Ищу тебя (гет)

— Гермиона, я умираю с голоду! Неужели ты еще не все прочитала? — пожаловался Рон уже в третий раз за пять минут.

Он только что прочел результаты квиддичных матчей в свежем выпуске «Ежедневного пророка» и остался ими недоволен, потому что «Пушки» в который раз проиграли. Теперь же Рон горел желанием поскорее покинуть «Флориш и Блоттс». Он махнул мне рукой:

— Гарри тоже голоден. Посмотри на нас, мы же таем на глазах.

Гермиона потянулась за книгой на верхней полке стеллажа в секции по истории магии и ответила:

— Очень мило, Рон, что вы с Гарри и Джинни пригласили меня на обед в мой день рождения, но мы целый час проторчали в магазине «Все для квиддича» и еще сорок пять минут — в магазине твоего брата, пока ты заигрывал с продавщицей, Верити. Так что вы вполне можете подождать еще пару минут, пока я не куплю себе подарок.

Она достала книгу, перекинула через плечо старый гриффиндорский шарф и приступила к чтению.

Я расхохотался.

— Гермиона права, Рон. Она заслужила немного времени на выбор книги. Да и мы с Джинни договорились, что подождем ее здесь. — Я указал на газету, что он держал в руке: — Ничего нового в разделе знакомств?

С недавних пор в «Ежедневном пророке» появился раздел знакомств. Некоторые объявления были тошнотворно сладкими, некоторые — грустными, но большинство — просто до ужаса смешными и жалкими. В свободное время мы, авроры, часто развлекались тем, что зачитывали их друг другу.

Рон оживился.

— О, я не проверял. Посмотрим…

Он развернул газету и пробежал взглядом по последней странице. Я улыбнулся: во время чтения Рон бормотал что-то себе под нос.

— Ха, вот это великолепно. — Он откашлялся и прочел вслух: — «Ты: ведьма в очках, с большой грудью и ярко-красными губами. Я: высокий темнокожий волшебник с большой черной палочкой. Я увидел тебя в приемном покое для особых пациентов в Мунго. Моя проблема решилась, а твоя? Пошли мне сову, если тебя вылечили».

Мы разразились смехом. Даже Гермиона прыснула, укрывшись за книгой.

Рон вытер слезы.

— О, а вот еще! «Ты сидел в соседней кабинке мужского туалета в "Дырявом котле". Я смеялся над тем, как ты пукаешь. Это было очень выразительно. Ты сказал, что я ржу как осел. Или как жопа, я уже и забыл. Ответь, если помнишь меня».

Мы снова расхохотались, держась за бока. Мои очки запотели, а с Рона слетела шляпа. Гермиона фыркнула и закрыла книгу.

— Как мило. И снова ваш сортирный юмор. Может быть, вы, маленькие мальчики, прекратите смеяться над этими отчаянно ужасными объявлениями и дадите мне спокойно почитать? Спасибо!

Она вернула книгу на полку, взяла другую и отвернулась от нас. У Рона заурчало в животе, и он показал Гермионе язык. Я покачал головой и в который раз подумал, как же здорово, что они расстались. Иначе уже давно поубивали бы друг друга.

Гермионе нужно побыть одной.

— Ладно, Рон, пойдем к стеллажу по защитной магии. Я искал что-нибудь о дезиллюминации для стажеров в Аврорате, но так и не нашел.

— Может, ты не нашел ни единой книги, потому что на них дезиллюминационные чары, — пробормотал Рон, но все же побрел вглубь магазина.

Он не смотрел, куда идет, с мрачным видом уставившись в пол, и едва не врезался в Драко Малфоя. Малфой ловко увернулся от столкновения и по наитию выхватил палочку, уронив пакет, что нес в руках, Рону на ногу. Тот выругался и запрыгал на одной ноге, потирая ушиб. Малфой и Рон яростно уставились друг на друга.

Когда понял, кто перед ним, Малфой расслабился и убрал палочку обратно в кобуру, скрытую в рукаве.

— Смотри, куда идешь, Уизли, — протянул он и смахнул невидимую пылинку со своей аврорской формы. — Молись, чтобы с моими книгами все было в порядке.

Рон осторожно поставил ногу на пол, поднял сверток Малфоя и грубо всунул ему в руки.

— У тебя сейчас лицо будет не в порядке, придурок. Если что и пострадало, то это мой большой палец. Почему ты не на работе, Малфой? Разве сегодня не твоя смена?

— Никогда не слышал об обеденном перерыве, Крысли? — спросил Малфой. — Я зашел купить что-нибудь почитать во время еды. Ты же знаешь, что такое «читать», да, Уизли? Это то самое, что ты делаешь, когда шевелишь губами.

Я вспомнил, как Рон бормотал во время чтения пару минут назад, и едва не расхохотался, вовремя притворившись, что кашляю. Рон помрачнел и сжал кулаки, не обращая внимания на громкое урчание в животе. Ой-ой. Когда Рон голоден, он теряет всякое чувство юмора. Нужно было вмешаться, пока ничего не случилось.

Я подтолкнул его к выходу.

— Рон, займи столик в «Дырявом котле» и закажи нам еду. Скоро появится Джинни, и мы к тебе присоединимся. — Я понизил голос: — Не забудь о торте для Гермионы.

Когда Рон услышал о скором обеде, с его лица схлынула всякая злость.

— Ага, Гарри, хорошо. Буду ждать вас там. — Он бросил взгляд на Малфоя. — Смотри у меня, хорек, — сказал Рон и, выходя из магазина, показал неприличный жест.

Малфой в притворном ужасе покачал головой:

— Ох, Крыслик. Блещет остроумием, как и всегда. — И повернулся ко мне. — В мире магии все спокойно, Поттер. Ты ничего не пропустил. Неудачное время ты выбрал, чтобы взять выходной.

Я пожал плечами.

— Ну, не знаю, как по мне, любой день, включающий в себя именинный торт, стоит того, чтобы взять выходной.

Он вскинул бровь.

— Сегодня же день рождения у Грейнджер? Сколько ей, двадцать пять?

— Да. На самом деле день рождения у нее завтра, но она решила провести его с родителями, поэтому мы отмечаем сегодня. — Я покраснел, когда до меня дошло, что Малфоя мы не пригласили, и почувствовал укол вины. Он все-таки мой напарник. Когда после войны он засунул свои чистокровные предубеждения в задницу, оказалось, что он вполне нормальный парень. Рон по-прежнему не особо его любил, а вот Гермиона, похоже, стала относиться гораздо терпимее. Да, он все еще оставался невыносимой язвой, но все предубеждения исчезли. Теперь он со всеми вел себя с равным презрением. — Ты, гм, вполне можешь пообедать с нами, если хочешь, — сказал я и поморщился: уж слишком неубедительно это прозвучало.

Глаза Малфоя заблестели, но он покачал головой.

— М-м-м, спасибо, что вспомнил обо мне в последний момент, Поттер, но у меня много работы, помнишь? — И задумчиво поджал губы. — Значит, женщина постарше, ага? Так вот почему они с Крысли расстались? Он не захотел быть игрушкой для Грейнджер?

— Она не настолько старше, Малфой. Мы все учились на одном курсе.

Я намеренно не ответил на вопросы о разрыве Рона и Гермионы. Мы с Малфоем уладили все разногласия и сейчас вполне нормально общались, но каким бы хорошим аврором, напарником и игроком в покер он ни был, личная жизнь двух моих лучших друзей его совершенно не касалась.

Гермиона и Рон расстались полтора года назад. Их роман был самым скучным в истории, и это раздражало Гермиону и расстраивало Рона. Рон боялся потерять ее дружбу, когда предложил разойтись, но она приняла это на удивление хорошо. А позднее призналась мне, что давно не чувствовала такого облегчения. Дружить у них с Роном выходило гораздо лучше. После того разрыва у Гермионы была пара несерьезных интрижек, а Рон сходил на три свидания вслепую, но все они закончились неудачей. Он надеялся попытать счастья с Верити, но та не проявляла к нему особого интереса. Если бы Малфой знал все подробности, то обязательно отпустил бы шпильку в адрес неромантичной натуры Рона. Слишком уж ему нравилось щекотать Рону нервы, чтобы упускать такой шанс. К тому же сам Малфой менял девушек как перчатки, поэтому наверняка бы предложил ему кого-нибудь из своих бывших.

Я заметил, что он хочет что-то сказать, и уже готовился оборвать его на полуслове, но нас отвлек женский смех и восторженный крик с другого конца магазина. Остальные покупатели, добродушно улыбаясь, озирались вокруг в поисках счастливицы. Я оставил Малфоя и направился на звук.

Это была Гермиона. Улыбаясь во весь рот, она прижимала к груди книгу. В магазине было тепло, и Гермиона сняла плащ, но шарф остался на ней и взмыл в воздух, когда она подпрыгнула от восторга.

— Гарри, посмотри, это же новое издание «Истории Хогвартса», наконец-то! Я знала, что оно должно выйти в этом месяце. Идеальный подарок на день рождения! — С блеском в глазах она поцеловала меня в щеку и, ловко лавируя в толпе, направилась прямиком на кассу, чтобы оформить покупку. — Привет, Малфой, — радостно произнесла она, протиснувшись мимо него.

— Грейнджер.

И это было все, чем ответил Малфой. Он обернулся и пристально наблюдал, как она исчезает в проходе. В сером джемпере, короткой клетчатой юбке и гольфах с красно-золотым ромбовидным узором она была похожа на саму себя в Хогвартсе. И в точности как тогда, юбка покачивалась в такт ее быстрым шагам. Я с нежностью смотрел ей вслед и улыбался — во всяком случае до тех пор, пока не понял, что все внимание Малфоя приковано к заднице моей лучшей подруги.

Что? От удивления я открыл рот и на мгновение зажмурился. Неужели Малфой заглядывается на Гермиону… Ведь этого не может быть, так? Когда я снова открыл глаза, картина не изменилась. Малфой по-прежнему пристально смотрел на Гермиону. Смотрел с прищуром, а на лице его застыло почти хищное выражение. Неожиданно Малфой вышел из транса, обернулся и с удивлением заметил меня.

— Заучка — она и есть заучка, — сказал он с ухмылкой, качнув головой в направлении Гермионы. — Только заучка может выбрать себе в подарок книгу, которую знает наизусть. Я слишком много времени потратил на вас, гриффиндорцев. Пойду обедать… спокойно. — И с этими словами он вышел прочь, громко хлопнув дверью.

Да, вот к такому Малфою я привык. Я посмеялся над своими поспешными выводами и над тем, что решил, будто бы в глазах у него промелькнула искра. Ничего подобного, конечно же. Это просто невозможно.

Быть не могло, чтобы Драко Малфой заинтересовался Гермионой Грейнджер.

— Гарри! Что это? — Гермиона швырнула на мой стол утренний выпуск «Ежедневного пророка», и я уставился на него сонным взглядом. Я всегда оживал лишь ближе к вечеру, и прошлой ночью мы с Джинни еще раз это доказали. С утра я не успел выпить свои четыре чашки черного кофе, поэтому соображал туго.

— Газета? — рискнул я.

— Конечно газета, идиот. Я спрашиваю: это что? — Она ткнула пальцем в объявление в разделе «Ищу тебя». Почти касаясь носом страницы, я вглядывался в обведенный текст, пока буквы не перестали расплываться. И прочел:

«Ты: девушка с буйными каштановыми кудрями, которая любит книги. Я: высокий, красивый и скромный. Я видел тебя в субботу во "Флориш и Блоттс", мне нравится твоя юбка. Ответь, если сможешь мне рассказать, как аппарировать в Хогвартс».

Я смотрел и смотрел на объявление, а мой мозг пытался его осмыслить. И вдруг понимание вскинуло голову и тряхнуло светлыми волосами. Отвернувшись от Гермионы, чтобы выиграть время, я неверяще закрыл глаза.

О боже. Драко Малфой действительно заинтересовался Гермионой Грейнджер.

— Ну и? — настойчиво спросила она. — Что ты об этом думаешь?

Я поднял голову и снял очки, якобы затем, чтобы протереть. На самом деле я хотел скрыть эмоции за близоруким, расфокусированным прищуром. И пока я протирал очки рукавом, медленно соображал, что ответить. В первую очередь, я не хотел в это ввязываться, пока не узнаю подробности.

— По описанию очень похоже на тебя, — начал я. Мои очки и вправду были ужасно грязными.

Гермиона выхватила газету.

— То же самое сказала и Сьюзен, когда показала мне объявление. В тот день на мне была короткая юбка в клетку.

Я мог сказать не глядя, что она снова перечитывает объявление, хотя был уверен, что она выучила его наизусть еще до того, как зашла ко мне в кабинет…

…кабинет, который я делил с Малфоем.

Вот же хрень!

Он еще не пришел, но должен был явиться с минуты на минуту. А мне был очень нужен кофе, чтобы попытаться что-то сделать с патологической самоуверенностью Малфоя и навязчивыми идеями Гермионы.

— Полагаю, в субботу в книжном магазине какой-то загадочный незнакомец обратил на тебя внимание, — быстро сказал я, надевая очки, и встал. А затем схватил свою огромную кофейную кружку с надписью «Авроры делают это с постоянной бдительностью!». — Тот наряд тебе очень шел, а магазин был переполнен, — улыбнулся я. — Многим парням нравятся короткие, плиссированные юбки. Джинни выглядит потрясающе в своей школьной форме.

Гермиона бросила на меня насмешливый взгляд. Чувствуя, как щеки заливает краска, я быстро добавил:

— А почему ты вообще меня спрашиваешь? Я этого точно не писал. — И махнул кружкой в сторону двери, намекая, что стоило бы сходить за кофе. Гермиона повернулась и медленно пошла за мной, не отрывая взгляда от газеты.

— Я знаю, что ты это не писал, Гарри. Я надеялась, что ты догадаешься, кто это мог быть. У тебя нет вариантов? — Она кусала губы — верный признак волнения. — Я думала написать ответ, но, все же, кто это мог быть? Я бы хотела знать, чтобы принять решение.

— Гермиона, но ведь в этом и прелесть подобных объявлений, разве нет? Ну, сама понимаешь: все эти размышления, догадки, кто же твой тайный воздыхатель, — я уклонялся от ответа как мог.

— Так ты не заметил никого, эм-м, заметившего меня? — спросила она и залилась румянцем.

— Заметившего что, Грейнджер? — ужасный, знакомый протяжный голос донесся из дверного проема. Черт, я опоздал. Мы с Гермионой подняли головы и увидели Малфоя, прислонившегося к раме с ухмылкой на лице, выглядевшего слишком бодрым для столь раннего часа. Как получается, что его волосы всегда выглядят идеально? Я вздохнул и провел рукой по крысиному гнезду на своей голове.

— Кто-то написал в «Ежедневный пророк» в рубрику «Ищу тебя», описание соответствует Гермионе, — сказал я, игнорируя ее протест и вырывая газету из рук. Я поднял ее так, чтобы Малфой увидел объявление, о котором шла речь. Я внимательно наблюдал за его лицом, и хотя он определенно читал текст на странице, выражение оставалось едва заинтересованным, даже скучающим.

— Хм. Думаю, речь может идти о тебе, Грейнджер, — сказал он и перевел взгляд с объявления на Гермиону. — У тебя действительно буйные кудри. Он отодвинул газету и, подойдя к своему столу, бросил сумку. — А ты можешь? — спросил он, расстегивая и снимая плащ. На Малфое были черные брюки, белая рубашка и зеленый камзол без рукавов, который являлся частью новой аврорской формы. Усиленный защитными заклинаниями, он был магическим эквивалентом маггловского бронежилета. Как и все мы, Малфой надевал его всякий раз, когда был на службе. В отличие от остальных, его камзол был безупречно чистым и без единой морщинки. «Как и его волосы», — сердито подумал я. Придурок. Чем-то он был похож на блондинистую версию Эррола Флинна.

Гермиона казалась рассеянной и как будто не слышала вопроса. Малфой повторил:

— Можешь, Грейнджер?

— Могу что? — спросила она, искренне озадаченная.

Малфой медленно произнес:

— Ты можешь объяснить этому жалкому, загадочному писателю объявлений, как аппарировать в Хогвартс? Или боишься признаться, что не знаешь ответа на вопрос?

Она сердито на него посмотрела.

— Я совершенно точно знаю ответ, — пробормотала она. — Ты бы тоже знал, если бы читал «Историю Хогвартса», Малфой. Честно говоря, ты так же безнадежен, как Гарри и Рон.

— Тогда, смею надеяться, ты перестанешь валять дурака, проявишь немного гриффиндорского мужества и напишешь ему ответ, — сказал Малфой. — Но, Грейнджер, будь уверена — пусть Поттера со мной и объединяет малая доля моих наиболее впечатляющих качеств и способностей, я вообще никоим образом не похож на Крысли.

Усевшись за свой чрезмерно аккуратный письменный стол, он одной рукой раскрыл папку, а другой взял кружку с кофе, на которой большими зелеными буквами был выведен слоган: «Этот сексуальный змей-искуситель желает проскользнуть в твою постель». Не поднимая глаз, он сказал:

— Раз уж ты идешь на кухню... — и покачал чашкой в воздухе.

Мы с Гермионой удивленно переглянулись. Затем, к моему изумлению, она протянула руку и выхватила кружку из его рук.

— Ладно. Ты настолько доверчив, Малфой? — спросила она с лукавым блеском в глазах.

Он поднял на нее взгляд.

— Доверяю я кому-то или нет, зависит от этого человека. Уизли? Ни за что в жизни. Поттер? Смотря как давно ему обламывалось. Что касается тебя, Грейнджер... — их глаза встретились, и он несколько секунд не мигая смотрел на нее, а затем повел бровью и вернулся к просмотру содержимого папки. Гермиона нахмурилась и открыла рот, чтобы что-то сказать — скорее всего, потребовать, чтобы он закончил фразу, — но я быстро увел ее в сторону офисной кухни.

Я наполнил свою кружку до краев и одним глотком выпил примерно половину обжигающей жидкости, пока Гермиона молча готовила кофе для Малфоя.

— Не могу поверить, что ты поддалась на его уловку и что-то для него делаешь, Гермиона, — сказал я. Она мило улыбнулась, но ничего не ответила, бросая два кусочка сахара — ни больше, ни меньше, — которые всегда добавлял Малфой. Затем потянулась к сливкам, которых он всегда наливал чуть ли не галлон. Правда, вместо сливок она выбрала обезжиренное молоко. Плеснув щедрую порцию, она тщательно размешала кофе, положила еще два сахара, попробовала и добавила еще два.

— Ну вот, этого должно хватить. Посмотрим, предложит ли он мне еще хоть раз принести ему кофе, — сказала она с гадкой ухмылкой. Мы вернулись в мой кабинет, Малфой деловито делал заметки. Я поставил чашку на стол и упал в кресло.

Гермиона поставила чашку Малфоя на подставку. Он кивнул в знак благодарности, не отрывая глаз от пергамента, и, взяв кружку, поднес ее к губам. Гермиона подмигнула мне перед уходом. У меня было достаточно времени, чтобы открыть свою копию дела и выглядеть поглощенным работой, когда Малфой выплюнул большой глоток горячего, тошнотворно-сладкого месива без кофеина через стол.

— Грейнджер! — закричал он.

Спрятав лицо, я позволил себе широко улыбнуться. «Молодец, Гермиона», — подумал я.

Сьюзен Боунс стояла у главного входа в Аврорат, когда я появился там следующим утром.

— Она ему ответила, Гарри. Смотри! — Сьюзен даже взвизгнула, а я вздрогнул от этого звука. Неужели никто не понимает, как важен для моего нормального функционирования утренний кофе? Я попытался сосредоточиться на объявлении, но с треском провалился.

— О чем ты говоришь, Сью? — пробормотал я, бросая сумку у двери кабинета, и отправился за кофе, даже не повесив мантию. Рон тоже оказался на кухне, он зевал так широко, что чуть рот не порвал. Он как раз наливал себе чаю.

Сьюзен последовала за мной.

— Я говорю о том таинственном вчерашнем объявлении в разделе «Ищу тебя», которое описывало Гермиону. Помнишь, она тебе показывала? Она ответила!

В этот момент Рон подавился чаем и, брызгая слюной, фонтаном выпустил его через нос. Я похлопал его по спине. Сьюзен прочистила горло и прочла: «Благодарю за комплимент моей юбке. Что касается вопроса, аппарация в Хогвартс или на его земли невозможна. Разве ты не читал "Историю Хогвартса"? Если нет, обязательно прочти. Она невероятно увлекательная. В ней можно узнать о Тайной комнате и кокатрисе, от взгляда которого цепенели магглорожденные».

Хм. Преднамеренная ошибка с ее стороны. Похоже, Гермиона не собиралась терять время. Она проверяла этого «таинственного волшебника».

— Хм, — сказал я вслух. — Это в ее духе. Ты уверена, что это она написала?

— Я спросила, когда она пришла. Она одарила меня одной из своих зловещих улыбок. Гениально.

Сьюзен покачала головой, сияя от хаффлпаффской гордости за смелость коллеги, и вернулась в кабинет, который они делили с Гермионой.

— Что... все это значит? — еле выговорил Рон, пытаясь восстановить дыхание. — Я что-то пропустил? Гермиона отвечает на личные объявления? Почему она сказала, что это кока...

Я ткнул его локтем в ребра. Хотя в данный момент мы были здесь вдвоем, я не хотел, чтобы кто-нибудь подслушал разговор. Если Малфой планирует ухаживать за Гермионой через газету, ему придется самому приложить усилия. Ни единого намека ни от кого.

— Она бросает ему вызов, как он бросил вызов ей. Ты же знаешь, как Гермиона любит сложные задачи. — Я быстро наполнил кружку кофе и оставил ошеломленного Рона в одиночестве.

Вернувшись в кабинет, я забрал сумку из коридора и обнаружил Малфоя уже сидящим за столом. Он жевал яблоко — зеленое, конечно, его любимое — и читал «Ежедневный пророк». Я молча повесил мантию на вешалку. Краем глаза заметил, что он просматривает страницу личных объявлений. Вдруг он перестал жевать. Улыбка медленно расползлась по его лицу, и я увидел, как он пером обводит ответ Гермионы. Затем Малфой частично засунул газету под бювар, скрывая объявление от посторонних глаз.

— Доброе утро, Поттер, — протянул он, быстрым взмахом волшебной палочки уничтожая сердцевину яблока. Я отсалютовал ему кружкой и начал вносить последние штрихи в отчет, подготовленный накануне. Делая это, я бросил невербальное отражающее заклинание на фотографию Джинни в рамке, которая стояла у меня на столе. Она была наклонена как раз так, чтобы я мог наблюдать за Малфоем. И действительно, вместо того чтобы немедленно закончить с бумагами, он положил перо на пергамент и, вспомнив об объявлении Гермионы в «Пророке», начал писать ответ. На это ему понадобилось несколько минут. Похоже, на этот раз ему было что сказать. Наконец, подув на письмо, чтобы высохли чернила, он аккуратно сложил его, вывел адрес редакции и спрятал в карман.

Мне было неприятно признавать, но я начинал испытывать любопытство по поводу происходящего. Гермиона намеренно ошиблась, когда сказала, что чудовищем в Тайной комнате был кокатрис. То, что это был василиск, никогда не предавалось широкой огласке. Знает ли Малфой настоящий ответ? Если да, то наверняка заинтригует Гермиону еще больше. Эта мысль заставила меня с минуту сидеть в ужасе, уставившись на беспорядочно нацарапанный отчет. В конце концов я покачал головой и использовал заклинание идеального чистописания, чтобы привести его в порядок. Гермиона и Драко? Нет. Этого мне не понять.

— Авроры Малфой и Поттер, вы нужны мне на задании. Мы получили сообщение о том, что видели Рабастана Лестрейнджа, — сказал глава Аврората Робардс, входя в кабинет.

— Да, сэр, — хором ответили мы. Я постучал по отчету палочкой, отправляя его счастливому получателю, и последовал за Малфоем к двери. Хватит марать бумагу. Пора отрабатывать галлеоны.

Лило как из ведра. Паб «Танцующий Единорог» был нашим любимым местом для обеда в дождливый день. Оно находилось недалеко, там было много вкусной еды, и Финеас Фиркин, владелец, являлся сквибом, который одинаково умел обслуживать и магглов, и волшебников.

Мы с Малфоем присоединились к Рону и Невиллу в одной из кабинок в глубине зала. Получив напитки и заказав еду, увидели, как в паб ворвались Гермиона и Сьюзен. За нашим столиком было достаточно места, поэтому мы помахали им рукой, приглашая сесть с нами. Они быстро заказали напитки и обед у бармена, сняли промокшие мантии и сели рядом: Сьюзен возле Рона, Гермиона — с Малфоем. Гермиона бросила на стол маленький блокнот, сказав, что ей нужно закончить записи перед едой. Она достала из сумки карандаш и немедленно принялась за работу.

В итоге я оказался зажатым у стены, Невилл напротив меня выглядел не менее неловко. Малфой немного поежился, покосился взглядом сначала на Гермиону, потом на меня и сказал:

— Ну, Поттер, как бы мы ни были сейчас дружны, у меня нет желания так близко к тебе находиться. — Он поднял правую руку, небрежно положил ее на спинку за Гермионой и удовлетворенно вздохнул. — Так гораздо лучше.

Внезапно у меня появилось гораздо больше свободного пространства для дыхания, а быстрый взгляд на Малфоя дал понять, что он сдвинулся вдоль скамьи, когда переместил руку, теперь бедром прижимаясь к бедру Гермионы.

— Готово! — воскликнула она, с размаху поставив на странице последнюю точку. — Наверное, мне нужно купить новое Прытко пишущее перо. Они так недолговечны.

Она закрыла блокнот и сунула его в карман форменного камзола. Откинувшись назад, она была поражена, ощутив руку Малфоя.

— Ох! Ну, здравствуй, Малфой. Устраиваемся поудобнее, да? — она сказала это с такой дерзкой ухмылкой, что было очевидно — она не возражает.

— Из-за тесноты в этой кабинке, Грейнджер, либо тебе, либо моему напарнику достались бы мои объятья. Здесь и выбирать нечего. От тебя пахнет гораздо лучше, чем от Поттера, — лениво сказал он, откидываясь на спинку. Щеки Гермионы залились румянцем, но она больше ничего не сказала и не попыталась увернуться.

А ты жеребец, Малфой.

До появления Сьюзен и Гермионы Невилл разгадывал магический кроссворд в «Ежедневном Пророке». Все еще немного румяная, Гермиона попросила одолжить ей газету, и он пододвинул ее, сказав:

— Да, взгляни на двадцать два по горизонтали. Слово «щекотать» на латинском, девять букв?

— Titillare, — немедленно ответила Гермиона и быстро заполнила ячейки, а после начала листать «Пророк». Молчание за столом заставило ее поднять глаза. — Что?

— Откуда ты всегда знаешь все ответы, Гермиона? — восхищенно спросил Рон, в то время как остальные просто пялились на нее.

Гермиона усмехнулась.

— Ну, это несложно. Девиз Хогвартса: Draco dormiens numquam titillandus. В свободном переводе означает: никогда не щекочи спящего дракона.

— О, я о таком не знал, — протянул Малфой. — Все зависит от того, где меня щекочут. — Он пошевелил бровями, глядя на девушек за столом. — И от того, кто меня щекочет. — Парни усмехнулись, Сьюзен рассмеялась, небрежно прислонившись к Рону, а Гермиона покрылась густым румянцем.

— Во всяком случае, — продолжала она, игнорируя Малфоя, — это написано на гербе Хогвартса, и все вы его видели. — Она многозначительно посмотрела на Рона, Малфоя и меня. — Даже те из вас, кто не читал «Историю Хогвартса». — Мы с Роном добродушно запротестовали, а Малфой просто сидел с безумной улыбочкой на лице.

Гермиона быстро вернулась к «Пророку». Перейдя в раздел «Ищу тебя», она пробежала глазами по объявлениям, издала короткий торжествующий возглас и развернула газету так, чтобы Сьюзен могла прочесть.

— Он ответил. Смотри.

Гермиона указала на нужный текст, а Сьюзен восторженно захлопала в ладоши и прочла вслух:

— «Ты прекрасно знаешь, моя дорогая, что на втором курсе тебя поразил василиск, а не кокатрис. Странно, что ни одно из этих существ мы ни разу не изучали на лекциях по ЗОТИ. Хотя, казалось бы, профессору стоило бы рассказать нам больше о таких опасных существах, учитывая его... звериную натуру. Ты испытываешь меня, а я испытываю тебя, милая ведьма».

Гермиона улыбалась, когда Сьюзен закончила и посмотрела на нее.

— Ты ведь напишешь ответ?

Услышав это, Рон закатил глаза. Невилл выглядел немного смущенным, так как никто не ввел его в курс растущего романтического интереса Гермионы. Я же попытался сохранить невозмутимо-заинтересованное выражение лица, а Малфой ухмыльнулся, и мне пришлось бороться с желанием ткнуть его палочкой. Казалось, Гермиона действительно наслаждалась этой игрой, и мне нужно было помнить, что она сама о себе может позаботиться.

Она еще не успела договорить «О да, обязательно. У меня уже есть идея», когда принесли наш заказ, и мы все принялись за обед.

Малфой весь день пребывал в дурном настроении. Все началось утром, когда он с шумом пролистал весь «Пророк», после сердито пересмотрел страницы, скомкал и подбросил в воздух, испепеляя заклинанием Инсендио и позволяя пеплу упасть, как снегу. Выходя за дверь, он пробормотал себе под нос что-то вроде «должен был догадаться», «не стоит доверять этой ведьме» и «мой собственный чертов кофе».

Пока он отсутствовал, я быстро проверил свой экземпляр газеты (я никогда его не читал, но он отлично подходил для застила совиных клеток) и обнаружил, что в разделе «Ищу тебя» не было объявления от Гермионы. Так вот из-за чего у него чуть палочка узлом не завязывается. Хотя это казалось странным. Гермиона наслаждалась игрой в «Одинокие сердца». Почему тогда остановилась?

Прежде чем я успел зайти к ней и спросить, в кабинет вернулся Малфой и сказал:

— Поттер, дуэльная практика. Убираемся отсюда к чертовой матери. Немедленно.

Я не собирался спорить. Мне всегда нравились дуэли, за исключением той катастрофической первой попытки с подачи Гилдероя «мозги набекрень» Локхарта на втором курсе, поэтому я без комментариев последовал за Малфоем на полигон. Мы часами проклинали и проклинали друг друга. Я знал, что ему нужно выпустить пар, поэтому старался раздражать его до чертиков, едва избегая атак. Его крайне сильно задевали промахи, и он атаковал с возрастающей энергией, и день близился к концу. К тому времени, как Малфой решил, что с него хватит, мы изрядно вспотели. И мой, и его камзолы промокли насквозь, получили много магических повреждений и теперь нуждались в полной перезарядке всех защитных чар. Малфой уже перестал так злиться и перешел в стадию молчаливого кипения, что было свойственно обычному протеканию его плохого настроения. Я проигнорировал молчание, не желая снова выводить его из себя. Поскольку мы остались без обеда, то после душа взяли еду на вынос — рыбу с жареной картошкой из кафетерия Министерства. В пять часов должно было состояться общее собрание сотрудников.

Эти встречи почти всегда оказывались мучительно долгими и смертельно скучными, если только у кого-то не появлялось пикантного дела для обсуждения. Обычно я сидел рядом с Роном и мы оба корчили рожи Гермионе, пытаясь заставить ее фыркнуть от смеха, но сегодня она здесь не присутствовала. Это было странно для Мисс Пунктуальности, но ее напарница Сьюзен тоже отсутствовала, и Робардс, казалось, не беспокоился.

Мы с Малфоем доложили о предполагаемом местоположении Рабастана Лестрейнджа, которое оказалось ложной наводкой. Во вторник одна девяностотрехлетняя ведьма, чья семья пострадала от рук Лестрейнджей во время первой магической войны, испугалась кошки за окном и в панике связалась с аврорами. Мы проверили окрестности и заверили ее, что все в порядке, после чего она дала нам по шоколадному бисквиту в знак благодарности. Когда мы наконец собрались уходить, она ущипнула Малфоя за задницу. Он опустил эту часть в отчете, поэтому я постарался включить ее в свой. В конце концов, мы должны тщательно исполнять обязанности авроров. Благодаря добавленным мною комментариям я заработал смешки от коллег и Жалящее заклинание под столом от угрюмого Малфоя. Но оно того стоило.

Как раз в тот момент, когда двухчасовое собрание подходило к концу, в дверь ворвалась Гермиона, а следом за ней и Сьюзен. Рукав Гермионы был порван, а рука с волшебной палочкой висела на перевязи. У Сьюзен виднелся жуткий синяк под глазом. Они обе светились самодовольством и гордостью.

Оказалось, что последние двадцать четыре часа они находились в Марракеше, Марокко, по приказу Робардса, выслеживали по горячим следам местонахождение Кэрроу. Как мне показалось, операция была очень волнующей. У них состоялись близкие контакты с некоторыми опасными персонажами, включая Фенрира Грейбека. Это заявление вызвало волну беспокойства среди присутствующих, но Гермиона и Сьюзен заверили, что с ними все в порядке. В конце концов, говорили они, на нашей работе не избежать травм. В итоге они выяснили, где находится убежище Кэрроу, и в результате слежки подтвердили местоположение. Сьюзен и Гермиона благоразумно вернулись домой, чтобы сообщить о своих находках. С их разведданными мы сможем разработать план нападения, чтобы Кэрроу — и Грейбека — все-таки удалось задержать.

Все поздравляли их с хорошо выполненной работой, и по пути к двери мы с Роном остановились, чтобы тоже похвалить их. Я быстро обнял Сьюзен, в то время как Рон обнимал Гермиону, а потом я обнял Гермиону, пока Рон крепко обнимал Сьюзен, и это длилось гораздо дольше, чем могло бы длиться простое дружеское объятие. Мы с Гермионой встретились взглядами. Она подмигнула, я ухмыльнулся, а потом подошел Малфой.

Хмурый взгляд, который был на его лице весь день, исчез. Малфой остановился перед Гермионой, выглядя довольно бледным — в отношении него это кое-что да значит! Посмотрев на нее несколько секунд, он быстро и крепко обнял ее.

— Молодец, Грейнджер, — услышал я, хотя голос Малфоя был едва различим из-за того, что он спрятал лицо в ее волосах. Затем он отстранился, положил обе руки ей на плечи и пристально изучал еще несколько секунд, прежде чем, наконец, выйти из зала. Гермиона с недоумением посмотрела ему вслед. Я еще раз обнял ее и отправился за Малфоем, с улыбкой подумав, что еще немного, и он выдаст себя столь неслизеринским поведением.

Малфой стоял у моего стола с перекинутой через локоть мантией и с сумкой в руках. Я был удивлен, что он все еще здесь, пока не понял причину задержки — вечерний выпуск «Пророка». Когда я вошел, Малфой поднял глаза, небрежно бросил газету на мой стол и сказал:

— До завтра, Поттер.

Он выскочил из кабинета, как рыцарь на битву.

Ну что за королева драмы! Закатив глаза, я взял газету. Как я и думал, она была открыта на разделе «Ищу тебя». Я просмотрел объявления, гадая, смогу ли найти... и вот оно — ответ Гермионы на последнюю запись от таинственного незнакомца.

«Не говори глупостей. Профессор Люпин был прекрасным учителем и настоящим другом. Я ужасно скучаю по нему. Он был умен, добр и благороден. И определенно не был чудовищем. Он каждый день своей жизни изо всех сил старался преодолеть свою "звериную природу", как ты это называешь. Настоящий зверь тот, кто напал на Люпина в детстве и передал ему свое проклятие, тот, кто также искалечил Билла Уизли и оставил ему шрамы на всю жизнь. Фенрир Грейбек — вот кто настоящий монстр».

По пятницам я всегда приносил в офис корзинку домашних черничных кексов Молли. Вопреки тому, на что намекал Малфой, я не пытался выслужиться перед боссом. Я просто не хотел, чтобы на площади Гриммо было такое количество выпечки, потому что все заканчивалось тем, что я съедал ее, а потом Джинни жаловалась, что я ничего ей не оставил, и тогда на следующей неделе Молли отправляла нам в два раза больше кексов.

Поэтому я оставлял полдюжины дома, а остальные приносил на работу, где за несколько минут их съедали голодные авроры. Таким образом, Джинни не жаловалась на то, что ей ничего не досталось, и мне не нужно было беспокоиться о том, что ничего не досталось мне.

Я оставил кекс рядом с зеленым яблоком на столе Малфоя, так как не хотел снова иметь дело с его дурным настроением, и пошел отнести остальные на офисную кухню. По пути я бросил взгляд на кабинет Рона, проверяя, там ли он, и чуть не уронил корзинку. Там, он был там. Стоял, обняв Сьюзен, и целовал ее так, словно завтра никогда не наступит. Она крепко прижималась к нему, запустив руки в его волосы, и с энтузиазмом отвечала на ласки.

Так-так-так. Наконец-то Рон нашел свою любовь. Молодец, дружище! Я ухмыльнулся, наполнил свою кружку кофе, налил чай в другую кружку, взял два кекса — успел как раз перед тем, как налетели стервятники, — и направился к Гермионе.

Я остановился как вкопанный при входе в ее кабинет. Повязка на руке Гермионы исчезла — благодаря чудесам волшебных целебных настоек, — она читала «Пророк», как и каждое утро.

Вот только сейчас она плакала.

— Гермиона! Что случилось? — Я поставил перед ней чай с кексом и присел на краешек стола.

— О, Гарри. Прочти его ответ! — Она протянула мне газету и громко высморкалась.

Даже если бы она не обвела объявление, о котором шла речь, я без труда нашел бы послание Малфоя. Оно было самым длинным на странице. Там было сказано:

«Грейбек — настоящий монстр. Более правдивых слов никогда не найти. Он мерзкий и злой, он чудовище.

Ты знала, что Пожиратели смерти захватывали маггловских детей и отдавали Грейбеку во время полнолуния? Это правда. Они потворствовали его убийственным, садистским, людоедским желаниям и делали ставки на то, как долго продержится каждый ребенок. Это делает их еще большими монстрами, чем он.

Я только сейчас понял, моя прекрасная, блестящая ведьма: это означает, что я тоже монстр. Нет, я никогда не делал ставки на смерть детей, но я совершал выбор и такие вещи, которые позволяли Грейбеку вредить хорошим, храбрым людям. Хорошим людям, которые были твоими друзьями, одноклассниками... и тебе.

Мне очень жаль, милая. Можешь ли ты меня простить?

Не уверен, что смогу простить себя».

Чувствуя себя довольно потрясенным эмоциями и уязвимостью, содержащимися в сообщении Малфоя, я бросил газету и протянул Гермионе новую салфетку. Она вытерла глаза и снова высморкалась, заклинанием стерла с лица мокрое безобразие. Я уже не раз думал об этом: Эванеско — чертовски удобное заклинание.

— Ну, — начал я, заметив, что очки снова запачкались, и стянул их с носа. — Что думаешь? Собираешься ему ответить?

Гермиона слегка шмыгнула носом и не сразу ответила на мой вопрос. А я обнаружил, что моя рубашка не очень-то подходит для полировки стекла. Либо так, либо пятна на очках были очень прилипчивыми.

Вместо того чтобы заговорить, Гермиона достала перо и пергамент и начала писать. У меня возникло странное чувство дежавю, и тут меня осенило! Малфой сделал то же самое, когда отвечал на ее первое сообщение.

Теперь мои очки были чистыми, я сидел тихо, ел кекс и рассеянно болтал ногой вверх-вниз. Я остановился, когда Гермиона посмотрела на меня поверх пера.

Закончив, она промокнула чернила и протянула мне пергамент.

— Как тебе? — спросила она.

«Когда человек попадает в ситуацию, где каждый выбор плох и нет никакого способа этого избежать, его нельзя считать монстром. Он — такая же жертва войны, ненависти и фанатизма, как и люди, которым его выбор может повредить.

Я могу простить. Я хочу простить. Я должна простить, если хочу обрести покой.

Больше никаких потерь. Пришло время нам наконец-то найтись. Встретимся завтра утром во "Флориш и Блоттс". Они открываются в восемь. Держи в руках экземпляр моей любимой книги, чтобы я знала, кто ты. Похоже, ты уже знаешь, кто я. Позволь мне лично показать, насколько я тебя прощаю. Я надеюсь, что тогда ты сможешь простить себя, потому что я хочу, чтобы и ты обрел покой.

В сердце, полном любви, нет места отвращению к себе и самобичеванию».

Дочитав, я поднял голову. Гермиона сцепила пальцы и закусила губу, ожидая моей реакции.

— Это великолепно, Гермиона. Отправляй. Может, успеешь попасть в вечерний выпуск.

— Да, — сказала она дрожащим голосом. — Именно так и сделаю.

Я задумался, стоит ли спрашивать, а потом решил, какого черта:

— Ты знаешь, кто твой таинственный волшебник, Гермиона?

Она покачала головой.

— Не уверена. Но у меня есть на примете один конкретный подозреваемый.

Она закончила складывать пергамент и свистнула одной из сов-посыльных. После того, как привязала записку к лапке и отправила птицу, спросила:

— Ты пойдешь со мной, Гарри, просто чтобы присмотреть? Ну, знаешь, подкрадываться и шпионить, как в школе?

Я рассмеялся.

— Если хочешь, я даже надену мантию-невидимку.

Я вышел из кабинета под ее смех и пошел за новой порцией кофе, надеясь, что мне еще перепадет хоть один кекс.

Доказательством моей любви к Гермионе было то, что в субботу в половине восьмого утра я бодрствовал и был одет. Джинни даже не пошевелилась, когда я вставал. Как же меня подмывало плюхнуться обратно в кровать! Но я обещал Гермионе, и вот я здесь, рядом с ней в Косом переулке, ожидаю открытия «Флориш и Блоттс».

Стоял теплый сентябрьский день, и на Гермионе был тот же наряд, что и неделю назад — вплоть до клетчатой юбочки и гольфов в тонкую полоску. В руках она держала что-то завернутое в газету. И снова она выглядела как вылитая школьница.

— Знаешь, при виде тебя он потеряет дар речи.

Она нахмурилась.

— Почему?

Я ничего не ответил, подавив желание закатить глаза. Мне не хотелось объяснять, насколько парням нравятся короткие плиссированные юбки. Я широко зевнул.

Дверь во «Флориш и Блоттс» наконец-то открылась со звоном колокольчиков. Похоже, обучение Гермионы аврорскому искусству пошло ей на пользу, поскольку она выждала еще пять минут и жестом показала мне зайти в магазин. Я вошел и встал у витрины с журналами, откуда мог наблюдать за дверью и видеть главный вход в магазин. Затем наложил на себя дезиллюминационные чары.

Прошло несколько минут. Вошла Гермиона и начала медленно бродить по проходам. Думаю, она надеялась застать своего таинственного волшебника врасплох, однако вскоре отвлеклась на блестящую новую книгу и начала читать.

Где, черт возьми, Малфой? Я выглянул из-за стеллажей, но нигде не увидел его отличительного знака — белокурой башки. Я расслабился, решив, что ожидание займет некоторое время, снова зевнул, потом еще раз.

Наконец, колокольчики над дверью зазвенели, сигнализируя о появлении нового посетителя. Гермиона вскинула голову, как сурикат, и посмотрела, кто вошел в магазин.

Это был Малфой. В джинсах, зеленом джемпере и кроссовках он выглядел очень по-маггловски. Выражение лица у него было напряженное. В руках он держал потрепанный и явно зачитанный экземпляр «Истории Хогвартса», в котором было полно закладок. «Значит, — подумал я, — этот хитрый змей читал ее». Держа книгу перед собой, подобно щиту, он шагнул в глубь магазина.

Гермиона едва видела что-то поверх полок. Заметив Малфоя с ее самой любимой книгой в руках она ахнула и пригнулась, спрятавшись за стеллажами, но быстро собралась с духом и вышла из-за угла, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Он замер, увидев ее, все еще держащую новую книгу. Гермиона сделала к нему два шага и остановилась, забрала его книгу и протянула газетный сверток. Малфой взял его, вопросительно выгнув бровь. Когда Гермиона кивнула, он осторожно развернул бумагу.

Внутри оказалось зеленое яблоко, а завернуто оно было в раздел «Ищу тебя» с объявлениями за понедельник, два из которых были обведены красными и зелеными чернилами.

Малфой с застывшим на лице удивлением с минуту смотрел на страницы. Затем встретился взглядом с Гермионой и расплылся в улыбке — настоящей улыбке, которая определенно светилась радостью. Он сократил расстояние между ними, обхватив свободной рукой ее талию. Гермиона же обняла его за шею.

— Грейнджер, — протянул он, — классная юбка.

— Спасибо, Малфой. Я читала, что она довольно соблазнительно развевается.

Румянец залил щеки Малфоя, и он еще шире улыбнулся.

Затем его улыбка исчезла, и он склонился над Гермионой, прижавшись лбом к ее лбу.

— Мне очень жаль, — начал он. Гермиона нежно прикрыла его рот пальцами.

— Я знаю, Драко, — ответила она. — Знаю. Перед тобой стоял отвратительный выбор, а это то же самое, что вообще его не иметь. Я простила тебя много лет назад.

Драко уронил яблоко, теснее прижимая Гермиону, и сладко ее поцеловал. Книга выпала из ее рук, и Гермиона издала смешок, который был быстро заглушен. После этого были слышны лишь влажные, счастливые звуки, которые могли бы издавать утки на болоте или два влюбленных человека.

Подавив рвотный позыв, я протиснулся мимо ничего не подозревающей парочки и выскользнул за дверь, немедленно направляясь к «Дырявому котлу» и меню с завтраками. Несмотря на то, что я любил Гермиону и находил Малфоя вполне сносным, я больше не мог смотреть, как моя лучшая подруга облизывает лицо моему бывшему врагу.

Не раньше, чем выпью несколько чашек крепкого черного кофе.

FIN