Третий звоночек (джен)

Охота на магглов, сражения с членами Ордена Феникса, стычки с аврорами, маски и атмосфера таинственности — досуг Люциуса Малфоя был насыщенным и интересным. Вместо скучных чаепитий и заседаний — азарт погони, вместо финансовых отчётов — дуэли. Кровь бурлила в венах, щёки покрывал задорный румянец, настроение было позитивным…

Когда всё изменилось? Он и сам не смог бы ответить на этот вопрос, просто однажды забавы перешли на новый уровень, стали более жестокими, словно адреналина стало мало. Пытки прочно вошли в обиход, и Люциус, по натуре совсем не склонный к подобному, всё чаще стал задумываться о том, что они заигрались.

Пропуская встречи, избегая совместных развлечений, Люциус рассчитывал постепенно совсем прекратить отношения с зарвавшимися приятелями, отстраниться от приобретающей откровенно преступный душок деятельности, и тогда прозвучал первый звоночек. Тёмный Лорд не собирался его отпускать.

Ещё не осознавая серьёзности проблем, которые сам себе обеспечил, Люциус привычно откупился — профинансировал исследования, в которых был заинтересован Лорд, — и ненадолго его действительно оставили в покое. Но — ненадолго.

Его вызвали через метку — руку словно в расплавленный свинец окунули. Это стало вторым звоночком — раньше метка деликатно покалывала, теперь же причиняла страдание, предупреждая, что будет в случае неповиновения.

В месте, куда Люциус переместился, уже ждали. Лорд ничего не сказал ему, даже не удостоил приветственным кивком, а сразу перешёл к делу: распорядился уничтожить мешающее семейство.

— Маккинноны же чистокровные, — недовольно нахмурился Люциус. Его не столько судьба едва знакомых волшебников обеспокоила, сколько возмутило такое отношение — он не убийца, не наёмник, он — Люциус Малфой, и требовать от него подобного…

— Они мне мешают, — с угрозой в голосе «объяснил» Тёмный Лорд, и Люциус благоразумно промолчал — уловил намёк.

Нотт и Гойл осуждающе покачали головами — то ли «трусость» Малфоя им не понравилась, то ли разделяли его нежелание становиться убийцами, он не понял, а разбираться времени не было. Лорд дал отмашку — и они молча аппарировали к дому Маккиннонов.

В маске и тёмной мантии Люциус на минуту вновь почувствовал азарт, предвкушение предстоящего боя, но здравомыслие быстро одержало верх, и он постарался держаться позади — драться с женщинами он не собирался (если речь не шла о сумасшедшей сестрице Нарциссы), как, впрочем, и со стариком Маккинноном, поэтому делал вид, что следит за тылом, и даже в комнату к жертвам не зашёл, не желая марать руки.

Это и спасло его.

Авроры возникли внезапно со всех сторон. «Ловушка», — успел подумать он и сразу же аппарировал. Повезло, что аппарационный щит только устанавливали, — удалось ускользнуть в последний момент. О судьбе приятелей, оставшихся в западне, он старался не думать.

Утром из «Пророка» Люциус узнал о гибели всех Маккиннонов и об аресте Нотта, Гойла, Флинта и других. Благодаря своевременной помощи Нарциссы у него даже шрамов не осталось от расщепа — пусть и не сплошной, но антиаппарационный барьер без потерь преодолеть не удалось.

Отложив газету в сторону, Люциус побарабанил пальцами по столу, обдумывая сложившуюся ситуацию. Двух предупредительных звоночков ему более чем хватило, чтобы понять: обстоятельства складывались не в его пользу, и ждать третьего не стоит. Лорд ясно продемонстрировал, что выйти из организации не позволит, да и убийство чистокровных Маккиннонов недвусмысленно показало, что он не ценит чистую кровь, а значит, все они в опасности.

Взгляд Люциуса скользил по стенам с картинами выдающихся художников, вазам эпохи Мин, задержался на столовом серебре и мейсенском фарфоре; по губам скользнула усмешка.

Он конечно зря поддался юношескому порыву и позволил поставить себе метку, но если не исправить, то хотя бы стабилизировать ситуацию ещё вполне можно. Нужно всего лишь правильно распределить пару мешочков с галлеонами — обеспечить себе алиби, найти козла отпущения, заручиться свидетелями его непричастности… Его левая рука была запятнана, и одно это могло его погубить, а значит, в остальном Люциус должен быть безупречен.

Когда прозвенел третий звоночек и в Малфой-мэнор вошли авроры, Люциус встретил их расслабленной позой и невинной улыбкой. Золото щедрой рукой сыпалось в карманы голодных служителей правопорядка, обеспечивая свободу и сытую жизнь.

Но хоть и отделался Люциус волнением да малой кровью, когда другие заплатили страшную цену, зарёкся нарушать закон. Пусть другие делают грязную работу, его руки больше ничто не запятнает.

Ещё бы избавиться от поблекшей метки… Но об этом он подумает позже, когда всё уляжется, а пока стоит насладиться скучным, но таким комфортным бытом.