себе по голове мячом зарядил, как только ухитрился, а на следующий день пришел и поблагодарил за совет. Теперь вот каждый почти день носится с другом встретиться, Дзю уже вовсю гогочет, что он Момои-сан изменяет. Повезло им, что они в одном городе живут, пусть и таком огромном как Токио.

Единственное, что искренне огорчает Куроко — его друг бросил баскетбол. Огивара-сан проводит свободное время более чем далеким от спорта образом, а именно, погрузившись в аниме-культуру. Падая практически без сил после очередного «собачьего» забега, я готов с ним согласиться. А зная, что мне пора в издательство — и вовсе за пример хочу взять. На работе пришлось разбираться с конкурсом иллюстраторов, а вернее, с окончательным списком победителей первого этапа, которых нужно пригласить участвовать во втором.

На первом этапе мы выбирали исключительно по качеству присланной работы, причем эстетическая красота являлась не самым важным критерием, куда больше ценилось грамотность и знание основ академического рисунка, внимание к деталям, соответствие атмосфере выбранного произведения, стиль, что впрочем, нечастое явление среди совсем юных художников. Мы не собирались ограничивать количество выбранных работ, поэтому финалистов первого этапа получилось 23 человека, нестандартное и некруглое число, но работы были качественные. За месяц так нарисовать можно, если нет анти-таланта, как у меня, теперь надо проверить подростков в условиях близких к рабочим.

Если они, конечно, согласятся, так что весь оставшийся день мы с Айдзавой-сан, главой всех иллюстраторов Полдня, обзванивали школьников, договаривались об общей встрече в субботу. И, разумеется, идти на встречу придется не только Айдзаве-сан, но и мне, конечно, других же обязанностей у меня нет, и стол у меня не ломится от бумаг, и глаза не разбегаются по ведомостям, и вообще я прохлаждаюсь круглыми сутками. Но кое в чем Широяма-сан был абсолютно прав — если с подростками придет говорить такой же школьник, им будет проще поверить, что все серьезно. Так что в субботу мне надо ухитриться втиснуть эту встречу между классным часом и игрой в баскетбол со студентами. Да, с таким расписанием никаких врагов не надо, я сам загнусь.

А в пятницу я чуть ли не хороводы вокруг Куронумы водил — первой читательницы Коки, пришедшей за автографом. Одноклассница на мою искреннюю радость и гордость за брата краснела, бледнела и едва ли не в обморок падала, но все же улыбалась и хвалила роман. Пока братишка, такой же краснеющий, бледнеющий и падающий в обморок не попросил меня угомониться, я из небольшого события целую фотосессию устроил.

В субботу мне все же удалось улучить момент и выловить Широяму на приватный разговор. Друг был немногословен, ворчлив и старательно увиливал от вопросов «почему?» и «какого черта?» Но баран проломит любой барьер, был бы лоб достаточно крепок, так что в итоге друг, утащив меня в злополучные кусты и не слушая мои возражения, что там каждая собака подслушает, тихо объяснил, за что взъелся на девчонок.

— То есть как это? А откуда они вообще про моего отца узнали?

— Среди учителей тоже трещоток хватает, особенно эта бестолочь Анезаки выделяется, — буркнул Широ, старательно выискивая муравьев на земле.

— Так, давай по порядку и по полочкам. Хочешь сказать, что Фудзивара…

— Танива.

— Ладно, Танива подслушала, как Анезаки с кем-то обсуждала моего отца, и узнала, что он в тюрьме сидит? И рассказала об этом всей школе?

— Именно.

— И чем тут шантажировать? Я не сержусь на них.

Глядя на перекошенное лицо Широямы, я догадался, что чего-то сильно не догоняю, и, судя по взгляду, друг мне объяснять этот момент не станет. Ладно, примем на веру, что там есть из-за чего таиться, но к чему их привлек Широ?

— К Ханамии.

Пока я осоловело хлопал глазами, Широ успел смыться от меня подальше и остаток дня усердно прятался, да так, что я даже со всей своей подготовкой не смог его поймать. Я же паниковал по нескольким поводам и, к сожалению, запоздалый страх за участниц был далеко не главной причиной. Нельзя к решению опасных проблем сомнительными способами подпускать исполнителей, которым не веришь, про которых точно знаешь, что они предадут при любой удобной возможности. Эту мысль надо вбить в голову Широ до того, как станет поздно, и песец придет к нему самому.

Поймать одноклассника удалось только совместными усилиями на следующий день. Единственный, кого я не стал привлекать к этому вопросу — Куроко, нравится ему ходить с вымышленным нимбом на голове, не стану мешать и звать к укорачиванию кое-чьих демонических рожек. Широ, оказалось, ожидал словесной и не только взбучки за использование одноклассниц, поэтому немного удивился очередной короткой лекции, что в сомнительных мероприятиях надо, либо как Маю использовать втемную, либо как мы — только тех, кому можно верить. Искренне пообещав быть осторожнее, Широяма будто груз с плеч скинул, непросто ему было скрывать от друзей настолько важную информацию. Но я его тут же нагрузил, попросив поискать зацепки, почему эта парочка так категорично против меня настроена, не на пустом месте же неприязнь возникла, по каким их больным мозолям я успел протоптаться?

— Извините! Простите, пожалуйста! Нижайше прошу прощения! — учитывая, что звонили вдвоем, вероятность попадания Сакурай-сана среди тех, кого обзванивал не я — 50%. Довольно высокая, так что я был несколько обескуражен видением извиняющегося грибочка на встрече школьников-художников. — Кагами-сан?!

— Он самый, Сакурай-кун, — переход на суффиксы произошел автоматически, статус обязывает. — Рад видеть тебя в добром здравии, присаживайся.

— Добрый день, дамы и господа, — посадив заикающегося Сакурая, я приветливо улыбнулся собравшимся. — Я — Кагами Тайга, личный помощник директора Широямы, а это Айдзава Миюки-сан, глава отдела иллюстраций. Во-первых, поздравляю вас с прохождением во второй этап конкурса иллюстраторов. Как финалистам, вам положен диплом и небольшой сувенир от издательства.

Угу, это тоже моя инициатива, как правило, людям очень важны подобные бумаги, так что мы с чистой совестью напечатали грамоты и заказали наборы для рисования с нашим логотипом: блокнот, карандаши и ластики. Пока велась раздача пряников, атакующий защитник Тоо ухитрился попросить прощения раз пять, то он кого-то рукой заденет, то обзор закроет случайно, то еще какая мелочь, достал остальных неимоверно. Я же мысленно настроил себя воспринимать эти извинения как чихи, а потому реагировал соответствующе — никак. А вот у Айдзавы-сан уже дергалось веко, женщина вообще недолюбливает неуверенных в себе людей, твердо считая их слабаками.

Как она на Коки зыркала — похлеще Рюджи, но сказать ничего не могла из-за моего внушения, а потом по ней танком прошлась Леди Совершенство. Татибана-сан никому не позволит коситься в сторону наших авторов, особенно неуверенных в себе, молодых и подающих надежды, дабы трепетная творческая натура не замкнулась в себе и не утонула в депрессии. Холодная война бы разразилась по всем фронтам, кабы не сам Коки, заявившийся тогда к иллюстраторам с вопросами. Мелкий, конечно, не очень уверен в себе, но когда речь зашла об обложке к его роману, маленький писатель пошел отстаивать свое видение, какой она должна быть. После тех дебатов Айдзава-сан существенно смягчилась, но Сакурай-сан действительно раздражал своими извинениями и поклонами.

— Во-вторых, я предлагаю вам поучаствовать во втором этапе, который и определит победителей. Ограничений будет больше и первое из них вот, — я положил перед каждым обернутую в бумагу книгу с номером. — Под оберткой может быть что угодно, художественная книга, энциклопедия, самоучитель или сборник стихов. Ваша задача — прочесть книгу и создать к ней как минимум три иллюстрации, срок — две недели. И задача максимум — создать обложку. Вам будет сложно, не только потому что вы никогда этим не занимались, но и потому что эти книги уже изданы, и на вас в той или иной степени будут влиять уже созданные рисунки. Но с другой стороны, в отличие от первого этапа на этом допустима компьютерная обработка от и до. Это сложная работа, практически вызов. Если вы за нее беретесь — подойдите к Айдзаве-сан и отметьте номер книги, которую вы берете.

Я сел чуть в стороне, наблюдая за озадаченными ровесниками, с недоверием смотревшими на книги, содержание которых они смогут узнать, только если возьмутся за второй этап. Конечно, штатные иллюстраторы работают не так. Ни у кого нет времени ждать, пока художник прочтет книгу, переосмыслит и выдаст хотя бы эскиз обложки и иллюстраций. Но если речь о подростках, которые только могут заинтересоваться этой работой, лучше дать им прочесть книгу, показать, где вообще могут быть востребованы их способности. Сакурай вписался последним, из двадцати трех в общей сложности решили записаться семнадцать, причем пятеро — ученики средней школы. Смелость города берет? Дождавшись, когда отказавшиеся участники уйдут, ребята загомонили.

— Кагами-сан, а почему на сайте издательства вы указаны как владелец? — спросил меня один из участников. Вот же глазастая засада!

— Потому что я и есть владелец. Наследственный бизнес — и никому дела нет до твоего возраста, — дело вообще-то есть, и всем, но вам это знать не обязательно. — Обязанности как у помощника, до тех пор, пока не получу необходимое образование и опыт. Еще вопросы?

— А если мы справимся, мы правда будем работать как иллюстраторы?

— Необходимо согласие родителей и опекунов, если оно есть, если вы нам подходите — милости просим.

— А если я не хочу портить картину на компе?

— Воля ваша. Если не владеете программами или считаете, что без нее лучше. Обработка допустима, а не обязательна.

— А может…

— А вдруг…

— А когда…

— А зачем…

— А мы…

— А вы…

Поток вопросов казался нескончаемым, некоторые повторялись несколько раз, с другим порядком слов, какие-то казались совершенно идиотскими, но мы старательно отвечали на каждый. Вот как можно сначала согласиться, а потом выяснять условия? А вот можно.

На площадку к студентам я пришел закисший как кефир на солнце, так что баскетбол оказался отличной идеей, чтобы взбодриться и попробовать метеор-данк в «боевой» обстановке. Угу, опробовал, парни конями ржали, когда мяч отскочил от кольца мне же в лоб. Смешки затихли лишь, когда я пояснил, чего добиваюсь — студенты зависли, а потом мы угробили остаток вечера, сидя за тетрадями и планшетами, высчитывая с точки зрения физики, как провести такой прием.

Воскресенье когда-то был самым желанным днем недели, ибо выходной — дело святое и для уроков, и для работы. А потом появился ВОКС и начались утренние тренировки. Сегодня после занятий надо было помимо замазывания синяков и царапин, еще и с Казамой обсудить более чем деликатный вопрос о стрелковой подготовке. С одной стороны — она нужна, какие же это кадеты, если стрелять не умеют, с другой — учитывая прошлое наших курсантов давать им в руки оружие чревато. Конечно, мы вышли из положения, договорившись с ближайшим тиром, но теперь нужно было внимательно перегруппировать имеющиеся звенья, так, чтобы не возникло проблем.

Решили, что ходить будут по отделениям, одно в тире, другое на теоретической подготовке, два оставшихся на патрулировании. Первые пару недель всех будет водить Казама, а значит надо как-то раздобыть человека, который будет читать теорию вместо него, Такеда-сенсей не может сейчас нас оставить, отборочные на носу. После долгих и бурных объяснений решили рискнуть и доверить часть теории сержантам. Это будут долгие две недели.

Насколько именно, я понял уже вечером, после нервного дня, когда сейриновские волки выгрызли себе место в финале чемпионата Токио, а потому прошли в турнир Канто. Праздновали они долго, бурно и как всегда с полицейским участком под конец. Гайтору-сенсей посреди празднования устроил соревнование по подъему тяжестей с лайнменами, для чего они использовали столы, добротные деревянные столы. Психи, как только не покалечились? Дуракам везет, однозначно.

Узнал я все это, потому что вытаскивать их пришел, в составе целой делегации, был и Садахара-сенсей, и Исида-сенсей, и Суга-сенсей, и Горо-сан, и директор. Ситуацию в итоге разрулил все-таки Танака-сан, ибо эти полицейские нас совсем не знали, и не сказать, что попытка Садахары сломать стол — удачная, к сожалению — помогла нам произвести положительное впечатление. Выбрались мы оттуда сильно затемно, и тогда же Горо-сану кто-то позвонил с сообщением, что Куросаки-сенсей заболел, и по прогнозам врача не сможет работать всю следующую неделю. Звонивший представился другом сенсея, у самого рыжего был жар и предупредить и извиниться он, понятное дело, не мог.

— Как же это не вовремя! — в сердцах воскликнул зам.

— Куросаки-сенсей же не виноват, что заболел, — заступился за коллегу завуч.

— Но это действительно неудачное время, 26ого будут тесты середины семестра, и ученикам может потребоваться консультация учителя во время подготовки — поправил очки Исида.

— Ученики Куросаки-сенсея могут консультироваться у Садахары-сенсея, например, во время обеда или после уроков, — неосторожно подал голос я. С этого и начались мои неприятности.

— Кагами-сенсей, — уже по обращению мог бы догадаться к чему все придет, уж больно довольный голос был у Танаки-сана, — у вас же хорошая успеваемость? Особенно в области математики и английского?

— Кагами-сенсей стабильно получает высокие баллы по этим предметам, — блеснул осведомленностью Суга-сенсей, и мое чутье наконец-то очнулось от спячки и тревожно заворочалось.

— Куросаки говорил, что в математике он неплох, они даже спорят из-за методов решения, — сдал меня окончательно Садахара-сенсей под мысленные вопли проспавшей чуйки.

В понедельник мой день начался отнюдь не с ВОКСа, нет, меня спешно пытались натаскать как учителя, благо на этой неделе ничего нового изучать не было необходимости — только повторить старое, разъяснить, если кому-то что-то непонятно, да подготовить к вопросам теста. Куросаки тянет лямку из 30 уроков в неделю, так что меня освободили от школьной жизни на время его отсутствия, только математика, и баскетбол после занятий. Укитаке-сенсей, чудесный и заботливый человек, притащил целую бутылочку успокоительного, велел растворять три капли на стакан воды. Садахара же издевался, изображая нежелающего учиться студента, который только и знает что тянуть «а я не понял». Таких дестабилизаторов у нас уже нет, синай все же аргумент, так что мне порекомендовали найти «свой» подход к ученикам. Пф, повисят вниз головой — поумнеют.

В правильности данного подхода пришлось убедиться на практике. Самое обидное — отличился класс 1-д, где учатся Кавахара и Фукуда, так что к своим родным чудикам на третий урок я пришел уже раздраконенный и готовый в случае чего кидаться партами. Слава ками, этого не понадобилось, детишки у меня умные, так что позанимались мы плодотворно.

Окно, а после меня не пустили к своим на обед, сидел в учительском кругу, рассказывал, как мне первый день, и сколько учеников я готов прикопать под плинтусом. Формулировку последнего желания как ни странно озвучила Катагава-сенсей, что ввергло меня в немой ступор. Полюбовавшись на гигантскую рыбину красно-черного окраса, учительница расхохоталась и сообщила, что всех учителей постигает такое желание, кого-то чаще, кого-то реже, а потому все нормально. Вот если бы мне хотелось дарить цветы, возносить им хвалу и вообще жить, радоваться и не чувствовать усталости — то она бы забеспокоилась, ведь детки определенно что-то замышляют.

— 1-б ничего не замышляет, хотя это самый простой урок из сегодняшних!

— Это твой класс, они к тебе как к учителю привыкли, а вот остальные захотят проверить тебя на прочность. Все же учитель-ученик слишком необычная для наших мест ситуация, с ней никто и не сталкивался на практике.

— Попробуй донести до них мысль, что если не ты, то уроки будет вести Садахара-сенсей, — посоветовала Хиномори-сенсей. — О его драконовских методах уже все знают, и мало кто желает под них попадать.

Совет сработал, оставшиеся два урока прошли тихо-мирно, как у мышей под веником. А вот на тренировке не подзуживал только ленивый или донельзя вымотанный. А уж Изуки своим «сенсей сэмпаев» довел почти до нервного тика. Киеши хохотал и все спрашивал, не соглашусь ли я вести уроки у второго курса, вместо Катагавы, Хъюга осаживал его, но сам едва сдерживал смех над моими стенаниями о «ужасных подростках».

Коганей вслух рассуждал, что 30 уроков — не 40, и что мне повезло, потом вмешивался Митобе, и суть дальнейшей беседы от остальных ускользала. Коки и Цучида мне искренне сочувствовали, а две заразы — Кавахара и Фукуда — деланно пугались, на весь зал просили не подвешивать их вверх ногами и все время звали сенсеем. Куроко наверное, тоже не давал бы мне покоя, да только его сегодня загоняли, наконец-то удвоив нагрузку, так что большую часть тренировки фантом булькал куда-то в пол.

На этой неделе нагрузку снова увеличили, потому что перенапряжение во время отборочных будет чревато поражениями. Изуки довел-таки бросок из-за щита до ума, осталось набивать руки в игре, а то точность была низковатой, но это вопрос времени. Капитан же довел до ума не только бросок со смещением центра тяжести, но и бросок с отклонением. Теперь безумный тренер завязывает ему глаза и велит бросать на слух, когда она посохом задевает сетку корзины. Зачем ей это нужно кроме как посмеяться над неуклюжими попытками, я так и не понял, но лелеял надежду, что все не так просто как мне кажется. Терапия Киеши в бассейне — у Иноэ-сан! — принесла свои плоды, по его заверениям колено после тренировок почти не болит, ноет только. Фукуда старался научиться делать данки, поэтому у него тоже занятия в бассейне в свободное время, чтобы развить мышцы ног и научиться прыгать на достаточную высоту. Кавахара же бегает. Много, очень много бегает, утром, на тренировке, после — ибо скорость кроме как бегом и не развить.

Коганей и Митобе часто тренировались, играя друг против друга, потому что так им будет проще взаимодействовать. Какое-то время я не догонял, почему так, пока мне на пальцах не объяснили, что теперь им проще предугадывать движения друг друга против разных оппонентов, когда они познали это на своей шкуре. Благодаря практике Митобе примерно накидал стратегию против обладателей звериных инстинктов, а Кога — как противостоять оппоненту намного опытнее и сильнее его самого. Не то чтобы они раньше этим не занимались — какое-то время они играли только один на один, но теперь их постоянно контролировала Айда, комментируя едва ли не каждый чих, так что процесс самопознания и познания партнера пошел семимильными шагами.

Коки же в это время помимо тренировки дриблинга набрасывал стратегии против будущих противников с учетом наших новых возможностей и тактик. После тренировки будем задерживаться и обсуждать их, а на следующий день отрабатывать те, что признаны действенными. Забавно было наблюдать за мелким, уткнувшимся в записи в одной руке и мячом в другой. Он шарахался по площадке, обходя тренирующихся, задавая им вопросы из серии «а вот так ты сделать можешь?», «а если противник вот такой прием исполнит, как выкрутишься?» — пока тренер не загоняла его в укромный уголок из опасения, что рассеянный мальчишка пострадает от собственной невнимательности. Там он некоторое время тренировал дриблинг, а потом снова принимался бродить по залу. Все это я сам не видел, бегал от собак, мне рассказывала Такеда-сенсей во время обсуждения стратегий и послетренировочной медитации, которую пришлось ввести ради поддержания себя в нормальном состоянии, хотя бы до того момента как мы доползем до дома.

* * *

— Если вы не хотите, чтобы я вас учил, так и скажите, — закончить мне не дали. Ох уж этот первый «а», закостеневший в правилах, что должно, а чего быть не может, потому что не может быть никогда. Уверен, что когда им расширят мир до комплексных чисел, ребята впадут в истерику, ибо "не может быть под корнем отрицательного числа". Ученик-учитель им не по нутру от слова совсем, да и моя внешность не выдает во мне ботаника или хотя бы умника, чтобы они сначала попробовали послушать меня, а потом уже спорить.

— Да чему ты можешь научить, ты такой же школьник!

— Тогда вас будет учить Садахара-сенсей, я ему передам ваше горячее желание учиться именно у него. Возможно, он сумеет поменяться классами с Куросаки-сенсеем.

— А че сразу Садахара-то! Будто мы сами не можем позаниматься!

В итоге, я не сдержался и снова перевернул самого говорливого. Как бы не пристраститься к подобному, спорит с тобой собеседник, спорит, а ты раз — и переворачиваешь его. И все, спорить больше некому. Но даже так было лучше, чем уроки в классах, где сидели безумцы из клуба магических искусств.

— Кагами-сама говорит, так что заткнулись!

— Кагами-сама устал, не мешайтесь!

— Кагами-сама, не надо, я сам все с доски сотру.

Я скоро начну очень неадекватно реагировать на собственную фамилию, и мама меня поймет! Хорошо хоть кадеты, видя, насколько я зол, приводили своих одноклассников в более-менее адекватное состояние. Под конец дня мне не хотелось ни на какие тренировки, но с другой стороны физическая активность была единственным разумным способом выплеснуть злость безболезненно для окружающих, так что я, ворча, доносил себя до зала, садился медитировать и приходил в себя. Я думал, что неделя будет долгой, но ошибался — она была невыносимо долгой, а под конец и вовсе ужасающей.

— Добрый день, я — Шимакава Химеко из отдела контроля над образованием по городу Токио району Кацусика.

Да, проверке всенепременно нужно было прийти в этот день, и непременно поприсутствовать на моем уроке в моем классе, хотя в этом повезло, ребята не подведут. Конечно, ученик со статусом учителя — какая редкость, надо непременно посмотреть лично, как он справляется. Почувствовал себя мартышкой в зоопарке. Женщина средних лет с приятным и добродушным лицом, улыбчивая и спокойная как удав, молча сидела в конце кабинета, слушая мои объяснения, вопросы учеников, а потом мои вопросы классу и их ответы.

Я очень надеялся, что на мое уставшее лицо с синяками под глазами она не обратит внимание, но увы — я стал объектом ее самого пристального внимания, поэтому вместо обеденного перерыва я отвечал на вопросы проверяющей, мысленно молясь, чтобы это не вышло потом мне боком.

— Кагами-сенсей, как давно вы работаете?

— С начала этого учебного года, точнее не скажу, простите.

— Вам не трудно одновременно и учиться, и учить?

— Не сказал бы, что это легко, — мой внешний вид говорит сам за себя, да? — Но меня все устраивает. Когда объясняешь тему другому человеку, когда знаешь, что тебе это предстоит, начинаешь вникать в проблематику науки, а не заучивать формулы и условия их применения.

— У вас не возникает трудностей с остальной школьной программой?

— Я закончил среднюю школу в США, поэтому сложность представляют лишь предметы ориентированные на внутреннюю культуру: современный и древний японский язык, национальная литература, искусство.

— Почему вы стали преподавателем?

Потому что кто-то должен был. Но это не ответ, так что мне пришлось изворачиваться на все лады, придумывая неожиданно проклюнувшийся талант, интерес к важной профессии и стремление помочь дорогим однокурсникам в учебе. После обеда я пришел к ученикам 1-д настолько выжатым, что Кавахара — впервые за неделю — рискнул обратиться ко мне, как к однокурснику, а не учителю:

— Кагами, ты в порядке?

— Я труп, а в остальном — все нормально. Итак, добрый день, сегодня у нас финальная подготовка, все, что вы не решались узнать до этого, но с чем не разобрались самостоятельно — давайте, это ваш последний шанс.

Тест по математике я готов написать с закрытыми глазами, без вариантов ответов, на слух. Как у учителей крыша не едет? Хотя вспоминая, какие они у нас — едет, еще как едет. А под конец дня еще и директор вызвал, прекрасно. На тренировку не пойду, жить очень хочется. К моему удивлению, в кабинете, кроме директора, меня ждали Горо-сан и завучи, а также еще одна персона.

— И снова здравствуйте, уважаемые господа, и добрый день тем, с кем я еще не встречалась, — а я надеялся, что Шимакава-сан ушла. Ну да, чего ты ждал, Тайга, у тебя же неделя обломов.

— Как вы знаете, правительство очень обеспокоено вопросами образования, особенно частным сектором, где попечители нередко экспериментируют с учебной программой и способами подачи материала. Я правильно поняла, цель страшей школы Сейрин воспитание людей, готовых к оригинальным и нестандартным задачам, а потому способных на их решение?

Что-что простите?

— Именно так, Шимакава-сан, — с улыбкой подтвердил директор. — Существующая система готовит идеальных исполнителей, старательных, умных, четко следующих инструкциям. Но, к сожалению, жизнь несколько сложнее заданных нами ситуаций.

— Есть такое, — со смешком отозвалась проверяющая, а я ощущал погружение в какую-то иную реальность. О чем они вообще?

— Как вы уже могли заметить, — угу, наших чудиков сложно не заметить, — ученики Сейрина — яркие индивидуальности, непохожие на других. В обычной школе им бы пришлось задавливать свою натуру, стараясь слиться с окружающими, что негативно действует на психику подростков. На выходе мы получаем среднестатистического взрослого человека, неготового идти наперекор толпе, а потому не способного мыслить вне заданных рамок.

— И вы пытаетесь решить этот вопрос? — Шимакава-сан мягко повела рассуждения дальше.

— Именно.

— С помощью учителей, практикующих запрещенные телесные наказания?

— С помощью взрослых, выходящих за рамки привычного окружения, не боящихся отстаивать свою позицию и готовых научить этому детей. Насчет физических наказаний — если бы родителей и подростков что-то не устраивало, они бы давно написали заявление в полицию.

Как будто семья Хоукай не утопила бы любую моську, рискнувшую на них гавкать. Кажется, эта мысль была одна на всех, уж больно похожее выражение лица было у собравшихся. Но открыто поднимать тему никто не стал, а значит, и мне не стоит.

— Это необычный подход, нуждающийся в тщательном контроле, — замяла тему наказаний Шимокава-сан и повернулась ко мне. — Признаюсь честно, Кагами-сенсей, когда в нашем отделе узнали о пятнадцатилетнем учителе, учащемся той же школы, вся эта затея казалась… легкомысленной.

— Сомнительной, не заслуживающей доверия и вообще безумной, — не сдержался я. — Ничего страшного, она и мне такой казалась.

— Тем не менее, вы не отказались. Вы учились учить, учились вести и помогать своим ровесникам с позиции взрослого человека. Вы хорошо проявили себя как классный руководитель во время школьного фестиваля, и единственное, что тогда мешало назвать вас полноценным учителем — отсутствие преподавательской практики в нужном объеме. Но сейчас ситуация изменилась.

Когда я рассматривал выданную лицензию — официальную, не купленную, доказанную и заработанную! — я задавался лишь одним вопросом. Куросаки-сенсей действительно болел эту неделю?

— И это конец игры! — хм, а я до последнего надеялся, что Гай сдержится и сдержит парней, но нет, выиграть чемпионат Токио им показалось важнее, чем приберечь козыри на первенство восточной Японии. — 52 — 14! Победили волки Сейрина!

— Они выставили второй состав! — бушевал Дзю пару часов спустя. Ну да, долгожданный для наших реванш с рыцарями Синкена — и такой плевок в лицо. После такого либо волки при следующей встрече порвут противников на британский флаг, либо я не знаю сейриновскую стаю. — Нигоу, вот скажи это нормально? Вот! Даже собака понимает, что это бесчестно!

— Надо было вам поступить также, — буркнул в ответ Широ. Компьютерщик был в тихом бешенстве, за неделю он так и не выяснил, из-за чего меня ненавидят одноклассницы, установил лишь, что первопричина в Фудзиваре, а Танива просто ее поддержала.

— Гайтору-сенсей бы на это не пошел, — да уж, в этом Куроко прав. Несмотря на высокие тактические способности, опыт военного и умение не просто хитрить — обманывать на уровне профессионального шулера, Гай часто отказывался от скрытности и не поддавался в игре, даже если на то были серьезные причины.

— Возможно, Гайтору-сенсей прощупывал рыцарей, — неожиданно выдал Коки, до сего момента никак не участвовавший в обсуждении. — То, что они предпочли выставить второй состав и даже не поморщились, когда наши прошлись по линии соперников тараном и буквально отправили их смотреть в «голубые небеса», говорит о многом. Например, о железной дисциплине — никто из их команды не возмущался и не рвался на поле, чтобы прекратить избиение младенцев.

— А еще это говорит об абсолютной безжалостности к своим же товарищам, — второй состав, скорее всего, знал, что их размажут по полю, но это не поможет парням почувствовать себя лучше после позорного поражения. И их тренеру либо нет дела до душевного состояния игроков, либо он принимает это как неизбежную жертву. Может быть, он в раздевалке произнес прочувствованную речь, что их жертва не будет забыта, но толку-то, легче им не станет. Джент, это не твое мясо!

— Пожертвуй плотью, чтобы спасти кость, — совсем тихо озвучил общую мысль Чиаки, вспомнив известную поговорку.

— Так, хватит! — Дзю, до сего момента молчаливо внимавший нашим изысканиям, стукнул ладонью по столу. — Вернемся к другим темам!

— Ты сам постоянно поднимаешь эту, — усмехнулся Широяма. — А ведь мы собирались отметить официальную лицензию Кагами, чьи животные пытаются залезть на стол.

— Что?! Джент! Нигоу! А ну кыш со стола! Куроко, протри его, ладно?

— Ну они же гады, как можно так легко забыть?!

— Вот! Ты снова разворачиваешь нас на старые рельсы.

— Мне кажется, или в последнее время ты слишком много общаешься с Усуи?

— Дамы, может хотя бы вы придержите живность руками? Разумеется, перед обедом вы их помоете!

— Девочки, с вами все в порядке? — неожиданно прервал разгорающуюся перепалку Коки, обращаясь к подозрительно тихо сидевшим на диване девушкам.

Ну, подозрительно это я загнул, почему они такие пришибленные, ясно как день, одни только квадратные глаза говорят сами за себя. Даже Есида молчит, что учитывая, как она была возмущена игрой, показатель. А всего-то надо было прийти домой и заняться привычным делом — готовкой. Учитывая количество требуемой еды, мы с Коки вдвоем бы с этим не справились, поэтому когда традиция воскресных сборов только зарождалась, настояли на участии остальных.

Так что теперь Чиаки и Дзю режут со скоростью профессионального шеф-повара, Широ педантично с ноткой брезгливости очищает все, что подсовываешь ему под руку, а Куроко мелькает на подхвате то тут, то там, потому что позволять ему что-либо резать я просто боюсь — без пальцев останется, феноменальная неуклюжесть. Так что фантом покорно включал электрические приборы, начиная с рисоварки и заканчивая тостером, перемешивал нарезанное с соусами, укладывал и украшал, а еще поражал нас навыками в приготовлении яиц. Вернее тем, что перестал их взрывать при варке. Когда он впервые учудил, я минуту просто был выключен из реальности, потому что в голове сие не укладывалось, да и сейчас кажется дурным сном. Но ничего, вода камень точит, теперь призрак добивается того, чтобы окружающие закудахтали от обилия желтково-белковой пищи.

Коки же вляпался в выпечку. В буквальном смысле — братишка обожает возиться с тестом, причем куда больше его интересует сам процесс лепки чего-то съедобного, чем финальный этап в духовке и собственно употребление в пищу. Ладно, у всех свои тараканы, кто-то яйца варит десятками. А кто-то счастлив, вымазавшись в муке. Ну, а я, как «Бог огня», вожусь в эти моменты совместной готовки с огнем — варю, жарю, выпекаю и так далее, на что хватит фантазии.

Тетя как-то сказала, что женщина может смотреть на готовящего мужчину вечность, как зомбированная. Глядя на девушек, убедился, что в этой мысли своя истина. Зомбированными не выглядели, но глаз не отрывали, особенно Киоко-сан. В конце концов, одноклассницы уже в курсе, что мы с Коки вдвоем готовим обед на шесть голодных подростков мужского пола, просто их выбило из колеи, что и наши друзья на территории женского царства не безнадежны. Это они еще никогда не пробовали шашлыков Дзю. Единственное пока блюдо, которое никто из нас лучше него не готовит. Мне в этот момент всегда чуть неловко и стыдно: учил я, рецептура просто всплыла в памяти в один прекрасный летний день, а Дзюмондзи готовит на порядок вкуснее. Вот уж не знаю почему, но что есть, то есть.

— А зачем добавлять лимонный сок? — Куронума, как настоящая хозяюшка, не стала просто рассиживаться с отвисшей челюстью, а решила если не поучаствовать, то хотя бы обменяться опытом, с чем я с удовольствием ей помог, как самый «опытный» кулинар из парней.

— Вы еще долго там возиться будете? — Рюдзаки-сан, не желавшая оставлять подругу и «босса» в «мужском логове», первая вышла из кулинарного транса.

— Почти закончили, — и, разумеется, именно амазонка стала основной жертвой шуток фантома. Когда Куроко прошелестел, стоя у нее за спиной, девушка завопила так, что не привыкни мы к очень многому в Сейрине, заорали бы следом.

— Куроко, прекрати подкрадываться, а то Рюдзаки-сан тебе черепушку проломит своей битой, как играть будешь?

— Это вкусно!

— А ты думаешь, мы бы стали столько съедать ежедневно, если бы Кагами не готовил как бог? Нигоу, прекрати попрошайничать, твой хозяин оторвет мне голову, если я поддамся.

— Его хозяин Коки!

— А я о чем?

— Кагами-кун — бог кулинарии.

— Стоит подать эту идею Накахаре?

— Конечно, Широ, но на бенто можешь не рассчитывать. Чего тебе, Джент? Что? Опять морковку? Народ, ни у кого знакомого ветеринара нет?

— Широяма, что значит «хозяин оторвет голову»? Ты на что намекаешь?

— Я никогда не ограничиваюсь намеками, Фури. Люди редко понимают их правильно. Кстати, Кагами, угроза лишения бенто — это жестоко!

— Широяма-кун прав, мы в ответе за тех, кого приручили.

— И кто тебя приручил, лупоглазый призрак?

— Я не призрак, Рюдзаки-сан, это грубо.

— Значит, против лупоглазого ты ничего не имеешь? Ай, мои ребра!

— Может, хотя бы один тост скажем? Аники все же официально стал учителем.

— К-конечно, К-кагами-кун станет в-великолепным учителем.

— Угу, поменьше бы тряс людьми, держа их за ноги, и цены бы ему не было.

— Это ложь и клевета, я никого не тряс, а просто держал вверх ногами!

— Тем более что до некоторых иначе, чем кулаками, не доходит!

— Дзюмондзи, это жестоко, словами можно добиться большего.

— Только с твоим лицом!

— Поднимаю этот стакан сока за Кагами-сенсея, какими бы не были его методы, странными, дикими или чрезмерно жестокими, главное, что они эффективны! Кампай!

— Да, Киоко-чан в эффективных мерах знает толк…

Из-за всей этой возни с уроками, простые посиделки в дружеской компании, где не нужно было выпендриваться, кому-то что-то доказывать и защищаться от нападок, я, наконец, сумел вздохнуть спокойно и почувствовать себя чуть более живым, чем недавний утопленник. Пока Есида и Рюдзаки пробовали всего понемногу, первая нахваливала каждое блюдо, вторая же ела молча, что видимо, значит, что придраться не к чему.

Нода и Яно будто устроили негласное соревнование «какая парочка слащавее». Парни краснели, смущались и косились по сторонам, как мы на это реагируем, поэтому пришлось не отрывать лица от тарелки, пусть это и было грубым нарушением правил приличия, но спокойно смотреть на пламенеющие уши, когда девушки подкладывали лучшие кусочки, наливали соки и так далее — выше моих сил. Куроко же глядел на все так внимательно, что не нужно быть пророком, чтобы догадаться, как долго он будет парням это припоминать. Куронума страшно смущалась из-за этой четверки, поэтому, старательно не глядя в их сторону, аккуратно записывала под мою диктовку рецепты некоторых блюд, я же разливался соловьем, ибо после бразильской кухни был уверен — любая по плечу, был бы стимул.

Коки пытался придушить Широ, когда друг неосторожно признался, что это с его подачи «Шинью-сенсея» всю неделю осаждала Мидзуки с просьбой об интервью. Бастион держался стойко, но в пятницу пал, и пока я гулял с коллегами, юная журналистка допрашивала мелкого, так что на следующей неделе на сайте появится завлекающий анонс, а первого ноября статья выйдет в новом номере «Сейрин Ньюс». Мелкого это смущает, стесняет и вообще, в один прекрасный день я рискую вместо брата обнаружить вареную свеклу.

На неделе к нему уже подходили за автографом, и я был жутко обижен на мир, что все пропустил с этим учительством, одно радовало — Минамото, сдавший еще три учебных фильма и получивший заслуженные звездюли от высмеянных учителей, выкроил кусочек времени и нарезал мне видео «Общение кумира с фанатами». Хороший он все же парнишка, внимательный, пусть и не слушает никого, как любой другой подросток.

После праздничного обеда той же компанией засели за финальную подготовку к тестам. Есида ругалась, бранилась и жаловалась, но на нее никто не обращал внимания, в конце концов, нашей компании редко удается позаниматься с GTK — великим учителем Куронумой, поэтому мы старательно доставали Савако. Однако она сохраняла спокойствие и даже будто расслабилась, чувствуя себя в своей стихии, а под конец встречи мы и вовсе были вознаграждены чудесной улыбкой.

Пожалуй, только это воспоминание позволило пережить следующий день. Сначала ко мне подошли сумасшедшие из клуба магических искусств во главе с Накахарой и попросили благословения на успешную сдачу экзаменов. Ребята специально пришли рано утром к тренировке ВОКС, что я оценил и, вспомнив одну из выученных молитв, быстренько благословил и отпустил ребят. Но только мы с кадетами разошлись на тренировке, как взрыв потряс корпус первокурсников. Чертов Тююма пришел с утра пораньше, и толком не проснувшись, устроил очередной неудачный опыт и даже новая защита пала под натиском его энтузиазма. Благо, что его обитель устроена с расчетом уберечь детей от последствий, поэтому тесты все же провели, после того как Укитаке-сенсей убедился, что это не грозит людям опасностью.

Но учителя сходили с ума куда интенсивнее прежнего. Умом я, конечно, понимал, что очередной ремонт означает еще один отрезанный от премии кусок, и коллеги дико злы на химика, которому ничего не могут сделать, но легче от этого не становилось. Поэтому я только порадовался, что тренировку отменили: специалисты собирались проверить, что именно нахимичил Тююма, что стены помещения среагировали с полученным газом и светло-бежевый цвет сменился на довольно красивый изумрудный колер. По всей видимости, сначала будут восстанавливать лабораторию, а потом уже перекрашивать стены, если деньги останутся и желание. Дурдом такой дурдом, что даже удивляться не получается, хотя раньше чудак устраивал шабаш после экзаменов.

Угу, деньги остались. И даже желание руководства. А вот здравый смысл кончился. Только так я мог объяснить приказ директора выдать классным руководителям денег и оправить нас за краской того цвета, что выберут ученики, в субботу мы должны были припрячь детей покрасить классные комнаты, лестницами, коридорами и подсобными помещениями займутся нанятые рабочие. Я шел к ребятам как на казнь, мысленно ожидая нечто серо-буро-малиновое в итоге, но я недооценил разумность одноклассников. Нет, конечно, тот же Мизумачи просил покрасить все в желтый, Саотоме настаивала на розовом, но в большинстве своем преобладали логичные бежевые, голубые и светло-зеленые тона, спокойные, уравновешивающие. А потом с места встал кукольник.

— Некодзава? У тебя есть предложение? — обычно одноклассник просто поднимал руку, но сейчас явно хотел выступить у доски.

Я уступил ему место, и мы всем классом почти пять минут смотрели, как он мнется то поднимая руку к Уме-чан, то глядя на нас. Торопить его не хотелось, но и время не резиновое. Только я хотел обратиться к Некодзаве, как он решился. Выпрямился, опустил руки по швам и тихо заговорил:

— Может лучше покрасить в белый? — и мы зависли всем классом.

В этом предложении не было оригинальности. Белый часто используют для стен в школах. Очень универсальный и совершенно непрактичный цвет, у нас он быстро станет серым. Но дело было не словах, дело было в сказителе. Некодзава никогда на нашей памяти не говорил с людьми. Никогда.

— Некодзава-кун, — прошептала Сейко, закрыв рукой рот, ее глаза заблестели. Опасаясь, как избыточная реакция загонит Некодзаву обратно в раковину, я все же вспомнил японский язык.

— Почему бы и нет? — голос звучал хрипло будто чужой. На наших глазах одноклассник преодолел личные комплексы и внутренние установки, черт подери, он сделал это сам! — Белый отличный цвет.

— Во многих школах стены белые, — закивали остальные с интенсивностью китайских болванчиков, некоторые особо чувствительные прикладывали к глазам платочки. Какие же они у меня хорошие, хоть и нервные немного.

— Их можно расписать, — приободрившись, продолжил Некодзава. — Каждый мог бы что-нибудь оставить на память.

— Отличная идея! — загомонил класс, наконец, придя в себя.

— Только если Кагами-кун пообещает не рисовать, — не мог не ввернуть фантом при полной поддержке остальных.

— Клянусь! Сам не хочу, мне тут еще учиться! — активно замахал руками, будто желая окончательно разрушить неловкую атмосферу немого восхищения.

Постепенно общий посыл нарисовался. Некодзава оставил на память изображение Уме-чан, сложив при этом настоящую куклу в сумку. Накагава без долгих размышлений написала «Красота спасет мир», используя не краски, как нормальные люди, а косметику. Что-то надо будет сделать, чтобы это осталось надолго, потому что переупрямить стилиста — проще море вброд перейти. Шиба выцыганила себе место для припева из любимой песни, надеюсь, она у нее не меняется каждый месяц. От Коки класс непререкаемым тоном потребовал автограф — «Представляешь, лет через десять в школу будут специально приходить, чтобы с ним сфотографироваться!»

Куроко нарисовал баскетбольный мяч, но узнали его только по расцветке и логическим рассуждениям. Дзюмондзи, не зная, чтобы вписать, чтоб не сильно опозориться, написал на латыни крылатое выражение: «Per aspera ad astra». Широ, вдосталь поиздевавшись над «сумничавшим» другом, оставил свой кусок стены пустым. Обвел в рамочку и оставил, белый квадрат Широямы, да. Чиаки после некоторых раздумий оставил отпечаток руки, как в детском саду. Чтобы он не смущался слишком сильно, Яно припечатал рядом свою руку. Есида попыталась нарисовать автопортрет. Ключевое слово — попыталась. Санада, посмеявшись над результатом, почти два часа спасался от подруги детства бегством, а после пришел и пририсовал «Есиде» биту в руке.

Минамото даже не сомневался, когда по линейке начертил на стене камеру. Угу, по всем законам чертежа, вид спереди, сбоку и сверху, с размерами его настоящей камеры в масштабе один к одному. Как он ухитрился соблюсти толщины линий — загадка. Коиздзуми нарисовала того самого, всем в нашей школе известного Кейна-саму. Господи, что в этом двумерном чахоточном мальце находят реальные девушки, что сходят по нему с ума и поют ему гимны собственного сочинения?! Асахи нарисовал меч, причем в настолько реалистичной манере, что потом еще пару недель народ, проходя мимо, прощупывал стену в этом месте, просто чтобы убедиться, что там нет настоящего меча. Я и не знал, что у кендоиста такой талант к живописи, впрочем, похоже он распространяется только на холодное оружие. Есиока же, кажется, написала личный девиз: «То, что не вызывает споров, не вызывает и интереса». Трудно ей будет жить с такими мыслями. А уж как трудно будет окружающим…

Кто бы сомневался, что Танива и Фудзивара нарисуют общую картину, но я ожидал какие-нибудь сердечки, цветочки, "зонтик" хотя бы, но девушки меня удивили пасторальным изображением небольшого домика и четырех фигурок на его фоне, в двух из которых узнавались авторши. Простые человеческие мечты даже странно. Нет, что-то в их неприязни нечисто, жаль, Широ до сути не докопался, но и того что есть достаточно для шаткой теории. А вот Сейко нарисовала чисто девчачье: цветочки, сердечки и котика. В который раз закипела кровь от злости на жестокую насмешку судьбы, сложно найти более женственную девочку, чем парень Котобуки Сейширо. Данте изобразил какой-то музыкальный инструмент, но так как его любимый стиль живописи — авангард, я опознал его только по ломаным струнам.

Казама нарисовал знак ВОКСа, коротко и емко, как говорится. А потом взял в руки автомат и прострелил рамку. Маньяк оружейный, как я перед Горо буду оправдываться?! Мидзуки на стене нарисовала блокнот, ручку и надпись «Журналист — это писатель, редактируемый своей газетой». Причем по соседству с автографом мелкого. Номура, конечно же, изобразила аниме персонажа, хотя после долгого разглядывания то под одним углом, то под другим, пришлось признать в нем саму анимешницу.

Саотоме на своем кусочке стены ухитрилась изобразить целую историю. Разумеется, романтическую. Усуи старательно, несколько часов рисовал какую-то редкую модель поезда, остальные же тихо впадали в каплю от такой дотошной старательности. Мизумачи долго не решался нарисовать что-либо, но в итоге нарисовал храм. Упрощенный, кривоватый, но вполне узнаваемый синтоистский храм. Ребята неловко замолчали, когда поняли, что именно рисует одноклассник.

— Я знаю, что это лидер в списке дурацких вопросов, но как ты, Мизу? — в перерыве я отволок пальму на личную беседу, уселись на скамейке на улице, подальше от кустов. Не для чужих ушей эта беседа. Смешливый мальчишка вроде пришел в себя, но нет-нет, да проскальзывает тоска по прошлому и преклонение перед отцом.

— Терпимо, — тихо усмехнулся одноклассник, больше не пытаясь казаться сияющим и веселым. — Ты извини, что я так ребят расстроил, с храмом этим.

— Не надо извиняться, каждый изображает то, что хочет. То, что останется в памяти, хотя бы пока мы тут учимся. Все равно лет через пять будут красить заново, а то и раньше, если этот экспериментатор учудит.

— А зачем тогда Фури автограф оставил? — неподдельно изумился пловец.

— Затем чтобы каждый раз после ремонта приходить и оставлять его по новой, — хохотнул я. — А вообще он просто не знал, чего бы ему хотелось изобразить, и сделал то, что попросили.

— Так же нечестно! Сам сказал, каждый рисует то, что хочет!

— Угу. Захочет что-то нарисовать — место есть, нарисует. Вон Нишимура вместо стены рисует на потолке, над кафедрой. А все остальное воздушное пространство свободно.

— Хорошо, что разрешили разрисовать класс. Я в детстве любил рисовать на стенах, но в храме так нельзя, отец всегда вздыхал и принимался смывать мои рисунки лично, — я погладил ребенка по голове. Каким бы ни был его отец, Мизу любит его и скучает, их общение свелось к нулю — бессердечный лицемер просто вычеркнул ребенка из жизни, как только появилась такая возможность. Оставаться на прежнем месте после такого скандала он не мог, вроде уехал куда-то на юг. — Извини, я что-то…

— Любить родителей, даже когда они не справляются с родительскими обязанностями, нормально. Скучать по родному дому — тоже. Просто хотелось бы, чтобы ты понимал, что поступать так, как твой отец — неправильно.

— Я понимаю. Просто… Никто так и не ответил, за что он так, — еще тише сказал мальчишка. — Потому что я глупый?

— Чушь! — рявкнул я, напугав одноклассника. Не хватало еще, чтобы ребенок окончательно потерял веру в себя. — Мизумачи, ты же сам понимаешь, что ты не глупый. Дурак бы не смог учиться в старшей школе, тем более на этих тестах ты по результатам во второй сотне.

— В самом конце, — попробовал отмахнуться парнишка, но кто же ему даст пренебрежительно относиться к своим успехам.

— А когда поступал, был в хвосте всего курса. Ты за полгода обогнал почти сто человек, Мизу. Это и есть главное доказательство — глупцы не учатся. А ты молодец. Не прекратил заниматься даже сейчас, когда занятия с Куронумой отменили.

— Садако-сенсей всегда готова позаниматься, да и Шин рад помочь, даже если у него самого забот выше крыши, — наконец-то улыбнулся пловец. Слезы еще не высохли, но напоминания, что у него появились друзья. — Знаешь, капитан тоже следит за моей учебой! Зачем ей?

— Затем, что с плохими отметками не допустят до соревнований. Тебе это уже не грозит, а вот еще летом пришлось бы долго уговаривать Горо-сана разрешить тебе посещать клубные занятия. Наш капитан тоже бдит, потому что команда у нас маленькая, все на площадке помещаемся, кто на поле, кто на скамейке. Терять игроков из-за неуспеваемости — мы просто не можем себе это позволить.

— А почему вас так мало?

— Адские тренировки, — снова смех, помню я, сколько человек ушло в первую неделю тренировок. — Ну и школа молодая, любители внешкольной деятельности обычно в такие не идут, им известные команды подавай. Так что нам повезло, что Сейрин недалеко от дома Киеши-сэмпая, основателя клуба.

— А я его видел! — неожиданно встрепенулся Мизу. — Он тоже ниже меня, но выше остальных. И руки у него большие, он, когда помогал мне спрятаться от Исиды-сенсея, руку на голову положил, как ты.

— Похоже на Киеши, он любит детишкам волосы взъерошивать. Представляю, как он удивился, встретив первокурсника выше себя ростом.

— Ага. В клубе меня иногда каланчой называют, — так. Это еще что? Кажется, пора навестить наш лягушатник для беседы. — Шимада-сэмпай всегда так называет, когда ловит меня, когда я ударяюсь о стену над дверью.

— Чего?

— Ну, дверь в бассейн низкая, мы же почти в подвале, я иногда об этом забываю и ударяюсь о стену, а Шимада-сэмпай меня ловит. Он всегда орет «Какого ёкая ты, каланча блондинистая, не смотришь перед собой!». А потом посылает кого-нибудь за льдом.

— Вот как, — ладно, беседа отменяется. Если бы я так же бился головой о стену, весенний капитан мог так же наорать. Потому что беспокоится, система «сэмпай-кохай» все же у японцев слишком глубоко в мозгу сидит, старшие должны приглядывать за младшими. — Тебе нравится в клубе?

— Очень! — всплеск неподдельного энтузиазма умилил, какой же он еще ребенок. — Меня в эстафете крайним поставили! Как самого быстрого!

— Вовсю готовитесь к соревнованиям? У вас же в ноябре, вроде во второй половине?

— Ага, 16ого! Мы всех сделаем, это точно! И к нам придут новенькие, и клуб не закроют, — бешено закивал попрыгунчик. А ведь я забыл, насколько печальная ситуация с клубом плавания, закрутился со своими делами. Что ж, думаю для них не все потеряно.

— Кагами, — неожиданно энергичный подросток снова замер, ссутулился и заговорил тихо-тихо, почти как Нишимура. — А ты на меня еще злишься?

— Чё? — я уставился на Мизумачи с крайне глупым видом. О чем он?

— Я … ударил тебя… тогда, летом. А ты ведь ходить нормально не мог. А я ударил и накричал, — совсем сник пальма. — Прости меня.

— О, ками, — это же когда было, я и забыл уже. — Конечно, простил, Мизу, даже забыть успел. Тем более тебе тогда тоже хорошо прилетело под ребра от Куроко, помнишь?

— Точно-точно простил? — да что вы все! Откуда у всех такие способности к копированию глаз кота из Шрека?!

— Точно-точно… — но не успел я договорить, как приятель с радостным воплем повис у меня на шее. Хорошо, что мы сидели, а то я бы ударился затылком с куда большей высоты.

Беседа с Мизумачи принесла ощутимое облегчение и мне, и ему. Его больше не мучило чувство вины, а я просто был рад, что мы помирились окончательно. Хотя когда одноклассник снова стал сносить меня с ног, прыгая при встрече, я чуть было не стал уклоняться от него, как от очень большой собаки. Такеда-сенсей не оставила свои изуверские методы тренировок, так что по школе я ходил, как под обстрелом — перебежками и постоянно озираясь. Жаль, что я не сова и крутить головой на 180 градусов не могу.

Отборочные начинались уже в субботу, и темп тренировок слегка снизился, потому что мы могли просто свалиться от усталости. А школа тем временем пестрила. После воскресного субботника Сейрин напоминал стену почета, расписанную в стиле «Здесь был Сато». Наша идея с надписями и рисунками на белых стенах нашла живейший отклик в душах непонятых миром подростков, и каждый кабинет теперь отображал, кто здесь учится. Горо-сан грудью встал на защиту внешних стен, выкидывая всех желающих писать снаружи в окно учительской. После полета дети резко меняли убеждения, утверждали, что пусть снаружи все будет как у других, а внутри станет ясно, что это Сейрин. Я же мысленно помолился, что наше приспособление для ловли летающих школьников выдержало это суровое испытание.

Коридоры милостиво оставили следующим поколениям, я же не рискнул напоминать, что косметический ремонт проведут лет через пять, максимум десять, и все наши старания просто закрасят. Кстати, из-за Тююмы нам не позволят сменить корпус, как второгодкам в прошлом году — для уроков у этого психа нужна укрепленная лаборатория, которую дорого обустраивать в каждом корпусе, учителя-то переходят с нами.

В понедельник, на работе я обсуждал полученные иллюстрации с Широямой-саном, Татибаной-сан и Айдзавой-сан. Из двух десятков участников работу успели выполнить только дюжина, из которых только пятеро справились с заданием на приличном уровне. Меня удивило, что среди них был и Сакурай, когда он успевает-то, у него же и школа, и клуб, и дела домашние — разведка уже донесла, что извиняшка ежедневно готовит на всю семью, и завтраки-ужины, и бенто на работу родителям. Впрочем, может быть, он хорошо распределяет свое время.

Как бы то ни было, работы у него вышли качественными, Айдзава-сан сказала, что его стиль подразумевает быстрые движения кистью, каждый мазок — что застывшее движение, порыв, стремление.

— Напоминает китайский стиль У-син, но при этом нет ощущения небрежности, чем часто грешат начинающие, считая, что раз рисовать надо быстро, то и тщательность должна быть постольку-поскольку, — глава иллюстраторов задумчиво рассматривала листы. — А ведь на первом этапе была работа в классическом европейском реализме.

— Стиль удачно сочетается с книгой, я бы согласилась пустить в печать с такими иллюстрациями, — оценка Татибаны-сан, скажем прямо очень высокая, удивила. Впрочем, эту книгу я не читал, и название «Ветер дальних странствий», и аннотация подсказывают, что читать роман следует, когда ритм моей жизни перестанет напоминать белку в колесе.

На втором этапе я попросил коллег отписаться по каждой работе, вне зависимости, прошли они наш отбор или нет.

— Я бы хотел проводить такие конкурсы раз в год. Тогда, возможно, в следующем году кто-нибудь из этих ребят пришлет достойные работы, если сейчас мы укажем, в каком направлении ему стоит совершенствоваться.

После обсуждений я задержался дополнительно с директором, обсуждали успех рекламной компании Широ, график продаж стал похож на параболу второй степени, что не могло не воодушевлять. Дальше разговор коснулся наших журналистов, после того как я рассказал об интервью школьной газете, Широяма-сан покивал, полезно набирать такой опыт, потенциал-то у мелкого есть. А после директор меня слегка шокировал, выложив вместе с какими-то распечатанными письмами короткий список наших журналистов с издательствами, с которыми они работали на фестивале.

— Понимаешь, Кагами-кун, выпестовать работника со школьной скамьи не самая распространенная практика, подростки непостоянны, и можно вложиться в образование такого человека, а назад получить лишь деньги. С другой стороны, если молодой человек не сворачивает с выбранного пути, он окупается довольно быстро, и издание получает отличного выученного, преданного сотрудника. Эти ребята произвели приятное впечатление на работников журналов, как и их труды, поэтому начальство готово рискнуть, если они действительно избрали для себя журналистскую стезю. Как видишь тут только второкурсники, потому что в вашей школе еще нет третьего курса. Договора заключают только с родителями выпускников, абитуриентов, но и упускать талантливых ребят из виду желания нет.

— Они предлагают работу внештатным сотрудником в дочерних изданиях или в отделах, ориентированных на более молодую аудиторию, подростков и молодежь, — я уже оценил содержание бумаг и приблизительно понимал, к чему ведет директор. — Скорее всего, предполагаются небольшие очерки и заметки, может эссе или резюме на элементы молодежных культур и субкультур.

— Именно. Но тут в чем проблема, Кагами-кун, — мужчина замялся, не знаю как сообщить то, до чего я уже додумался.

— Если они в итоге передумают или пойдут работать на другое издание, это бросит тень на нас, как на первичных посредников.

Да, это проблема. С одной стороны я бы хотел помочь ученикам своей школы, подобную определенность с будущим сложно недооценивать, с другой — я не могу рисковать репутацией «Полдня» из-за посторонних людей.

— Сначала следует выяснить, чего вообще хотят эти ребята от жизни, — я мысленно пробежался по списку, пока единственный, в ком я мог быть уверен хотя бы на пятьдесят процентов Момидзи, потому что с ним я знаком лично. — Потом, если они видят себя журналистами после практической работы с профессионалами, можно узнать, в какой сфере им было бы интереснее реализовать себя. И только если будут совпадения — рассказать о подобной возможности. Эти люди могут подождать хотя бы пару недель?

— Они никого не торопят, напротив, я думаю, будет лучше, если переговоры пройдут уже в следующем году. Так будет больше времени присмотреться к ребятам через вашу школьную газету, — таким же задумчивым тоном, медленно произнес директор.

Придя к соглашению, мы разошлись по домам, сторож попенял нам сначала, что «уработаемся», потом с улыбкой вспомнил, что мама с Широямой-саном тоже частенько задерживались на работе допоздна, обсуждая рабочие вопросы. Вспомнил — и пошел проверять заднюю дверь. Специально что ли оставлять ее открытой?

— Есть разговор! — ответила на мое поздравление Фудзивара. Шоколадку, однако, забрала.

Развернулась и ушла. А я че, я остался обедать. То, что у нее есть разговор, не значит, что я тоже в нем нуждаюсь. Парни похихикали над моими рассуждениями, но были полностью согласны, что если кому-то что-то от меня надо, пусть сподобится обратиться нормально. Пришла смс-ка от Кисе, у Кайдзё начались отборочные игры, пожелал удачи и получил в ответ смывший меня водопад счастливых смайликов. Куроко я тоже предложил подбодрить старого товарища, на что фантом равнодушно ответил, что тогда весь день придется терпеть восторги Кисе, и он на это не согласен. Слегка прибалдев от такого равнодушия, я пропустил момент, когда в класс ворвалась Фудзивара и выдала:

— Какого ты здесь рассиживаешься?!

— Я обедаю, — демонстративно не реагировал на требовательный упрек.

— Я же сказала, есть разговор!

— Слышал. У тебя он есть, а я тут причем? — вовремя я повернулся, отличный кадр «Рыба на суше».

— Ты что, идиотом прикидываешься?! — а вот здесь она хватила через край, что стало очевидно по внезапно обрушившейся тишине. Недолгой, правда.

— Ты оборзела?! — подскочила с кулаками Есида, я даже вякнуть не успел, благо ее попридержала Яно.

— Ф-фудзивара-сан не права, — за спиной скандалистки материализовалась Куронума.

— Рёко-чан, не надо говорить с одноклассником в таком тоне, — впервые вижу хмурую Сейко. Впрочем, не я один уставился на нее как на заговорившую табуретку.

— Он сам напросился! — рыкнула на девчат Фудзивара, я же наконец сообразил вмешаться, из-за меня все-таки сыр-бор.

— Фудзивара.

Не повышая голоса, я умудрился привлечь к себе полное внимание. Этому трюку с направленным вниманием и тяжелым угрожающим взглядом меня научил Куросаки-сенсей в честь шуточного примирения. После тестов выяснилось, что у некоторых учеников слишком резкий и необъяснимый скачок успеваемости по математике, на что рыжий учитель шутливо оскорбился — дескать, подросток учит лучше него. Я же, посмотрев на список «прыгунов», не удержался от фейспалма: список один-в-один совпадал со списком участников клуба магических искусств.

Накахара-сан, как обычно из лучших побуждений и желания повеселиться, объявил в своей секте — моей «пастве» — что низкие результаты по математике являются прямым оскорблением «Кагами-ками-сама», особую тяжесть греху придает обучение у меня же. Мда, я, когда это узнал, долго думал придушить шутника или самому повеситься. Достал он меня своей шуткой, давно мог бы прекратить, но нет, все новые приколы придумывает. В этот раз шутка оказалась полезной, так что я решил его проигнорировать.

— Фудзивара, если ты хочешь о чем-то поговорить с человеком, сначала надо спросить, есть ли у него время.

— Сейчас обед!

— Иногда люди отговариваются нехваткой времени, когда не желают беседовать.

— Ах, так?!

— Иногда — потому что у них действительно нет времени, — я продолжал говорить, не реагируя на ее возгласы. — Поэтому, если у тебя есть ко мне разговор, с чего тебе стоит начать?

— Да не нужен он мне! — и финальный аккорд и шумная одноклассница вылетела из кабинета, за ней помчалась ее девушка, одарив меня неприязненным взглядом.

Пожал плечами и сел на место, поблагодарив девушек за «защиту». Я догадывался, что хотела узнать Фудзивара, которой сегодня исполнилось 16 лет, но облегчать ей работу не собирался. Если она хочет добиться статуса совершеннолетней, пусть сначала разберется со своими подростковыми заморочками и повзрослеет. Без этого у нее нет и шанса пройти психологическую экспертизу, которая в Японии куда строже, чем в Америке, да и устроиться на работу, которая позволила бы счесть ее самостоятельной, Фудзивара не сможет, если будет так сходить с ума и не научится цивилизованно контактировать с неприятными ей людьми. Примерно к такому итогу пришли мы с ее опекунами на встрече на прошлой неделе.

Одноклассница осталась сиротой несколько лет назад, опеку над ней оформила сестра отца, но у нее самой двое детей, которым нужна материнская забота и внимание. Ничего удивительно, что осиротевший ребенок чувствовал себя лишним и жаждал поскорее повзрослеть и уйти из чужого дома. А тут я, весь такой красивый и совершеннолетний. Так девочка узнала про страшное слово «эмансипация». Стала выяснять, как ей получить такой же статус и уткнулась в возрастную стену, в Японии минимальный возраст эмансипации — 16 лет. Помимо этого требования были такие же — психологическая зрелость и финансовая самостоятельность, чего, понятное дело, нет у сироты, дочери обычного японского служащего и домохозяйки.

Сказать, что Фудзивара мне завидует — не сказать ничего, я уверен, что чувство разъедает ее изнутри, так что она еще хорошо сдерживается. Во время беседы с опекунами я старался оценить, что они за люди, мало ли, вдруг хуже отца Мизумачи окажутся, не родной все-таки ребенок. Не уверен, насколько хорошо у меня это получилось, но показалось, что передо мной обычная пара, муж работает с утра до ночи, чтобы обеспечивать семью, жена — только до обеда, на полставки работает в кафе, потому что трое детей это немалая нагрузка на бюджет. Как от самой старшей, от Фудзивары требуется помощь по дому и с младшими детьми, подразумевая, что девушка должна быть благодарна за заботу, и родных обескураживает ее нынешнее поведение.

— До перехода в старшую школу все нормально было, Рёко сама предлагала помочь Аки с учебой или забрать Юрико из детского сада после школы. А сейчас на каждую просьбу волком смотрит.

Да уж. Пока что решили посмотреть, как она будет действовать. Отпускать ребенка в свободное плавание они не хотят, что понятно, но и мириться с таким поведением, сил нет. Что ж я предложил им не ставить палки в колеса, пусть попробует хотя бы поработать по четыре часа, посмотрит какого учиться и работать одновременно, может одумается. Поживем — увидим.