Ты - мой мир (гет)

После той неудавшейся встречи с Бенджамином Бруксом Райан укрепился в мысли, что ему никогда ничего подобного испытать больше не придётся, а очутиться в этом же обществе — тем более. Но уже не в первый раз за весь этот наполненный событиями год юноша испробовал на себе силу выражения «не зарекайся» так сильно, что решил отбросить свою привычку думать о чём-то не совсем ясном наперёд. Его снова встречало непомерных размеров великолепно украшенное здание внутри. Он впервые в жизни видел издалека, как звёзды кино идут по красной дорожке — правда, учитывая бюджет фильма и его предпочтения к классике, вряд ли бы он знал хоть кого-то из них. Вместе с другими студентами он был не в зале с актёрами, актрисами и работающими над фильмом, а на балконе. И когда перед самым началом режиссёр с торжественной улыбкой произносил речь, юноша заметил неподалёку от себя прислонившихся к перегородке своих знакомых — Стива, Элизабет и всю элиту. Молодые люди смеялись, что-то весело обсуждая, а девушка стояла в стороне, так до неприличия красиво одетая, что у Райана замерло сердце. Ей удивительно шло короткое изумрудное платье, слишком обтягивающее вверху и становящее шире к низу. Он обвёл её мимолётным взглядом, но не смог удержаться, чтобы не посмотреть в её сторону вновь. Он бы даже не обиделся в ту минуту, если Мэтью начал петь, как он называл, песню о нём: «Свободное падение». И в ту же секунду он словно сам для себя начал крутить мотив в голове: «Я плохой парень, потому что не скучаю по ней, потому что разбил ей сердце».* И вдруг она тоже посмотрела на него. Он не успел ни сказать что-либо, ни даже улыбнуться — свет в зале погас, и показ начался.

Райан не очень следил за фильмом. Он совершенно потерял какой-либо смысл того, что все они пришли сюда, ещё с того момента, как услышал речь режиссёра и принялся сравнивать её с лекциями мистера Фостера. Перевес был в пользу второго. Впрочем, вновь чувствовать себя частью какой-то необыкновенно роскошной атмосферы ему нравилось. Он не был уверен, что хотел бы вечно жить в подобном, но наблюдать со стороны это было интересно.

Сами актёры же с превеликим удовольствием наблюдали себя на сцене. Смеялись, тихо переговаривались. Присмотревшись, Райан заметил среди силуэтов, как к ним подошёл какой-то невысокий джентльмен и что-то принёс на подносе. «Шампанское», — без труда догадался он, вспоминая приём у продюсера, с которым ему так и не довелось познакомиться, и вмиг улыбнулся своим мыслям. Показ прошёл быстро, и режиссёр с некоторыми из актёров и сценаристов, сказав ещё несколько слов, стали расходиться.

— Не разбегаемся, — раздался бас мистера Руфиса. — У нас сейчас будет возможность поговорить с одним хорошим режиссёров.

«Явно его другом», — не без улыбки добавил про себя Райан. Взгляд юноши скользнул по элегантно одетому молодому человеку. Сначала он и вовсе не принял его за студента, заприметив кармашек с платочком, бабочку и прилизанные светлые волосы, но затем тот улыбнулся, и Райан не без изумления узнал в нём Мэтью. Он как-то быстро проскочил сквозь толпу студентов, и только успел юноша его нагнать, как увидел, что тот вовсю уже разговаривает с молодой актрисой. Она краснела, отвечала что-то невпопад, и юноша уже готов был поклясться, что знает всё о теме их разговора, когда невзначай услышал: «Да, конечно я познакомлю вас с ним», после чего актриса представила Мэтью тому самому режиссёру, который и был автором кинокартины. Райан долгое время не мог отвести от них глаз, а множество мыслей копошилось у него в голове, и он всё никак не мог понять, чем же они вызваны. Неужели завистью? Но вот Мэтью на мгновение повернулся в его сторону, и юноша быстро отвернулся, даже не удостаивая бывшего друга взглядом. Он попытался найти в толпе Элизабет, но заприметил быстро приближающегося к нему мистера Руфиса. Они шли к нему на встречу с двух сторон, и столкновение этих разных миров было неизбежно, когда некогда горячо любимый преподаватель первым хлопнул его по плечу.

— Райан, хочу представить тебе своего хорошего друга мистера Эрскина. Мистер Эрскин, это мистер Тёрнер, начинающий режиссёр. Очень талантливый молодой человек! — юноша и мужчина пожали друг другу руки. Райан бы привычно ощутил, как начинает краснеть от столь лестной похвалы, но внимание его было полностью занято проходящей мимо девушкой. Он огляделся. В первую секунду ему показалось, что она растворилась в толпе, но он тут же с облегчением заметил её неподалёку от себя. Мистер Руфис, отвлечённый этим же обстоятельством, смерил девушку хмурым взглядом, но ничего не произнёс. У Райана представилась возможность, наконец, рассмотреть режиссёра, который выглядел довольно молодо, но был заурядной внешности, однако то и дело его отвлекала та мысль, что Элизабет здесь, совсем рядом с ним. Он пробежался рукой по волосам, сам осознавая, как этот жест выдаёт его нервное состояние в данный момент, и улыбнулся режиссёру. Он собирался что-либо сказать, пока мистер Руфис говорил о чём-то своём, когда заприметил, что внимание мистер Эрскина также сквозит где-то мимо происходящего разговора. Райан обернулся и с ужасом осознал, на кого именно он смотрит.

— Представите меня своей спутнице? — улыбнулся режиссёр. Райан вспыхнул, не в силах сдерживать своего негодования и не обращать внимания на тот наглый взгляд, что скользил по Элизабет, и, коротко извинившись перед мистером Руфисом, схватил девушку за руку и потянул за собой.

— Райан! Больно! Пусти! — взвизгнула она, вырываясь из его хватки, когда они были почти на воздухе. — Что на тебя нашло?

— Что нашло? Ты видела, как он смотрел на тебя? Будто одним лишь взглядом предлагая сняться в непозволительном фильме! — вне себя от злости, произнёс он, но в ответ на его гнев она лишь мягко улыбнулась:

— Ты ревнуешь?

— Я, не… Нисколько… — собирался было пробормотать он, когда она подошла совсем вплотную к нему, и юноша, как и прежде мало контролируя себя, отдался её объятиям, рукам и поцелуям.

* * *

Тёплый снегопад сыпался с неба, оставляя на окне лишь секундные очертания капель дождя. Райан наблюдал за ним, таким недолговечным, подперев подбородок рукой, никак при этом не в силах сосредоточиться на лекции, которые прежде так сильно увлекали его внимание. Что с людьми делает любовь? Как мог он теперь забыть эти рождественские каникулы, которые были не сравнимы для него ни с чем, что он прежде знал в свой жизни! Каждый день видеть Элизабет: её улыбки, её шутки, её забавные разговоры, её сладкие поцелуи, её тёплые объятия… В какой-то момент он ощутил, что почти не помнит и слова на французском. В другой — что совсем перестал писать сценарии.

— В прошлом семестре мы много разговаривали с вами о писательстве как о ремесле в целом. Мы учились писать. Михаил Чехов советовал актёрам прежде всего работать над собой. Этот совет подходит всем людям творческих профессий — в частности, и вам. Когда вы приучили руку к письму, вам больше нечего бояться. Белый лист для вас — всего лишь топка для очередной задумки, в которой не хватает угля. Люди не берутся за ручку, потому что одержимы совершенством. Потому что считают, что по-настоящему пишет лишь избранный тип человечества. Надеюсь, мои занятия развеяли этот миф. И теперь мы переходим от того, с чего всё всегда начинается — от задумки, к самому главному — её осуществлению.

Райан слушал лекцию мистера Фостера так, словно был совсем далеко отсюда. Он не ощущал в себе никаких изменений, но совершенно не мог сосредоточиться, когда здесь, рядом с ним, была Элизабет. Он то и дело переводил взгляд на неё, то вспоминая их нелепое примирение, то совместное Рождество, то частые прогулки под мокрым британским снегом по районам Лондона, в которые он прежде никогда не заходил. Она даже показала ему метро. Впервые за все пять лет в столице он своими глазами увидел метро и с изумлением заметил, что поезда могут отвозить людей не только на дальние расстояния — как и его самого, когда он отправлялся домой, но и на совсем близкие, да ещё и под землёй.

— Что ещё я не знаю о Райане Тёрнере? — усмехнувшись, спрашивала она, лукаво глядя на него, точно специально при этом слегка прикусывая губу, что и раздражало, и будоражило его всего изнутри одновременно. — Вероятно, такой галантный джентльмен брал какие-то уроки века два назад?

— Я, конечно, мечтал когда-то жить в XIX веке, — смеялся в ответ юноша, — но то были глупые подростковые фантазии. Хотя, пожалуй, удивить тебя я кое-чем могу, ma belle.*

— Итальянский? — удивлённо спросила Элизабет.

— Французский, — улыбаясь, помотал головой он. — А ещё я обучен верховой езде.

— Существуют лишь два способа для написания прекрасного сценария, — продолжал преподаватель, пока все в аудитории, казалось, кроме Райана, были напоены атмосферой творчества своей будущей профессии. — У вас может быть лучшая идея всех времён, но если сценарий не отформатирован правильно, есть высокий шанс, что он не будет никогда прочитан.

— Неужели есть ещё на земле такие, как ты, — шептали юноше мысли словами Элизабет, когда она лежала на кровати сосем близко к нему — так близко, что он, несмотря на все свои внутренние увещевания, готов был в ту же секунду заняться с ней любовью. — И каждый раз, когда я с дуру говорю, что не понимаю тебя, я на самом деле не могу толком для себя осознать, нравится мне в тебе это или нет.

— Важно понять, что такое сценарий, ведь он описывает все элементы вашей будущей кинокартины: аудио, визуальные эффекты, поведение персонажей, диалоги, которые необходимы, чтобы показать историю через фильм. Поэтому для первого способа самое основное: сосредоточение на написании картинок и звуков. Смотреть любимые фильмы — полдела. Надо читать их сценарии.

«Читать их сценарии», — эхом повторял про себя Райан, пытаясь записывать конспект, но всё выходили какие-то неясные тезисы, которые — он был в этом совершенно уверен, он после никак не сможет разобрать и привести к нормальным фразам. Он вдруг в какое-то мгновение не выдержал, схватил руку Элизабет и крепко сжал её в своей. Точно старшеклассники, они обменялись влюблёнными взглядами, пряча свои стиснутые ладони под партами.

— После, — одними губами с улыбкой прошептала она ему, и он неохотно вновь отстранился от неё, всё ещё не в силах прийти в себя и вернуться на эту землю.

— Второй способ написания прекрасного сценария: изложить историю с её конфликтом, который приведёт к драме. Одна страница вашего сценария — это примерно одна минута фильма. Поэтому, если считать, что средняя длина кинокартин равняется двум часам, ваш сценарий в идеале должен состоять из 120 страниц. Комедии зачастую короче, лишь полтора часа.

«К чёрту это всё, к чёрту режиссуру и самообучение, — крутились в голове юноши мысли, о которых он раньше никогда бы не позволил себе помышлять. — Бросить всё в одночасье и…» И он подумал о том, как они танцевали с Элизабет на площади у Биг-Бена, когда запускали новогодний салют. Кружился мелкий, тающий прямо в воздухе, снег, и все люди на удивление были тепло одеты. Он накинул девушке свой пиджак на плечи, когда кому-то из организаторов вздумалось включить Селин Дион, и только что радостно танцевавшие толпы выстроились в пары. Он говорил ей в тот момент какие-то совершенно безрассудные вещи, но при этом улыбался и получал улыбку от неё в ответ тоже. А время тянулось неимоверно медленно, как не проходило, наверное, в его жизни никогда. Райан поймал взгляд преподавателя, и мистеру Фостеру пришлось ненадолго отвлечься от лекции:

— Мистер Тёрнер, с вами всё в порядке? — Райан даже заметил встревоженность в его голосе, а потому тут же поспешил заверить его не волноваться. Профессор согласился с этим утверждением не сразу, но занятие в итоге продолжил. Юношу точно взбодрило это внезапное обращение. Он быстро включился во всё происходящее и принялся записывать.

— Запомните, что историю следует записать в трёх действиях: установка истории, то есть описание самого главного героя (для драмы — 30 страниц, для комедии — 24); основная часть, то есть препятствия на его пути (60 страниц для драмы и 48 — для комедии) и разрешение главного конфликта или так называемый поворот сюжета (драма: 30 страниц, комедия: 24 страницы). Не забывайте добавлять последовательности — те части истории, которые действуют независимо от задуманного вами основного конфликта. Последовательности обычно занимают не более 10-15 страниц и, так же, как и основной сюжет, имеют начало, середину и конец.

С небывалым доселе никогда трудом, но, тем не менее — Райан начал понемногу приходить в себя и уже вскоре смог здраво подставлять записанную со слов преподавателя схему в фильмы, которые ему приходилось когда-либо смотреть в жизни. Юноша вспоминал, как писал сценарии он сам, и находил для себя, что многие из этих этапов пропускал, о некоторых — и не знал вовсе.

— После того, как вы написали сцену, принимайтесь за прописывание диалогов, — голос мистера Фостера больше не казался ему выходящим из тумана образом. Юноша ощущал, как будто в тот миг вернулся из сна. — Они не должны быть отвлечёнными, а, напротив — сосредотачивать зрителя на продвижение сюжета вперёд. Допустим, если одна ваша героиня в сцене предупреждает другую о грозящей опасности, о ходящем где-то поблизости маньяке, вряд ли они обе будут подолгу разговаривать о грядущем похождении в салон, так и не затронув эту тему.

— И только после этого всего в обязательном случае вновь прочитайте свой сценарий, — заканчивал профессор после многочисленных вопросов студентов. — Никогда не показывайте свою работу до того, пока не отформатируете её. Чаще читайте вслух — ненужные слова сами начнут резать вам вслух, и их проще будет удалить сразу же.

— Но мистер Фостер, — произнес обладатель руки, вознёсшейся вверх, — как же нам написать сценарий, если мы не знаем, о чём?

— Прямо читаете мои мысли, мистер Олдридж, — улыбнулся педагог, продолжая своё привычное прохаживание по аудитории, сложив при этом руки за спиной. — Чтобы решить для себя, о чём писать, я нередко применяю одну методику: беру чистый лист и для себя набрасываю пять тем, интересующих меня в данный момент. Ну, а вам я предлагаю совсем простое задание. Сходите в ближайший газетный киоск и выберите себе любое бульварное издание. «Жёлтые темы» совсем не то, чем кажутся на первый взгляд! — возражал мужчина под недовольные возгласы своих студентов. — Мы так привыкли к обыденности, что давно уже не верим нелепым сказкам о том, как кто-то нашёл свою потерянную сестру, а верные животные возвращаются к хозяевам даже через весь город, когда те уезжают на дачу. И не подумайте, что я приучаю вас читать жёлтую прессу, но выбор подобной тематики — лучший способ выбрать оригинальную тему для вашего фильма. Люди всё ещё смотрят кино и читают книги, потому что находят в них то, чего не нашли в реальной жизни — счастья, любви, спокойствия и отдыха, приключений. Зачем тогда зрителям смотреть ваш фильм, если там они увидят то, во что окунаются итак каждый день?

Руки взмывали вверх, студенты продолжали задавать вопросы так полюбившемуся преподавателю, а Райан спешно поднялся, собирая тетрадь и ручки в свою сумку, и шепнул Элизабет: «Подожди меня, пожалуйста, я скоро». Он подбежал к мистеру Фостеру, когда аудитория уже начинала пустеть, и лишь несколько молодых людей остались рядом с них, продолжая спрашивать его и рассказывать истории из своей жизни. Он тепло улыбнулся подошедшему Райану, но обратился к нему, только когда аудиторию покинули все.

— Смотрю, каникулы пошли вам на пользу, Райан. Отдохнули?

— Да, сэр… Точнее, чересчур расслабился, — скромно заверил его он, ощущая, как начинает краснеть.

— Значит, хорошо отдохнули, — усмехнулся преподаватель, складывая листы со своего стола в чемоданчик и с характерным щёлканьем захлопывая его. — Много написали?

— Если честно, сэр, именно об этом я и хотел поговорить с вами, сэр, — продолжал мяться Райан, всё это время не знавший, как бы лучше подступиться к волнующему его вопросу, но в итоге решился: — У меня совершенно не остаётся больше времени на писательство.

— Нет времени? — мистер Фостер удивлённо вскинул брови, выключая свет в пустой аудитории. — Юрист Скотт Туроу писал свой роман «Презумпция невиновности» ежедневно в утренних электричках, пока ехал на работу. Многие писатели пишут прямо за рулём, пока едут в машине. Нет возможности записывать — берите с собой диктофон. Даже Спилберг говорил об этом. Есть какая-то особенная роскошь в письме за рулём.

— А вы, сэр? Вы тоже пишете за рулём? — изумился юноша.

— Постоянно, — улыбнулся профессор.

— Я ощущаю, что мне не хватает вдохновения. Я сажусь писать, но не чувствую совершенно ничего из того, что происходило со мной раньше.

— Прекрасно вас понимаю. Кино в голове, — продолжал улыбаться мужчина. — Это прекрасное блаженное чувство, когда пишешь, а слова сами льются из тебя. Это ощущение, когда видишь перед собой фильм и лишь, как под диктовку, записываешь его, планируя одно и осознавая, что сюжет творит себя сам. Когда пишешь, не всегда обязательно знать, чем всё закончится. Я изумляюсь и восхищаюсь тому, что именно само просится на бумагу, и убеждён, что то, о чём мы пишем, на самом деле и желает быть написанным.

— Но, сэр, я боюсь, это совершенно не моё, — развёл руками Райан, более раздосадованный словами профессора, нежели убеждённый.

— Вот мы и дошли, наконец, до корня проблемы, — улыбнулся тот. — Не времени и не вдохновения вам не хватает. Вдохновение — вообще роскошь для таких людей, как сценаристы, режиссёры, журналисты и писатели. Вдохновение вольны ловить поэты. Наша задача — продолжать жить и дышать писательством. Мы авторы своей жизни в прямом смысле этого слова. Если я не пишу хоть день, я ощущаю, как теряю себя. Именно писательство однажды вернуло меня к жизни. Без него я вновь загублю её. Загублю всего себя. Когда я принялся писать, я снова стал тем, кем я являюсь. Я сделал из своих глубоких ран творчество. Я вылечился благодаря ему. Писать — это избегать напряжения рутины. Писать — это тратить свои эмоции. Писать — это плакать на плече у друга. Разве не вы говорили, Райан, что писать — один из способов молиться? Или вы перестали веровать в Господа нашего? — лукаво улыбнулся мужчина, заставляя улыбаться и юношу. Но если вам так уж тяжело, начинайте с утренних страниц Кэмерон. Вставайте раньше обыкновенного и пишите о том, что приходит вам в голову — просто пишите. Без продыху. Три альбомных листа. Ежедневно три страницы такой бессвязной прозы и полторы — сценария. Вполне себе выносимо.

— Сэр… Мистер Фостер… Я не знаю, как и благодарить вас, — восхищался юноша, в действительности не в силах вымолвить ни слова — настолько он был поражён и воодушевлён сказанным.

— Достаточно будет и того, если вы пригласите меня на свою первую премьеру, — смеялся преподаватель, а Райан, между тем, воспринимая всё сказанное совершенно всерьёз, решил, что если ему и суждено стать режиссёром — то именно благодаря двум людям в его жизни. Мэтью и этому человеку. Один подтолкнул его к творчеству, второй призывал ни на секунду не останавливаться, чтобы непременно достигнуть своего. И обещание, которое он дал профессору, было для него не просто обещанием. Он заручился, что обязательно, лет через пятнадцать он не только не забудет этого человека, но и самым первым включит его в список приглашённых на премьеру. Будет ждать прихода лишь его одного, нисколько не усомнившись в том, что он примет приглашение. А затем, когда соберётся весь зал, включая и голливудских звёзд, и известнейших британских актёров, он назовёт именно его, Эндрю Фостера, имя первым среди тех, кто помогал ему все эти годы. Кого он не забывал ни на минуту в самые, казалось бы, трудные мгновения своей жизни, и какие бы творческие застои его не одолевали, какие бы кризисы и препятствия ни выпадали ему, он всегда вспоминал его. Пока он думал обо всём этом, всё больше и больше с каждой секундой вдохновляясь и уже представляя себе то, что ему, вероятно, предстоит пережить в будущем, он начинал ощущать, как ему в то мгновение страстно захотелось вновь взять ручку и начать писать. Снова видеть в голове то самое кино и писать, писать, писать, пока руки горят, а мысли — не перестают кружиться и передавать, подобно старой киноленте в проигрывателе, изображение всего им ощущаемого. — Ну-ну, — заговорил явно польщённый преподаватель. — Это вы уж далеко задумали, Райан. А подскажите, если не секрет, что же всё-таки побудило вас на такие неуверенные идеи? — и не успел он толком кончить свою фразу, как заприметил Элизабет. Она, едва дрожа, стояла при входе в университет, обняв себя за плечи, и оглядывалась по сторонам — совершенно одна, на покрытой сумрачным вечером безлюдной улице. — А, я понял, не стоит объяснений, — улыбнулся мужчина, в ответ на что Райан не нашёлся, что ответить, и лишь залился густой краской, а затем быстро бросился к девушке, не слушая уже ни прощаний преподавателя, ни его благополучных пожеланий вслед.

— Почему ты так долго? — обиженно отозвалась Элизабет, но Райан мгновенно притянул её к себе, ощутил такой чертовски знакомый и приятный запах её волос, смешанный с ароматом духов, исходящим от кофты, а потом поцеловал в макушку, точно маленькую беззащитную девочку.

— Не думай, что я тебя простила, — лёгкая улыбка скользнула на её губах. — Чем займёмся? Снова в парк?

— Нет, у меня есть идея получше, — восторженно отозвался юноша, доставая из сумки заброшенный давно-давно листы со сценариями. — Зайдёшь ко мне на чай?

__________________________________________________________________

* Tom Petty — Free Falin’

** Прекрасная моя (фр.)