Чёрная заря (гет)

Обито было невыносимо жарко. Жарко настолько, что хотелось прямо сейчас сорвать все эти отяжелевшие, прилипшие к разгорячённому телу плащи и швырнуть куда-то подальше от себя.

И весь этот неистовый жар исходил прямо из глубин его растерзанной в клочья груди.

В подземелье стало настолько тихо, что Обито слышал собственное сдавленное дыхание. На каждый выдох запертый под маской воздух обжигал и без того саднящие щёки и пересохшие губы. Её бы туда же, куда и плащи.

Радовало одно: хотя чакры он потерял сполна, благодаря клеткам Хаширамы силы восстанавливались довольно быстро, заодно затягивая свежие раны и ушибы. Не так быстро, как хотелось, но всё же лучше, чем ничего.

Ко всем прочим повреждениям, правая рука выглядела безнадёжно. Прямой удар пришёлся на спину, где едва упрочнилась связь тела с его искусственной частью. По касательной — в предплечье, отсекая кисть. Не повезло. Сколько уйдёт на восстановление? Месяц? Два? Долго.

Шаринган почти на автомате вспыхнул в глазах, улавливая малейшее движение сбоку — без додзюцу он бы явно заметил присутствие Мадары не так скоро. Обито нахмурился: пытался скрыться? Зачем? Наблюдать за его реакцией? Обито был уверен, что Зецу уже успел доложить о случившемся. Да, определённо, он уже знает, что произошло. И он доволен, в какой-то степени даже тем, что Обито не настолько силён, как тот от него ожидал.

— Ты вернулся.

Значит, понял, что его засекли. Довольно скоро, хотя Обито, сидя к нему практически спиной в попытках собраться по кусочкам, даже не шелохнулся. Он медленно развернулся на грубый, приглушённый голос, тщательно обдумывая каждый свой ход, и устремил тяжелый взгляд на Мадару. Не будь на нём маски, тот непременно бы увидел, как по-звериному на лице Обито заиграли желваки.

Мадара, тихо хмыкнув в ответ на затянувшееся молчание, сделал нетвёрдый шаг вперёд. О стены гулко ударился стук трости и шорох сандалий, заставляя Обито внутренне замереть, словно хищник в засаде.

— Похоже, встреча с Четвёртым прошла не так гладко.

Обито набрал побольше влажного и холодного воздуха грудью — внутри на это отозвалось острой болью: всё же лёгкие повредило ребром или осколком другой кости. И хотя регенерация залатала разрывы ещё на поле боя, чудом успевая спасти правое лёгкое, за это он едва был благодарен.

Обито терпеливо ждал, хотя его почти что трясло от этого тона. Хотелось материализоваться перед Мадарой и одним ударом избавиться от того, кто давно уже должен гнить в земле. А лучше — сразу в прошлое — избежать самой главной его ошибки. Ошибки не умереть тогда, под завалами, полтора года назад, а следом так глупо попасть под контроль Мадары. Как он не подозревал об этом раньше?! Как он мог упустить такую важную деталь?! Кипящая в самом нутре злость рвалась наружу с каждым выдохом.

— Ты использовал меня, — глухо сцедил Обито.

Обито внимательнее всмотрелся в его лицо, скрытое в полумраке, ища в том хоть какой-то ответ на свои слова, но вместо этого наткнулся на безразличие и усталость. Неудивительно. Мадара давно уже не мог передвигаться без постоянной подпитки чакрой Гедо Мазо, и с каждым днём Обито всё чаще замечал, как ухудшается его состояние. Это могло сыграть ему на руку.

— Не забывай, почему ты здесь. По собственной воле. А нападением на Коноху ты лишь отплатил мне за свою спасённую жизнь.

— Я бы не стал, если… — чуть не вырвалось «...смог бы спасти Рин», — ...если бы понял всё с самого начала.

Воздух между ними стремительно сгущался, донося до Мадары вспышки чудовищной, но ещё поддающейся контролю Ки, которую источал Обито. Резерв его чакры постепенно истощался на поддержание додзюцу, но Обито не спешил его деактивировать.

Его шаринган полоснул по стенам и задержался на одной точке. Зецу тоже был здесь. Взгляд переметнулся обратно на Мадару.

— Поздно в тебе проснулось сожаление. — Мадара помедлил, то ли ища в себе силы говорить, то ли сосредотачиваясь на ощущениях. От Обито исходила слишком тяжёлая тёмная энергия: он неожиданно стал сильнее, чем когда-либо прежде. Не сводя взора с его неизменно горящего красным шарингана, едва виднеющегося из прорези маски, Мадара добавил: — К тому же, ты и сам грезил местью за ту девчонку, что умерла по вине твоего товарища.

Всё внутри загорелось неистовым пламенем, испепеляя остатки терпения. Из лёгких словно выбило весь воздух, оставляя там вакуум, который мешал сделать спасительный вдох. Обито почувствовал, как быстро забилось в грудной клетке сердце, как расширились глаза, как пересохло во рту, как дёрнулись его мышцы, удерживаясь обездвижено на остатках его голой воли. Как вообще этот мерзкий ублюдок смеет сейчас говорить о Рин?!

— Потому что я видел только один путь! Ты заставил меня винить во всём Коноху, и я хотел расплаты, хотел уничтожить всё вокруг! Потому что я хотел её вернуть! Вернуть Рин! — осознание сказанного пришло с опозданием. Обито обжёгся о свои собственные слова и резко остановился, словно это должно было что-то исправить.

— Этот путь ты избрал сам.

— Нет. Это мысли и желания Мадары Учиха, но не мои!

— Ты и есть Мадара.

— Нет! — Обито резко оказался перед ним. Мангекё вмиг уловил движение чакры Мадары — та устремилась вверх, к глазам, но через несколько мгновений медленно спустилась обратно.

Рука Обито только успела дёрнуться, как тут же замерла: она вдруг стала неподвластно тяжёлой настолько, что едва собственным весом не прибила его к земле. Всё вокруг начало расплываться, оставляя после себя лишь рябые очертания.

Что происходит?

Гендзюцу? Мадара не активировал шаринган. Он даже с места не сдвинулся ни на миллиметр!

Обито ударил себя кулаком по груди и смял одеревеневшими пальцами ткань, будто стремясь разорвать в клочья то, что находилось под ней.

— Твоя чёртова печать здесь! Я избавлюсь от неё, даже если придётся вырвать себе сердце!

Мадара до сих пор не шелохнулся, загоняя Обито в тупик. Перед глазами темнело, мысли расплывались — кажется, сказывалась и нехватка чакры, но Мангекё всё ещё ловил каждое движение Учиха, что стоял напротив. Обито едва понимал, что сейчас произошло.

— Чтобы ты не натворил глупостей, — только и сказал тот.

Обито, не сумев подобрать слов, молча проследил за тем, как Мадара прикрыл глаза, медленно развернулся и пошёл прочь.

— Твои способности воистину поразительны. Но не смей бросать мне вызов. Это последнее предупреждение.

Обито наконец стал понимать. Мадаре даже не нужно использовать свой шаринган, чтобы остановить его — за него это сделает печать. Вот почему каждый раз ему становится настолько невыносимо даже физически, как только он хотя бы на шаг отступает от намеченной цели. Мадара до сих пор сильнее, до сих пор расчетливее, чем кто бы то ни было. Он думает не на два и даже не на три шага вперёд — Мадара держит всё до последней ниточки в этом запутанном клубке из чужих жизней.

Тень Мадары окончательно растворилась в темноте подземелья. Оперевшись о стену рукой, Обито наклонился, надсадно дыша. Силы для удержания Мангекё всё ещё утекали слишком быстро: эта форма додзюцу требовала гораздо больше чакры, чем Обито мог себе позволить. Особенно после управления Девятихвостым биджу. Глаза и виски будто пронзали тысячи маленьких игл.

— Ну и ну, — бесцеремонно свистнул появившийся из стены Спиральный, игнорируя на себе свирепый взгляд. — Кажется, Обито-кун сильно подрос за это время! Противостоять Мадаре после битвы в Конохе — впечатляет! Но вот над количеством мозгов в твоей черепушке ещё стоит поработать...

Оттолкнувшись от холодного камня рукой, Обито пошатнулся и зашагал вперёд. Где-то рядом он ощущал чакру Зецу, и тот был бы гораздо полезнее сейчас, чем посвистывающий Спиральный за спиной. Необходимо выяснить, что Зецу знает про план Глаз Луны и что именно содержится в пророчестве Мудреца Шести Путей, о котором постоянно говорил Мадара.

Пока не стало слишком поздно.