Тревога (джен)

Каждую минуту экстренного полета в Сент-Элуа Рональд Хилл ненавидел аэропланы, эти железные птицы смерти, застилающие тенью землю и несущиеся в небе навстречу воздушным потокам.

Нарастающее беспокойство не отпускало Рональда с того момента, как он увидел болезненно-бледного Герберта Уэста и услышал его глухой хриплый голос.

Их первая встреча состоялась благодаря научному общению Уэста и Эрика Морланда Клапем-Ли — близкого друга Рональда. Эрик был для Хилла примером идеального офицера и храброго человека: он обладал острым умом и крепким телом, не боялся свинца и пороха войны. Рональд не смел даже мечтать о том, чтобы стать похожим на него. Юный угловатый лейтенант, он изо всех сил старался в каждом случае предстать перед Эриком в хорошем, правильном свете. Хилл не до конца понимал, чем он так привлек офицера, но они сблизились, Эрик делился с младшим своим опытом и знаниями, а тот щедро отплачивал ему тем восторгом, уважением и вниманием, которого так жаждут все успешные люди. Испытывать тревогу Рональд начал, когда Эрик познакомился с доктором, слишком жадно интересовавшимся хирургией и теорией реанимации. Герберта Уэста — так звали ученого — Эрик привлек своими умениями и познаниям в области хирургии. Вместе они совершенствовались в этой науке человеческого организма. На встречу в скромной медицинской лаборатории Эрик взял с собой Рональда лишь в качестве ассистента — подавать инструменты и другие приспособления. Ему не рассказали в деталях, чем ученые собирались заниматься, Клапем-Ли лишь уклончиво сказал, что они с Уэстом могут внести огромный вклад в медицину.

Герберт Уэст произвел на Рональда мрачное, угнетающее впечатление фанатичного больного. Хилл почему-то начал переживать за себя и за друга — мало ли что мог сделать этот сумасшедший, а отрывистые отказы Эрика рассказывать что-либо об их экспериментах Рональду или другим оставляли неприятный осадок в душе.

Во время доступного только Эрику и Уэсту эксперимента — растворы и инъекции в склянках оставались для Рональда загадочными — Герберт говорил о человеческих нервных тканях и клетках тканей рептилий, используя медицинские научные термины. Хилл не понимал, что ученый собирался делать с этой информацией в будущем, но не сомневался в том, что намерения его жуткие и, возможно, даже незаконные.

Вечером Эрик поделился с Рональдом своими предчувствиями. На душе у него тоже было неспокойно, словно что-то непоправимое должно было случиться совсем скоро. Офицер не мог усидеть на месте, он не мог угадать, что он может сделать, чтобы предотвратить то страшное или хотя бы успокоить свою тревогу. Хилл чувствовал то же самое, но волновать друга не стал.

В предрассветном тумане грохот орудия потряс воздух и разорвал одинокий аэроплан. Последним, что услышал Рональд Хилл, был крик Эрика, его друга и наставника. Было слишком поздно. Вспышка боли в горящих обломках, а затем — темнота.